Ставка на семью
Глава 1. Между
Он приходил домой тихо, как будто боялся разбудить не только соседей, но и ту хрупкую картинку нормальной жизни, которую так отчаянно старался сохранить. По утрам он варил кофе, но именно в субботу ставил чашку рядом с газетой на кухонном столе – жест для дочери, чтобы казалось, что в доме всё по-старому. Она, уже взрослая, но всё ещё ребёнок в его глазах, видела это и усмехаясь говорила: папа совсем не меняется. Он улыбался ей , а в действительности, его день начинался не с кофе, а постыдного тянущегося голоса самого себя в голове, который шептал цифры, ставки, быструю эйфорию, а после – почти мгновенное сожаление. Вечерами он уходил в свой маленький мир: у него буквально чесалась кожа и дрожали руки отнервов, сердце колотилось, мысли превращались в идею: сейчас я добью его! Проиграть на такой ставке просто невозможно ! Это ведь так очевидно.. идея вновь заканчивалась нажатием кнопки.
На миг казалось, что можно вернуть утраченное – воспоминания о молодости, первой любви, пропущенные годы с дочерью, которые казались навсегда утраченными , и те редкие семейные вечера, которые теперь виделись памятниками о том, чего уже нельзя вернуть. Открыться никому он не мог. Ни с бывшей женой, с которой в миг все стало серым и не интересным когда-то; ни с друзьями, потому что вновь и вновь мог представить только их осуждение и разочарование, и уж точно не с дочерью, чтобы не разрушить образ сильного отца, который он так старался сохранить. Ложь стала его повседневностью: мелкие отсрочки платежей объяснялись «временными трудностями», исчезнувшие деньги с карты – «странными банковскими ошибками», долгое отсутствие – «рабочими делами». Он умел сочинять объяснения так же искусно, как когда-то в детстве читал ей сказки на ночь. Она росла в этом театре спокойствия ни на миг не сомневаясь и не подозревая о махинациях и сложностях отца. Когда ей было трудно с учёбой, с друзьями, с первым молодым человеком на его пороге – он был рядом, терпелив и внимателен. Она благодарила судьбу за отца, который никогда не подводил. Не подозревая, что за этим всем скрывается коварный и продуманный до мелочей план ставок, задолженностей и обмана. Он прятал письма от коллекторов и банков в старой книге, в кармане плаща, в ящиках, в почтовых конвертах – везде, где можно было спрятать эти бумаги, но не свою боль.
Первые крупные долги пришли внезапно. Он брал взаймы у случайных людей, у контор, потом возвращал одни деньги и прикрывался другими – пирамида надежд, не более. С каждым проигрышем оправдания становились все глупее, а страх реальнее. Он стал чаще смотреть в пустоту, говорящая машина в телефоне пыталась навязать ему еще пару тройку кредитов , крики коллекторов звучали как отдалённый гром, а в его груди всё сильнее жила стыдливая пустота. Однажды ночью он проснулся от звука в прихожей. Дочь пришла поздно, уставшая и довольная – это было важное для нее повышение на работе. Он слушал, как она рассказывает оживлённо, и внутри всё будто разрывало на части: гордость и вина, любовь и страх осознания. На миг он захотел сказать правду, открыться ей, попросить прощения, но эти слова застряли в его голове. Он увидел её лицо – такое доверчивое и светлое и снова заткнул рот, боясь разрушить то, что оставалось.
Долги росли. Он продавал мелочи из дома: часы, запонки, семейные реликвии, которые зачем-то хранил в ящике. Каждый раз, отдавая что-то ценное, он чувствовал, как уходит часть его самого. Но этого было мало. Кредитные карты сменяли друг друга, смс-напоминания приходили всё чаще, а на работе он стал ошибаться – глаза пустели, концентрация уходила. Он мечтал о том, чтобы всё прекратилось: чтобы одна ставка оказалась выигрышной и стерла всю ненастную тень с его жизни. Но выигрыши не любили таких, как он, они давали лишь иллюзию и забирали все остальное. Ночью он писал дочери сообщения, которые потом удалял. «Я всё решу», «Не волнуйся», – слова, которые упирались в вязкую стену недосказанности. Она читала короткие фразы, улыбалась и отправляла сердечки, не понимая, что каждый смайл – как крошка хлеба, брошенная в море беды.