Измена. Это (не) твои дети, босс!
ГЛАВА 1
Кира
«Твой муж тебе изменяет, Сперанская».
Что? Мне не показалось? Ещё раз пробегаю глазами по только что пришедшему сообщению с незнакомого номера и невольно улыбаюсь.
Бред какой-то. Наверное, кто-то ошибся или решил неудачно пошутить. Я скорее поверю в то, что сегодня будет очень лёгкая смена в нашей больнице, чем в то, что мой муж мне неверен.
Тем более, я давно привыкла к подобным шуткам и косым взглядам.
Многие до сих пор не могут смириться с тем, что Борис Михайлович Сперанский – один из лучших хирургов Москвы и владелец собственной сети медицинских клиник, три года назад женился на мне.
На простой студентке тогда ещё пятого курса медицинского университета.
Меня по ошибке распределили на практику не в обычную городскую больницу, а в клинику Сперанского. Это была чистой воды случайность, но…
Эта случайность стала судьбоносной для нас обоих. Ведь мы полюбили друг друга с первого взгляда…
Из потока воспоминаний меня вырывает ещё одно сообщение.
Да сколько можно? Меня начинает это нервировать… Открываю дрожащими руками текст.
«Мы вместе уже полгода. И, кстати, я от него беременна. Не лишай ребёнка отца. Не будь дурой и оставь нас в покое. Всё равно Борис тебя скоро бросит».
Сейчас я уже начинаю не на шутку волноваться. Учитывая то, что сегодня утром я сделала тест на беременность, который показал две полоски. Незапланированные, но уже такие любимые две полоски…
– Какой-то бред… – шепчу я, накрывая дрожащей ладонью пока ещё плоский животик. – Этого просто не может быть.
К горлу подступает ком смятения, боли и непонимания. Борис ведь не такой… Он не может мне изменять!
Я ведь… Знаю это. И в муже абсолютно уверена.
Но червячок сомнения уже начал зарываться глубже в моё сердце и душу, отравляя тем самым меня изнутри. Нет… Нет, я не могу просто так поверить какому-то сообщению, отправленному невесть кем! Мало ли – ошиблись, или просто решили так жестоко пошутить!
Сердце начинает биться чаще и резче, дыхание сбивается. К горлу подступает приступ паники…
Что это со мной? Никогда раньше не испытывала такой тревоги, как сейчас.
Невольно начинаю думать. Борис не мог мне изменять, он же не такой, но…
В последнее время он такой загруженный. Чаще задерживается в клинике, чаще ужинает вне дома. Он аргументировал это проблемами со строительством нового филиала и большой загруженностью. Только сейчас меня озаряет. Ведь таким напряжённым Борис стал около шести месяцев назад…
Волей-неволей начинаю думать, что написанное в сообщении может оказаться правдой – ужасающей и горькой.
Как же так?! Не могу же я просто устроить истерику из-за одной СМС-ки! Я должна пойти к Борису и поговорить с ним лично!
Хорошо, что сегодня утром мы вместе приехали на работу. Он отправился к себе в кабинет, а я – в отделение акушерства и гинекологии, где и работаю врачом.
Сейчас я приду в его кабинет, покажу эти сообщения… Мы вместе посмеёмся над чьей-то дурной шуткой. Борис погладит меня по голове, назовёт доверчивой глупышкой и прижмёт к себе так крепко, что я забуду обо всех своих переживаниях.
А потом… Я покажу ему тест, который положила в свою сумочку. Хотела преподнести эту новость как-то по особенному, но… Чувствую, что не смогу дотерпеть даже до вечера…
Уверена, Борис будет рад узнать, что совсем скоро он станет папой…
Перед поворотом в административное крыло меня начинает потряхивать. То ли от того, что я излишне себя накрутила, то ли от дурного предчувствия, которые поселилось в моём сердце.
Паника словно сжимает мою грудную клетку. От этого мне тяжело дышать… Такое чувство, что каждый вдох даётся мне всё тяжелее и тяжелее.
– Ещё один поворот и я окажусь перед дверью в кабинет мужа, – тихо шепчу себе под нос и продолжаю идти вперёд.
Ноги, ставшие ватными, слушаются меня с большим трудом.
Вот и всё. Кабинет главного врача – Бориса Сперанского находится в нескольких метрах от меня. Только…
Дверь в кабинет не заперта. Сквозь небольшую щель я слышу незнакомый голос.
Девичий голос…
– Так тебе нравится, да? Делай со мной всё, что хочешь, мой лев…
Внутри меня всё обрывается. Не отдавая себе отчёт в действиях, легко толкаю дверь, и та поддаётся, даже не скрипнув.
Мой мир буквально рушится на моих глазах. Из-под ног словно выбиваю почву одним решительным ударом.
Ведь я вижу, как мой муж с голым торсом целует одну из медсестёр отделения, в котором я работаю. Это точно она… Света. Студентка пятого курса, подрабатывающая в клинике на полставки. Мы довольно хорошо с ней общались, поэтому я абсолютно уверена в том, что это она.
Она устроилась полгода назад…
Сомнений быть не может…
Мой муж меня предал, изменил. Предал нашего ребёнка, о котором он никогда не узнает.
Борис вонзил нож мне в спину, прокрутил и резко достал. Теперь вместо сердца в моей груди зияет огромная сквозная дыра, которая будет долго и болезненно кровоточить…
Как он мог?!
– Нет, – срывается с моих губ едва слышно.
– Кира? – Борис резко прекращает целовать Свету. – Ты… Ты что тут делаешь? Постой, Кира…
Всё происходит как в замедленной съёмке. Единственное, что я вижу перед тем, как убежать – надменное лицо Светы. Она смотрит на меня взглядом победительницы.
Я думала, что мы дружили… А она…
Впрочем, плевать! Пусть эти предатели развлекаются! Я не собираюсь бороться за отношения с человеком, который так долго крутил романы за моей спиной!
– Кира! – Борис догоняет меня только около лифта и с силой хватает меня за кисть. – Ты всё не так поняла… Послушай!
– Борь… Ты сам слышишь, что говоришь?! Всё не так поняла? А что можно понять не так? Или это не ты только что зажимал медсестру и целовал её?! – я срываюсь на крик.
Никогда не думала, что на душе может быть так больно…
– Кира… Это правда не то, что ты подумала. Поехали домой… Купим вина, я всё тебе расскажу.
Мужчина тянется к моей щеке, чтобы поцеловать, но мне противно даже его нахождение рядом со мной – чего уж говорить о поцелуях?! Только что этими губами он целовал другую…
Кажется, меня сейчас стошнит.
– Не смей трогать меня! Не смей! – от гнева и боли меня начинает трясти. – И кольцо своё забери, предатель!
Дрожащими пальцами снимаю со своего безымянного пальца на левой руке обручальное кольцо и швыряю его в лицо предателю.
Борис явно не ожидал от меня такого. Мой жест ,кажется, обескураживает моего пока ещё мужа. И Борис разжимает пальцы на моей кисти, позволяя мне вырваться из его хватки.
– Кира, постой… Я ведь люблю тебя.
– Прощай, – шепчу я, с болью в голосе.
После этого, ничего не сказав, разворачиваюсь и убегаю, давясь слезами и безуспешно пытаясь унять адскую боль в сердце.
Но, кажется, она никогда не пройдёт и не оставит меня.
Муж даже не попытался меня остановить… Что же.
Значит, я сделала болезненный, но верный выбор.
Ухожу навсегда.
ГЛАВА 2
Кира
Четыре с половиной года спустя
– Саша, это моя куколка! – из детской доносится истошный вопль моей дочери.
– Мне для иглы нужны солдаты! – вслед за Соней я слышу боевой клич Сашки.
Мгновенно просыпаюсь и резко сажусь в постели, прислушиваясь. В детской явно творится какой-то апокалипсис… Надо срочно исправлять положение.
Мельком кидаю взгляд на часы – восемь утра…
– Дети, вы почему проснулись в такую рань? – зевая, открываю дверь в комнату детей и наблюдаю следующую картину – мои деловые трёхлетки сидят на ковре и чуть ли не дерутся за игрушки.
Вот они – прелести быть матерью трёхлетних разнополых двойняшек. Между ними то какая-то невероятная любовь, то самая настоящая война.
И сейчас, вероятно, разворачивается второй вариант…
– Ой, мама… А мы тут иглаем, – Сашка, хитро прищурившись, прячет за спину одну из Сониных кукол.
Почему-то мне кажется, что у этой несчастной игрушечной девочки раньше было больше волос…
– Нет, мама, Сашка заблал мою куклу, выделнул ей все волосы и…
– Потому что это тепель не кукла, а командил алмии! – сын победоносно поднимает над головой несчастную лысую куклу.
– Он всё исполтил! – Сонечка начинает реветь, а Сашка теперь ещё больше смеётся над сестрой.
– А надо лучше смотлеть за своими куклами!
– Дети, дети, а ну тихо! – чуть прикрикиваю я и присаживаюсь рядом с двойняшками на ковёр. – А ну идите сюда оба.
В таких случаях, когда Саша и Сонечка заигрываются и начинают ругаться, я всегда стараюсь выслушать обе стороны и сделать так, чтобы дети друг с другом помирились. Ведь если их не унять, то…
Страшно представить, что будет.
– Мама, – Соня обвивает мою шею ручками, – Сашка заблал мою куклу…
– Сашенька, зачем ты это сделал? – мягко спрашиваю я у сына.
– Но Соня пелвая покласила мой камаз в лозовый! – праведно гневается сын.
– А ты зачем это сделала, Соня? – спрашиваю я у дочери.
– Хотела сделать класиво, – всхлипыывает девчушка.
– А я плосто сплаведливый
– Вот видите, вы оба взяли не свою игрушку, не спросили друг у друга разрешение… Разве так можно? – для большей серьёзности я немного качаю головой из стороны в сторону.
– Нельзя, мама, – синхронно отвечают дети.
– Выходит, вы оба поступили неправильно, так?
– Выходит…
– Так почему вы так друг на друга раскричались? Вы ведь брат с сестрой, вы должны быть дружными.
– Даже если мы исполтили наши иглушки? – задумчиво смотрят на меня детишки.
– Конечно, ведь игрушки можно купить новые, а вот дружбу и любовь не купишь ни за какие деньги, – целую детей в уже подставленные для этого лобики. – Ну что, не будете больше ругаться?
– Не будем! – говорит Сашка.
– Посталаемся, – улыбаясь, говорит Сонечка.
Ну и отлично. Конфликт улажен, дети помирились. Уже замечательно.
– А теперь марш заправлять кроватки и умываться, – командую детям. – А я пойду готовить завтрак.
– Холошо, мамочка! – кивает Соня.
Сашка лишь недовольно буравит взглядом свою кровать. Он не любит заправлять постель, в отличие от сестры. Соня всегда за любой порядок. Вечно пытается приобщить к порядку и братца, но…
Пока что безуспешно.
Направляясь на кухню, в очередной раз думаю, как же сильно дети похожи на своего отца. Оба упрямые, с характером. Только Сонечка к тому же ещё и ранимая – это она точно унаследовала от меня.
Оба не по годам умненькие и сообразительные. В год им было интересно изучать буквы, и к полутора годам детки знали весь алфавит. В два года начали говорить, а к трём годам они оба научились вполне уверенно читать по слогам.
Чёрт…
И зачем я только вспомнила про Бориса? Сердце вновь покалывает – это дают о себе знать мои незаживающие раны.
До сих пор не могу смириться с тем, что мой первый и единственный мужчина, любовь всей моей жизни, оказался предателем.
Изменщиком, который за моей спиной спал с другой, а потом возвращался в нашу постель, как ни в чём не бывало.
Когда я своими глазами увидела его измену, в тот же день подала на развод. Быстро собрала все свои вещи из нашего дома и сбежала.
сначала в съёмную квартиру, а после – в другую область.
Сожгла все мосты, оборвала все связи. Сделала всё, что могла, кроме одного.
Я глубине души я всё ещё его люблю. Дурочка… Какая же дурочка! Как можно любить человека, который даже не попытался меня вернуть? Человека, который врал и предавал долгое время!
Не знаю… Я просто надеюсь, что когда-нибудь, моё сердце освободится от этого бремени и вновь станет свободным и открытым, но…
Пока нет. Тем более, когда у тебя на руках двое маленьких детей, отношения – совсем не то, что стоит на первом плане. Для меня сейчас важнее мои сын с дочерью и моя работа.
Работаю сутками, а значит, что сегодня у меня – выходной, несмотря на то, что на календаре только среда.
Я врач акушер, работаю в больнице и помогаю новым жизням появиться на этот свет. Кажется, меня даже хотят повысить до заведующего отделением, чему я, на самом деле, очень рада. Зарплаты рядового врача не хватает на то, чтобы обеспечить себя и детей чем-то сверх самого необходимого, так что… Последние четыре года я жила, экономя на себе и вкладывая всё в детей. Самое главное, что Саша и Соня здоровы, сыты и одеты.
Завтрак проходит спокойно, но вот после него мне звонит моя коллега, Анна Ростовецкая, врач из нашего отделения.
Сердце начинает биться чаще. Что-то случилось? Обычно в выходные меня никто никогда не трогал…
– Алло? – взволнованно произношу я.
– Кира, Кира ты не представляешь, что у нас тут творится! – бешено тараторит Аня. – У нас тут такое…
Моё сознание уже предательски подсовывает мне самые неблагополучные варианты того, что же может происходить в отделении.
– Что случилось?!
– У больницы меняется руководство… Управление переходит к какому-то крутому врачу-бизнесмену из Москвы.
К горлу подкатывает ком. Почему-то мне на ум сразу приходит имя моего бывшего мужа. После развода я не следила за его жизнью, но раньше он часто говорил, что хотел бы попробовать управлять государственной больницей и вывести тем самым бесплатную медицину на более высокий уровень.
– Ничего себе… Ань, а ты… Не знаешь, как его зовут? Ну… врача-бизнесмена этого.
Сейчас я мысленно молюсь всем богам, чтобы им не оказался Борис. Да нет, такого не может быть. Вероятность того, что моим новым боссом окажется мой бывший и, по совместительству, отец моих детей, ничтожно мала. Так что…
Вдох-выдох. Успокаиваемся. Всё хорошо…
– Не знаю, нам пока ничего не сказали, но…
– Что такое?
– Главврач просил всех врачей больницы прийти на общее собрание. Будут важные организационные моменты. Будет выступать этот… И, скорее всего, объявят новых заведующих. Тебе бы приехать… Собрание через полчаса.
– Чёрт… Я обещала детям сводить их в парк. Они так ждали этот день. Я ведь не отвела их утром в детский сад.
– Кира! Если ты сейчас приедешь на это собрание, свозишь детей на море потом, а не в парк!
– Ты права… Ладно. Я что-нибудь придумаю.
Только вот предчувствие у меня дурное… Что-то точно должно пойти не так…
Еле-еле у меня вышло договориться с детьми пойти в садик на полдня. Двойняшки ни в какую не хотели идти туда, но…
Мои аргументы оказались сильнее.
Наскоро вызываю такси и отвожу сопротивляющихся детишек в детский сад. Хоть они и любят садик, но сегодня мы хотели провести день вместе, так что… Саша и Соня были против.
Но выхода у меня нет.
Я должна ехать.
Перед зданием больницы сегодня на удивление много машин. Взяв сумку, что есть сил бегу к служебному входу. Гляжу на наружные часы, и с ужасом понимаю, что опаздываю почти на полчаса…
Господи…
Под насмешливые взгляды медсестёр пробегаю мимо регистратуры и направляюсь прямо в актовый зал, где прямо сейчас главный врач говорит что-то важное, а я…
Всё пропускаю…
Без стука открываю двери в актовый зал и…
Чувствую, как всё внутри меня обрывается. Мир словно замирает. Стрелки на часах застывают на месте.
По позвоночнику пробегает холодок, а ноги подкашиваются.
Сердце пропускает удар, ведь…
Ведь в центре большой аудитории, где собрались все врачи нашей клиники, стоит мой бывший муж.
Только не это…
ГЛАВА 3
Кира
Нет… Это дурной сон!
Это всё происходит не со мной! Это не может быть он…
Я погружаюсь в оцепенение, не в силах от нахлынувшей паники сделать и нескольких шагов.
Перед глазами всё плывёт. Но единственное, что я вижу абсолютно чётко – колючий взгляд холодных серых глаз моего бывшего мужа, его напряжённые скулы и руки, сжавшиеся в кулаки.
Кажется, он тоже не ожидал увидеть меня здесь, но…
Я здесь. Он – тоже. И я совершенно не знаю, как быть дальше. Ведь теперь мне придётся работать под началом моего бывшего мужа, и…
О, нет…
Он ведь не знает о детях! А если знает? Он специально приехал сюда, чтобы отобрать их у меня?!
Не позволю!
Эти мысли отрезвляют меня и выводят из кратковременного ступора, который, по моим собственным ощущениям, длился целую вечность.
Надо как-то убираться отсюда, но… Боюсь, это будет выглядеть слишком подозрительно. А мне совсем не хочется, чтобы хоть кто-то из коллег прознал крохотную деталь из моего прошлого.
Деталь под названием Борис Сперанский.
Мой бывший муж и отец моих детей… Нет! Об этом никто не должен знать…
Нервно сглатываю. После того, как я заглянула в зал, в помещении воцарилась тишина. Сперанский тоже замолк, хотя до этого, судя по всему, произносил пламенную речь.
Сейчас же всё пространство зала занимает лишь шепоток коллег, который слышится практически отовсюду.
Надо поскорее решать, что же мне делать – сбежать отсюда или тихонечко пройти в зал и куда-нибудь сесть, чтобы дослушать выступление Сперанского?
Первый вариант вызовет кучу подозрений, так что… мне ничего не остаётся.
– Простите, – тихо шепчу я и буквально на цыпочках прохожу к одному из кресел.
– Кхм, – немного прокашливается Сперанский, всё ещё не переставая буравить меня взглядом, – продолжим. Что же, коллеги! Рад вам сообщить, что с сегодняшнего дня наша больница перепрофилируется в современный медицинский центр. Мы начнём работать над открытием отделения обсервации и расширим спектр нашей деятельности. И теперь руководить центром буду я.
Нервно сглатываю. Не могу отвести от мужчины глаз.
Он совсем не изменился. Разве что взгляд стал более суровым… В остальном – такой же самоуверенный мерзавец, который ради своих целей пойдёт по головам. Будет согласен на любую ложь и предательство, только чтобы добиться цели, или удовлетворить свои потребности.
Внутри меня разгорается странное чувство гнева, страха и какого-то непонятного сожаления… Стоп! Дурочка! Он предал тебя, смешал твою любовь с грязью, а ты всё ещё чувствуешь какое-то там сожаление?!
Я ведь напалмом выжигала из своего сердца любовь к Сперанскому. Заставляла себя его ненавидеть и у меня отчасти это получилось.
Но где-то в глубине души, под семью печатями всё ещё тлеют угольки и крошки оставшихся чувств – униженных, уничтоженных, раздавленных.
Нервно тереблю замёрзшими пальцами подол халата и вслушиваюсь в то, что говорит Сперанский.
Его голос, который раньше был самым любимым для меня, сейчас режет слух.
– Я искренне надеюсь на то, что мы с вами вдохнём новую жизнь в эту клинику и покорим много новых горизонтов, – произносит Сперанский напутственные слова.
Только голос у него совсем не доброжелательный. Скорее ,напротив. Через потоки тёплых слов слышна какая-то угроза.
Хотя, возможно, я себя просто накручиваю.
Не каждый день встречаешь бывшего и узнаёшь, что теперь он – твой босс.
Но… Мы друг другу никто. Абсолютно чужие люди на протяжении нескольких лет.
Единственное, что нас связывает – дети, но… О них Борису знать необязательно.
– Кира! Кира! – слышу за своей спиной голос подруги.
Разворачиваюсь и, действительно, вижу Аню.
– Привет, – немного вымученно улыбаюсь я.
– Привет! Ты всё-таки приехала! Я так рада… Как тебе новый главный? – в глазах подруги я вижу искренний интерес.
– Как тебе сказать… По мне – он просто напыщенный индюк, который снова решил поиграть в хирурга, – фыркаю я.
– Снова? – переспрашивает Аня.
Чёрт… Какова вероятность, что кто-то кроме меня знает о том, что Сперанский на протяжении нескольких лет работал в министерстве здравоохранения? Наверняка, немногим…
Надо как-то выкручиваться.
– А? Да, я почитала про него в интернете, пока он выступал, – вру я. – Он долгое время не практиковал. В минздраве работал.
Стараюсь говорить как можно более равнодушно. Но внутри меня всю, почему-то, трясёт.
Наплевать. Главное – не подавать виду…
– Ох, он ещё и со связями, – восторженно отзывается подруга. – Интересно, он женат?
Кажется, в Ане проснулся инстинкт охотницы. Но она – не та девушка, которая может заинтересовать Сперанского. Она слишком добрая, слишком честная и слишком доверчивая.
Такой когда-то была и я.
Больно обожглась в итоге. Потому что полюбила не того. И доверилась не тому.
Меня передёргивает.
– Что с тобой? – взволнованно спрашивает подруга, явно перестав думать про Сперанского. – Тебе плохо? Как близнецы?
– Тише! – неожиданно громко цежу я, опасаясь, как бы рядом не было бывшего мужа. – С ними всё хорошо. Не хотели в садик идти, но я их уговорила. Поэтому вечером я обещала им шарлотку и прогулку в парке с аттракционами… Так что ладно, мне пора идти. В конце-концов, у меня сегодня официальный выходной.
Попрощавшись с подругой, направляюсь к выходу, только вот…
Стоит мне развернуться, как я сходу врезаюсь в чью-то грудь, поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Борисом.
Только не это…
– Кира Владиславовна?
– В-вы…
– Да. Есть разговор.
Внутри меня всё начинает трястись. Какой ещё разговор?
ГЛАВА 4
Сперанский
А ничего такой центр. Приложить к нему немного усилий и всё – будет конфетка.
Главное – построить коллектив так, чтобы все по струночке ходили. А это уж я умею.
Поднимаюсь на массивное крыльцо главного корпуса больницы и вдыхаю в себя давно забытый запах медицинского учреждения. Отвык я от этого…
Поэтому и решил вернуться в практическую медицину. За несколько лет работы в Министерстве Здравоохранения страны я стал настолько управленцем, что перестал быть врачом. А во времена работы в госпитале я был практически богом.
Пора возвращать свои позиции…
– Борис Михайлович! Рад, очень рад вас видеть, – в холле меня уже ждёт местный главный врач, который протягивает мне руку для рукопожатия.
– Взаимно, Петр Олегович, – жму руку пожилому хирургу, который долгое время держал в своих руках руководство клиникой.
Когда-то я учился у этого человека в университете. СЧитал его гением. Настоящим гением. Но сейчас я вижу перед собой лишь раболепствующего старика.
Да, я многим внушаю страх. Но не терплю, когда передо мной кто-то стелется и пытается выслужиться.
Это отвратительно.
– Как добрались?
– Замечательно. С нетерпением жду, когда встречусь с коллективом и обозначу им намеченный курс развития медицинского центра, – резко одёргиваю дорогой пиджак.
Дел, конечно, будет невпроворот. Нужно будет закупить новое оборудование, оптимизировать работу всего персонала, обновить палаты и привлечь новых специалистов, более компетентных и профессиональных.
– Так… Ну что, прошу вас, пройдёмте, я покажу вам больницу.
Следующие полтора часа главный врач показывает мне отделения и вкратце знакомит с персоналом. Ничего интересного – всё в точности так, как я ожидал. Работы предстоит просто немерено.
Первая половина моего приветственного выступления перед новыми подчинёнными проходит спокойно. Но…
На практически самой главной фразе, которая отражает всю суть моего послания врачам, в актовый зал влетает какая-то сумасшедшая женщина.
“Да какого хрена” – мысленно ругаюсь я, поднимаю взгляд на девушку, и…
Теряю дар речи.
Нет… Этого не может быть. Как она здесь оказалась?!
Это ведь точно она. Кира. Моя бывшая жена, которая сбежала от меня без объяснения причин.
На секунду мне кажется, что мне всё-таки причудилось. Но нет. Это точно она.
Руки сами собой сжимаются в кулаки. Я так долго искал её… Пытался понять причину её поступка, выводил на диалог, даже извинялся, сам не понимая, за что, но…
После нашего диалога возле здания ЗАГСА я её отпустил. Отпустил ту, ради кого жил. Ради кого дышал…
В памяти невольно рисуется наша последняя встреча.
Спустя месяц после того, как она ушла из нашей квартиры, мы встретились перед зданием ЗАГСа, чтобы пройти через процедуру расторжения брака.
Я искренне верил в то, что это была лишь очередная драма моей жены, которая что-то себе надумала сама, сама обиделась и сама сбежала.
Как дурак стоял там с огромным букетом любимых цветов Киры. В кармане было спрятано кольцо… Я планировал по-особенному отметить приближающуюся вторую годовщину нашей свадьбы и купил кольцо.
Но оно не пригодилось.
Кира выглядела уставшей и измученной. Вместо красивого платья и каблуков на ней были самые обыкновенные джинсы, футболка и кроссовки. но даже в тот момент она была для меня самой лучшей, самой желанной.
– Кир, – я сделал попытку взять супругу за руку, но та лишь отпрянула от меня, как дикий, загнанный зверёк.
В её глазах было столько боли… Что же с ней случилось?
– Не смей трогать меня, – прошипела Кира.
– Давай поговорим… Что случилось? Если я сделал что-то не то – прости меня, пожалуйста, но ведь всё можно исправить.
На лице девушки проскользнула горькая ухмылка, которая быстро скрылась за каменным, ничего не выражающим лицом.
– Исправить? Как можно исправить то, что случилось? – губы Киры искривляются в грустной улыбке.
– Исправить можно всё, – я плюнул на её личные границы, схватил за руку и притянул к себе. – Всё, пока мы живы, слышишь меня?!
В нос ударил сладкий запах её духов.
На долю секунды мне показалось, что Кира о чём-то задумалась.
– Как ты хочешь исправить то, что я больше не люблю тебя? – тихо произнесла она, заглянув мне прямо в глаза.
Не поверил.
– Что? – переспросил я.
– Ты всё верно услышал. Отпусти меня. Я тебя больше не люблю, – Кира вырвалась из моей хватки.
После этого всё было как в тумане.
Кабинет сотрудника ЗАГСа и свидетельство о расторжении брака на руках каждого из нас.
Так она мне… Изменила.
Не подавал виду, хотя внутри всё свербило так, словно в моём сердце разорвалась граната.
Я не стал её удерживать. Н стал искать.
Просто отпустил.
А сейчас она стоит передо мной, так много лет спустя. Сама пришла в руки. Но внутри меня сейчас – только злость и негодование. Ведь прошлый Сперанский умер после нашего развода.
Сейчас на его место пришёл я. Циничный, чёрствый и жёсткий.
Кира
– Кира Владиславовна?
– В-вы…
– Да. Есть разговор.
Внутри меня всё обрывается. Колени начинают предательски подергиваться, а руки моментально немеют от испуга и неожиданности.
Даже по позвоночнику пробегает пугающий холодок.
– О… О чём вы хотели поговорить? – изо всех сил стараюсь вести себя непринуждённо, но…
Со стороны, наверняка, я выгляжу как полная курица. У меня даже голос изменился!
Возьми себя в руки!
Вместо ответа Борис просто хватает меня за предплечье и чуть ли не силком куда-то ведёт.
– Веди себя спокойно, – практически приказным тоном произносит мужчина.
Оцепенев от страха, я киваю.
– Куда вы ведёте меня?
– В свой кабинет. Я теперь руковожу этим центром и имею право на разговор с сотрудником тет-а-тет. И плевать, что ты – моя бывшая жена.
ГЛАВА 5
Кира
Внутри меня всё холодеет.
Плевать, что ты – моя бывшая жена…
В голосе Бориса слышны ненависть и злоба. Мне становится страшно… Я боялась много раз, но Сперанского – никогда в жизни, и от этого мне становится ещё страшнее.
– Отпусти меня, – делаю ещё одну попытку вырваться, и Борис, наконец-то, хотя бы немного ослабляет хватку.
– И не подумаю, – сурово произносит он.
– Мне не о чем с вами говорить, – стараюсь взять себя в руки ,но выходит у меня из ряда вон плохо.
– Ты что, боишься что-ли? – голос Сперанского внезапно меняется на более спокойный и уравновешенный.
Не понимаю… С чего вдруг такая резкая смена настроения? Может его корона сильно надавила ему на темечко и теперь у Сперанского помимо его комплекса Бога ещё и какая-то психиатрическая проблема?
Вроде не похоже, но… Кто его знает.
– Боюсь? Допустим, – неожиданно даже для себя смело произношу я.
Хватка Сперанского на моём предплечье становится ещё более слабой. Однако, его пальцы всё ещё не отпускают меня.
Сердце колотится словно бешеное.
Я так долго фантазировала о том ,встретимся ли мы когда-нибудь ещё? Моя расколотая пополам душа боялась и ждала этого одновременно, но сейчас, глядя на него, я не понимаю ,как когда-то могла его полюбить.
Он ведь совсем не изменился…
Остался таким же жёстким, чёрствым, властным и бесчувственным. Так странно… Наверное, раньше я просто жила с розовыми очками на глазах. Сейчас же – они разбились стёклами внутрь.
Предатель.
Перед глазами всплывает картинка его измены. Интересно, он до сих пор с ней спит, или вновь нашёл себе кого-то помоложе?
– Не бойся. На самом деле я просто хотел обсудить твоё повышение, – Борис окончательно разжимает хватку.
– П-повышение? Что? – я ничего не понимаю.
Поднимаю взгляд на бывшего мужа. Такой же красавец. Чёртов греческий бог, только вот душа у него от дьявола. С годами он, кажется, стал даже лучше – черты лица стали мужественнее, острее.
Мерзавец.
Ненавижу его… Ненавижу всем сердцем!
Как же больно на него смотреть…
– Проходи, – слух вновь режет голос Сперанского.
Надо же… А я и не заметила, что он всё это время вёл меня в кабинет. Удивительно – первый день в качестве главного, а уже так быстро освоился…
Молча переступаю порог кабинета нового главного врача. Оба молчим, и единственное, что сейчас нарушает звенящую вокруг нас тишину – шумное и неровное биение моего сердце.
Боже…. Давно я не чувствовала себя так неуютно в стенах этой больницы. Почему, почему он пришёл именно сюда?!
– Так, вы, Кира Владиславовна, пропустили большую часть нашего организационного собрания, вы в курсе?
– Вообще-то у меня законный выходной, – парирую я. – Могла бы и не приезжать.
Сперанский ухмыляется.
– Так зачем приехали? – мужчина поднимает брови.
Я же теряюсь и не знаю, что ему ответить так, чтобы не выглядеть в его глазах ещё большей тупицей.
– Передумала в последний момент, – твёрдо отвечаю я.
По сути так оно и было… Я еле отвезла детей в садик, по пути в больницу мы попали в дикую пробку, и я уже думала действительно поехать домой, но…
Сердце ёкнуло.
И я решила всё-таки поехать в больницу. И уже изрядно об этом пожалела.
– В общем, я не буду ходить вокруг да около. Я не ожидал увидеть тут тебя. И, чего греха таить, не хотел.
– Как и я, – жёстким голосом произношу я, чем вызываю удивление на лице Сперанского.
Впрочем, тот лишь продолжает говорить.
– Но, как только я тебя увидел, то… Решил, что негоже тебе быть простым врачом-акушером.
Внутри меня всё замирает. я знаю, что после нашей заведующей отделением патологии беременности на этот пост хотели назначить меня, но…
Сердце чувствует тревогу. Оно мечется в ожидании того, что невесть откуда появившийся бывший принесёт одни лишь проблемы на мою голову.
– Поэтому больше ты врачом работать не будешь.
– Что?! А кем мне работать?! – не на шутку вспыляю я и на секунду даже забываю о том, что несколько минут назад мне было дико страшно.
– Я подумал и решил ,что на должности моего заместителя ты будешь смотреться гораздо лучше.
– А в должностные вашего заместителя входит что? – вскидываю бровь, недоверчиво спрашиваю я.
Нет.
Нет, это точно какой-то обман. Ещё одна попытка задеть меня за живое. Не поведусь…
– Пройдёмся по больнице, – вдруг предлагает Сперанский. – Введу тебя в курс дела. Ты же согласна?
Каков нахал… От злости меня всю начинает трясти.
Или от страха?
Он ведь предал меня однажды. И так и не понял причины, из-за которой я сломя голову сбежала от него. Так… Что помешает ему ещё раз сделать мне больно?
Ничего…
От таких людей, как он, хорошего не стоит ждать. А даже если это хорошее и будет, то бумеранг точно прилетит соответствующий. Прямо по голове…
– Я ещё не согласилась.
– Согласен. Что же, повторяю – предлагаю пройтись.
Молча киваю. Не знаю, зачем… Может быть, потому что это моя защитная реакция? Я ведь практически всегда соглашаюсь, если мне страшно.
А сейчас я очень боюсь. Причём не за себя, а за своих детей.
За детей моего нового босса, о которых он и понятия не имеет.
– Значит, вот оно – отделение патологии беременности, – цокая языком, произносит Сперанский. – Здесь вы работаете, Кира Владиславовна.
– Да.
– И что, нравится?
– Очень.
– Я знаю, что вы считаетесь одним из лучших врачей здесь. И вас, кажется, хотели повысить?
– Если вы не ожидали меня здесь увидеть и прибыли только утром, то как вы могли прочитать моё досье? – спрашиваю я дрожащим голосом.
Мой вопрос остаётся без ответа, потому что в следующую же секунду тишину отделения пронзает истошный женский крик.
Буквально срываемся с места и мчимся на источник звука. Посреди коридора лежит одна из моих пациенток с очень тяжёлым течением беременности.
Завтра у неё должно было быть плановое кесарево, но у судьбы оказались на неё свои планы.
Вокруг женщины образовалась небольшая лужа крови. Мне хватает доли секунды, чтобы понять, что это.
– У нёе отслойка плаценты. Разворачивайте операционную, живо!
ГЛАВА 6
Кира
Тревога и пугающий шум в ушах, вызванный моей паникой, сменяется внезапно пришедшим хладнокровием. Сейчас я – не дрожащая перед бывшим мужем девушка. Я – врач, в руках которого сейчас лежит груз ответственности за две жизни.
Жизнь матери и её нерождённого ребёнка, который прямо сейчас, в этот самый момент, страдает, ещё не появившись на свет.
– Каталку! – слышу громкий приказ Сперанского.
– Елена, вы слышите меня? – чуть-чуть лопаю бедняжку по щекам, чтобы проверить то, а в сознании ли она вообще.
Но никакого ответа не следует. С губ бедняжки срывается лишь стон, полный боли.
– Спасите… Спасите моего ребёнка…
– Мы сделаем всё, чтобы спасти вас двоих, – решительно произносит Сперанский, и я киваю головой.
– Главное, спасайте его… – после этой фразы пациентка отключается.
Да несколько мгновений её поднимают на каталку. Медбратья быстрым шагом везут пациентку в операционную, я же по специальной рации пытаюсь дозвониться до ординаторской.
– Анестезиолога в первую операционную, срочно! И найдите мне неонатолога! – кричу я в трубку. – Свободные хирурги есть?
– Нет, – растерянно отвечает мне дежурная медсестра, – только ординаторы…
Сердце бьётся, как бешеное. что мне делать? Мне нужен ассистент, а неопытному ординатору я такую ответственность доверить просто не смогу!
– Кир, Кир, успокойся, – внезапно Борис мягко забирает рацию. – Я буду тебе ассистировать. Я всё-таки хирург.
Мужчина смотрит на меня так, словно я не один из ведущих акушеров больницы, а несмышлёная пятикурсница! От этого мне сквозь землю хочется провалиться, но я мигом беру себя в руки.
– Как давно вы оперировали, Борис Михайлович? – поднимаю на бывшего мужа взгляд, полный боли и решимости. – Вы можете дать гарантии, что ваше ассистирование не приведёт к фатальным последствиям?
– Разумеется, – голос Сперанского становится жёстче. – Веди в операционную…
За долю секунды в моей голове проносится целый ураган мыслей.
Меня раздирают сомнения.
На одной чаше весов – казалось бы, безвыходное положение, так как все хирурги в этот момент уже заняты. И другого выбора, кроме как оперировать с бывшим мужем, у меня нет. Счёт идёт на минуты и действовать надо быстро и чётко.
Но на другой чаше… Лежит моё глубокое недоверие к этому мужчине. Он предал меня… Хотя, сейчас это не столь важно.
Да, он – гениальный хирург, но… Хирург, который долгое время не оперировал из-за работы в Минздраве.
Стоит ли игра свеч?
Здесь даже думать не надо – разумеется, стоит.
На кону – две жизни. И ради их спасения я уж потерплю нахождение своего бывшего рядом со мной.
– Хорошо, – мой голос немного дрожит, – идём.
Несколько минут спустя мы стоим в операционной. Совсем как раньше.
Друг напротив друга. Вновь работаем в команде, как несколько лет назад.
Главное, чтобы руки не дрожали… Надо сосредоточиться. Немного встряхиваю головой, чтобы отогнать от себя это дурное наваждение.
Да уж… Никогда не думала, что подобное может повториться.
– Наркоз? – спрашиваю я анестезиолога.
– Да, Кира Владиславовна, можете работать, – произносит пожилой анестезиолог, поддерживая интубационную трубку. – Она стабильна. С Богом.
– Скальпель, – говорю я, вытягивая руку.
В следующий момент я чувствую, как сквозь тонкий латекс перчаток мою ладонь обжигает хирургическая сталь.
Не расслабляюсь до тех пор, пока не убеждаюсь в том, что новорождённый жив, а у новоиспеченной матери прекратилось кровотечение.
Из операционной выхожу уставшей. Да… Не ожидала я так сильно задержаться на работе. Сама ведь обещала детям ,что заберу их из сада не позднее обеда, а сейчас уже два часа дня.
Чёрт…
Правду ведь говорят, что женщина может быть либо хорошим хирургом, либо хорошей матерью. И, как бы я не старалась – одной тяжело совмещать в себе сразу все роли.