Пороки: ковен

Плейлист

Marytale – Мутная вода

947.ASH – Tktk Baby

BTS – Answer : Love Myself

Marino – Devil in Disguise

Call Me Karizma – Dance with the Devil

兰若度母 – 福禄寿 (Лань Жо Ду Му – Зеленая Тара)

Graham Lake feat. Avelino – Run em Down

Tim Schou – Run Run Run Run Run

Глава 1

Салемские ведьмы давно уже не жили в Салеме. Кто-то из них даже предпочитал не называться салемскими: прародительницы, династийцы, лимбцы. Любой демон, кроме Лимба, всегда смеялся, слыша последнее название.

После побега от инквизиции ведьмы жили в городе Тален, который был воздвиг среди гор и не мог пропустить к себе ни одного не мага. Данный регламент не нарушался никогда. Если и какой династиец возьмет себе в пару не мага, то жизнь для них тут закрыта. Совместная, разумеется.

Исталь стояла у искусственного пруда с горной водой. Сложенные за спиной руки не говорили ни о чем хорошем. Она была третьей советницей ковена. Ищейка. Мало что в жизни могло вывести ее из себя. Но у Анталии Суми на это был абонемент.

– Иси.

Она поморщилась.

Не хотелось никого видеть? Даже родного отца.

– Я в порядке, – бросила она через плечо.

– Поэтому все деревья вокруг завяли?

Исталь оторвала взгляд от озера. Ровный полукруг из пихт исчез, оставив вместо себя такой же ровный полукруг палок и сгнивших крон.

Вымученно, вздохнув, она повела рукой, возвращая их всех к жизни, и повернулась к отцу.

– Выглядишь неважно, – бросила Исталь и пошла по щебенке вверх к деревянному помосту.

Шум камней за ней дал понять, что Лоуренс идет за ней.

– Ты не лучше, – он догнал ее.

Они молча дошли до помоста, каменной кладки и первых домов улицы.

– Как мама? – все же спросила она, почти маршируя в сторону ратуши.

Она была зла, Невероятно зла.

– Не выходит из комнаты.

У Исталь раздулись ноздри.

– Суми привели?

– Да.

Этого ей хватило. Исталь взмахом руки распахнула главную дверь, а затем, сжав кулак, с громким хлопком закрыла ее за собой. Лоуренс остался один.

– Не натвори дел, Иси…

Советница влетела в главный зал. Весь десяток судей посмотрел на нее. Половина из них до этого как минимум кричала, а другая ревела.

– Суми, за мной.

Женщина с растрепанными волосами, сидевшая в центре, в окружении трибун, обернулась к ней.

– Только с позволения суда, советница, – пренебрежительно ответила та, разворачиваясь обратно.

Исталь уже хотелось закричать, бросить все и убить Суми. Но Гуд, одна из трех главных судей, заговорила раньше.

– Тебе бы быть более любезной, Анталия, – Эбигейл Гуд неодобрительно покачала головой.

– Я сама любезность, – расплылась она в улыбке.

Несколько ведьм фыркнуло, кто-то зашептался.

– Отправляйся в академию вместе с Исталь, – приказала вторая главная судья – Ингрид Редд.

– Так просто ее отпустим? – вздохнула одна из обычных судей.

– Надо наложить Компедес Сине Маджия, – предложила другая.

Анталия сморщилась на долю секунды, но тут же покивала головой, давая понять, что судьи решили правильно, и она готова сотрудничать.

"Суми только и делает, что "сотрудничает" со следствием. "Да, ваша честь. Я использовала темное заклятие, но во благо нашего ковена нет, я не могу сказать, какая опасность нам угрожала. Поверьте, если бы не я, то нас бы ждала участь куда страшнее. Могу только сказать, что дело в других ковенах". Тьфу на тебя! Давай еще войну разожги между Тринадцатью!"

Некоторые судьи, они же главы своих династии, поддерживали мнение Исталь. Но остальные повелись на выступлении и, опасаясь хоть малой возможности того, что другой ковен решил посягнуть на власть Первого, поверили Суми.

Ну кто бы во что не верил все пытались разобраться, насколько сильно темная магия попортила общий резерв сил и не перевешивает ли магия Суми этот казус.

Исталь сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Ей хотелось вытащить Анталию за волосы из этого зала и заставить говорить правду.

Вот если бы только Анталия не была ей нужна, чтобы вынести тело сестры из Академии.

– Компедес Сине Маджия будет наложено, – холодно произнесла Ингрид Редд, поднимаясь со своего места. – До выяснения всех обстоятельств твоя магия будет ограничена, Анталия.

Суми лишь склонила голову в покорном жесте, но уголки ее губ дрогнули – будто она едва сдерживала улыбку.

Исталь почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она что-то задумала.

– Идем, – резко бросила она, разворачиваясь к выходу.

Анталия неспешно поднялась, поправила безупречный пучок и последовала за ней, демонстративно не торопясь.

Двери ратуши захлопнулись за ними, и Исталь тут же схватила Суми за руку, вдавливая пальцы в ее кожу.

Темная магия висела в воздухе Талена, как ядовитый туман. Исталь чувствовала ее каждой клеткой тела – липкую, тяжелую, разъедающую.

– Ты думала, это сойдет тебе с рук?

Анталия лишь приподняла бровь, будто удивленная такой грубостью.

– Я делала то, что было необходимо, – ответила она. Держалась гордо, как всегда. "Гадюка привыкла к темной магии, которую ощущала вместо нас всех".

– Не ври.

Исталь шагнула вперед, и в воздухе запахло грозой. Анталия до невозможного прожигающе-хитро посмотрела на нее.

– Если слабость от твоих дурацких заклятий как-то повлияет на ковен. Если инквизиция узнает…

Суми усмехнулась.

– Они не узнают.

– Ты не можешь этого гарантировать.

– Ты же всех нас спасешь.

Исталь подняла руку. Магия хлынула из ее пальцев черными молниями, обвивая Суми, как змеи.

– Compedes Sine Magia.

Заклятие сжалось вокруг Анталии, и та впервые за все время вскрикнула.

Было очень неприятно. Она дергано наклонила голову, руки и плечи задрожали. Колени подкашивались, но Исталь только сделала шаг назад.

Неожиданно Анталия хрипло рассмеялась.

– Ты же не думала, что я просто так решила поиграть с запретными заклятиями? – Суми выпрямила ноги, будто все это было лишь спектаклем. – Кто-то должен был укрепить оборону.

– Какие еще версии? – фыркнула Мартин, грубо пихая Верховную в плечо, чтобы та шла в сторону Главного Портала.

Ведьмы и ведьмаки, проходящие по другой стороне улицы – она располагалась через реку – с опаской и даже ненавистью смотрели в их сторону.

– Проверь.

Исталь стиснула зубы. Она не знала, есть ли в словах Суми хоть доля правды. Но даже если так, это не меняло главного:

– Из-за тебя умерла Фло.

Тишина.

Даже Суми на секунду замешкалась, ее пальцы замерли в воздухе.

– Твоя сестра… – она посмотрела на советницу через плечо, и в ее глазах мелькнуло что-то почти человеческое. – Исталь, если она покончила с собой, то не из-за моей магии.

– Заткнись.

– Я уверена. Демоны, Иси. – Суми повернула голову обратно. – Мейзакин их видит.

Сердце Исталь ударило в ребра.

Она знала.

Конечно, знала.

Но сейчас это не имело значения.

– Не неси чушь.

Исталь шла по мостовой, не обращая внимания на шепотки за спиной. Ее пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, ногти впивались в ладони, но боли она не чувствовала. Только холод. Тот самый, что сковал грудь, когда она увидела тело Фло.

"Самоубийство?" – мысль казалась абсурдной. Фло никогда не сдавалась. Даже в детстве, когда упала с дерева и сломала руку, она лишь скривилась и полезла обратно.

Суми плелась следом, ее шаги стали неуверенными – заклятие давило, но в глазах по-прежнему горел тот мерзкий зеленый свет.

"Демоны…" – Исталь сжала зубы. Даже если это правда, сейчас это не имело значения. Важно было одно – Фло мертва. А значит, кто-то должен ответить.

Спорткар Астон Мартин – подбирала под фамилию – стоял у самой арки портала, чёрный и блестящий, будто только что из автосалона. Исталь ткнула кнопку, двери открылись с тихим шипением.

– Залезай, – бросила она через плечо.

Пока Суми с трудом втиснулась в кожаное кресло, Исталь махнула портальщику, разлегшемуся за пультом управления. Тот подпер чугунную голову рукой, а затем покрутил нужные кристаллы.

Энергия разных цветов стала собираться в портал.

Исталь села в машину, даже не бросив на Суми взгляд. Портал перед ними наконец замерцал синим светом. Каменная арка, испещрённая древними рунами, гудела низким, едва уловимым звуком.

– Пристегнись, – пробормотала Исталь и вжала педаль в пол.

Машина рванула вперёд. На секунду мир вокруг поплыл, закружился, затем снова обрёл чёткость. Они вылетели на узкую улочку, окружённую высокими кирпичными домами. Впереди, за поворотом, виднелись шпили Академии.

✧

Небо над Академией потемнело, будто втягивая в себя последние лучи света, когда Исталь шагнула за ворота. Железные створки дрогнули и разошлись перед ней сами – не из уважения, а из страха.

Суми шла следом, но это была уже не та Суми, что когда-то правила ковеном. Ее белые волосы, всегда собранные в безупречный пучок, теперь висели растрепанными прядями, словно их рвали невидимые когти. Лицо, обычно холодное и бесстрастное, искажала гримаса – не ярости, нет. Голода по магии.

Но Исталь не смотрела на нее.

Она выглядела так же, как всегда: кожаная куртка, тяжелые ботинки, каменное выражение лица. Но если раньше в ее глазах читалась лишь холодная отстраненность, то теперь в них бушевала буря – расчетливая, ледяная ярость.

– Где она?

Голос Исталь прозвучал тихо, но так, что по спине у каждого пробежал холод.

Суми скрипяще рассмеялась:

– Ты думаешь, я знаю? Я не управляю этим местом уже неделю.

– Где тело моей сестры?

Исталь нашла взглядом Ромильду Лакес. Она виновато опустила подбородок и указала на Лазарет. Туда, где под белой простыней, лежало оно.

Не Фло.

Не ее сестра.

Просто тело.

Бледное.

Пустое.

Исталь не смогла найти в себе силы пойти к ней первым делом. Хотелось отложить это навсегда…

Она могла пойти туда сейчас. Должна была. Но ноги не двигались, будто вросли в каменные плиты пола. Что она увидит? Синие губы? Застывшие веки? Руки, больше не сжимающиеся в кулаки от ярости? Нет, не сейчас. Не еще. Сперва – правда. Сперва – тот, кто должен ответить.

Исталь резко развернулась, и ноги сами понесли ее – не к мертвой, а к той, что ждала в кабинете, глядя на падающий снег, будто ничего не случилось.

Дверь распахнулась с такой силой, что стекла задрожали, а эхо ударило в стены, как выстрел.

– Барнс.

Мейз обернулась, и Исталь увидела – не страх, нет. Что-то худшее. Вину. Почти смирение. Как будто она ждала этого. Как будто знала, что рано или поздно за ней придут.

– Почему моя сестра мертва?

Голос не дрогнул, но внутри все сжалось в тугой, болезненный узел.

Мейз закусила губу, и на секунду Исталь почувствовала – нет, не раскаяние. Скорбь? Да, но не за Фло. За себя.

– Я не знаю…

Ложь.

Исталь двинулась вперед, и мир сузился до двух точек – ее глаз и глаз Мейз. Темная энергия клубилась вокруг, молнии вырывались, но она почти не чувствовала их – только ледяную пустоту внутри.

– Все ты знаешь, – Исталь прорычала, её голос был ледяным и безжизненным. – Ты знаешь, как она умерла?

– Нет.

Исталь двинулась ближе, её глаза горели ненавистью.

– Врёшь.

Её рука вцепилась в воротник Мейз и прижала её к стене, тёмная энергия огибала их, подчеркивая смертельную атмосферу.

– Ты знаешь. Потому что это твоих рук дело.

Мейз не двигалась. Но по щеке покатилась одинокая слеза.

– Это не я.

– Но ты позволила этому случиться.

Тишина.

– Да.

В этом признании было что-то, что заставило Исталь разжать пальцы. Не прощение – нет. Но понимание, что месть подождет.

Никто не был виноват. Ни Суми, ни Барнс, но это было так легко – злиться. Потому если поддаться тому, что было внутри – Исталь будет реветь.

"Барнс всего лишь маленькая девочка, которой не повезло в жизни. Исталь. Она. Не. Виновата."

– Кто сейчас?

– Бальберит.

Имя прозвучало как приговор.

– Седьмой круг?

Кивок.

Исталь отвернулась. В голове стучало, в груди сводило. Хотелось орать, разнести эту дурацкую Академию, хотя она сама же и восстанавливала ее вместе с другими членами Совета, когда Барнс сбежала.

"Барнс. Барнс. Барнс. Черт! От тебя одни проблемы!"

– Либо ты убьёшь его, – Исталь почти ненавидела себя за то, что собиралась сказать. – Либо я убью тебя.

Она ушла.

Лазарет. Больше просто не было выхода.

Суми все еще стояла в коридоре в окружении учителей. Они боялись с ней заговорить, но и разойтись не могли.

– Ох, Фло… – Ис прикрыла губы ладошкой.

Родное тело сестры накрывала простыня, магия поддерживала в нем последние остатки отведенного времени, продлевая его. Но вернуть жизнь это не могло.

Исталь откинула ткань одним резким движением. Ни ран, ни следов борьбы – только синева под веками и легкая гримаса на губах, будто Фло в последний момент что-то увидела.

– Думаешь, демон довел ее до самоубийства? – раздался голос, рассуждающий, как ученый над интересным образцом.

Исталь была настолько поглощена желанием зареветь, что даже не осознала, кто с ней говорил. И говорил ли кто вообще.

Перед глазами стояли воспоминания. Еще студентка Ис и маленькая школьница Талена Флори купались в горной речке с ровесниками, взбирались по горам, чтобы в тайне попробовать смешные, но немного опасные заклинания. Конечно, колдовала только Ис, но и делала она это только ради Фло.

– Может темная магия сверху добила?

Исталь не ответила. Даже не знала, кто это произнес. Может, очередной демон, которого видела только Барнс.

"Спасешь одну, погибает другая".

Лазарет окутывал холодом и запахом трав. Ис долго стояла над… простыней, не в силах поднять сестру на руки. В голове стучало: "Это не она, это не она, это не она…"

Но когда руки сами потянулись, чтобы поднять ношу, Исталь поняла – неважно, что под тканью. Фло уже нет.

Суми ждала у выхода.

– Ты готова?

– Да.

Они вышли в снег, оставляя за спиной Академию, которая больше не была домом ни для одной из Мартинов.

– Разрывай свои связи, – Исталь остановилась перед распахнутой калиткой.

Она позволила заклятию на Суми ослабнуть. Невидимые для Исталь путы локальных связей с ковеном мгновенно стали ощущаться на лодыжках, стягивали их, но ничего больше не делали.

Анталия начертила в воздухе несколько рун. Через секунду золотые нити стали видимыми единственный раз за весь цикл жизни ведьмы.

Связи с ковеном мертвой школьницы пропали окончательно, оставляя всю магию девочки в академии. Позже, плавным потоком, она проскользнет в лес Чарити за школой и осядет под ритуальным камнем.

– Готово, – сказала Суми.

Исталь пошла вперед, крепко держа на руках мертвую сестру.

Глава 2

Похороны были достойными салемской династии.

Черные шелковые гробницы, усыпанные серебряными звездами, словно ночное небо, застеленное мраком. Каждая из них – словно безмолвный страж, хранящий тайны веков. Двенадцать факелов с вечным пламенем, закрепленных в воздухе заклинанием, освещали аллею, создавая зыбкий свет, который казался живым и одновременно холодным, будто сам воздух плакал вместе с собравшимися.

Хор теней, сплетенный из голосов давно ушедших, пел на языке, забытом даже древнейшими магами. Их мелодия была одновременно прекрасной и пугающей – как эхо далекого прошлого, которое не желало покидать этот мир.

Бони Мартин стояла у изголовья, безупречная в трауре, словно сама смерть воплотилась в человеческом облике. Ее пальцы, тонкие и холодные, сжимали посох с рубином – фамильную реликвию, которая, казалось, пульсировала скрытой силой. Ее глаза были неподвижны, как каменные статуи, и в них не было ни капли слезы, только бесконечная решимость.

Лоуренс, высокий и бледный, как сама смерть, читал заклятия предков. Его голос был низким, ровным, словно ветер, пробегающий по мертвым листьям. Слова текли из его уст, заполняя пространство древней магией, которая словно оживляла стены вокруг.

Исталь не слышала слов. Она была пленницей собственных мыслей, погруженной в бездну чувств, которые невозможно было выразить словами. Она чувствовала, как магия витает в воздухе – густая, тяжелая, чужая. Не та, что была у Фло. Фло смеялась над этими ритуалами, считая их пустой формальностью, фарсом для слабых и лицемерных.

"Посмотри на них, – шептала она когда-то, – как будто смерть – это просто еще один повод покрасоваться."

Теперь Фло лежала в гробу, лицо белее мрамора, руки сложены на груди. Без единой царапины. Без следов борьбы. Как будто просто уснула, словно мир забрал ее мягко, без боли и страха.

Исталь сжала кулаки, чувствуя, как черные молнии копошатся под кожей – буря, которую она старалась сдержать, чтобы не разрушить хрупкий покой.

Время летело. Исталь едва успела заметить себя, бросающую на гроб сестры алую розу, как будто провалилась в забытье. В пустоту.

"Там ли сейчас моя Фло? Или спустилась на первый круг к остальным ведьмам?"

Велора подошла первой. Маленькая, светловолосая, в платье цвета утреннего неба, которое казалось слишком ярким и неуместным в этот мрачный день. Ее голубые глаза блестели от фальшивых слез, которые не достигали глубины души.

– Мы так скорбим, – прошептала она, касаясь руки Исталь с такой нежностью, что это казалось оскорблением. – Если бы Верховная была в Академии…

За ее спиной Клаус, высокий и худой, оперся на трость, его длинное лицо выражало показную скорбь, как маску, тщательно надетую для публики.

– …этого бы не случилось, – закончил он, голос холодный и безэмоциональный, словно приговор.

Исталь посмотрела на советников. На их чистые, ухоженные руки, на драгоценные камни в их перстнях, на искусно подобранные наряды, которые говорили о богатстве и статусе, но не о настоящей боли.

Совет Ковена должен был защищать ковенцов, но из них троих этим занималась только Исталь.

"Идиоты, которых набрала Суми".

– Убирайтесь, – сказала она тихо, но в голосе звучала сталь. Ее слова были как холодный ветер, который разгонял дым от погребальных курений. – И даже не думайте подходить к моим родителям.

И, не дожидаясь ответа, она отвернулась и ушла, оставив их в кольце дыма и лжи, в их собственном мире лицемерия и пустых слов.

Мощеные улицы были пусты. Казалось, весь Ковен сейчас находился на кладбище.

Исталь глубоко вдохнула, пытаясь унять бурю внутри. Ее сердце билось громко, словно барабан войны, и в глазах вспыхнул огонь – не слезы, а решимость. Она знала, что этот день – не конец, а начало новой борьбы. И она была готова встретить ее лицом к лицу.

✧

Суд над Суми этим же вечером был фарсом.

Исталь знала это еще до того, как переступила порог зала заседаний.

Она сидела в первом ряду, сжав кулаки так, что ногти впивались в ладони. Суми, закованная в серебряные цепи, улыбалась. В глазах горел холодный, расчетливый огонь.

– Сколько еще должно пасть? – прошептала Суми, поворачивая голову к Исталь. – У вас нет следующей Верховной. Вам не кем меня заменить.

Из зала заседаний донеслись недовольные шорохи. Судьи отстранились, выражая отвращение, наклоняя головы к своим записям. Словно они могли игнорировать правду, которая была так близка.

– Не будет больше никаких жертв! – резко выкрикнула одна из сторонниц, но её голос утонул в гуле толпы.

– Сколько еще наших детей должно пострадать без Верховной?!

– А не из-за нее ли они пострадали?

– Тишина. – голос Ингрид Редд разнесся по залу, хоть и говорила она тихо. – Приступайте.

Голосование началось.

Исталь не стала ждать результата. Она встала и вышла, хлопнув дверью так, что стекла задрожали.

Она не пошла к родителям.

Бони и Лоуренс Мартин были дома – одна из главных судей просто не могла присутствовать. Не могли вынести скорбных взглядов.

Исталь тоже не могла. Она не могла вынести их взглядов. Не могла вынести тихих вопросов: "Почему ты не защитила ее?"

Через пару минут Астон Мартин исчез в Главном Портале.

Дом в мегаполисе Ашфорд встретил её тишиной, как будто пустота поглотила всё живое.

Она сбросила куртку на пол, прямо у входа, и прошла мимо зеркала, не глядя на своё отражение. Зачем смотреть на себя, если в сердце горит утрата?

– Ис? – раздался голос из кухни.

Алекс вышел в футболке ФБР с мокрым следом от чая на губе. Он выглядел уставшим, но его глаза сразу же загорелись тревогой, когда он увидел её бледное лицо.

– Ты не отвечала на сообщения, – сказал он осторожно, двигаясь ближе. Его интонация была полна заботы.

Исталь посмотрела на него, бросив взгляд на его обычное, человеческое лицо. На руки, без следов магии.

Он не знал.

Не знал, что она ведьма.

Не знал, что Фло, её сестра, была убита.

Не знал, что весь его отдел – просто ширма для Совета, что его начальник – ведьмак, и что половина его коллег даже не подозревают, что работают на магический мир.

– Моя сестра умерла, – произнесла она, её голос дрогнул, как струна. Вдохнула и, не сдерживаясь, разрыдалась, обжигая слезами щеки.

Алекс не задавал вопросов. Он не говорил пустых слов утешения. Он просто подошёл и обнял её, крепко, как якорь в бурю, без слов. Его тепло наполнило Исталь чувством безопасности, и она впервые за долгие дни почувствовала, что может дышать.

– Я здесь, Ис, – прошептал он, его голос был глубоким и успокаивающим, словно лекарство. – Ты не одна.

Исталь прижалась к нему, лепеча между всхлипываниями:

– Я так боюсь… Не могу поверить, что это происходит. Не могу поверить, что это правда.

– Мы с этим справимся, – уверенно ответил он. – Вместе.

Она посмотрела ему в глаза, искренние и полные надежды. Но в её сердечной пустоте всё ещё гнездилось чувство безысходности.

Исталь ничего ему не сказала. Просто уткнулась лицом в футболку.

✧

Утро началось с пустого места в кровати.

Исталь потянулась к холодной простыне, нащупала записку:

"Вызывают. Люблю тебя. Звони, если что-то нужно."

Бумага пахла его одеколоном – древесным, с горьковатыми нотами. Она прижала ее к лицу, вдыхая этот знакомый, такой человечный запах, потом швырнула на тумбочку, не в силах выносить эту простую заботу, когда весь мир рушился.

Дом казался неестественно большим и тихим без его присутствия. Исталь брела по коридору, волоча за собой длинный халат, словно саван. Вода в душе была обжигающе горячей, но она все равно не могла согреться – холод шел изнутри, из той пустоты, где раньше билось сердце сестры. Капли воды стекали по ее спине, как слезы, которых она больше не могла пролить.

На кухне она механически поставила сковороду, разбила яйца. Желтки расплылись, напоминая солнечные блики на крови. Запах готовящегося завтрака обычно успокаивал ее, но сейчас вызывал лишь тошноту. Вдруг уголком глаза она заметила на комоде в коридоре папку с мерцающей бледно-синей печатью – знак, что содержимое предназначено только для посвященных.

Исталь щелкнула пальцами, и магическая защита рассыпалась, как песок. Фотографии выскользнули на пол, разлетаясь веером.

Пять ведьм.

Пять трупов.

Все с одинаковыми отметинами – выжженными символами первого круга на лбу. Инквизиция. Последняя фотография заставила ее сердце остановиться – молодая ведьма, почти девочка, с распахнутыми от ужаса глазами, застывшими в последнем крике.

Исталь замерла над фотографиями.

В голове било набатом: "Это моя вина".

– О боже… – стало тяжело дышать.

Сердце билось как бешеное, отдавая по легким и выбивая весь чертов воздух, которого она не была достойна.

"Это моя вина", – прошептала Исталь, запуская пальцы в мокрые волосы. Она медленно съехала по стене, словно ноги больше не могли ее держать. Гнев поднялся из глубины души, горячий и неконтролируемый. "Я бросила их. Бросила всех, когда понадобилась Фло…"

Ее крик разорвал тишину дома. Волна магической энергии вырвалась наружу, сметая все на своем пути. Сковорода с шипением врезалась в стену, оставляя жирный след. Стаканы на полках взорвались, осыпая пол осколками. Окно на кухне разлетелось с грохотом, и холодный утренний воздух хлынул внутрь, смешиваясь с запахом разбитых яиц и магии.

Исталь сидела на полу, дрожа, наблюдая за последствиями своего срыва. Потом медленно поднялась, сжала кулаки и одним движением руки вернула все на свои места – осколки стекла собрались в целое окно, сковорода вернулась на плиту, даже яичница восстановилась на тарелке. Все, кроме ее разбитого сердца.

Она резко дернула пояс халата, и ткань соскользнула на пол, как сброшенная кожа. Взмах руки – и на тело натянулись джинсы, облегающие, как вторая кожа, футболка с глубоким вырезом, подчеркивающим фамильный оберег на ключице. Кожанка сама прыгнула ей в руки, пахнущая порохом и старыми заклинаниями.

Исталь резко захлопнула дверь квартиры, даже не проверив, заперта ли она. Заперла взмахом руки.

Лифт ехал невыносимо медленно, и она била каблуком по панельному полу, оставляя царапины на безупречной поверхности. Когда двери наконец разъехались, она вышла в подъезд, и ее шаги гулко разносились по мраморному полу.

На улице утренний воздух обжег легкие. Исталь замерла на секунду, переводя дыхание, и тут заметила их – осколки той самой кружки, разбросанные по асфальту у подъезда.

"Так вот что вылетело в окно…"

Теперь жалкие остатки лежали на сером бетоне, отражая солнечные лучи, как слезы.

Она сжала кулаки. Магия закипела в жилах, горячая и неконтролируемая. Один резкий жест – и осколки взлетели в воздух, превращаясь в сверкающую пыль, которая тут же рассеялась в ветре.

"Как и все, что мне дорого", – мелькнула горькая мысль.

Машина стояла в нескольких метрах. Исталь шагнула к ней, но вдруг остановилась, почувствовав чей-то взгляд. Старушка с четвертого этажа испуганно отпрянула от окна. Сосед-студент, выгуливающий собаку, только что вышедший из-за поворота, тут же отвел взгляд.

Черт. Она теряла контроль. В обычные дни никто бы даже не заметил ее магии – но сейчас она оставляла следы, как новичок.

Исталь глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках, и села за руль. Машина заурчала, отзываясь на ее прикосновение. Один поворот ключа – и она выехала со двора, даже не глядя в зеркала заднего вида.

Асфальт под колесами был мокрым от утреннего дождя. Отражение многоэтажки в лужах дрожало и распадалось, когда она проезжала мимо. Как и все в ее жизни сейчас – разбитое, искаженное, готовое рассыпаться при малейшем прикосновении.

Офис ФБР бурлил жизнью, словно улей в разгар сезона. Люди спешили по своим делам, разговаривали по телефонам, обменивались взглядами и бумагами. Но Исталь не замечала никого из этого шума и суеты. Её шаги гулко отдавались в длинных коридорах, словно отбивая ритм её внутреннего напряжения. Взгляд был сосредоточен и холоден, направлен прямо перед собой – на массивную дверь кабинета начальника.

Без малейшего колебания она распахнула дверь в кабинет начальника, что пару сотрудников за ее спиной только удивились ее наглости. Другие уже привыкли.

– Мартин! – раздался голос начальника, когда он поднял голову от бумаг.

Его лицо, сначала выражавшее гнев, тут же смягчилось, словно он видел перед собой не просто сотрудницу, а человека, который несёт тяжесть невысказанных трагедий.

Кэлвин Брайс – ведьмак с седыми висками и глубокими морщинами, на два десятка лет старше Исталь, но в магической иерархии он стоял ниже. Его глаза, прячущие мудрость и усталость, быстро оценили её состояние.

– Я не для соболезнований, – холодно произнесла Исталь, не позволяя себе ни капли жалости в голосе.

Лицо Кэлвина дрогнуло, и он тихо произнёс:

– Исталь…

Но она прервала его одним словом:

– Дело.

С силой швырнула на стол толстую папку. Из неё выскользнули фотографии, разлетевшись веером по полированной поверхности стола.

– Пять ведьм. Все с метками. Инквизиция, полагаю, – голос Исталь был ровным, но в каждом слове звучала горечь и гнев.

Кэлвин вздохнул, поправил очки и ответил тихо:

– Мы уже работаем над этим.

– Нет, – резко перебила она, – работаю я.

Брайс только раскрыл рот, но Исталь подняла голову от бумаг. По столу пробежали черные трещины, словно сама магия отзывалась на её гнев.

– Исталь, ты не…

– Ты забыл, кто здесь главный? – её глаза сверкнули вызовом.

Кэлвин сжал губы, но не стал спорить.

– Нет, советница.

– Тогда без сюсюканий. Где нашли последнее тело?

Он медленно потянулся к другой папке, извлек оттуда карту с пометками.

– Заброшенный особняк на окраине города. Владелец – маг-отступник, пропавший два месяца назад.

– А труп?

– Свежий. Вчера обнаружили.

Исталь схватила карту, сжимая её пальцами, словно удерживая надежду.

– Это мои улики. Моё расследование. Ты даже не дышишь в эту сторону.

Кэлвин кивнул, не отводя взгляда.

– Но если это действительно инквизиция…

– Ты думаешь, я не знаю? – её голос стал полон боли, которую она так пыталась скрыть все это время.

"Забудь о Фло! Забудь. Забудь. Забудь!"

Кэлвин откинулся в кресле, устало глядя на неё.

– Думаю, тебе стоит быть осторожнее.

Исталь сделала шаг назад, холодно и решительно:

– Осторожность не спасет мне сестер.

Она развернулась и вышла из кабинета, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась пыль, оставляя за собой эхо своей решимости и боли.

✧

Заброшенный особняк стоял в тени высоких деревьев, окутанный густым туманом, словно скрывая свои тайны от посторонних глаз.

Ярко-желтая лента с надписью "Полиция – не входить" натянулась вокруг периметра, ее края хлопали на ветру, издавая резкий, пронзительный звук, который казался неуместным в этой зловещей тишине.

Вокруг здания суетились судмедэксперты, одетые в белые комбинезоны, осторожно перемещаясь по участку, словно боясь потревожить невидимые следы преступления, которые могли пролить свет на случившееся.

Атмосфера была пропитана напряжением и ожиданием, воздух казался тяжелым и влажным, наполненным запахом сырости и плесени, который смешивался с едва уловимым металлическим ароматом – возможно, запахом крови, свежей и горькой.

Исталь стояла на пороге особняка, скрестив руки на груди, ее взгляд был холоден и сосредоточен, глаза внимательно изучали каждый уголок здания, словно пытаясь прочесть историю, скрытую в его стенах.

– Ис! – раздался знакомый голос.

Она обернулась и увидела Алекса, который шел к ней, держа в руках два стакана с горячим кофе. Его карие глаза, обычно наполненные теплом и мягкостью, сейчас были озабочены и напряжены.

– Брайс сказал, что ты здесь, но я и так должен был догадаться, что ты влезешь в мое дело, – сказал он, протягивая ей один из стаканов. Его пальцы на мгновение коснулись её ладони, передавая тихую поддержку. – Держи. Ты вчера почти ничего не ела.

Исталь молча взяла кофе, не поднимая взгляда, но тепло напитка постепенно проникало в ее озябшие пальцы, словно наполняя силой и утешением в этот трудный момент.

– Спасибо, – тихо пробормотала она, делая глоток.

Горячий кофе обжег язык, но это было лучше, чем холод пустоты, который она ощущала внутри. Алекс заглянул внутрь особняка, его взгляд был настороженным и внимательным.

– Что нашли? – спросил он, стараясь скрыть беспокойство в голосе.

– Пока ничего внятного, – ответила Исталь, делая очередной глоток.

Холодный воздух обнял их, словно невидимые руки, заставляя мурашки бежать по коже. Каждый звук – скрип пола, шорох одежды, голоса полицейских – казался слишком громким в этой мертвой тишине, усиливая ощущение тревоги и неизвестности.

Они поставили стаканчики на перила крыльца и вошли в дом. Алекс достал из кармана пару латексных перчаток, протянул одну Исталь.

– Похоже, здесь давно никто не жил, – заметил он, осматривая облупившиеся обои.

Исталь кивнула, натягивая перчатки. Её пальцы автоматически проверили, плотно ли они сидят, а глаза оббежали комнаты.

"Ну и особняк, почти как Академия".

Она тут же покачала головой, стараясь выгнать мысли о ней.

– Смотри, – она указала на оцепленный участок пола в гостиной. В пыли четко виднелись следы – несколько пар обуви разного размера. – Компания. Или группа.

Алекс подошел к ленте и присел, чтобы рассмотреть ближе. Судмедэксперты рядом делали анализ почвы от следов.

– Мужские ботинки 42-44 размера, – определил Алекс. – И… что-то поменьше. Женские? Детские?

Исталь нахмурилась. Детские следы в таком месте – всегда плохой знак. Она двинулась дальше по коридору, её взгляд падал на каждую отмеченную полицейскими деталь: сломанную фрезерную рамку у двери, царапины на дверном косяке, странные пятна на полу.

И старалась увидеть куда больше.

Прикрыв глаза на мгновение, Исталь посмотрела на здание по новому.

Нет.

Никаких следов магии. Ни обычной, ни черной, ни еще какой-то. Словно ее тщательно стерли.

По семилетнему опыту работы в ФБР с подобными делами, она знала, как отличить секту, культ и инквизицию.

Сектанты следовали за одним определенным лидером, обещающим им великое спасение от очередного апокалипсиса или будущего Ада, или еще чего религиозного. Обычно, устранив главаря, можно было и разбить секту.

С культом было чуть сложнее. Да, они все также следовали за одним лидером, но только в секте они следовали его учению, а вот в культе – преклоняются. Мессия. Если убить такого – скорее всего, пойдут убивать тебя.

В инквизиции не было одного лидера. Это скорее как у ведьм – есть главный Суд и все ему подчиняются. Уберешь одну группу инквизиторов – будут еще. Всегда в мире найдется кто-то, кому не нравится инако -мыслящие, -выглядящие и все остальное. Но в отличие от тех же нацистов, инквизиция ненавидела исключительно ведьм.

Секта использовала обычно базовые ритуалы и молитвы выбранному Богу, редко переходя магическую грань. После них могли остаться разве что частички светлого – они резонировали с ведьминской энергией, поэтому ощущались даже немного больно.

Поэтому ковенцы не совались в церкви.

Культы в этом плане были готовы на всю черноту. Не скверна, конечно, но осадок довольно заметный и очень редко ощутимый.

А вот инквизиторы, сами про себя того не зная, вероятно, использовали только ритуалы на скверне. Радея за свет, они сами предавали его. После смерти ведьмы остается такая темная энергия, что она начинает отравлять инквизиторов.

"В отместку, вероятно".

Зацепок по магии не было, к разочарованию Ис, поэтому пришлось искать что-то другое.

– Здесь было насилие, – тихо сказала Исталь. – Чувствуешь этот запах?

Алекс глубоко вдохнул.

– Адреналин. Пот. Страх. – он повернулся к ней. – Ты думаешь…

Внезапно к ним подошел молодой детектив, протирая очки и слегка запыхавшись от бега по лестницам и коридорам. Его лицо выражало смесь волнения и растерянности.

– Босс! – сказал он, стараясь говорить быстро, чтобы не терять ни секунды. – Наконец открыли подвал. Там странная хрень. Судмед говорит, что следов крови почти нет, но…

– Но что? – нахмурился Алекс, идя за детективом.

– Но запах… будто кто-то резал здесь целое стадо. Он такой сильный, что его невозможно игнорировать.

Они спустились в подвал, дверь которого была раскурочена болгаркой. Пол был испещрен странными символами – не просто нарисованными, а выжженными в древесине, словно раскалённым железом. Каждая линия была глубокой и чёткой, излучая зловещую энергию, которая проникала в самое сердце, заставляя кровь стынуть в жилах.

Исталь замерла, чувствуя, как холод пробирает до костей, и в груди поднялась волна тревоги, которую трудно было подавить.

– Что-то не так? – Алекс встал рядом, его плечо почти касалось её, словно пытаясь разделить с ней это ощущение.

– Я никогда не видела ничего подобного, – ответила Исталь, голос её был тихим, но твёрдым, словно она пыталась убедить сама себя, что в этом нет ничего опасного.

– Даже в делах культов? – спросил он, внимательно наблюдая за её реакцией.

– Ни в одном, – прошептала она, и в её глазах мелькнул страх, который она старалась скрыть от окружающих.

Она прошла дальше, к центру комнаты, где на полу был выведен идеальный круг, окружённый тонкими, почти ювелирными линиями, выжженными с филигранной точностью. Этот ритуальный символ излучал темную силу, которая казалась живой и опасной.

"Это же даже не наши руны", – подумала Исталь, приседая перед ним. Судмед посмотрел на нее, но она лишь подняла тянущуюся к руне руку.

Алекс наклонился, пытаясь понять его значение.

– Это… ритуал? – спросил он, голос его был низким и напряжённым.

– Да, – ответила Исталь, и в её голосе звучала уверенность, которую она не чувствовала внутри.

Исталь осмотрелась. Редкие капли крови, но ужасный запах. Капли не могли стереть следы магии – да и мало кто способен это сделать. Поэтому либо пахло что-то другое, либо кто-то очень хорошо прибирается.

– Можно мне? – Исталь только задала вопрос, но сразу взяла люминесцентную лампу.

Щелкнув выключателем на стене, она заставила одинокую, качающуюся на проводе лампочку погаснуть. А затем Ис включила люминку.

Судмеды, которые и без того брали пробы одинокой крови, странно на нее посмотрели. Но Исталь было нужно не это.

– Что ты делаешь? – спросил Алекс, пока Ис обходила комнату, тщательно осматривая каждый угол.

– Ищу.

В этот же момент она остановилась. Взгляд остановился на стене – так всем показалось.

– О, мисс, это же отпечатки пальца! – воскликнул один из судмедов. Второй тут же схватил инструменты и побежал к нему.

Вот только Исталь наклонила голову и, оттеснив экспертов, дотронулась до стены.

– Акку-уратнее, – второй судмед попытался ее остановить, но Алекс взял его за плечи и отвел подальше.

Ис что-то нашла.

Вся комната замерла в ожидании. Полицейские и судмеды переглядывались в полутемноте, пока Исталь вдруг не нажала на стену.

Послышался щелчок, а затем стена медленно выдвинулась вперед, образовывая щель.

Все замерли.

Тишина.

И вдруг громкий крик; распахнутая дверь; чудом отскочившая Исталь; непонятный яркий всполох; упавшая люминка. И только когда полицейский включил свет, они все увидели, что Исталь вжимает в пол грудью какого-то человека. Полностью в крови. Засохшей и черной.

– О мой Бог, – ахнул полицейский, снимая фуражку.

– Не смейте упоминать его при мне! – заорал истошно пойманный.

Он начал брыкаться, пытаться скинуть Ис, но та только надавила ему коленом между лопаток. Пойманный хрипло закричал.

Уже через несколько минут его повязали и повели в машину. Ничего кроме быстрой смерти им всем он не обещал, поэтому и слушать не было смысла. Хотелось бы еще конечно рот заклеить, чтоб языком не трепал.

– В порядке? – спросил Алекс, поднимавший сумасшедшего с минуту назад.

Она кивнула, брезгливо осматривая джинсы с пятнами засохшей крови.

– Интересно, долго он тут вообще сидел? – она начала отряхиваться.

– Мы нашли пропавшего вчера, – сказал один из полицейских.

– Но умер он явно на пару дней раньше, – вклинился судмед.

Исталь бросила затею оттирать джинсы, уперла руки в бока и задумалась. Алекс вытирал руки бумажными салфетками.

– Того вы нашли вверху. Этот сидел внизу, куда мы попасть не могли. Скорее всего, был в доме в момент, когда вы ворвались, а сам просто закрылся в подвале и спрятался.

– И почему был весь в крови? – Алекс смял салфетку и передал судмеду.

Ответов пока не было.

Перед выходом из дома Алекс незаметно коснулся её локтя – лёгкое прикосновение, наполненное теплом и поддержкой, которое говорило больше, чем слова.

– Ты как? – спросил он тихо, его голос был мягким и искренним.

Исталь даже улыбнулась. Его забота была для неё как свет в темноте, но она знала, что впереди её ждут ещё более тяжелые испытания.

– Держусь, – прошептала она, хотя в глубине души понимала, что это была ложь.

Ей предстояло пройти долгий и мучительный путь, полный опасностей и испытаний, но она была готова бороться, чтобы найти правду и сохранить то, что осталось от её жизни.

✧

Полицейский участок встретил их резким светом флуоресцентных ламп, бьющим в глаза после полумрака заброшенного особняка. Длинный коридор, выложенный потертым линолеумом, вел к комнате допросов – небольшому помещению с зеркалом Гезелла, металлическим столом и тремя стульями. В воздухе витал знакомый микс ароматов – горький кофе из автомата в углу, едкий запах пота и дезинфицирующих средств, металлический привкус крови и пороха, въевшийся в стены за годы работы. Обычная атмосфера для этого места. Но сегодня здесь висело что-то еще – напряженное ожидание.

Подозреваемый сидел за столом, его запястья были пристегнуты наручниками к металлическому кольцу на столешнице.

Молодой парень, лет двадцати пяти, с бледной, почти прозрачной кожей, через которую просвечивали синие вены. Переодели. Его темные волосы, слипшиеся от пота и крови, падали на лоб, но не скрывали пустого, отсутствующего взгляда.

Он не выглядел испуганным или взволнованным – напротив, его поза была расслабленной, а губы слегка приподняты в странной, неестественной улыбке, будто он знал что-то, чего не знали они.

Исталь и Алекс вошли в комнату, заняв места напротив подозреваемого. Алекс открыл папку с материалами дела, достал ручку и блокнот. Исталь осталась стоять, прислонившись к стене, ее пронзительный взгляд не отрывался от лица подозреваемого.

– Имя? – начал Алекс, стараясь сохранить профессиональный тон, хотя напряжение проскальзывало в его голосе.

Молодой человек медленно поднял голову. Его глаза – темные, бездонные, словно лишенные зрачков – остановились на Алексе. Взгляд был настолько пронзительным, что Алекс невольно откинулся на спинку стула.

– Вы знаете, что это бесполезно, да? – произнес подозреваемый. Его голос был тихим, но четким, словно он говорил не с людьми, а с пустотой, наполняя каждое слово странным, леденящим смыслом.

– Попробуем. – Алекс нахмурился, сжимая ручку в пальцах. – Как тебя зовут?

– Меня? – подозреваемый рассмеялся, и звук этот был сухим, как треск ломающихся костей. – Меня звали многими именами. Но вам это ничего не даст.

Исталь скрестила руки на груди, ее пальцы непроизвольно впились в кожу предплечий.

– Мигрант что ли?

Подозреваемый повернулся к ней, и его улыбка стала шире, обнажая слишком белые, слишком ровные зубы. В уголках губ запеклись капельки крови.

– Ах, вот и ты, – он произнес это с такой интонацией, будто узнал ее, будто ждал этой встречи долгие годы.

– Отвечай на вопрос. – Исталь сделала шаг вперед, ее тень упала на стол, разделяя их.

– Я – посланник, – он наклонился вперед, наручники звякнули о металл. – Всего лишь голос в темноте.

– Посланник кого? – Алекс тоже поддался вперед, упираясь локтями в стол.

– Того, кто ждет, – подозреваемый откинулся на спинку стула, его глаза заблестели странным, нездоровым блеском.

– Ждет чего? – Исталь почувствовала, как по спине пробежали мурашки, а в груди сжалось неприятное предчувствие.

– Очередной игры, – он произнес эти слова с такой убежденностью, что в комнате на мгновение стало тихо, будто само пространство замерло.

Исталь вскинула бровь, заставляя себя сохранять хладнокровие. Он начинал ее раздражать.

– Ты участвовал в том, что произошло в особняке? – спросила она, наблюдая за каждой его реакцией.

– Участвовал? – он рассмеялся, и звук этот был похож на скрежет металла по стеклу. – Я был зрителем. Как и вы.

– Почему был весь в крови?

Он молчал.

Исталь прикрыла глаза, а затем вдруг распахнула, в два широких шага обогнула стол, схватила его за плечо и сжала с такой силой, что он закричал и припал к столу, стараясь как-то избежать ее хватки.

– Ис.

– Помолчи, Алекс, – Исталь наклонилась к подозреваемому и зашептала прямо на ухо. – Слушай сюда, терпение у меня не велико. Объясняй, что ты делал в доме уже после ритуала?

– Я-я ждал господина! – с вскриком простонал он.

– Яснее.

– Я не верил, что ритуал не получился, и вернулся, чтобы воззвать к господину снова…

Исталь и Алекс посмотрели друг на друга: "Вернулся, чтобы повторить ритуал. А кровь явно не этого же трупа".

– Кого убил?

– Точнее где? – Исталь отпустила его наконец, но далеко не отошла.

Подозреваемый выпрямился, но втянул голову в плечи.

– На северном кладбище, – буркнул он.

Исталь посмотрела в зеркальную поверхность. Вероятно, один из полицейских уже направлялся за подкреплением, чтобы поехать искать новое тело.

Алекс выложил на стол фотографии с места преступления – снимки странных символов, выжженных на полу.

– Что это за символы?

Подозреваемый взглянул на них, и его глаза на мгновение вспыхнули – словно отражение далекого пламени отразилось в глубине зрачков.

– Ключи, – он провел пальцем по одной из фотографий, оставляя на ней грязный след.

– К чему? – Алекс настаивал, его голос стал жестче.

– К двери, – подозреваемый улыбнулся, заставляя Исталь сжать переносицу с тяжелым вздохом.

– Какой двери? – уточнила она.

– Той, что откроется, – его голос стал шепотом, почти ласковым. – И когда она откроется… вам всем будет очень, очень больно.

Алекс сжал кулаки, его терпение начало иссякать.

– Да он же играет с нами.

– Нет, – подозреваемый наклонился вперед, его дыхание стало прерывистым. – Вы уже проиграли. Даже не начав. Они выигрывали с самого вашего рассвета.

Исталь резко ударила по столу, испугав даже Алекса.

– Хватит, – звук гулко разнесся по комнате. – Кто стоит за этим?

Подозреваемый посмотрел на нее, и в его глазах появилось что-то почти… жалкое. Как будто он смотрел на обреченного.

– Ты знаешь, – он произнес это так тихо, что слова едва долетели до ее ушей. – Ты всегда знала.

Тишина повисла в комнате, тяжелая и густая. Исталь нахмурилась, пытаясь найти еще хоть какой-то намек в его лице. Даже Алекс замер, почувствовав, как атмосфера в помещении изменилась.

Алекс попытался договориться:

– Если ты поможешь нам, мы сможем договориться, – его голос был холодным, но он старался говорить мягко. – Суд учтет твое сотрудничество.

Подозреваемый засмеялся, и этот смех был похож на предсмертный хрип.

– Договориться? – он покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то, похожее на жалость. – С кем? Со мной? О, Дженсон… – он произнес фамилию Алекса с какой-то странной нежностью. – Ты такой… человечный. Такой хрупкий.

Алекс прищурился, покачал головой.

– Что это значит?

– Ничего, – подозреваемый улыбнулся в последний раз. – Абсолютно ничего.

И вдруг его тело дернулось. Сначала слегка, потом сильнее. Глаза закатились, изо рта пошла пена, смешанная с кровью.

– Что с ним? – Алекс вскочил, стул с грохотом упал на пол.

– Он задыхается! – Исталь рванулась к нему, но было слишком поздно.

Раздался страшный хруст – звук ломающихся позвонков. Его шея сломалась сама собой, голова беспомощно упала на стол с глухим стуком. Тело обмякло, но странная улыбка так и осталась на его лице.

– Черт! – Алекс отпрянул, его руки дрожали. – Как… Он только что… сам…

Исталь стояла неподвижно, глядя на мертвое лицо, на эту последнюю, застывшую улыбку. В глазах подозреваемого, еще секунду назад живых, теперь отражался только холодный свет ламп.

– Сатанист, да? – пробормотал Алекс, отворачиваясь. Его голос звучал неуверенно, как будто он пытался убедить самого себя.

Исталь не ответила.

Если бы он только знал, кто она… И что с адом связана именно она.

Комната казалась душной, несмотря на кондиционер. Исталь стояла, оперевшись о стену у зеркала, чувствуя, как холодный металл рамки проступает сквозь рукав рубашки.

Дверь распахнулась с грохотом. Ввалились трое полицейских – старший с красным от напряжения лицом и двое молодых. Их глаза бегали по пустому стулу, где минуту назад сидел подозреваемый.

– Черт возьми, Мартин! Он что, сам себе шею свернул?!

Исталь молча перевела взгляд на Алекса. Он уже стоял рядом, его пальцы осторожно сжали ее руку, большой палец нежно провел по ее костяшкам – этот знакомый жест всегда успокаивал ее.

Он вывел ее из допросной. В нос ударил свежий воздух.

– Дорогая, хватит на сегодня, – прошептал Алекс, наклоняясь так близко, что его дыхание коснулось ее щеки. – Давай домой.

– Ты поезжай, – она отстранилась, но не смогла отвести взгляд от его теплых карих глаз. – Мне нужно…

Алекс вздохнул, его руки мягко обняли ее за талию, притягивая к себе. Он прижался лбом к ее виску, как делал всегда, когда чувствовал, как она замыкается в себе.

– Солнышко, ты еле на ногах стоишь, – его губы коснулись ее волос. – Хотя бы пару часов поспи, а потом разберемся со всем. Я приготовлю тот чай, который ты любишь, с медом и лимоном.

Исталь закрыла глаза, на секунду позволив себе утонуть в его заботе. Его пальцы осторожно расправили ее сжатые кулаки, ладони легли на ее ладони, согревая их.

"Кружка разбита".

– Я скоро, – прошептала она.

Алекс нежно поцеловал ее в висок, затем в уголок губ – легкое, едва уловимое прикосновение, которое всегда заставляло ее сердце биться чаще.

– Я буду ждать, – сказал он, проводя рукой по ее спине перед тем, как отойти. – И помни – я всегда на том конце провода.

Как только дверь за ним закрылась, Исталь достала телефон. Сообщение от матери: "Суми оправдали. Возвращается в Академию."

Она выключила экран. Это было ожидаемо. Но сейчас, с его теплом еще на своих ладонях, с его словами, звучащими в ушах, эта новость казалась чуть менее болезненной.

Первая затяжка сигареты обожгла горло. Вторая – принесла мнимое успокоение.

Машина заурчала, увозя ее туда, где не нужно было притворяться. Где никто не будет спрашивать, что случилось.

Глава 3

Бар "Гроза" стоял на самом краю Ашфорда, словно забытый всеми и самим временем. Там, где асфальт заканчивался, уступая место разбитой грунтовке, а уличные фонари горели тускло, будто стесняясь освещать происходящее. Снаружи он казался неприметной коробкой с грязными окнами, из которых пробивались лишь приглушённые отблески света и отрывки тяжёлой музыки – гитарные риффы с перекошенным звуком и хриплый вокал, словно шёпот ночи.

Исталь толкнула дверь плечом, и в комнату ворвался густой, тёплый воздух, пропитанный запахами пива, табака и дешёвого парфюма. Он ударил ей в лицо, словно напоминание о том, что здесь царит своя, особенная атмосфера. Внутри было тесно: мужчины в потрёпанных кожанках, девушки в обтягивающих джинсах и коротких платьях, которые едва прикрывали то, что хотели прикрыть. Громкий смех, звон бокалов, скрип барных стульев – всё сливалось в непрерывный гул, создавая ощущение живого, пульсирующего организма.

Она пробилась к стойке, откинула прядь волос, упавших на глаза, и жестом подозвала бармена – здоровенного детину с татуировкой змеи на шее.

– Виски. Двойной. Без льда, – сказала Исталь голосом, в котором звучала усталость и решимость.

Бармен – Глеб, старый знакомый – лишь усмехнулся, вытирая стакан тряпкой.

– Опять дела?

– Не лезь, – буркнула она.

– Да я и не лезу, – он поставил перед ней стакан, – просто если ты опять начнёшь стрелять по бутылкам, как в прошлый раз, я тебя сам вышвырну.

– Я тогда попала в каждую.

– В мою машину тоже попала.

Исталь хмыкнула, опрокинула виски в горло и поставила стакан обратно.

– Ещё.

Глеб налил, но не отошёл, упёршись руками в стойку.

– Ладно, что случилось?

– Ничего.

– Враньё. Ты не появлялась две недели, а теперь сидишь здесь, пьёшь, как будто завтра апокалипсис.

– Может, и апокалипсис, – она сделала глоток, – кто знает.

Рядом с ней, слева, парень в очках с толстой оправой, явно перебравший, пытался клеиться к брюнетке в красном платье.

– Ну давай, я тебя до дома довезу, – тянул он, наклоняясь к ней.

Девушка усмехнулась, отстраняется.

– Ты? На чём? На мопеде с тем дурацким шлемом, что у тебя в профиле? – насмешливо спросила она.

– Эй, это винтаж! – паренёк гордо поднял подбородок.

– Винтаж – это когда стильно, – она стучит пальцем по очкам, и оправа съезжает на нос. – А у тебя просто старьё.

– Ну, может, старьё, но с душой! – не сдавался он.

Девушка рассмеялась и отвернулась, оставляя парня с глупой улыбкой.

Парень резко повернулся и заметил Исталь. Его лицо тут же изменилось.

Марк Метшин, лучший друг Исталь, развернулся к ней всем корпусом, с ходу начав причитать без всяких приветствий:

– Ну и где тебя носило, а? Две недели ни звонка, ни сообщения! Я уж думал, тебя в канаве с перерезанным горлом нашли!

Исталь усмехнулась, крутя в пальцах пустой стакан.

– Ты бы хоть притворился, что волновался.

– Я и не притворяюсь! – Марк стукнул кулаком по стойке, отчего его очки съехали на кончик носа. – В прошлый раз, когда ты так пропала, я три дня по подвалам шлялся, искал тебя! А оказалось, ты просто в запой ушла!

– Не в запой, – поправила Исталь, ловя взгляд Глеба и жестом показывая "ещё один". – Работа была.

– Ага, конечно, твоя "работа", – Марк снова сделал кавычки пальцами. – Агент по недвижимости, блин. Даже не удосужилась нормальную легенду придумать.

Исталь не ответила, предпочитая наблюдать, как Глеб наливает ей очередную порцию.

В этот момент та самая брюнетка в красном проходила мимо, бросив презрительный взгляд на Марка.

– О, смотри, твоя поклонница, – ехидно заметила Исталь.

Марк фыркнул:

– Да плевал я на неё.

– Правда? А то у тебя аж уши покраснели.

– Это от виски!

– От виски, – передразнила Исталь, затем внезапно встала. – Пошли, утрёшь ей нос.

Марк замер на секунду, потом лицо его расплылось в хищной ухмылке.

– Ты серьёзно?

– А что, передумал?

– Да я хоть сейчас!

Они вывалились на улицу, где холодный ночной воздух резко контрастировал с духотой бара. Марк направился к своему байку – старенькому, но ухоженному "Харлею", который он ласково называл "динозавром". Исталь же шагнула к своему "Дукати", чёрному, как сама ночь.

Брюнетка в красном как раз садилась в такси, но её взгляд невольно зацепился за Марка, когда тот с гордостью натянул свой дурацкий шлем.

– Эй, – крикнула Исталь, заводя мотор, – смотри, она всё-таки оценила твой "винтаж".

Марк обернулся, поймав взгляд девушки. Та, конечно, тут же сделала вид, что просто смотрит куда-то вдаль, но было уже поздно.

– Ну что, покажешь ей, на что способен этот динозавр? – прокричала Исталь, перекрывая рёв двигателя.

Марк только ухмыльнулся в ответ и резко дёрнул ручку газа.

Ночь, дорога и скорость – вот всё, что им было нужно в этот момент. А всё остальное – проблемы уже завтрашнего дня.

Рёв моторов разорвал ночную тишину. Из бара повалила толпа байкеров, моментально окружив стартовую линию. Здесь такие заезды устраивали каждую ночь, а то и по несколько раз – "Гроза" славилась своими гонками на выживание.

– Ставки сделаны! – крикнул кто-то из толпы. – Тройные против Метшина!

Исталь, прищурившись, осмотрела трассу – узкую грунтовку, петляющую вдоль обрыва. Внизу чернела река, холодная и безжалостная.

– Ну что, герой? – она криво улыбнулась Марку. – Готов проиграть?

– В твоих грёзах, – он поправил очки, но руки его уже дрожали от адреналина.

Сигнал.

Десять байков рванули вперёд единым рёвом, выстрелом, взрывом. Грунтовая дорога вздыбилась под колёсами, пыль заклубилась, смешавшись с выхлопами. Исталь прижалась к рулю, ветер бил в лицо, вырывая дыхание.

Они мчались в темноте.

Никто не видел их сейчас – только звёзды, только дорога, только рёв моторов, сливающийся с бешеным стуком сердца. Первый поворот был резким и опасным. Исталь наклонилась, байк почти касался земли, колёса скользили по рыхлому гравию. Она ловко удержала равновесие, плавно добавляя газ, и вышла из поворота первой. Позади раздался глухой удар – один из гонщиков не справился с манёвром и врезался в кусты, поднимая клубы пыли и листьев.

Дорога петляла, поднимаясь и спускаясь, заставляя гонщиков выкладываться на пределе. Но впереди было еще достаточно байков, что отделяли ее от выигрыша.

На длинной прямой Исталь резко ускорилась, выжимая из двигателя максимум.

Ветер свистел в ушах, лицо было покрыто пылью и потом, но она видела только дорогу.

Повороты шли один за другим, узкие, коварные, выплёвывающие неосторожных на обочину. Первый же вираж отсеял троих – кто-то не рассчитал, кто-то переборщил с газом, чей-то байк грохнулся на бок, высекая искры из щебня.

Исталь шла третьей. Впереди – пара местных королей ночных гонок, их байки выли, рвясь вперёд. Она прищурилась, сжала руль и вклинилась между ними на прямом участке, проскочив в миллиметрах от чужого колеса.

– С ума сошла?! – донёсся чей-то крик, но она уже была впереди.

Марк шёл следом, его "Харлей" не был самым быстрым, но он знал трассу досконально. Метшин прижался к внутренней линии, прошёлся по обочине, обойдя ещё двоих.

Каждый поворот был испытанием, каждый метр – борьбой с собой и дорогой. И в это же время – свободой от всего остального. Байк ревел, вибрируя под её руками, колёса цеплялись за камни и выбоины, но она не сдавалась.

Перед последним поворотом напряжение достигло предела. Мышцы горели, дыхание сбивалось, но разум оставался ясным.

Последний круг.

Дорога сузилась, превратившись в змею, извивающуюся вдоль обрыва. Внизу – чёрная бездна, река, готовая принять любого, кто оступится.

Исталь вела.

Она чувствовала каждую вибрацию мотора, каждый неровный камень под колёсами. Ветер выл в ушах, кровь стучала в висках, мир сузился до полоски асфальта и скорости.

И тут – последний поворот.

Она могла взять его резко, могла выиграть.

Но вместо этого слегка сбросила газ.

Марк пронесся рядом, его "динозавр" взревел, будто почуяв победу.

Финиш.

Толпа у бара взорвалась криками, но для них это уже не имело значения. Они были там, в этой гонке, в этой ночи, где не было ни зрителей, ни правил – только они, дорога и вкус свободы, острый, как бритва.

Марк скинул шлем, его лицо было мокрым от пота, но он улыбался, как сумасшедший.

– Ты поддалась.

– Бред. Ты просто быстрее.

Он рассмеялся, зная правду, но не стал спорить.

А когда та самая брюнетка попыталась подойти, Марк лишь фыркнул, положил руку Исталь на плечо, и они пошли обратно в бар – где их ждали пиво и музыка.

✧

Марк, всё ещё на взводе после гонки, болтал без умолку, размахивая руками и плеская пивом. Его очки съехали на кончик носа, но он даже не замечал этого. Исталь молча слушала, облокотившись на стойку бара и наблюдая, как он жестикулирует, будто объясняет что-то невероятно важное.

– Знаешь, мой дед с тирексами бился, мамонтами, а я что, дождевик должен брать? – Марк усмехнулся, глядя куда-то в пустоту, словно видел перед собой древние битвы.

Глеб, протирая бокалы, фыркнул:

– Тебе бы в цирке работать.

– Ага, – Марк сделал глоток пива, – но это ещё не всё! В пятницу я решил помочь соседке – её кот на дерево залез. Ну я, естественно, герой, лезу спасать…

Исталь подняла бровь:

– И?

– И свалился прямо в её клумбу с розами! – Марк развёл руками. – Кот сам спустился, как только я упал. А соседка теперь каждый раз, когда видит, спрашивает: "Марк, тебе лестницу или сразу скорую вызывать?"

– Ты хоть жив остался? – поинтересовалась Исталь.

– Нет! – Марк засмеялся. – Но зато теперь у меня есть шрам, который я могу показывать в баре. Смотри! – Он задрал рукав, демонстрируя царапину.

Глеб покачал головой:

– Это же просто царапина.

– Для обычного человека – царапина, – пафосно заявил Марк. – Для меня – боевое ранение!

Исталь и Глеб рассмеялись, но "любимой татарке" – или "тараторке" – было все равно.

– Вот недавно, – продолжил Марк, – ехал я по городу, и тут на перекрёстке этот чувак на электросамокате решил меня обогнать справа. Я ему: "Слушай, брат, ты же не Формула-1, не надо так!" А он мне в ответ – "А ты кто такой?" Представляешь?

Исталь улыбнулась:

– И что ты сделал?

– Ну, – пожал плечами Марк, – я просто помахал ему рукой и поехал дальше. Не стоит портить себе настроение из-за таких идиотов.

– А ещё? – заинтересовалась Исталь.

– О, было и посерьёзнее, – заговорил Марк, глаза заблестели. – На прошлой неделе решил я устроить себе маленькое приключение – поехал в лес на разведку новых троп для мотокросса. И что ты думаешь? Заблудился! Часы показывали одно время, а на деле – я кружил кругами, пока не встретил старика с собакой. Он сказал: "Ты что, парень, в наше время без GPS?" А я ему: "Решил испытать себя, жили ж как-то раньше." Он рассмеялся и проводил меня до дороги.

Исталь рассмеялась. Она обожала этого идиота.

– Вот это да! И как ты выбрался?

– С помощью нового знакомого и своего упрямства. Но это ещё не всё. Вчера, представляешь, в метро застрял – поезд сломался посреди тоннеля. Люди начали нервничать, а я решил устроить импровизированный концерт – напел пару песен, и настроение у всех сразу поднялось.

Исталь удивлённо подняла бровь. Глеб поставил перед ними стаканы и налил еще по пиву:

– Ты везде артист!

– Что поделать, – усмехнулся Марк, – когда жизнь подбрасывает сюрпризы, надо уметь улыбаться. А буквально вчера, я пытался приготовить ужин для девушки. Решил как подарок подарить, все-таки два дня знакомы, – он развел руками и сгримасничал. – Получилось так, что пожарная сигнализация сработала, соседи вызвали пожарных, а я в итоге ел холодные бутерброды. А девчонка ушла.

Исталь рассмеялась:

– Еще бы она осталась.

– Эх, – вздохнул Марк, – вот никому я не нужен… Но знаешь, главное – не переставать смеяться и двигаться вперёд. Вот почему я и не беру дождевик – пусть будет дождь, пусть будет буря, а я буду ехать.

Исталь взглянула на него с теплом:

– Я рада, что ты рассказываешь. Это помогает вернуться к нормальной жизни.

– А я рад, что ты слушаешь, – ответил Марк и улыбнулся.

Они остались в тёплом уюте бара, где истории Марка наполняли пространство светом и жизнью, возвращая обоих к простым радостям и настоящему общению.

– А в воскресенье! – Марк внезапно вспомнил. – Такое произошло! Я решил починить кран у себя дома…

– О нет, – простонала Исталь, поднимаясь.

– О да! – глаза Марка загорелись.

– Я в туалет! – закричала Ис, даже не желая слышать.

– Не бросай меня с ним! – взмолился Глеб, но она так и не остановилась.

Когда Исталь скрылась в туалете, Марк обернулся к Глебу с театральным вздохом:

– Бросила нас, бросила… Ну ничего, у меня есть ещё пять нерассказанных историй про эту неделю!

Глеб закатил глаза, но не успел ответить – к стойке подошла компания байкеров во главе с рыжим здоровяком по кличке "Боров".

– Метшин! – рявкнул Боров, шлёпая лапищей по плечу Марка. – Опять языком чешешь, вместо того чтобы пить?

– А вот и моя благодарная аудитория подоспела! – Марк сиял, как прожектор. – Как раз собирался рассказать, как в воскресенье…

– О нет, – застонал один из байкеров, низкорослый лысый мужик с перекошенным носом. – Опять его байки. В прошлый раз, когда он начал рассказывать…

– В прошлый раз было эпично! – перебил Марк. – Но сейчас будет лучше! Итак, воскресенье. Я решил починить кран…

Боров громко хлопнул кружкой по стойке:

– Да ну этот кран! Лучше расскажи, как ты вчера у "Дикого кабана" с охранником спорил.

– О! – Марк оживился. – Это вообще шедевр! Он мне: "Байки ставить нельзя", а я ему…

– Врёшь как всегда! – внезапно встрял лысый. – Я там был! Ты просто упал в кусты, когда оттуда выходил!

Гул смеха прокатился по бару. Даже Глеб фыркнул, протирая бокал.

– Нууу… – Марк покраснел, но быстро нашёлся. – Это была тактическая перегруппировка! А потом…

В этот момент из-за угла вынырнул тощий паренёк в очках – местный компьютерщик Васька.

– Метшин! – запищал он. – Ты обещал рассказать, как тебя в отделении полиции…

– Вась, родной! – Марк раскинул руки. – Как раз собирался! Видишь ли…

– Всё, хватит! – Глеб наконец не выдержал. – Дайте человеку в туалет сходить спокойно. Марк, заткнись уже.

Но было поздно. Вокруг Марка собралась целая толпа – двое байкеров, Васька и даже пьяненький старичок у стойки оживлённо кивал.

– Так вот, – Марк перекрикивал общий гам, – когда меня повели в камеру, я…

Дверь туалета скрипнула. Появилась Исталь. Увидев Марка, окружённого внимательной публикой, она замерла на пороге.

– …и тогда я говорю этому полицейскому: "Да вы просто завидуете моей харизме!" – Марк размахивал руками, изображая сцену.

Исталь поймала взгляд Глеба. Бармен молча поднял руки в жесте "я бессилен", но вдруг его глаза загорелись хитрым огоньком. Он резко наклонился и достал из-под стойки бутылку текилы с золотым скорпионом внутри.

– Кто заткнёт Метшина на пять минут – получает этого красавца! – громко объявил Глеб, ставя бутылку на стойку с таким звоном, что даже Марк на секунду замолчал.

Боров первым ринулся в бой:

– Метшин, давай уже сыграем в молчанку! – и шлёпнул лапищей по плечу Марка так, что у того аж очки съехали.

– Да дайте я его вырублю просто на часок, – к ним подошел байкер.

– Эй, я вам не… – начал было Марк, но третий байкер уже зажал ему рот рукой.

– Э, руки убрали! – завопил Васька, пролезая через толпу, раскидывая их в разные стороны.

Марк с тяжелым вздохом благодарно посмотрел на него.

– Ох, спасибо, Васек, знал, что ты друг…

Но через секунду тот сам закрыл ему рот рукой. Все только засмеялись. Глебу ничего не оставалось, как поставить перед ним бутылку.

Исталь воспользовалась моментом и начала пробираться к выходу, но Марк вдруг вырвался и поймал её за руку.

– Ты че, уже собралась? – они вместе вышли на улицу. Приятная прохлада освежала.

– Домой пора. Алекс ждет, – засунув руки в карманы кожанки, она неспешно шла к парковке.

Друзья хозяина могли оставлять байки в гараже, чем собственно и пользовалась Ис. Она подошла к своей машине. Не самой крутой здесь, народ любил потратиться на тачки и байки.

– Завтра встретимся? – спросил Марк, доставая пачку сигарет. Он предложил одну Ис, но та отказалась.

– Как пойдет. Много дел.

– Всегда много, – он покачал головой, но ухмыльнулся, выпуская дым. – Ладно, вали. Только смотри – если опять пропадешь, я тебя найду. Даже если придется обыскать каждый подвал в этом городе.

– Пугающе, – она сделала вид, что вздрогнула, но в глазах теплилась благодарность.

Холодный ночной воздух обжигал легкие после духоты бара. Она глубоко вздохнула, ощущая, как трезвеет с каждым шагом – магия помогла ускорить процесс. Где-то вдали завывала сирена да редкие машины проносились по пустынным улицам.

Исталь провела рукой по капоту – холодному от ночной сырости – и села в машину. Марк стоял в паре метров, продолжая курить. Кивнул ей на прощание.

"Домой", – подумала Исталь, кивая ему в ответ, и мотор отозвался низким рычанием.

✧

Квартира встретила Исталь мягким светом ночника и тишиной, нарушаемой лишь ровным тиканьем часов в прихожей. Алекс, как всегда, оставил свет – его забота проявлялась в таких мелочах. Она сбросила кожаную куртку на спинку стула, и в тот же момент услышала знакомые шаги – тяжелые, мужские, но намеренно приглушенные, чтобы не напугать.

– Ты дома, – его голос, низкий и хрипловатый от недавнего сна, заставил ее сердце биться чаще.

Он стоял в дверном проеме, освещенный мягким светом из спальни. Его торс, изрезанный тонкими шрамами – следами опасной работы, дышал ровно.

Исталь загорелась моментально.

– Да, – ответила она, сбрасывая кроссовки и делая шаг к нему.

Настроение после заезда с Марком действительно улучшилось, но в глубине ее темных глаз все еще тлели угольки тревоги. Она обвила его шею руками, чувствуя, как напряглись его мышцы под ее пальцами.

– Ал, я соскучилась, – прошептала она, прижимаясь к его горячему телу.

– Уверена? – его ладонь скользнула по ее боку. Исталь знала, о чем он спрашивал.

– Не надо меня жалеть. Не хочу расклеиваться.

Ее губы нашли его – жестко, почти отчаянно. Алекс ответил сразу, одной рукой прижимая ее к себе, другой вплетаясь в ее волосы. Но она не сопротивлялась – ей нужно было это, нужно было чувствовать его силу, его власть над ней.

– Ис… – он попытался отстраниться, дать ей передышку, но ее ногти впились в его плечи, оставляя красные полосы на загорелой коже.

– Не останавливайся.

Алекс вздохнул, но подчинился. Его поцелуи стали глубже, язык исследовал каждый уголок ее рта, как бы выискивая следы той боли, что она так тщательно скрывала.

Он подхватил ее на руки – легко, как перышко, несмотря на ее спортивное телосложение. Она обвила его ногами, чувствуя, как напрягаются мышцы его спины под ее ладонями.

– Кровать, – прошептала она, и он понес ее, не прерывая поцелуя.

Они рухнули на простыни, запутавшись в одежде и конечностях. Его рубашка полетела в угол, ее майка исчезла в темноте комнаты. Его руки – грубые, с мозолями от оружия, – были по-родному нежны, когда скользили по ее телу.

– Я так соскучился, – он провел губами по ее ключице, и она почувствовала, как его горячее дыхание обжигает кожу.

– Докажи, – бросила она вызов, выгибаясь под его прикосновениям.

И его ладонь скользнула вниз, под резинку ее трусов.

– Черт… Алекс…

Исталь впилась ногтями ему в спину, когда его пальцы нашли нужное место – а он знал каждое. Ее тело вздрогнуло, как от удара током.

Маленькие молнии вспыхнули над ними, но Алекс этого не видел, поглощенный ею.

Он улыбнулся в ее шею, чувствуя, как она трепещет под его пальцами: "Вот так лучше".

Каждое его движение было выверенным – он знал ее тело лучше, чем она сама. Знал, когда нужно быть нежным, а когда – жестким. Когда замедлиться, а когда – ускориться. Поэтому легко мог вывести ее своими ласками.

Исталь всегда немного раздражали его томительные игры на выносливость. Она перевернула его, прижав к матрасу – ей тоже хотелось власти, хоть на мгновение.

– Моя очередь, – прошептала она, и ее губы отправились в путешествие по его телу – шея, грудь, живот… Алекс застонал, запустив пальцы в ее волосы.

– Ис, я не… – он попытался предупредить, но она уже взяла то, что хотела.

Позже, когда их дыхание выровнялось, а пот остывал на коже, Алекс обнял ее сзади, прижимая к своей груди. Его сильные руки обвили ее, защищая от всего мира.

– Лучше? – он поцеловал ее в плечо, и его губы были мягкими, несмотря на всю его грубость.

– Да.

Алекс не говорил лишних слов – он просто держал ее, давая понять, что никуда не денется. И в этом была вся его сила – не в мышцах или навыках, а в этой тихой, непоколебимой верности.

Исталь улыбнулась, чувствуя, как тяжесть в груди оставила ее на какое-то время.

Глава 4

Утро выдалось серым и дождливым. Исталь стояла у окна своей квартиры, наблюдая, как капли дождя стекают по стеклу, оставляя извилистые следы. Алекс уже ушел на работу – нашли тело убитого тем сумасшедшим, но ничего интересного.

В любом случае это было кстати. Сегодня ей нужно было разобраться с теми странными символами из особняка, а для этого требовался эксперт.

Она натянула кожаную куртку, проверила, заряжен ли оберег на ключице, и вышла. Машина мягко заурчала, когда она завела двигатель. Всего двадцать минут – и она будет в "Черном Фолианте".

✧

Лавка старинных книг и артефактов выглядела так, будто застряла в прошлом веке. Вывеска, покосившаяся от времени, скрипела на ветру, словно жалуясь на каждый порыв холодного осеннего воздуха. Дверь, как всегда, заедала – Исталь толкнула ее плечом, упершись ногой в косяк. Дерево скрипнуло недовольно, но поддалось.

– Жерар? – позвала она, стряхивая капли дождя с темных волос. В лавке пахло пылью, старым пергаментом и чем-то горьковатым – возможно, травами, которые старик иногда жевал для "ясности ума".

Из-за стойки медленно поднялась седая кудрявая голова. Жерар сидел за грудами книг, окруженный пыльными фолиантами и странными артефактами: бронзовыми амулетами, потрескавшимися черепами мелких существ, склянками с мутной жидкостью. Его круглые очки блестели в тусклом свете лампы, отражая размытые силуэты полок.

– А, Исталь! – он ухмыльнулся, обнажив пожелтевшие зубы. – Ну что, опять натворила дел? Или, может, на этот раз просто зашла поболтать со старым грешником?

– Наоборот, – она подошла к стойке, смахнула с нее горсть пыли и выложила перед ним несколько фотографий. Бумага была слегка влажной от дождя. – Дело подкинули. Какая-то секта новая появилась. Мне нужно знать, что их символы означают.

Жерар нахмурился, снял очки, протер их краем рубахи – ткань оставила на стекле новые разводы – и водрузил обратно на нос. Его пальцы, покрытые чернильными пятнами и следами порезов от бумаги, осторожно провели по изображению.

– Хм… – он прищурился. – Где-то я такое видел…

Старик кряхтя отодвинулся от стойки, зацепив рукавом стопку бумаг. Листы рассыпались по полу, но он лишь махнул рукой.

– Черт бы побрал эти… – пробормотал он, пробираясь вглубь лавки между стеллажами.

Исталь терпеливо ждала, скрестив руки на груди. Где-то в углу тикали часы – старые, с маятником, их стрелки давно остановились на без пятнадцати двенадцать.

Через пару минут Жерар вернулся, неся в руках огромный том в кожаном переплете. Книга выглядела так, будто ее пытались сжечь, но передумали в последний момент – края страниц были обуглены.

– Вот! – он шлепнул книгу на стол, подняв облако пыли. Исталь чихнула. – "Трактат о запретных печатях", глава седьмая.

Он раскрыл книгу на пожелтевшей странице, испещренной странными символами. Чернила местами выцвели, но узор был четким: переплетение линий, напоминающее пентаграмму, но с дополнительными штрихами.

– Это не просто пентаграммы, детка, – прошептал Жерар, понизив голос, будто боялся, что их кто-то подслушает. – Это Печать Каина.

– Первое проклятие, – Исталь провела пальцем по странице, ощущая подушечками шероховатость старой бумаги.

– Именно, – Жерар постучал пальцем по тексту. – Что-то твои сектанты странное замутили.

Исталь взяла книгу в руки. Страницы пахли плесенью и чем-то металлическим – как будто кровью, давно впитавшейся в пергамент.

"Печать Каина – древнейший из оберегов, наложенный самим Творцом на первого убийцу. Но где защита – там и проклятие. Вечная жизнь подарена вовсе не из добрых побуждений.

Творец лишь дважды гневался на кого-то: Люцифера, одного из его первых сыновей, восставшего против него и разорвавшего глобальную связь, став первым в мире несвязанным; и Каина, первого убийцу, принесшего в род людской первый грех.

После сотни лет бессмертия Каина за вновь и вновь совершаемые грехи сами демоны утащили его в Ад. И только Люцифер, видевший в нем себя, поставил живого бессмертного над первым сформированным Кругом – ныне девятым…"

– Странно так выглядит, – голос Жерара отвлек Ис от чтения.

Он рассматривал фотографии под увеличительным стеклом.

– Печать в пентаграмме, – задумчиво протянул старик.

Исталь смотрела на него, ожидая продолжения.

– Кто-то пытается разбудить то, что должно спать, – покивал он с тяжелым вздохом. – И если эти символы уже активированы…

– Что тогда?

Жерар только тяжело вздохнул.

– Тогда ни нам, ни вам не поздоровится.

Исталь поджала губы.

Жерар не был ни магом, ни с кем-то из них в родстве, но в силу своей большой любознательности сам догадался до тайны. И, конечно же, понял, кто такая Исталь. Может, не ее роль в Ковене, но то, что она ведьма, – точно.

"Сектанты собираются вызвать Каина. Супер, лучше плана не придумаешь". Получалось уже не какое-то религиозное следование, а самое что ни на есть культовое. И культовое тут от слова культ.

Ей нужны были ответы, но времени не было.

– Спасибо.

– Береги себя, дитя.

Она уже выходила, когда телефон зазвонил. Велора.

✧

Академия встретила ее непривычной тишиной. В холле не было абсолютно никого.

Коридоры были пусты, даже шаги гулко отдавались в пустоте, будто здание затаило дыхание. Стены, прежде покрытые темными подтеками скверны, теперь сияли белизной – словно кто-то тщательно выскоблил следы прошлого.

Но чистота была обманчива.

Исталь шла медленно, пальцы непроизвольно сжимались в кулаки. В последний раз она вышла отсюда с телом сестры на руках. Теперь же запах крови заменили ароматы лаванды и воска – будто кто-то пытался замаскировать память.

Дверь в кабинет Верховной была приоткрыта.

Она распахнула ее резко, без стука.

Перед столом сидели Клаус и Велора, погруженные в оживленный разговор.

– …а если они уже активировали печать, то… – обернувшийся Клаус замолчал на полуслове, увидев Исталь. Его пальцы замерли на набалдашнике трости – черной, с серебряными прожилками.

Велора, напротив, лишь сладко улыбнулась, поправив локон золотистых волос.

– О, Иси! – ее голос звучал, как капающий мед. – Мы как раз обсуждали… текущие дела.

Голубые глаза светились наивностью, но Исталь знала – за этой маской скрывалась натуральная гиена.

– Без меня? – она резко шагнула вперед, скрестив руки на груди. – Напомню, я все еще в Совете.

Клаус тяжело вздохнул, постукивая тростью по полу.

– Мы не хотели тебя беспокоить. У тебя и так… личные проблемы.

– Если бы не хотели, то не позвали бы искать подростков, – резко бросила она. – Где Суми?

– Уехала на встречу с Верховным Второго Ковена, – буркнул Клаус, избегая ее взгляда.

Исталь прищурилась.

– С чего бы вдруг?

– Не твоего ума дело, – Клаус переложил трость в другую руку, его голос стал жестче. – Верховная не отчитывается перед тобой, Исталь.

В груди начиналась гроза.

– Эта Верховная только что вышла из Суда и должна быть…

– Суд оправдал, – мягко, но настойчиво напомнила Велора, поднимаясь с места.

Она подошла к Исталь, сложив руки на юбке. Разница в росте была огромной – Велора едва доставала ей до плеча.

– Поэтому не выпендривайся и выполняй распоряжения, ищейка, – прошипела она, внезапно сбросив маску любезности.

Одна молния ярко ударила над головой – еще чуть-чуть, и Исталь выпустит их все.

– Какие? – сквозь зубы.

Велора снова улыбнулась, возвращая прежнее слащавое выражение.

– Найти беглецов, конечно. Мейзакин, Дмитрий и Сандра сбежали прошлой ночью. И прихватили кое-что важное.

– Что именно?

– Кровь Верховной.

Мурашки пробежали по спине.

– Вы знаете, куда они пошли?

– Не знаем, – пожал плечами Клаус. – Скрылись куда-то.

– Давайте подождем и просто найдем их по связи с Ковеном, – как самое логичное предложила Исталь.

– Ты в своем уме? – поинтересовался Клаус. – У них кровь Верховной. Ты вообще представляешь, что они могут с ней сделать?

– И почему вы еще не следуете за ними?

– Мы же дипломаты, Иси, – Велора села обратно, грациозно скрестив ноги.

Клаус довольно ухмыльнулся:

– Это твоя участь – искать.

Исталь сжала кулаки.

– А ваша – пить виски в кабинете Верховной, нарушившей наши главные правила?

Не долго думая, Клаус взмахнул рукой. Трость пересекла всю комнату и в мгновение почти что уткнулась Исталь в горло. Но она моментом отразила ее. Трость влетела в стеклянный стеллаж, разбивая его вдребезги.

– Закрой свой ротик на Верховную, иначе скоро тебя снимут с места, – улыбнулась Велора.

– Не вы решаете, кто будет в Совете.

– Если уж суд принял ее темную магию, думаешь, они не согласятся и советницу поменять? – спросил Клаус, возвращая трость на место, а стеллаж в первоначальное состояние.

– Особенно, когда она не может спасти своих сестер.

Велора, вероятно, применила это слово к ведьмам, сестрам по Ковену. Но Исталь услышала и другое значение. Фло.

Она резко развернулась и вышла, хлопнув дверью.

"Вот ведь ублюдки! Сами только делают вид, что помогают нашим – устроиться в колледж, универ, дать работу, дом, – а потом в десятикратном размере потребуют обратно.

Но как только надо искать или марать руки, так только я. Вырезать целую церковь инквизиторов? О да, Иси, давай. Шрамы? Не плачь, мы тоже страдаем, знаешь, сколько денег уходит?

Твари. Сдвгшник с тростью и цербер в полтора метра."

На выходе из Академии ее окликнул голос:

– Исталь!

Мартин обернулась резко, уже готовая к новой стычке, но увидела лишь высокого угловатого парня, прижавшегося к колоннам. Кетч – вечный шутник с взъерошенными волосами, который всегда болтал с Дмитрием на задней парте, – сейчас выглядел так, будто его неделю гоняли по кругам ада. Глаза красные, пальцы нервно мнут рукав свитера, в позе читается готовность в любой момент сорваться с места.

"Смерть Фло его так изменила?" – мелькнуло у нее в голове.

– Почему не сбежал с лучшим другом? – бросила она вместо приветствия, зная, что Кетч и Дмитрий – не разлей вода.

Парень вздрогнул, но поднял глаза – и в них, под слоем усталости, вдруг вспыхнула та самая упрямая искра, которую Исталь видела только у самых отчаянных дураков.

– Кому-то надо было остаться и спасать тех, кто здесь, – проговорил он, и голос не дрогнул ни на секунду.

Исталь замерла, оценивающе изучая его. Возможно, перед ней стоял единственный адекватный человек во всем этом проклятом ковене. Вот только восемнадцать лет – не тот возраст, когда стоит в одиночку идти против Верховной.

– Не лезь на рожон, – нахмурилась она, залезая во внутренний карман куртки. – И если все-таки решишь – пиши.

Визитка с номером оказалась в его ладони быстрее, чем он успел моргнуть. Кетч сжал бумажку, кивнув – не ей, скорее самому себе, будто подтверждая какой-то внутренний выбор.

– Знаешь, куда друзья пошли? – не теряя времени, спросила Исталь.

Он заколебался на секунду, глаза бегали по ее лицу, словно ища подтверждения чему-то, но потом – еще один кивок, уже твердый.

– Они в лесу Чарити… – голос сорвался. – Я надеюсь, с ними все в порядке.

– Надежда – это хорошо, – пробормотала Исталь, резко разворачиваясь к выходу. – Но я предпочитаю действия.

За спиной Кетч что-то крикнул, но она уже не слушала – перед глазами стоял только темный массив деревьев вдали.

Лес Чарити ждал.

✧

Лес встретил Исталь густым, почти осязаемым молчанием. Воздух здесь был тяжелым, пропитанным запахом влажной земли, гниющих листьев и чего-то еще – чего-то древнего, что жило в этих чащах задолго до появления первых людей. Ветви вековых дубов переплелись над головой, образуя живой свод, сквозь который лишь изредка пробивались косые лучи заходящего солнца, бросая на землю причудливые узоры из света и тени.

Исталь шла уверенно, ее кожаные ботинки бесшумно ступали по ковру из опавшей хвои. Каждый шаг был продуман, каждое движение – выверено. Она знала эти тропы лучше, чем линии на собственных ладонях.

Лес Чарити славился своими коварными тропинками – они петляли, раздваивались, вели путников по кругу, пока те не теряли последние силы. Но для Исталь это не было проблемой. Ее темные глаза, привыкшие различать малейшие нюансы в полумраке, внимательно изучали каждую деталь.

Первой точкой ее маршрута стал ритуальный камень – плоский, темный, испещренный древними рунами, которые за века почти стерлись под воздействием времени и непогоды.

– Еще б тут кто-то был, – фыркнула себе под нос Исталь, обходя камень.

Могли конечно, но вероятность изначально была низкая. Вряд ли Мейз захочется вернуться сюда. Пару недель назад, после побега из академии, она давала клятву верности Суми.

Исталь медленно опустилась на корточки, ее пальцы скользнули по шероховатой поверхности камня, пока не наткнулись на что-то липкое.

– Интересно, чья она в итоге? – спросила она, рассматривая кровь на кончиках пальцев.

Она вытекла из-под камня, как и в день клятвы. Исталь еще тогда все поняла. Демон, которого видела только Мейз, помог ей пройти обряд посвящения. Но какой ценой?

Поднявшись, она стряхнула капли с пальцев и двинулась дальше, глубже в лес. Ветви деревьев будто расступались перед ней, признавая ее право находиться здесь.

Следующей остановкой стало тысячелетнее дерево – исполинский дуб, ствол которого был толщиной с небольшой дом. Его кора, покрытая глубокими морщинами времени, хранила память о многих поколениях. Ветви дерева, похожие на щупальца древнего существа, мягко качались на ветру.

Одна из них нежно коснулась ее локона, будто приветствуя старую знакомую.

– Не видела троицу детей? – спросила Исталь, прикладывая ладонь к грубой коре.

Ее голос звучал тихо, почти нежно, что было необычно для обычно резкой и саркастичной женщины.

Дерево ответило ей шелестом листьев. Ветви медленно покачнулись, образуя своеобразный жест отрицания.

"Нет".

Исталь провела в лесу почти весь день, методично проверяя каждое возможное место, где могли укрыться беглецы.

Солнце уже начало клониться к горизонту, когда она вышла на ореол Верховных – проклятую поляну, где когда-то собирались лидеры Тринадцати Ковенов.

Теперь это место было пустынным и безмолвным. Деревья, окружающие поляну, склонились в странных позах, будто застыв в вечном поклоне перед чем-то ужасным. В центре лежал черный камень, пропитанный кровью и… скверной.

– Какого?.. – Исталь подошла к камню.

Она повернула голову, осмотрела деревья еще раз.

Исталь была тут только однажды – на уроке магической истории они ходили сюда. И тогда поляна была поистине величественной. Золотые лучи, яркие листья, свежая трава и блестящий камень.

А теперь место запятнали.

– Суми убила здесь Анро.

Другого варианта просто не было.

Исталь сжала кулаки, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Теперь это место было осквернено, и Верховные больше не ступали сюда.

– Чертова стерва, – прошипела Исталь, упирая руки в бока и выдыхая через сжатые зубы. – И как она объяснила это остальным?

Воздух на поляне был тяжелым, словно насыщенным страхом и болью всех, кто когда-то погиб в этом месте.

– Еще чуть-чуть и я сама пойду продавать душу, чтобы убить Суми, – бросила Мартин себе под нос и пошла прочь.

Это место уже не спасти.

Когда последние лучи солнца начали угасать, она наконец вышла к болотам.

– А вот это уже хоть что-то, – Исталь присела около вязкой почвы.

В торфяной земле было четко видно следы. Как минимум трех человек. А поскольку никто здесь кроме Мейз, Сандры и Димы не по тропам не бродил, вывод напрашивался сам собой.

Воодушевленная находкой, Исталь пошла вперед. Как ищейка.

Но следы обрывались, уходя то ли в воду, то ли на тропу. Почва дальше была менее вязка. Сейчас ее даже немного бесило, что в лесу все было в магии и отследить детей никак не вышло бы.

Исталь примерно прикинула, что находится сейчас всего в километре от лечебницы самой мадам Анро. Туда и пошла.

"Как иронично, жила в этом лесу, работала, а потом и умерла".

Воздух здесь пах лекарственными травами, смешанными с болотной гнилью – странный, но узнаваемый аромат. Вдали вырисовывалось величественное здание лечебницы, больше похожее на дворец, чем на медицинское учреждение.

Его белоснежные стены, каменные бассейны с целительной грязью и минеральными водами контрастировали с мрачным пейзажем, а через витражные окна лился теплый золотистый свет.

Исталь толкнула тяжелые дубовые двери, и ее сразу обволокло тепло, пропитанное ароматами целебных трав. Просторный вестибюль сверкал белым мрамором, в котором отражались золотые прожилки люстр. По обе стороны от входа в массивных хрустальных вазах цвели живые серебристые лунницы – их лепестки мерцали, как будто впитали в себя звездный свет.

За стойкой из полированного черного дерева три администратора в белоснежных халатах с вышитыми золотом символами целителей подняли головы. Их пальцы на мгновение замерли над хрустальными шарами, в которых переливались голубоватые дымки – очевидно, они как раз фиксировали новые записи.

– Госпожа Советница! – средних лет женщина с идеально уложенными пепельными волосами поднялась, касаясь пальцами серебряного обруча на запястье – знака старшего администратора. – Чем можем служить?

Исталь заметила, как по стеклянной поверхности стойки пробежали магические символы – система идентификации уже сканировала ее.

– Ищу трех подростков, – сказала Исталь. – Одна из них – из рода Редд.

Администраторы переглянулись. Младшая – черноволосая девушка с аккуратно заплетенными косами – задумчиво провела рукой над панелью с узорами. Появился список имен.

– По нашим записям… сегодня пациентов с такой фамилией не было, – она бросила взгляд на старшую, словно ища подтверждения.

– Тем более подростков.

– Да не пациентами, – отмахнулась Исталь. – Из академии сбежали. Может мимо пробегали. Не видел никто?

Она внимательно на них всех посмотрела. Они переглядывались, но только плечами пожимали.

– Да вроде нет.

В этот момент из-за резной перегородки вышел пожилой целитель. Его руки светились мягким зеленоватым свечением – очевидно, он только что закончил сеанс исцеления.

Увидев Исталь, он почтительно склонил голову.

– Советница, полечиться? – с улыбкой спросил он.

– Не сегодня, Банжо, – Исталь развернулась к нему. – Что странное видел? Подростков сбежавших ищу.

– Нашинские? – целитель подошел к ней.

– Ага, одна – Редд, – повторила она.

– Редд… Внучка Ингрид? Не видел даже никогда, – он начал водить по панели пальцем, открывая какую-то информацию. – Не, Исталь, не было их у нас, – заключил Банжо.

– Ладно, спасибо.

Ее уже бесило, что не удавалось найти детей.

– Хотя стой, – вдруг оживился Банжо. – Санитарка одна утром что-то говорила, – он постарался припомнить и посмотрел на администраторш.

Одна из них закивала.

– Точно, точно, помню. Говорила, шорох какой-то слышала в старом крыле.

– Чему ж там шуршать, – вклинилась вторая. – Туда и пробраться-то нельзя. Руны подбирать и подбирать, закрыто ж все.

– Ну может и пробрались как, – пожал плечами Банжо.

Исталь кивнула.

– Ключ, – попросила она, наблюдая, как старший администратор нехотя проводит сложным жестом над одним из ящиков.

Замок щелкнул, выпуская массивный железный ключ с руническими насечками.

✧

Длинный коридор, соединяющий новую часть лечебницы со старой, был выложен белыми изразцами, но чем дальше шла Исталь, тем больше на них появлялось трещин. Воздух становился гуще, в нем явственно ощущались ноты сушеных трав, лекарственных настоек и чего-то еще – чего-то металлического, что щекотало ноздри.

На последней двери висела серебряная цепь с табличкой "Запретная зона". Исталь заметила, как по металлу пробегают слабые голубые искры – остатки защитных чар.

– Finite, – прошептала она, проводя пальцем по цепи. Искры погасли, и тяжелый замок поддался с глухим щелчком.

Старое крыло.

Дверь скрипнула, выпуская волну спертого, пыльного воздуха. Исталь подняла руку.

Над ее ладонью вспыхнул шар холодного голубого света, выхватывая из темноты длинный коридор с полуразрушенными фресками на стенах. Где-то капала вода, эхо разносилось по пустым палатам.

Она шла медленно, каждый шаг отдавался гулким эхом. Время от времени она останавливалась, проводя сложными жестами:

– Ostende magicum.

Но заклинания не давали результатов – только слабые золотистые всполохи в воздухе, указывающие на давно угасшие чары.

– Дурацкие подростки. Лучше б позвонили, прежде чем бежать.

Когда Исталь вошла в большую операционную, ее ноздри вдруг уловили слабый, но отчетливый запах – свежей полыни и… озона? Шар света над ее головой внезапно вспыхнул ярче, реагируя на что-то в углу.

Из-под разбитого хирургического стола вдруг выкатился маленький серебристый комок. Существо размером с крупную кошку уставилось на нее огромными, совершенно круглыми янтарными глазами. Его мех переливался, как жидкий металл, а из слегка приоткрытой пасти виднелись крошечные сверкающие клыки.

– Хронотёк? – удивилась Исталь. Эти лесные духи редко показывались людям. – Что ты здесь делаешь?

Зверёк чихнул, выпустив маленькое облачко искр, которые сложились в странный символ на мгновение, прежде чем исчезнуть. Затем он внезапно метнулся в сторону и… растворился в воздухе, оставив после себя лишь легкое серебристое мерцание.

Исталь быстро подошла к месту, где он исчез:

– Vestigium!

Но ничего не произошло.

Исталь только вымученно вздохнула. Что ж, похоже в лечебнице поселились хронотёки.

Вернувшись к ресепшену, она передала информацию о новом жильце, вернула ключ и пошла к местному порталу – на свой и в лучшие дни сил не всегда хватало.

Вся усталая и грязная, Исталь в белоснежном мраморном зале казалась лишней, поэтому взмахнула рукой, очищая всю себя.

Хотелось бы и мысли очистить.

✧

Исталь тяжело оперлась о дверной косяк своей квартиры, пальцы дрожали от усталости. Включив свет одним жестом, она бросила куртку на вешалку, которую тут же аккуратно подхватило ее магическим импульсом.

Квартира была освещена мягким светом ламп – Алекс ждал. Он сидел на кухне, его пальцы сжимали кружку с уже остывшим кофе. Лицо было бледным.

– Жерар мертв, – сказал он тихо, как будто боялся, что слова разобьют что-то хрупкое.

Исталь не двинулась.

– Что?

– Его нашли час назад. В лавке. – Алекс встал, подошел к ней, но не решался прикоснуться. – Язык вырезан. На столе… пальцы сложены в пентаграмму.

Исталь стояла, не дыша.

– Это… шутка?

Ее голос звучал чужим, сдавленным.

Алекс покачал головой.

– Патруль уже на месте. Они сказали… – он замолчал, увидев ее лицо.

Исталь не плакала. Она даже не дышала. Просто стояла, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони.

– Нет.

Она сказала это так тихо, что Алекс едва расслышал.

– Нет, не может быть.

Исталь вдруг резко развернулась и ударила кулаком в стену. Раздался глухой удар, штукатурка треснула.

– Нет!

Алекс схватил ее за плечи, но она вырвалась.

– Он не мог просто…

Ее голос сорвался.

Жерар. Старый, ворчливый, вечно недовольный Жерар, который знал о магии больше, чем половина Ковена. Который прятал для нее редкие книги под прилавком. Который называл ее "дитя" даже тогда, когда она уже давно перестала быть ребенком.

Он не мог просто умереть.

Телефон в ее кармане зазвонил.

Она машинально достала его, даже не глядя на экран.

– Говори.

– Исталь? – в трубке прозвучал сладкий голос Велоры. – Загробный голос. О, кажется, я вовремя. Мои люди только что нашли твоих беглецов. В трех километрах от густого леса, в мотеле.

Исталь не ответила.

– Они живы, если тебе интересно. – Велора сделала паузу. – Занимательно, что я нашла их первыми, верно? А ведь даже не искала. В отличие от тебя.

Исталь стояла, сжимая телефон.

Перед ней было два кошмара.

Мертвый Жерар.

И трое детей.

Телефон затих в её руке. Велора отключилась, оставив после себя только гулкую тишину.

Исталь стояла, сжав аппарат до хруста пластика. В глазах – пустота. В груди – ледяная тяжесть.

Алекс осторожно забрал телефон, положил его на стол. Его глаза – обычно спокойные, уверенные – сейчас были полны вопросов.

– Ты не обязана мне ничего объяснять, – сказал он тихо. – Но я вижу, что ты разрываешься. И я не знаю, как помочь.

Она сжала веки, пытаясь собрать мысли в кучу. Как сказать ему правду, не сказав ничего? Как попросить о помощи, не втягивая его в этот кошмар?

– По работе… есть два дела, – начала она, подбирая слова. – Одно – срочное. Другое – важное.

Алекс ждал.

– В первом… погиб Жерар. Друг, – ее голос дрогнул. – Это не просто убийство. Это наказание за то, что мы начали копать.

– А во втором?

– Трое детей, – Мартин провела рукой по лицу. – Они… что-то сделали. И теперь могут пострадать.

Алекс молчал секунду, немного нахмурился – дети, серьезно? – но потом кивнул.

– Значит, ты должна решить, куда ехать.

– Я должна быть в обоих местах! – ее голос сорвался.

Он не отступил.

– Тогда скажи, куда ехать мне.

Она посмотрела на него.

– Ты не понимаешь…

– Нет, – Алекс взял ее руки. – Но я знаю, что если ты не можешь выбрать – значит, выбор должен сделать кто-то за тебя.

Исталь сжала его пальцы.

Нет, так не получится. Алекс не знал ни о ведьмах, ни о лесе, ни о магии, ни о даже чертовых детях. Он был невероятно понимающим, никогда не спрашивая о ее "других миссиях на работе", потому что ФБР – им нельзя знать то, с чем они не связаны. А младшему по должности Алексу тем более.

Дженсон привык.

Но Исталь не могла.

– Я… сначала за детьми. А завтра… туда…

Алекс ничего не сказал. Просто погладил по плечу, обнимая ее. Утыкаясь ему в шею, Исталь не видела, как он поджал губы.

Глава 5

Исталь остановила машину около пылающего хостела. У нее не было никаких сомнений, что это подростки подожгли его. Она лишь надеялась, что ни один из трех идиотов не погиб в огне.

Выйдя из машины, Исталь направилась к курящему парню, смотрящему на то, как пожарные безнадежно пытались спасти хостел.

– Здравствуйте, – обратилась она к парню. Тот даже не взглянул на нее. – Что здесь случилось?

– А не видите? – он сделал очередную затяжку, а затем бросил сигарету в сторону огня.

Хуже уже не будет.

– Как это случилось?

– О, это сделал один кот. Он проходил мимо камина, его хвост загорелся. Я начал его тушить, но кот вцепился в занавески, огонь охватил их, а затем и всю комнату, – довольно спокойно рассказал он.

Исталь фыркнула.

– Очень правдоподобно. Пожарным так же сказали?

– Ага, – он обернулся к ней. – Бедный Пушок.

Парень обвел ее пустым взглядом. Он был высоким, худым, как ей показалось. А в темных волосах и темных глазах отражался огонь пожара.

На бейджике было написано Кауч.

– Так что случилось на самом деле?

– А с чего бы я должен рассказывать вам правду?

– Потому что уже признались, что солгали.

Кауч фыркнул, взгляд стал чуть более заинтересованным.

– Подростки повеселились.

– Где они?

– А мне почем знать? – он развел руками. – Если найдёте, буду крайне благодарен. Представляете, сколько денег надо, чтобы восстановить это все?

За его спиной половина хостела тут же обвалилась угольками, пожарные забегали быстрее и, похоже, вызвали уже четвертую бригаду.

– У одной из девочек богатые родители, я думаю, они смогут выплатить вам компенсацию, – Исталь не собиралась оставлять подростков безнаказанными за этот пожар. – Но сначала мне нужно их найти. Не знаете, куда они пошли?

– Ну как же не знаю? Знаю, – Кауч указал в сторону леса. – Очень хотелось бы, чтобы они заплутали на тропе, – мстительно выдохнул он.

На секунду Исталь вскинула брови, но подумала, что вряд ли парень в курсе про особенность дорожки в лесу Чарити. Просто так сказал.

– Спасибо, – она развернулась и пошла в сторону леса.

Но услышала за собой шаги.

– Вы куда? – строго спросила Исталь.

– С вами конечно, – Кауч был сама невозмутимость.

– Нет, – почти с усмешкой заявила она, сложив руки на груди.

– Да мне как-то все равно на ваше да-нет, – он передернул плечами. – Я должен найти этих детей и получить деньги.

– Я передам нужной семье, чтобы выписали вам чек.

– А почему я должен вам доверять? – теперь уже он сложил руки на груди. – Я лучше сам во всем убежусь.

Исталь закатила глаза.

– Я позвоню бабушке одной из девочек прямо сейчас, – она вытащила телефон.

– И я должен поверить, что вы позвонили не кому-то подставному?

– Да что вы такой параноик-то? – уже возмутилась Мартин.

– Эта жизнь научила никому не верить, – с вызовом стойко сообщил Кауч.

– Вы со мной не идете, – Исталь расцепила руки.

И правой рукой начала чертить в воздухе руну подчинения.

Вот только парень выразительно поднял бровь и просто смахнул рукой знак, полетевший к нему.

Исталь распахнула глаза от удивления.

– Так ты ведьмак.

– Конечно. Два меча за спиной не видно что ли? – фыркнул он. – Раз мы разобрались, то пошли.

– Что ты такой упертый? Я же сказала тебе, что Ингрид Редд пришлет чек.

– Я не доверяю ни-ко-му, особенно из Первого Ковена.

Исталь вымученно вздохнула.

– А ты из какого?

Она жуть как не любила работать с кем-то из других ковенов. Всегда себе дороже выходило.

– Из тринадцатого.

– Ковен, что, еще жив? – хмыкнула она. – Я думала, одна Верховная осталась, и то потому, что кроме нее никого нет.

Кауч ничего не ответил, продолжая пристально смотреть ей в глаза.

Оставалось только тяжело вздохнуть.

– Ладно, идем.

Они едва ли не бежали по лесу. Следы были свежими – размытые отпечатки ботинок на влажной земле, сломанные ветки, едва уловимый запах страха, смешанный с потом. Исталь двигалась быстро – Кауч даже не думал возникать, идя наравне с ней.

– Как давно они сбежали? – спросила она, не оборачиваясь.

Кауч шел за ней, его шаги были легкими, почти бесшумными, будто он скользил по земле, а не ступал по ней.

– В первом часу ночи. Пожар начался почти сразу.

Исталь серьезно устала за этот день. Точнее уже прошлый. Она была почти уверена, что подростки – скорее всего, Барнс – подожгли случайно мотель и от испуга сбежали. И если бы не это, то, вероятно, были бы там, где можно было бы отследить их по связи с ковеном.

Ее глаза сверкнули холодным гневом.

– И какого черта ты вообще впустил их? У них даже документов не было.

Кауч рассмеялся – коротко, резко, без тени веселья.

– Але, детка, это придорожный мотель. Я зарабатываю только на таких – детях без паспортов или любовниках, которым нужно срочно где-нибудь скрыться.

Она прищурилась, ее взгляд стал тяжелым, словно наполненным свинцом. Но Кауч, кажется, был совершенно неуязвим для ее отвращения. Он просто смотрел на нее, будто ожидая продолжения, его лицо оставалось невозмутимым, словно высеченным из камня.

Исталь покачала головой, продолжая идти и стараясь не думать о том, что этот человек, возможно, даже не понимает, во что ввязался.

– И ты их просто отпустил?

– А что, мне надо было их удерживать? Я ж не знал, что там уже начало гореть, – он пожал плечами. – Надо было сразу понять, что сильные ведьмы – это не к добру.

Исталь замерла, медленно обернулась. Ее взгляд был таким тяжелым, что, казалось, мог прожечь камень.

– Ты знал, кто они.

– Нет.

– Врешь.

– Может быть.

Она шагнула к нему, ее пальцы сжали ткань его черного джемпера так сильно, что та начала трещать. А затем резко притянула его к себе.

Выглядело устрашающе, но до одури нелепо, учитывая, что он нависал над ней.

– Если из-за них что-то случится, я лично приду за тобой.

Кауч не отступил. Его глаза, темные и бездонные, смотрели в ее.

– Ты не первая, кто мне это говорит.

Они стояли так несколько секунд – два силуэта в полумраке леса, два острых клинка, готовых вонзиться друг в друга.

Кауч приподнял уголок губ.

– Как тебя зовут? – спросил он, слегка наклоняясь.

Ис резко отпустила его, смерила прищуром и пошла дальше.

– Исталь Мартин.

– Так и думал, – пробормотал он, не отставая. – Салемская.

Она бросила на него испытующий взгляд через плечо.

– Слишком сильная энергия для обычной ведьмы, – пояснил он, словно читая ее мысли.

Исталь не ответила, но нахмурилась. Мало кто мог чувствовать энергию других так явно. Последний сектант, которого они допрашивали, тоже почувствовал, что она ведьма. И теперь этот парень…

Она украдкой изучала его профиль – высокий, с темными волосами и светлой кожей, подчеркнутые скулы, тонкие губы. И темные глаза, в которых не было ни капли страха.

На шее серебряная цепочка с кулоном в виде креста. На безымянном пальце левой руки надето кольцо.

Кауч шел рядом, будто это была обычная прогулка, а не погоня за тремя подростками, которые, возможно, уже наделали непоправимых глупостей.

– Ты из Тринадцатого, говоришь? – спросила она наконец, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.

– Ага.

– И что ты делаешь здесь, на землях Первого?

Он пожал плечами.

– Зарабатываю.

– На мотеле.

– На чем угодно.

Она хмыкнула, но больше не стала развивать тему. Если он и был связан с сектой, то вряд ли признается просто так. А если нет… то ей сейчас было не до выяснений.

Следы были все четче. И она знала, куда они ведут. Ореол Верховных. Исталь же была там только пару часов назад, прошлым днем!

Черт, как же она хотела спать. Весь день провела на ногах, только ночью явилась домой, а потом сразу поехала в мотель.

"У них же кровь Верховной!" – неожиданно вспомнила она.

– Эй, ты чего вдруг так полетела?

Но Исталь не слышала. Ускорила шаг, сердце бешено колотилось в груди.

Они должны успеть.

Должны.

✧

Они бежали.

Тропа петляла между деревьев, становясь все уже, ветви хлестали по лицу, цеплялись за одежду. Исталь не обращала внимания на царапины – ее взгляд скользил по земле, выхватывая следы: раздавленный мох, сломанные ветки, фантик от шоколадного батончика, брошенный под кустом.

– Совсем не чтут этот лес, – проворчал Кауч, подбирая мусор и сжимая его в кулаке.

Исталь не ответила. Она прислушивалась к лесу, к его тишине, к тому, как ветер шепчет что-то между листьев.

И вдруг – крик.

Резкий, отчаянный, оборванный.

Она рванула вперёд, не оглядываясь на Кауча. Сердце колотилось так, что казалось вот-вот разорвёт грудную клетку.

Ореол Верховных.

Исталь вылетела на поляну, но – никого.

Только черный камень в центре. Но на нем не было никакой свежей крови – чего Исталь боялась, несясь сюда.

– Где они? – прошипела она, кружась на месте.

Кауч стоял в двух шагах, его взгляд был прикован к чему-то за деревьями. Но когда Исталь повернулась к нему, он лишь покачал головой:

– Здесь никого нет.

– Я слышала крик!

– И я.

Вдруг Исталь уловила что-то за деревьями, метнулась к краю поляны, раздвигая кусты. И… увидела.

Сандра.

В двухстах метрах от поляны. Исталь побежала вперед, Кауч за ней.

Но они пробежали всего полдороги, прежде чем остановились.

Что-то было не так. Сандра лежала на земле, без сознания, лицо бледное, как мел, волосы растрепаны, а на губах… кажется кровь.

А рядом – Дима.

Стоял на коленях, руки опущены, будто только что выпустил кого-то из объятий. Но перед ним – пустота.

Ни тела. Ни крови. Ничего.

Только легкий дымок, рассеивающийся в воздухе.

Исталь не знала, что думать…

Они замерли в оцепенении. Мартин сделала шаг к Диме, но парень резко поднял голову. Его глаза – широкие, полные немого предостережения – на миг встретились с её взглядом, затем перевелись на Кауча.

В тот же миг его фигура дрогнула – будто отражение в воде, нарушенное брошенным камнем. Пальцы парня лишь начали подниматься в защитном жесте, когда его тело распалось на тысячи мерцающих частиц, исчезнув в воздухе за одно мгновение.

"Нет!" – Исталь рванулась вперед, но к моменту, как подбежала, уже ничего не осталось.

Она развернулась к Сандре, падая на колени рядом с безжизненным телом. Дрожащими руками она приподняла голову девушки.

– Черт, у нее кровь…

Исталь вытащила из пространства платок и промокнула темную жидкость, а затем легко похлопала по щекам:

– Сандра, очнись! Ты должна рассказать мне что…

Кауч неожиданно опустился напротив, отстранив Исталь уверенным, но не грубым движением.

– Позволь, – его длинные пальцы с неожиданной нежностью легли на виски девушки.

Его ладони вспыхнули странным золотистым светом – не ярким, а глубоким, будто жидкое солнце. Свет пульсировал в такт дыханию Сандры, проникая под кожу. Исталь завороженно наблюдала, как по телу девушки пробегают волны этого сияния, смывая бледность.

Кауч наклонился ближе, прошептал что-то на языке, который Исталь не знала – слова звучали мягко, как журчание ручья, но в них чувствовалась древняя сила.

– Что ты… – начала Исталь, но замолчала, увидев, как веки Сандры затрепетали.

Девушка застонала, её пальцы дёрнулись. Кауч отстранился, его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах читалось напряжение.

Сандра села резко, с диким взглядом.

– Где… где Мейз? – её голос дрожал.

Исталь покачала головой, сжимая губы.

– А Дима? – Сандра схватила Исталь за руку, ногти впились в кожу. – Где Дима?

– Он… – Исталь с трудом подбирала слова. – Он исчез. А где Мейз, я не…

Она не договорила, но Сандра поняла. Лицо девушки исказилось ужасом.

– Нет… нет, нет, нет…

В этот момент её взгляд упал на Кауча. Сандра ахнула, отпрянув назад.

– Ты… – прошептала она. – Ты!

Ее пальцы впились в землю, и по венам перелилась зеленая магия – трава обвила ее руки.

Кауч медленно улыбнулся – улыбка была спокойной, но в ней читалось что-то тревожное, будто хищник, притворяющийся ручным.

– Привет, девочка, – сказал он тем же тоном, каким встречал гостей в своем мотеле. – Рад, что ты в порядке.

Сандра перевела шокированный взгляд на Исталь:

– Ты… ты с ним вместе? Но он же… он…

Ее голос сорвался. Кауч поднял руки в защитном жесте:

– Всего лишь скромный владелец мотеля, помнишь?

Исталь не понимала, что происходит. Сандра смотрела на Кауча так, будто это он самолично испарил и Мейз, и Диму.

Но вдруг просто кивнула. Она прикусила губу и посмотрела на Исталь.

– Не поняла, – довольно честно высказалась Исталь.

– Она просто испугалась, что они сожгли мой мотель, – фыркнул Кауч, а затем покачал указательным пальцем. – Ты, девчонка, должна мне много денег.

Сандра могла только кивнуть, не отводя от Кауча взгляд.

– Че за херня? – уже даже грубо спросила Мартин.

– Мы с Мейз порвали связь с ковеном, – немного пристыженно сообщила Сандра, наконец отводя взгляд от владельца мотеля.

Слишком много всего. Исталь не успевала следить.

– Вы идиотки?

– Нам надо было сбежать от Суми! – возмутилась Сандра.

– Да не так же! – закричала Исталь, поднимаясь на ноги.

– С другой стороны, а как еще? – Кауч встал следом.

– Помолчи, – осадила его Исталь и вновь посмотрела на Сандру. – Что с твоими друзьями? Где Барнс?

Редд перевела взгляд на место, где они с подругой буквально десять минут назад провели ритуал…

– Мы были не на поляне. Мейз разорвала глобальную связь… – прошептала девушка самой себе.

Исталь мельком взглянула на Кауча, а тот на нее.

"Да пофиг".

– Ну и зачем вы тогда это сделали? Вы же знали по-любому, – Ис хотелось ударить себя по лбу.

– Мы бежали от… – но она не закончила и заревела.

Исталь была бы в шоке, если бы не злилась так сильно: увидеть плачущую Редд? Такое ощущение, что их еще в детстве этому отучали.

– Ладно, давай вернем тебя домой.

Исталь решила сжалиться над последним оставшимся подростком. Неизвестно сколько всякого она пережила сегодня. Возможно, тоже не спала со вчерашнего дня, если не с позавчерашнего.

Она хотела помочь ей подняться, но Сандра только отползла от нее подальше.

– Мне нельзя обратно.

– Да, давай я тебя тут брошу, – Исталь снова подошла и схватила ее за руку, поднимая одним рывком.

– Исталь, я разорвала связь с ковеном. Мне больше нет пути туда, – Сандра с мольбой во взгляде вцепилась в руку, сжимающую ее собственную.

– В Тален пускают всех, кто владеет магией, – напомнила она.

– Я вернусь домой не раньше, чем Суми убьют.

– Ого, вот это у вас отношения к Верховной, – посмеялся Кауч, но на него и внимания не обратили.

– Сандра, ты в своем вообще уме? – возмутилась Мартин. – Что ты будешь делать? Куда пойдешь? Один мотель вы уже сожгли.

– Да-да, мой, между прочим. Я жду деньги от твоей бабули, – Кауч подошел к ним.

– Ой помолчи, а, – Исталь несильно пихнула его в грудь, чтобы парень немного отступил.

– Я не вернусь. – железно заявила Сандра.

Исталь тяжело вздохнула, разворачиваясь и запуская ладонь в волосы. Минуту она потратила на то, чтобы успокоиться.

– Окей, слушай, – она развернулась обратно. – Я понимаю тебя. Я тоже имею огромное желание прикончить Верховную. Но тебе и правда некуда идти.

– Я могу пожить с мамой. Она не ведьма, поэтому не подчиняется ковену.

Исталь хлопнула глазами. На секунду она и забыла, что ведьмами в династии Редд становятся через поколение. Поэтому Лаура Редд живет вне Талена.

А Сандра с момента проявления магии – в городе.

– Ладно, – кивнула Мартин. – Я отвезу тебя. Но это опять же ненадолго, ты понимаешь же, да?

– Пойди-ка ты в колледж, наверное, рыженькая, – хмыкнул Кауч. – Верховная ж тебя не найдет без связи. А Ис и искать не станет.

Исталь удивилась его наглости. “Ис” ее могли называть только близкие.

Но решила не возникать.

– Ладно, поехали уже, потом решим, – она взяла Сандру за руку и повела за собой.

– А мне что делать? – спросил Кауч. – Я-то ж без денег останусь.

– Чек пришлем, я же сказала, – устало сообщила Исталь.

– Я не доверяю никому из Первого Ковена.

– Кауч, как же ты меня достал, – вздохнула Мартин.

Сил никаких уже не было. Ей нужна сигарета и хороший сон. А у нее там еще дела дома.

– Ладно, поехали в Тален. Оставлю тебя там, и разбирайтесь сами.

– Вот так бы сразу, ведьмочка.

Улыбку Кауча надо было видеть. И лицо Сандры тоже…

Глава 6

Машина Исталь неслась по пустынной дороге, колёса вздымали за собой густое облако пыли, которое медленно растворялось в вечернем воздухе. В салоне было тихо, лишь ровное гудение мотора и редкие звуки ветра, пробирающегося сквозь приоткрытое окно.

Сандра сидела на заднем сиденье, прижавшись лбом к холодному стеклу. Её пальцы нервно перебирали край куртки, а взгляд был сосредоточен где-то далеко впереди, словно она пыталась в темноте разглядеть ответы на вопросы, которые давно мучили её душу.

На пассажирском сиденье рядом с Исталь расположился Кауч. Он время от времени через зеркало заднего вида бросал на Сандру оценивающие взгляды. Его лицо оставалось спокойным и невозмутимым, но в глубине глаз пряталось что-то невыраженное, словно внутренний конфликт или скрытая тревога.

"Хотя он не похож на того, кто хоть когда-то тревожился о чем-либо", – подумала Исталь про себя.

Сама Мартин погрузилась в воспоминания. Лаура Редд – нередкий случай в родословной этих салемских ведьм. В семье Редд магия уже давно проявлялась через поколение, и Лаура, как и должно было быть, оказалась обычным человеком.

Когда у нее родилась Сандра, все, даже Ингрид, считали, что и ребенок не унаследовал магию. Но всё изменилось, когда маленькая Си начала проявлять свои способности.

Исталь знала, как Лаура скрывала это до последнего, тщательно пряча маленькие всплески магии: разбитые стаканы, внезапно зацветающие растения, игрушки, которые двигались сами по себе. Лаура успокаивала дочь, учила её контролировать силу и тщательно скрывала следы.

Но однажды Ингрид Редд приехала без предупреждения и увидела всё своими глазами. Это был переломный момент.

В тот же день Сандру перевезли в Тален, а Лаура осталась за его стенами. Они даже не успели попрощаться.

Исталь вспомнила Академию. Сандре, как и сестре Исталь – Фло, тогда было одиннадцать лет. Она была первой новенькой, потому что силы появились еще раньше, чем это происходило у обычных детей. Фло тогда едва ли могла случайно сдвинуть кубики.

Когда и Фло пошла на учебу, Исталь уже выпустилась из колледжа и собиралась в академию ФБР.

Она приехала проводить сестру и лично посмотреть на новую Верховную, поскольку Мадам Анро не стало уже после выпуска Исталь.

Мартин запомнила Сандру из Талена как испуганную маленькую девочку, убегающую в горы до поздней ночи. Но спустя пару лет она увидела только гордую осанку и холодный взгляд, пропускающий насмешки старшеков, которые смеялись над её "человеческими" манерами.

И теперь Сандра возвращалась туда, где всё началось.

Только теперь она была беглянкой.

Дом Лауры оказался небольшим и уютным, утопающим в зелени. Несмотря на ранний час, свет в окнах горел, создавая тёплую атмосферу.

Саму Лауру она тоже отчасти знала из детства, когда та еще жила в Талене до тринадцати лет, – хотя сама тогда была слишком маленькой. Потом стало понятно, что магии в Редд нет, и ее сослали к какой-то ведьме, жившей подальше от Талена.

Исталь остановила машину, но не выключила двигатель. Сандра замерла, будто боялась сделать хоть шаг.