Ничего серьезного

Фауст едва успел допить свой утренний кофе, когда ему позвонил брат. Летние каникулы были в самом разгаре, а Галилею, как всегда, не сиделось на месте, в то время как Фаусту требовалось значительно больше времени, чтобы проснуться и начать день.

– Алло, Гелик.

– Ты где?

– Дома, только встал. А ты?

Вместо ответа связь на секунду прервалась, а потом Галилей, как ни в чём не бывало, вышел через дверь туалета и сел рядом за стол. Понятно, что из-за того, что в родительском доме все двери были одинаковые, войти через Шор в какую-то конкретную было сложно, однако Галилей почему-то всегда выходил именно из уборной.

Он выглядел как всегда: жёлтый плащ на белую майку, джинсы, растрёпанные длинные волосы цвета тёмного каштана. И, конечно, зелёный кулон Скакуна. В руках он держал чашку чёрного кофе с надписью «Эксперт по не твоим собачьим делам».

Фауст выглядел погружённым в свои мысли и натянуто улыбнулся. Сегодня он был явно не в духе, и Галилей знал причину.

– Уже назначил встречу?

– Да… сегодня на десять вечера, – обречённо выдавил Фауст. – Поверить не могу, что полдня уже прошло, пока я спал.

– Не придумал подарок?

– Слушай, не придумал, – Фауст тяжело вздохнул и протёр глаза. – Вроде есть мысли, но… будто это всё не то. Не знаю, может зря я всё это затеял?

– Конечно зря. Но раз вбил себе это в голову, то будь добр доведи до конца, а то потом и того хуже – ещё будешь жалеть.

– Не представляю, что можно подарить девушке, к которой столько испытал, зная, что больше её никогда не увижу?

Галилей поморщился. То ли от глотка кофе, то ли от слов Фауста.

– Не драматизируй так.

– Тебе легко говорить! – Фауст махнул в его сторону рукой. – Ты с Адель даже не знаком.

– Ну-ну, смотрю на тебя и думаю, что это к лучшему.

Фауст замолчал. Он привык к несносности Галилея, но каждый раз чувствовал укол обиды. Его брат всегда относился показушно снисходительно к чужим проявлениям чувств, что периодически раздражало.

– Ладно. Не дуйся, – сказал Галилей и залпом допил кофе. – Давай через часок встретимся в лагере и вместе подумаем? Можем зайти к Петросу, у него в таких делах котелок варит.

Фауст переживал, что это затянется, а тем временем полдня уже прошло. Но Галилей был прав.

– Ладно… Скачи, я догоню.

Галилей коротко кивнул и исчез в Шоре за дверью гостиной. Фауст остался сидеть, кусать ногти и смотреть в стену от навалившихся мыслей. Что если он не успеет её увидеть? Или подарок не возымеет нужный эффект? А какой должен быть эффект? О чём речь, если пока что не было даже достойной идеи подарка?

На самом деле Фаусту никуда не хотелось идти, настроение и так было паршивое, поэтому время он тянул как умел. Через час его замотивировала собраться только мысль о том, что Галилей или их друг Петрос действительно смогут подсказать что-то толковое, хотя надежд было мало.

Фауст натянул рыжую гавайскую рубашку в синий цветочек и второй раз за утро умылся, погода была жаркая. Прямо из ванной комнаты он решил скакнуть к Галилею, в их секретный лагерь в лесу другого мира.

Очутившись в Шоре, Фауст подумал про розовую дверь. Они с братом около года назад обшарили все свалки, чтобы найти дверь с рамой и притащить её в лагерь – всего одна дверь, о существовании которой знали только они. Но как только он почувствовал, что выходит из скачка, земля под ногами исчезла. Фауст резко упал в огромную грязную лужу и забарахтался в ней, как рыба на отмели.

Пытаясь отдышаться, он протёр глаза и убедился, что там, где и должен был оказаться, но их розовая дверь по необъяснимым причинам находилась в горизонтальном положении, подвешенная на дереве над болотной лужей после дождя.

Те самые «необъяснимые причины» стояли неподалёку в жёлтом плаще и с фотоаппаратом. Фауст сразу понял, на что ушёл час ожидания у Галилея, и в иной ситуации он бы восхищённо заржал тому, как его брат выдумывает целую конструкцию из канатов и двери, лишь бы разыграть его. Но сейчас в нём боролись злость, раздражение и обида за право – кто первый вырвется наружу под властью эмоций.

– Как ты меня задолбал!

Галилей только приподнял брови. Во второй руке держал большое красное полотенце.

– Да что ты. А может, меня задолбала твоя кислая рожа за те пять минут, что мы виделись? Сейчас ты выглядишь намного бодрее.

Фауст угрюмо встал из глубокой лужи и, вырвав из рук Галилея полотенце, пошёл мимо к домику. Чуть поодаль стоял крошечный деревянный домик, который они вместе с Петросом построили. Внутри атмосфера напоминала мастерскую: стоял верстак, лежали инструменты, некоторые из них висели на гвоздях, вбитых в стену. Пара стульев и раскладной стол.

Галилей вальяжно зашёл следом.

– Что-то я не пойму, что на тебя нашло? – он сел напротив, не выражая при этом никаких эмоций. – Вы с Адель расстались полгода назад, и казалось, что ты этого даже не заметил, а сейчас, как на иголках, ищешь ей прощальный подарок, словно вы всё это время общались? Ещё и настроение твоё катится к черту – уже подшутить над тобой нельзя.

Фауст немного остыл и понимал, что Галилей опять прав. Однако признать определённые истины бывает тяжело, и ещё тяжелее – озвучить их даже самым близким людям.

– Извини. Не знаю. Когда я узнал, что она уезжает, то… не знаю, – Фауст интенсивно начал вытирать голову. – Короче, просто хочу попрощаться. Ты там что-то трепался про идеи?

– Чтобы придумать подарок, хорошо бы знать цель подарка. Говоришь, попрощаться? Подумай над чем-то небольшим и запоминающимся.

– Украшение?

– Ни в коем случае.