Любовь – это выбор. Пять языков любви в действии
Gary Chapman
Love Is A Choice
This book was first published in the United States by Moody Publishers, 820 N. LaSalle Blvd., Chicago, IL 60610 with the h2 Love Is A Verb, opyright © 2023. by Gary Chapman. Translated by permission. All rights reserved.
Copyright ©2009 by Gary Chapman. Originally published under the h2 Love is a Verb by Bethany House Publishers, a division of Baker Publishing Group, Grand Rapids, MI 49516, U.S.A. All rights reserved.
© Мельник Э. И., перевод на русский язык, 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Посвящается Дереку и Эми Чепмен, которые своим образом жизни продемонстрировали, что любовь – это выбор.
Благодарности
Я в долгу перед людьми, поделившимися со мной своими историями о любви. Этой книги не было бы без их участия. Я крайне благодарен Джеймсу Беллу, который поддерживал этот проект с самого начала и сыграл ведущую роль в отборе составивших его рассказов. Надеюсь, ему и авторам историй будет согревать душу знание, что их труды помогли другим людям осознать: любовь – это выбор. Также я благодарен всем, кто помог издать эту книгу и выпустить ее на рынок.
Немного о личном: мне невероятно повезло с моим сыном Дереком и его женой Эми, которые всю свою семейную жизнь на личном примере демонстрировали, что значит любить. Начав со дня своей свадьбы в Праге и продолжив служением сперва в Антверпене, а теперь в Остине, штат Техас, они день за днем отдают свою жизнь другим людям. Я мечтаю о том, чтобы их примеру последовало как можно больше людей, и с этой целью посвящаю эту книгу им.
Гэри Д. Чепмен. Уинстон-Салем, Северная Каролина
Вступление. Гэри Чепмен
«Любовь заставляет мир вращаться».
«Все, что тебе нужно, – это любовь».
«Любовь способна свести с ума…»
Сколько себя помнит любой из нас, многочисленные стихи, песни, фильмы и ораторы пытаются описать и выразить любовь. Кинофильмы и телепрограммы исследуют тему стремления к любви и личной самореализации. Реклама эксплуатирует это сильное чувство, чтобы продавать нам товары. Порой кажется, что сознание нашей культуры прямо-таки пронизано любовью.
Так что вряд ли стоит изумляться, что любовь – между супругами, родственниками или друзьями – обладает такой притягательностью и ставится настолько высоко в списке наших приоритетов. В конце концов, самая мудрая книга, какую я читал в своей жизни, Библия, говорит нам, что сам Бог есть любовь.
Мало какие эмоции способны сравниться с волнующим выбросом адреналина, которым сопровождается влюбленность, с удовольствием от общества друга или с поддержкой члена семьи. Неудивительно, что к любви мы стремимся больше, чем ко многим другим позитивным переживаниям. Повседневные трудности переносятся гораздо легче, когда мы знаем, что есть люди, которые всегда будут рядом, когда нам понадобится помощь, и безусловно нас поддержат.
Поскольку любые отношения, в которых присутствует любовь, возникают между небезупречными людьми, трудностей в них хватает. В отличие от личных связей, изображаемых на больших и малых экранах, реальные проблемы между людьми обычно не удается разрешить за полчаса, а часто и за несколько попыток. Иногда обстоятельства складываются так, что людей почти невозможно «успешно» любить.
После свадьбы эйфория проходит и романтические чувства могут улетучиться. Мы начинаем расходиться во мнениях и вести себя враждебно, вместо того чтобы поддерживать друг друга.
В одних ситуациях возникают сложности в коммуникации. В других нам мешают наши собственные нереалистичные ожидания. В третьих мы, положа руку на сердце, даже не можем понять, где тут вообще место для любви. И когда становится особенно трудно, некоторые люди просто идут дальше… оставляя за своей спиной след из разбитых сердец.
Как пастор и консультант я вижу такие ситуации снова и снова. Супругу наскучивает брак, и он поддается искушению проверить, действительно ли в саду соседки трава зеленее. Родители и дети разрывают общение друг с другом из-за недопонимания. Кто-то сидит в церкви в одиночестве или замыкается в четырех стенах, потому что лишился сердечного друга и боится вновь стать уязвимым, если откроется людям.
На моих глазах слишком многие люди легко отказывались от любви. Но уход из отношений не приносит того облегчения, на которое человек надеется, не подсказывает верных решений и не упрощает жизнь. Наоборот, он создает еще больше проблем, вызванных застарелыми обидами и взаимными обвинениями.
Так каковы же ответы на трудные вопросы, которые ставит перед нами любовь? Для начала, чтобы любовь жила долго и преодолевала сложности, она должна выражаться не только в чувствах, но и в действиях. Мы должны демонстрировать ее в своем браке, в семье, в кругу друзей и знакомых и – да! – даже в окружении врагов.
Как раз об этом и повествует эта книга. На следующих страницах вы встретите точно таких же людей, как вы сами, – как все мы; людей, которые научились брать препоны и трудности («лимоны», которые подсовывает им жизнь) и превращать их в насыщающий, утоляющий эмоциональную жажду нектар («лимонад»). Это истории успеха, которые вызывают желание взяться за дело и приложить больше усилий.
Здесь вы прочтете:
• О Дорис, которая занимала руки вязанием, когда испытывала почти неудержимое желание задушить ими мужа, которого больше не могла терпеть.
• О Фейт, которой пришлось научиться мириться с тем, что в тело ее любимого человека вселился незнакомец.
• О Лаките, которая наконец влюбилась в своего мужа спустя сорок лет брака.
• О Стивене, который подарил чашку горячего кофе, чтобы согреть любовь в своем сердце, и о Тамаре, которая узнала, что обладает способностью обогатить мир человека, которому повезло меньше, чем ей.
• О Ребекке, чей отец был неспособен демонстрировать эмоции.
• О Мидж, которая ждала сладости шоколада, но вместо него ощутила горечь.
• О Памеле, которая нашла настоящее сокровище под крышкой серебряной шкатулки.
Все эти люди (и многие другие) поделятся своими рассказами о том, как они учились выражать свою любовь, переживая трагедии и триумфы. Их опыт завораживает сильнее, чем любые придуманные голливудские сюжеты. Вы сможете сочувствовать их историям и разделять с ними их муки и достижения.
В послесловии к каждому рассказу я выделил ключевой элемент, способный помочь вам построить прочные, стабильные отношения, а также добавил свои наблюдения, касающиеся практического воплощения языков любви, и рекомендации сделать любовь вашим выбором. Это укажет вам на пути, которыми шли авторы рассказов, чтобы вы тоже могли их выбрать. Их истории вдохновят вас создавать, поддерживать и ощущать такую любовь и такую дружбу, которые продолжат жить и после того, как угаснут первые восторженные эмоции.
Ну что, хотите, чтобы у вас были лучшие на свете отношения? Тогда за дело!
Любовь не целиком определяется местоимением, отвечающим на вопрос «кого» — его, ее или их.
Кто этот человек, как он обращается с вами или что он такого делает, что побуждает вас ценить его, не так уж важно. Любовь начинается с вас и определяется далеко не только тем, что вы говорите или чувствуете. Нет, любить – значит действовать. Любовь – это выбор!
Щедрая любовь. Тамара Вермеер
Тони однажды пришел в офис, где мой муж Тим консультировал ветеранов-инвалидов. Его лицо сияло ослепительной улыбкой. Ростом он не вышел – этот лысый, худой как жердь мужчина лет пятидесяти на вид был не выше моего четырнадцатилетнего сына. Но все же в нем был шарм – особое очарование, благодаря которому, уверена, его мать обожала свое дитя даже облысевшим. Еще он необыкновенно смеялся – этаким легким и звонким хихиканьем, от которого и меня неудержимо тянуло расхохотаться. Наше знакомство было кратким, но оставило в моем сердце след, о существовании которого я поначалу даже не подозревала.
Прошло несколько дней, и Тим спросил меня:
– Помнишь Тони?
– Конечно, – кивнула я, разбирая почту.
– Давай-ка я расскажу тебе о нем чуть подробнее. У него ВИЧ, он один из беженцев, которые после урагана «Катрина» перебрались к нам в Денвер, и, насколько я могу судить, он совершенно одинок. Какое-то время был бездомным, недавно нашел субсидированное жилье. Тони тяжело болен, но в квартире у него практически ничего нет, и спит он на полу. У него нет даже кровати.
У него нет даже кровати – не на чем спать, а он болен! Эти слова эхом звенели у меня в голове. Нет кровати, нет кровати. Я представила себе маленькую, тщедушную фигурку Тони, свернувшегося калачиком на полу. Мне и раньше приходилось слышать о людях, находящихся в подобном положении, и от таких историй у меня всегда сжимается сердце. Но на сей раз словно кто-то встряхнул меня и крикнул в ухо: «У него даже кровати нет! А теперь посмотри, сколько всего есть у тебя!»
Наша семья всегда с радостью помогает тем, кому меньше повезло в этой жизни, будь то раздачей рождественских подарков малоимущим, доставкой еды семьям, у которых кто-то оказался в больнице, или сбором денег для детей в Африке. Но все эти «безопасные» способы помощи не требуют от нас особого героизма, и, оказав ее, мы спокойно идем к себе домой: наша жизнь никак не переплетается с жизнями этих людей.
А тут история Тони! Внутри у меня все сжалось от потрясения. Я просто была обязана добыть для него кровать! Не знаю, почему жажда действия охватила меня именно в этом случае, зато это было ведомо Богу. И это должна была быть не какая-то там подержанная кровать, а непременно новая! По какой-то причине мне хотелось щедро одарить любовью этого человека. Но, несмотря на всепоглощающее стремление помочь ему, я задавала себе вопрос, во что впутываюсь. Никогда прежде я не делала ничего подобного.
Мы с дочерями заказали для Тони кровать и новенькое постельное белье с доставкой. Я ужасно волновалась. Он осторожно сел на свое новое ложе, разгладил складки на простыне и улыбнулся. Потом на Тони нахлынули эмоции, и он разрыдался. Кашель сотрясал его худое тело.
– Спасибо! Спасибо вам огромное… даже не знаю, что сказать. Я… я…
Его слова потонули в слезах. Он смотрел на нас и с растерянностью, и с благодарностью… Не знаю, как еще описать выражение его лица. В сущности, мы были для него совершенно посторонними людьми.
– Тони, дорогой! Что здесь происходит? – В квартиру заглянула Хуанита, соседка Тони, по возрасту годившаяся ему в бабушки. – Извините, вид у меня неподходящий для встречи с новыми людьми, но я хотела бы узнать, что случилось!
В следующий миг она увидела кровать, посмотрела на Тони, покачала седеющей головой и проговорила:
– Дорогуша, я же говорила, что Бог о тебе позаботится. Он тебя услышал. Да, Он услышал!
К делу подключились наши друзья и родственники: в доме Тони постепенно появлялись новые кастрюли и сковородки, посуда, микроволновка, деньги… словом, все подряд! И сверх всего прочего моя сестра Лори купила для него совершенно новую обстановку – нет, не «на тебе, Боже, что мне негоже», как это обычно бывает, а мебельный гарнитур только что с фабрики и гармонирующий с ним по цвету ковер.
– Лори, – сказала я ей, – я переживаю из-за того, что ты потратила столько денег. Мы же на самом деле не знаем этого человека. Он может все это продать, или кто-то может его ограбить, или…
– Я хочу это сделать, и будь что будет, – с улыбкой перебила меня она. Вот она, щедрая любовь!
Однажды я заглянула проведать Тони. Этот человек умел во всем видеть светлые стороны. На вопрос о том, как обстоят его дела, он ответил:
– О, сегодня все хорошо, даже очень. Представляете, у меня завтра день рождения!
– Тони, так давайте же его отметим! – воодушевилась я.
На праздник явилась вся наша семья, приехали мои родители и даже подруга дочери. Все еще не врученные Тони вещи, пожертвованные для него разными людьми, мы сложили в разноцветные яркие пакеты и принесли с собой торт. Тони сидел на диване между моими матерью и отцом, и слезы струились по его лицу.
– У меня никогда прежде не было такого праздника! – признался он. – Знаете, я ведь из семьи, в которой было четырнадцать детей.
Нет, я этого не знала. Где же его родственники? Постепенно начали проясняться мелкие подробности его жизни.
Когда мы ехали домой, подруга моей дочери улыбнулась, глядя в окошко машины, и сказала:
– Это был лучший день в моей жизни.
Приехав на следующий день к Тони, чтобы привезти ему продукты, я увидела, что он любовно прикрепил степлером к стене все красивые пакеты от своих подарков.
Время шло, и вид у Тони становился все более нездоровым. У него были сильные боли в груди, ему становилось трудно дышать. Как-то раз утром в понедельник я заехала к нему.
– На этих выходных я трижды побывал в больнице, Тамара, – пожаловался он. – У меня ужасно болела грудь.
– Ох, Тони! – распереживалась я. – Как же ты туда добирался?!
– Поехал на автобусе, но от остановки пришлось идти еще милю. Врачи сказали, что не могут найти ничего определенного, и отправили меня домой, но лучше мне не становилось, поэтому я ездил туда еще дважды.
Ему даже не помогли добраться до дома! Я была просто в ярости. В том мире, где жила я, у меня были родственники, которые могли отвезти куда угодно на машине, и уж точно медики не отправили бы меня вот так восвояси! Тони же был совсем один, и никому не было до него дела.
Я поняла, что Тони нужен медицинский юрист, поэтому мы с Тимом решили выступить в этой роли. Может быть, против Тони играла его биография, а может быть, его одиночество, но факт остается фактом: с ним продолжали обращаться так, будто он не заслуживал ни уважения, ни усилий медицинских работников. Его часто приходилось госпитализировать, и я даже не упомню, сколько раз я в гневе летела в больницу, узнав, как с ним опять обошлись. Медсестры спрашивали меня:
– А кто вы ему?
Я делала оскорбленную мину и отвечала:
– Как это кто? Конечно, старшая сестра! Вы разве не видите семейного сходства?
Тут надо отметить, что Тони чернокожий, а я белая, притом на полголовы выше него.
Состояние Тони ухудшалось. Однажды я пришла вместе с ним на прием к онкологу. Тони было страшно. В какой-то момент он повернулся ко мне и сказал:
– Зачем вы всё это делаете? Вы же на самом деле не знаете ни кто я такой, ни какие совершал поступки.
Я улыбнулась и ответила ему:
– Ну, меня и моих поступков ты тоже не знаешь.
– Нет, серьезно, – не принял Тони аргумент.
– Наверное, я просто прислушалась к Богу, Тони, – объяснила я. – Он знал, что вам сейчас нужен человек, который будет шагать рядом с вами и просто любить вас.
У Тони обнаружили рак легких. Мы не знали, сколько ему осталось жить, и моя сестра остро ощущала необходимость воссоединить Тони с его семьей. Мы уговорили его позвонить матери. Оказалось, она жила в Миссисипи и звали ее Люсиль.
– Ой, да не хочу я ее волновать! Ей уже почти восемьдесят лет, – отнекивался Тони, но в его голосе сквозили мечтательные нотки.
Мои родители начали навещать Тони дома и в больнице. Он называл их мамой и папой и часто плакал, когда разговаривал с ними по телефону. Думаю, он очень скучал по собственной матери.
Однажды он позвонил мне из больницы. Было около восьми вечера.
– Здесь врач, и он… – Голос Тони дрогнул, и у меня перехватило горло от сочувствия, когда он продолжил: – Дела мои не очень, сестрица.
Он попытался засмеяться, но смех вскоре перешел в рыдания. Врач забрал у него трубку и безэмоциональным голосом сообщил, что у Тони четвертая стадия рака легких и ему осталось жить от шести недель до четырех месяцев. Я разозлилась так, что меня даже затрясло. Я ведь по-человечески просила сотрудников больницы позвонить мне, когда они решат объявить прогноз, чтобы я могла быть в этот момент рядом с Тони. Когда ты совершенно один, такие новости переносятся гораздо тяжелее.
Мы поспешили в больницу. К моему удивлению, Тони улыбался, ласково держал меня за руки, и в этот раз мы с ним поменялись ролями: он утешал меня, а я плакала и не могла остановиться.
– Я знаю, вы считаете, что доктор недобрый человек. Но мне необходимо было услышать правду, а говорить ее никто не хотел, – объяснил он.
Вот тогда-то я и осознала, насколько сильно полюбила Тони.
Потом Тони признался, что, узнав о состоянии своего здоровья, он вышел из палаты и спустился по лестнице, собираясь уйти из больницы и исчезнуть навсегда.
– Я вернулся только потому, что обещал вам быть здесь и не хотел вас расстраивать. Если бы не все вы, меня бы здесь не было.
На следующий день Тони позвонил, напел на автоответчик песенку и подарил нам свой удивительный смех, от которого мне самой неудержимо хотелось сначала засмеяться, а потом заплакать.
– Когда-то я пел в церковном хоре штата Миссисипи, – признался он. Встал на место еще кусочек его биографии.
Мы продолжали уговаривать его позвонить родственникам, и в итоге он сдался и позвонил сестре, Синтии. Моя сестра – великодушное и щедрое сердце – предложила купить Синтии билет в Денвер и арендовать для нее машину. Синтия даже не представляла, что ее брат настолько болен.
– Не понимаю, почему он не позвонил нам раньше! – возмущалась она. – Я бы уже давно приехала.
Тони дистанцировался от семьи по причинам, которых его родственники до сих пор не понимали. Невозможно было усомниться в том, что они его любят. Но, по всей видимости, жизнь нанесла ему какую-то глубокую травму.
Приехала Синтия. Однажды вечером, когда мы были у Тони дома, она разоткровенничалась со мной.
– Знаете, у меня были серьезные проблемы со спиной и я не могла работать, но чувствовала, что должна что-то делать. «Господи, – молилась я, – в чем мое предназначение? Что Ты хочешь, чтобы я делала?» Ну, вот и ответ. Мне предназначено забрать Тони домой и позаботиться о нем.
Совет по делам ветеранов оплатил перелет Тони, а моя сестра – билет Синтии. Когда мы провожали Тони домой, я понимала, что больше никогда его не увижу.
Вся его семья в полном составе собралась, чтобы встретить своего потерянного агнца. Братья и сестры Тони слетелись со всех концов страны, приехали его дочери… да-да, выяснилось, что у него две дочери и четверо внуков! Его история продолжала проясняться.
Мать Тони буквально не отходила от него. Однажды она позвонила мне и сказала:
– Я молилась о чуде для моего сына, и этим чудом стали вы.
В мае того же года Тони скончался – уснул и больше не проснулся. Но уходил он, окруженный своей семьей. Он больше не был один.
Родственники Тони включили нашу семейную фотографию в программку его похорон, сопроводив ее следующими словами: «Ваша семья так позаботилась о нашем дорогом Тони, что лучшего мы не могли бы и пожелать. Просто поблагодарить вас недостаточно! Вы заслуживаете большего. Да благословит и да хранит вас Бог».
Я воспользовалась шансом, позволила Богу тронуть мое сердце и излить из него щедрую любовь – и посмотрите только, что из этого вышло! Совершенно необыкновенная история о любви.
В жизни случается так, что мы вдруг решаем безоговорочно поверить человеку. От этого решения замирает сердце и слегка дрожат руки. Мы не обязаны ему доверять, и если мы выберем недоверие, никто об этом даже не узнает – наша жизнь просто продолжится. Но когда мы начинаем любить – не только нерешительно экспериментируя, но и от чистого сердца, – наша жизнь меняется навсегда. Давая волю щедрой любви, мы получаем незабываемые награды. И порой эта любовь не только затрагивает человека, на которого направлена, но дает тройной эффект, создавая большую семью, которая ощущает истинную общность, которой все мы жаждем.
ПЯТЬ ЯЗЫКОВ ЛЮБВИ В ДЕЙСТВИИ
Тамара и ее семья бегло говорили на трех языках любви – подарки, помощь и проводимое вместе время – и общались на них с совершенно незнакомым человеком, с которым их пути пересеклись по воле Божией. Невозможно прочитать этот рассказ и не ощутить глубокого чувства радости и удовлетворения, которое дарит щедрая любовь.
ЛЮБОВЬ – ЭТО ВЫБОР
Готовы ли вы молиться о том, чтобы Бог свел вас с человеком, которого вы могли бы любить, говоря на одном или нескольких языках любви?
Вспомните, что на последнем суде Иисус хотел сказать тем, кто будет по правую руку Его: «…приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира… ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?» И Царь скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». (Евангелие от Матфея 25:35–40)
Выражать любовь к другим людям – значит выражать любовь к Богу.
Просто чашка бодрости. Стивен Л. Браун
Я чуть раздвинул шторы и выглянул из окна номера мотеля, где было тепло и темно; мне хотелось, чтобы наши трое детей еще немного поспали. Белые снежинки падали с небес, укутывая машины, и зимнее солнце только начинало освещать холодные, продуваемые всеми ветрами окрестности.
Мы прибыли в Карлсбад, штат Нью-Мехико, накануне вечером, рассчитывая взять детей в пеший поход по каньону Маккитрик, чтобы полюбоваться осенней листвой. Внезапный ранний снегопад заставил нас отменить поход, но у нас все еще был шанс побывать в Карлсбадских пещерах. Рекламный щит на шоссе гласил, что в пещере «плюс 13 градусов круглый год».
Мы с женой одели детей – всем им на тот момент было меньше десяти лет – в теплые куртки и голубые джинсы. Все трое хихикали, обсуждая нежданный снегопад, и предвкушали приключения, которые сулил нам начавшийся день. После завтрака мы с женой усадили их в машину и укутали теплым одеялом. Направляясь к пещерам по зимнему ландшафту, мы пели и смеялись.
Метель летела поперек главного шоссе, так что снег на дороге почти не задерживался. Однако когда мы свернули с него, снега на нашем пути стало больше. Перед воротами, ограждающими нас от семимильной дороги в глубь леса, стояла машина службы национального парка. Трое рейнджеров месили подмерзающую слякоть, поочередно подходя к машинам, скопившимся в очереди. Пока они разговаривали с водителями, я заметил, что некоторые раздосадованные туристы вступали с рейнджерами в споры.
Настал наш черед. К моему окошку подошел молодой человек, на котором была форма служащего парка и форменная куртка, явно рассчитанная на температуру +13 градусов в пещерах, а вовсе не на –3, которые показывал термометр под открытым небом. Как и другим рейнджерам, на вид ему было чуть больше двадцати. Не нужно было особо приглядываться, чтобы понять, что парень устал, замерз и раздосадован не меньше, чем нетерпеливые туристы. Наверняка ему комфортнее было исполнять свою обычную работу, отвечая на интересные вопросы посетителей о парке, чем ту, которая досталась ему сегодня: сообщать неприятные новости.
– Доброе утро, сэр, – сказал он мне. – Мне очень жаль, но дорога, ведущая в парк, сегодня небезопасна из-за снегопада. Парковая служба закрыла въезд как минимум до завтра. Вы можете звонить по телефону парка, чтобы узнавать самую свежую информацию.
– Спасибо, что предупредили, – отозвался я. – Представляю, как вам здесь холодно! Мы благодарны за то, что вы заботитесь о нас.
Парень явно воспрянул духом и улыбнулся:
– Спасибо, сэр. Хорошего дня!
Мы двинулись в обратный путь, собираясь вернуться в мотель, но по дороге я приметил у обочины кофейню.
– Как насчет горячего шоколада? – спросил я свою семью.
– Ура, папочка! Отличная идея! – дружно отозвались дети.
Когда мы вошли в ресторан, нас окутал аромат горячего шоколада и кофе. Он был весь заполнен людьми, укутанными в зимние куртки, шапки и шарфы, – как и мы, они пришли сюда целыми семьями. Усаживаясь за столик, мы вспомнили, что в нашем мотеле есть крытый подогреваемый бассейн, и решили, что будет здорово плавать в нем, в то время как снаружи земля укрыта снегом.
Я смотрел на холодный пейзаж за окном и думал, что проводить время с семьей, плескаться в теплом крытом бассейне – дело намного более приятное, чем то, которым пришлось в тот день заниматься молодым рейнджерам. И у меня появилась идея.
– Золотко, – сказал я жене, – а не отвезти ли нам ребятам из парковой службы горячего кофе?
– Отличная мысль! – одобрила она.
Я заказал три кофе навынос и загрузил картонный подносик порционными сливками и сахаром. Мы снова сменили направление и двинулись в сторону парка. Я объехал очередь из машин и, остановившись рядом с воротами и держа в руках поднос с кофе, подошел к ближайшему рейнджеру.
– Эй, парни, кажется, вы тут здорово замерзли! Мы подумали, что вам не помешает горячий кофе.
Явно не ожидавший этого рейнджер пробормотал:
– Ну… спасибо вам. Спасибо вам большое!
Мы видели из окошек машины, как он раздавал кофе своим товарищам и указывал им на нас. Вид их счастливых лиц доставил нам больше удовольствия, чем любой поход.
На обратном пути в мотель мы разговаривали с детьми о том, как, должно быть, холодно рейнджерам стоять в такую погоду у ворот. Мы объяснили им, что наш дар согреет рейнджеров и приободрит их, и эти чувства останутся с ними на весь день, ведь, несмотря на важность их работы, многие люди этот труд не ценят и тем самым усложняют им задачу.
В тот день я размышлял о концепции спонтанных добрых поступков. Почему у нее такая богатая традиция? Почему мы испытываем такое удовлетворение, совершая их? Почему эти поступки так удивляют тех, кому они приносят пользу?
Признаться, иногда я сам бываю точно так же раздосадован и, пожалуй, почти так же неприятен в общении, как те туристы, что спорили с рейнджерами. Все мы идем по жизни, поглощенные своими заботами. И склонны видеть в других людях, мешающих осуществлению наших планов, противников, а не тех, кто просто старается делать свою работу. Неудивительно, что мы плохо обращаемся с ними и не думаем об их чувствах.
Почему же я повел себя иначе именно в тот раз?
В тот снежный ноябрьский день я пребывал в другом психологическом состоянии. Мои мысли занимали жена и дети. Я хотел, чтобы они получили удовольствие. Я был благодарен обстоятельствам за то, что мы с ними можем провести это время вместе, пусть даже погода и нарушила наши планы. У меня было «отпускное» настроение, и никакая особенная программа действий не занимала моих мыслей. Наверное, именно из-за отсутствия зацикленности на своих внутренних проблемах я и отнесся к этим молодым рейнджерам по-человечески. Я посочувствовал их проблемам и страданиям. Я увидел в них людей – точно таких же, как я сам.
Я часто вижу в человеке только его роль – смотрителя парка, продавца, банковского служащего и кого угодно еще. Я забываю о том, что эти люди – еще и матери, дочери, братья, друзья. Урок, который я получил в тот день, заключался в том, что, когда я взаимодействую с людьми, мне нужно видеть не только их трудовые обязанности, но и равных себе людей или даже друзей. Я должен сознавать, что у них есть собственные стремления, планы, обиды и переживания. Я хочу помогать окружающим и ободрять их. Если я научусь относиться к незнакомцам с большей любовью, возможно, они будут добрее ко мне и к другим людям, и от этого жизнь каждого из нас станет полноценнее и богаче.
Следующим вечером, возвращаясь домой, мы наблюдали, как над тающими снегами садилось солнце. Мы решили, что наш маленький добрый поступок – угостить рейнджеров кофе – согрел нас не меньше, чем их.
«Даже самая маленькая помощь может сделать мир светлее».
«Помоги другому».
«Возьми свое сердце,
Зажги его смело,
Отдай его людям,
Чтоб жарче горело».
Многие годы бесчисленные маркетинговые слоганы и, конечно же, песни призывают нас выражать доброту, понимание и даже любовь к другим людям через действия.
Наши поступки не обязаны быть эффектными жестами или выдающимися подвигами, чтобы сделать чей-то день светлее. Это могут быть и такие мелочи, как улыбка, доброе слово или даже чашка кофе.
Когда для нас становятся привычкой эти простые проявления заботы, мы не только делаем мир лучше, но и улучшаем собственную жизнь. Мы становимся более любящими людьми, и этот подход к жизни положительно сказывается на нашем окружении и нас самих.
ПЯТЬ ЯЗЫКОВ ЛЮБВИ В ДЕЙСТВИИ
Стивен с семьей был на отдыхе, но увидел в служителях парка личностей и произнес слова поощрения: «Спасибо, что предупредили. Представляю, как вам здесь холодно! Мы благодарны за то, что вы заботитесь о нас». Затем они совершили акт помощи: купили кофе – подарок – и вручили его рейнджерам. Что-то мне подсказывает, что они были единственными, кто в тот день угостил рейнджеров кофе, и одними из немногих, кто произнес слова поощрения. У большинства из нас есть возможности выражать любовь к людям, с которыми мы встречаемся в повседневной жизни, но часто мы настолько поглощены собственными заботами, что совсем не думаем о других.
ЛЮБОВЬ – ЭТО ВЫБОР
Готовы ли вы попросить Бога открыть ваше сердце для Его любви и позволить вам быть каналом любви к другим? Сделайте это, а затем ищите возможность сказать кому-нибудь слова поощрения.
Проблема чайной ложечки. Дорис Э. Кларк
– Никогда не была на более прекрасной панихиде! – сказала моя подруга Кэти после поминальной службы по моему мужу. – Как тебе и Дуэйну удалось создать такую любящую и дружную семью?
Я слышала подобные слова много раз. Это правда. Нам повезло прожить вместе сорок семь лет, у нас трое детей, которые тоже состоят в крепких семейных отношениях, и восемь внуков. Все они с необыкновенной трогательностью отдали дань уважения человеку, которого любили всем сердцем.
Чего не знал никто из них, так это того, что однажды ветреным зимним вечером наши супружеские отношения рассыпались в прах. Тем вечером я осознала, что больше не люблю своего мужа.
Звяк! Звяк! Звяк! Я оторвала взгляд от вязания, пытаясь обнаружить источник раздражающего звука. Муж, с которым я прожила к тому времени одиннадцать лет, сидел перед телевизором и пил шоколадное молоко. Черпая его ложечкой. Меня передернуло от отвращения к этой его привычке.
У Дуэйна была причина пить свой любимый напиток именно так. Он, страдавший ожирением, мог выпить и два, и три стакана, даже не заметив этого. А пользуясь чайной ложечкой, он ограничивался только одним.
Но меня раздражало не только назойливое звяканье. С Дуэйном было трудно жить. Он то критиковал меня, то подолгу молчал, вообще не желая разговаривать.
Как сильно он изменился за годы, минувшие с того уикэнда на День благодарения, когда мы с ним познакомились! Я, восемнадцатилетняя первокурсница Портлендского университета, планировала стать учительницей и меньше всех из своих друзей задумывалась о том, чтобы пораньше выскочить замуж. У Дуэйна же в его двадцать два года уже была хорошая работа, и он хотел завести семью.
Наше случайное знакомство быстро переросло в любовь. Школа и профессиональная карьера отошли для меня на второй план. Он предложил мне выйти за него на втором свидании, а на третьем я ответила согласием. Я бросила учебу, и в апреле следующего года мы поженились.
Чудо, что нам вообще удалось сохранить свой брак! Мы были слишком молоды и импульсивны.
В первые годы совместной жизни мы были безоблачно счастливы, и вскоре наша молодая семья пополнилась тремя детьми. Я не могла вспомнить, когда все изменилось, но тем вечером я смотрела на отца своих детей и понимала, что даже жар от поленьев, пылающих в камине, неспособен согреть мое заледеневшее сердце.
О разводе не могло быть и речи. Никто из родственников, моих и мужа, ни разу не пошел этим путем. Мы оба были преданы институту брака, пусть даже он превратился в тюрьму.
Я встала с кресла и ушла на кухню. «О Господи! – вырвалась из моего сердца безмолвная молитва. – Как я смогу прожить с этим человеком еще пятьдесят лет?! Должен быть какой-то способ сделать нашу жизнь лучше».
Повинуясь внезапному побуждению, я взяла бумагу и карандаш, села за кухонный стол и составила список недостатков мужа. Закончив, несколько минут смотрела на пять пунктов, появившихся на странице. В двух из них были указаны действительно непривлекательные черты, одной из которых являлась его непрерывная критика в мой адрес. Я попыталась добавить к этому списку еще какие-нибудь претензии, но не смогла. Выходило, что самое глубокое отвращение у меня вызывает то, что он пьет шоколадное молоко, используя ложечку.