Меня купил шейх

1 Жасмин

– Отпустите! Это ошибка! – кричу в закрытую дверь, пытаясь достучаться до охранников. Мрачные и пугающие – они бесцеремонно затащили меня непонятно куда и молча ушли. – Выпустите! Я гражданка другой страны! Это похищение!

В ответ – тишина. Слышно только мое тяжелое дыхание. Оглядываюсь по сторонам – комната выглядит как довольно дорогой номер отеля. Пафосное оформление, яркие богатые цвета, отделка под золото – все буквально кричит о том, что гостю здесь должно быть комфортно.

Только мне – нет.

Мне – страшно.

Липкий ужас окутывает, а беспомощность разрастается в груди, провоцируя панику.

Окидываю взглядом комнату, ища сама не знаю что. Хоть что-то.

Стоп. Шторы. Ну конечно!

Подбегаю к ним и дергаю в стороны, во только за ними, увы, вовсе не окно. Точнее окно-то есть, но оно закрыто железными ставнями. Видимо, чтобы пленница не сбежала.

– Да чтоб вас всех! – кричу в сердцах. Снова иду к двери и бью по ней кулаками, кричу, требуя выпустить меня, но результат тот же.

Обессиленно сползаю на пол, устланный мягким ковром. Снова разглядываю спальню, в которой меня заперли. Как же так все получилось?!

В голове все еще шумит – мне явно что-то подмешали, чтобы увести из гримерки после выступления. Я даже не сразу поняла что произошло – перед глазами все поплыло, а последний кого я видела – Игорь. Мой старший брат.

Где он? Что с ним?

Стискиваю виски пальцами, растираю, пытаясь унять ноющую боль.

Кто бы знал, чем обернется мое согласие отправиться на гастроли в красивую восточную страну?

Прикрываю глаза, пробуя собраться с мыслями.

Что мы имеем? Меня куда-то увезли, накачав какой-то дрянью.

Вот только как? Когда?

Я пила воду, которую мне принес Игорь. Но брат не может быть замешан – он меня любит, и у нас нет никого кроме друг друга.

Лишь благодаря ему у меня получилось попасть в танцевальную труппу, которая гастролирует по всему миру.

Если бы не Игоряша, я бы… Да я бы не справилась после смерти родителей.

Наверняка он уже ищет меня – нужно просто дождаться. Он вытащит меня, спасет. Как и всегда.

Я пришла в себя уже в незнакомом месте – запомнила только двоих высоких мужчин, которые завели в эту комнату и усадили на постель.

Хоть какая-то ясность в голове наступила спустя полчаса. Хотя может и позже. У меня с собой ни часов, ни сумочки. Как была в танцевальном костюме, так меня и забрали.

Но кому я понадобилась? А главное – зачем?

Когда щелкает замок, я тут же поднимаюсь на ноги. Слабость еще чувствуется, но я все равно готова сражаться. Однако вместо тех же мужчин в комнату входит высокая темноволосая женщина. Ее глазах сильно подведены на восточный манер, а сама она облачена в темно-бордовое платье в пол.

– Кто вы?

Вместо ответа незнакомка проходится по мне оценивающим взглядом, отчего я остро ощущаю себя вещью на витрине.

– Неплохо, – цокает она языком. – Повернись.

– Что?

– Я сказала – повернись, – повторяет она невозмутимо. – Хочу посмотреть товар.

Ее холодный цинизм в первые мгновения шокирует так сильно, что я теряю дар речи. А затем до меня доходит, что дверь-то до сих пор открыта. И это – мой шанс.

Я успеваю сделать всего пару шагов, когда незнакомка ловко преграждает мне дорогу и хватает за горло так, что я мгновенно задыхаюсь.

– Не советую, – холодно произнесла она, вглядываясь в мое лицо.

Глаза у нее настолько черны, что мне становится страшно. Хватаюсь пальцами за ее руку, пытаясь ослабить хватку.

Женщина небрежно отталкивает меня так, что я, не удержавшись на ногах, падаю на пол. Даже ковер не смягчает удара.

– Выпустите меня, – сиплю, растирая шею. – Я гражданка другой страны. Вы не имеете права удерживать меня здесь!

Она лишь чуть наклоняет голову набок. Кажется, будто эмоции этой незнакомке и вовсе чужды.

– Хочешь, чтобы твоего брата казнили? – равнодушно спрашивает она.

– Ч-что?

Она достает из кармана в платье небольшое фото и показывает мне.

– Он?

– Это Игорь, – киваю, растерянно глядя на него. – Откуда это у вас?

– Он – вор. И его поймали на горячем. По закону его могут казнить прямо завтра.

– Не может быть, – мотаю головой, не веря своим ушам. – Он бы никогда… Такого не может быть! Даже если его арестовали, должен быть суд, и вообще…

– Здесь все иначе, – равнодушно отвечает женщина. – У нас нет снисхождения к ворам. А твой Игорь обокрал уважаемого человека. Но ты можешь спасти его.

У меня голова кругом от всего, что я узнала. К тому же слабость и противная ноющая боль все еще дает о себе знать.

– Как?

– Завтра будет большой праздник. Станцуешь так, что гостям понравится – его отпустят.

– И все? – недоверчиво спрашиваю. – Просто станцевать?

– Чтобы приглашенным гостям понравилось, – повторяет женщина. – Среди них будет наш шейх. А он очень избирателен.

Впервые на ее лице мелькает что-то вроде усмешки.

– Будет непросто.

– Но Игоря точно отпустят?

– Если справишься.

Последняя фраза повисает невысказанным вопросом, и я сдаюсь. Кроме Игоря у меня нет никого. Только он. Я просто не имею права отказаться от брата.

– Я согласна, – обреченно выдыхаю. – Сто нужно танцевать?

– Завтра тебе принесут костюм. А пока… – она медленно прохоидт влево, нажимает на настенную панель и оказывается что часть стены – это дверь встроенного шкафа. Женщина несколько секунд разглядывает содержимое – мне не видно что именно. А затем достает вешалку с платьем небесно-голубого цвета и небрежно бросает его на постель.

– Переоденься.

– Зачем? – настороженно смотрю на наряд. – Мне вполне комфортно в моем…

– Переоденься, – уже более жестко произносит она. – Здесь своим законы, девочка. Лучше тебе запомнить это сразу.

Снова на ее лице мелькают эмоции, но я не успеваю понять, какие именно. То ли сожаление, то ли сочувствие.

– Чуть позже тебя выведут на прогулку, если будешь послушной.

Женщина уходит, и дверь не просто закрывается – щелкает замок. Снова.

Медленно подхожу к постели и разглядываю платье – в целом ничего ужасного. Длинное, из плотного шелка, без провокационных вырезов.

Мой танцевальный костюм куда менее скромный – комбинезон насыщенно черного цвета с разрезами по бокам – на бедрах, икрах, а еще на животе и спине.

Вроде все закрыто, но создается ощущение откровенности.

Когда в первый раз увидела, в чем придется выходит на сцену, запаниковала, но Игорь успокоил. Сказал, что я буду выглядеть обалденно. Только благодаря его поддержке, я рискнула и поверила в себя.

Стоит вспомнить про брата, как в груди начинает ныть. Что же такое случилось, что он оказался пойманным с поличным?

На глаза наворачиваются слезы – мне страшно. За себя, за брата. За то, что наша жизнь может оборваться здесь, в чужой стране, куда мы прилетели с такими надеждами чего-то добиться.

Как только справляюсь с эмоциями и переодеваюсь, снова щелкает замок и входит один из охранников. Как будто только и ждал, что я буду готова.

Он молча кивает в сторону коридора, и я послушно подчиняясь – как минимум так я смогу узнать, где нахожусь. Ведь дорогу сюда я совсем не запомнила – только обрывочные образы, которые с трудом всплывают в памяти.

Мы петляем по коридорам, в которых несомненно можно заблудиться с непривычки. Обстановка везде очень богатая – словно я нахожусь в каком-то восточном особняке.

Как только мы выходим на улицу, я убеждаюсь, что место это расположено где-то недалеко от города.

Жару сменила вечерняя духота, которую в доме не ощущаешь. Но несмотря на то, что здесь жарче, чем внутри, я наконец могу вдохнуть полной грудью.

Мужчина за моей спиной так и стоит молча. Сначала кажется, что он пойдет вслед за мной. Но стоит сделать всего несколько шагов, как я понимаю, что осталась одна.

Оглядываюсь по сторонам, а затем медленно иду по дорожке. Обхожу дом, осматриваясь по сторонам.

Сад, конечно, выглядит потрясающе. Но я уже успела понять, что здесь, несмотря на климат, следят за зеленью, и все, кто имеют возможность, вкладывают немало денег в обустройство пространство вокруг дома.

Впереди – между деревьев – я вижу очертания забора и невольно ускоряюсь. В заборе обязательно должна быть калитка, а значит, путь к свободе. Как минимум, это может оказаться полезно и…

И вдруг мне чудится темный силуэт, который мелькает, появившись будто из ниоткуда.

– Куда же ты торопишься, цветочек? – звучит низкий хрипловатый голос.

А затем передо мной возникает высокий незнакомый мужчина и полностью преграждает мне дорогу.

2 Жасмин

Он весь в черном и одет совсем не по-восточному – на нем толстовка с капюшоном которым накинут на голову так, что часть лица оказывается в тени.

Все, что я вижу – красивые чувственные губы, тяжелый подбородок и высокие скулы.

Разница в росте такая, что я чувствую себя рядом с незнакомцем маленькой и уязвимой.

На автомате делаю шаг назад, при этом не имея возможности отвести взгляда от мужчины.

Он стоит раскисленный, убрав руки в карманы джинсов.

“Поразительно, неужели ему не жарко в таком виде?” – мелькает неуместная мысль.

– Ты боишься? – спрашивает он, а у меня от хрипотцы в его голосе мурашки по телу проносятся. Какой гипнотический тембр.

– Что вам надо? Я просто гуляла…

Несмотря на то, что на улице довольно тепло и даже душно, у меня мороз по коже. Я не вижу глаз мужчины, но чувствую – он смотрит. Пристально и цепко.

Я впервые сталкиваюсь с подобным. Бывало, конечно, что поклонники после выступлений пытались завязать знакомство с участницами труппы. У нас есть и куда более красивые девушки, чем я, но и мне перепадало мужское внимание.

Я уже научилась распознавать эти липкие похотливые взгляды. Но ни разу я не чувствовала настоящей опасности.

До этого вечера.

Делаю еще один шаг назад, боясь, что незнакомец начнет меня преследовать.

– И ты бы не хотела покинуть это место?

Это вопрос застает меня врасплох. Я едва успеваю удержаться и ответить, что да, конечно хотела бы!

– Зачем вы спрашиваете об этом? – шепчу, настороженно глядя на мужчину, который пока не сделал даже шага в мою сторону. Так и стоит в тени дерева. Словно скрывается.

– Ты красивая, цветочек, – вместо ответа произносит он. – Тебе не идут слёзы.

Я окончательно теряюсь от его слов.

– Кто вы такой? Зачем вы здесь?

– Я пленник своей роли, как и ты.

– Охранник, да? Сейчас ваша смена? – догадываюсь, что мужчина не может оказаться тут просто так. Конечно же, раз меня так ловко привезли в это место, наверняка, это требует немалых ресурсов. А значит, и он не мог попасть сюда просто так.

Господи, чувствую себя героиней в каком-то дешевом кино, честное слово!

– Можно и так сказать. Хочешь сбежать? – снова спрашивает мужчина.

Что-то такое есть в его голосе, что вместо того, чтобы уйти, я стою и слушаю. Веду разговор, хотя не понимаю – чем мне поможет простой охранник? Как спасет моего брата?

– И вы просто так готовы мне помочь? – недоверчиво спрашиваю.

Раздается тихий смех. Красивый, низкий. Этот мужчина определенно пользуется вниманием у девушек.

– За все в этой жизни надо платить, цветочек. На что ты готова пойти, чтобы вырваться из этого плена?

“На все”, – мысленно отвечаю, но вслух ничего не говорю. Я помню про Игоря и понимаю – не смогу уйти, если это окажется приговором для брата.

– Я вас не знаю, – осторожно отвечаю. – Но может быть у вас есть мобильный телефон? Я бы хотела позвонить, – прошу, решив рискнуть и попытаться связаться с нашим хореографом – Людмилой.

– Здесь запрещено пользоваться телефонами, – равнодушно отвечает незнакомец. – Связь глушат.

Разочарованно вздыхаю, но, наверное, это и логично.

– Так что насчет сбежать?

Соблазн согласиться и вырваться из плена велик. Но я не могу так поступить с Игорем. Да и самого охранника я вижу впервые. Согласиться на его помощь – безумие чистой воды, даже если его голос так мягко обволакивает и внушает доверие.

– Я не могу. Завтра… Завтра меня отпустят.

– Ты так уверена в этом? – удивленно спрашивает он.

Его вопрос заставляет меня усомниться, но довериться незнакомому мужчине – еще большая глупость. Поэтому я киваю, чувствуя, что лучше мне уйти.

Однако не успеваю я даже шага сделать, как незнакомец догоняет меня и оказывается слишком близко. Практически врывается в мое личное пространство.

И я буквально вся пропитываюсь его запахом – сандал и хвоя. Это последнее, чем я успеваю подумать, прежде чем его губы прикасаются к моим.

Поцелуй выходит не грубый, скорее даже осторожный, словно незнакомец пробует меня на вкус.

– Ты пахнешь невинностью, – хрипит мужчина, и мне удается разглядеть черты его лица. Крупные, словно высеченные из камня. Глаза – темнее ночи, и такие темные брови.

– Мне нравится, – довольно произносит он и проводит носом вдоль моей скулы. Будто старается запомнить мой запах.

Только в этот момент я отмираю и поддаюсь инстинкту, который вообще-то должен был проснуться гораздо раньше!

Я замахиваюсь, и ладонь начинает гореть от пощечины.

Незнакомец застывает – в его взгляде вспыхивает опасное пламя, а я едва успеваю сделать шаг в сторону, чтобы оказаться подальше.

Мне кажется, что он вот-вот просто набросится на меня – я уже жалею, что ударила его. Что-то такое в его глазах появляется, что у меня по спине холодок пробегает.

В этот момент неподалеку раздаются голоса, трескаются ветки.

И незнакомец отступает.

Я пячусь назад, но когда отвожу взгляд всего на мгновение – мужчина исчезает. Только горящие губы и ладонь напоминают о том, что произошло.

– Пора возвращаться, – раздается голос той самой женщины, которая приходила ко мне в комнату. Вместе с ней появляется и охранник.

Я слишком растеряна после встречи с пугающим незнакомцем – поэтому послушно иду в дом, где прохлада остужает и дает возможность чувствовать себя более комфортно.

– Отдыхай, – приказывает сопровождающая.

Затем я слышу, как охранник обращается к ней:

– Далила, босс ждет тебя наверху.

Дверь закрывается, и я остаюсь в одиночестве.

Несмотря на самочувствие, я засыпаю далеко не сразу. Постоянно кручусь на постели, думаю про брата и временами проваливаюсь в чернильную тьму.

Окончательно просыпаюсь, когда в комнату приходит Далила с подносом в руках.

– Поешь. Силы тебе понадобятся.

– Сколько времени? – сонно спрашиваю, растирая лицо.

– Четыре часа дня, – отвечает она. – Поешь и приведи себя в порядок. В ванной найдешь все, что нужно.

Я удивленно охаю – неужели я столько проспала? Хотя окна здесь закрыты – время суток сложно угадать.

Аппетита нет, но ради брата я заставляю себя поесть. Помню, что должна выступить хорошо, чтобы Игоря освободили.

Образ вчерашнего незнакомца практически стерся из памяти – лишь изредка возвращаюсь к мысли – а мог ли он помочь мне сбежать?

В ванной я нахожу все, чтобы не просто помыться, но и сделать прическу и накраситься. Странно, но вчера этого не было.

Оглядываюсь по сторонам – может, есть другая дверь, но ничего подобного не нахожу. Получается, это появилось пока я спала? От этого становится жутко не по себе.

Приняв душ, выхожу обратно и вижу, что на постели уже лежит одежда. Подхожу ближе и растерянно моргаю. Короткий полупрозрачный белый топ и шаровары из такого же легкого материала.

– Я должна буду танцевать в этом? – смотрю на Далилу. – Но я думала…

– В этом, – отрезает она. – И лучше поторопись. Гости не буду ждать.

Сегодня ее тон более резкий и бескомпромиссный. А еще видно, что она сильно раздражена.

Кое-как я справляюсь с задачей, поняв, что женщина не собирается уходить или отворачиваться. Мне очень неуютно в настолько откровенном наряде. Из белья на мне лишь крошечные трусики телесного цвета. И наверняка со стороны будет казаться, что я под костюмом вообще голая.

Ни разу я не надевала чего-то настолько провокационного. Наши танцевальные костюмы хоть и были с разрезами, но все же оставались достаточно закрытыми, чтобы не превращаться в нечто откровенно сексуальное.

– Неплохо, – оценивает Далила.

– Что с моим братом? Я хочу узнать, как он.

– Узнаешь, когда выступишь, – отрезает она, а затем протягивает мне футляр. – Надень это.

Сначала я думаю, что это украшения для вечера, но когда открываю коробочку, непонимающе смотрю на нечто, похожее на ошейник.

– Что это? Зачем мне чокер?

На лице женщины появляется снисходительная усмешка.

– Это твой номер.

Опускаю взгляд и только сейчас замечаю, что к украшению прикреплен медальон, на котором витиевато выбит номер одиннадцать.

– Номер выступления?

– Номер лота, – поясняет Далила. – Ты – товар на сегодняшнем аукционе, девочка. И твой номер – одиннадцать.

3 Жасмин

– Это шутка? – неверяще смотрю то на Далилу, то на украшение в моих руках. – Это же…

Она недовольно фыркает и довольно резко возражает:

– Нет, конечно. В зал ты выйдешь одиннадцатой, что непонятного?

– Но я же… Я не соглашалась ни на какой аукцион! – возмущаюсь и отбрасываю коробку вместе с украшением на постель.

Только что оно казалось мне произведением искусства, теперь же, зная, какой смысл несет этот ошейник, я воспринимаю его, как нечто мерзкое и уродливое.

– То есть брата спасать не планируешь? – неожиданно терпеливо спрашивает Далила.

Я так и застываю, вспоминая о том, что она говорила про Игоря.

– Но это же… Речь шла про праздник, – беспомощно шепчу.

– Праздник, – кивает Далила. – Большой праздник. Столько господ соберутся в одном месте, – усмехается она. – Это действительно праздник, девочка. Появиться на нем – большая честь.

– Но мне этого не надо!

– Глупая, – качает она головой. – Ты сама согласилась.

– Вы меня обманули! – возмущенно заявляю. – Это все ложь! Если бы яз нала, что это какой-то аукцион, то…

– То что? Отказалась бы? Готова отправить брата на плаху? Учти, приговор исполнят быстро. Передумать не выйдет.

Я чувствую такую жуткую беспомощность, что на глаза слезы наворачиваются.

– Но так же нельзя… Это противозаконно!

Далила равнодушно жмет плечами.

– Учти, если ты откажешься сейчас, обратной дороги не будет. Так что?

Я загнана в угол. По сути выбора-то у меня и нет – я не смогу бросить Игоря в беде. Он всегда меня защищал, заботился обо мне. Он – моя семья.

– Что нужно делать на аукционе? И что вообще там происходит?

На лице женщины мелькает удовлетворение – она будто и не сомневалась в моем решении.

– Ты должна станцевать для гостей.

– Но что значит лот? Танец? Я должна будут танцевать… – запинаюсь, боясь озвучить свою догадку. – … приват?

– Сначала ты должна будешь танцевать на сцене. Потом – для того, кто заплатит больше всех и победит в аукционе за твой лот.

Прикрываю глаза, мысленно смирясь с тем, через что придется пройти. У меня не было опыта с мужчинами. Ни разу. Я знала, что некоторые девушки из труппы подрабатывали, танцуя приватные танцы в элитных клубах столицы. Это держалось в тайне, и я бы не узнала, если бы брат не проболтался. Он сразу заявил, чтобы я даже не думала никуда устраиваться.

Что бы Игорь сказал, узнав, на что я подписалась ради него? Разочаровался бы, конечно. Но зато он останется жив.

– Я согласна, – тихо говорю, понимая, что за этим последует.

Будет страшно и непросто, но ради брата я должна справиться.

– Это ведь просто танец? – на всякий случай уточняю.

– Зависит от твоих стараний, девочка, – снисходительно отвечает Далила. Затем берет с кровати ненавистный ошейник и подает мне.

Пальцы обжигает, как только я его забираю, но выбора нет. Пытаюсь его надеть, но застежка не поддается – тогда женщина подходит ко мне и помогает.

Затем поправляет волосы – часть их я завязала в высокий хвост, а остальные оставила распущенными.

Они от природы практически белоснежные, и брат всегда называл это моей гордостью. Запрещал стричь и ревностно относился к тому, чтобы я хорошо ухаживала за ними. Кажется, он больше переживал за то, чтобы у меня была длинная белоснежная коса, чем я. Обычно я волосы заплетала или делала пучок, но в этот раз выбрала другой вариант.

– Очень неплохо, – выдает Далила. Пробегает пальцами по ожерелью, а мне кажется, что мне на шею надели удавку – дышать сразу становится куда сложнее.

Она отступает на шаг, проходится по мне очередным оценивающим взглядом и делает жест, чтобы я покрутилась.

– Очень даже неплохо, – задумчиво повторяет Далила.

– Я так понимаю, танцевать нужно что-то восточное? – мрачно спрашиваю, хотя сама, конечно, догадываюсь, каков будет ответ. Не зря ведь костюм мне принесли именно такой.

– Ты талантливая девочка, сама сообразишь, что будет лучше, – туманно отвечает Далила. – Идем. Скоро начало. Опаздывать нельзя.

В коридоре нас ждет охранник – один из тех, кого я уже видела. Он сопровождает нас молчаливой тенью.

В этот раз мы идем куда дольше, чем на прогулку. На пятом повороте я сбиваюсь, а когда поднимаемся на пару этажей по лестнице окончательно теряюсь.

Далила тормозит у темной двери, которая тут же открывается. В коридор выходит невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти. Он тут же смотрит на меня и лишь после этого на мою сопровождающую.

– Принимая, Расул, – сухо произносит она. – Девочка готова.

– Одиннадцатая? – деловито уточняет он.

– Да.

– Хорошо, – довольно произносит мужчина и отступает осбождаюя дорогу. – Заходи, милая.

Настороженно смотрю на Далилу, но та абсолютно безразлична и лишь жестом дает понять, чтобы я не тормозила.

В комнате обстановка в том же стиле, что и спальня, в которой я провела сегодняшнюю ночь. Тот же ярко выраженный восточный колорит – диван с подушками, низкий столик, на котором блюдо со сладостями.

– А мой брат? – оборачиваюсь к Далиле, едва успев поймать ее взгляд.

– Справишься с танцем – сможешь попросить за него, – отвечает она. – Остальное узнаешь у расопрядителя, – кивает она в сторону Расула. И дверь практически сразу захлопывается.

В комнате кроме меня остается только мужчина встретивший нас. Он разглядывает меня как вещь – и снова это неприятное липкое чувство.

– Хороша, – наконец, заключает он. Затем бросает взгляд на часы на руке и цокает языком. – У тебя минут пять, конфетка. Готовься. За дверью если что охрана, так что не делай глупостей.

Он уходит, но через другую дверь – в противоположной стене. А я нервно хожу по комнате, не понимая, к чему были последние слова. Какие глупости? Разве я могу сбежать, зная, что пострадает Игорь?

Неизвестность пугает меня. Я не просто волнуюсь – я боюсь. Не знаю, как брат умудрился вляпаться куда-то, но я должна его вытащить. А значит, надо как следует выполнить условия и станцевать так, чтобы полностью выложиться.

Восточные танцы никогда не были моим любимым направлением. Поэтому сейчас я очень нервничаю – что если не справлюсь?

Когда дверь открывается и за мной возвращается Расул, я уже не знаю куда себя дать.

Он жестом дает понять, чтобы я подошла ближе.

– Твой выход, – говорит он и пропускает первой.

Я попадаю в плохо освещенный коридор. Делаю всего несколько шагов, а затем слышу мелодию. И тут же оказываюсь в луче света.

Все, что я успеваю увидеть до того, как осознаю, где оказалась – темный пронзительный взгляд мужчины, сидящего прямо напротив меня.

Взгляд, который я уже видела. И от которого ноги становятся ватными.

4 Жасмин

Несколько долгих секунд я стою, ослепленная и растерянная. Мелодия становится громче, и в голове вспыхивает мысль про брата. Только она придает мне сил и помогает начать двигаться.

Поначалу я чувствую себя скованно и неуютно. Сцена, на которой стою, ярко освещена, тогда как зрительская часть зала погружена в полумрак. Все, что я могу различить – очертания белых одежд. Я боюсь смотреть на присутствующих, чтобы не столкнуться взглядом с тем самым мужчиной.

Как он мог тут оказаться?!

Эти мысли мешают сосредоточиться на танце. Я двигаюсь уверенно, но постоянно сбиваюсь. Раньше меня завораживал восток – их обычаи, музыка, традиции. Мне нравились восточные сказки и традиционная одежда.

Теперь же все это вызывает отторжение.

Я танцую, стараясь успевать за музыкой, двигаюсь, кружусь, вспоминая все, чему обучала Людмила – наш хореограф. Но во время одного из поворотов замечаю, стоящего в стороне Расула. На его лице вижу недовольство – он разочарованно качает головой, глядя на меня, и что-то говорит подошедшему охраннику. Они оба смотрят в мою сторону, а у меня по спине мороз прокатывается от мысли – неужели я не справилась?

Наверное, ни разу я не танцевала настолько отчаянно и горячо. Прикрыв глаза, заставляю себя не думать о том, кто сидит среди зрителей, кто на меня смотрит и как.

Моя задача выложиться на все сто, чтобы получить возможность спасти Игоря. Все остальное – потом.

Музыка переливается, витиевато сплетается в новые кружева восточного мотива. Я не сильна в танце живота, но сейчас делаю все, чтобы вложить в каждое движение всю свою душу.

Дыхание сбивается, а пульс грохочет. Я двигаю-двигаюсь-двигаюсь.

Кажется, нет конца и края мелодии, которая толкает меня все дальше, вынуждает открываться все сильнее и танцевать все откровеннее.

Ни разу я не позволяла себе ничего подобного. Но сейчас, когда на кону жизнь моего брата, я готова и не на такое.

Когда стихают последние звуки, замираю, глядя в пол. Сердце колотится так, что я вот-вот просто потеряю его. Кажется, оно просто вырвется из груди. В ушах шумит, а меня начинает колотить.

Когда раздается первый голос, я резко вздрагиваю и поднимаю взгляд. Следом заговаривает еще один мужчина. Я не могу разобрать, что именно.

Растерянно поворачиваюсь в сторону Расула, который тут же подходит ко мне и довольно потирает руки.

– Что происходит? – тихо спрашиваю я.

– Все хорошо, конфетка, – тихо отвечает он, глядя в зал, – улыбайся. Давай, покажи себя.

По тому, как часто говорят мужчины, я догадываюсь, что идут ставки. Жалею, что не пошла изучать арабский, хотя когда-то мечтала об этом.

Свет в зале загорается, рассеивая защитный полумрак, и теперь я могу рассмотреть зрителей.

– Опусти взгляд, – вдруг цедит мужчина, стоящий рядом. – Сейчас же.

Я едва успеваю посчитать, что гостей собралось около двадцати человек. Большинство из них облачены в кондуру – кто-то в светлую, кто-то в ярко белую. И всего пара мужчины – в черную.

Не успеваю разглядеть, но мне кажется, что один из них – тот самый мужчина, который был в саду. Но может ли простой охранник тут оказаться? Ведь это его я увидела, как только оказалась на сцене.

Вдруг раздается хлопок, я тут же вздрагиваю и испуганно смотрю на распорядителя.

Тот довольно ухмыляется и говорит мне:

– Идем, конфетка, ты была прекрасна.

Мы направляемся в другую сторону – вовсе не в ту комнату, откуда я вышла на сцену. Успеваю заметить, что свет в зале снова начинает гаснуть, а следом играет новая мелодия

– Шустрее! – подгоняет меня мужчина. – Не отставай!

Его голос сейчас уже не такой мягкий и обволакивающий, как до моего выступления.

– Куда мы идем? – спрашиваю, оглядываясь на охранника, который следует за мной буквально по пятам.

Ответа я не получаю. Опять бесконечный коридоры, снова лестница. От окружающего антуража меня начинает уже тошнить. Кажется, у меня стремительно развивается аллергия на все восточное.

Мысленно обещаю себе больше никогда ни за что не приезжать в эту страну – только бы вырваться и вернуться домой.

Я жду, что меня приведут в отдельную комнату, где мне предстоит станцевать приватный танец.

Но мы все идем и идем, пока оказываемся перед широкими резными дверями, через которые я выходила в сад.

– А как же мой брат? – встревоженно спрашиваю, оглядываясь по сторонам. – Меня уже отпускают?

Расул молча открывает дверь и выразительно кивает.

– Вперед, конфетка.

– Но…

– Все вопросы не ко мне, – обрывает он меня, не дав даже слова сказать.

Я ничего не понимаю – Далила же сказала, что если справлюсь, то после будет танец для покупателя привата.

Меня выводят на улицу, но не в сад. Мы оказываемся на небольшой площадке перед домом. Оглядываюсь и поражаюсь тому, насколько особняк велик. Вчера я не смогла оценить размеры в полной мере.

– Шевелись, – слышится недовольный окрик. – Хозяин не любит ждать.

– Что? – растерянно смотрю в ответ, но тут же оказываюсь рядом с огромным темным внедорожником. Охранник открывает мне пассажирскую дверь, давая понять, что я должна сесть внутрь.

– Подождите! – торможу, упираясь руками в дверь. – Мне обещали, что моего брата отпустят, если я хорошо выступлю!

Расул снисходительно ухмыляется.

– Конечно, – кивает он, а затем как-то так ловко убирает мои руки и толкает в плечо, что я оказываюсь в салоне машины. – Обсудишь это с твоим новым хозяином, конфетка.

– Что?! – дергаюсь вперед, но дверь захлопывается прямо перед моим лицом.

5 Жасмин

Я дергаюсь вперед, чтобы открыть дверь, но тут же распахивается вторая, и рядом со мной садится еще один охранник.

– Выпустите меня! – кричу, снова дергая дверь.

Я успеваю почувствовать крепкую хватку на плече, а затем болезненный укол в шею. Тело как-то быстро становится непослушным, а перед глазами плывет.

– Что вы…

Дальше – темнота и жуткое ощущение беспомощности. Как будто я не могу управлять собственным телом.

Звуки становятся приглушенными, а мысли – тяжелыми. Я с трудом осознаю себя и свое тело, пока окончательно не отключаюсь.

Когда возвращается возможность открыть глаза, первое, что понимаю – я не в машине.

Снова какая-то комната. На первый взгляд куда шикарнее прошлой – светлые стены, на которых дорого украшенные светильники. На потолке выложена непонятная, но колоритная мозаика.

Поднявшись на мягкой постели, я оглядываюсь по сторонам и не могу отделаться от ощущения, что я попала в восточную сказку.

Тут же в памяти мелькают события вчерашнего вечера.

Разговор с Далилой, затем противный распорядитель Расул, после мой танец и… торги.

Аукцион, на котором меня фактически продали.

Понимание того, что произошло, еще не сформировалось полностью, но я уже понимаю, что попала по полной.

Меня обманули. Далила сказала, что я должна буду танцевать приват, и все. Что покупают именно возможность получить шоу тет-а-тет. Я даже морально была готова, что это может зайти дальше танца – только бы Игоря освободили.

А теперь что? Я понятия не имею, где мой брат и что с ним.

Отчаяние – липкое и мерзкое – захватывает меня все сильнее.

Как выбраться? Куда бежать? Что делать?

Медленно обвожу взглядом комнату, в которой проснулась. Когда-то меня завораживал подобный интерьер – ярко-восточное убранство, с коврами, красивой мебелью и резными окнами.

Несколько секунд медлю, а затем вскакиваю с постели и бегу к ним. Но, увы, меня ждет разочарование – замок на окнах не поддается, а ручек для того, чтобы открыть его – нет.

Оборачиваюсь и рассматриваю комнату уже более внимательно. Все здесь кричит о богатстве и достатке хозяина дома.

В голове всплывают слова Расула про нового хозяина, и во рту тут же собирается горечь. Наткнувшись глазами на дверь, я без промедления иду к ней. Дергаю ручку – заперто.

Стучу кулаками по дверному полотну, надеясь, что кто-то услышит и придет. Но все бесполезно.

Точно так же, как и перед моим выступлением.

Я по-прежнему в том самом откровенном костюме. Считай, голая. А еще…

Прикасаюсь руками к шее – и точно. Ошейник с медальоном все еще на мне!

Беспомощно оглядываюсь по сторонам. Еще одна дверь ведет в ванную, не менее шикарную, чем сама спальня.

Я никогда не была в подобных – огромная джакузи, отдельно стоящий душ. Шкаф, полочки, на которых находится куча различных баночек и склянок. Мраморная раковина и огромное зеркало. Психанув, захлопываю дверь и прислоняюсь к ней спиной.

Мамочки, куда же попала? Все это богатство означает только одно – владелец дома обладает огромной властью и ресурсами. Простые смертные не живут в подобных домах.

Несколько минут я в оцепенении стою, глядя вниз, на причудливый узор на ковре.

Как мне выбраться? Как узнать про Игоря?

Медленно выдыхаю и стараюсь успокоиться. Для начала надо понять, куда меня привезли.

Возвращаюсь к окну, но теперь стараюсь рассмотреть, что находится снаружи.

Подоконники высокие, приходится подставить небольшой пуфик стоящий в углу.

Правда, мои старания оказываются напрасными – все, что удается разглядеть, это часть сада. Тоже очень живописного и красивого – зелень яркая, сочная. Еще виден край дорожки уходящей куда-то за угол. И все.

Что делать дальше, я не успеваю придумать – тихо щелкая замок на входной двери, и я испуганно вжимаюсь спиной в стену между окон, готовая увидеть охранников.

Однако в спальню заходит девушка. Молодая и очень красивая. Рыжеволосая, облаченная в платье насыщенно зеленого цвета. Она проходит буквально пару шагов и тут же тормозит. Ее цепкий холодный взгляд скользит по мне словно сканер. По возрасту она едва ли старше меня лет на пять.

Яркая, привлекающая внимание. Мужчины от таких, я уверена, будут без ума. На ее запястьях немало золотых браслетов, а на шее – красивое ожерелье.

Пока собираюсь с мыслями, лицо незнакомца кривится, и она фыркает:

– Бледная словно моль.

Я ошарашена ее пренебрежительным тоном. Во-первых, она видит меня впервые и вот так хамит? Во-вторых, есть что-то в ее поведении, дающее понять, что она здесь хозяйка положения.

Судорожно вспоминаю все, что читала про традиции и порядки этой страны, но в голове как назло пусто.

Девушка подходит ближе и еще раз придирчиво оглядывает меня, а после шокирует меня вопросом:

– Значит, это ты претендуешь на мое место главной наложницы господина?

Я даже не знаю, что меня больше шокирует – что я вроде как претендую или что эта девушка позиционирует себя как главную наложницу.

Главную! То есть имеются и другие?

Ладно, их много. Но… Наложница?!

– Понятия не имею, о чем речь, – отвечаю я. – Меня привезли сюда без моего согласия.

На лице гостьи появляется снисходительная усмешка.

– Во дворце нет случайных людей. Как тебя зовут?

– Жасмин.

Она едва заметно морщится.

– Я – Маиса, – представляется девушка. – И я здесь главная.

– Здесь это…

– В гареме, – надменно заявляет она, а у меня как-то сразу ноги слабеют.

То есть это не шутка?

– Я не должна здесь находиться, – повторяю ей.

– Ты и не будешь, – заявляет Маиса. Как-то так ловко оказывается рядом и нагло хватает прядь моих волос, брезгливо морщась. – Ты бледная моль, Жасмин. Господин не любит блеклых женщин. Тебе ничего не светит. Так что лучше сразу запомни свое место – скоро тебя отправят на работы в нижние этажи.

– К-какие работы?

Маиса самоуверенно усмехается, пока я забираю волосы из ее пальцев и делаю шаг в сторону, чувствуя себя некомфортно рядом с ней.

– Черные, конечно. Будешь драить полы, стирать и готовить еду. Бездельников здесь не держат.

– То есть ты тоже работаешь? – огрызаюсь. Девушка мгновенно вспыхивает – в ее темно-карих глазах полыхает злость. – Только тем что ноги раздвигаешь.

Я успеваю отстраниться до того, как Маиса делает шаг ко мне.

– Ах ты…

– Маиса! – раздается громкий голос.

Мы обе резко поворачиваемся в сторону двери – там стоит женщина лет сорока пяти. Она неодобрительно смотрит на мою незваную гостью.

– Тебе здесь не место, – довольно жестко заявляет незнакомка.

Правда, рыжеволосая совсем не смущается – только усмехается снисходительно.

– Это не тебе решать, Саида, – растягивая слова, произносит она, отступая от меня. – Не забывай, я – любимая господина. Если не хочешь, чтобы у него возникли к тебе вопросы, лучше со мной дружить.

После Маиса бросает на меня острый взгляд и покидает спальню.

Саида недовольно качает головой. В отличие от только что ушедшей наложницы она одета совершенно иначе – просторное платье прямого покроя оливкого цвета в пол, а голова у нее покрыта темным платком.

– Не слушай Маису, – советует она. – Вечно пытается лезть, куда не просят.

– А она правда главная наложница?

Женщина недонольо поджимает губы.

– То, что господин ей благоволит, не делает ее главной, – цокает она языком. – Пока она его фаворитка, но в любой момент все может измениться.

– Т-то есть это правда, – шепчу растерянно. Саида вопросительно смотрит. – Про гарем. Здесь что, действительно есть гарем?!

Она непонимающе хмурится.

– Ты не знала, куда едешь?

Что-то в ее голосе заставляет меня воспрять духом. Женщина кажется мне адекватной – в ней нет той стервозности, что в Далиле. Значит, можно попросить помощи.

– Да, – киваю, подходя к ней ближе. – Я, честное слово, понятие не имела, куда меня отвезут. Я должна была только выступить на одном мероприятии, а после меня силой посадили в машину и что-то вкололи. Очнулась уже здесь.

Саида недовольно поджимает губы, отворачивается и тихо бормочет, но я успеваю разобрать слова:

– О, Аллах, что же нас ждет.

– Вы поможете мне? – спрашиваю, делая еще шаг.

Саида кидает на меня непроницаемый взгляд. Хотелось бы мне увидеть там сочувствие, но нет.

– Мое дело – проследить, чтобы тебя подготовили к встрече с господином.

– С кем?

Она снова хмурится, словно я спросила нечто неподобающее.

– Как твое имя?

– Жасмин.

Женщина вздыхает и, подойдя ближе, проводит по мои распущенным волосам.

– Если господин захотел тебя, у тебя нет иной дороги, дитя.

– Какой дороги? – нервно переспрашиваю. В прикосновениях Саиды нет никого неприятного подтекста в отличие от Маисы. И все же я отстраняюсь. – Я не должна здесь находиться, понимаете? Я гражданка другой страны. Мой брат попал в беду, и я должна ему помочь. Мне нельзя терять времени – надо найти его и вернуться домой.

– Боюсь тебя расстраивать, но твой дом теперь здесь.

– Не может этого быть. Это же… это противозаконно! Я не давала согласия! Я только выступила, чтобы Игорю помогли! – едва ли не кричу, отступая все дальше.

Выражение лица Саиды такое, что я все больше убеждаюсь – это не сон и не чья-то глупая шутка. Умом понимаю, но не желаю мириться с этой реальностью.

Женщина терпеливо ждет, пока я закончу возмущаться.

– Тебе надо подготовиться, Жасмин.

– К чему? Снова выступление? Нет, я не стану ничего танцевать, пока не увижу того, кто привез меня сюда. Сначала мы обсудим условия освобождения моего брата, а потом я уже выполню свою часть уговора.

Лицо у Саиды вытягивается. Она смотрит на меня так, будто я на ее глазах как минимуму кого-то убила.

– Выброси это из головы, – тут же прикрикивает она. – Господин не любил, когда его злят. Ты красивая, если будешь правильно себя вести, сможешь попросить его о милости.

Я цепляюсь за последние слова.

Попросить…

Далила тоже ведь говорила что-то подобное. Значит, уже тогда знала, что меня ждет? Но ведь Игорь в тюрьме, и сидя здесь в четырех стенах я вряд ли смогу его спасти. Да и в чужой стране, где есть свои местные порядки, позволяющие решить суд вот так быстро, чем я ему помогу? Постараюсь найти адвоката, конечно. А дальше? Денег у меня не так много. Получается, мой шанс помочь брату – договориться с тем, кого Саида называет господином.

– Тогда проводи меня к нему, – решительно говорю.

Мои слова, похоже, окончательно шокируют женщину – она смотрит на меня, как на отступницу какую-то.

– Что-то не так? – осторожно уточняю.

– Быть беде, – бормочет Саида, а затем отступает в сторону, чтобы пропустить тех, кто заходит в спальню.

6 Жасмин

Вспоминать, что за проверку мне устроили, просто противно. Я чувствовала себя племенной кобылой, когда меня осматривали с ног до головы, и не только.

И все это происходило прямо в спальне!

Я попыталась возмутиться и отказаться, но Саида произнесла всего одну фразу, после которой я сдалась:

– Это приказ господина, Жасмин. Ты же хотела с ним увидеться.

Мне пришлось вытерпеть все процедуры – даже унизительный осмотр на предмет невинности.

– А это еще зачем?

В ответ я получила абсолютно безразличный взгляд от тех двух женщин, которые заявились ко мне в качестве медсестер. Одеты они правда были все равно по-восточному – в платках и длинных закрывающих платьях в пол.

Я, конечно, ходила к гинекологу, но ни разу не чувствовал себя настолько унизительно и мерзко на осмотре.

– Я могу отказаться от проверки?

Саида коротко качнула головой, буквально подписывая мне приговор.

Когда все закончилось, единственное желание, оставшееся у меня – сбежать Закрыться хотя бы той же ванной, замотаться в одежду и больше никого не видеть.

Но к сожалению медсестры уходят, а Саида – остается.

– Зачем это все? Господин боится, что я могу его чем-то заразить? – раздраженно цежу, пытаясь снова надеть штаны от танцевального костюма.

Но распорядительница гарема удерживает меня и предупреждающе качает головой.

– Что еще?

– Тебе стоит переодеться, Жасмин. А еще подумать о том, чтобы сдерживать свои эмоции.

Она буквально насильно разворачивает меня в другую сторону, и только тут я вижу, что в стене есть углубление, которое я поначалу не заметила. По сути – встроенный шкаф, в котором висит не просто много одежды – он весь практически забит вешалками.

– Выбирай, – предлагает Саида.

– Я? Зачем?

– Собираешься появиться перед господином в потрепанном костюме?

Опускаю взгляд на свои руки. Вообще-то него он не потрепанный – материал явно недешевый и очень качественный. В этом я разбираюсь – не раз и не два приходилось искать мастеров, чтобы заказать костюмы для концертов.

Однако кое в чем Саида права – появляться перед мужчиной в этом – значит, его очевидно провоцировать.

Поэтому не спорю – иду к гардеробу, так причудливо устроенному в стене, и начинаю перебирать вешалки.

Кроме одежды я нахожу еще и платки, а также украшения. Зависаю, разглядывая золотые браслеты и серьги. Пальцы сами собой тянутся потрогать красоту.

– Это лишь малая часть того, чем господин одаривает своих фавориток, – тихо произносит женщина, стоя у меня за спиной, а я тут же отдергиваю руку.

– Малая часть? – оборачиваюсь к ней.

Саида довольно улыбается.

– Будешь покорной, порадуешь господина, и у тебя будет в разы больше золота.

Я вспоминаю сколько всяких украшений было на Маисе. Видимо, она специально их столько носит – как ордена на грудь за старания в постели.

– Мне не нужно золото, – качаю головой. – Я хочу свободы себе и брату.

Распорядительница хмурится и недовольно цокает языком.

– Что за упрямица? Такой шанс, а ты крутишь носом. Тебя выбрали для самого шейха, а ты…

– Какого шейха? – испуганно перебиваю ее.

Саида как-то странно на меня смотрит, а потом тяжело вздыхает и снова начинает что-то бормотать так, что я не могу ничего разобрать.

– Какого еще шейха? – нервно переспрашиваю.– И что значит выбрали?

Пытаюсь поймать ее взгляд, но распорядительница будто нарочно смотрит куда-то в сторону.

– Как это выбрали? Я же не вещь! – не выдерживаю первой. – Саида! Как это?

– Ты ведь сама пришла к Расулу, – наконец, говорит она с явной неохотой.

– Я? – искренне удивляюсь. – Да нет же! Меня просто выкрали!

Саида, наконец, смотрит на меня, и я успеваю заметить в ее взгляде смятение. Оно быстро проходит, конечно.

– Это уже неважно, Жасмин, – ровным голосом возражает она.

– Меня похитили и обманом заставили участвовать в аукционе. Я имею право знать, где оказалась и почему.

– На все воля Аллаха, – бормочет распорядительница. – Господин знает, что делает. Раз ты здесь – значит, есть причина.

– Я просто хочу знать – что значит шейх? Это же не может быть правдой, – неуверенно говорю. – Кто владелец этого дома? Это он выбрал меня?

Я твердо убеждена – лучше знать правду. Однако уже в следующую минуту я сильно об этом жалею.

Саида отвечает не сразу, но в итоге как будто сдается и все же произносит:

– Наш господи – Керим ибн Рахим аль Асад. Наследный принц, который вот-вот займет место отца и станет правителем не только города, но и всего эмирата.

В голове мгновенно улетучиваются все мысли кроме одной – это не просто богатый бизнесмен с восточным характером. Это настоящий правитель, у которого хватит власти, чтобы превратить мою жизнь в ад.

– Жасмин? – обеспокоенно спрашивает Саида, придерживая меня за плечи. – Ты побледнела.

– Ты сказала я с ним увижусь. Когда?

– Как только будешь готова, – весомо отвечает она и выразительно смотрит на одежду позади меня.

Теперь масштаб происходящего уже не так поражает. В том числе и проверка, которую мне устроили. Унизительно, да. Но становится понятнее, откуда это и зачем. Люди на верхних ступенях власти относятся к простым смертным как к игрушкам.

В груди разливается горечь, но я помню о брате. И ради него я согласна пройти и не такое.

Перебираю одежду и выбираю нежно-голубое закрытое платье. Ловлю одобрительный взгляд Саиды и переодеваюсь. Белье – дорогое и очень красивое – тоже есть в одном из ящиков. А после Саида подает мне еще и красивый платок, расшитый золотом.

– Зачем?

– Не гневи Аллаха, – строго произносит она.

– Это не мой бог, – вяло огрызаюсь, скорее из желания хоть что-то решать самой.

– Он бог каждому из живущих, – поучительным тоном произносит Саида. – Надень, как поешь. И тебя ждет прогулка в саду.

– А можно мне просто увидеть шейха?

В ответ получают только неодобрительный взгляд, и все же забираю платок. Затем распорядительница показывает, как закрывает гардероб, а мне остается только удивляться как ловко это все устроено.

И практически сразу в комнату входят еще две девушки в темных одеждах. Их головы так же покрыты платками, а в руках у каждой из них поднос. У одной с едой, а у второй – с напитками.

Они кивают и молча направляются к столику, стоящему недалеко от постели. Ловко расставляют все и так же молча, коротко поклонившись, уходят.

– Поешь, – говорит Саида. – Силы тебе понадобятся.

– Вы можете рассказать мне побольше об этом месте?

– Сначала еда.

Я уверена, что Саида присядет за стол вместе со мной, но она уходит так быстро, что я не успеваю даже окликнуть женщину.

Завтрак проходит в одиночестве. Надо признать, что еда очень вкусная, а фрукты – невероятно свежие. Я такие даже и не ела никогда. Но все портят мысли о брате. – я не могу наслаждаться едой и обстановкой, когда Игорь находится в тюрьме.

Я даже не знаю, жив ли он до сих пор!

Чуть позже возвращается одна из девушек, которая принесла еду, и замерев у двери, тихо говорит:

– Госпожа, вас велено проводить в сад.

Я встаю из-за стола, но как только подхожу к девушке, она добавляет:

– Платок, госпожа. Саида просила напомнить вам.

Мне не нравится эта идея, но я подчиняюсь. Когда мы выходим в коридор, то первое, что бросается в глаза – насколько здесь просторно. А еще светло. Высокие потолки и резные окна.

Девушка ненавязчиво напоминает, что нам нужно идти, а я даже теряюсь от того, насколько силен восточный антураж.

Мне казалось, что все эти атмосферные интерьеры давно в прошлом – все-таки двадцать первый век на дворе. Оказывается, нет.

И если прошлый дом, в котором меня держали, казался мне красивым, то теперь я совершенно иначе воспринимаю его.

Девушка идет первой, то и дело оборачивается, проверяя – успеваю ли я.

– Мы торопимся? – уточняю на очередном повороте.

– Саида приказала, позвать вас, – повторяет она заученную фразу.

Меня смущает, что она ни разу не посмотрела мне в глаза. Да еще это ее “госпожа”. Звучит как издевательство. Ясно же, что я здесь пленница.

Сад оказывается великолепен. Не идет ни в какое сравнение с тем, что я видела вчера. Собственно, как и дом. Хотя наверно правильнее сказать, что теперь я во дворце, так ведь называется место жительства восточных правителей?

Видно, что за деревьями и цветами здесь тщательно ухаживают. Учитывая климат, это однозначно непросто и очень-очень дорого.

Мне кажется, я попала в сердце оазиса – так красиво, что на несколько секунд я даже забываю, почему здесь нахожусь. Просто наслаждаюсь изумрудной зеленью и приятным нежным ароматом цветов, растущим то тут, то там. Вроде нет никакой строгой геометрии в расположении растений, но в то же время весь этот хаос кажется упорядоченным.

Я медленно иду по дорожке. Девушка, сопровождающая меня, ушла, так и не ответив, как ее зовут. Просто растворилась словно безмолвная тень.

Я оглядываюсь по сторонам в поисках охраны. Ясно же, что если все это владения высокопоставленного мужчины, то и безопасность тут должна быть на высоте.

Шейх… Подумать только! До сих пор в голове не укладывается. Может, Саида так подшутила надо мной?

Чем дальше я иду, тем сильнее ощущение, что за мной наблюдают. Оглядываюсь в поисках камер, но конечно же ничего не вижу. В тени деревьев жара не так сильно чувствуется, но я уже подумываю вернуться назад, когда впереди вижу нечто белое.

Подойдя ближе понимаю, что это небольшой шатер. Я видела нечто подобное, когда мы выступали на свадьбе одного из госчиновников.

Несколько шагов, и я могу рассмотреть, что пол внутри шатра устлан ковровым покрытием, а в центре стоит небольшой сервированный стол.

Я делаю еще один шаг, заглядывая дальше, но зайти в шатер все же не решаюсь. Ощущение, что я под прицелом, становится настолько навязчивым, что я сдаюсь и отступаю, решив не искушать судьбу.

И тут же в кого-то врезаюсь.

Меня удерживают за плечи чьи-то крепкие руки. А следом на ухо раздается низкий мужской голос, который я уже слышала:

– Куда же ты, цветочек?

7 Жасмин

Резко обернувшись, я замираю, испуганно глядя на мужчину, возвышающегося надо мной.

Во-первых, судя по его одежде, он и есть тот самый хозяин. Светлая длинная рубашка, которая вроде называется кондура, оттеняет его бронзовую кожу. И даже под свободной одеждой видно, что мужчина – широкоплечий и явно тренированный.

А во-вторых, его лицо смутно знакомо мне. Пусть в тот вечер я лишь мельком увидела его – капюшон и тень мешали, но… Это он.

Тот самый охранник.

– Вы…

Едва заметная усмешка появляется на его лице. Теперь я могу как следует рассмотреть мужчину, который меня обманул.

Крупные черты лица, тяжелый подбородок с легкой небритостью и густые темные брови.

А еще глаза – черные, словно ночь.

– Это вы… – шепчу, медленно отступая.

Иррациональный страх охватывает меня. В голове проносятся тысячи мыслей, но так же быстро меркнут перед пониманием, что я в ловушке шейха Керима.

Теперь я уверена – это он и есть. Слишком уверенный у него взгляд, говорящий, что здесь он хозяин.

Мужчина не торопится отвечать – лишь пристально смотрит, разглядывая меня словно диковинку. А еще в его глазах четко видно предвкушение и ожидание. Точно он с нетерпением ждет, что я буду делать.

– Вы меня обманули, – наконец, заканчиваю фразу. – В саду у того дома, – добавляю тише.

– Разве? – возражает мужчина. Усмешка на его лице становится более заметной.

Теперь я понимаю почему – он потешался надо мной еще в тот момент. А я… Господи, я же влепила ему пощечину! Тому, от которого теперь зависит не только моя жизнь, но и жизнь брата.

– Вы сказали, что работаете охранником.

– Я сказал не это, цветочек, – снисходительно возражает шейх.

Я делаю еще один крошечный шаг назад, надеясь, что постепенно смогу отойти на безопасное расстояние.

Это, конечно, иллюзия. Я – пленница, которую никто не выпустит.

– Вы сказали, что ваша смена! – припоминаю тот вечер.

– Это ты спросила, – усмехается он. Чем дальше я отхожу от шейха, тем сильнее становится ощущение, что я вот-вот окажусь в лапах дикого зверя.

Он просто смотрит на меня, но я как будто на физическом уровне ощущаю его власть и силу. Даже на расстоянии.

Стараюсь дословно воспроизвести в памяти наш разговор, но как назло в голове лишь общие фразы. И судя по тому, как Керим на меня смотрит, он уверен в своей правоте.

Он словно хитрый змей, который сумел обвести вокруг пальца неразумную мышку. А теперь довольно усмехается, ожидая моих действий.

– Зачем я здесь? – осторожно спрашиваю, решив сменить тему разговора.

– Прогулки полезны для здоровья, – ровным голосом отвечает мужчина.

Он вроде бы не замечает, что я потихоньку отхожу все дальше, но при этом мне кажется, что Керим позволяет мне это.

– Зачем меня привезли сюда?

– Потому что я тебя купил, цветочек.

Холодные циничные слова приправлены ухмылкой, которая дает понять – шансов на свободу у меня нет.

– Я не давала согласия. Это незаконно, – качаю головой. – Я гражданка другой страны.

– Ты согласилась на участие в аукционе, цветочек.

Эти слова для меня словно пощечина. Чувство, что меня облили грязью и выставили всем напоказ.

– Нет… Меня увезли после концерта, – беспомощно шепчу, стараясь сдержать слезы. – Я проснулась в незнакомом месте! Я не давала согласия!

Взгляд шейха неуловимо меняется. Он делает шаг ко мне, а я интуитивно отхожу назад, стараясь выдержать расстояние между нами.

И сама не замечаю, как упираюсь бедрами в стоящий посреди шатра стол.

Бежать больше некуда. Керим же медленно приближается, буквально добивая меня всего несколькими словами.

– Ты вышла на сцену, цветочек. Ты станцевала танец.

– Это просто танец, – качаю головой. – Я просто танцевала, а не подписала контракт.

Керим приближается, а я могу лишь смотреть на него и осознавать, что от этого мужчины зависит моя свобода, жизнь и жизнь моего брата.

Когда между нами остается, хорошо если пара шагов, шейх замирает. Его одеяние настолько непривычно для меня – в моей стране мужчины редко носят белый цвет. Но здесь, в восточном колорите, это кажется естественным и лишь сильнее оттеняет его силу и власть.

– Выбор сделан, цветочек. Теперь ты принадлежишь мне. И ты, и твоя жизнь – все мое.

– Это ненормально, – тихо возражаю, ужасаясь тому, насколько спокойно мужчина рассуждает о таких вещах. Хотя это же безумие! – Нельзя лишить человека свободы просто так.

– Ты продала ее, – возражает Керим и сокращает расстояние между нами. Его пальцы легко прикасаюсь к моему плечу, поднимаются выше и поглаживают меня по щеке.

– Твои волосы словно лед, – шепчет он и стягивает платок с моей головы. Я повязала его кое-как, никогда не была сильна в этом. Да и девушка меня подгоняла. – А танец – огонь.

Нервно сглатываю, видя в глазах мужчины опасное предвкушение. Если бы на меня так смотрел мою любимый, наверняка я была бы счастлива. Но это – чужак. То, кто сделал меня пленницей.

– Лед и пламя, – добавляет Керим глухим голосом и поддевает мое лицо за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. – Мне нравится это сочетание.

– Я вышла на сцену только ради брата, – шепчу в отчаянии. – Понимаете? Только чтобы спасти его! Вы… – голос срывается, но я все жа зканчиваю: – Вы поможете ему? Защитите?

Взгляд Керима вспыхивает сталью и холодом, а у меня по телу проносится ледяная дрожь.

– Я готов выполнить твою просьбу, цветочек, но в ответ… – он замолкает и наклоняется так, что между нашими лицами не остается и пары сантиметров: – Я хочу получить не меньше. Готова заплатить?

Я буквально зажата в тиски – с одной стороны стол, с другой – шейх. Он стоит ко мне так близко, что нет никакой возможности ускользнуть. Остается лишь рвано дышать и…

Мысль обрывается, едва только мужские губы прикасаются к моим.

Этот поцелуй совершенно иной. В первый раз Керим был осторожен, сейчас же он ставит на мне клеймо. Жестко подавляет любое сопротивление, не повелся даже задуматься о нем.

Я глухо вскрикиваю и хватаюсь за его широкие плечи, потому что вот-вот окажусь распластанной на столе, который заставлен тарелками.

Чувствую, как мужчина кладет ладонь мне за затылок и жестко фиксирует, продолжая целовать.

У меня очень скромный опыт. Я целовалась, да, было несколько раз, но ни с кем не испытала ничего подобного.

Я будто сгораю заживо в том омуте, куда утягивает меня шейх.

Его губы горячие и твердые не дают даже вдохнуть. Поцелуй перерастает в нечто разнузданное, а когда я чувствую, как мне в живот упирается мужское желание, паника во мне разрастается мгновенно.

– Нет! – сиплю, как только появляется возможность увернуться и вдохнуть. – Не надо, я не могу…

– Тише, цветочек, – усмехается шейх, удерживая меня на месте, а затем и вовсе жестко фиксируя руками.

Я прижата к его крепкому твердому, словно скала, телу, спеленута так, что не пошевелиться.

– Не здесь и не сейчас, – добавляет он, когда я замираю.

Эти слова как ни странно срабатывают. Умом понимаю – верить шейху не стоит. Он здесь хозяин, и я уже убедилась, что его моральные рамки далеки от моих. Но все же что-то в его голосе заставляет принять слова за правду.

– Пожалуйста, отпустите меня, – прошу, особо ни на что не надеясь.

Вот только Керим убирает руки, даже как будто делает небольшой шаг в сторону.

– Вы правда поможете Игорю?

Взгляд мужчины снова неуловимо меняется – словно моя просьба вызывает у него раздражение и злость.

– Если ты действительно этого хочешь, цветочек, – рокочет Керим.

Несмотря на то, что его одежда светла, меня не покидает ощущение, что душа у этого человека вся из мрака. Настолько пронзительно он сейчас смотрит. Словно демон из детских сказок.

– Он в тюрьме оказался, – торопилов говорю, чтобы не упустить шанс. – Игоря обвиняют в воровстве, но это не так.

– Не так? – холодно спрашивает шейх.

– Я уверена, что брат не мог ничего украсть. Я его знаю, он бы никогда не взял чужое, – качаю головой. – Мне сказали, что его могут казнить без суда, что здесь за воровство карают смертью.

– Воровство – большой грех, цветочек.