Земля Эль. Глотатель ядов

Размер шрифта:   13
Рис.0 Земля Эль. Глотатель ядов

Landovel #1: The Poison Taster

© Emily Rodda, 2024.

First published by Allen & Unwin, Australia, 2024 in the English Language.

This edition published by arrangement with Allen & Unwin and Synopsis Literary Agency.

В оформлении использованы материалы, предоставленные фотобанком Shutterstock/ FOTODOM

© Чомахидзе-Доронина М.Ш., перевод, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Рис.1 Земля Эль. Глотатель ядов
Рис.2 Земля Эль. Глотатель ядов

Часть первая

«Простое решение повернуть налево, а не направо, поднять перо или оставить его на столе, убить или пощадить врага может изменить ход истории смертных, – молвила старейшина. – Однако вероятность иного выбора всегда остаётся, поэтому на Земле существует множество возможных временных линий. Они тянутся сквозь века, бок о бок, словно цвета радуги. Все они – часть единого целого». Едва заметная улыбка заиграла на её губах. «Но одни линии интереснее, чем другие».

«Пилигрим», Легенды Эль

Глава первая

Рис.3 Земля Эль. Глотатель ядов

Мальчик слышал глухие звуки яростной схватки и лязг металла. Потолок каюты сотрясался под тяжёлыми сапогами захватчиков, громыхавших на верхней палубе.

– Их тощий боцман свалился за борт, Крэм! – крикнул один из них. – Его сильно покромсали, но плывёт он как одержимый.

– Да пусть его угри сожрут! – раздался в ответ скрежещущий голос. – Давай вниз!

Сапоги заскрипели по лестнице, ведущей на нижнюю палубу. Воспоминание о торопливом голосе эхом отозвалось в затуманенном сознании мальчика.

Здесь ему ничего не грозит. Ничего не грозит…

Волоча за собой одеяло, мальчик отполз к изголовью узкой койки, пока не упёрся спиной в стену каюты. Он подтянул к себе колени, здоровой рукой прижимая к груди книгу, которую читал, и съёжился, стараясь быть как можно меньше. Он зажмурился. Я невидимка, – подумал он.

Оцепенев от страха, он ждал.

* * *

Работорговец Крэм прокладывал себе путь через трупы, отпихивая их ногой. Убитых оказалось всего восемь. Судя по одежде, пятеро были пассажирами. Две женщины – не очень молодые, но всё ещё привлекательные. Какая потеря!

Крэм сунул свой окровавленный топор за пояс. Добыча оказалась лёгкой, но он сомневался, что она стоила трудов.

Корабль был спасательным судном Свободного Ландовела – уродливой старой плоскодонной баржей с парусами, предназначенной для бесшумного хода по мелководью. Похоже, судно довольно долго дрейфовало. Его защитники казались измождёнными и оголодавшими, хоть и сражались они неистово.

А остальные несчастные души, некогда ютившиеся на корабле, ушли туда, где Крэм уже не сможет их достать. Шторм, сломавший мачту, изодравший паруса в лохмотья и разнёсший в щепки спасательные шлюпки, был, несомненно, свирепым и внезапным.

Крэм знал, что здесь произошло. Жилые помещения на таких спасательных судах тесные и душные. Пассажиры старались как можно больше времени проводить на палубе. Но шторм застиг их врасплох, и, когда корабль ходуном заходил у них под ногами, большинство просто смыло за борт или убило летящими обломками.

Крэм выругался, размышляя не об ужасах, пережитых обречёнными на гибель людьми, а о деньгах, которые он заработал бы, продав их в рабство. А ещё о золотых кольцах и монетах, которые пошли ко дну вместе со своими владельцами, хотя у бедолаг, бежавших из Истинного Ландовела, их обычно немного.

Тяжёлая тишина повисла на палубе, когда все его люди спустились вниз. «Ни дать ни взять корабль-призрак, – с тревогой подумал Крэм. – Пожалуй, надо было оставить его в покое». Он вспомнил, как судно медленно скользило по воде, выплывая из густого, мерцающего тумана Эль. Он постучал по лбу скрещёнными пальцами, чтобы отогнать невезение.

– Что вы там возитесь, бездельники? – прорычал он в открытый люк, из которого в темноту спускалась лестница. – Харкер, доложить!

– Никаких признаков жизни! – отозвался приглушённый голос. – Трюм затоплен. С нижней палубы воду откачали, но её основательно залило. Клянусь Кометой, ну и вонь!

Крэм снова выругался.

– Плевать на вонь! – рявкнул он. – Обыщите мешки. Я спускаюсь.

Он мигом соскочил вниз. Запах сырости и гнили тут же ударил ему в нос. Харкер поджидал его с горящим факелом. Взгляд у него был угрюмый, но он не произнёс ни слова. Хоть он и был довольно рослым парнем, но всё равно походил на карлика рядом с Крэмом, который возвышался над ним, словно здоровенный медведь.

– Капитанскую каюту осмотрели? – прорычал Крэм.

– Оставили для тебя, как всегда. Она на пару ступенек выше палубы – может, там и сухо.

Харкер прошёл вперёд, через широкое, смердящее помещение, где гамаки висели рядами, словно захлебнувшиеся летучие мыши. Люди Крэма толкались между ними, роясь в промокших тюках с вещами.

Как обычно бывает на таких спасательных судах, капитанская каюта – единственное место, где можно уединиться. Она находилась на приподнятой платформе, врезанной в корму. Тяжёлой, неспешной поступью Крэм подошёл к двери. Она была заперта. За ней царила тишина.

Крэм достал свой топор. Он кивнул Харкеру, чтобы тот был наготове, и со всей силы ударил в дверь ногой. Хлипкий замок поддался, и дверь распахнулась, грохнув о стену каюты. Крэм окинул комнату взглядом, мгновенно оценив обстановку.

Слабый свет пробивался сквозь заляпанные морской солью окна. Несколько книг в кожаных переплётах валялось на ковре, покрывавшем дощатый пол нижней палубы. На столе под окнами царил беспорядок. Ящики выдвинуты. Изящные новомодные инструменты, которыми Крэм никогда не стал бы пользоваться, свалены в кучу как попало.

Значит, капитан ушёл в спешке, не захватив с собой ничего, однако он не забыл запереть дверь. Здесь наверняка найдётся немало ценного, – подумал Крэм и сразу оживился.

Он сунул топор обратно за пояс, подошёл к столу, громыхая сапогами, и принялся рыться в ящиках. Никакого золота здесь, конечно, не было. Матросам Свободного Ландовела платили кредитами. Зато нашлось две коробки патронов, а это уже кое-что! В сокровищнице на Скале предостаточно стволов, но оружие бесполезно без…

– Крэм! – гаркнул Харкер.

Крэм обернулся, грозно нахмурившись. Харкер стоял в дверях каюты. Он мотнул головой в сторону койки, привинченной к стене напротив стола.

Крэм проследил за его взглядом и замер.

На узкой койке, прикрывшись одеялом и сжавшись в комок, сидел мальчик. На вид ему было лет одиннадцать или двенадцать. У него были тёмные волосы, одет он был в белую рубашку, не по размеру большую. Он сидел так неподвижно, что сошёл бы за восковую куклу, если бы не огромные, почерневшие от страха глаза.

Крэм остолбенел, но быстро овладел собой.

– И что? – рявкнул он.

– Я думал, ты его не заметил, – сказал Харкер, предусмотрительно сдержав ухмылку.

– Конечно, заметил, – проворчал Крэм. – Тащи его на «Ястреба» и посади на цепь! Хоть одного привезём на Скалу.

Харкер подошёл к койке и отдёрнул одеяло. Мальчик вздрогнул от боли, но не издал ни звука. Его левая рука была покрыта шрамами и изувечена, кисть застыла в виде когтя.

– Этот для работы не годится, Крэм, – сказал Харкер. – Рука у него не гнётся. Бракованный какой-то.

Крэм пожал плечами.

– Тогда прикончи его.

Харкер выхватил кинжал. Крэм развернулся было к столу, но краем глаза заметил, что мальчик прижимал к груди. Это была раскрытая книга.

– Стой! – рявкнул он.

Харкер удивлённо оглянулся. Крэм оттолкнул его и встал рядом с койкой. Мальчик поднял глаза на огромную косматую фигуру, нависшую над ним, но даже сейчас не издал ни звука.

– Ты умеешь читать? – прорычал Крэм, ткнув корявым пальцем в книгу.

Мальчик заколебался, потом кивнул.

– Никто в Истинном Ландовеле не умеет читать, – усмехнулся Харкер. – Книги вне закона.

– Может, мама и папа научили его тайком, – сказал Крэм. – Они ведь были на этом корабле, так? Законопослушные граждане Истинного Ландовела не стремятся сбежать на нечестивый юг! – Он рассмеялся и снова ткнул пальцем в книгу. – Ну так читай, оборвыш! – приказал он. – И если это враньё, я с тебя шкуру спущу.

Мальчик наклонил книгу, чтобы ему было видно открытые страницы, и начал читать.

– Гражданская война, которой суждено было разделить остров Ландовел на два враждебных государства – Истинный Ландовел и Свободный Ландовел, – разгорелась после смерти Освальда Весёлого…

Голос у него был надтреснутый и хриплый. Он остановился, испуганно взглянул на хмурое лицо Крэма, прочистил горло и торопливо продолжил:

– Помазанной наследницей короля Освальда была принцесса Альма, первенец из его детей-близнецов. Альма была такой же практичной и энергичной, как и её отец. Подобно ему, она увлекалась научными открытиями и изобретениями, которые преобразили Ландовел за время долгого правления Освальда. Альма…

– Этот жалкий червяк дурачит тебя, Крэм, – презрительно перебил его Харкер. – Он ни за что бы не смог прочитать такие длинные слова! Он просто повторяет заученное, как попугай.

– Нет. – Крэм смотрел на мальчика с неподдельным восхищением, словно увидел читающую собаку. – Он следит глазами за строчками.

Крэм ткнул мальчика в повреждённую руку.

– Продолжай! – приказал он. – И не останавливайся, пока я не велю.

– Однако брат-близнец Альмы, Гревилл, – продолжил мальчик сквозь слёзы боли, затуманившие его глаза, – считал, что механизмы, наука и современная медицина противны природе и поэтому являются злом. По его словам, первые хранители Ландовела, бессмертные Эль из мифов и легенд, предупредили его во сне, что неестественному использованию земли следует положить конец.

Легенды Эль были излюбленными детскими сказками, но мало кто верил в их правдивость. Однако со временем Гревилл обзавёлся небольшой группой приверженцев среди невежественных и суеверных людей. Их ряды пополнялись льстецами, окружавшими Гревилла, и теми, кто настаивал, что именно он, как мужчина, – законный наследник своего отца.

Претензии Гревилла на престол не были восприняты всерьёз, поскольку он позволял своей армии сражаться только самым примитивным оружием. Альма могла легко уничтожить его немногочисленные опорные пункты, имея в своём распоряжении гораздо более сокрушительное оружие. Однако произошло чудовищное стихийное бедствие, впоследствии названное Днём Кометы, или, по словам Гревилла, Днём падения Звезды.

Огненный метеорит колоссальных размеров низвергнулся в море на северо-востоке Ландовела, вызвав приливную волну и серию разрушительных землетрясений, которые убили тысячи людей и навсегда изменили облик страны. Все трещины и обвалы мгновенно заполнил океан. Великий северный город Октавия погиб в бушующих волнах. А главное, вода затопила разрушенный центр Ландовела, раздробив остров на две части широким проливом, который ныне зовётся Проливом Кометы.

Гревилл объявил, что Эль обрушили на них Звезду в наказание за нечестие Ландовела. Измученные и напуганные, многие из оставшихся в живых поверили ему. Королева Альма и её сторонники были изгнаны на юг и бежали по новому Проливу на лодках и плотах. Они обосновались на южном берегу, назвав его Свободным Ландовелом, чтобы отличать его от земли по ту сторону океана, которая теперь уже безраздельно оказалась во вражеских руках.

Гревилл объявил, что Эль даровали ему вечную жизнь и будут направлять его, пока он правит в так называемом Истинном Ландовеле. Истинный будет очищен от всех механизмов, а люди станут вести простой образ жизни в соответствии с законами природы. Затем он явил народу священный камень – осколок Кометы, к которому была прикреплена серебряная пластина с выгравированным на ней так называемым Пророчеством Эль…

– Ишь ты! Довольно! – рявкнул Крэм. – Эта история претендует на непреложную истину, но она явно занимает сторону Свободного Ландовела – любой дурак это видит. Да и что толку от книг по истории? Прошлого не воротить, остались лишь кости да прах! – Он выхватил книгу из рук мальчика. – И всё же читать ты действительно умеешь. Это хорошо. У меня полно книг на Скале, и никто во всём этом проклятом месте не может мне их прочитать!

Он обернулся к Харкеру и заметил его усмешку.

– А ну-ка сотри эту гримасу со своей мерзкой морды, Харкер! – прорычал он. – Одним рабом больше, одним меньше. Какая тебе разница?

– Придётся кормить ещё один рот, – пробормотал Харкер. – Не думаю, что оно того стоит ради пары сказок. Команде это не понравится, Крэм. Люди примут это за слабость.

– Пусть принимают за что угодно, – проворчал Крэм, но, похоже, задумался.

Харкер уловил, что перевес на его стороне, и решил не сдаваться. Кинжал он всё ещё держал в руке. Он глядел на мальчика с тем отвращением, которое испытывал ко всем слабым, беспомощным существам.

– В этих морях больше не будет для нас лёгкой добычи, Крэм, – сказал он. – Всё изменилось после того неудачного восстания в Истинном. Это, должно быть, один из последних спасательных кораблей, которому удалось бежать, да и поживиться здесь особо нечем.

– Придётся закинуть сети пошире, вот и всё, – прорычал Крэм. – А мальчишка будет не просто моим чтецом. Может, ты забыл, но Дри подох как раз перед нашим отъездом. Хватило одной ложки того приготовленного для меня рагу. Так что мне нужен новый глотатель ядов, так? Вот мальчишка и станет им. – Крэм злобно усмехнулся. – Или, может, ты сам мечтаешь занять эту должность, Харкер?

Лицо Харкера осталось пустым, но посерело от страха. Он покачал головой.

– И запомни вот ещё что, Харкер, – продолжил Крэм. – Если ты проболтаешься команде о том, что мой глотатель ядов ещё и читать умеет, у тебя будут неприятности посерьёзней, чем яд. Слышишь меня? – Он обернулся к мальчику на койке. – У тебя есть имя, оборвыш?

– Дерри, – ответил мальчик.

Боль пронзала его повреждённую руку, а в голове стояла клубящаяся тьма. И в этой тьме он видел бушующие воды. Он слышал, как снова и снова сквозь ревущий ветер доносится его имя. Женский голос – высокий, горестный, охваченный страхом – звал его.

– Дерри! – кричал голос. – Дерри! Дерри! Дерри…

Он спрятался в глубинах своего сознания, словно в пещере, подальше от криков, ужаса и боли, подальше от налитых кровью глаз Крэма и кинжала Харкера. Он оставался там два дня, без еды, в кромешной тьме трюма на корабле Крэма. Но когда грубые руки вытащили его в мир воспалённого красного света и жгучих солёных брызг, он больше не мог оставаться в своей пещере.

Позади корабля садилось солнце. Впереди, тёмная на фоне неба, мрачная крепость торчала, словно гигантский клык, из водной пучины. Голые каменные стены поднимались прямо из чёрных скал, на которые обрушивалась морская пена, а напротив корабля зиял проход, отгороженный воротами из железных прутьев. Дерри увидел, как ворота начали подниматься – словно раскрывались огромные челюсти, чтобы поглотить корабль и всех, кто находился на нём.

Это была Скала Крэма.

Рис.4 Земля Эль. Глотатель ядов

Глава вторая

Рис.3 Земля Эль. Глотатель ядов

Прошло три года…

Воющий ветер. Бушующие волны. Серебряная вспышка. Крик. Дерри! Дерри! Дерри!

Дерри распахнул глаза. Он лежал, обливаясь по́-том и задыхаясь, его скрюченная рука пульсировала от боли, а голос всё ещё эхом отдавался в голове.

Этот сон повторялся уже не каждую ночь. После трёх лет, проведённых на Скале Крэма, он мучил его лишь время от времени. Но силы своей он нисколько не утратил.

Дерри застыл на месте, ожидая, пока сердце перестанет колотиться как бешеное. Было ещё темно, но он чувствовал, что рассвет уже не за горами. Скоро ему придётся встать и встретить новый день, но, к счастью, время ещё есть. Постелью ему служила всего лишь пара изношенных одеял, брошенных на каменный пол в сокровищнице Крэма, но он привык считать её своим убежищем.

На другом конце короткого коридора, словно боров, храпел Крэм. Ненависть вскипела в сердце Дерри, как вода в котелке. Он закрыл глаза, сдерживая её изо всех сил, и дал ненависти улечься. Какой от неё толк? Он вытеснил храп Крэма из своих мыслей, сосредоточившись на других звуках.

Он слышал, как медленно плещутся волны вокруг Скалы. Он слышал глухой скрежет ворот, отгораживающих вход на Скалу от открытого моря. Он слышал, как урчит Котёл – гигантский бойлер, который работал день и ночь, превращая солёную воду в пресную. Он слышал, как тикают часы в комнате, которую Крэм называл Большим залом. Он слышал, как в стенах возятся крысы.

На Скале были двойные каменные стены с полостью между ними. Крэм часто хвастался этим, но о полости между стенами он узнал только благодаря крысам. Он не видел, как возводилась его крепость. Он просто напал на неё, вырезал её обитателей и забрал её себе, с Котлом и всем остальным.

Неудивительно, что он сам всегда так опасался вторжения. Неудивительно, что он держал большие котлы с кипящим маслом на крепостных валах над воротами и дозорные стояли на страже днём и ночью.

Крысы скреблись и царапались, шуршали и суетились. Никто никогда их не видел. Они просыпались только по ночам. Днём вели себя тихо. Их пытались травить, но продовольственные склады по-прежнему расхищались и ночной шум продолжался. На Скале обитали дикие кошки, тощие и голодные, но, похоже, крыс меньше не становилось. В отличие от кошек. Харкер утверждал, что рабы ловят и жрут их. Возможно, так оно и было.

Теперь Дерри услышал приглушённый стук посуды, доносившийся снизу. Это повара на кухне начали готовить завтрак. Ему казалось, что он уже чувствует его запах, с лёгкой примесью сырого камня, плесени и соли.

Рыбное рагу для Крэма, приправленное специями, которые удалось добыть с прошлых грабежей. Тушёный угорь для Харкера, надсмотрщиков и команды. Хлебные лепёшки с жирным бульоном из угря для рабов, обслуживавших ворота и Котёл, и тех, кто занимался готовкой, уборкой и сбрасывал мусор в море.

Судя по тому, что Дерри слышал, рабов стали кормить чуть лучше, чем когда он впервые попал на Скалу. Сохранить им жизнь было выгоднее, чем морить голодом, потому что заменить их было некем.

Корабли в этих водах теперь встречались редко, и пленников приходилось продавать быстро, чтобы оплатить провиант для Скалы. Харкер был прав. После неудачного восстания границы Истинного Ландовела наглухо закрыли. Семьи больше не пытались бежать на юг, в Свободный Ландовел. Корабли больше не покидали Свободный, отправляясь на спасательные миссии. Со всем этим было покончено.

Зазвонил утренний колокол. Крысы в стенах притихли. Загорланили надсмотрщики. Крэм заворчал и выругался в своей постели.

Дерри поднялся. Его левая рука, как обычно по утрам, затекла. Он неуклюже свернул свои спальные одеяла и засунул их за дверь, вышел из сокровищницы и зашагал по короткому коридору, ведущему в Большой зал Крэма.

Было слишком темно, чтобы разглядеть что-то, но Дерри не нуждался в освещении. Он знал этот этаж Скалы Крэма как свои пять пальцев. Он никогда не покидал его. Крэм расхаживал по крепости, когда был в настроении, но по возвращении он требовал, чтобы Дерри ожидал его там же, где он его оставил, словно Дерри был предметом мебели – столом или стулом.

Так же было и когда Крэм уплывал на «Ястребе», чтобы поохотиться на рабов и поразбойничать. В море Крэм ел и пил вместе со своей командой, из одного котелка и кувшина, так что глотатель ядов ему не требовался. И отвлекаться он не хотел, поэтому чтец ему тоже был не нужен. А если Крэм в чём-то не нуждался, он просто забывал об этом, пока оно не понадобится снова. Так обстояло дело и с Дерри.

Крэму и в голову не приходило, что его отлучки в море были единственным проблеском света в мрачной жизни глотателя ядов. Если бы он догадался об этом, он непременно взял бы Дерри с собой, просто из вредности. Но Дерри никогда не показывал своих чувств – ни словом, ни делом. Он вообще никогда не проявлял эмоций, за исключением тех случаев, когда он читал.

Его босые ноги не издали ни звука на каменном полу, когда он вошёл в Большой зал и направился по широкому прямому проходу. Слева и справа от него из боковых стен зала, словно зубцы двух гигантских гребней, выступали ряды книжных полок. Когда Дерри впервые попал на Скалу, ему пришлось забираться на стул, чтобы дотягиваться до верхних полок. Теперь стул был нужен ему только для тех книг, что стояли на самом верху.

Дерри замедлил шаг, как это всегда бывало. Знакомый аромат книг витал вокруг него, призывая задержаться. Бумага, кожа, пыль и лёгкий запах плесени. Книги, которые Крэм с жадностью собирал, но не мог прочитать. Книги, которые спасли Дерри жизнь и стали его единственными спутниками на протяжении трёх долгих лет.

Он прочитал их все, некоторые по многу раз. Казалось, они шепчут ему из темноты. Много лет тому назад… Однажды тёмной грозовой ночью… Я часто задаюсь вопросом…

Дерри заставил себя отойти от полки, где стояла книга, которую он позже собирался прочесть Крэму. Сегодня нужна новая история, и Дерри выбрал «Путешествия Липтона» – динамичный сюжет с кораблекрушениями, сражениями и дикими зверями. Когда он потянулся за книгой в темноте, его пальцы коснулись соседнего тома – сборника мифов под названием «Легенды Эль». Это была любимая книга Дерри, и, вероятно, поэтому он ещё ни разу не читал её Крэму.

Об Эль сложено немало легенд…

Хотя Дерри знал большинство историй наизусть, его внезапно охватило желание прочесть книгу ещё раз. Он взял её с полки и поспешил дальше.

Книжные полки заполняли треть Большого зала. За ними находилась жилая половина комнаты. Здесь Крэм нежился в роскоши, воображая себя королём. Здесь он пересчитывал своё золото. Здесь он ел. Здесь он слушал, как Дерри читает ему.

Дерри подошёл к единственному высокому окну в комнате и распахнул ставни, чтобы впустить ранний утренний свет. Он на мгновение облокотился на глубокий низкий подоконник, пытаясь размять скрюченные пальцы левой руки. В книгах окна обычно стеклянные. Но это окно было пустым. За подоконником не было ничего, кроме прохладного, пропитанного солью воздуха и головокружительной высоты, от которой Дерри сразу замутило.

День был тихий и пасмурный. Далеко внизу мутная зелёная вода, простирающаяся до края небес, угрюмо омывала основание Скалы Крэма.

В это время суток трудно было разглядеть, где кончается естественная горная порода и начинается каменная крепость Крэма. Стены поднимались прямо вверх, до того места, где стоял Дерри, и ещё выше, почти касаясь низких облаков. Одиноко выступая из моря, Скала Крэма представляла собой тюрьму, из которой было лишь одно спасение – смерть.

Дерри поднял глаза к затянутому тучами горизонту. За облаками лежали Свободный Ландовел и Истинный Ландовел – два больших острова, которые были единым целым до падения Кометы почти семьдесят пять лет назад. Дерри знал, что они существуют, хотя для него они с тем же успехом могли быть фантастическими королевствами, оживавшими только на страницах книги.

Прежде чем отвернуться от окна, он заметил что-то далеко в море. Тёмное пятнышко с белым кончиком медленно, но неуклонно двигалось по зелёным волнам.

Птица на подстилке из водорослей? Одинокий дельфин, отбившийся от стаи? Более всего пятнышко походило на крошечную лодку с белым парусом. Но это невозможно. Ни одна маленькая лодка не рискнула бы приблизиться к Скале Крэма… если только она не сбилась окончательно с пути.

Дерри отвернулся, прогоняя из мыслей страх за воображаемого дельфина или незадачливого моряка. Даже если они настоящие, он ничем не может им помочь. Он даже себе не может помочь.

Бледный свет теперь касался больших кресел Крэма, элегантных столов, цветастых ковров, золотых светильников с расписными абажурами… Всё это добыча. Всё это куплено океанами крови. Дерри тоже. И другие рабы. И эти книги.

Мысленно сосредоточившись на книгах, Дерри продолжил исполнять свои утренние обязанности. Он завёл массивные чёрно-золотые часы, которые отсчитывали минуты на комоде с зеркальной дверцей. Зажёг небольшой керосиновый примус. Наполнил низкую маленькую кастрюльку водой из высокого серебряного кувшина и поставил на огонь. Затем открыл жестяную банку с особым чаем Крэма и взял с полки заварочный чайник.

На чайнике был нарисован пейзаж с голубым небом, золотистым пшеничным полем, огороженным забором, и алыми маками с чёрными сердцевинами. Дерри нравилось смотреть на него.

– Заполучил его в тот же день, что и тебя, – сказал ему однажды Крэм. – А вдруг он принадлежал твоим маме с папой! Вполне возможно. Вонючий мешок, в котором его нашли, явно принадлежал беднякам.

Но Дерри никак не отреагировал на его слова, и Крэм рассмеялся.

Иногда Дерри задумывался: а что, если чайник действительно принадлежал его семье? Может, поэтому он ему так нравится? Может, он попал на борт спасательного корабля вместе с другими непритязательными домашними сокровищами, когда он и его родители бежали из Истинного Ландовела? Если так, то как же он мог забыть о нём?

Но с какой стати ему помнить заварочный чайник, если он забыл всё остальное, кроме имени, которое произнёс чей-то поражённый ужасом голос? Словно густые чёрные чернила пролились на страницы его памяти и стёрли их. Словно история его жизни началась в тот момент, когда дверь корабельной каюты с грохотом распахнулась и Крэм ворвался внутрь.

Вода в кастрюле закипела. Дерри зачерпнул чай ложкой и высыпал его в заварочный чайник. Чай походил на измельчённую кору. Бледно-коричневый настой, который получался из него, на вкус и запах был отвратительным, но якобы дарил крепкое здоровье и долгую жизнь. Крепкое здоровье и долгую жизнь для Крэма.

Как и каждое утро, Дерри задумался о том, чтобы добавить в заварочный чайник щепотку крысиного яда. Крэм не заметил бы вкуса. Он всегда ждал, пока настой остынет, а затем заливал его себе в горло целиком, как лекарство.

Дерри представил себе, как Крэм пьёт, а через полчаса хватается за живот в предсмертной агонии и глаза его выпрыгивают из орбит. С ним будет покончено.

Конечно, с Дерри тоже будет покончено. Крэм не доверял никому, даже своему глотателю ядов. Дерри пришлось бы самому выпить чашку чая, прежде чем Крэм притронется к нему.

Иногда Дерри казалось, что оно того стоит. Иногда он убеждал себя, что вовсе не боится умереть, даже в муках, если ему удастся забрать Крэма с собой.

Но потом, как и каждое утро, он оглянулся через плечо на книжные полки, на прячущиеся в тени ряды и передумал. Попрощаться с ними он пока не готов.

Он поставил полный заварочный чайник, серебряное ситечко для чая и чашку на расписной поднос. Чашка была светлой и тонкой, словно скорлупа яйца чайки, с узким золотым ободком. Она была довольно большой, но в огромной волосатой лапе Крэма выглядела детской игрушкой.

Дерри поднял поднос, крепко прижав его к груди, чтобы восполнить бессилие левой руки, и неслышным шагом направился в комнату Крэма. Когда он проходил между книжными полками, в тени справа от него что-то зашипело. Дерри подпрыгнул от страха, чудом удержал поднос и, прищурившись, вгляделся в книжные ряды.

Жёлтые глаза сверкнули в полумраке. Дерри различил очертания кота. Он выгнул спину дугой. Заколотил хвостом. Его взъерошенная пятнистая шерсть встала дыбом.

Дерри перевёл дыхание. Его руки стали скользкими от пота. Коты частенько тайком забирались в покои Крэма и проводили тут всю ночь, как в ловушке, но эта тварь сильно напугала его. Он и представить себе не мог, что сделал бы с ним Крэм, если бы он уронил поднос и чашка с чайником разбились.

Но тут он заметил, на что смотрит кот, и оцепенел. Там, где книжные полки примыкали к стене, стояла неподвижно и пристально глядела на него тонкая белая фигура. Это был мальчик лет восьми-девяти. Его кожа была настолько бледной, что в полумраке она будто светилась. Его глаза, с тёмными кругами под ними, казались огромными на худом лице. На шее у него висело длинное крупное ожерелье. В руке он держал короткую палку, на которой красовалась ухмыляющаяся тряпичная кукольная голова.

Дерри задрожал. Чашка и чайник зазвенели на подносе. Он всегда чувствовал, что жестокость и страдания пропитали даже камни на Скале Крэма, заразив это место атмосферой ужаса. Но призрака он видел впервые.

– Чай, будь ты проклят! – прорычал Крэм со своей кровати.

Дерри инстинктивно оглянулся.

– Иду, – отозвался он дрожащим голосом, поражённый, что вообще может говорить.

Когда он снова взглянул на полки, то увидел лишь темноту. Мальчик-призрак исчез.

Рис.4 Земля Эль. Глотатель ядов

Глава третья

Рис.3 Земля Эль. Глотатель ядов

Когда Крэм наконец отпустил его, Дерри поспешил вернуться в Большой зал, по пути прихватив одно из своих одеял. Отпирать двери Крэма до того, как подадут завтрак, строго запрещалось, но надо же избавиться от кота. Это был тощий зверь, с противной, злобной мордой, но, по крайней мере, он был живой, а это очень быстро изменится, если его заметит Крэм.

Дерри удалось поймать в одеяло плюющееся и шипящее животное и вынести его в крытую галерею. Как только он осторожно откинул одеяло, кот пулей бросился прочь и исчез за огромным грохочущим Котлом. Затем, как Дерри делал всякий раз, когда у него появлялась возможность, он тихонько подошёл к низкой каменной балюстраде, окаймлявшей галерею, и глянул вниз.

Далеко внизу корабль Крэма «Ястреб» покачивался на заполнявшей центр Скалы воде. Рабы, которых называли вратниками, заполонили ворота. Они убирали водоросли, коряги и мусор, которые за ночь засорили сетку ворот и тяжёлые цепи, поднимавшие и опускавшие их.

Все рабы были молодыми. Крэм предпочитал, чтобы на Скале трудились дети-рабы. Он говорил, что ими легче управлять, после того как их «выдрессируют», по его словам, – то есть будут избивать и морить голодом до тех пор, пока их дух не будет сломлен.

Система «дрессировки» срабатывала не со всеми. Одна девочка-подросток, чей дух казался несокрушимым, находилась сейчас на воротах, карабкаясь по железным перекладинам, словно паук, с острым лицом и жёлтыми волосами, по которым её легко было узнать. Девочку звали Соломинка. Дерри знал это, потому что часто слышал, как её имя выкрикивали надсмотрщики. Она славилась тем, что пререкалась со всеми и стойко сносила любые наказания. Когда Дерри впервые появился на Скале, она была уборщицей, потом обслуживала Котёл, а теперь стала вратником.

Если тебя отправляли на ворота, то это считалось страшным наказанием, равноценным смертному приговору. Работа на скользких перекладинах и болтающихся цепях в любую погоду была так опасна, что вратники частенько погибали.

Соломинка каким-то образом выжила. Издали её ноги и руки казались тонкими, словно проволока, но они, похоже, были очень цепкими, потому что, хотя она частенько рисковала, она ещё ни разу не упала.

А может, дело не в руках, а в силе воли, – подумал Дерри. В историях, которые больше всего нравились Крэму, главные герои обладали железной волей, которая помогала им побеждать врагов. Дерри завидовал им. У него был лишь один инстинкт – скрывать свою внутреннюю жизнь, ничем не выдавать себя врагу.

Вздрогнув, он заметил, что отсутствовал слишком долго. Крэм наверняка уже встал, ворча и отплёвываясь, и опорожнял мочевой пузырь в ночной горшок, который Дерри потом вынесет. Повар, приготовивший Крэму завтрак, вероятно, уже поднимается по лестнице.

Дерри вернулся в Большой зал, тихонько затворив за собой дверь. Одеяло всё ещё висело у него на руке, и он слышал, как Крэм запирает сокровищницу.

Дерри бросился к книжным полкам и сунул одеяло в угол, где его тускло-красный цвет сливался с тенью. Если повезёт, Крэм не заметит одеяло и не станет спрашивать, как оно тут оказалось.

В дверь постучал повар. Крэм крикнул, и Дерри бросился отпирать.

Через несколько минут он сидел за обеденным столом, помешивая рыбное рагу, а налитые кровью глаза Крэма следили за каждым его движением. Когда Крэм кивнул, удовлетворённый тем, что рагу хорошо перемешано, Дерри зачерпнул полную ложку, затем ещё одну и ещё.

На вкус и запах рагу было превосходным, но, как обычно, Дерри задумался: а что, если это его последняя трапеза? Если он отравится, то повар, который приготовил и принёс это блюдо, тоже умрёт – таковы правила Крэма. Однако иногда ненависть повара была сильнее, чем страх смерти.

Однажды, в первый год пребывания Дерри на Скале, на завтрак подали рагу, очень странное на вкус, и Дерри выплюнул его. Оказалось, что маленькая рыжеволосая кухарка, которая готовила в тот день, просто добавила в кастрюлю слишком много специй, но её всё равно приговорили к смерти. Дерри до сих пор иногда вспоминал об этом.

Теперь он стал опытнее. Он больше никогда не обвинял повара по ошибке, но трижды ему удавалось избежать настоящего отравления. Зрение и обоняние предупреждали его, что еда опасна. Как будто у него обострился нюх на яд. Но он знал, что не может полагаться только на свои инстинкты.

Крэм отложил в сторону топор, который держал под рукой, пока Дерри пробовал блюдо, и откинулся на спинку стула. В то утро, похоже, всё было в порядке, или яд действовал слишком медленно.

– Ну? – прорычал он. – Чего ждёшь?

Дерри встал и подошёл к окну, где можно было почитать при свете дня. В последнее время всё реже попадались корабли для грабежа, и запасы масла для ламп были на исходе.

Он взял книгу, которую оставил на подоконнике. Теперь он будет читать вслух, пока Крэм наблюдает, не появятся ли признаки отравления, а рагу остывает. Ощутив злорадство при мысли о том, что на Скале Крэм никогда не ест горячую пищу, Дерри перешёл к первой повести.

– «Эль и королева воинов», – прочитал он.

В комнате внезапно повисло напряжение. Дерри поднял глаза. Тяжёлое лицо Крэма застыло. Его руки вцепились в края столешницы. Словно он испугался.

Крэм заметил, что Дерри смотрит на него, и провёл толстым языком по губам.

– Продолжай! – рявкнул он.

Дерри тут же снова склонил голову над книгой, но успел заметить, как Крэм украдкой коснулся лба скрещёнными пальцами.

– Давным-давно, – начал Дерри, – когда мир был юн, жила на свете королева воинов по имени Октавия, которая устала от жизни. Её царство не знало конца и края, и у неё был любящий муж и пятеро детей, и всё же целые дни она проводила в унынье, а по ночам не могла уснуть. Вести армию в бой было для неё самым большим счастьем, но, увы, не осталось земель для завоевания.

Видя горе своей матери, первенец Октавии пришёл к ней однажды поздней ночью, когда она пребывала в тяжёлых раздумьях в одиночестве в своём тронном зале. «Я слышал о земле далеко на востоке, которая не входит в состав нашей империи, – сказал он. – Это земля таинственного народа под названием Эль, людей невиданной силы, таинственными узами связанных с морем, умеющих плавать, словно рыбы, и живущих вечно».

«Это всего лишь легенда», – сказала королева и отвернулась, пожав плечами.

«Возможно, – лукаво ответил молодой человек. – Но что, если никто ещё просто не осмелился отправиться на её поиски»?

Он знал, что его мать не сможет устоять перед таким вызовом. Хотел ли он помочь ей или отправить на верную гибель, чтобы править вместо неё, – об этом знал только он.

«В легендах говорится, что земля Эль имеет форму цифры восемь и маленький остров к северу от неё окаймлён золотом, – добавил он, чтобы окончательно убедить королеву. – Интересно… а что, если это предзнаменование?»

«Верно! Ведь моё имя означает «восьмая»! – воскликнула Октавия в изумлении. – И я родилась в восьмой час восьмого дня восьмого месяца! И я ношу золотую корону! Конечно, это предзнаменование! Иначе и быть не может!»

И ей показалось, будто в её жилах забурлила свежая кровь. Она скинула свои золотые туфли и поднялась с трона. Её глаза сияли.

«К оружию! – крикнула она. – Вперёд, на Эль!»

Крэм одобрительно хмыкнул. Он слепо верил в пророчества и предзнаменования и обожал рассказы о войне. Несмотря на его сомнения в начале, история явно увлекла его. Дерри облегчённо вздохнул и стал читать дальше.

– Октавия и её армия отплыли на восток на восьми кораблях, подняв флаги на каждой мачте. Они сражались с невиданными штормами и чудовищами из глубин. Морской туман сомкнулся вокруг них, удушая и ослепляя их.

– Морской туман? – фыркнул Крэм. – Автор этой истории – болван! Туман Эль! Вот что это было!

Похоже, ответа он не ждал, так что Дерри продолжил читать.

– Войска умоляли Октавию повернуть назад, но она не слушала их. И после долгого, утомительного пути морской туман расступился, словно поднялся занавес, и открылась зелёная земля, сияющая в лучахутреннего солнца. Октавия издала победоносный крик. Она была уверена, что они достигли земли Эль.

Вооружённые до зубов, войска запрудили берег и устремились вглубь материка во главе со своей королевой. Они увидели природу небывалой красоты, но ни домов, ни дворцов, ни каких-либо построек не было. Как и людей – ни один человек не встретился им на пути.

«Сбежали, трусы! – прошипела Октавия, разъярённая тем, что ей не удастся устроить резню, которой так жаждало её сердце. – Но мы найдём их, и тогда мы убьём всех до единого, никого не пожалеем!»

– Её ждёт большой сюрприз, – пробормотал Крэм.

Дерри поднял взгляд. Крэм наклонился вперёд, злобно ухмыляясь. Он сделал нетерпеливое движение, и Дерри тут же снова опустил взгляд.

– Они шли, а позади них садилось солнце. По-прежнему они не видели ни одной живой души. Но в тот тихий сумеречный час, когда день уже прошёл, а ночь ещё не наступила, они вышли в долину, окружённую холмами, и увидели одинокую фигуру, движущуюся к ним в полумраке. Воины замедлили шаг.

«Вперёд!» – крикнула Октавия.

Но воины стояли неподвижно, словно вросли в землю. Октавия попыталась поднять копьё и обнаружила, что её рука отяжелела, будто камень.

Фигура всё приближалась, и вскоре они увидели, что это высокая худая женщина, одетая во всё серое. Её волосы развевались вокруг головы, подобно водорослям, покачивающимся на морских волнах, хотя воздух был неподвижен.

«Мы ждали тебя, юная душа, – произнесла женщина, обращаясь к королеве воинов. – Ты проделала долгий путь. Чего же ты желаешь?»

Октавия не могла выговорить ни слова. Впервые за всю свою сознательную жизнь она чувствовала силу, превосходящую её собственную. Она снова попыталась поднять копьё, и снова у неё ничего не получилось.

«Ах да, понимаю», – сказала женщина. Она подняла голову, и королева повторила её движение. И увидела королева, что холмы, окружавшие долину, где стояла её зачарованная армия, покрыты сотнями призрачных фигур. В порыве горькой ярости ей стало ясно, что Эль следили за её ордой весь день, дожидаясь этого момента. Она попала в ловушку.

«Не тревожься, – сказала женщина в сером. – Мы не сражаемся с молодыми душами. Ты преодолела множество испытаний, чтобы попасть сюда, упорно продолжая путь, в то время как многие на твоём месте давно бы уже отступили. Если ты так жаждешь получить эту землю, бери её».

От изумления к Октавии вернулся дар речи. «Вы… вы отдадите вашу землю мне?» – проговорила она, запинаясь.

«Это не наша земля, и не нам её отдавать, – ответила женщина в сером. – Земля принадлежит только самой себе. Мы можем позаимствовать её лишь на время, и в течение этого времени она будет рада нам, если мы будем обращаться с ней хорошо. Эль ищут общества друг друга, как и смертные, и эта земля по соседству с Перекрёстком времён стала местом наших мирных собраний. Но теперь, когда вы нашли её, наше время истекло, а ваше только начинается».

«Но где будете жить вы?» – спросила королева, уверенная, что её обманывают.

Женщина раскинула тонкие руки. «Мы будем жить где захотим, как и всегда. Временных линий, которые сходятся на Перекрёстке, много, и моря, которые питают нас, также служат нам путями. Мы всегда жили среди смертных».

«Только не в моих землях!» – воскликнула королева. Даже для её собственных ушей её голос прозвучал резким и по-детски капризным.

Женщина лишь улыбнулась, казалось, с жалостью. «Ты ничего не заметишь, – сказала она. – Богатые и бедные, знаменитые и неизвестные, любимые и одинокие, Эль живут повсюду, неузнанные никем, кроме сказителей, которые называют нас сотней разных имён. У нас только два закона, и первый из них гласит, что мы не должны раскрывать свою истинную природу смертным. По воле Пятисот этот закон был отменён на сегодняшний день, чтобы я могла приветствовать тебя, но он служит защитой – для нас и для вас».

«Каков же второй закон?» – спросила Октавия со жгучим нетерпением.

Женщина перестала улыбаться. «Это останется нашей тайной. А теперь спи, юная душа».

Она сделала едва заметный жест. Глаза Октавии закрылись. Она опустилась на землю. Позади себя она услышала звук, похожий на шелест дождя, – её великая армия последовала примеру своей королевы, и боевое оружие упало на сочную траву в долине. Октавия погрузилась в сон.

Когда Октавия проснулась, ночь уже прошла. В долине ещё стоял утренний туман, но окружающие холмы уже заливал солнечный свет, и они были пустынны».

К этому времени Дерри забыл обо всём, кроме слов, которые он читал, и картин, которые они вызывали в его воображении. Однако, когда он остановился, чтобы перевести дух, он заметил, что стул Крэма скрипит. Крэм беспокойно ёрзал. Он больше не наслаждался рассказом.

Дерри рискнул ещё раз поднять взгляд. Бешеные красные глаза Крэма встретились с его глазами.

– Эта история – сплошная ложь! – рявкнул Крэм. – Любой Эль убил бы эту женщину в мгновение ока вместе со всей её армией. Но разве я велел тебе остановиться?! Читай дальше!

Низкие облака сгущались, и небо за окном потемнело. Повернувшись ближе к окну, чтобы на книгу падало больше света, Дерри заметил, как в море блеснуло что-то белое. Сделав вид, что прочищает горло, он посмотрел вниз. Маленькая лодка с белым парусом скользила по мутной воде, приближаясь к Скале. Кажется, в ней находится всего один человек.

Пятнышко, которое он видел вдалеке, всё-таки оказалось лодкой. Поверни назад! – в отчаянии подумал Дерри. – Здесь тебя ждёт лишь смерть или рабство!

Но лодка упрямо скользила по направлению к воротам.

Рис.4 Земля Эль. Глотатель ядов

Глава четвёртая

Рис.3 Земля Эль. Глотатель ядов

Крэм зловеще зарычал. Стараясь вытеснить из головы мысли об обречённом моряке, Дерри заставил себя вернуться к книге.

– Королева воинов и её войска вели поиски в течение многих недель, но не нашли никаких следов Эль – даже отпечатков ног на песке. И когда Октавия достигла северного побережья и взглянула на море, то не обнаружила вдали острова, окаймлённого золотом. Корона, венчавшая эту землю, исчезла.

«Откуда мне знать, что она вообще существовала?» – подумала королева и никому ничего не сказала об этом.

Она назвала зелёную землю Октавией, чтобы утешить свою уязвлённую гордость. И сразу же покинула свои новые владения.

Её с радостью встретили дома её подданные, супруг и дети (по крайней мере, четверо младших). Она заявила, что одержала очередную славную победу, но в глубине души она знала, что солгала. Возможно, последний великий триумф в её жизни был отнят у неё. Не пролилось ни капли крови. Ни одна рука не поднялась против неё. Она чувствовала себя намного более ничтожной и незначительной, чем раньше. Разве это победа?!

Шли годы, и на зелёную землю стекались поселенцы, чтобы возделать её и построить себе жилища; принцесса была послана править ими, а королева воинов состарилась.

Со временем она убедилась в том, что любые поиски окаймлённого золотом острова на севере зелёной страны обречены на неудачу. Со временем она стала верить в сказки о чудовищах, обитавших в затянутом туманом северном море. Со временем при взгляде на обширную карту своей империи ей стало казаться, что земля Октавия больше похожа на песочные часы, чем на цифру восемь.

И со временем она стала замечать, что само название земли – Октавия – постепенно выходит из употребления. Его по-прежнему использовали на официальных мероприятиях, но простые жители называли свою землю по её гораздо более древнему названию – Земля Эль, Land of the El, которое с годами исказили и сократили до Ландовела.

И часто, махая толпам, выстроившимся вдоль дороги, чтобы приветствовать её, когда она проезжала верхом, королева воинов замечала фигуры, которые выглядели точь-в-точь как остальные и в то же время отличались от всех. И тогда она вспоминала полную жалости улыбку женщины в сером и содрогалась в своих золотых одеяниях.

Дерри закрыл книгу, чтобы показать, что история закончилась. Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Крэм снова стучит по вспотевшему лбу скрещёнными пальцами.

Возможно, – подумал Дерри, – Крэму не нравится, когда ему напоминают, что даже самый могущественный смертный не может остановить пески времени.

– Эта сказка – полная чушь! – пробурчал Крэм, пододвинул к себе едва тёплое рагу и с жадностью набросился на него. – Клянусь кровью Эль, найди что-нибудь повеселее!

Дерри бросился к книжным полкам. Добравшись до них, он услышал дребезжащий, скрежещущий звук, от которого кровь застыла в жилах. Ворота поднимались.

Крэм выругался, отодвинул стул и вышел в галерею. Он перегнулся через балюстраду и громовым голосом позвал Харкера.

Ворота снова опустились, и Крэм рвал и метал в ярости, когда Харкер, задыхаясь, наконец поднялся к нему. Прячась за книжными полками, Дерри наблюдал за ними через открытую дверь.

– С какой стати ты открываешь ворота без моего приказа? – прогремел Крэм.

– Она попросила впустить её, Крэм, и я подумал… я подумал… – Харкер осёкся, и на его лице появилось растерянное выражение, как будто он сам не знал, что же он такое подумал.

– Она? – взревел Крэм.

Харкер вытер вспотевший лоб.

– Женщина. Хочет купить раба. Я разберусь с ней.

– Нет! Отправьте её наверх! – Крэм развернулся и, громыхая сапогами, зашагал обратно в Большой зал. Его лицо исказила злобная ухмылка, и Дерри вздрогнул от страха.

Не успел Крэм сесть, как в дверях уже появилась женщина. Возможно, она поднялась по лестнице вслед за Харкером.

– Спасибо, что приняли меня, – сказала она, проходя в комнату. Крэм удивлённо обернулся, но она уже захлопнула за собой дверь, оставив остолбеневшего Харкера в галерее.

Женщина была немолодая, но спину она держала очень прямо. Её седые волосы, блестящие, словно сталь, были подняты в хвост, как у воина. Её одежда – брюки, сапоги, выцветшая рубаха и куртка – была грубой и поношенной, но так ей шла, что трудно было представить её в другом одеянии.

Дерри, словно заворожённый, не мог оторвать от неё глаз. Её худое смуглое лицо казалось измождённым. Тёмные круги под глазами походили на синяки. По левой щеке тянулся уродливый выпуклый шрам. Но всё это будто не имело значения. Она излучала силу и внутреннюю красоту. И хотя она выглядела до смерти уставшей, она наполнила комнату кипучей энергией.

Она совсем не походила на картинки взрослых женщин, которые Дерри видел в книгах. Очевидно, для Крэма она тоже стала полной неожиданностью. Всё ещё сидя в пол-оборота в своём кресле, он беспомощно смотрел на неё.

– Мне нужен раб, – сказала женщина. – Молодой. Лучше мальчик. Мне сказали, что у тебя есть рабы на продажу. Я заплачу золотом, если договоримся.

Неподвижно стоя в тени книжных полок, Дерри вдруг осознал, что под внешним спокойствием женщины скрывается напряжение. Она знала, в какой опасности находится. Топор Крэма лежал на столе, рядом с его рукой. Он легко мог убить её. Или взять в плен и продать в рабство. И в том, и в другом случае он получил бы её золото, не дав ничего взамен.

Но что бы он ни планировал до того, как она появилась в Большом зале, сейчас Крэм выглядел просто-напросто озадаченным.

– Раб, – медленно повторил он. – Молодой. Мальчик.

– Да. Чтобы грести. Ветер постоянно стихает, а я тороплюсь завершить своё путешествие. – Она сделала паузу, затем добавила: – Я направляюсь в Алый город.

Крэм вытаращился на неё, разинув рот. Дерри затрепетал от восторга и страха. Алый город был единственным городом в Истинном Ландовеле. Он читал о нём в награбленных книгах по истории, которые Крэм хранил ради их великолепных переплётов.

Алый город был построен на самой северной оконечности Истинного Ландовела взамен старого города, который поглотило море после падения Кометы. Его название всегда отзывалось в душе Дерри, и он догадывался, что когда-то там был его дом.

В Алом городе стоял громадный дворец короля Гревилла, глядящий на туман Эль, окутывающий Северное море. В Алом городе, в самом центре дворца, возвышалась колокольня, которая была частью Пророчества Эль, провозгласившего бессмертие Гревилла.

– Я направляюсь в Алый город, – повторила женщина с ноткой нетерпения.

Крэм наконец зашевелился и постучал себя по лбу скрещёнными пальцами.

– Какие у тебя могут быть дела в этом забытом Эль месте? – пробормотал он.

Женщина пожала плечами.

– Это тебя не касается. Но не беспокойся. Если мы быстро столкуемся, никто и не узнает, что ты мне помог.

В её словах прозвучала завуалированная угроза, и Крэм понял это. Он снова постучал себя по лбу. Женщина огляделась по сторонам и, казалось, только сейчас заметила Дерри.

– Вот! Этот мальчишка подойдёт. Сколько ты хочешь за него? Поторопись! Я и так задержалась.

Дерри внезапно почувствовал резкую боль в груди, когда встретился с неистовым взглядом её тёмных глаз, в глубине которых, казалось, затаилась безграничная печаль. Затем её глаза расширились, словно она увидела что-то позади него. Он оглянулся и с изумлением обнаружил, что мальчик-призрак стоит там, всё ещё держа в руках палку с головой куклы.

Крэм прищурился, вглядываясь в тень, но, похоже, не увидел мальчика-призрака.

– Только не Дерри, – сказал он глухо. – Выбери раба на воротах.

– Этот мальчишка вполне подойдёт, – повторила женщина, словно не слышала его. Она достала несколько золотых монет из набедренного кармана, бросила их на стол и поманила к себе Дерри.

Дерри не двинулся с места. В голове у него гудело.

– Идём! – велела женщина. – Дерри, да? Тебе предстоит грести на моей лодке, и нам пора в путь.

Крэм тряхнул тяжёлой головой, словно прогонял наваждение. Он встал, неуклюже шаркая ногами, подошёл к книжным полкам и вытащил Дерри на свет.

– Он тебе не подходит, видишь? – прорычал он, схватив повреждённую руку Дерри и тряся ею перед лицом женщины. – Не сможет грести. Ни на что не годен!

Он оттолкнул Дерри. Прижимая к себе ноющую руку, Дерри попятился к книжным полкам. От боли и стыда на глаза навернулись горячие слёзы, но он прикусил губу и сдержал их.

Женщина поморщилась то ли от досады, то ли от жалости, то ли от отвращения, Дерри не знал. В следующее же мгновение это выражение исчезло с её лица, и она повернулась к двери. Звук, донёсшийся снизу, заставил её вздрогнуть. Возможно, она всё это время прислушивалась, с ужасом ожидая его. Теперь Крэм и Дерри тоже его услышали.

Ворота снова поднимались. На этот раз крики смешались со скрежетом металла и дребезжанием цепей.

– Стоять! – орал Харкер с галереи. – Стоять, мерзавцы, или это будет ваш последний день на земле!

Крэм схватил топор, бросился мимо женщины и рывком распахнул дверь.

Харкер свесился через балюстраду.

– Вратники сошли с ума! – крикнул он, когда Крэм присоединился к нему. – Они снова подняли ворота! Впускают другой корабль! Вон – видишь? Двое на борту!

– Шол! Маллок! Грабб! – прорычал Крэм. – Убейте их! Да что с вами такое? Убейте их!

Снизу доносились испуганные крики и причитания.

– Они поднимаются! – прорычал Крэм, вытянув шею, чтобы посмотреть. – Явились за сокровищами, будь они прокляты! Но их только двое! Куда подевались надсмотрщики? А команда? Почему они отступают? Клянусь кровью Эль, это заговор, Харкер! Это мятеж!

Проклиная всё на свете, Харкер бросился к лестнице. Крэм последовал было за ним, но потом повернулся и ринулся в другую сторону, к Котлу.

– Они нашли меня, – прошептала женщина.

Крики и громогласные приказы оборвались. Были слышны только шаги двух пар ног на лестнице. Они приближались, размеренные, неумолимые и зловещие, словно стук чёрно-золотых часов.

Женщина бросила взгляд на окно, затем на Дерри, но когда он отпрянул от неё, она лишь вздохнула.

И вот она, похоже, приняла решение. Не отрывая взгляда от распахнутой двери, она достала из внутреннего кармана куртки маленькую хлипкую чёрную книжку. Она бросилась к ближайшей библиотечной полке и сунула книжку между другими томами. Она заметила, что Дерри наблюдает за ней, и прижала палец к губам.

Никому не говори.

Дерри услышал эти слова так же отчётливо, как если бы женщина произнесла их вслух. Широко раскрыв глаза, он кивнул. Он быстро оглянулся. Мальчик-призрак всё ещё стоял позади него.

В дверях показались две фигуры. Их было трудно разглядеть против света. Когда они вошли, вместе с ними в комнату ворвался поток ледяного воздуха, и их одежда показалась серой. Их костлявые лица были безжалостны. Женщина отступила к окну.

Одна из серых фигур улыбнулась тонкими губами. Она взмахнула рукой, в которой, похоже, держала какое-то оружие. Зелёное пламя пронеслось по комнате, и женщина пошатнулась, в её груди задымилась чёрная рваная рана.

Скрежеща зубами от боли, она вскарабкалась на подоконник и сумела подняться на ноги. Она стояла там, покачиваясь, дерзкая и воинственная, прижимая руку к груди, и кровь текла по её руке. Её глаза походили на тёмные колодца на исхудалом загорелом лице. Дерри вдруг осознал, что только сила воли удерживает её на ногах, и сердце его переполнилось восхищением.

Он заметил, что она пытается говорить. Изо всех сил он постарался расслышать её слова.

– Ландовел! – выдохнула она. – Хан не забудет! Хан вернётся!

Затем она повернулась лицом к ужасающей бездне и прыгнула.

Дерри вскрикнул. Он не смог сдержаться. Вторая серая фигура медленно повернулась к нему, поднимая своё смертоносное оружие.

И вдруг… вдруг, когда Дерри замер на месте, ожидая смерти, в дверном проёме, словно гигантский рычащий медведь, появился Крэм, обеими руками сжимающий серебряную рукоять топора. Издав дикий рёв, Крэм прыгнул вперёд, с невообразимой силой взмахнув топором, и одним ударом сбил обоих незваных гостей с ног.

– Сокровищ моих захотели? – орал он, когда чужаки со стоном упали. – Будете знать! Что моё – то моё!

Он снова поднял топор, с которого капала кровь, и безумными глазами оглядел комнату.

– Где эта лживая ведьма? Она одна из них!

– Нет, – сказал Дерри. – Они пришли, чтобы убить её.

И он перевёл взгляд на окно, где на подоконнике остались кровавые следы.

Крэм напрягся. С пола у его ног донёсся резкий, хриплый звук. Медленно Крэм посмотрел вниз.

Серые фигуры лежали бездыханные, их кровь растекалась по полу, а тела странным образом сморщивались. Ослепительный голубой свет с шипением вырывался из их ртов и ноздрей, яркий, словно светящиеся крабы и лобстеры, обитавшие на Скале.

Крэм выпучил глаза. Его опухшее лицо побледнело, будто выцветшая бумага. Он попятился от тел и крови.

– Эль, – прохрипел он, и топор выпал из его рук.

Рис.4 Земля Эль. Глотатель ядов

Глава пятая

Рис.3 Земля Эль. Глотатель ядов

Дерри стоял, дрожа от потрясения. Он не мог оторвать взгляд от сморщенных тел на полу. Теперь они выглядели как обычные люди, но он знал, что это не так.

Слово «легенды» в названии его любимой книгидавало понять, что Эль – мифические существа. И всё же… и всё же собственными глазами он видел, как погибли два Эль. Он сомневался в этом не больше, чем Крэм. Он видел голубой свет, бьющий из ртов и ноздрей этих серых существ, когда они буквально истаяли на полу Большого зала. Это была «вечная смерть» для Эль, если верить прочитанным историям.

Содрогнувшись, Дерри осознал правду. Раса таинственных, могущественных существ действительно населяла Землю, незаметно растворившись среди хрупких, столь скоротечных смертных, деливших с ними один мир. Некоторые Эль вступали в союзы со смертными. Некоторые смеялись над смертными или с презрением относились к их слабостям. Некоторые были равнодушны к ним. А некоторые, как та парочка, что прибыла на Скалу, ненавидели и презирали их.

Некоторые подробности из «Легенд Эль», вероятно, выдуманы людьми, но Дерри был уверен, что одна история – чистейшая правда. Его зубы застучали от страха, когда он вспомнил вступление.

Среди Эль есть девять старейшин с особыми обязанностями. Трое никогда не покидают остров под названием Перекрёсток времён, чтобы помогать тем, кто проходит Обновление. Трое – Стражи, путешествующие по временным линиям и посылающие мысленные образы всего увиденного другим старейшинам. И трое Палачи…

Двое, которых убил Крэм, были Палачами, в этом Дерри не сомневался. Но, согласно легенде, их было трое. Где же третий Палач?

Смутно Дерри слышал, как Крэм зовёт уборщиков, чтобы те вынесли трупы и навели порядок в зале. Затем он услышал, как Крэм выкрикивает его имя. Он заставил себя поднять глаза.

Крэм стоял у двери, задыхаясь. Он поднял свой окровавленный топор, но держал его настороженно, на расстоянии вытянутой руки. Дрожащим пальцем он указал на трупы, а затем на Дерри.

– Ты ничего не видел! – прохрипел он. – Ничего необычного. Понятно?

Дерри кивнул. Он всё прекрасно понимал. Никто не должен узнать, что незваные гости, которых убил Крэм, были Эль.

Затем Крэм вышел в галерею и спустился по лестнице, выкрикивая приказы. Лодку таинственной женщины и судно покрупнее, на котором прибыли двое чужаков, следовало разрубить топорами и отправить в топку для Котла. Предателей-вратников, впустивших врагов на Скалу, следовало казнить.

А тот факт, что ни надсмотрщики, ни команда корабля и пальцем не пошевелили против незваных гостей, просто оставили без внимания. За то, что произошло, поплатились только вратники. Это было несправедливо, но разве справедливость имела значение для Крэма?

Мимоходом Дерри вспомнил о девочке по имени Соломинка. Её стремление выжить любой ценой теперь уже не поможет ей. Мимоходом он оплакал её, будто она уже умерла. Затем она исчезла из его сознания, когда он вспомнил раненую женщину, покачивающуюся на подоконнике, из последних сил произнося мятежные слова, прежде чем броситься в бездну.

Дерри осторожно пододвинулся к окну и заставил себя посмотреть вниз. Он ожидал увидеть далеко внизу разбившееся тело, но из-за прилива вода поднялась, и виднелись лишь ленивые волны. Незаметные глазу, в глубине безмолвных вод, угри, крабы и лобстеры наверняка уже приступили к пиршеству. Мёртвая плоть была их любимым деликатесом.

Он никак не мог забыть выражение отчаяния на лице женщины. Слова, которые она произнесла перед прыжком, до сих пор звучали в его голове. И вдруг он вспомнил о таинственной книжке, которую она поспешно спрятала там, где её преследователи и не подумали искать её.

Он развернулся и бросился было к полке, но слишком поздно. Двое уборщиков, которые обычно наводили порядок в покоях Крэма, уже явились со своими вёдрами и швабрами.

Смуглого мальчика с худым, умным лицом звали Кот. Дерри часто видел, как он перешучивается с Соломинкой, пока она сидит на воротах, но если он и переживал о том, что Соломинку приговорили к смерти, он этого не показывал. Другим уборщиком была хрупкая на вид девочка с каштановыми волосами, которая, казалось, выполняла бо́льшую часть работы. Её звали Бонни. Они оба бросили взгляд на Дерри, но не заговорили с ним. Они вообще никогда не разговаривали с ним.

Дерри иногда задавался вопросом, почему. Возможно, они полагали, что глотатель ядов Крэма был ещё и шпионом Крэма. Или же из суеверного страха они считали, что не стоит разговаривать с человеком, который рискует жизнью с каждым съеденным куском.

Двое других уборщиков, оба незнакомые Дерри, стояли в дверях. Каждый из них держал в руках пустой мешок для мусора.

– Давайте же! – сказал Кот, нетерпеливо махнув рукой. – Мы не сможем начать уборку, пока вы не унесёте трупы.

– Я не собираюсь их трогать, – пробормотал один из уборщиков, застыв на пороге. – Они не мёртвые. Это Эль, а Эль не умирают.

Вот вам и тайна Крэма, – подумал Дерри. Даже рабы знают, что убитые им существа были Эль. Он всем сердцем понадеялся, что слухи не дойдут до Крэма и он не подумает, что это Дерри их распустил.

Кот рассмеялся.

– Эль? Что ты несёшь, Лок? Никаких Эль не существует!

– Заладил одно и то же, – огрызнулся уборщик по имени Лок. – Как, по-твоему, эти типы попали сюда? Как, по-твоему, они поднялись на башню? Они загипнотизировали вратников, и надсмотрщиков, и всех остальных. Эль ещё и не такое умеют. Они точно Эль – а значит, умереть они не могут!

– С виду они вполне себе мёртвые, – пробормотала его спутница, сморщив нос.

– Они и есть мёртвые!

Кот пнул одно из тел босой ногой. Кучка пыли необычной формы возле руки мертвеца рухнула и растворилась. Содрогнувшись от ужаса, Дерри догадался – это всё, что осталось от оружия Эль. Возле руки второго Эль лежала ещё одна кучка пыли. Смертоносные штуковины, изрыгающие зелёное пламя, рассыпались, как только их владельцы «испустили дух».

– Это не значит, что они не Эль, – тихо сказала напарница Кота Бонни. – Эль могут умереть. Моя тётушка Джей рассказывала мне. Если убить их по-настоящему и не дать им напиться из волшебного источника, они умрут точно так же, как мы.

Кот фыркнул.

– Твоя тётушка рассказывала! – усмехнулся он. – Полагаю, она сказала тебе, что это Эль послали Комету в наказание Ландовелу, не так ли? А ещё она сказала, что король Гревилл будет жить вечно, потому что он всё делает так, как велят Эль? Какие ещё сказки она тебе наплела, Бонни?

Девочка молча отвернулась.

– Эль – такие же настоящие, как и мы с тобой, – упрямо сказал Лок. – А эти типы – точно Эль. Они выслеживали ту женщину. Я слышал, как Харкер сказал, что она, похоже, из тех мятежников, которые несколько лет назад совершили покушение на Гревилла и хотели захватить Истинный Лан-довел.

Он глянул мимо Кота и впился взглядом в Дерри, который молча стоял, наблюдая за происходящим.

– Ты был здесь, глотатель ядов. Ты всё видел. Куда она делась?

– Спрыгнула, – тихо ответил Дерри. Он мотнул головой в сторону окна.

Лок вздрогнул. Его спутница пожала плечами.

– Значит, нам придётся тащить на один труп меньше, – произнесла она безучастно. – Пошевеливайся, Лок. А то Крэм ворвётся сюда с дикой бранью, и нас бросят на съедение угрям вместе с вратниками.

Она потянула упирающегося Лока в комнату. У Лока стучали зубы, и он старался не смотреть на то, что машинально делали его руки, но тела наконец были уложены в мешки. Бонни даже не подняла глаз, когда мешки тащили прочь. Она уже принялась мыть пол.

Дерри спрятался в тени книжных полок, чтобы ему больше не задавали вопросов. Но он беспокоился зря. Бонни и Кот занялись своей работой, болтая друг с другом и не обращая на него никакого внимания. Как обычно, Кот украдкой сунул себе за пазуху хлеб, оставшийся после завтрака Крэма, пока убирал со стола. Как обычно, Дерри притворился, что ничего не заметил.

Он подвинулся ближе к спрятанной книге. Ему не терпелось достать её, но он не решался. Уборщики могли заметить. Вдруг они разболтают об этом, и тогда не миновать беды.

Крэм запретил Дерри трогать книги, пока в комнате находятся уборщики. Если они узнают, что Дерри умеет читать, они могут догадаться, что в его обязанности входит читать хозяину. И пойдут слухи. А ведь, несмотря на всё своё бахвальство, Крэм был согласен с Харкером в том, что его команда расценит это как проявление слабости.

Конечно же, Крэм боялся, что его сочтут недостаточно мужественным. Он часто подтрунивал над Дерри, называя его ничтожным книжным червём, хотя сам с жадностью слушал, когда Дерри читал ему каждое утро и каждый вечер.

Дерри обычно прибирался в спальне Крэма, пока уборщики трудились в Большом зале. Сегодня не самое обычное утро, но всё же работу нужно выполнить. И чем быстрее, тем лучше, – сказал себе Дерри, иначе он не успеет заполучить таинственную книгу.

Он поспешил в комнату Крэма. В скверно пахнущем полумраке он расправил постельное бельё и взбил засаленные подушки. Затем поднял ночную рубашку с разводами от пота, небрежно брошенную на пол. Задержав дыхание, он отнёс переполненный ночной горшок к открытому стоку в конце коридора и опорожнил его.

Обычно он старался ни о чём не думать, пока выполнял эти отвратительные обязанности. Но сегодня в его голове роились мысли об Эль, о том, что он чуть не умер, о топоре, о шипящем голубом пламени, об обречённой, затравленной женщине и спрятанной книге, которая, словно тайна, ждала своего часа.

К тому времени, когда он вернулся в Большой зал, там было тихо и пусто. Уборщики ушли, закрыв за собой дверь. Единственным признаком того, что утро выдалось необычным, было большое розоватое пятно на влажном каменном полу.

Дрожа от нетерпения, Дерри вымыл чайные принадлежности. Расставляя их по местам, он вспомнил про одеяло, которое оставил среди книжных полок. Он поспешил спрятать его понадёжнее, но обнаружил, что оно исчезло. Кот, уборщик-воришка, должно быть, нашёл его и забрал.

Дерри вздохнул. Теперь его постель станет ещё жёстче. Впрочем, может, у Кота вообще нет одеяла. Он выбросил сожаление из головы и побежал за спрятанной книгой.

Она была зажата между огромным томом под названием «Полная энциклопедия птиц» и увесистой старинной историей королевской семьи Ландовела. Как только Дерри вытащил книгу, такую старую и потрёпанную, он внезапно ощутил дурноту, и холод пробежал по его спине. Вдруг ему пришла в голову мысль, что эта книга – зло. Сразу захотелось засунуть её обратно в тайник.

Но он не сделал этого. Как будто не мог. Желание узнать, что содержится в книге, было слишком велико. И после непродолжительной борьбы с самим собой, от которой на лбу выступил пот, он крепко стиснул книгу в правой руке и открыл её.

Его глаза округлились от удивления, а сердце бешено заколотилось, и Дерри не знал, следует ли ему расстроиться, что его обманули, или вздохнуть с облегчением. Страницы книги оказались пустыми, если не считать синей рамки из букв алфавита, окаймлявшей каждую из них.

Это была учебная тетрадь, догадался Дерри, предназначенная для детей, которые учатся писать. Он и сам мог бы потренироваться в ней, если ему удастся раздобыть карандаш или ручку. Он пробовал писать пальцем на пыльных книжных полках, но его почерк был столь же неуклюж, сколь безукоризненным было его чтение, и в последнее время он редко этим занимался.

Но почему… почему та несчастная женщина спрятала детский учебник? Почему она молча умоляла Дерри никому не рассказывать о книге?

В галерее послышались тяжёлые шаги. Дерри поспешно затолкал учебник обратно в тайник.

Затем он бросился к двери, чтобы распахнуть её перед Крэмом, и подошвы его босых ног сжались, когда он коснулся влажного, испачканного розовым пятном пола.

Рис.4 Земля Эль. Глотатель ядов

Глава шестая

Рис.3 Земля Эль. Глотатель ядов

Вторжение и уничтожение Палачей Эль стало поворотным моментом в жизни Скалы. Изменения начались медленно, но быстро набирали обороты.

На воротах появились новые рабы. Желтоволосая девушка по имени Соломинка исчезла, как и все остальные вратники, дежурившие в то утро. Дерри не слышал, чтобы о них вспоминали. Как будто их никогда не существовало.

Настроения в крепости тоже изменились. Появилось напряжённое, беспокойное чувство, которого раньше не было. Когда Дерри просыпался до рассвета и лежал, прислушиваясь, ему казалось, что Котёл гудел особенно зловеще, морские волны лизали Скалу с особенной жадностью, а крысы в стенах стали намного смелее.

Но самая большая перемена произошла с Крэмом. Его настроение стало совершенно непредсказуемым. В хорошие дни он был почти таким же, как раньше, разве что молчаливее. В плохие дни он запирался после завтрака и отказывался открывать дверь даже уборщикам. Он сидел в своих покоях и, пока Дерри читал ему, пил одну за другой хранящиеся в сокровищнице бутылки спиртного. Он напивался до бесчувствия, бурча и постукивая по лбу скрещёнными пальцами. Он часто без предупреждения вскакивал. Глаза его были красными, как пламя. Хватал топор, который всегда держал под рукой, и, шатаясь, направлялся к двери, а потом распахивал её и громогласно звал Харкера. Но когда Харкер приходил, Крэм рычал на него и отворачивался, как будто забывал, что хотел сказать.

Ночью его мучили кошмары. Он просыпался с криками, бормоча, что он проклят, что убить Эль – большое несчастье, беда, самое страшное, что может случиться в жизни, а он убил целых двух. И Дерри приходилось читать ему, пока он наконец не успокаивался и снова не засыпал.

Но Дерри больше никогда не читал Крэму «Легенды Эль». Вопреки всякой логике, Крэм винил эту книгу во всех своих невезеньях. Похоже, он верил, что история Октавии призвала Эль на Скалу. Он обвинял Дерри в том, что тот читал ему эту книгу, и иногда колотил его за это, но всегда вовремя останавливался, чтобы не нанести слишком серьёзных травм. Крэму и раньше нравились истории, которые читал ему глотатель ядов, а теперь они были ему просто необходимы, чтобы отвлечься от своих страхов.

Постепенно плохие дни в жизни Крэма стали преобладать над хорошими. Всё чаще решения оставались за Харкером. Шли месяцы, а «Ястреб» оставался пришвартованным у Скалы. Команда маялась от скуки, устраивала потасовки или играла в карты. Надсмотрщики стали ленивыми и беспечными. Мусор скапливался в проходах. Блюда, которые приносили Крэму из кухни, постепенно теряли аромат и вкус.

Крэм ничего не замечал, или ему было просто безразлично. И все на Скале знали об этом: от Харкера до самого молодого и слабого раба. В тех редких случаях, когда Крэм покидал Большой зал, а Коту и Бонни позволялось наконец заняться уборкой, Кот насмехался над ним, даже не утруждаясь понизить голос. После их ухода Дерри часто обнаруживал, что пропало какое-нибудь небольшое сокровище, и догадывался, что его тайком вынес Кот за пазухой свой рваной рубашки. Без сомнения, Кот использовал эти сокровища в качестве взятки надсмотрщикам, чтобы получить добавку на кухне или избежать наказания.

Дерри никогда не рассказывал об этом Крэму. Он делал то, что ему было велено, но не более того. Жалость ни капли не смягчала его ненависть к Крэму. Она по-прежнему горела так же сильно, как и раньше. Но он боялся, и с каждым днём его страх усиливался. Ему казалось, что рано или поздно один из поваров решит избавить Крэма от мучений. И, возможно, повар сделает это без страха за свою жизнь, потому что яд будет подмешан в пищу по приказу Харкера.

Ведь Харкер уже чуял запах власти. С самодовольной ухмылкой разгуливал он по Скале. Он по-прежнему уважительно обращался к Крэму, но перед всеми остальными высмеивал его. Он незаметно отменил многие меры, которые Крэм ввёл для защиты Скалы, с усмешкой заявляя, что это пустая трата времени. А когда он смотрел на Дерри, в его взгляде читалось ледяное презрение.

Моё время скоро настанет, несносный червяк, словно говорили его глаза. Погоди у меня!

Довольно часто, когда Крэм сидел, бормоча что-то, в своём кресле, Дерри бросал взгляд на книжные полки и видел, как мальчик-призрак наблюдает за ним. Иногда мальчик наклонял свою палку так, что голова куклы, прикреплённая к ней, будто кивала. Но стоило Дерри шевельнуть хотя бы пальцем, как мальчик тут же исчезал.

Дерри задумался, не означают ли столь частые посещения призрака, что изменения на Скале вот-вот приведут к катастрофе.

Теперь почти каждый вечер Крэм рано уходил к себе в комнату, падал на кровать, не раздеваясь, с бутылкой в одной руке и зажжённой свечой в другой. Он почти сразу начинал храпеть, и тогда Дерри на цыпочках заходил в комнату и бесшумно забирал свечу. Пусть Крэм сгорит заживо, если ему так хочется, но Дерри не желал погибать вместе с ним.

Владение свечой имело и другие преимущества. Никогда раньше Дерри не мог читать перед сном. По ночам Крэм всегда оставлял его в полной темноте. Какая же это удивительная роскошь – читать любимую историю при свете свечи, завернувшись в одеяло на полу сокровищницы.

Однажды ночью, когда он убирал на полку сказку, которую только что дочитал, Дерри вспомнил про книгу той мятежницы. Он доставал её из тайника лишь раз с тех пор, как обнаружил, что она пуста. Прикоснувшись к ней, он снова ощутил холод и тошноту, и после этого он не предпринимал новых попыток.

Но теперь, когда он чувствовал тёплое пламя свечи, ласкающее его щёку, в его голове вспыхнула любопытная мысль. В одной истории, которую он перечитывал несколько раз, герой обнаружил карту на странице, которая казалась пустой. Карта была нарисована невидимыми чернилами, поэтому появлялась только при нагревании страницы.

Как же он не додумался до этого раньше?

Тени беспорядочно затанцевали вокруг Дерри, когда он почти бегом бросился к полке, где была спрятана книга. Не обращая внимания на леденящие приступы тошноты, прокатившиеся по его телу, он вытащил книгу и отнёс её к обеденному столу. Он раскрыл её на первой странице и поднёс пламя свечи так близко, как только осмелился. Бумага постепенно нагревалась. Он ждал с колотящимся сердцем.

Ничего не произошло. Страница осталась пустой, как и раньше. То же самое было и со следующей страницей, и со следующей. Одеревеневшая рука Дерри заныла от боли, с такой силой он прижимал страницы. Если в книге и был секрет, то раскрыть его так и не удалось.

Горько разочарованный, Дерри поставил свечу на стол. Она уже почти догорела, и у него оставалось всего несколько минут, чтобы почитать в постели. Он закрыл книгу. Затем, понимая, что это бессмысленно, он снова раскрыл её на первой странице и пристально вгляделся. Синие буквы алфавита на полях, казалось, двигались в мерцающем пламени свечи.

Он коснулся пальцем буквы «Д», с которой начиналось его имя, и к своему удивлению обнаружил, что на ощупь буква отличается от пустого листа. Она была чуть выпуклой. Все буквы на полях были чуть выпуклые. Раньше он этого не замечал.

Он коснулся буквы «Е», «Р», снова «Р», а затем «И».

Верно, представил он голос учителя. Ты умеешь писать своё имя, Дерри! Очень хорошо! Какие ещё слова ты знаешь?

Улыбаясь собственному ребячеству, он «написал» ещё одно слово. Д-О-М. Его улыбка исчезла. Как глупо – выбрать именно это слово. У него больше нет дома. У него не осталось даже воспоминаний о доме. Он знает только одно – где когда-то находился его дом.

Он снова поднял палец. Он коснулся букв Л, А, Н, Д, О, В, Е и снова Л. Л-А-Н-Д-О-В-Е-Л.

И вдруг пустая страница заполнилась словами. Дерри отпрянул на спинку стула, не веря собственным глазам.

Почерк был мелким, но твёрдым, ровным и решительным. Дерри представил себе, как ручка плавно движется в руке женщины со шрамом и её слова медленно усеивают страницу. Его сердце бешено забилось, он снова склонился над книгой и при мерцающем свете догорающей свечи принялся лихорадочно читать.

Я начинаю этот дневник, зная, что, если его обнаружат, это будет означать, что я мертва. Зашифрованные книги – гениальное изобретение, и мне повезло, что у меня есть такая книга, но я не настолько глупа, чтобы поверить, что она долго сохранит свои секреты, если попадёт в дурные руки.

Будь что будет. Прошло уже более семидесяти лет с тех пор, как упала Комета и вода и ненависть разделила Ландовел надвое. Мир изменился. Старые времена ушли безвозвратно.

Необходимо вести записи. Мы и так находимся в постоянной опасности, а вскоре станет намного опаснее. Если наши знания будут утеряны, работу придётся начинать сначала. На это нет времени. С каждым днём множатся слухи о предстоящих ужасах. Я явственно вижу, как истекает время в великих песочных часах.

Годами мы делали всё, что могли, тайно трудились в сёлах и деревнях Истинного Ландовела. Мы обрели верных последователей и помогли многим жителям, попавшим в беду. Но мы пришли к выводу, что этого недостаточно. Это всё равно что наклеивать пластырь на рану, которая никак не заживает.

Большинство людей слишком затравлены, чтобы восстать против короля Гревилла и добиться перемен, как бы жестоко с ними ни обращались. Я не виню их. Более семидесяти лет их морят голодом, запугивают и пичкают ложью.

Так называемое Пророчество Эль легко срывается с каждого языка. Дети зубрят его, как только начинают говорить. Я запишу его здесь для порядка:

  • Пока Башня не падёт,
  • Пока Колокол не пробьёт,
  • Не умолкнут голоса,
  • Пока не явится Звезда,
  • Пока мёртвые не восстанут,
  • Пока Эль прощают,
  • Король будет жить.

Большинство жителей Истинного Ландовела действительно верят, что Комета была Звездой, которую Эль низринули с небес на землю в качестве наказания. Они искренне верят, что Эль поддерживают короля Гревилла и даровали ему бессмертие.

Их жизнь пропитана страхом. Они боятся солдат и шпионов короля. Они боятся нападения со стороны Свободного Ландовела, который (как их учат) намерен уничтожить их. Но больше всего они страшатся гнева Эль. Однако все эти страхи имеют лишь один источник – их лживого короля, который утверждает, что любит свой народ, но использует ложное пророчество, чтобы править ими железной рукой.

Единственное решение – нанести удар по средоточию этого страха.

Алый город – олицетворение зла, поэтому мы должны отправиться туда, хотя нам претит возвращаться в это бездушное место.

Впереди нас ждут опасные времена. Я заканчиваю свою первую запись с твёрдой надеждой, что никто, кроме меня, никогда не прочтёт её.

Дерри поспешно перевернул страницу, но она оказалась пустой, и никаких слов не появилось, когда он «написал» на полях Л-А-Н-Д-О-В-Е-Л. Либо женщина больше ничего не писала, либо на каждой странице был свой пароль.

Дерри попробовал «написать» А-Л-Ы-Й-Г-О-Р-О-Д, И-С-Т-И-Н-Н-Ы-Й, С-В-О-Б-О-Д-Н-Ы-Й и Х-А-Н, но безуспешно. А потом свеча погасла.

Он не осмелился зажечь другую. Даже в своём нынешнем состоянии Крэм заметил бы это. Как и масло для ламп, свечи стали на вес золота.

Дерри прокрался в темноте к книжным полкам и сунул зашифрованную книгу обратно в тайник. Затем он направился к своей постели. Он очень устал, но долго лежал без сна. Возможные пароли для второй страницы дневника крутились в его голове вперемешку с чудовищным храпом Крэма, грохотом Котла и шуршаньем крыс за стеной.

Рис.4 Земля Эль. Глотатель ядов

Глава седьмая

Рис.3 Земля Эль. Глотатель ядов

Следующей ночью, как только Крэм захрапел, Дерри, словно летящий на пламя свечи мотылёк, снова бросился к книге. Запись на первой странице исчезла. Задаваясь вопросом, не приснилось ли ему это, он коснулся букв на полях, которые составляли слово ЛАНДОВЕЛ. Запись в дневнике появилась, как и в прошлый раз.

Он с нетерпением перевернул страницу, но не успел он коснуться букв, как Крэм принялся всхлипывать, а затем громко рыдать. Пришлось поставить книгу обратно на полку и бежать к нему.

В ту ночь Крэм никак не мог успокоиться. Дерри читал ему вслух часами, но каждый раз, когда он думал, что уже можно прекратить, Крэм распахивал глаза, и комнату наполняли громогласные проклятия. К тому времени, как закончились его мучения, свеча почти догорела, и Дерри не оставалось ничего другого, кроме как уныло дотащиться до своей жёсткой постели.

Утром он был вялым и с трудом соображал от недосыпа. День он провёл словно в тумане. А ночью, когда он собрался с духом, чтобы достать книгу с полки и смириться с леденящей тошнотой, которую всё ещё вызывало прикосновение к ней, он отдёрнул руку.

Его одержимость книгой вдруг показалась безумием. Возможно, на второй странице ничего нет. Но даже если есть и даже если он случайно разгадает пароль, от которого появляется надпись, какое это имеет значение? Какой в этом толк? Разве что удовлетворить своё любопытство?

Несчастная женщина, которой принадлежала эта книга, мертва. Эль, которые преследовали её, мертвы. Что бы она ни написала, это не имело никакого значения – ни для Дерри, ни для кого-либо другого.

Он отвернулся от полки. И вдруг краем глаза заметил мерцание и почувствовал присутствие мальчика-призрака. Дерри не обернулся. Он потушил свечу и устало поплёлся в сокровищницу спать.

Призрак тоже не имел значения. Если, как считал теперь Дерри, участившиеся появления призрака означали, что приближается его смерть, то так тому и быть. Он завернулся в одеяло и провалился в сон, словно упал с вершины Скалы.

На этот раз его не разбудили страшные сны Крэма или его собственные. Он крепко проспал всю ночь. Но незадолго до рассвета его разбудил кошмар, который оказался реальностью.

Звук, похожий на гром, прогремел на Скале. Металл заскрежетал и застонал. Дерри, тут же сев на постели в сокровищнице, подумал только об одном. Котёл выкипел и взорвался. Обслуживавшие его рабы забыли наполнить большой резервуар, и…

Но нет. Низкий, неустанный грохот Котла продолжался, как обычно. А снизу доносились приглушённые крики и вопли, перемежающиеся небольшими, резкими хлопками. Дерри догадался, что хлопки – ружейные выстрелы, хотя он не смог бы объяснить, откуда он это знал. В сокровищнице было оружие, но он никогда не видел, чтобы из него стреляли.

В ужасе Дерри вскочил и метнулся в тёмный коридор как раз в тот момент, когда Крэм выскочил из своей спальни с топором в руке. Выругавшись, Крэм оттолкнул его в сторону и бросился в Большой зал. Столы, стулья и драгоценная утварь – всё падало на пол, когда он пробирался в темноте к двери, а Дерри, спотыкаясь, следовал за ним.

Крэм отодвинул засов и распахнул дверь. Грохот сражения и волны едкого дыма хлынули в комнату вместе с мягким утренним светом. Языки пламени вырывались из сердца Скалы. Прямо перед ними, где решётки ворот раньше образовывали чёрные квадраты на фоне светлеющего неба, зияла пустота, окаймлённая торчащими завитками скрученного железа. А в проёме покачивался огромный корпус незнакомого корабля без флага, мачт и парусов.

– Клянусь кровью Эль, они взорвали ворота! – зарычал Крэм. – Как им удалось подойти так близко? Почему не было сигнала тревоги? Почему их не поджарили? Харкер! Харкер!

Дерри знал, почему не было сигнала тревоги. Он знал, почему кипящее масло не хлынуло на вражеский корабль с зубчатых стен над воротами. Ночная стража спала. А гигантские котлы с маслом давно остыли. Всеми забытый огонь под ними погас.

Крэм выскочил в галерею и глянул через балюстраду, продолжая звать Харкера. Дерри сам не заметил, как последовал за ним. У него дрожали колени, но он должен был увидеть, что творится внизу.

А творился там настоящий хаос на фоне клубящегося дыма. Пламя пожирало корабль Крэма. Захватчики хлынули на длинный трап, соединявший вражеский корабль с широкой мостовой вокруг гавани. Дерри они показались огромными, даже с такого расстояния. Те, кто уже высадился на землю, сражались с защитниками Скалы.

Большинство захватчиков были вооружены ружьями и кинжалами, и, возможно, они полагали, что это принесёт им быструю и несомненную победу. Но люди Крэма сражались яростно и не собирались сдаваться.

Десятки тел, неуклюже раскинув руки и ноги, уже лежали на камнях. Рабы сбились в кучу у стен, скорчившись от страха, и лишь немногие, казалось, с восторгом наблюдали за происходящим. Дерри заметил, как уборщик Кот принялся улюлюкать и колошматить кулаками воздух, когда лысый надсмотрщик по имени Грабб был ранен и с криком свалился в воду рядом с горящим кораблём.

Грабб погрузился в воду, затем снова вынырнул, захлёбываясь. Несмотря на ужасные раны, он сумел доплыть до берега. Цепляясь за камни, не в силах выбраться, он протянул руку в мольбе к человеку, стоявшему поблизости и выкрикивавшему приказы защитникам Скалы.

Но этим человеком оказался Харкер, и в нём не было ни капли сострадания. Харкер был в крови с головы до ног. Он убил восемь захватчиков и ранил ещё нескольких. Ему предстояло смириться с тем горьким фактом, что крепость, которой он собирался править, потеряна – и потеряна из-за его собственного тщеславного, беспечного пренебрежения правилами Крэма.

Он пнул истекающего кровью человека обратно в воду. Затем он услышал, как Крэм зовёт его, глянул наверх с ухмылкой, полной нескрываемой ненависти, и указал пальцем.

– Вон он! – закричал он захватчикам, сражающимся вокруг него. – Наверху! Вот тот, кто вам нужен!

Это было последнее, что он сделал. Грабб вынырнул из воды, словно кит, и, схватив его за лодыжку, опрокинул назад. Когда затылок Харкера ударился о край мостовой, над ним раздался оглушительный треск – рея с горящего корабля отломилась и полетела вниз, словно огненное копьё. Харкер увидел, как она летит, но не успел даже вскрикнуть, как она пронзила его.

– В комнату, быстро! – крикнул Крэм, толкнув Дерри обратно в Большой зал с такой силой, что тот упал на пол. – Сиди здесь!

Тяжёлая дверь захлопнулась, заглушив звуки сражения. В Большом зале было темно, как ночью. Дерри осторожно поднялся на ноги, прижимая к себе пульсирующую руку. Он попятился от двери. Затем повернулся и ощупью стал пробираться через лабиринт опрокинутой мебели, пока не добрался до высокого окна.

Он открыл ставни. Свет проник внутрь, как будто это было самое обычное утро. Вода плескалась у подножия Скалы. Море простиралось до самого горизонта, сливаясь с небом. В прохладном воздухе чувствовался запах дыма.

Дерри бесшумно прокрался к книжным полкам и спрятался в самом тёмном углу. Дрожа, он опустился на пол и подтянул колени к подбородку, стараясь сжаться в комочек. Книги шептали вокруг него, рассказывая ему свои истории. Меня зовут Магнус Липтон… В Лесу Грёз царила тишина… Об Эль сложено немало легенд…

Он смутно слышал крики, вопли и выстрелы. Он слышал стук сапог по лестнице. Он слышал, как Крэм дико рычал в галерее за дверью. Он зажмурился. Я невидимка, – подумал он.

Дверь распахнулась. Ноги застучали по камням Большого зала. Дерри почувствовал запах пота, дыма и крови. Он замер, словно статуя. Шаги прогремели по проходу между книжными полками, направляясь в короткий коридор. Скрипнули двери. Шаги вернулись.

– Всё чисто! – раздался голос. – Похоже, мы всех уложили.

– Лучше спуститься вниз и доложить, Бек, – проговорил более глубокий голос. – Лихэйн захочет взглянуть на это отребье собственными глазами. Ты же его знаешь…

Шаги удалились, затихли, исчезли. Большой зал казался пустым. Котёл гудел. Крысы за стеной притихли. Звуки битвы смолкли.

Дерри открыл глаза, поднялся на ноги и выбрался из своего укрытия. Оставаясь в тени книжных полок, он глянул на жилые покои Крэма. Свет нарастающего дня лился через окно. Жестяная банка с чаем, сулившим крепкое здоровье и долгую жизнь, поблёскивала неоткрытая на полке. Алые маки на маленьком заварочном чайнике словно пританцовывали.

Дверь в галерею была приоткрыта, и прямо за ней лежал Крэм, запрокинув свою большую лохматую голову, с пустым взглядом ничего не видящих глаз. Зубы Крэма всё ещё были оскалены в зверином рыке. Ни один вздох не колыхал спутанные волосы его бороды. Кровь больше не текла из смертельной раны на его груди.

Дерри замер. Он желал смерти Крэма, представлял её, жаждал её каждый день на протяжении почти четырёх долгих лет. Но в тот момент его внезапно охватило ужасное, ноющее одиночество. Он уже не представлял себе мир без Крэма. Он чувствовал себя потерянным и опустошённым без Крэма, которого можно ненавидеть.

Что теперь будет с ним? Кто этот неизвестный враг, который займёт место Крэма? Будет ли он хуже Крэма? Хуже Харкера?

Лучше враг, которого знаешь, чем враг, которого не знаешь. Эту поговорку он вычитал в «Популярных пословицах» – ещё одной книге, которую Крэм запрещал ему читать.

Люди снова поднимались по лестнице – на этот раз их было больше. Они дошли до галереи. Шёпот голосов становился всё громче. Дерри сдавило грудь. Язык прилип к нёбу.

Он почувствовал покалывание на затылке и обернулся. Мальчик-призрак стоял неподалёку. Дерри сделал шаг в его сторону, и на этот раз мальчик не исчез. Вместо этого он поманил Дерри за собой.

Дерри подошёл ближе. В ушах стоял пронзительный звон. Маня ещё настойчивее, мальчик-призрак отступил в тень высоких полок. Он отступал всё глубже и глубже, его тоненькая, дрожащая фигура мерцала в полумраке. Дерри следовал за ним, словно во сне.

Книги шептали вокруг него. Он слышал, как захватчики добрались до двери и вошли в Большой зал.

– Во имя Кометы! – воскликнул мужчина. – Ты можешь в это поверить?

– Мы не одни, Лихэйн, – предостерегающе произнёс женский голос.

Раздался тихий скрежет. Мальчик-призрак взял Дерри за руку и потянул его в темноту.

Рис.4 Земля Эль. Глотатель ядов

Глава восьмая

Рис.3 Земля Эль. Глотатель ядов

Дерри читал про тьму столь непроглядную, что не видно даже собственных рук. Теперь он впервые понял, что это значит. Он ничего не видел – абсолютно ничего. Тьма, казалось, давила на него. Вслепую он протянул руки и костяшками пальцев ударился о камень. С обеих сторон возвышались отвесные стены, словно ловушка.

Дерри вдруг решил, что попал в склеп. Так и есть, он заперт в каменном склепе – сыром, тёмном и жутком. Из его горла чуть не вырвался стон, полный безотчётного ужаса.

– Но я чувствую его, Лихэйн! – воскликнул приглушённый женский голос совсем рядом.

Дерри зажал руками рот; по позвоночнику пробежал холод. Это тот же женский голос, который он слышал раньше? Откуда он доносится?

– Здесь определённо кто-то есть, – снова заговорила женщина. – Возможно, не один. Их присутствие ощущается теперь слабее, но я всё ещё могу…

– Возможно, ты чувствуешь книги, – ответил более тихий мужской голос, который Дерри с трудом расслышал. – Ты же говорила мне, что…

– Нет! – воскликнула женщина.

Дерри снова начал дышать, постепенно осознавая, что происходит. Голоса доносились с другой стороны стены, возле его левого плеча. Говорящие находились в Большом зале Крэма, у книжных полок. А он… он был между крепостными стенами. В царстве крыс.

Дерри всегда предполагал, что в промежутке между стенами помещались лишь мелкие, шустрые создания. Он был уверен, что Крэм думал точно так же, если вообще размышлял об этом. Они оба ошибались. Промежуток между стенами был достаточно широк, чтобы в него поместился худощавый человек.

Продолжить чтение