Развод. Право на ребенка
Глава 1
– Я люблю другую женщину и ухожу к ней.
Слова Дениса ударяют по барабанным перепонкам.
Не этого я ожидала, когда встретила его с работы, наготовила первое и второе, сервировала стол. Сейчас глупо пялюсь на шелковые салфетки, так любовно наглаженные мною, и не могу поверить собственным ушам.
– Ты шутишь? – сглатываю.
Денис сидит на своем месте и смотрит не на меня, а в пустую тарелку. Вид его не выражает никаких эмоций. Ни раскаяния, ни извинений.
– Нет. Мы с Лизой давно вместе. Я не могу больше скрывать это и жить на две семьи.
Лиза… её зовут Лиза. У нее есть имя. Она – реальный человек. Не иллюзия. Я не могу поверить. Мне кажется, это глупая шутка, после которой муж рассмеется, обнимет меня и скажет, что всё хорошо. А я, дурочка, как всегда поверила.
Но нет.
Он не ужинает. Собирает вещи неспешно, так, словно готовился к уходу долгие месяцы, а я стою у двери и не могу прийти в чувство. Мой мир рушится. Я, кажется, схожу с ума. Комкаю в пальцах передник и думаю о том, что могла сделать неправильно. Ведь от хороших жен не уходят.
– Почему?..
– Не будем об этом.
– Нет, будем! – мне хочется кричать, драть горло; эмоции накатывают не сразу, но заполняют меня целиком. – Я должна знать, чем тебя не устраиваю!
– Ну а ты сама подумай, – Денис вздыхает, упаковывая брюки и рубашки, которые я ежедневно гладила. – Ты как с работы уволилась, совсем себя забросила. Только и знаешь, что кашеваришь и полы моешь. Мне нужна женщина. Красивая, готовая ко всему. Когда ты в последний раз прическу себе делала? Вот-вот. Сама не помнишь. А мужчина ведь любит глазами.
Он сам попросил меня уволиться… сказал, что не хочет приходить в загаженный хлев, поэтому готов полностью нас обеспечить. Я долго отказывалась, потому что только-только получила повышение на работе, меня пророчили в заместители начальника отдела закупок. Но я решила, что семья важнее всех моих амбиций.
Денис ведь был прав: вечером толком не уберешься, не приготовишь, делаешь всё впопыхах, а хочется еще и мужу время уделить, и для себя чем-нибудь заняться. А так я весь день свободна.
Оглядываю себя в зеркало. Да вроде не перестала ухаживать за собой, не выгляжу как чудовище. Стриглась относительно недавно, одежда чистая, хоть и домашняя.
Но, наверное, в глазах мужчины, который разлюбил, даже симпатичная женщина станет уродиной.
Разлюбил…
Неужели это так?..
– У тебя даже никаких интересов нет, – добивает Денис безжалостно. – Подруг нет. Вообще никого. Ты как курица-наседка сидишь и ждешь, когда я домой вернусь. Саша, прости, но я так больше не могу. Мне нужна женщина, а не пугало огородное. Мы с Лизой всё решили. Пожалуйста, не мешай нашему счастью.
«Мы с Лизой вместе», «мы с Лизой решили». Как будто они давно уже семья, а я – третья лишняя.
Меня начинает тошнить.
Он ведь не знает, что сегодняшний ужин был неспроста. После отбивных из свинины под брусничным соусом я хотела подать десерт.
Коробочку из кондитерской.
В которой лежал тест с двумя полосками.
***
Денис не хотел детей, точнее – он всегда говорил, что нам рановато о них думать. Постоянно оттягивал момент, находил причины, по которым прямо сейчас детей рожать нецелесообразно. Он вообще любил делить всё на «целесообразное» и «нецелесообразное».
– Купить сейчас доллары – целесообразно, – говорил с важным видом.
Или:
– Ты хоть представляешь, сколько денег потребует новорожденный? Заводить детей в нашем положении – нецелесообразно.
Я всегда это понимала и принимала, никогда не настаивала на своем. Знаете, некоторые женщины дырявят презервативы или перестают пить противозачаточные таблетки, чтобы потом сказать: «Ой, ну раз так вышло, что уж поделать» – я была категорически против такого.
Ребенок должен быть желанным.
А потом… потом что-то изменилось. Я даже помню, когда Денис впервые сменил свое мнение. Мы гуляли на годовщине свадьбы у общих друзей, и их малютка-дочь на нетвердых ножках подошла к моему мужу. Она заглянула ему в глаза, подала крохотную ладошку.
Муж растаял. Он долго потом еще вспоминал эту ладошку и хмыкал, что вот такого ребенка он бы, пожалуй, захотел воспитывать.
Но я-то знала: наш малыш будет лучше. Красивее. Очаровательнее. У него будут папины глаза, мой нос и губы – я представляла это так отчетливо, будто смотрела кино.
– Может, и надо попробовать нам с тобой, – однажды сказал Денис. – Я имею в виду, детей нарожать. Как думаешь?
Мое сердце в тот момент готово было выскочить из груди от счастья.
Мы убрали все средства защиты подальше, я начала пить витамины и читать книги о беременности. Не хотела быть неподготовленной даже в мелочах. Всё же это такая ответственность.
Прошел год попыток, а у нас так ничего и не получилось. Поначалу это не казалось чем-то странным. Ну да, у всех разные организмы.
Но время неумолимо бежало вперед, а месячные всегда приходили в срок. Ни малейшей задержки.
Врач в женской консультации выписал мне направления на анализы, предложил и мужу сходить.
Но Денис был категорически против. Его возмутила сама идея: с ним что-то может быть не так.
– Я к врачу не пойду, – отрезал он. – У меня всё со здоровьем нормально. Ты же забеременеть не можешь – вот ты и лечись.
Меня тогда его слова жутко задели. Появилось ощущение собственной никчемности, ненужности. Я неправильная, ущербная, я не могу выносить нашего малыша. У всех получается едва ли не с первого раза, а я всё хожу вокруг детских отделов в магазинах и отворачиваюсь, чтобы не смотреть на счастливых мамочек с колясками.
Только вот мои анализы были отличными. Ничего даже чуть-чуть за рамками нормы, хоть в космос лети.
Наверное, я загнала саму себя этими переживаниями, потому что в какой-то момент день наступления менструации начал вызывать у меня дрожь. Я не хотела просыпаться по утрам, не хотела видеть себя в зеркале.
А потом…
…Мой цикл никогда не сбивался, он был точен, день в день. А тут – ничего. Ни утром, ни вечером. Вроде и живот потягивает, и грудь налилась, всё как обычно. Но – ничего.
Я не сразу отважилась сходить за тестом. Уверяла себя, что вот-вот пойдет, что это всё лекарства от мигрени, которые я приняла накануне. Рискнула купить заветную коробочку лишь на следующий день.
Две полоски. Вторая едва заметная, слабая-слабая, но она была. Если раньше я вглядывалась в тесты до рези в глазах и сама придумывала себе «призрак» полоски, который потом пыталась рассмотреть на свету, то теперь даже не пришлось выдумывать.
Полоска была.
Я приготовила ужин, я накрасилась, надела лучшее платье.
Упаковала тест в симпатичную коробочку для пирожных и повязала ленточкой.
Я ждала этого дня так долго. Так надеялась, что он наступит, что мы разделим его с Денисом на двоих. Наше персональное счастье. Подготовка к новой жизни. Осуществление мечты.
Но Денис уходит, бросив напоследок:
– Я тебя не гоню, найдешь квартиру – переезжай. Пока не торопись, я всё понимаю.
– А ты… куда… – даже говорить сложно, горло спазмом сводит.
– У Лизы поживу, у неё трешка, – бросает он легко.
Той ночью я, зареванная, заедающая горе пирожными, ищу на странице в социальной сети Дениса какую-нибудь Лизу. Выискиваю среди многочисленных женщин ту, которая завоевала его сердце. Ту, ради которой он ушел от меня.
Неужели я действительно так никчемна, как это прозвучало из уст Дениса?
Да есть у меня интересы. Он зря наговаривает. Я, например…
Осекаюсь, понимая, что ничем в принципе не занимаюсь. Не считать же вечерний просмотр сериалов за полноценное хобби?
Всё, что я делала каждый день на протяжении последних лет, – это угождала мужу. Звучит ужасно, но таков факт. Я готовила первое и второе, ежедневно, чтобы еда не успела ему наскучить. Я ежедневно мыла полы, а по пятницам – зеркала и люстры. Я следила, чтобы у него всегда были выглаженные рубашки, я покупала ему дезодоранты и гель для душа.
Черт!
Да Денис наверняка даже не знает, откуда берутся чистые носки в комоде. Они там просто есть, и всё.
На меня накатывает злость пополам с отчаянием. Я путаюсь в эмоциях, не понимаю, что делать. Безработная, никому не нужная. Родители в другом городе, пенсионеры, не сяду же я к ним на шею.
А как воспитывать ребенка? На какие шиши? Нужно срочно искать работу, хоть какую-нибудь, чтобы прокормить нас с малышом.
Во рту начинает горчить, и остаток ночи я провожу за поиском вакансий.
Денис возвращается утром, берет еще некоторые свои вещи. Он не разговаривает со мной, и у меня тоже нет сил говорить. Я устала за бессонную ночь, мысли путаются, в голове туманно.
Муж – теперь уже без пяти минут бывший – пакует сумки, запихивает одежду абы как. Ну да, сборами в отпуск всегда занималась я. Правда, отпуск – это слишком громкое слово. Обычно мы ездили в деревню к родственникам, вскапывали грядки, красили заборы, ну и иногда баловались шашлыками. Нечасто, потому что «тратиться каждый день на шашлык – нецелесообразно». Это уже не Дениса слова, а его отца.
Понимаете, в кого мой муж?
В общем, я осоловело хлопаю глазами, пока муж ураганом носится по квартире.
На некоторое время он исчезает на кухне, а когда возвращается, то глаза его как пятирублевые монеты. Денис спрашивает очень тихо:
– Саша, что это?
В его руке – открытая коробка, внутри которой лежит злосчастный тест на беременность.
Черт. Черт. Черт.
Вчера я положила коробку на стол и благополучно забыла о ней. Надо было бы выкинуть, но рука не поднялась выбросить такой долгожданный тест. Я хотела сохранить его на память. Поэтому, не зная, как поступить, просто убрала коробку с мыслью: «Утро вечера мудренее».
Развожу руками. И так всё понятно.
– Это… всё осложняет.
Мой муж сглатывает и морщится, разглядывая содержимое коробки как бомбу замедленного действия.
– Денис, я понимаю твои эмоции, но…
Мне хочется добавить, что я не потребую от него ни копейки, не стану подавать на алименты и вообще я готова разобраться со всем сама. Это я вчера так решила. Не хочу зависеть от бывшего мужа. Слова почти вырываются из моего рта, но внезапно Денис разъяренно комкает коробку и бросает её в стену.
– Нет, ты вообще ничего не понимаешь! Ты что, специально?! Ты издеваешься надо мной?! Реально, ты СЕЙЧАС решила забеременеть?
Обычно я не реагирую на упреки мужа (да и, если честно, не так уж часто мы и скандалили, поводов особых не было), но тут не выдерживаю. Может, во мне бурлят гормоны, может, говорит недосып. Но меня разбирает злость. Что за бред он несет?! Как будто я заранее догадывалась о любовнице в загашнике у благоверного.
– В смысле, как я, по твоему мнению, могла специально забеременеть? Мы не предохранялись, если ты забыл!
Денис сжимает и разжимает кулаки, лицо его багровеет. Я никогда не видела своего мужа таким разъяренным.
– Я всё прекрасно помню, только очень уж вовремя случилась эта беременность. Не находишь? О-о-о, – тянет Денис медленно, – кажется, я понял! Это фальшивка, да? Ты купила тест с двумя полосками, чтобы что… удержать меня? Вернуть? Думаешь, я поведусь на такое?
На мои глаза вновь наползают слезы.
Он даже мне не верит.
Нет, нельзя оставаться жить в его квартире. Нельзя смотреть больше ему в глаза. Нужно учиться быть самостоятельной.
– Я съеду сегодня к вечеру, – шепчу вместо того, чтобы ответить на его несуразные, обидные вопросы. – Я тебя больше никогда не потревожу. Подавай на развод сам, договорились?
– Не строй из себя обиженную, – отмахивается Денис. – Саша, у нас было несколько лет, чтобы наладить быт. Не получилось, увы. Теперь я счастлив с другой женщиной. А вот эти штучки, – тычет пальцем в смятую коробку, – оставь для каких-нибудь других лохов.
– Хорошо, – медленно киваю. – Так и сделаю.
Мой теперь уже точно практически бывший муж вскоре уходит. Я поднимаю коробку, разглаживаю края, достаю тест и прячу его в сумочку. А сама начинаю долгие, мучительные сборы.
На пути к свободной жизни.
Глава 2
Катька – настоящий друг. Она готова принять меня ночью, с кучей шмоток, выделить спальное место на кухонном уголке, напоить чаем и только потом завалить вопросами.
– Так что у вас с Денисом произошло? – Катька заглядывает мне в глаза.
Она пухленькая, круглая, как булочка, очень аппетитная и суматошная. Курносая, румяная, со смуглой кожей. У неё всегда много поклонников, потому что Катя берет не внешностью или стройной фигурой, а невероятной харизмой. Когда она начинает заливаться смехом, мужики тают.
– Он нашел другую, наговорил мне гадостей и ушел к этой самой другой. Сказал, что могу пользоваться квартирой. Но мне там тошно находиться. Буду искать съемное жилье. А пока… можно у тебя переночевать?
Про тест не говорю. Не хочу произносить вслух. Боюсь спугнуть. Пусть пройдет время, и я точно буду уверена, что это не гормональный сбой и не какая-нибудь нелепая ошибка.
Зато остальное описываю в подробностях. Каждое слово моего мужа, его оскорбительные речи по поводу моей внешности или интересов. По поводу того, что ему нужна «готовая на всё женщина», а перед ним всего лишь замученная, скучная супруга.
Как будто я ему чего-то недодала. Как будто отказывала в чем-то.
– Вот он… – Катька добавляет несколько определений Денису, ярких и сочных. – Всегда знала, что твой Диня тот ещё кобель.
– Если знала, почему раньше не говорила?
– А ты бы меня не послушала, ты же без ума от своего муженька всегда была, пылинки с него сдувала, – фыркает подруга, наливая новую чашку чая и пододвигая поближе коробку эклеров. – Ешь давай, заедай горюшко своё. Короче говоря, я от Дениса чего-то подобного ожидала. Конечно, работать тебе запретил, в четырех стенах запер, а потом удивляется, фиг ли жена ничем не увлекается. То есть ты и трусы ему стирать должна, и галстуки наглаживать, и, будь добра, в свободное время чем-нибудь заниматься интересным. А чем и, главное, когда?
– Не знаю.
Я пожимаю плечами. Подруга всё говорит правильно, и от этого еще больнее. Раньше мне нравилось быть хранительницей очага, домохозяйкой, той, которая всегда готова встретить мужа свежими пирожками и чистым полом.
Я с осуждением смотрела на знакомых, которые – ох, какой ужас! – заказывали доставку готовой еды. Видите ли, у них нет времени. Как можно не приготовить ужин?! Как можно питаться непонятно чем вместо домашней пищи?
А теперь понимаю, что за эти годы я растеряла все навыки, превратилась в клушу, которая помнит семь рецептов сырников, но полностью бесполезна в любой другой сфере. Что я умею, чем я полезна?
Как я прокормлю собственного ребенка?..
Мысли лезут в голову, одна страшнее другой. Накатывает отчаяние. Катя как будто улавливает исходящие от меня волны паники.
– Тебе работа нужна, – говорит задумчиво. – Причем срочно.
– Угу, нужна. Только я все контакты растеряла за годы счастливой семейной жизни, – язвлю, хотя слова и режут язык. – Объявления вчера смотрела, откликнулась на несколько, но ощущение, что меня не возьмут. Пропуск в стаже слишком большой, не помню ничего из закупок. Своим ребятам с предыдущей работы написала, так все разбежались, начальство сменилось. Там я тоже никому не нужна. Что же делать…
Хватаюсь руками за голову и издаю негромкий стон.
– Я что-нибудь придумаю, – подруга барабанит пальцами по столу. – Есть у меня парочка вариантов. Не раскисай раньше времени. С голоду не помрешь, гарантирую.
– Ох, Катя. Спасибо тебе.
– Да пока не за что.
Она отмахивается, но я-то знаю – есть за что. Катя всегда такая. Если она за что-то возьмется, то доведет до конца. Сказала, что с работой поможет – значит, можно расслабить булки, как говорится.
Конечно же, расслабляться я не собираюсь и сама тоже продолжу поиски. Но уже завтра. Сегодня – никаких сил.
Утром я просыпаюсь с первыми лучами солнца и, чтобы отблагодарить подругу, иду на кухню готовить завтрак. Катька засоня, поспать она любит, и рабочий график у нее, на мой взгляд, абсолютно идиотский: с десяти утра до десяти вечера, да ещё двое через двое. По сути, она всю жизнь пропускает, домой приезжает к ночи, в выходные перидоически работает. Но её всё устраивает.
Поэтому к её подъему уже готовы оладушки, заварен свежий чай.
– О-о-о, ты лучшая, – улыбается Катька, обмакивая оладушек в сгущенное молоко. – Оставайся со мной навсегда, никуда не уезжай. Божественно вкусно. Денис – идиот, такую бабу упустил.
Я криво усмехаюсь. Имя бывшего мужа как заноза, саднит в груди. Даже думать о нем сложно. Я пыталась, вытравливала мысли, старалась абстрагироваться. Бесполезно. Слишком больно. Слишком свежа рана.
– Короче, у меня для тебя кое-что есть, – говорит Катька, тыкая что-то в мобильном телефоне.
– Так быстро?!
– А чего тормозить? Вот тебе адрес, съезди по нему. Одному знакомому моего знакомого нужна уборщица в фирму, драить кабинеты больших шефов. Правда, мужик там тяжелый, но ты справишься. Главное – на всё соглашайся. Нет, не на всё, – вдруг машет волосами Катя. – На интим соглашаться необязательно, – хихикает она. – Но что касаемо обязанностей, лучше не спорь. Платит он щедро. Работники у него не задерживаются, уж больно характер мерзопакостный. Но ты столько лет с Денисом своим жила, ты точно выдержишь.
Я пропускаю укол Кати мимо ушей.
– А ему нужна личная уборщица?
– Ну да, а чего такого? Он в этом вопросе немного фанатичен, его кабинет с предбанником должен драить отдельный человек. Я так понимаю, там весь административный этаж на этой уборщице, но без туалетов. Слушай, конечно, не работа мечты, зато зарплата белая и обязанности понятные до безобразия. Это тебе в качестве старта, а там, глядишь, и найдешь чего получше.
Мне кажется, что Катя о чем-то недоговаривает, но спорить не хочу.
– А как одеваться?
– Ну, трусы желательны, – ржет подружка.
Да уж, очень помогла.
***
Матвей Вербицкий не любил опаздывать, а ещё больше не любил тех, кто опаздывает. Пунктуальность для него была одним из пунктиков. По правде, этих «пунктиков» у Матвея хватало. Как сказала однажды одна из его бывших женщин:
– Если все твои требования записать на лист бумаги, то получится целый уголовный кодекс. Причем наказание всегда одно и то же: расстрел.
Конечно, она преувеличивала масштабы бедствия, но Матвей действительно любил, чтобы всё было по полочкам. В бизнесе иначе нельзя. Здесь не терпят расхлябанность и неточность.
Поэтому, когда кандидатка на должность ведущего дизайнера не пришла в назначенное время, он начал понемногу закипать. Максим советовал её как лучшую из лучших, не дизайнер, а богиня логотипов и маркетинга. Только вот богиням, видимо, временные рамки не писаны.
Ровно в ту секунду, когда Матвей уже собирался отменить встречу, в кабинет заглянула секретарша Леночка. Леночкой она была не потому что её с Матвеем скрепляли какие-то нежные чувства, а потому что носила она только розовые платьишки, говорила, поджав губки, обижалась всерьез и вообще была вся такая… Леночка. Не Елена Васильевна и даже не Лена.
– К вам на собеседование подошли.
– Пусть заходит, – вздохнул Матвей.
В кабинет впорхнула, опасливо озираясь, хрупкая девушка. И это богиня логотипов, гений цветовых решений? Одетая по форме, как школьница: белый верх, черный низ, с зачесанным строгим хвостом. Хорошенькая, молодая, худенькая, и глаза огромные. Но её образ совершенно не вязался у Матвея с дизайнерами. Те, напротив, должны выделяться: серьги в ухе и в носу, разноцветные волосы, яркий макияж. Возможно, сбритые брови.
Короче говоря, что-то безумное и оттого «креативное».
А тут – серая мышка.
– Сразу сообщу вам: я дико не люблю, когда опаздывают, – он кивнул на настенные часы, которые показывали десять минут одиннадцатого.
– Так я и не опоздала, – нахмурилась она.
Ну да, конечно. Для гуманитариев плюс-минус полчаса – даже не опоздание, так, легкая задержка.
– Ладно, показывайте портфолио, – сказал Матвей, когда девушка опасливо уселась на краешек стула. – Как вас зовут?
– Александра… портфолио? – Девица выпучила на него свои огромные глазища. – Какое портфолио?
– У вас что, нет никаких примеров своих работ?
Она закусила пухлую губу и медленно покачала головой.
– Я как-то не думала… Хотите, я прямо сейчас всё продемонстрирую…
Она что, собралась рисовать здесь? Экстравагантно, ничего не скажешь. Только что набросаешь на коленке за пять минут? О каком качестве работы можно говорить?
– Может, в телефоне какие-то образцы сохранились? Кому-то из заказчиков по почте отправляли. Мне подойдет любой пример. Я должен понимать ваш уровень, и тогда мы сможем говорить о чем-то большем. Пока же я не знаю о вас, Александра, ровным счетом ничего, кроме того, что вы дико непунктуальны.
Девушка стала смотреть на него, нахмурившись, как будто боролась с тем, чтобы встать и уйти.
– Образцы в телефоне… – она сглотнула. – Вы знаете, мне как-то не приходило в голову фотографировать результаты моей работы. И заказчиков у меня раньше не было, только муж.
– Муж? – настала очередь Матвея непонимающе хмуриться. – Максим рекомендовал вас как специалиста высшего класса. В смысле, только муж?
– Да мне как-то не приходилось убираться где-то вне дома.
– Уби… что? – и тут до Матвея дошло. – Твою ж мать! Леночка! – он нажал на кнопку селектора. – А ты спросила у кандидатки, на какое конкретно собеседование она идет?
– Не-а, – бесхитростно ответила девушка. – А зачем? Она ж к вам пришла, значит, на дизайнера.
– А вот и не на дизайнера, – передразнил её Матвей под непонимающий взгляд забившейся в угол лани. – На уборщицу она пришла. Точнее – на специалиста по чистоте. Клининг-мастера. Или как их там называют.
– А зачем тогда к вам поперла… ой, ну, в смысле, ломилась? Ей же в кадры нужно.
– Отличный вопрос. – Мужчина глянул на покрасневшую девицу, сидящую напротив.
– Я пойду… – попыталась та улизнуть со стула.
– Нет уж, – хмыкнул Матвей. – Раз пришли, давайте прособеседую вас сам. Всё равно дизайнер решила не приходить. Леночка, – он вновь нажал на кнопку, – если объявится искомая кандидатка, шли её лесом. Двадцать минут уже прошло, хватит.
Девица явно напряглась, поправила складки на блузке, спрятала ладони, но попытки уйти отбросила. Зачем такой чистенькой, молоденькой идти мыть полы? У нее совсем никаких знаний нет? Никакого опыта в других сферах? Что, кроме швабры, ничего в руках держать не умеет?
Нет, к уборщицам Матвей относился с огромным уважением. Всё же профессия эта нужная, важная и тяжелая. Попробуй, поотжимай тряпку весь день, погорбись, пока намываешь линолеум. Его собственная бабушка в голодные годы подрабатывала уборщицей на рынке, возвращалась домой, а руки были красные от мозолей.
По этой причине для своей фирмы он закупил лучшее оборудование, чтоб не приходилось горбатиться. Швабры с отжимом, моющие средства без вредной химии.
Другое дело, когда молодые особы предпочитают не головой работать, а тряпку возить по полу – сразу возникает вопрос. Одно дело, если у нее проблемы, которые вынудили браться за любую работу. В таком случае он даже зарплату готов ей дать чуть больше обещанной. А совсем другое, если просто лениво искать что-то более-менее приличное.
– Так почему вы решили устроиться именно к нам? – масленым голосом уточнил Матвей.
– Слушайте, вы меня всерьез собеседовать на должность уборщицы собрались? – внезапно подала голос девица. – Что за фарс? Я могу показать, как со шваброй управляюсь. А вопросы-то к чему? К вам я устраиваюсь, потому что у вас место есть, а мне деньги нужны срочно. Вот и всё.
– К сожалению, моя схема проведения интервью отработана годами, и мне не важно, кто передо мной сидит: начальник отдела или рядовой служащий. Точность важна в деталях. Поэтому давайте собеседоваться. Представьте, что вы идете на топовую должность.
– Знаете, я всё же пойду. Не на топовую должность, а от вас. Не намерена унижаться за зарплату в двадцать тысяч.
Она тряхнула волосами, убранными в хвост, и поднялась. Щеки её раскраснелись, на глаза явно навернулись слезы. Но шагала она твердо, плечи держала прямо. Кремень, а не девица.
Неужели её унизили его вопросы?
Любопытно. На лентяйку она не похожа. Тогда что с ней?
– Стоять! – командирским тоном гаркнул Матвей, наблюдая за тем, как она цокает каблуками и пытается дернуть за дверную ручку. – У тебя образование-то есть?
– Есть.
Сверкнула она голубыми глазами.
– Какое?
– Закупки. Да какая разница? Или в вашу фирму берут только с высшим и магистратурой?
– И что, – Матвей пропустил её реплику мимо ушей, – ты хоть день отработала по образованию?
– Семь лет.
Опа, а это уже интересный факт. На бездельницу девица не подходила. Может, у нее действительно есть какие-то трудности, которые заставили браться за всё, что предлагают?
– Трудовая при себе?
Она кивнула, и Матвей требовательно протянул ладонь.
– Показывай.
Девица демонстративно положила её на стол, и Вербицкий открыл нужную страничку. Семь лет на одном месте, начинала с помощника менеджера по закупкам, доросла до исполняющего обязанности заместителя начальника отдела и уволилась. А дальше – перерыв в пять лет. У неё и благодарности были за заслуги в работе.
– Почему ушла? – спросил он смягчившимся тоном.
– Семья, муж, – ответила просто.
– А почему работу тогда ищешь?
– Кончилась семья с мужем, – ещё проще, совершенно безразлично.
– Так шла бы обратно в закупки.
– Да кому я там нужна, – она махнула подбородком, а затем добавила: – Я резюме рассылала. Не берут. А мне деньги нужны здесь и сейчас, я не могу несколько месяцев по собеседованиям ходить.
Ему внезапно стало жалко эту худосочную особу с огромными глазами.
В закупках вакансий не было, насколько он помнил. Конечно, владельцу ничего не мешает изменить штатное расписание, с другой стороны, а почему он должен делать какие-то одолжения непонятно кому?
Хочет быть уборщицей – её право.
– Выходи завтра на работу. Ты принята. В кадры я сейчас позвоню. Где хозинтвентарь, объяснят. У меня главное правило – в документах не копаться и языком не трепать.
– Спасибо, – ответила девица, но без особого энтузиазма. Ему даже показалось, что ей хотелось отказа.
Он открыл первую страницу её трудовой.
– Не за что, Александра Станиславовна. Подождите в коридоре.
Затем Матвей набрал номер начальника отдела кадров и попросил пригнать кого-нибудь, чтобы забрать соискательницу для оформления. Разумеется, такой звонок директора начальницу напряг. Ещё бы, не каждый день тот справляется за обслуживающий персонал, да ещё и собеседует лично.
– Сделаем всё в лучшем виде, – отчеканила она.
– Сделайте в обычном, – хмыкнул Вербицкий, внутренне понимая, какие теперь пойдут слухи.
***
Лучше бы он отказал!
Зазнайка, хам, неприятный тип!
Я, конечно, подозревала, что все большие начальники с придурью, но этот какой-то особенно неприятный. Собеседовать он меня удумал!
Мне ж Катя толком не объяснила, куда конкретно идти. Сказала, что директору нужна личная уборщица. Я к директору и двинула. Думала, с секретарем его пообщаться или она меня перенаправит к нужным людям. А тут как гром среди ясного неба: Матвей Игоревич вас ожидает.
Он вел себя отвратительно, явно насмехался, показывал, кто король положения, а кто – лохушка. И когда спросил про образование и опыт работы в закупках, мне самой захотелось утереть ему нос. Показать, что всё у меня есть, пусть не считает совсем уж идиоткой.
Посмотрел трудовую и изволил принять. Вот уж спасибо.
Теперь стой перед выбором: или работа, или принципы. Деньги мне нужны позарез, поэтому я, возмущенная до предела, решила всё же не отказываться. Фирма находилась в удобном месте, график меня полностью устраивал. А что шваброй махать – так я не боюсь физической работы.
Начнем с этого, а там квартиру снимем, кое-как жить научимся и найдем что-нибудь другое. Не хочется беременной с пузом перерабатывать физически. Вдруг что. Но месяц или два у меня точно есть, чтобы подготовить стартовую площадку.
Вскоре за мной прибежала молоденькая девочка-кадровичка. Причем прибежала с таким видом, будто я была как минимум дочерью президента, а как максимум – этим самым президентом.
– Простите, что задержалась, – говорит она, когда мы петляем по коридорам. – Вы не долго ждали?
– Э-э-э, нет. Ничего страшного.
Странное всё же местечко. Уборщиц собеседует сам директор, с этими же уборщицами все кругом носятся как с курами, что несут золотые яйца. Я чего-то не знаю? Что входит в мои обязанности вообще? Такое ощущение, что разработка ядерного оружия, а не уборка помещений.
– Ну и хорошо. Чаек будете? Кофеек? Договор мы подготовим, только от вас понадобятся документы по списку, – и она начала перечислять, что ей от меня нужно.
От чая с кофе я отказалась, и сотрудница, взяв папку с моими документами, резво ускакала в кабинет, оставив меня в зоне ожидания. Я отписалась Кате, что меня взяли, и добавила, что хозяин здесь – полный удод. Нет, я к удодам как к птицам ничего не имею. Но конкретно к этому – претензий масса.
«Говорят, он красавчик», – ответила Катя в смс.
Ну-у, тут как посмотреть. Да, подтянутый, темноволосый, подстрижен хорошо и вообще выглядит дорого-богато. На лицо приятный. Но его манера поведения. Его жестикуляция, язвительная усмешка.
Никаких позитивных эмоций этот тип у меня не вызывал, только раздражение.
Впрочем, плевать. Вскоре мне выдали трудовой договор, я подписалась, а затем получила наставления, во сколько завтра приходить и кто обучит меня всем премудростям новой работы.
Уже выходя из здания, где мне предстоит работать неопределенное время, я вижу звонок. Муж. Наверное, без пяти минут бывший, но сердце екает так сильно, что становится трудно дышать.
Денис не здоровается. Сразу лупит в лоб вопросом:
– Ты сейчас где? Нужно поговорить.
– О чем? – спрашиваю устало.
– О нашем ребенке.
И в этот момент сердце разбивается на осколки.
Глава 3
Нет никакого нашего ребенка. Он мой. Я не отдам его Денису. Не позволю ему претендовать на то, что досталось мне таким трудом. У него есть другая женщина, вот пусть она и рожает ему хоть сотню наследников.
Что до меня – ни за что. Не хочу иметь ничего общего с этим человеком. Не попрошу у него ни рубля алиментов. Даже отчества его не дам моему малышу. Нас больше ничегошеньки не связывает.
– Зачем нам встречаться? – спрашиваю осторожно. – Говори сейчас. Мы же определились, что это была всего лишь попытка удержать тебя.
– Сомневаюсь. Ты бы не стала так шутить. Саша, давай поговорим.
– Денис, если что, я не претендую ни на что, отцовства от тебя не требую и…
– Сколько ты хочешь? – перебивает муж.
– Ты о чем?
– Я хочу, чтобы ты избавилась от плода, пока срок недостаточно большой. Понимаешь ли, нашим отношениям с Лизой не нужны проблемы и внебрачные дети.
Внебрачные?! Значит, наш брак уже не считается, его как будто и не существовало вовсе. Раз, и испарился. Штамп в паспорте стоит, а дети внебрачные.
– Я готов платить, – продолжает муж жестко. – Сто тысяч? Двести? Назови сумму.
Значит, так он оценивает человеческую жизнь? Двести тысяч? Всего-то? Конечно, я и за десять миллионов не соглашусь избавиться от того, чего так сильно жаждала, но ценник всё равно вызывает невеселую улыбку.
Двести тысяч. За жизнь человека. Как легко-то.
– Я не могла забеременеть столько лет…
– Ну, забеременела же, – отвечает он легкомысленно. – Саш, я почитал в интернете, он пока ещё даже не похож на человека. Так, сгусток клеток. Вместе нам не быть, так почему бы не решить проблему раз и навсегда?
– Он – не проблема, – жестко отсекаю я и нажимаю на сброс вызова.
Денис перезванивает, но я не собираюсь брать трубку. Он рехнулся. Пусть мы и разведемся, но он не может диктовать мне, оставлять малыша или избавляться от него. Это лишь мой выбор. Исключительно моя зона ответственности.
Ужасное смс приходит чуть позднее:
«Саша, это и мой ребенок тоже. Я имею право принимать решение о том, что с ним делать».
Имеет он право. Зачем тогда супружеский долг исполнял, правый мой? Собирался уйти к другой женщине, но от интима с женой не отказывался. Ещё и без защиты. Или думал, что раз проносило до этого, то и теперь обойдется?
«А ты докажи, что ребенок от тебя», – отвечаю я с плохо скрытой злостью.
Весь день летит к чертям. Сначала собеседование с отвратительным боссом, потом звонок Дениса. У меня не остается никаких моральных сил. И всё же я возвращаюсь к Кате домой и в благодарность за то, что она меня приютила, кашеварю до самого вечера. Готовлю первое и второе, десерт. Катя много работает, она не успевает приготовить себе даже макароны. А мне несложно. Делов-то, закинуть овощи в бульон или настругать мяса.
Я много думаю, не опасно ли в моем положении устраиваться уборщицей, но решаю, что пара месяцев у меня есть, а потом буду смотреть, что делать дальше. Да и сейчас я планирую попутно искать работу. Резюме разосланы.
Просто нужно чем-то питаться, не объедать же Катьку, а свободных денег у меня кот наплакал.
Тем более, когда над головой навис меч по имени «Денис».
…Утро начинается тяжело, и первый рабочий день тянется липкой жевательной резинкой, что прилипла к подошве ботинок.
– Швабры тут, – монотонно объясняет Люсенька, старшая уборщица. – Моющих средств не жалей, выдают с избытком. Влажную уборку всегда делай, ясно? А это кабинет босса… – она замолкает.
Я с кабинетом, как и с боссом знакома прекрасно.
– А тут что нужно делать?
– Тут сложнее, – понижает Люсенька голос. – Матвей Игоревич очень уж любит, чтоб всё по правильному было. Я тебе всё расскажу, ты запоминай главное.
Вскоре я узнаю, что Матвей Игоревич не просто педант, а ужасный зануда, который помешан на чистоте. У него целый свод «нельзя» и коротенький перечень «можно». Ну и, разумеется, в его присутствии мне работать нельзя. Вот ушел на совещание – тогда пожалуйста. К счастью, этих совещаний у него каждый день по сто штук.
Другие директоры, чьи кабинеты мне предстоит убирать, тоже с тараканами. Но не такими серьезными. Одну окна не открывай, другому – не закрывай. Третьему нужно обязательно мыть без отдушек, у него аллергия.
Я клятвенно обещаю убираться по правилам, чтобы порадовать драгоценных боссов, и приступаю к работе.
Не так уж и тяжело, если вдуматься. В моей зоне ответственности только один этаж, всего несколько кабинетов высшего руководства. Санузел – на другой уборщице. Чистящие средства здесь хорошие, не едкие. С тряпкой ползать не надо, есть новомодная швабра с отжимом. В принципе, работать можно.
Мысли то и дело возвращаются к Денису и его попыткам решить за нас двоих судьбу нашего ребенка. Мне страшно. Очень. Я испугана и опустошена. Меня не пугают никакие жуткие начальники, но почти бывший муж – до чертиков.
И что делать? Как же быть? Как убедить его не лезть в мою жизнь?..
Вербицкий уходит на совещание, и я принимаюсь за уборку его кабинета. По правде, там и убирать-то нечего – всё сверкает. Ни пылинки. Документы не трогаю, даже не смотрю в их сторону. Но намываю полки, полы, подоконник.
В какой-то момент я оказываюсь под столом, чтобы достать завалившийся фантик от конфеты (ха, а говорят, что он видит любую мелочь!), и в этот момент дверь открывается.
– Матвей Игоревич? – доносится нежный женский голосок. – Вы на месте?
Я вижу только алые туфли на огромном каблуке и стройные ножки, обтянутые кожаной юбкой. Кому они принадлежат, не подозреваю. Девушка застывает на пороге, а затем прикрывает дверь. Она подходит к столу и… кажется, садится на него.
По крайней мере, ноги на секунду исчезают из поля видимости, и чья-то филейная часть явно приземляется на столешницу надо мной.
Надо бы вылезти, и я собираюсь так поступить, но дверь открывается вновь.
– Матвей Игоревич, – капризно говорит девушка. – Я вас заждалась.
С этими словами она стягивает блузку. Откуда я знаю? Да потому что блузка летит на свежепомытый мною пол.
Я зависаю. Главное – не чихнуть случайно. Не задышать слишком громко. Не выдать себя, короче говоря.
– Марго, я же просил закрывать за собой дверь, – недовольно бурчит Вербицкий.
– Ну, вот такая я непослушная девочка. Накажи меня.
– Если кто-то тебя увидит…
– Да никого нет. Леночка уперлась кофе гонять в маркетинг, а без неё сюда никто не сунется, – она хлопает ладошкой по столу. – Иди ко мне.
– А уборщица? – внезапно спрашивает директор. – У двери тележка со швабрами и ведрами.
– Ну, как видишь, здесь её нет, разве что она под стол спряталась, – девушка хихикает. – Прекрати артачиться. Я соскучилась. Ты меня на голодном пайке держишь уже какую неделю.
Вербицкий подходит к столу, и парочка явно сливается в страстном поцелуе.
И что делать? Вылезать? Прямо СЕЙЧАС?!
Я решаю остаться. Они же не начнут… прямо здесь… при мне…
К счастью, не начинают. Вербицкий прекращает поцелуй и жестко говорит:
– Марго, у меня много дел. Позже.
Видимо, что-то в тоне становится решающим фактором, и девушка спрыгивает со стола, наощупь хватает блузку. Она удаляется молча, разве что фыркает недовольно напоследок.
А господин начальник – и по совместительству главный ловелас фирмы! – собирается усесться за рабочий стол.
Он отодвигает кожаное кресло и натыкается взглядом на меня.
– Вы… ты…
– У вас тут очень много мусора, – заявляю я, выползая из-под стола и тыкая ему в грудь фантиком от конфеты.
И сбегаю, пока чертов герой-любовник не опомнился.
Ну, всё, теперь точно увольняться.
Поработала, блин. Убралась.
***
Матвей настолько опешил от увиденного, что даже не сообразил, как отреагировать. Девица под его столом сидела как заправский шпион. Пихнув ему в руки злосчастный фантик, она удалилась. Самое смешное, что этот фантик Матвей бросил специально, чтобы проверить, насколько новая уборщица дотошна. Полезет доставать или затолкает поглубже? Или вообще не заметит?
Полезла…
И, видимо, в этот самый момент вошла Марго, застав трепетную лань врасплох.
Марго работала замначальника отдела снабжения. Хваткая, умная, беспринципная. Матвею она приглянулась с первого же взгляда. Она знала, чего хочет.
А хотела она его.
Проблема заключалась только в том, что Матвей не искал отношений. Бурный служебный роман, о котором никто не знает – почему бы и нет. Но отношения, совместная жизнь, романтика – нет уж. У него куча других дел.
И он искренне считал, что карьеристка-Марго придерживается того же мнения. Увы, она оказалась куда приземленнее в своих мечтах. Разговоры о совместной жизни пусть не сразу, но появились. И намеки на то, что гораздо удобнее утром просыпаться в одной кровати и ехать на работу вместе.
– Когда ты познакомишь меня с друзьями? – хлопала ресницами Марго.
– Ой, а давай подумаем о совместном отпуске? – улыбалась она белозубой улыбкой.
– Слушай, может, перестанем скрываться в офисе? – спрашивала совершенно невинно.
И чем сильнее она давила, тем больше отдалялся Матвей. Он изначально обозначил границы их романа и переступать те не собирался. Он не видел Марго в качестве своей девушки или – упасите, небеса – супруги.
Она же, кажется, решила, что он почти нанизан на крючок. Осталось только подсечь.
Сейчас Матвей представил, как это выглядело с точки зрения уборщицы – и внезапно рассмеялся.
Да уж. Мексиканские страсти какие-то. Пришла работать, а босс с кем-то обжимается в кабинете посреди бела дня. Причем на «вы всё не так поняли» даже не списать увиденное. Всё она так поняла. Скинутая Марго блузка красноречивее любых слов.
Но зато фантик нашла. Старается, не пытается халтурить.
– Позовите ко мне уборщицу, – приказал он Леночке.
А сам откинулся в кресле, размышляя над тем, как выстроить разговор на тему «не переживайте, у нас тут не бордель, а приличное место».
Вскоре в кабинете вновь появилась загнанная лань. Зыркнула недовольно из-под сведенных бровей. Щеки её пунцовели от румянца.
– Я почти закончила уборку, – сказала она негромко. – Могу домыть последние три кабинета и после этого уволиться.
– А зачем вам увольняться? – искренне удивился Матвей.
– Так вы же… – она замолчала.
– Что я? Вы видели недвусмысленную сцену с участием меня и одной из сотрудниц фирмы. Но, к счастью, до греха дело не дошло, – он улыбнулся. – Думаю, вам ничего не мешает продолжить трудиться на благо коллектива.
– Вы издеваетесь?
– Ничуть. Более того, собираюсь принести извинения за эту неприглядную сцену. Надеюсь, она останется между нами… и Маргаритой Юрьевной. Я бы не хотел, чтобы новости о моих, кхм, подвигах разошлись за пределы кабинета. Вы готовы молчать?
Матвей только сейчас понял, что до сих пор сжимает злосчастный фантик в ладони, и выбросил его в мусорное ведро для бумаги, которое стояло у стола.
В глазах трепетной лани читалось: «Вы мне омерзительны». Но она продолжала стоять на месте. Явно колебалась между тем, чтобы послать всё к черту, и тем, чтобы остаться.
Насколько же ей нужны деньги?
– Этого больше не повторится, – пообещал Матвей и мысленно добавил:
«С вероятностью в девяносто процентов».
Всё же оставим десять процентов на то, что Марго опять вломится в кабинет.
– Поняла. Я должна завершить уборку, – твердо ответила девушка, сжимая швабру, которой защищалась.
– Разумеется. Благодарю вас за понимание, Александра…