Санёк 4

Размер шрифта:   13

Глава 1

Пролог.

– Александл, плосыпайся, тебя матуска зовёт. Слысысь? – тормошила меня двухлетняя пигалица, старательно дергая за рукав рубашки.

– Лиза, отстань, через пять минут встану.

– Ага, знаю я твои пять минут. Вставай, слысысь, опосдаесь, – она продолжала меня терроризировать.

Хотел ещё что-то ей сказать и на миг завис, подумав про себя: «яппонский городовой, опять? Я снова переродился? Значит не ошибся я в лопоухом инопланетянине, умеет он быть благодарным».

Одновременно я вдруг в одночасье вспомнил свою здешнюю жизнь и чётко осознал, что это моё последнее перерождение с сохранением памяти. Такой вот своеобразный подарок инопланетянина за мою доброту. Не знаю, как он организовал это моё осознание, но теперь я на сто процентов уверен, что все, лафа закончилась, и я теперь ничем не отличаюсь от других людей, даже память у меня теперь обычная. Подумав о памяти, я тут же решил, что в первую очередь надо перенести на бумагу жизненно необходимые знания, например, координаты затонувшего галеона. Это я вряд ли забуду, но от греха подальше лучше перестраховаться. Вот только, судя по моим здешним воспоминаниям, мне скорее всего сейчас надо думать о совершенно других вещах.

Все это пронеслось у меня в мыслях со скоростью света, но мне поневоле пришлось отложить все размышления на потом и сосредоточиться на происходящем сейчас.

Ведь малая не унималась и продолжала дёргать рукав рубашки и причитать.

– Ну вставай, сто ты как маленький.

– Встаю уже, вот же ты репей мелкий, – с улыбкой произнес я и правда начал подниматься с постели.

– И ницего не лепей, – прозвенела колокольчиком мелкая егогоза, показала мне язык и унеслась смешно косолапя, с криком «Мама, я его лазбудила!».

Одеваясь, я пытался устаканить все в своей голове и осознать, а вернее принять новые реалии, которые, честно сказать, не то чтобы радовали. Нет, ещё одна жизнь, а тем более молодость – это хорошо, но вот солидный хвост проблем, полученный вместе с новым перерождением, – нет. Слишком уж все сложно в жизни пацана, тело которого мне досталось в этот раз, совсем не радужно и даже беспросветно.

Нет, на самом деле могло быть и хуже, поэтому грех жаловаться, но стартовые условия все равно невеселые. Но обо всем по порядку.

Сейчас здесь идёт тысяча восемьсот пятьдесят шестой год, конец мая. Только недавно закончилась война, и в стране пока вовсю властвует крепостное право, до отмены которого ещё довольно много времени. Моя семья относится к купеческому сословию, до недавнего времени она была из очень даже обеспеченых. Достаточно упомянуть, что у нас есть довольно большое имение с небольшой деревенькой на два десятка дворов. Естественно, по бумагам оно как бы не наше, и у нас на руках только доверенность на управление им. По факту же оно наше. Просто условия сейчас такие, что не дворяне официально не могут владеть землёй и крепостными. Вот и приходится обеспеченным людям искать такие обходные пути, как в нашем случае.

Еще нам принадлежит по местным меркам очень неплохой кирпичный дом в городе, и до сегодняшнего дня были нашими ещё и две торговые лавки, расположенные в очень даже доходных местах. К сожалению, как раз сегодня этих лавок мы лишились, отобрали их у нас за долги. Здесь нужно немного объяснить.

Дело в том, что глава семейства, по совместительству мой здешний отец, очень уж хотел перейти в дворянское сословие и поэтому сотворил, как по мне, несусветную глупость. Конечно, возможно, я ошибаюсь в своих выводах, им двигали совершенно другие резоны, и все было вообще по-другому, не знаю. Ведь я опираюсь в своих выводах на воспоминания парня, в тело которого я угодил, так что я не могу знать, как все было на самом деле. Главное, что отец решил снарядить за свой счёт довольно большой обоз с нужными на войне товарами и самолично отправился с ним в Крым, где велись основные боевые действия. Все бы ничего, но он при этом помимо своих денег использовал ещё и заемные средства, притом довольно значительные.

Беда в том, что этот обоз из полутора десятков телег до места назначения он не довёл. Уже в Крыму недалеко от Севастополя, куда он направлялся, обоз перехватили французские кирасиры и порубили всех людей напрочь. Каким-то чудом спаслись только два возчика-мужика из принадлежащей нам деревни, которые смогли вернуться домой и рассказали о произошедшей трагедии.

Новость о гибели отца и захвате обоза быстро разнеслась по округе, и купцы, давшие деньги в долг, тут же встрепенулись. Естественно, мама знала об этих долгах и была не против их погасить, но нужна была небольшая отсрочка, чтобы собрать всю необходимую сумму. В планах у неё было заложить имение и, получив кредит, рассчитаться с долгами, но купцы ждать не захотели.

Точно не знаю, как все происходило, но эти скунсы каким-то образом в очень короткие сроки организовали судебный процесс и смогли отобрать у нас обе лавки и практически все наличные деньги, оставленные отцом семье для жизни. Зарились они ещё и на дом в городе, но благодаря деньгам, о которых они не знали, жилье удалось отстоять. Вообще поступили эти купцы по-скотски. На самом деле для погашения долгов с лихвой хватило бы и одной лавки, но они подсуетились и организовали оценку совсем уж неадекватную. Действовали они настолько быстро и даже стремительно, что не оставили нам никаких шансов на благоприятный исход этого дела.

И вот теперь моя новая семья, если можно так выразиться, осталась у разбитого корыта. Жить нам сейчас не на что, так ещё и возникли проблемы в имении, ведь большинство деревенских мужиков были возницами в злосчастном обозе и погибли, так что обрабатывать землю нам, по сути, некому.

Но и это ещё не самое плохое. Гораздо хуже, что я теперь связан по рукам и ногам немалой ответственностью за судьбу близких мне здесь людей. Ведь в семье у меня помимо мамы, есть ещё и три мелких сестрёнки, двух, пяти и семи лет от роду, оставить которых на произвол судьбы и умотать куда-нибудь я не смогу ни при каком раскладе. Так вот и получается, что пока мне о поисках сокровищ можно забыть напрочь, да и вообще строить какие-то планы в имеющихся условиях – неблагодарное дело.

Конечно, все это навевало невеселые мысли, но при этом было и кое-что хорошее, и стоит подумать, как распорядиться этим наилучшим образом. Дело в том, что если лавки у нас отобрали, и нам сегодня придется их передавать, по сути, захватчикам, то вот товар из них мы вывезли в полном объеме. Конечно, не бог весть что, в основном скобяные изделия, но это позволит при грамотном подходе продержаться на плаву какое-то время. Кстати сказать, один купец уже закидывал маме удочку, предлагая выкупить весь товар оптом, но ему по-любому ничего не светит, даже если он даст нормальную цену. Этих двоих уродов, которые воспользовались нашей бедой, мы иначе как врагами, не воспринимали, а какие могут быть дела с врагами?

Переваривая и анализируя доставшиеся мне в наследство воспоминания, я сам не заметил, как успел одеться, на автомате посетил известный объект, умылся и уселся за стол в ожидании завтрака. Пока две молодые служанки, которые считались у нас горничными, накрывали на стол, я рассматривал своих родственников, и морда лица у меня непроизвольно расплывалась в улыбке при взгляде на самую младшую сестрёнку. Очень уж забавно она себя вела, стараясь достать вопросами обеих сестёр и маму сразу. На меня она поглядывала строгим взглядом, пытаясь хмурить бровки.

Если самая младшая сестра представляла собой комок энергии и даже минуту не способна была просидеть спокойно, то две старшенькие вели себя степенно, изображая воспитанных взрослых дам. Средненькую зовут Мария, она сидит за столом, будто кол проглотила – выпрямила спинку так, что казалось, будто она у неё натянута, как струна. Старшенькая Ольга хоть и выглядела более расслабленной, но тоже сидела, держа спину ровно. Девушки ну очень старательно подражали маме, и у них это получалось. Сама мама – женщина лет сорока, очень стройная, с живыми искрящимися глазами, в которых поселилась затаенная грусть. Она с улыбкой смотрела на детей и, казалось, командовала дочками даже без слов. Если она подмечала какой-то непорядок, ей достаточно было просто повести бровью, чтобы ее подопечные тут же исправились. На самом деле мама у меня здесь настоящая красавица, поэтому неудивительно, что отец в свое время ради женитьбы на ней не побоялся напрочь рассориться со своей родней. Дело в том, что мама происходит из небогатой мещанской семьи, соответственно, отец своим поступком поломал все планы нашему деду, у которого были свои виды на женитьбу сына. Из-за этого всего с дедом и братьями отца наше семейство в принципе не общается. Очень суровым оказался дед и не простил сыну непослушания.

Самое странное, что и с родственниками по маминой линии тоже не все гладко. Папа моей мамы, хотя у него не было дворянского звания, оказался целым инженером, пусть и не особо востребованным на родине. С ним вышла та ещё история. Он учился он за границей по прихоти и за деньги какого-то аристократа, который собирался что-то там затеять с производством, но к окончанию учёбы с этим аристократом случилось несчастье, и с производством не срослось. После возвращения на родину отец мамы долго мыкался по разным кустарным – в основном – предприятиям, стараясь устроиться в жизни, и, соответственно, больших капиталов не нажил. У него тоже была надежда на удачное замужество дочери, на которую положил глаз какой-то дворянин. Но, как я уже говорил, мои родители поломали все планы своих отцов и попали к ним в немилость. Стоит, правда, отметить, что дед по материнской линии в итоге простил дочь и даже несколько раз навещал, бывая по делам в нашем городе, но теплых чувств к внукам не испытывал.

Так вот и получилось, что хотя и были люди, которые при желании могли бы решить проблемы нашей семьи походя (говорю главным образом про деда по отцовской линии, он купец не из последних), помочь нам оказалось некому.

Конечно, мы могли бы продать дом и имение, перебраться хоть в ту же Москву и какое-то время пожить, ни в чем себе не отказывая. Но получим мы здесь за свое имущество мизер по любым меркам. Поступи мы таким образом, это только ухудшило бы наше положение. Нет, так можно было бы сделать, если бы я был уверен, что вырученных средств хватит для поисков затонувшего галеона, но это не так. Не хватит и близко, поэтому я и говорю, что, судя по всему, угодил я в какое-то странное положение. Вроде в теории у меня есть возможность развернуться в этом времени во всю ширь, но по здравому размышлению получается, что с гирями на ногах в виде моей семьи сделать что-то значимое пока не представляется возможным. Думать надо, как я буду вылезать из этой бытовой в первую очередь ямы.

Пока я обдумывал и анализировал свои воспоминания, горничные накрыли стол, и мы приступили к завтраку. Особых разносолов не было, но и того, что подали на завтрак, с лихвой хватало, чтобы набить желудок вволю. Конечно, для меня было немного дико есть на завтрак кашу и пить чай с пирогами, но сейчас, как говорится, не до грибов. Понятно, что я с большим удовольствием выпил бы чашку кофе и слопал пару жареных яиц или каких-нибудь бутербродов, как привык в прошлой жизни, но и так тоже неплохо. Главное, что не голодаем, а там поглядим.

После завтрака сестрёнки остались под присмотром горничных, а мы с мамой отправились заканчивать наши дела с наглыми купцами. Собственно, всех дел было – передать им документы на право владения отобранными у нас лавками. Я нужен был только для того, чтобы нести небольшую шкатулку, в которой и лежали эти документы. Прикольно было посмотреть на эти свитки, когда мама укладывала их в шкатулку, прямо Средневековьем каким-то повеяло.

На встречу мы отправились пешком, хотя у нас есть что-то вроде кареты и даже пара неплохих лошадок. Просто место встречи совсем рядом, буквально через два дома от нас, возле одной из наших теперь уже бывших лавок. Поэтому мы решили не заморачиваться и прогуляться пешком.

Похоже, не очень правильно мы поступили, не взяв нашу повозку. Купцы, судя по всему, решили устроить шоу и пригласили на него довольно много зрителей. Возле лавки стояло экипажей пять, и собралась небольшая толпа, человек в двадцать, даже на вид богато разодетых людей. Будь мы на карете, можно было бы на секунду остановиться, передать бумаги и уехать, а тут пришлось раскланиваться с людьми и терпеть насмешливые взгляды врагов. Иначе воспринимать этих купцов я не мог. Всегда ненавидел людей, которые стараются нажиться на чужой беде, поэтому и отношение у меня к ним соответствующее. Но в итоге все получилось немного не так. Естественно, при нашем приближении люди обратили на нас внимание. При этом смотрели на нас по-разному, некоторые даже с заметным сочувствием, но два явно снисходительных и торжествующих лица прямо притягивали мой взгляд.

Эти два купца напомнили мне незабвенных Штепселя и Тарапуньку. Один худой, как скелет, и длинный с вытянутым, каким-то высушенным лицом. Будь он артистом, мог бы с успехом играть Кащея Бессмертного, тем более что и взгляд у него был какой-то злой и неприятный. Другой, в противоположность Кащею, походил на Колобка. Но, в отличие от зачастую добродушных людей с таким телосложением, он своими обвисшими, заплывшими жиром щеками, украшенными бакенбардами, и близко посаженными поросячьими глазами производил отталкивающее впечатление. При этом, несмотря на совершенно разную внешность, эти двое были похожи неприкрытой алчностью и наглым, даже развязным поведением в отношении нас с мамой.

Кащей при нашем приближении громко, чтобы слышно было всем присутствующим, произнес:

– Наконец-то явились и им, судя по всему, даже не стыдно.

Надо ли говорить, что я с трудом удержался, чтобы не плюнуть ему в харю. Но вот от ответа удержаться уже не смог, даже несмотря на то, что мама попыталась меня остановить, слегка сжав мою руку.

Тут возле нас остановилась пролётка, в которой сидели два довольно пожилых, одетых в военные мундиры человека, обремененных немалыми чинами, судя по количеству орденов. Мужчины невольно стали свидетелями этой сцены.

Так вот, ответил я так же громко и не задумываясь:

– Конечно, нам стыдно, что в этом городе не нашлось достойных людей, способных обломать рога дельцам, которые наживаются на родных человека, потратившего все свое состояние на помощь воюющей родине.

После этих моих слов вокруг стало настолько тихо, что я неожиданно услышал писк комара. Ещё удивиться успел, и тут события понеслись вскачь.

Купец, похожий на Колобка, неожиданно протянул в мою сторону пятерню, увенчанную толстыми короткими пальцами-сардельками, и попытался схватить меня за грудки. Он сопроводил это свое движение невнятным возгласом типа «да тыыыы!»

Важные дядьки в пролёте переглянулись, и один коротко и протяжно сказал:

– Однааакоо…

Я же удачно выловил в растопыренной пятерне большой палец купца и выкрутил его как бы в противоход, со всей накопленной ненавистью, прямо до хруста. Купец от неожиданности или, может, от боли приподнялся на цыпочки и смешно запрыгал, его подельник сделал шаг в мою сторону, а из кареты вдруг прозвучал сильный властный голос:

– Ну-ка прекратить балаган. Замерли все. А ты, малец, отпусти толстяка.

Отпустил, куда деваться. Умеет дядька командовать, да так, что и в мыслях не было его ослушаться.

Эти два важняка спокойно покинули пролетку и тот, что был чуть постарше, спросил:

– Кто мне может коротко и внятно объяснить, что здесь происходит?

В мою сторону он даже не глянул, зато внимательно смотрел на купцов, которые на миг замялись, чем я не мог не воспользоваться и, несмотря на мамины одергивания, сразу заговорил.

– Если позволите, я попытаюсь коротко поведать, что происходит.

Оба важняка тут же повернулись ко мне, и если один из них посмотрел на меня благожелательно, то второй – как-то снисходительно. Но как раз тот, что глядел на меня, как на досадное недоразумение, кивнул мне, как бы разрешая говорить. Мне, честно говоря, уже было пофиг на их отношение, я неслабо завелся, поэтому говорить начал, как только увидел одобрительный кивок.

– Мой отец потратил все свои средства и даже залез в долги вот к этим купцам, – с этими словами я кивнул в сторону нескладной парочки, – и снарядил обоз, который сам повёл в Крым. Там он, к сожалению, погиб. Из всех участников этого похода выжили только два наших дворовых человека, которые и принесли черную весть. А эти вот, узнав о судьбе отца каким-то образом отсудили принадлежащие нашей семье помещения, не беря в расчет договорённости и не дожидаясь истечения договора. Мы здесь, чтобы по решению суда передать документы на владение ими. Сопротивляться этому, в местном понимании, справедливому суду мы не собираемся, но оскорблять себя всяким поправшим память о моем отце дельцам не позволим. У нас нет никакой защиты от этого произвола, но никто не может запретить мне защищать себя и светлую память моего отца, который жизни не пожалел, чтобы в трудный час помочь своей родине. Я все сказал.

Да, пока я говорил, мне в голову вдруг пришла простая мысль: не мог он, опытный купец, не предусмотреть риск гибели в столь опасном предприятии. Он должен был, занимая деньги, оговорить срок возврата, притом с запасом, чтобы семья, даже если он не вернётся, могла отдать долг, что было бы не слишком сложно сделать при нашей налаженной торговле. И вот когда я говорил эту свою фразу о сроках, у колобка глазки неслабо так забегали, что только подтвердило это моё предположение. Непонятно, почему у нас нет никаких бумаг по этому долгу, но я на сто процентов уверен в нечистоплотности дельцов, и все тут. Я ткнул пальцем в небо и, похоже, угодил в самое что ни на есть яблочко. Один из военных, похоже, тоже обратил внимание на бегающие глаза толстяка, но виду не подал, хоть и скривился при этом, будто ему в рот лимон попал. Второй между тем спросил у моей мамы:

– А к градоначальнику обращались?

Ответил я, потому что мама была в каком-то ступоре.

– Нет, и делать этого не станем. Кто-то же помог этим двоим все устроить наилучшим для них образом. Нет смысла тратить время и нервы, когда нам надо думать, как выживать.

– Вот оно как значит, – протянул военный. – Как к вам обращаться и где вас можно будет отыскать при необходимости?

– Маму зовут Екатерина Дмитриевна Александрова. Я Александр Александрович Александров, – тут же выпалил я, на что военные как-то синхронно хмыкнули. Ну да, с фантазией у моих предков все в порядке, тут не поспоришь.

– Значит вы здесь, чтобы отдать документы на ваши бывшие помещения? – зачем-то уточнил тот же военный.

– Да, вот они.

Я показал шкатулку, которую до сих пор держал в руках. Подумал секунду, открыл шкатулку, достал оттуда обе свернутые в рулон бумаги, кинул их под ноги купцам и произнес:

– Забирайте. Успеха в ваших делах желать не буду, может, бог даст – подавитесь.

– Вы, Александр слишком дерзкий, не по статусу, – тут же сделал мне замечание все тот же военный.

– Извините, если я своими поступками вас задел, просто не могу на них спокойно смотреть, так и хочется пристрелить их, как псов бешеных.

– А смог бы, будь такая возможность, ведь человека убить не так просто? – тут же спросил второй военный.

– Уж будьте уверены, рука бы не дрогнула.

На такой ноте закончилось это наше с мамой приключение. Военные не стали нам что-то обещать или разговаривать с купцами, просто попрощались и уехали по своим делам. Мы с мамой тоже развернулись и ушли. Правда, тощий купец успел на прощание прошипеть:

– Ты ещё пожалеешь об этом, щенок.

Я тут же вызверился в ответ и сказал, не понижая голос:

– Я вот сейчас прям испугался. Мне, тварь, в отличие от тебя терять нечего, поэтому думай, что и кому говоришь, а то как бы чего не вышло. Ты ведь не бессмертный?

Странно, но мне не ответили, хотя я ждал, что, может, кинутся ставить на место. Да что ждал, я прямо надеялся на это так хотелось отвести душу. Конечно, в этом теле я пока ещё совсем дохлый, но с моим опытом рукопашного боя, думаю, я удивил бы этих дядек неслабо. Но не судьба, не дёрнулись. Так и ушли мы с мамой, провожаемые недобрыми взглядами купцов и общим молчанием всех остальных.

Мама, надо отдать ей должное, по дороге молчала, только у дому тихо прошептала:

– Даже не заметила, сынок, когда ты вырос.

Глава 1.

Похоже, поторопился я хвалить маму за сдержанность. Вернувшись домой, она сразу увела меня в отцовский кабинет. И началось.

– Александр, это что сейчас такое было? Как ты мог разговаривать таким тоном с людьми гораздо старше тебя по возрасту? Ты хоть понимаешь, что у этих нуворишей возможности несопоставимы с нашими? Они при желании могут нас раздавить и не заметить! Откуда это безответственное поведение…

В общем, мама принялась очень методично и качественно выносить мне мозг, как это любят и умеют делать все матери на свете. Поначалу я честно пытался наладить с ней диалог, но делал этим только хуже. Мама ещё больше распалялась, вбив себе в голову, что я просто не желаю её услышать и понять.

В итоге мне ничего не оставалось, кроме как смириться с этим, сделать вид, что я её внимательно слушаю и попутно осмотреться в кабинете. Честно сказать, при жизни отца мне не часто выдавался случай бывать в этой комнате. Отец жутко не любил, когда ему мешали работать, и сильно ругался, если это случалось. Все в доме знали: если он закрылся у себя в кабинете, значит даже к двери лучше не подходить, поэтому попасть в эту комнату, пока он сидел там, было нереально. Выходя из кабинета, он обязательно закрывал его на ключ, и сейчас, разглядывая развешанное по стенам обилие холодного и огнестрельного оружия, я прекрасно понимал, почему он так делал. Доберись до этого добра дети, и ждать можно чего угодно.

Но это ладно, волновало меня сейчас совершенно другое. Если грамотно распорядиться собранной здесь коллекцией, на вырученные деньги можно придумать уже что-нибудь интересное, и мне кажется, я даже знаю, что. Но об этом я подумаю позже. Сейчас мама начала выдыхаться в своём монологе, так что надо уделить ей внимание. Всё-таки, как ни крути, а трудно заставить окружающих воспринимать тебя всерьёз, когда тебе всего четырнадцать лет. В прошлом мире я хоть выглядел посолиднее благодаря работе в кузнице и деревенской жизни. Сейчас телосложение у меня субтильное, подростковое, вот и отношение ко мне у окружающих, как к ребёнку. Но именно сейчас подходящий момент для того, чтобы попытаться расставить в отношениях с мамой точки над и. Если не получится убедить её, что я вырос и способен взять на себя ответственность за будущее семьи, то до совершеннолетия придётся тупо терять время, которого и так отмерено не то чтобы много. Это только кажется, что жизнь длинная, на самом деле пролетит, как миг, и не заметишь. Поэтому я просто подошёл к ней, обнял и произнес:

– Мама, я очень хорошо понимаю ответственность за свои действия и слова, а твои упрёки осознаю и принимаю. Но и ты, пожалуйста, пойми: я вырос и я мужчина, я не могу просто стоять и смотреть, как нас пытаются безнаказанно втоптать в грязь.

В этом месте моей речи она попыталась отстраниться, но я не позволил, ещё крепче к ней прижавшись, и продолжил говорить.

– Это первое, но есть и второе. Положение у нас сейчас незавидное, и нам так или иначе придётся думать, как мы будем выживать. Я точно знаю, что в силах обеспечить нас всем необходимым, но при условии, что ты разрешишь мне действовать по своему разумению и не станешь мешать в моих начинаниях, а наоборот будешь помогать в тех делах, где понадобится присутствие взрослого. Я, к сожалению, несовершеннолетний и не везде смогу все сделать без твоего участия.

Мама, словно пригревшаяся в моих объятьях, слушала и не перебивала, а потом, отстранившись и взлохматив мои волосы, ответила.

– Какой ты ещё ребёнок. Неужели ты правда думаешь, что тех разговоров, которые вёл с тобой отец, хватит для ведения успешного торгового дела? Он не научил тебя и десятой части того, что нужно знать, чтобы устроить все правильно.

– Мама, во-первых, о торговле сейчас речь не идёт, а во-вторых, просто поверь, моих знаний с лихвой хватит, чтобы вести наши дела и зарабатывать достаточно для достойного содержания нашей семьи. Конечно, на первых порах будет трудно, но я точно знаю, что смогу все сделать наилучшим образом.

Мама как-то недоверчиво хмыкнул и спросила:

– Ну и что, по твоему мнению, нам следует делать сейчас?

– Сейчас нужно перебираться в имение и тут же организовать посевную, чтобы прокормить наших людей и сделать запас продуктов на случай, если я не успею реализовать свои планы до наступления зимы. Да и помимо посевной в имении найдётся, чем заняться. Это только кажется, что там можно получить доход только с урожая. При грамотном подходе к делу, думаю, мы без проблем сможем прожить на деньги, заработанные в имении за лето.

Тут мама и правда удивилась и, конечно, не постеснялась задать очередной вопрос.

– И чем же помимо выращивания урожая можно ещё заниматься в имении?

– Да много чем. Например, заготовкой и продажей даров леса. Принадлежащая нам земля по большей части покрыта лесом, надо заняться сбором всякого ещё и там.

– Грибы, что ли, собирать? – скептически спросила мама

– И грибы в том числе, только не продавать их свежими, а высушить и сохранить до зимы и уже зимой продавать где-нибудь в Петербурге или Москве.

Мама рассмеялась и с трудом выдавила из себя:

– Да кому они там нужны! Придумал же такое.

– Мама, ответь мне честно. Вот увидела ты в торговых рядах симпатичную корзинку из липового лыка или из лозы, покрытую лаком и полную сушеных грибов или ягод, неужели не захотела бы купить? Вернее, купила бы такую корзинку, в которой товар можно рассмотреть, или взяла бы из полотняного мешка, как этим торгуют у нас?

– Думаешь, в этих городах люди дурнее тебя и не додумались продавать так свои товары?

– Не знаю, может, и умнее, только судя по тому, как торгуют у нас, не думаю, что там это делают иначе.

Действительно в Курске на торговых рядах я такого не видел. Нет, были большие корзины для переноски и хранения товара, но в основном народ здесь использует полотняные мешки, по крайней мере так делают приезжие купцы. Поэтому и мелькнула у меня идея замутить что-такое, тем более что женщин у нас в имении сейчас много, не то что мужиков. На самом деле грибами и ягодами можно не ограничиваться. Торговать какими-нибудь сборами для компотов или, как сейчас говорят, взваров. Больших денег, понятно, не срубить, но для поддержания штанов – почему бы и нет.

В общем разговор у нас с мамой выдался долгий и напряженный. Особенно он стал тяжёлым, когда я высказал свое предложение насчет нашего городского дома.

Как по мне, глупо и нерационально, перебравшись жить в имение, оставить здесь пустующий дом, тупо тратясь на его содержание. Можно ведь его использовать с толком, тем более что расположен он в очень интересном месте – буквально в двух шагах от торговых рядов. Не совсем на окраине торговой площади, но в какой-то сотне метров, притом по дороге к центру города. Все, конечно, относительно, но, как по мне идеальное место для какого-нибудь пафосного ресторана с изюминкой.

Понятно, что на подобную затею нужны деньги, которых сейчас нет, но варианты решения проблемы есть, главное, чтобы мама согласилась дать мне карт-бланш на мои действия в ведении семейных дел. Поэтому я старался изо всех возможных сил убедить её в своей состоятельности, что невероятно трудно было сделать.

В итоге пока мы ни до чего не договорились, но и категорического отказа я не получил, может, все-таки со временем у меня получится добиться желаемого, пока пришлось отступить, чтобы не передавить. Честно сказать, вот так сразу я и не надеялся получить добро на свои затеи, но вода камень точит, может, удастся потихоньку привести её к мысли, что правда на моей стороне. Посмотрим.

Пока же пришлось мне переключаться на решение совершенно других проблем.

Дело в том, что помимо всего прочего я здесь ещё и числюсь учеником в местной гимназии. Так-то там учатся в основном дворянское отпрыски, но покойный отец сумел и меня тоже пристроить. Нет, я там не один купеческий сын, всего не из дворян там учится целых четыре человека, помимо меня ещё два купеческие ребёнка и сын инженера из Курска, который работает, как это ни странно прозвучит, в судоходной компании. Есть тут, оказывается, и такая. В составе этой компании есть даже два парохода, механизмы которых этот инженер в основном и обслуживает.

Я, честно сказать, решил забить на учёбу, всё-таки нет у нас сейчас денег для оплаты этого удовольствия, но не срослось. Когда я уже выходил из кабинета, мама остановила меня и в категорической форме потребовала от меня всего возможного прилежания в учёбе. По её словам, ситуация с деньгами в будущем, может, и наладится, поэтому текущий, уже оплаченный год я должен учиться со всей отдачей. Тем более, что это четвёртый, в какой-то мере определяющий год учёбы, может, образование пригодится мне дальше в жизни.

Естественно, спорить я с ней не стал, не говорить же ей, где я видел эту учёбу, учитывая все мои знания, поэтому смирился и отправился к себе в комнату с целью разобраться, что к чему с этой учёбой. Нет, парень и до моего появления неплохо учился, и я прекрасно помнил весь изученный в гимназии материал, но все равно стало интересно, чем там предполагается забивать голову местным ученикам. Вдруг получится по-быстрому сдать все экстерном и хотя бы эту проблему решить.

Сразу за дверью меня чуть не сбила с ног улепетывающая на всех парах от горничной младшая сестрёнка, которую я поймал на автомате и сразу же затискал и защекотал. Вот не смог удержаться, поймав в руки этот комок энергии, тем более что эта егоза, пробегая мимо меня, попыталась на ходу ещё и язык мне показать.

От этой щекотки, конечно, сразу поднялся визг да такой, что из кабинета тут же выскочила мама. Она мгновенно поняла, что к чему, и попыталась навести порядок.

– Александр, немедленно поставь Елизавету на пол.

Егоза, визжавшая у меня на руках, неожиданно пропищала:

– А мне нлавится!

Мама от такого пассажа даже глаза закатила и набрала в грудь побольше воздуха, собираясь, наверное, высказать все, что думает по этому поводу, но не успела, потому что я поставил Лизу на ножки, легонько шлепнул её по попе и прошептал ей на ушко, чтобы бежала дальше, что та с успехом и сделала. Горничная, застывшая на месте и с умилением смотревшая на эту картину, тут же кинулась её догонять, а мама, покачав укоризненно головой, только и сказала:

– А ещё говоришь, что повзрослел.

Оставив таким образом последнее слово за собой, мама вернулась в кабинет, а мне ничего другого не оставалось, кроме как отправиться в свою комнату.

Впервые с момента осознания себя здесь у меня выдалась минутка побыть в одиночестве, и, говоря простыми словами, меня сразу накрыло.

Нет, не было переживаний с заламываниями рук и другой лабуды, просто появилось время поразмыслить обо всем и сразу. Первое, что пришло на ум, это моя прошлая жизнь, где я любил свою жену и детей до безумия. Я задался вопросом, почему нет той всепоглощающей тоски по потерянному близкому, которая преследовала меня весь остаток жизни. Нет, при воспоминании о прошлом появляется тепло в груди и какая-то добрая грусть. Но ведь это не то! Как, сука, эти гребанные инопланетяне реализовали это перерождение таким образом, что мне снова хочется жить?! Притом действительно жить, а не нестись впереди паровоза, пытаясь спасти этот мир от беспредела, в который он должен рано или поздно скатиться.

При этой мысли невольно грустно улыбнулся и подумал о другом: судя по сегодняшним «переговорам» с местными купцами, покой мне только снится. Не дурак сказал эти слова, совсем не дурак. Похоже, бог, наградив людей разумом, позволил им выжить в суровых условиях и забраться на вершину пищевой цепочки, но при этом лишил душевного спокойствия и заставил сомневаться во всём на свете. Так и я сейчас тупо завидовал инопланетянам, вернее их возможностям, которые позволили мне прожить ещё одну жизнь, не испытывая мук совести из-за того, что близких мне в прошлом мире людей нет сейчас рядом со мной.

Долго, очень долго я копался в себе, пытаясь понять, как на самом деле это возможно, пока не пришёл к одной простой мысли: зачем мне это надо? Дали возможность тебе жить, так живи и радуйся. Хреновые условия? А чем? Обут, одет накормлен, относительно свободен, что тебе ещё надо?

Так и хотелось в своих размышлениях добавить незабвенное «собака», но сдержался. О себе же думаю, не о постороннем человеке. Но все же эти заданные самому себе вопросы помогли мне прийти в себя и определиться. Нефиг гневить бога. Надо просто воспринять новую жизнь такой, какая она есть, собраться в кулачок и делать, что должен. А жизнь сама расставит все по своим местам. Так уж все устроено, а значит нефиг заниматься рефлексиями, нужно наоборот стать хозяином своей судьбы, а для этого необходимо быть сильным, иначе никак. А как стать сильным, известно испокон веков. Много работать и ещё больше думать. Не зря ведь говорят: «ищущий да обрящет. Значит все в моих руках и не фиг изводить себя всякими высокими материями, тем более что у меня и без всяких сверхспособностей есть бонус, который кроет все местные таланты, – знание будущего, так что и путь, по которому надо двигаться, мне выбрать легче, чем кому бы то ни было.

Как ни странно, я действительно успокоился и начал мыслить более-менее рационально. Спешить и делать резкие шаги мне сейчас ни к чему. Нужно потихоньку вжиться в местные реалии, в первую очередь разобраться с текущим проблемами, разобраться, какие мне доступны ресурсы, и от этого уже начинать плясать. Но и это потом, сейчас отложил всякие размышления и взялся за учебники.

Хотя парень до моего, так сказать, пробуждения учился старательно и прилежно, в целом все грустно. Планы об экстернате на корню хоронили два предмета, без которых об этом и думать не стоит. Никому нафиг не нужные сейчас греческий и латинский языки хоронили мои планы на корню. Не получится у меня легко решить этот вопрос ни при каком раскладе. Грустно, обидно и досадно, но ладно. Здесь варианта два: продолжать учится в этой гимназии, либо найти способ, как безболезненно похерить эту ненужную мне учёбу.

Надо ли говорить, какой из этих вариантов мне ближе?

В общем, я отложил учебники и занялся действительно нужным и полезным делом. В первую очередь записал координаты затонувшего галеона. Они, конечно, и так в память буквально впаяны, но так надёжнее. Потом начал рисовать все, что только приходило в голову.

Изрядно удивился, когда у меня начало очень даже недурно получаться. Почему так, не знаю, может, наработал навык в прошлой жизни, когда приходилось, терзая свою память, рисовать и чертить кучу всякого разного, или, может, у этого тела талант, бог его знает. Главное, что получается у меня на загляденье, и, что характерно, похоже, я и без всякой суперпамяти могу в деталях начертить много всего интересного.

Почему-то в первую очередь захотелось изобразить наган, да так, что я в итоге перенес на бумагу ещё и каждую его деталь в отдельности. Получилось у меня это замечательно, хоть сейчас отдавай чертежи в работу. Но сейчас мне будет явно не до прогрессорства, поэтому пока надо спрятать эти свои рисунки и до поры забыть. Наверное, поэтому, закончив с черчением деталей нагана, я дальше просто рисовал в удовольствие. Хотел было изобразить винтовку Мосина и не стал, сейчас это не нужно. А вот несколько разных паровозов нарисовал, понятно, только внешний вид.

Я, конечно, плохо знаю этот период истории, но вот то, что после поражения в войне за постройку железных дорог принялись со всем возможным рвением, уверен на все сто. Вообще мне почему-то кажется, что после этой войны здесь хоть как-то начали уделять внимание промышленности. Значит со временем, когда я немного разгребусь с текучкой, мои знания могут пригодиться, поэтому, наверное, стоит уделять время рисованию. Во всяком случае, думаю, чертежи того же паровоза точно найдётся, кому продать. Самому о их производстве пока даже мечтать не стоит.

От рисования меня неожиданно отвлекла дверь, которая начала медленно открываться. Естественно, я заинтересовался и подорвался из-за стола, имея стойкое желание для начала напугать того, кто не научился стучать и посмел отвлекать меня от моих дел.

Не успел. Просто когда образовалась щель, достаточная для того, чтобы ребёнок мог просунуть голову, в проеме появилась любопытная мордашка Лизы, которая деловым тоном спросила:

– Улоки учишь, да? А к нам гости плишли, тебя зовут.

Пришлось откладывать свои зарисовки и в сопровождении важничающей малявки идти в гостиную, где и были гости вместе с мамой, которая их развлекала.

При виде этих посетителей в голове непроизвольно мелькнула мысль: «здесь все ходят такими несуразными парами?»

Эти два гостя производили неоднозначное впечатление. Один – здоровенный, чуть не двухметровый дядька, одетый в попугайской раскраски одежду, и с гулким громогласным голосом. Мужчина совершенно затмевал поведением своего спутника. Казалось, он секунды не мог провести в молчании, тараторя буквально обо всем и сразу, при этом он ещё руками размахивал, словно это были лопасти ветряной мельницы, и все время улыбался. Его спутника же можно было назвать невзрачной серой мышью, ничем не выделяющейся из толпы. У меня сразу возникла ассоциация с идеальным шпионом, которого не видно и не слышно, но он есть.

Эти два гостя были прекрасно мне знакомы. Оба дворяне, и они владеют соседним с нашим поместьями. Здоровяка звали Иван Петрович Семак, а шпиона, как я его сразу для себя окрестил, Валерий Игнатьевич Бублик.

В момент моего появления вещал Иван Петрович, изображая ветряную мельницу, причем очень экспрессивно.

Мне удалось понять, что эти двое как бы представляют группу соседей-помещиков, наслышанных о нашей беде и решивших оказать посильную помощь в приближающейся посевной. Они как раз пытались убедить маму, что нет ничего зазорного в том, чтобы принять эту самую помощь. Более того, они ещё и небольшую стопку ассигнаций преподнесли ей в дар. Скинулись, так сказать, по-соседски и попытались хоть как-то нам помочь.

Глядя на растерянную маму, у которой уже поблескивали слезы в уголках глаз, я решил вмешаться, тем более что здоровяк просто не давал ей слова сказать, тараторя, как из пулемёта.

Не дожидаясь паузы в его затянувшемся монологе, я поздоровался и поблагодарил их за доброе отношение к нашей семье. Это погасило словесный поток здоровяка, и я предложил перейти в столовую, где за рюмкой чая будет гораздо удобнее обсудить, как лучше распорядиться внезапно подоспевшей помощью.

Здоровяку очень понравилось про рюмку чая, и он тут же включился в разговор уже со мной, гулко хохотнув и сказав:

– Вот это по-нашему, тем более что у нас все припасено, суетиться вам не придётся.

С этими словами он как-то слишком шустро для такой комплекции, как у него, шмыгнул на выход из дома, и не успели мы удивиться, как он уже вернулся с объемной корзиной. Но это не все. Вслед за ним в гостиную просочились два мужика, которые вдвоем тащили даже на вид неподъемный мешок.

Здоровяк как-то смущенно произнес:

– Екатерина Дмитриевна, тут жена собрала кое-что для вас. Очень прошу вас принять в дар, не бог весть что, но пригодится.

С этими словами он повернулся к мужикам с мешком и рыкнул:

– Ну, что встали? Несите на кухню.

Тут и мама встрепенулась и скомандовала одной из горничных, кивнув на мужиков:

– Фрося, проводи.

Сама же повернулась к помещикам и добавила, слегка запнувшись:

– Проходите, пожалуйста, в столовую. Александр покажет. Я сейчас распоряжусь, чтобы накрыли стол, и присоединюсь.

Здоровяк тут же ответил:

– Спасибо большое. Только не нужно сильно стараться, мы буквально на несколько минут заскочили, сильно рассиживаться некогда. И да, тут есть все необходимое, гхм, для рюмки чая.

Он протянул корзину, которую я тут же перехватил, не позволять же это делать маме. В руках здоровяка корзина казалась невесомой, а меня чуть не пригнула к земле, пришлось приложить кое-какие усилия, чтобы не опозориться. Естественно, сам не стал тащить её на кухню, только отошёл на пару шагов, аккуратно поставил на небольшой журнальный столик и, указав направление, предложил:

– Проходите, господа.

Глава 2

Застолье и правда вышло коротким. Помещики торопились, поэтому по-быстрому выпили несколько стопок водки, закусили соленьями и нарезкой копченого мяса, которое сами же привезли, и начали собираться. Правда, здоровяк и тут отметился. Прикольно было наблюдать, как он с какой-то даже тоской посмотрел на стопарик, который в его лапе просто потерялся. Так и хотелось заменить ему тару на более приемлемую для его комплекции, с трудом сдержался, чтобы не предложить это маме, вовремя одумался. Так ведь можно и обидеть человека.

Визит был хоть и коротким, но зато очень плодотворным для нашей семьи. Мы успели оговорить, в какой день помещики пришлют своих людей для помощи на полях, а Иван Петрович пообещал еще и работающего у него немца-агронома привезти, чтобы он помог грамотно определить, что и где лучше сажать. В общем, день выдался удачным для нас, даже несмотря на его не самое веселое начало.

Проводив гостей, мама пересчитала подаренные ими ассигнации и задумчиво произнесла:

– Теперь хоть не придется думать, чем оплачивать следующий год гимназии.

Я мысленно поморщился. Вот тоже проблема, для полного счастья сейчас только и не хватает в очередной раз пойти в школу. Главное ведь, что пользы от этой учебы никакой, но я пока даже представить не могу, как мне избежать этой участи. Не стал пока разговаривать на эту тему и пытаться убеждать маму, что мне это не нужно. Будет еще время, наверное.

После этого незапланированного перекуса я вернулся к себе, чтобы продолжить размышления о будущем, но с этим ничего не вышло. Сестренки, пока я отсутствовал, оккупировали спальню и, дождавшись моего возвращения, потребовали рассказать им какую-нибудь сказку. Как я понял, весь последний год они занимаются, считай, террором меня любимого. Дескать, раз учишься в гимназии, значит тебе надо много читать, а что для чтения может быть лучше добрых сказок, которые потом можно рассказать сестренкам? В общем, попадос. Пришлось сдаваться, сесть на кровать в окружении мелких красавиц и рассказывать. Благо я знаю немало всяких сказок.

За сказкой я внимательно наблюдал за мелкими, стараясь понять характер каждой из них, и, несмотря на вбитые мамой в подкорку девчатам правила поведения, я смог сделать кое-какие выводы.

С Елизаветой понятно: двухлетняя кроха, всеобщая любимица, неспособная долго усидеть на одном месте. В отличие от нее пятилетняя Мария обещает вырасти серьезной, себе на уме, дамой. Я сделал такой вывод, наблюдая за ее поведением. Она ни на секунду не позволила себе расслабиться, так и просидела, все время держа спинку ровно. Семилетняя Ольга – в будущем мужская погибель. Уже сейчас она кокетка с легким характером и постоянной улыбкой на лице, капризно выпячивающая губку, когда ей что-то не нравится. Сказку я, застигнутый врасплох детьми, почему-то выбрал не самую подходящую. Сам не знаю почему, но я начал рассказывать про Золушку и довел детей до слез, даже несмотря на счастливый конец. Они настолько близко приняли ее к сердцу, что Лиза, захлебываясь в слезах, пробормотала:

– Мама тоже чужого дядю пливедет, который нас обижать будет?

Естественно, пришлось тут же брать ее на руки, гладить по голове и уверять, что я уж точно в обиду их не дам. Короче, не угадал со сказкой и в итоге еще и от мамы выслушал очередную лекцию о том, что надо думать, прежде чем что-то кому-то рассказывать.

В общем, мой первый день в новом мире выдался тяжелым и напряженным во всех отношениях, да настолько, что вечером, когда пришло время ложиться спать, вырубился, будто свет выключили.

А утром следующего дня я аж потерялся, когда выяснилось, что мне пора отправляться на учебу.

Нет, понятно, что этот год по-любому придется заканчивать, благо до летнего перерыва в учебе осталось немного ждать, но вот о том, что уже сегодня надо идти на занятия, я как-то не задумывался, поэтому слегка растерялся. Но все же совладал с эмоциями, на автомате надел приготовленную служанками форменную одежду, собрал ранец и после плотного завтрака отправился учиться.

Хотя гимназия была недалеко от нашего дома, и я легко добежал бы туда сам, мама настояла, чтобы меня везли на карете. Конечно, название «карета» для этого ящика на колесах слишком громкое, но какая уж есть.

Тихон, который у нас занимает сразу кучу должностей – конюха, дворника, истопника и садовника, к отправлению успел не только подготовить карету и подогнать ее к парадному крыльцу, но и заставить горничных смахнуть пыль внутри кареты. Поэтому путешествие до гимназии, если не учитывать жуткую тряску, выдалось вполне комфортным. Вот только закончилось оно неоднозначно – я чуть не погиб.

По дороге я задумался над реалиями, в которых мне предстоит здесь жить. Когда карета остановилась, я слегка замешкался, открывая дверь, потому что вступил в борьбу с лямкой ранца, которая за что-то зацепилась. Эта заминка спасла мне жизнь.

Карету Тихон остановил у ворот в кованной ограде, которая опоясывала длинное здание гимназии, так что пройти до входа мне оставалось буквально пару метров.

Буквально через несколько секунд, которые по идее нужны, чтобы пассажир вышел из кареты после того, как ее дверь открылась, между нашим экипажем и воротами на хорошей такой скорости влетела какая-то пролетка, с трудом вписавшись в этот небольшой промежуток. Не задержись я внутри, и меня сбила бы напрочь эта бешеная хрень. Чудом я не пострадал и неслабо так испугался. В голове сразу мелькнула мысль: «жизнь-то последняя, обидно будет погибнуть, не успев толком пожить».

Следом за этой мыслью пришла злость на самого себя и совершенно другая мысль: «нет уж, хрен дождетесь, чтобы я сныкался в ракушке, как улитка». Конечно же, это появление в нужный момент бешено несущейся пролетки не случайно. Это явно хорошо спланированная акция по моему устранению. К бабке ходить не надо, чтобы понять, кто это организовал, а раз так, значит надо не ныть себя жалеючи, а подумать над ответкой. Как-то слишком много этих зажравшихся купцов для меня одного, надо бы, наверное, проредить слегка их поголовье.

Все эти мысли пролетели со скоростью молнии, и перебил их своим появлением в дверном проеме Тихон, который со словами «Жив! Слава Богу, жив!» начал ломиться в карету, пытаясь прям на ходу меня ощупать, не прекращая при этом причитать.

– Где болит? Сильно зацепили?

Пришлось прикрикнуть на этого дядьку, который вдруг стал вести себя как наседка.

– Тихон, я не пострадал! Успокойся.

Секунду поразмыслил и добавил:

– Давай, наверное, вези меня домой, как-то не до учебы уже.

Тот только кивнул, прикрыл дверь, и уже через пару секунд мы отправились в обратный путь. Я решил для себя: в конце концов, это моя жизнь, надо отбросить политесы, поговорить с мамой посерьезнее и предпринять кое-какие шаги, необходимые в этой ситуации. Главное – развязать себе руки, отправив родных в имение, а там посмотрим, кому фортуна больше благоволит. Хотят купцы войны, они ее получат.

Обратно мы долетели как-то очень быстро, я даже не успел продумать будущий разговор с мамой. Так что пришлось импровизировать, тем более что она сразу начала наезжать. Но недолго, ровно до момента, когда Тихон негромко произнес:

– Не ругайте сына, барыня, его только чудом не сбила пролетка купца Мамонова.

Мама мгновенно попыталась переключиться на Тихона, но тут у меня появилась возможность вмешаться, чем я не замедлил воспользоваться.

– Мама, пойдем в дом, там и поговорим.

Видно было, что ей не терпелось выяснить все здесь и сейчас, но, как ни странно, она смогла взять себя в руки. Только кивнула и, повернувшись, направилась в дом.

Тихон хотел было пойти следом, но я не позволил, шепнув ему тихонько, что нас лучше оставить наедине. Он все понял и перечить не стал, что позволило мне построить разговор, как нужно, а не как получится.

Честно сказать, эти, по сути, переговоры были сложными и главным образом из-за моего возраста. Ну не воспринимала меня мама всерьез и все тут. И все же, пусть и не полностью, но мне удалось настоять на кое-каких основополагающих вещах. Первое и главное, чего мне удалось добиться, это немедленного переезда нашей семьи в имение. Но сам я отмазаться от этой поездки не смог. Как ни хотелось мне остаться в городе и порешать проблемы, пришлось смириться с переездом. Зато о продолжении учебы при таком раскладе не могло быть и речи. Вторая моя победа была такая – я уговорил маму потратить подаренные деньги, вернее их часть, на наем двух сторожей для городского дома из увечных демобилизованных солдат. Думаю, оскорбленные купцы не успокоятся, поэтому будет неправильно оставлять дом под присмотром горничных, вернее даже только одной, потому что вторая отправится с нами в имение. Поэтому я уговорил маму привлечь к охране больше людей.

Но и это не все. Хорошо, что покойный отец когда-то научил сына обращаться с огнестрельным оружием, поэтому мама не оказала большого сопротивления, когда я выразил желание наложить лапу на коллекцию отцовского огнестрела. Посопротивлялась, конечно, для порядка, но несильно и я в итоге все же получил доступ в кабинет и запасной ключ от его двери. Естественно, мне, как любому другому мужику на моем месте, захотелось тут же провести ревизию и не только. Но пришлось пока потерпеть и заняться совершенно другими делами.

Сразу после разговора мы с мамой начали действовать. Я отправил Тихона искать подходящих сторожей, объяснив ему, какими они должны быть. Мама же отправила горничных к соседям с просьбой помочь в переезде. Дело в том, что в этом времени принято таскать за собой большую часть имущества. Так, допустим, ту же мебель семья везла с собой каждый раз, когда перебралась в имение. Да и помимо мебели было что везти, а с телегами у нас сейчас напряг, вот и пришлось просить о помощи.

Пока слуги носились по городу, выполняя задания, а мама с сестрами пыталась решить, что мы будем брать с собой в первую очередь, я наконец добрался до оружия.

Но это было не так-то просто. Сначала пришлось выдержать самый что ни на есть настоящий бой с мамой, которая хотела привлечь меня к сборам. Но, хоть и не без труда, мне все же удалось настоять на своем. Просто сегодня мы в совершенно точно не сможем отправиться в путь, ведь на подготовку к отъезду нужно время, а от купцов, похоже, можно ждать любой пакости когда угодно, так что надо постараться поскорее подготовиться к чему-нибудь внезапному. Ночевать мы будем здесь, а вдруг эти уроды задумают нанять каких-нибудь разбойников, чтобы они напали и разграбили дом. Судя по тому, как они попытались решить вопрос со мной, ждать можно чего угодно, так что, лучше будет подготовиться на случай неприятностей, чем потом пытаться кусать локти, до которых не достать.

В итоге я маму убедил и занялся ревизией, обслуживанием и подготовкой оружия к самому скорому использованию. На самом деле, как я уже говорил, коллекцию отец собрал достойную и в некоторой степени даже богатую. Только охотничьих стволов здесь нашлось пять штук, а ведь было еще два штуцера и пять пистолетов. В общем, пришлось поработать, чтобы разобраться с этим изобилием и привести все оружие в божеский вид. Нет, вообще-то стволы хранились правильно и в целом были в хорошем состоянии, но их все равно пришлось чистить, заряжать и готовить к бою из-за того, что их давно уже никто не использовал. Притом применять в бою можно было далеко не все собранное здесь оружие, некоторые экземпляры требовали предварительного ремонта или более серьезной подготовки. Так на одном ружье замок оказался настолько раздолбанным, что стрелять из него не представлялось возможным. На другом ружье и одном из штуцеров в негодность пришли кремни, а заменить их оказалось нечем. Не нашел я здесь запасов чего-то такого, поэтому сразу три серьезных ствола пришлось пока отложить до лучших времен. Так же неоднозначно все оказалось и с пистолетами. Главным разочарованием был единственный револьвер, под шпилечный патрон, Лефоше. Не знаю, где его смог добыть покойный отец, но он сейчас из-за сломанной боевой пружины он представлял собой совершенно бесполезное для меня изделие, и это было очень обидно. Как ни крути, а такой револьвер в моем случае стал бы такой себе вундервафлей, но тут мне не повезло. Как и следовало ожидать, запасной пружины я не обнаружил, поэтому пришлось мне обходиться только тремя орудиями из пяти, причем не самыми лучшими из тех, что я здесь нашел. Еще на одном пистолете, как и на некоторых ружьях, оказался негодным кремень. Вот поэтому я и говорю, что в моем распоряжении только три выстрела из короткоствола. Но на самом деле не все так плохо, учитывая, что сразу два пистолета были так называемые, кавалерийские, они могли стрелять дробью. Здоровенные дуры с мощными рукоятями, которые на коротке имеют шанс сыграют значительную роль. С порохом, свинцом и даже готовыми накрученными бумажными патронами было все в порядке, запасы их оказались значительными, поэтому проблемы со снаряжением оружия для боя не возникло.

Вообще странно, что я не нашел здесь запасных кремней, потому как всего остального было даже с явным избытком. Что говорить, если я даже запас капсюлей нашел, хотя ни одного подходящего ствола, пригодного для их использования, здесь как будто не было. Похоже, именно с таким оружием отец отправился в свое последнее путешествие. Иначе этот казус не объяснить.

В целом с оружием я провозился полдня, но все же с задачей, которую поставил сам перед собой, справился в полном объеме. Намучался, конечно, изрядно, особенно пока заряжал штуцер, где пулю пришлось забивать в ствол при помощи специального молотка, но смог же, так что теперь в случае чего могу удивить незваных гостей.

Освободившись от оружейных дел и включившись в подготовку к переезду, я слегка ошалел от количества имущества, которое надо перевезти. Нет, я, конечно, предполагал, что его будет много, но, что настолько много, честно скажу, не ждал. Чтобы хоть примерно прикинуть, сколько телег потребуется для транспортировки всего, что мама хочет забрать с собой, мне пришлось, вооружившись листом и карандашом, заняться планированием размещения груза по телегам, и результат не порадовал. Чтобы увезти все, что нужно, понадобится не меньше семи телег. Но, честно говоря, в итоге все оказалось не так страшно, как мне показалось на первый взгляд. Соседи откликнулись на нашу просьбу, завтра с утра они предоставят пять телег вместе с возницами, а вот еще две придется нанимать, благо проблем с этим не предвидится. Тихон, вернувшийся с поисков будущих сторожей, пообещал, что утром организует наем двух телег, притом за небольшие деньги.

Он, кстати сказать, со своей задачей справился и привел сразу четырех претендентов на место сторожей. Как оказалось, жизнь у демобилизованных увечных солдат совсем не сладкая, даже несмотря на то, что их судьбой занимались окрестные монастыри, подкармливая бывших солдат и даже помогая с жильем, если потребуется. Им все равно было тяжело, поэтому проблем в поиске людей не было никаких. Тихон подобрал мужиков еще довольно крепких и относительно дееспособных с разными травмами ног. Один из претендентов вообще был без ноги, но глядя, как шустро он передвигается на деревянном протезе, я подумал, что даже так с работой сторожа он сможет справиться. Выбрать из этой четверки двоих оказалось сложной задачей, они подходили все, и я склонялся к мысли нанять их всех скопом. Просто в процессе собеседования возникла у меня мысль, что в деревне ведь тоже лучше иметь охрану. Но главным образом к решению нанять этих прошедших Крым и Рим бойцов меня сподвигла мысль о недостатке мужиков в нашей деревне. Как я думаю, появление этих бывших солдат в имении не пройдет мимо женщин, оставшихся вдовами, глядишь, и приберут их к рукам. Я же, соответственно, убью двух зайцев разом. И охраной какой-никакой обзаведусь и хоть в какой-то степени решу вопрос с перекосом, который возник из-за гибели такого количества мужиков.

Очень правильно я поступил, когда решил поговорить с этими дядьками сам. Думаю, если бы этим занималась мама, ничего хорошего из этого не вышло бы. Очень уж сострадательно она смотрела на бывших солдат, с жалостью. Я сразу просек, что эти сильные люди чувствуют себя не в своей тарелке, видя такое отношение, поэтому и строил с ними разговор, как с обычными наемными работниками. Они это оценили и в разговоре даже на мой возраст не особо обращали внимание. Еще, как потом признался один из них, подкупила их моя честность. Я не стал умалчивать о возможных проблемах, объяснил им расклад, как он есть. Рассказал о возможных проблемах с купцами и о нашем положении, из-за которого мы сейчас не в силах много платить им за охрану. В общем и целом, разговор с бывшими солдатами получился плодотворным, и в итоге мы обзавелись какой-никакой охраной.

Да, взяли на работу всех, но с условием, что работать они будут посменно – по два человека в городе и поместье. Более того, я честно и открыто им сказал, что если они обзаведутся семьями в нашей деревне, я буду только рад. Один из них спросил, что будет с сословиями в случае женитьбы на крепостной, и я пообещал оформить вольные бабам, которых они присмотрят. В общем, договорились и, как оказалось, очень вовремя. Ночью у нас попытались устроить пожар, вот во время этой диверсии бывшие солдаты и показали себя во всей красе, да так, что разбудили полгорода своей стрельбой.

Хорошо все-таки, что я предусмотрел это все. Еще лучше, что нанятые мужики решили сразу съездить с Тихоном за своими немногочисленными пожитками и приступить к работе не откладывая. А совсем уж замечательно, что я не пожадничал и вооружил их тремя охотничьими ружьями и кавалерийским пистолетом.

Мужики службу знали и, сразу составив что-то вроде графика дежурства, приступили, что называется, к охране и обороне. Ночью (скорее уже ближе к утру) один из сторожей обнаружил двух злоумышленников, которые перебрались через забор со стороны соседей и тащили с собой по приличной охапке сена.

Не знаю, что они хотели поджечь при помощи таких средств, но ничего у них не вышло. В ответ на окрик сторожа застыть на месте и не двигаться один из злоумышленников выпалил из пистолета, а потом эти двое кинулись бежать, откуда пришли. И если злоумышленник, выстреливший по нашему человеку, промахнулся, то бывший солдат – нет, он всадил сноп дроби в спину стрелку, как в утку на охоте.

Тут надо объяснить. Бывшие солдаты, получив в свое распоряжение оружие, убедили меня, что стрелять картечью в городе – это точно перебор. Чтобы отпугнуть бандитов, достаточно будет и обычной утиной дроби. Главное ранить, а дальше уже дело полиции отыскать подранка и наказать согласно закону. Если открыть стрельбу картечью и кого-то убить, замучаешься доказывать, что ты не виноват, поэтому лучше не рисковать. Но это касается только ружья, с которым будут дежурить на улице. А вот на случай разбойного нападения все остальные стволы лучше держать заряженными картечью, но только ночью, а днем оружие разряжать. Я посчитал, что им лучше знать, как нас охранять, и, как оказалось, поступил правильно, доверившись им. Правда, раненый преступник смог сбежать, хотя за ним никто и не гнался, но кровавый след четко указывал, куда в итоге он ушел. Нет, рек крови не было, но даже наш кабыздох по имени Шарик утром спокойно повел моих бойцов вместе с двумя полицейскими по оставленному следу и – вот неожиданность! – привел к подворью купца Мамонова. Преступника мы, правда, там не нашли, как я понимаю, его успели вывезти на телеге, но у полиции возникла масса вопросов к купцу.

Мы не стали ждать, чем закончится расследование, а, как и планировали, занялись подготовкой к переезду и погрузкой имущества на телеги. Мама хотела было все отменить, аргументируя это тем, что теперь уж купцу мало не покажется, и нас оставят в покое, но я смог убедить, что раз уж собрались, то надо ехать. Все равно это нужно делать, так почему не сейчас. Не стал ей говорить, что ничего еще не закончилось, еще и потому, что даже если Купец отмажется от полиции, в чем я не сомневаюсь, я такое без внимания не оставлю и лучше, если для всех я буду постоянно находиться в имении.

Мы уже заканчивали с подготовкой к отъезду, когда возле нашего двора остановилась пролетка с двумя важными чинами, которые позавчера стали свидетелями передачи документов купцам.

Глава 3

В имение я не стал ехать в карете с мамой и сестренками, вместо этого сел в телеге рядом с одним из нанятых отставных солдат. Конечно, на такой обоз, который мы в итоге собрали, вряд ли кто-то решится напасть, но, как известно, береженого бог бережет, поэтому я решил подстраховаться и подготовить к бою все наше оружие, распределив его среди бывших солдат и не забыв вооружиться самостоятельно тоже. Ехать в телеге я решил, чтобы поговорить с бывшим военнослужащим о жизни и попробовать получше разобраться, кто в итоге оказался рядом со мной. Нет, уже благодаря первому собеседованию я выяснил, что бойцы мне достались не из последних, да и их жизненные принципы мне импонировали, но ведь хуже от того, что я получше узнаю теперь уже своих людей, точно не будет.

Но я не торопился начинать разговор сразу после отправления в путь, всё-таки нужно было сначала обдумать состоявшийся разговор с посетившими нас важными гостями. А гости, когда представились (во время прошлой встречи как-то этот момент был упущен), оказались реально важными, по крайней мере один из них. Даже учитывая, что я знаю о нынешнем времени непозволительно мало, все равно что-то когда-то слышал краем уха о генерал-майоре Алексее Алексеевиче Арцыбашеве, герое Крымской войны. Нет, чем он прославился и как стал этим вот героем, я без понятия, но фамилия его мне и правда была знакома. Его спутник был званием пожиже, и об этом человеке я в будущем ничего не слышал, но раз он с Арцыбашевым на короткой ноге (судя по тому, что общались они друг с другом по-дружески), значит тоже человек не из последних. Собственно, Степан Савельевич Ильин больше молчал, предоставив своему старшему товарищу вести переговоры с нами. А тема этих самых переговоров была в высшей степени интересной.

Генерал, по свойственной всем военным привычке, коротко поведал о причине их появления у нас. Рассказал, что наше положение привлекло их внимание, поведал, какие шаги они уже предприняли в попытке помочь семье героя, и предложил вариант дальнейшего развития событий, от которого я действительно выпал в осадок. Маме от их предложения и вовсе поплохело. Арчибасов ни много ни мало предложил написать письмо царю, которое он клятвенно пообещал передать лично в руки, и в этом письме уговорить государя обратить на нас самое пристально внимание. По его словам, добиться сейчас и здесь правды не представляется возможным даже ему. Дело в том, что нынешний губернатор отбывает здесь свои последние дни, поэтому заниматься решением каких-либо вопросов в принципе не желает. Новый назначенный царем губернатор появится только в июне, ждать его прибытия генерал не сможет при всем желании. Вот исходя из всех этих обстоятельств и при этом искренне желая нам помочь, он и предложил написать подобное письмо.

Мама, что понятно, начала отнекиваться от такого счастья, а я подумал: собственно, почему бы и нет. В конце концов, царь ведь тоже человек, значит и до него тоже можно достучаться. Наверное.

В общем, я решил написать письмо, но сделал это – под удивлённым взглядом генерала – не так, как можно было бы ожидать. Я в принципе ничего для себя и своей семьи просить не стал. Коротко описал сложившуюся ситуацию, уведомил его, что о помощи не прошу, потому что и сам справлюсь, но зато предложил обратить самое пристальное внимание на саму ситуацию, ведь по логике вещей, если в его державе будут происходить столь неприятные истории, число патриотов, искренне желающих помочь своей родине, может радикально сократиться. А оно ему надо?

Дочитав письмо до этого моего вопроса, генерал расхохотался, а потом заставил меня переписывать все письмо под его диктовку, и здесь, надо сказать, нашла коса на камень. Я точно знаю, что просить о чем бы то ни было в этом письме нельзя. Попросить – значит вызвать негатив и отторжение, а вот уведомить и преподнести это как возмущение несправедливостью в отношении патриотов своей страны будет правильно, и любого вменяемого руководителя заставит по меньшей мере высказать заинтересованность, а в идеале и вызовет желание разобраться. Поэтому написание письма затянулось из-за жарких споров по поводу чуть не каждой строчки. В итоге совместными усилиями мы все же составили удобоваримый текст. Когда мы закончили, генерал вдруг предложил маме отправить меня в военное училище. Он, дескать, похлопочет, чтобы меня приняли и наставили там на путь истинный. Слишком уж, по его словам, я непочтителен к чинам и дерзок не по статусу, но армия это, как он сказал, быстро исправит. Меня от такого расклада аж передернуло. Только угодить в армию мне сейчас и не хватало. Наверное, поэтому я тут же ляпнул:

– Вы что же, хотите окончательно нас добить, оставив беззащитную женщину с малыми детьми на произвол судьбы? Пока живы враги, которые хотят нам навредить, я вовсе никуда не поеду.

Генерал после этой моей реплики от возмущения даже заикаться начал, пытаясь хоть что-то сказать. Этой неожиданной паузой воспользовалась мама, мигом разрядив обстановку и заставив генерала смутиться и покраснеть. Она только тихо произнесла:

– Сына вчера только чудом не убили.

Все, после этого вопросы были сняты. Генерал подробно расспросил, что и как произошло, затем удостоверился, что мы приняли все возможные меры для своей защиты, и начал прощаться. При этом хорошо было видно, что он нормально так разозлился. Если он реально сможет попасть к царю, думаю, местным властям неслабо прилетит, если, конечно, царь и правда хозяин своей земли. В любом случае надеяться нам нужно только на себя и никак иначе, до царя ведь далеко, да и других дел у государя наверняка хватает.

Сейчас, анализируя в дороге встречу, я в очередной раз испытал чувство дежавю. Было у меня уже, когда я вроде и умудренный опытом, а веду себя будто пацан малолетний. Если в прошлой жизни это можно было объяснить хоть как-то, то сейчас совсем никуда не годится. С моим опытом и так себя вести – это что-то. Похоже, инопланетяне не до конца продумали этот момент, и гормоны молодого тела нехило влияют на поведение перерожденца, а старый опыт прожитых жизней так или иначе нивелируется молодостью и бесшабашностью.

Умом ведь понимаю, что нельзя так вести себя с сильными мира сего, но ничего с этим поделать не могу, так и прёт из меня юношеская порывистость и максимализм. Нужно как-то учитывать этот момент в дальнейшем, а то так и неприятностей нажить можно на ровном месте.

С обдумывания своего не самого разумного поведения мысли мои неожиданно скользнули в совершенно другую сторону. Вот интересно мне все-таки, это перерождение специально устроили именно в это время, когда нет больших войн, и жизнь, как во времена Брежнева, не особо насыщена всякими мировыми передрягами и встрясками? Я хоть и плохо помню историю этого времени, но уверен, что больших войн в ближайшем будущем не должно быть. Ближе к концу века вроде с Турцией в очередной раз бодались и вроде в Средней Азии, что-то было, а так – ничего серьёзного. Можно просто жить и наслаждаться самой жизнью. После решения вопроса с купцами, естественно. С другой стороны, если задуматься, сейчас идеальное время, чтобы намутить здесь всего и много. Добраться до галеона с сокровища и и двинуть развитие страны в светлое будущее. С моим опытом, накопленными за две жизни знаниями, много что можно наворотить, да так, что войну с японцами выиграем влегкую. Всегда бесила эта война, вернее её результаты, а ведь у меня, если подумать, есть все, чтобы дать основательного пинка стране и толкнуть её развитие в правильном направлении. Тем более в свете будущей отмены крепостного права можно действительно неслабо разгуляться, но это при условии, что у меня будет достаточно средств, которых пока нет и близко. В общем, стоит мне, наверное, определиться, чем я в принципе буду заниматься и как проживать очередное отпущенное мне время. Так-то совсем не хочется мне снова впрягаться и пахать, как проклятому, с другой стороны, просто бездельничать тоже не вариант. Есть над чем подумать.

Собственно, на этой ноте я перестал терзать себя всякими сомнениями и наконец обратил внимание на своего спутника. Вообще-то спутников было два, если считать ещё и возницу, но мы с отставным солдатом сели в задней части телеги, поэтому, если разговаривать негромко, то, учитывая скрип телеги и шум, поднятый обозом, поговорить можно без больших проблем в практически приватной обстановке. Солдата, сидящего рядом со мной, зовут Сергей Митрофанович Карпенко, родом он из Самарской губернии. Естественно, что первый вопрос я задал ему такой: почему он не стал возвращаться на родину?

Во время собеседования подобными вопросами я не стал заморачиваться, тогда меня интересовало маленько другое, а вот сейчас я посчитал, что это будет вполне уместно. Спутник не стал кочевряжиться и ответил чётко и ясно:

– Нечего мне там делать. Родным я калекой не нужен, да и крепостные они. Не думаю, что меня там ещё помнят, всё-таки пятнадцать лет отслужил. Поэтому даже в мыслях не было возвращаться. Тем более, что друг у меня здесь, нас вместе демобилизовали.

С этими словами он кивнул на соседнюю телегу, где ехал второй отставной солдат, и продолжил говорить.

– Привыкли мы держаться вместе, вот и добрались до его родного города. Но и тут счастья не снискали. Родные друга, узнав, что мы калеки, совсем не обрадовались нашему появлению, поэтому мы и оказались, считай, на улице.

– Неужели за годы службы не удалось накопить достаточно для того, чтобы устроиться сейчас более-менее нормально?

Солдат на это хмыкнул и произнес:

– Совсем нищим мы не остались и при желании можем даже купить нормальные дома, только смысла в этом большого нет. Если потратим все накопленное, у нас нет другого пути, кроме как на паперть, а нам это совсем не улыбается. Поэтому и решили не торопиться, присмотреться и, может, даже перебраться куда-нибудь в другое место, где можно хоть что-то зарабатывать. Бывших солдат часто берут на работу сторожами, вот и надеялись, вдруг повезёт. Сейчас вот от вас приработок получили, может, так потихоньку и устроимся по жизни.

Бывший солдат говорил это все как-то безэмоционально и размеренно. В его голосе словно слышался какой-то фатализм, типа как будет, так и ладно. Эти солдаты плывут по течению и ничего хорошего от жизни не ждут. По крайней мере такое мнение у меня сложилось после этого разговора. И это при том, что они даже со своими ранениями вполне себе дееспособные. Даже представлять не хочу, как приходится выживать другим бедолагам, потерявшим руки или обе ноги. Жуть жуткая, по-другому и не скажешь.

Проболтали мы с Сергеем, как этот мужик попросил его называть, всю дорогу, и я выяснил о теперь уже своих людях довольно много интересного. Оказывается, все четверо бывших солдат, которых я принял на работу, служили раньше в одной части. Если быть точным, в егерском полку, командовал которым как раз уже знакомый мне генерал. Вот уж и правда мир тесен, скажи кому, не поверят. Но это ладно, главное, я для себя понял вот что понял – эти мужики реально хлебнули за свою жизнь немало, и, похоже, я с ними не ошибся. Если у меня получится организовать для них нормальные условия жизни, вернее людей у меня не будет. Да и кое-какие планы на них у меня появились в поездке. Ведь, как бы там ни было, а какую-никакую команду сподвижников мне по-любому придётся собирать, один ведь в поле не воин, вот и пригодятся эти бойцы в качестве наставников для моих людей.

Думаю, среди своих крепостных я по-любому найду пару-тройку пацанов, пригодных к учёбе, вот и буду использовать солдат для воспитания молодёжи в, так сказать, правильном направлении.

За разговорами время в дороге пролетело незаметно, и когда мы наконец добрались до имения, у меня буквально сразу появилась куча идей и планов.

Всё-таки почивший отец был неплохим торгашом, раз смог не только получить в свою собственность имение, но и подготовить здесь немало всего, что нужно для комфортной жизни своей семьи.

Так, он купил и складировал здесь под навесами все нужные материалы для постройки капитального дома, начиная от кирпича и заканчивая пиломатериалами и стеклом. Нет, дом у нас здесь был довольно большой и построенный на совесть. Выполненный из потемневших от времени огромных стволов лиственницы, он без проблем простоит ещё очень долго, да и внешне он похож терем, которые я когда-то видел на разнообразных картинках. В общем, жилье у нас уже сейчас приемлемое во всех отношениях.

То, что отец хотел построить здесь каменный дом, в принципе понятно, но это стоит делать при том условии, если у нас будут свободные деньги. Нам же сейчас явно не до подобных изысков, поэтому ничего удивительного, что, когда я увидел столько полезных материалов, у меня мгновенно возникла уйма идей, как лучше всего распорядиться этим богатством.

Вообще деревенька, примыкающая к усадьбе, несмотря на неказистый вид топившихся по-черному домиков, мне понравилась, да и сама усадьба тоже.

Располагалось поселение на берегу реки Сейм возле небольшой заводи, в которую впадал довольно широкий ручей или скорее даже небольшая речушка. Местность вокруг поместья была холмистой, поросшей густым смешанным лесом. Только непосредственно возле усадьбы был разбит сад, довольно большой, и с противоположной от реки стороне, на более-менее ровной поверхности раскинулись несколько обработанных полей.

Сама усадьба и несколько хозяйственных построек, примыкающих чуть не вплотную к дому, была окружена мощным частоколом трехметровой высоты и чем-то напоминала средневековую крепость, что меня изрядно порадовало. Отсидеться в случае внезапного нападения какого-нибудь супостата можно будет без больших проблем. Тем более, что с внутренней стороны ограды были устроены что-то вроде подмостей, стоя на которых, будет очень удобно вести огонь в случае столкновения.

Поймав себя на таких мыслях, я только улыбнулся и подумал, что не так все плохо. Немного приложив руки и голову, здесь можно очень даже неплохо развернуться.

Нанятым солдатам место, где нужно будет нести службу, тоже понравилось. Сергей, обследовав усадьбу, только головой покачал и вынес вердикт:

– Без пушки нас отсюда не выбьют.

Надо было видеть глаза мамы, услышавшей эту фразу, которые стали действительно огромными. Пришлось её срочно успокаивать и объяснять, что бывший военный на все смотрит со своей колокольни.

Долго этим заниматься не пришлось, так как хлопот у мамы сейчас хватало, ведь надо поскорее разгрузить телеги и отпустить возчиков, которым ещё предстоит обратная дорога. Поэтому она довольно быстро взяла себя в руки и продолжила командовать собравшимися крестьянами.

Благодаря этому я смог присмотреться к людям и сделать для себя кое-какие выводы. На самом деле все у нас оказалось не так плохо с людьми, как мне рисовало воображение. Да, мужиков и правда мало. Если быть точным, всего я насчитал семь взрослых дядек, зато пацанов от десяти до пятнадцати лет здесь крутилось чуть не два десятка. По большому счету мы, наверное, могли бы обойтись и без помощи соседей в посевной. Рабочих рук всяко хватит. Если ещё и с лошадьми не так страшно, как я думаю, то тогда совсем уж будет хорошо.

Но с этим потом буду разбираться, сейчас я занялся более доскональным осмотром хозяйства, пытаясь сложить для себя полную картину наших активов.

Примерно через час я смог составить более определённое мнение о нашем поместье. Если торговец мой отец был, что называется, от бога, то вот помещик из него получился, мягко сказать, никакой. Нет, я подозреваю, что так, как у нас, здесь устроены все местные хозяйства, что мне категорически не нравится. Считай, все здесь заключается в простом выращивании зерна на продажу и на этом все. Осмотревшись, я только головой огорченно покачал. Например, жить возле реки и не использовать в полной мере этот ресурс по меньшей мере глупо, а в деревне даже коптильни нет. Из плавательных средств только две лодки-однодеревки на всех. Более того, даже сетей ни у кого не нашлось, народ ловит рыбу для себя только на обычные удочки и так называемые морды.

Но это ладно, это ещё куда ни шло, а вот тот факт, что на все поселение есть только пяток подсвинков, два из которых принадлежат непосредственно нам, и четыре коровы (одна опять же наша), не лезет ни в какие ворота. И это все при том, что здесь выращивают тыкву, кукурузу и картошку, но только на приусадебных участках и строго для своего питания. Жесть, по-другому не скажешь.

В разговорах с крестьянами выяснил, что ту же тыкву используют в еду сами, ни у кого и в мыслях нет кормить ей поросят. Кукурузой кормят только курей, а о силосе здесь никто и не слышал. Что говорить, если здесь до сих пор сено заготавливают серпами. В общем, даже для меня, далёкого от сельского хозяйства человека, выглядит здешняя жизнь сельских тружеников по меньшей мере странно.

Есть тут что напрогресорствовать и куда приложить руки. Нужно только грамотно подойти к ведению хозяйства, и со временем можно будет жить припеваючи.

Когда с выгрузкой и размещением вещей было покончено, у меня появилась возможность досконально обследовать и дом тоже. До этого заниматься этим было довольно сложно из-за снующей в разных направлениях толпы людей. Нет, благодаря памяти, оставшейся в наследство от меня молодого, все здесь казалось знакомым и родным. Но, наверное, мозг человеческий так устроен, что запоминает лучше то, что на самом деле интересно человеку. А какие могли быть интересы у беззаботного парня… Вот я и смотрел сейчас на все как бы по-новому, будто в первый раз.

Ещё в городе при погрузке вещей я обратил внимание, что мы не стали забирать мебель из кабинета отца. Тогда я решил, что это действительно лишнее, некогда будет сидеть над бумагами, так что и необходимости перевозить все из кабинета нет. Теперь я убедился, что был не прав. Оказывается, кабинет в поместье оборудован ничуть не хуже, чем в городском доме. Более того, изучая этот самый кабинет в городе, я обратил внимание, что там хранилось совсем немного бумаг. Тогда я списал это на нелюбовь отца к бумагомарательству, но сейчас понял, что ошибался. Просто основную массу бумаг отец хранил именно в имении, и здесь было что поизучать.

Правда заняться бумагами немедленно не получилось, всё-таки любой переезд не зря подобен пожару, поэтому дел, связанных с этим, навалилось дофига и больше. Если во время выгрузки и размещения вещей на меня мало обращали внимание, то сейчас мама, увидев меня бездельничающим, припахала по полной программе. Нет, физически меня работать никто не заставлял, но пришлось командовать народом, пока они обустраивали мою комнат, потом подсчетов и переписи имеющихся в наличии съестных припасов, мама озадачила без зазрения совести.

На самом деле этими самими подсчетами припасов мама всегда занималась сама, но вот попал сейчас я под горячую руку, и мне пришлось впрягаться. Вроде и нехитрая работа, а заняла чуть не весь остаток дня. Но тут я сам виноват. Ведь мне интересно было все и вся, поэтому одной переписью и подсчетами я не ограничился. Я совершенно замучил распросами деревенского старосту, довольно пожилого мужика с плутоватым лицом, который на мои прямые вопросы ни разу не ответил конкретно, стараясь каждый раз загрузить меня ненужным потоком слов, не имеющих совершенно никакого отношения к делу.

Поначалу я было вспылил, а потом вспомнив о влиянии молодого тела, смог сосредоточиться и включиться в эту своеобразную игру, перехитри ближнего.

Не этому дядьке тягаться с моим опытом управленческой деятельности. В процессе разговора, не раз и не два мне удалось поймать этого хитрована на откровенной лжи, что заставило меня запланировать на завтра основательную проверку деятельности этого типа. Тут даже гадать не пришлось, этот деятель неслабо так обворовывал мою семью и похоже нехило на этом наживался. По крайней мере, дом у него, как я выяснил был единственным в деревне, не считая нашего конечно, который топился по белому и окна в нем имели стекло. Вот именно наличие этого самого стекла, которое сейчас стоило неподъемных для простого крестьянина денег и натолкнуло меня на подобную мысль, ну и откровенное вранье тоже конечно.

Активная размещение нашего скарба и наведение порядка продолжалось до позднего вечера. Мама ради такого случая не пожалела использовать местные керосиновые лампы, что для этого времени очень недешёвое удовольствие и вызывало у меня немало вопросов об их происхождении, ведь пользовался народ здесь по большей части свечами. По крайней мере я так думал до этого момента.

Как бы там ни было, а рано или поздно приходит конец всему, вот и работы, связанные с переездом, закончились. Я хоть вроде бы сильно и не утруждался, почему-то вырубился, будто младенец, стоило только добраться до кровати. Неслабо почему-то умаялся.

Глава 4

На следующий день утро у меня началось с пробежки, отжиманий и подтягиваний. Бегал вокруг усадьбы и подтягивался на обычной ветке растущего неподалёку дуба. Жалкое, наверное, со стороны зрелище, дохлый я пока тут. Но все же я собрался в кулачок и час потратил на эту своеобразную зарядку, отработав на совесть.

Сразу после завтрака, как и планировал вчера, я решил заняться деревенским старостой, вернее его делами.

Правда, у мамы на меня были совершенно другие планы, она собралась нанести визиты соседям, с которыми наша семья поддерживала дружеские отношения. Меня она, конечно, собиралась взять с собой. Пришлось выдержать неслабый бой, чтобы отбояриться от такого времяпрепровождения, с трудом справился, но в итоге даже получил от неё добро на дальнейшее изучение хозяйства. Да, только изучение. Предпринимать какие-либо шаги по переустройству здесь всего и вся она мне запретила. Сначала все обсудим и только тогда, если я сумею её убедить в необходимости каких-либо изменений, мне будет позволено что-то делать.

Я пока смирился с такой постановкой вопроса. Деваться-то некуда, мал ещё, чтобы принимать решения без оглядки, хоть это и бесит меня неимоверно.

Как бы там ни было, а я остался дома и после отъезда мамы и сестер смог заняться тем, что запланировал. Прежде чем идти разговаривать со старостой, я не поленился сесть и накидать внушительный список вопросов, ответы на которые мне хотелось бы получить. При этом, помня вчерашний разговор, я напридумывал этих вопросов с запасом. Даже в будущем иногда удавалось, задавая одни и те же вопросы разными словами, выявлять вранье, вот и тут решил попробовать, а чтобы избежать словоблудия, на встречу со старостой взял с собой ещё и Сергея.

Надо сказать, правильно поступил, потому что староста снова устроил было это свое словоизвержение. Одного подзатыльника от Сергея хватило, чтобы человек понял: игры закончились, и надо отвечать строго по делу.

Все оказалось не так страшно, как я себе напридумывал. Нет, староста, конечно, подворовывал, но без фанатизма, по мелочи, а стекло ему вообще отец подарил и тому даже свидетели есть. В целом этот хитрован оказался более-менее нормальным мужиком, который не потерял берега, поэтому наказывать его сильно я не стал. Так, немного. Обязал его найти толкового печника и оплатить его работу. До осени все дома в деревне должны отапливаться по-белому и никак иначе. Кирпич для этого дела выделил из запасов, приготовленных для строительства дома.

Но на этом все не закончилось. Когда прошелся по домам крестьян и посмотрел, как они живут, велел еще устроить в избах деревянные полы. Прям сердце щемило, когда видел мелких ребятишек, возящихся на земляном полу, прикрытом соломой. Хотелось для этих людей ещё что-нибудь хорошее сотворить, но взял себя в руки и остановился. Пока мы не в том положении, чтобы осчастливить всех и каждого.

Вместо этого я засел в кабинете отца и занялся разбором бумаг.

Так до самого вечера и провозился, изучая записи в так называемых амбарных книг со своеобразной бухгалтерией и других документы. Интересно было страсть. Благодаря собранным тут бумагам можно было проследить чуть не всю жизнь моего отца, все его взлеты и падения. Как я и думал, он и правда был талантливым торговцем и, не случись несчастья, возможно, со временем смог бы выйти на совершенно другой, более высокий путь развития. Да и в планах у него было значительное расширение бизнеса. Не повезло просто, не успел воплотить все задуманное в жизнь.

Среди этих бумаг я нашёл и копию расписки на одолженные у купцов деньги. Прочитав её, я понял: этим уродам не жить. Дело в том, что в этой расписке был чётко обозначен срок погашения долга в случае, если отец не вернётся из своего похода. Год, целый год эти купцы даже заикаться не должны были о каком-либо возврате займа, и сейчас стоило хорошо подумать, как быть с этой распиской. По-хорошему бы продолжить с ними судиться и попытаться вернуть дорогостоящее имущество, вот только у меня нет уверенности, что этот суд будет справедливым. Вернее даже есть уверенность, что ничего хорошего от возобновления тяжб нас не ждёт. Гораздо проще немного позже похоронить этих дельцов и забыть.

Жаль, конечно, что мама не додумалась поискать этот документ здесь и предъявить его во время прошлого суда, сейчас уже не факт, что поможет. Была бы за нашими плечами какая-нибудь сила, разговор был бы другой, сейчас даже не знаю, как всем этим распорядиться.

Уже вечером, когда мама вернулась из своей поездки, я показал ей находку, и она вдруг расплакалась, распереживалась и разнервничалась. Пришлось в очередной раз успокаивать, подыскивая нужные слова, и даже слегка прикрикнуть, когда в кабинет заглянула Елизавета и начала реветь на пару с мамой. В общем невесёлый вышел вечер, но довольно плодотворный.

Каюсь, воспользовался моментом и получил от мамы разрешение заниматься поместьем, как сам захочу, главное, чтобы хуже не стало.

Благодаря этому остаток вечера я решил провести над бумагами, стараясь распланировать свои дальнейшие шаги как можно подробнее.

Не зря этим занялся, неожиданно увлекся и просидел над бумагами чуть не до полуночи. Остановился, только когда совсем уж начал носом клевать.

А вот на следующий день после моей зарядки жизнь в имении изменилась кардинально и превратилась в одну сплошную стройку.

Мама с самого утра снова отправилась к очередным соседям, а я по полной программе начал заниматься хозяйством. Для начала устроил большую ревизию и подсчёт имеющихся строительных материалов и скобяных изделий, а также разных металлов. Да, я не оговорился, в поместье нашлись изрядные запасы меди и олова в слитках. Оказывается, местный кузнец очень даже неплохо работал с медью и бронзой, вот почему в имении были такие запасы. Изготавливал он разные поделки типа котелков и фляг из меди, которые сам же лудил, и даже интересные бронзовые подсвечники и всякие там пепельницы, на чем удавалось неплохо зарабатывать. Тоже капитал, как ни крути. Надо будет поплотнее поговорить с кузнецом и подробнее узнать о его возможностях, но это потом, сначала закончим ревизию.

Судя по количеству стройматериалов, отец собирался построить настоящие хоромы. Одного стекла было столько, что при желании можно неплохую теплицу соорудить.

На мысли о теплице я споткнулся и загорелся этой идеей, ведь это реально золотое дно, даже если выращивать только петрушку с укропом и лучок. Имея под боком город, можно неплохо заработать, а главное, что конкурентов в этом деле нет от слова совсем. Годная задумка, и реализовать её надо при любом раскладе.

Пересмотрел все и вся и переписал, сколько у нас ресурсов, а затем сразу выделил старосте кирпич, необходимый для постройки печей. Потом, после недолгих раздумий, плюнул на свою жабу и выдал ещё и дубовые доски для полов. Честно сказать, пиломатериалы отдавать было жалко, всё-таки шикарные, сухие до звонка, широкие шестиметровые доски из лиственницы толщиной сантиметров семь можно было бы использовать с куда большим толком. Например, построить какую-нибудь баржу или небольшой кораблик по типу струга. Но я рассудил, что одной жопой на все базары не успеть, поэтому придавил свою жабу и отдал доски на устройство полов. Да, их можно было бы продать и немного поправить наше материальное положение, но для меня почему-то важнее комфорт моих людей, чем лишний деликатес на столе. Утрирую, конечно, и передергиваю, но надо же мне самому себе объяснить свою же бестолковость и нерациональность. В общем, решил и сделал, а дальше жизнь покажет, правильно ли я поступил.

Закончив с распределением ресурсов, я позаботился поиском подходящих мест для задуманного строительства. Вчера, думая, как здесь можно попрогресорствовать, я не смог придумать ничего лучше, чем организовать своеобразное коллективное хозяйство. Поэтому сейчас и начал подыскивать подходящие места для строительства свинарник, коровника и птичника.

Кто-то скажет: что там думать, лепи их, где хочется, и вперёд в светлое будущее. На самом деле это далеко не так. Ничего хорошего не выйдет, если строить наобум, без раздумий. Ведь если место будет выбрано неправильно, весь нелицеприятный запах будет витать там, где живешь ты или твои люди, вот и нужно учесть хотя бы розу ветров, чтобы не попасть впросак. А ведь помимо этого момента есть и другие. Например, место должно быть подходящим для устройства рядом силосной ямы, сенника, какого-никакого помещения для приготовления кормов. В общем, непростое дело, если разобраться, поэтому и потратил я на него довольно-таки много времени.

Опять же, помимо всего вышеперечисленного есть ещё особенности, связанные с самой стройкой. Если все, что я напланировал, возводить из дерева, придётся пустить на материалы огромное количество нашего леса, что мне категорически не хочется делать. Поэтому строить мы все будем из самана, благо подходящей глины у нас здесь с избытком. Я это говорю к тому, что в выборе подходящего места желательно учесть ещё и это, чтобы не перемещать потом стройматериалы бог знает откуда, а хотя бы на это дело тратить как можно меньше сил.

В итоге я пусть и потратил довольно много времени, но нужное место подыскал. Расположено оно было чуть не в километре от поселения, зато отвечало всем моим требованиям. А главное, что мне не пришлось трогать разрабатываемые поля. Обойдемся этим своеобразным пустырем, заросшим густым терновником, который мне удалось найти.

По окончании поисков я сразу занялся распределением людей по намеченным участкам работ, что тоже было непросто, потому что дееспособных рабочих было немного. С мужиками-то напряг, да и весна на дворе, самое время для посадок, вот и пришлось поломать голову.

В этом деле хорошо помог староста, всё-таки он в отличие от меня неплохо знает односельчан и их предрасположенность к той или иной работе. Так на устройство полов для всех изб сразу выделили одного конкретного мужика, у которого хорошо получалось работать с деревом, а в помощники ему определили двух пацанов двенадцати и четырнадцати лет. Нет, так-то все мужики способны справиться с подобной работой, но ведь если есть человек, у которого это получится лучше, так почему бы его не использовать. Вот и дали ему эту задачу.

С изготовлением саманных блоков решили повременить до окончания посевной, а потом налепить их всем миром, собрав на это дело всех сельчан. Я и сам понимаю, что сейчас за все одновременно не схватиться при всем желании, тем более что есть задача реально первостепенной важности.

На реке, как несложно догадаться, сейчас половодье, и рыба, соответственно, крутится у берега, поэтому наловить её в оптовых масштабах труда не составит, а вот сохранить на будущее или выгодно продать – задача не из лёгких. Поэтому вопрос постройки нормальной коптильни актуален, как никогда, тем более что все для этого у нас есть. Глупо будет упустить возможность хоть что-то заработать, поэтому надо заняться этим безотлагательно, благо, как и что делать, мне известно досконально, строитель я или где.

В целом, с парой толковых подсобников я и сам с этой задачей справлюсь без проблем, но, прежде чем приступать к этому делу, мне пришлось решать ещё один важный вопрос, для чего надо было организовать встречу со всеми деревенским жителями.

Просто подыскивая место для строительства ферм, я обратил внимания на наделы моих крестьян и слегка охренел. Дело в том, что если поля, принадлежащие моей семье, были довольно обширные и занимали приличную площадь, что позволяло применять так называемый севооборот, то крестьянские, несмотря на большую площадь, устроены были абы как. Грубо говоря, это были просто полоски земли, разграниченные между собой довольно широкими чересполосицами. При таком устройстве наделов ни о каком севообороте и речи идти не может, так что и приличные урожаи на этих наделах получить в принципе невозможно.

Выход из положения я видел только один: объединить эти участки в одно целое, обрабатывать землю всем вместе и по итогу делить урожай между всеми по справедливости. Сложный, конечно, план, но по идее он должен быть действенным. Сложно потому, что крестьянские семьи разные, у кого-то рабочих рук больше, у кого-то меньше, и процент участия в обработке земли посчитать нереально. Но если ничего не делать, о повышении благосостояния крестьян и речи идти не может. На порядок проще было бы организовать что-то вроде колхоза, если бы у нас были свободные деньги. Тогда можно было бы тупо платить всем задействованным людям зарплату и не париться, возвращая потраченные деньги после продажи урожая. Но беда в том, что денег нет, поэтому убедить крестьян объединиться оказалось непростой задачей, да настолько, что я потратил на бестолковую говорильню пару часов.

В итоге рассердился и все решил в приказном порядке. Всё-таки народ вообще никак не готов к самоорганизации, не зря придумана поговорка про свою рубашку, которая ближе к телу.

Сложным выдался день и напряженным. Я с этой беготней даже пообедать забыл, так и просуетился весь день, пытаясь объять необъятное и решить неразрешимое. К вечеру вымотался так, что даже на настойчивые просьбы сестренок рассказать очередную сказку отреагировал вяло. Нет, отказать им я, конечно, не смог и даже начал что-то там рассказывать, но после обильного ужина меня так разморило, что я сам не понял, как вырубился.

Утро встретило меня нудным моросящим дождём, и кто бы только знал, чего мне стоило не забить на зарядку, а выйти на пробежку, несмотря на погоду. Даже затрудняюсь сказать, сколько раз я падал на скользкой, словно каток, тропе, по которой бежал, слишком много. И все же свой час я отработал по-честному, хотя это было непросто. Конечно, изгваздался весь в грязи, как поросенок, но позанимался же.

Естественно, из-за погоды ни о каких запланированных на сегодня делах и речи идти не могло, поэтому у меня неожиданно образовался выходной день, который я решил провести с толком.

Дело в том, что мама, несмотря на погоду, собралась нанести очередной визит следующему соседу, и я решил составить ей компанию. Все просто. Этот сосед-дедок, к которому она собралась, бывший полковник и большой ценитель холодного оружия. Вот и возникла у меня мысль предложить ему выкупить отцовскую коллекцию холодняка. Жаль, конечно, расставаться с этой памятью об отце, но наличные деньги сейчас нужны, как никогда, вот я и решился на подобный шаг. Кстати сказать, мама восприняла эту идею с полным безразличием. Как выяснилось, она и при жизни отца относилась к этому коллекционированию с прохладцей, поэтому сейчас даже сопротивляться не стала. К тому же она не хуже меня понимает, что деньги для нас сейчас важнее этой коллекции, всё-таки напланировал я немало, и нам очень желательно успеть все сделать до наступления холодов, а без привлечения сторонних ресурсов воплотить все планы в полном объеме будет довольно сложно. Я сейчас говорю даже не о строительстве – тут мы сами без проблем справимся, – а о наполнении будущих ферм. Всё-таки ради имеющейся у нас сейчас живности даже начинать такое строительство не стоит, а чтобы докупить этой самой живности, нужны деньги, и желательно уже сейчас, когда молодняк можно приобрести без проблем.

В общем, чтобы два раза не ездить, я собрал все это по большей части раритетное железо и упаковал его в крепенький такой плетеный короб, подготовив оружие к транспортировке. Если сосед согласится все это выкупить, может, хоть часть проблем решится. Есть надежда, что все получится, уж я постараюсь, чтобы он согласился. Ведь у него по-любому должна быть какая-то часть необходимой нам живности, вот я и попробую раскрутить его на частичный бартер. Если он и правда ценитель, точно не устоит.

Продолжить чтение