Я подарю тебе сердце

© Мария Савельева, текст, 2025

© Alen Min, иллюстрации, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Плейлист:

GERA AMEN – Я ВЛЮБЛЁН

Ночь. Улица. Фонарь – Вишня

Романтика – Нас миллионы

Баста – Сансара

Дельфин – Тишина

Гокки, Norma Tale – Любовь

О!нет – Не переживай

Женя Трофимов, Комната культуры – Первая любовь

Баста – На заре («Альянс» Cover)

Mescheriat – Лето

Кирилл Коперник – Поспешим

МакSим, Баста – Наше лето

Наше последнее лето – Моменты

МакSим – Знаешь ли ты

Краски – Весна

Losttoyland, Мартгорит – Первая любовь

Король и Шут – Кукла колдуна

Сова – В памяти навечно

Глава 1

Всегда надеяться на лучшее.

Надежда – величина переменная. Она может окрылять, а может сбрасывать вниз. Но вне зависимости от ситуации она будет стоять за нашей спиной, поддерживая и смягчая падение. И ты будешь обращаться к ней снова и снова, ведь человеку свойственно всегда надеяться на лучшее.

– Тебе следует себя беречь. Ты должна понимать это. Сегодня просто обморок, а в следующий раз, не дай бог, может случиться что-то намного страшнее. Я выпишу лекарства, но тебе также необходимо исключить любой стресс. Физические нагрузки должны быть умеренными…

Голос, словно сквозь пелену, долетал до девушки, которая, напряженно подняв плечи, сидела на кушетке и шаркала носком кроссовка по серой, неприветливой плитке больницы.

Последние часы прошли как во сне. Привычно отправившись на утреннюю пробежку, она и не подозревала, что та перевернет ее жизнь с ног на голову. Вероника Скворцова лишь помнила, как воздух привычно наполнял легкие, только распустившиеся листочки кружили над головой, а песок скрипел под ногами, но потом… Каждый вдох стал даваться все труднее и труднее: она почувствовала тупую боль в сердце, от которой казалось, что грудная клетка вот-вот разорвется. Внезапно ее окутала тьма. Очнулась она уже в карете скорой помощи, где ей сообщили о серьезных проблемах с сердцем.

Разве такое бывает? Ты живешь, дышишь, бегаешь, строишь планы, влюбляешься, целуешься, а потом – бац! Таблетки. Покой. Высокая вероятность внезапной смерти.

Несмотря на будничный тон, во взгляде врача, Антонины Георгиевны, отразилось сострадание, которое еще не погибло под завалами больничной рутины.

– Вероника, ты меня слышишь? Сократить физические нагрузки. Я не говорю вообще перестать заниматься спортом. Тебе лишь надо себя беречь. Отойти от соревнований, тренироваться просто для себя, спокойно, а не на износ.

Голос прозвучал мягко. Ника хорошо его помнила. Он пробирался через детские воспоминания и выносил ее маме точно такой же приговор. Тогда маленькая Вероника сидела на ее коленях, обвивала ручками шею, вдыхала до боли знакомый аромат молока и хозяйственного мыла и хныкала, требуя скорее вырваться из этих душных стен на солнцепек. В тот момент она еще не понимала весь масштаб проблемы, даже значение многих слов оставалось для нее секретом. Сейчас же осознание раздирало ей душу. Снова хотелось кинуться к маме на руки, заплакать и попросить вывести из этого жуткого места. Но мамы больше нет. Ее сердце уже сдалось.

– Я не могу бросить спорт… Вы ведь знаете, я капитан. Как же моя команда без меня?.. Да и… нет-нет-нет. – Она замотала головой, впиваясь длинными пальцами в свои растрепанные косы. – Я не представляю свою жизнь без спорта. Понимаете, всегда были я и он, а теперь у меня ничего не останется, – эмоции вырывались из глубины души, но, подняв взгляд, Вероника столкнулась не с пониманием, а всего лишь с сожалением.

– Я не говорю тебе бросать его. Займись чем-нибудь другим, уменьши нагрузку. В конце концов, на волейболе свет клином не сошелся.

Но для Ники он сошелся именно на нем: на игре, которая вызывала зависимость. Там, где команда становится роднее, чем семья; где от криков болельщиков закладывает уши; где теплые объятия встречают тебя после каждого забитого мяча и где ты летаешь по полю, словно за спиной выросли крылья… Если хотя бы один день проходил без игры, руки чуть выше кистей начинали зудеть, требуя привычных ударов.

Волейбол являлся также памятью о маме: о том, как она со счастливой улыбкой наблюдала с трибун за своим солнышком, водила на тренировки, придумывала кричалки и даже рисовала плакаты. А когда она покинула этот мир, осталась лишь игра, хотя Ника и могла поклясться, что во время матча все еще слышала ее голос.

– Ты уже взрослая, Вероника, и знаешь о последствиях. Если я узнаю, что ты не выполняешь мои указания, то сообщу все твоему отцу.

Ника вздрогнула. Папе она не собиралась ничего говорить. Не сейчас.

Антонина Георгиевна строго на нее посмотрела, будто прочитала мысли, и принялась заполнять медицинскую карту мелким неразборчивым почерком.

– Не надо, я сама папе скажу.

– Ты же учишься на полицейского? На вашем с Мишей месте я подумала бы о переводе в другой колледж, где не требуется физподготовка. – Антонина Георгиевна была одноклассницей отца Вероники, поэтому всегда называла его по имени. – А так тебя к работе просто не допустят на этапе медосмотра. Кстати, ты проходила его в колледже? Я хотела бы посмотреть на заключение…

– Нет, кхм… – перебила ее Ника и откашлялась. – Папа договорился о моем приеме на обучение, и меня взяли без проверок.

Антонина Георгиевна недовольно покачала головой и поджала губы. Михаил Петрович работал участковым и знал столько секретов, скрывающихся у людей в квартирах, что имел рычаги давления на каждого третьего. Поэтому Веронику не удивило, когда он пришел домой и сказал, что уже определил ее в колледж.

Все это время Ника сидела и разглядывала себя в зеркало, которое висело прямо напротив нее на стерильно-белом шкафу.

Прямой нос, овальное лицо, губы не сказать чтобы пухлые, самые обычные, как и она сама. Серые, ничем не примечательные глаза чаще всего сверкали лишь от азарта во время игры. Небольшой шрам на виске от прилетевшей в детстве качели и миллион веснушек, что с приходом весны и появлением на небе солнца решили показать себя во всей красе. Светло-русые волосы заплетены в две тугие косички. Под глазами залегли синяки, напоминая своей хозяйке о том, что жизнь ее уже не будет прежней, а станет такой же блеклой и бледной, с прожилками холодно-синего.

Но все же было то, что выделяло ее из толпы, а именно голос. Громкий, тяжелый, обволакивающий, грубоватый. Таким тембром не спеть песню, не достать до верхних нот, не прошептать слова нежности на ушко. Зато такой голос мог построить команду, утихомирить разбушевавшихся девушек, докричаться до судьи сквозь гвалт толпы. А еще неплохо было бы сидеть за прилавком и кричать: «Зин, а, Зин, штрихкод не пробивается!».

Время подходило к обеду, занятия в полицейском колледже, в котором училась Вероника, уже вовсю шли, поэтому она решила сразу пойти домой, чтобы все обдумать. В спальне творился страшный беспорядок: волейбольная бело-синяя форма лежала на кресле, мяч валялся посередине, кроссовки были небрежно закинуты в шкаф.

Она устало упала на кровать, отчего та отпружинила, раскачивая, словно на волнах. Потолок то приближался, то отдалялся, пока тряска окончательно не прекратилась.

Вероника приложила ладонь к сердцу, которое продолжало монотонно стучать, будто не хотело пару часов назад разорваться и покинуть ее.

– Ну что же ты, дружочек? Мы с тобой так мало пожили, даже еще не любили толком, а говорят, что это мучительно. Как же мы вытерпим эту боль, если даже не смогли справиться с пробежкой?

Сердце пару раз сильно стукнуло, сбившись с ритма, будто отвечало: «Переживем».

Ника не заметила, как задремала. Когда она открыла глаза, часы показывали половину четвертого. Она быстро вскочила с кровати и принялась закидывать форму в спортивную сумку, по пути нечаянно пнув мяч и угодив прямо в стул, отчего тот с громким шумом повалился.

Несколько раз чертыхнувшись, Вероника поспешила на тренировку, мысленно подсчитывая, как сильно опаздывает.

Забегая в автобус, она умоляла сердце успокоиться, лишь бы как-то унять головокружение, которое до сих пор не покидало ее с самого утра. Ей надо было остаться дома, тем более после сегодняшнего обморока; прикинуться больной. Хотя почему прикинуться? Но ее, словно за веревочку, тянуло в зал. Телефон зажужжал, оповещая о новом сообщении от лучшей подруги.

Юми: Кэп, что случилось? Тебя не было на парах, а сейчас нет в раздевалке

Юми: Я знаю, что ты еще та прогульщица, но тренировка…

Вероника: Я уже бегу, все хорошо

Юми была права: Ника терпеть не могла занятия в полицейском колледже, в который ее зачислил отец после девятого класса, даже не посоветовавшись с ней. Он надеялся, что дочь пойдет по его стопам – станет полицейским, но его надеждам не суждено было сбыться. Два года она терпеливо «ползла» по программе обучения, ожидая совершеннолетия, после которого становилась полноправной хозяйкой своей жизни. Месяц назад ей исполнилось восемнадцать лет. Казалось бы, она уже должна была почувствовать запах свободы, но команду оставить Ника не могла. Поэтому решила потерпеть последний – третий – год обучения.

Но было это вплоть до сегодняшнего дня. Что сейчас делать со спортом, Ника так и не решила, но как только двери спортивного зала распахнулись, она поняла, что ни за что не сможет жить без него.

Солнечные лучи проникали сквозь сетку, загораживающую окна от лихих мячей. Пахло только что вымытым деревянным полом и резиной, а еще пылью, покрывающей маты и инвентарь. Команда девушек, как и положено, заняла левую сторону зала, а на правой занимались парни.

Это была ее семья. Она могла поклясться, что знает их лучше, чем своего отца.

Азия, как ее прозвали близкие друзья, или в жизни Юми, – ее лучшая подруга. Девушка азиатской внешности, помешанная на фотографии. Она жила с отцом, мачехой и сводными братьями, что не помешало ей быть всеми любимой. Дома у нее была собрана целая коллекция фотоаппаратов всевозможных марок и годов: пленочные и цифровые. Азия примечала каждую мелочь, могла спокойно подойти к прохожим и попросить их попозировать или неожиданно заявить, что у них чудесная родинка в виде звезды. В ее спальне одна из стен полностью завешана фотоснимками: в основном ее родных и друзей. Ника любила ложиться на пол и рассматривать их. Вспоминать, когда был сделан тот или иной кадр, так как зачастую они сопровождались смешными и неловкими историями. Сейчас Юми разлеглась на матах, обнажив плоский живот и шикарный пресс, которым ни одна из девочек их команды не могла похвастаться. Парни искоса кидали на нее взгляды, стараясь не пялиться в открытую, но ей не было до них никакого дела, так как где-то в Корее ее ждал парень по переписке.

На скамейке сидела Ира. Просто Ира. И вздыхала, глядя на пресс Азии, так как сама она была единственной пышечкой в их команде. Она принципиально не садилась на диету, заявляя, что иначе она будет злой. Однако при этом она смогла перейти на здоровое питание и теперь подкармливала всю команду злаковыми протеиновыми батончиками, которых у нее было немерено. Девушки относились к ней с пониманием и уважением, не давили, как и тренер, для которого была важна стратегия, блокировка и удар. А что-что, блок Ира ставила всем на зависть, а своей фигурой могла закрыть обзор на подающего. На площадке у нее словно вырастали крылья, и никто ее лишнего веса не замечал.

Рядом с ней сидели две девушки с рыжими волосами, бровями и ресницами, отчего их светло-карие глаза казались янтарными. Близняшки Маша и Даша. Играли всегда в связке, потому что действовали так слаженно, что такого мастерства от команды нельзя было добиться годами. А еще они любили путать противника, мельтеша у него перед глазами и меняясь между собой. За эти махинации попадало, конечно же, всем – при условии, если их ловили. В свободное время увлекались гаданиями, вот только результаты у них получались всегда разными, отчего они любили следить за своей «жертвой» и ждать, какой же из их вердиктов окажется достоверным.

Во всю уже стучала мячом Жвачка, или Ася. Она всегда была с розовыми волосами, а во рту неизменно была такого же цвета жевательная резинка. Она часто лопала пузыри, чем выводила из себя всех, особенно соперников. Однако и мяч лип к ее рукам: нельзя было заметить его полет, как он уже отлетал в другую сторону. Ася была сиротой и жила в детском доме. Зимой, как ей исполнилось восемнадцать лет, ей выделили комнату в общежитии, в которую она и переехала. Ася не скрывала своего положения и всегда преподносила информацию о себе с высоко поднятой головой.

Да, бросили. Да, подкинули на порог. Да, она никого из родни не знает.

– Тебе не обидно, что у других есть родители, а у тебя нет? – любили задавать ей совершенно бестактный вопрос.

– А чего обижаться? Спасибо им надо говорить: зато я уже обучена жизни.

Ася мечтала работать в отделе по делам несовершеннолетних и направлять таких же потеряшек, как и она, на путь истинный.

И последняя – Кэт, или Катя. Невысокая, подвижная и самая маленькая среди остальных. Ей было пятнадцать лет, и она последняя прибывшая в их команду. Свободный игрок. Ее скорости можно было лишь позавидовать и восхититься. Она, словно ветер, передвигалась по всему полю от одного игрока к другому. А еще у нее была самая красивая форма – бордовая.

Надежда на лучшее и на ошибку в постановке диагноза ласковой кошкой свернулась в калачик в районе солнечного сплетения. Единственные радости жизни – ее команда и волейбол – перевешивали здравый смысл. Она не представляла дальнейшую жизнь без этих двух компонентов, будто если они исчезнут, то исчезнет и сама Вероника.

Как только Ника вошла в зал, Азия радостно закричала, вскакивая и кидаясь в объятия подруги:

– Здорово, Кэп! Я уже хотела за тобой поехать, чтобы притащить твой очаровательный зад на тренировку. И у нас тут новенькая, – последнюю фразу Юми заговорщически прошептала.

Ника повернулась и заметила, что на скамейке сидит худенькая высокая девушка с темно-каштановыми волосами, собранными в высокий хвост, с лицом в форме сердца и большими миндалевидными глазами. Незнакомка ковыряла носком щель в полу, как несколькими часами ранее делала сама Ника в больнице.

– Новенькая… Как зовут?

– Нюта.

– Раньше играла? – Сейчас Нике меньше всего хотелось получить новую проблему под конец сезона.

– Была капитаном в школе и в прошлом колледже, – та гордо вздернула нос, а в глазах сверкнуло пламя.

Вероника кожей почувствовала, как между ними проскользнуло соперничество.

– Я тебя спросила, играли ли ты, а не кем была. Может быть, ты была капитаном компьютерного клуба, – довольно резко одернула ее Вероника и тут же похлопала в ладоши, привлекая к себе внимание, чтобы команда начала разминаться. – Посмотрим, на что ты годишься.

Пока все сосредоточенно стояли в круге и выполняли упражнения, Азия с таинственным видом прошептала:

– Не только у нас новенькая. Смотри, кто там.

Ника еле заметно повернула голову, увидев парня, что возвышался среди остальных, и тихо застонала.

– А он-то тут какими судьбами?

Кудрявую высокую макушку она опознала бы из тысячи, а прибавив к этому широкие плечи, сильные руки и шикарную, уже сформировавшуюся мужскую фигуру, могла бы без ошибки сказать, что перед ней Евгений Красильников. Игрок городской сборной. Поэтому она и представить себе не могла, отчего это он вдруг решил снизойти до них.

– Тренер сразу же объявила его капитаном. – Азия изящно присела на правую ногу, вытягивая для растяжки левую.

– Его турнули из команды, – прошептала Ира, – я подслушала разговор за стенкой в раздевалке. Правда, не знаю подробностей…

– Если бы кое-кто в этот момент не шуршал батончиком, то мы бы все уже знали. – Послышался хлопок лопнувшей жвачки.

– Если бы кто-то не щелкал свои пузыри под ухом…

– ТИШИНА! – крикнула на них Ника и грозно свела брови к переносице. – Поговорите после.

Веронике не было никакого дела до того, почему Женя покинул сборную. Разве что чуточку. Она всего лишь провела пару вечеров, мониторя комментарии под постом с обновленным составом команды.

С самого начала тренировка не задалась. Тренеру, а по совместительству и физручке – Нине Павловне – вообще не было никакого дела до своих игроков. Ника всегда вывозила все на своих собственных плечах, пока их Ниночка – как они называли женщину за ее спиной – сидела в углу площадки и спокойно читала какой-нибудь бульварный роман, который обычно продается в газетных киосках.

Веронике не хватало опыта. Возможно, некоторые комбинации были неверными. Но она пробовала и училась на своих же ошибках, приходя домой, разбирала игры городских сборных, изучала разные техники и тактики. Почему же ее выбрали главной? Она обладала голосом, умела командовать, и ее попросту слушали и слышали. А еще она в первый же свой день отобрала повязку у бывшей капитанши.

Ее слушали всегда. Ровно до этого самого дня.

Теперь, когда у парней появился свой капитан, она могла спокойно вздохнуть, но так показалось только на первый взгляд, ибо свалилась другая головная боль в качестве Новенькой, как про себя ее прозвала Ника. Она ставила под сомнения все, что говорила Вероника.

Разминка слишком короткая, ноги до конца не размяли, места мало, комбинации не те, пары надо переставить…

Ника действительно не могла понять, почему та позволяет подвергать сомнению ее авторитет. Она осознавала, что ей не хватает знаний, но болела за свою команду всей душой, за каждого участника. Рискнула почти два года назад взять на себя такую ответственность и теперь не хотела подвести подруг. Финальные соревнования, которые могли открыть дороги многим игрокам в городские сборные, были как раз на носу, и Вероника знала, насколько это важно. Они – дорога в будущее для Жвачки, которая смогла бы побороться за место в городской сборной. Они – доказательства того, что такие девушки в теле, как Ира, могут добиться вершин. Они – исполнение мечты Азии: взять кубок и съездить в Корею, чтобы похвастаться им перед мамой. Они – это двухлетний труд близняшек и потрясающий старт для Кэт. А сама Ника наконец доказала бы отцу, чего по-настоящему стоит.

А теперь руки опускались, и страх, что команда от нее отвернется, поселился в груди, давил на ребра, стараясь смять ее, как тряпичную куклу.

Больше всего бесило то, что Красильников поддерживал Новенькую, всячески подбадривая ее. Он даже встал с ней в пару!

Последней каплей стала ее фраза, произнесенная как для человека, отстающего в развитии:

– Вероника, очевидно, что эти двое не могут играть в связке, – указывая на Жвачку и Азию, произнесла Нюта. – У Юми слишком высокий пас, Ася просто не допрыгивает. Она лучше берет мячи на второй линии.

Нике казалось, что пар буквально повалил из ушей. Вся команда наблюдала за ней, в то время как в голове царила одна разрушающая злость.

«Может быть, команда ничего и не потеряет, если я уйду?» – пронеслась мысль и наотмашь ударила по лицу, заставляя очнуться. Щеки пылали, как и уши. Парни стояли в ожидании подачи, так как во время тренировочных игр команды играли друг против друга. Даже Нина прекратила читать и уставилась прямо на девушек.

– Мне кажется, ты метишь на мое место? – громко произнесла Вероника, слегка приподняв подбородок, чтобы выглядеть как можно выше. У Нюты эти сантиметры добавлял высоко торчащий хвост, которым она уже успела пару раз задеть Иру, отчего та, не стесняясь, обматерила Новенькую. – Один на один до пяти очков. Выиграешь ты – капитанская повязка твоя, я – все остается как прежде, и ты будешь беспрекословно подчиняться мне.

Парни довольно заулюлюкали, подхваченные азартом, а девушки застонали.

– Кэп, остынь. – Азия всегда была голосом ее разума, но не в данный момент. Сейчас Ника слышала только свое сердце, бешено колотящееся от прилива адреналина и страха. Она боялась, что все может закончиться всего лишь за один день.

Новенькая кивнула и перешла за сетку напротив нее. Женя ободряюще улыбнулся Нюте и сел на скамейку к остальным парням.

Почему, почему, почему Ника вообще это заметила?

По ней же он просто скользнул взглядом, почему-то рассматривая ее стойку.

Ника первая подкинула мяч, и игра началась. Он летал над сеткой так быстро, что все успевали только синхронно крутить головой. Она следила за дыханием, шла на ухищрения, но соперница не отставала. Нюта оказалась намного ловчее и быстрее. Преимущество же Ники было в силе ее ударов: Вероника била всегда так, чтобы соперник боялся встать под мяч. Это же и была ее первая ошибка. Она так сильно ударила по мячу, что он угодил в сетку и отрикошетил прямо в нее, задев скулу, которая тут же немного защипала, обожженная резиной.

– Один – ноль, – провозгласил Женя.

На этот раз Вероника даже не стала на него смотреть, так как знала, что он продолжает пялиться на ее противницу и противно ей улыбаться.

Теперь уже Нюта подкинула мяч, и игра вновь возобновилась. Мяч летел под углом, достать его было бы чудом, не иначе. Ника упустила его, едва ли с разбегу не налетев на парней, и грязно выругалась.

Красильников протянул ей мяч, на секунду их взгляды пересеклись, и она могла поклясться, что рассмотрела в них что-то, чего ранее не замечала. Беспокойство? Ника моргнула, скидывая наваждение, и пасанула Новенькой, чтобы та снова начинала. Либо сейчас она снова пропускает и исход их поединка решен, либо же у нее может появиться шанс.

– Кэп, мы тебя любим! – внезапно крикнула маленькая Катя, которая вообще редко подавала голос. Она сидела и нервно теребила косички. Рядом с ней хмурилась Азия, явно недовольная тем, что подруга ее не послушала. Ира от нервов достала злаковый батончик, а Ася закинула в рот еще пластинку жвачки. Близняшки о чем-то перешептывались, мрачно глядя на Нюту, как будто прямо сейчас проклинали ее.

После возгласа Кэт команда оживилась, подбадривая подругу радостными криками.

Ника улыбнулась им, глубоко вздохнула и кивнула Нюте, чтобы та начинала. В этот раз всё получилось быстро: пара обманных шагов – и мяч покатился к ногам соперницы. Зал взорвался аплодисментами, даже несколько парней не остались в стороне.

Второе очко Ника забила своим типичным силовым ударом. Нюта жалобно ойкнула, схватившись за запястье. Ее глаза безошибочно отыскали фигуру Жени, будто она ждала от него жалости или защиты. Веронике надоели их гляделки, поэтому она отвернулась и стала разминать руку для достижения решающего очка.

«Не смотри. Не смотри. Не смотри», – мысленно, как мантру, твердила себе она. Нюта немного потянула руку, размяла мышцу и кивнула, принимая стойку. Ника уже подбрасывала мяч, когда увидела, что Новенькая снова отвлеклась на Женю, который ей подмигнул и улыбнулся, а дальше получилось все само.

Мяч с громким хлопком резко спикировал вниз и ударился об пол настолько неожиданно, что Нюта невольно закрылась руками, думая, что он прилетит прямо в нее.

Ника победно выпрямила спину. Сердце заходилось в неистовом темпе от радости за одержанную победу над соперницей.

Команда ликующе зааплодировала, парни как-то нестройно поддержали. Женя не сдвинулся с места, сканируя ее тяжелым заинтересованным взглядом, а Нюта наконец оторвала руки от пунцовых щек.

На Нику внезапно опустилась усталость, и она каждой клеточкой тела почувствовала утомление. Она не могла показать эту свою сторону команде. Не могла. Не теперь, когда подтвердила свой статус окончательно.

– Сейчас ты меня внимательно выслушаешь, и я два раза повторять не буду, – произнесла Ника тихо, но голос ее приумножал эффект, и казалось, что он разносится по всему залу: заглядывая во все щели, отражаясь от сетки и баскетбольной корзины, от шведской стенки и закатных лучей. – Правило номер один: беспрекословно слушаться капитана. Правило номер два: хочешь что-то мне сказать или предложить, переговори со мной лично, а не подрывай мой авторитет перед всей командой, заставляя их сомневаться в моей компетентности. Правило номер три: все любовные игры за пределами поля. Завтра игру просидишь в запасных, но… – Ника обвела команду тяжелым взглядом. – Жвачка с Азией, поменяйтесь местами. Ты оказалась права, Нюта, и я это действительно признаю, просто тебе надо было донести свою мысль по-другому. И да, Новенькая, если тебя не устраивают правила, дверь находится за моей спиной.

Вероника замолчала, а в зале повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь отдаленным звуком детских голосов на площадке около школы. Даже Ася перестала жевать. Нюта сделала вид, что ее нисколько не тронули слова Ники, только пожала плечами и осталась стоять на месте.

– Вот и чудесно. А сейчас давайте попробуем сыграть с учетом перестановки.

Глава 2

Ночные разговоры с подругой.

Дружба – это величайшая ценность жизни. Если у тебя есть настоящий друг, то ты обладаешь практически всем миром. Друг – это неиссякаемый источник информации, счастья, веселья, болтовни, а в определенные часы – молчания и теплых объятий.

Возвращаясь домой после тренировки, Ника пыталась впитать в себя все прелести майского воздуха, что казался сладким, наполненным ароматом цветущих яблонь, цветов сирени и зеленой молодой травы. Смотрела на людей, которые куда-то торопились, болтали, смеялись или плакали. Рассматривала витрины магазинов, украшенные модными весенними коллекциями и кричащими вывесками о скидках.

Вероника пыталась окунуть себя в жизнь, ощутить ее всю, но она была настолько большой, что едва ли можно было прочувствовать хотя бы малую ее долю. Тем временем страх от осознания, что все может прерваться столь внезапно, все больше прорастал в кости. Она знала, как это бывает. Видела своими собственными глазами.

Ника попробовала представить свою жизнь без спорта и команды, но тогда ощущала себя пустой. Она поняла, что с десяти лет жила одним лишь волейболом. Вот у Азии было увлечение – фотографии, у Жвачки – занятия с детьми в благотворительных центрах, у близняшек – карты и другие различные гадания, у Иры – правильное питание и уход за собой. А что у нее?

От осознания этого Ника замерла и посмотрела на свое отражение в одной из витрин. Поймала растерянный взгляд, а потом сфокусировалась на товаре. Книжный магазин.

Рука сама потянулась к ручке двери. Помещение встретило ее запахом книг, типографской бумаги, клея. Сначала она прошла все стеллажи по периметру помещения и остановилась около раздела кулинарии, разглядывая вкусные иллюстрации осетинских пирогов.

Все же имелась у нее одна страсть – готовка. Приготовление еды Ника считала искусством. Любила смешивать вкусы, импровизировать, красиво сервируя блюда. Правда, блистала своими умениями только перед папой, который приходил до того уставший, что не обращал внимания на то, что у него лежит на тарелке.

Пролистав пару книг, Вероника сфотографировала один из рецептов индейки с грибами в сливочном соусе и направилась к выходу. Ноги сами остановились около прилавка с новинками, что привлекали своими кричащими обложками. Зацепилась за надпись «спортивный роман», почувствовала на своих руках тяжесть книги, хрусткость новой обложки и поспешила к кассе, опасаясь вот-вот передумать.

Вернувшись домой, Вероника приготовила ужин по тому самому рецепту, а после легла на кровать, взяла книгу и провела пальцами по матовой обложке с изображением пары: хоккеист и девушка. Немного покрутив в руках, она открыла ее и погрузилась в чтение. Поначалу несколько раз закатила глаза, парочку раз нелестно выразилась, а потом… очнулась, лишь когда хлопнула входная дверь.

Отец заглянул в комнату. Как всегда уставший, с глубокими мешками под глазами, немного растрепанными волосами, украшенными паутинкой серебра.

– Все нормально?

Хотелось сказать, что нет. Что вся жизнь перевернулась, что, возможно, ему суждено потерять ее раз и навсегда, как когда-то они потеряли маму, но… его усталый вид требовал не взваливать на него еще и чужие проблемы. А он ей точно скажет уйти из команды, а может, и сам приложит к этому руку. Он никогда не воспринимал всерьез увлечение Вероники волейболом, считал, что лучше бы она занималась учебой, чем «скакала с мячом, как десятилетка на детской площадке». Поэтому отец точно бы воспользовался ситуацией.

– Да, ужин на столе.

– Ты не заболела?

Сердце предательски замерло. Неужели в нем еще сохранился отцовский инстинкт, а не только черствая оболочка? Неужели он заметил, что с ней что-то произошло: то, что взрослые люди не могут вынести, а подростки и подавно?

– С чего ты взял? – настороженно поинтересовалась она, заправляя прядь за ухо.

– Просто ты… читаешь? – он странно хмыкнул. – Раньше не замечал.

Ника незаметно вздохнула и оторвалась от книги.

– А как твои дела, па?

– Вот поужинаю и сразу все наладится.

– Снова без обеда?

– Такая работа, ничего не поделаешь, – он вздохнул и ушел.

– Ты можешь, как американские копы, покупать себе пончики, – крикнула Вероника ему вслед, даже не ожидая ответа. Иногда делать вид, что они действительно разговаривают, приносило ей немного радости, и она надеялась, что и ему тоже.

Ника натянула на себя белый пушистый плед, свернулась калачиком и снова погрузилась в чтение. Неожиданно, но оно ей помогло – отвлекло от грустных мыслей.

В двенадцать ночи она закрыла книгу и уставилась в потолок, переваривая историю. Шум телевизора, до этого доносившийся из гостиной, уже смолк – отец лег спать. За окном была непроглядная тьма, а ее график спортсмена пошел коту под хвост. Обычно она ложилась спать в десять, чтобы в пять утра уже встать на пробежку. Однако при одной лишь мысли о тренировке под ложечкой начинало неприятно сосать, живот скручивало тугим узлом, а голова кружилась, и ей казалось, что она снова падает-падает-падает… поэтому и оттягивала сон до последнего.

Сонные мысли, как тяжелые, только что проснувшиеся мухи, копошились в мозгу – противно жужжали и не давали спать.

«Что было бы, если бы прохожий не помог ей сегодня?»

«Что будет, если она не бросит волейбол?»

«Как бы отреагировал отец? Может быть, в нем проснулось бы такое теплое отеческое чувство, как любовь?»

«Как отреагировала бы команда, если бы она сегодня проиграла Новенькой?»

Она закрыла глаза, и перед ней возник образ Жени. Его взгляд до сих пор раздирал кожу, стараясь просочиться внутрь, чтобы разглядеть душу. Душу она, увы, показывала лишь избранным и только в свободное от тренировки время.

Ника взяла телефон и набрала номер, который знала наизусть.

– Кэп? Ты чего так поздно? Что-то случилось? – послышался взволнованный голос Азии.

– Не спится, – прошептала она. – Я тебя не разбудила?

Вероника знала, что нет, потому что по ночам Юми любила смотреть сериалы, но все-таки решила уточнить.

– Нет-нет, я смотрела один детективчик, умереть не встать! Завтра перед тренировкой расскажу тебе весь сюжет.

– А я книгу прочитала.

– Что ты сделала?

– Книгу прочитала, – произнесла она чуть громче.

– Вот это да! Мне стоит волноваться, что случилось что-то страшное?

Ника цокнула и тихо рассмеялась.

– Расскажешь мне? – спросила Юми. Вероника услышала, как у подруги заскрипела кровать, и представила, как та легла на спину, запрокинула ноги на стену, как любила делать, и приготовилась слушать.

– Да, только… скажи, пожалуйста, если бы я сегодня проиграла, то как бы ты к этому отнеслась? – Закусив нижнюю губу, Ника боялась услышать ответ, к которому она совершенно была не готова.

– Пфф, ты еще спрашиваешь. Я бы, думаю, как и все остальные, ушла бы из команды. Ты ведь наш Кэп. Наш ворчливый плюшевый медвежонок. И мы все тебя очень любим.

В уголках глаз против воли собрались слезы, прочерчивая мокрую дорожку по темным веснушкам, словно ручеек среди гальки.

– Ты правильно сделала, что поставила ее на место. Не жалей об этом, а то она слишком борзая.

– Я так на нее разозлилась, Юми… – еле слышно прошептала Ника, боясь признаться самой себе. Азия молчала, давая время подумать. – Мне в какой-то момент показалось, что она хочет отобрать у меня всё… а еще… ты видела, как Женя на нее смотрел?

– Он до сих пор нравится тебе?

«До сих пор. Нравится».

Женю Красильникова Ника увидела в первый же учебный день этого года. Она училась на втором курсе колледжа, а он же был зачислен на него сразу после одиннадцатого класса. Повернутая на волейболе Вероника знала досконально всех игроков городской сборной и часто с Азией бегала на их игры.

Поэтому первого сентября, увидев его в коридоре, она сразу же безошибочно определила, кто это. Вблизи он оказался еще более красивым, чем на площадке. Серьга-кольцо в ухе, широкая улыбка, громкий смех, беспорядочно торчащие кудрявые волосы. Полицейская форма настолько необычно смотрелась на нем вместо традиционной волейбольной формы, что у Ники перед глазами все поплыло. Пиджак он держал в загорелых руках, рукава рубашки закатал, обнажая перед девичьими сердцами накачанные руки, украшенные множеством синих вздувшихся вен.

Они часто пересекались на парах английского языка, попав в одну группу чуть ли не для начинающих: но если Ника действительно плохо знала язык, то Женя прекрасно притворялся и специально завалил тест, чтобы бездельничать на занятиях.

Каждый раз, когда он проходил мимо, у нее перехватывало дыхание. Чувствовала запах его одеколона и сразу же терялась, как маленькая девочка, которую поставили перед Дедом Морозом рассказывать стих. Сердце начинало стучать так сильно, что она чувствовала его где-то в горле.

Но вот он на нее ни малейшего внимания не обращал. Вероника даже не могла сказать наверняка, в курсе ли он, что она учится с ним в одной группе. А чего уж тут говорить об имени?

Идея была безумная, а все безумные идеи всегда принадлежали Азии. Во время очередного сочинения она посоветовала написать о нем, чтобы таким образом завуалированно признаться в своих чувствах: ведь, когда текст будет зачитан, только он сможет понять его смысл. Тогда уже все понимали, что Женя мастерски притворялся в своем невежестве.

Ника провела целый вечер и ночь за написанием сочинения и его переводом, вложила в него кусочек своего сердца, красиво упаковала в слова и на следующий день преподнесла, развернув и показав всем. Такое трогательное, маленькое, бьющееся в руке, словно пойманная птица.

Красильников сидел, уткнувшись в телефон, как и прежде, не обращая на нее никакого внимания. Потом он резко хмыкнул и довольно громко сказал другу, что она неправильно и смешно произносит какое-то дурацкое слово.

Вероника захлопнула тетрадь, прервав свой рассказ где-то на середине. С ровной спиной прошла к себе за парту, не глядя ни на кого. Ей показалось, что все вокруг над ней насмехаются и глумятся, хотя одногруппникам не было до нее никакого дела.

Преподавательница английского языка – Вера Ивановна – ничего не сказала, так как она была единственной, кто все понял, как бы Ника ни старалась все зашифровать. Вера Ивановна неодобрительно посмотрела на Женю и вызвала его следующим, а когда он попытался на ходу придумать текст, с особым усердием и удовольствием вывела «-2 балла» от его рейтинга.

Через несколько дней Ника услышала от него фразу, которая выбила пол из-под ног, а заодно и учебник из ее рук, который приземлился ровно на его кудрявую макушку.

– Вчера физручка спросила, не хочу ли я помочь нашей сборной по волейболу. Ха! С ними уже ничего не сделаешь, лучше бы вообще не позорились. Что девушки, что парни – будто одна рука и одна нога на всех. Ай! – Прилетел по его голове учебник.

– А нам помощь от таких звездунов, как ты, и не нужна. Ты на играх даже мяч нормально отбить не можешь, потому что корона слишком тяжелая – мешает.

Он вскинул голову и удивленно уставился на нее, как будто впервые увидел. От этого стало еще обиднее.

Первое чувство было таким огромным и объемным. Словно оно раздувалось в груди, как воздушный шар, который в один момент просто лопнул, оставив от себя ошметки чувств. С тех самых пор она к нему подостыла: уже не загоралась, как лампочка, при виде него; не задерживала дыхание, когда Красильников проходил рядом; не смотрела с ним игры.

Но иногда ловила на себе его взгляды, которые никак не могла расшифровать, и поэтому они ее волновали. Совсем капельку. Так казалось до сегодняшнего дня.

– Не то чтобы нравится, просто… почему из всех он обратил внимание именно на нее?

– Ник, если честно, он на всех смотрел одинаково. Как-то снисходительно-высокомерно. А ей просто пару раз подмигнул. Вообще, мне кажется, что это была его тактика: она сразу же терялась и пропускала мяч. А наш звездочет так свое эго тешил и счет себе набивал. Интересно, а на какие он ухищрения идет, когда играет против пацанов?

– Угрожает? Хотя это ему и не нужно. Ты видела, как половина наших ему в рот заглядывают? Фу, противно, – они рассмеялись, отчего сложилось впечатление, будто подруги находились в одной комнате и лежали, словно во времена совместных ночевок, когда, упираясь ногами в обклеенную плакатами музыкальных групп стену, они делились своими самыми сокровенными и важными маленькими секретами.

– Так ты мне расскажешь сюжет книги?

Ника залезла под одеяло, чтобы не разбудить отца, и принялась за свой рассказ.

Глава 3

Первое прикосновение.

Как понять свои чувства к человеку? Просто коснуться его. Коснувшись, ты можешь ничего не почувствовать, а можешь открыть целую вселенную. Порой желание дотронуться до теплой кожи, провести кончиками пальцев по венке, оставить дорожку от своих ледяных рук такое нестерпимое, что внутри начинает зудеть. И все, чего хочется – это касаться. Влечение растет, назревает, бурлит, оголяя чувства и накаляя эмоции. Когда желание исполняется, то происходит маленький взрыв. И ты его не забудешь ни-ког-да.

Целых две недели Женя изнывал от наличия свободного времени после занятий. Его казалось катастрофически много. Энергия никуда не уходила, общения с парнями стало намного меньше. Складывалось ощущение, что даже стены дома давят. Отсутствие волейбола и тренировок здорово его подкосило.

Друг оставил ему машину на время, пока сам ушел в армию, и Женя решил таксовать. Если раньше он выезжал только по ночам, то теперь этой работой занимался весь день.

Начало мая выдалось нестерпимо жарким. Город утопал в благоухании цветов, теплом асфальте, майском зное, что приносил после себя раскаты грома. В один из таких дней, когда молнии сверкали, озаряя пространство вокруг, Женя принял заказ, который оказался в его жизни судьбоносным.

В машину села их физручка Нина, которая вот уже целый год пыталась заманить его в сборную колледжа. Хитрости этой женщине не занимать. Он буквально ощущал ее сочувствие, но лишь сильнее поджимал губы и давил на педаль газа. О его отчислении из команды, казалось, знали все. Они в молчании доехали до точки, отмеченной на карте, но при выходе из машины Нина обернулась и бросила как бы невзначай.

– Тренировки каждый будний день с четырех до шести.

Женя так и застыл на месте, сжимая в руках руль. Сидел, пока лил дождь. Смотрел на потоки, что омывали лобовое стекло, и пытался понять свои чувства. Для него это было низко. Мужская команда на самом дне турнирной таблицы. Парни из городской сборной поднимут на смех, если узнают.

Но руки требовали тренировки. Хотели ощутить удар натянутой резины о ладонь. Хотелось бить по мячу, освобождая весь пар, что за все это время накопился в нем.

Он решил, что посмотрит лишь одним глазком.

Машина тронулась с места, выруливая на трассу, ведущую к дому. Если он пойдет на тренировку, надо бы хорошенько выспаться.

Спортивный зал пах пыльными матами, потом и резиновым инвентарем. Физруки как раз собирали его и уносили в складское помещение. Несколько раз он ловил осторожную улыбку Нины, отчего начинал злиться, хотя это и было для него совсем несвойственно. Женя привык к тому, что у него всегда имелся запал, припрятанная шуточка в кармане, обезоруживающая широкая улыбка… Но в данный момент упадническое настроение повисло на шее и обвило руками, ногами, не собираясь просто так отпускать.

Он пришел раньше всех. Переоделся в форму, что выдала тренер, а теперь один сидел на скамейке, низко стуча мячом по полу. Вскоре начали подтягиваться сокомандники. Если честно, один раз Женя стал свидетелем их игры, когда заносил реферат за прогулы. Знакомств в колледже дальше своей группы он практически не заводил. Его и так все знали, а ему запоминать их даже не хотелось. Так же, как и с девушками. Что те, что другие были просто мимо проходящими и не стоящими внимания.

Поэтому, когда парни и девушки, весело переговариваясь, стали рассаживаться на скамейках, с интересом поглядывая в его сторону, он вдруг понял, что не знает, как себя с ними вести. Он заметил красивую азиатку и рыжих близняшек, которых не раз видел в университете. Да, на них тяжело не обратить внимания.

Из парней Женя знал только Рому – сына знаменитого следователя и местной бизнес-леди, одаривающей его дорогими подарками. Как, например, новая тачка на совершеннолетие, на которой он постоянно приезжал в колледж. Что Рома тут забыл, он даже не мог предположить.

Нина вышла из тренерской, оглядела присутствующих и произнесла:

– Подождем Нику и начнем. И да, мальчики, теперь у вас новый капитан – Женя. Витя, передай ему капитанскую повязку.

Это был первый и самый важный промах. Нина явно ничего не смыслила в командных взаимоотношениях, раз решила сразу бросить его на растерзание остальным игрокам.

Витя, загорелый парень со светлыми выцветшими волосами, резко повернулся в его сторону. Ничего доброго это не предвещало, а тем более начала дружбы. Он буквально кинул в него повязкой и переглянулся с двумя другими парнями.

– Смотрите, а среди девчоночек тоже новенькая. Ничего такая, – выдал рыжеволосый парень. После Женя узнал, что его зовут Гоша. Его реплика сразу переключила ненужное внимание с Жени. Он сам вытянул шею и посмотрел туда, куда указал его новый сокомандник.

На скамье, вытянув ноги, сидела высокая стройная девушка с каштановыми волосами. Хвост удивительно был ей к лицу и подчеркивал выразительные скулы и густые брови. Почувствовав на себе его взгляд, она обернулась и улыбнулась. Девушка знала, насколько она привлекательна, и успешно пользовалась этим. Женя улыбнулся в ответ и поймал себя на мысли, что тоже не против провести с ней время.

Пока парни продолжали обсуждать новенькую, а она – кокетничать с ним, в зал вбежала девушка, которую он знал благодаря занятиям по английскому языку.

Мелкие пряди выбились из медовых косичек. На бледном лице розовел румянец, а под глазами виднелись небольшие синяки, будто она не спала несколько ночей. Он знал, что ее зовут Вероника. И Вероника была для него странной. Практически ни с кем не общалась, ходила без тени улыбки, часто грубила даже преподавателям, иногда забивала на форму и прогуливала. На английском языке предпочитала сидеть на «камчатке». Когда ее спрашивали, неразборчиво бубнила себе под нос текст, который даже не могла толком заучить. Неправильное произношение раздражало Женю, поэтому он предпочитал ее не слушать. Но однажды, когда он обсуждал с Толиком – своим одногруппником – сборную колледжа по волейболу, ему прилетел учебник по голове. Сейчас же все встало на свои места. Казалось, что тогда его мир будто бы пошатнулся. Обычно девушки пытались с ним флиртовать, завлечь, намекали на связь, но ни одна из них не била книгой по голове и не опускала его авторитет, указывая на высокомерие.

С ее появлением атмосфера в зале кардинально изменилась. Девушки вскочили со своих мест и обнялись, а парни замолчали и встали в круг, будто кто-то отдал им приказ начинать разминку. Женя подозрительно покосился на Витю, полагая, что тот втихую распорядился, но он вообще перешнуровывал кроссовки.

Первыми же фразами Вероника поставила новенькую на место, отчего ему даже стало ее жалко. Он слышал, как она представилась Нютой, и как только им сказали разойтись по парам, подошел к ней. Милая, очаровательная, как Золушка из сказки, в которой злой мачехой была Вероника. Но Женя не понимал, почему с очаровательной улыбки Нюты он постоянно переключался на громкий голос Ники, пытаясь отыскать ее взглядом.

Он увидел ее совсем другой. Серьезная, сосредоточенная, жесткая, но в то же время чуткая к своей команде, как наседка. Она не мямлила, голос уверенно достигал своей цели и раздавал указания. Помимо того, чтобы выполнять команды Жени, парни также слушали и ее. Хотя и ему где-то в глубине души хотелось ей подчиниться.

Изначальная поддержка новенькой, которая, по правде говоря, раздавала разумные советы, сошла на нет, когда он понял, что та явно метила на место Ники. И Нюта перешла все границы.

Вероника вскинула голову, косичка упала за спину, и все замерли. От того, как она себя поведет, зависело очень многое. Женя мысленно послал ей сил, молясь, чтобы она не оступилась и не поддалась, как бы та ни была права. Но Ника удивила его еще больше, бросив вызов.

В этой девушке смешалось столько всего, что он не понимал, какие чувства к ней испытывал. Намного легче было не замечать ее на английском. Она серьезно подходила к игре, даже к тренировке: это прослеживалось по нахмуренным бровям, прямой спине, внимательному взгляду. Он ошибался, когда считал, что после городской сборной команда колледжа покажется ему детским садом. Одна Ника доказывала, насколько для них это серьезно.

А еще у нее была забавная стойка и привычка три раза прокручивать мяч перед подачей. В этот момент все его внимание переключалось на нее. Ее движения словно гипнотизировали. Он не мог отвести взгляда от сосредоточенного лица, от номера «1» на груди и от бесконечно длинных ног.

Да, Вероника была счастливой обладательницей стройных ног с красиво выступающими мышцами. На левой виднелись синячки, к которым так и хотелось прикоснуться.

Женя постоянно пытался переключить внимание на Нюту. Кокетливая улыбка, легкие прикосновения… Однако от изначальной заинтересованности не осталось и следа. Синяки на молочной коже чуть повыше колена привлекали гораздо больше внимания и будили в нем что-то совсем глубокое, будоражили кровь во всех смыслах.

После тренировки в раздевалке царила гнетущая атмосфера. Парни напряженно молчали, но было видно, что Вите и его другу есть что сказать.

– Давайте вы мне сейчас скажете, кто что думает, и мы закроем эту тему раз и навсегда?

Игнорирование продолжилось. Он раздраженно выдохнул и запихнул обувь в сумку, встал, чтобы направиться к выходу, так и не дождавшись ответа.

– Чего тебе не сиделось в городской? Я думал, что мы для тебя так, отбросы, – прилетело в спину.

– Это мое дело, почему я ушел. Разве это важно и играет роль? – Женя обернулся, сжимая в руке лямку спортивной сумки так сильно, что костяшки побелели.

– Возможно, ты там находился на вторых ролях, а здесь сразу стал «капитаном», – Леша, как и думал Женя, поддержал друга, однако, что самое главное, яда в его словах он не услышал.

– Я не просил делать меня капитаном, даже не знал об этом. Сам впервые услышал на тренировке. Но если вас это так задевает, то я могу пойти и отказаться от капитанской повязки.

Рома прошел мимо к выходу и хлопнул его по плечу в знак поддержки. За время тренировки Женя так и не понял, что он забыл в команде, когда в игре совершенно не заинтересован.

– Я был номинальным капитаном. На тренировках нами командовала Кэп, так что мне от этой повязки ни тепло ни холодно. – Витя пожал плечами. – Просто… если ты хочешь достать нас с хвоста таблицы, то забудь. – Они вместе с Лешей покинули раздевалку, оставляя Женю с парнями, что сейчас принимали душ и не слышали их разговора.

Знал ли он это? Конечно, знал. Где-то в глубине души лелеял надежду, что не все так плохо. Ими следовало заняться, но в первую очередь – найти общий язык, стать командой. Женя сам поразился своим мыслям, будто капитанская повязка воздействовала на него, побуждая к действиям. К его удивлению, он перестал думать о том, что это была дурацкая затея.

Женя вышел в коридор и увидел перед собой Нику. Она шла в черных лосинах, красиво обтягивающих ноги и бедра; поверх них были натянуты высокие носки с какой-то надписью, которую не удавалось разглядеть. Она была одета в зеленую толстовку с капюшоном, из-под которого виднелись длинные косы, а на плече висела спортивная сумка. Вероника, выйдя за дверь колледжа, остановилась, вдохнула свежий воздух, натянула большие наушники и сбежала с крыльца, так и не заметив за собой «хвост». Женя сам не понял, зачем пошел за ней, но желание понаблюдать не отпускало. Ника резко остановилась около книжного, посмотрела на витрину, а затем проскользнула внутрь между тяжелых дверей. Он зашел следом, мысленно готовясь к встрече и придумывая различные оправдания. Но девушка настолько погрузилась в чтение кулинарной книги, что ничего вокруг себя не замечала. Что-то сфотографировала и пошла к выходу, пройдя мимо стеллажа, за которым стоял Женя. Остановившись около книжных новинок, схватила книгу и побежала на кассу. На столе лежали только что отпечатанные любовные романы с пометкой 18+. Впервые за эти две недели он невольно улыбнулся, чувствуя, как прежнее состояние заполняет его с ног до головы. А он ведь с ней даже ни разу и не поговорил. Однако ему показалось, что решение всех его проблем только что купило непристойную книгу и покинуло магазин.

Утреннее солнце нежно целовало щеки, а ветер трепал за косы, заставляя волосинки выбиваться из неровно заплетенных рядов. Вероника шла к набережной и вдыхала сладкую майскую прохладу и свежесть.

Она всегда бегала по одному и тому же маршруту в парке около дома, но сегодня ей захотелось попробовать нечто новое и посмотреть, как эти изменения скажутся на ее жизни.

Ника нашла протоптанную тропинку, которую проложили другие любители спорта, и побежала, сосредоточив все свое внимание на дыхании и собственном состоянии.

Через какое-то время она услышала скрип колес по песку, а затем увидела, как ее обгоняет велосипедист.

– Какие люди! – послышался свист, и парень резко затормозил перед ней.

Ника приставила ладонь ко лбу, чтобы загородить солнечный свет, и обнаружила перед собой Красильникова. Демонстративно закатив глаза, обошла его транспорт и побежала дальше.

– Я катаюсь по этой дороге каждое утро, но до этого тебя здесь не встречал. – Он так и не отставал, ехал рядом.

Вероника продолжала молчать. Его внезапное желание «поболтать» ввело ее в ступор, поэтому она решила делать то, что получалось у нее лучше всего, – бежать и игнорировать весь этот мир.

Женя, видимо, решил, что достаточно пожил на этом свете, поэтому начал кружить вокруг нее, специально сбивая с темпа и заставляя останавливаться, чтобы пропустить его.

– Слушай, меня твои велосипедные подкаты выводят из себя и вообще не впечатляют, – наконец не выдержала Ника.

– Велосипедные подкаты? – переспросил насмешливо Женя. – Это довольно смешно звучит. Так почему ты раньше тут не бегала? Первый раз?

– Судя по тому, что твоя задница маячит у меня перед глазами вот уже целых пять минут, то первый и последний.

Она откинула назад одну из косичек и направилась к лестнице, ведущей к выходу с набережной. Своим здоровьем лишний раз решила не рисковать: лучше на всякий случай прислушаться к врачу и снизить нагрузки. Тем более что просто насладиться бегом ей не дали.

Он не отставал: доехал с ней до лестницы и остановился, глядя, как она поднимается.

– Эй, между прочим, ты проговорилась!

Ника замерла. По спине тек влажный пот, а в голове возникла лишь одна мысль: «Сейчас он напомнит про тот позорный урок английского». Она оглянулась. Теперь Женя стоял, приставив руку козырьком ко лбу, и смотрел на нее снизу вверх. Его футболка немного развевалась на ветру, кудряшки пружинками норовили упасть на глаза, а на лице играла такая задорная улыбка с чертовыми ямочками на щеках, что колени начинали дрожать.

– Ты сказала, что пялишься на мою задницу! Ты проговорилась!

– Придурок! – крикнула Ника, заливаясь румянцем. Но это лучше, чем если бы он вспомнил про урок английского.

Красильников засмеялся и поехал обратно к берегу, а она продолжила свою пробежку до дома.

Все последующее время, пока принимала душ, собиралась и шла на занятия, Ника прокручивала события последних дней. Ей казалось, что она сошла с ума, так как на повторе были мысли лишь о здоровье, Жене, команде, новенькой и предстоящих экзаменах. Но иногда они перемешивались в такой сумбур, что она не выдержала и зашла в ближайшую кафешку взять свежевыжатый апельсиновый сок, который всегда помогал ей взбодриться.

Ника шла по коридору колледжа со стаканчиком, на котором приветливый бармен фломастером нарисовал ее портрет и пожелал хорошего дня, отчего настроение заметно улучшилось. Другие студенты практически не встречались, хотя раньше они любили собираться на перерывах с девушками из команды, чтобы поболтать. Они были ее единственными подругами: из разных групп, направлений и курсов, но их объединяло нечто большее. Сейчас же во всех коридорах повисла тишина, так как почти все студенты готовились к сессии, поэтому Вероника сразу же направилась в кабинет, где села за свободную парту на «камчатке» около окна и вытянула длинные ноги, которые считала своим главным достоинством и любила демонстрировать. Вот и сегодня, в уже по-летнему жаркий день, она позволила себе оставить из душной полицейской формы только юбку, надев к ней легкую белую блузку. Волосы же, как всегда, красиво заплела в колоски, а накраситься и замазать свои «любимые» приметные веснушки, увы, не успела.

Азия вообще говорила, что все люди сначала видят россыпь веснушек, а потом лишь ее саму, и всякий раз улучала момент сфотографировать их.

– Смотри, у тебя на щеках можно созвездия рисовать! Можно одно я назову в свою честь? – любила повторять Юми.

Первой парой, как назло, был тот самый английский язык. Смотреть в глаза англичанке без стыда все еще было нереально. Каждый раз она заставляла Нику переживать в голове ту самую минуту позора снова и снова. Поэтому Вероника предпочитала смотреть в окно с облупившейся на подоконнике краской и чахленьким цветочком. Снаружи вовсю щебетали птицы, слышался радостный гомон школьников, которые предпочитали сбегать с занятий и проводить время в парке, где вместе с кустами сирени расцветала и первая любовь, где смех отражался от деревьев, а упитанные белки не стеснялись лезть на руки.

– О, Ника-клубника, здорова! – послышался рядом до боли знакомый голос, заставивший ее вздрогнуть, когда на парту приземлился зеленый болоньевый рюкзак с бутылкой воды в сетчатом кармане.

Ника с ужасом уставилась почему-то именно на рюкзак, будто это он только что сел рядом с ней на стул и заговорил.

– Ты что, язык проглотила?

– Красильников, тебе не кажется, что ты уделяешь слишком много внимания моей скромной персоне?

Женя улыбнулся, сел к ней лицом, раскачиваясь на стуле, и принялся бесстыдно разглядывать.

– Просто вспомнил, что утром ты так со мной и не поздоровалась. Может быть, тебя манерам не учили?

– Здрас-с-сьте, – прошипела она.

– А ты забавная, Ника-клубника.

Вероника поморщилась.

– Не называй меня так, а то уйдешь с прозвищем, которое даже в мыслях стыдно произносить.

Она снова демонстративно уставилась в окно, немного нахмурившись и скрестив руки на груди, чтобы продемонстрировать ему свое равнодушное отношение. Его поведение и так выводило ее из столь шаткого душевного равновесия.

– О, а что это у тебя? – Женя внезапно приблизился к ней, заставив ее отпрянуть и уставиться на него широко раскрытыми глазами.

– Где?

– На носу. – Ника хотела уже прикрыть его, но Красильников ей этого не позволил, ловко перехватывая руку и внимательно рассматривая. Ника поняла, что впервые так близко увидела его глаза – серые с яркими зелеными лучиками, расходящимися от зрачка, что придавало им нечто кошачье. Она такими и похвастаться не могла. У нее были обычные серые, как стена, или пасмурное небо, или кафель на полу…

– Веснушки!

От злости она в который раз залилась румянцем и нахмурилась. Вот почему именно сегодня не успела их замазать! А всему виной эти дурацкие мысли, что копошились в голове! Может быть, ей реально стоило завести личный дневник? Не зря же психологи советуют.

– Красивые, – установил он. – У меня такие же, смотри, – и указал себе на щеку.

Вероника с удивлением обнаружила у него на щеках, носу и лбу мелкие точечки, точно такие же, как и у нее, но не настолько выраженные. И как она их раньше не замечала… Словно по коже рассыпали золотистый песок.

– У меня они еще на руках, ногах и спине есть, а у тебя они хотя бы только на лице, – исследуя ее, провозгласил Женя.

Ника только сейчас поняла, что он до сих пор держит ее за руку. Его ладонь была точно такой же, как и у нее: с мозолями на подушечках от постоянных подач и пасов. От их контакта пальцы начали дрожать, а мир закружился, словно на карусели, и единственной точкой, удерживающей ее в реальности, был он и его прикосновения. Он беззастенчиво проскользил взглядом по ее руке, затем перешел на неприкрытые ноги, отчего глаза приобрели темно-зеленый оттенок.

– Надеюсь, демонстрировать не будешь, – фыркнула Ника, одергивая руку. – Иначе я не переживу.

В этот момент зашла Вера Ивановна. Все ее поприветствовали и сели. Она просканировала весь кабинет взглядом, задержала его на их парте, удивленно моргнула, а потом почему-то улыбнулась, но быстро спрятала ликование. Нике стало совсем не по себе.

– Жень, ты немного парты перепутал. Не хочешь сесть за свою?

– Нет, мне и здесь хорошо. – Женя развалился на стуле и вытянул ноги так же, как и она.

– Что ты от меня хочешь? – застонала Ника, падая лицом на руки. – Чего ты как репейник?

– Давай что-нибудь с командами вместе замутим? – внезапно прошептал он, склоняясь к ней все ближе. Она скосила на него глаза, но голову так и не подняла. – Ты видела? Они совсем разрозненные, друг друга не слышат. Надо их сплотить.

– Отправить делать плот? – фыркнула Вероника. Женя несколько раз моргнул, после чего бесшумно рассмеялся. У нее бы так не вышло.

– Помоги мне, пожалуйста, – проговорил он уже серьезно.

– Почему я, Красильников?

– Во-первых, твои девочки – реально одна команда, и в этом именно твоя заслуга. Во-вторых, пацаны тебя боятся и уважают, они обязательно послушаются.

– Ну а в-третьих, мне кажется, что ты хочешь подкатить к новенькой и ищешь повод, чтобы оказаться с ней в непринужденной обстановке, – прошептала Ника, открывая тетрадь. Однако ее шепот звучал так, будто она говорила в полный голос, и с этим она ничего поделать не могла.

– Красильников, Скворцова, не хочу вам мешать, но вы говорите громче, чем я, – не выдержала Вера Ивановна, отчего Ника захотела провалиться сквозь землю.

– Вера Ивановна, Скворцова is just crazy about me[1], – заявил наглец.

– Что?!

– О, Скворцова, ты внезапно начала понимать английский? – подколол Женя.

– О, а ты внезапно заговорил на нем? – возмутилась она.

– Евгений, Вероника, have respect for me. Talk after classes[2].

На какое-то время они замолчали. Женя с кем-то увлеченно переписывался, а Ника иногда косилась на него, пока выполняла упражнения, но вскоре поняла, что это бесполезное занятие, потому что смысла все равно не понимала. На подоконник с той стороны окна сел любопытный воробушек и начал смешно крутить головой, пытаясь заглянуть в класс.

– Ты не права, – внезапно снова подал голос Женя, видимо, подумав, что Вера Ивановна о них забыла.

– Что?

– Мне не надо искать повод для близкого знакомства, но, скажем так, это приятный бонус.

Что-то заставило сердце Ники предательски ёкнуть и сбиться с ритма. Сейчас она чувствовала себя тем самым воробушком, что сидел за стеклом и заглядывал в чужую жизнь, когда самому невозможно было ее познать.

– So, I'm tired of this. Скворцова, Красильников, since you wouldn't stop talking anyway you both will have had to write a report on the topic «Social security in our country» by the day of the test[3].

– Что она сказала? – переспросила Ника, впиваясь ногтями в коленки.

– Она сказала, что нам надо сделать совместный доклад, – перевел Женя.

Вероника застонала и уронила голову на парту.

– Убейте меня.

– Я беру доклад на себя, а ты помогаешь мне с командой, – снова прошептал он ей прямо на ухо, отчего по шее поползли мурашки.

Она на мгновение задумалась, но уже решила для себя, какой ответ будет верным.

– Нет, Жень. Все сделаем вместе. Помогу тебе, как капитан капитану, но только лишь потому, что сама заинтересована в победе и сдаче зачета.

Выиграв эту партию, Женя довольно улыбнулся. Поправил свои растрепанные волосы, задевая серьгу в ухе, а Ника думала о том, как сладка будет ее победа в конце их маленького соревнования, о котором он даже и не подозревал.

Глава 4

Любить вечно и бесконечно.

Когда человек любит, он не обращает внимания на недостатки. Ему нет дела до родимых пятен на коже, прыщиков, веса, роста, лицевой асимметрии… Он видит лишь воплощение своей любви. Любовь не выбирает красоту, она выбирает духовную близость.

Игра в самом разгаре. Мяч перелетает от одного игрока к другому, то и дело слышится свисток. Мышцы на руках напряжены до предела.

Ника по привычке прокрутила мяч три раза, отшагнула правой ногой и крепко сжала кулак. Мяч взлетел вверх, и она отправила его за сетку на поле своих соперников.

– Эй, Ника-клубника, даже моя бабушка бьет сильнее!

Она медленно набрала воздух в грудь и попыталась включиться в игру, вот только реплики Жени то и дело отвлекали. Они с парнями отделались легкой и быстрой победой и теперь сидели на скамье болельщиков и «поддерживали» как могли.

– Кэп, тебя надо называть «Капитан очевидность»! – смеялся он своим низким голосом, напоминающим раскаты грома. Лицо Ники побагровело до самых корней светлых волос, будто ее с головой макнули в томатную пасту. – Слушай, у тебя такое злое лицо, как у Гнева из «Головоломки», я тебя боюсь. – Каждая реплика царапала по ее гордости, а ей оставалось лишь скрипеть зубами.

– Ира, сожри эту пигалицу перед собой, она мешает нам выиграть!

Слышится смех, Ира отчаянно краснеет, а Азия шепчет себе под нос:

– Клянусь, еще одно слово… И я этим мячом заткну его глотку.

Прозвучал спасительный свисток, соперницы в очередной раз попали в аут.

– Нам нужно всего два очка, соберитесь! – крикнула Ника и забрала мяч, чтобы продолжить серию своих подач.

Захотелось зажать уши руками, чтобы не слышать его голос. Прокрутила три раза мяч, отступила, подбросила и ударила с такой силой, на какую только была способна, представляя на месте соперников лицо Жени. Девушки, одетые в красную форму, выделяющиеся на фоне их бело-синей, попытались достать мяч, но им оставалось только позавидовать его скорости. Кэп с трудом сдержала себя, чтобы не кинуть гордый взгляд на скамью болельщиков.

Очередная подача, розыгрыш. Раздается свисток, и вот девушки уже бегут обниматься. Это были не такие сложные сеты по сравнению с тем, какие соперники их ждали дальше. Но пока они всей душой радовались даже таким маленьким победам, знаменующим подъем в турнирной таблице. Полуфинал уже маячил перед глазами, показывая свою красную ленту, которую они так и хотели сорвать.

Нахальных комментариев, к удивлению Ники, слышно не было, поздравлений тоже. Она обернулась к команде парней и увидела, как Нюта, которая находилась на скамейке запасных, о чем-то сладко ворковала с Женей. Вероника поспешила отвернуться и последовала в раздевалку за радостными Жвачкой и Ирой, которые горланили «оле-оле-оле» на весь коридор.

– Нет, вы слышали этих придурков? – Азия не на шутку разозлилась. – Они обыграли самую слабую команду из списка и сразу возомнили о себе невесть что. Мы такие крутые, яйцами в раздевалке померились и теперь будем девушек унижать. Ох, я бы их… – Она ударила кулаком себе в ладонь, показывая все свои намерения.

– Реально, Женя пришел, и они сразу решили, что непобедимы и, кажется, неприкосновенны, – «чпок» – лопнул пузырь. – А если по чесноку, то играет только он.

– Что в их команде вообще забыл Рома? – поддержала Маша.

– И почему они его вообще держат? Он же играть не умеет и мяча боится, – поддакнула Даша.

Рома был их главной загадкой. Богатенький, смазливый, разъезжающий на дорогой тачке и исправно присутствующий на тренировках. От мяча он кидался в другую сторону, подачи его в основном даже не долетали до поля соперников, порой Рома сам летал где-то далеко в своих мыслях.

В команде парней не было даже запасных, поэтому Рому никто не выгонял. Однако то, что он самое слабое звено, знали все, поэтому ему доставалось чаще остальных. С приходом Жени он радостно сел на скамью и теперь просто спокойно наблюдал за игрой.

Девушки складывали вокруг его фигуры легенды: кто-то предполагал, что он влюблен в кого-то из команды; кто-то считал, что его заставляют родители, с которыми он жил; кто-то рассказывал о его денежном споре с другом. Но только Ника знала правду.

Однажды она вернулась в раздевалку, забыв телефон, и увидела, как он тайком подкидывал любимые злаковые батончики Ире. Ира же до сих пор не понимала, откуда они там появляются, и думала, что это подруги не признаются ей.

– Кажется, мы уже миллион раз обсуждали, что ему нравится наша Кэп, – Катя хихикнула и отвернулась, чтобы переодеться.

– Рома тут совсем по другой причине. Захочет – сам расскажет, – махнула рукой Ника. В голове уже стал зарождаться план мести, и ей уж очень не хотелось отвлекаться на Рому.

Взгляд ее остановился на Нюте, которая тихо переодевалась, ни с кем не разговаривая и не обсуждая игру. Собственно, она их даже не поздравила. У Вероники закрались подозрения, что Новенькая сможет выдать ее план, но терпеть было невмоготу.

– Девочки-красавицы, у меня идея! – Ника поманила их всех к себе и зашептала: – Ко мне тут подходил Красильников. – Стрельнула глазами в Новенькую, чтобы посмотреть на ее реакцию, однако та и бровью не повела. – Просил помочь ему сплотить команду, и-и-и… – Ника победно оглядела всех. – Кажется, я знаю, как их проучить!

– Что ты придумала? Не томи-и-и, – Азия нетерпеливо подергала ее за рукав футболки.

– Предлагаю устроить вечеринку!

– Чего? Какое же это наказание? – не поняла Ира.

– Позовем на вечеринку и встретим какой-нибудь жижей, мукой и перьями!

Женская раздевалка взорвалась от довольных возгласов.

– Тогда надо решить, у кого это все можно провернуть.

– Можно у меня, – внезапно подала голос Нюта. – Родители на выходные уезжают, загородный дом в полном моем распоряжении.

– А ты не против идеи? – прищурив и без того узкие глаза, спросила Азия.

– Нет, это же весело. Тем более так отпразднуем мое вхождение в коллектив, а то вчера наше знакомство не заладилось.

Ника удивилась сговорчивости Нюты, но ее голос выражал спокойствие и заинтересованность, отчего Вероника решила ей довериться. Все поворачивалось как нельзя удачно. Девушки выбрали дату, время, разослали парням сообщения с приглашением и, весело щебеча, покинули спортивный комплекс. Их радостное возбуждение было слышно за версту. Обсуждение, кто что принесет и с кого продукты, затянулось до самого вечера. В итоге решили все вместе отправиться в магазин прямо перед самой вечеринкой, а там уже вызвать такси.

Как только Ника зашла домой, раздался звонок от Юми.

– Эй, слушай, не думаешь, что Нюта весь сюрприз сорвет? – начала она с ходу.

– Зачем ей это? Ей и правда надо с нами подружиться, если хочет задержаться в команде.

– Ну, Женя, все дела. Захочет показаться перед ним хорошей, предупредит.

– Азия, людям доверять надо. Я вот увидела, что она была искренна, еще и сама столько всего предложила.

– Ладно-ладно, – быстро сдалась Юми. – А что мы наденем? Надо что-то такое, от чего кое-кто просто в обморок упадет, а потом будет локти кусать и на Нюту даже не посмотрит.

– Так он должен в обморок упасть, локти кусать или вообще ослепнуть? Мне кажется, что это три совершенно разных наряда.

– Люблю тебя, – хихиканье подруги было слышно на всю комнату. – Что насчет моего серебристого платья из люрекса, где вырез-лодочка и…

– Настолько короткая юбка, что мне стыдно будет выйти из дома.

– Настолько короткая юбка, которая подчеркнет твои ноги.

– Юми, это будет слишком. Вы же будете в обычной одежде.

– А это уже предоставь мне. Я уломаю девочек на красоту.

Суббота наступила слишком быстро. Ника была не готова, совсем не готова. Она то и дело кусала нижнюю губу и ерзала, пока Юми заплетала ей колоски. Та постоянно охала и требовала перестать вертеться, а то у нее плетение получалось слабым.

Азия, как и обещала, принесла свое серебристое платье, которое под теплую погоду подходило идеально. Без рукавов, с вырезом-лодочкой, а от талии шла легкая юбка-колокольчик, но такая короткая, что ее постоянно хотелось одернуть.

Ника, взглянув в зеркало, осталась собой довольна и наконец перестала мучить бедную юбку, решив, что должна показать всю свою уверенность (и ноги, конечно), а волнение запихнуть куда подальше.

Юми выбрала себе блестящую майку и черную юбку в пол, но с большим разрезом. Даже если все девушки решат остаться в джинсах и футболках, они будут вполне гармонично смотреться вдвоем.

Совершив быстрый налет на магазин и набрав продуктов для различных видов брускетт, газировки, сока, ингредиентов для салатов, фруктов и мороженого, а также все необходимое для их маленького розыгрыша, они вызвали две машины и замерли в ожидании. Глаза лихорадочно сверкали, и то и дело доносились нервные смешки, которые невозможно было сдержать от предвкушения кульминации вечера. Они напоминали детей, которые впервые решили по-крупному кого-то разыграть на первое апреля, а не просто пошутить про белую спину.

Загородный дом Нюты представлял собой небольшой одноэтажный коттедж с баней и бассейном. На участке росли ели и пихты, а недалеко от них стояла деревянная беседка. Там они как раз и начали свои приготовления: раскладывали еду и настольные игры. Ася, пародируя диджея, включала музыку, Маша с Дашей замешивали в воде несколько пачек киселя.

– Давайте предложим им сыграть в бутылочку или в «Правду или действие»? – предложила Маша, которая распустила волосы и теперь пыталась пальцами их расчесать. Близняшки оделись в красивые зеленые шифоновые комбинезоны и навесили множество украшений, чем напоминали две новогодние елки, переливающиеся в свете гирлянд, украшающих крышу беседки.

– Ну не знаю… Не люблю я такие игры, – поежилась Ира, нарезая колбасу и тихо вздыхая. – Мне от них… неловко.

– Ха-ха, Ира, мне казалось, что из нас ты самая раскрепощенная. Почему это тебе неловко от игр? – Даша изящно смахнула косу за спину, отчего браслеты на ее руке зазвенели, словно колокольчики.

– А какой в них смысл?

– Смысл? Развлечься. Какой еще может быть смысл в подобных играх? – вставила свои пять копеек Катя.

– У нас трезвая вечеринка, мы даже пить не будем.

– Я и не предлагаю пить, фантазия тебе на что? – не отставала Маша. – Разве тебе не интересно узнать, на кого запал Рома? Или почему Красильников перешел из городской сборной в нашу шарашкину контору? Кэп, прости, но это правда, по крайней мере о парнях.

– Девочки-девочки! – заголосила Даша. – Уговор: если желание выпадет на Красильникова, спрашиваем его про сборную, если на Рому, то на кого он запал. По рукам?

Ася дала ей пять и включила группу «Моя Мишель»: кто-то довольно потер руки, кто-то рассмеялся, а Ника подумала, что правды они все равно не услышат. Если человек хочет что-то скрыть, то никакая игра не развяжет ему язык.

Вскоре все приготовления были завершены: стол накрыт, дом украшен, в беседку перекочевали мягкие диванные подушки и пледы. Около входа на задний двор стояли кисель и мука в ведрах, а рядом лежали хлопушки, набитые серпантином.

– А они точно не обидятся? – решила уточнить Ира, отставив ведро немного в сторону, чтобы его не было видно со входа.

– Не дрейфь, все будет чики-пуки, это же наши пацаны. – Ася обняла ее за шею одной рукой и довольно потерла нос. Она единственная, кто пришел не наряженной, но ей можно все. Отсутствие праздничной одежды ее нисколько не смущало, и она гордо сказала свое «нет» близняшкам, которые принесли для нее платье.

– Тихо, – шикнула Нюта, вглядываясь в проход, – кажется, я слышала звук подъезжающих машин.

– Я тоже. Все по местам, – скомандовала Ника.

Девушки замерли в кустах шиповника, взявшись за свои ингредиенты, из которых хотели сделать кульминационное блюдо. Катя с Асей, как самые миниатюрные, держали хлопушки, остальные поделили между собой кисель и открытые килограммовые пачки с мукой.

Послышались шаги, кто-то переговаривался. Наконец они увидели, как прямо перед ними замерли несколько фигур, как раз на отметке «СТОП», которую написала Катя мелками на асфальте.

Ника смогла разглядеть парней. Аккуратно одетые, в джинсах… Такие красивые, как на параде, а не на соревнованиях в потных футболках. На секунду ей даже стало их жалко, но потом все мысли вылетели из головы, потому что Маша с Дашей уже выскочили с двух сторон и плеснули разведенный в воде кисель. Следом кинулись остальные, высыпая муку. Ника с удовольствием бухнула свой пакетик на голову бедного Жени, который пытался вытереть глаза и даже не ведал, откуда ждать беды. Она радостно хохотала, пока поднимала вокруг него белое облако.

Мука попала и на девушек, но это их совсем не трогало: азарт уже захватил, а отряхнуться от белой крошки можно было всегда.

Когда, казалось бы, все закончилось, раздался громкий хлопок, а за ним и крики: «СЮРПРИЗ!» В этот момент Ника успела достать телефон и запечатлеть парней. Она давилась смехом и когда увидела, как они замерли на снимке, а на их белых лицах виднелись только глаза, расхохоталась, сгибаясь пополам.

Женя в два шага преодолел расстояние между ними:

– Удали фотку!

– Вот еще! И не подумаю. – Ника гордо запрокинула голову и всмотрелась в его глаза, которые сейчас казались больше зелеными, нежели серыми.

Он попытался выхватить его, но ловкая Азия первая забрала у нее телефон и отбежала к дому. Не будут же они бегать в таком виде по чужой территории. Женя не сводил с нее глаз. На лице заиграли желваки. Он злился.

– Красильников, ты просил помочь объединить команду. Знаешь, что лучше всего помогает объединять людей? Пережитый вместе позор! – она ликующе улыбнулась в свои тридцать два зуба, аж щеки свело. Маленькая месть удалась, и она поставила себе заслуженный балл. Один – один.

– Значит, по-хорошему не хочешь удалить фотку? – вкрадчиво поинтересовался он, а среди парней позади него нарастало недовольство.

– Не-а.

– Сама напросилась.

Он резко схватил ее в охапку, прежде чем она успела осознать, что происходит. Первая мысль была: «Вот черт, испортил платье». Вторая: «Бассейн!»

Ника успела обхватить его за шею и закрыть нос, когда с громким плеском они погрузились в воду. Все завертелось и закружилось. Голубая плитка бассейна сливалась с линией горизонта и чуть темнеющим небом, отчего она не могла понять, в какую сторону ей всплывать. Из-за муки и киселя все вокруг было мутным и с обилием пузырьков. Наконец, удалось ухватиться за штаны Жени и подтянуться наверх, и ей было абсолютно наплевать, за какую часть она его хватает – лишь бы вдохнуть спасительный воздух. Когда легкие наполнились кислородом, Ника закашлялась и стала протирать глаза, чтобы мир стал хотя бы капельку четче.

– Ну как? – горячее дыхание обдало ее щеку. Она распахнула глаза и обнаружила прямо перед собой своего мстителя. – Всё успела потрогать?

Задыхаясь от возмущения, Вероника резко ударила его ладонью в плечо, отчего он даже не шелохнулся.

– Придурок! Ты что наделал?! Зачем ты меня в бассейн затащил?!

– Позор объединяет, или ты забыла уже об этом? А сейчас твоя мокрая фотография еще перекочует в мой телефон, и мы сможем взаимно удалить компромат.

Ника беспомощно оглянулась на парней и увидела, как довольный Витя убрал телефон в карман.

– Ну и пожалуйста! Смотри на мою фотографию сколько влезет. Еще и все свои грязные мыслишки можешь воплощать, я не против.

– Я заметил, – ухмыльнулся он.

– Что?

– Я уже несколько секунд лапаю твою задницу, а ты до сих пор меня не оттолкнула, – прошептал он совсем тихо, чтобы никто не услышал.

Да она и сама еле расслышала, потому что в этот момент все парни дружно прыгнули в бассейн, подняв кучу брызг. Вероника вдруг обнаружила, что юбка всплыла пузырем, а Женя и вправду бесстыдно сжимал ее пятую точку. Жар прилил к щекам, и не только к ним. Она начала бить его по груди и плечам, но ловила лишь низкий смех. Он явно наслаждался таким положением дел. Внезапно Красильников подхватил ее под ягодицы и перекинул через плечо, отчего она снова ушла с головой под воду. На этот раз Ника все четко видела, поэтому, не выныривая, проплыла под водой, а по пути лягнула его под коленку и схватилась за бортик. Азия помогла выбраться на лужайку.

– Держите меня, пожалуйста, подальше от этого неадекватного!

Прохладный вечерний майский воздух не разрывать стал холодить кожу, снимая ожоги от его пальцев. Снова услышала смех за спиной и повернулась к нему. Он взлохматил волосы, чтобы вымыть из них муку. Они начали виться еще сильнее. Белая футболка красиво прилипла к телу, подчеркивая выступающие мышцы. Но когда он встретился с ней взглядом, улыбка сошла с его лица: глаза потемнели, изучая каждую часть ее тела. Она незаметно постаралась оглядеть себя. Мокрые ноги, платье, которое стало просвечивать и уже показало грудь во всей красе, распущенные косы, водопадом ниспадающие на плечи и спину.

Юми прибежала с полотенцем и закутала в него Нику.

– Пойдем, тебе надо переодеться, а то продует.

– Не зря брали для Аси, – подлетела Даша с платьем. Юми деловито оглядела его, оценила и повела дрожащую Нику в дом. Перед тем, как скрыться в гостиной, Вероника обернулась. Женя уже отвернулся, так как к нему подошла Нюта и присела на корточки, протягивая полотенце. Противное, странное, липкое чувство расползлось по душе: захотелось покусать Новенькую.

– Ника, вот это он на тебя смотрел! Да я думала, что он при всех тебя сейчас разденет!

Вероника вздрогнула.

– В каком плане?

– В самом что ни на есть интимном.

– Брось, я ему не интересна, вон он уже с Новенькой.

В комнату постучали, девушки переглянулись, и через секунду к ним вошла Нюта.

– Я подумала, что тебе понадобится сухое нижнее белье. Оно новое, еще даже с этикеткой. У нас с тобой размеры одинаковые, так что бери.

– Ой, как-то неловко. – Сейчас Ника только надеялась на то, что та не успела расслышать ее последнюю фразу.

– Неловко без трусов гулять, а это очень даже нормально.

Нюта оставила на диване комплект и удалилась.

– Мир сегодня сошел с ума, – растерянно пробормотала Ника.

Когда они вышли, то обнаружили, что почти все парни уже переоделись в волейбольную форму, которую Ася как раз забрала из химчистки.

– Вот теперь вы и правда похожи на настоящую команду, – улыбнулась Юми и направилась к беседке.

Ника поблагодарила Нюту с Дашей за одежду и также проследовала вслед за подругой. Мокрые волосы продолжали холодить спину, липнуть к голым рукам, а сверху немного пушиться. Она укуталась в плед и забралась в самую глубь беседки. Настроение после купания в бассейне пропало, а когда она увидела, что на телефоне несколько пропущенных от отца, то совсем сникла.

Отправила ему смс: «Па, я сегодня с командой на шашлыках. До десяти приеду, не переживай».

Все подтянулись к круглому столу. Рядом с Никой по левую сторону села Юми, по правую – Рома. Напротив сидел Женя, а рядом с ним Нюта, которая не сводила с него влюбленного взгляда. Парни начали вспоминать разные анекдоты и смешные ситуации, поэтому скоро все забылись в смехе. Со временем все закуски со стола исчезли, но Ника заметила, что Женя почти не притронулся к еде. Вскоре девушки понесли пустые тарелки.

– Слава богу, никто на наш розыгрыш не обиделся, – выдохнула Ира.

– Чего ты так переживаешь, Ир? Подулись и перестали бы. Но они у нас мирные, повезло.

– Они отошли, потому что Кэп за нас всех отстрелялась в бассейне, так бы…

– Кэп – молодца. – Ася тихонько толкнула ее кулаком в плечо, выражая уважение, а Вероника чуть не рассыпала тарелку с фруктами от такого знака внимания.

– А теперь игра-игра-игра, – пропела Даша, прихватывая под мышку стеклянную бутылку лимонада, которую они специально сохранили для «Бутылочки».

Парни восприняли игру с энтузиазмом. Играла песня «Оранжевые сны», все сидели расслабленные, гирлянда весело перемигивалась. Ника разглядывала каждого члена команды, ловила все их эмоции и тонула в чувстве безграничного счастья от осознания того, что она является частью чего-то настолько прекрасного. Она знает их всех так же хорошо, как если бы они были братьями и сестрами.

Даша с Машей начали подпевать, Ира, выполняя желание Гоши, пошла танцевать под Ани Лорак на лужайку, Рома грустно рассматривал ее, Нюта не переставала щебетать с Женей, Витя с Лешей доготавливали вторую партию шашлыков, а Кирилл с Андреем что-то втирали Жвачке и Кэт с таким видом, будто доказывали какую-то теорему. По крайней мере, их лица выглядели очень напряженными. Юми строчила сообщения своему корейцу, пока ее никто не трогал.

Песня закончилась и снова все собрались вокруг стола. Ире выпало загадать желание Асе, Асе – Вите, а Вите – Веронике. Она напряглась, но приготовилась ко всему. Было интересно наблюдать со стороны, как в нее играют другие, но самой быть в этой цепочке ощущалось очень волнительно.

– Съешь ложку чего-то острого, – ничего умнее Витя не придумал. Азия фыркнула. Уж она-то натренировала свою подругу на различных корейских блюдах, которые априори не могли быть не острыми. Ника скептически изогнула бровь, взяла со стола банку с горчицей и отправила в рот чайную ложку.

– Ве-е-е-дьма. – Лицо Вити смешно вытянулось.

– Нет, она просто сама очень острая. Острое на острое не действует, – прокомментировал Красильников, а Ника послала ему красноречивую улыбку, в душе радуясь, что он все же следит за игрой, а не только за болтовней Новенькой.

– Поехали! – Вероника крутанула бутылочку, та повернулась два раза и остановилась точно напротив. Женя постарался сделать непринужденный вид и откинулся на спинку скамьи, но она заметила, как его кулак сжался. – Ну что, первый мститель, ты готов?

– Фотку не удалю, даже не проси.

– Пф, да не сдалась мне эта фотка, я тебе уже сказала.

Ника забарабанила по столу, раздумывая. Подруги уставились на нее во все глаза и, казалось, даже синхронно заморгали. Их договоренность была в силе. И интересовала она даже больше, чем наличие у Жени девушки, хотя она и предполагала, что той нет. Но был еще и другой уговор: обещание сплотить команду. Парни и так были сами по себе: ходили в секцию, просто чтобы попонтоваться перед девушками, что состоят в сборной. А вот с приходом Жени все стало еще хуже. Он просто начал играть один за всех, так как остальные думали, что он прекрасно справится в одиночку, и перестали напрягаться.

– Итак, просто ответь на вопрос. – Он не сводил с нее глаз, а она смотрела куда угодно, но только не на него. – Ты веришь, что у вас есть шанс подняться по турнирной таблице в следующем сезоне?

Красильников замер. Во взгляде отразилось удивление и даже восхищение. Кто-то из подруг разочарованно вздохнул. Она им потом все объяснит.

– Да, шансы точно есть…

– Не затирай, мы ползаем на дне вот уже несколько лет, – перебил его Кирилл. – От того, что ты к нам пришел, ничего не изменилось.

– Конечно, не изменилось. У вас и до меня были шансы подняться. Команда – это не один игрок. Я не смогу быть во всех частях поля одновременно, если еще и учесть, что мы ограничены местами, на которых стоим. Вы все уже занимаетесь по несколько лет, у вас есть знания, рабочие комбинации, поставленные удары. Вам нужна вера в самих себя, и тогда будете разносить всех подчистую, как в прошлый раз лицеистов.

– Ты правда в нас веришь? – спросил Леша, даже перестав жевать мясо.

Женя кивнул. Ника улыбнулась ему и тоже облокотилась о спинку скамьи. Он ее понял и сделал все как нельзя лучше.

– А как же те твои слова, что у нас что рука, что нога одна на всех? И что ты к нам ни за что не придешь. Я сам слышал, – вдруг произнес Витя.

Женя, кажется, побледнел и посмотрел на Веронику, словно утопающий на спасателя. Она не помнила, чтобы Витек был тогда где-то поблизости, хотя народу в коридоре было пруд пруди, возможно, он затесался среди других студентов.

– Вить, ну пришел же. Значит, врал. Хотел просто перед Камиллой покрасоваться.

– Перед кем? – Витя насупил брови, пытаясь вспомнить девушку.

– Ну, с нами Камилла училась. Симпатичная брюнетка такая. Вот он это при ней и сказал.

– А ты откуда знаешь? – недоверчиво прищурился Витя.

Ника сама себе не верила. Никакой брюнетки Камиллы у них, конечно же, не училось.

– Рядом была, слышала. Потом я ему хорошенько учебником по башке стукнула за такие слова.

– Да, дурак был. Причем она того вранья не стоила. – Женя не сводил с нее глаз. Ветер ласкал ее щеки и высохшие пряди, которые теперь щекотали шею, из-за чего казалось, что эти прикосновения принадлежат ему.

– Крути давай, герой-любовник, – напомнила Ника, сбрасывая с себя наваждение.

Цепочка возобновилась, но она уже вяло наблюдала, положив голову на плечо Юми. Женя такого отношения с ее стороны определенно не заслуживал, но хотелось, чтобы он продолжал обращать на нее внимание так же, как на Нюту, которой он улыбался, пододвигал еду и что-то шептал.

– Да, картина не из приятных, – прошептала ей Азия и легонько взяла за руку под столом, выражая поддержку.

– О, снова Ника!

Она и не заметила, как бутылочка снова указала на нее, но на этот раз от Иры.

– Признавайся, наша девушка-загадка, твое сердце свободно? Мы ведь о тебе ничего не знаем, а ты о нас все!

– Свободно, – сказала Ника, посмотрев на Красильникова, чтобы увидеть его реакцию. Он опустил голову и сделал вид, что заинтересован тем, что складывал из салфетки лебедя.