Из френдзоны в койку
Пашка Терентьев был моим одноклассником и другом детства. Сколько себя помню, он постоянно крутился где-то рядом: то прыгал с нами, мелкими пиздюшками, через резиночку (за что получал насмешки от других мальчишек во дворе); то таскал мой тяжеленный рюкзак от школы и до самого дома; то в старших классах сопровождал меня на школьную дискотеку – «чтобы никто не приставал!»; то был почетным гостем на нашей с Артуром свадьбе.
После замужества мы с Пашкой немного отдалились – в Артуре вдруг ни с того ни с сего взыграла невиданная ранее ревность, и он буквально запретил мне общаться с другими парнями.
«Моя соска должна быть только моей», – сказал он в первую брачную ночь и шлепнул меня по голой заднице с такой силой, что остался синяк.
Это был первый звоночек.
Пашку Артур невзлюбил особенно сильно. Не знаю, почему, но муженек чувствовал в Терентьеве конкурента, хотя я ни разу не дала ему ни то что повода для ревности, но и даже намека на повод. Пашка был моим другом – и баста. Но Артур этого не понимал.
Вообще, мы с Артуром поженились месяцев через восемь после знакомства, когда мне едва стукнуло девятнадцать, а ему не было и двадцати двух. Поженились по залету. Естественно, по залету! Родители Артура настояли на свадьбе, потому что «нехрен плодить ублюдков!», как сказал его отец. Под этим словом он подразумевал детей, рожденных вне брака.
Но со свадьбой мы поторопились – ребенка я потеряла.
В тот миг все изменилось.
В принципе, я и раньше подозревала, что каких-то романтических чувств муженек ко мне не испытывает, а нужна я ему скорее как живой мастурбатор из секс-шопа. Мастурбатор, в который можно безнаказанно «спускать» по первому требованию (его слова!). Однако после выкидыша я не горела желанием исполнять роль послушной куклы-давалки. Интим перестал приносить эмоции и стал мне безразличен.
Лишившись и ежедневного секса, и не особо желанного ребенка – то есть всего, что держало его рядом со мной, – Артур окончательно слетел с катушек. Он стал пропадать со своими старыми корешами, кутить, не ночевать дома, а наши общие знакомые шептались, что он втихаря потрахивает Нинку – свою бывшую, которая нас в свое время и познакомила.
Однажды Артур пришел домой, еле стоя на ногах. Начал орать, что я шлюха, которая «дает свою дырку всему городу». Несколько раз ударил по лицу. «Бьет – значит любит!» – говорят в таких случаях и предлагают бабе терпеть, но конкретно этот случай был не из таких. В ответ пришлось разбить ему голову сковородкой.
Когда по испуганному, изумленному, глуповатому лицу муженька начали стекать струйки крови, внутри меня будто перерезали провода, что питали остатки чувств к этому некогда близкому человеку. На следующий день я подала на развод.