Пошехонцы

Вокруг одни лгуны. Как утверждает наука, современный человек за десять минут разговора успевает солгать, даже порой не замечая этого, три раза. Две трети людей уверены, что нужно лгать, чтобы не обидеть собеседника. Половина рассказчиков преувеличивают события, чтобы сделать более интересным повествование. Самый действенный способ выдать ложь за правду – сказать: «Это уже доказали». Кто, что, когда и где доказал, объяснять необязательно. Большинство слушателей вам поверят. Я, чтобы не быть белой вороной, поступил как все: придумал неправдоподобную историю и решил её написать. Если мой рассказ покажется очень знакомым, просто кто–то наврал раньше, чем я. Людей больше интересуют небылицы, чем реально произошедшие события. Разный вздор они охотно пересказывают друг другу, при этом добавляя в первоначальный вариант что–то своё, ещё более неправдоподобное. Рождается иллюзия: этого никто не видел, а об этом все говорят.

С историей, изложенной ниже, с её героями и страной, в которой они проживают, я перещеголял в полёте фантазии среднестатистического гражданина. Такого просто не может быть. Придуманное государство вместо защиты граждан будет предлагать народу только одни советы: как распознать недобросовестного продавца, неквалифицированного врача, милиционера–бандита, чиновника– взяточника. И совсем абсурдны обвинения правителей: «Почему ты, народ, не сообщил этому милиционеру о том чиновнике и не свёл вместе того врача с тем продавцом?» По мнению государственных мужей, для благоденствия жителей необходима личная встреча этих персонажей. Прямо скажу, сии претензии от лукавого. Все вышеперечисленные граждане друг с другом давно знакомы и, надо заметить, уживаются между собой неплохо. Даже больше – у них симбиоз. Исчезновение любого из них неминуемо повлечёт за собой уход в небытие и других.

Требования предъявим к жителям страны ещё нелепее:

– Иметь неброский внешний вид.

– Грамотность не вообще (успехи на этом поприще мало кого интересуют), а именно политическая, сравнимая с безответной любовью. Объект воздыхания – власть.

– Уметь каждому жителю страны пользоваться огнету–шителем, делать искусственное дыхание рот в рот и накладывать шину на месте перелома.

– При встрече с правоохранительными органами не лепетать несуразности, вроде: «Представьтесь, пожалуйста. Какое вы имеете право!?» и тому подобное. Не огорчайте блюстителей порядка! Помните, они при исполнении! Наберитесь мужества да честно признайтесь: «Дорогие наши защитники, деньги, находящиеся у меня в кошельке, я нашёл. Заберите их, пожалуйста. Не обессудьте. Пусть вас не обидит данная сумма». Тем, кто ничего не находил, рекомендуется иметь при себе документ, удостоверяющий личность, справку с места жительства и с места работы, а также валидол, бинт, йод, огнетушитель, каску на голове, спасательный жилет на теле. Если этого всего нет, то нужно уметь изготовить необходимое плавсредство и защиту на голову из подручных материалов.

Надеяться на государство – утопия и дурной тон одновременно. Оно ничего не должно своим гражданам. Ибо самый ходовой лозунг в стране: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Самый популярный тренд – налоги. Заплати их и спи спокойно – это ещё не всё. Каждую неделю вводим новый налог или акцизный сбор! Шуба натуральная, шапка меховая зимой – налог на роскошь; газировка, колбаса – акциз на гадость; туалет на даче – природоохранный сбор. Казалось, после этого денег в государстве пруд пруди. Но нет. Государственные мужи говорят, что туго с бюджетом. Спрашивают они у народа: «Где взять средства на пенсию?» Народ оторопевает от поставленного вопроса. Те, кто уже на пенсии, выкрикивают: «Как прожить на неё?» Им вторят, кому не вышел срок: «Как дожить до неё?» Шаркуны предлагают совсем отменить пенсию, и тогда не будет таких вопросов, провозглашая лозунг: «Пенсионер, не путайся под ногами и не обременяй бюджет страны!» Поэтому кому за восемьдесят встречаются редко, а кому за девяносто воспринимаются как ошибка отдела записей актов гражданского состояния. Жители описываемой страны во время поездки заграницу любят бывать на кладбищах, удивляясь ухоженностью местных погостов и с неверием несколько раз пересчитывая: «Сколько же прожил здешний абориген, лежащий под надгробной плитой?» Государство Германия для них вообще один сплошной вопрос: «Мы же их в сорок пятом?! А они…?!» И молчание, когда узнают, что пособие по безработице в проигравшей войну стране больше, чем способен заработать внук победителя, стоя каждый день по восемь часов за станком.

Получается придуманная страна – не государство, а полный эрзац, где предлагается к употреблению колбаса без мяса, пиво без солода, сливочное масло без молока, кетчуп без помидоров, в таблетках – один мел. Кто что–то производит, тот сам этим не пользуется. Самолётостроители при перемещении в пространстве предпочитают поезд. Если врач заболел, то у него такая безысходность в глазах. Хоть сейчас на исповедь. Зато оптимизмом отличаются доморощенные химики. Они все как один нацелены найти философский камень. А пока, до своего главного события в жизни, на кухнях и в гаражах энергично перемешивают всякую гадость, синтезируют что–то, стараясь получить цимус. Надо заметить, если не учитывать отрицательного воздействия на организм, сходство по цвету, запаху, вкусу со временем становится всё ближе к оригиналу. И вообще, в данном государстве химик не профессия – это состояние души. Так как химичат все, и этот процесс происходит по наитию, при игнорировании писаных и неписаных законов. Без дела не сидят и кладбищенские работники. Им всё подвозят и подвозят, а они закапывают, закапывают и закапывают. Ещё в этой стране живут, чтобы работать, а не как везде – работают, чтобы жить. Любой здравомыслящий человек скажет, что людей ничего не связывает между собой. Такая общность индивидуумов просуществует не более одного дня и развалится. А описываемый временной промежуток значительно больше.

Чтобы совсем не спускаться до бредятины, в нашу историю добавим элементы реализма. Возьмём грязь. Обляпаем всех и соединим людей между собой. А тем, к кому она не пристаёт, навяжем чувство вины за себя и за всех нас. Усугубим, приняв правила и законы, противоречащие друг другу, и будем регулярно их менять. Вчера за это расстреливали, а сегодня – иди в Кремль, получай орден. Кто не знает куда идти? Поясняем. Это там, где центральное кладбище, сразу за забором. И вот уже из сказки сделали быль. Тем самым исполнив пропетую ранее в песне идею своих соплеменников: стонем – значит, поём. Умом понять ничего нельзя, остаётся только верить. На вопрос: «Что делать с теми, кто не обляпался и не взял вину на себя?» Задаём встречный вопрос: «А для чего у нас есть кладбищенские работники?» Повторюсь, из приведённых выше утверждений следует, что всё, что будет написано ниже, – чистой воды фантасмагория. Поэтому мой совет: не тратьте время, не крутите глобус, нет страны этой на карте. А встречающаяся схожесть в географических названиях и совпадения с историческими событиями – всего лишь случайность. В такое удивительное государство по праву автора и определю, почти как приговорю к пожизненному заключению, наших героев.

Один из участников действия – директор оборонного предприятия Каменев Виктор Алексеевич. Он до такой степени основательно окопался на своём месте, что пророс и пустил корни во всех здешних структурах. С прокурором – охота и рыбалка, с местным главой администрации, а до этого с первым секретарём горкома партии – баня и шашлыки. Шло время, на этих постах менялись люди и в том числе политические пристрастия в государстве, но совместные увлечения именно с прокурором и первым лицом района оставались незыблемы. И такой сценарий жизни один в один для этих должностных лиц по всей стране. В девяностые годы ветры перемен унесли в прошлое пуританские взгляды, и в вышеперечисленные забавы присовокупились элементы эротизма. В сауне к пиву и ракам добавился массаж пальчиками и другими частями девичьего тела. На пикнике поменяли официанток, применив к ним возрастной ценз от восемнадцати до двадцати пяти лет и убрав требование отбора по политическим взглядам. Заменив его на креативность. Для вновь созданного кордебалета обновили репертуар, теперь канкан шёл не как завершающий номер, а в самом начале, для разогрева публики. Нельзя категорично утверждать, что при коммунистах всего этого не было, но и с выводами, что было, тоже не будем торопиться. Свидетельства по этому вопросу путаные и, в основном, в пересказе от третьих лиц. Теперь всё в режиме онлайн. Не увидел в прямом эфире – тогда вечером смотри в новостях или читай в завтрашней газете. Сначала думали – подстава, позже оказалось – пиар–акция. Новые времена! Нанотехнологии! Рейтинги! Это там, у них за бугром – одна жена, любовница засекречена, как субмарина на дежурстве у вражеского берега, у героя белоснежная улыбка и благоухает парфюмом. Наш товарищ – изрядно выпивший и угрюмый, качающийся, но ещё стоящий на ногах, что уже вызывает трогательную влюблённость у окружающих: «Ух ты, родной!». Изо рта обильный мат, расстегнут гульфик и в довершение, с большой вероятностью, в губной помаде, причём в неожиданных местах. Где? С кем? Что? И сколько? Вспомнить не может. Отбило напрочь.

Надо заметить, Виктор Алексеевич, хотя являлся человеком системы, не был ярким представителем советской номенклатуры. Он при развитом социализме  получил прозвище «буржуй» за то, что без лишних слов и суеты умел организовать работу и добиться результата. После назначения на пост директора для сотрудников своего предприятия за короткое время решил жилищный вопрос. Как бы и хорошо, но, когда ещё в стране ютятся в коммунальных квартирах и общежитиях с плотностью один человек на один квадратный метр, такой шик непонятен. Или тут не так или там?! Плюсуем подсобное хозяйство, обеспечивающее работников предприятия овощами, мясом и молочными продуктами, дом культуры, профилакторий, пионерский лагерь, спорткомплекс. Выглядело это всё как–то не по–нашему. И совсем вызывающе, с возможностью одновременной помывки мужчин и женщин в один день и причём в разных помещениях, смотрелся построенный банно– прачечный комбинат под названием «Дельфин». Если ещё добавить существование в бане двух больших бассейнов для купания после парной для всех посетителей без исключения, а не только для членов партии и активистов профсоюзного движения, получалось по директиве приблизительно на коммунизм похоже, но почему–то ассоциации у народа связаны были с капитализмом. Созданные блага – верхушка айсберга. А что под водой? А под водой – долгий и мучительный процесс собирания резолюций. Сколько людей пришлось ублажить! Доказать целесообразность, проекты утвердить, фонды выбить. Тут одного красноречия с трибуны мало. Необходимо было субтильное общение в соответствующем антураже. Для создания антуража построили запруду на протекавшей мимо речке и в образовавшемся водохранилище развели рыбу. На берегу нового водоёма воздвигли строения культурного характера: «Дом рыбака и охотника», баню, беседки, лодочную станцию. Для удобства купания часть берега засыпали песком. Все командировочные из столицы непременно были гостями этого специально облагороженного уголка природы. Правда, вышеперечисленный антураж числился как испытательный полигон. Да и банно–прачечный комплекс был на бумаге «лабораторией по доводке специзделий при повышенной влажности». База отдыха по документам проходила как запасной командный пункт. Подсобное хозяйство – дополнительная промышленная площадка на случай военных действий. Поэтому банщики по штатному расписанию числились лаборантами–испытателями, доярки – стрелками ВОХР, а полеводческая бригада – связистами.

При втором шествии капитализма по взгорьям и топям нашей Родины Виктор Алексеевич за несговорчивость по разрушению созданной им ранее инфраструктуры получил новое погоняло – «красный директор». Надо отметить, вопреки обстоятельствам много чего удалось сохранить ему в это лихое и смутное время. Возникают вопросы: «Откуда берутся такие люди? Как? И где?» А вышел Витя Каменев из народа. Родился он в средней полосе России, в небольшом городке. Время было переходное – от диктатуры пролетариата к социализму. Детство прошло на этом историческом стыке. Вчера ещё в стране была диктатура, а сегодня уже наступил социализм. Об этом тут же написали все советские газеты и объявил диктор по радио. Народ понял: «Ну, наконец, дождались – социализм». Отец, мать – рабочие; братья, сёстры – обычная семья. Место проживания – две комнаты в бараке с общим коридором, уборная на улице. Конфеты заменяла морковь, которую сами и выращивали на пустыре за домом. Незатейливые детские игры – «чиж простой», «чиж морской», футбол тряпичным мячом. Окончил Витя семь классов, далее образование получал в ремесленном училище. Затем пошёл работать на завод. Благодаря природным задаткам и серьёзному отношению к делу на трудовом поприще преуспевал. Поступил заочно учиться в техникум – назначили мастером. Потом институт – начальник цеха. К тридцати годам поставили главным технологом завода. Тут уже был замечен людьми сверху, то есть из Москвы. И решили эти товарищи: «Пора Вите Каменеву заняться более серьёзным делом». Так он получил назначение в Сибирь, в провинциальный городок Захолустьев директором Московского пимокатного завода.

Валенки на этом предприятии катали около десятка работниц, полностью удовлетворяя потребность местных жителей в зимней обуви, а при использовании в комплекте с калошами и в летней тоже. Они назывались изделием № 242. Были ещё изделия: № 240, № 243, № 245 и много других номеров. Данная продукция не была обувью, но пинка, со сто процентной вероятностью смертельного исхода, с помощью её можно было дать. Вот эти изделия и производили другие три тысячи тружеников предприятия. Завод только что построили и требовалось выйти на проектную мощность. Поэтому директора – строителя менял директор – производственник. Обычная ротация кадров советских времён. Почему завод назывался московским, а находился в Сибири и ещё в каком–то Захолустьеве? Это принятая на тот момент в стране система конспирации. То есть, чтобы никто не догадался о секретности объекта.

Каменев, будучи в состоянии дремоты, с наполеоновскими планами в голове ночным рейсом летел к месту новой работы. В Соединенных Штатах Америки в это время был ещё день. В штаб–квартире ЦРУ Бобби Энглтон, начальник русского отдела, докладывал директору Центрального разведывательного управления Уильяму Колби:

– Господин директор, нашим отделом проведена большая работа по изучению объекта, находящегося в городе Захолустьеве, под кодовым названием «Мокасины». Понеся затраты на приобретение пяти бутылок коньяка «Арарат», семи бутылок водки «Русской», плитки шоколада «Мишка на Севере» и одного плавленого сырка «Дружба» агенту, «Троянскому коню», удалось внедриться на объект.

– Кто такой гурман, водку с коньяком мешает и одновре–менно закусывает плавленым сырком с шоколадом? – скривившись, прервал Колбу речь своего подчинённого.

– Коньяк и шоколад пошли на приобретение советского диплома о высшем образовании, водка и сырок…, – Энглтон, открыв папку и достав оттуда листок, выговаривая каждое слово, прочитал: «Прописка в коллектив, так нужно, так заведено, товарищ».

– Непонятно, – покачал головой Колби.

– А где учился у нас агент?

– Гарвард.

– И с каких пор Гарвардский университет не ценится?

– Господин Колби, это же Союз!

– Ах да, – опомнился директор ЦРУ.

Энглтон продолжил дальше свой доклад:

– «Троянский конь» на второй день работы был на грани провала. В курилке товарищи, которые за день до этого прописывали его в коллектив, задали вопрос. Открыв опять папку, он извлёк тот же листок и зачитал: «Что, после вчерашнего голова болит?» «Троянский конь» кивком головы дал утвердительный ответ. Тогда товарищи посоветовали ему выпить рассол. Наш агент спросил: «Зачем?» Ему задали встречный вопрос: «Ты что, с Америки приехал?» После этого пришлось ему действовать по плану «Тикай, Иуда, пока не стало худо».

– Что за рифмоплётство?

– Это новейшая методика подготовки агентов, основанная на научной абстракции при возможной обструкции, для лучшей усвояемости и понимания ситуации с учётом местного колорита и моделирования действий противника.

После сказанного Энглтон направил взгляд в потолок, а Колби – в себя. Минутная пауза.

– Преследование было? – прервал молчание директор ЦРУ.

– Самое интересное – ему на работе в табеле ставят букву «К», что обозначает – командировка, и начисляют заработную плату.

– Откуда у вас такая информация?

– После бегства «Коня» нам срочно пришлось вводить в игру «Фаину». Агент был внедрён не на завод, как планировалось ранее, а на базар торговать семечками. Загримировавшись под старуху, она зашла в кабинет директора местного рынка, и как приписывает наша ведомственная инструкция о поведении в Советском Союзе, поставила на стол бутылку водки. Увидев это, доморощенный мафиози легко пошёл на контакт и определил ей место для торговли. На базаре «Фаина» разузнала всю ситуацию по «Троянскому коню». Всех новых сотрудников с высшим образованием, такая в Союзе применяется практика, перед тем как приступить к основной работе отправляют сначала на стройку или в колхоз. Учёт плохой. Вот и считают его находящимся сейчас в командировке. А мы на данный момент пытаемся выяснить, куда у него была разнарядка: колхоз или стройка, – пояснил Энглтон.

– Какой смысл наиболее образованных людей посылать на низкоквалифицированную работу?

– Меньше затрат.

– Не понимаю!

– Советский Союз, господин директор.

– Да, интересно, – сморщив лоб, произнёс Колби. Поразмыслив немного, после паузы спросил: – Это не может быть ловушкой?

– Маловероятно.

– Что думаете предпринять?

– Считаю, надо вернуть агента обратно. Подозрение про Америку не стоит воспринимать серьёзно. Так как в Советском Союзе чаще всего говорят не думая, а то, что думают, не говорят. Адаптируется «Троянский конь» и будет работать.

– Понятно. Что конкретно по объекту?

– Как мы и предполагали, валенки не являются основной продукцией. Это только ширма.

– А валенки они хотя бы выпускают или как там у них – катают? Я знаю: у русских на заборе написано одно, а за забором – свалка, – очередной раз прервал Колби доклад Энглтона, что говорило о его раздражённости.

 Колби всегда нервничал, когда речь заходила о Советском Союзе. А в ЦРУ о Советском Союзе в основном и говорили. Будь это Восточная Европа, Ближний Восток, Азия и даже страны НАТО – везде мерещился призрак «руки Москвы». В то время в шпионаже на СССР подозревали всех, вплоть до самого директора Центрального разведывательного управления. Вскоре Колби отправили в отставку, расценив его нервозность как боязнь провала. Правда, ничего не доказали. Но ещё раньше он успел уволить Энглтона, так как у него нашлись славянские корни. Чем не «крот»? Кто из них был, кто? Неизвестно. А пока все на своих местах. И Бобби держит речь:

– Проанализировав информацию от «Фаины», мы пришли к выводу, что при данной численности персонала и площади производственных помещений объём выпуска должен составлять порядка двести тысяч пар в месяц. Такой потребности в валенках и такого количества сырья в данном регионе нет.

– А в соседних?

– Там имеются аналогичные производства, которые полностью удовлетворяют местный спрос.

– Понятно. В Союзе не хватает некоторых видов обуви. При умелой рекламной компании, валенки могут быть товаром – субститутом?

– Господин директор, в СССР в районах, где зимой выпадает снег, валенки и так носят девяносто восемь процентов населения, снимая их только перед сном. А кое–кто и спит в них. Пусть будет хоть какая реклама, качественного скачка продаж не произойдёт. О конкуренции тоже речь идти не может, так как в стране единая ценовая политика и один собственник, то есть государство. Да, и рекламы, надо заметить, коммерческой у них нет. Только можно встретить плакаты в стиле наших комиксов: «Храните деньги в сберегательной кассе» и «Летайте самолётами Аэрофлота».

– Всё не могу привыкнуть к особенностям социализма, – вздохнул Колби с тяжестью школьника, занятого решением сложной математической задачи. – Тогда для чего им вообще реклама, если одна авиакомпания на всю страну и один банк для населения?

– По сберкассе всё просто – это обычный развод на деньги. Коммунистам, заметьте, не чужды пороки, и они также мечтают быть богатыми. Государство не может в полном объёме обеспечить население товарами, поэтому рекламируют не автомобили, не стиральные машины, которых дефицит, а предлагают копить деньги. Реклама имеет своё действие. Люди несут свои сбережения в сберкассу, считая, что они стали богаче на вложенную сумму. На самом деле они профинансировали государство. Так как этими деньгами правительство снова рассчитывается с народом.

– А если человек захочет снять свои сбережения? – пытаясь понять суть процесса, спросил Колби.

– Кто–то, наоборот, в это время принесёт деньги положить на счёт. Главное – поддерживать положительную динамику поступления финансов, – объяснил Энглтон.

– А если будет отрицательный баланс? В один момент большинство вкладчиков захочет вернуть свои накопления обратно. Тогда что?

– Денежная реформа.

– Люди будут против!

– Так она будет проведена по просьбе народа, под предлогом борьбы с нетрудовыми доходами.

– Да, – вздохнул директор ЦРУ.

– А по Аэрофлоту, – продолжил свою речь Энглтон, – так это обычная наглядная агитация, сказка о сладкой жизни в стране Советов, мол, бери билет на самолёт – и к пальмам. Фон рекламы, соответствующий: нарисован летящий самолёт, стюардесса в юбке чуть выше колен, короче нельзя – цензура, и где–то сбоку пару пальм. Сколько видел данных плакатов, самолёт узнаваем, коленки как–то ещё попадаются, выглядят правдоподобно, но вот пальмы похожи на растущий в России папоротник. В лёгкость приобретения билета на самолёт в Союзе верит только житель какой–нибудь затерянной в лесах деревни Дрыгаловки. И то потому, что никогда этого не делал. Кто пользовался услугами Аэрофлота, тот знает, что билет можно купить только за пятнадцать суток, заняв очередь с вечера, отстояв полностью следующий день.

– Кроме пропаганды у этой рекламы есть какое–нибудь прикладное предназначение? – уже совсем запутавшись спросил директор ЦРУ.

– Данными плакатами закрывают мусорные свалки, фасады домов с отвалившейся штукатуркой и тому подобное.

– Теперь я понимаю, почему в русском отделе у каждого сотрудника есть личный психолог и самое большое количество анонимных алкоголиков во всём ЦРУ.

Энглтон, помня русскую пословицу: «Вода камень точит» и присказку: «О себе не позаботишься, никто не позаботится», добавил:

– Ещё надо заметить – самая неблагодарная служба в нашем ведомстве.

– Бобби, руководство ценит ваш труд и ваших сотрудников. Но время сложное, нельзя никому доверять. «Крот» есть даже в Центральном разведывательном управлении, а может даже не один, не говоря уже о других организациях и о спецслужбах союзников.

– Господин директор, почему мы их не нейтрализуем? И что, всё так безнадёжно?

– Сейчас выясняем, откуда идёт утечка информации. Скоро, я думаю, вычислим «крота» у себя. Насчёт безнадёжности план, следующий: платить русским за каждое сказанное слово: «демократия», «реформы», «рынок». Тогда у них будет сплошной базар, где мы купим всех и всё.

– Так мало надо? Всего три слова?

– Мир же со времён Робеспьера до сих пор расхлёбывает «свободу, равенство и братство». Это на перспективу. А пока вернёмся к нашим делам. Какой вывод по объекту?

– Получив информацию от «Фаины» – перечень профессий на заводе, кто приезжает в командировку, куда сами ездят работники предприятия, откуда поступают комплектующие, график работы и примерное описание производства, проанализировав всё это, пришли к выводу: в городе Захолустьеве построен завод по изготовлению сверхточного оружия большой дальности. Валенки действительно делают, то есть катают, но малыми партиями, и данное производство является прикрытием. Считаю, необходимо усилить работы по объекту с подключением дополнительных сил и средств. Вот план мероприятий.

Бобби Энглтон очередной раз открыл свою папку и извлёк оттуда несколько скрепленных листов, которые положил на стол директору ЦРУ.

«Каждый сам творец своей судьбы, я в Захолустьеве долго не задержусь, пару годков – и в Первопрестольную», – так думал Каменев, начиная работать на новом месте. «Человек предполагает, а Бог располагает», – к такому выводу он придёт значительно позже. Первых несколько лет он, уча других, учился работать на новом месте сам. Пришли результаты, с ними появилась возможность выгодно подать себя сильным мира сего. А Каменев умел очаровывать, и не только женщин. Для министра он становится «своим» человеком. Всё шло к переезду в Москву. Но неожиданно умирает министр. Перестройка в министерстве, те, с кем были налажены отношения, оказываются не у дел. Виктору Алексеевичу предстоит снова доказывать свою состоятельность Москве. Время самый бескомпромиссный и безжалостный разбойник, никто и никогда не смог вымолить у него пощады. Оно легко забирает у нас минуты, дни, годы, людей, здоровье, лишает надежды, рушит всё, что создано нами. Каменев из молодых и перспективных незаметно перешёл в категорию опытных директоров. Больше семи лет в одной должности – крест на дальнейшей карьере. Время ушло, чтобы перепрыгнуть из кресла директора в московский кабинет. Иллюзия добиться желаемого выпадает на годы «перестройки».  «Ускорение» подхватило и закружило страну. Каждый день новые директивы, пересмотр ценностей. Вчера об этом нельзя было говорить, а сегодня ты просто обязан. Кого–то в словесном поносе прорвало, кого–то наоборот, в ступор заклинило. Каменев, чувствуя, что надо бурлить активностью, в свете последних решений партии и правительства все силы бросил на борьбу с местным пьянством – результат нулевой, многие друзья потеряны. Внутри ощущение, что предал. Кого конкретно – непонятно, но ощущение отчётливое.

Вот на таком фоне жизнь плавно подкатилась к пенсии и к завершению карьеры. И ушёл бы наш герой на заслуженный отдых, но с наступлением рыночных отношений открылись перспективы накопления капитала. Должность позволяла. Накапливай, дорогой! Все сейчас так делают. Капитализм на дворе! Родной завод стал федеральным государственным унитарным предприятием, кратко ФГУП. Де–юре – Виктор Алексеевич представитель государства, де–факто – полный хозяин, пока не снимут с должности. У Каменева, как у бегуна на длинные дистанции, открылось второе дыхание на работу. План уже никто не спускал сверху. Делай что хочешь. Но радость от предоставленной свободы отсутствовала. Оказалось, делать особо нечего. Что требовалось Родине вчера, сегодня совершенно было не нужно. Из–за неопределённости во всём и дикого воровства везде очень много предприятий сгинуло в пучине зарождающего капитализма. Цифры по этому вопросу засекречены до сих пор, что является результатом проявления трогательной заботы о народонаселении в стране. Так как организм у большинства индивидуумов при оглашении данных может не выдержать. Не дать дуба от «шоковой терапии» и не утонуть в океане рыночных отношений Каменеву помог случай. Будучи в Москве в очередной командировке, попал он на раздачу центральными властями полномочий во время рекламной акции по поводу процветающей демократии в стране под лозунгом: «Бери столько свободы, сколько сможешь взять». Не поверив в реальность происходящего, озвучил такую же безумную просьбу: «Разрешите, пожалуйста, торговать своей продукцией, то есть ракетами, напрямую, без участия государства». Получил добро. Ущипнул себя. Понял, что не спит. Позже обратился к хорошему психиатру, прошёл обследование, получил заключение: «полностью здоровых людей не бывает, директором работать можно». Каменев семь лет без посредников торговал оружием, выучив слова: «здравствуйте», «наша цена», «хорошо» и «до свидания» на сорока пяти языках мира. Противоположная сторона усвоила тактико–технические данные ракет на русском языке: «Как шандарахнет – и всем амба». Про свой интерес тоже не забыл. Весь сбыт продукции направил через общество с ограниченной ответственностью «Торговый дом «Аполлон»». Учредителями данного ООО были родная дочь Перепелкина Ольга Викторовна и супруга Каменева Анна Митрофановна. Имущественные паи учредителей – в соответствии со списком, приведённым выше: письменный стол – одной стороны, стул с калькулятором – другой. Клондайк! То есть живи и радуйся.

А радоваться надо ещё уметь. Может, не совсем по фэншуй жил Каменев, но стремился где–то к этому. В летний субботний вечер он вместе с внуком, улучшая настроение и избавляясь от плохой энергетики, парился на даче в бане. Глаз радовала банька семь на восемь метров, с небольшим бассейном, построенная из сибирской лиственницы. Внук Антон – пятнадцатилетний мальчик, любимец деда, неплохо учился в школе, занимался плаваньем, кроме этого, посещал ещё несколько факультативов. «Антон своего добьётся, а если что – помогу», – рассуждал дед. Компанию им составлял зять Витёк. Витёк да Витёк, приклеилось и всё. Домашние по–другому и не звали. Окрестила его так Анна Митрофановна, следом подхватила Ольга. Только Виктор Алексеевич долго величал его Виктором, но и он со временем поддался общему влиянию. Распаренная троица, наплескавшаяся в бассейне, сидела в предбаннике, утоляя жажду домашним квасом. Прохладный кисло–сладкий напиток способствовал восстановлению организма после банных процедур. Первым одеваться стал Витёк. Какая одежда летом? Трусы, брюки, сандалии и рубашка.

Главное преимущество маленьких городов – близость между собой мест отдыха, работы, жилья. Одним из минусов таких населённых пунктов является отсутствие дорог. То есть они как бы есть на картах, но по понятиям современного человека – это не дороги, а всего лишь обозначенное направление, по которому нужно двигаться, чтобы попасть из пункта А в пункт Б. Через двадцать минут Перепёлкин был уже дома. Он мог и быстрее доехать, но тогда он мог потерять колёса. Поэтому Витёк неспешно объезжал каждый ухаб и выбоину на дорожном полотне.

Ольгу он застал на кухне за чашкой чая.

– Привет, моя радость! – произнёс Витёк, зайдя в квартиру.

– Прекрати, – с раздражением ответила она.

– Почему?

– Не надо этого.

– Я вот ягоду привёз, – промямлил Перепёлкин.

– Привёз, так бери и обрабатывай, – отрезала Ольга.

– Давай я вымою клубнику. А ты сваришь варенье, – пытаясь вернуть расположение Ольги, Витёк предложил вариант совместного труда.

– Пошёл ты…, – выругалась Ольга и направилась в зал, не допив чай.

– Зачем ты так? – жалобно произнёс Перепёлкин, семеня следом.

– Отвали, – она была непреклонна.

– Я же не для себя стараюсь. У нас есть ребёнок… Зима… Витамины, – пытался аргументировать Витёк.

– Сейчас всё в магазине можно купить, – привела свои доводы Ольга.

– Но это – не то. Домашнее варенье вкуснее, – настаивал Перепёлкин.

– Ты что стараешься?

– Ради ребёнка, ради тебя.

– А он твой?!

– Как?! Что это значит?! – уже голосом далеко не ягнёнка, взяв Ольгу за плечи и пару раз встряхнув её, спросил Перепёлкин.

– А–а–а! – широко открыв рот, негромко закричала она. Ей не было больно, крик был лишь поводом избежать дальнейших разбирательств. Выбранная тактика сработала. Витёк отпустил её. Не нашёл больше других слов, как сказать:

– Дура!

Она осталась в зале, он побрёл, ссутулившись и склонив голову, на кухню. Тут до него доходит весь смысл сказанного. И она не соврала. Появляется ощущение, что это происходит не с ним, а с каким–то другим человеком. Сколько–то пробыв в прострации и придя в себя, Перепёлкин, пытаясь успокоиться, стал мыть ягоду. Дав клубнике обсохнуть на дуршлаге, он аккуратно упаковал её в полиэтиленовые пакетики и сложил в морозильную камеру. Сам конфликт на ровном месте для Перепёлкина не стал неожиданностью. Отношения натянутыми были всегда, в разные периоды отличались они только степенью напряжённости. Ругались часто. Если кратко – совместная жизнь не удалась совсем. Да и трудно назвать её совместной, каждый сам по себе. Единственным объединяющим фактором был сын. Но теперь… Что Антон – не его ребёнок… Сомнения закрадывались давно. Эти мысли каждый раз Перепёлкин гнал от себя, как назойливую муху. Сейчас он услышал подтверждение своим догадкам. В это время Ольга, сидя в зале на диване, оправдывала себя: «Сам виноват. Тюха–матюха. Не мужик, а размазня. Ни одного мужского поступка. Всё приходится самой решать». Оставаться в одной квартире с Ольгой в этот вечер было невыносимо. Перепёлкин вышел на улицу. Решение было принято – ехать на дачу. Именно на свою дачу. Это участок из членов семьи кроме него никто не посещал. Строительный вагончик, купленный по случаю, вместо домика. Небольшая банька из соснового бруса – собственные усилия одного летнего сезона. Забор из подручных материалов. Всё по–простому. Тут он выращивал картофель, обеспечивая семью, кое–какую зелень, ловил рыбу в рядом протекавшей реке. Варил уху. Одним словом – отдыхал, как умел.

«Тойота–Камри» с рулевым Перепёлкиным кралась по просёлочной дороге в сторону садового общества «Берёзка». Вдали возник силуэт человека, двигающегося в том же направлении. Он показался Витьку знакомым. Перепёлкин во избежание возможных неприятностей никогда не подбирал попутчиков, даже если те активно жестикулировали о своей просьбе. А тут, поравнявшись с пешеходом, не имея от того каких–либо сигналов, Витёк остановился.

– Земляк, на дачу путь держим? – окликнул он прохожего.

– Туда, родной. На все виды транспорта опоздал. Теперь приходится пешком.

Витёк, услышав голос путника, признал его, воскликнув:

– Тимофей Петрович! Это вы?

– Я. А ты кто? Что–то узнать не могу.

– Витя Перепёлкин. Я под вашим руководством на заводе в конструкторском отделе работал.

– Витя, ты, что ли?!

– Я, Тимофей Петрович, я. Садитесь, подвезу, – открыв дверь машины, Перепёлкин предложил свои услуги. Дождавшись пока бывший наставник усядется в автомобиль, Витёк спросил: – Что так поздно?

– Зрение подвело, неправильно время посмотрел. Из–за этого опоздал на дачный автобус. Потом на вокзал пошёл, но видно я отстал от жизни. Сегодняшние реалии таковы, что электрички позже восьми вечера не ходят. После этого у меня вариантов не осталось кроме как пешком добираться до дачного участка.

– Да, теперь электропоезд – явление редкое, – согласился Витёк.

– Я в прошлом году имел дело с железной дорогой. В областной центр по делам ездил. Утром народу тьма, все в город на работу добираются. Мне сидячего места не хватило, так и простоял всю дорогу. В городе свои дела быстро к обеду решил – и на вокзал. Думал обратно уже с комфортом поеду. В старые времена днём электрички ходили до нас. А тут на информационное табло посмотрел – нет ни одной электрички. Ближайшая только в пять вечера. Что делать? В зал ожидания просто так не зайдёшь. Или покажи билет на поезд дальнего следования, или купи входной билет. Лавочек вокруг вокзала никто не поставил, так что нигде не посидишь, не отдохнёшь. Получается, или плати гроши, или стой на привокзальной площади в почётном карауле около памятника Ленину. Вроде бы и не хотелось, но принуждают ведь. Пришлось покупать входной билет. Потом есть захотел. Хотя позавтракал плотно. Так бы, по–хорошему, через полтора часа дома был. И вопрос такой не стоял. В буфете купил полсайки, внутри дырка и сосиска в неё вставлена, а сверху полито какой–то жидкостью ядовитого цвета.

– Хот–дог называется, – перебил Перепёлкин.

– Да, примерно, как для собак, – свои впечатления высказал Тимофей Петрович. – Не будешь же на сухую. Ещё чай попить взял. Я бы в ларьке у себя около дома за такие деньги пачку целую купил.

– Наверно коньяку добавили? – предположил Витёк.

– Какой коньяк! – с возмущением воскликнул Петрович, – Чай – пыль с краснодарских дорог. Кстати, платил за него дважды.

– Это как?

– Он спровоцировал мой поход в туалет. Ты же понимаешь, сейчас бесплатных нужников нет.

– А–а–а…

– Дальше ещё интересней. Ты видел кино, где показывают, как во время революции пытаются сесть в поезд? Именно пытаются. Как дальше герои оказываются в вагоне по фильмам совершенно непонятно.

– Видел.

– Вот так и я в пять вечера садился в электричку. Молодёжи может быть… – прервался Тимофей Петрович в своём повествовании, щёлкая пальцами, подбирая выражение, – слово такое у них есть, «в кайф» товарища в открытое окно закинуть, чтобы он места на всех занял. Но мне, как самой слабой особи из присутствующих, место досталось в проходе.

– То есть вы приняли участие в исторической инсценировке.

– Если бы. Я принял участие в жизни страны.

– И как ощущения?

– Декаданс и моветон.

– То есть переизбыток чувств.

– Безусловно. С переполнением через край.

– Сейчас у всех главная задача – получение прибыли. Поэтому много электричек с малой загрузкой из расписания убрали, – своё мнение высказал Перепёлкин.

– Витя, всё это чушь собачья. Уважаемое ведомство, ведающее железными дорогами, кроме своих основных функций ещё финансирует по всей стране профессиональные спортивные клубы под названием «Локомотив» и другие дорогостоящие проекты. Я бы понял, если бы этим занималась компания, которая в жёсткой конкурентной борьбе зарабатывает свои дивиденды, а никак не естественная монополия. Да и зарплаты, и премии у руководителей в этом ведомстве немаленькие. Где есть рыночные отношения, так не шикуют. Например, завод «Жигули» все свои одноимённые спортивные команды сплавил. Теперь с надеждой и нетерпением ждёт поправку в конституцию страны, чтобы покупку его продукции, как службу в армии, приравняли к почётному долгу. Поезда сейчас ходят редко, финансовая нагрузка на одну единицу перевозимой продукции большая. Кроме этого, ряд услуг, связанных с железной дорогой, отданы в частные руки. Поэтому цена плюсом увеличивается на объём потребностей руководителей железной дороги и их родственников, – свои суждения о работе ведомства, занимающегося железными дорогами, озвучил Тимофей Петрович. После чего задал вопрос: – Кто самые успешные предприниматели у нас в стране?

– Бывшие комсомольские вожаки, – ответил Перепёлкин.

– Это отдельная тема. Кроме них?

– Не знаю.

– Жёны и дети чиновников. Чем крупнее чиновник, тем успешнее его окружение. Ей восемнадцать лет, а она уже жена сенатора и гений бизнеса. Поэтому для того, чтобы электрички, при общей рентабельности железной дороги, ходили достаточно часто и при этом каждый пассажир сидел в удобном кресле, необходимо снизить личные запросы руководителей, не содержать структуры, не связанные с прямой деятельностью ведомства, убрать прилипал и увеличить объём перевозок.

Тимофей Петрович замолчал, погрузившись в раздумья. Молчал не долго:

– Виктор, ты – молодец. Не стал тестю подчиняться, на птицефабрику ушёл работать. Хотя он у тебя мужик неплохой.

Опять замолчал, погрузившись в раздумья.

– И поколение Виктора Алексеевича постепенно отходит от дел, – печально произнёс он. Потом встрепенулся и задал вопрос: – Заработная плата хорошая у механика на птицефабрике?

– Счастье всё равно не купить, а на жизнь хватает, – обречённо высказался Перепёлкин.

– Как жена? Как сын? – поинтересовался Петрович.

– Нормально, – после некоторой паузы ответил Виктор.

Так с разговорами они доехали до места. Тимофей Петрович, похлопав по плечу своего бывшего подчинённого, предложил:

– Витя, вижу, тяжесть у тебя на душе, пойдем, зайдём ко мне. Поговорим. Пойдём, родной.

Когда Перепёлкин после окончания института по распределению приехал в Захолустьев на Пимокатный завод, его определили в бюро Тимофея Петровича Звягинцева. Звягинцев в то время казался ему древним историческим персонажем. Впоследствии Виктор узнал, что Тимофей Петрович родом из семьи потомственных инженеров. Ещё совсем пацаном был осуждён по доносу. Мол, бил мух газетой с портретом Сталина. Тогда это было чуть ли не смертным приговором. Друзья отца помогли ему попасть не на зону, а в конструкторское бюро при тюрьме, в так называемую «шарашку». Там и прошли его университеты. Тимофей Петрович неохотно рассказывал о своей прошлой жизни, кое–что явно замалчивал. Такая скрытность придавала его фигуре таинственности. «Наш великий конструктор ракет Королёв не умер тогда. Похоронили другого, на него очень похожего человека. Настоящему Королёву сделали пластическую операцию, дали новый паспорт, жену и вот теперь он – Звягинцев Тимофей Петрович», – такого содержания байка ходила по Захолустьеву. Скептики указывали на разницу в возрасте между ними. Но противоположная сторона била это тем, что в закрытой секретной лаборатории его после этого омолодили. Вот так, не по воле хозяина, имя Звягинцева обросло легендами. Надо заметить, не без оснований. Инженером он был от бога. И было в то время Тимофею Петровичу чуть за пятьдесят. Годы пролетели как скорый поезд мимо полустанка. «Почему я его считал тогда стариком? Ведь мне сейчас сорок пять и я – молодой. И в пятьдесят буду молодым», – размышлял Перепёлкин, пробираясь по дачным закоулкам. Участок Звягинцева оказался на соседней улице от владений Виктора.

– Столько лет дачи рядом, а ведь до сих пор не встречались здесь, – произнёс Виктор.

– Не судьба была, – пояснил Тимофей Петрович.

– Да, – согласился Виктор.

– Есть хочешь? – спросил Звягинцев, заходя в домик.

Тут только Перепёлкин вспомнил, что он сегодня не ужинал. Не получив ответа, хозяин стал собирать на стол. Пожарил яйца с помидорами, заварил чай из листьев смородины, достал чёрный хлеб, печенье, земляничное варенье – самый предсказуемый вариант еды летом на даче, приготовленный на скорую руку. За ужином Виктор разговорился и кратко поведал о своих бедах. Звягинцев, не перебивая, внимательно слушал, только иногда кивал головой, повторяя: «Да, да…»

После окончания ужина, Тимофей Петрович достал откуда–то г–образные спицы, зажал их в кулаках, что–то прошептал, спицы сошлись вместе.

– Понимаешь, она тебя приворожила. Теперь это уже ей и не надо, но ничего не исчезает бесследно. Приворот остался, – пояснил он.

– Как? – спросил Виктор.

– Вот, допустим, возьмём человека. Что влияет на его характер, поступки, образ мыслей? – Не получив ответа, Звягинцев дальше продолжил свои рассуждения: – Во–первых, гены. То есть, какие были родители. Первый кирпич в фундамент формирования личности заложен. Также происходит и с неодушевлёнными предметами. Они с самого начала, благодаря своему составу, форме, цвету, наделены определёнными свой ствами. Одни оберегают от чего–то, другие способствуют чему–либо и так далее. Во–вторых, характер и мировоззрение человека формирует окружающая среда. Северные широты, тёплое море, большой город, затерянная в лесах деревушка – все по–разному оказывают влияние на своих жителей. Воздействуют друг на друга и неодушевлённые предметы, обмениваясь между собой энергией. У камня, лежащего у дороги, одна аура, у камня в горах – совершенно другая. В–третьих, каким будет человек, зависит от воспитания. Родители, учителя, книги, окружающая обстановка формируют мировоззрение человека. Нашёптыванием, взглядом, определёнными движениями можно также наделить и предметы необходимыми свойствами. Сказанное слово, взгляд, жест, любой человек, даже вещь, несут в себе энергию в виде колебаний, которые содержат закодированную информацию. Энергия слова, предметы воздействуют на человека – и наоборот, хотим того или нет, мы оказываем влияние на окружающую обстановку. Допустим, произнёс ты проклятие в чей–то адрес и при этом сделал всё «правильно». Твои слова избирательно отправятся по назначению, как невидимая разрушающая сила, и оговоренный человек получит негатив. А у другого будет «защита», и эта посланная отрицательная энергия, отразившись, вернется обратно. Так что надо быть осторожным и сдержанным в высказываниях, и нести в себе только положительные эмоции. Даже скрытый гнев не допустим. Это и оттолкнёт плохое, и бумерангом не явиться к тебе обратно. Есть люди, которые умеют управлять такими процессами и специально этим занимаются. Они могут лечить словом, посылать порчу, привораживать и даже предсказывать будущее. Знания такого рода передаются от человека к человеку. Учитель выбирает преемника, в котором он увидел дар. В Захолустьеве есть такие люди. Так что Ольга вполне могла обратиться к любому из них, – дал объяснение Звягинцев.

– Как всё это могло произойти? – спросил Перепёлкин, а сам уже мыслями был в прошлом.

– Способов много. Самый простой – в питьё или в еду добавить приворотное зелье. Надо только знать свой ства предметов. Допустим, мясо гуся способствует влюбчивости. Поел ты гусятины – и женщина, сидящая рядом за столом, кажется самой близкой и родной. Гусь, если, конечно, больше не было никаких манипуляций, ничего страшного не принесёт. Это сравнимо с тем, как если бы барышню принарядили, сделали макияж – и она предстала перед кавалером в более выгодном свете. Тут нет кодирования клиента. В этом случае не залезли ему вовнутрь и не поставили программу: «Вот она и только одна она!» Эту цель могут выполнить приворотные средства вкупе с магическими словами, приводящие к зомбированию человека. Для современного обывателя будет более понятно, если сравнить этот процесс с вирусом, который проник в компьютер и стал им управлять, выполняя определённую задачу. Мозг человека становиться зависим, сознание наполнено определёнными чувствами. Такое состояние любовью назвать нельзя. Тут, скорее всего, подходит определение «одержимость», в значении «безумство, бесноватость». Также как вирус самостоятельно не исчезнет из компьютера, так и приворот не уйдёт сам по себе. В обоих случаях это приводит к преждевременной поломке. В компьютере летит программное обеспечение, человек рано или поздно заболевает, или жизнь заканчивает самоубийством. Необходимо удалить вредоносную программу, то есть снять приворот.

Перепёлкин вспомнил, как первый раз оказался в гостях у Каменевых и что этому предшествовало. Накануне 7 Ноября его вызвали в комитет комсомола. Сей факт Перепёлкина немало удивил. «Взносы я плачу регулярно, точнее, их просто вычитают из заработной платы. Приводов в милицию не было, в медвытрезвитель не забирали. То есть родной комсомол нигде не опозорил. Кандидатом в президиум? Нереально. Жёсткая конкуренция. Речь от лица молодёжи на торжественном собрании сказать? Тоже исключено. Тут талант нужен, чтобы апофеоз нести прилюдно», – в таких размышлениях он добрёл до комитета комсомола. Постучал.

– Да, войдите, – раздался голос из–за двери.

– Здравствуйте! – с порога, не поняв ещё кого, приветствует, сказал Перепёлкин.

– Здравствуй, здравствуй! – услышал в ответ.

– Моя фамилия Перепёлкин. Вы меня вызывали? – робким голоском спросил Виктор

– Вызывают по повестке в милицию, а мы тебя пригласили, – наигранно грубо, стараясь быть рубахой–парнем, произнесла Анна Субботина – секретарь заводского комитета комсомола. В кабинете вместе с ней находилась ещё рыжеволосая девушка. Она в это время оценивающе разглядывала Виктора. Перепёлкин где–то её уже видел, но сейчас не мог вспомнить где.

– Конечно, – согласился он.

– Я тебя поздравляю! Тебе выпала большая честь оформить стенгазету к такому значимому для всего советского народа празднику, как победа Великой Октябрьской социалистической революции.

У Перепёлкина появилось желание крикнуть «ура!» Но от сего действа он воздержался.

– Извините, что разочарую. Но вас кто–то неправильно информировал. Я рисовать не умею, у меня по рисованию в школе тройка была, – посчитал Виктор, нужным сей факт из своей биографии огласить в данный момент.

– А рисовать ничего и не надо. Всё уже нарисовано. Необходимо только сделать надписи чертёжным красивым почерком, – получил в ответ.

– Я…это…

– Конструктором работаешь? – перебив Перепёлкина, очень строго спросила Субботина.

– Да.

– Значит писать, как надо обязан. Поступаешь в распоряжение Ольги Каменевой, она всё тебе расскажет.

И повернувшись к рыжеволосой девушке, жестом указала на неё.

На следующий день Виктор, получив освобождение от основного места работы и уединившись с Ольгой в одном из кабинетов, принадлежащих заводской комсомольской организации, подписывал стенгазету. Она в это время хлопотала вокруг него, подавала карандаши, перья, поила чаем с домашними пирожками.

– Кушайте пирожки, сама стряпала. Ещё умею печь торт «Наполеон», шарлотку. А какие я вкусные голубцы готовлю! Вам обязательно надо попробовать, – не умолкая щебетала Ольга.

– Хорошо, – произнёс через какое–то время Перепёлкин. Хорошо то ли, что она умеет готовить, или хорошо, что надо попробовать. Сейчас он уже не помнил смысл сказанного. Но слово вылетело. Как на железнодорожных стрелках жизненный поезд Перепёлкина уже побежал по другим путям.

– На праздники приглашаю в гости. Стесняться не надо. Родителей не будет дома, они уедут, – выпалила Ольга.

На праздничный ужин был гусь, отварной язык, шпроты, сервелат и что–то выпить за Великую Октябрьскую социалистическую революцию. «Наполеон», шарлотку, голубцов в тот вечер он не видел и не пробовал. Дефицит советских времён – язык и шпроты Виктор ел второй раз в жизни, а что сервелат – это колбаса, он тогда только и узнал. Про выпивку сейчас он не мог вспомнить. Так как принесённое им вино было отставлено в сторону. А помнил, что, не будучи пьяным, ему было хорошо и присутствовало ощущение – какая чудесная девушка Оля! В общежитие Перепёлкин пришёл только утром. Потом, как честный человек… Марш Мендельсона, обмен кольцами и …быт.

– Что делать? – задал вопрос Перепёлкин Звягинцеву.

– Витя, я могу всё разделать.

– А Антон?

– Ты хочешь знать правду?

– Да.

– У тебя есть с собой его фотография?

– Есть.

– Пойдём со мной.

Они спустились по лестнице в подвал, где у Тимофея Петровича оказался оборудован кабинет. Компьютер, принтер, сканер, осциллограф, кинокамера, книги, какие–то ещё приборы.

– Помнишь, парторг Пузин от имени и по поручению партии ставил нам задачу разработать специальное устройство, с помощью которого можно было дать заключение о годности изделий, которые нельзя проверить, не разобрав их? Как он говорил тогда, тряся указательным пальцем: «Вы знаете, сколько напрасно уходит народных денег на натурные испытания продукции?! Изготовили десять ракет, две отстреливаем на полигоне. Что они, лишние?! Или, когда в партию человека принимаем, вопросы задаём. Всё вроде правильно кандидат отвечает. А вдруг он приспособленец? Замаскировавшийся враг? Как в душу заглянуть? А мы его вот этим прибором сфотографировали – и всё ясно, что у него там внутри». На наши возражения, что такой прибор создать невозможно, он все законы физики отменил. «Эти законы придумали не коммунисты. Поэтому у меня нет оснований доверять им», – был его ответ. Что с него взять? Яркий адепт большевизма, – напомнил Тимофей Петрович о событиях давно ушедших дней.

– Помню, – подтвердил Перепёлкин.

– Я вот создал такой прибор, – как–то обречённо произнёс Звягинцев.

– Это же невозможно!

– С точки зрения современной физики – да. Я не могу до конца объяснить природу происходящих при этом процессов, но прибор работает. Для проверки точности показаний я взял фотографии живых и умерших людей, машина просканировала снимки и сделала анализ. Сто процентное попадание в яблочко, аппарат не ошибся ни разу, кто из них – мёртвый, а кто – живой. С годами я усовершенствовал и доработал своё изобретение. Теперь можно определять не только годность исследуемого объекта, но и когда он создан, его потенциал и многое другое. Так что давай фотографию Антона, будем пробовать.

После сканирования изображения на экране монитора минут десять светилась заставка: «Анализ». Затем появилась надпись: «Начало создания объекта – 26 сентября 1990 года».

– Да! Вот тебе и недоношенный ребёнок! – произнёс Перепёлкин, и, помолчав несколько секунд, спросил: – Теперь что делать?

– Я сниму приворот. А дальше поступай как знаешь, – ответил Звягинцев.

– Хорошо, – согласился Виктор.

Они вернулись обратно на кухню. Тимофей Петрович посадил Перепёлкина на табурет, руки попросил положить на колени ладонями кверху. А сам стал своими руками водить над головой Виктора, при этом что–то бубня себе под нос. Все эти действия продолжались не более пяти минут.

– Как себя чувствуешь? – спросил Звягинцев по окончании процедуры.

– Всё нормально, – ответил Виктор.

– Голова не кружится? – уточнил Тимофей Петрович.

– Нет.

– Ещё два сеанса, и я окончательно сниму зависимость. У тебя будет всё хорошо. А пока поживи на даче или можешь у меня, не встречайся только с Ольгой, – голосом уставшего человека произнёс Тимофей Петрович.

– Я у себя.

– Вот и хорошо. После окончания всего поймёшь, что тебе надо.

Все эти дни Перепёлкин жил на даче. Днём – на работе, а вечером – сюда. Никто его не искал, и это его не удивляло и не огорчало. Даже больше – он испытывал наслаждение от свободы. Были разорваны путы, невидимые верёвочки, о которых он раньше не подозревал, а вот их ликвидировали, и стало неожиданно легко. Эти ощущения пришли постепенно, после несколько общений с Тимофеем Петровичем. И сразу выстроились планы на дальнейшую жизнь, и уже не казалось всё так катастрофично. Только где–то внутри скребли кошки и мучила совесть. Антон! Он же его воспитал, вложил частицу себя. Ну и пусть, что он генетически не его ребёнок! А сколько было радости, когда он делал первые шаги и сказал первый раз «папа»! Сколько было переживаний и бессонных ночей, когда он болел?! Совместное выполнение домашних уроков, походы в лес, на рыбалку. Не предательство ли со стороны Перепёлкина задуманный побег? А его разве не обманули? Но это Ольга! Причём тут Антон?

Терзаемый сомнениями, Виктор пришёл к Звягинцеву. Облокотившись на забор и ища глазами своего наставника, крикнул:

– Тимофей Петрович!

– Я здесь, – из–за кустов малины показался хозяин. – Заходи. Чаю попьём, поговорим, – сразу поняв какие причины привели к нему Перепёлкина, пригласил зайти его в гости.

Расположились на веранде. Тимофей Петрович разлил по чашкам чай и поставил на стол две вазочки. В одной было малиновое варенье, а в другой печенье.

– Переживаешь? – первым начал разговор Звягинцев.

– Есть сомнения, – подтвердил Виктор.

– На счёт Антона? – уточнил Тимофей Петрович.

– Да.

– Хотя это не богоугодное дело, но Бог простит. Давай я карты раскину. Посмотрим, что тебя ждёт, – махнув рукой по воздуху и заодно на догмы, предложил Тимофей Петрович и из загашника достал видавшую виды колоду. Перетасовав её, попросил Перепёлкина сдвинуть карты. После чего стал раскладывать их на столе. Потратив ещё какое–то время на изучение полученного пасьянса, произнёс:

– Не беспокойся. Как задумал, так и поступай. У тебя с ним будет встреча, только позже, и не одна. Зла не затаит, – помолчав, ещё добавил: – А больше тебе и знать ничего не надо, и я могу ошибаться.

– Петрович, а вы в Бога верите? – спросил Виктор.

– В молодости не верил, даже с родной бабкой спорил. Она: «Бог есть!» А я ей: «Ты его видела?» Мне тогда казалось, что это неоспоримый довод. Потом, позже, когда бабки уже не стало, я в длительной командировке был. Полевые условия, тяжкий труд, сроки выполнения задания поджимают, а у меня страшные боли в области живота, которые продолжались не один день. Скрутило, думал – всё. Из средств медицины в той экспедиции были в наличии спирт у особиста, йод у начальника объекта. Заболеть расценивалось не меньше как предательство Родины. Бабка во сне на помощь пришла: «Тимоша, ты отпросись у начальства да сходи вечером за лесок, что за оврагом. Там поле льняное, нашелуши семян да по щепотке жуй. Полегчает». Всё так и сделал. Спасибо бабке, вскоре дела на поправку пошли. Дальше или она мне помогла, или с рождения сверху был дан дар, проявившийся только в то время, стал я события предугадывать. Перед сном на каком–нибудь вопросе сосредоточишься, во сне – подсказка, по работе – готовое решение. Потом и днём стало получаться. Сидишь, думаешь, а откуда–то сверху – поток информации. Ты же знаешь, Витя, сколько у меня изобретений, патентов, а сколько ещё не зарегистрировано! Получается, как бы и не моя эта заслуга. С годами стал задумываться. Почему так происходит? Как всё устроено вокруг? Что всем движет? Жизнь – замысел или случайность? Ответ не нашёл ни у материалистов, ни у богословов разных конфессий. Первые не способны доказать стихийный характер сотворения и эволюцию Вселенной из–за отсутствия фактов. Вторые не могут подтвердить обратное, так как не знают цели, ради которой божественный Разум создал Мир. Поэтому при размышлении над этими вопросами я мог оперировать только косвенными доказательствами. Как я рассуждал. Если оглянуться вокруг себя, что мы видим? Хаос или продуманное до мелочей гармонично организованное пространство? Ответ очевиден. Но нам могут возразить, что раньше и был хаос, который ввиду случайных совпадений превратился в стройный порядок. Пойдём дальше и рассмотрим вероятность свершения такого события. Водород, углерод, кислород, азот – четыре элемента, четыре столпа, на которых зиждется органическая жизнь. Без них она просто невозможна. Вероятность случайной комбинации этих составляющих, необходимых для возникновения жизни, практически равна нулю. Она одинакова, как если бы взять и разложить в поле комплектующие на космический корабль и ждать сильного урагана, при котором всё перемешается – и детали соединятся в единое целое. Ты веришь в возможность осуществления технологии такой сборки?

– Нет, – покачал головой Виктор.

Чай в чашках, наполовину выпитый, уже остыл. Перепёлкин внимательно слушал Звягинцева, как когда–то, будучи конструктором, пытаясь понять сказанное. «Старик–то продолжает сохранять ясность ума, несмотря на возраст», – подумал он.

– Вот именно. Далее, в нашей атмосфере сохраняется стабильное содержание кислорода – двадцать один процент. Если будет меньше четырнадцати процентов, мы не сможем зажечь огонь. Если, наоборот, превысит двадцать пять процентов, даже мокрое дерево и мох будут воспламеняться. Расчёты учёных показали, что количество кислорода должно увеличиваться на один процент каждые двенадцать тысяч лет. Но этого не происходит. Можно такой же пример привести по солёности морей и океанов. Она, в принципе, не должна отличаться от солёности Мёртвого моря. Однако этого тоже не наблюдаем. Как всё объяснить?

– Действует программа с заложенными ограничивающими параметрами, – высказал своё мнение Перепёлкин.

– Да, выглядит так, что кто–то запрограммировал выполнение этих условий, чтобы жизнь на Земле не погибла. Наш мир существует по когда–то написанной программе. Вопрос: «Кто программист?» И, надо заметить, – искусный программист. Всё создано целенаправленно, включая и самого человека. Ведь общепринятая теория естественного отбора, по большому счёту, не работает. Новые виды появились, как угодно, но только не в результате постепенного накопления мелких изменений, происходящих вследствие приспособления организмов к окружающей среде. Почему мы сейчас ничего подобного не видим? Процесс эволюции, то есть создания новых видов, закончился примерно сорок миллионов лет назад. Получается, что Высший разум есть. Он же и «написал» программу, то есть определил, по каким законам существует всё Мироздание.

– Тимофей Петрович, а почему у каждой веры свой Бог?

– Бог один, имена разные. Кто его называет Высшим разумом, кто – Демиургом, кто – Аллахом, кто – Дао, кто – Иисусом, кто – Иеговой. Если не вдаваться в тонкости, то все религии очень схожи. Различия в том, как если бы одного и того же человека нам описывали разные люди и каждый из рассказчиков изложил своё восприятие увиденного. Пример неодинаковости ощущений: иудеи уверены в избранности своего народа, которому дано единственно правильное откровение, христиане и мусульмане считают наоборот, что Иисус и Магомед соответственно дополнили учение пророков от Моисея и наиболее точно его трактовали. При множестве различий сердцевина остаётся сходная. Все религии признают «родство» Всевышнего и человека – «создан по образу и подобию». Кроме Бога везде есть сатана, он же Люцифер, шайтан, демон, чернобог. В любой вере присутствует первочеловек, молитвы, свод определённых правил. Различия не так существенны, как кажутся. Сами постулаты для исполнения у разных религий перекликаются: любовь к Богу, любовь к людям, почтение к родителям, воздержание во всём. Новый Завет говорит, что «Бог есть любовь», санскритские сутры признают Бога «источником всех знаний и всякой любви», даосизм отмечает, что «Дао – существо нежное», а Коран утверждает: «Аллах Милостив, Милосерден». Это подразумевает, что в истоках бытия находится Божественная любовь. «Неустанно развивайте в себе бодхичитту», – призывает буддизм. То есть, надо совершенствовать сострадание ко всем живым существам. «Сие заповедую вам, да любите друг друга», – учил Иисус Христос. Коран вторит: «Всевышний есть Любовь, Любящий и Возлюбленный». Заповеди Нового Завета «не убий» и «не укради» соответствуют в буддизме традициям ахимса – не причинение вреда всем живым существам ни в мыслях, ни в словах, ни в действиях, и астея – отсутствие стремления к обладанию чужими вещами. Примеров схожести можно привести множество.

– Если так всё просто и очевидно, почему много людей не верит в Бога? Почему даже верующие творят беззаконие? И почему Всевышний не внушил людям веру в него? – не дождавшись ответа, Перепёлкин продолжил дальше: – Я даже знаю, что вы скажете. Мол, во всём виноват дьявол. Бог создал людей свободными, поэтому активно не вмешивается в их жизнь. А силы «тьмы» разными соблазнами привносят зло в наш быт. Тогда из этого можно сделать вывод, что Бог отдал Землю во власть Люцифера. Так получается? – свои суждения озвучил Перепёлкин.

– Хорошие вопросы. Чтобы на них попытаться ответить, я тебе задам встречный вопрос. А ты сам веришь в Бога? – спросил Звягинцев.

– Стараюсь верить. Но постоянно свербит мысль: может, я заблуждаюсь? Может, его нет? – поведал о своих душевных терзаниях Перепёлкин.

– Вот ты и начал отвечать на свои вопросы. Тебе всю сознательную жизнь внушали, что Бога нет. Но не убили твою веру в него. Хотя ты сомневаешься и твоя вера в него не крепка. Но она есть. Потому что мы все ждём чудо. Пусть это будет Всевышний. Пусть это будут инопланетяне. Пусть это будут догмы, озвученные самопровозглашёнными апостолами, такими, как внук двух раввинов и родной брат террориста. Человек рождается запрограммированным на веру в волшебство. В детстве с упоением слушаем сказки, научившись читать, читаем их сами. Повзрослев, переключаемся на фантастику, девушки читают любовные романы, относящиеся тоже к тому же жанру фантастики. Из всех искусств для нас важнейшим является кино – изображающее не реальность, а иллюзию. Всех кинодив страны знаем в лицо, приписывая им черты экранных образов. С надеждой, что именно нам повезёт, покупаем лотерейные билеты и по этой же причине просаживаем деньги в казино. Вот тебе ответ на один из твоих вопросов. Без веры человечество просто бы не выжило. Недаром у христиан на первом месте из перечня семи смертных грехов стоит уныние, а у мусульман под той же цифрой – куфр, то есть неверие. Если отвечать дальше на твои вопросы, то надо хотя бы поверхностно разобраться как зародилась жизнь? Принцип построения всего Мироздания? Зачем всё это надо? Современные человеческие знания не позволяют с уверенностью ответить на все эти вопросы. При размышлении над ними приходится чередовать богословское представление о мире с научными фактами. Из религиозной литературы, которая в основном опирается на информацию пророков, имевших контакт «с небом», узнаём, что в этом мире всё временно – всё имеет своё начало и свой конец. Только Бог – вне времени и пространства. Он сотворил весь мир из ничего, одним своим словом. Из ничего было создано что–то материальное. Какая–то первая частица. Также вначале не было времени! Как только было запущено время, произошёл «большой взрыв». Оно, как поток прорвавшейся воды, движется по горному серпантину, захватывая с собой всё больше и больше камней и грязи. Вот камни и грязь – это пространство, чем дальше вниз его толкает время, тем его больше становится. Это перекликается с научной гипотезой о расширяющейся Вселенной. Поэтому рискну предположить: время – это энергия, которая переносит пространство. Время – величина циклическая. Сутки, год – видимые интервалы. Время движется по спирали, и каждая маленькая спираль находится в большой спирали. Самая большая временная спираль растёт вширь, тем самым расширяя пространство и расширяя Вселенную. На каждый новый виток оказывает влияние прошлый. Происходит как бы проекция. Поэтому события нынешних дней – это отголоски прошлого. Зачем Бог создал этот Мир и человека в том числе? Только одна причина приходит на ум. Чтобы, наблюдая за своим творением, познавать самого себя, так как в целом весь мир и мы в частности копия его. Написано в Ветхом Завете: «И сотворил Бог человека по образу Своему». Это не значит, что у него как у нас две ноги, две руки, человеческий лик. Суть заключается в одинаковой тройственной природе. Для лучшего понимания возьмём пример с компьютером. Из чего он состоит?

– Из системного блока, монитора, принтера, – стал перечислять Перепёлкин.

– То есть из так называемого «железа», – перебил Звягинцев.

– Да, – подтвердил Виктор.

– У Бога это будет весь материальный мир, частью которого является и человек со своим телом. Таким образом, мы разобрались с видимой частью мироздания. Ещё есть невидимая часть. Для её понимания вернёмся опять к компьютеру. Чтобы он работал, что ещё необходимо? – пытался наиболее доходчиво объяснить свою теорию Звягинцев.

– Воткнуть туда программы, – ответил Перепёлкин.

– Правильно, необходимо установить программное обеспечение. У человека это будет называться душою. У Бога – законами Божьими, то есть та программа, по которой существует всё мироздание и о которой мы говорили ранее и также заметили, что они намного сложнее, чем трактует современная наука. И третья составляющая – это дух. Душа и дух неразделимы между собой, дух исходит от души и также может оказывать влияние на душу. Это нам ярко демонстрируют йоги. В масштабах Бога такой пример находим в Ветхом Завете при описании сотворения мира: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет, и стал свет». Получается, что дух – это воля, наделённая знаниями, направленная на создание чего–то. Божий Дух – возможность воздействия на законы природы. Дух применительно компьютера – желание пользователя, подкреплённое умением решить определённые задачи с помощью ЭВМ. Человеческий дух – бесконтактное влияние на другие объекты. Один из примеров проявления человеческого духа – гипноз. Ещё есть мистические, так называемые тайные знания для посвящённых: каббала у иудеев, веды у славян, йога у индусов, цвигун у китайцев, магия у сатанистов. Это далеко не полный перечень учений, существующих на Земле в этой области. Как мы предположили, Бог, ангелы, дьявол и человек наделены способностями одной природы, но разным по силе даром и знаниями. Люди по своим возможностям являются самыми слабыми в этой иерархии. Несмотря на нашу несовершенность и порочность, Бог любит нас, так как мы его дети. И мы должны отвечать ему любовью. Дьявола тоже создал Бог, и в начале своего бытия сатана являлся ангелом, и имя ему было Люцифер. Но в какое–то время он перестал подчиняться Богу, посчитав себя равным ему, призвал под свои знамёна часть других ангелов и увёл их за собой. Они впоследствии стали «силами тьмы». Сначала Всевышний воспротивился монотонности существования и создал жизнь; потом Люцифер, пытаясь стать первым, восстал против Бога; Адам и Ева, искушённые змеем, сорвали плод с дерева познания добра и зла; Каин убил Авеля – события по значимости и по сути абсолютно разные, но имеющие, как мне кажется, один общий корень. Свет и тьма, добро и зло, воздержание и одержимость – противоречия, окружающие нас, но без них невозможна сама жизнь. Также как трение, с одной стороны мешающее движению, а с другой способствующее ему, так как даёт возможность оттолкнуться. Чтобы человек не навредил самому себе в этом сложном мире и жил в гармонии с окружающей природой, Господь дал ему постулаты виде заповедей. Отступление от них называется грехом. В русском языке слово «грех», «огреха», очевидно, изначально по значению соответствует определению «ошибка». У иудеев для этого понятия используется слово «хэт», то есть «промах». В греческом переводе – «промах, погрешность, провинность». Грешный человек – это невежественный человек по двум причинам. Во–первых, он не осознаёт всех отрицательных последствий своего поведения для себя самого. Во–вторых, он не умеет приводить в порядок те внутренние энергии, которые своим движением заставляют его совершать греховные поступки. Виктор, я, как смог, ответил на все твои вопросы, – подытожил Звягинцев.

– Тимофей Петрович, вы предсказываете будущее. Значит, всё предрешено заранее?

– Есть такой раздел в математике, как математическое моделирование, где даны правила расчёта поведения объекта при определённых условиях. Повторюсь, наше мироздание существует по написанной программе. Подозреваю, в этой большой программе есть подпрограмма, которая автоматически делает прогноз будущего. Так как все исходные данные в наличии, вероятность прогноза высока. Нужно только суметь получить информацию от «природного компьютера» и правильно её расшифровать. Чем и пользуются предсказатели. Расчёт ожидаемых событий – это ещё неполученный результат. «Нестандартные» поступки способны изменить предсказание, то есть судьбу.

От Звягинцева Виктор возвратился далеко за полночь. Завтра, хотя уже сегодня, он должен уехать из Захолустьева. Из квартиры выписался, с работы уволился, машину с учёта снял. Скрытно, незаметно побывал на квартире, забрал свои вещи. Немного оказалось их у него – две больших хозяйственных сумки. «Мерзко всё это, мерзко», – повторял про себя Перепёлкин, засыпая на лавке в строительном вагончике.

После того как Перепёлкин в тот судьбоносный воскресный вечер покинул Каменева и Антона, внук с дедом разбрелись по разным уголкам дачного участка. Антон на чердаке, лёжа на старенькой тахте, слушал плеер и смотрел журнал «Мир авто». Глянцевые картинки с «Майбахами», «Роллс–ройсами», «Ягуарами», «Бьюиками», «Феррари», «Ламборджини», «Бентли» в интерьере с красивыми домами и яркими девицами манили в сказочную страну, пропуском в которую являются деньги, и причём много денег. «Сколько надо бабла рубить, чтобы так жить?» – размышлял Антон. – «Мать – крутая, дед вообще конкретный мужик, и то таких возможностей не имеют. Кто может себе позволить такую роскошь?» Тем временем Виктор Алексеевич, сидя в беседке, просматривал газеты. Сняв наушники и выключив плеер, Антон, крича сверху, обратился к Каменеву:

– Дед, а почему ты «Хаммер» не купишь?

– На какой ляд он мне сдался, Антоша? – оторвав взгляд от газеты, ответил Виктор Алексеевич.

– Прикольно.

– Не машина, а переходящий вымпел глупости.

– Это что такое?

– В советское время была такая награда, являющаяся показателем общественного признания за какие–либо заслуги, в виде треугольного флажка и называлась она переходящий вымпел. По задумке он должен был вызывать чувство гордости у награждённого и зависть у окружающих. Вот у меня «Хаммер» и ассоциируется с переходящим вымпелом глупости. Совершенно непрактичный автомобиль. Расход топлива большой, а ширина машины создаёт неудобства при передвижении и на городских улицах, и по лесным дорогам. Одним словом – чистой воды амбиции.

– С вымпелом понятно. А почему глупости? – спросил Антон.

– Потому что эти амбиции удовлетворены за большие деньги.

– У нас в Захолустьеве есть же «Хаммер», – продемонстрировал свою наблюдательность внук.

– Знаю. Бандит он, – дед тоже оказался в курсе местных дел.

– А что, бандитам предписано на таких «тачилах» передвигаться?

– Видишь ли, для него это является знаком, на какой он стоит ступени лестницы бандитской иерархии. Как для военного звание, так для бандита автомобиль – мерило успешности в карьерном росте. Примерно где–то на генерала метит, – высказал свои соображения Каменев.

– В школе пацаны говорят, что того чувака на «Хаммере» зовут Гриней, и он – местный положенец. Москва его назначила смотрящим над нами. В соседнем районе другой смотрящий, и так по всей стране. Правда ли это? – задал внук очередной каверзный вопрос.

– Всё может быть. Времена смутные, – пояснил дед.

– Если он бандит, почему его не посадят в тюрьму? – не унимался Антон в поисках истины.

– Дойдёт очередь. Не всех же сразу, – Каменев постарался более или менее логично объяснить положение дел в государстве.

– Я тут на днях видел, как этот «Хаммер» к даче начальника милиции подъезжал, – не очень объяснимый факт привёл Антон.

– Работа с осведомителями, – пришла на ум Виктору Алексеевичу фраза из когда–то прочитанной детективной литературы.

– Дед, какие осведомители, если он – главный бандит района?!

Неплохой получился бы вопрос для такой передачи как «Человек и закон» или «Момент истины».

– Я не о нём.

Где–нибудь на ток–шоу и эта фраза прошла бы под бурные аплодисменты.

– А тот – главный милиционер района?! – наседал внук.

– Тогда корректировка плана совместных действий, – с кислой улыбкой ответил Каменев.

– Всё шутишь. Серьёзно не можешь объяснить, – с обидой сказал Антон и, надев наушники, продолжил слушать музыку и рассматривать фотографии. «Где тут всё объяснишь. У самого голова кругом идёт. У Маяковского только всё складно получалось: «Что такое хорошо? Что такое плохо?» Бойцы банд из девяностых стали в двухтысячных официальными работниками частных охранных предприятий. Данные организации возглавили главари преступных группировок или работники силовых органов в отставке, они сгладили ситуацию с воровством и угонами. Граждане стали свои авто оставлять на платных стоянках. Садовые общества взяли под охрану ряженые под казаков. В школах ввели на входе фейс–контроль, коттеджи обнесли заборами, на въездах различных учреждений поставили шлагбаумы. То есть они легализовали свои доходы. И им хорошо, и в государстве относительный порядок, и гражданам спокойнее. А если насчёт денег? То нас с 1917 года по 1991 год учили, что деньги – зло», – тираду про себя прочитал Каменев.