Кислород. Неугодный элемент

© Лик А., 2024
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025
Чтобы найти разгадку, нужно увидеть элементы, из которых состоит загадка.
Разгадай шифр и найди ответ.
Каждая цифра имеет значение, каждый элемент – кусочек пазла.
Загадка 1Каждая цифра – подсказка.
Чтобы найти разгадку и верно собрать разбросанные буквы, тебе нужно не только прогуляться по главам истории, но и побродить по этажам и секциям, исследовать стеллажи, полки и контейнеры, что хранятся в Архиве реликтов.
Подсказка:
1 цифра – номер главы;
2 цифра – номер буквы в слове.
Реликт № 1:
Пролог
Вы когда-нибудь были никем?
Зои сидела в маленькой камере, яркий неоновый свет бил с потолка и освещал каждый сантиметр белых стен и пола.
Когда ты никто, тебя не услышат, не увидят, не поймут. Когда ты другой, лучше бы тебе быть никем.
И Зои была никем последние четыре года, а может, она родилась такой. Другая с самого детства, непонятая, ненайденная, брошенная всеми, потерянная среди других, таких как все.
«Особенная», – говорила бабушка.
«Изгой», – думала Зои.
Только последние недели она ощущала себя нужной… Словно кто-то включил фонарь и осветил ей путь к выходу. Она наконец чувствовала, жила, дышала, перестала быть безликой.
Но она все та же Зои, девушка из Архива со вторым статусом.
Дверь бесшумно отъехала в сторону, и на пороге появились два высоких парня в красно-бордовой одежде.
Она медленно встала с пластмассового стула и на подкашивающихся ногах пошла к выходу. Через несколько минут будет объявлен приговор…
Ее судили за убийство, которого она не совершала.
Если Зои признают виновной – ее обнулят.
И она знала, что ее обнулят.
Зои грустно улыбнулась, понимая, что ее предали, а она даже не может рассказать об этом. Ей уже некому рассказывать, и вчера она сделала свой выбор между жизнью и правдой.
«Видимо, ничего не изменилось, слова людей по-прежнему ничего не стоят, а я ошиблась. Для всех и для него я никто, все тот же ноль. А что будет, если ноль разделить на ноль…»
Глава 1.1.22.1.2.1.2
Объект: _________________
Зои сидела за крохотным столом на одиннадцатом этаже Архива и вносила новые данные в базу реликтов, мысленно кляня сбой системы, который произошел еще на прошлой неделе. Техники до сих пор полностью игнорировали ее сообщение о неполадках, видимо, устраняя более важные проблемы, чем сбои в Архиве. Сегодня она почти весь день провела здесь, сканируя реликты воспроизводителем, а теперь, чтобы внести все в базу Архива, тратила в пять раз больше времени, чем положено. После каждой загрузки ей приходилось самой проставлять все отметки в карточке реликта и завершать загрузку вручную, вводя следующую информацию: «Данные внесены по состоянию на 404 год от Мировой катастрофы». Работа и так двигалась медленно – Зои была единственным сотрудником Архива реликтов. Ее офис и жилище располагались в самом Архиве, под который было выделено никому не нужное старое высотное здание в пятьдесят четыре этажа, сохранившееся еще со времен прошлой эры и расположенное на окраине Центрального поселения Первого континента. Только в этом здании еще жила история человечества до Мировой катастрофы. Многие считали пустой тратой пространства хранение вещей, книг, механизмов прошлой эры. Но такое решение было принято за сотни лет до рождения Зои, и никто не отваживался оспаривать его. Кроме того, все равно это здание было бесполезным для поселения, никто не пожелал бы разместить тут рабочие или жилые зоны. Зои была единственной, кто любил это место.
Она посмотрела на часы.
«Еще целых два часа до смены картриджа – времени на целую жизнь. Интересно, а у профессора, который изучает реликты на сорок девятом этаже, заряжен баллон? Он там уже целую вечность», – подумала Зои, и внутри зазвучало легкое эхо тревоги.
«Это совершенно не должно меня волновать, я уже делилась с ним. Хотя с моей-то работой у меня нет лишних картриджей, мне самой завтра нужно покупать кислород», – убеждала себя Зои, но беспокойство распылялось по ней с нарастающей силой.
Она заглянула в электронный кошелек и убедилась, что до ежемесячной выплаты у нее осталось еще на три картриджа кислорода и совсем немного на еду. Трех картриджей и того, который у нее сегодня есть на смену, вполне достаточно, чтобы выжить, но не более того. Зои давно научилась дышать экономно и не растрачивать ценные глотки воздуха, но для этого должно быть минимум эмоций и никаких физических затрат.
«Надо бы подняться и проверить, как он там», – наперекор здравому смыслу подумала Зои.
Посетители в Архиве бывали крайне редко, но профессор ходил сюда, сколько она себя помнила. А последние три месяца вообще зачастил, являясь каждую неделю. Но Зои это радовало, для нее он был живым связующим элементом с внешним миром, другом, тем, кто понимал ее. Тревога вспыхнула вновь: профессору было уже около шестидесяти лет, а это опасный возраст, когда организму требуется больше кислорода для поддержания всех функций. Зои читала об этом в первой после Мировой катастрофы энциклопедии, реликте, который нашла на сорок втором этаже.
Она любила свою работу и вещи, которые большинство называли «старьем прошлых веков» и до которых никому не было дела. Но для Зои Архив был целым, не известным никому, кроме нее самой, миром, в нем хранилось столько всего интересного и странного. Ее бабушка любила рассказывать о прошлом, о тех историях, которые дошли до нее. Сейчас это выглядело нереальной сказкой, но реликты подтверждали, что когда-то именно так и было.
Прошел еще час, время неумолимо неслось к закрытию Архива, и Зои спустилась в свой кабинет на первом этаже. Через час нужно заблокировать главные двери и сменить картридж, можно немного посмотреть что-то в «Нейро» или отправиться в капсулу для инкубационного сна. Бодрствовать в ночное время позволительно только богачам, чьи лимиты кислорода неиссякаемы, а она жила в режиме жесткой экономии каждого вдоха.
Зои улыбнулась, представляя, как прогуливается с безлимитным усовершенствованным картриджем, заправленным в баллон, под ночным небом, которое каждый вечер видит из окна Архива, смотрит на густые тучи, а если повезет, то и на звезды. Может, она даже бежит по улице, наслаждаясь движением и свежими каплями пара, которые касаются ее лица.
Прошло еще десять минут, но профессор по-прежнему не возвращался.
«Может, он опять забыл про время?»
В прошлом месяце такое уже случилось, и Зои пришла к нему очень вовремя: кислорода у профессора оставалось на десять минут, и ей пришлось делиться с ним своим. Ну и пусть после этого весь следующий день ей было тяжело дышать, зато она чувствовала себя нужной и, может, не такой одинокой.
Зои свернула голограммное изображение, отключила рабочий планшет, надетый на руку, и вышла из кабинета. В зданиях, сохранившихся с тех далеких времен, было что-то дикое, но уютное: пустые длинные коридоры, огромные безлюдные холлы и лифты. Ее это не пугало, а, наоборот, успокаивало, в отличие от большинства жителей Центрального поселения, да и других центров Первого континента. Люди боялись отголосков прошлого, лифтов и больших зданий, не оснащенных зарядными устройствами для баллонов и другими электронными приспособлениями новой жизни. Зои же испытывала необъяснимое чувство страха именно в новых районах, в капсульных домах, в нейросетевых центрах. Как рассказывала бабушка, Зои с самого детства недолюбливала нейрореальность, она предпочитала играть с пакетиками каши, а не лежать в инкубаторе, блуждая по сети «Нейро».
Зои посмотрела на свою правую кисть, на которую был надет планшет: небольшая квадратная пластина, от которой шли тонкие эластичные проводки, обнимавшие пальцы до самых кончиков. Входить в «Нейро» можно было через такой наручный планшет «устаревшим способом», как многие это называли, или через чип, установленный у каждого жителя в левой мочке уха. Нажал на чип – и ты уже в нейропространстве, обездвижен и спокоен. Погружаясь в сеть полностью, человек мог экономить кислород и другие ресурсы. Но на Зои «Нейро» действовало иначе, и чем больше времени она проводила полностью погруженной в сеть, тем больше ее организм потреблял, сердце бешено колотилось, а легкие требовали кислорода.
Зои потрогала мочку уха. Когда ей было пять лет, родители погибли, а ее передали на воспитание бабушке, которая поселилась с ней в Архиве. Именно бабушка Ро научила Зои экономить кислород, жить в реальном мире, несмотря ни на что и без длительных погружений в «Нейро». Они каждый день существовали среди стен, бетона, стекла и реликтов, среди тех сказок прошлого, что бабушка рассказывала. Но полгода назад бабушка умерла, оставив Зои совершенно одну в этом огромном чужом мире.
Зои дотронулась до стен главного холла и вспомнила, как бабушка Ро первый раз привела ее сюда, показала эти огромные пространства, заполненные реликтами, и помогла найти свое место в жизни и дом, где она была счастлива, где могла быть собой.
Когда Зои исполнилось семнадцать, она поняла, что получить профессию в «Нейро» или, тем более, в «Синтезе» она никогда не сможет, а покупать кислород – жизненная необходимость. И тогда она подала заявку на работу в Архив, чтобы трудиться в нем вместе с бабушкой. Как оказалось, никто, кроме них, не хотел работать здесь – это была бесперспективная, к тому же мало оплачиваемая должность, не та профессия, о которой все мечтали. Престижным считалось разрабатывать, создавать, чинить, перерабатывать программы, нейроресурсы и электронику, которая заполонила все поселение и стала неотъемлемой частью жизни. Ну а как было еще выжить, если все растения на планете погибали и никто не мог остановить этот процесс.
Четыреста четыре года назад настал день, который называют Мировой катастрофой, когда Земля стала непригодна для растений, а количество кислорода в атмосфере уже не позволяло человеку дышать. Только корпорация «Синтез» была готова к этому дню и смогла оградить крошечную часть Первого континента синтезированной кислородной паутиной. Выживших обеспечили специально разработанными баллонами, в которые вставлялись картриджи с кислородом. Но как бы «Синтез» ни пытался восстановить прошлое, ни его постоянно совершенствуемые механизмы, ни искусственно выращенные аналоги растений не могли вырабатывать кислород в нужном количестве. Он стал валютой и богатством современного мира. Так человечество, или то, что от него осталось, начало новую эру.
Звук шагов Зои эхом разлетался по широкому холлу, она повернула за угол к лифтам и взглянула на часы баллона – тридцать минут.
«Надеюсь, успею», – подумала Зои и нажала кнопку лифта.
Она никогда не боялась ездить на лифте, хотя этой фобией страдало большинство жителей поселения, поговаривали даже, что вскоре все лифты старых зданий будут запрещены в целях безопасности, ведь если лифт застрянет, а кислород в картридже закончится, то никто и ничто уже не поможет. Поэтому все современные постройки последних столетий были оснащены только элеваторами и лестницами, а их высота не превышала пяти этажей. А вот высотки прошлых веков оказались бесхозными и никому не нужными, и только две из них были сохранены как напоминание о прошлом и как основные источники энергии, так как их окна переоборудовали в солнечные батареи. Одна высотка была приспособлена под хранилище реликтов и стала Архивом, вторая башня была адаптирована и использовалась для лабораторий «Синтеза», но не ее верхняя часть, а то, что было спрятано под землей. Говорили, что там целый город лабораторий, но все могли только гадать, так как корпорация «Синтез» отлично охраняла свои тайны.
Зои поправила кислородную трубку в носу и улыбнулась. У нее была обычная прозрачная тонкая трубка, которую она могла себе позволить. Недавно в рассылке «Нейро» она видела новые, тонкие, из материала, который сливался с кожей, и трубка становилась почти незаметной.
«Ну и мода пошла, – подумала Зои. – То трубки украшали росписями, то они были матовые или разных цветов, а сейчас все хотят представить себя без них».
Она этого никогда не понимала, какая разница, через какую трубку дышать, главное – дышать. Но для других трубка, картридж и баллон были показателями достатка, должности и статуса человека в поселении.
Двери лифта открылись, Зои зашла и нажала на сорок девятый этаж. Дверь закрылась, и лифт понес ее наверх.
– Профессор, вы где? – крикнула она, и ее голос разнесся по длинному коридору.
Тишина, которая царила на этаже, показалась ей странной. Обычно, когда профессор приходил в Архив, от него было достаточно много шума. Он то разбирал реликты, то пытался включить какие-то штуки и всегда что-то приговаривал сам себе. Сейчас же на этаже была пугающая тишина.
Зои еще раз крикнула и, не дождавшись ответа, пошла к первому отсеку. Открыла дверь и заглянула в темную комнату. Над ней зажглись два длинных светильника, и холодный белый свет залил заставленное стеллажами пространство. Она пробежалась взглядом и машинально посмотрела на часы – двадцать пять минут.
Вышла и быстро пошла дальше. Еще несколько секций тоже оказались пустыми.
«Может, он спешил и ушел, пока я была на одиннадцатом этаже? Хотя странно, профессор всегда прощался со мной, дожидался меня, даже когда я была на других этажах».
Оставалось еще с десяток секций и совсем мало времени. Зои повернула направо и прошла еще три отсека. Ничего. На часах – пятнадцать минут. Через пять минут зеленая кнопка на баллоне и часах начнет раздражающе мигать красным. Она сжала губы, накрыла баллон кофтой, чтоб сигнал не маячил перед глазами, и повернула налево. В дальнем отсеке, в конце длинного коридора мигал свет.
– Профессор, вы там? – крикнула Зои, но ответ не прозвучал.
Она остановилась и огляделась: тишина все так же висела в воздухе, за матовыми стеклами боковых отсеков никакого движения, свет нигде не горит. Она сделала короткий вдох и пошла прямиком к дальней двери. Подойдя ближе, заметила, что дверь не закрыта, потому что в проеме на полу что-то лежит. Наклонилась, подняла странный прямоугольный предмет, и двери тут же сомкнулись.
«Наверное, реликт. Только вот что он здесь делает? Может, профессору зачем-то понадобились приоткрытые двери отсека? Что происходит у него в голове?»
Зои решила, что, как только найдет профессора, сразу выразит ему свое недовольство, а если не найдет, то при следующей встрече. А пока нужно убрать этот реликт туда, где ему и место.
«Только вот где его место?» – Она насупилась и еще сильнее разозлилась на профессора.
Этот этаж пока не занесен в базу, и ей придется сканировать реликт, искать его название в «Нейро», потом спускаться на минус второй этаж и рыться в журналах, чтобы понять, в какой контейнер его нужно вернуть. Она осмотрела тяжелый реликт: сверху он был покрыт шершавой пластмассой, на одной короткой стороне торчали два тонких металлических штырька – острые, тонкие, сделанные из какого-то металла. На другой стороне была небольшая плоская кнопка. Зои хотела нажать на нее, но взгляд упал на часы – одиннадцать минут. Она засунула реликт в карман широких штанов и нажала на панель отсека. Двери разъехались, лампы спокойно осветили помещение, и Зои осторожно вошла внутрь. Перед ней возвышались до самого потолка ровные ряды стеллажей, заполненные контейнерами. Один из них стоял на полу открытым, но профессора не было видно.
«Я все ему выскажу, теперь точно! Мало того, что ушел и не сообщил, так еще и не убрался за собой».
Она подошла к контейнеру, заглянула внутрь и боковым зрением заметила что-то в темном углублении за стеллажами. Сжала запястье левой руки, там, где у нее был шрам, и ее пальцы почувствовали тонкую неровную поверхность кожи, прошлись по очертаниям и надавили на зарубцевавшийся порез, словно пытаясь вдавить его внутрь и спрятать. Немного уняв подступающую злость, Зои отпустила руку и двинулась в сторону углубления. Через каждые несколько шагов загоралась новая лампа на потолке, освещая определенный участок отсека. Она сделала еще шаг, и яркий свет загорелся над углублением. В углу на полу лежал профессор, глаза его были открыты и, не моргая, смотрели в потолок.
Зои вскрикнула и быстро закрыла рукой рот и нос. Оставалось всего шесть минут до смены картриджа, а она застыла и не могла пошевелиться, пытаясь подавить всхлипы и крики, которые рвались из нее. От сбитого дыхания и заканчивающегося кислорода Зои тяжело и шумно задышала, словно всасывая воздух.
«Успокойся, успокойся, успокойся», – твердила она себе.
Потом сжала руки в кулаки и сделала то, что запрещала себе делать уже очень давно: рывком вытащила трубку из носа и закрыла глаза. Сердце все еще стучало, голова кружилась, а кислород в ее легких иссякал. Но только в такие моменты страх и тревоги отпускали ее, а все тело и мысли успокаивались. Она не боялась смерти, у нее не было самого известного страха ее поколения – «кислородного голодания». Вопреки всему, именно в эти секунды она чувствовала себя живой, существующей, способной удержать жизнь в руках.
Зои открыла глаза, вернула трубку в нос, сделала глубокий вдох и, подбежав к профессору, попыталась растормошить его, но его кожа была холодной, а глаза незрячими. Она тут же взглянула на баллон, на котором горела тусклая маленькая зеленая лампочка.
«Не может быть… Видимо, баллон сломался», – подумала Зои и побежала к лифту, задерживая дыхание.
Три минуты.
Лифт едет одну минуту сорок семь секунд, значит, в запасе будет еще минута. Она нажала кнопку, и двери тут же открылись.
«Хорошо, что в здании обычно никого нет, и лифт, как охранник, ждет меня на нужном этаже», – подумала Зои.
Она домчалась до своего кабинета. Дышать было тяжело, и она задерживала каждый глоток воздуха в легких, стараясь не паниковать. Облокотилась о рабочий стол, где на видном месте лежал приготовленный заранее картридж, дрожащей рукой сняла с ремня круглый баллон размером с ладонь, ловким движением достала из него пустой и вставила новый. Ее тело слабело, голова кружилась, но, как только огонек зажегся зеленым, она сделала глубокий вдох и осела на пол…
Глава 2.8.22.2.1.3.12
Объект: _________________
«Одно дело вытаскивать трубку из носа, зная, что в любой момент ты можешь вернуть ее обратно, и совершенно другое – чувствовать, как ты задыхаешься».
Зои восстановила дыхание и закрыла лицо ладонями. Нельзя плакать, ей нельзя плакать: сбитое дыхание – это всегда дополнительный расход. Она задержала воздух внутри, досчитала до пяти и включила планшет на руке. Нажала на экстренную кнопку, которая давно стала частью главного голографического экрана любого планшета, и услышала электронный голос, призывающий к спокойствию. Следом монотонно прозвучала инструкция, что необходимо говорить.
– Зои, статус два, чип № 543 787, восемнадцать лет, Первый континент, Центральное поселение, Западный район пять, здание «Архив реликтов».
– Опишите проблему тремя словами, – произнес механический голос.
– Мне кажется, умер человек. – Зои запнулась, поперхнулась воздухом и, закашлявшись, добавила: – Профессор Володар.
– Продиктуйте номер чипа пострадавшего, для этого отогните мочку уха и посмотрите с обратной стороны, где находится вход для нейроподключателя.
«Нет уж, отгибать ему я ничего не буду», – подумала Зои, трясущимися руками нашла в планшете журнал посещения, открыла его и продиктовала номер чипа профессора.
Голос оповестил, что защитники и медики выехали к ней.
Она сидела на полу и смотрела на металлические ножки стола, черная краска на которых уже начинала шелушиться. Ей хотелось подползти и избавить металл от этих отслоившихся частиц, помочь ему очиститься, но она отбросила глупые мысли, встала и поправила одежду. В кармане мешался тот странный предмет, найденный наверху. Зои вытащила его и стала рассматривать, чтобы хоть как-то избавиться от картинки лежащего на полу профессора с бледной кожей и такими же бледными глазами.
«Наверное, это реликт, который профессор изучал. Или он мог выпасть из контейнера. Но почему тогда он лежал у двери? Как там оказался? Может, профессор его туда зачем-то положил? Надо было мне поехать к нему раньше, он всегда был таким увлеченным и безрассудным, когда втягивался в изучение реликтов, мог ведь и не заметить, что кислород заканчивается, а этот баллон… Как он мог сломаться, не отправить сигнал? О, святой фотосинтез! Он задохнулся в одиночестве Архива. Это я виновата, я! Я же знала, какой он, ну почему не пошла, не проверила его».
Зои открыла замок на центральной двери, села в кресло и, уронив голову на стол, зажмурила глаза. Еще один человек, который общался с ней, кому она была небезразлична, умер, покинул ее, а она ничего не сделала. И что теперь? Она осталась одна в этом Архиве никому не нужной, как и все, что хранилось здесь.
Зои стащила планшет с кисти, сжала его всеми пальцами и, не выдержав, швырнула в стену. Он ударился о толстое матовое стекло, упал на пол, а она, закинув голову назад, тихо сказала в потолок:
– Почему все меня оставляют? Что я делаю не так? Сначала родители, потом бабушка Ро, теперь профессор… Почему?!
С улицы послышался вой сирены. Зои убрала реликт в ящик стола, подняла планшет с пола – ни единой царапины. Заведующий Архивом не солгал, когда говорил о сверхпрочном корпусе и экране, передавая его Зои. Как в дальнейшем оказалось, эта прочность – единственное, на что выделили достаточно средств.
Створки центральной двери разъехались, и Зои увидела, как в помещение входят двое мужчин в форме защитников правопорядка темно-бордового цвета и два медика в форме бледно-желтого цвета. Странная мысль пришла ей в голову:
«Кто и почему выбрал именно эти цвета для разделения профессий?»
Защита – красно-бордовый.
Медики – желтый.
Работники «Синтеза» – белый.
Оттенки зависели от должности и назначения – от кипенно-белого у руководства и Совета «Синтеза» до серого цвета у самых простых техников.
Административно-управленческие функции выполнялись в синей форме. Все остальные могли одеваться, как хотели, видимо, от неважности их профессии для поселения и отсутствия высокого статуса.
– Добрый вечер. Нам поступил сигнал о происшествии, – сказал пожилой мужчина из защиты.
«Еще пару лет, и его отправят на пенсию дожить свою жизнь и додышать пенсионные картриджи», – подумала Зои, вставая. Она как-то читала в архивной книге, что средняя продолжительность жизни человека до Мировой катастрофы составляла семьдесят лет – целые полторы жизни обычного человека по новому счету. Дожить до пятидесяти – это уже огромная удача. Хотя говорят, что богачи Континента, профессора и важные работники «Синтеза» живут и больше семидесяти. Зои таких ни разу не видела, но ей очень хотелось верить, что это возможно.
Покашливание защитника отвлекло ее от мыслей, и она сказала:
– Да, простите.
Защитник достал считыватель и выставил перед собой. Зои подошла и подставила мочку левого уха. Он посмотрел информацию и поднял на нее высокомерный взгляд.
– Я работаю в Архиве.
– То есть тут.
– Да.
– И что же произошло? – с недоверием спросил защитник.
– Сегодня пришел профессор Володар – он изучал реликты на сорок девятом этаже, но к закрытию не спустился. Я обычно блокирую двери в семь вечера. – Она глянула на часы – без четверти восемь – и тяжело выдохнула.
– И?
– Я пошла его искать и… нашла.
– Что нашли? – уточнил один из медиков.
– Мертвого профессора.
– Хорошо. И где он? – продолжал тот.
– Ничего хорошего! – возмутилась Зои.
Защитники усмехнулись.
«Конечно, цинизм в наше время никто не отменял. Чем меньше людей, тем больше кислорода. Но не до такой же степени», – подумала Зои.
– Покажите, где тело, – сказал медик.
– Надо подняться, – ответила она и пошла к лифту.
Но когда сделала несколько шагов, почувствовала, что за ней никто не идет. Зои обернулась – на лицах защитников и медиков явно читалось смятение.
– И как мы поднимемся… на какой, на сорок девятый этаж? – нервно спросил второй защитник.
– На лифте, – спокойно ответила Зои.
Лица мужчин сморщились, словно она предложила им искупаться в кислотной реке.
– Привезите тело сюда, – важно сказал защитник.
– Я не могу.
Их брови взлетели вверх. Второй статус Зои не позволял перечить защитникам, да он вообще ничего не позволял. Поэтому она быстро начала пояснять свои слова:
– Я не смогу его поднять и дотащить до лифта.
Защитники недовольно переглянулись.
– Это безопасно? – спросил один из них у медиков.
Те только пожали плечами.
– Все нормально, лифты здесь исправно работают, – произнесла Зои громко и уверенно.
Она вызвала самый большой лифт из пяти имеющихся, и они впятером вошли в кабину.
– Может, нам стоит разделиться? – уточнил медик. – Для безопасности.
– Не переживайте, я катаюсь на них каждый день. По инструкции этот лифт выдерживает до двадцати человек.
Зои пыталась убедить их, что все безопасно, но видела по взглядам мужчин, что ее слова звучат не как заверение знающего и смелого архивариуса, а как бред сумасшедшей, которая за тридцать картриджей в месяц несколько раз в день рискует своей жизнью.
Лифт без заминок поднял их до нужного этажа. Когда они вышли из кабины, один из медиков громко выдохнул. Наверное, он полторы минуты пытался не дышать или боролся с приступами страха. Первое время Зои тоже паниковала в лифте, но со временем поездки стали неотъемлемой частью ее жизни.
Зои отвела всех к отсеку, где нашла профессора, и показала в тот угол, где лежало его тело. Защитники и медики пошли к нему, Зои же осталась у дверей. Она посмотрела на открытый контейнер с реликтами посреди помещения и решила отодвинуть его с прохода. Подошла, заглянула внутрь, увидев какие-то коробочки и пакетики с яркими картинками, закрыла крышкой, валявшейся на полу, аккуратно сдвинула вбок и тут услышала, как мужчины взволнованно переговариваются за стеллажом. Защитник громко спросил:
– Вы уверены? Как такое могло произойти? Ясно. Тогда я вызываю ловца.
Старший защитник прошел мимо Зои и вышел в коридор, вызывая кого-то.
Зои аккуратно заглянула за стеллаж, но увидела только второго защитника, осматривающего все вокруг. Медиков видно не было, они находились в углублении. Через несколько минут вернулся защитник и, подойдя к Зои, сказал:
– Не трогайте здесь ничего. Скоро прибудет ловец.
– Зачем? – неуверенно спросила она.
– Здесь произошло убийство, – важно произнес защитник и пошел между стеллажами к медикам.
– А-а-а, – только и ответила Зои.
«Убийство… Что он имел в виду? Может, они считают меня виноватой, что не предупредила профессора, что не проследила?!»
Она судорожно начала вспоминать перечень своих обязанностей, указанных в инструкции, но, как ни старалась, не могла вспомнить ни одного пункта, подходящего под этот случай.
«Следить за Архивом и сохранностью реликтов. Открывать Архив, закрывать Архив. Сканировать реликты, заносить в базу. Отмечать в базе посетителей. Раз в месяц направлять в главный офис администрации отчет о количестве занесенных реликтов. Ставить отметку об утраченных и поврежденных реликтах. Сдавать раз в три года испорченные реликты на утилизацию. Вроде все.
Ничего про то, что я должна обеспечивать кислородом посетителей. Да и мне никто не выдавал для этих целей запасных картриджей».
Зои еще раз посмотрела на контейнер, который только недавно закрыла, – № 49-327.
Стрелка на часах уже стремилась к девяти, а она все так же стояла в отсеке и ждала указаний, хотя ей давно пора было отправляться в инкубатор. Она встала и подошла к защитникам.
– Подскажите, пожалуйста, я могу идти к себе?
Они обернулись и внимательно посмотрели на нее:
– Нет. Мы ждем ловца.
– Но мой кислород…
– Мы ждем ловца, – как-то зло произнес пожилой защитник. – Хотя иди вниз, когда ловец прибудет, проводи к нам.
Зои спустилась и пошла в кабинет. Налила теплой воды из литрового фильтра, открыла ящик и посмотрела на найденный реликт. Только теперь она поняла, какую глупость совершила, взяв его с пола. Но деваться уже было некуда: не пойдет же она наверх и не скажет, что забрала что-то важное?! Она даже не представляет, что они с ней сделают за такое.
Основные двери судорожно раскрылись, и в здание зашла целая группа людей в ярко-красной форме. Во главе шел высокий мужчина с небритым лицом и синяками под глазами. Зои вышла им навстречу.
– Добрый вечер. Я – Зои.
– Отведи нас на место происшествия, – приказным тоном велел небритый мужчина.
Зои машинально пересчитала людей, как обычно пересчитывала контейнеры в отсеке, – всего семь человек. Увидев суровые лица мужчин, она не стала даже предлагать им поехать в лифте без ее сопровождения. Проводила сначала ловца с угрюмым лицом и двух защитников постарше, а потом еще четырех, которые ждали внизу.
«Сколько времени они все тут пробудут, даже страшно подумать. А мне их всех еще спускать надо, – расстроенно подумала она. – Слишком много людей и потраченного времени. Очень много». – И машинально погладила свой плоский баллон.
Ловец приказал Зои идти к себе, и она вернулась в кабинет, направила экстренный отчет в администрацию и стала ждать, устроившись в кресле. Делать было нечего, время тянулось так медленно и напряженно, что внутри нее разрасталась странная тревога от непредсказуемости происходящего. Она еще никогда не слышала про убийства. В поселении такое случалось крайне редко и противоречило всем принципам.
Зои нужно было срочно отвлечься, она прикрыла глаза и стала вспоминать отсканированный сегодня реликт – хрустальную вазу двадцать первого века, служившую для того, чтобы хранить цветы.
Она никогда не видела живых цветов, только поразительные картинки с диковинными вспышками цвета. Неужели раньше на планете существовали такие удивительные живые растения?
«Только зачем нужна ваза, если все растения произрастали из земли?»
Бабушка Ро обожала картинки с цветами, и часто они с Зои рассматривали их перед сном, представляя, как тот или иной цветок мог выглядеть вживую, какого он был размера, как пах, каким был на ощупь. Бабушка Ро привила Зои настоящую любовь к изучению истории прошлых веков, интерес к тому, что уже давно было утрачено. Воображение тут же переносило ее в несуществующий мир, где вокруг буйствовали яркие краски распускающихся цветов, зеленые листья на растущих из самой земли деревьях, сочная натуральная трава. Зои постаралась представить, как в вазе, наполненной землей, растут ирисы. Это были ее любимые цветы. Она рассматривала на фотографиях каждый лепесток и часто делала зарисовки у себя в планшете, разукрашивая свои собственные ирисы в разные цвета. Сейчас бы пойти в инкубатор, уснуть и очутиться в собственном саду…
– Зоя, чип № 543 787? – вырвал ее из несуществующей реальности чей-то хриплый голос.
Она открыла глаза, внимательно посмотрела на ловца, который стоял прямо перед ней, и по коже пробежали мурашки.
«Ну и тип, даже сам спустился на лифте».
– Зои, – тихо поправила она, но ловец не среагировал.
Высокий, худощавый, с блеклым цветом лица и какими-то прозрачно-серыми глазами. Губы сухие и потрескавшиеся. Он явно мало употреблял положенные витамины, и Зои было странно видеть у человека в ярко-красной униформе признаки истощения. Она-то всегда думала, что ловцов снабжают всем не меньше, чем сотрудников «Синтеза».
– Мне нужно вас допросить, – сухо сказал ловец и покрутил черный резиновый браслет на руке. – Мы закончили обследование места происшествия, тело отправлено в крематорий, – привалившись к столу, отчеканил он.
Зои кивнула, подумав о надменности ловца, который даже не соизволил представиться, но ничего не сказала.
– Зоя, вы были знакомы с профессором Володаром?
– Да, он был посетителем Архива. Зовите меня, пожалуйста, Зои.
– Как часто он сюда приходил? – продолжал ловец, никак не отреагировав на ее просьбу.
– Где-то раз в неделю, иногда раз в две недели.
– Направьте мне регистрационную базу. Свои реквизиты я вам переслал.
Зои заглянула в планшет, который все еще держала в руке:
«Рим. Чип № 542 114. Старший ловец Центрального района. Статус семь».
«Вот это статус, а я-то думала, что седьмой дают только управляющим. Но, может, старшим ловцам тоже полагается, не мне судить, у меня вообще второй, почти самый низ статусной шкалы. Моя работа и моя жизнь не нужны и не важны никому. Хотя две ступени от ноля – это же тоже что-то».
– Завтра все вам направлю, – спокойно ответила Зои и сдержанно улыбнулась.
– Сейчас, – надменно произнес ловец.
– Сейчас не могу.
– Это почему?
– У меня второй статус.
– И? – недоуменно спросил он.
– Мне не положено пользоваться «Нейро» и административными ресурсами в ночное время, то есть после десяти вечера.
Ловец взглянул на часы: стрелка приближалась к одиннадцати.
– Я должна быть в инкубаторе уже час как. – И Зои пожала плечами, стараясь скрыть улыбку, которая так и рвалась к губам.
– Ясно, жду завтра с самого утра, – недовольно согласился ловец. – Вы общались с профессором?
– Бывало.
– Значит, общались, – сделал свой вывод ловец. – Вы были близки?
– Что?! – Зои нервно вскочила с кресла.
Ловец внимательно посмотрел на нее холодными, невыразительными глазами и повторил:
– Вы были близки?
– В каком это смысле?
– В прямом. В том смысле, о котором вы подумали.
– Нет, конечно нет. Он был посетителем Архива.
«И другом бабушки», – про себя добавила Зои.
– И часто у вас бывают тут посетители? – уточнил ловец и, окинув маленький кабинет взглядом, чуть поморщился.
– Нет, – с горечью призналась Зои.
– Ясно. Что вы делали и где были с пяти вечера и до момента, когда позвонили в экстренную службу?
– Я? – удивилась Зои.
– Да, вы.
– Вначале я была на одиннадцатом этаже, сканировала реликты и заносила их в базу, а потом здесь, в своем кабинете.
– Данные вы заносите через планшет?
– Да, конечно.
– То есть вы могли быть в любой точке здания.
– Я ничего не понимаю, – тихо произнесла Зои. – Меня не снабжают запасными картриджами кислорода для посетителей. Я не могу контролировать их смену.
– Вы это о чем? – удивился ловец.
– Ну, я не знала, что у профессора заканчивается кислород или что у него что-то с баллоном. Как я могла это знать? Да я бы и не смогла ему помочь, у меня только этот картридж, – сказала она и показала на пояс.
– Ах, вот вы о чем.
– Профессор же умер от этого? Да?
– Нет, Зоя. Профессор умер от сильного и продолжительного разряда тока. Кислорода у него было предостаточно.
– Вы хотите сказать, вы… что… его убили? – испуганно посмотрела на ловца Зои.
– Я хочу сказать то, что говорю. Так, значит, как вы утверждаете, вы были на одиннадцатом этаже и в этой комнате.
Она кивнула и стала нервно теребить свою трубку. Ей так хотелось рвануть ее из носа и задержать дыхание, а потом открыть глаза и понять, что все, что случилось в этот вечер, было всего лишь ночным кошмаром.
– Кто-нибудь еще был в здании? Другие посетители? Работники?
– Нет, – удрученно ответила Зои. – Из посетителей был только профессор.
– А рабочие, техники или кто тут у вас еще есть?
– Тут работаю только я, – полностью скукожившись, сказала Зои, понимая, как это выглядит со стороны.
Ловец вольготно откинулся назад и прижался спиной к стене.
– Зоя, вы не хотите мне ничего рассказать? – спросил он, нависая над ней.
Она уже теребила пальцами края кофты и не знала, как ей стоит себя вести. А еще ее мысли постоянно возвращались к реликту, который лежал в верхнем ящике стола. Если ловец найдет его в столе, то ей уже не выкрутиться. С каждым вопросом она все четче осознавала свое прискорбное положение и не знала, как же ей объяснить, что она тут ни при чем.
– Нет, – почти шепотом сказала Зои.
– Вы уверены? Может, есть какой-то секрет, которого я не знаю. Или профессор вел себя неподобающе с вами, и вы были вынуждены что-то предпринять? Особенно с вашей разницей в статусах.
– Нет, нет, нет! – резче и громче, чем ей хотелось, выкрикнула Зои. – Он был хорошим и воспитанным. И он никогда не говорил о наших статусах. Мы общались по-человечески. Он помогал мне, спрашивал, как у меня дела, чем я занималась и что интересного отсканировала из реликтов. Он всегда интересовался реликтами, это была наша любимая тема.
– Хорошо, я вас понял. То есть вы, молодая, красивая девушка, его не интересовали, а вот старые реликты прошлой эры он очень любил. Ясно. Как вы думаете, могло это быть ограбление и могло ли что-то пропасть из Архива?
– Я не знаю. Я вношу в реестр пока только реликты с одиннадцатого этажа, а он был намного выше.
– А почему профессор был на сорок девятом этаже? Вы знаете, что он искал, что изучал?
– Нет. Он часто здесь появлялся, изучал то реликты, то старую архивную базу, ее составили еще сто пятьдесят лет назад, когда свезли сюда все вещи прошлого. Я создаю новую базу с полномерным объемным изображением реликтов, их историей, описанием, составом.
– А как было раньше?
– Раньше указывали только название, предположительный период и цель использования и прикрепляли фотографию.
– Понятно. И вы ничего не видели и не слышали сегодня? Может, что-то странное произошло? Пришел какой-нибудь техник?
– Нет, все было как обычно.
– А кто-то мог войти в здание без вашего ведома? Слежение работает по всему зданию?
– В здании нет системы слежения. Все камеры старые и нерабочие, считай, тоже реликты, – ответила Зои. – Поэтому когда я ухожу наверх, то закрываю центральные двери. А если кто-то из посетителей придет, он позвонит по коммуникатору, и я спущусь и открою дверь. Еще можно войти, отсканировав чип (но это только для тех, у кого статус от восьмого), как и во все административные помещения. Поэтому никто не мог войти без моего ведома, – совсем поникшим голосом закончила она.
Ловец взглянул на часы, а Зои на только замигавшую кнопку на его баллоне.
– Мне пора и вам тоже. Но я еще вернусь. Вы живете здесь?
– Да, мой инкубатор стоит в дальней комнате на этом этаже.
– Хорошо, во сколько вы должны открывать Архив?
– В восемь утра.
Ловец еще раз оглядел кабинет Зои, покрутил браслет на руке и вышел, тяжело шагая в сторону главной двери.
Глава 3.5.22.2.1.1.2
Объект: _________________
Зои проснулась от привычного звука будильника. Она лежала в своем инкубаторе, который был простым и дешевым, но она им очень дорожила. Длина его была всего два метра и сорок сантиметров, ширина и высота – по метру. Он стоял на невысоких металлических подставках полуметровой высоты. Дверь инкубатора из матового стекла открывалась вручную, не то что у моделей последних двух лет, где открытие и закрытие осуществлялось через голосовую команду. Бабушка купила его ей на четырнадцать лет, когда ее длинное худое тело перестало помещаться в детский.
Внутри инкубатор Зои тоже не отличался оригинальностью. Никаких наворотов, новшеств, но все удобно и практично. Спальное место с регулировкой температуры на всю длину, на левой стороне у изголовья расположились панель управления и небольшая выемка для баллона с зарядной пластиной, под выемкой – небольшой пластиковый дезинфицирующий карман для трубок. Зои протянула руку к панели управления и выключила будильник. Перевернулась на бок и, открыв глаза, посмотрела на экран:
Время: 07:00.
Время минимального расхода кислорода:
5 часов 52 минуты.
Уровень кислорода: 19,9 %.
Обычно Зои спала не меньше восьми-девяти часов, чтобы сэкономить кислород: чем дольше сон, тем экономнее он расходуется. Но вчера она поздно легла и никак не могла уснуть, думая о произошедшем. И вот ее легкие потратили больше, чем она планировала.
«И как тут накопить, чтобы исполнить заветные мечты? Видимо, я никогда не буду гулять ночью по городу, не зайду в бар, не буду кружиться в танце, не думая о дыхании. И я никогда не смогу бежать по улице навстречу рассвету».
Она столько раз представляла себе эту заветную ночь, когда сможет позволить себе все. Но для этого ей нужен был кислород, а копить его оказалось намного сложнее, чем она ожидала.
Зои нащупала баллон, достала его из зарядной выемки и сунула в специальный карман домашних штанов. Достала трубку и надела на себя, подключив к баллону, нажала на кнопку экрана и проверила уровень кислорода за инкубатором – одиннадцать процентов. Включила баллон, вдохнула и открыла инкубатор. Прошла в ванную и включила монитор по системе жизнеобеспечения:
H2O очищенная: 60 литров.
H2O нагрето: 10 литров.
H2O без очистки: не ограничено.
«Отлично! Плюс десять литров очищенной воды, которые я вчера не израсходовала, – подумала Зои и слабо улыбнулась. – Интересно, зачем сделали кран с неочищенной водой и еще выводят ее неограниченное количество на мониторы? Разве кто-то ей пользуется, если она не соответствует параметрам безопасности?»
Зои никогда не открывала кран с неочищенной водой. В детстве бабушка часто повторяла, что все болезни и ужасы их времени именно от неочищенной воды. И каждый раз, когда Зои подходила к монитору, сразу вспоминала эти слова, даже мысль нажать не ту кнопку и включить не ту воду вызывала неподдельный ужас. Она, конечно, слышала, что это все байки и что эту воду только пить нельзя. Но вдруг химикаты попадут на кожу, останутся на ней, она забудет о безопасности, и так они «проберутся» внутрь нее? И что тогда? Медика она себе позволить не может и будет скрюченно валяться на полу, ожидая, когда все ее органы перестанут функционировать. Ее передернуло, тут же появились перед глазами белое лицо профессора и его широко открытые глаза. Она постаралась отвлечься, налила немного воды в стакан, умылась и почистила зубы, а в паровой кабине ее тело облепило дезинфицирующим паром, и в воздухе повис сладкий аромат. Пару недель назад Зои не удержалась и заказала себе ароматизатор для паровой кабины, чтобы перебить этот тошнотворный запах антисептика, который был повсюду: в ее комнате, в кабинете, в инкубаторе, в холле Архива, на улицах поселения, на телах и одежде людей. Все пахло невыносимой чистотой.
Зои с наслаждением еще несколько раз вдохнула новый приятный аромат и вышла из кабины. Надела привычный рабочий костюм, широкие штаны, которые болтались на тонких длинных ногах, и широкую серую кофту. Год назад она заказала себе одежду, но в программе произошел сбой, и ей прислали на три размера больше. Первой мыслью было тут же сообщить об ошибке и вернуть все и сразу. Но, к разочарованию Зои, она дотянула до последнего дня, когда всю одежду нужно было сдать в чистку, иначе ей светило еще тридцать дней ожидания. Зои, кривясь, натянула широкую кофту и впервые ощутила себя свободно и удобно. Больше никакой синтетический материал не прилипал к коже, не натирал и не сжимал всю ее, оголяя кусочки бледной кожи. Бабушка ничего тогда не сказала, а только посмеивалась над новым стилем внучки. Но Зои было удивительно удобно, и с тех пор, в обход моды и подтруниваний бабушки, она продолжала носить одежду большего размера. Кроме того, эту программную ошибку так никто и не заметил, а ее саму никто в Архиве не видит, а значит, никто не осудит и не подаст жалобу. Единственное, что она оставила из прошлой одежды правильного размера – праздничный костюм светло-фиолетового цвета, купленный бабушкой на ее семнадцать лет, и черный костюм, который бабушка не позволила утилизировать.
Зои открыла дверь миниатюрного кухонного шкафа. На верхней полке стояли ровными рядами коробки, в которых лежали пакетики растворимой еды. На средней: четыре чашки разного размера, две чайные ложки и две столовые. Нижняя полка была заставлена витаминами и препаратами, выделяемыми «Синтезом» для жизнеобеспечения граждан. Зои не любила пилюли и периодически забывала их выпивать. Но получала их, как положено, каждый месяц, чтобы не вызвать подозрений в своей гражданской безответственности. Как гласил один из главных лозунгов «Синтеза» и, соответственно, администрации поселения: «Каждая жизнь на счету. Мы обязаны выжить, несмотря ни на что».
Подняв глаза, Зои посмотрела на пакетики и достала несколько с верхней полки.
«Завтрак со вкусом фруктов – не хочется. Завтрак бодрость – надоело. Завтрак гурманов – может быть. Хотя что я выбираю, когда они отличаются только красителями и вкусовыми добавками…»
Она порвала пакетик с завтраком для гурманов, высыпала бело-коричневую сухую смесь в стакан, залила горячей водой и размешала. Попыталась вдохнуть запах, но завтрак пах мерзко и ненатурально. Зои, морща нос, запихнула в себя несколько больших ложек получившейся каши, достала жевательную таблетку, необходимую, как говорят медики, для зубов при отсутствии твердой пищи, и пошла в кабинет. Натянула планшет на руку ровно в восемь, как и каждое утро до этого, и разблокировала двери.
По плану сегодня она должна была продолжать сканировать реликты на одиннадцатом этаже, но профессор и вчерашний день никак не желали уходить из ее мыслей. Зои никогда не интересовалась, чем он занимается, почему приходит в Архив. Он был другом бабушки Ро, и этого было достаточно. Если бабушка доверяла ему, то и Зои тоже. Но почему тогда его убили именно в Архиве, кто это сделал, кем был профессор и чем он занимался? Зои ничего не понимала. Ей казалось, что она на самом деле и не знала профессора, хотя он был частью их с бабушкой жизни. Зато ясно осознавала, что подозрения в убийстве упадут именно на нее.
«О святой фотосинтез, дай мне побольше кислорода! Убийство! Убийство профессора. Как такое вообще могло произойти! Чтобы не просто смерть… К смерти, которая повсюду, мы привыкли еще с детства. Но намеренно отнять жизнь – это же совершенно другое. Да еще и в моем Архиве, где никогда ничего не происходит, где покоится история прошлых веков».
– Включись, – сказала Зои планшету.
Перед ней высветилась голограмма портала.
– Володар, чип 541 324. Центральное поселение. Отобразить текстом.
Перед Зои появилось множество разных разделов: «Статус», «Профессия», «Заслуги», «Семья», «Статьи», «Фотографии», «Видео-чат», «Контакты», «Позвонить», «Медицина»…
Зои водила пальцами по голограмме и просматривала информацию.
«Восьмой статус?! – удивилась она. – Достичь этого статуса – просто верх всех мечтаний: это и пожизненный запас кислорода, и все блага поселения без ограничений. Чем же он таким занимался? Неужели работал в „Синтезе“?»
Сколько она помнила, профессор всегда приходил в Архив в обычной одежде, хотя разгуливать по поселению в белой форме было намного престижнее, к тому же давало куда более широкие возможности. И он мог заходить в Архив по чипу, но никогда этого не делал, а ждал, пока бабушка или Зои откроют дверь.
Зои знала, что восьмым статусом обладало всего около сотни человек их поселения и человек триста со всего Континента. Большинство жителей поселения, которые были заняты функциями жизнеобеспечения, получали с третьего по пятый статус, те, кто занимался работой, никак не влияющей на нужды людей, были наделены первым и вторым статусом. Шестой статус – это техники и сотрудники Защиты и Помощи. Седьмой – те же профессии, только в высшей руководящей категории. Ну а восьмой статус – незаменимость, гениальность, самоотверженность – жизнь ради других людей. В основном это ученые и разработчики, которые внесли огромный вклад в деятельность «Синтеза» и, естественно, поселения.
«И этот великий человек приходил в Архив, общался и шутил как ни в чем не бывало со мной, девушкой со вторым статусом, был другом бабушки Ро и ни разу не указал мне на нашу разницу! Он учил меня, интересовался моим мнением, хвалил и восторгался моими способностями. Ну и ну…»
Зои еще раз пробежалась по информации о профессоре. Он действительно работал в «Синтезе», занимался разработкой специальной аппаратуры, которая помогла бы человечеству дышать воздухом с минимальным процентом кислорода. Перед ней всплыло множество его статей о жизни, дыхании, баллонах и картриджах.
«Моя мечта – вернуть планете ее жизнь. Наконец вытащить из носа эту противную трубку и без страха и последствий глубоко вдохнуть», – сказал профессор на одном из собраний перед Советом «Синтеза».
– Я тоже мечтаю об этом, – тихо произнесла Зои и поправила трубку, закинутую на ухо.
Один из последних его трудов назывался «Шаг в будущее».
Профессор с энтузиазмом рассказывал про время до Мировой катастрофы, про растения и их пользу. Он верил, что наша земля может быть пригодна для нового витка эволюции. Но для этого необходимо вложить все ресурсы в разработку специальных составов для обработки земли и воды. Как уверял профессор, эти составы, над которыми он работал, способны очистить почву от большинства ядов, чтобы она вернула свою плодородность. Одним из его предложений было выбрать кусок почвы, который не накрыт кислородной паутиной, то есть за пределами поселения, и проводить опыты на нем. Именно за это предложение на профессора посыпался шквал неодобрений.
Конечно, никто не хотел и не собирался покидать поселение, зная с самого детства, что за паутиной нет жизни. Даже если человек будет с баллоном, то это его не спасет. Все инструкции кричали, что выходить можно только в специальном защитном костюме, разработки которого до сих пор велись. Зато на десятом этаже Архива Зои видела, как ей казалось, прототипы таких костюмов для внешних территорий, реликты, которые назывались космическими скафандрами. Жаль, что «Синтез» очень медленно двигался в этом направлении. С одной стороны, кому захочется так рисковать… Но с другой – а вдруг это могло спасти их?
Зои задумалась: она бы не испугалась рискнуть. Ей было интересно надеть созданный учеными новейший костюм и выйти за территорию поселения, посмотреть на пустоши и на то, что скрыто за ними. Но проводить там каждый день, безрезультатно очищая безжизненную землю в ожидании, когда же уйдут яды? Кроме того, сам профессор отмечал, что на это могли уйти десятки лет.
Когда кто-то спросил профессора, почему бы не поставить эксперимент внутри поселения, его лицо осунулось, блеск в глазах потускнел, он замялся на мгновение, а потом сказал, что эксперименты проводятся. Все ждали продолжения, но на этом его выступление закончилось.
Зои остановила картинку, вгляделась в лицо профессора, удрученно вздохнула и вернулась на главный экран, выбрав раздел «Семья». У профессора был сын Лавр двадцати трех лет, статус шесть, техник, работает в «Синтезе», в лаборатории отца. Она внимательно посмотрела на изображение невысокого парня с золотистыми волосами и светло-карими глазами. Он улыбался в камеру, и Зои это понравилось. Она улыбнулась его голограмме и свернула поисковик.
Потом погладила холодную столешницу, и руки сами нырнули вниз, вытаскивая из ящика реликт, который не давал ей покоя.
«Что же мне с тобой делать?»
Зои еще раз внимательно его осмотрела, потрогала выступающие металлические штуки, взяла обеими руками и нажала на боковую кнопку. Ток неровным ярким жгутом прошел между выступающими элементами. Она вздрогнула, отбросила реликт, словно он источал яд. Реликт упал на пол, издав громкий глухой звук, и скользнул по полу до стены. Зои вскочила с кресла, не отрывая взгляд от реликта.
«О боже, это же ток! Эта вещь выпускает ток!» – И, закрыв руками лицо, замахала головой.
Зои надеялась, что защитники ошиблись, что профессор умер собственной смертью, что произошла какая-то ошибка или путаница. А теперь в ее комнате оружие, которое убило профессора, и она никак не сможет отдать его защитникам и объяснить, почему взяла его. Как она будет доказывать, что он не ее?
«Думай, думай, думай! Да что тут думать, чушь какая-то! – вскинулась Зои. – Ладно, успокойся, – сказала она себе и протяжно выдохнула. – Оно работает только от нажатия, значит, кто-то надавил на эту кнопку. Это мог быть и сам профессор, и кто-то еще. Зачем это профессору? Бред! Он же не мог специально прийти в Архив, чтобы убить себя таким способом, когда можно было просто вытащить трубку, лежа дома на диване. Значит, это сделал кто-то другой. А теперь это у меня в кабинете, с моими отпечатками, и в Архиве была только я, и я нашла профессора! О святой фотосинтез, что же мне теперь делать?»
Зои оглядела кабинет, словно искала какие-то подсказки или ждала, что сейчас из невидимой двери появятся ловец и защитники, чтобы ее арестовать. Она подбежала к реликту, схватила его и сунула в свой карман для баллона. Карман оттопырился, штаны оттянуло вниз, и казалось, что они вот-вот упадут. Зои схватилась за ремень и побежала в свою комнату.
В правой части стоял инкубатор, слева – небольшой шкаф с одеждой, напротив которого разместилось старое массажное кресло. Вот и все, что было в этой комнате. Зои подошла к креслу, осмотрела его со всех сторон, но мыслей, как бы спрятать в нем эту штуку, не было. Она метнулась к шкафу, отодвинула в стороны двери, посмотрела на три полки слева и на нишу с вешалками справа. Сунула штуку под одежду на верхней полке и быстро задвинула двери.
«Нужно будет спрятать среди реликтов. Там, где его точно никто не найдет», – подумала она и отошла к окну. Отодвинула в сторону панель, посмотрела на улицу. Яркий свет рвался сквозь кислородную паутину и врезался в солнечные панели. По бульвару быстро шел одинокий человек, постоянно посматривая на часы, – привычка всех жителей поселения следить за временем. Она еще несколько минут наблюдала за пустой улицей, но никаких изменений не заметила. Через каждые три метра кислородные столбы, а через каждые пять – распылители, или, как их правильно нужно было называть, паровые столбы. Первые пускали кислород в воздух, а вторые – специальный пар, который спасал кожу от воздействия новой атмосферы. Круглый год днем на улице было душно, влажно и солнечно-серо, за исключением Центрального района, где все выглядело куда уютнее, с учетом разноцветных стен, искусственных деревьев и клумб, а еще сооруженных паровых фонтанов, которые создавали радугу.
Зои вспомнила, как год назад они с бабушкой Ро гуляли по Центру и радовались воздушной полупрозрачной радуге. Она трогала рукой струи пара, словно прикасаясь к разноцветным дугам. Ей так хотелось, чтобы и ее рука покрылась радугой и перестала быть такой бледной и холодной. Бабушка, улыбаясь, погладила Зои по волосам и поцеловала в макушку.
– Зои, помни, что бы ни случилось, я люблю тебя, – сказала она, но в ее голосе слышались странная неизбежность и грусть. Зои не придала значения этим словам, она думала, что бабушка будет с ней вечно, и не верила, что наступит день, когда ее не станет.
«Что же мне делать, бабушка, что делать? Ты бы нашла ответ, нашла выход, но тебя рядом нет…» – Одинокая слезинка скатилась по щеке.
Зои отошла от окна и снова приблизилась к шкафу. Глупо прятать этот предмет даже на короткое время в самом очевидном месте. Ей надо избавиться от него или связаться с ловцом и рассказать все. Но кто ей поверит? Девушке со вторым статусом. Девушке, которая никто…
Она достала реликт из-под одежды, хотя уже не была уверена, что он вообще есть в списках Архива, и пошла к лифтам, но ее часы завибрировали – кто-то звонил в дверь.
«Нет, нет, нет! Что же делать?»
Зои мгновенно свернула в кухню, огляделась, встала на стул у шкафа и достала с верхней полки закрытую коробку с сухими обедами. Открыла пластмассовую крышку, вытащила все пакеты и положила предмет. Сверху и по бокам впихнула упаковки с едой, закрыла коробку и убрала в самый дальний угол. Оставшиеся пакеты положила сверху – это испортило идеальную расстановку и внесло долю хаоса в установленный порядок, который Зои так любила. Но деваться было некуда, часы продолжали вибрировать. Мысли мельтешили в голове, ей нужно было срочно успокоиться. Зои уже схватилась за трубку, чтобы выдернуть ее, но передумала.
«Азот им в легкие!» – выругалась она, включила планшет и хотела открыть двери, но увидела, что они сами разъехались, впуская посетителей.
Она быстро прошла в центральный холл и постаралась скрыть тревогу, приняв беззаботный вид. Поправила кофту. У дверей стоял высокий парень, облаченный в белоснежную форму.
«Ух ты, святой фотосинтез», – подумала Зои, разглядывая посетителя.
Гордая осанка, тренированное тело, облаченное в белоснежное пальто, под которым белые брюки и белая рубашка с черными пуговицами. На кармане рубашки прикреплен знак «Синтеза» в виде черной буквы «Ф», замкнутой в букве «О».
«Наверное, он каждый день лежит в аппарате, который прокачивает мышцы», – решила Зои, смотря на парня.
Стильно уложенные черные волосы, одна прядь спадает на высокий лоб, зеленые глаза, обрамленные черными ресницами, прямой нос, губы, изогнутые в насмешливой полуулыбке, подбородок задран вверх.
Дыхание Зои перехватило от такого зрелища. Она еще никогда не видела настолько красивого парня. За ним стояли еще двое, облаченные в светло-серые костюмы.
Парень в белом улыбнулся, обнажая ровные белоснежные зубы.
«Разве может быть столько белого цвета?» – вдруг подумала Зои, продолжая бесцеремонно смотреть на него. Она хотела бы отвернуться, но это зрелище ослепило ее, как лучи солнца, проникающие в пластины солнечных батарей на окнах Архива.
– Привет! – произнес парень.
– Добрый день, – еле слышно ответила Зои и наконец отвернулась.
Парень прошел мимо нее, обошел холл, всего на мгновение задержав взгляд на девушке, после чего повернул голову к двум спутникам и сделал им какой-то жест.
– Работаешь тут? – спросил один из юношей в сером.
– Да.
– Ты работала вчера?
Зои кивнула, стараясь делать мелкие вдохи и выдохи, чтобы окончательно не захлебнуться воздухом, которого требовали легкие. Ей хотелось развернуться и убежать в свою комнату, но она продолжала стоять под их пристальными взглядами.
– Значит, ты знаешь о смерти профессора Володара?
– Знаю, – еще тише ответила Зои и, пытаясь скрыть нервозность, спрятала руки в карманы.
Она еще раз взглянула на парня в белом и заметила его уникальную, почти незаметную трубку, которая тянулась от носа за ухо и пропадала в волосах. Он остановился посреди холла, резко развернулся, и его зеленые глаза впились в Зои.
– Зои, меня зовут Август, я работаю в «Синтезе». Профессор был моим… коллегой, и я бы хотел узнать, что тут произошло.
– Вы знаете мое имя? – только и сказала Зои, почувствовав, как ее щеки еще сильнее накаляются пламенем смущения, словно все это время она растирала их ладонями.
– Да, – улыбаясь, ответил он. – Я многое знаю.
– Зачем? – почему-то спросила Зои.
– Зачем? – переспросил он, усмехнулся и повернулся к спутникам. Они улыбнулись ему в ответ и заговорили:
– Зои, перед тобой…
– Хватит! Это неважно, – перебил их парень в белом. – Ну, Зои, я хочу услышать, что случилось с моим коллегой, профессором Володаром.
Зои съежилась под взглядами троих мужчин.
– Я рассказала все ловцу.
– Все? – уточнил Август.
– Да.
– А ты знаешь, чем профессор занимался в твоем Архиве?
– Ну, это не мой Архив.
– Давай без этого! – резко оборвал ее Август, и интонация его голоса выдавала крайнее недовольство. Он посмотрел на свои часы, хотя не был похож на того, кто должен следить за картриджем, и сказал: – У меня мало времени, и я не хочу потратить его здесь. Чем он занимался?
– Я не знаю, – искренне ответила Зои.
– Можешь узнать? – спросил Август, но это прозвучало не как вопрос, а скорее как приказ.
– Это не входит в мои обязанности, – попыталась возразить Зои, но ее голос дрогнул и к концу фразы почти затих, даже себе она показалась жалкой в этот момент.
– Теперь входит. Если ты узнаешь, чем он тут занимался, я сделаю так, что твой статус станет выше.
– Мой статус?
– Да, наверное, очень тяжело жить с первым статусом. Это же даже ниже, чем…
– Чем что? – не дала ему закончить Зои и резко проговорила: – У меня второй статус.
Его слова задели ее, она поджала губы, чтобы не сказать ничего лишнего и не выпроводить их за дверь. Зои знала, что ее характер и поведение не всегда соответствовали нормам, а периодами она переходила все допустимые границы. Именно поэтому в ее личной карточке еще до присвоения статуса стояла кричащая пометка: «Не может занимать статус выше третьего». После этого надеяться на стоящее место в поселении казалось глупым. Но это было давно, слишком давно. Сейчас она умеет контролировать эмоции, держать их внутри, прятать себя.
Еще год назад Зои бы ему все высказала, потому что не умела молчать, глотать обиды, проходить мимо. Она слишком остро чувствовала открытое безосновательное неравенство, установленное статусной шкалой. А сегодня она заглушила в себе чувства и только смотрела на Августа окисляющим взглядом.
– Неважно, – бросил Август, развернулся и пошел к двери.
Один из парней подошел к ней и угрожающе прошептал:
– Он не любит, когда ему перечат. На твоем месте я бы все узнал, и как можно скорее.
Зои задержала дыхание, сжала ладони в кулаки и продолжала стоять, смотря им вслед. Внутри все скукоживалось и скручивалось от досады из-за голоса, на который она не имела права. Она любила свою работу, это здание, старые реликты, которые скрывали столько тайн прошлого, но, может, ей было бы намного проще жить, если бы она не слушала бабушку и прошла курс стабилизации…
«Я, наверное, смогла бы изменить свою жизнь и свой статус, когда это было еще возможно и нужно. И тогда бы сердце бабушки не остановилось так внезапно, а я не была такой одинокой и пустой».
Но бабушка была непреклонна, считая, что Зои должна быть собой, такой, какая она есть, с взрывным и бесстрашным характером. Бабушка Ро считала Архив сокровищницей цивилизации. Но разве можно работать в сокровищнице и быть никем, постоянно переживая, что лишний вдох приведет к смерти? Разве можно жить, не имея возможности гулять по городу в ночи, танцевать и поддаваться импульсам жизни? Вся история Зои проходила в этой высокой ледяной клетке из стекла и бетона, день за днем, этаж за этажом. Она обняла себя руками и прижалась щекой к плечу, сдерживая слезы, которые тоже были непозволительной роскошью…
Зои вернулась в кабинет и связалась с начальником. Перед ней появился упитанный мужчина, сидящий за столом с прозрачным стаканом в руке, наполненным какой-то зеленоватой жидкостью.
«Скорее всего, чай из какого-то синтетического растения», – прикинула Зои и чуть скривилась.
– Регат, здравствуйте.
– Зои, такой ужас! Как такое могло случиться, я не поверил бы, если бы со мной не связался ловец. Святой Лаврентий! В поселении давно уже не совершались убийства. Да мне кажется, я такое только в фильмах видел, не помню, чтобы хоть раз в жизни сталкивался с насильственной смертью. Что же это происходит? Ты как? Не пострадала?
– Нет, но…
– Зои, ты похудела. С тобой все хорошо?
Она посмотрела на себя, словно забыла, как выглядит. Он прав, одежда стала ей слишком большой.
– Нет аппетита.
– Надо съедать свою норму и пить витамины. Ты же знаешь, что у тебя страховка только при самых критических случаях. Тебе нельзя болеть. У тебя есть еда? Ее привозят без задержек?
Зои вспомнила свой забитый пакетами еды шкаф и ответила:
– Да, у меня все есть. Просто когда бабушка была жива…
– Зои, ее нет уже полгода, ты должна быть ответственной. Теперь именно ты должна о себе заботиться.
– Я ответственна, но есть эту еду не могу.
– Почему? Мы все ее едим.
– Да, – сказала Зои и замолчала. Это был их с бабушкой Ро секрет. Раз в несколько недель бабушка приносила домой сладости и закуски, и они устраивали праздничные ужины. Она так скучала по вкусной еде, а от этих пакетов ее только тошнило.
– Сегодня приходили из «Синтеза».
– И?
– Они хотели, чтобы я собрала информацию, чем занимался профессор в Архиве.
– Это же отлично!
– Да?
– Конечно. Сделай все, что скажут. А потом я запрошу тебе повышение и укажу, что ты сотрудничала и помогала «Синтезу». Ты же понимаешь, что это может быть твой единственный шанс хоть чуток улучшить свою жизнь?
– Ладно. Поняла. Но я хотела бы с вами поговорить кое о чем… лично.
– Мне пора на совещание, Зои. Но я рад, что ты позвонила. Как-нибудь обязательно увидимся. Будь хорошей девочкой, и, может, через несколько лет я смогу тебя перевести на работу получше.
Он отключился, а Зои сказала в пустоту:
– Но мне-то тут нравится.
Она открыла базу посещений, перелистала на год назад, потом еще на год и еще, пока не нашла первую запись о посещении профессором Архива. Десять лет он бывал здесь, целых десять лет что-то изучал или искал. Но последние три года его посещения участились. Зои зашла в программу пометок и выписала этажи, которые он посещал за последние годы – минус второй, восьмой, шестнадцатый, тридцать восьмой, сорок второй и сорок третий (этажи-библиотеки, как называла их Зои), ну и, конечно, сорок девятый, роковой этаж. Она еще раз прошлась по списку взглядом. Странно, надо перепроверить еще один этаж, ей казалось, что профессор там тоже бывал.
Зои потратила еще какое-то время, медленно пролистывая страницы электронной базы, останавливаясь на отметках, но ничего нового не увидела. Она встала, прошлась по кабинету и посмотрела на часы. Сегодня вечером должны привезти новые картриджи для баллона, а пока у нее в запасе еще восемь часов, до доставки же всего шесть. То есть два часа на непредсказуемые обстоятельства.
Она прошла в холл, выглянула в центральные двери и, не увидев ничего подозрительного, пошла на кухню. Вытащила предмет и быстрым шагом направилась к лифту – его нужно было срочно спрятать, и желательно туда, где никто не будет искать. Двери лифта разъехались, Зои тут же вошла внутрь и нажала двадцать первый этаж – этаж утилизации, где хранятся испорченные реликты.
Выйдя из лифта, она пошла по извилистому коридору, заглядывая в отсеки с реликтами и пытаясь выбрать самое подходящее место. Мониторы, установленные администрацией у дверей, еще не работали в полную силу, она настроила их только до одиннадцатого этажа. Через эти устройства можно было не только открыть двери, но и посмотреть список всех реликтов, которые хранились в том или ином отсеке, а также номер контейнера и другую информацию о них. А при нажатии на реликт появлялась миниатюрная голограмма. Еще Зои настраивала список в виде изображений и, стоя у двери, можно было наглядно увидеть все, что хранилось в отсеке. Было бы удобно пользоваться системой, но пока приходилось действовать по наитию. Она выбрала самый дальний отсек, последний стеллаж, вытащила контейнер из левого верхнего угла и спрятала туда опасный реликт, который словно обжигал пальцы при прикосновении. Выдохнула, опустив плечи, и только сейчас смогла расслабиться. Зои огляделась. Вокруг нее, как и во всем Архиве, стояла бездушная тишина. Она быстро вышла из отсека, стараясь успокоить сердцебиение, и вдруг, увидев дверь, выходящую к лестнице, резко остановилась. Поднялась на один этаж и медленно пошла по коридору, заглядывая в темные стекла отсеков, пока не увидела небольшое коричневое пятно на стене. Коридоры почти на всех этажах были одинаковыми, но иногда на стенах встречались тонкие трещины или старые пятна, которые хоть немного придавали им индивидуальности. И это пятно было ей до боли знакомо.
«Вот и он, тот самый этаж».
Внутри Зои пробудилось легкое чувство ностальгии, словно тот вечер был всего пару дней назад. Бабушка Ро попросила ее отнести профессору кофейный напиток, а она у самых дверей в отсек споткнулась на ровном месте и пролила бурую жидкость на стену, создав неповторимый чужеродный рисунок. Зои тогда так сильно переживала, пыталась оттереть темное пятно, но оно, как паразит, моментально въелось в поверхность.
Она открыла дверь в отсек рядом с пятном и отчетливо вспомнила, как профессор изучал какие-то пакетики из небольшого контейнера. Зои отдала ему наполовину пустую чашку и судорожно извинилась. Он рассмеялся, посмотрел на пятно на ее штанах и сказал, что все это не имеет никакого значения. В тот вечер он был в приподнятом настроении, и ей показалось, что даже пританцовывал. Странное тепло воспоминаний разлилось по рукам, но тут же остыло, когда она подумала: «Но почему в журнале этот этаж не отмечен в посещениях профессора?»
Зои обошла помещение и стала искать контейнер, но отсек загромождали только стеллажи с большими ящиками.
«Интересно, что у нас здесь хранится?» – подумала она и выдвинула первый ящик. В нем лежали какие-то пластмассовые огромные чашки разной формы. Были и квадратные, и полукруглые. На дне чашек сделаны маленькие сквозные отверстия. Но больше ничего интересного не было. Зои оглядела весь стеллаж.
«Что же тут могло заинтересовать профессора?»
Она стала открывать один за другим большие контейнеры: какие-то глиняные чаши, блюдца, емкости. Также ей попались старые механизмы, и у всех был шнур с маленькой резиновой штукой на конце, из которой торчали две металлические палки. Еще Зои обнаружила мешки, на которых было написано «Удобрения». Интересно, что такое «удобрения»? Может, еда прошлых веков? Она пощупала пакет и почувствовала странную рыхлую консистенцию. Понюхала цветной полиэтилен, но он ничем не пах.
Еще в боксах были другие пакеты, бутылочки, огромные вилки с тремя и четырьмя зубцами и куча странных предметов. Она даже представить себе не могла, как и для чего их могли использовать.
Зои осмотрела все контейнеры первых стеллажей, когда часы завибрировали, извещая о посетителе.
«Неужели доставка так рано?»
Она взглянула на часы и поняла, что потеряла счет времени, роясь среди множества непонятных ей реликтов.
«Как же мне что-то найти, если я не знаю даже, что искать?»
Она спустилась вниз и забрала бокс с картриджами. Машина автоматической доставки уже скрылась из виду, а Зои все еще стояла на улице и смотрела по сторонам. Потом развернулась к входной двери и взглянула на высоченное здание Архива, окна которого уходили в небо, где отблескивала и переливалась кислородная паутина.
«Ну и гениальный же ум был у святого ученого Лаврентия. Надо же было придумать такой материал, который оградил нас от смерти, спас человечество!»
Зои представила, что могло произойти, если бы не паутина. Представила, как за территорией поселения воздух сжат и насыщен ядами, как облака несут только гибель, а кислотный туман застилает землю. В детстве она ездила на просветительскую экскурсию к границе поселения, где начиналась кислородная паутина. Зои и сейчас помнила ржавую сухую землю, серо-молочного цвета туман, за которым ничего не было видно. Помнила, как от страха визжали другие девочки, когда их подвели почти вплотную к кислородной паутине, за которой была пустошь смерти. Зои тогда схватила бабушку за руку и вгляделась в даль, ей почудилось, что там живет само зло в виде огромного засасывающего все живое рта.
Сейчас она знала, что никакого рта не существует, но вот смерть, она есть повсюду, особенно за поселением. Осознание того, что вчера произошло, навалилось на нее, и Зои, встряхнув плечами, постаралась вернуться к чему-то более позитивному.
«Мне бы способности Лаврентия и его мысли. Ну и должность в „Синтезе“ не помешала бы, – усмехнулась она. – Но это в другой жизни. Там, может, и я смогу спасти человечество, сделать что-то стоящее, что-то важное и значимое».
Зои сделала неглубокий вдох и вернулась в здание. Прошла в кабинет, убрала картриджи в специальный ящик, загрузила отсканированные еще вчера реликты в базу и в семь вечера закрыла Архив на ночь. У нее оставалось два часа до сна, но ей абсолютно не хотелось заходить в «Нейро» и блуждать по развлекательным разделам. Общаться с кем-то или искать подходящую ей пару тоже не хотелось. Бестолковое занятие, потому что вряд ли найдутся желающие знакомиться с девушкой второго статуса.
Она глянула на часы, автоматически посчитала, на сколько еще осталось кислорода, и перепроверила свой расчет на баллоне. Ей нравилось самой считать время до смены, хотя в этом не было никакого смысла, потому что на баллоне и на часах это указывалось в обязательном порядке. Но так она чувствовала, что держит свою жизнь, свой ритм, свои легкие под контролем, что на самом деле вовсе не соответствовало действительности.
Зои прошла в комнату, устроилась в кресле и открыла страницу профессора, на которой появилось множество соболезнований и слов о нем и его достижениях.
«Интересно, эти люди при жизни профессора хоть раз выражали ему свое восхищение? Говорили ему добрые слова? Или это всего лишь посмертный ритуал, который должен исполнить ответственный человек?»
Она зачем-то перешла на страницу сына профессора и вновь посмотрела его объемное изображение, включила виртуальные видео, где он в своей наглаженной форме идет по коридору или в навороченных сенсорных очках сидит у проектора, а его голограмма в вербольной форме белого цвета с черной надписью забивает гол. Номер «шесть» на футболке.
Зои свернула видео, которые слишком отвлекали, и стала изучать его страницу.
«Само собой, занимается верболом. Ого! Список спортивных нейронаград впечатляет. Интересно, если бы обычный спорт был доступен людям, он бы тоже им занимался? Сколько же спортсмены прошлой эры потребляли кислорода? Вероятно, тонны. Но с трубкой в носу это не кажется таким веселым занятием».
У Зои тут же всплыло воспоминание, как они с бабушкой устраивались на полу в отсеке истории на втором этаже и смотрели через реликты реальные видеозаписи игр, чемпионаты по футболу и хоккею. Огромные трибуны людей и спортсмены, которые глотали воздух и мчались к победе. Слезы радости и разочарования. Чувство счастья, эйфории или, наоборот, безнадежно упущенного шанса.
«Раньше люди были такие открытые, такие эмоциональные, такие богатые. У них было все, о чем можно только мечтать».
Зои почувствовала, как ее сердце замерло, когда она вспомнила яркую зеленую живую траву на видео, по которой бежали мужчины, как они падали на этот невероятный волшебный ковер. Она закрывала глаза и представляла, как падает на что-то мягкое и воздушное, как прикасается ладонями к живому, откликающемуся на ее движения ковру. Они с бабушкой обожали старые исторические видео о спорте, о природе и животных, об океанах, о счастливом человечестве. Это были те сказки, которые бабушка показывала ей на ночь.
Зои вернулась в реальность, в которой существовал только их Континент и всего сотня тысяч человек. И с каждым десятилетием людей становилось все меньше. И когда-то они все исчезнут с лица Земли, и это будет безжизненная опустевшая планета одиночества.
«Надо жить сегодня, пока еще не поздно! – начала убеждать себя Зои. – Вот только как это сделать? А бабушка говорила, что я достойна большего. Может, она ошибалась? А если нет?.. Я сделаю то, что от меня зависит, узнаю о профессоре все и даже больше и предоставлю в „Синтез“ полную информацию. Вот мой шанс, да, бабушка Ро? Я его не упущу. И я знаю, кто мне сможет помочь. Осталось только убедить его в этом».
Глава 4.2.22.3.2.1.2
Объект: _________________
Искать неизвестно что среди всех реликтов, даже среди определенного перечня этажей, – пустая трата кислорода. Кроме того, Зои казалось, что она толком не знала профессора в отличие от его сына, который мог бы облегчить ее задачу. Она почему-то была уверена, что он захочет ей помочь узнать, что же произошло с его отцом и что он искал в Архиве.
«Надеюсь, он добрый и отзывчивый парень», – подумала Зои и открыла окно для сообщений. Конечно, тактичнее было записать свое обращение в формате голограммы, чтобы он видел ее и слышал, но она не знала, что говорить. Для успокоения пару раз попробовала сделать запись, но начинала мямлить что-то невнятное, слова путались, а смысл ускользал. Она никогда не была слишком общительной, да и вообще редко с кем разговаривала, а за последние полгода, наверное, только с профессором и с Регатом, поэтому сделанные записи были больше похожи на бред сумасшедшего, чем на послание для знакомства. А вот писать было куда проще, как ей казалось. Зои включила режим переписки в реальном времени и начала набирать текст, который в то же мгновение отправлялся адресату.
«Привет! Меня зовут Зои, но ты и сам видишь, ведь мы идентифицируемся в сети. Но мое имя именно Зои, а не Зоя. Но это неважно, можешь называть как хочешь. Хотя нет, лучше все-таки Зои. Ой, что-то я не с того начала. Сразу отвечу на твой вопрос, думаю, ты бы его задал, – мы незнакомы. Ладно, это и так понятно, если я с самого начала представилась. Извини за этот сумбур, я мало с кем общаюсь. Так зачем я тебе пишу все это?! В общем, я работаю в Архиве, где… Прости, надо было начать с того, что я соболезную твоей утрате. Я немного знала твоего отца. Он был замечательным человеком. Я думаю, многим его будет не хватать. И тебе будет его не хватать, да что там, мне тоже. Он один из немногих, с кем я общалась и… он мне нравился».
Слова улетели адресату, а Зои не знала, что же ей написать дальше. Сейчас, после этих слов, ей показалось, что ее затея не такая уж и привлекательная. Втягивать в ее проблемы парня, который только вчера потерял отца…
Она пошла на кухню и заварила себе ужин из пакета, понюхала жижу, которая получилась, поморщилась, съела несколько ложек и отставила чашку в сторону. Налила воду, кинула в нее витамины со вкусом апельсина и сделала несколько глотков.
«Намного лучше, – подумала Зои и улыбнулась. – Я бы попробовала настоящий апельсин, наверняка он очень вкусный, не то что эти химические заменители».
Она через силу съела еще несколько ложек, заглушив голод, допила витамины и пошла в свою комнату. До отбоя еще оставалось время, но смысла тянуть не было. Сон – лучший способ сэкономить кислород. Зои переоделась в пижаму, сменила картридж, чтобы утром вдохнуть насыщенный кислород, и залезла в инкубатор.
Утром Зои умылась, съела несколько ложек ненавистной каши, натянула на руку планшет и часы и пошла в кабинет. Открыла Архив раньше времени, ей хотелось быстро сделать всю работу за вчера и сегодня, чтобы вернуться на двадцать второй этаж и продолжить поиски.
Как только она вошла на рабочую страницу, то увидела два письма: первое было из Защиты, открывать его не хотелось, но не читать официальные письма являлось противозаконным. В письме ловец извещал ее, что она должна завтра явиться в участок для допроса. Тон его был приказной, а взгляд суровый. Зои съежилась и, досмотрев, нажала на кнопку подтверждения визита. По коже побежали мурашки. Она была в офисе Защиты всего один раз, полгода назад, когда ее вызвали туда и сообщили, что бабушка Ро скончалась на улице. Ей даже не позволили попрощаться с ней. Да что там, к ней даже никто не вышел. Программа в виде воспроизводимого администратора в приемной зачитала извещение, что смерть наступила от остановки сердца, разъяснила права Зои как единственной наследницы, отсканировала ее присутствие в подтверждение, что она получила сообщение. Она стояла одинокая, разбитая, брошенная всеми в приемной и плакала перед голограммой, которая продолжала перечислять программы по реабилитации после смерти близкого, объясняла правила получения наследства и произносила другие неважные в тот момент слова.
От этих воспоминаний скорбь, смешанная с паникой, стала быстро покрывать Зои пленкой. Ей казалось, что она задыхается, хотелось разорвать чувства на кусочки, как полиэтилен, который словно наматывался на ее горло. Зои встала и прошлась по кабинету. Нельзя поддаваться этой волне, нельзя! Она знала, к чему это может привести, но все равно схватилась за трубку. Бабушка запрещала ей делать так, но она уже никогда об этом не узнает.
«Тебя нет со мной. Ты меня бросила, оставила одну. Совершенно одну!» – прокричала Зои про себя, резко вытащила трубку из носа, зажмурила глаза и задержала дыхание.
Ближайшие секунды ее организм и мозг будут заняты борьбой за жизнь, а она сможет отстраниться от воспоминаний. Зои посчитала до пятидесяти и выдохнула. Вернула трубку в нос, заправила за ухо и сделала вдох. Но в этот раз легче не стало. Она села на кресло и зажала рот рукой, чтобы не слышать своих собственных всхлипов. Следующие десять минут насильно заставляла свой организм дышать по определенной системе, которая помогла остановить слезы и нормализовать дыхание…
Зои направила в управление уведомление, что будет отсутствовать завтра на рабочем месте в связи с вызовом в Защиту. Лицо было напряженным, а веки казались надутыми газом. Она потерла брови – какой-то медик говорил, что это помогает расслабиться. Но, к сожалению, это не сработало. Может, она делала что-то не так или эти рекомендации были не для всех, по крайней мере, не для нее. Зои не выдержала, вновь вскочила и пошла в ванную, где подставила лицо под струи прохладного пара, который хоть немного остудил кожу.
Вернувшись в кабинет, она увидела пропущенный вызов от своего начальника Регата, но перезванивать не стала. Не сейчас. Она видела, что у нее есть еще одно непрочитанное сообщение, но страх перед тем, что там могло быть, пересилил любопытство. Включив рабочую программу, Зои пошла к лифту, который увез ее из настоящего на одиннадцатый этаж, к забытому прошлому. Единственное, о чем ей хотелось думать в эти секунды, – реликты, которым она могла подарить новую виртуальную жизнь.
Весь день Зои сканировала и заносила в программу реликты, делала нужные отметки, заодно изучая, рассматривая, узнавая их историю и функцию. Она работала без перерыва уже пять часов. Загрузив очередной реликт, посмотрела отчет и поняла, что сделала работы не только за вчерашний день, но и на два дня вперед. Поясница ныла от физической нагрузки, которой она одарила себя и вчера, и сегодня. Ей еще повезло, что Архив до двадцатого этажа был снабжен электронными стеллажами, где контейнеры выдвигались и задвигались от голосовой команды. А вчера она выдвигала и задвигала их вручную.
«Что же будет с моим телом, когда я каждый день должна буду таскать контейнеры?»
Несмотря на ноющую боль во всем теле, Зои была спокойна. Интенсивная работа помогла ей не думать, спасла от воспоминаний и терзающих мыслей. Она спустилась в кабинет и поняла, что бесконечно игнорировать сообщения в почте не может. Тем более зная, что это противоречит законам. Она села в кресло, открыла почту и не поверила своим глазам: сообщение от Лавра.
«Он прочитал мое сообщение и… ответил на него!»
Зои улыбнулась, но ее радость тут же померкла.
«А если в сообщении нет ничего хорошего? Может, он разозлился, и когда я открою послание, то выплывет голограмма разъяренного парня?»
Она выпила воды и осторожно нажала на дисплей.
Перед ней появился текст.
«Привет, Зои! Спасибо за теплые и простые слова. Твое сообщение как глоток кислорода среди сотен фальшивых голограмм. Ловец сказал мне, что его нашла сотрудница Архива. Это была ты?»
Зои улыбнулась, он не злился на нее – уже маленькая победа. Она тут же набрала ответ.
«Да, это была я. Мне очень жаль. Я не знаю, кто на такое способен, но этот кто-то должен ответить за свое преступление. Я уверена, ловец найдет преступника».
Через несколько минут пришел ответ:
«Да, я тоже надеюсь, что скоро они схватят убийцу».
Зои прикусила нижнюю губу. Ей хотелось расспросить его о жизни профессора и о том, чем он занимался и почему часто бывал в Архиве. А еще ей хотелось попросить его о помощи. Но она приглушила свои желания, понимая, что он только попрощался с отцом, и, выключив планшет, пошла на кухню, чтобы сделать хоть глоток какой-нибудь отвратительной еды.
Вернувшись в кабинет, Зои увидела новое сообщение от Лавра:
«Можно я как-нибудь приду в Архив?»
Это было бы замечательно.
«Да, заходи в любое рабочее время. Я почти всегда тут. Вот только завтра надо заехать в Защиту».
«Тебя вызвали?»
«Да».
«Держись! Тогда до встречи. И, кстати, зови меня Лавр, так же, как пишется в идентификации».
Зои улыбнулась и поймала себя на мысли, что давно так часто не улыбалась.
Остаток дня она провела на двадцать втором этаже, но ничего интересного так и не обнаружила.
На следующий день Зои побродила по этажам в поисках ответов. Ей следовало подняться на сорок девятый этаж и осмотреться, но она так и не смогла себя заставить сделать это – при одной мысли перед глазами появлялось тело профессора. А она хотела помнить его живым и улыбающимся, а не с померкшим застывшим взглядом.
Зои вернулась в кабинет и стала монотонно редактировать те данные, которые внесла вчера. Время посещения Защиты неумолимо приближалось, и она пыталась отвлечь себя от навязчивых ужасающих мыслей. Но память раз за разом возвращала ее в тот бесконечно горький день, когда из Защиты Зои пошла в крематорий и забрала небольшой контейнер с прахом бабушки и ее чип. Больше ничего. Крохотный чип – это все, что осталось от любимой бабушки. В этот же день ей пришло письмо с инструкцией, как и в каких местах разрешено высыпать эту горстку пепла.
Оповещение на планшете вырвало ее из воспоминаний – оставался час до назначенного времени допроса. Дорога до участка занимала всего пятнадцать минут на энергобасе или полчаса пешком. Зои решила пройтись по улицам, она давно не гуляла среди безмолвных зданий и угрюмых людей. Надев кофту с капюшоном, чтобы отгородиться от всех и всего, она пошла в сторону Центра, хотя хотелось идти в противоположную сторону, к границе поселения. Идти без оглядки…
Через пятнадцать минут пейзаж вокруг Зои начал меняться, наполняясь цветами современных зданий. Салатовый двухэтажный дом, который должен вызывать положительные эмоции, следом – голубой, за ним – белый. Голубой и синий цвета стен зданий самые популярные, потому что они, по мнению специалистов, успокаивают и снимают напряжение. Зои шла, всматриваясь во вспышки искусственного цвета, но лучше себя так и не почувствовала.
«Специалисты не всегда могут быть правы», – подумала она и вдохнула приятный, легкий запах, который разбавлял безвкусный воздух. В центре поселения в паровых столбах стояли ароматизаторы, которые тоже должны были положительно влиять на жизнь и самочувствие людей. Зои сделала несколько глубоких вдохов и сместилась к краю дороги, под самые столбы. Ей хотелось, чтобы этот запах попал на ее одежду и остался с ней.
За десять минут до назначенной встречи она подошла к Защите и остановилась, глядя на белое здание в три этажа и мысленно моля силы Вселенной не дать ей войти внутрь. Огляделась по сторонам, посмотрела на чистое, до безобразия голубое небо, на кислородные столбы, исправно выполняющие свою функцию. За спиной раздался звук выпускаемого пара. Она вздрогнула, потрогала влагу, осевшую на резиновую поверхность ее кофты, и сделала шаг к участку.
Голограмма-администратор на проходной считала ее личность через чип и продиктовала информацию о кабинете и времени приема. Зои поднялась на второй этаж и встала напротив нужной двери. Ровно через десять минут на мониторе над входом синими буквами загорелись ее имя и номер чипа. Она еще раз огляделась по сторонам в надежде, что случится что-то невероятное и остановит ее, но ничего не произошло, и она, сделав несколько неуверенных шагов вперед, вошла в холодное безжизненное помещение. В центре стоял стол, на котором лежал настольный планшет, а вокруг него было четыре пластмассовых стула. Зои села на ближайший и, стараясь медленно делать вдохи и выдохи, стала растирать липкую влагу с ладоней по поверхности штанов.
Вскоре в кабинет вошли тот же хмурый ловец по имени Рим и защитник в бордовой одежде.
Защитник включил планшет, и перед ними появился Портал Защиты. Он открыл папку с именем профессора и запустил запись.
– Зоя, чип № 543 787, где вы были с четырех до семи вечера в день убийства Володара, чип № 541 324? – спросил сухим голосом ловец.
– Я же уже отвечала на этот вопрос, – забеспокоилась Зои.
Рим сжал губы и уставился на нее. По его взгляду чувствовалось презрительное отношение к ней и то, что он не допустит, чтобы она нарушала все допустимые правила приличия.
– Я не буду повторять. Выпишу штраф в один картридж, чтобы напомнить тебе твое место в поселении, – процедил ловец.
Зои втянула воздух и задержала дыхание. Гнев клокотал внутри нее, но она знала, что он прав, поэтому, аккуратно выдохнув, ответила:
– Я была на одиннадцатом этаже, до какого времени, точно не могу сказать, где-то до шести. А потом спустилась в кабинет и заносила реликты в базу, проставляла отметки.
– Мы отследили твой планшет. Одиннадцатый этаж, потом кабинет. А я спросил, где была ты.
От его голоса все тело словно покрылось наледью, хотелось укрыться одеялом и спрятаться в инкубаторе. Зои потерла руки, пытаясь убрать это ощущение, и внимательно посмотрела на ловца, словно могла разглядеть что-то невидимое. На ее лице отразилось непонимание.
– Я была вместе с планшетом, – хрипло произнесла она.
– Ясно. Значит, по-хорошему не хочешь. Может, ты уже признаешься в содеянном, и закончим на этом? Я вижу тебя насквозь. Ты хотела что-то получить от Володара, сотрудника «Синтеза». А может, и получала до этого за какие-нибудь действия. А в тот день он отказал тебе, и ты его убила каким-то реликтом. Так ведь?
– Что?! Я не убивала профессора! – вскрикнула Зои. – Нет, мы с ним, никогда. Он был другом моей бабушки. Я бы ни за что этого не сделала.
– Да? – жеманно спросил ловец. – Другом бабушки, – смаковал он каждое слово. – Об этом ты ничего не говорила раньше. Я тут почитал о тебе, Зоя.
Она вся сжалась, а по коже побежали мурашки. Зои схватила себя за левую руку, машинально пряча шрам, словно в него встроен чип, на котором записаны все ее секреты. Заметив это, ловец ехидно улыбнулся.
– Высокие показатели умственного развития, невероятные способности памяти, но необъяснимая неприязнь к нейропространству. Родители с шестым статусом, но… умерли, когда ты была еще ребенком. И после их смерти…
– Я изменилась, – прервала его Зои, зная слова аналитика из ее досье наизусть.
– Да. Агрессия, антиобщественное поведение, отсутствие гражданской ответственности, исправительные работы на поселении. В пятнадцать лет ты попыталась, как это раньше называлось… – Он открыл досье Зои и прочитал: – Суицид. Странное слово. Как может человек, у которого есть такие способности, как у тебя, поставить свою жизнь, то есть процветание и развитие поселения, под угрозу? А, Зоя?
Она сильнее сжала запястье. А ловец продолжал впиваться в нее взглядом.
– Я не могу быть долго в нейропространстве, – наконец ответила Зои. – А у бабушки не было столько картриджей, чтобы я… проявила свои способности. Мне хотелось быть как родители. Я была маленькой и глупой, не понимала, что можно жить и со вторым статусом.
– Отговорки и жалость к себе, – сморщился ловец. – Тебе пророчили успех, ты бы могла послужить своему поселению. А ты… Ты причиняла боль себе, пыталась себя убить. Это непостижимый грех. И ты хочешь сказать, что не убивала другого человека? Человек, способный сделать что-то с собой, я даже не представляю, на что он способен по отношению к другим. Ведь поэтому тебе присвоили второй статус пожизненно. Я бы тебя обнулил, но управленцы посчитали, что твой мозг все-таки может им пригодиться. И вот что они получили.
– Я этого не делала, – твердо ответила Зои.
Ловец уставился на нее, но больше ничего не сказал, только его искривленное в отвращении лицо говорило все, что он думал о ней.
Через несколько минут ловец встал и вышел из кабинета. Зои посмотрела на молодого парня, который все еще сидел за столом и вносил данные в какие-то огромные формы, и спросила:
– Что мне делать?
Он отвлекся от экрана и ответил:
– Можешь идти. Мы еще свяжемся с тобой. Очень скоро.
Зои вышла из здания Защиты опустошенной, с вернувшимся из черных глубин ее души чувством отвращения к самой себе.
В чем-то они были правы. Она совершила много необдуманных поступков, шла наперекор правилам и поселению, не раз делала то, что другим даже в голову прийти не могло. Может, так она пыталась защитить себя, оградить от того мира, в котором чувствовала себя чужой? С самого детства она любила книги прошлой эры. В них все казались живыми, чувствительными, открытыми. Тот, другой мир, нравился ей куда больше, чем этот. Она мечтала свободно вдыхать воздух в легкие, чувствовать лучи солнца, ласкающие кожу, хотела отпустить эмоции и открыться. Но демонстрация чувств, открытость и некая «беспечность» прошлого казались заблуждениями, чем-то недостижимым и нереальным. Когда Зои было плохо, она хотела кричать и молотить стену, а не заказывать картридж с добавлением успокоительного. Когда она видела красоту, ей хотелось улыбаться и хохотать, показывать ее окружающим здесь и сейчас, а не сканировать, загружать в «Нейро» и набирать список виртуальных реакций.
После того как ей присвоили пожизненный второй статус, Зои была готова выть и крушить все, что попадалось на ее пути. Она хотела, чтобы весь мир почувствовал ее боль. Но никто, никто, кроме бабушки Ро, не видел, не чувствовал, не понимал. И тогда она стала использовать, как ей казалось, более доступные для понимания средства. Несколько раз порезалась почти случайно о разбитые чашки, но шрамы быстро затягивались. А ей хотелось, чтобы ее внутренняя боль отражалась снаружи. Словно, если она переместится в материальную плоскость, от нее можно будет избавиться, замазать обезболивающим и заклеить пластырем. Так появились еще несколько шрамов на ногах и еще несколько на бедре. Наверное, если бы не этот шрам на руке, который собрал всю ее боль в одном месте, на ее теле уже давно было бы множество следов отчаяния. Этот шрам на левом запястье был кривым зеркальным отражением ожога на правой ладони. Того, что появился у нее в день смерти родителей. Как ожог появился, она не помнила, зато точно знала, как появились все остальные шрамы.
Если бы не бабушка Ро, которая не осуждала, но страдала вместе с ней, пыталась понять и помочь… Ради нее Зои прекратила оставлять следы своей боли, но не смогла избавиться от нее. И ее живой и острый ум нашел новый, никому не видимый способ справляться с чувствами – не дышать.
Погруженная в свои мысли, она, опустив голову, шла домой, в Архив, к своим реликтам и своему одиночеству.
«Может, солгать и признаться во всем, пусть обнуляют. Их право, – подумала Зои и сама же себя остановила: – Но тогда настоящий убийца останется на свободе и сможет убить еще кого-то. Да и как я могу подвести бабушку? Она столько сделала, чтобы спасти меня, стольким пожертвовала. О великий фотосинтез, наполни меня кислородом! Нет, я должна узнать, что произошло, и я сделаю это. Докажу им, что я не убивала профессора!»
Зои стояла перед ступеньками, ведущими в родное здание. Она забралась вверх, всматриваясь в старые мраморные плитки, откинула капюшон и, подняв взгляд, увидела молодого парня в светло-серой форме, стоящего у дверей.
– Привет! – произнес парень и улыбнулся.
– Ой, простите, Архив сегодня был закрыт на несколько часов. Я писала это в «Нейро». Вы долго ждете?
– Ничего. Я только недавно пришел.
Зои замерла, всмотрелась в миловидное лицо, золотистые волосы, аккуратно уложенные гелем на правый пробор, в светло-карие глаза, которые настороженно смотрели на нее, и спросила:
– Лавр?
– Да, а ты – Зои?
Она кивнула, быстро прошла мимо него, отсканировала чип и, открыв главные двери, сказала:
– Пойдем. – И первой вошла в просторный холл, Лавр послушно последовал за ней.
– Можем пойти в мой кабинет или на кухню, – смущенно произнесла Зои, обернувшись к парню.
– Как скажешь, – ответил Лавр и, оглядев холл, добавил: – Здание старой эры. История.
– Да, его основу укрепили двести лет назад и оставили под Архив. Кроме того, он мощный собиратель энергии для поселения, как и здание «Синтеза». Да и сносить такие махины уже нет возможности. Представляешь, какое облако пыли накрыло бы поселение при этом?
– Даже не представляю, – чуть улыбнулся Лавр.
– У меня есть вода и напитки со вкусом кофе, чая и апельсина.
– Нет, спасибо.
Она кивнула в знак согласия. Кто же захочет пить всякую химическую гадость? Наверняка у них в лаборатории есть более вкусные синтетические напитки.
Между ними повисла тишина. Они оба стояли и не могли придумать, что бы еще сказать. Лавр оживился первым и произнес:
– Спасибо.
– За что? – удивилась Зои.
– За твои слова. Мне было так одиноко и грустно эти дни. Все оставляли свои фальшивые послания, восхваляли его, чуть не плакали. Говорили о том, каким хорошим он был отцом. Но откуда они могли знать, каким он был? Они его не знали. Я бы хотел услышать «соболезную», «он был хорошим человеком» или «мне он помог в работе», что-то искреннее…
– Понимаю. Моя бабушка умерла полгода назад, и меня завалили такими сообщениями, видео с закатами и всякой прочей чушью. Причем совершенно незнакомые люди. И только твой отец написал, что он счастлив был быть ее другом. И это придало мне сил, словно мы поделили с ним боль утраты пополам.
– Еще раз спасибо, Зои. Мне жаль твою бабушку. Сегодня будет прощальный вечер, посвященный отцу. В «Синтезе».
– Ты должен справиться ради него, – грустно улыбнулась она.
– Да, но я бы предпочел исчезнуть. – И он чуть улыбнулся.
Зои внимательно посмотрела на парня: плечи его поникли, глаза излучали тоску, уголки бледных губ сползали вниз к небритому опущенному подбородку, – и сказала:
– Тебе надо побриться, надеть свою лучшую форму и пойти на прощальный вечер.
– Да, так и сделаю. Прости, что пришел, не предупредив. Мне хотелось побывать в месте, где он потерял свою жизнь… перед тем как отпустить его окончательно.
Зои сделала глубокий выдох и машинально посмотрела на часы – оставалось всего девять минут до смены. Она забыла, что вчера поставила дневной картридж вместо суточного, чтобы сегодня отправить все пустые на заполнение. А еще эти мысли, плохой сон, переживания… и даже не заметила мигающую кнопку, не почувствовала вибрацию от баллона.
– Вот же углекислый газ! – невольно выругалась Зои.
– Что случилось? – встрепенулся Лавр.
– Прости, мой картридж… – Она приподняла кофту, под которой яростно мигала красная кнопка. Глаза Лавра расширились от испуга:
– О святой Лаврентий! У тебя есть запасной?
– Конечно, он в кабинете. Подожди секундочку, я поменяю.
– Да, конечно, беги скорее.
Зои быстро прошла в свой кабинет, Лавр пошел за ней. Она открыла ящик, достала контейнер со сменными картриджами, вытащила один, глубоко вдохнула остатки кислорода и вставила новый. Потом достала контейнер с пустыми оболочками и с силой впихнула туда еще один.
– Фух, периодически забываю про смену!
– Тебе не приходит оповещение? – удивленно спросил Лавр.
– Разовая вибрация, и мигает лампочка на баллоне и часах, – аккуратно ответила Зои.
– А как же голосовое сообщение? И вибрация каждую минуту, а затем постоянная, начиная с пятой? У тебя сломан баллон или часы? Я могу помочь, написать или оставить заявку, если техники на твои не реагируют.
– Нет, нет, – засмущалась Зои. – Но спасибо. Я сама подкрутила кое-что.
– Как это?
– Да вот так получилось, – замялась она. – В определенный период времени меня очень раздражали голос оповещения и постоянная вибрация.
– Что?! Ты сама модифицировала баллон и часы? Отключила оповещение?
– Ну, я подкрутила что-то… – И Зои чуть сжалась, ожидая услышать неодобрение в нотации Лавра.
– И ты не боишься? Ну, сама знаешь чего.
– Только немного.
– Класс! – Лавр широко улыбнулся и, с интересом взглянув на Зои, сказал: – Ты не похожа на других, но мне это нравится. А знаешь, приходи вечером на прощальный вечер. Он пройдет в главном офисе «Синтеза».
– Я не уверена, что мне можно.
– Почему? Я покажу тебе лабораторию отца. Ты бывала у него?
– Нет.
– Вот и посмотришь. Заодно представлю тебе мою работенку.
– Меня не пустят в «Синтез», – с грустью покачала головой Зои.
– Это почему?
– Второй статус.
– О-у-у! Ты не похожа на человека второго статуса.
– Так вышло, – коротко ответила Зои и отвернулась.
– Давай так. Я постараюсь добыть приглашение. Если все получится, отправлю его тебе в «Нейро». Договорились?
Зои пожала плечами. Когда-то она мечтала работать в «Синтезе». Представляла себе, как будет важно сидеть в какой-нибудь лаборатории и придумывать, как спасти человечество. Но все в прошлом. Она давно уже не мечтала о карьере в «Синтезе», о белой форме, о значке, который никогда не прикрепят ей на лацкан рубашки.
Лавр улыбнулся и выскользнул в дверь.
Оставшись одна, Зои пошла на кухню, сделала себе очередную отвратительную жижу на обед и съела ее. После чего вернулась в кабинет, открыла программу Архива и хотела заняться работой, но мысли крутились вокруг приглашения. Она бы очень хотела побывать на прощании с профессором. Увидеть людей, которые окружали его в том, чужом мире, пройтись по коридорам «Синтеза», посмотреть, как ведут себя другие, и самой почувствовать себя другой. Но если Лавр станет расспрашивать о смерти отца, что она ему ответит? Хотя этот разговор и так неминуем, она же сама ему написала. Но ей хотелось, чтобы он сначала узнал ее и понял, что она не могла причинить его отцу вреда. Странно, что он сразу не набросился на нее с вопросами о его смерти. Она бы на его месте так и поступила. Наверное, поэтому она не на его месте и не работает в «Синтезе». Зои тут же вспомнила слова из ее досье: «агрессивная», «степень желтая», «тяжело идет на контакт», «отсутствуют социальные черты», «эгоистична, степень красная», «гражданская ответственность – уровень минимальный», «предрасположена к преступлению». И ни одной положительной характеристики. Такие выводы сделали искусственный интеллект и бездушные аналитики при присвоении ей статуса в четырнадцать лет. Не безосновательно, конечно, а на основе бездушных данных, поданных из всех инстанций. Но программы не умеют чувствовать, как они могли понять, что творилось внутри Зои?
«И что я сделала, чтобы изменить свою жизнь? Прошла стабилизацию, реабилитацию, преобразование? Нет, я послушала бабушку. А еще, назло программе, взломала ее и прочитала свое досье. Я бы могла подправить характеристики, а может, даже изменить статус, но почему-то сорвалась и вывалила все свои мысли и планы бабушке Ро».
Зои вспомнила тот вечер, когда она, надрываясь, кричала и ходила по комнате, а бабушка сидела в кресле и только качала головой. Зои повторяла слово в слово все, что прочитала в досье, и теперь они никогда не сотрутся из ее феноменальной памяти, будут вставать перед ней, гореть на внутреннем экране красным цветом. Они будут возвышаться над тонной информации, которая хранилась в мозгу Зои. Она тогда упала на пол у самых ног бабушки и спросила:
– Может, мне стереть их из «Нейро», поправить свое досье? Я смогу. Может, не сразу, но я уверена… Пороюсь в системе и найду слабые стороны. Я все исправлю.
– Зои, милая моя, это незаконно. Если тебя поймают, то обнулят.
– Не поймают. Я сделаю так, что не поймают.
Бабушка закрыла глаза, из которых текли жгучие слезы.
– Моя девочка, я знаю, что ты сможешь. Но эти слова уже внутри тебя. Ты никогда не сможешь их забыть, даже если исправишь тысячи таких досье. И ты знаешь, что совсем не такая, что это их досье – ничто! А вот если ты это сделаешь, изменишь данные, внедришь то, что хочешь, то будешь именно такой. Подтвердишь все, что они написали.
Бабушка Ро погладила Зои по волосам, взяла ее лицо в руки и поцеловала в лоб. Зои молча отдала бабушке свой планшет, который сделала сама из ненужных другим деталей и реликтов, подлежащих утилизации, и больше никогда об этом не упоминала…
Сейчас Зои сидела в одиночестве своего кабинета, закрывала лицо ладонями и пыталась представить, что под ними бабушкины руки. Слезы медленно текли по ее щекам…
Глава 5.3.22.3.1.3.16
Объект: _________________
Уже через час Зои пришел пригласительный билет на прощальный вечер. Она хотела написать извинения и отказаться. Ей не место среди этих важных людей. Но, проговорив сообщение, она услышала, как фальшиво оно звучит. Кроме того, ей нужно узнать хоть что-то о смерти профессора. Или, для начала, о его жизни. Самый подходящий способ – пообщаться с теми, кто знал его, работал с ним, дружил.
Зои стерла послание и посмотрела на часы, автоматически проверив время, хотя прекрасно помнила, что меняла картридж всего полтора часа назад. Начало мероприятия было назначено на пять часов, а это означало, что у нее в запасе не так уж много времени на сборы. Она знала, что на прощальные вечера нужно приходить в самой красивой и светлой форме. Но работа в Архиве не подразумевала форму. Зои пошла в комнату и открыла шкаф. Вся одежда, которую она приобретала в последний год, была намного больше, чем нужно, и это казалось недопустимым. Форма или другая одежда должна облегать тело, показывая, что тебе нечего скрывать от других членов поселения. Почти все покрои официальных и современных нарядов были обтягивающими для женщин и чуть свободнее для мужчин.
Она перебрала вешалки и поморщилась. Достала свой бледно-фиолетовый праздничный облегающий костюм. Брюки фиалкового цвета, отливающие блеском синтетического материала, обтянули ее стройные, длинные ноги. Кофта на несколько тонов светлее брюк, с глубоким полукруглым вырезом, стянула тонкую талию и небольшую грудь. Зои посмотрела на себя в зеркало. Бледная кожа, черные брови и ресницы, обрамлявшие голубые глаза, и угольно-черные волосы. Губы стали бледнее, чем были год назад, да и тело тоже уменьшилось минимум на размер, а может, и на два. Ей повезло, что полтора года назад бабушка Ро купила ей этот дорогой костюм из синтетической ткани, которая подстраивалась под формы, при этом, как говорила реклама в «Нейро», эта ткань позволяла коже дышать. Они с бабушкой долго над этим смеялись: «Если еще и кожа начнет дышать, то кислорода точно на всех не хватит».
Зои улыбнулась. Прошла в ванную, взяла баночку с гелем для волос, которым уже не пользовалась около года. Открыла, потрогала подсохшую массу, почувствовала небольшие комочки, но другого геля у нее все равно не было. Сделала ровный, прямой пробор, растерла гель по обеим ладоням и пригладила волосы на голове. И так несколько раз… Она давно не стригла волосы и только сейчас заметила, что они уже доходят ей до лопаток. Волосы стали послушными, гладкими, ровными и блестящими. Зои достала старый контейнер с косметикой и нанесла немного цвета на губы. Они потемнели, налились бордовым и как будто припухли.
Через час она уже стояла на проходной главного здания «Синтеза». Ее сердце бешено колотилось, она сжала ладони в кулаки, чтобы не выдать нервозность. Сканер считывал чипы выстроившихся в очередь нарядно одетых людей. Тут были и медики в форме бледно-желтого цвета, и защитники в красно-бордовом, и множество людей в белой форме. Они все казались расслабленными и спокойными, беседовали и обменивались улыбками. Зои подошла к турникету и зажмурилась, ожидая услышать писк. Она уже представляла, как все эти люди оборачиваются и смотрят на самозванку, которую поймали с поличным. Но двери турникета открылись, она выдохнула, скованно улыбнулась и пошла к эскалаторам за другими гостями. Поднялась, переходя от одной движущейся лестницы к другой, и так до четвертого этажа. По длинному коридору из стеклянных стен прошла к широко открытой двери и вошла в зал, полный людей. Около дальней стены справа была голограмма профессора в полный рост, а на стене слева показывали с выключенным звуком записи его выступлений. Зои посмотрела на лицо профессора, на его мимику и горящие глаза, и ком горечи перекрыл воздух…
«Интересно, о чем он рассказывает с таким откровенным чувством наслаждения на лице?» – подумала она и чуть улыбнулась.
Вскоре Зои заметила оценивающие ее взгляды. Многие из пришедших с интересом смотрели на нее и улыбались. Она прошла к огромному окну, выходящему на центральный паровой фонтан, и встала около него. Ей было неуютно, казалось, что обтягивающая одежда сковывает тело, кожа под костюмом зудела с непривычки. Она сцепила руки за спиной, чтобы не позволять себе чесаться, и стала наблюдать за пришедшими. Через какое-то время появился Лавр – коренастый, в белой форме, осанка прямая. Ей даже показалось, что он намеренно выпячивал грудь вперед, отчего выглядел неестественно важным, несущим свое бремя с гордо поднятой головой. Мужчины пожимали ему руку, женщины обнимали и что-то шептали на ухо. У многих были прозрачные современные трубки, которые сливались с кожей и показывались только у перегородки носа. Ее же трубка гордо шла от носа за ухо, а там скрывалась за волосами, на ремне ее обтягивающих брюк висел обычный круглый баллон, хотя у многих баллонов не было видно. Она отвернулась к окну, стараясь скрыть свои отличия.
Все это было не для нее. Она не должна была приходить сюда. Ей хотелось подойти к Лавру, поблагодарить его, а потом сбежать. Но как она могла сделать это при всех? Показать себя, ту, кто никогда не сможет позволить себе безлимитных катриджей и невидимых трубок, ту, кому пожизненно присвоен второй статус, девочку из Архива ненужностей. Поддавшись порыву, она резко повернулась, чтобы убежать, но врезалась в чье-то мощное тело.
«Кислород мне в легкие», – подумала Зои и медленно повела взглядом по снежного цвета форме – все выше и выше, через знак «Синтеза» на воротнике, через широкие плечи, шею, подбородок, прямой нос, пока взгляд не забуксовал на зеленых глазах, которые наблюдали за ней свысока.
Август смотрел на нее надменным взглядом, довольно улыбаясь краем губ.
– Хм, кто это тут у нас?
– Добрый вечер.
– Пришла на прощание? – спросил он и внимательно оглядел ее с ног до головы.
Зои почувствовала себя неуютно, словно он стянул с нее одежду и разглядывал все ее шрамы.
– Да, меня пригласили.
– Интересно, кто?
Зои сжала губы и ничего не ответила. Она не знала, можно ли говорить, что ее позвал Лавр. Ей бы не хотелось, чтобы у него были проблемы из-за нее.
– Я думал, что вход для людей ниже третьего статуса в это здание запрещен.
– Я этого не знала, – соврала Зои. Она чувствовала, как кровь пульсирует по телу и устремляется к вискам, а кожа лица натягивается от напряжения.
Кто-то окликнул Августа. Он обернулся, посмотрел на мужчину в белом костюме, вернул взгляд на Зои, вновь улыбнулся, растягивая темные губы, наклонился к ее уху и прошептал:
– Врушка.
Ее обдало одновременно и холодом, и жаром. Она знала, что отнекиваться нет смысла, скорее всего, он навел о ней справки, вот сейчас позовет охрану, и ее выведут из зала и отправят прямиком в «Защиту». Но жар, которым обдало все ее тело от его запаха, от звука его голоса, от этого смехотворного слова, ввел ее в ступор. Она стояла с широко открытыми глазами и смотрела, как Август медленно удаляется.
– Красавчик, – раздался вдруг сбоку чей-то голос.
– Что? – спросила она и повернулась на голос.
Рядом с ней стояла невысокая женщина лет тридцати, в белоснежном костюме, с убранными в хвост пепельными искусственными волосами.
– Я – Марта.
– Очень приятно, а я – Зои.
– Август превосходен. Самый завидный жених поселения.
– Я не знала, – выдавила из себя Зои, пытаясь не дышать, чтобы остановить бешеное сердцебиение.
– Хорошая шутка, – засмеялась женщина.
Зои нахмурила брови.
– Ты не шутила? – удивилась женщина.
Зои мотнула головой.
– Откуда ты, девочка? С другого Континента, что ли? Это же Август. Девятый статус, прямой потомок Лаврентия.
– О святой… – Зои запнулась, поперхнулась и не смогла договорить.
«Это он тот самый Август? Член Совета „Синтеза“? Потомок основателя поселения? Девятый статус! Мать моя женщина!» – думала Зои про себя, пока Марта ждала ее ответа.
– Я не работаю в «Синтезе». И не слежу за новостями, – выдавила Зои, пытаясь оправдаться.
– За новостями, – снова усмехнулась новая знакомая. – Ты первая девушка, которая не страдает по Августу. Да что греха таить, я бы сама мечтала стать его избранницей, если бы…
– Что? – заинтересовалась Зои.
– Если бы не была в браке, – опять рассмеялась женщина.
– Понятно, – вздохнула Зои.
– Там принесли закуски и баллоны с веселящим газом. Мне пора к столу, пока все не разобрали. Но знаешь что?
– Что?
– Тебе повезло больше, чем всем остальным, – Август тебя заметил. – Марта озорно подмигнула и скрылась среди людей.
«Да, заметил – это мягко сказано. Я бы сказала, увидел и больше видеть не желает».
Зои осталась стоять в ожидании охраны. Посмотрела на часы – прошло уже около десяти минут. Оглянулась, но все люди были заняты разговорами, едой, веселящими баллонами.
«Наверное, он просто не хочет устраивать представление перед этими людьми и осквернять память профессора», – подумала она, постояла еще несколько секунд, прикидывая план действий.
Охрана все-таки может появиться в любую минуту, а ей нужно узнать хоть что-то. Она прошлась по залу, но подходить к незнакомым людям и задавать вопросы о профессоре не решилась. У одного из столов она заметила Марту вместе с симпатичным пухлым мужчиной в белом, и та жестом позвала ее к их столу.
Зои улыбнулась и сразу пошла в их сторону. Они разговорились, мужчина оказался мужем Марты и коллегой Володара. Марта же работала в другой лаборатории, но хорошо знала профессора. Они охотно рассказали, что профессор основную часть времени посвящал работе над новыми баллонами и новым составом кислорода. Он хотел избавить людей от трубок. Но его мечтой и навязчивой идей было восстановить состав тропосферы. За это большинство знакомых и коллег профессора считали его сумасшедшим и посмеивались над ним в кулуарах «Синтеза». И только близкие друзья поддерживали его и воспринимали несбыточную мечту профессора как его особенность, то, что вдохновляло и двигало его вперед. Супруги честно признались, что любили слушать, как профессор страстно рассказывает о будущем, где людям не нужны будут баллоны и кислородная паутина, но всегда считали это яркой заоблачной фантазией.
Зои посмотрела, как люди подходили к столу, на котором громоздились круглые, похожие на большие надутые шары металлические баллоны черного цвета. Они брали из контейнера одноразовую тонкую трубку, подсоединяли к одному из множества входов в баллон и вдыхали веселящий газ.
– И как это сделать? – спросила Зои, когда супруги сменили тему и начали обсуждать симпатичных молодых парней, которые, на их взгляд, вполне подходили девушке.
– Что сделать? – переспросила Марта.
– Как восстановить тропосферу?
– Ох, если бы мы знали, – неестественно рассмеялась Марта, подошла к столу с баллонами и, взяв уже присоединенную кем-то трубочку, вдохнула веселящий газ.
– Ну а что думал профессор по этому поводу? Он нашел разгадку? – не унималась Зои.
– Он был близок к ней, – прошептал ей на ухо мужчина и поднял к губам палец, показывая жестом, что это тайна.
– Ботаника, – тихо произнесла Зои.
– Откуда ты знаешь? – переспросил мужчина.
– Я не знаю, но он изучал ботанику в Архиве.
– Да, он считал, что именно живые растения смогут помочь нам всем.
– Но в инкубаторных теплицах полно растений.
– Они синтетические и не могут того, что могли растения, существовавшие раньше на планете.
– Добрый вечер, прекрасная Зои! – раздался вкрадчивый голос прямо за ее спиной.
Зои чуть дернулась, ей показалось, что ее поймали за чем-то непристойным, повернулась и увидела улыбающегося Лавра. В этот момент он не был похож на скорбящего сына, хотя, может, ей так показалось. Она оглянулась вокруг, и внутри нее что-то надломилось. Люди беспечно улыбались, ели закуски, вдыхали веселящий газ, обсуждали разные темы, и ей показалось, что она пришла на какое-то собрание или вечеринку, но никак не на прощальный вечер профессора.
– Странно выглядит, да? – Лавр, взял ее за руку и отвел в сторону. Улыбка сползла с его лица, как только они оказались в темном углу, куда не доходили прямые лучи неонового света. Он мотнул головой, словно стряхивая с себя этот вечер, и сказал: – Люди не любят грустить. Грусть и так занимает большую часть нашей жизни. Поэтому они используют любые поводы, чтобы хорошо провести время.
– Да, вероятно. Но я бы не хотела себе такой прощальный вечер.
– То есть ты считаешь, что было бы лучше, если бы женщины плакали, а мужчины ходили с кислыми лицами? – сморщился Лавр. – Отец был оптимистом по жизни. Он верил в мечты. Ему бы понравился этот вечер, – с некоторой злобой добавил он.
– Прости. Я не это хотела сказать. Хотя нет, именно это. Я осуждала этих людей, хотя не имела никакого права.
– Ничего, бывает.
– Нет, я веду себя неправильно. Просто я давно одна, отвыкла от людей. Когда бабушки не стало, мне хотелось, чтобы все вокруг почувствовали ту же боль, что чувствовала я.
– Понимаю. – Лавр сделал шаг вперед и обнял Зои.
Она не шевелилась. Только ощущала его тепло, которое пыталось просочиться через ее костюм. Уже полгода никто не обнимал ее. Несколько слезинок скатилось по щеке, но Зои быстро их смахнула. Он отступил и взглянул на нее.
– Я смотрю, ты завела новые знакомства.
– Да.
– Лавр! – окликнул парня кто-то из толпы.
– Прости. Мне пора снова улыбнуться и идти развлекать гостей.
– Конечно.
Он ушел, а Зои так и осталась стоять. Она глянула на часы, но тонкий луч света, который падал на экран, заслонила высокая фигура.
– Ты все еще тут? Утешаешь Лавра? – грубо спросил Август.
– Уже ухожу, – быстро ответила Зои и глянула в потемневшие зеленые глаза.
– Я дал тебе поручение, но не увидел отчет.
Она напряглась.
– Я собираю информацию, но пока ничего не узнала.
Август демонстративно взглянул на часы.
– Вдох-выдох, вдох-выдох, Зои, – сказал он, смотря прямо ей в глаза.
Внутри что-то сжалось в плотный комок. Она чувствовала каждым сантиметром кожи властную энергию, исходившую от него, и не смела пошевелиться. Он одним только взглядом приковал ее к полу, и его «вдох-выдох» до сих пор стучали в ушах.
Август не сказал больше ни слова, развернулся и пошел к группе мужчин. Зои смотрела ему в спину и не знала, как реагировать. Его голос был суров, но в глазах она видела озорной блеск, и это сбивало с толку. Она вновь посмотрела на часы и ужаснулась, увидев, который час: через десять минут она должна быть у себя дома. Если патруль остановит ее на улице и проверит статус, то ее оштрафуют, а у нее и так минус картридж из-за пререканий с ловцом.
Зои быстро попрощалась с Мартой и ее мужем, попыталась отыскать в зале Лавра, но его нигде не было. Уходить, не попрощавшись, было некрасиво, но она не могла ждать. Еще раз окинув взглядом весь зал, Зои стремительно направилась к двери, вышла в коридор и почти у эскалатора услышала рассерженный голос Августа:
– Мне плевать, найди его как можно скорее.
Она не слышала ответа второго человека.
– Ты понимаешь, к чему это может привести? – продолжал Август.
Зои чуть притормозила, но Август уже замолчал.
Она быстро сбежала по движущейся вниз лестнице, потом еще по двум и, вырвавшись из здания, сделала глубокий вдох. На небе появились звезды, то тут, то там выглядывавшие из-за туч. Она стремительно пересекла Центр и почти побежала в сторону здания Архива, которое возвышалось над другими низкими строениями, напоминая огромную кольцевую лестницу из окон, устремленную к звездам. На улице кое-где встречались только случайные прохожие. Ей повезло, и она добралась до дома, не встретив патруль.
Войдя в Архив, Зои оглядела помещение и быстро прошла в спальню. Стянула костюм и забралась в инкубатор. Это был сложный день. Она достала из отсека, куда убрала трубку, чип, оставшийся от бабушки, сжала его в ладонях и уснула…
Глава 6.7.22.1.1.2.31
Объект: _________________
На следующий день Зои открыла Архив, взяла кружку кофейного напитка из кухни, села за рабочий стол и хотела взяться за заполнение базы. Но все ее мысли крутились вокруг поручения Августа и той возможности, которая ей выпала. Она прикинула план действий, который пока состоял всего из пяти пунктов:
1. Изучить прибор, который нашла.
2. Попытаться понять, кому он мог принадлежать.
3. Проверить старые журналы по реликтам и посмотреть, что хранилось на тех этажах, где бывал профессор.
4. Сходить на сорок девятый этаж и посмотреть, что он изучал в день смерти.
5. Еще раз осмотреть двадцать второй этаж и понять, почему нет данных о том, что профессор посещал его.
Бабушка не могла забыть отметить его визиты в базе, значит, в этом был какой-то смысл.
Зои хотелось начать именно со странного реликта, выдающего электрические разряды, но в ушах опять зазвенели «вдох-выдох» Августа, и она решила, что это может подождать. А вот надменный парень с девятым статусом ждать, по-видимому, не любит. Зои вспомнила его потемневшие глаза, полуулыбку, и внутри появился необычный коктейль из гнева, страха и возбуждения. Она прошлась пальцами по распущенным волосам в попытке избавиться от непозволительных мыслей об Августе, допила напиток и проверила часы, посчитав время до смены картриджа.
На минус втором этаже перед ней вытянулся длинный коридор, освещенный неоновыми лампами с множеством дверей справа и слева. Здесь всегда было прохладно и сумрачно. В этих комнатах хранились архивные журналы по всем реликтам.
Зои вошла в первую дверь справа и посмотрела на длинные стеллажи с папками. Чихнула и вытерла лицо широким рукавом. Регат сказал ей, что для сохранности журналов противопоказана современная система очистки воздуха, но Зои считала, что администрация просто сэкономила на этих этажах, поэтому теперь весь день она будет чихать, а к вечеру у нее запершит в горле.
Она включила планшет и посмотрела список этажей, где бывал профессор. Оставалось найти журналы, в которых перечислены все реликты с разбивкой по этажам.
Уже несколько часов Зои изучала старые записи, выписывая заметки. Само собой, на этом этаже профессор искал местонахождение в Архиве интересовавших его реликтов. Он провел здесь много времени и только потом стал бывать на других этажах.
На втором этаже хранились старые носители с видеозаписями, а также старая техника, в том числе, для воспроизведения. Зои бывала там с бабушкой. Неужели профессор тоже смотрел записи прошлой эры? Хорошо бы узнать, что его интересовало. Но если подумать о его мечте, то он мог изучать документальные видео о природе.
Восьмой этаж был полностью отдан под аграрные реликты – там было множество мелких осколков предприятий, которые существовали в прошлой эре и занимались развитием хозяйства. Их журналы, отчеты, данные, прототипы механизмов и оборудования, презентационные брошюры. Но реликтов этого этажа Зои не знала, потому что в основном их сканировала бабушка, а она только помогала ей.
Зои не стала задерживаться на журналах восьмого и второго этажей – подробнее о реликтах она узнает через электронную базу, поскольку все они были уже занесены, а ей хотелось закончить здесь поскорее.
Журналы о реликтах шестнадцатого этажа оказались толстыми и непонятными. Труды из лабораторий, множество журналов о «патентах». Она открыла «Нейро» и нашла историческую справку по слову «патент».
«Интересно. Право изобретателя на свое изобретение. То есть если я что-то придумала – это мое, и никто без моего разрешения не может это использовать? – задумалась Зои. – Это как? А как же остальные? И для чего тогда изобретать что-то, чтобы потом запрещать использовать? Странные были люди прошлого. Сейчас все намного логичнее, все делается ради поселения и для всех людей. Если ты создал что-то полезное, то никто и спрашивать тебя не будет, хочешь ты, чтобы этим пользовались, или нет».