Неизлечимо живой. История о жизни с нейродермитом без запретов

Дисклеймер

Я не врач. Всё, что вы прочитали в этой брошюре, – это мой личный опыт и мой путь длиной в шестнадцать лет.

У каждого нейродермит проявляется по-разному. То, что работает для меня, может не сработать для вас.

Любые изменения в терапии и использовании препаратов стоит согласовывать с врачом.

Эта брошюра не заменяет медицинскую помощь. Её цель – показать, что жизнь с нейродермитом возможна. Полноценная, радостная, настоящая.

Введение

Когда человек слышит диагноз «хронический нейродермит», чаще всего он получает в придачу длинный список запретов. Нельзя горячий душ. Нельзя баню. Нельзя шампунь. Нельзя сладкое, острое, жареное. Нельзя нервничать. Слово «нельзя» становится главным лейтмотивом его новой жизни.

Такое ощущение, будто болезнь – это строгий надзиратель, который отнимает у тебя не только здоровье, но и радость. Как будто за более-менее чистую кожу нужно заплатить отказом от всех маленьких удовольствий, которые делают жизнь настоящей.

Но что, если я скажу, что можно по-другому?

Что даже с хроническим нейродермитом можно жить полноценно – ходить в баню, путешествовать, есть любимую еду, влюбляться, радоваться, купаться в море и смеяться вместе с друзьями.

Эта брошюра – мой личный опыт. Я живу с нейродермитом уже больше шестнадцати лет. Он начался у меня в юности, на фоне сильного стресса, и с тех пор сопровождает меня каждый день. За это время я успел пройти через разные этапы – от отчаяния и зависимости от гормональных мазей до собственного пути, где болезнь перестала быть моим хозяином.

Важно сразу сказать: я не врач. Здесь нет универсальных рецептов и чудо-методов. Всё, что вы прочтёте дальше, – это мой личный путь. У кого-то он может совпасть с вашим, у кого-то – нет. Но, возможно, в этих строках вы найдёте опору и надежду.

Я хочу поделиться не только практическими приёмами, которые помогают мне справляться с обострениями, но и главной философией: нейродермит не должен забирать у вас жизнь.

Глава 1. Первые симптомы

Я помню это время так ясно, будто оно было вчера. Мне было восемнадцать, и жизнь только начиналась. Казалось, впереди всё: планы, энергия, будущее. Но в один момент всё изменилось.

Умерла моя мама. Это был шок, удар, пустота, которую невозможно описать словами. Я держался, как умел, но внутри всё рушилось. Стресс был настолько сильным, что даже тело не выдержало. Именно тогда и появился мой нейродермит.

Сначала это была только шея. До самого подбородка. Зуд был невыносимым – дикий, сводящий с ума. Я раздирал кожу до крови, до корост. Иногда, когда зуд переходил в боль, мне становилось легче. Парадокс: боль казалась спасением, потому что она хотя бы глушила то невыносимое чувство, которое разъедало изнутри.

Я не понимал, что происходит. Сначала думал – аллергия, какая-то сыпь, может, пройдёт само. Но дни шли, зуд не отпускал. Я прятал шею под воротником, делал вид, что всё в порядке, а сам всё глубже уходил в этот замкнутый круг – зуд, расчесы, коросты, снова зуд.

Только через месяц я решился пойти к врачу. Дерматолог посмотрел на меня несколько секунд и произнёс: – У вас нейродермит. Неизлечимая хроническая болезнь.

Слово «неизлечимая» врезалось в память. Мне было восемнадцать. В этом возрасте ты ощущаешь себя бессмертным, но вдруг узнаёшь, что внутри тебя живёт что-то, что останется навсегда.

Врач выписал мне Тридерм. На тот момент я ещё не знал, что это будет моим главным спутником на ближайшие годы. Крем подействовал почти мгновенно: уже через пару дней моя истерзанная ногтями в мясо шея стала чистой и гладкой. Казалось, я вернул себе прежнюю жизнь.

Я тогда ещё не понимал, что это было лишь начало.

Глава 2. Жизнь под знаком болезни

Первые недели с Тридермом казались чудом. Стоило помазать шею пару дней – и кожа становилась такой, будто ничего и не было. Я даже начал верить, что всё это не так страшно, что врачи, может быть, ошиблись, и всё обойдётся.

Но болезнь показала свой характер быстро. Через несколько дней после прекращения мази зуд возвращался. Сначала снова на шее. Потом очаги начали расползаться: лоб, лицо, волосистая часть головы, грудь, сгибы локтей, подколенные впадины. Тридерм всё ещё помогал, но уже требовал всё больше – одного тюбика хватало буквально на пару применений.

Я заметил закономерность: если мазаться им постоянно, эффект слабел. Организм словно «подсаживался». Тогда я впервые почувствовал, что становлюсь зависимым от препарата. И это было самое неприятное чувство.

Я человек, который не выносит зависимости – ни от людей, ни от привычек, ни от вещей. И мысль о том, что теперь я привязан к тюбику крема, раздражала не меньше, чем сам зуд.