Неожиданные места
Неожиданные места
Глава-1. Тревожный год
1. Плохие случаи.
Сергей и Юрка спали в деревянной кроватке с ограждениями, которые поставили для того, чтобы дети не выпали из кроватки. Наша семья едва умещалась в однокомнатной квартире.
Все спали по два человека на кровати. В марте месяце, этого года, загадочной смертью умерла моя любимая бабушка Нюся, мамина мама. Бабушка была парализована на ноги более тридцати лет.
Это у бабушки ещё с гражданской войны, точнее, со времён НЭП, когда казаки воевали с чеченцами за свои земли. На наш Старый хутор в Гудермесе напали чеченцы.
В это время мужиков не было дома, они занимались в поле подготовкой хозяйства к весне. Женщины сами отстреливались от чеченцев. Но силы были не равные.
Женщинам с детьми и стариками пришлось отходить через лес к рекам, Белка и Сунжа в сторону города и крепости Грозный.
Бабушка тогда имела двоих детей. Старший сын Фёдор родился в день Октябрьской революции 1917 года. Старшая дочь Мария, моя мама, родилась в 1920 году.
Когда бабушка переправлялась с детьми через речку Сунжа, были крещенские морозы. Это был февраль месяц. Дети сидели верхом на плывущей лошади, а бабушка плыла сзади лошади и держалась за её длинный хвост.
В это время бабушка была беременной двумя близнецами, которых она родила в том же году, будучи парализованной. Родились мальчики, Саша и Лёня. С интервалом в два года, парализованная бабушка, родила двух девочек, Надю и Тамару.
Сама бабушка родилась 8-го марта 1879 года и умерла она в день своего рождения, 8-го марта 1959 года, то есть, ей тогда исполнилось 80 лет. Бабушка была вполне здоровым человеком, не считая больных парализованных ног. Почему её смерть была загадочной?
Этому есть много причин. Кроме больных парализованных ног у бабушки ничего больше не болело. Несмотря на старость у неё даже зубы были целые. Волосы настолько кучерявые, ну, прямо, как каракуль от молодого барашка.
Волосы просто невозможно расчёсывать, их только мыли почти каждый день, чтобы у бабушки не завелись вши. Бабушка сама следила за волосами.
После рождения моих братьев-близнецов, Сергея и Юрки, бабушка стала проситься, чтобы её отвезли в родовой казачий Старый хутор в Гудермес, где жили её старшие брат и сестра, двойня, Гурей и Мария (Маня), которым тогда было за девяносто лет. Дедушка Гурей говорил, что наш родовой Старый хутор появился раньше царствования династии Романовых на Руси.
Тогда здесь на Кавказе не было никаких поселений. В Гудермесе и в настоящее время старожилы называют это место «Старый хутор». Выходит, что город появился больше триста лет назад на речке, от поселения нашего Старого хутора, первых терский казаков.
– Не хочу перед смертью быть обузой у своих детей и внуков, – сказала бабушка Нюся, когда вернулся домой из больницы. – Хочу вернуться обратно в Старый хутор, чтобы меня там похоронили на старом кладбище, где похоронены терские казаки из нашего древнего рода…
– Нюся! Ты чего плетёшь! – возмутилась бабушка Фёкла, мама моего отца. – Ты нас всех переживёшь. Паралич твоих ног, это ни повод умирать. Главное то, что у тебя здоровье отменное. Ты ещё переживёшь всех нас. У вас всё родство долгожители. Твои старшие братья и сёстры до сих пор живы. Тебе надо по ним ровняться…
– В любом случае мне не хочется жить в одной комнате с семьёй своей старшей дочери, – продолжала бубнить бабушка Нюся. – Мария и без меня вся замучилась с близнецами и с Сашкой тоже…
– Мама! Ты чего говоришь?! – возмутилась моя мама. – Ты мне не помеха. С детьми тоже вполне справляюсь. Моему старшему сыну скоро четырнадцать лет. Большой помощник мне по дому.
– Если бы у меня были здоровые ноги, – настырничала бабушка Нюся, – то давно сама съехала отсюда в Старый хутор. Мои братья и сестры настроили дома для своих семей. Мне достаточно жить в хате-мазанке, в которой народились терские казаки и в ней они умирали. Там моё место!
Мы все были против того, чтобы бабушка уехала от нас в свой родовой Старый хутор, так как там и без неё жило несколько семей наших родственников. Они, конечно, были не против бабушки Нюси.
К тому же у каждого из них в своих семьях были собственные дома, которые наплодились вокруг старой хаты-мазанки и образовали целый город. Хата-мазанка, по окна вросшая в землю была вроде как музей терских казаков. В старой хате хранились сундуки с разными реликвиями.
Дедушка Гурей, когда приезжал к нам в гости, то говорил, что одним человеком больше, одним человеком меньше, Старый хутор не развалится, он стоял больше триста лет и ещё столько стоять будет.
Но мы, ни хотели отпускать бабушку и настояли на своём. Бабушка осталась у нас. Только с того времени она часто стала скучать по Старому хутору и говорить, что лучше бы она умерла и не была помехой никому.
Иногда она настаивала на том, чтобы ей дали яд и избавили от мучений. Мы убрали из квартиры все, что могло бы способствовать смерти бабушки. Однако с начала 1959 года, бабушка сказала, что на свой день рождения она хочет видеть всех своих детей с семьями.
Родственники посмеялись над этой затеи бабушки. Ведь в эти годы её дети и внуки жили на огромной территории, от Камчатки до Балтийского моря.
Лишь наших близких родственников на Кавказе было несколько сот человек. Собрать такую ораву в Избербаш, где жили пять наших семей! Всем казалось безумием, то, что задумала бабушка Нюся.
Бабушка попросила мою маму, чтобы она купила ей целую пачку конвертов с марками, и сама стала писать письма-приглашения всем родственникам от Камчатки до Ленинграда и с Севера до Юга.
Ко дню рождения бабушки Нюси собрались все её дети – Мария, Саша, Лёня, Надя и Тамара. Лишь старший сын Фёдор был в дороге, он ехал поездом от Камчатки целый месяц и с каждой большой станции давал нам телеграмму о том, что он в пути к дому.
Дядя Фёдор приехал 11 марта 1959 года. В день похорон бабушки Нюси. Так как все приехавшие не могли разместиться в нашей квартире, то решили, что день рождения бабушки отметят только её дети и самые младшие внуки, которых нельзя было оставить без родителей.
Все остальные родственники, будут отмечать Женский день 8-е Марта и день рождения нашей бабушки в квартирах пяти семей родственников, которые жили в Избербаше (Новый городок).
Все так и сделали. Человек двадцать сидели за столом в нашей квартире. Сколько было всего ещё приехавших к нам родственников?! Мне это неизвестно до сих пор. Примерно, сто человек было, а возможно и две сотни? Кто их считал тогда?
– Нашей маме и бабушки крупно повезло! – тожественно, сказала моя мама, поднимая бокал с вином в честь своей мамы. – Наша именинница родилась в женский день 8-го Марта. К тому же сегодня ей исполнилось 80-лет. Две восьмёрки в один день, это счастливое число к продолжению жизни. Пускай наша мама, она же наша бабушка, живёт до ста лет, как её старший брат Гриша.
– Гриша многих из вас переживёт, – стала предсказывать бабушка Нюся. – Он будет самым старым жителем на этой планете. Гурей и Маня тоже будут жить больше ста лет. Вот только мне пора…
– Мама! Ну, ты обратно про своё! – разом возмутились дети бабы Нюси.
– Ты тоже будешь жить сто лет и больше, – сказала моя мама. – У тебя много здоровья…
– Ладно! Хватит вам причитать о моём здоровье! – сердито, сказала бабушка Нюся. – Если вы собрались сюда, чтобы отметить мой день рождения и праздник женского дня. Так гуляйте!!!
В самый разгар гуляния, вдруг, бабушка потребовала, чтобы все ушли в гости к родственникам и оставили её одну, так как она сильно устала и хочет отдыхать.
Конечно, её послушались и разбрелись по квартирам родственников, продолжать гуляние в день рождения бабушки и в Женский день 8-го Марта. Со своими братьями-близнецами ещё раньше отправился спать к дяде Лени Морозову, который жил через двор от нашего дома.
Детей родственников спать собрали туда. Там у них было три комнаты на одну семью. Когда утром наша семья вернулись в свою квартиру, бабушка была мертва.
Она не оставила даже записки о причине своей смерти. Это был шок у родственников. Никто не мог понять причину её смерти. Бабушка лежала так, словно заснула.
Без малейших признаков смерти. Даже ни сразу заметили её мёртвой. Никто из родственников ни стал обсуждать причину её смерти. Как положено по христианскому обычаю, труп бабушки держали дома три дня.
Похоронили во второй половине дня 11 марта 1959 года, а вечером, этого дня, приехал с Камчатки её старший сын Фёдор, который не видел свою маму с 22 июня 1941 года. С самого начала Великой отечественной войны с фашистами.
Фёдор был танкистом. Горел несколько раз в танке. Был в концлагере у немцев. Оттуда бежал. Его посадили в России. Затем воевал против японцев. После войны был сослан на Сахалин в поселение, за то, что был в плену у немцев и убежал от них.
Лишь в 1960 году Фёдору вернули все его награды и разрешили вернуться обратно к себе на родину на Кавказ. Больше с Кавказа Фёдор никуда не уезжал. Ему хотели вручить новые награды за войну. Но он больше в военкомат не пошёл.
После новогоднего праздника 1960 года в нашей семье начались всякие непредвиденные события. Мне неизвестно, что произошло с отцом после отстрела секача.
Лишь знаю, что пару раз отец ездил в горы за сбором оригиналов на рисование портретов.
Затем отец, вдруг, засуетился и стал продавать свой транспорт. Вначале отец продал трофейный мотоцикл, на котором приехал прямо с фронта и никогда не расставался с ним.
Через неделю милиция нашла этот мотоцикл под мостом Уллубиевской балки вместе с мёртвым его новым хозяином, у которого был расколот череп на две половинки. Это была случайная авария или его кто-то убил, нам неизвестно? После этого случая мой отец продал свой трёхколёсный драндулет.
Прошло несколько дней. Эту мотоколяску сбила грузовая машина. Погиб хозяин мотоколяски, инвалид войны, а с ним его сын. Этот драндулет переехали прямо колёсами грузового автомобиля. Шансов выжить не было.
Моему отцу принесли повестку в суд, на понедельник следующей недели, но отец так и не попал в суд. Так как отца самого сбили машиной в воскресенье, когда мы семьёй возвращался с футбола домой.
Городской стадион находился между старым и новым городом. Все ходили пешком. Отца прямо кто-то толкнул под машину. Толкнувшего моего отца под машину не смогли задержать, так как он воспользовался суматохой и сбежал в темноте.
Преступника искали всюду. В городе и в соседних аулах, но преступник, словно сквозь землю провалился. В городе поползли разные слухи, о моём отце. Говорили, что отец по пьянке воспользовался обычаем горцев и переспал с женой своего лучшего кунака, тот ни стал гостя трогать в своём доме, но на могилах своих предков поклялся убить отца. Поэтому была смерть вокруг моего отца.
– Кто-то непременно хочет твоей смерти, – сказала мама, во время разговора с моим отцом.
– Не знаю, что происходит вокруг меня? – возмущался отец, когда в очередной раз вернулся домой из больницы. – У меня нет врагов. Все мои враги немцы, давно гниют в сырой земле. Среди друзей и кунаков у меня никогда не было врагов.
Так это было или нет, известно лишь моему отцу. Но отец отвергал всякие сплетни и говорил, что это всего лишь трагическая случайность, а свой транспорт он продал только по той причине, что мы семьёй уезжаем жить на Кубань. Тащить туда свой драндулет и мотоцикл было без толку.
Поэтому отец стал продавать все, чтобы на полученные деньги купить семье хату на Кубани. Отец провалялся в больнице с передавленными ногами больше месяца.
Когда отец выписался из больницы, мы стали семьёй собираться в дорогу. Смерть бабушки отодвинула наш переезд на новое место жительства. Решили уехать после годовых поминок бабушки, то есть после 8-го марта 1960 года. Так как в нашем роду строго соблюдали христианские обычаи.
Мало того, на поминки к нам пообещали приехать многие родственники, а бабушка умерла в нашей семье. Так что отъезд отложили на целую неделю.
Пока наши гости уезжали после поминок, то мы в это время разбирались со своими вещами. Продавали и раздавали, что нельзя увести. У меня с друзьями была надежда всё-таки отыскать Бакулиных, Егорыча и Мишу.
Но, несмотря на решение моих родителей к отъезду, мы с друзьями основательно готовились к походу. Вновь заработал наш штаб на крыше дома. Опять вернулись шерпы, готовые двинуться за нами в любое рискованное путешествие.
После похода нашей группы в пещеру мы сильно прославились среди своих сверстников. С нами хотели дружить.
Однако, после поминок бабушки Нюси, мой отец пошёл покупать билеты на поезд нашей семье.
– На этом наша жизнь не закончится, – сказал, Сулим, когда мы в последний раз собрались на чердаке нашего дома. – Наш уговор остаётся в силе. Летом ждём тебя на каникулы в Новый городок.
– Мы обязательно пойдём в горы, чтобы отыскать там своих друзей, – грустным голосом, произнёс Пузан. – Мы должны непременно вернуть Егорыча и Мишу хотя бы на мыс возле пресных заливов.
– Весной мы решили построить домик у маяка, чтобы достойно встретить наших блудных друзей, – продолжил обещать Абдулл. – На летних каникулах ты обязательно увидишь построенный домик.
У меня не было никаких слов, чтобы что-то обещать своим друзьям. Так как ничего не знал о том месту, куда мы едем жить. К тому же мне в этом году исполнится всего четырнадцать лет.
Паспорт получу только через два года. Без паспорта меня никто не пустит из дома. Даже в транспорт передвижения от Кубани в Дагестан у меня нет без паспорта разрешения к переезду. Так что мне придётся отложить поездку на пару лет.
2. На новом месте.
Провожали меня до поезда только друзья. Обещал им писать и при первой возможности приехать в Избербаш, чтобы совершить поход на поиски Егорыча и Миши. С собой мы ничего не взяли, кроме личных вещей.
Даже овчарку Джульбарса отец отдал своему другу охотнику. Отец говорил, что мы едим с многочисленными пересадками, куда уже уехали семьёй Стрельниковых, это семья одного друга-охотника моего отца.
В дороге могут возникнуть проблемы с животными и с лишним грузом, а что нам будет нужно там, то мы купим на вырученные деньги после продажи мяса секача и домашних животных, которых нам привёз старик Акмал из аула. Какая была сумма денег, не знаю?
Думаю, что была, очень, большая. Если родители собирались на вырученные деньги купить жилье для всей семьи с обстановкой, плюс хозяйство.
– Нам, главное, не растерять друга в дальней дороге, – шутила мама, перед отъездом из Нового городка. – Хорошо, что весна удалась тёплая. В холод детей нельзя вести в дальнюю дорогу.
– Ничто с нашими детьми не случится, – говорил отец в оправдание беспокойства мамы. – Куда мы едем, там везде лес и горный воздух. Нашим детям как раз нужно жить среди дикой природы.
– Там вы точно одичаете в дикой природе, – подшучивал над отцом его брат Михаил Редькин.
– Пока они доберутся до нового места, – шутила моя крестная. – Там будет лето и новый прогресс.
Мы действительно ехали на поезде очень долго. Почти двое суток до Армавира. От Армавира до Лабинска.
От Лабинска на поезде узкоколейка до посёлка Псебай. Дальше ехали автобусом в горы до посёлка Курджиново.
После посёлка Курджиново были горы Главного кавказского заповедника. Мама сказала, что мы стали, как цыгане, менять своё жительство. Теперь так у нас будет всегда.
Нас встретили и приняли у себя дома семья Стрельниковых. На радостях наши отцы пили два дня. На третий день отец пошёл оформляться в поселковый совет насчёт жилья нашей семьи и насчёт своей работы фотографом-портретистом.
Такая профессия и здесь была в дефиците. Так что отец без работы не остался. Мама тоже сразу нашла работу швеи одежды на любой возраст.
Отец ни стал покупать жилье в Курджиново, так как он был инвалид войны, то ему полагалась бесплатная государственная жилая площадь. Поселили нашу семью в маленьком домике в местечке «Верхние дубки» на краю посёлка Курджиново.
Прямо напротив нашего дома жила семья Казаровых, у которых были дети, примерно, мои ровесники. Это Казаровы Вовка и Люба. Ещё была у них младшая сестрёнка Рая, ровесница моих братьев-близнецов.
Наши семьи, в первый же день перезнакомились, стали хорошими друзьями на время нашего проживания в этих местах. Дети Стрельниковых, Вовка и Витька, были моими ровесниками.
В Избербаше с ними не дружил, так как Стрельниковы жили в старом городе, а наша семья жила в Новом городке. Между старым городом и Новым городком, постоянно вражда из-за стадиона, который находился в самой середине поля, между старым городом и Новым городком.
Футбольное поле разделяло на две части не только город, но и людей. Каждое воскресенье, после футбола, происходили массовые драки, город на город. Так что, несмотря на дружбу наших семей, с пацанами Стрельниковых не дружил.
Мы били друг друга из-за футбола. Здесь тоже братья приняли меня без особого желания. Однако, до моего приезда, Вовка и Витька, рассказывали про меня и моих друзей, такие легенды, были и небылицы, в которые трудно было поверить. Причём рассказывали, как лучшие друзья.
На следующий день нашего поселения в Верхних дубках, возле нашего дома собрались мальчишки и девчонки всего посёлка Курджиново. Ребята хотели услышать лично от меня рассказы о походе в пещеру, о моих приключениях с друзьями в пресных заливах. Байки про Джульбарса и про черных медведей.
Многие другие интересные истории о мальчишках и девчонках города. Местным пацанам Дагестан, как у меня заграница, в которой ещё не бывал. Но всегда мечтал обязательно побывать в таинственной загранице, где-то в пустыне и в горах разных стран мира. Что бы не скомпрометировать братьев Стрельниковых, был краток в своих рассказах и рассказал только саму суть всех историй.
Историю о Егорыче и его сыне Мише рассказал в более подробной форме, так как Стрельниковы уехали раньше нас и ничего не знали о Бакулиных. Естественно, что не забыл рассказать про горный аул и об охоте отца на секача.
Эта история понравилась мальчишкам из посёлка
Курджиново больше всего, так как у них здесь в каждой семье были охотники и егеря Главного кавказского заповедника. Так что мы сразу подружились. Ребята тут же стали рассказывать мне свои истории про местные горы. Особенно про кавказский заповедник.
– Местные мальчишки говорят, что от посёлка Курджиново через горный перевал можно попасть на озеро Рица, – сказал Стрельников Витька. – Давайте, мы тоже организуем летом поход на озеро Рица. Сашка всё равно не будет в этом году учиться. Вот он и возглавит нашу основную подготовку к походу. У него такой опыт давно имеется. Так что это дело лишь за вами осталось. Можно составить план будущего похода. Конечно, в первую очередь нам нужен штаб и согласие родителей.
– В поход пойти не смогу, – сразу, отказался Казаров Вовка. – Всей семьёй едим летом отдыхать к морю. – Если вернёмся от моря раньше времени, то тогда с сестрой Любой присоединюсь к вам.
Остальные пацаны поддержали предложение Стрельникова Витьки. Начали обговаривать наш порядок подготовки сбора в поход через горный перевал Кавказского хребта к озеру Рица.
Так как большую часть учебного года пробыл в больнице, а до конца учебного года оставалась одна учебная четверть, то мои родители и директор школы решили, что мне надо укрепить своё здоровье и на следующий учебный год прийти в школу здоровым.
Мне очень хотелось учиться, чтобы в образовании не отставать от своих ровесников. Поэтому часто приходил в гости к нашим соседям в дом, которые жили через полянку напротив нашего дома. Казаров Вовка был моим ровесником, он тайно от всех давал мне домашние уроки.
Так что был свободен и мог заниматься подготовкой нашего отряда в поход, который наметили совершить в июне месяце. Также как в Новом городке, мы поклялись, что поход будет нашей общей тайной от взрослых. Штабом нашего отряда стал заброшенный домик на берегу реки Лаба, куда взрослые не заглядывали.
К началу летних каникул все было готово к походу. Из опыта моих походов, мы учли те прошлые недос
татки и подготовились основательно. Взяли много верёвок, сухих продуктов и спичек. Каждый сказал своим родителям, что у нас будет общий школьный поход в горы и родители согласились. Препятствий к походу у нас не было.
В назначенный день мы сели на рейсовый автобус и поехали до горного селения Пхия. Там переправились на левый берег реки Лаба и собрались идти напрямик через огромный лесной массив в сторону снежных гор, которые вдали выделялись своими хребтами и перевалами на вершинах гор Кавказа.
Природа вокруг в круг реки Лаба очень красивая. Рядом с лиственными лесами, полными ягод и грибов, росли каштаны, а чуть выше в горы росли хвойные леса.
Деревья были такие огромные, что их даже рубили, как в тайге и сплавляли вниз по реке. В самой реке водилось много рыбы. Такие рыбы, как плотва, голавль и форель.
Это конечно ни та рыба, что была в Каспийском море, но и местную рыбу мы ловили с большим интересом. Рыбу здесь не сушили и балыки из неё не делали. Речная рыба не была пригодна к таким приготовлениям.
Речная рыба лишь на уху хороша. Ну, можно её жарить, как любую другую рыбу. Местные говорят, что такую рыбу можно коптить. Так что прежде чем углубиться в лес, мы наловили в протоках рыбы и сварили ухи для всех.
Коптить рыбу ни стали. Много возни с такой рыбой. К тому же, как выяснилось позже, никто в нашем отряде никогда не коптил рыбу. Просто на расстоянии видели, как это делают взрослые. Но видеть любую работу на расстоянии, это не значит, что можно стать специалистом в таком деле.
Было нас в отряде сорок человек. Двадцать девчонок и двадцать мальчишек. Здесь впервые видел в дальнем походе девчонок. В Дагестане не принято было брать с собой девчонок в дальние походы.
Но и здесь мы заранее договорились, что все идут на равных правах и без скидок на женский пол. Таким образом, с нами пошли только самые крепкие девчонки, которые могли потягаться в своей выносливости с мальчишками посёлка и в рыбалке они оказались не хуже пацанов. Перед походом, всех мальчишек и девчонок проверили у врачей, на пригодность в поход.
– Давайте мы остановимся на ночлег, – предложил Сильченко Степан. – Скоро в горах будет вечер.
– Как раз тут спать! – возразила Вера Мазурова. – Сонные лунатики будут падали ночью в Лабу.
– Ты по ночам не гуляй, как лунатик, – подколола Рита Нестеренко. – Привяжись верёвкой к дереву.
– Ладно, девчата, хватит спорить, – вмешался в спор девчат. – Раз вы меня выбрали командиром отряда, то меня должны слушать все без исключения. Так вот. Мы сейчас сделаем марш-бросок от реки Лабы на один час. В пути соберём сухих веток на костёр и отыщем хорошую площадку к ночлегу. Костер нам нужен только для того, чтобы согреть землю, на которой нам спать всю ночь. Иначе мы заболеем в пути. На согретую землю постелем хвойных веток и то, что вы все взяли для ночлега, лёгкие одеяла и скатерти. Будет мягче спать и хорошо отдыхать с запахом леса. Мы все должны соблюдать свои правила безопасности в горах и в лесу.
Никто ни стал возражать против моего предложения, шумная толпа двинулась вглубь леса. По пути мы стали собирать сухие ветки и набивать рот спелыми плодами съедобных ягод.
Солнце едва уклонилось с зенита, короткие тени хвойных деревьев медленно увеличивали рост. Оглашая лес девчачьим визгом и криками мальчишек. Мы стали осваивать дикие места. Постепенно мальчишки и девчонки утихли, собирая сухие ветки, мы продвинулись в глубину леса.
Шум горной реки Лабы стих. Лес окружил нас огромным кольцом зелёных зарослей деревьев и кустарника. Девчонки усердно собирали едва поспевшие ягоды. Мальчишки старались не отставать, сочные ягоды объедали прямо с кустов. Разных ягод было столько много, что можно было прокормить сотню ребят, но азарт соревнования не мог остановить никого в отряде.
Мы разбрелись по сбору ягод. Все так увлеклись своим занятием, что не заметили, как уклонились от нашего маршрута. Лиственные деревья постепенно стали уступать место своим хвойным собратьям, покрытым серо-зелёным мхом и лишайником.
Кусты черники сменили заросли колючей ежевики и шиповника, которые всячески пытались остановить наше продвижение вперёд, цепляясь за одежду и рюкзаки. Прошло больше часа нашего гуляния по лесу.
Сытые и нагруженные ветками, мы плелись в поисках хорошего места для ночлега. Близко от нас не было скал с возможными там пещерами. Мы рисковали намокнуть под дождём в открытом пространстве.
– Ребята! Ребята! Идите сюда. – вдруг, закричала Лиза Васильева. – Посмотрите, что там впереди на вершине.
Мы посмотрели в ту сторону, куда показывала Лиза и увидели сквозь ветки деревьев небольшую вершину горы, которая едва выделялась на фоне зелёных деревьев.
На вершине слабо вырисовывался контур танка со времён войны. Мы отрядом поспешили в сторону этой возвышенности.
Некогда грозная броня тяжёлой машины, унёсшей многие жизни людей, выглядела мрачной грудой ржавого металла. Разбитые гусеницы танка проросли травой и кустарником.
Броня железной машины покрыта ржавыми ранами от противотанковых снарядов. Ствол танкового орудия разворотило от взрыва снаряда изнутри. На ржавой броне едва заметна фашистская свастика.
Рядом с танком несколько человеческих скелетов. Промытые временем и дождями, белые кости и черепа, сквозь глазницы которых проросли цветы и трава, как дань памяти о людях. Место такое ужасное, что, кажется, рядом бродят тени мертвецов.
– Туда нам нельзя! – предупредил шагнувшего вперёд Стрельникова Витьку. – Вершина заминирована. Вы посмотрите вокруг, как всюду лежат скелеты людей, у них было движение в сторону танка, а не от него. Здесь все люди и животные когда-то подорвались на минном поле у танка.
Ребята стали внимательно осматривать опасное место. Вокруг нас и у танка, кроме людских скелетов, были скелеты козла, волка и ещё каких-то животных.
Выходит, что животные тоже когда-то подорвались на минах. Рядом с костями скелетов из земли всюду торчали куски ржавого железа, которые напоминали нам об опасности продвижения в сторону вершины с танком.
Возможно, что здесь когда-то взрывались мины. Дальше идти было опасно и в обратную сторону тоже опасно.
– Мы сами себя загнали в ловушку, – раздражённым голосом, сказала Самойлова Женя. – Мы все останемся здесь, лежать костями. Посмотрите, сколько тут было таких, как мы. Все они пытались пройти к танку. Даже родители наши не узнаю, где мы погибли. Ведь мы им сказали не правду…
– Прекратите себя хоронить, – остановил Самойлову. – Мы ещё живы. Нам надо выбраться из этой западни до наступления ночи. Слушайте меня внимательно! Сейчас весь отряд стоит на своём месте и слушает мою команду. Ухожу, вон, к тому, большому дереву в безопасное место. Затем, с интервалом, десять метров, идут все по одному в мою сторону. Смотрите под ноги внимательно. Чтобы не наступить на металл, который может оказаться миной. Не забывайте об опасности ни на один шаг. Вся ваша жизнь зависит от ваших правильных движений. Меня все поняли?