Мангуст

Глава 0. Темнота.

Сколько времени прошло с тех пор, как мы оказались здесь? Месяц? Или, может, год? Я уже не помню, когда последний раз солнце грело мою кожу. Мама… Она всегда так вкусно пахла… Вот бы с ней все было хорошо… Тут так холодно и темно, а еще страшно и очень-очень больно. Если бы не руки, что так крепко держали меня, я бы, наверное, умерла, как Мира… Это нечестно! Почему нас забрали? Мы ведь не сделали ничего плохого! По щеке скатилась теплая слеза.

– Ш-ш-ш, не плачь, – прошептал знакомый голос. От него пахло чем-то теплым, как дома. Знакомый… Этот голос… Мамы здесь нет… Миры тоже… Близняшки, свернувшись калачиком, пытаются поспать, пока ОНИ не пришли.

Шаги за дверью… Все ближе. Нет, только не это. Пожалуйста, пусть пройдут мимо…

Глухой стук в дверь.

– Просыпаемся, Пятна! – мерзкий голос сочился издевкой. – Время отправляться на выкачку!

Я зажмурилась. Дрожь пронзила все тело. Еще чуть-чуть – и развалюсь на кусочки. Знакомые руки сжали меня крепче.

Дверь скрипнула. В нашу камеру вошли двое.

– Давай, выбирай! – гаркнул один.

В тишине камеры я слышала только бешеный стук сердца. Чужого? Своего? Или это была дрожь того, кто меня держал, отдававшаяся в моем теле?

– Шевелись! Или хочешь, чтобы еще кто-то сдох?

Я вся сжалась, ушла в себя. Хотелось стать невидимой.

– Его… – тихо проговорили над моей головой, и сердце провалилось в никуда.

Тяжелые шаги. Сдавленный всхлип. Кто-то из близнецов разревелся. Лис… Его сегодня выбрали… Его будут…

Послышался странный шум снаружи. Что-то не так.

– Фабрику обнаружили! В расход батареек! – донеслось откуда-то.

Руки сжали меня так, что дышать стало трудно.

– Пришли… – услышала я шепот. – Они пришли спасти нас…

Пришли… Кто? Мама? Не понимаю…

– Сука! – Выкрик заставил меня содрогнуться. – Иди к следующим, а я тут закончу!

Злой. Его голос очень злой. Плохо.

– Закрой глаза… И уши… – тихий приказ. Голос дрожал, но был твердым. Тон был тот самый, что заставлял дышать, когда не хватало воздуха…

Я вжала ладони в уши, зажмурилась до белых точек в глазах. Но слышала… Противный голос… Лис заливается слезами – и Замолкает. Как и Лео… Я слышала, как трепыхается сердце. Потом… Что-то острое вошло в бок, вырвав из меня хрип. По ребрам разлилась теплая влага. А кто-то над ухом шипел, как загнанный в угол зверь.

Тишина наступила внезапно. Все звуки пропали. Чувства тоже. Вокруг была лишь пустота… Наверное, я умираю? Вот бы встретиться с Мирой и снова с ней поиграть…

Тело совсем не ощущалось. Я просто плыла в парном молоке. Было тепло. И тихо. Никакой боли. Покой…

Но внезапно что-то железной хваткой впились в плечо и рванули вверх – обратно в кошмар!

Нет! Не надо! Не хочу туда! Оставьте меня здесь! Тут так хорошо! Нет боли! Нет страха!

Через пару мгновения тысячи раскаленных иголок вонзились под кожу, впились в мышцы, достигли костей. Легкие вспыхнули ледяным огнем с судорожным вдохом. Холод опять пробирал до костей. Голова раскалывалась, в ушах – пронзительный звон. Во рту был привкус земли. Пахло озоном и чем то… Гнилостно-сладким?

С трудом приоткрыла веки. Незнакомец. Он смотрел на меня. Удивленный… будто увидел призрак. Он резко крикнул куда-то и этот крик почти оглушил меня… Потом его руки грубо подхватили, оторвали меня от холодного камня.

– Спасли… – донесся до меня сдавленный, прерывистый шепот. – Они спасли нас…

А потом темнота… поглотила меня…

Глава 1. Кайра. Заказ.

– Кайра-а-а!

– Ммм? Прошу, дай мне еще поспать.

– Сколько можно дрыхнуть, уже полдень. И для тебя тут какой-то пакет. Кто принес, не знаю, просто у двери лежал… но… – голос Айвиль дрогнул, и она стала попеременно перебирать пальчиками, словно пакет обжигал их.

– Что такое, Айви? – Все-таки продрав второй глаз, пробормотала я.

Удивительно, но сегодняшний день был весьма теплым, хотя синоптики обещали похолодание и дожди. Опять, наверное, траву перепутали и не смогли сделать нормальное предсказание. Проклятый Тими… Старый соседский пьянчуга. Опять травил свои байки о розовых единорогах, масонских заговорах и спаивал меня бражкой. Не сказала бы, что сильно сопротивлялась, но… В моей черепушке явно завелся злобный кузнец. Он методично, с тупым упорством, бил молотом по наковальне, которая оказалась моим мозгом. Каждый удар отдавался оглушительным звоном в ушах, и даже тиканье часов на тумбе звучало как удары тарана по крепостным воротам. Пытаясь сдержать этот внутренний адский концерт, я прижала ладони к вискам. Быть может, стоит обратиться? Вдруг в маленькой голове мангуста просто не найдется места для этого садиста с молотом.

– На нем символ Мухобоек…

– Похоже, кому-то из них понадобилось что-то стащить. Обычный заказ, хотя мухобои еще моими услугами не пользовались. – Я зевнула. – Если плата достойная, то почему бы и нет?

Сонливость уже начала отступать. Приняв сидячее положение слишком резко, я почувствовала, как в глазах потемнело, и всерьез задумалась: «Не поспать ли еще часок-другой?» Идея казалась очень соблазнительной. В любом случае, пакет с инструкциями доставлен был сегодня, и у меня было дня два на раздумья и, в случае согласия, на разработку плана.

– Не знаю… Просто какое-то предчувствие тревожное… – с явным волнением в голосе сказала Айвиль.

Ее беспокойный тон заставил злобного кузнеца в моей голове стучать не так громко. Я сдвинула брови. Предчувствие. Оно крайне редко подводило Айви. А подводило ли вообще? Не могу вспомнить ни единого такого случая. Но, может быть, все дело в ночной попойке с Тими. Я попыталась встать, и мир на секунду поплыл, заставив ухватиться за спинку кровати. Тошнота подкатила к горлу, а язык прилип к небу, как банный лист к заднице. Пересилив себя, я наконец поплелась в сторону сестры. Она все продолжала стоять у входной двери и, хмурясь, гипнотизировала посылку, словно пыталась увидеть, что лежит внутри, не вскрывая ее.

– Дай взглянуть. – Я взяла сверток из ее худеньких ручек, повертела, осматривая со всех сторон. – С виду ничего особенного. Да, немного увесистее, чем обычно подкидывают, но недостаточно, чтобы внутри было что-то опасное для нас. – «За исключением эмблемы мухобоев», – пронеслась мысль.

Айви понурилась и почти прошептала:

– Ну раз ты так говоришь…

Она двинулась в сторону кухни, видимо, чтобы начать отпаивать меня чаем. Почему-то она была уверена, что именно ее чай поможет мне с похмелья. Хотя… он и правда помогал.

Я тяжело вздохнула и начала вскрывать посылку. Лучше разобраться с этим прямо сейчас, а то система «накручу-ка я себе» уже запустилась в рыжей головке Айви. Наблюдать за ее хандрой мне не хотелось.

В пакете оказались листок с инструкциями, карта с несколькими отметками и два холщовых мешочка – белый и красный. Я нахмурилась. Странно. Для оплаты таких «серых» услуг использовали рунические дощечки. Заказчик зачаровывал эти дощечки таким образом, что когда задание будет выполнено, руническая дощечка превращался в стопочку лил. И как-то так вышло, что такие рунические дощечки всегда помещали только в белые мешочки. Ладно, допустим, мне попался «не такой как все» заказчик. Но почему мешочка два? Надо бы сначала прочитать инструкцию.

С трудом переместившись, я уселась на кухне и начала читать вслух, дабы развеять «тревожное предчувствие» или, если этого не удастся, просто отказаться от задания.

«Мангуст!

Мы наслышаны о твоих талантах, в связи с чем предлагаем тебе работу. Требуется украсть папку с документами из квартиры мистера "ВМ". На карте красным флажком отмечен дом мистера "ВМ". На обороте карты – план квартиры мистера "ВМ". У нас есть основания полагать, что на папку с документами наложены сигнальные заклинания. В красном мешочке ты обнаружишь поисково-запечатывающую руну.

Принцип работы данной руны:

1) В радиусе 1 метра указывает на "записанный" предмет.

2) При соприкосновении с "записанным" предметом запечатывает его в кейс (кокон), что позволит перемещать предмет без активации наложенных на него заклинаний.

По нашим данным мистер "ВМ" покинет свою квартиру в 20:00 ближайшей пятницы и будет отсутствовать минимум 4 часа.

На карте синим флажком указано место, где требуется оставить кейс. Ограда слева. У основания второй колонной будет отметка.

Стоимость услуги: 850 лил.

Услуга считается выполненной: кейс оставлен в указанном месте.

Утилизация: ближайшая суббота, 10:00.

Сверьте условия сделки с рунической доской.

Мухобои.»

Положив руническую дощечку на лист с инструкциями, я дважды стукнула по ней пальцем. Стоимость услуги – совпадает. Услуга считается выполненной – совпадает. Утилизация – совпадает. Ох, это чудо магической мысли! В какое восхитительное время мы живем!

– Ну… – протянула я. – За исключением стоимости – это обычная кража.

Восемьсот пятьдесят лил! Сумма не сказать что большая, но существенная. Обычные заказы мне поступали стоимостью где то в сто, а в неделю мы тратили сто двадцать… Столько там Жила в Казармах получает за месяц тяжелой службы? В районе шестиста, кажется. Работа у меня, конечно, была не постоянная, как говорится, «то пусто, то густо». Бывало в неделю по два, три заказа, а бывало и несколько недель тишины. Понятное дело, жили мы скромно, что-то пытались копить. Но наши накопления обычно уходили на непредвиденные расходы. То я или Айви заболеем, то в крыше появится новая дыра, и приходится покупать очередную заплатку.

– И за исключением руны, – подметила сестра.

Этот заказ… Это не просто заплатка на крышу… Это – новые сапоги Айвиль к зиме, запас лекарств, может, даже пара недель без думок о хлебе насущном.

– Точно, и за исключением руны, – кивнула я, мысленно прикидывая, сколько может стоить эта диковинка.

Достав плоский камушек из красного мешочка, я начала рассматривать его. Руны и раньше попадали мне в руки, но все они были с одним записанным в них свойством. Эта же могла и «искать», и «запечатывать». «Запечатать» что-либо всегда было слишком хлопотно, а в этот небольшой, холодящий руку камешек были вписаны свойства блокировки заклинаний. Интересно. Ко мне в лапки попало настоящее произведение искусства – ровные завитки, аккуратные символы, переливающиеся черно-сине-зеленым цветом. Этот холодный серый блинчик, наверное, изготавливали не одну неделю.

– Заказ явно не от мухобоев. У них попросту нет таких денег для оплаты, да и сама руна стоила бы не меньше четырех тысяч, не будь такой узконаправленной.

Такое мог выбить только мастер высочайшего класса, из тех, кто работает на Центр или селекционеров. Цена… Черт, она сама стоит целое состояние, даже если одноразовая. Кто в здравом уме доверит такую штуку воровке из Теней? Тут либо подвох, либо ставки ой какие высоки.

– Но ты все равно возьмешься? – Тяжело вздохнув, спросила сестра.

– Вначале разведка… Нужно узнать, что за дом, есть ли караульные. Дом находится на границе Пояса и Квартала…

– Могут заметить магический фон, если ты будешь обращенной, – перебила меня Айви.

– Да, но я слышала, что на рынок завезли необычные чернила для печатей. Придется наведаться к Вилли и узнать это наверняка.

– Отправишься к нему сегодня? – В голосе Айви уже пропали тревожные нотки. Хорошо, но еще недостаточно.

– Ага, сегодня же вторник? В следующие два дня его лавка будет закрыта, а если я собираюсь взяться за это дело, то не хочется проводить подготовку впопыхах.

– Хорошо. Вот. – Айви развернулась ко мне и поставила на стол чашку ароматного имбирного чая.

– Спасибо, – отчего-то улыбаясь во весь рот, я потянулась за горячим напитком. – Вилл задолжал за последнюю партию когтей грифона. Страховка от него – единственный способ подстелить соломки в этом дерьме. Сомневаюсь, что у него есть лишние лилы, а плата «услуга за услугу» меня вполне устраивает.

Заодно подсуну ему эту руну, посмотрим, что он скажет. Если дело пахнет жареным – сольюсь на первой же стадии. А руну… руну можно будет продать с рук, если что. Хотя бы за полцены какому-нибудь простофиле.

– Звучит неплохо. – Айви налила и себе кружечку и, теперь улыбаясь, пила его не спеша, заедая сушеным инжиром.

Мы напились чая и наелись сухофруктов, перемыли косточки соседям, а в особенности Тими. Сонливость уже давно прошла, а послепохмельный кузнец в моей голове взял отпуск до следующей попойки. Ну а теперь пора и делами заняться. Приведя себя в более или менее приличное состояние, я вышла на улицу.

– Передавай от меня привет Виллу! – крикнула мне из дома Айви.

– Он этого не заслуживает! – шутливо бросила я.

Аурелия. О, Аурелия! «Прекрасный город, в котором сбываются мечты!» Кажется, именно так пишут в газетах? В Кварталах и выше, безусловно, так и было. Но если бы эти расфуфыренные Эфиры и Жилы удосужились опустить свои задранные носы, то увидели бы, как минимум, Ремесленный пояс, в котором, чтобы мечты сбылись, нужно горбатиться не покладая рук, но и это не гарант успеха, а как максимум – трущобы Теней, в которых «мечтать» считается дурным тоном.

Погода сегодня и правда прекрасная. Солнышко приятно касалось кожи. Сейчас бы, забравшись на какую-нибудь крышу, погреть там свои косточки. Восемьсот пятьдесят лил… Этой суммы хватит, чтобы Айвиль перестала щуриться на щели в нашем скромном жилище-коробке. Возможно, даже удастся найти комнатушку на границе с Поясом. Мысли о будущем достатке приглушили похмелье и тревогу. Я начала движение, попутно оглядывая Аурелию с самой ее вершины.

Город напоминал слоеный пирог с вишенкой наверху. Золотая пирамида Изобилия блестела на солнце как яйца кота. Ниже, на скалистом утесе – Центр. Огромные особняки в частных садах, фонтаны, изысканная архитектура. Чистый воздух, вид на весь город. Обиталище сливок нашего общества. Главное правило: не смотреть, что там находится внизу.

Сразу под Центральным утесом расположились Кварталы Жил. Всю верхнюю часть холма занимают широкие мощеные улицы, дома из светлого камня. Чистота, порядок, тишина. Чиновничьи конторы, трактиры «для своих». Здесь живут сильные маги на службе, стража, чиновники, архитекторы, целители, их семьи. Имеют, как они считают, привилегии, но всегда находятся под наблюдением «большого брата». Тут же главное правило: если уж посмотрел вниз, делай вид, что тебе все должны.

Лавка Вилла находилась на среднем уровне холма, в Ремесленном Поясе. Улицы с булыжником, одно-двухэтажные крепкие дома. Пестрые крыши. Рыночная площадь, ремесленные лавки. Запах товаров, свежей выпечки, кожи и другой различной всячины. Жители здесь весьма разношерстные – от Праха до Жил, но подавляющее большинство, естественно, Искры. На рынке и в лавках чего только не найдешь. Местные торговцы легко могут тягаться с Квартальными в вопросах магическо-рунических штучек. А ремесленники почти не уступают в качестве производимых товаров. Правило для Пояса: поможем чем сможем, но лилы вперед. Не могу упрекать за это поясников. Всем нужно что-то есть и платить за крышу над головой.

Я уже покидала место, где мы с сестрой вынужденно жили. Подножье холма. Тени – трущобы вдоль мутной речушки. Грязь, нищета. Дома из глины, фанеры и «так себе» досок. Запах стоячей воды, немытого тела, дешевой похлебки. Здесь живут Прах и прячутся Пятна. Первые – слабаки, бедняки и несчастные. Выживают как могут. Вторые – маргинальная группа. Посильней, поживей и что-то пытаются делать. Живут на обочине общества, в гетто или в бегах. Прах не жалуют Пятен, но мы с ними в одной лодке и, можно сказать, подкармливаем друг друга.

Воздух был пропитан гнильцой и надеждой. В кармане потертой куртки я покрепче сжала мешочек с руной – такой ценностью на улицах не светят. Лавка Вилла ждала в паре кварталов. «Привет» от Айвиль… Посмотрим, заслужил ли он его сегодня. «Тени и Звук». Боже, ну и название. У парня явно проблемы с фантазией, но компоненты у него – первосортные, да и чуйка лучшая в городе.

Глава 2. Кайра. Город.

Четкой границы между Тенями и Поясом не было. Постепенно грязь под ногами сменялась утоптанной землей, а потом и редкими булыжниками. Запах помоев и бедности уступал место ароматам свежеиспеченного хлеба, выделанной кожи и дыму раскаленных кузниц. Обветшалые дома обрастали первыми этажами лавок и вывесками, пытавшимися выглядеть презентабельно. Здесь в воздухе уже ощущалась надежда. Искры и амбициозный Прах суетливо куда-то спешили.

Я свернула в знакомый переулок, и сразу заприметила идущий на меня патруль стражей. Главный признак того что тут уже район Пояса. Обе эти Жилы буравили меня своими взглядами. Явно желая испепелить прямо на месте. Почти поравнявшись с златокамзольщиками, я растянула такую улыбку, что еще чуть-чуть, и щеки лопнут.

– Здравствуйте, глубокоуважаемые стражники! – Весело прощебетала я. – Вам, как всегда, очень к лицу ваши золотые камзолы!

Оба красавца насупились еще больше, а тот что был ближе даже плюнул мне под ноги.

– Пятно, чтоб ты сгинула в той же канаве, из которой выбралась. – бросил он с отвращением, когда поравнялся со мной.

Словно плевок в душу, знакомое жжение отвращения и злости кольнуло под ребра, и ледяное презрение зашевелилось глубоко внутри. Но улыбка не дрогнула.

– И Вам доброго дня, господа! – Не прерывая движения, я развернулась к ним и отсалютовала театральный поклон.

Подпортить настроение парочке Жил – всегда поднимает мне настроение. Торговых лавочек становилось все больше, товары на них были все разнообразнее. По пути я заприметила фруктовую тележку с восхитительными яблоками.

– Какой превосходный товар! Сколько стоит? – Спросила я непринужденно у продавца.

– Две штуки за лил. Бери, они лучшие в городе! – Улыбаясь, ответил мне тучный мужик за прилавком.

– На обратном пути, обязательно. – Улыбаясь в ответ, звонко ответила я.

И повезло же мне все-таки родиться оборотнем. Указательный и большой пальцы привычно кольнуло, будто иголкой, и ногти удлинились, заострились, став идеальным инструментом для воришки. А вот и идеальный момент. Продавец отвернулся, что-то объясняя женщине с корзиной. Ловкий рывок – и сочное яблоко уже притаилось в кармане моей куртки. И ни капли раскаяния! Развернувшись, я чуть не врезалась в мальчишку, который стоял рядом с тележкой, завороженно глядя на спелые плоды. Широко распахнутые глаза уставились сначала на меня, потом – прямо на карман, где притаилось яблоко. Поднеся указательный палец к губам, я зашипела с улыбкой:

– Ш-ш-ш… Это наш секрет! – Подмигнув, заговорческим тоном пролепетала я.

Малой улыбнулся, кивнул, а я подмигнула ему и продолжила свой путь дальше. Я впилась зубами в плод, сладкий сок брызнул на подбородок. Небо и земля по сравнению с жухлыми огрызками, что таскали в Тенях. Расправилась с краденым фруктом за три укуса. Продавец не соврал, на обратном пути надо будет купить несколько штук и для Айви.

Легкой походкой я шла по хорошо знакомым мне улочкам и вертела головой, выхватывая глазами новые лазы, товары, людей. Словом, все то, что может понадобиться при следующих заказах. «Тени и Звук» ютилась в полуподвале старого, но крепкого здания. Вывеска – кусок выжженного дерева с криво нацарапанным названием – висела криво. Возле входа, как и всегда, очередь, но мне повезло, что всего из двух человек. Лавку Вилла и лавкой-то назвать язык не поворачивался, в конуре у сторожевого пса и то просторнее. Но база постоянных клиентов у него была внушительная. Еще пару лет, и он точно снимет себе помещение попросторнее, может, даже наймет кого в помощники.

Спускаясь по скрипучим ступенькам и толкнув дверь, колокольчик жалобно звякнул.

– Блохастый! Живой еще? – крикнула я, входя в знакомую тесноту.

В крошечной лавке невозможно было вздохнуть полной грудью и не упереться в стеллаж. Полки ломились от баночек, скляночек, свертков и коробок. Пульсирующий фиолетовым светом шар в банке с мутной жидкостью. Это что? Сердце лягушки?

Тут и там лежали высушенные коренья, пучки трав, порошки всех цветов радуги, когти и клыки в прозрачных емкостях, свитки пергамента, потрепанные книги, непонятные приборы, тихо потрескивающие или мерцающие. В воздухе висел густой запах смесью пыли, сушеных грибов, ладана и чего-то еще. Кажется, пахло псиной. Ну, с учетом того, чья это лавка…

В центре комнаты стоял круглый стол, заваленный бумагами и образцами чего-то неведомого, да две табурета. Вилл сидел скрючившись над каким-то разобранным амулетом.

Он поднял на меня свою голову. Щетиной из темно-каштановых волос, чуть загорелое лицо, поджарый торс и жилистые руки. Мальчишка-бандюган. За ним, наверное, бегает каждая вторая девка в Поясе. Его каре-золотистые, словно янтарь, взгляд встретился с моим, а лицо расплылось в теплой улыбке, обнажив удлиненные острые клыки. Сильно увлекшись чем-либо, он, неосознанно, частично обращался. То волчьи уши вылезут, то клыки. Бывало, когда он ковырялся в механизмах, его пальцы медленно менялись, принимая форму острых когтей. Видимо, ими ему было удобней работать.

– Кай! – Вилл отложил амулет и нарочито начал принюхиваться. – Боже мой! Да от тебя разит как от бражной бочки.

Вы только посмотрите на него, как театрально он стал зажимать нос. Вот сученок.

– Щенок, да в тебе актер умирает, – фыркнула я, садясь на табурет. – И вообще, как ты в своей берлоге еще не свихнулся? У тебя тут черт знает чем не пахнет.

– Успехом! Принюхайся же, Пятно! Ведь именно так пахнет успех! – Он развел руками, озираясь по сторонам. – Вот перевезу свою лавку в помещение попросторнее и…

Нет, правда, ему нужно поступить в театральный.

– …Возьму тебя в подмастерья! – Вилл почесал свою щетку на голове. – А ты чего пришла-то? За долгом? – Он сделал виновато-надеющуюся рожицу.

– Не только за долгом. – Я достала из-за пазухи инструкции с картами и положила перед ним. – Взгляни-ка.

И он с любопытством начал читать. Постепенно дружелюбное выражение сменилось настороженностью, а брови так и норовили соединиться у переносицы.

– Чушь какая-то. – это, определенно, было лучшее экспертное мнение, на которое был способен Вилл. – Здорово, конечно, что уже каждая вторая собака, и не только в Тенях, знает, что мангуст это ты. Вот только…

– Даже если каждая первая псина будет знать – не проблема. У стражей нет ничего на меня. – Я вытряхнула из холщового мешочка на стол руну. – Что думаешь об этом?

Волчонок ахнул. Буквально. Его глаза, готовые выскочить из орбит, стали втрое больше. Рука инстинктивно потянулась к небольшому камушку, но остановилась в паре сантиметров, как будто боялась, что из-за его прикосновения тот рассыпется в прах.

– Твою… мать… – Прошептал он. – Кай, это же… ты понимаешь… – Он осторожно поднял руну, поднес к глазам. В высеченных завитках и замысловатых символах чернила переливались черно-сине-зелеными оттенками – словно отлив на врановом пере. – Шедевр. Абсолютный шедевр. Ни разу не видел в живую ничего подобного. Читал, что нечто подобное могут делать в Центре.

Он посмотрел на меня, в глазах смесь восхищения и тревоги. Клянусь, я даже услышала, как в его мозгу лихорадочно завертелись шестеренки, одновременно пытаясь обработать множество мыслительных процессов.

– Мухобои? Серьезно? У них нет таких денег, и непосредственной связи с Центром тоже.

– Вот в том-то и вопрос, щенок, – я откинулась на табуретке. – Можно было бы подумать на Харрисин, но те тоже ограничены в финансах. – Подтянув к себе одну ногу, я водрузила подбородок на колено. – Заказчик определенно кто-то из Центра.

Эта мысль грызла меня еще с того самого момента, как я увидела руну. Центровики живут в своем собственном мире. Даже Жилы в здравом уме с ними не станут связываться. Мысль, что у Айви не возникло и тени сомнений, – вот моя главная страховка. Ее чуйка никогда не подводила. А я выходила сухой из воды. Надеюсь, так продолжится и дальше.

– Восемьсот пятьдесят лил – это отличная цена, чтобы стащить папку с бумажками из пустой квартиры. Спасибо, что я обращаюсь мангустом.

Вилл наконец перестал пускать слюну на руну. Всем его вниманием теперь завладела карта, а в частности, месторасположение дома.

– Только проблемка. Дом хоть и находится ближе к Поясу, статус имеет квартальный. И не мне тебе рассказывать про тамошних стражей с магофонами.

– Ага. – Сказала я нарочито спокойно.

– Что «ага»? Тебя засекут сразу, как только ты пересечешь границу! – Он привстал от удивления, негодования, а может, и от моего чрезмерно безразличного тона.

Я пристально посмотрела в его глаза. Беспокойство и Вилл – вещи, которые встречаются только по праздникам, и то не всегда. Однако сейчас волчонок был очень обеспокоен.

– Неа. – Покачала я головой, наслаждаясь реакцией. Мне всегда нравилось выводить его на эмоции. – Я тут слышала, что в город были доставлены особые спецчернила. Это правда?

Волчонок насупился. Руки сжались в кулаки.

– Допустим. Они для тебя все равно бесполезны. Эти чернила, по слухам, из гривы храмовых драконов. Я надеюсь, ты понимаешь, что их используют для блокировки магии?

– Ага.

– Черт возьми, Кай! – Вилли сорвался и начал мерять шагами свою крохотную лавку. – Что с тобой???

Я так увлеклась провокацией волчонка, что не заметила, как у меня во рту оказался отросший коготок большого пальца. Погрызывая его, я начала рассуждать вслух.

– Блокировка магии – это плата за использование спецчернил. И как здорово, что сам факт трансформации – «иная» магия. По моему мнению, главное их свойство – блокировка фона. Скажем так: наложи на себя такую печать, и при частичном обращении ты не фонишь. Возможно, Аурелийские воришки хотят проворачивать свои темные делишки и в Кварталах Жил. – Подавшись вперед, я спросила. – У тебя же есть хоть какой-нибудь рабочий магофон?

– Нет! То есть да! Рабочий магофон – не проблема. Проблема в том, что при полном обращении печать будет нарушена, а ты… – Он злобно ткнул в меня пальцем. – Ты засветишься на их магофонах как факела в ночи! Какой толк, что ты можешь оборачиваться мангустом? Без своей магии… Кай, ты будешь беззащитна!

– Да, но… – Моя лукавая улыбка стала растягиваться до безобразия широко. В голову пришла авантюрная мысль… – Если наносить печать на уже обращенное тело, это может сработать. К тому же, я в любое время смогу превратиться обратно в человека.

Глаза Вилла расширились, а на лице отобразился целый спектр эмоций. Вначале – удивление: и почему я сам до этого не додумался. Потом – тревога: да нет, это было бы слишком просто. Следом – волнение: а что, если сработает? И наконец – интерес. Он замер. Шестеренки в голове, казалось, провернулись с громким щелчком.

– Чтоб меня… – прошептал он, и в глазах вспыхнул неуемный азарт экспериментатора. – Нужно попробовать.

– Ага. – Я видела в его глазах искорки азарта. Он всегда жаждал узнать и попробовать что-то новое, и сейчас именно это и ждало его. – Сможешь добыть спецчернила? Я знаю, ты завтра на доставке…

– Да! – Он не дал мне закончить и начал что-то искать в бумагах на столе. – Как раз потому, что завтра доставка. Я встречаюсь кое с кем, наведу справки. Это может быть и не оно… – Он задумался на несколько мгновений. – Но если все-таки оно, смогу сторговаться за себестоимость. Тот мужик как раз мне должен.

– Хорошо. Тогда я загляну в лавку послезавтра, перед открытием? – Бросила я ему, направляясь к выходу.

– Послезавтра? Ладно, я отменю все доставки. Будешь должна. – Не отрываясь от дела, пробубнил он.

– Эй! Вилл!

Волчонок перестал наводить хаос на своем столе и поднял на меня глаза.

– Да?

– Айви передала тебе «Привет».

– Правда? – Он тут же уронил ворох бумаг и залился румянцем почти до основания волчьих ушей, которые отросли сами собой. В глазах появились теплота и надежда, предназначенные явно не мне.

– Щенок… Перестань хоть хвостом так вилять. – Открывая дверь с задором, сказала я. Влюбленный дурак, как же легко его надурить.

Он тут же засмущался и резко обернулся посмотреть на сие недоразумение.

– …Ну Ка-а-ай… – Поняв, что я провела его, протянул он досадно.

– До четверга, Вилли! – со смехом крикнула я, захлопывая дверь.

Как же приятно выбраться из этого волчьего логова на полную людей улочку, вздохнуть полной грудью знакомые запахи и ощутить тепло солнца на коже! Что ж, а теперь пора заняться разведкой местности. Что за дом? Стены, откосы, крыша, подвал. Сколько стражей в патруле? Каковы их маршруты. Надо осмотреться сегодня как можно лучше, а завтра, до встречи с щенком, заняться покупками. Отмычки лишними не будут. Холодок азарта пробежал по спине – скоро начнется охота.

Глава 3. Кайра. в Тени и Звук.

Сегодня небо хмурилось больше обычного. Завтра дождь хлынет – я чувствовала костями. Отвратительно. Шкурка намокнет, и потом пару дней меня всюду будет преследовать аромат мокрой шерсти. Ладно, для дела это будет даже хорошо. Естественный шум дождя скроет лишние шорохи.

Пока я брела по сонным улочкам Пояса, мозг лихорадочно перебирал детали. Дождь завтра? Отлично! Шум ливня заглушит шаги, хоть шерсть и вонять будет неделю.

Дом ВМ – трехэтажное здание, находился даже не совсем на границе, скорее парадный вход был только со стороны Кварталов, а вся остальная часть здания твердо стояла на территории Пояса. Однако охраняли его точно так же, как и все остальные дома и казармы в Кварталах. Сторожевой охранник базировался у единственного входа. Обход по зданию делал каждые полчаса. Проникнуть в квартиру я собираюсь через крышу.

Слева и справа от меня открывались оконные ставни, продавцы выкатывали продовольственные тележки и выкладывали на них свои товары. Кто-то разогревал печи в своих мастерских, устанавливал на улице переносные объявления. Где-то заскрипела телега, зазвенели молотки. Ремесленный пояс медленно начинал оживать, наполняться звуками и запахами.

По описанию руны – поиск папки не должен вызвать никаких сложностей. Но сколько уйдет времени на ее запечатывание? Я ни разу не видела техники запечатывания в действии.

Подходя к «Тени и Звук», мой нос стал улавливать до неприличия вкусные запахи свежего хлеба. Живот предательски заурчал, а рот тут же наполнился слюной. Пекарня находилась через дорогу, напротив лавки Вилла. Куплю и себе, и ему по горячей свежей булке. Порадую и себя, и щенка.

А еще нужно помнить про ночные патрули Кварталов. Пока я буду внутри квартиры, меня это никак не беспокоит. Но перед выходом… Нужно будет, чтобы волчонок подал мне сигнал, что рядом нет никаких патрулей.

Открывая дверь «Тени и Звук», я молилась всем небесным светилам, чтоб запах выпечки перебил дух магазина. Напрасно. Тяжелый запах старой бумаги, металлической пыли и чего-то горько-травяного, вечно витавший здесь, тут же обволок меня, душа аромат булок.

– Дворняжка! – крикнула я, видя лишь его спину, склоненную над столом, заваленным склянками и свитками. – Я нам ароматный завтрак раздобыла!

– Спасибо. – Он обернулся, и на его лице было заметно раздражение с тревогой. – Я достал спецчернила, но есть небольшая проблемка.

– Я даже в этом не сомневалась. – фыркнула я, плюхнувшись на табурет. Айви бы сейчас мрачно хмыкнула.

Вилли смотрел на меня каким-то виноватым взглядом. Будто это он – «небольшая проблемка».

– Первое. Я, естественно, не смогу задать временные условия для платы. – Он тяжело вздохнул и опустил взгляд на свои записи. – И узнать, сколько в принципе будет длиться негативный эффект, я не могу. Кай… эти чернила… они мало кем использовались раньше, основной материал для их изготовления не так-то просто достать…

Я молчала. Волчонка явно что-то беспокоило. И это точно не малоизученные свойства чернил. Он втянул голову в плечи, не поднимал глаза. В нем сейчас шла внутренняя борьба – стоит мне говорить или нет. Даже уши, еще человеческие, нервно подрагивали.

– А второе? – Барабаня по столу пальцами, произнесла я.

– Второе?

– Ты сказал первое: «неизвестно, сколько будет действовать плата». Меня этот вопрос не интересует. Мои магические таланты не настолько выдающиеся, чтобы переживать за их «отключение» несколько дней. Изменение размеров в форме мангуста – безусловный плюс при побеге или потасовке. Я собираюсь осуществить кражу полностью незамеченной. Выполню заказ, получу оплату. Это главное. – Вилли продолжал молчать. – Так а что второе?

– Харрисины… – прошептал он, и его пальцы непроизвольно сжались. – После того, что они натворили… Я слышал, они снова активизировались в том районе.

Всего-то? Волчонок и правда беспокоился из-за этого?

– Я проторчала на крышах две ночи, наблюдая за домом. И не заметила никого, кроме рыскающих златокамзольщиков и патрулей. Откуда у тебя эти сведения? – Я буравила его темечко пристальным взглядом.

– Мухобои… – он поднял на меня встревоженный взгляд. – они говорят, что замечали странных людей, а кто-то утверждал, что видел самого Крысу!

Я вздохнула. Тяга щенка к мухобоям никогда мне не нравилась, а вера в них уж тем более. Они просто узколобые бараны, которые боятся перемен… Однако и действия Харрисин тоже вызывают вопросы, но они хотя бы пытаются что-то делать. Потерев переносицу, я достала из пакета уже остывшие булки, одну для себя, а вторую протянула волчонку.

– Вилли, твои мухи – главные сплетники и распространители слухов нашего города. Охотно верю, что сам Крыса приспокойно разгуливает по Аурелии. Он же такой незаметный. – саркастическим тоном сказала я, не забыв при этом закатить глаза. Интересно, что бы на это сказала Айви…

– Но …

– Повторюсь, я провела на крышах две долбаные ночи. И не видела ни харрисин, ни, тем более, Крысы, – тоном, не терпящим возражений, перебила его я.

Вилл надулся, взял предложенную ему булку и стал молча жевать.

– Раз с этим разобрались…

– Есть и третья проблема. – Буркнул волчонок, не прекращая уминать хлебобулочное. – Проникновение в дом. Окна там глухие. Единственный вход со охранником-параноиком. Я навел о нем кое-какие справки… Кай… Риск быть пойманной слишком велик. Лучше отказаться от дела.

Он взглянул на меня своими щенячьими глазами. Понятно. Он надеялся припугнуть меня Харрисинами, а если это не сработает, убедить, что в дом невозможно проникнуть. Мои губы стали расплываться в заговорщической улыбке.

– А ты смотрел на план квартиры? – загадочным тоном спросила я, попутно вытаскивая из кармана карту.

– Смотрел, и что я должен был там увидеть? – нахмурился он.

– Вот это. – я ткнула пальцем в угол самой большой комнаты. – стандартная планировка для квартиры Жил. Спальня, кабинет… Но на этой улице – старые здания. – я молча глядела на волчонка и ждала, когда же обе его брови сольются в единую линию у переносицы.

– И?..

– И вот это – я постучала по указанному месту. – Дымоход!

Глаза волчонка округлились в считанные секунды, а брови… Ей-богу… Они почти улетели за пределы лба.

– Дымоход в кабинете!? – У бедняги даже дыхание сперло. – Старое здание… Вот это везение… Сажа, узость… Заслонка может скрипеть…

– У меня есть план, Вилли, – продолжая улыбаться, сказала я. – Дождь заглушит шорохи, с заслонкой разберусь. Если верить плану квартиры – дымоход выходит как раз в кабинете, он достаточно широк. Пролезть мог бы и средний мужчина. От тебя мне нужны будут только сигналы о приближающихся патрулях.

– Афигеть, Кай!.. Это может сработать.

– Это и сработает. Осталось только протестировать печать с этими редкими чернилами.

– Ага!

Пока волчонок что-то искал в закромах своей лавки, меня распирало чувство собственной важности. Какая я молодец. Придумала такой ладный план. Дело будет проще, чем яйцо из курятника стащить. Восемьсот пятьдесят лил… Новые сапоги Айви… Возможно, переезд в квартиру почище…

– Вот! – он с лязгом водрузил на стол какую-то древнюю металлическую коробку.

– Это что? – с сомнением я осмотрела неизвестный мне прибор.

– Как что? Магофон! И не смотри на меня так! Несмотря на то что ему лет больше, чем нам, улавливать магический фон он в состоянии.

– Я даже знать не хочу, на какой помойке ты его откопал. – с сомнением я смотрела на старенький прибор. – Главное, чтобы он делал то, ради чего и был собран.

Вилл с важным видом достал из-под стола небольшой флакон из прозрачного стекла. Жидкость внутри была густой, маслянистой, переливалась перламутром с золотыми искорками – словно… Слезы дракона. Ума не приложу, какой смельчак решил ощипать такое могущественное существо. А самое интересное, как во время этого процесса дракон его просто не сожрал…

Из раздумий меня вывел задорный тон Вилли. Он что-то задумал. И это мне явно не понравится.

– Теперь о нанесении. Ты – оборотень-мангуст, волосатая везде. Печать должна быть нанесена на кожу. Придется брить. – Он хищно улыбнулся. – Куда будем клеймо ставить, Пятно? Бедро? Бочина? Может быть, торс?

В лавке повисло гробовое молчание. Я почувствовала, как уши мангуста, еще не появившиеся, настороженно навострились где-то в глубине сознания.

– Повтори, Щенок? – тихо спросила я.

– Говорю, брить тебя будем…

Я вскочила с табурета, а он, собака такая, еще оскалился в хищной улыбке.

– БРИТЬ? Мою прекрасную шубку? Да ты рехнулся, блохастый! Не знаю, может… На ухе? Или воском шкуру загладить и поверх нанести?!

Вилл даже не попытался сохранить серьезность.

– Кай, на ухе слишком мало места, я не мастер печатей, чтобы сделать такую ювелирную работу. Ну а воск… Должен быть прямой контакт чернил с кожей. В этом же вся суть. Ну а шерсть… Шерсть отрастет! И… э-э… участок можно выбрать… незаметный? Ну, например… – Его взгляд скользнул вниз. – Брюшко? Там и так шерсть короче, и никто не увидит, пока ты не ляжешь на спину и не начнешь махать лапами…

Я замерла. Гордость стонала, но разум торговался за лилы. С громким вздохом я плюхнулась обратно на табурет.

– Ладно. Делай свое дело, цирюльник. – горько бросила ему я и мигом обратилась.

Волчонок тяжело вздохнул и, взяв меня под передние лапки, аккуратно уложил к себе на колени. Процедура была… унизительной. Я лежала у него между ног, зажмурившись. Вилл осторожно выбривал небольшой участок мягкого меха у меня на брюшке. Ощущение холодного лезвия и исчезающей шерсти заставляло подергиваться буровато-белый хвост. Я рычала под нос, обещая ему страшную месть, а он бормотал что-то успокаивающее, но голос его дрожал от сдерживаемого смеха.

– Готово! – наконец объявил он, откладывая бритву. – Теперь не двигайся.

По коже пополз ледяной огонь. Каждый завиток чернил впивался, как тысяча муравьиных укусов! Волчонок водил тонкой кисточкой, смоченной в перламутровых «слезах дракона», выводя сложный, переплетающийся узор на моей обнаженной коже. Магия чернил щипала и холодила изнутри, вызывая странный холодок под лопаткой. Через несколько минут на моем брюхе красовался аккуратный, мерцающий символ – маленький шедевр алхимии. Печать, способная заглушить магический фон, ценой моей собственной магии…

– Фух, – выдохнул Вилл, откладывая кисть. – Теперь главный тест.

В лавке стало мертвенно тихо. Вилл придвинул к себе магофон – прямоугольную коробку, покрытую потертой кожей и медными вставками. Он поводил по нему пальцем, где-то постучал по боковой панели. На небольшом экранчике зажегся ровный, спокойный зеленый свет.

– Зеленый… – прошептал Вилл, его глаза расширились. – Зеленый! Кай, ты видишь? Это значит, что в радиусе действия прибора нет никакого магического фона. Никакого!

Я лежала у него на коленях, чувствуя холод на обнаженной коже брюшка. Но я же была в форме мангуста! Прибор должен был уловить магический фон! А он показывал… ничего. Абсолютный покой. Я медленно повернула мордочку к Виллу, а потом обратно на магофон. Фыркнув, я сузила глаза в немом вопросе: «А исправен ли этот древний хлам?»

Вилли верно истолковал мое фырканье. Его лицо озарила хитрая ухмылка.

– Думаешь, барахло? – Он аккуратно поставил меня на пол рядом со столом. – Смотри и учись, Пятно.

Вилл сосредоточился. Воздух вокруг него слегка заколебался, словно над раскаленным камнем. Он сделал глубокий вдох, набрав полные легкие воздуха… и заорал что есть мочи! Лицо его исказилось от усилия.

Но… никакого звука не последовало. А зеленый экран магофона резко изменился, сменившись на яркое, навязчивое МЕРЦАНИЕ КРАСНЫМ СВЕТОМ. Волчонок создал вокруг себя зону звукового вакуума, поглотив собственный крик, его магия звука была маяком для чувствительного прибора.

– Видишь? – выдохнул Вилл. Красная пульсация сразу начала затухать, и через пару секунд экран снова залился ровным, успокаивающим зеленым светом. – Он прекрасно работает. Чувствует магию. – Он ткнул пальцем в зеленый экран. – …а с тобой… ничего. Полная тишина. Печать работает! Это… это невероятно! То, что нам нужно!

Я вскочила лапами на стул, впиваясь взглядом в зеленый экран, который упрямо светился, словно отрицая само мое существование в этом мире магии. Странный холодок под лопаткой зашевелился снова, но его тут же затопил дикий восторг. Айви, тебе не о чем беспокоиться. Мы БОГАТЕЕМ!

– РАБОТАЕТ! – Я, вернувшись в человеческий облик, подпрыгнула от радости. – Волчонок, ты просто чудо!

– Да! – Вилл расхохотался, его волчьи уши торчком встали от возбуждения.

– Готовься, щенок. Завтра идем на охоту.

Мы договорились встретиться у меня дома в Тенях.

###

На следующий день все небо было затянуто свинцовыми тучами. Я проверяла снаряжение: два кинжала у пояса, набор отмычек в нарукавнике, сигнальная ракета на «непредвиденный случай». Айви молча наблюдала, как Вилл наносит новый слой чернил мне на брюшко. Все тело в процессе как-то странно покалывало.

– Главное, чтобы ты пробралась в квартиру до дождя, – пробормотал он. – Если печать повредится… Тебя засекут…

Айви, отвернувшись, смотрела в окно. Ее тишина резала хуже ножа, но плата за выполнение заказа… Нам нужны эти деньги.

Руну поместили в мешочек и прикрепили к моему ошейнику. План был проще некуда: проникнуть в квартиру словно тень, забрать что нужно и убраться оттуда поскорее. Волчонок еще настоял на сигнальной ракетнице, если возникнут обстоятельств угрожающих моей жизни. Параноик…

Вилл доставил меня-мангуста к соседскому дому мистера ВМ. Далее я уже своим ходом забралась на нужную мне крышу, нашла тот самый дымоход и проникла в квартиру. Комната была достаточно просторной, с минимальным количеством мебели. Складывалось впечатление, что здесь никто и не жил… Пыль лежала на всех возможных поверхностях, а на стене одиноко висела странная, угловатая картина.

Сбросив ошейник, я лапками достала руну. Камень уже светился бледно-белым светом – будто маленькая луна. Аккуратно взяв камушек в пасть, свет мгновенно погас.

– «Черт!» – Выплюнула его на пол – свечение вернулось. – «Ладно, план Б.» – Носом покатала руну по полу. Влево – тускнеет. Вправо – ярчает. – «Ага, вон в том углу…». Я направилась к шкафу. Воздух, только что неподвижный, вдруг дрогнул… Какой-то странный звук донесся со стороны коридора.

Ш-ш-ш…

Непонятное шипение раздалось от двери. Я метнула взгляд, внимательно наблюдая, как ручка начала менять цвет: от тускло-красного до ослепительно белого. Воздух затрещал от жара.

Это что, магия…? Но кто… Холодок пробежал по спине. Шерсть на загривке вздыбилась.

Дверь открылась. В проеме стоял человек. Высокий, в длинном плаще. Лицо было скрыто за маской, но пальцы его правой руки были словно раскаленные добела, и воздух вокруг них тихо гудел. Взгляд его, холодный и методичный, за долю секунды просканировал комнату, будто составляя карту, а потом остановился на мне.

– А это уже интересно… – с любопытством произнес он тихо, закрывая за собой дверь. – Ты ведь не обычный зверек, верно?

Я зарычала, приготовившись к драке.

– «Проклятье, этого мне еще не хватало!»

Глава 4. Элиан. Задание.

Рассвет в Аурелии – не свет, а усталая серая муть…

Тусклый свет с улицы выхватывал из мрака лишь полоску пола, превращая мою квартиру-коридор в подобие клетки. Здесь, в полутьме, и просыпались древние инстинкты. Сначала тишину разрезал едва слышный шелест. Тени на стене ожили, превратившись в искаженные, пугающие очертания громадных перепончатых крыльев. Они расправлялись нехотя, с глубокой, звериной ленью. Воздух заструился вокруг них, и я поймал знакомый, почти выветрившийся запах чернил. Крылья не были магией. Они были мной. Частью моего тела.

Утренняя разминка всегда начиналась с отжимании и прыжков, чтобы разогнать кровь и разогреть мышцы. Затем – удары в воздух, которые уже знали слабые места – горло, основание черепа, солнечное сплетение. Все движения без лишних усилий. Без звука. Энергия – роскошь. Трать ее нужно только на то, что гарантированно убьет врага. Так меня учили.

Это уже давно не было комплексом упражнений. Это был ритуал. Напоминание самому себе о том, что я жив и способен сражаться.

Сегодня восьмой год, как я базируюсь в Аурелии, а с высоты птичьего полета так ни разу и не видел города. Зато все подвалы, сточные канавы и черные ходы знал лучше, чем собственное отражение. Что ж, свое прозвище я оправдываю на все сто.

Квартира – если это можно так назвать – была больше похожа на логово. Голая койка в углу. Стол, заваленный заметками и обрывками донесений. Стена с картой, испещренная булавками и нитками: сеть маршрутов, патрулей, слабых точек. Единственная роскошь находилась на полке – старый портрет, написанный углем. Прошло уже так много времени, что лица на нем казались чужими, словно из другой жизни. Но воспоминание, как она его рисовала… было ярким, словно вчерашнее.

Призраков прошлого разогнал негромкий, но настойчивый стук в стекло. Подойдя к окну, я медленно отодвинул часть занавески. На подоконнике сидел ворон и вертел головой.

– Кар-р. – Птица уставилась на меня немигающим взглядом, потом снова постучала, требуя ее впустить. – Ка-а-а-р.

Я отодвинул задвижку. Свежий воздух рванул в комнату, а вместе с ним – и нежданный гость. Он впорхнул с видом полноправного хозяина, ловко приземлился на краешек стола и отряхнулся, словно стряхивая уличную пыль.

Наблюдая за этой наглой птицей, поймал себя на мысли, что давно не получал писем от Вейса. Уж было подумал, что он махнул на меня рукой и наконец-то отправил в неоплачиваемый отпуск.

– Слушаю. – Четко и громко произнес я.

В теле ворона что-то глухо щелкнуло.

Его движения стали резкими, угловатыми. Голова завертелась с противным, механическим скрипом, выгибаясь под неестественными углами. Остекленевшие глаза, ничего не выражающие, уставились на меня.

А потом птица начала открывать клюв. Сначала выглядело это нормально. Даже когда верхняя и нижняя части образовали ровный угол – смотрелось терпимо. Но потом раздался хруст – негромкий и влажный, а клюв все продолжил расходиться. Кости, хрящи – все это ломалось и разрывалось внутри, издавая тихий, отвратительный треск. Пасть птицы разложилась в идеальную прямую, обнажая пустую, темную утробу, из которой донесся скрежет:

– Приветствую, Крыса. Есть информация. Жду тебя сегодня. – Как только голос Вейса стих, его посыльный начал рассыпаться. Мелкие черные частицы с тихим шелестом посыпались на стол, образуя аккуратную кучку.

Он способен призывать идеально контролируемых фамильяров, но не желает прямо говорить, что ему нужно. Обязательно шифрует все послания.

– Ну, конечно.

Я едва фыркнул, проводя пальцем над оставшимся пеплом. «Информация» – значит, Вейсу что-то известно, и он еще не решил, насколько это ценно. А «сегодня»… задание будет через два дня как минимум. Получается, на подготовку у меня будет время.

Я встал перед треснувшим зеркалом, скинув рубаху. Левая часть торса – паутина старых рубцов. Правая… Там, где ребра проступают под кожей с пугающей четкостью. Не шрам. Не след битвы. Это – холодный расчет, издевательски точный. Оно было чуть меньше ладони. Чистые линии, выжженные в плоти. Не розовое, как свежий рубец. Не белое, как зажившая рана. Черное. Глухое, вязкое, как остывшая нефть. Клеймо. Кожа вокруг стянута, будто прожженная кислотой. Внутри – цифры. Выдавленные, как на скотине: XIV-7. Знак, что мое тело и душа когда-то принадлежали Общине. Пальцы сами потянулись к нему. Подушечки нащупали крохотные бугры – словно чернила кристаллизовались под кожей. Холодные островки в теплой плоти. Чувствительности нет. Там мертвая зона. Если давить сильнее, где-то в глубине ощущается лишь глухой намек на боль. Прикрыв глаза, отчетливо вижу образ из прошлого:

Холодная плита под спиной. Лязг ремней. Дряхлый голос.

– Образец 7. Потенциал: «Высокий». Наносим маркировку.

После этих слов боль пронзает все тело. Игла-выжигатель впивается в ребра. Дымок. Шипение. Запах жареного мяса.

Кулаки сжались сами собой до белизны в костяшках. Глаза в зеркале сузились. В них была такая родная, знакомая ярость.

Пальцы еще помнили прикосновение к мертвой коже, когда взгляд упал на флакон со спецчернилами, тускло поблескивающий густой темно-зеленой жидкостью на полке.

– Очередное утро, очередного дня. – произнес я мантру своей жизни.

Крылья сами расправились – огромные, мощные, живые. Перепонки напряглись, тончайшая сеть сосудов пульсировала под полупрозрачной кожей.

Взяв флакон, откупорил пробку, и едкий химический запах ударил в ноздри. Я окунул тонкую кисть в вязкие чернила. Работал быстро и методично. Символы с завитками ложились на плечо выверенными мазками, переходили на предплечье и заканчивались у основания пальцев крыла. Знакомый холодок прокатился под кожей, заставив мышцы напрячься. Продолжая водить кистью, я уже ощущал, как от краев мазков по перепонкам расползались мурашки. Свинцовая усталость налила крылья, и они начали медленно, против воли, складываться за спиной, становясь тяжелым грузом. Сухожилия будто обволакивались льдом, теряя связь с моей волей.

К концу нанесения печатей всю спину свело судорогой. Боли не было, просто спазм. Словно мышцы резко выключили из работы. Паралич. Временный. Избирательный. Плата за то, чтобы не выделяться в толпе.

На стуле у зеркала, аккуратно сложенный, меня ждал костюм. Не просто одежда. Оружие. Доспехи. Моя вторая кожа. Подняв его, пальцы скользили по прохладной ткани, ощущая ее вес. Жаропрочная основа с магическими стабилизаторами, прикрытая чешуйчатыми пластинами. Внутри – десятки скрытых карманов для кинжалов. Перчатки – самый тяжелый элемент, по полкило каждая, со вставками для теплотранслятора и руническими схемами. Шедевр подпольных мастерских. Во всей Аурелии не сыскать чего-то подобного.

Я одевался методично, привычными движениями. Ткань плотно облегала тело, но не сковывала движения. Облачившись в тонкий панцирь, наручи, перчатки – я чувствовал себя полноценным. Холод кинжалов в потайных ножнах успокаивал: они были моими когтями. Рубаха поверх – уже всего лишь маскировка. По-настоящему скрывал все это темный, поношенный плащ.

Бросив беглый взгляд в зеркало, я увидел не специально выведенного зверя, а простого жителя из Ремесленного Пояса. Возможно, плотника, идущего на смену. Или кузнеца, уставшего после долгого дня.

Прежде чем оказаться у двери штаб-квартиры Вейса, я по привычке обошел добрую половину Пояса. Заглянул на площадь, послушал слухи. Узнал кое-что интересное на рынке – оказывается, в город завезли новые редкие ингредиенты для алхимиков. Пройдясь по окраинам Теней, заметил: ребятни опять поубавилось. Горечь подкатила к горлу.

Проклятые культисты снова пополняют живым топливом свои фабрики, обращая живых детей в батарейки. Надеюсь, Вейс уже в курсе… Хотя надежда здесь – роскошь. От этой мысли на плечи навалилась гора… Во время последнего рейда… Мы быстро вычислили место, куда свезли всех детей, но ни одного спасти не удалось.

Воспоминания о той неудаче все еще терзали мне душу, когда я толкнул тяжелую дверь штаба Вейса.

Переступив порог, ощутил холодный, неживой взгляд раньше, чем увидел его источник. Кот. Не спал, не дремал – сидел в полной готовности, словно караульный. Его зрачки, широкие в полумраке, были абсолютно черными безднами, в которых не отражалось ни лучика света. Воздух словно сгустился вокруг животного, и моя рука сама потянулась к скрытому под плащом лезвию.

Именно эта форма фамильяра была неизменным стражем этого места. Существо медленно моргнуло – раз, другой, а потом, скользнув в сторону, замерло, превратившись в неподвижную статую из ночи и бархата. Молчаливо разрешая пройти вглубь квартиры.

Реян, как обычно, сидел за столом в дальней комнате. Седина основательно поселилась в его темных волосах. На плече – черный ворон. В руках – очередная депеша.

– Элиан Дирп прибыл.

Помещение дышало прохладой и подавленным светом. Высокие потолки, когда-то, наверное, украшенные лепниной, теперь были лишь темным сводом над каменными стенами, покрытыми картами, испещренными пометками. Воздух пах старым деревом, пылью и слабым, едва уловимым запахом воска. Посередине, под единственным источником света – тусклой магической лампой, – стоял массивный дубовый стол, почерневший от времени. Он был завален не меньше моего собственного: стопки пергаментов, несколько потрепанных книг в кожаных переплетах и одинокий хрустальный графин с остатками виски.

– Зачем так официально? Мы не на собрании. – Вейс даже не удостоил меня взглядом, хотя его ворон пристально наблюдал за каждым моим движением.

– Ты до сих пор шифруешь послания в своих фамильярах. – Небрежно бросил я, направляясь к дивану у стены. – Так почему и мне не быть официальным? Что насчет информации? Я прошелся по Теням, и, похоже, культисты снова украли нескольких детей.

Ворон с плеча Вейса вылетел в окно. В комнате повисло тяжелое молчание. Я терпеливо ждал, расположившись на широком подлокотнике дивана. Реян Вейс – человек, который почти с самых верхов умудрился оказаться на дне. Не знай я его лично – ни за что бы не поверил, что высокопоставленный Жила в один день сожжет все мосты и создаст одну из самых скрытных ячеек сопротивления.

Реян тяжело вздохнул:

– Пару дней назад, да. Я отправил двух агентов со своим посыльным. Сейчас они рыщут по окрестным лесам. – Взгляд его затуманился; должно быть, он наблюдал через того посыльного, что бегал по чаще с агентами. – Но я вызвал тебя не за этим. – Вейс сделал небольшую паузу, а затем продолжил: – Скорее всего, мы потеряем Орена. Он должен был выйти на связь сегодня утром.

– С учетом его работы в канцелярии, должно быть, ему просто изменили расписание. Или приставили к другому Жиле.

– Последняя информация, которую он успел нам передать, касалась культиста. Тот должен остановиться в старом районе Кварталов в эту пятницу. – Вейс перевел на меня уже ясный и собранный взгляд. – Мы полагаем, что при себе у него дневник жреца-куратора Седьмой Селекционной Общины.

Я знал, что содержится в таких дневниках. Сухие отчеты: даты, схемы, таблицы. Статистика по «партиям» с их генетическими маркерами, результаты экспериментов. Удачные образцы пополняли ряды Культа. Неудачные списывали в брак и отправляли в храмы батарейками. Безотходное производство. Из одних делали машины смерти с промытыми мозгами, другие шли на топливо для их же создания. От этой мысли ребро под клеймом пронзила тупая фантомная боль.

– Знаю, что для тебя это личное, Реян. Но Орен? Культ сознательно подбросил ему эту информацию, и ради гипотетического дневника ты готов раскрыть такого агента? – я сделал паузу, но, не дождавшись ответа, продолжил: – Рано или поздно мы выйдем на эту общину. А заменить такого крота, как он, сможем года через три, в лучшем случае.

– Да. Они проверяют его лояльность… – Вейс устало потер переносицу. – Если проигнорируем эти сведения, то Орен получит шанс внедриться глубже.

– Но? – Я удивленно изогнул бровь.

– Седьмая Селекционная когда-то сотрудничала с фабрикой под Нентой. Ходили слухи, что их культистам попался аномальный образец…

Челюсть непроизвольно сжалась сильнее.

– Ребенок, – мой тон был ровным, но ярость волной прокатилась по телу, повышая температуру. Реян Вейс – закаленный сражениями ветеран. Он просто излагал факты. Но слово «образец» вонзилось, как нож, разливая по телу привычный жар ярости. Пришлось приложить небольшое усилие, чтобы взять эмоции под контроль. Глубокий вдох – и все снова в норме.

– Да, прости… Ребенок. – Взгляд Вейса снова заволокло туманом – он опять смотрел глазами одного из своих фамильяров. А может, провалился в воспоминания о дочери.

Жизнь сыграла с ним злую шутку. Его дочь обладала исключительной магией – создавала точные астральные проекции, а при должной концентрации даже могла материализовать их. Однажды она пропала, но после многих лет поисков Вейсу удалось найти дочь… в Селекционной Общине. К тому времени из одаренной девочки уже сделали блаженную – пустую оболочку. И вовсю использовали, пытаясь вывести гибрида, создающего магические дубликаты. В итоге Вейс сам оборвал жизнь несчастной.

Его предала Аурелия, которой он служил годами. Его предал Культ, который говорил, что люди во служение идут только если сами того пожелают. Увидев систему с другой стороны, теперь он мечтал уничтожить ее.

– В чем заключалась аномалия? – спросил я.

– Возможно, очень редкая магическая способность, – ответил он, не выходя из полутранса. – Ту фабрику раскрыли. Кого-то даже спасли. Известно лишь то, что один из спасенных – нужен лично Опиавусу.

– Носитель какого-то гена…

Как и всегда, Культ посредством Селекционных Общин стремился вывести идеальных солдат, беспрекословно поддерживающих режим Опиавуса. Важна была не только мощная магия, но и способности древних богов.

– Очень важного гена. Похоже, им удалось вывести что-то ужасное. – Вейс встретился со мной взглядом, и в его ладони из черного дыма оформился воробей; резко взлетев, он упорхнул в окно.

– Это не Дируптрикс, – я нахмурился. – Воратрикс? Гиена забвения? Какое отношение она имеет к этому?

Как ни странно, проще всего селекционерам было работать с генами старшей гиены. Магия Дируптрикс – это взрывная мощь и неудержимый хаос, но именно эта грубая сила легко подавалась прямолинейной селекции. Но Воратрикс… Она была иной. Выведение ее гибридов требовало выверенного до мелочей внимания. Работать с ней могли лишь посвященные из Культа, ведь малейшая ошибка и подопытные теряли рассудок.

– Возможно, им все же удалось… – Вейс произнес следующее тихо, почти выдохом. – Мориенс.

В комнате повисло тягучее молчание, нарушаемое лишь потрескиванием углей.

Ходили легенды, что сестер гиен на самом деле было три. Старшая – олицетворение пламени войны, средняя – забвение на поле брани и младшая – смерть в рождении.

– Это миф… Дируптрикс и Воратрикс – реальность, которую мы чувствуем на своей шкуре. Мориенс – призрак, в которого верят только фанатики. Она – красивая сказка для поэтов.

– Возможно. Но когда-то у нее были храмы, до того как Культ их стер с лица земли, – голос Вейса звучал отрешенно, будто он цитировал давно забытое заклинание: – Чтобы что-то появилось, другое должно исчезнуть.

– Звучит как проповедь, – парировал я. – Прекрасная метафора для оправдания любых жертвоприношений, но это не делает ее реальной силой.

Возможно, Вейс думал иначе. В народе ходило множество сказок, не только о младшей гиене, но и о древних существах или тайных монахах, хранивших истину мира.

– До меня так же дошли сведения, что в Аурелию прибыл агент Воратрикс с целью поиска Феникса.

Резкая смена темы выдернула меня из потока мыслей, и в памяти возник образ магической птицы…

– Не хотелось бы расстраивать агента, – усмехнулся я без веселья, – но фениксы вымерли полвека назад. Если не больше.

Алхимики в своей алчности уничтожили всех, а секрет возрождения так и не раскрыли. Но магической живности с каждым годом и без того становилось все меньше, словно весь наш край был проклят… Хотя если подумать, так оно и было.

– Мне кажется, Феникс – это спасенная батарейка с Нентовской фабрики. И я подозреваю, что его сила связана с чем-то ранее не доступным. Возможно, с магией воскрешения. – Реян замолчал, предоставляя мне возможность самому решить эту загадку.

Что, если Культу удалось вывести гибрида с магией, похожей на способности Мориенс. Возможно, они даже хотят создать инструмент вечной жизни для Опиавуса.

– Даже для Культа это запредельное безумие. – Я покачал головой, в голосе прозвучало отвращение.

Никакие божественные силы не могли вернуть к жизни то, что уже обратилось в прах.

– В том дневнике, Элиан, я уверен, есть зацепки! – Реян встал из-за стола. Он не просто верил в это, а отчаянно надеялся. – Если мы первыми сможем добраться до Феникса… Его сила… это может стать нашим абсолютным козырем против Опиавуса! Шансом сокрушить его раз и навсегда!

Ее представляли не Добром и не Злом, а самой Жизнью и Смертью в одном облике. Если Культ вкладывает такие силы в ее поиски… Холодок страха смешался с безумной искрой надежды, которую я видел в глазах Реяна.

– Орен знал о содержимом дневника?

– Догадался, как и мы. Но он готов отдать жизнь, лишь бы мы проверили. Иначе не подставился бы так.

Если младшая гиена не миф, и теория Вейса верна… Феникс может открыть Опиавусу путь к бессмертию.

– Вейс, ты же понимаешь – это явная западня?

– Да, и именно поэтому за дневником отправишься ты, Элиан. – его тень, словно гигантская скорпионья клешня, лежала на карте Аурелии, накрывая старый район Кварталов. В глазах – ледяная решимость. – Твоя уникальная магия позволит зайти и выйти незамеченным для мегафонов, вынеся оттуда то, что нам нужно.

А нужна нам возможность победить. Я кивнул. Меня ждала очередная охота.

Глава 5. Элиан. Встреча.

– Мне удалось собрать некоторые данные об агенте Воратрикс, – Вейс подкрался ко мне сзади, пока я, скрипя кожаными ремнями, затягивал последние пряжки на поясе. Мужику уже шел шестой десяток, а шаги у него были тише кошачьих. – Лера Корвус… Выведена в…

– Дай угадаю, – повернувшись к нему, я непроизвольно поморщился от того, как скверно он выглядел. – Гибрид Дируптрикс и магия огня? Эти всегда получались самыми мощными.

У каждой Селекционной Общины была своя специализация. Одни путем скрещиваний стремились усовершенствовать врожденную магию. Другие – наделить людей способностями магических существ. Проще всего было работать с генами Дируптрикс: их магия всегда выходила взрывной и чрезвычайно сильной. А сложнее – сделать хвосты, рога, крылья естественной частью тела. Внешне уже не люди и не могут скрывать свою «уникальность», как оборотни.

– Нет, – Вейс покачал головой, не отрывая глаз от доклада в руке. – Ты удивишься, но ее вырастили в Культе.

Это и правда было удивительно, ведь Культу Изобилия были нужны гибриды с ментальными способностями. Они не создавали солдат.

– В Культе? Значит, пророк? Она может воздействовать на сознание?

– Опять не угадал. Ее прозвище – «Молния». Она собирает энергию в своих ладонях, уплотняя ее, – заметив мое выражение лица, он добавил: – Нечто вроде трещащей электрической сферы, которая способна разрывать все при касании.

– Ходячая шаровая молния получается, – я сдавленно крякнул, уже слыша этот воображаемый треск.

Я уже почти представил себе этот свистящий смертоносный шар, как Вейс бодро добавил:

– О, и чуть не забыл: она может заряжать предметы, превращая их в подобие громовых стрел.

Ну кто бы сомневался… Весь этот магический арсенал Корвус подходил для удачного гибрида из Селекционной Общины, но тут должно было быть что-то еще.

– Что с ней сделали культисты? – спросил я, уже мысленно готовясь к худшему.

– Руны, – коротко бросил Вейс. – Специальные татуировки. Сложный узор, будто схема, покрывающая руки, шею; на спине, думаю, тоже есть.

По спине у меня пробежали мурашки.

– Что-то не улавливаю связи.

– Она пропускает через себя заряд… Превращается в живой сгусток энергии. Исчезает.

Разум мигом собрал все воедино. Энергия. Руны. Мгновенное перемещение – телепортация. Прямое столкновение с таким врагом мне не выиграть. Может, у меня и был бы шанс с непарализованными крыльями, но…

– Это требует слишком много ресурсов, и не только магических или физических. Уже после первого такого прыжка у нее должны буквально плавиться мозги.

– Именно, – подтвердил Вейс с леденящим спокойствием. – Однако руны-татуировки как-то связаны с сознанием и, возможно, не только с ее.

Культу удалось засунуть в одно тело две души? Тогда получается, часть энергии для телепортации Корвус использует не свою, а из другого источника. Если это так, то удивительно, как она вообще рассудком не тронулась.

– Ограничения?

– Прыгает не дальше ста метров, – начал объяснять Вейс, и его голос приобрел докладной тон. – Перед этим ей нужно две, а то и все пять секунд на подзарядку.

– Слабое утешение, – проворчал я. – Такая может прикончить меня, я и моргнуть не успею.

– Не совсем. Воздух в точке, куда она прыгает, трещит от напряжения за мгновение до ее появления, – Вейс устало вздохнул. – Появляются вспышки маленьких молний вместе с сильным всплеском магического фона.

– Предпочел бы все же с ней не встречаться.

С нашей последней встречи прошло полтора дня, а весь его внешний вид говорил о том, что Вейс не спал как минимум двое суток. Собирал всю эту информацию о Корвус, не иначе. И скольких своих фамильяров ему пришлось послать на добычу сведений о ней – неизвестно. Он явно был выжат до последней капли.

Вейс подошел ко мне ближе и положил тяжелую, теплую ладонь на мое плечо, сжимая его с неожиданной для уставшего человека силой.

– Она очень сильная, Элиан, – голос его опустился до шепота, став чуть хриплым от усталости. – Сильная, как и ты. Но у всех есть слабые места.

Только вот про мои слабые места ей даже знать не обязательно. Быть ходячим паяльником здорово, но в бою мой внутренний жар малополезен.

– Заключу ее в свои огненные объятия – и дело с концом, – попытался отшутиться я.

Мое плечо сжали чуть сильнее. Я мысленно отругал себя за неуместное ребячество. Вейс искренне за меня переживал.

– Я прослежу за периметром, отправлю несколько посыльных. На территорию Кварталов лезть не буду…

– Тебе бы отдохнуть лучше.

– Как только ты вернешься с этого задания – обязательно.

Вейс слегка мне улыбнулся и, похлопав по плечу, не спеша удалился в свой кабинет. Его шаги, обычно бесшумные, сейчас слегка шаркали по каменному полу, выдавая смертельную усталость. Я никогда не мог понять, кем для него являюсь. Сегодня он видел во мне сына, вчера – друга, а завтра я с легкостью могу стать его инструментом или оружием. Реян Вейс – старый лис. Тактик, стратег, дипломат. Он многому меня научил, как мог, пытался заменить отца. Я испытывал к нему уважение и преданность. Он был моим маяком и моей тенью. И как бы ни менялись его роли в моей судьбе, я знаю одно: без его странной, колючей отеческой заботы я бы давно сгорел дотла в ненависти и неукротимом жаре собственной магии.

###

Погода была паршивая. Но это не останавливало жителей беззаботно гулять по вечерним улочкам Пояса. Большинство торговых лавок уже было закрыто, но пабы и небольшие ресторанчики продолжали работать. Люди старались забрать максимум из уходящего дня. Одни – денег, другие – веселье. Слившись с толпой, я, петляя, направился в сторону Кварталов, к дому ВМ. Вейс сказал, что с десяти вечера в квартире никого не будет. Хорошо, нужно закончить с этим побыстрее.

Небо целый день застилала черная пелена. Нужно успеть до ливня – первая же капля грозит смыть печати невидимости с крыльев. Если дождь хлынет, пока я не в квартире – это сильно усложнит дело. Безусловно, путь через сточные канавы и сырые подвалы всегда открыт… Но не хотелось бы.

Холодный, колючий ветер гнал рваные клочья облаков, смешивая их с вечерней копотью. Сырость пронизывала до костей, заставляя ежиться. Идеальные условия для визита, о котором никто не узнает. Я прижался спиной к промерзшей стене дома ВМ, сливаясь с тенями. Здание не выглядело жилым. Хорошо. Моя цель – квартира третьего этажа. У здания всего один вход. Охранник каждые полчаса совершает обход. Все окна наглухо заварены. Будет непросто.

Я выбрал самое удаленное от входа окно. Деревянная рама, прогнившая по углам, ссохлась под грузом лет. Приложив руку к холодной поверхности стекла, я сосредоточился. Внутри, в груди, начала разгораться знакомая точка жара, мое личное крошечное солнце. Я направил тепло в ладони, заставляя его нарастать и концентрироваться. Под моими пальцами магия начала медленно растекаться по стеклу.

– Терпение, Элиан. Это проще, чем кажется, – прошептал я себе под нос.

Я начал через перчатки поднимать температуру. Медленно… Стекло под ладонью ожило, потеряло хрупкость. Стало податливым. Где-то в раме тихо пискнуло – дерево сжалось от тепла. Звук растворился в ночи. Один неверный скрип поднимет на ноги всю охрану.

Пальцы правой руки коснулись стекла в сантиметре от рамы. От напряжения кончики перчаток едва дрогнули.

– Начинает становиться жарко, – одними губами произнес я.

Такое бормотание успокаивало. Стекло подалось беззвучно. Не треснуло, а растворилось, как тонкий лед под теплым дыханием. Я медленно повел линию вверх, потом вбок, рисуя контур размером с плечо. Легким касанием направляя свою магию в стекло, размягчая материал. Молекулярные нити рвались с глухим скольжением внутри. Ни щелчка. Ни шипения. Только тишина.

Когда контур замкнулся, я еще поднял мощность жара. Стекло словно вздохнуло, и его связь с рамой ослабла. Левой рукой прижал вырезанный овал. Правой – провел по внешнему краю, проталкивая его внутрь. Послышался щелчок. Глухой и влажный. Как лопнувший волдырь под кожей.

Импровизированный люк отошел. Я вынул его, ощущая тепло и вес. Края – гладкие, оплавленные, без осколков. Аккуратно положил на землю рядом с собой.

Проем зиял чернотой. Пахло пылью и старостью. Я глубоко втянул ночной воздух. Суставы кистей отдавали легкой болью от повышенного термоконтроля. Перешагнул подоконник – я оказался в пустой квартире первого этажа. Обычная заброшка: голые стены и больше ничего. Бесшумно двинулся к выходу. С дверными замками такой возни не возникнет. Я взялся за ручку и начал аккуратно поворачивать ее… Шансов, конечно, мало, но вдруг… Не заперто? Безусловно, мы с Вейсом обсуждали, что это западня, и все же…

Я выглянул в коридор. Охранник стоял спиной – темный силуэт в тусклом свете. Беззвучно вышел из комнаты. Невидимые крылья сжались за напряженной спиной. Нас разделяли всего десять шагов, а я отчетливо слышал его запах пота, дешевого кофе и пороха.

Левая рука резко зажала охраннику рот, отгибая голову назад, а пальцы, словно стальные тиски, впились в сонную артерию. Правая рука в это же мгновение сковала запястье, которым он ошарашенно потянулся за оружием.

Тело бедолаги дернулось в слепой панике. Мускулы напряглись под формой…

– Ш-ш-ш… Ты просто поспишь, – увеличивая давление, прошептал я ему на ухо.

Несколько секунд – и колени у него подломились, а тело обмякло. Я аккуратно опустил его на пол, стараясь не создать лишнего шума.

Поднявшись на третий этаж, отыскать нужную мне квартиру не составило труда. Дверь пахла старым лаком. Дубовая, тяжелая, с врезным замком. Медленно крутанул ручку – вдруг и тут не заперто. Но на этот раз удача обошла меня стороной. Я приложил уже разогревающиеся пальцы к холодной скважине. Медленно стал увеличивать температуру. Даже сквозь перчатку костюма чувствовалось, как пружины внутри замка теряют упругость. Сталь заныла тихим скрипом. Где-то в глубине щелкнул штифт. Еще больше жара. Контактные пластины перчаток на подушечках пальцев засветились тусклым багрянцем. Магия билась в замок. Концентрация… Дыхание ровное… Металл внутри начал плавиться. Появился легкий запах гари, как от перегретого масла. Нагрев замок еще больше, я резко толкнул дверь вперед. Ригель замка, размягченный докрасна, поддался без лязга. Дверь отворилась с глухим хрустом. В нос тут же ударил сильный запах бумажной пыли.

Осматривая комнату, заметил, как тень у камина шевельнулась. Пара горящих, узких глаз смотрела прямо в мою сторону. Крыса? Кот? Однозначно оборотень.

– А это уже интересно… – прошептал я, тихо прикрывая за собой дверь. Звук собственного голоса в гнетущей тишине показался слишком громким. – Ты ведь не обычный зверек, верно?

Раздалось низкое, предупреждающее рычание. Существо. Небольшое, гибкое, с острыми, сверкающими в полумраке клыками и вздыбленной шерстью. Мангуст!? Вор из Теней? А он какого черта тут делает? Что-то небольшое светилось бледным белым светом у лап зверька. Похоже на руну для поиска… Кажется, Мангуста тоже послали сюда за дневником…

Проворный маленький зверь схватил руну и бросился в угол… Дневник там! Я быстрым движением схватил клинок, что висел на бедре, и метнул по направлению бегущего мангуста. Оружие с глухим стуком воткнулось в паре десятков сантиметров от зверя. Тот, остановившись, замер, ошпарив меня взглядом, полным ненависти. Развернулся – и вот бурый комок ярости и когтей, не раздумывая, чудовищно быстро мчится на меня.

Я отпрыгнул назад, едва успевая увернуться, но когтистая лапа цепляет предплечье. Острые когти полоснули кожу сквозь ткань, оставив жгучую полосу. Целью второго удара было лицо. Уклонившись, я буквально почувствовал ветерок от пронесшейся мимо лапы. Этот мангуст невероятно быстр!

Вскинув руки, я попытался схватить его, но зверь юркнул между ладонями, успев цапнуть за запястье, и резко отскочил к столу.

– Успокойся, чтоб тебя! – прошипел я, стискивая зубы от пронзающей боли и ярости. Кровь теплой струйкой стекала по руке. – Этот дневник может быть ключом к победе, и если понадобится, я…

– Убьешь меня?! Ну давай, попробуй! – раздался раздраженный сдавленный голос. У стола был уже не мангуст, а… девушка?! Худенькая, в темной, облегающей одежде, с короткими, растрепанными волосами. Лицо перекошено злобой, в руке – короткий острый клинок. – Мне плевать, что там за ключ! Мне нужны лилы! Этот дневник – мой заказ, и черта с два я отдам его тебе!

Она одновременно метнула в меня один кинжал, достала второй и стремглав устремилась ко мне, пытаясь ударить ножом. Я грубо блокировал все выпады, пытаясь не нанести ей серьезной травмы, но и не дать себя изувечить. Ее ярость была слепой и опасной. Наконец удалось поймать момент, и сильным толчком в грудь я отбросил ее к камину. Ударившись головой о каменный выступ, Мангуст вскрикнула, выронив свое оружие.

– Довольно! – рявкнул я, делая шаг к столу, где лежал старый, потрепанный кожаный дневник.

Моя рука уже коснулась дневника, когда она крикнула:

– Стой! – в голосе мелькнуло что-то кроме злобы. Отчаяние? Страх?

В этот момент завыла сирена. Резкая, пронзительная, оглушительная в тишине квартиры. Тревога! Провались она в пекло!

– Идиот! На дневнике была сигналка! – прохрипела она, спешно пытаясь подняться. – Кретин!

Мангуст подскочила к столу, а в ее ладони вспыхнул сложный узор из света – та самая руна. Я даже не успел моргнуть, как девчонка приложила ее к дневнику. В моей руке, что держала его, резко и необъяснимо стала нарастать невероятная тяжесть. Не в состоянии больше удерживать дневник, я разомкнул пальцы. Он глухо шлепнулся обратно на стол, быстро затягиваясь плотной серой пленкой. Как только процесс запечатывания завершился, вой сирены стих.

– Ты облажался! Эта вещица моя! – В ее глазах горело безумие победы.

Мангуст два раза стукнула пальчиком по бугорку, который мгновение назад был руной, дневник вспыхнул бледно-серым светом, и она, без ощущения веса, спрятала его во внутренний карман своей куртки.

В комнате воцарилась тишина. Мы оба стояли, не шелохнувшись, – вслушивались в звуки ночи за окном. Я, попутно, начал размышлять о случившемся: Реян Вейс… Знал про дневник и его содержимое. Знал, кто его привезет и когда оставить без присмотра. Знал, что это будет западня. Но он ничего не знал о наложенном сигнальном заклинании? Странно… Мангуст вот знала. И кто-то ей дал заказ на этот дневник, снабдил сведениями и, что самое важное, – любезно предоставил руну, которая, во-первых, ищет, а во-вторых, – запечатывает нужный предмет. А еще… мне кажется, у этой руны есть и третье свойство. Мангуст, похоже, понятия не имеет, во что она ввязалась.

– Надо валить отсюда, патруль должен был объявиться несколько минут назад, – она хмуро наблюдала за пустой улицей в окно. – Но я не заметила никакого движения…

– Опасно, это изначально была западня. Нужно обдумать…

– Какая западня? – перебила меня Мангуст. – Что обдумать? Это из-за тебя, обезьяны, сработала сигналка!

– Я шел сюда, зная, что тут поставлена ловушка на меня или мне подобного, – игнорируя оскорбление, сказал я безразлично. – Тебя тут вообще быть не должно было.

Мы оба стояли молча, каждый обдумывал ситуацию, в которой оказался. Что ж, сначала надо выбраться отсюда, а вопрос с дневником решим, когда окажемся в безопасном месте.

– Предлагаю временный союз. Я проник через окно на первом этаже. Предлагаю…

– Нет. – Да что за некультурная девица? – Дымоход. Он достаточно широк. Ты пролезешь. По крышам уходить проще. – она двинулась в сторону камина. – И у меня на крышах есть страховка.

– Хорошо, – кивнул я машинально, двигаясь следом за ней. – Лезь первая.

Она прыгнула в темноту дымохода, цепляясь за неровности кирпича. Я – следом. Сажа, копоть, теснота. Вверх. Только вверх. Над головой – квадрат серого, тяжелого неба. Мы вынырнули на крышу, едва не сбиваемые с ног порывом ледяного ветра. Дождь, набирая силу, хлестал по лицу. Моей маскировке конец. Проклятье!

Лицо и руки Мангуст были в саже, одежда порвалась в нескольких местах. Она оглянулась на меня, и вдруг ее глаза расширились. Она уставилась… выше моей головы. За мои плечи. На сложенные, но почти явные очертания крыльев. Дождь, ливший уже как из ведра, смывал с них чернила, разрушая тем самым печати невидимости. Ее глаза расширились. Злость сменилась мгновенным удивлением, а затем… чем-то еще. Страхом? Или скорее жадным любопытством?

– Серьезно?! – Мангуст не выглядела сильно шокированной, скорее разочарованной. Словно я – нарочно повешенная на нее обуза. – Это, официально, самый удачливый день в моей жизни! Готова биться об заклад – под крыльцом моего дома лепрекон еще горшок с золотом оставил!

– Что ж ты за… – начал я, но слова утонули в нарастающем, гнетущем гуле.

Воздух вдруг загудел, низко и угрожающе, наполняясь запахом озона и статикой, от которой зашевелились волосы на затылке. Оглушительный грохот разорвал тишину. Нет, не гром. Это был звук разрывающегося воздуха. Ярчайшая вспышка на мгновение ослепила меня. Молния ударила в самый край крыши, метрах в пятнадцати от нас. Шифер взлетел на воздух черными осколками. Инстинктивно сделал полшага вперед, чуть прикрыв свою союзницу.

Среди рассеивающихся клубов дыма, пара и искр проявилась фигура… Высокая, подтянутая. Молнии бегали по ее серой одежде и рукам, освещая ее снизу холодным светом. Ледяной взгляд скользнул сначала по мне, а затем медленно, неумолимо перевелся на Мангуст. Лера Корвус. «Молния». Агент Воратрикс.

Резкий всплеск адреналина ударил в виски, мгновенно высушив горло. Тишина на мгновение сжалась. Губы Корвус чуть дрогнули:

– Где Феникс? – голос был тихим, металлическим, но он с легкостью прорезал шум ливня и грохот еще не утихшего грома.

Обернувшись, я бросил беглый взгляд на девчонку. Она чуть напряглась, но, задрав голову, дерзко крикнула:

– Подруга, ты адресом ошиблась! – голос Мангуст звенел фальшивым дружелюбием. – Тут таких птичек не водится!

Статический треск, исходящий от Корвус, превратился в нарастающее шипение. Все мои мышцы напряглись, ладони под перчатками вспыхнули сухим жаром – тело уже знало: ее ответ последует мгновенно.

Глава 6. Лера. Рождение.

Холод. Первое, что почувствовала, когда липкое забвение окутало сознание. Двенадцать циклов меня готовили – и вот финальный ритуал. Чаша Мориенс. Раствор мансы. Боль.

– Прогресс? – Голос разрезал тишину.

Незнакомый. Кто это? К нему тянет… Так было всегда? Не помню… Ни имени, ни прошлого. Внутри пустота.

– Стабилизация чуть меньше половины, Ваша Светлость, – ответ жреца, сдавленный страхом. – Образец удерживает искру, но воля Воратрикс еще не пробудилась в ней.

Образец. Это я. Воратрикс не пробудилась…

– Вы исчерпали все лимиты ресурсов, – голос ровный, холодный, но в нем прозвучала едва уловимая нотка раздражения, как у хозяина, чье дорогое орудие работает неидеально. – Показывай результат сейчас. Или утилизируйте эту, и начинайте с нуля.

– Как прикажете, Ваша Светлость…

Вокруг что-то защелкало, стал подниматься глухой гул. Тягучий раствор, в который меня погрузили, стал стремительно охлаждаться. Сколько я пробыла в липком забвении? День? Неделю? Месяц?

«Много-о…»

Меня готовили для… Для чего? Нужно вспомнить…

«Для-я меня-я…»

Тело пропитало мертвенным холодом до самых костей, а потом медленно… каждую клеточку стала пронзать нарастающая боль. Словно раскаленные тонкие спицы вводили под кожу. Челюсти свело: «Терпи. Боль – очищение».

«Отпусти-и, и кошмар закончится-я…»

Закончится? Эти мысли… Не мои?! Ее! Она пробуждается!

«Д-а…»

Значит… ритуал… Тело трещало от напряжения, норовя разорваться на мелкие лоскуты.

– Ваша Светлость! – жрец задыхался. – Образец… теряет контроль!

– Значит, спишите как брак, – безразличный лед слышался в голосе. – Продолжай ритуал. Или займешь ее место.

Слова доносились сквозь толщу жидкости. Тело словно горело адским пламенем, в голове гудело, то ли от «ее» присутствия, то ли от концентрированной магии. Этот шум постоянно нарастал… Все больше… и больше… Щелчок, и наступила мертвенная тишина, оглушительная, как вакуум после взрыва. Ни боли, ни гула, ни чувств. В этом блаженном, пугающем забвении послышался шепот, одновременно старый и молодой, мягкий и грубый:

«Так звучит мое забвение… Я та, кто оставляет после себя пустоту… Кто идет за войной… Готовит почву для смерти… Ты не нужна брату… Всего лишь сосуд… Для меня… Я подарю тебе небытие… Сотру твое имя… Развею суть…»

Слова эхом отзывались в голове… и с каждым сказанным словом что-то внутри истончалось, рассыпалось в пыль. Имя? Даже смутного отголоска не осталось в выжженной пустоте. Словно его никогда и не было. Суть? Там, где должны быть воспоминания, чувства – зияла черная дыра, затягивающая все, кроме боли и вбитых догм. Уроки. Дрессировка. «Терпи. Боль – очищение». Но терпеть что? Саму себя, растворяющуюся в этом небытие? Сейчас была только ОНА. Этот всепроникающий шепот, заполнивший вакуум, оставленный болью. Он был… спокойным. Уверенным. Как закон природы. Как истина. В липком растворе забвения, в бесконечных циклах боли и пустоты, смыслом было… «Служение Опиавусу!»

«Слепое дитя… Ты – расходник… Брат жаждет лишь мою силу…»

Верно… Его Светлости нужна Воратрикс. Управляемая, контролируемая. Культ Воли Изобилия. Они создали меня. Они дали цель.

«Ложь… Ты – инструмент. Выброшенный, когда сломаешься…»

Ее голос нарастал, и мука вернулась. Взрывная, рвущая изнутри. В нервах, в костном мозгу, в самой ткани мысли.

«Знаешь, сколько было таких до тебя? Множество!»

Между вспышками агонии мелькали обрывки чьих-то воспоминаний: холодный камень пола казармы, сдавленный плач, запах гари… – и тут же, словно кислотой, их вытравливала «ее» зеленая ярость, оставляя лишь выжженную пустоту и навязчивый рефрен: «Служение Опиавусу! Служение Опиавусу!»

«Не борись… Прими! Это Я! Моя сила в тебе! ТВОЯ сила!»

Тело в растворе дернулось, неконтролируемо. Мышцы свело судорогой. Холод сменился жаром ядерного распада. Глаза закатились. Уже не шепот, настойчивый визг:

«Дай мне контроль! Я покажу им твои страдания!»

Разум раскалывался на части, а сил удерживать его почти не осталось. Внутри бушевала гроза. Синие прожилки молнии проступили на руках, груди, шее, образуя на коже замысловатые кровоточащие узоры. Моя электрическая магия настойчиво требовала выпустить ее из тела. Раствор, некогда прохладный и тягучий, превратился в кипящее масло.

«СДАЙСЯ!»

Сдаться? Меня создали с целью служить, тренировали терпеть, учили принимать… «Боль – очищение». Если Культ требует жертвы – я стану ею.

Под головой и поясницей ощутилась блаженная прохлада, тело потянуло вверх из бурлящего раствора. Горящую кожу приятно холодил воздух вне чаши. Сквозь гул боли – бархат голоса:

– Молодец. Ты выдержала, – сказал словно удовлетворенный мастер, нашедший наконец подходящий ключ к упрямому замку.

Выдержала? Жрецы не хвалят гибридов. Кто это? Чьи руки держат меня? Твердые. Незнакомые. В них так спокойно…

– Умница. Я горжусь тобой, – ладонь погладила мои мокрые волосы. – Но мне нужна твоя помощь, дитя. Поможешь?

«Все-е обман…»

Судороги стихли. Внутри – поток чужой энергии. Теплый. Сладкий. Липкий. Медовая магия, обволакивающая, приторная до тошноты. Она заполняла трещины, гасила пожар в нервах, но где-то в глубине, под этой сладостью, я смутно ощущала липкую, ненасытную пустоту, тянущую в себя все тепло. Веки открылись.

– Узнаешь меня?

Никогда не видела… Но смуглая кожа, пшеничные волосы, золотые глаза. Они манят, кажутся родными… Только Он – мой повелитель.

«Он –Тюремщи-ик…»

– В-ваша… Светлость…

– Я – больше, чем титул. Но без тебя – бессилен, – златые очи смотрели в душу. Они светились теплом и… хищной жадностью величия. – Голос в твоей голове… одна из дочерей Создателей – Воратрикс. Ее суть – опустошение и стирание всякого смысла. Она ненавидит меня. Желает разрушить весь наш хрупкий Порядок. Сдержишь ее?

Челюсти свело судорогой, в висках застучал яростный шепот Воратрикс:

«Лже-е-ец…»

Больше чем ненависть, сильнее страха – инстинктивный спазм отвращения, и тут же вбитая годами дрессуры мантра: «Сестры – Зло. Ты – Инструмент Порядка. Чувства – Слабость». Кивок. Он просил помощи!

– Хорошо, – его глаза, вспыхнувшие голодом, скользнули по рукам, шее, где зияли синие кровоточащие узоры. – Я помогу тебе, но для этого примешь клятву? Ритуал верности?

Кивок. Снова и снова. Восторг. Честь.

«Ра-а-быня…»

Нет. Я – инструмент Порядка. Холодная тяжесть на коже вдруг стала явственней на контрасте с его магией. На миг в душу прокрался леденящий ужас, сжимающий горло. Веки дрогнули, я впилась взглядом в золотые глаза, и ужас тут же был смыт волной слепого восторга от Его внимания, от Его трепета… ко мне?!

Он медленно опустил мое тело на холодный каменный пол. Мерцающий свет ламп выхватывал из полумрака Его фигуру. Я замерла, дрожа не от холода, а от предвкушения чести. Его Светлость склонился надо мной, и бархатистыми пальцами коснулся моего запястья – там, где пульсировала синяя молния.

– Доверься, – Его голос был тих и мягок, но каждое слово врезалось в сознание. – Это твой путь к силе. Во имя Порядка.

Кончик пальца засветился ослепительным золотом. Началось… Не боль. Холод. Глубокий, пронизывающий до костного мозга. Движения по моей коже были невозмутимо точны. Его касания оставляли след – не кровь, не ожог, а линию чистого, светящегося золота. Оно впивалось в плоть, проникая глубже, чем иглы жрецов. Я чувствовала, как каждая золотая черта становится ледяным гвоздем, вбитым между моих нервов, в саму ткань магии, что бушевала во мне минуту назад. Воздух вокруг наполнился запахом озона и статическим треском – моя электрическая сущность бессильно буравила наложенные оковы.

«Кл-е-етка…» – пронесся где-то в выжженной пустоте голос Воратрикс. Слабый, как шепот умирающего.

Опиавус вел линии по предплечью, к плечу, потом перешел на ключицу, шею. Золотые змеи сплетались в сложный узор, повторяя и закрепляя те синие кровоточащие прожилки, что проступили во время агонии. Каждое прикосновение было пыткой холодом, но я стискивала зубы. «Боль – очищение». «Служение Опиавусу – высшая честь». Его магия текла через меня, сладкая и липкая, приглушая ледяное жжение рун, заливая трещины в душе ложным теплом.

Наконец, последняя линия замкнулась где-то у основания позвоночника. Золотое свечение на мгновение вспыхнуло так ярко, что стало больно глазам, осветив каменные стены и перекошенное от страха лицо жреца в тени.

А затем свет начал блекнуть. Как угасающие угли, золотые линии теряли свой царственный блеск. Цвет менялся, перетекал, как вода. Из ослепительно-золотого в тускло-желтый, потом в бледно-зеленоватый оттенок… и наконец остановился на холодном, мертвенном сине-голубом. Цвет моей магии. Цвет моих молний.

Его Светлость отстранился, рассматривая свою работу. На его лице играла тень удовлетворения хищника.

– Совершенно, – прошептал Он, и в этом слове звучала окончательность. – Твое рождение завершено. Теперь ты готова служить. Лера Корвус.

Имя. Теперь это мое имя! Оно звучало как награда. Я приподнялась. Сине-голубые руны на коже пульсировали тусклым, подконтрольным светом. Внутри была пустота, сладкая усталость и слепящая уверенность: теперь у меня есть цель. Имя. Место.

«Оковы защелкнулись…» – эхом отозвалось в тишине.

Но я не слушала Воратрикс. Я смотрела в лицо Его Светлости и ощутила, как последняя искра чужой, зеленой ярости гаснет перед золотой бездной Его глаз.

Глава 7. Лера. Резонанс.

– Лера! – Голос, знакомый до дрожи, разрезал тишину зала. Он вырвал меня из потока мыслей, из полузабытых ощущений того давнего ритуала, которые всегда витали где-то на грани сознания в Его присутствии.

Холодный мрамор зала отражал мерцание золотых бра, отбрасывая узорчатые тени на стены. Я стояла перед троном, безупречная в своей форме – серый мундир без рукавов, жесткий воротник, сине-голубые руны на коже, пульсирующие ровным, голубым светом, синхронизированным с моим дыханием. Ритм. Контроль. Основа всего.

Он восседал на троне, откинувшись на спинку из черного камня. Поза расслабленная, но в ней была скрытая мощь. Его пальцы – длинные и изящные, с невероятной силой – медленно постукивали по подлокотнику, где была вырезана голова шакала – символ его власти. Золотые глаза, не знающие усталости или сомнений, изучали меня с тем же неспешным, всепроникающим вниманием, что и в тот день. В них не было ни одобрения, ни порицания. Только холодная оценка эффективности своего инструмента. Безупречного оружия.

«Выпусти-и меня-я…» – навязчиво шелестнуло в глубине разума. Воратрикс сегодня была активнее обычного, ее присутствие – постоянный, раздражающий фон.

Я резко вдохнула, ощутив, как руны на мгновение вспыхнули чуть ярче. «Контроль». Голова автоматически склонилась в почтительном поклоне.

– Прошу простить меня. – Голос прозвучал ровно, как и положено, но внутри все еще гудело от этого проклятого шепота. – Культ завершил работу над чернилами. Первые партии уже распространяются в Аурелии. Основной канал – подпольные рынки магических артефактов и информации.

Его кивок был едва заметен, но этого хватило.

«Отдай контро-оль…» – Настойчивее чем прежде шептало внутри. Я подавила желание сжать кулаки, ощутив легкий холодок по спине. Не сейчас. Никогда.

– Ваша Светлость, – тщательно подбирая слова, мой взгляд уперся в вышитый золотой нитью символ Культа на груди Его белой мантии. Смотреть прямо в эти всевидящие золотые очи было… сложно. Не позволительно для таких, как я. – В последнее время сущность Воратрикс ведет себя аномально.

Постукивание пальцев по голове шакала замедлилось. Давление в зале возросло.

– Аномально? – Голос Опиавуса был ровен. Он склонил голову набок, словно хищник, проявляющий интерес. – И в чем конкретно проявляется эта аномалия?

«Скажи шакалу-у… что для него скоро все закончится-я…» – сипела Воратрикс, и в ее голосе впервые за долгое время прозвучало нечто, отдаленно напоминающее… надежду? Нет, скорее предвкушение. Я отбросила эту мысль как опасную.

– Она… стала много говорить, Ваша Светлость, – выговорила я. – Шептать. Постоянно. Это не попытки вырваться, не ярость. Это поток сознания. Навязчивый.

– И о чем же шепчет душа Забвения? – спросил Он, и в Его тоне зазвучала легкая, холодная насмешка. – О красотах небытия?

«О твоей скорой кончине, БРАТ!» – Ее ликующий крик прозвучал в голове. Я с усилием удержала каждый мускул лица неподвижным.

– В основном… о Вашей неизбежной гибели, – подтвердила я, чувствуя, как внутри все сжалось в холодный ком. – Теоретики Культа полагают, что это… следствие успеха чернил. Теперь она… чувствует. Что часть ее сути более не под Вашим абсолютным контролем. И это знание… будоражит ее.

Он замер. Совершенно. Даже пальцы перестали постукивать. Золотые глаза сузились до узких щелочек, впиваясь в меня взглядом, который, казалось, прожигал насквозь. Лицо оставалось непроницаемой маской, но я уловила едва заметное напряжение в линии плеч, в скулах. Потеря контроля. Его главный кошмар.

– Я уже очень давно поручил тебе найти носителя искры. – говорил Он медленно. – Так когда?

«Найди меня-я…» – взмолилась Воратрикс, и ее голос почти… мольба? Нет, иллюзия. Всегда иллюзия.

– Предполагается, чернила будут пользоваться спросом среди воров. Те шныряют везде, словно крысы. – Ответила я, ощущая легкое разочарование, которое тут же подавила. Инструмент не разочаровывается. Он констатирует. – Механизм активации требует близкого нахождения помеченного объекта с самим носителем искры. Пока я лишь… ощущаю факт его существования. Чувствую, что он есть. Где-то. Но направление и дистанция неясны. Нужен триггер. Контакт.

– Ясно, – произнес Он, откидываясь назад. – До меня дошли слухи, что в Культе завелся крот.

Это был не вопрос. Констатация факта.

– Именно. – Я кивнула. – Подозрения пали на одного из секретарей. Если догадка подтвердится… – я сделала микро-паузу, – планируется операция. Использовать как приманку Культ будет дневник с рассекреченной фабрики. Хотят выманить кого-то… значимого из Харрисинов. Рассчитывают на Реяна Вейса, но я думаю, если сепаратисты кого и пошлют, то Крысу. Именно для координации этой операции и потенциальной поимки Харрисина я прибыла в город.

Тонкая улыбка тронула Его губы – без тепла, лишь расчетливое удовлетворение хищника.

– Значит, ловят на живца. – Опиавус машинально провел пальцами по своим пшеничным прядям. – Реяна не вылезет из той канавы, в которой прячется.

– Верно, Ваша Светлость, – подтвердила я. Руны на запястье дрогнули едва заметно, будто откликаясь на что-то незримое.

– Не забывай, Лера, ты – ключ. – Его голос внезапно стал жестче. – Ты носишь большую часть души Воратрикс и теперь можешь почувствовать украденное. Твой высший приоритет – вернуть то, что принадлежит мне.

– Феникс, я помню, – собираясь продолжить доклад о тактике, как вдруг… Что это?

«Нашла-а…»

Резкий, сотрясающий толчок внутри. Не боль. Не звук. Натянутая струна, соединяющая Воратрикс во мне с чем-то родственным, внезапно задрожала, и это дрожание отозвалось где-то в самой глубине естества. Голова метнулась в сторону, будто сама по себе, устремив взгляд куда-то за пределы зала, сквозь толстые стены.

– Лера? – Голос Опиавуса прозвучал резко. В нем впервые явственно прозвучало раздражение. И… настороженность?

«Чувствую-ю! То, что было освобождено-о!» – голос Воратрикс ворвался в сознание не шепотом, а ликующим, почти истерическим визгом. Внутри все гудело, тело вдруг ощутило странное, неодолимое притяжение. Магнитную тягу. Туда. К ее собственной сути. Вон в том направлении. Оно было физическим, почти осязаемым.

– Резонанс! – вырвалось у меня, голос сорвался от возбуждения. – Меченый рядом с носителем искры!

«Соединиться-я! Нужно соединиться-я! СЕЙЧАС!» – вопила Воратрикс, ее присутствие рвалось наружу, заставляя молнии под кожей набирать силу, готовиться.

– Где?! – Опиавус встал. Его фигура, внезапно возвысившаяся над троном, заполнила весь зал. В золотых глазах горело холодное, хищное нетерпение.

Я сосредоточилась, пытаясь понять свои ощущения сквозь визг Воратрикс и нарастающую мощь собственной магии. Тяга была сильной, но…

– Чувствую направление! На северо-восток! Отсюда. – голос сорвался на крик, и я заставила слова звучать ровнее. – Расстояние… Неизвестно. Он здесь, в городе!

«Быстре-е-е-е! БЕГИ!» – неистовствовала Воратрикс.

– ИДИ! – приказ Опиавуса прозвучал как выстрел, эхом отражаясь от каменных сводов. – Немедленно! Найди носителя!

Внутри, в глубине груди, уже клокотала гроза. Началось знакомое сжатие. Напряжение все нарастало, волоски на руках уже стояли дыбом, в ушах – высокий, едва слышный звон. Воздух вокруг мерцал, начиная пахнуть озоном, резким и чистым.

Вопль Воратрикс слился с моим голосом, стирая грань между нами:

«ЕСТЬ!»

– Есть! – Отчеканили мы, выпуская скопившуюся бурю, превращаясь в энергию.

Пространство вокруг задрожало, и мир взорвался бело-голубым светом. Плоть, кости, мысли – все разрывалось под действием чистой, неистовой магии. Вокруг – оглушительный треск, сливающийся в один бесконечный миг тишины. Миг длящейся вечность и мгновение.

Дрожь пробегает по рукам, спине, шее – остаточные токи, бьющиеся под кожей. В глазах – плавающие светящиеся пятна. Сердце колотится, пытаясь нагнать ритм, который только что был чистым электрическим импульсом. Я за пределами пирамиды, на вечерней прохладе Аурелии. Внутри все еще бушевала энергия, требовавшая выхода. Уровень накала магии спал, но этой неукротимой силы все еще было слишком много.

«Она там! Найди! Соединись!» – шипела Воратрикс, ее голос сливался с потрескиванием в висках.

Контроль. Шаг за шагом. Я двинулась рывком, ноги сами несли меня вниз по мощеным аллеям Центра. Фонари бросали длинные тени от особняков, окна которых уже гасли – благородные Эфиры спешили в объятия блаженного сна. Холодный ветер с утеса бил в лицо, но не мог развеять навязчивое тянущее чувство в груди.

У края обрыва я остановилась. Внизу, за пропастью каменного склона, раскинулась Аурелия. Хаотичное скопление домов с черепичными крышами в Кварталах. Кольцо рынка, мастерские и склады Ремесленного Пояса. И Тени – темная зыбь трущоб у подножия холма. Где-то там меченый, а рядом с ним носитель искры.

«Быстре-е!» – верещала Воратрикс.

Пространство снова затрепетало. Воздух затрещал, а волоски на руках встали дыбом от статики. Больше не было тела – только намерение, направление и ЕЕ воля. Появление вырвало из груди тихий хрип. Кварталы. Легкое головокружение. Обычная отдача. Два вдоха – и контроль возвращен.

Жизнь здесь еще не спала. Торговцы сворачивали свои лотки. Пьяные Искры орали песни у таверн. Уличный музыкант играл финальную партию. Я растворилась в толпе, ведомая внутренним магнитом.

У границы с Поясом тяга в груди стала стремительно растворяться. Проклятье.

«Слишком далеко-о…» – прошипела Воратрикс с оттенком досады.

Объект отдаляется от носителя искры. Если моя цель в пределах Пояса, то, используя шаг молнии, я смогу сузить радиус поиска до нескольких домов. Однако если она скрылась в Тенях… Пока на меченом есть печать, эффективнее установить за ним слежку: есть шанс, что он вернется к носителю искры.

Я двинулась по следу в Пояс, держа дистанцию. Воратрикс подозрительно замерла внутри. Через время стало абсолютно ясно, что цель моего преследования идет прямиком к дому где Культ устроил ловушку. Меченый – Харрисин? Возможно, сам Крыса. Тогда и носитель может быть связан с сепаратистами. Отлично. Если моя догадка верна, то через него я не только найду носителя… но и узнаю, где прячутся остальные из сопротивления.

Обосновавшись на соседней постройке от нужного мне дома, я заметила две тени. Первая фигура, похожая на кота или тощего енота, обшарила крышу здания с приманкой Культа и скользнула в дымоход. Вторая, высокая мужская фигура, возилась у окна первого этажа и вскоре тоже исчезла внутри. Дневник привлек больше добычи, чем ожидалось… Осталось дождаться.

Не прошло и десяти минут, как в квартире взревела сирена и… Стихла? Никто из жертв не спешил выбираться наружу. Нужно ждать. Началась мелкая морось, грозившая вот-вот превратиться в ливень. Тело уже начинало покалывать от скопившейся магии, как вдруг из дымохода вылезла небольшая фигура. Женщина-оборотень. Значит, ей принадлежали тень зверя на крыше. Смогла убить конкурента? Похоже, да, судя по тому, как она тяжело дышала: бой дался ей нелегко. Хорошо, значит, измотана.

Дождь усилился, и из трубы вылез еще один. Вода, стекая по его телу, смывала магические печати, обнажая то, что под ними скрывалось: кожистые складки… крылья. Крыса. Внутри щелчок гигантского статического разряда. Мир подо мной резко дернулся в сторону, и я очутилась на одной крыше вместе с ними.

– Где «Феникс»? – спросила я у женщины, которая была меченой до того, как дождь смыл с нее чернила.

– Подруга, ты… – ответ заглушил визг Воратрикс.

«СЕСТРА-а?!»

Еще одна ее частица? Исключено. Значит, воплощение другой гиены. Угроза для Опиавуса. Уничтожить.

Одной рукой я сняла со спины небольшой лук. Другой – открепила от бедра металлический болт. Магия, сконцентрированная в теле, с потрескиванием перетекла через руку в стрелу, образуя мощный сгусток электрической энергии. Выстрел. Шаг к Крысе.

Лязг металла разнесся по крыше. С неожиданной силой сталь его клинка встретила мой выпад. Удар был заблокирован.