Частный детектив второго ранга. Книга 1

Глава 1

Телефонный звонок вырвал меня из полубессознательного состояния, в котором я пребывал последние полчаса. Постанывая, я поднялся с пола и побрёл к столу, держась за голову. Под ногами скрипело стекло, раздавался хруст разбитого пластика и шелест разбросанной бумаги. Ко всем этим звукам добавлялся шаркающий звук моих шагов, но поднимать ноги не было ни сил, ни желания.

Телефон продолжал надрываться. Как он вообще целым остался, для меня сейчас было практически неразрешимой загадкой. Стул на колёсиках тоже был целым, это я понял, когда поднял его с пола, внимательно осматривая. Убедившись, что не рухну снова на пол, опустив на него своё седалище, я упал на сиденье и на мгновение прикрыл глаза. Просидев так секунд десять, подкатился к столу поближе и поднял трубку опять зазвонившего телефона.

– Слушаю, – собственный голос резанул по ушам, настолько грубо и скрипуче он прозвучал.

– Андрюша, – ласковый голос Шустова заставил поморщиться. – Ты же понимаешь, что с тобой на этот раз обошлись почти нежно. Так, слегка приголубили… Если ты не оставишь это дело, то в следующий раз твой напарник найдёт труп.

– У меня контракт, – просипел я, соображая, что же делать.

– Контракт сегодня закроется, не переживай, – голос Шустова просто сочился мёдом. – Никаких претензий клиент к тебе не имеет, и свой гонорар ты получишь в полном объёме. Просто. Оставь. Это. Дело!

Он бросил трубку, а я ещё некоторое время сидел, вслушиваясь в короткие гудки и глядя на разгромленный офис невидящим взглядом. Я не привык оставлять дела незаконченными на полпути, но сейчас, видимо, придётся. И ведь на первый взгляд ничего особенного в этом деле не было. Обычная слежка за неверной девицей. Девица была не женой клиенту, и, как оказалось, даже не любовницей. И неверна она была не лично клиенту, а огромной корпорации, в которой работала.

С трудом поднявшись, я побрёл к шкафу, где был спрятан веник. Нужно было хотя бы с пола всё убрать. Хорошо хоть молодчики Шустова мебель ломать не стали, ограничились тем, что стояло на столе и на полках. Ну и меня неплохо так отоварили. Опять же, ничего не сломали, а ушибы заживут, на мне всё как на собаке заживает. И я даже не могу сказать, без огонька они работали или приказ был такой: не убивать, но чтобы запомнилось?

Вообще, похрену, конечно. Обидно только, что я так и не узнал, куда именно девица сливала информацию. Дело это меня самого увлекло на каком-то этапе. Кто же знал, что в нём принимает участие Служба Безопасности нашей необъятной?

А Шустов мог бы и раньше предупредить, до того как я его ребят случайно запечатлел на плёнку. Они все молодые были, мне незнакомые. Да и недолго я проработал в СБ в своё время, чтобы всех запомнить.

В том, что меня не убили, когда я ненамеренно перешёл дорогу Шустову, свою роль сыграла некая сентиментальность последнего. Всё-таки я его бывший сотрудник, как ни крути.

Прежде чем начать подметать пол, я собрал разлетевшиеся бумаги. В них не было ничего интересного для мордоворотов, пришедших сюда… Бросил быстрый взгляд на уцелевшие часы. М-да, прошло-то всего лишь полтора часа с того момента, как они ворвались в мой офис, а мне показалось, что гораздо больше.

Бумаги я положил на стол, в настоящее время девственно-чистый, если не считать телефона. Ну, тут, скорее всего, чёткий приказ был дан – телефон не трогать. А то как бы Шустов до меня дозвонился?

Фотографии все были изъяты, как и негативы. А они молодцы, даже не спросили, где их искать, сами знали, где я могу такие вещи хранить. Ну так я и не прятал их особо. Так что нетрудно было догадаться.

Наклонившись, подобрал с пола обрывок одной из фотографий. С него на меня смотрела шикарная блондинка. А вот мужская рука, протягивающая ей конверт, принадлежала Рольфу Вегнару из английского посольства. Уже когда делал этот снимок, надо было догадаться, что дело нечисто. И что, наняв детектива следить за этой куклой, заикающийся директор серьёзного оборонного предприятия подставляет меня по всем статьям.

Но все мы крепки задним умом. Директор, решивший осторожно во всём разобраться, не привлекая службу безопасности предприятия, и я, решивший, что предложенный гонорар стоит такого риска. Хотя гонорар вроде заплатят, так что нормально всё получилось. А как быть с тем, что детектив не довёл дело до конца?

Ладно, Громов, и не такое с тобой случалось, радуйся, что жив остался. А я радуюсь. И особенно буду радоваться, когда перед глазами перестанет двоиться. Всё-таки эти уроды по голове мне хорошо настучали.

Собрав с пола мусор и поставив на место перевёрнутую мебель, я подошёл к бару, набрал в полотенце льда, приложил к впечатляющей шишке на лбу и сел за стол, радоваться. По-хорошему, домой надо было идти, а завтра отлежаться, но двигаться не хотелось.

Хорошо ещё, что дома меня никто не ждёт. Родители погибли в автокатастрофе семь лет назад, а женой я так и не обзавёлся. У меня даже рыбок дома нет, чтобы не сдохли от голода, когда я особенно заковыристым делом занят.

Закрыв глаза, я снова погрузился в то полузабытье, которое на меня навалилось, когда мордовороты Шустова ушли, оставив меня на полу.

– Простите, здесь было открыто, – женский голос, раздавшийся от двери, привёл меня в чувство. Распахнув глаза, я сел прямо, бросив полотенце с полурастаявшим льдом на стол, и посмотрел на незнакомку.

– Добрый вечер, – поздоровался я, разглядывая её, медленно скользя взглядом снизу вверх. С изящных ножек, затянутых в нейлон, и туфелек на высоком тонком каблуке, и юбки, чуть прикрывающей колени, дальше по строгому пиджаку к красивому, чуть надменному лицу, обрамлённому тёмно-рыжими локонами.

В старых детективах обязательно написали бы, что дверь открылась, и в разгромленный офис вошла Она! Хороша, чудо как хороша. Мне даже на мгновение стало интересно, зачем она здесь. Хотя, скорее всего, причина банальная: изменяющий муж, грозящий развод, и нужно что-то предъявить адвокату, чтобы тот выпотрошил этого гада по полной.

– У вас было открыто, – повторила женщина, проходя в кабинет и останавливаясь у стола. Покосившись на лужу, начинающую скапливаться под полотенцем, она перевела взгляд на стул для посетителей и осталась стоять.

Понятно, для неё здесь всё слишком убого. Да ещё и после погрома. Зачем тогда пришла? И до сих пор остаётся здесь? Ну, наверняка же ей нужно неверного муженька за задницу взять, поймав его на любовнице. Пошла бы к Васильеву. У него агентство по высшему разряду обустроено, с кофе и комфортной зоной ожидания.

Наверное, мои мысли были написаны на лице, потому что женщина слегка поморщилась и всё-таки села на забракованный изначально стул, напротив меня.

– По какому вопросу вы ко мне решили обратиться? – я вздохнул и придвинул к себе пачку бумаг, совсем недавно поднятых с пола.

– Мне нужен частный детектив, – женщина скептически посмотрела на меня. Я же рассматривал её невероятно красивое лицо с тонкими чертами и понимал, что не чувствую ничего, кроме раздражения.

– Вот об этом можно было догадаться, – я вылез из-за стола, подошёл к двери и открыл её, ткнув пальцем в табличку, на которой было написано: «Детектив Громов Андрей Михайлович. Частный сыск. Второй уровень». – Очень сложно искать в этом офисе, скажем, стилиста.

– Я попрошу вас не ёрничать, – холодно ответила женщина. – Частных детективов в Москве много…

– Но всего трое имеют лицензию второго уровня, – прервал я её. – А вам очень нужен кто-то с допуском не ниже второго, верно? Иначе вы бы здесь уже не сидели.

Я вернулся на своё место, не отрывая взгляда от женщины. Значит, ей не просто нужно мужика с любовницей застукать. Второй уровень означает, что я могу в рамках заключённого контракта заходить на охраняемую территорию, задавать неудобные вопросы и применять в случае необходимости оружие.

Женщина молчала, а мне быстро надоело ждать, когда же она решится ответить. У меня болела голова, ныли рёбра, и всё, что сейчас хотелось, – это уехать уже домой, принять душ и завалиться в кроватку.

– Слушайте, обратитесь к Васильеву. В его агентстве как раз те два детектива, имеющие второй уровень, служат. И да, у него есть двое, имеющих первый уровень. Они сделают всё, что вам нужно по первому разряду, – когда молчание стало уже напрягать, посоветовал я этой дамочке.

– Мне нужна конфиденциальность, – помолчав ещё немного, наконец, ответила женщина. – У господина Васильева, безусловно, отличное агентство, но в нём служит слишком много людей. И да, вы правы, мне нужен детектив, имеющий допуск не ниже второго уровня.

Она снова замолчала, я же нетерпеливо постучал ручкой по столу. Ну же, говори, зачем пришла, я, скорее всего, тебе откажу и пойду уже домой, а ты пойдёшь к Васильеву, как бы тебе ни хотелось чего-нибудь попроще.

– Госпожа…

– Наталья Павловна Минаева, – представилась женщина.

– Госпожа Минаева, давайте уже перейдём к делу, – попросил я её.

Она ненадолго задумалась, потом тряхнула головой, отчего её рыжие волосы начали переливаться, а свет, идущий с потолка, заиграл золотистыми искрами, путаясь в тяжёлых прядях. Я, если честно, слегка залип, глядя на это слегка гипнотизирующее зрелище. Да так, что пропустил начало её рассказа. Моргнув, постарался сделать вид, что внимательно слушаю.

– … И тогда этот старый ко… – Наталья запнулась и не стала заканчивать слово, которое, судя по её виду, она не должна была знать. – Мой свёкор так и не простил мне того, что я пережила его сына. Он не просто вычеркнул меня из завещания, а выкинул из своего дома. Это ничего, мне есть где жить. Но я оставила в его замке один очень важный для меня документ. А когда вернулась туда с отрядом адвокатов, то выяснилось, что старик умер, замок закрыт до определения наследника, а на меня наложен судебный запрет! Я не могу туда войти без серьёзных последствий для себя. Но мне нужен этот документ!

– Вы хотите с помощью детектива обойти судебный запрет? – я почувствовал, как у меня брови сами собой начали подниматься. – Наталья Павловна, вы в своём уме? Вы разве не знаете, что запрет клиента автоматически перекидывается на детектива? Если меня обнаружат в этом… замке, то я могу лишиться лицензии!

– Нет, если в договоре будет чётко указано, что я имею право на ту вещь, которую вам поручено забрать, – довольно жёстко ответила Минаева. – Я интересовалась этим вопросом. Ни я, ни мои представители не могут обойти запрет, а вот детектив со вторым уровнем допуска может. Вы, разумеется, ничего не должны брать, кроме вещи, указанной в договоре. Пункт пять дробь три, восьмая статья Положения о частной детективной деятельности. Можете ознакомиться, чтобы больше у вас не возникало подобных вопросов.

Я молча встал, подошёл к шкафу и вытащил Положение. К счастью, книги в шкафах не тронули, а то я бы выглядел сейчас на редкость жалко. Открыв восьмую статью, внимательно её перечитал. Действительно, в пункте пять дробь три указывалось единственное исключение на наложенный запрет. Закрыв Положение и аккуратно поставив его на место, я вернулся в кресло за столом.

– Продолжайте, – сказал я, сверля Минаеву хмурым взглядом. Пока никак не находилось причины, по которой я мог отказаться от этого дела, не выставляя себя самодуром и истериком. В моём деле репутация – это очень важно. Слишком высока конкуренция.

– Вы согласны достать мои документы? – напряжённо спросила Наталья.

– Что это за документы? – я не спешил давать согласие. Она поджала губы и промолчала, тогда я вздохнул и пояснил: – Мне всё равно нужно знать, чтобы не прихватить что-то, что вам не принадлежит.

– Это право собственности, – неохотно ответила моя потенциальная клиентка, – на участок земли и стоящие на нём постройки. Не беспокойтесь, речь идёт о совершенно другом участке. К тому месту, где сейчас стоит замок, эта земля не имеет никакого отношения. Вы можете прекрасно в этом убедиться, прочитав то, что написано в документе.

Потерев шею, я задумался. Похоже, идти в непонятный замок придётся. Хотя, скорее всего, замок – это претенциозное название какой-нибудь усадьбы. Потому что я не помню никаких замков в близлежащей округе. С другой стороны, дело-то плёвое. Войти в закрытый пустой дом, забрать документ и вернуться. Отдать документ дамочке, получить гонорар и взять отпуск. Максимум, что может мне грозить – это разборки с приехавшей охраной. А это, как ни крути, не попытка отбиться от специальной группы СБ в собственном офисе.

На море поеду, а ещё лучше, на острова в Тихом океане. Там жарко, пляжи, девушки в бикини и коктейли с зонтиками. Всё, решено. Подписываю контракт, прямо сейчас съезжу на место, чтобы уже завтра с утра послать всё к чёртовой бабушке. Так, только пару моментов всё же нужно уточнить.

– Я правильно понял, этот, хм, замок находится недалеко от Москвы? – задал я вопрос, доставая из стола стандартный бланк договора. В столах, кстати, Шустовские ребятишки тоже особо не копались. Точно знали, что им нужно и где это искать.

– В двухстах километрах, – сухо ответила Наталья Павловна.

– Эм, вы уверены, что это именно замок? Не припомню замков в пределах трёхсот километров от столицы, – я принялся заполнять договор, изредка поглядывая на женщину.

– Разумеется, уверена, – Минаева поджала губы. – Замок стоит в десяти километрах от трассы, вы вполне могли не обратить внимания на указатель. Это частная собственность, к тому же он является жилым домом, а не объектом культурного наследия. Замок закрыт для посещения, так что о нём мало кто знает.

– Ну-ну, – я поднял голову от бумаг. – Ваши документы. Мне нужно заполнить договор, – пояснил я в ответ на вопросительный взгляд женщины.

На мгновение показалось, что женщина начала колебаться, прежде чем протянула паспорт. Но мне действительно могло всего лишь показаться. Я сильно устал, у меня болели ушибы по всему телу. Но я взял себя в руки и открыл предложенный документ. Сам не понимаю, зачем я так стремлюсь закончить это дело именно сегодня. Словно меня кто-то подгоняет. Или же я просто сам себе хочу что-то доказать?

Заполнив договор, я вернул ей паспорт, но договор на ознакомление не протянул.

– В чём дело? – нахмурилась госпожа Минаева.

– Мне нужны доказательства того, что те документы, которые мне предстоит вынести из, хм, замка, принадлежат именно вам. Не хочу, знаете ли, рисковать, если нагрянет полиция, – я скрестил руки на груди, глядя, не мигая, на красотку.

– Как я могу это доказать сейчас, если вы ещё не видели бумаг? – в голосе Натальи прозвучала досада. – Я могу предоставить вам расписку, и тогда любые обвинения против вас автоматически перейдут ко мне.

– И доверенность, – добавил я, доставая очередной бланк. – Расписка и доверенность, что вы подтверждаете принадлежность вам искомых документов и доверяете мне ими распоряжаться до того момента, как они будут вручены владельцу. То есть, если всё нормально, и вы меня не пытаетесь обмануть – вам.

– Хорошо, давайте бланк, – Минаева выхватила у меня из рук бумагу и принялась заполнять временную доверенность. В отличие от генеральной, её не нужно было заверять у нотариуса, достаточно заполнить под камерой, которая исправно всё записывала, как не так давно записывала моё избиение и переворачивание моего офиса вверх дном.

– Договор, – я внёс последние правки и протянул ей стандартный контракт на разовую работу.

– Здесь написано, что вы мне отдадите бумаги, если будет подтверждено, что они принадлежат мне, в противном случае они будут возвращены владельцу, – медленно произнесла Минаева, нетерпеливо постукивая ручкой по столешнице.

– А что, с этим всё-таки связаны какие-то проблемы? – я усмехнулся. Ну, пованивает это, казалось бы, плёвое дельце. Ну не могу я отделаться от мысли, что что-то не так. Но почему-то всё равно продолжаю вести переговоры. Словно меня кто-то подталкивает к выполнению. Наверное, по голове мне дали гораздо сильнее, чем изначально показалось.

– Нет, никаких проблем нет, – Наталья быстро подписала договор, отдала мне мою копию, а свою сунула в сумочку. – Завтра будет выполнено?

– Да, к обеду приходите, и я или отдам вам бумаги, или расскажу, почему их невозможно было забрать, – ответил я со всей любезностью, на которую был в этот момент способен.

– Очень хорошо, – она встала и направилась к выходу, больше ни разу, не взглянув на меня.

Так, ладно. Смотаюсь быстренько в этот замок и домой. Подумав, написал записку, что ухожу в длительный отпуск, и чтобы без меня никто не вздумал брать заказы, проходящие по моей лицензии. После чего выписал адрес замка из договора и вышел, заперев дверь офиса.

Глава 2

На улице стояла вечерняя осенняя хмарь. С низкого неба моросил противный бусенец, и единственное, чего мне сейчас хотелось, – это послать к чертям и сексапильную дамочку с её документами, и вообще всё на свете по одному известному маршруту.

– Зачем я куда-то еду на ночь глядя? – спросил я сам себя в очередной раз, пока бежал к машине. – Ладно, подписался на контракт, но почему сорвался, как с… Хм, – включив дворники, я некоторое время смотрел на очищающееся стекло, затем решительно включил фары. Чего гадать-то? Ну, вот вожжа под хвост попала, бывает иногда. Сейчас быстренько съезжу, всё проверю, и домой.

Дождь разогнал всех по домам, и дорога была практически пуста. Я довольно быстро выехал за город и теперь нёсся по трассе, стараясь не пропустить нужный поворот.

Съезд возник неожиданно, за очередным изгибом дороги. Я даже съехал на обочину и долго рассматривал карту, приложенную Минаевой к адресу. Потом достал свою карту местности, которую всегда возил с собой, и внимательно её изучил. Нет, мне не показалось, здесь не было никакого съезда, во всяком случае, он не был на моей карте обозначен.

– Как интересно, – пробормотал я, выворачивая руль. – Не то чтобы я хорошо знал эти дебри, но вот такие «дикие» съезды – это не слишком нормально, как мне кажется. На них вроде должны разрешения выписывать, а потом наносить на карту, делая съезд вовсе и не «диким», а самым что ни на есть обычным.

Дорога была вполне ухоженная: довольно широкая приличная гравийка. Да, точно, чтобы такую отсыпать, нужно было получить кучу разрешений. И в этом случае она точно была бы отмечена на карте! Или же я настолько увяз в работе, что не позаботился купить новую со всеми недавними изменениями?

– Андрюша, вот, положа руку на сердце, когда ты выбирался в последний раз за город? – звук собственного голоса немного успокаивал, настраивал на позитивный лад. – Не помнишь? Вот то-то и оно. За это время здесь могли что угодно настроить, а ты ни сном ни рылом.

Колёса мягко шуршали по гравию, и это, как ни странно, действовало умиротворяюще. Я ехал, постепенно впадая в некое подобие транса, когда вроде бы и дорогу прекрасно видно, и реакция в норме, но в итоге не понимаешь, как сотню-другую километров отмотал.

Ворота перегородили дорогу так неожиданно, что я едва успел нажать на тормоз. Уже окончательно стемнело, и я не видел, что творится за прочной, но одновременно изящной решёткой. Ворота не открывались, но это и понятно, если верить заказчице, в замке сейчас никого не было, даже охраны.

Я вылез из машины и подошёл к перегородившей мне дорогу преграде. Простояв немного, поднял с земли камень и бросил его прямо в замысловатый вензель, образованный двумя закрытыми створами.

Ничего не произошло. Молния не ударила, разряды по решётке не пошли. Значит, ворота не под напряжением. Немного отойдя назад, я подсветил вензель. Две розы, переплетающиеся стеблями и обвивающие меч. Странный рисунок на самом деле. Геральдическим цветком считается вроде бы лилия. Ладно, это не моё дело, мне бы внутрь попасть каким-то не слишком травмоопасным способом. В моём теперешнем состоянии перелезать через решётку – это стопроцентно напороться на торчащие вверх пики.

Пройдясь вдоль металлической решётки, просто на дурачка толкнул ворота. Хренов тебе тачку, Андрей Михайлович. Решётка даже не пошевелилась. Ну, не перелезать же через них, на самом-то деле. От одной мысли об этом рёбра заныли, давая знать о недавней травме. Так, хорошо, попробуем ещё немного осмотреться.

Я пошёл вдоль ворот, освещая себе дорогу фонариком. Прошёл немного, метров пять от конца правой створы, когда наткнулся на калитку. Мне её даже толкать не пришлось, она была слегка приоткрыта.

– Интересно девки пляшут, – пробормотал я себе под нос, толкая калитку, раскрывая её на всю ширь. – Ну что, Андрюша. Придётся пешком прогуляться. Машина здесь явно не проедет.

Вернувшись к машине, я заглушил её и выключил свет. Посидев немного на водительском сиденье, нагнулся и на ощупь вытащил из бардачка пистолет и пачку патронов. Утром только эту пачку купил и не успел ещё в сейф убрать. Так даже лучше будет. Зарядив две обоймы, одну вставил в пистолет, передёрнул затвор и поставил на предохранитель. Вторую обойму сунул в карман куртки. Подумав немного, положил начатую пачку в другой карман, а сам пистолет сунул в наплечную кобуру. После этого вылез из машины и закрыл её на ключ.

Одёрнув куртку, включил фонарик и двинулся к калитке, постоянно оглядываясь по сторонам. По-хорошему, нужно было уехать и вернуться завтра утром, но какая-то неведомая сила гнала меня вперёд, не давая поступить более рационально.

– Загипнотизировала меня эта дамочка, что ли? – бормотал я себе под нос, идя по шуршащей подъездной дорожке, посыпанной отборным гравием.

Небо было покрыто тучами. Вдобавок ко всему снова начал моросить дождь. Повыше натянув воротник куртки, я шёл по дорожке, не видя ничего в окружающей меня темноте, кроме той небольшой полоски света, которую создавал мой фонарик.

Громада дома возникла передо мной неожиданно. Когда я подошёл к крыльцу, вспыхнул стоящий неподалёку фонарь, давая мне возможность осмотреться. Спустя ещё несколько секунд зажёгся второй фонарь, потом третий… Всего фонарей, осветивших дом и частично подъездную дорожку, было десять. Зажигались они весьма неохотно, словно раздумывая, а надо ли?

– Это, конечно, не замок в полноценном смысле этого слова, но где-то близко, – я уже не бормотал себе под нос, а говорил вслух. – Откуда этот домина здесь взялся? Может, я и не следил за делами, творящимися за городом, но, чёрт возьми, не до такой степени, чтобы пропустить строительство вот этого!

Я отошёл назад на несколько шагов и окинул взглядом дом. Четыре этажа плюс мансарда. Пара флигелей, и хрен знает какой подвал. Не удивлюсь, если здесь на территории и пруд какой-нибудь имеется. Ну что за замок без пруда, правда ведь? Я нервно рассмеялся и провёл рукой по лицу, стирая капли дождя.

– Ладно, я даже допускаю, что меня по голове били сильнее, чем мне сразу показалось, и я сейчас ловлю глюки, пребывая в полубессознательном состоянии. И сексапильная дамочка мне приглючилась, и договор… В любом случае, этот договор нужно выполнить, и тогда меня, возможно, отпустит.

Прекратив болтать, я прошёл к крыльцу и толкнул большую, тяжёлую дверь. Дверь была закрыта. Ну а чего я ещё хотел? Чтобы она передо мной распахнулась, как перед гостем дорогим? Так не бывает, Андрюша. Давай, ищи способ войти, нечего здесь стоять, ночь на дворе, и избитое тело болит всё больше. А ты на крыльце странного замка стоишь под дождём. И то ли есть этот замок на самом деле, то ли его и не было никогда, и он тебе кажется…

Протянув руку, толкнул дверь, просто так, на всякий случай. И чуть не заорал, когда она начала открываться. Отскочив назад, поскользнулся и едва не упал с мокрого крыльца. Что за чёрт!

– Так, вот это точно ненормально, – пробормотал я, вытирая с лица капли дождя и нервно хохотнув. – Она не должна быть открыта!

Тем не менее, высокая и на вид тяжёлая дверь была слегка приоткрыта, и оставалось решить, идти внутрь или всё же дождаться утра. Решение было непростое, хотя бы потому, что половина фильмов ужасов начинались примерно так же.

Перехватив фонарь поудобнее, я вытащил пистолет и шагнул в приоткрытую дверь, оказавшись в большом тёмном холле. Выложенный мрамором пол, огромное пустое пространство, лестницы, устремившиеся вверх с двух сторон. В своеобразной нише, образованной этими двумя лестницами, стоял диван, пара кресел и между ними столик. Видимо, чтобы нежданные гости ждали ответа, примут их или нет, с максимальным комфортом. В обе стороны от двери уходили тёмные проёмы – скорее всего, коридоры.

– Так, мне нужно на второй этаж в западное крыло, – пробормотал я, доставая бумагу с указанием месторасположения нужных мне документов. При этом пистолет пришлось убрать. Как же неудобно. – По идее, нужно по левой лестнице подниматься.

Где-то в глубине дома раздался резкий звук, словно что-то металлическое упало на мраморный пол. Звук отражался от стен, заставляя кожу покрываться мурашками. Какого чёрта? Быстро сунув бумагу в карман, я снова выхватил пистолет и развернулся в сторону звука, направляя туда луч фонаря. Замерев, прислушивался до звона в ушах и всматривался так, что перед глазами мушки замелькали. Никаких движений, ничего…

– Наверное, крыса что-то своротила, – пробормотал я, стараясь не нервничать и в который раз задаваясь вопросом: какого хера я потащился сюда ночью? – Так, левая лестница. Давай, Андрюша, не тормози. Чем быстрее найдёшь нужный документ, тем быстрее уберёшься отсюда.

Лестница показалась мне бесконечной. Ну так, будешь замирать на каждой ступеньке, можно превратить подъём в бесконечность. Наконец, я очутился наверху. Странно, что эта лестница ведёт исключительно до второго этажа, чтобы подняться на третий или четвёртый, нужно пройти где-то в другом месте.

Пока же я оказался в небольшой галерее. Портреты, наверное, хозяев висели вдоль стены. «Суровые дядьки», – оценил я мужественные, красивые лица. На каждом читается порода и явное семейное сходство.

Почему-то женских портретов здесь не было. Хотя они могут располагаться в другом месте, я не собираюсь разбираться в подобном нюансе. Постояв напротив портрета мужика, расположенного в центре, прямо напротив лестницы, я отсалютовал ему пистолетом и двинулся по левому коридору.

Самая крайняя рама в ряду портретов была пустой. Я даже остановился напротив неё, глядя на пустое место. По телу снова пробежала дрожь, и я сорвался с места и бегом побежал в это проклятое западное крыло. Бежал я так быстро, что даже не сразу сообразил, как изменилась обстановка. Стало как-то уютнее, что ли. Скорее всего, я очутился в жилой половине дома.

Обшитые деревом и портьерами стены, ковры на полу. Как только я вошёл в этот коридор, по стенам вспыхнули светильники. От неожиданности я вздрогнул и едва не уронил фонарь.

– Так, Андрей, спокойно, что ты дёргаешься, как монашка перед матросом? Про датчики движения давно ходят слухи, а дом далеко не нищим людям принадлежит. Они всяко могут себе новинку позволить, – я снова говорил в полный голос, чтобы успокоить самого себя, убеждая, что всё нормально и ничего сверхъестественного не происходит. – Зато фонарь можно пока убрать, не будет мешаться.

Погасив фонарь, я сунул его за пояс и перехватил пистолет двумя руками. Так, мне нужна третья комната слева от входа в западное крыло. Где здесь комнаты? Ага, вон двери. Одна, вторая… Промежутки между дверьми большие, обитатели замка явно не ограничивали себя в жизненном пространстве.

Внезапно перед глазами встала моя скромная двухкомнатная квартирка. Да, это не твоя холостяцкая берлога, Громов. Здесь можно жить и годами не встречаться друг с другом. Ну, та же Наталья Павловна вряд ли хотела оставаться невидимкой. За это и выгнали. А судя по портретам, у женщин в этом доме права голоса чуть больше, чем не было вообще. Довыделывалась дамочка, бывает. С другой стороны, знала же, в какую семью попала…

Ага, вот третья дверь. Надеюсь, ломать не придётся. Я толкнул дверь, и она бесшумно открылась. В комнате было темно, но стоило мне в неё заглянуть, как зажёгся тёплый приятный свет. Я убрал руку от фонаря и, поудобнее перехватив пистолет, вошёл внутрь. Дверь мягко закрылась за мной.

Оглядевшись, я отметил, что попал в гостиную, из которой ведёт несколько дверей. Проверять, куда ведут эти двери, я не стал, а сразу же подошёл к камину, точнее, к каминной полке. Документ должен был лежать где-то здесь. Почему столь важная вещь валяется на каминной полке, вместо того, чтобы лежать в сейфе, как ей и полагается, Наталья мне не сказала, непрозрачно намекнув, что это не моё собачье дело.

На полке действительно лежал небольшой свиток. Я хмыкнул, развернул его, чтобы удостовериться, что это именно тот самый документ. Так, дарственная на какое-то поместье под названием «Кошачья лапа». Название для поместья странное, конечно, но всякое бывает, чего уж там. Имя дарителя – Марк Минаев. А вот там, где должно быть имя нового владельца, было пусто.

Ладно, это не моё дело. Пускай госпожа Минаева сама разбирается, что к чему. Моё дело – привезти ей этот документ. Тем более что вроде бы всё совпадает. И поместья такого я точно не знаю, да и земли в двухстах тридцати километрах от какого-то Дубровска. Где вообще этот Дубровск находится? Неважно на самом деле, где-то находится, а я не знаю все города нашей необъятной, особенно мелкие и которые не на слуху.

Внезапно из-за одной из дверей раздался громкий шорох. Резко развернувшись на звук, я чуть слышно зашипел, потому что умудрился задеть ладонью кинжал, лежащий тут же на каминной полке рядом с ножнами. Лезвие оказалось очень острым, и я умудрился порезаться.

– Твою мать, – процедил я, выхватывая из кармана платок и перетягивая царапину. – Да твою ж мать! – не удержавшись, выругался я вслух, когда увидел, что немного замарал кровью документ. – Ладно, пятна – это не критично. Тем более на обратной стороне.

И тут звук повторился, и я решительно шагнул в ту сторону, бросив свиток обратно на каминную полку. Пинком открыв дверь, я сразу же прижался к стене. Из комнаты никто не выпрыгнул и не начал палить, и тогда я рискнул войти.

Это была спальня. Большая, просторная спальня. Она была если не больше моей квартиры, то где-то очень близко. Снова зажёгся свет, и я практически сразу увидел, что боковая дверь слегка приоткрыта. Судя по всему, за ней располагалась ванная, и именно оттуда шёл подозрительный звук.

– Эй, здесь есть кто-то? – крикнул я, направляя пистолет в ту сторону. – Я частный детектив второго уровня допуска Громов Андрей Михайлович! Я вооружён и выполняю условия договора с Минаевой Натальей Павловной.

Произнеся обязательные фразы, я шагнул в сторону ванной. Не успел дойти до середины комнаты, как дверь распахнулась на всю ширь, и на меня прыгнуло что-то большое и громко вопящее.

От неожиданности я чуть не выстрелил. Но вовремя разглядел, что напал на меня здоровенный кот, и поэтому, бросив пистолет, я попытался перехватить животное прямо в воздухе. Особым мягкосердечием я не отличаюсь, но всё-таки считаю, что убивать кого бы то ни было совсем уж без причины – это психической девиацией попахивает.

Мне удалось схватить кота, но тварь отчаянно вырывалась, да и тяжёлый он оказался, зараза такая. А я всё-таки был ранен… Неудивительно, что в итоге мы оказались вместе на полу.

– Мя-у-у-у! – завывал кот на одной ноте и пытался достать меня огромными когтями.

– Да успокойся ты, – я с трудом удерживал его, не давая расцарапать мне лицо.

Боролись мы, судя по ощущениям, около пяти минут. А потом движения кота стали медленнее, и он в итоге обмяк, повиснув у меня в руках.

– Так, и что с тобой? Ты успокоился или притворяешься мёртвым, чтобы я потерял бдительность, после чего ты с меня скальп своими саблями снимешь? – я встряхнул кота и тут же почувствовал на руках что-то липкое.

Поднявшись, я положил кота на ковёр и практически сразу увидел, что он был ранен. Чёрная шёрстка была в крови, с которой смешалась моя кровь из потревоженной раны на руке. Похоже, он истратил все силы, чтобы меня атаковать, а теперь всё, пора запускать вторую жизнь, или сколько у него осталось? И что мне с ним делать?

– Ты как сюда вообще попал? – тихо спросил я, подхватывая тяжёлое тельце и неся его в ванную, из которой он выпрыгнул. – Тебя здесь забыли или ты как-то пролезть в дом умудрился?

Внутренний голос умолял меня бросить эту тварь, хватать свиток и бежать прочь из этого чёртового замка. Но практически то же чувство, что привело меня сюда, заставляло сунуть кота в большую раковину и попытаться помочь животному. Да что со мной происходит?!

– Точечное воздействие, идиот, – раздался у меня в голове чей-то слабый голос.

– Что? – я резко обернулся. – Кто это говорит?

– Ты что, меня слышишь? – в голосе прозвучало удивление, а кот в раковине пошевелился и приподнял лобастую голову.

– Ох, ты ж, ни хрена себе у меня глюки, – я уставился на него и попятился к двери. – Вот это у меня глюки!

Выскочив в комнату и схватив с пола пистолет, я приблизился к ванной и осторожно заглянул в неё, направив оружие на кота.

– Что, вашу мать, здесь происходит?!

Глава 3

Я смотрел на кота, кот смотрел на меня. Никаких голосов в голове я больше не слышал и быстро приходил к выводу, что мне и правда почудилось. Всё-таки по башке меня задели, да ещё как, шишка на затылке не даст соврать. Кот пошевелился, переступил с лапы на лапу, и я вскинул пистолет, который уже начал было опускать.

– Мяу, – кот мяукнул и завалился набок, закатив глаза.

– Так, Андрюша, животное не виновато в твоих глюках, – пробормотал я, пытаясь успокоить себя. – Или ты думаешь, что с тобой только что мысленно пытался говорить кот? Я понимаю, что вместо тропических островов ты прямиком из этого замка к знакомому психиатру направишься, но сейчас возьми уже себя в руки. Или пристрели его уже, чтобы не подпрыгивать, или помоги, – я обдумывал эту мысль почти минуту и решил всё-таки помочь кошаку. Убрал пистолет в кобуру и подошёл к раковине. – Так, и что здесь у нас?

Я принялся осматривать кота, попутно спрашивая себя, на кой-чёрт я это делаю? Что заставляет меня помогать какому-то коту, когда я сам чувствую себя отвратительно? Ответ напрашивался весьма нехороший, прозвучавший не так давно в голове: «Точечное воздействие». Ещё бы знать, что это за воздействие и как оно на меня повлияет.

А вообще, непонятно, что значит «воздействие»? Гипноз, что ли? И самое главное, кто на меня воздействовал? Минаева? Хорошо, я могу допустить, что она каким-то образом заставила меня рвануть сюда, невзирая на раны и ушибы, но каким образом она могла знать про этого чёртового кота и заставить меня ему помогать?

Пока я обдумывал сложившуюся ситуацию, руки сами собой разбирали шелковистую шёрстку. Ага, вот оно. На голове у кота обнаружилась рана. Неглубокая, словно кто-то хотел ударить его дубиной, но кот сумел увернуться, и удар пришёлся поверхностный, но тем не менее очень неприятный. Кожа была содрана, хорошо ещё, кровотечение прекратилось. Но образовавшийся струп лучше было всё-таки убрать, чтобы под ним зараза никакая не начала размножаться. Ничего, кошки живучие твари, сейчас почищу рану и перевяжу бедолагу, а там и домой пойдём. А утром, как очухаюсь, к ветеринару.

Мне почему-то даже в голову не пришло оставить здесь это агрессивное животное, которое на меня набросилось. И здесь дело точно было не в воздействии. Просто, это было как-то неправильно, что ли, оставлять его в пустом доме, от которого у меня мурашки по коже бегают.

Уж не знаю, что делал кот в ванной, ну не мог же он пытаться самостоятельно обработать рану, но в шкафчике над раковиной нашёлся флакон с перекисью водорода. Правда, этикетка была какая-то странная… С другой стороны, может, хозяин предпочитал перекись конкретно из Республики Конго? Его право, знаете ли. Республика Конго – это я, конечно, загнул. На этикетке было написано: «Перекись водорода, 3%. Сделано и разлито алхимиком 1-го ранга Паульсом Я.В. г. Дубровск, ул. Зелёная, д. 16».

– Забавный этот городок Дубровск. И игры у его жителей интересные, – сказал я, начиная искать вату или что-то, что могло бы мне её заменить.

Вата и бинты лежали здесь же, так что с перевязочным материалом проблем не было. А вот таблеток никаких не было. На одной из полок стояли рядком флаконы со странными надписями: «Настойка Догилева», например. Что это за настойка, понятия не имею, поэтому с флаконами решил не экспериментировать, оставив это тем, кто разбирается в подобных вещах. Алхимику Паульсу Я.В., например, потому, что, судя по этикеткам, всю эту бурду делал именно он.

– Так, приятель, сейчас тебе будет немного больно, – и я плеснул перекись на ватный тампон и принялся обрабатывать рану.

Кот вздрагивал, но не делал попыток вырваться, лишь иногда коротко мяукал, стоически терпя боль. Наконец, я перебинтовал ему голову и сделал шаг назад, оглядывая получившуюся картину. Бинт лёг чепцом на кошачьей голове, и это было так забавно, что я не удержался и хмыкнул.

– Мяу! – кот приподнял голову и, похоже, обматерил меня на своём кошачьем языке.

– Вот тебе и мяу, – я вытащил кота из раковины, аккуратно прижимая к груди. – Пошли, приятель. Тебя надо ветеринару показать. Будешь себя хорошо вести, я тебя даже не кастрирую.

– Мяу-у-у! – услышав мои слова, кот взвился и попытался вырваться из моих рук, словно понял, о чём я только что говорил.

– Да не дёргайся, я пошутил, – перехватив кота поудобнее, я направился к двери. – Ох и тяжёлый ты, приятель, – сообщил я притихшему животному и толкнул дверь. Она не открылась. – Не понял.

Я нахмурился и снова толкнул дверь, но она стояла как монолитная стена, даже не пошевелившись. Тогда я потянул её на себя, ну а вдруг я что-то перепутал, башка-то почти не варит. Дверь стояла как… Хм, в общем, как…

– Твою мать! Что происходит? – развернувшись, я направился к кровати, чтобы положить на неё кота и попробовать открыть эту проклятую дверь более решительными способами.

Но стоило мне подойти к огромному монстру, занимающему треть совсем немаленькой комнаты, и устроить на нём кота, как появилось чувство, что меня ещё раз ударили по голове, и я, закатив глаза, упал на кровать ничком, чуть не придавив возмущённо зашипевшее животное. Мгновение, и в мозге словно спичка вспыхнула, на мгновение озарив всё вокруг, а потом наступила темнота.

Проснулся или, скорее, очнулся я как-то сразу, рывком. Поднял голову и застонал, ощутив все прелести затёкшего тела. Похоже, упав и отрубившись, я так и лежал в одной позе, ни разу не пошевелившись. Перевернувшись на спину, несколько минут тупо смотрел в потолок. Что-то изменилось, что-то явно изменилось.

А вообще, комната не выглядит женской, ну, то есть, здесь не было самого главного – какого-нибудь трельяжа с выставленными на нём баночками, помадами и духами. Это именно то, что в большинстве случаев отличает мужскую берлогу от женского будуара. А Минаева выглядела так, что такой вот уголок в её комнате точно должен был быть. Но что же с комнатой не так? Что так сильно изменилось, бросившись мне в глаза?

И тут до меня дошло: в комнате стало светло! Это был не свет от светильников, а солнечный свет, заливающий комнату через большое окно. Подорвавшись, я сел на кровати, оглядываясь по сторонам.

При свете дня всё выглядело по-другому. Кота в пределах видимости не наблюдалось, и я даже, грешным делом, подумал, что он мне привиделся. А комната, утратив половину своей таинственности, стала казаться обычной спальней. Всё-таки не зря ночь называют мистическим временем суток, и всякие странные вещи тоже недаром происходят именно ночью. Так, собственное воображение может много чего подкинуть, даже если этого и не было никогда.

Тело ломило, и я не отказал себе в удовольствии потянуться. Зевнул так, что чуть не вывернул челюсть, а затем прислушался к себе, к своим ощущениям. Если убрать покалывание в руке, на которой я полночи лежал, никаких других проблем не обнаружил. Голова не болела, шишку на затылке я нащупать не смог, и общее состояние оценивалось мною как приемлемое. К тому же сильно хотелось в туалет. Ну, хоть заперли меня в комнате с ванной, и то хлеб. Вода и доступ к туалету – это почти гуманное отношение к пленным.

Справив все естественные нужды, я подошёл к раковине и посмотрел в зеркало. Странно, я точно помню, что на виске вчера вечером красовалась ссадина, которая грозила сегодня утром превратиться в полноценный фингал. Но ни фингала, ни ссадины я в зеркале не увидел. Ещё раз провёл рукой по голове, так и есть: прикасаться к тем местам, куда вчера пришлись удары, совсем не больно, и шишка всё так же не нащупывается.

– Что происходит? – спросил я у своего отражения. – Так, надо валить отсюда со всей возможной скоростью, – пробормотал я, осознавая, что во мне нет больше того навязчивого желания здесь находиться. И даже на кота этого чёртового наплевать, искать я его точно не собираюсь.

Быстро выйдя из комнаты, я бросил взгляд на дверь. Если она сейчас не откроется, полезу в окно, и плевать мне на договор, оставшийся на каминной полке.

Стоило мне только шагнуть к двери, как она приоткрылась. Я моргнул пару раз, пытаясь унять внезапный холодок, пробежавший по спине. «Вот это уже совсем нехорошо», – пронеслось в голове. Мистики и без того было предостаточно за эту ночь. Я, человек рациональный до мозга костей, в эти сказки про призраков и полтергейстов не верю!

Вырвавшись из спальни, я схватил с полки свиток договора и ринулся к выходу. На этот раз дверь распахнулась без малейшего сопротивления. Пулей вылетев в коридор, я помчался к галерее. Оттуда до спасительной лестницы оставалось всего несколько десятков шагов, а там – и дверь, ведущая прочь из этого проклятого замка.

Выбежав из крыла, я помчался по длинному коридору. А вот и портреты. Пробежав крайний, я резко остановился. Точно помню, что портрета там не было, на стене просто пустая рама висела. Теперь же в эту раму была вставлена картина. Сердце забилось в рваном ритме где-то в районе горла. Я стоял напротив картины, сминая в руке договор, и не мог оторвать взгляд. Потому что с портрета на меня смотрел… Я! В белой рубашке с привычно подвёрнутыми рукавами, ослабленным узлом на галстуке, я стоял, скрестив руки на груди, и, чуть наклонив голову, смотрел на себя оригинального.

– Господи, что происходит?! – я никогда не был набожным, но вот прямо сейчас сильно захотелось забежать в ближайший храм и поставить свечку.

Где-то в глубине дома хлопнула дверь, и это послужило своеобразным сигналом. Я подорвался и бросился бежать, не разбирая дороги. Лестница возникла передо мной почти внезапно. Как я по ней не скатился и не свернул шею, навсегда останется для меня загадкой. Очутившись внизу, я пробежал по огромному холлу и выскочил на улицу.

Теперь осталось добежать до ворот, где я оставил машину, и мчаться в офис. Чем быстрее отдам договор, тем быстрее уйду в отпуск и смогу забыть этот странный замок и всю эту мистическую муть.

У ворот я резко остановился, тупо глядя на дубовую аллею, раскинувшуюся неподалёку. Дорога, шедшая через ровные ряды деревьев, выстроившихся, как на параде, плавно переходила в подъездную дорожку, ведущую к входу в замок. Вот только как мне быть с тем, что дубы в наших широтах не растут? Это если не брать во внимание тот факт, что машины за воротами не было!

Я попятился, запнулся о небольшой камень, лежащий на краю дорожки, и, взмахнув руками, сел прямо на газон. Похоже, мне ударили по голове гораздо сильнее, чем я думал. И вполне может оказаться, что я сейчас вовсе не на газоне в огромном поместье сижу, а валяюсь на больничной койке и ловлю вполне реальные глюки, пребывая в искусственной коме.

– Да что ты такой нервный? – раздался в голове ночной голос. – Нет, я, конечно, понимаю, что дом выбрал тебя, чтобы не уйти в Астрал, и на безрыбье, как говорится… Но, ради всех богов, приходи уже в себя.

– Кто здесь? – я обернулся, пытаясь понять, откуда идёт голос. – Кто это говорит?

– Как это кто? А ночью с тобой кто разговаривал? – и из-за моей спины вышел кот.

Я помотал головой и уставился на него. Кот сел рядом и посмотрел мне в глаза. Та вчерашняя повязка, которую я так старательно намотал ему на голову, теперь при свете дня выглядела нелепо.

– Эм, – произнёс я глубокомысленно. – Так, где тут можно обратиться к специалисту? У меня, кажется, крыша всё-таки протекла.

– Да хватит уже рефлексировать! – рявкнул голос в голове. – Убирай эту пакость с моей башки и пойдём в дом. Тебе нужно во всём разобраться и озаботиться легализацией. А вот когда твои права будут закреплены, тогда можешь сесть и поплакать, если будет такое желание. Но долго этого делать не советую. Сожрут и даже «здрасти» не скажут.

– Да кто ты такой?! И почему я тебя слышу? – заорал я, вскакивая на ноги. – И где моя машина, вашу мать? И почему здесь за ночь выросли дубы?

– Дубы здесь всегда росли, твоя машина, да хрен её знает, где-то в твоём мире осталась. Я – Хранитель четвёртого Блуждающего замка. А почему ты меня слышишь… Вот это самый сложный вопрос на самом деле. Сугубо философский и требующий разностороннего рассмотрения, – голос замолчал, а потом добавил: – Минаевы меня не слышали. Вообще. Пришлось жестами научиться с ними объясняться.Так что да, вопрос действительно очень философский, затрагивающий множество процессов бытия…

– Угу, и, возможно, рассматривать его нужно всё-таки в психушке, – я потёр шею.

– Это как угодно. Главное, дела сделай. И желательно нормально женись, чтобы обеспечить замок наследником. А потом можешь чем хочешь заниматься: в психушке лежать, на драконов охотиться, с Макеевым задружить – это тот ещё экстрим, на самом деле. А пока пошли в дом, я тебя просвещать начну, чтобы ты начал уже ориентироваться. Познавать этот мир будешь вместе со своей рефлексией, если тебе так хочется.

– Кто такой Макеев? – из всей кучи информации, которую, ну, пусть будет кот, вывалил на меня, я почему-то выбрал самую для себя безопасную. Так, мне, во всяком случае, показалось.

– Твой сосед, граф Макеев. Ничего, ты скоро с ним познакомишься, сам рад не будешь. А теперь пойдём домой, нечего на газоне валяться, ещё увидит кто, потом разгребать последствия замучишься, – и кот побежал к дому, распушив хвост. Мне не оставалось ничего другого, как пойти за ним.

На этот раз никаких мистических выкрутасов и закрытых дверей не было. Замок стоял, освещённый солнечным светом, словно приглашал меня войти и уже как следует осмотреться.

В огромном холле я остановился и хмуро огляделся по сторонам. Никуда не пойду, пока не получу ответы хотя бы на часть вопросов.

– Что произошло? – спросил я, скрестив руки на груди, отмечая, что всё ещё держу злосчастный договор, уже помятый, как моя жизнь.

– Что конкретно тебя интересует? – кот запрыгнул на лестницу, поднялся на несколько ступеней, чтобы быть на одном со мной уровне, и только после этого повернулся ко мне.

– Всё!

– Не надо так орать, Андрюша. Нервные клетки, правда, не восстанавливаются, – в голосе ясно прозвучали кошачьи мурлыканья.

– Откуда ты моё имя знаешь? – теперь я говорил устало, пытаясь взять себя в руки и на время смириться с тем, что я где-то не в родном мире. Хотя звучало это ещё более шизофренично, чем говорящий кот. Хоть и слышал его только я, и звучал голос прямо в голове.

– В договоре прочитал, – невозмутимо ответил кот.

– В каком договоре? – я невольно посмотрел на зажатый в руке свиток.

– Ага, в этом самом, – подтвердил кот, и я начал медленно открывать этот проклятый договор.

Строка с именем того, кому подарено поместье с оригинальным названием «Кошачья лапа», была заполнена, хотя я могу поклясться, что ещё ночью на этом месте была пустая строка. Сейчас же здесь красовалось моё имя.

Я медленно скатал документ, подошёл к лестнице и сел на вторую ступень. Портрет ещё этот. Нужно было думать о том, что происходит и как мне из всего этого выбраться, но в голове засела одна-единственная мысль: а как же условие контракта с прекрасной Натальей Павловной? Это что же получается, я неосознанно нарушил наш с ней договор?

И тут до меня дошло: дамочка же всё-таки решила меня подставить! Может быть, у самого замка названия и не было, а вот у поместья, где он играл роль главного дома, вполне. «Кошачья лапа» – вот как всё, что меня сейчас окружает, называется. Вот же стерва! Решила заполучить то, на что не имеет прав, моими руками! А если бы я ей успел отдать договор? Хотя в нашем контракте чёрным по белому написано: если она меня обманывает, и это выяснится, неважно каким путём, то я отдаю договор настоящему владельцу.

Ну, так я и отдал. В договоре моё имя стоит, вот себе я его и отдал. Вашу мать! И тут я выдержал и расхохотался, сжимая договор в руке, помяв его окончательно. Я смеялся и смеялся, пока кот не спрыгнул ко мне и не ударил лапой по лицу. Лапа была тяжёлой, хорошо хоть когти не выпустил, гад шерстяной. Я резко успокоился, а кот снова запрыгнул на свою ступеньку и теперь сверлил меня оттуда немигающим взглядом.

– Рассказывай, – окончательно успокоившись, я повернулся к коту. – Всё с самого начала рассказывай. И начни с того, кто ты такой и почему я тебя слышу?

Глава 4

Геннадий Александрович Макеев, серьёзный юноша восемнадцати лет от роду, возвращался после утренней прогулки домой. Ему не спалось этой ночью, и перед рассветом он решил прогуляться до границы с землями Минаевых. Так получилось, что главный дом родового поместья Макеевых стоял неподалёку от этой границы, всего-то в двух километрах к северу.

Выбравшись из дома в четыре утра и собственноручно оседлав своего жеребца Цезаря, сын графа Александра Макеева поспешил в сторону границы. В предрассветном тумане ему думалось лучше, а в голову сами собой залетали рифмы. А некоторые из них тут же преобразовывались в приличные стихи. Да и конь застоялся, и так Цезарю было хорошо пронестись прямо по полю вскачь…

Правда, мозги у Геннадия имелись, и топтать траву на поле он не стал, краем объехал. Цезаря стреножил, не давая сильно резвиться, когда соскочил с коня, чтобы пройтись по разнотравью, а то и упасть в шелковистую траву…

И дело здесь было вовсе не в жене управляющего поместьем Князевых! Геннадий даже не предполагал, что эта миловидная двадцатилетняя особа так же, как и он, любит гулять в предрассветных сумерках поблизости от «Блуждающего замка».

Они так мило поговорили. Он читал ей стихи, она тоже… что-то в этот момент делала. И вовсе не виноват юный граф, что Анфисе Ильиничне стало внезапно жарко, и она случайно сняла чулки, которые в итоге каким-то странным образом оказались у Гены в кармане.

Да, именно так он и будет рассказывать отцу, если не успеет проскользнуть в свою спальню до того момента, как граф Макеев заметит его отсутствие.

Геннадий свернул своего коня на дорогу, ведущую к их поместью, и невольно бросил взгляд на пустырь, где ещё недавно стоял величественный замок. Он ещё не привык видеть здесь пустое место вместо былого великолепия. Зрелище угнетало какой-то безнадёжностью, словно земля, на которой не так давно располагался и сам замок, и прекрасный парк, и живописный пруд, внезапно заболела. Хотя нет, пруд никуда не делся, как и часть парка. Вон они виднеются отсюда.

Макеев-младший придержал коня возле раскидистой берёзы на холме и спешился. Да, отсюда было прекрасно видно дубовую рощу и часть подъездной дорожки. Вот уже много сотен лет «Блуждающие замки» не перемещались в поисках новых хозяев. Все уже и забыли, как это бывает. Сохранились только хроники, в которых сказано, что раньше это происходило чаще, пока появление новых людей не регламентировали на всех уровнях.

Но иногда эти замки теряли здесь хозяев и перемещались куда-то, никто не знал куда именно, кроме нескольких «ходящих» – магов, которые могут идти по тропе, оставленной замком между мирами.

Случалось и так, что замки не находили новых хозяев за отведённое время и исчезали из этого мира навсегда. А с их исчезновением было связано много разной, ненужной никому волокиты. Особенно это касалось оставленных без присмотра земель, чаще всего богатых и приносящих хороший доход, на которые в этом случае претендовали все соседи.

Сегодня был последний день, и если замок не вернётся…

И тут Геннадий внезапно замер, глядя, как воздух над пустошью внезапно подёрнулся дымкой, потом появилось искажение, а затем… Молодой граф не знал, как это можно объяснить словами: словно с неба упало огромное зеркало, разорвав пространство вокруг на две части, а затем это зеркало начало медленно вращаться, и в каждой половине зеркала отражалась часть этого мира и, скорее всего, чужого. В чужом мире стояла осень, во всяком случае, тяжёлые тучи и облетевшие деревья указывали именно на это. Здесь же стояло жаркое лето, только-только июнь перевалил за свою середину.

Но Гена понял, что это другой мир, когда ясно увидел, отразившуюся в зеркальной глади, огромную вековую сосну. Он точно знал, что поблизости сосен нет, они здесь не растут и поэтому никак не могут отражаться в зеркале. Да и осенняя хмарь вызывала подозрение.

Зеркало начало вращаться, и вращалось всё быстрее и быстрее, пока образы не слились в одну линию и не образовалась самая настоящая огромная воронка.

А ещё через пару минут в образовавшемся водовороте из образов возник величественный замок и встал на своё место. Даже две половины подъездной дорожки соединились между собой очень чётко, без намёка на разрыв, а вода в пруду даже не колыхнулась, словно замок и не исчезал вовсе, а пустошь, мозолившая взгляд соседей в последнюю неделю, им привиделась.

Геннадий попятился, наткнулся спиной на стоящего неподалёку коня и, развернувшись, вскочил в седло. Верный Цезарь не отреагировал на попытки хозяина куда-то скакать. Он стоял как вкопанный, глядя на открывшуюся картину.

– Ну же, поехали, – Гена дёрнул поводья, и Цезарь, словно опомнившись, рванул в сторону дома.

***

Граф Александр Макеев вышел на балкон четвёртого этажа своего особняка. Облачён он был в шёлковый халат, а его светлые волосы всё ещё укрывала сеточка, которую граф не снял после сна. Было раннее утро, и Александр решил выпить чашечку кофе на балконе, встречая рассвет. Ну и чтобы убедиться, что его сын всё-таки ездил на ночное свидание с этой Анфисой.

Мальчику, конечно, нужно расти и набираться опыта, но как бы чего не вышло. Гена закончил в мае столичную школу магии, и теперь стоял вопрос о его дальнейшем образовании. Да и о помолвке не мешало бы подумать. Чтобы никто из его временных пассий не питал странных иллюзий. Да. Нужно подумать о помолвке. Павел Беркутов много раз намекал, что пора бы уже Гену с его Настей познакомить.

Вроде бы Ольга Афанасьевна, жена Павла, традиционный бал устраивает через месяц.

– Решено, – провозгласил граф, отсалютовав чашкой с кофе встающему солнцу. – На балу мы с Павлом ещё раз всё серьёзно обговорим, и с главой его рода, графом Олегом, в том числе, и если дети друг другу понравятся, прямо на балу объявим о помолвке.

Граф закрыл глаза, наслаждаясь теплом солнечных лучей, скользящих по коже, но пока ещё не обжигающих. И тут произошёл внезапный толчок, заставивший особняк содрогнуться, да так, что граф чуть не пролил на себя кофе. Макеев, застигнутый врасплох, едва удержался на ногах, озираясь по сторонам.

– Что за… – граф недоговорил начатую фразу. Он смотрел широко распахнутыми глазами в ту сторону, где снова над деревьями возвышался соседский замок.

Захотелось грязно выругаться, а потом и вовсе материться на трёх языках, не выбирая выражений. Сегодня был последний день, отведённый «Блуждающему замку» на поиск владельца. Но, если судить по хроникам, никогда ещё замок не появлялся буквально в последнюю минуту. Или это происходило быстрее, или не происходило вообще.

Граф склонялся к последнему варианту и уже готовился вместе со своими юристами к битве за землю. К счастью, времена, когда тот же Князев мог объявить ему войну за спорные территории, канули в Лету, а в суде у Макеева были бы неплохие шансы выиграть эту битву.

И тут замок вернулся. И вернуться он мог только в одном случае – ему удалось найти хозяина.

– Да чтоб тебя! – крикнул граф и швырнул полупустую чашку на пол. В стороны брызнули осколки и кофейная гуща, но, как ни странно, Александру полегчало.

Подождав пару минут, пока перестанут дрожать руки, он призвал дар и начал быстро создавать магического вестника. Заклинание не сложное, но требующее сосредоточения, уж слишком тонкими нитями дара приходилось манипулировать.

Голубка села ему на руку, и граф принялся надковывать послание князю Даниле Петровичу Первозванцеву, председателю Дубровского дворянского собрания. Пускай лучше человек, наделённый полномочиями, первым познакомится с новым членом их общества, а уж потом, после него, сам граф Макеев нанесёт визит, по-простому, по-соседски. Всё равно только у Первозванцева есть право на легализацию иномирца, прибывшего сюда, чтоб его оборотни с мантикорами не поделили и на куски разорвали!

Как же всё не вовремя! И принесла же его нелёгкая! Александр выпустил вестника: голубка взлетела и практически сразу исчезла в снопе ярких искр, отправляясь к адресату.

В это же время к дому подлетел Гена на своём Цезаре, и Александру с балкона четвёртого этажа было не совсем понятно, кто из них больше взволнован. Стянув с волос сеточку и потуже завязав пояс халата, граф поспешил вниз, чтобы встретить сына в холле и узнать подробности.

Цезаря в это время уводил конюх, а Гена прохаживался по подъездной дорожке, нервно пиная попадавшиеся под ноги камешки.

– Отец, я ездил на утреннюю прогулку, – сразу же заявил Геннадий, как только увидел вышедшего к нему Александра. – Мне не спалось…

– Гена, мне плевать, где ты был и с кем, – отмахнулся граф. – Что ты видел?

– Я не знаю, как это описать, – Геннадий покачал головой. – Словно само пространство исказилось, или преломилось, или… Нет, у меня просто нет слов, – он приложил пальцы ко лбу. – Я не представляю, сколько энергии потребовалось, чтобы этот переход совершить.

– Гена! Замок на энергетической жиле стоит, ему хватит энергии на несколько таких переходов, я тебя не об этом спрашиваю! Ты видел новых владельцев? – рявкнул Александр.

– Нет, – Гена покачал головой. – Даже слуг не видел.

– О, боги, – Александр потёр двумя пальцами переносицу. – И после этого кто-то будет меня упрекать в том, что у меня с твоей матерью были плохие отношения. С чего бы им быть хорошими, если эта женщина умудрилась родить мне сына – идиота. Гена, все слуги сидят в Матвеевке! Они туда ушли сразу после похорон Минаева. И теперь ждут решения нового хозяина, нужно им возвращаться или же он предпочтёт нанять кого-то другого!

– Да я знаю, – растерянно ответил Геннадий. – Просто как-то сразу не сообразил. Я, знаешь ли, слегка обескуражен.

– Так, ты всё равно постоянно гуляешь по окрестностям, – принял решение Макеев, – вот и гуляй где-нибудь поблизости от замка. В Матвеевку заедешь, пива в таверне выпьешь, ну, не знаю, придумай что-нибудь. И постарайся разузнать всё о новом владельце замка и примыкающих к нему земель. Даром сильно не пользуйся, мы не знаем, как он к этому может отнестись. А то вон, этот старый дурак Князев даже светляка на своих землях не разрешает зажечь. Везде ему заговоры против него мерещатся.

– Но, папа, я же буду без магии совсем беззащитен…

– Возьми пистолет! И потом, я же не говорю про непосредственную угрозу. Если твоей жизни будет угрожать опасность, то можешь пользоваться чем угодно, – Макеев на секунду прервался. – Иди, пока отдыхай после прогулки и ванну принять не забудь. Ближе к обеду отправишься. К тому времени, может быть, что-то уже определится.

***

«Время – это река, текущая из прошлого в будущее. Она не изменяет своего течения никогда. Изменить прошлое невозможно. А разные миры образуются из-за того, что у реки появляются рукава, когда общая история в какой-то момент сворачивает в другую сторону…»

Я отложил книгу в сторону и задумчиво посмотрел на свернувшегося в кресле клубком кота Савелия. То, что он мне рассказал, было невероятным, но как-то иначе объяснить происходящее было невозможно, поэтому приходилось верить.

В этом мире была магия. Энергия, поступающая магам в резерв, бралась из разлитой в воздухе энергии энергетических жил. Собственно, этот мир свернул от основного пути в тот момент, когда сформировались эти самые жилы, но это дела давно минувших дней, которые Савелия волновали мало. Мол, захочу, сам прочитаю, тем более что библиотека в замке огромная, и ей может позавидовать даже императорская библиотека. Но это в том случае, если императору кто-то скажет, что у нас такая большая библиотека, естественно.

Итак, энергетические жилы. Всего их в мире тридцать, и на каждой когда-то стояли замки. «Блуждающие замки», если быть точным. Они появились вместе с жилами словно из ниоткуда и стояли этакими стражами, не дающими кому бы то ни было завладеть энергетическими жилами.

Но это было раньше. Сейчас замков осталось всего четырнадцать, и бесхозные жилы перешли государствам, на территории которых расположены. Но есть нюанс: жилы, над которыми не стоит замок, начинают отдавать в разы меньше энергии. Поэтому замки находятся на особом положении и под охраной. Опять-таки, к этому правители пришли не сразу, а постепенно, когда маги Академий изучили этот феномен.

Проблема пришла, откуда не ждали. Как оказалось, чтобы замок нормально функционировал, ему нужен хозяин. Савелий не знает, как это связано, но вот так. При этом замки довольно привередливы в этом плане: если род, владеющий замком, по каким-то причинам пресекался, как это произошло с Минаевыми, то «Блуждающий замок» срывался в другой мир.

У него была неделя, чтобы заманить идиота, то есть, нет, конечно, чтобы пригласить кандидата на роль хозяина. Требований было немного. Это должен быть сирота, не связанный семьёй и какими-то серьёзными обязательствами со своим миром. Ну и не дурак, само собой.

Замки исчезали нечасто, но случалось. Если за неделю не удавалось найти жертву, то есть хозяина, разумеется, хозяина, замок проваливался в Астрал, этакий отстойник для разной магической и сверхъестественной хреномути.

Четвёртому замку повезло: в последний день явился вполне подходящий экземпляр, и вот он вернулся на своё законное место.

– Что значит, хозяин замка? – хмуро спросил я.

– То и значит, – Савелий посмотрел на меня и зевнул. – Хозяин, владелец, тут нет двойного трактования. Минаевы в своё время немало земли оттяпать смогли, так что поместье прибыльное. Потомственное дворянство опять же.

– Ещё скажи, что титул у меня есть, – я нервно хохотнул, посмотрев на раскрытую книгу, лежащую передо мной.

– Ага, помечтай, – кот лёг и закрыл глаза. – Нет, ну, может быть, выслужишься когда-нибудь, барона получишь, но только вряд ли. Хозяевам «Блуждающих замков» титулы обычно не дают. Они и так не бедствуют.

– Чем я буду заниматься? – спросил я кота.

– Да чем хочешь. Ты же частный детектив? Вот и зарегистрируйся как частный детектив, если тебе скучно. Здесь такие ребята имеются. Это тебе уполномоченный объяснит, когда примчится подробности выяснять. Но пока сообразят, пока приготовятся… Надо будет сегодня в Матвеевку смотаться, пожрать чего-нибудь купить. С дворецким опять же встретишься, и вместе решите, что делать со слугами будете. Замок большой, работы всем хватает. Да и людей нужно уже в известность поставить, а то, поди, как на иголках сидят, – и кот снова зевнул.

Слуги успели уйти из замка, когда тот переместился. Замок их предупредил заранее. Так уж получилось, что люди этого мира не могут переходить в другие миры. Смерть для них наступает не слишком приятная. Проходить могли вслед за замком «ходящие». Такие, как «эта сука Наташка Беркутова, в замужестве Минаева». Савелий просто ядовитой слюной брызгал, когда о Наталье Павловне говорил. Это она ранила его, когда Савелий близко к воротам подошёл, чтобы посмотреть поближе на незнакомый мир.

Кот настолько неадекватно на неё отреагировал, что я решил пока у него о дамочке не спрашивать. И так очень много информации, мне бы её переварить.

Последнее, что я спросил у Савелия, кто он, мать его такой, и почему я его слышу. На что кот ответил, что он Хранитель замка. Он осознал себя в тот момент, как замок появился над жилой. На вопрос, что входит в функции Хранителя, он сказал, что не моё собачье дело, но потом, видя мою физиономию, нехотя ответил, что постепенно он мне всё расскажет, но не сейчас, потому что я всё равно уже ничего не усваиваю. А вот почему я его слышу, на этот вопрос не мог ответить никто. Раньше такого никогда не случалось, и нигде в Хрониках, включающих описание всех замков, ничего подобного не было прописано.

– Так, ладно. Пойду до этой, как её, Матвеевки пройдусь. А то жрать что-то охота. А машин здесь, случайно, нет?

– Случайно есть, но они не на бензине работают. Вот появится у тебя начальник гаража, вот тогда он тебе всё объяснит. А пока пешком прогуляемся, здесь недалеко, – ответил кот и, соскочив с кресла, направился к выходу из библиотеки. Мы сюда переместились, когда поняли, что сидеть на лестнице не совсем удобно.

Я же встал, потянулся, разминая немного затёкшие мышцы, и направился вслед за Савелием.

Библиотекой заканчивался просторный левый коридор на первом этаже. Она была огромной и занимала почти все крыло. Но кроме неё в этом крыле был расположен кабинет и малая гостиная, которую Савелий назвал зелёной. Остановившись напротив дверей, за которыми располагался кабинет, кот указал на неё лапой.

– Деньги поищи. Марк вечно заначки делал на всякий случай. Даже в твоей деревне нам вряд ли кто просто бесплатно что-то даст. К счетам ты по идее должен допуск получить после легализации. Но когда все документы по инстанциям пройдут. А до этого нам кушать что-то нужно будет, – заметил кот.

– А почему здесь нет еды? – я нахмурился. – Только не говори мне, что в таком замке нет запасов.

– Ну, почему же нет, запасы есть. Крупы там разные, мука, что там ещё, колбасы. Но слуг-то тоже нет, и до легализации ты не сможешь их вернуть. Им же контракт надо подписывать, а твои полномочия ещё не подтверждены. Это, конечно, формальность, но клятву верности пылающей крови без неё не примешь…

– Так что ты мне голову морочишь? – перебил я его. – Раз крупа с мукой есть, значит, переживём! Я что, сам кашу не смогу себе сварить, да и тебе заодно?

– Чего? – Савелий уставился на меня. – Ты что, сам себе еду готовишь?

– Обалдеть, – я потёр лоб. – Представь себе. Ты, кстати, ешь нормальную еду?

– Нет, мышей ловлю, тем и питаюсь, – огрызнулся кот. – Но в деревню всё равно сходить надо. Людям показаться. С дворецким опять же переговорить.

– Да, сам знаю, – я махнул рукой и раздражённо открыл дверь кабинета. Здесь было немного жутковато и по-мужски функционально. – Где он деньги хранил?

– В ящике стола посмотри, – посоветовал кот. – Можно, конечно, в сейфе, но я не помню, где ключи.

– Отлично, – я выдвинул ящик. Похоже, работой последний Минаев себя не особо утруждал. В ящике лежало несколько конвертов, пачка бумаги и купюры. Полюбовавшись портретом бородатого мужика в короне, я посмотрел на кота. – Здесь что-то около пяти сотен. Нам хватит?

– Да, вполне, – отозвался Савелий и вышел из комнаты, показывая, что надо идти, а изучить всё я могу и потом.

Из чистого любопытства я заглянул в Зелёную гостиную. Это была светлая мебель, очень стильная и красивая. Бежевые шторы на окнах, обои на стенах тоже бежевые. Зелёного здесь не было ничего. Вообще. Даже захудалый фикус не стоял в углу.

– Зелёная гостиная, – пробормотал я. – Логично, чего уж тут.

Даже не пытаясь пока разобраться, почему гостиная названа «Зелёной», я поспешил к выходу. Савелий прав. Нужно пока взять себя в руки. Рефлексией я займусь, пожалуй, ночью, а пока меня ждёт деревня, и кто-нибудь должен приехать, чтобы зарегистрировать меня как нового налогоплательщика. Вот на этих моментах и нужно пока сосредоточиться.

Глава 5

У ворот Савелий остановился. Он долго смотрел на решётку, а потом повернулся ко мне.

– Через два дня – первый день полнолуния. Охраны пока нет, а защитный контур ты не сможешь поставить, потому что, даже если ты, Андрюша, и маг, то пока это в тебе никак не проявилось, – кот поскрёб за ухом.

– И что? – я, нахмурившись, смотрел на кованую решётку. Сюда бы пост охраны, конечно, не мешало бы поставить. Но я пока в этом мире чужой человек, поэтому придётся первое время как-то самостоятельно обеспечивать свою безопасность.

– Оборотни, – мрачно ответил Савелий. – Среди них, знаешь ли, не совсем законопослушные попадаются. Есть и такие, кто прививку не ставит и предпочитает «сливаться с природой». Нигилисты от мира тёмных тварей. Их, конечно, можно без жалости мочить. Правда, мне не очень понятно, кто может испытывать жалость к несущейся на тебя обезумевшей от жажды крови твари, но всяких извращенцев хватает. Только ответь мне, Андрюша, как родному, ты хочешь бегать по этой замечательной лужайке, отстреливаясь от оборотня?

– Зачем мне это делать и за каким чёртом какому-то оборотню приспичит сюда прийти? – я скептически посмотрел на него.

– Не знаю, всякое может быть. Вот я и говорю, надо как-то укрепить ворота. Серебро какое-нибудь повесить, что ли, – задумчиво ответил кот.

– Угу, чтобы потом отстреливаться не от оборотня, а от любителей лёгкой наживы, – я усмехнулся. – Которые обязательно сюда завалятся просто чтобы посмотреть, кто здесь такой дебил серебро на ворота вешает. Лучше то же серебро на пули пустить, если уж на то пошло. А ещё лучше в доме забаррикадироваться и не лезть на рожон.

– Нет в тебе духа авантюризма, Андрей, – проговорил Савелий.

– Авантюризма во мне хоть отбавляй. Иначе меня здесь не было бы, – я протёр лицо руками. – Но надеюсь на то, что я всё-таки не безголовый рыцарь без страха и упрёка. Поэтому просто предпочту с оборотнями и другими драконами не встречаться. Пошли уже, мне ещё пули серебряные лить предстоит.

– Пули есть, не переживай, ничего лить не придётся, – и кот побежал к калитке. – И всё равно, я чувствую себя без малейшей охраны беззащитным. Как в тот день, когда эта тварь, Наташка, хотела меня уничтожить, чтобы дарственной завладеть. Змея! И как Марк умудрился на ней вообще жениться?

– Так, постой, Наталья Павловна действительно Минаева? Но разве она, как вдова владельца, не имеет права на замок и земли? – я в который раз за день потёр лоб.

– Наташка имеет право только пойти нахрен! – ругнулся кот. – Она «ходящая», – добавил он неохотно.

– Я это понял, учитывая то, что ты ещё в этом мире успел с ней сцепиться, судя по твоим высказываниям, а развести меня она пыталась уже в моём, – выйдя из калитки, я внимательно посмотрел, как она закрылась. И могу поклясться, что её на мгновение окутало серебристым сиянием. Так, а это что? Не та ли упомянутая котом защита? – А-а-а, – я повернулся к нему, указывая на калитку, но Савелий меня не видел, убежав уже довольно далеко вперёд. – Понятно, – пробормотал я и поспешил вслед за своим помощником. Хотя такого помощника врагу можно пожелать. Знает ведь, гад, что я пока как слепой котёнок, и всё равно так себя ведёт. Наверное, мой намёк на кастрацию забыть никак не может, сволочь злопамятная.

Дорога, идущая через дубовую аллею, плавно влилась в довольно ухоженную гравийку, огибающую луга с высокой сочной травой. Выйдя из тени дубов, я оказался под палящим солнцем. Здесь было лето в самом разгаре, и я снял куртку, забросив её за спину. На мне сейчас была надета светлая рубашка, в которой меня ещё вчера валяли по полу мордовороты Шустова. Она была в пятнах, в том числе и кровавых, и мятая, как будто её кто-то тщательно пережевал перед тем, как я в неё облачился. Вот сейчас я как раз был похож на владельца огромного замка. Хоть мне до сих пор в это не верилось. Ну, ничего, приедут официальные лица, и разберёмся, что к чему, а пока я могу только идти за котом, понимая, что он вполне может оказаться плодом моего воображения.

Пока я шёл, раздумывая над несовершенством мира, точнее, всех миров, дорога вильнула в сторону, уходя от луга, забежала в рощу и принялась петлять между деревьями. Здесь хотя бы было не так жарко, как под палящим солнцем.

Остановившись на невысоком пригорке, я осмотрелся по сторонам. Ну, и где кот? Я вообще правильно иду или уже успел заблудиться?

– Эй, Савелий! – крикнул я и прислушался. Ничего, никаких намёков на голоса в голове, никаких звуков, выбивающихся из шелеста листвы и щебетания птиц. – М-да, неужели мне кот действительно привид…

Я не договорил, потому что именно в этот момент раздалось конское ржание, чья-то приглушённая ругань и истошные кошачьи вопли.

– Мяу-у-у, – завывал кот за ближайшими кустами так, словно с него сейчас живьём шкуру снимают.

– Да отцепись ты от меня, грязное животное! – вторил ему мужской голос. – Убью, тварь блохастая!

Так, а вот убийство единственного источника информации допустить никак нельзя. Перехватив куртку, я ломанулся прямо через кусты и выскочил на другую дорогу, которая вела куда-то вбок, почти под углом в девяносто градусов от ведущей к Матвеевке. На дороге стоял конь и смотрел куда-то вбок, а на обочине в это время молодой совсем парень, лет восемнадцати на вид, вскочил на ноги и, выхватив кинжал, кинулся на шипящего кота.

– Эй, парень, спокойно, – я бросился между ним и Савелеем. – Я тебя в какой-то мере понимаю и даже где-то сочувствую, тварь это добрая, не спорю. Но проблема в том, что это мой кот, и я не дам его просто так прирезать.

– А ты ещё кто такой? – заорал парень. – Уйди, а то я тебя с этой тварью сейчас рядком положу.

– Тише-тише, не надо нервничать, – я заметил на его шее длинную царапину. Да что он с Савелием не поделил-то? – И не надо себя переоценивать, иначе может стать мучительно больно.

Вместо ответа парень бросился на меня, а я швырнул ему в лицо свою куртку. Она была тяжёлая, кожаная, почти до колен. Да ещё и карманы в ней были не пустые. Парень растерялся, и я, воспользовавшись этим, выбил у него из руки нож, после чего легко крутанул куртку, выпутывая его из неё, и легонько приложил лбом о близстоящую берёзу. Несильно, просто чтобы он слегка остыл.

Сделав шаг назад, я поднял с земли и свою куртку. Всё это проделал, не спуская с мальчишки настороженного взгляда. А тот в это время развернулся и выкинул руку в мою сторону и пробормотал несколько слов, которые я не расслышал. С его пальцев сорвалось что-то, со стороны похожее на марево вокруг костра, когда словно воздух течёт и искажается, раскаляясь от жара тлеющих углей.

– Ты что творишь, твою мать! – я упал на землю, пропуская над собой этот странный поток и добавляя пятен на рубашку.

«Магия, – промелькнуло в голове, и это были мои собственные мысли, а не голос Савелия. – Кот говорил, что здесь есть магия. И, скорее всего, он имел в виду далеко не ярмарочные фокусы». А дальше пришла злость. Да что этот щенок себе позволяет? Он напал на моего кота, угрожал мне ножом, потом решил проверить на мне свою абракадабру, и мне что, всё это терпеть?

Парень снова начал что-то бормотать, но я уже вскочил и в два прыжка оказался рядом. Схватил его за шею и прижал к той же берёзе, об которую слегка стукнул до этого.

– Не вздумай, – прошипел я, надавливая на шею ещё сильнее и слегка приподнимая его, так что парень привстал на цыпочки. – Я тебя не знаю, ты меня не знаешь. Ещё раз попытаешься что-то такое отмочить, я тебя пристрелю, просто и без затей. Кивни, если понял.

Парень, до этого момента хватавший меня за руку, чтобы ослабить давление на горло, едва заметно кивнул, и лишь после этого я слегка ослабил хватку. Это против десятка опытных головорезов я ничего не мог сделать, но это вовсе не значило, что я совсем беззащитный неумеха. Работа у меня такая, мне нужно уметь за себя постоять.

– Ты пожалеешь, – прохрипел парень, хватаясь за шею, когда я его отпустил.

– Я уже жалею, что не прибил тебя, – раздражённо ответил я ему, отряхивая куртку и отмечая, что у мальчишки на коже остались синяки. Ничего, в следующий раз умнее будет. – Надеюсь, ты не идиот и не глухой, и больше не будешь нарываться. Савелий! Пойдём, быстро!

Я спиной чувствовал неприязненный взгляд парня. Но глупостей он больше не делал, и я, выйдя на дорогу, с которой не так давно свернул, позволил себе слегка расслабиться.

– Что он тебе сделал? – спросил я хмуро у идущего рядом кота. – Что ты так на него вызверился?

– На хвост наступил, – мрачно ответил Савелий. – Сижу я, значит, в кустиках, любуюсь ромашками, а тут этот… На хвост наступил, ещё и штаны спускать начал, извращенец!

– А, так вы одни кусты не поделили, – я протёр лицо. – Господи, куда я попал?

– Вот не надо этого… не надо… – начал кот, но я его перебил, рявкнув так, что он подпрыгнул.

– Хватит! Ты обещал мне помогать, вот и помогай, а не болтайся по кустам с сомнительными юнцами! Почему мой портрет оказался в галерее?

– Не знаю, – немного подумав, неохотно ответил Савелий. – Так не должно было случиться. Портреты появляются после официального вступления в права владения. Это необъяснимый факт из области фантастики. Как и тот, почему ты меня слышишь. Да, а ты зачем Генкин кинжал с собой прихватил? В качестве трофея или как компенсацию за моральный ущерб?

– Какой кинж… Твою мать, – я остановился, тупо глядя на рукоять кинжала, торчащего у меня из-за ремня. – Так, Андрюша, соберись уже! – пробормотал я, вытаскивая своё новое приобретение.

Похоже, я его поднял с земли, приняв за обычный нож, когда забирал куртку. Явно дорогая вещь: отличное качество стали, чеканка, возле гарды два камня, подозрительно напоминающие драгоценные, или в крайнем случае, полудрагоценные. Я плохо разбираюсь в камнях, но, когда я глядел на тёмно-красные грани, в голову приходили исключительно рубины.

– Это накопители магической энергии, не просто красивые камешки, – Савелий заметил мой интерес к камням и решил пояснить. – Для тебя толку от них нет, но зато красиво, да, не без этого. Ножны только нужны, а из-за этих турмалинов универсальные не подойдут.

Ага, значит, не рубины. Интересно, а турмалин – это драгоценный камень или не очень? Чёрт, – я глухо рассмеялся, всё-таки ещё никак не могу прийти в себя. Соберись, Андрей! Постенать и ночью сможешь, в подушку, а пока соберись! Так, стоп. Что там Савелий сказал?

– Генка? – я посмотрел на кота. – Ты сказал, Генка? То есть, ты этого мальчишку знаешь?

– Конечно, знаю, – фыркнул Савелий. – Единственный сын и наследник графа Макеева, соседа нашего. И вообще, он, между прочим, по твоим землям как у себя дома гулял, вон кустики метить собирался. Ты имел право ему башку открутить, но пожалел, чего уж там. Добрый ты человек, Андрей, жалостливый. Другой бы на твоём месте, как только Генка зеркальную волну в него пустил, точно его башку в красивой упаковке папаше выслал бы курьером. Ну да ладно, мы из тебя этот ненужный и часто вредный гуманизм выбьем, ты не переживай.

– Да я и не переживаю. И вряд ли позволю что-то из себя выбивать, – рассеянно ответил я, переваривая крупицы информации и пытаясь из них создать цельную картину.

– Вот, запомни этот настрой. Он мне очень нравится, – заявил кот и замолчал.

Я тоже не спешил продолжать расспросы, мне нужно пока с тем, что имеется, определиться. Вот так, в тишине, мы и подошли к деревне Матвеевке.

Деревня – это было совсем не то слово, которым можно охарактеризовать увиденное. Скорее, населённый пункт, представший передо мной, напоминал большое село. Причём село зажиточное. Добротные дома, хорошие дороги, фонари. Правда, я не заметил проводов, идущих к фонарным столбам, но решил пока не обращать на это внимания.

Так, и куда мне идти? Пока я думал, желудок решил за меня, громко заурчав. Жрать охота. Надо найти какую-нибудь забегаловку и поесть, заодно немного в ценах сориентироваться. Может, Савелий зря меня пугает, и тех денег, что удалось в столе найти, хватит надолго.

Мимо шла девушка, одетая вполне привычно: брюки, белая блуза, на ногах туфли. Я сделал шаг вперёд, слегка заступая ей дорогу.

– Простите, а где здесь, хм, можно поесть? – наконец я нашёл подходящее слово, ведь что-то мне подсказывало, что слово «кафе» здесь не в ходу.

– Трактир, что ли? – она внимательно посмотрела на меня, словно пыталась что-то разглядеть. Не увидев ничего, на её взгляд, достойного внимания, девушка махнула в сторону двухэтажного дома, стоящего неподалёку. – Так вот он. А вы…

– А я ничего здесь не знаю, приехал издалека, – ответил я ей, улыбнувшись. Девушка в ответ пожала плечами и пошла дальше по своим делам. Я же направился прямиком к этому трактиру.

Внутри народу было немного, и мы с Савелием прошли прямиком к стойке. Бармен, или, может быть, сам хозяин, с угрюмым видом что-то писал в огромном гроссбухе. Подняв на меня взгляд, он осмотрел меня с ног до головы, а потом немного перегнулся через стойку и заявил:

– С животными нельзя.

– Сам ты животное! – Савелий выгнул спину и зашипел. – Андрей, скажи этому гамадрилу, что он сам животное!

– Нам бы поесть, – примирительно произнёс я, садясь на стул и кидая куртку на соседний. – И кот не помешает, обещаю.

– И всё же с животными нельзя, парень, – трактирщик покачал головой.

– Ну, хорошо, – я потёр шею. – А с собой завернуть можно?

– А не проще эту наглую гадину пнуть на улицу? Я же супа тебе завернуть не смогу, – он скептически посмотрел на меня, потом на кота.

– Ну что же теперь поделать, – я развёл руками. – Как-нибудь без супа перебьюсь.

Пробегавшая мимо официантка так на меня посмотрела, будто я сейчас сказал что-то кощунственное. Как так, обедать без супа? Ну вот так, милая. Я вообще в последнее время одними бутербродами питался, так что, нормально всё.

– Нет чтобы кота на улицу выкинуть, – бармен покачал головой, а я подхватил Савелия, который явно был настроен разобраться с наглым мужиком, и прижал к себе, шёпотом сообщив, что планы о походе к ветеринару всё ещё актуальны.

– Все так и норовят бедного котика обидеть, – буркнул Савелий и застыл у меня на руках неподвижной статуэткой.

– А ты откуда? – спросил всё-таки хозяин, вытаскивая холщовую сумку и начиная наполнять её едой.

– Да, так, проездом, – ответил я уклончиво, а потом решился. – Замок-то объявился, как посмотрю.

– Объявился, – трактирщик махнул рукой. – Скоро хозяева новые должны прибыть. Даже интересно, кого на этот раз принесло. Минаевы-то важные были. К ним на хромой кобыле не подкатишь. Но в дела особо не лезли, им главное, чтобы налоги платились. Марк-то всё по балам, да по бабам… Эм, – он замолчал, посмотрев на меня с философским видом.

А потом осмотрел ещё раз, более внимательно. Перегнулся через стойку и рассмотрел мою куртку, явно необычную для этого мира. Его взгляд остановился на кинжале без ножен, а потом переместился к наплечной кобуре. Моргнув, он отодвинул сумку в сторону. Пробегающая в обратном направлении официантка замерла. Похоже, до них только что дошло, кем мог оказаться этот странный, незнакомый, плохо одетый мужик с котом под мышкой.

– А вы чего это, ваша милость, сразу не представились? – тихо, слегка наклонившись ко мне, почти доверительным шёпотом спросил трактирщик.

– Да вот так получилось, – тоже прошептал я, нагнувшись, а потом выпрямился и нормальным голосом произнёс: – Андрей Громов. Михайлович, – немного подумав, добавил я, насмешливо глядя на стоящего за стойкой задумчивого мужика.

– Пётр Семёнович Краснов. Хозяин таверны «Весёлая свинка», – автоматически представился трактирщик и снова замолчал, глядя на меня.

– Я всё ещё хочу есть, Пётр Семёнович, – сказал я, возвращая его на грешную землю из тех сфер, куда он, похоже, улетел, не зная, что от меня ждать.

Краснов встрепенулся, но его взгляд постоянно останавливался на моей грязной рубашке, и он постоянно отводил взгляд, словно видел что-то неприличное. Девчонка-официантка, кстати, куда-то сбежала, но я не стал заострять на этом факте внимание, мало ли какие дела у неё образовались.

Когда сумка была собрана, он протянул её мне, не говоря ни слова. Мы смотрели друг на друга, и я, если честно, чувствовал себя идиотом.

– Сколько с меня? – наконец спросил я, когда мне надоело играть в гляделки.

– Эм, – в который уже раз протянул трактирщик, – двадцать четыре рубля, семнадцать копеек, – сообщил он, прекратив набивать позиции на кассовом аппарате.

Я вытащил найденные деньги и отсчитал двадцать пять рублей. Заплатил, конечно, довольно много, учитывая, что у меня всего пять сотен и непонятные перспективы. Ну не турмалины же из кинжала трофейного выковыривать и продавать.

Ну хотя цены в кабаках всегда приличные, и пожрать в таких заведениях выходит дороже, чем готовить самостоятельно, так что надо экономить. Посмотреть, что из продуктов есть в замке, и покупать не готовую еду, так всё-таки будет дешевле. Кто его знает, сколько времени займёт моя легализация. А желудок, тварь такая, хорошего не помнит, быстро забывает, что его кормили не так давно.

– Ваша сдача, – Краснов высыпал передо мной мелочь, а я кивнул на кассу. Старую, допотопную, я такую в фильмах иногда видел.

– Чек мне дайте, Пётр Семёнович, – он слегка вздрогнул, но я пояснил. – Не то чтобы я вам не доверял, но мне нужно начинать ориентироваться в ценах.

– Да, конечно, – касса звякнула, и он протянул мне довольно длинный чек. Я небрежно сунул его в карман. Дома буду разбираться.

Как только последняя мысль промелькнула в голове, я с удивлением отметил, что называть замок домом – не вызывает во мне отвращения. Наверное, это опять какое-то воздействие. Точечное.

Чуть слышно ругнувшись, я скинул молчавшего Савелия на пол, забрал с прилавка сумку и слез с высокого барного стула. Когда я уже поворачивался к двери, колокольчик звякнул, и в таверну ворвался высокий мужчина с породистым лицом и очень прямой спиной. Из-за него высунулась девчонка-официантка и указала на меня.

– Вот он, Валерьян Васильевич, – и тут же убежала куда-то, подозреваю, что в сторону кухни.

Я невольно нахмурился, а Валерьян Васильевич ринулся в мою сторону. Остановившись в пяти шагах, он медленно осмотрел меня с головы до ног, потом посмотрел на кота и выдохнул, как мне показалось, с облегчением.

– Ну, наконец-то, – сказал он и поклонился мне. Наверное, поклонился. Я не знаю, не разбираюсь в подобных тонкостях, но кивок головой можно было принять именно за неглубокий поклон. – Савинов Валерьян Васильевич. Я ваш дворецкий. Точнее, был дворецким у Марка Анатольевича. Вы не откажетесь поговорить со мной?

– Нет, не откажусь, – я указал на дверь. – Поговорим по дороге в замок, не возражаете? Я со вчерашнего обеда ничего не ел, а здесь с котами нельзя, так что…

И я направился к двери. Савелий побежал впереди меня, гордо задрав хвост, и последнее, что я услышал перед тем, как выйти из таверны, был вопль Краснова о том, что я неправильно всё понял, и что это правило ко мне и к моим животным не относится.

Глава 6

Мы вышли за пределы посёлка и пошли в направлении замка. Некоторое время шли молча, но как только показались первые деревья рощи, Савинов нарушил молчание.

– Вы уже думали на счёт слуг, Андрей Михайлович?

Надо же, он уже узнал, как меня по имени-отчеству величают. Но, скорее всего, девчонка ему рассказала, которая прибежала так оперативно. Покосившись на шедшего рядом дворецкого, на его невозмутимое лицо и идеально прямую спину, я честно признался:

– Нет, я не думал насчёт слуг. Я вообще ни о чём не думал. Для меня всё это… Всё это слишком, – и я провёл рукой по лицу.

– Я понимаю, – после минутной паузы произнёс Савинов. – Я также понимаю, что процесс вашей легализации может затянуться… Может быть, я покажусь вам слишком назойливым, но позвольте мне перебраться в замок. Платить мне за это время не нужно, – он замахал руками, когда увидел, что я хочу возразить. – Просто я смею надеяться, что смогу помочь вам адаптироваться, а также убедить вас, что слуги вполне надёжны и их можно будет спокойно приводить к присяге после вашей легализации. Поймите, Андрей Михайлович, семьи многих из этих слуг вот уже несколько поколений служат хозяевам этого замка, и семья вашего покорного слуги в том числе. Замок большой, вам будет сложно поддерживать в нём хотя бы подобие порядка. Ведь магией, как я понимаю, вы не владеете.

– Правильно понимаете, – я посмотрел на бежавшего впереди Савелия. После делёжки кустов с наследником графа Макеева кот не спешил убегать, оставаясь постоянно у меня на виду. – Почему кот – Хранитель? – спросил я, и от неожиданности вопроса дворецкий впервые слегка растерялся. – Что он хранит?

– Замок? – неуверенно спросил Савинов. – Я не знаю, Андрей Михайлович. Я даже не знал, что кот является Хранителем. Он просто всегда жил в замке. Сколько я себя помню. А вы откуда узнали такие интересные подробности?

– Он сам мне сказал, – ответил я рассеянно, перехватив поудобнее сумку. Немного подумав, сунул в неё сверху куртку и закинул за плечо. Нести всё равно было неудобно, но так хотя бы нагрузка более-менее была распределена.

Дворецкий молчал, и я повернулся в его сторону, заметив странный настороженный взгляд. Ага, похоже, я ляпнул что-то не то. Ах да, Савелий же говорил, что никто из хозяев замка не мог его слышать. Похоже, Валерьян Васильевич считает меня психом. Возможно, психом буйным, вон как пару шагов в сторону сделал.

Но всё равно идёт рядом, не пытается развернуться и двинуться назад, чтобы сообщить радостную новость о том, что новый хозяин замка, так, слегка не в себе, поэтому не надо надеяться на хороший исход для всех них. И лучше начинать искать другую работу. С другой стороны, даже психу слуги понадобятся. Я действительно ничего не смогу сделать с этой громадой, которую я пока не научился стопроцентно называть домом.

– Забудь, что я сказал, – наконец произнёс я, отворачиваясь от дворецкого и глядя на дорогу.

– Это сложно забыть, – пробормотал Савинов. – А вы правда его слышите, или это… – он покрутил рукой в воздухе, видимо, пытаясь изобразить галлюцинации.

– Знаешь, я не уверен, – и я снова покачал головой. – Но, с другой стороны, откуда бы я знал некоторые нюансы, если бы он мне о них не рассказал?

– Я не уверен, но в ваших словах есть зерно истины, – ответил дворецкий.

– Да, кстати, что такое точечное воздействие? – я решил уточнить несколько особо непонятных моментов.

– Если не ошибаюсь, то это что-то из ментальной магии, – задумчиво произнёс Савинов. – Точечное воздействие на разум, заставляющее делать определённое действие, даже если оно нелогично и противоречит здравому смыслу.

– Спасибо, – протянул я.

Вот же змея! Эта… эта… Наталья Павловна, в общем, похоже, действительно погнала меня на ночь глядя в замок. На что рассчитывала только? Судя по тому, что говорил Савелий, она должна была вернуться вслед за замком сюда, в этот мир. А раз так, то я её обязательно найду, и мы очень вдумчиво побеседуем. Правда, то, что я творил в самом замке, наталкивает на мысль, что воздействий было несколько, но кто…

– Савелий! – крикнул я, не обращая внимания на скепсис в глазах дворецкого. Кот остановился и медленно обернулся, смерив меня презрительным взглядом.

– Ты понимаешь, как выглядишь, Андрюша, обращаясь ко мне вслух? – прозвучало в голове. – Можешь мысленно задать вопрос, я услышу его, если он обращён ко мне.

– Это будет выглядеть ещё более шизофренично, – пробормотал я, но постарался сформулировать мысленно вопрос. – Ты, случайно, сам не оказал на меня точечного воздействия? А то я как-то слишком резво бросился тебе помогать, вместо того чтобы застрелить? Потому что в той ситуации как раз это было бы логично и рационально.

– Андрюша, я кот! Если бы я мог применять дар, то неужели я позволил бы Генке практически опозорить меня? – фыркнул Савелий, а потом неохотно добавил: – Это мог сделать замок. Когда он перемещается, то приобретает ряд интересных свойств. Собственно, поэтому хозяев выбирает где придётся, чтобы, если нужно, слегка подтолкнуть особо нерешительных к осуществлению определённых действий. Здесь он ничего такого сделать не может, оставаясь всего лишь замком. Но, он, скорее всего, слегка приглушил тебя, чуть-чуть притупил чувствительность. На время, не беспокойся, чтобы ты воспринял окружающую действительность, а не прыгнул с башни головой вниз. Прецеденты случались, знаешь ли.

– Замечательно, – я возобновил движение. Савинов шёл рядом и молчал, только время от времени бросая заинтересованные взгляды уже на Савелия. – А в чём смысл хозяина? – задал я самый главный для себя вопрос. – Что я должен делать? Почему всё так сложно, вашу мать?

– Никто точно не знает, Андрей Михайлович, – дворецкий вздохнул. – Если разрешите, я выскажу предположение.

– Высказывай, – я сменил руку, потому что сумка была всё-таки тяжёлой, а этот слуга недоделанный ни разу не предложил мне помочь.

– У Блуждающих замков просто должен быть хозяин, вот и всё. И основатель рода обязательно должен быть иномирец. Это как-то связано с энергетическими жилами. Как – не знаю, – он развёл руками. – Наверное, об этом лучше всего спросить в какой-нибудь магической Академии. Но одно я знаю точно: хозяева замков занимаются кто чем хочет. Конечно, у основателя многое зависит от его прежних знаний и умений. Но встречаются и те, кто вообще ничем не занимается, как Марк Анатольевич, к примеру, – и он поджал губы. Видимо, вспоминать о последнем Минаеве ему не хотелось.

– Угу, я бы тоже хотел ничем не заниматься, только жить я на что буду? – задал я риторический вопрос, на который не ждал ответа.

И мне было очень интересно, будет ли здесь востребована моя профессия? Понятно, что нужно будет учиться. Во всяком случае, законы изучить, но сам факт, смогу ли я открыть частную практику? А это порождало миллион дополнительных вопросов: где открывать офис, где получать разрешения, какая в этом мире есть аппаратура, и есть ли она вообще, если все направо-налево пользуются магией?

Обдумав последний вопрос, я пришёл к выводу, что на меня воздействовали куда глубже, чем говорил Савелий. Потому что я практически ничему не удивляюсь. А надо бы, по-хорошему.

Тем временем мы подошли к воротам замка. Я даже не заметил, как за рассуждениями прошёл два километра.

– Так что вы решили насчёт меня, Андрей Михайлович? – терпеливо спросил дворецкий, останавливаясь возле калитки.

– Валерьян Васильевич, даже не знаю, что вам сказать, – я опустил сумку на землю и потёр руки, чтобы немного разогнать кровь. В пальцах неприятно закололо, и я непроизвольно поморщился. Савинов, увидев мою гримасу, нахмурился, видимо, приняв её на свой счёт. Я же поспешил объясниться. – Пойми, я не уверен, что себя смогу прокормить, не говоря уже о штате слуг. Потому что, как ни крути, а я не Минаев, и вряд ли мне вместе с замком перейдут их счета.

– А чем вы планируете заниматься, если не секрет, чтобы прокормиться? – Савинов что-то напряжённо обдумывал. – Это кроме того, что у вас обширное имение, включающее три деревни, не считая Матвеевки. Часть налогов и рента с фермеров-арендаторов в любом случае будут перечисляться именно на ваши счета. Не могу судить, насколько это много, я не видел расчётных книг, но, подозреваю, что прокормиться хватит. Так чем вы планируете заниматься, кроме как жить на ренту?

– Я был в своём мире частным детективом, – снова подхватив сумку, я открыл калитку. – Частный сыск – это…

– Это очень прибыльно, – Савинов удивлённо посмотрел на меня. – С чего вы взяли, что не сможете содержать дом, как он того требует?

– М-да? – вот теперь я удивлённо смотрел на него. – Так, не будем забегать вперёд. В любом случае, у меня пока нет лицензии, но есть большие сомнения в том, что я её легко получу. Я не смогу тебе платить первое время. Ты всё ещё хочешь остаться?

– Я, пожалуй, рискну, если вы не возражаете, – и дворецкий подошёл к калитке, протянув к ней руку, но не касаясь. – Клянусь хранить верность новому хозяину Блуждающего замка, Громову Андрею Михайловичу, его семье и потомству. И пусть моя собственная кровь восстанет против меня, если я предам клятву на словах и даже в помыслах.

Он произнёс клятву очень буднично, словно эти довольно страшные слова на самом деле ничего не значили. От калитки вверх взметнулся оранжевый всполох, обвил его запястье на какое-то мгновение, а затем нырнул обратно в металлические прутья, окутав их слабым сиянием.

– Беру свои слова обратно насчёт защиты, – раздался в голове голос Савелия. – Но от оборотней она всё равно не защитит. Нужен защитный купол. Или охрана! И вообще, пойдём быстрее, я жрать хочу! Меня ранили, между прочим, мне нужно восстанавливаться.

– Мышку поймай, – перебил я наглого кота. На этот раз мне удалось ответить ему мысленно, не привлекая внимание Савинова, который в этот момент потирал запястье.

Он отнял одну руку, и я с удивлением увидел, как на коже проступает изящная вязь татуировки. Словно несколько дубовых листков, сцепившись друг с другом, образовали странный, но довольно притягательный браслет.

– Я не жру мышей! Варвар чёртов! Сам их лови, если так хочется! – и кот, задрав хвост, побежал к дому. Я же только головой покачал и повернулся к дворецкому.

– Это было обязательно? – и я кивнул на его запястье.

– Разумеется, – он даже губы поджал. – Как ещё вы будете уверены в абсолютной преданности и полной лояльности ваших слуг?

– Действительно, как? – я закрыл калитку и пошёл к дому. – Но ты молодец, показал мне весьма наглядно, что договоры здесь не в моде.

– Любой договор можно нарушить, – чопорно сообщил теперь уже мой дворецкий. – А от клятвы пылающей крови, которую засвидетельствовал сам замок, может освободить исключительно смерть. Если вы женитесь, и у вас появится наследник, то исключительно моя смерть сумеет разорвать клятву. И да, когда с наших рук пропало клеймо Минаевых, мы сразу поняли, что замок готовится переместиться, и покинули его, решив пересидеть в Матвеевке.

– Так, показывай, где здесь кухня, – заявил я, как только мы вошли в прохладный холл. – Я мало успел здесь осмотреть, а блохастый прав, есть хочется так, что живот уже к спине прилип. Заодно покажешь, что из запасов еды у нас есть.

– Эм, – протянул Савинов, – а вот с последним, есть небольшая проблема.

– Какая проблема? – спросил я, и в глубине души шевельнулось весьма нехорошее предчувствие.

– Как бы помягче выразиться, – пробормотал Валерьян. – С голода мы не умрём, не переживайте, но наша еда будет отличаться завидным однообразием, если мы не начнём покупать продукты. Но пойдёмте, Андрей Михайлович, я вам сейчас всё покажу.

Кухня располагалась в крыле, противоположном библиотечному. Здесь, кроме огромной кухни, было множество складов. В подвалах в этом замке продукты не хранили. Это было неразумно, учитывая, что для овощей была предусмотрена отдельная кладовая со специальным микроклиматом и защитой от грызунов и насекомых. Вот только овощей в этой кладовой не было.

Как не было тех самых колбас и сыров, на которые я рассчитывал. Бросив сумку на стол, предварительно вытащив из неё куртку, я повернулся к Савинову.

– А что есть? – спросил я, бросая куртку на стул.

– Разумеется, – в его голосе прозвучала ирония, и он открыл передо мной дверь в очередную кладовую, в которой в мешках стояла… гречка?

Несколько мешков отборной, крупной и чистой гречки. Здесь также было немного муки, и всё на этом. Я пару раз моргнул и бросился проверять остальные кладовые. Ничего, пусто. В одном из холодильных шкафов обнаружилось немного сала и копчёностей, и всё на этом. Сев на стул, я вопросительно посмотрел на Савинова. Неужели у последнего Минаева настолько плохо шли дела, что он не мог позволить себе нормальную еду?

Валерьян Васильевич тяжело вздохнул, сел на соседний стул, предварительно испросив у меня разрешения. Потянувшись к сумке, он принялся выкладывать из неё на стол то, что я, надо сказать, весьма предусмотрительно купил в трактире.

– Марк Анатольевич был весьма одиозной личностью и весьма увлекающейся, – начал говорить Валерьян, не глядя на меня. – В последние два года своей жизни он увлёкся раздельным питанием. Ну, как он это понимал. При этом никаких других продуктов, кроме выбранных, в доме не должно было быть. Вообще никаких. За этим Марк Анатольевич следил очень бдительно. Перед его кончиной у нас был месячник гречки. Кроме неё можно было делать пресный хлеб, и всё на этом.