Занимательная некромантия. Сердце демона

Занимательная некромантия. Сердце демона.

Аннотация:

Казалось, у неё есть всё: богатый красивый дом, любящие мать и отец, заботливые братья, блестящее образование. Элизабет Ро можно было бы назвать принцессой, родившейся с одной-единственной целью – получать в этой жизни всё самое лучшее.

Да, наверное, так и было бы, если бы не одно «но». Родилась эта девочка в сильнейшем роду некромантов королевства и как-то так вышло, что она оказалась единственной, у кого этого самого дара не оказалось. То, что для неё никогда не было проблемой, вдруг стало таковой для её отца.

Что произойдёт, если кто-то решит изменить судьбу в угоду своим желаниям? Ничто не даётся просто так, и как ударит Фортуна за такую вольность? Сможет ли Лиз потеряв всё, найти себя? Любовь?

ПРОЛОГ.

Несмотря на ясное солнечное утро, в комнате царил полумрак. Внутрь дорого обставленного кабинета, сквозь плотно задернутые шторы, проникали лишь жалкие клочки света. В воздухе слышался аромат дорогого табака, бренди и тёплого дерева. Эдвард Ро не был тем, кто злоупотреблял выпивкой, но у него был каждодневный ритуал, когда он позволял себе выкурить любимую сигару за бокалом столь же любимого напитка. С годами эта привычка приобрела ощутимый аромат, который казалось въелся в стены этого места.

– Эдвард, – тихий женский голос нёс в себе умоляющие нотки, – прошу тебя, одумайся! Я умоляю тебя, – женщине не удалось подавить тяжелый вздох.

Сейчас Патрисcия Ро, светская львица Роаны, всегда безупречная с головы до ног, выглядела как-то по-особенному жалкой. Её годами вышколенная осанка словно не выдержала того бремени, что на неё взвалили, согнув женщину точно древнюю старуху. В уголках губ вдруг показались глубокие морщины, что обозначили всю степень её отчаяния. Она, как и всегда, сидела на краешке стула, вот только совсем не выглядела той, кем привыкли считать её все вокруг. От безупречной стервы не осталось и следа.

– Мама права, – глубокий мужской голос, уже давно не принадлежавший юноше, вдруг неожиданно придал сил Патрисcии, и она резко выпрямилась, прямо взглянув в глаза нежданному соратнику. – Лиз не создана для того, во что ты хочешь её втянуть.

– Не слушаешь меня, так прислушайся хотя бы к Алану! Он твой сын и ….

– Довольно, – жестко и резко ответил отец семейства.

Весь вид Эдварда Ро говорил о том, что он не тот человек, который станет терпеть возражения. Несмотря на то, что мужчина уже разменял шестой десяток, на вид ему было лишь немногим за тридцать. Широкоплечий и высокий, идеально уложенные русые волосы, ясно-голубые глаза, прямой нос и волевой подбородок, который так хорошо подчеркивал качества этого мужчины, а именно его упрямство и решительность.

Эдвард небрежно достал золотые часы из кармана жилета, точно показывая собеседникам, что лишь тратит время на них, и тут же, убрав их обратно в карман, посмотрел на Патриссию.

– Не смей настраивать против меня моих же детей, – почти прорычал он. – То, что я делаю, всегда для их же блага.

Нижняя губа женщины предательски задрожала, а на глазах сами собой навернулись слёзы.

Она привыкла быть сильной. В их обществе по-другому было нельзя. Её побаивались в высших кругах Роаны. Любой, кто выходил в свет, уже знал, что с Патриссией Ро нужно дружить. Но только перед этим мужчиной вся её сила и стойкость превращались в прах. Ей никогда не победить его.

– Разве тебе недостаточно Джесси и Алана? – тихо спросила она. – Они твои сыновья и станут однажды опорой семьи. Ты же видишь их потенциал…

Похоже, этот разговор изрядно потрепал нервы хозяину кабинета. Не выдержав, Эдвард с силой ударил открытой ладонью по столешнице и зло посмотрел на супругу. Женщина вздрогнула так, точно под его ладонью оказалась её щека.

– Тебе прекрасно известно, чем именно меня не вполне устраивает Джесси, – сквозь сжатые зубы, почти прорычал он. – Что ты понимаешь в некромантии? М? Твой удел таскаться на бесконечные приемы, улыбаться всем подряд и не усложнять мне жизнь! Много ли я прошу?! Лесса! – крикнул он, в то время как Пати с силой сжала кулаки.

– Можем мы хотя бы сейчас обойтись без её присутствия? – зло прошипела она, не в силах сдержать гнев. – Это мои дети! И я всё ещё их мать, а не эта тварь…

– Предупреждаю тебя, Пати, ещё одно только слово, – как-то по-особенному вкрадчиво сказал Эдвард, взглянув на женщину исподлобья. – И тебе стоит не забывать благодарить эту, как ты выразилась, тварь, – многозначительно посмотрел он на жену.

Этот взгляд она знала, как знала и то, что за ним последует. Казалось, она не боится никого в этом мире, но стоит ему так посмотреть на неё… и прежней Патриссии уже не остаётся. Она просто та, кто не смеет ослушаться. Ничтожество у его ног. Как же она ненавидела себя за малодушие и страх. Как же она ненавидела его за то, во что он превратил её!

Тем временем дверь в кабинет отворилась, и внутрь вошла, без сомнений, самая роскошная женщина Роаны. На первый взгляд, она была одета скромно, как и полагалось личному помощнику: наглухо закрытая белая блузка с высоким воротником, черный жилет и простая юбка в тон. Но женщина шла, и казалось, словно с каждым шагом наряд на ней становится всё порочнее и откровеннее, пробуждая самые сокровенные желания в окружающих. Просто убранные волосы. Совершенно непримечательное лицо вдруг становилось единственным, самым привлекательным, желанным.

Патриссия видела, как её муж смотрит на эту женщину, и даже спустя столько лет ей было тяжело принять это. Их связь до сих пор не давала покоя душе. То, с чем она должна была мириться и принимать все эти годы, уничтожило все настоящие чувства к некогда любимому мужчине.

Тем временем Лесса маняще улыбнулась, точно кроме них двоих в комнате никого больше не было. Пати отметила, с каким вожделением её супруг смотрит в ответ. На неё он никогда не смотрел так. Она всегда была лишь… инкубатором для него.

Девушка подошла к Эдварду и тут же легко поцеловала его в губы, присев на подлокотник кресла.

– Ты звал меня? – прошептала она.

Эдвард плотоядно улыбнулся в ответ и заговорил:

– Однажды, Пати, я был на месте Лиз, – взглянул он сперва на жену, а потом и на сына. – И моему отцу предстояло сделать выбор: кем будет его ребёнок? Наш род первый среди некромантов королевства не потому, что у нас рождаются особенные дети, а потому, что даже если они совершенно обычные, мы знаем, как сделать их особенными, понимаешь? Даже если наш ребёнок по какой-то причине не способен жить, настоящий Ро сумеет найти способ вдохнуть жизнь в него.

Говоря эти слова, его взгляд ласкал женщину, что сидела перед ним, а широкая ладонь, никого не стесняясь, скользила по изгибам её тела.

Он встал из-за стола и подошел к окну, чуть отведя штору. Где-то там, внизу, точно в другом мире, сотканном из детства и солнца, прямо босиком по зелёной траве бегали двое детей. Даже не зная, что они двойняшки, было понятно, что они родные брат и сестра: Джесси, что умел улыбаться лишь рядом с сестрой и который родился с сильнейшим даром к некромантии, и Лизи – просто девочка, которая, точно маленькое солнышко, готова была согревать брата в лучах своей улыбки столько, сколько это было необходимо, лишь бы он улыбнулся в ответ.

И никто в целом свете, кроме четверых собравшихся в кабинете семьи потомственных некромантов, не знал, какие скелеты хранятся в шкафах благородного рода Ро.

ГЛАВА 1.

Какими тропами приходится брести, чтобы однажды найти своё счастье? У кого-то они ровные и незатейливые, кто-то просто получает от жизни всё, что захочет. А кому-то приходится идти долго и мучительно, не разбирая дороги, босиком по битому стеклу. И, сколько бы ты ни шел, это вовсе не гарантирует тебе счастливый финал.

Когда я думаю об этом, мне кажется, что я принадлежу именно к последней категории. Не то чтобы я была склонна к излишнему драматизму, но… К чему придумывать и приукрашивать, если моя жизнь, которая начиналась как ясное летнее утро, где, казалось, было всё для прекрасного солнечного дня, вдруг превратилась в промозглый осенний вечер?

Нет ничего хуже, чем надеяться на исполнение сказки в реальность. Несбывшиеся мечты – вот то, что убивает в нас веру в добро. Когда-то я верила, что они помогут мне найти себя. Глупая! Именно их осколки изрезали всё внутри так, что я больше не вижу снов.

Думаю, стоит начать с истоков, чтобы понять, о чем именно я говорю. Вернуться туда, где я, всё ещё беззаботная, излишне наивная и совершенно ничего не понимающая в жизни, просто принимала этот мир как нечто само собой разумеющееся. Там было куда больше смысла, чем осталось теперь…

Средняя школа Блэквуд, Королевство Роана.

– Чего уставилась, Джустина? М? Это ты надежда Роаны, будущий великий некромант!? А, по-моему, ты больше похож на придурка!

Я слышала голоса ненавистной мне шайки ребят, пока бежала по извилистым тропам школьного парка. И, к сожалению, я знала, кого именно они задирают сейчас. Мой брат действительно родился с огромным потенциалом. Это знали все. Отец возлагал на него большие надежды и не стеснялся об этом всячески упоминать. На самом деле моего брата звали Джастин, а в семье просто Джесси. Правда, было кое-что ещё, что выделяло его как будущего одаренного в некромантии: Джесси имел определённые странности. Он сторонился людей. Не любил начинать разговор или поддерживать беседу. Ребята считали его не от мира сего. Что ж, пожалуй, для них он таким и был. То ли дело я – сущая бездарность и по воле судьбы вынужденный телохранитель для того, кто был самым родным на свете для меня. Отец говорил, что по мере развития дара Джесси станет другим. Оставалось только надеяться, что так и будет, прежде всего ради самого брата. Ему было действительно тяжело взаимодействовать с окружающим миром.

– Отвали от него, Брайан! – заорала я, не успев толком вынырнуть из кустов.

Этой весной нам с Джесси исполнилось по пятнадцать лет. И, как любая девушка, я сильно прибавила в росте, в отличие от своих одноклассников и брата.

– О, Джустина, смотри, твоя спасительница тут как тут! Жду не дождусь, когда ты поступишь в Академию, куда бездарностям ход заказан, – с вызовом посмотрел на меня этот ненавистный рыжий мерзавец.

Брайан Верто и пятеро его дружков окружили Джесси, прижав его спиной к стволу дерева. Брат никогда не кричал и не отбивался от них. На первый взгляд, он казался совершенно потерянным и забитым, но я знала, как тяжело ему даётся общение с окружающими. Ещё тяжелее ему было выражать свои эмоции. И неважно, будь то гнев, обида или радость. Он просто стоял, молча снося все насмешки, вперив взгляд в пол. Сквозь нашу связь близнецов я чувствовала отголоски его гнева, боли, ярости, желание дать отпор. Но всё это будто клубилось под тончайшей и совершенно непроницаемой оболочкой его тела. Это было ужасно! И в такие моменты именно я находила выход для этих чувств, пропуская их сквозь себя.

– А ты доживёшь до Академии-то? – зло бросила я, а взгляд сам собой упал на ближайшие кусты и торчащую из них засохшую палку.

Долго не думая, схватила её и дернула на себя. То, что палка подалась, было неожиданно, как и то, что я, больше ни о чем не думая, размахивая ею во все стороны, ринулась вперёд.

– Кто из вас ещё мужик?! А, Джусти…

Договорить он не успел. Коряга, точно импровизированная булава, выполнила свою функцию, попав рыжему аккурат по подбородку, заставив прикусить язык и завыть на одной высокой ноте. Брайан упал на колени, в то время как ребята бросились наутёк.

– Можешь считать, что я! – вызверилась я, стоя над телом поверженного врага и беря брата за руку.

Рука Джесси была ледяной. Я чувствовала, в какой ярости он находился сейчас, как и знала то, насколько ему тяжело. То, что другие расценивали как слабость и возможность причинить ему боль, было тем, с чем он ничего не мог поделать. Наш отец говорил, что это нормально, что с раскрытием способностей Джесси сможет преодолеть это. Но… пока мы имели то, что имели, и нам приходилось с этим жить.

– Идём отсюда, – потянула я его на себя, уводя подальше от мерзавцев, которых вряд ли когда-нибудь смогу простить.

Так проходило наше детство, сколько я себя помню. Гениальный Джесии и бездарная Лизи, а по факту мальчик, который не мог постоять за себя и девочка, которая так любила его, что должна была сражаться с целым миром, чтобы защитить.

– Каков мерзавец! – причитала я, когда мы возвращались домой из школы. – Не могу понять, что у него в голове! Зачем он это делает?

Путь наш пролегал через улицу Роз, где собиралась вся творческая молодёжь Роаны. Эта совсем неширокая, но уютная улочка порой превращалась в настоящий музей под открытым небом или развернувшийся прямо на улице театр, смотря к какому событию, было приурочено собрание. Иногда это весьма затрудняло попадание домой к ужину, поскольку мы могли часами разглядывать очередные творения художников, актёров, музыкантов. Но только не в этот день.

– Он не виноват, что я жертва, – вдруг сказал Джесси, посмотрев на меня так, что мне стало не по себе.

Его взгляд уже тогда был не по-детски взрослым и порой пугающим даже меня.

– Не смей так говорить, – с силой сжав его руку, сказала я. – Как только попадёшь в академию и твоим даром займутся профессионалы, то сможешь, – нахмурилась я, подбирая слова, – разбираться с подобным сам.

Только сказав, я вдруг поняла, что прозвучало как-то не очень.

Джесси лишь тяжело вздохнул и, не дожидаясь, пока я продолжу, потянул меня вперёд, уходя с столь любимой нами улицы.

– Ты тоже могла бы поступить в академию вместе со мной, – сказал он, взглянув на меня исподлобья.

– Да брось, – отмахнулась я, натянуто улыбнувшись. – Какая уж тут академия, – покачала я головой. – И потом, я уже говорила с дядей. Он сказал, что скоро пришлёт мне материалы, чтобы я могла начать готовиться к поступлению в колледж. Представляешь, я смогу начать работать раньше тебя?!

– Это я в состоянии представить, но вот выбор профессии как-то не вяжется…

– О, Боже! – воскликнула я, замерев напротив стеклянной витрины обувного магазина Мисс Лавин. – Только взгляни, какая прелесть! – запищала я и ринулась вперёд, уперев лоб в стекло и с жадностью всматриваясь в самые прекрасные, удивительные, необыкновенные, утонченные, изысканные, роскошные… И я могла продолжать бесконечно, но тут вдруг стал разговорчивым мой брат.

– Что за уродские фиолетовые копыта?

– Тебе лучше взять свои слова обратно, Джастин Ро, – холоднее моего голоса в тот момент мог быть лишь лёд.

Я не прощала окружающим лишь две вещи. Первое: когда кто-то задирал Джесси. Второе: когда кто-то задирал туфли, которые нравились мне!

– Ладно, – усмехнулся он, прекрасно понимая, что мы ещё немного задержимся здесь.

Ничто не делало этот день необычным или особенным. Всё было как всегда: ненавистная школа, в которой единственное, что у нас получалось хорошо, – это учиться; постоянные баталии с теми, кто желал унизить наследника знатного рода; прогулка до дома. И, коли уж сегодня никто из художников не желал выставлять свои работы, то я с удовольствием смотрела на последнюю модель женских туфель от мисс Лавин. Они были сделаны из бархатистой сиреневой замши, с изящным острым носиком и тонким каблучком… Джесси привычно бурчал, что страшнее в жизни ничего не видел, но что он понимал, когда лучи заходящего солнца отражались от поверхности стекла витрины, заставляя материал туфель играть такими удивительными переливами. Я любила яркие ни на что не похожие вещи. Конечно, многие считали, что это верный признак отсутствия вкуса. Но в семье некромантов Ро это был единственный способ хоть как-то раскрасить жизнь…

Этой ночью я проснулась от резкой боли в животе. Казалось, что кто-то просто вырвал из меня все внутренности и поджог их. Эта боль была ослепляющей. Все мои попытки позвать кого-нибудь на помощь, закричать или встать с постели не увенчались успехом. Тело скрутил такой ужасающий спазм, что стало не по себе. Я часто-часто задышала, из глаз сами собой потекли слёзы. Я попыталась хотя бы сползти с кровати, но вместо этого просто упала на пол. Пожалуй, последнее, что я запомнила в эту ночь, – это скрип отворившейся двери в мою спальню и голос мамы, которая что-то кричала.

Сколько времени прошло, прежде чем я смогла вновь открыть глаза? Казалось всё смешалось в каком-то аляповатом, жарком вихре, где вдруг ожили самые нелепые видения и абсурдные мысли.

Мне грезился наш дом, где всё перевернулось вверх дном. Снился мой старший брат Алан, который ходил по потолку в сиреневых туфлях из лавки мисс Лавин и танцевал какой-то донельзя порочный танец с тростью. Отец довольно улыбался, стоя у изголовья моей постели, и улыбка его была столь зловещей и пугающей, что становилось не по себе. Будто демоны из священного писания обрели свою плоть и вонзились в черты лица отца. Весь его образ ужасал.

– Кровь от крови моей, Лизи, теперь ты всем покажешь, кто такие некроманты рода Ро.

Его шёпот точно рисовал морозные узоры на коже. От каждого произнесённого им слова становилось холодно и жутко.

– Посмотрим, какой великий не сможет противостоять солнцу твоей души…

– Уверяю тебя, Эдвард, за ней придёт сам князь, по-другому и быть не может, – отвечал ему нежный голосок его секретаря, которая почему-то фривольно трогала отца, совершенно меня не стесняясь.

В этом кошмарном вихре видений мне снилось, как отец целуется со своей помощницей. Это было так откровенно и отвратительно, что меня, кажется, вырвало…

Виделась моя вечно холодная и неэмоциональная мать, которая рыдала, сидя рядом со мной. Она обещала защитить меня, чего бы ей это ни стоило. Почему-то то и дело всплывало ненавистное лицо Брайана Верто и его шайки. Они противно хихикали и грозили мне пальцем. А потом, когда вдруг всё смешалось и, казалось, уже никогда не остановится, закрутив меня в цветной карусели из образов и видений, моей руки коснулась ледяная рука брата.

– Не бойся меня, – вдруг прошептал он, посмотрев на меня своими ясно-голубыми глазами.

– Я не боюсь тебя, – покачала я головой и несмело улыбнулась.

Что это с ним? С чего бы мне его бояться?

– Ты принимаешь меня?

Он спрашивал у меня какую-то околесицу.

– Конечно, о чем ты говоришь? – пролепетала я.

– Хочу услышать твоё «да», – прошептал он.

– Да, – не задумываясь, ответила я.

Когда его светлые волосы вдруг стали черными, как вороново крыло и, казалось, даже глаза изменились до цвета самой тёмной ночи в которой плескались кровавые отблески…

Эти кроваво-черные глаза ещё долго преследовали меня в беспамятстве. Казалось, я сидела в тёмной пустой комнате, где не было ни единого источника света, и лишь невероятной черноты глаза не давали мне быть одинокой здесь.

ГЛАВА 2.

Я пришла в себя, зажмурившись от яркого солнца, свет которого вдруг ударил по глазам. Характерный звук одернутой шторы дал понять, что в комнате я не одна. Кто-то распахнул окно в мою спальню, и прохладный утренний ветерок тут же коснулся лица. Только сейчас я ощутила, как же тут душно. Воздух казался спертым, словно никто не проветривал эту комнату несколько дней. Внутри пахло свечами и ладаном, что было странно. Ни того, ни другого у меня никогда не было.

– Ты пришла в себя? – голос мамы казался немного встревоженным.

А то, что она тут же подошла к моей постели и присела рядом, выглядело чем-то из ряда вон, зная её привычную отстранённость и холодность.

– Что со мной было? – мой сиплый, слабый голос напугал даже меня саму. Горло саднило, и говорить было очень тяжело.

– Брюшной тиф, – сказала она, поправляя моё одеяло. – Ты пролежала в бреду три дня. Доктор Милсон сказал, что кризис миновал, – она говорила так, словно прежде всего пыталась убедить себя, а не меня.

– Правда? – попыталась я заглянуть ей в глаза, но она тут же отвела взгляд.

Я понятия не имела, что это за болезнь, но звучало довольно пугающе.

– Разве ты хоть раз уличала меня во лжи, юная леди?

Мама выглядела такой уставшей. На её всегда ухоженном и моложавом лице залегли тени бессонных ночей. Правда, её изящно уложенные волосы и платье по последней моде, выглядели безупречно. Патриссия Ро никогда не позволяла себе небрежности во внешнем виде. Иногда казалось, что скорее небеса упадут на землю, чем мама позволит лишней пряди выбиться из идеально уложенной прически.

– Пока ты болела, у нас кое-что произошло, – вновь заговорила она. – Конечно, это сущая мелочь, но мне кажется, тебе следует знать, – закусила она губу.

– Что? – невольно нахмурившись, поинтересовалась я.

– Друг твоего отца из Осбурна погиб, и теперь у нас будет жить его сын, – быстро закончила она. – Нет никакой нужды общаться с ним. Мальчик и при жизни родителей был довольно проблемным, а теперь и вовсе, – покачала она головой.

– У отца есть друг? – пожалуй, это было первым, что меня поразило. – И он предложил кому-то помощь? – это было ещё более нелепо.

Почему-то мне показалось, что мама ожидала от меня какой-то другой реакции. Она несколько смутилась и бросила встревоженный взгляд на дверь. Но, несмотря на то, насколько влиятельным человеком был мой отец и какое положение занимала в обществе мать, наши двери открывались лишь по случаю необходимых мероприятий и приёмов. У отца не было близких друзей, а у матери подруг. А если таковые где-то и были припрятаны, то в дом семьи Ро они никогда не входили. Мы жили замкнуто и воспитывались в строгости, которая всегда довлела надо мной.

– Что в этом такого? – пробормотала она. – Завтрак? – ни с того ни с сего спросила она.

Дверь в комнату приоткрылась, и вошёл отец.

Эдвард Ро, первый некромант Роаны и незаменимый человек по части допроса тех, кто почил. Правда, по большей части он не узнавал причину смерти, а всё больше специализировался на тайнах, что унесли с собой в могилу высокопоставленные покойники. От него всегда исходила незримая аура властности и силы. Меня это восхищало в нём, а многих пугало.

– Очнулась? – тепло улыбнулся он.

– Да, – кивнула я, искренне недоумевая, почему все так заинтересованы мной. И отец… он никогда так не улыбался в разговоре со мной…

Да, я болела, и болела, судя по всему, тяжело. Но простужаться мне случалось и прежде. Вот только обычно мной занимались слуги. В нашей семье родители не сидели ночами у постелей детей. Порой то, что ты воспринимаешь с самого детства как должное, рано или поздно становится таковым. Обычная холодность и отчуждённость родителей давно были чем-то само собой разумеющимся, учитывая их положение в обществе и постоянную занятость. Мне некогда было чувствовать себя одинокой или брошенной. У меня был Джесси, и этого было достаточно. Тем более странным выглядело всеобщее внимание этим утром.

Тем временем отец подошел к моей постели и положил ладонь мне на лоб. От его прикосновения по телу пробежало странное покалывание. Он чему-то довольно улыбнулся и тут же отстранился.

– Со мной связался Майкл, сказал, ты готовишься к поступлению в колледж при департаменте полиции? – ни с того ни с сего поинтересовался он.

– Мы обязательно должны обсуждать это именно сейчас? – непривычно резко поинтересовалась мама, и я буквально кожей почувствовала её негодование.

– Почему бы и нет? – почти с вызовом бросил встречный вопрос отец.

Что происходит? Пожалуй, я была единственной, кого всё происходящее смущало и тревожило гораздо больше, чем то, как я себя чувствую после тяжелой болезни. По правде говоря, странно, что после трёх дней беспамятства я ощущала себя настолько бодрой и полной сил.

– В любом случае, оставь эту затею, – небрежно бросил он. – Ты будешь поступать вместе с Джастином. Наследники рода Ро не учатся в колледжах и не тратят свои жизни, чтобы разгребать дерьмо за теми, кому не по карману наше внимание.

Я слушала отповедь отца, в изумлении открыв рот. Магическая Академия Роаны – это как бы престижно. Очень престижно. Джесси сможет стать действительно великим магом, окончив её. Под его рукой не потерпит поражение ни одна армия, и не станет тайной ни один секрет, который нужен будет короне. Это совсем другой уровень влияния в мире. Ну а я? Для чего мне этот мир закулисных игр сильных мира сего? Я хочу другого. Я мечтаю, что мои изобретения и минимальные способности однажды помогут в расследованиях смертей тех, о ком больше некому позаботиться. Как бы высокопарно это ни прозвучало, но всё чего я хочу – это быть полезной и найти применение своим талантам.

– Что ж, тебе стоит привести себя в порядок и спуститься к завтраку. У нас гость, и не стоит заставлять его ждать. Пати, идём, не отвлекай Лизи, – он назвал маму её домашним именем, но прозвучало это так, словно отец натянул поводок не в меру активной собачонки и потащил её вон.

Они вышли за дверь, а я продолжала смотреть им вслед. Мне не нравилось всё происходящее. Это казалось подозрительным и в корне неправильным. Ещё три дня назад для отца существовали лишь Алан и Джесси. Он всегда интересовался успехами в учёбе Джесси или продвижением по службе Алана. И никогда не проявлял интереса к тому, чем занимаюсь я. Было достаточно того, что я не доставляю проблем. Проблемы от меня на самом деле были постоянно, особенно учитывая то, как обходились ребята в школе с моим братом. Но я всегда балансировала на грани бездоказательных преступлений. Тот же Брайан знал, что ему лучше помалкивать и не жаловаться, иначе ему же будет хуже…

– Привести себя в порядок к завтраку? – пробормотала я себе под нос, поднявшись с постели и отворив створки шкафа. – Интересно, он в курсе, в чем я обычно хожу? – покачала я головой.

Мой гардероб делился на две части. В первой хранился образ Элизабет Ро – образцовой дочери, которую надо выгулять в свет. Тут были дорогие платья из шёлка, несколько баснословно дорогих шерстяных костюмов, школьная форма, скучные туфли совершенно мерзких мышастых оттенков. Одним словом, основным определением этой части гардероба было: дорого и скучно. Но приходилось носить, особенно на всякого рода официальные мероприятия.

Вторая часть принадлежала исключительно мне, настоящей. Джесси говорил, что у меня нет вкуса. Алан закатывал глаза и тряс головой, когда видел меня в моих домашних нарядах. Мама вздрагивала, отец старался не подавиться. Я же прекрасно осознавала предназначение этих вещей. В мире семьи Ро не было иных цветов кроме серого, коричневого, черного и белого. И я говорю не только об одежде. Просто так, в семье, где все безразличны друг другу, это был мой способ почувствовать жизнь вокруг. Иногда мне казалось, что я тону в этой серой, однообразной, холодной реальности, что мне безумно нужен глоток жизни за окном! Ярко зелёная юбка в пол, лимонная блузка с рукавом фонариком и тонкий лаковый фиолетовый поясок – вот мой способ кричать в этой семье о том, что я всё ещё живая, в отличие от них! Ну и куда же без таких же ярких лимонных туфелек на низком каблучке.

Я шла по лестнице, ведущей на первый этаж нашего особняка, пребывая в по-настоящему приподнятом настроении. Болезнь осталась где-то в прошлом, не нанеся никакого ощутимого вреда. Даже легкого недомогания не было! Несмотря на страшное название, я не ощущала никаких последствий! Совсем скоро мы с Джесси должны закончить школу, и каждый из нас сможет выбрать свой собственный жизненный путь. Чем не повод чувствовать себя просто счастливой?

Двери в столовую привычно отворил Ториус, наш пожилой слуга. Я решительно шагнула внутрь, чтобы тут же замереть под прицелом взглядов своей семьи. Под его взглядом…

Мне кажется, детство заканчивается с первым взволнованным ударом сердца. Не от переживаний о каких-то неурядицах и не от возбуждения в предвкушении чего-то веселого и долгожданного, а именно в тот самый момент, когда сердце вдруг замерло на один краткий миг и застучало в груди с неистовой силой лишь по одному конкретному человеку. Да, именно в этот самый момент закончилось моё детство.

Он сидел по правую руку от моего отца. Молодой человек, немногим старше меня, с необыкновенно темными глазами на бледном лице, которые показались мне странно знакомыми, словно я уже где-то видела их. Глаза цвета ночи, которые будто прожигали меня насквозь, касаясь огнём сердца, заставляя его болезненно сжиматься и стучать так оглушающе громко.

– Элизабет, – прочистив горло, вдруг заговорил отец, давая тем самым понять, как его смущает мой внешний вид. – Познакомься, Кристиан Соттер, сын моего друга из Осбурна и наш гость.

Я продолжала глупо смотреть на парня, чьё имя я уже никогда не смогу забыть. Моё сердце оглушительно стучало в груди, распространяя по телу нестерпимый жар, от которого становилось трудно дышать. Казалось, мои щёки уже полыхают, как два факела в ночи.

Что привлекло меня так в нём? Почему именно он? Это вопросы, на которые мне ещё предстоит бестолково искать ответы бессонными ночами.

Темные волосы и такие же черные глаза, бледное аристократическое и в то же самое время немного хищное лицо. Высокий, атлетически сложенный, с красивыми длинными пальцами, что так по-особенному небрежно и как-то необыкновенно сжимали стакан сока в руке. Кажется, в этот самый момент весь мир перестал существовать. Я несмело улыбнулась и поспешила занять своё место, даже примерно не подозревая, чем это неожиданное знакомство обернётся для меня впоследствии…

Как оказалось, я провалялась в постели все выходные и даже понедельник. Мама предлагала отдохнуть ещё и сегодня, но тут неожиданно в разговор вступил отец.

– Кристиан никого не знает в городе, было бы неплохо, если бы ты помогла ему освоиться и в школе.

В школе? Этот парень выглядел гораздо старше моих одноклассников. Как он может учиться в одной школе со мной?!

– Я позаботился о том, чтобы вы попали в один класс, – тем временем продолжал отец.

Кажется, я покраснела от одной мысли о том, что буду находиться с ним не просто в одной школе, спать под одной крышей, но и учиться в одном классе?! Всё это выглядело таким смущающим. Моё детское сердечко предательски вздрагивало, а дыхание терялось где-то глубоко в груди. Хотелось закрыть лицо руками и засмеяться в голос. Но вместо этого я лишь глубоко вздохнула и кратко кивнула.

– Хорошо, – буркнула я, бросив взгляд на Джесси, который сейчас сидел прямо передо мной.

Брат выглядел как всегда отстранённым. Он лениво изучал содержимое своей тарелки, словно еда была чем-то, что волновало его в последнюю очередь. Впрочем, то же самое можно было сказать и о тех, кто был за столом. Он никак не отреагировал на новость о том, что с нами будет учиться этот парень и теперь нас будет уже не двое, а трое. Но я знала: такие изменения он не оценит. Ему сложно с незнакомцами, что уж говорить, когда они врываются в привычную жизнь, словно снег на голову. Именно это я чувствовала сквозь нашу с ним связь.

– Что ж, в таком случае вам пора собираться, – выдержав некоторую паузу, добавил он, – особенно тебе, Лиз.

Да, как-то я позабыла, что сегодня вовсе не суббота, а стало быть, надо вновь переодеваться.

Но всё это было такой мелочью! Казалось, в это утро за моей спиной распахнулись невероятные, разноцветные, яркие крылья. Я поднималась в свою комнату, толком не понимая, откуда взялись эти ощущения, что смели под своим напором всю мою рассудительность и здравомыслие. Стоило прикрыть глаза, чтобы перед мысленным взором вновь возникли тёмные глаза, от одного взгляда в которые у меня замирало сердце, а в животе пархали бабочки. Разве так бывает? Не один раз мы с братом смотрели постановки о первой любви на улице Роз. Тогда я так смеялась над героями, и брат говорил, что большей нелепицы и быть не может. Но неужели нечто подобное и совершенно абсурдное произошло и со мной?

– Кристиан Соттер, – попробовала я его имя на языке, и одного этого хватило, чтобы по спине побежал рой мурашек.

Я глупо улыбнулась, затворив за собой дверь, и тут же прикрыла лицо руками. Пусть меня никто и не видел в этот момент, но стыдно было отчего-то всё равно.

Скучное серое ученическое платье совершенно не соответствовало настроению. Хотелось достать из гардероба всё самое яркое, и пусть все крутят пальцем у виска, но я так чувствовала себя!

Конечно же, на нечто подобное у меня не хватило бы духу. Потому, облачившись в положенное ситуации платье, взяв свой громоздкий портфель, я вышла из комнаты, когда дверь напротив моей распахнулась, и на пороге возник Кристиан. На нем были темные брюки и темно-серый твидовый пиджак, как и у всех мальчиков в школе, вот только он был единственным, на ком он так бесподобно смотрелся. Скорее, как деловой костюм, а не форма школьника.

– Привет, – вырвалось у меня прежде, чем я сообразила, как глупо это прозвучит.

Ещё глупее была моя улыбка, которая помимо воли расцвела на губах.

К моему удивлению, он ничего не ответил. Лишь кивнул и прошел мимо.

Я ошарашенно смотрела ему вслед и впервые чувствовала себя так, словно я глупая собачонка, которая что-то там тявкнула, на что даже не стоит обращать внимания. Казалось, в этот момент сердце словно укололи острым шипом. Дышать стало больно. И такого чувства обиды, горечи и разочарования я не испытывала ни разу в жизни, как мне кажется.

– Он мне не нравится, – голос Джесси раздался со спины и застал меня врасплох, только сейчас заставив осознать, что у меня глаза на мокром месте.

Я часто-часто заморгала, не спеша поворачиваться к нему, но всё же нашла в себе силы ответить:

– Не спеши с выводами, должно быть, ему тоже непросто в новом доме. Он потерял отца как-никак. Наверное, это непросто…

Сказала и только потом поняла, что защищаю его. Это было ужасно нелогично и неправильно, я понимала! Джесси мой брат, а этот парень никто! Я знаю его всего с полчаса, а уже оправдываю. Это было так неловко и смущающе, что я запнулась на середине фразы.

– Это ты не спеши, – бросил он, беря мой портфель и направляясь в сторону лестницы.

Джесси не разбирался в том, как строить отношения с окружающим миром. Но он всегда знал обо мне больше, чем я сама.

– О чем ты?

Поспешила я нагнать его, тогда как брат ничего не ответил, а лишь скривил губы в ухмылке, и это странным образом разозлило меня. Я сама не понимаю, что со мной происходит?! Подумаешь, сказала это глупое «привет», и что теперь? Это что-то должно значить?!

– Твои эмоции – это единственная вещь в этом мире, которую я понимаю, – тихо прошептал он.

С этим было бесполезно спорить. Внешне мы были похожи как две капли воды: светлые, чуть кудрявые волосы, голубые глаза, немного пухлые губы и бледная кожа. С возрастом сходство, конечно, стало не таким явным. Джесси всё же имел более мужественные черты лица. А вот что касалось характеров, то это было удивительнее всего. Нам нравились одни и те же вещи, наши интересы были схожи, и в то же самое время иногда мне казалось, что мы с разных планет. Как говорил Джесси, он был рождён на Луне, а я на Солнце. В общем-то, такое определение характеризовало нас точнее всего. И всё же никто так тонко не чувствовал меня, как он.

Стоило нам спуститься на первый этаж, чтобы понять, что Кристиан всё же не ушёл без нас. Он стоял в гостиной, смотря на огромные напольные часы, словно это было чем-то действительно интересным.

– Пойдём, – вновь пролепетала я, но на этот раз воздержавшись от неуместных улыбок.

Он лишь коротко кивнул, повернулся к нам с Джесси спиной и направился к выходу из дома.

Я шла и смотрела на его широкую спину, думая о том, что со мной произошло. Я не такой человек, который так запросто впускает в свою жизнь незнакомцев. Я жила в мире, где не верили в чувства, и знала, как сложится моя жизнь, казалось, до тех самых пор, когда мои виски украсит седина, а мысли потеряют ясность. Там не было ничего сложного. Я понимала, что семья не даст мне стать просто Элизабет Ро, следователем по телу, предназначением которой станет помогать простым людям в поисках правды. Это было утопичной мечтой, на которую мне могли дать максимум лет семь. Но я собиралась урвать их во что бы то ни стало! У меня не было особого магического дара, а стало быть, единственной ценностью во мне была способность воспроизводить детей и, возможно, передать дар своим детям. Когда-то отец именно так выбрал для себя сперва мать Алана, которая умерла при родах, а впоследствии женился на моей. Такое же будущее ждало меня: договорной брак. Это было нормально. Нас так воспитывали, что весь мир это переплетение выгодных сделок, союзов и взаимоотношений, строящихся на расчетах. Я пыталась видеть что-то настоящее, теплое, душевное в своей семье. Но, скажем прямо, ни моя мать, ни тем более отец не желали такой связи с нами. Алан был слишком взрослым, и у него уже были свои интересы. Единственным родным человеком для меня был Джесс.

Но что же случилось в это странное утро, что мне больно дышать от одного взгляда на спину едва знакомого парня?!

– Ты прожжешь в нём дыру, – тихонько хмыкнул Джесси, когда до школы нам оставалось несколько десятков метров.

– Очень даже может быть, – задумчиво пробормотала я.

Джесси лишь покачал головой, но комментировать моё поведение не стал. Я была признательна ему за это. Мне хватало того вихря, что кружил у меня внутри, переворачивая все устоявшиеся представления о мире вокруг. Слушать то, что и так было столь же очевидным, сколь и шокирующим, я была не готова.

ГЛАВА 3.

Другим болезненным открытием в этот день стало то, что наш нежданный сосед вовсе уж не был таким необщительным и отчуждённым. Он прекрасно находил общий язык со всеми одноклассниками и одноклассницами, мило улыбался им, отвечал на вопросы и вполне себе забавно шутил. Мы с Джесси, точно совершенно непрошибаемая парочка, сидели на последней парте с одинаковыми каменными лицами, наблюдая за тем, как Кристиан, словно волшебник из сказки, очаровывает толпу самых вредоносных существ школьного мира – учеников выпускного класса.

– Кто здесь больше ненормальные: мы или они? – пробормотала я, наблюдая за тем, как рыжий Брайан, чуть ли не поскуливая от счастья, с восхищением взирает на Кристиана, слушая, как он односложно рассказывает о своём вынужденном переезде.

– Я всегда был ненормальным, – пожал плечами брат. – Но, если посмотреть на тебя в свете нашей семьи, то ты ещё более ненормальная, так что…

– Это был риторический вопрос, Джесс, – ощетинилась я, повернувшись всем корпусом к брату. – Только посмотри на него?! Значит, нам и «привет» сказать сложно, а с этими болтает, точно они его лучшие друзья?!

– Мне всё равно, – пожал он плечами. – Даже если бы он и поздоровался со мной, я бы не стал с ним общаться, так что…

Тяжело вздохнув, я вытянула вперёд руку и практически легла на парту, уставившись в окно, рядом с которым сидел Джесси.

– А мне вот почему-то нет…

Пробормотала я, смотря на то, как ветер за окном играет с кронами вековых клёнов, заставляя листочки перешёптываться друг с другом. Похоже, вечером будет дождь. Небо затягивало серым покрывалом рваных туч, и солнцу едва удавалось пробиваться сквозь них, отдавая скупое весеннее тепло едва очнувшейся от зимы земле.

– Мне кажется, ты слишком много думаешь о нём. Мы едва знакомы, а он точно приворожил тебя?

– Глупости, – пробормотала я. – Я разберусь с этим. Вот увидишь.

Только сказав это, я поняла, насколько неправдоподобно это прозвучало. С самого детства, с того самого момента, как я могла осознать, что такое род Ро и как неуместно смотрюсь в нём, я поняла и ещё одну вещь: если я хочу, чтобы со мной считались в этой семье, то я должна из себя что-то представлять. Джесси было достаточно просто быть. Мне – нет. Так или иначе, но всё, что я могла, – это учиться, стремиться, достигать. Хорошо, что у меня был брат, который разделял мою тягу к знаниям и не полагался на врождённый талант. Так нам обоим не было одиноко. Но к чему я говорю об этом? Может быть, потому, что я никогда не видела искренних чувств между мужчиной и женщиной? Может быть, от того, что я не привыкла к таким эмоциям? Но я не могла принять тот факт, что кто-то вроде меня мог так запросто влюбиться в первого встречного!

– Влюбиться, – фыркнула я, тяжело вздохнув. – Это невозможно.

–Почему? Ты же не я, ты должна разбираться в чувствах хоть немного? – прокомментировал мои мысли, озвученные вслух, Джесси, и посмотрел на меня сверху вниз так, словно не видел в том, что я сказала, ничего плохого. – Но он всё равно мне не нравится.

– Почему? – усмехнулась я.

– Не знаю, – пожал плечами брат. – Он чужой.

Иногда понять Джесси не могла даже я.

Если поначалу я думала, что Кристиану некомфортно жить в доме у чужих людей, что такое положение ущемляет его гордость и поэтому он сторонится нас, то осознала, насколько это не так, в полной мере уже вечером.

Семейный ужин проходил, как всегда, ровно в семь вечера. За столом полагалось быть каждому из нас, независимо от планов и желания. За такое правило ратовала наша мать, и порой эта игра в семью выглядела донельзя абсурдно.

Помимо членов семьи, за столом всегда была личная помощница моего отца, Лесса, или мисс Каил, как мы с братом называли её. Я помню её с самого раннего детства, но никогда не знала о ней больше, чем её должность и имя. Мисс Каил, по моим подсчетам, должно было быть около тридцати пяти лет, но это никоим образом не сказывалось на её внешности. Если бы не её строгий твидовый костюм и очки, то она бы выглядела бы лишь немногим старше меня. Её место за столом казалось само собой разумеющимся просто потому, что оно всегда было там. Но если так подумать, много ли вы знаете личных помощников, которые сидят по правую руку от своего нанимателя за семейными ужинами? Тогда я не задумывалась об этом. Моя мать никогда не высказывалась против, а отец никогда не испытывал смущения от такой расстановки. Его помощница и жена сидели друг напротив друга столько, сколько я помню, и, казалось, так и должно быть.

Обычно ужин проходил в полнейшей тишине. Кому-то из нас было нечего сказать друг другу, кому-то было неинтересно узнать. Но в этот вечер всё было иначе. Мирное тиканье больших напольных часов и привычный скрежет ножей о фарфор был прерван той, кто обычно себе такого никогда не позволяла.

– Как тебе школа, Тиан? – вдруг обратилась Лесса к Кристиану.

И не знаю, что больше смутило меня: её такое личное обращение или тон её голоса, который вдруг стал столь теплым и текучим, словно мёд.

Кристиан поднял взгляд от своей тарелки и как-то странно усмехнулся, скривив уголок губ.

– Это школа, мисс Каил, – сказал он, словно пробуя её имя на вкус, как если бы оно вдруг показалось ему чуждым и неуместным. – Полагаю, она такая, какой ей следует быть.

– Хм, – улыбнувшись, пожала она плечами. – Порой это так заманчиво, почувствовать себя вновь юным, необремененным обязательствами, когда жизнь вокруг так прекрасна и насыщена.

На последнем слове она с каким-то хищным выражением лица отрезала кусочек от своего бифштекса и с наслаждением положила его в рот.

– Полагаю, – вдруг заговорила моя мать, хотя сам её вид говорил о том, что ей вовсе не хочется вступать в разговор. Её лицо вдруг побледнело, а губы стали нервно подрагивать. – Кристиану нужно некоторое время, чтобы освоиться. Ему некуда спешить, – поспешно пробормотала она.

И вновь странный, едва уловимый смешок расцвел на губах парня, который, пожалуй, могла заметить лишь я, так как сидела напротив.

– Как забавно, – вдруг сказал он, словно не обращаясь ни к кому конкретно, но у меня от его голоса пополз мороз по коже.

Я не могла найти ни одной подходящей причины, почему это могло произойти. Безобидный разговор, совершенно необременительная беседа, но мне вдруг стало так жутко, что захотелось вскочить из-за стола и убежать куда глаза глядят.

– Мне казалось, что это вы те, кто спешит, чтобы я здесь освоился, – посмотрел он сперва на мою мать, а потом и на отца.

Его взгляд был прямым и в какой-то степени требовательным. Он смотрел не как гость, приживалка или сирота. Нет, Кристиан себя таковым явно не чувствовал. Я видела это совершенно ясно. Он смотрел как хозяин, который требовал ответа от тех, кто должен был ему служить.

– Я всё, – вдруг сказал Джесси, который на первый взгляд совершенно не проникся моментом.

Он отложил салфетку с колен, положив её на тарелку, и просто встал из-за стола.

– Пойдем, Лиз, надо разобрать домашнее задание по механике. Я в ней не силён.

Он лгал. Джесси прекрасно разбирался в естественных науках. А значит, он просто хотел, чтобы мы ушли отсюда.

– Да, пойдём, – с благодарностью взглянув на брата, последовала за ним.

Мы неспешно шли прочь из столовой, хотя больше всего хотелось бежать. Моё воображение разыгралось до такой степени, что, казалось, Кристиан всё это время смотрит мне вслед, а его взгляд причиняет физическую боль и дискомфорт. Лишь оказавшись в комнате Джесси, я смогла вдохнуть и как-то устало опуститься на постель. Моё тело дрожало, словно в лихорадке, и я обняла себя за плечи.

– Я понял, почему он мне не нравится, – вдруг сказал Джесси, подходя к окну и чуть отодвинув занавесь. – От его некротики меня тошнит, – вдруг просто сказал он, а уголок его губ дернулся от едва сдерживаемого отвращения.

– Хочешь сказать, Кристиан – некромант? – удивленно моргнув, спросила я.

Хотя, что в этом могло быть удивительного? Наш род – это род некромантов. Я едва чувствовала эту энергию, как и любой обычный человек. Мне было безразлично, маг передо мной или кто другой – никакой разницы. Так, странно ли, что у отца был другой друг-некромант?

– Не знаю, – резко качнул он головой. – Просто эта энергия, как тягучая липучка, она словно окутывает, забиваясь во всё, что находится рядом. Я не чувствовал этого так остро утром, но сейчас его что-то разозлило, и часть этой силы выплеснулась наружу. Ты не почувствовала?

– Не знаю, просто стало не по себе. Ты же знаешь, я не такая, как вы с Аланом…

– Зато он и отец не могли не почувствовать. Мне не нравится то, что происходит, Лиз. И, – он вдруг замялся, точно пытался сказать что-то неприемлемое для себя, – я хочу, чтобы ты держалась от него подальше. Я так чувствую, – прямо взглянул он на меня.

Для Джесси сказать нечто подобное – сродни признанию в том, что он сошёл с ума. Он плохо разбирался в эмоциях, чувствах и прочем, и ещё хуже умел их классифицировать. Это могло значить лишь то, что испытываемое им чувство было настолько сильным, что он мог четко его уловить.

Я кивнула, и подошла к нему, осторожно обняла, упершись лбом в его грудь, и просто прикрыла глаза.

– Хорошо, я постараюсь.

И я действительно старалась. Хотя, возможно, все мои старания замечала лишь я? С этого самого дня мы с братом стали действительно похожи, точно отражение друг друга. Казалось, мир с каждым днём становился более бесцветным и однообразным, закручиваясь в серую воронку, которая всё сильнее сгущалась вокруг меня. Сложнее становилось находить повод для радости, смеха, просто интереса. Я тонула в этой хмари, а мой взгляд каждый раз сам собой цеплялся за незнакомца, что обосновался в нашем доме. Меня тянуло к нему, и порой это напоминало какую-то магию! Мало того, что мои мысли постоянно крутились вокруг него, взгляд сам собой искал его в толпе учеников, так ещё я то и дело натыкалась на него. И именно так, словно преследовала его! Конечно, в доме это можно было списать на замкнутое пространство, но в школе? Во время перемен, завтраков, обедов, нечастых прогулок по городу.

Я не пыталась искать каких-то глубинных причин в происходящем и списывала всё на глупую влюблённость и пришедшую следом меланхолию, просто потому, что объект моих желаний игнорировал меня. А в те самые моменты, когда встречалась с ним, думала о том, что помимо него в этих местах ещё куча знакомых мне людей, но их я не замечаю, а на Кристиане сосредоточено всё моё внимание, вот потому-то и смотрю только на него.

Дни, которые мы проводили в школе, были самыми тяжелыми. Я сидела рядом с Джесси на последней парте, и всё, что мне оставалось, – это сверлить взглядом затылок Кристиана. А хуже всего было то, что в этой ненормальной, противоестественной зависимости я теряла себя.

Единственной моей отдушиной стало время, которое я проводила дома за изобретением артефактов. Поскольку мой мир был среди некромантов, то и свои первые шаги на поприще изобретательства я делала именно в этой сфере. Моей главной идеей фикс было научиться перерабатывать сырую некротическую энергию при помощи артефактов, чтобы использовать её на мертвых, без сложных и энергозатратных заклинаний. Я видела применение своих разработок именно в следствии: чтобы обычные люди могли допрашивать убитых, просматривать их посмертные следы, при этом не прибегая к дорогостоящей помощи некромантов. И если сырой энергии у меня было в избытке благодаря помощи Джесси, то вот подопытных не так много. Уже не первый год я пыталась расследовать смерть невинно убиенной крысы, найденной на нашей кухне три года назад. Благодаря тому, что Алан по моей глубочайшей просьбе, наложил на неё заклинание препятствующее разложению плоти, мой подопытный был всегда готов поучаствовать в эксперименте по считыванию его последних минут жизни перед смертью. Джесс считал что, поскольку крыса умерла давно и не была высокоразвитым животным, то мне вряд ли удастся что-то с неё считать даже в случае успешной сборки артефакта. Он предлагал обновить подопытный образец и использовать собаку или кота.

– Где ты предлагаешь взять этот самый образец? – как-то спросила я его, на что получила весьма красноречивый взгляд.

– Нет и нет, Джес! Для моих изобретений никто преднамеренно не умрёт!

В этой позиции я была непреклонна.

Может быть, поэтому, а может быть, из-за отсутствия особого таланта, мои изобретения пока буксовали, оставаясь на стадии разработок, опытных образцов и идей. Хорошо, что отец никогда не скупился на наши траты, и ему было, по большому счёту, всё равно, что я покупаю: набор магически усовершенствованных увеличительных стёкол, инструмент для микропайки или новые туфли совершенно дикой расцветки.

Экзамены приближались, и руководство Блэквуда ввело правило, которое обязывало всех учеников выпускных классов оставаться после занятий на самоподготовку. Предполагалось, что вечно спящий мистер Эмерсби будет присматривать за нами достаточно строго, чтобы мы смогли достойно подготовиться к сдаче. Разумеется, готовились лишь те, кому было без разницы, где это делать. Я и Джес как раз попадали в ряды вечно грызущих гранит науки учеников.

– Я отойду, – устало потерев переносицу, сказала я брату, который с упоением возился с очередной задачей.

– Хорошо, – буркнул он, даже и не думая отвлекаться.

– Хорошо, – кивнула я и устало побрела в сторону женской уборной.

Уже стоя у ряда не слишком белоснежных умывальников, я ополоснула лицо и взглянула на своё отражение в зеркале. Если так посчитать, то Кристиан прожил в нашем доме около месяца, а я стала похожа на недавно воскрешённый труп. И без того бледная кожа стала почти прозрачной; платье болталось, так как я сильно похудела; под глазами залегли темные круги.

– Может быть, последствия болезни? – пробормотала я.

Я прочитала несколько статей о брюшном тифе, и многое не сходилось. Бред, вероятный жар, возможная тошнота, но никаких высыпаний. Да и закончилось всё за три дня… Либо у меня сильный организм, либо я болела совсем не тем, о чем мне сказала мать. Может быть, всё не так просто, как мне пытались представить?

Нахмурившись, я качнула головой, решив при первой возможности сходить к нашему семейному доктору, мистеру Милсону. Быть может, он сможет внести ясность.

– И? Он повелся на это?

Голос принадлежал одному из ребят, которые состояли в шайке Брайана. Шон Грейв учился в нашем классе, но всегда был лишь тенью рыжего.

По всей видимости, ребята куда-то спешили, проходя мимо женской уборной.

– Да о чем ты вообще?! – расхохотался его собеседник. – Стоит сестре отойти, как он превращается в безвольную корову на привязи. Бери и веди!

– Бери и веди, – повторил Шон и захохотал.

– Чёрт, – прошипела я сквозь зубы, прекрасно осознавая, о ком именно идёт речь, и тут же выбегая следом за ними.

На этот раз члены шайки Брайана были так увлечены своей болтовнёй, что даже и не обратили внимания на девчонку, вышедшую из туалета. Они спешили совсем в другую сторону: не в школьный парк, а в коридор, ведущий к лестницам на верхние этажи. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я молча следовала за ними, обмирая от страха. Когда же это всё закончится?! Неужели из-за этих мерзавцев я должна быть вечной тенью брата?! Почему чем ничтожнее люди, тем сильнее им хочется ранить тех, кто не в силах им ответить?!

Эти мысли вкупе со страхом за Джесси сводили с ума. Иногда я и впрямь злилась на брата, задаваясь бесполезными вопросами из разряда:

«Почему он не может постоять за себя?!»

Но моя злость утихала так же быстро, как появлялась.

Жертва не виновата в том, что стала жертвой. Тут нет её вины.

Как и Джесси не был виноват в том, что его дар запер его в одной -единственной комнате наедине с собой. И пока не проснётся дар, не освободится и мой брат! Это не его вина.

С силой сжав кулаки, я прислонилась к стене на втором этаже, вслушиваясь в удаляющиеся шаги Шона и его приятеля из младшего класса. Они направлялись на крышу, и поняв это, я поспешила следом, стараясь идти как можно тише и больше всего боясь, что, выйдя на крышу, они закроют дверь. Я должна успеть!

Похоже, мысль о том, что кто-то может преследовать их, этим парням даже не приходила в голову. Я беспрепятственно потянула на себя ручку входной двери, и та подалась с лёгким скрипом.

ГЛАВА 4.

Оказавшись на крыше, я тут же зажмурилась от чересчур яркого дневного света, но всё же продолжала осматривать пространство вокруг. Самым важным сейчас был Джесси, а не мой дискомфорт.

Крыша делилась на своеобразные сектора, разделённые бетонными перегородками, и больше всего напоминала лабиринт под открытым небом. Я крутилась из стороны в сторону, пытаясь услышать или увидеть хоть что-то, что помогло бы понять, куда двигаться дальше. Основное здание школы было огромным, П-образной формы, и сориентироваться было сложно, особенно учитывая тот факт, что Джесси никогда не кричал, даже когда ему было очень больно, а эти мерзавцы не спешили себя выдавать.

– Так предсказуемо, – раздался за моей спиной голос Брайана Верто.

Я резко обернулась, нутром чувствуя, что что-то здесь не так.

– Ты правда решила, что мы при всех потащим твоего ненормального братца на крышу? Серьёзно, ты такая дура!?

Синяк на его подбородке уже давно сошел, но полоска шрама от рассечённой губы, похоже, останется с ним навсегда.

Сейчас Брайан выглядел одновременно злым и донельзя довольным. Кажется, весь смысл был именно в том, чтобы вытащить меня сюда так, чтобы никто не заметил.

Их было шестеро. Пятеро из них плотной стеной стояли позади своего главаря, стараясь изобразить на лицах самые пренебрежительные гримасы, на которые только были способны. И несмотря на то, что я была на полголовы выше, как ни крути, я была в меньшинстве. Я могла быть почти безумной в своей ярости, когда речь шла о брате, но становилась совершенной трусихой, когда дело касалось меня лично.

Я не собиралась огрызаться с ними. Не собиралась пытаться драться. Я просто повернулась на каблуках и бросилась к двери, что вела обратно в здание школы.

Мне не хватило каких-то жалких сантиметров, чтобы ухватить ручку двери, когда кто-то резко дернул меня за волосы и с силой потащил назад.

– Куда?! Думаешь, так просто сможешь уйти отсюда?

Резко дернувшись, я попыталась высвободиться из захвата, но тем самым лишь сделала себе больнее. Острая боль от натянувшихся волос пронзила виски, выбивая скупые слёзы из глаз.

– И? Что ты сделаешь?! – сквозь зубы прошипела я, когда пальцы Брайана вдруг жёстко сомкнулись на моих щеках.

– И, правда, что бы мне такого сделать с той, кто изуродовала меня? – прошептал он мне на ухо.

– Ты не мог стать уродливее, чем уже есть, – шипела я в ответ, пытаясь сообразить, что реально могу сделать против тех, кто уже сомкнулся вокруг нас с Верто плотным кольцом. – Я всего лишь немного подправила твоё личико в соответствии с твоим дрянным содержимым, – выплюнула я.

– Дерзишь мне?! – с силой выкручивая мои руки, яростно прокричал Брайан, казалось, теряя остатки самообладания. – Ну-ка, Шон, покажи ей, что у нас есть, и что поможет обуздать её нрав!

Шон был на голову ниже Брайана и выглядел в этой компании совершенно неуместно. Его внешность, аккуратно причесанные каштановые волосы, огромные серые глаза, чуть пухлые губы и щёчки, делала его похожим на мальчика-ангелочка, но уж никак не на того, кто вдруг вытащил из нагрудного кармана пиджака кусок стекла.

Кажется, эти идиоты долго планировали задуманное, так как один край стекла был бережно обмотан бечёвкой, чтобы не обрезать руки тому, кто пустит его в ход.

– Ну что, всё ещё хочется показывать зубки? А? – шептал Верто, всё сильнее прижимая меня к своей груди.

Его дыхание обжигало щёку, а губы едва касались мочки уха. Такая близость с ним была отвратительной! И, уж не знаю, что больше пугало меня: то, что он ещё хоть минуту продержит меня в своих объятиях, или то, что и впрямь пустит в ход то, что подготовил?

– Или, может быть, тебе хочется узнать, что ты можешь сделать, чтобы я отпустил тебя? Как насчет того, чтобы встать на колени и попросить прощения? М?

– Как насчет того, чтобы тебе провалиться под землю? – почти прокричала я.

– Посмотрим, как ты запоёшь ещё через пару минут, – пробормотал он, потянув руку к самодельному оружию, которое всё ещё продолжал удерживать в руках малыш Шон.

Что произошло в этот конкретный момент, я так и не поняла. Возможно, я была так зла и шокирована, что перед глазами всё просто смешалось, когда Шон вдруг просто исчез, а уже в следующий миг упал в нескольких метрах от нас. На его месте, как ни в чем не бывало, стоял Кристиан.

Откуда он взялся?! Как сумел так незаметно подкрасться?!

Волосы на его голове топорщились в разные стороны, галстук был развязан, пиджак помят, а сам взгляд казался каким-то расфокусированным, точно он только что проснулся.

– Люди, – вздохнул он, ни к кому конкретно не обращаясь, – сколько от вас шума, – слегка покачал он головой.

И вновь я пропустила тот момент, когда его кулак нашёл нос Брайана. Это произошло так ужасающе быстро, что я едва не оглохла от визга Верто мне на ухо, а уже в следующий миг почувствовала горячую влагу у себя на плече. Кровь парня нескончаемым потоком хлынула мне за шиворот. Казалось, я так растерялась, что просто не знала, куда мне бежать: кричать, плакать или падать? Я просто стояла с широко распахнутыми глазами, и всё, что могла видеть сейчас, это черные, как сама тьма глаза. Кристиан молча смотрел на меня в ответ. И не было в его взгляде ничего, что помогло бы мне хотя бы на миллиметр приблизиться к его чувствам, мыслям, желаниям. Мы были так близко, но непостижимо далеко друг от друга. Казалось, стоит протянуть руку, и это расстояние между нами исчезнет.

Но я знала, что это ничего не изменит. Где-то внутри я понимала это столь же отчетливо и ясно, как и то, что уже никогда не смогу перестать тянуться к нему…

Он слегка покачал головой, словно упрекая себя в чем-то, но тут же решительно взял меня за руку и потащил за собой. Легко открыл дверь и пошел вниз. В полнейшей тишине, шаг за шагом, мы спускались по тёмной лестнице. Моё платье на спине промокло от крови Брайана Верто. А ещё, должно быть, Кристиан сломал ему нос, и теперь у него будет куча проблем, ведь он вовсе не обладатель фамилии Ро, а стало быть, его будет некому защитить.

Но всё, о чем я могла действительно думать в этот момент, так это о том, насколько тёплая его рука. Моё сердце учащённо билось от одной только мысли о том, что он держит меня за руку, и я безумно боялась того, что совсем скоро лестница закончится, мы спустимся на самый нижний этаж и он отпустит меня. Почему это вдруг стало таким пугающим?

– Как ты там оказался? – спросила я его не потому, что мне было это так уж интересно, просто подумалось, что необременительный разговор сможет хотя бы немного задержать его подле меня.

– Я спал, – скупо бросил он, даже не повернувшись ко мне.

– На крыше? – я действительно удивилась от такого признания.

Кто в своём уме будет спать на продуваемой всеми ветрами крыше, пусть даже и в солнечный, но всё ещё весенний день?!

– Там лучше всего, – простая фраза, оставляющая больше вопросов, чем ответов, была брошена так, словно давая понять, что объяснений не последует.

– В чем лучше? – поинтересовалась я.

Порой я могла быть изматывающей и совершенно не понимающей намеков.

Кристиан шумно вздохнул и бросил на меня быстрый, колючий взгляд.

– Там нет людей, – очередной ответ, и снова куча вопросов, которые безумно хочется озвучить. – И если ты вдруг решишь спросить, чем хорошо, когда нет людей, то, подумав немного, поймёшь, что ответ на поверхности, – быстро сказал он, явно намекая на то, что не намерен со мной разговаривать более.

Но так или иначе я уже была счастлива! За эти несколько минут он сказал мне целых двадцать восемь слов, а это больше, чем за целый месяц проживания бок о бок!

Против воли я счастливо улыбнулась, обмирая от совершенно неуместного восторга.

– Нет, я хотела спросить совсем не об этом, – светлые волосы на моей голове, порой давали мне невероятные привилегии. Когда было нужно, я могла быть совершенно очаровательной глупышкой. – Как твоя рука?

– Что? – нахмурившись, он вновь посмотрел на меня так, будто не мог понять, о чем я его спрашиваю.

– Ну, рука, – указала я взглядом на его левую руку, которая заметно покраснела от встречи с носом Брайана Верто.

Казалось, только теперь Кристиан понял, о чем я его спрашиваю. Он вдруг замер посреди лестницы и с каким-то недоумением уставился на повреждённую кисть.

– Болит?

– Тебе стоит быть осторожнее, – вместо ответа сказал он, вновь начиная спускаться по лестнице.

– Мне? Со мной всё в порядке, и спасибо, что ты так вовремя там оказался…

Я старалась быть как можно более дружелюбной и приветливой. Мне казалось, что это мой шанс подружиться с ним. Но когда его руки вдруг сомкнулись в жестком захвате на моих предплечьях, а совершенно темный взгляд точно пронзил насквозь, я осеклась и замолчала. Он повернулся ко мне всем корпусом, так близко, что я вдруг ощутила его дыхание на своих губах.

– Я сказал: тебе стоит быть осторожнее, Элизабет, – как-то особенно вкрадчиво, почти прошептал он, отчего стало совершенно не по себе.

Я коротко кивнула, и прежде чем мне представился шанс сказать ещё хоть что-нибудь, он повернулся ко мне спиной и, уже отпустив мою руку, решительно направился вниз.

Какое-то время я продолжала смотреть ему вслед, ощущая странную пустоту и гнетущую безысходность от того, что он так просто уходит.

– Очнись, Элизабет, просто приди в себя и пойми наконец, как это глупо, – пробормотала я себе под нос.

Перевела дыхание, натянула на лицо дежурную улыбку и решительно направилась в класс, где, как ни в чем не бывало, продолжал решать задачи Джесси. Кристиана в классе не оказалось.

На фоне всего того, что творилось у меня в душе, я совершенно позабыла слова отца о том, что мне следует готовиться к поступлению в Академию. Надо сказать, я не просто забыла о них, я и минуты не думала о том, что он говорил это всерьёз. Со своим будущим я определилась уже достаточно давно, и двоюродный брат мамы, Майкл, был моим главным соратником в этом выборе. Дядя Майкл возглавлял департамент полиции на севере королевства. Он жил в Ривдэйле, фактически северной столице Роаны, и именно туда я собиралась поступать в колледж, по завершении которого могла начать работать следователем по телу и попутно доучиваться, чтобы развивать свои минимальные магические способности, которые смогли бы помочь мне в работе. Там же можно было выбрать дополнительную специализацию в виде артефакторики, что я и собиралась сделать.

Некромантов в Роане было не так уж и много, а тех, кто желал бы служить в полиции, и того меньше. Одним словом, именно в этой отрасли я могла бы стать специалистом, которого бы ценили и который смог бы стать действительно полезным. По окончании школы я планировала переехать и за все эти годы ни разу не усомнилась в своем выборе. Единственным человеком, которого мне никак не хотелось оставлять, был Джесси. И именно он был тем, кто однажды сказал мне то, что окончательно убедило меня в правильности моего выбора.

– Тебе нет места в этой семье, Лиз, ты должна это понимать, – голос брата тогда казался каким-то глухим и печальным. – Как бы сильно я ни желал расставаться с тобой, но ты не моя вещь, которую я должен носить везде за собой, чтобы мне было удобно, и просто выбросить, когда необходимость в тебе отпадёт. Ни один из нас не будет от этого счастлив. Я смогу стать собой, лишь поняв, что больше не могу рассчитывать на тебя. Ты сможешь начать по-настоящему сиять, лишь выйдя из тени семьи. Иногда людям надо расставаться, чтобы продолжать любить друг друга…

Порой Джесси говорил такие вещи, которые никак не вязались с образом подростка пятнадцати лет. Я всегда поражалась, сколь глубокой была его душа! Сколько мыслей бродило в его голове! И как сильно он умел чувствовать, толком не осознавая этого и не показывая никому.

Собственно, когда через несколько дней после инцидента на крыше, отец позвал меня к себе для беседы, я шла, готовясь заступаться уже за Криса и объяснять то, что произошло, но никак не ждала услышать то, что он сказал:

– Как продвигается подготовка к экзаменам? – сидя за своим огромным столом, спросил он.

– Хорошо, – пробормотала я, стоя в самом центре кабинета.

Я не так уж часто бывала здесь. Мой отец предпочитал компанию Алана или Джесси, но никак не меня. Поэтому всегда испытывала чувство неловкости и смущения, находясь под прицелом его пронзительных ясно-голубых глаз.

– Надеюсь, ты понимаешь, что для поступления в Магическую Академию нужны только высшие баллы? – изогнув бровь, холодно поинтересовался он.

– Но… я не собираюсь поступать туда, – кое-как борясь с внутренним ступором, пробормотала я.

– Что это значит, Элизабет?! – вдруг резко повысил он голос, а я вздрогнула. – Я думал, мы всё уже обсудили!

– Обсудили? – нахмурилась я. – О чем…

– Что за непозволительная непосредственность в твоем возрасте?! – резко ударил он открытой ладонью по столешнице. Звук получился хлестким и пугающим. – Я не для того пошел на всё это, чтобы услышать подобное! Что за чушь?!

Я молча слушала его отповедь, в то время как на самом деле меня интересовало лишь одно.

– Пошел на что? – нахмурилась я, прежде чем поняла, что спросила вслух.

Отец тут же осекся и как-то хищно прищурился.

– А ты полагаешь, твое воспитание и содержание – это пустой звук? Если мои вложения не окупаются, то разве это не повод для того, чтобы я чувствовал себя обманутым? – изогнув бровь, посмотрел он на меня. – Разговор окончен. И, – взяв в руку бокал с бренди, откинулся на спинку кресла, – ты будешь поступать в Академию. Не обсуждается.

Выйдя из кабинета, я нерешительно замерла, глупо хлопая глазами и пытаясь понять, что вообще происходит. Моё обучение в Академии будет стоить приличных денег, а что семья получит на выходе? Никчемного некроманта с потрясающим образованием. Что за глупости?!

ГЛАВА 5.

– Представляешь? Клянусь тебе, он говорил это совершенно серьёзно! – лепетала я в тот же вечер, сидя на подоконнике в комнате брата и пересказывая ему детали разговора с отцом.

На первый взгляд казалось, что Джесси меня совсем не слушает и ничто в целом свете не способно отвлечь его от книги Фридриха Ульвэ «Некромантия, как она есть, или несерьёзный взгляд на серьёзные вещи». Надо же, какое название придумал для книги о мертвых этот писака! Почему не «Забавные умертвия» или «Чем занять себя на кладбище, если у вас хорошее настроение»? Но Джесси, похоже, был в восторге от этого чтива.

– И что ты ответила? – всё же поинтересовался он, не утруждаясь хотя бы встать с постели и взглянуть на меня.

– Ну, что… – вздохнула я. – Ничего, – обреченно пробормотала я.

– В этом твоя проблема, – перевернув страницу, выдал брат, а на его губах расцвела скупая улыбка.

Стало быть, книга была и впрямь смешная. Хотя порой то, что забавляло Джесси, многие считали жутковатым.

– И это говорит Мистер Беспроблемная Коммуникация, – фыркнула я.

– Я не сожалею о том, что не сказал, – пожал он плечами. – Мне всё равно, узнает ли кто-то о том, что я на самом деле думаю. Пока моя судьба не расходится с моими интересами, и меня это устраивает. Мне вполне достаточно того, что я могу говорить с тобой. Общение с другими было бы обременительным.

– Если так подумать, то и я могу говорить только с тобой… – задумчиво сказала я, вдруг понимая, каким на самом деле замкнутым является мой мир.

– Именно, только для тебя это проблема. Для меня нет, – пожал он плечами. – Я не сожалею, что так происходит.

– Хочешь сказать, что я должна быть более решительной и ни о чем не сожалеть? – засунув в рот сразу несколько печений, что заботливо прихватила с собой с кухни для беседы с братом, захрустела я, заставляя себя проглотить их.

Быть может, хотя бы рядом с ним получится?

Джесси немного нахмурился и на мгновение оторвался от книги.

– Почему, когда об этом говорю я, то это звучит как добрый совет, а когда повторяешь за мной ты, то попахивает уже безрассудством?

– Ты прав, – серьёзно кивнула я, пропустив то, что он сказал, мимо ушей. – Я сдам экзамены, скажу отцу, что уеду в Ривдэйл и стану следователем по телу, чего бы мне это ни стоило! Начну глубже изучать артефакторику, и мои изобретения заполнят все отделения полиции Роаны! Признаюсь Кристиану и раз и навсегда покончу со всеми недомолвками, чтобы начать сначала! Да, так и сделаю!

–Я не то имел в виду! – попытался урезонить меня брат.

Он даже книгу отложил и сел на постели.

– Нет, Джесси, ты прав. Надо учиться говорить то, что у меня на душе, чтобы однажды быть услышанной и ни о чем не жалеть!

– Только дураки орут о том, что им в голову взбредет. Ты должна же это понимать?! – посмотрел он на меня так, словно из последних сил пытался успокоить. – Поговори с отцом, и для начала этого будет достаточно. Ну, сама подумай, какому парню понравится девчонка, что сама припрёт его к стенке? «Женись или умри», так что ли?

Всё, что говорил мой брат, было правдой. Это было сумасбродством, но… Я вдруг сгорбилась, точно древняя старуха, и обняла себя руками за плечи.

– Я совсем не сплю, Джесси, – прошептала я, признаваясь в том, о чем не говорила до этого момента никому. – А если засыпаю ненадолго, то вижу лишь его глаза в своих снах. Я не могу есть. Каждый раз заставляю себя. Не могу думать ни о чем и ни о ком так, как постоянно думаю о нем. У меня такое чувство, что меня выкинули посреди океана, и я отчаянно пытаюсь доплыть до берега, но всякий раз меня сносит всё новой и новой волной. Я не знаю, что это? Любовь? Увлечение? Одержимость? Но это убивает меня… Это притяжение сводит с ума! Точно на меня нацепили невидимые наручники, приковав к нему, и с каждым днём звеньев между нами становится всё меньше и меньше. А когда они исчезнут совсем? Что тогда? – посмотрела я на брата, уже не скрывая отчаянья во взгляде. – Я сделаю это после экзаменов. Просто сделаю, и плевать, что будет потом.

Казалось, мир вокруг меня остался прежним. В нём всё так же присутствовала семья, Джесси, безбедное существование, лучшая школа столицы. Я всё так же могла позволить себе практически всё, что угодно девичьему сердцу. Но в то же самое время, если раньше мне казалось, что я смотрю навстречу яркому летнему дню, что краски вокруг так ярки и радостны, что порой невозможно сдержать смех, то теперь, с каждым новым днём, кто-то всё плотнее зашторивал окна в моей комнате, сантиметр за сантиметром задвигая плотные шторы, оставляя меня наедине с пустотой каменных стен. Неужели всё дело в чувстве, к которому я оказалась совершенно не готова? Зачем этот мальчишка только появился в нашем доме?!

Я как могла, старалась погрузиться в учебу. Мне всё ещё нужны были хорошие баллы для поступления в колледж, и я всё ещё не могла решиться на разговор с отцом. Просто не чувствовала в себе моральной силы противостоять ему. Я была измотана. Что уж говорить о том, что не представляла, как именно будет происходить разговор с Кристианом? В моём сердце поселились несвойственные мне сомнения и нерешительность. И я знала единственное спасение от того, чтобы не утонуть в этой пучине…

– Ну, сегодня ты превзошла даже саму себя, – негромко заметила мама, стоило мне спуститься в гостиную.

Это было воскресное утро, и я намеревалась наведаться в библиотеку, скорее больше для того, чтобы проветриться, нежели для того, чтобы впрямь найти полезные книги. Наша домашняя библиотека могла бы легко дать фору городской по качеству подобранной литературы.

Но мама не смогла проигнорировать мою розовую шифоновую кофточку с высоким воротником, лиловый пиджак и ярко-малиновую юбку в пол. Конечно же, от нее не укрылись и нежно-розовые лакированные туфли.

– Однажды тебя просто заметут, ты ведь в курсе? – фыркнул Алан, бросив на меня насмешливый взгляд. В это утро он с увлечением читал свежую газету, сидя за чашечкой крепкого ароматного кофе. – Нам придётся заплатить немалый залог, чтобы вытащить тебя?

– Полагаю, вы сможете найти деньги, – изогнув бровь, буркнула я.

Алан ничего не ответил, но улыбка его стала шире, и, казалось, он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться в голос.

– Куда ты собралась в таком виде? – игнорируя насмешки моего брата, поинтересовалась как всегда безупречная с головы до ног миссис Ро.

– В библиотеку, – гордо заявила я, на что получила порцию уже не скрываемого смеха со стороны старшего брата.

– В таком ви…

Мама не успела закончить, как из-за моей спины послышался голос отца.

– Замечательно! Полагаю, Кристиан не откажется тебя сопроводить.

Слова отца, словно тонким лезвием, рассекли моё самообладание.

Я резко обернулась, чтобы сперва встретиться с ничего не выражающим взглядом отца и обжигающе-колючим взглядом Кристиана. Он не выглядел воодушевлённым этой идеей. Это так легко читалось в отражении его глаз и так больно отражалось у меня в душе.

– Не думаю, – попыталась я возразить, но, как и обычно, мои возражения никого не интересовали.

– Не так ли? – с нажимом спросил отец, а Кристиан механически кивнул, направляясь к двери, ведущей к выходу.

Я немного замешкалась, смотря ему вслед, подавила тяжелый вздох и последовала за ним.

То, что задумывалось как способ побыть одной и привести в порядок свои мысли, превратилось в пытку тишиной в наполненном голосами и звуками городе. Он не спешил заговорить со мной. Я не спешила пытаться. Мне казалось это бесполезным. Потому я просто шла рядом. Мимо сновали спешащие куда-то прохожие, влюблённые пары, весело щебечущие друзья. То и дело проносились мобили с сидящими в них пассажирами. А мы просто молча брели вперёд.

На кой мне сдалась эта библиотека? Может быть, просто вернуться домой? Сказать, что у меня разболелась голова, и закончить эту неуместную прогулку?

– Ты знаешь, мне не обязательно идти в библиотеку сегодня, так что, может, вернёмся домой? – собравшись с духом, всё же озвучила я свои мысли вслух.

Некоторое время он не спешил с ответом, а потом вдруг остановился и повернулся ко мне всем корпусом.

– Мы не можем так быстро вернуться.

– В каком смысле, не можем? – нахмурилась я.

– Я думал сходить кое-куда, пока ты будешь заниматься, но если ты не хочешь идти туда, то не могла бы ты просто подождать меня в этом кафе? – указал он на первое попавшееся кафе, которое было к нам ближе всего.

Обычная чайная. Ничего особенного. Простое место, где проводят время женщины после того, как завершат свои покупки. Чай, горячий шоколад, пирожные – безупречная формула, обозначающая успешный день состоятельной женщины в большом городе.

Кристиан улыбнулся, и эта улыбка непостижимым образом преобразила его лицо, заставляя моё сердце наполниться волнением и счастьем одновременно.

– Понимаешь, мне кажется, я нашел своего друга из Ос-сбурна, – запнулся он на названии родного города, точно произносил его впервые, – хотел бы с ним увидеться и переговорить. Это не займет много времени.

Я была так безобразно взволнована тем, что он вновь заговорил со мной, улыбнулся именно мне, что тут же согласилась и отправилась в то самое кафе, на которое он указал. Расположившись за столиком у окна, сделала нехитрый заказ из темного чая и малинового пирога и принялась ждать. Лишь спустя несколько часов я вдруг поняла, как глупо себя веду! Сменялись посетительницы, которые, по сути своей, щебетали об одном и том же. На меня то и дело бросали жалостливые взгляды официантки, которые, судя по всему, решили, что моё свидание закончилось тем, что меня просто бросили. Я же продолжала смотреть, как улицы города заливает алый закат. Потихоньку начинали включать газовые фонари, и витрины магазинов и кафе расцвечивались разноцветными фонариками, а я, как полная идиотка, пила чай и ждала парня, который просто использовал меня, желая прикрыть свой уход из нашего дома! Куда он мог пойти? Вдруг с ним что-то произошло? Беспокойство за Кристиана тут же сменилось ненавистью и презрением к себе.

Жалкая дура!

Бросив на стол достаточно крупную купюру, я резко встала и поспешила на выход.

Хотелось убраться как можно дальше отсюда! Поверить не могу, что весь день просто просидела, ожидая его, словно верная псина, не в силах ослушаться приказа хозяина! Просто потому, что он попросил! Просто потому, что я такая жалкая!

Я неслась по вечерней улице, смахивая с глаз злые слёзы и мечтая лишь об одном – поскорее уехать раз и навсегда из этого города! Та, что просидела целый день в ожидании, по сути, совершенно постороннего парня, не была мной! Та, что постоянно скатывалась к мыслям о ком-то, кто этого никоем образом не заслуживал, не была мной! Та, что не могла спокойно спать, есть, жить и находить радость даже в самой скверной ситуации, не была мной! Я задыхалась от этого чувства! И я безумно устала вариться в этой одержимости и одиночестве.

– Прошу вас, – тихий оклик коснулся моего слуха, и я невольно замерла.

Даже сама толком не поняла, как смогла услышать этот писк посреди шумной вечерней улицы и не пройти мимо.

– Помогите мне, – раздалось откуда-то снизу, и я тут же начала вертеть головой вокруг себя, пытаясь определить источник среди множества мужских ног и пышных женских юбок. В центре Эйвери, столицы Роаны, в вечернее время суток было не протолкнуться от количества желающих взглянуть на ночную жизнь города. Потому я не сразу заметила маленькую девочку, что стояла, прижавшись спиной к одному из домов и кутаясь в давно изношенную серую шаль.

– Что случилось? – поинтересовалась я, приблизившись к малышке.

Возможность переключиться с собственных удушливых дум на заботу о ком-то, кто в этом действительно нуждался, была благодатью сейчас.

– Моя мама больна, помогите, – пролепетала девочка, а из её глаз брызнули слёзы. – Она упала в переулке, пожалуйста, помогите…

Её огромные ясно-голубые глаза показались отражением моих, а плескавшееся на их дне отчаянье не давало и шанса пройти мимо.

– Не плачь, я помогу, – прошептала я. – Покажи, где она? Пойдём, – сказала я, протянув ей руку.

Малышка осторожно приняла мою ладонь и потянула меня в сторону ближайшей арки, ведущей во двор одного из домов. Я шла за ней, искренне желая оказаться полезной и хотя бы как-то облегчить жизнь этой девочки, которая казалась слишком худой для своего возраста. Её пальцы были ледяными, а сами руки чересчур грубыми, чтобы принадлежать ребёнку. В голове и мысли не было, что это может быть опасно – идти за ребёнком в подворотню в вечернее время суток. Ведь она такая маленькая…

Но стоило нам уйти с освещённой улицы, как девочка неожиданно встала на месте.

– Мы пришли? – поинтересовалась я, пытаясь присмотреться.

– Пришли, – грубый мужской голос стал мне ответом, а оглушающая боль в затылке была последним, что я запомнила в этот вечер.

Казалось, я провалилась в пустоту, где растворились все звуки, голоса и окружающий мир. В этой оглушающей тьме не было ничего и никого, лишь холод и какое-то гнетущее одиночество. Так было ровно до тех самых пор, пока вокруг меня не сомкнулся какой-то удивительный огненный кокон. Он не обжигал, лишь заботливо согревал и защищал. Я чувствовала его странную заботу. Возможно, я на миг открыла глаза, но то, что увидела, было слишком странным, чтобы оказаться правдой.

Меня нёс на руках сияющий золотом мужской силуэт прямиком в серебряную дверь, что парила во тьме. Мы прошли сквозь неё, и мир вновь перевернулся. Вскоре тепло исчезло, а моя голова оказалась на чем-то мягком и привычном. Появилось иное тепло, дающее чувство комфорта родного очага. И вновь пришла тьма, но только теперь она больше всего напоминала просто сон.

Я пришла в себя резко, словно меня кто-то толкнул. Просто открыла глаза и села… на собственной постели. У изголовья кровати тускло светила лампа, так что сомнений не было – я была дома. Попытавшись обернуться, почувствовала тупую боль в затылке. Тут же потерла ушибленное место, чтобы убедиться, что произошедшее не приснилось. Меня оглушили в подворотне. Как банально! Сколько раз Алан зачитывал нам с Джесси сводки криминальных новостей из газеты, что стоило мне оказаться одной в родном городе, как меня тут же ограбили! Других повреждений на себе я не обнаружила. Одежда, чулки, пиджак – всё было целым, так что это несомненно порадовало меня и принесло облегчение. Но…

– Как я здесь оказалась? – прошептала я себе под нос, а в голове сразу закружились мысли.

Если бы меня обнаружила полиция, то поднялся бы шум. Сначала выясняли бы мою личность, потом доставили в госпиталь, а уже оттуда меня смогли бы забрать родители. Но, судя по тому, что я тихонько сплю в своей комнате, никто и понятия не имеет, что стряслось! А единственный человек, кто был хотя бы примерно в курсе моего местоположения, – это Кристиан. Опять же, это странно! Как он смог найти меня в сумерках на улицах неродного города? Как доставил домой, не вызвав вопросов у родителей?

От мыслей и вопросов разболелась голова. Неважно, сколько сейчас времени и насколько это прилично, но я собиралась выяснить всё. Потому, поднявшись с постели, сняла туфли, которые могли привлечь внимание в тишине спящего дома, и направилась прямиком в коридор. На секунду замерла возле двери Кристиана и уже готова была постучать, как из-за неё послышался знакомый и крайне неуместный голос в это время суток.

– Я сдержала обещание, – пролепетала мисс Каил, а моё сердце болезненно сжалось.

Что всё это могло значить? Откуда столько неприкрытого кокетства в голосе у этой женщины, что сейчас, ночью, находилась в комнате моего ровесника!?

– Разве я не заслужила награду? – промурлыкала она. – Почему я чувствую, как ты недоволен?

– Сдержала, – сквозь зубы процедил Кристиан, – но результат не тот, на который я рассчитывал…

– Хм, – наигранно возмутилась она, – а на что ты рассчитывал? Ты думал, зацепиться в этом мире так легко? Каждый получает то, что ему нужно. Это взаимовыгодное сотрудничество. Посмотри на меня, – хохотнула она, – старик имеет меня, когда вздумается. Ему почти шестьдесят, но разве для человека он не выглядит моложе? Благодаря мне у него есть всё: деньги, положение, власть… В этом мире он король. Я не обижаю его и хорошо кормлю, плохо ли? Зато, когда его время иссякнет тут, то настанет уже моя очередь вкусить плоды, что даст он мне. Он станет покорным рабом… Эх, – сладко вздохнула она, – хотя и тут тоже здорово, иногда мне не хочется возвращаться.

– Не все такие, как ты, – в голосе Кристиана звенел лёд. – И мне не нужна эта пища…

– Нужна, – промурлыкала Леса. – Если хочешь найти его и утащить обратно, ещё как нужна. Здесь твоя власть и сила в прямой зависимости от неё. Тебе понадобится хороший некромант… Хотя, не просто хороший, а под стать тебе. Сильный, с огромным потенциалом души, которая сумеет вместить всего тебя без остатка и отразить в этот мир. И потом, вы уже связаны. Посмотри на неё. Она уже готова принять тебя. Смотрит, точно преданный щеночек. Так трогательно… – засюсюкала Лесса, тогда как я замерла, не в силах пошевелиться.

– Она всего лишь ребёнок, – отрезал Кристиан.

– Ну, прости уж, призыв надо делать именно на перекрёстке взросления. Только тогда можно привязать как следует. И потом, ты сам выбрал её и не всегда ей быть ребёнком. Ну, хватит о ней. Я не для этого пришла к тебе.

– Серьёзно? – в голосе Кристиана звенела неприкрытая насмешка.

Я не до конца понимала, для чего именно Лесса пришла, но почему-то от одной только мысли об этом мне стало не по себе. Осторожно, шаг за шагом, я пятилась в сторону своей двери. Растерянная и потерянная, совершенно не понимающая, что всё это значит, я, словно рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала рот, но воздух почему-то отказывался проникать в сжавшиеся лёгкие.

Оказавшись в своей комнате, опустилась на краешек постели. Казалось, даже воздух вокруг обрёл неподъёмную тяжесть, отчего я сгорбилась, словно древняя старуха. Сколько я так просидела? Не знаю. Очнулась лишь когда стены моей комнаты окрасили малиновые всполохи восходящего солнца. Я вдруг встрепенулась, точно вынырнув из какого-то глубокого колодца. Поднялась с постели, тяжело перевела дыхание и направилась к шкафу. Это было утро понедельника, а стало быть, неважно, какой ужасный оттенок приобретала жизнь, пора было идти в школу.

Я надевала своё бесцветное платье, впервые радуясь ему. Этот ненавистный мышастый оттенок вдруг превратился в броню, которой по силам скрыть меня от мира вокруг. Что я думала об услышанном в комнате Кристиана? Слишком многое, чтобы быть готовой облечь это в слова. Даже наедине с самой собой, в тишине собственных мыслей, я боялась думать об этом и сломаться.

ГЛАВА 6.

В это утро я вышла из комнаты в положенное время. Напротив моей двери уже стоял Кристиан, но я не собиралась ни здороваться, ни заговаривать с ним. Такое ощущение, что внутри меня назревала невиданная доселе буря, и то, как скоро она обрушится на окружающих, зависело от того, сколь долго я смогу избегать его, отца, Лессу…

Я почти дошла до комнаты брата, как на моем запястье сомкнулась рука Кристиана, и он потянул меня на себя. Точно механическая кукла, я посмотрела на него, боясь лишний раз пошевелиться.

– Кажется, я просил тебя быть осторожнее, – его огненно-черный взгляд говорил о том, насколько он недоволен, но сейчас мне было решительно всё равно, что он испытывает.

Я просто освободила своё запястье и молча повернулась к двери брата. Он не успел остановить меня или вновь попытаться вернуть моё внимание, так как Джесси открыл дверь.

Брат привычно взял мой портфель, не стараясь изображать из себя джентльмена и не пытаясь приветствовать нас, как того требовали правила хорошего тона. Кристиан тут же прошествовал мимо, а мы неспешно отправились следом.

В это утро я отказалась от завтрака. Джесси тоже не изъявил желания сесть за стол. Мы почти дошли до входной двери, как нас остановил оклик Алана.

– Будьте осторожны, – вдруг сказал он и тут же пояснил, заметив наш удивленный взгляд, – банды лютуют. Этим утром был обнаружен труп мужчины недалеко от чайной Катин, – покачал он головой, встряхнув утренней газетой. – С ума сойти, куда только полиция смотрит! Самый центр города ведь, – покачал он головой, перевернув страницу.

Лишь когда Джесси потянул меня за рукав, я поняла, что смотрю не отрываясь на старшего брата. «Катин» – так называлась чайная, где я вчера целый день ждала Кристиана.

– Пойдем? – тихо спросил Джесси.

Я немного судорожно кивнула и последовала за ним.

Мы шли вперёд, Кристиан привычно держался на удалении от нас немного впереди, а я время от времени замечала, что забываю моргать.

– Что-то случилось? – голос Джесси выдернул меня из странной задумчивости.

Я нервно моргнула. Взглянула на брата, намереваясь привычно поделиться тем, что тревожило меня, и вдруг онемела.

«Труп мужчины рядом с чайной», вдруг всплыли слова Алана.

«Я не обижаю его и хорошо кормлю», слова мисс Каил, которые могли стать роковыми для нашей семьи.

Впервые я молчала, понимая, что это единственный способ защитить того, кого люблю. Я всё ещё боялась осмыслить услышанное, но понимала, что всё это значит.

– Нет, – сквозь силу улыбнулась я, – всё хорошо, – покивала я, борясь с удушливым комом в горле.

Всё совсем не хорошо, Джесси!

И я очень надеялась, что он не станет допытываться до того, что со мной происходит сквозь нашу связь. Я умела глушить свои эмоции для него, а вот брат всегда был как на ладони: то ли не зная, как сделать связь менее ощутимой, то ли не видя в этом необходимости.

Если кто-то узнает о том, что происходит в нашей семье… Я была не готова говорить об этом даже с братом.

Дни вновь потянулись невнятной чередой. Я задыхалась, пытаясь найти хоть какую-то информацию, сложить, казалось, очевидные факты, но при этом не находя ни единой зацепки даже в нашей необычайно богатой библиотеке. Наш мир существовал в гармонии со стремительно развивающимися технологиями и магией. Люди научились преобразовывать энергию, получая блага, которые заставляли двигаться повозки без лошадей, приносили свет и тепло в наши дома, поднимали в воздух дирижабли… Казалось, для магии в купе с технологией нет ничего невозможного! Но! Было кое-что, о чем старались даже не говорить вслух. Никогда! Ни под каким предлогом нельзя было нарушать грани пространства и открывать врата, ведущие в параллельные миры, которые населяли существа нам неведомые, опасные и запретные. Всё, что мы знали с самого детства: что открытие таких врат однажды едва не стоило нашему миру существования. Мы называли тех, кто пришёл с той стороны, из мира духов и иной материи, демонами. Кем считали себя они? Что за мир они населяли и как проникали в наш? Я не знала об этом ничего. Ни единого упоминания, ни в одной из книг, по которым учились некроманты Роаны. Были лишь сказки и страх, что пропитывал каждую страницу, в которой хотя бы вскользь упоминались они.

– Что ты знаешь о демонах? – однажды вечером, спросила я у Джесси, сидя на широком подоконнике в его комнате и стараясь придать своему голосу как можно более беззаботный тон.

Джесси в этот момент сражался с литературой, а именно пытался прочитать заданный нам роман с глубокой психологической подоплекой. Таким сосредоточенным он никогда не бывал ни на одном из предметов.

– Я не понимаю, – отбросил он книгу на постель и взглянул на меня. – Это какая-то чушь!

– Почему? – изогнув бровь, поинтересовалась я, думая, что это он отвечает на мой вопрос.

– Самоубийство? – пренебрежительно фыркнул он. – Серьёзно?! Из-за чего? Я не понимаю!

Только теперь, догадавшись, что он возмущен финалом книги, я попыталась ему объяснить:

– Ну, герой потерял свою возлюбленную и своё состояние, лишился друзей… у него ничего не осталось…

– Раз у него ничего не осталось, значит, изначально ничего не было, – зло фыркнул брат. – Это самая глупая книга из всех, что нас заставляли читать. Почему не нашёл другую? Не пошёл работать снова? Не завел новых друзей, раз они ему так нужны? Герой – лентяй и паразит, – подытожил он.

Не выдержав, я широко улыбнулась.

– Такие истории не для тебя? Так ведь?

– Совершенно точно, – кивнул он. – Ты моя единственная ценность, но я не могу сказать с уверенностью, что не смогу без тебя жить, – задумчиво пробормотал он. – В конце концов, я стану некромантом, а значит, я буду точно знать, что ты продолжаешь существовать, пусть и в другом измерении. Это всё равно как если бы ты эмигрировала.

– Спасибо, – фыркнула я.

– Пожалуйста, – кивнул он. – Так, а почему тебя интересуют вопросы эмиграции?

– Прости? – растерялась я от такого перепада в теме разговора.

– Демоны, – трепливо пояснил брат, – это та тема, которая может лишить тебя жизни. Не знала?

– В каком смысле? – решив изобразить из себя полную дурочку, поинтересовалась я.

Джесси некоторое время сверлил меня взглядом, точно пытаясь убедиться в глупости сестры. Не найдя к чему придраться он продолжил:

– Наш род работает с иномирными материями, Лиз. Некромантия – это управление тонкими энергиями, которые могут просачиваться между мирами и которые способны придавать импульс грубым материям, понимаешь? Так мы оживляем то, что уже мертво. Так, благодаря нашим умениям, когда-то давно мы чуть не потеряли наш мир, приведя сюда полчища тварей, которых не сумели подчинить. Собственно, с тех самых пор есть закон о немедленной казни того, кого уличат в работе с такими сущностями. Это не шутки и это всё, что я хочу знать об этом.

Слова Джесси лишь ещё больше убедили меня в том, что то, о чем я догадывалась, не стоило обсуждать с кем бы то ни было. Единственным человеком, с которым я должна была поговорить и всё прояснить, был мой отец. Я не представляла, как начну этот разговор. Я не понимала, что он сделал со мной… Со мной ли?

Вдруг, Кристиан и Лесса говорили о ком-то другом? Нет, где-то глубоко в душе я уже знала, что просто пытаюсь придумать что-то, чтобы уберечь свой комфортный мирок от потрясений. А ещё, где-то в сердце зарождались гнев, ненависть, презрение! Да, он мой отец, он имеет власть надо мной, но кто дал ему право распоряжаться самой моей сутью – душой?! Это ли не насилие в самом глубинном смысле этого слова? Он изуродовал меня! Можно ли разорвать эту связь? Что я должна сделать, чтобы освободиться? И, как бы я ни осознавала произошедшее, но притяжение к Кристиану никуда не уходило. Я желала быть рядом с ним и ненавидела себя за слабость и малодушие.

Однажды вечером, когда до экзаменов в Блэквуде оставалось чуть меньше недели, наш дом посетил необычный гость. Мы все как раз собрались в гостиной перед ужином, когда в дверь позвонили. Вскоре наш дворецкий представил мужчину средних лет в дорогом темном костюме. Он был высок и хорошо сложен. Седина чуть коснулась висков, что, несомненно, добавило ему благородства. Пронзительные серые глаза и тонкие губы будто уверяли во властности своего обладателя. Отец тут же подошел поприветствовать его, с достоинством пожал руку и улыбнулся своей фирменной улыбкой светского джентльмена.

– Виктор, рад, что ты сумел вырваться и найти время для ужина в кругу нашей семьи, – изображая искреннее радушие, сказал отец. – Позволь представить тебе моих детей, – повернулся он лицом к нам. – Мой старший сын Алан, его ты, надеюсь, помнишь, – хохотнул он.

– Конечно, Эдвард, ещё бы я забыл о лучшем студенте курса, – засмеялся мужчина, хотя глаза его оставались совершенно безучастными.

– Отрадно слышать!

Они улыбались друг другу, а мне казалось, что два матёрых пса скалят зубы, показывая заранее, что с ними лучше не связываться.

– Моя супруга Патриссия, – то, что отец представил маму после старшего сына, говорило о многом в нашем обществе, к сожалению, не в пользу положения Патриссии Ро в этом доме. – И мои младшие дети, надеюсь твои будущие лучшие студенты, Джастин и Элизабет.

Мои кулаки рефлекторно сжались. Казалось, ещё немного, и я просто не выдержу! С каждым словом отца всё больше приходило понимание, зачем он всё это затеял и кто стоит перед нами.

– Так же позволь тебе представить моего личного помощника мисс Каил и сына моего погибшего друга из Осбурна, Кристиана Соттера, – он называл имена этих двоих с таким придыханием, словно показывал свои самые дорогие игрушки, которые были только у него.

Он гордился тем, что имеет. Я видела всю ту алчность, с которой он смотрел на нас, предвкушая, как окупятся его вложения, и это было отвратительно.

Как мне показалось, сам Виктор наградил каким-то излишне долгим взглядом мисс Каил. А может быть, я была всего лишь предвзята. Но впоследствии за ужином я не раз ловила этого господина на том, что его взгляд странно задерживается то на мисс Каил, то на Кристиане.

– Дети, познакомьтесь, сегодня наш гость Мистер Виктор Вайн – ректор Академии Магии Эйвери королевства Роаны.

Мне было пятнадцать, и я боялась отца больше, чем кого бы то ни было в мире. Он казался всемогущим. Я была готова уйти из этого дома и знала, что мне это будет позволено лишь потому, что я была не нужна до определённого времени. Но сейчас я видела уже иной расклад – он включил меня в список ценностей, которые нужны ему под рукой.

Что-то глубинное и темное заворочалось где-то в душе, словно диковинное чудовище. Оно распускало свои лепестки, окутывая сердце и разум. Пока они говорили, смеялись, ели и пили, обсуждая наше с Джесси будущее, я решила, что не стану больше ни молчать, ни подчиняться. Весь вечер, не отрываясь, я смотрела на отца, пока не почувствовала знакомый обжигающий взгляд уже на себе.

«Здесь твоя власть и сила в прямой зависимости от неё».

Слова мисс Кайл всплыли в сознании сами собой, заставляя выпрямиться и прямо взглянуть на него в ответ. Я усмехнулась уголками губ, точно бросая ему вызов. Они все рассматривали меня как жертву. Для одного я нужна была, чтобы повысить его могущество в обществе. Для другого – чтобы усилить его сущность. Они оба полагали, что умнее, сильнее и у меня нет другого выхода, кроме как играть по их правилам. Что ж, по всей видимости, их никто не предупредил, что у меня совсем другие планы.

Словно увидев что-то такое в моем взгляде, Кристиан нахмурился, а моя улыбка, напротив, стала шире и дружелюбнее.

– Что такое, Кристиан? Не нравится еда? – изогнув бровь, поинтересовалась я. – Так не заставляй себя. Не ешь.

– Всё в порядке, – сказал он, продолжая изучать меня задумчивым взглядом.

– Хорошо, если так, – благодушно кивнула я.

Я не должна больше бояться. Страх лишь загонит меня в угол, откуда я уже никогда не смогу выбраться. Кем бы он ни был, что бы ни сотворил отец, я должна пытаться изменить исход столько, сколько смогу.

Мне необходимо было продержаться ещё несколько дней, до экзаменов, прежде чем что-то предпринимать. Весь остаток вечера я вела себя так, как и положено дочери рода Ро, которая готовится к поступлению в лучшее учебное заведение страны. Живо участвовала в беседе, интересовалась вступительными экзаменами, изображала восторг и предвкушение. Мне нужно было выиграть время, и лишь покорность могла мне его с лихвой дать.

Когда после ужина я вошла в свою комнату, то не сразу заметила маленькую серую книжку на своей прикроватной тумбочке, а сверху на ней лежал крошечный лист бумаги, и маминым почерком было выведено всего три слова:

«Ты моя девочка».

Открыв крошечную книжечку, я наконец смогла сообразить, что это такое. Депозит в королевском банке Роаны, открытый на моё имя, имел внушительный вклад, на который можно было безбедно существовать долгие годы.

Опустившись на краешек постели, я вдруг почувствовала себя увереннее. Я не была одна. Моя мать говорила о своей поддержке так, как умела, и этого уже было достаточно. Так мне казалось в тот момент. Она не пойдёт в открытую против воли отца, но она бросила мне спасательный круг, на который я не могла и рассчитывать. А ещё я могла надеяться, что дядя Майкл так же не отвернётся от меня.

Это были последние дни весны. Последние дни, когда мы с братом вот так, бок о бок, ходили в школу. Я плохо понимала, что всё это вот-вот подойдёт к концу, и никогда не задумывалась над тем, что однажды буду так отчаянно тосковать по этому времени. Да, мы с Джесси всегда отличались от наших сверстников. Было ли это отличительной чертой нашего воспитания или в нас пела древняя кровь некромантов? Кто знает, почему, несмотря на юные тела, мы были чуточку умнее, расчетливее и порой хладнокровнее тех детей, что нас окружали. Но так было. И мы могли не чувствовать себя изгоями только потому, что могли видеть своё отражение друг в друге.

Это был ясный солнечный день. Эйвери расцвел и наполнился ароматами весенних цветов. В воздухе витало то самое настроение, которое порой укутывает сердца школьников в преддверии долгожданных каникул. А ещё это был день последнего экзамена. По результатам предыдущих в нашем классе образовалась тройка лидеров: Кристиан, Джесси и я. Как к нам прибился Кристиан, лично для меня оставалось загадкой, хотя бы потому, что одним из экзаменов была мировая история. Что этот… мог знать о нашем мире? Когда успел выучить или, быть может, он не первое столетие живет под солнцем этого мира? Я не знала и старалась об этом не думать. Это был мой последний день в этом городе, доме, семье.

– Может быть, тебе просто уехать? – тихо спросил Джесси, пока мы шли по направлению к школе.

– Нет, – покачала я головой, – не хочу.

– Почему? Не слишком ли самонадеянно идти лоб в лоб в противостоянии с отцом?

– Именно так я и собираюсь поступить, – глубоко вздохнула я.

– Я всё равно не понимаю, – очередь качать головой настала уже для Джесси. – Что, если он просто посадит тебя под замок? Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы диктовать свои условия?

– Я просто так хочу.

– Это слишком рискованно…

– Я так хочу.

– Почему у меня такое чувство, что ты готовишься поджечь мост, а я остался на другой стороне? – пробормотал он.

– Потому что я уезжаю, а ты нет. И ты в чем-то прав…есть кое-что, о чем я не осмеливаюсь с тобой поговорить, – тихонько пробормотала я.

– Это я уже понял, Лиз, – просто ответил Джесси. – Пусть я не придаю такому большому значению эмоциям, и ты их старательно гасишь последние месяцы, но я всё же не идиот. Но, если ты не хочешь, то я не стану настаивать. У меня много своих дел, о которых стоит переживать, – пожал он плечами.

Когда Джесси хотел, он легко мог изобразить полнейшее безразличие и, пожалуй, только я видела в этом обиду.

Мне хотелось сказать, что я всё-всё расскажу ему после экзамена, но я не знала, как поступить правильно. Как я могу сделать это и оставить наедине с семьёй и знанием, которое в итоге может стать очень опасным для него? Как он отреагирует? Разрушит ли это его восприятие отца, рядом с которым ему придётся оставаться ещё долгие годы и зависеть от него? Я не знала, что делать, и не знала, у кого спросить совет.

– Это всё моё бестолковое сердце, – пробормотала я.

– Что? Передумала признаваться? – изогнув бровь, спросил брат. – Это правильно. По сути, те, кто занимается подобными признаниями, эгоисты. Им тяжело тянуть свои эмоции самостоятельно, они не могут справиться с ними и решают вывалить их на ни в чем неповинных людей. Как сходить по нужде, не находишь? Мол, я облегчился и отлично, а что делать другому с этим со всем, их не волнует совершенно.

Тогда я действительно подумала, что он прав. Джесси, как всегда, был до неприличия прямолинеен, но именно его слова убедили меня в том, что порой лучше прикусить язык и промолчать. Он не обязан тащить на себе мои проблемы. Я не должна взваливать это на него и лишать возможности просто жить счастливо, как наследнику древнего и богатого рода.

– Ты прав, – улыбнулась я. – О, боже, все святые, воплоти! Ты только взгляни! Летнюю коллекцию подвезли! – взвизгнула я, бросившись к витрине магазина мисс Лавин.

За прозрачным стеклом выстроились в ряд потрясающие летние туфли самых дерзких и модных оттенков. Как я обожала этот магазин, и как отчаянно я старалась сморгнуть слёзы, уставившись якобы восторженным взглядом на лимонные босоножки.

– О, нет, только не сейчас! Пойдём, прошу тебя, не так много времени осталось, ну же! – потянул он меня за руку, уводя с улицы Роз.

Вернувшись со школы, я тут же поднялась к себе в комнату и, затворив за собой дверь, достала из шкафа заранее подготовленный саквояж, чемодан с одеждой и ещё один с моими инструментами, образцами и заготовками. Даже мёртвую крысу, которая за три года расследования обзавелась именем мисс Фэтти, решено было прихватить в надежде раскрытия однажды деталей её гибели. Телеграмма дяде Майклу отправлена, билеты на поезд куплены, заявление об отправке аттестата в колледж при министерстве полиции города Ривдэйл подано. Казалось, я была полностью готова, но сердце моё заходилось всё равно. Я так сильно волновалась, что то и дело начинала задыхаться. В какой-то момент просто с силой ударила себя по коленям и велела себе собраться и успокоиться.

– Ты должна прыгнуть, Лиз. Только ты одна! – приказала я себе, взяла вещи и последовала вниз, туда, где был кабинет отца.

У самой его двери мной вновь овладела нерешительность, но я тут же отринула её и, набрав в грудь побольше воздуха, постучала.

– Войдите, – послышался голос Эдварда Ро, и я поспешила войти, пока не передумала и не решила просто сбежать.

Внутри привычно пахло табаком, бренди и разогретым на солнце деревом. Отец сидел за своим широким столом, а напротив него пристроились Алан, мисс Кайл и Кристиан… Кажется у меня вот-вот должна была начаться паническая атака, но я с силой сжала ручки саквояжа, что слегка отрезвило и напомнило, зачем я здесь.

– О, Лизи, – легкая улыбка на губах отца тут же испарилась, стоило ему увидеть то, что было у меня в руках. – Что всё это значит? – нахмурился он.

– Я, – тяжело сглотнув, немного хрипло начала я, – пришла попрощаться. Я уезжаю сегодня, – выпалила я, теряясь в словах.

– Что, прости? – прищурился он, а я оказалась под прицелом четырёх встревоженных пар глаз.

Как это ни парадоксально, но самыми обеспокоенными выглядели Кристиан и Мисс Каил.

– Что за чушь ты несёшь?!

– Я зашла поговорить с тобой с глазу на глаз, – попыталась я взять инициативу в беседе на себя. Но не тут-то было.

– Отчего же? Алан и я уже привыкли к твоим выкрутасам, так может тебе стоит опозориться и перед мисс Кайл с Кристианом? Ну, что же ты? Дерзай, моя дорогая!

Я опустила глаза в пол, слушая его обличительную тираду, как могло показаться, смущаясь перед чужими людьми. На самом деле внутри меня всё горело огнём. Это было столь сильное, разрушительное чувство к которому я была не готова.

– Куда ты собралась? В этот затрапезный колледж? Чтобы что?! Расследовать смерти бедняков, сутками напролёт копаться в чужих кишках и дерьме! Что это за мечта: стать навозным жуком?! Что за глупости рождаются в твоей бесполезной голове?!

Мои губы сами собой расползлись в усмешке, и я покачала головой, взглянув на отца из-под бровей.

– Я лучше буду копаться в дерьме бедняков, чем разгребать твоё, – почти шепотом, зло сказала я, встретившись с ним взглядом. – Ты, правда, хочешь говорить при них? – не скрывая своей злости и пренебрежения, кивнула я в сторону мисс Кайл.

Положив свои вещи на пол, я подошла к тому месту, где сидела эта женщина и опустила ладони ей на плечи, заметив, как она вздрогнула от моего прикосновения. Я слегка сжала их и вновь взглянула на отца.

– Которая из этих псин моя, а? Эта? – схватив за волосы помощницу отца, даже не успев подумать о том, что творю или насколько такое поведение несвойственно мне.

Всё, о чем я могла думать в этот момент, что чувствовать, – это всепоглощающая злость и ярость, которая затмевала собой всё вокруг. Ещё каких-то пять минут назад я так боялась их: Лесу, Кристиана, отца, но сейчас я даже не могла понять почему. А самое странное, мне вдруг показалось, что Мисс Каил не имеет ничего против моего поведения и даже, странным образом, получает удовольствие от всего происходящего.

– О, нет, – усмехнулась я вновь, встретив полный ярости взгляд отца.

Казалось, он онемел от того, какой увидел меня сейчас и никак не мог прийти в себя.

– Прости, эта же твоя, – с силой натянув волосы Лессы, я резко отпустила её. – Тогда это моя? – кивнула я в сторону Кристиана.

– Что ты творишь?! – вдруг рявкнул отец с такой силой, что, кажется, стекла в окнах его кабинета зазвенели.

Алан вжался в спинку кресла, лицо отца раскраснелось и пошло пятнами. Пожалуй, лишь Кристиан и Лесса выглядели совершенно спокойными. Они просто наблюдали за происходящим.

– Нет, отец, лучше скажи мне, что сотворил ты!? – двинулась я в его сторону.

Гнев лишил меня чувства самосохранения. Я ощущала себя так, что ещё пара шагов, и я голыми руками вцеплюсь ему в горло, даже примерно не представляя, насколько смешно это будет выглядеть.

Казалось, то, что я сказала, сняло огромный груз с его плеч. Он вдруг улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла. И этот его взгляд, полный снисходительного превосходства, совершенно вывел меня из себя.

– Что ж, раз ты всё знаешь, то, пожалуй, нам стоит поговорить как взрослым людям, – сложил он руки в замок на животе. – Я открыл для тебя золотую дверь в этот мир, моя дорогая. И стоит тебе немного поразмыслить над этим, и ты тоже это поймешь. Не сделав ничего, ты получила всё, о чем другие и мечтать не смеют!

– Как ты можешь говорить такую чушь и свято верить в неё? – прошептала я. – Не ты ли так любишь повторять, что бесплатно в этой жизни ничего не бывает?

– А разве платить за дорогие вещи это ненормально? И разве не может процесс оплаты приносить удовольствие? Не криви душой, Лизи, ты прекрасно знала, что однажды тебе придётся делать то, что велит тебе семья. Не проще и выгоднее ли принять то, что предлагаю я, чем стать безвольной куклой, как твоя мать?

– Это было решать мне! – заорала я в ответ, совершенно позабыв о том, кто я, где и как следует себя вести.

В ответ отец расхохотался так искренне и открыто, как не позволял себе ни разу за всю мою жизнь.

– Решать тебе?! – отсмеявшись, промямлил он. – Тебе?! Кто ты такая, чтобы что-то решать в мире, где всё принадлежит мне и есть лишь благодаря мне! Кто ты такая?! Будь ты моей истинной дочерью, то благодарила бы меня за такую возможность, стоя на коленях! А не устраивала этих безобразных, дешёвых сцен!

ГЛАВА 7.

Это было последней каплей, прежде чем мой мир вспыхнул и расслоился. Казалось, я одновременно существую в нескольких слоях. Вижу отца и что-то прозрачное, немного голубоватое, что в точности повторяет контур его тела, но чуть шире. Я потянулась к нему, и от моей руки отделилось прозрачное щупальце, сияющее нежно-голубым светом, которое с уверенностью обхватило эту оболочку и потащило на себя. Мир остановился и замер на долю секунды. Казалось, отец лишь в последний момент осознал, что произошло, но просто не успел среагировать. Со стула подскочил Алан и что-то закричал, но я решительно не понимала ни слова. Остались лишь мой гнев и чувство удовлетворения, когда отец захрипел и начал заваливаться на своё кресло.

– Элизабет, тебе стоит отпустить отца, – голос Кристиана ворвался в этот момент так неожиданно, что мне показалось, будто меня окатили ледяной водой. Только сейчас я поняла, что он стоит за моей спиной так близко, что я чувствую его дыхание на шее. – Хоть ты и стала моим отражением в этом мире, ты всё же не я, – его вкрадчивый шёпот мурашками пробежался по коже. – И если будешь упрямиться, то после будешь жалеть, как мне кажется. Люди всегда жалеют о том, что не могут изменить, и никогда не пытаются вырваться из лап несуществующего прошлого и невозможного будущего, – глубоко вздохнул он, а моя воображаемая рука вдруг резко разжалась, и я увидела, с какой жадностью отец сделал вдох. – Ещё раз назовёшь меня псиной, – его голос вдруг стал ещё более тихим и интимным, – и я забуду о том, что решил, что ты мне пока не нужна…

Я резко обернулась, но за моей спиной его уже не было. Он, как ни в чем не бывало, стоял у окна и разглядывал уличный пейзаж. На губах играла лёгкая, необременительная улыбка, взгляд казался таким расслабленным и удовлетворённым, что на миг показалось, что мне всё это лишь пригрезилось. Но осознание произошедшего не заставило себя ждать. Меня затрясло, словно в лихорадке. Руки задрожали с такой силой, что далеко не сразу удалось подобрать сумки и ринуться к выходу. И лишь стоя у двери, я нашла в себе силы обернуться и сиплым голосом сказать, бросив последний взгляд на отца и Алана, который приводил его в чувства.

– Я Элизабет Ро, и только я буду решать за себя, – открыла дверь и, не дожидаясь ответа, с силой хлопнула ею.

Хотелось лечь прямо тут, на пороге. Меня колотило и болтало из стороны в сторону, но я понимала: стоит начать думать, дать себе хоть малейшую передышку, и я не смогу встать. Поэтому, шаг за шагом, я ползла в сторону выхода из дома и, лишь выйдя наружу, смогла перевести дыхание. У лестницы, ведущей из дома, меня ждал Джесси, который всё это время держал наёмный экипаж, чтобы отвезти меня на вокзал. Пожалуй, никогда прежде я не испытывала такого острого чувства благодарности за то, что у меня есть он.

Задолго до…

Высокий, широкоплечий мужчина с темными, словно вороново крыло, волосами и столь же жгучими черными глазами стоял на краю обрыва. Несмотря на тяжелые свинцовые тучи, затянувшие небосвод, и сильный хлёсткий ветер, с упоением волновавший бушующий океан внизу, казалось, он не испытывал ни малейшего дискомфорта от царившей вокруг непогоды. Он упивался этим буйством стихии. И она, точно вторя его мыслям и настроению, становилась всё развязней. Всё выше взмывали темные волны, разбиваясь тяжелыми каплями об острые скалы. Всё сильнее становился холодный, колкий ветер.

– Князь, – услышал он.

Тиан лениво обернулся, чтобы увидеть стоявшую на коленях слугу. Совершенно лысое тело. Кожа цвета пепла и пыли, свисавшая уродливыми складками. Низшая демоница, явившаяся к тому, кого признала хозяином, вынуждена предстать перед ним такой, какой была создана. Без личин и масок, что могут свести с ума. Такой, какова её истинная суть.

– Прими меня, князь, – прохрипело существо сиплым, низким голосом.

– У меня достаточно слуг, – бросил Тиан, собираясь уже отвернуться.

– А много ли тех, кто будет верен тебе всегда?

Тиан усмехнулся, но всё же ответил:

– Мне не служат глупцы, которые верят в это слово.

– Кто сказал, что я верю? Я тебе его подарю? – так и не получив дозволения подняться, просипела она.

– Подаришь мне «всегда»? – изогнул он бровь. – Для тебя это щедрое предложение, но что должно заставить меня считать его таковым, чтобы я захотел приобрести тебя?

– Я знаю, куда ушёл тот, кто поглотил твой род, князь…и ещё, я знаю, как его найти и забрать то, что он украл…

Ни один мускул не дрогнул на лице мужчины. Он смотрел на склонившуюся перед ним низшую и читал её, словно открытую книгу. Месть, злость, обида, зависть, снова месть, снова желание доказать, что она лучше, что её нельзя обижать. Она спала с его врагом. Она мечтала быть рука об руку с князем? Этот маленький, завистливый, порочный, лживый суккуб хотел получить душу и силу высшего демона.

– Как щедро с твоей стороны, – сказал Тиан, продолжая рассматривать это уродливое и немного жалкое существо. – Ты отдашь мне себя в вечное рабство, расскажешь, где мой враг и где то, что он украл у меня, а взамен… Кстати, что же взамен?

– Я хочу мести, – прорычала женщина, так и не смея без дозволения взглянуть на того, кто был сильнее её.

– Ты не кажешься глупой, тогда почему говоришь такие глупые вещи в надежде, что я поверю тебе? Ещё раз соврёшь мне, и не посмеешь больше подойти ко мне, не говоря уже о том, чтобы заговорить, – в его голосе звенел лёд, и спина женщины вздрогнула от его слов.

Она на миг замолчала, словно обдумывая то, что сказал демон. Но Тиан видел, как отчаянно она пытается придумать, как бы обмануть его, словно все её мысли были написаны огромными буквами на лысом черепе суккуба.

Он уже собрался просто уйти, как его остановил женский оклик. Первый правдивый оклик за время их беседы.

– Я ненавижу его так же, как и ты! – вызверилась низшая. – Я удовлетворяла его долгие годы, а он кормил меня, и мы оба были довольны тем, что имеем! Так мне казалось… Да мне плевать на то, что он сделал с тобой и правящей династией. Мне неизвестно, что именно он украл у тебя, но я знаю, куда он отправился!

– Я хочу знать причину, – Тиан ненавидел повторять дважды, но проблема была в том, что сейчас ему была нужна любая информация о том, где его ненормальный старший брат, что погрузил в безвременье всех сильных демонов его рода, прежде чем исчезнуть без следа. Остался только он. И Тиан ещё мог бы с этим разобраться, если бы не одно «но».

– Он… опустошил меня, князь, – запинаясь, пробормотала демоница. – Он разорвал мою душу и забрал часть. Мне никогда не восстановиться и никогда не стать сильным демоном тут, сколько бы я ни питалась. Но я знаю, что смогу отправиться туда, где теперь он, и быть очень ценной там, чтобы подготовить всё для тебя. Ты убьёшь его, получишь своё и вернёшь мне моё… Это единственное условие.

– Поднимись и подойди, – велел Тиан.

Фактически в их мире это значило, что теперь он запомнил её, и она может стать той, кем захочет. Поэтому с колен вставала уже совершенно иная женщина с длинными роскошными волосами цвета ночи, прозрачно-зелёными глазами и сочными губами. Упругая белоснежная кожа, пышные груди и точёные бёдра. Она шла к нему совершенно обнажённая, ветер играл с её волосами, отчего она казалась особенно прекрасной и нереальной.

– Я могу быть любой, какой ты захочешь, – промурлыкала она, становясь напротив него.

– У меня тоже есть условие, – дразнящая улыбка заиграла на лице демона, и он склонился к её губам. Словно кошка, демоница изогнулась и потянулась навстречу, ощущая дразнящий аромат силы и желания. – Я не сплю с теми, чьи души я видел – это слишком отвратительно выглядит, по большей части, – выдохнул он ей в губы. – Поэтому не надо испытывать моё терпение и пробовать на мне свою магию. Как твоё имя низшая? – спросил он, отстраняясь от неё и ловя на себе её разочарованный взгляд.

– Лесса, – пробормотала она, прикрыв глаза.

– Тогда ты, Лесса, принимаешь меня?

– Да, – прошептала она, когда Тиан коснулся её запястья. От его руки словно отделился клочок тьмы, что тут же заструился по запястью девушки, складываясь в причудливую руну, которая теперь всем и каждому говорила о том, что она его собственность.

Десять лет спустя.

Ривдэйл, север королевства Роана.

Невысокая хрупкая девушка в приталенном черном пиджаке и такого же цвета юбке, с необычайно яркого цвета желтым зонтом, на долю секунды замерла напротив входа в Департамент полиции города Ривдэйл. Она осторожно стряхнула капли дождя с зонта и сложила его в аккуратную трость, повесив рукоять себе на предплечье.

На фоне монументального величественного здания девушка казалась необычайно миниатюрной. Осторожно поправила строго забранные волосы, проверив, чтобы ни один локон не выбился из-под аккуратной шляпки, одернула пиджак и поправила несуществующие складки на юбке. Выпрямилась и гордо зашагала по лестнице, совершенно не обращая внимания, какими взглядами некоторые прохожие провожают выглядывающие из-под её юбки ярко-розовые туфли, столь неуместные в это дождливое утро. Она осторожно взялась за ручку огромной двери и с силой потянула на себя. Дверь подалась не сразу, но вскоре всё же отворилась немного, позволив странной блондинке проскользнуть внутрь.

– Доброе утро, мисс Ро.

Легкий кивок головы и в ответ приветливая улыбка.

– Доброе утро, Салли, – привычно здороваясь с дежурным по смене, я постаралась как можно быстрее пройти мимо. Сегодня я опаздывала, а стало быть, как говаривали в моём отделе «трупы стынут, а следы тают».

В ответ на моё приветствие рыжеволосый Салли привычно разрумянился и засмущался. Но говорить что-то ободряющее времени совершенно не было. Я неслась на всех парах в свой отдел, надеясь, что ничего экстраординарного не произошло за эту ночь и мне удастся ещё выпить кофе до того, как кто-то решит кого-то убить.

– Мисс Ро! Мисс Ро!

– О, нет, – обреченно закатив глаза, подумала я, не добежав до лифта каких-то жалких пяти метров.

Так или иначе, прицепив на лицо дежурную улыбку, я обернулась.

– Райан! Я так понимаю, не за порцией «доброго утра» ты бежишь ко мне сейчас? – поинтересовалась я.

– Нет! – радостно изрёк мой младший коллега и стажер по совместительству…мой стажёр. – Бегу сказать, чтобы вы не тратили время на то, чтобы подниматься наверх. Нам надо вниз!

Улыбка на его лице стала ещё более довольной и отчего-то пугающей.

– Райан, ты же понимаешь, что раз нам надо в подвал, то кто-то умер?

Судя по застывшей довольной гримасе, наше с Райаном понимание одного и того же отличалось. Так и не дождавшись от него хотя бы попытки показаться опечаленным, я глубоко вздохнула и кинула ему свой зонт.

– Если попробуешь показаться родственникам с такой … – попыталась я подобрать культурное слово, которое бы обозначило его «довольную рожу», – миной, – кое-как выдавила из себя я, – я костьми лягу, но ты будешь расследовать мелкие кражи до конца своих дней.

На этот раз настала уже моя очередь улыбаться.

– Слышала, у мистера Донэхью уже вторую неделю кто-то ворует капусту на северном поле. Здорово, да?

– Я больше не буду, – пробурчало моё личное несчастье.

Райан был высоким и крепко сложенным парнем и, на первый взгляд, выглядел весьма внушительно. Рослый, с крупными и мужественными чертами лица, строго сведенными бровями… Но всё это выглядело таковым до тех пор, пока он не открывал рот. На деле же, это был кудрявый, вечно чему-то радующийся двухметровый оболтус, который проходил практику в моем отделе на последнем курсе колледжа. И, я сильно подозревала, что ко мне его приставили, чтобы испытать мои нервы на прочность. Не иначе.