Чёрная вдова

Деревня казалась вымершей. Если бы не редкий дымок, вьющийся из труб отдельных домов – ощущение было бы полным.

Какая тоска, – думал Кузнецов, выходя из старенького “Пазика”, который рыча и чихая, на последнем издыхании довёз пассажиров до деревни.

Серые, покосившиеся дома на улочках с расхлябанной дорогой вызывали только эту мысль. А ведь он помнил совсем другую деревню. Полную ребят и девчат, доброжелательных взрослых. Когда-то приезжал к бабушке на каникулы. Как всё изменилось!

Перекинув тяжёлую сумку на другое плечо, он покачал головой и зашагал к нужному строению. Баба Тоня умерла полгода тому назад, родители погибли в автокатастрофе намного раньше и дом остался ему. Завещание бабуля не оставила и вообще почему-то не хотела видеть его в последние годы.

Да и сам Олег был занят. Работа, карьера, городская суета – не до деревни было. Даже на похороны не смог приехать, только деньги соседке выслал.

Олег горько усмехнулся, ощущая тяжесть на душе. Администратор в магазине стройматериалов – тоже мне, великий начальник. Но на тот момент это казалось ему вполне естественным – отправить деньги на похороны и не явиться самому. Тогда он легко смог убедить свою совесть, что бабуле уже всё равно, не увидит она, явился внук или нет.

Тягостные мысли навалились потом. Почему не приехал, не проводил в последний путь? Стало совестно словно воочию увидел старушку, укоризненно качающую головой. Дескать, что ж ты, внучек? Мало ли что я говорила, а мог бы и явиться напоследок-то. Тяжёлые раздумья Олег загнал в самый дальний угол подсознания и доставать их не собирался, но жизнь напомнила про деревню.

На внезапно свалившееся наследство никаких планов поначалу не было. Парень даже приезжать не собирался. Кому нужна развалюха в такой глуши?

Пока не случилась беда. Квартира, оставшаяся от родителей – сгорела из-за неисправной проводки, а сам он остался без работы. Не сошёлся характером с новым директором, а тут ещё доброжелательный коллега подсидел.

Как водится, проблема оказалась не единственной, и в личной жизни сразу всё разладилось. Маша, с которой они прожили как муж и жена четыре года, вдруг заявила, что нашла другого.

Горькие складки пролегли возле уголков рта. “Нашла – значит искала”, – вертелась в голове одна мысль.

Тут бы снять жильё, да устроиться на новую работу, чтобы подкопить денег, но, как назло, накатило такое безразличие, что руки опустились. В этот момент Олег вспомнил про дом в деревне. Решение пришло быстро. Поехать, отдохнуть, побыть в тишине, душу в порядок привести, на рыбалку сходить, за грибами (уж этого добра там точно хватало).

Но уже в дороге заморосил дождь, по ощущениям бесконечный, и нахлынула тоска. А уж по приезду и вовсе настроение испортилось. От вида мокрых серых домов, раскисшей дороги и накрывающего мир мутной пеленой дождя стало совсем безрадостно.

Во двор мужчина вошёл с тяжёлым сердцем, но увидев дом неожиданно воспрял духом. Изба была старой, но очень крепкой, как строили раньше – на века. Чуть покосился забор из штакетника, но это не беда, руки есть, поправит.

Соседка писала, что оставила ключи над дверным косяком. Пошарив, Кузнецов достал звякнувшую связку. Брезгливо обтерев испачканную паутиной руку о джинсы, Олег открыл дверь. В нос ударил неистребимый старушечий запах, к которому примешивалась вонь сырости.

Мужчина поморщился. Надо будет проветрить и протопить. Пройдя через тёмные сени, открыл дверь в комнату. Включил свет и остановился в недоумении. На белёном известью боку добротной печи чернели крупные буквы, начертанные углем – «УЕЗЖАЙ БЫСТРЕЕ!»

Остолбенев от неожиданности, Олег некоторое время стоял, разглядывая надпись. Потом пришёл в себя, подумал, что надо будет зайти к тёте Зине, той самой соседке, что так заботливо занималась похоронами, разведать, что это за хулиганство. Не бабуля же написала ему послание?! Скорее местные маргиналы, прознав, где лежит ключ, проникли в дом и решили так подшутить.

Скинув сумку, Олег достал спортивный костюм, переоделся. Проветрил помещение и затопил печь, предварительно помучавшись, потому что занимался этим впервые за много лет. К бабе Тоне в последний раз он приезжал в подростковом возрасте.

Раздался стук в дверь. Немного удивлённый, мужчина открыл. На пороге, светя щербатой улыбкой стояла пухлая, как пончик, тётя Зина.

– Здравствуй, Олежа! – Она порывисто обняла его, – рада тебя видеть! Баба Тоня жаль, что не дожила. А ты какой здоровый стал, настоящий богатырь!

– Здравствуйте, тёть Зин, – тепло улыбнулся Кузнецов, – ну как вы тут?

– А что мы? Доживаем. Молодёжи не осталось совсем, одни старики да старухи. Мне пятьдесят пять, я тут самая молодуха. Да ещё эта…

Она вдруг замялась и помрачнела.

– Ещё кто? – Заинтересовался Кузнецов.

– Да забудь. Неприятная женщина. Бабушка твоя очень не хотела, чтобы ты с ней познакомился. Учти, передаю тебе волю бабы Тони, – зачем-то понизив голос, сказала соседка.

Олег удивлённо хмыкнул, а потом вспомнил про надпись.

– Тёть Зин, а это что? – Он ткнул рукой в чёрные буквы.

– Ой, а это… – Соседка закусила губу, отвела взгляд в сторону. Потом как будто решилась, – в последний день, когда Антонина скончалась уже, эта надпись появилась. Может быть, твоя бабушка и написала.

– В бреду? – Кузнецов потёр подбородок.

Ему вдруг захотелось, чтобы соседка поскорее ушла. Бог с ними, с буквами. Вероятно, бабуля была не в себе, когда это написала.

– Ну в бреду, не в бреду…  – Неопределенно развела руки в стороны тётя Зина, – а я тоже здесь не рекомендую жить. Воля бабушки твоей такая: уезжай быстрее.

Олег ощутил, как вытягивается лицо. Какого? Что он сделал, чтобы его так гнала родная бабка? Вспомнив, что много лет не очень-то утруждался визитами к родственнице, Олег покраснел. Но деньги-то высылал исправно! И потом, она сама упорно не желала, чтобы внук приезжал в гости! – Думал Кузнецов в своё оправдание. Вслух же сказал:

– Баба Тоня почему-то не хотела, чтобы я сюда приезжал, – он поймал себя на том, что будто оправдывается. Но постепенно его охватывали досада и злость, – некуда мне сейчас ехать. Квартира сгорела, а на ремонт денег нет. И желания никакого нет, если честно. Хотел хоть душой отмякнуть, так и отсюда гонят!

Он раскочегарил свою злость, голос зазвенел, на скулах заиграли желваки.

– Ой, беда какая! – Тётя Зина прижала мозолистую руку ко рту и залепетала, – так я что? Я ж ничего. Живи, сколь угодно, дом теперь твой. Просто бабкину волю озвучила…

Потом соседка спохватилась и достала из матерчатой сумки буханку теплого ещё хлеба, банку сметаны:

– У тебя, поди, и поесть-то нет ничего, а магазин уже закрылся. Принесла вот, подкрепись, – расставляя подношения на столе, говорила она.

– Спасибо, тёть Зин, – благодарно улыбнулся Олег.

На сердце сразу потеплело и злость истаяла, словно не бывало.

– Ешь, милый, ешь, – ласково закивала соседка, теребя концы по-старушечьи повязанного платка и потихоньку пятясь к выходу, – и не серчай шибко-то. Никто не гонит тебя, но будь аккуратен в знакомствах, берегись тёмных людей. У нас их в последнее время много развелось.

Олег хотел спросить, что ещё за «тёмные» люди, но женщина уже ловко выскользнула за дверь, оставив его в недоумении. Впрочем, долго размышлять он не стал, потому что почувствовал сильный голод. Сполоснув руки в рукомойнике, схватил ложку и торопливо начал поглощать сметану из банки, ломая хлеб. Было так вкусно, что он совсем забыл о неурядицах, свалившихся на него.

Уже стемнело, когда Кузнецов сподобился сходить на колонку за водой. Оцинкованное ведро позвякивало, пока он шёл к скважине неподалёку от дома, словно вело с ним разговор. Одинокий фонарь едва освещал дальнюю часть улицы. Набрав полное ведро, Кузнецов вернулся во двор. Постоял немного, любуясь крупными сияющими звездами, которые в городском смоге кажутся крохотными бусинами.

Олег уже собирался войти в дом, как его внимание привлёк шорох рядом с калиткой. Невольно вздрогнув, он ощутил, как по коже пронеслась волна мурашек. В темноте за покосившимся хлипким забором кто-то стоял. Фигура была в тёмной одежде и как ни силился Кузнецов разглядеть, кто это был – так и не смог. Силуэт сливался с чернотой, но там точно стоял человек!

– Здравствуйте! Вы что-то хотели?! – Громко крикнул Олег, досадуя на себя за нелепый детский испуг.

В ответ раздалось хихиканье, да такое омерзительное, что Кузнецов онемел от нахлынувшего древнего ужаса. Но всё же переборол себя и спросил ещё громче, стараясь заглушить неприятные звуки:

– Я говорю, что надо?!

Смех резко оборвался и наступила тишина. Фигура окончательно растворилась в темноте. Но, открывая дверь Кузнецов услышал громкий шепот:

– Хороший молодец… Видный…

Нервы мужчины окончательно сдали, и он ввалился в дом, рванув за собой ведро и расплескав треть воды. В избе было светло и дурацкий страх испарился, оставив небольшой стыд.  Олег вдруг усомнился в том, что реально видел черную фигуру. А если и так – что, дураков пранкеров мало?

Это деревня, в которой остались несколько стариков, какие пранкеры, напомнил он себе. А может, тётя Зина так шутит? Ответа на вопросы Олег так и не нашёл, но на всякий случай тщательно задернул шторы и запер дверь.