Трактирные шалости
© Финова Ева
© ИДДК
Пролог
Сколько ни мучайся на трёх работах, пытаясь оплатить кредиты, выбиться в люди, сделать карьеру – и всё равно не достигнешь желаемого. А если и добьёшься поставленной задачи, то, когда зачеркнёшь очередной пункт грандиозного плана, уже не получаешь удовлетворения, потому что оно тебе досталось слишком большой ценой. Было бы дешевле, а лучше вообще задаром – вот тогда другой разговор. А так…
Это как бег по кругу или блуждание в лабиринте, кому что нравится больше. Поворот, поворот, ещё поворот, и вот ты стоишь и думаешь: а где я? Куда забрела и что тут делаю? Как вернуться обратно? Как вернуть то время, потраченное впустую на бесполезные действия? Как вернуть секунды, минуты, часы, потраченные на рефлексию по недостижимому идеалу?
Лично я в своей прошлой жизни из-за грызни с мужем напрочь упустила период взросления моей дочери, и вот уже слышу от неё: «Да пошла ты, мама!» – когда пытаюсь дать дельный совет, глядя на её слёзы.
В такие моменты я желала провалиться сквозь землю. Хотелось за считаные секунды изобрести машину времени и отмотать назад все те дни, потраченные на пустые ссоры с мужем. Надо было идти сложной дорогой, подать на развод, забрать дочь и уехать куда-нибудь подальше из мегаполиса, чтобы замедлить свою жизнь, и без того полную острых углов. Ничего не имею против столицы, но её бешеный ритм накладывает свой отпечаток на нервную систему, и лично мне всегда за глаза хватало неприятностей, чтобы за их пеленой не видеть те крохи счастья, которые время от времени мелькали у меня впереди. Я смотрела зашоренным взглядом в будущее, и в глазах моих частенько стояли слёзы. Дочь считала меня истеричкой, муж – беспомощной дурой, а я… Я и сама со временем начала в это верить. Как там говорится в умных книгах? Правило трёх мнений? Достаточно троим из близкого окружения счесть тебя идиотом, и ты уже сам начинаешь сомневаться в собственных умственных способностях. А я была умной, во всяком случае, об этом свидетельствовали аттестаты и диплом об отличном окончании пусть и не самого престижного московского вуза.
Ах да. Кто был третьим в моём случае? Тот, кто счёл меня беспомощной истеричкой? Как бы ни было больно это признавать, но третьей оказалась моя мама. Она с детства не верила в мой успех – подрезала крылья у меня за спиной, стоило лишь окрылиться идеей, попытаться хоть что-нибудь изменить в своей никчёмной жизни.
Спортивные танцы? Зачем это нужно? Деньги на костюмы – пустая трата, брось. Выбери что-нибудь другое. Хореография? У тебя слишком широкая кость, походишь и бросишь из-за насмешек одноклассниц. И так далее, прочее и тому подобное. В общем, идеальный рецепт, как воспитать ребёнка-неудачника, пользуйтесь, пока бесплатно даю совет.
А если серьёзно, я просто задолбалась. Сильно, но не физически, а морально. Так, что в один из дождливых дней мокла на перекрёстке и пыталась вспомнить, в какую сторону идти, чтобы добраться домой. Туда, где меня ждал ненавистный мужчина и ненавидящая меня дочь.
Жизнь в очередной раз поставила подножку. Меня уволили после всего лишь месяца стажировки помощником администратора в трёхзвёздочном отеле. В результате я в середине рабочего дня застряла на маленьком бетонном островке, не успела перейти дорогу, потому что до последнего сомневалась, что так быстрее дойти до метро. Как вдруг красная машина вылетела на встречку. Громкий рёв мчащего авто, визг тормозов и краткий миг боли – ожидаемый конец, ожидаемая участь, но совершенно неожиданный финал.
Именно так и началась моя новая история. Встречайте, Алина 2.0 начинает свою работу в другом мире в качестве молодой хозяйки трактира, а беспризорница Илона станет моим шансом исправить старую ошибку. Уж теперь я сделаю всё как следует! И никаких мужчин! Точно никаких. Я твёрдо так решила… Правда?
Глава 1
Приятный пряный запах плыл по небольшой, но довольно обжитой харчевне, когда я за стеной, отделявшей от общего зала, доставала из печи чесночный хлеб.
Умопомрачительное сочетание действовало убойно на всех жителей ближайших улиц, куда доносились запахи из моего трактира «Бараний рог».
Первое время после моего здесь пробуждения было тяжело. Тощая молодая девушка лежала на скамье и, судя по всему, отошла в мир иной от голода. А вообще я не сильно утруждала себя поисками смыслов, потому что ситуация была скверная и пришлось срочно предпринимать меры.
Спасибо большое Болывану – соседу-кузнецу. Увидев меня, оборванку, вышедшую на улицу, окликнул и подозвал к себе. Как сейчас помню острый взгляд его жены, когда он привёл меня домой и накормил. Зато теперь она была частой гостьей в захолустной харчевне, в которой день ото дня клиентов становилось всё больше и больше, хоть я особо и не усердствовала над рекламой. Лишь припомнила несколько дешёвых рецептов да поначалу пекла один лишь хлеб.
Скрипя зубами, семья соседей дала мне небольшую ссуду, за что я не перестану быть им бесконечно благодарной. Как раз сегодня заканчивался срок выплаты последней части. Небольшой мешочек рубчиков – местная валюта – лежал в сундучке на кухне.
– Хей! – услышала я из зала, когда в дверях увидела проворную веснушчатую девчушку, Илошу, беспризорницу-подавальщицу, с которой мы не сразу нашли общий язык.
– Там это, Болван Болваныч пришёл.
Я укоризненно посмотрела на неё, нельзя так о спасителях говорить, хоть и имя у кузнеца было созвучным.
– А я что? Его все так зовут.
– Вовсе он не болван! – защитила я его.
Взрослый, работящий, немного неотёсанный, но невероятно добрый сосед, будто услышав, что мы говорим о нём, очутился за спиной молоденькой девчушки-подавальщицы. Мы с ней ночуем наверху, комнаты не сдаём, потому что третью я держу на всякий случай – вдруг ещё кто-нибудь прибьётся ко мне в работники, чтобы нашлось где его поселить. А больше, увы, мест наверху в небольшом каменном двухэтажном здании попросту не было. Да и зал невелик, поэтому я всё чаще стала продавать еду навынос, так сказать.
– Это, – начал Болыван. – Помощь нужна?
– Ой, нет, я сейчас! – Опомнилась, подхватила веточку розмарина и окунула в масляно-чесночную смесь, чтобы помазать хлеб сверху. – Секунда, и вынесу.
– Да вот, супруга у меня, – пожал он плечами, указывая себе за спину, – зовёт тебя поговорить. Молвит, будто дело есть важное.
– Угу, – смущённо ответила я.
А в уме подметила угрюмый вид молодого в общем-то мужчины. Неужели завысят проценты и попросят заплатить больше, увидев, как хорошо у меня пошли дела?
Нет, прогнала противные мысли подальше и быстро смазала свежеиспечённые булочки, по размеру аккурат с женскую ладонь. Удобно есть, и хлеб не нужно рвать на куски. Местным очень понравилось моё новшество, как и сдобные пироги.
Никогда бы не подумала, что мои не самые сильные стороны пригодятся там, где я очутилась. Но чем чаще видела довольные лица посетителей, тем больше убеждалась, что можно и нужно стараться ещё сильнее, чтобы нанять работников и попробовать расшириться. Конечно, деревушка хоть и считалась захолустной, но жителей здесь было много. Местные леса и водоёмы изобиловали живностью, рыбой особенно. Вода ключевая из родников – вкусная, иначе и не скажешь. Правда, и минусы тоже имелись. Для растопки печи требовалось очень много ручного труда. Дрова покупать, сама я их колоть даже не пыталась. К вечеру и без того выматывалась за троих.
Рубчик туда, рубчик сюда. Сушёные травы для маринада, щепа для копчения, соль вообще невероятно дорогое удовольствие, как оказалось. На выходе после трёх месяцев моего «прибытия» сюда у меня оставалось немного, чтобы не бедствовать и питаться с Илошой, не голодая.
– В общем… – Кузнец пожал плечами и развернулся, собрался выйти из кухни, но я его остановила.
– Ой, стой, оплата же.
– Успеется, – махнул он рукой.
А я закончила с подносом и кивнула Илоне – так её называла.
– Подхвати ещё мисочку с кунжутом. Может, кто-то захочет доплатить?
– Ага.
Девчушка отправилась к шкафу со специями и сноровисто достала со средней полки небольшой плетёный берестяной горшочек, называемый соответственно берестенем. Приоткрыла крышку и кивнула.
Я быстро переложила булки на плоскую деревянную посудину, больше похожую на продолговатый поднос. Вот ещё одна статья затрат – в самом деле, не нести же горячий металлический лист в зал. Спасибо Болывану, который быстро понял, что к чему, и сделал мне требуемое приспособление для дровяной печи.
Зал в это время суток был набит битком. Повезло мне, конечно, – нечистых на руку людей или воришек я пока не встречала. Да и в целом принцип самообслуживания быстро вошёл в обиход в моём заведении. Кувшины с квасом и местным чайным грибом я выставляла вперёд – кто хотел, брал чарку, клал четвертак и наливал себе до краёв. А мы с Илоной в основном стояли за стойкой, откуда и раздавали еду. Правда, первое время было тяжко. Приходилось много улыбаться и говорить, аж скулы сводило к середине дня.
– Хей, Болван Иван, или сюда, дело есть! – окликнул кузнеца кто-то из знакомых. Я вновь нахмурила брови, но промолчала, потому что тотчас обнаружила на себе острый оценивающий взгляд его жены. На вид сварливая, на деле такой и являвшаяся, она всё же не была лишена внешних достоинств. Пышная фигура, чувственные черты лица. Я немного ей завидовала, глядя на то, как легко она поднимает молот и лихо убирает инструменты по местам. Любо-дорого смотреть. Никаких лишних действий.
– Эй, Велимира! – позвала меня она.
– Сейчас-сейчас.
Я приязненно улыбнулась и кивнула. Возле стойки тотчас появилось сразу несколько покупателей.
– Три за рубчик, – ответила я одному из них. Заодно вытерла жирные руки о фартук, чтобы не пачкать лишний раз хлеб.
– Велимира… – снова позвала жена кузнеца. Не хотелось покорно идти к ней, но я ведь по-прежнему должна им деньги, поэтому пришлось махнуть ей рукой.
– Сейчас принесу, подойди, – мягко попросила я Рогнеду. Она надула губки, но встала из-за стола.
Я быстро кинулась на кухню, залезла в сундучок, достала мешочек. Встала и призадумалась – вздохнула, искренне надеясь, что пронесёт и ей, кроме денег, ничего от меня не нужно. Илона молодец, подменила за стойкой и умело принимала оплату, скидывала её в специальный туесок.
– Вот. – Я вновь показалась в зале и вышла навстречу к коренастой женщине, протянув денежку. – Здесь всё, что осталось.
– О! – Её глаза добродушно округлились. – Этому мы всегда рады, – кивнула она на стол, не желая принимать деньги из рук. Намекнула положить мешочек на столешницу. Так и поступила. Она быстро перехватила кошелёк, развязала и заглянула. – Дома пересчитаю.
Пожала плечами. Людьми они были честными, и я не видела смысла ставить всякие условия, иначе помощи потом не жди.
– Но я не о том, – хитро взглянула на меня Рогнеда. – У нас тут купцы приезжие, и, поговаривают, гости прибыли из столицы. Молва всякая ходит, – приподняла она брови. – Ищут ночлег и прочие удовольствия.
– Кха-кха, – поперхнулась я воздухом. Неужели она ославит меня на всю таверну как продажную женщину? За что так со мной?
– Да ты попусту не болтай, – осадил её муж, – и намёками не промышляй, говори уж как есть.
– Замуж тебе надобно, – выпалила Рогнеда. – Аль я не права?
– Да, верно говорит, – послышалось тут и там.
– Ну что вы, мне и так хлопот хватает, – развела я руками, показывая на таверну и то, во что она превратилась после генеральной уборки и небольшого ремонта. Тут заделана течь, там коврик на стене и узорная вышивка. Пучки сушёных трав на верёвках отбивали неприятные запахи, добавляли аппетита всякому покупателю и просто радовали взгляд.
– Дак не сразу же, посмотри, подумай, – снова принялась она намекать. – А ежели нужна помощь, обращайся. Сестра моя, опытная сводница, сразу скажет и расскажет, кто, где, когда. Если ты понимаешь.
– Наверное, – быстро ответила я, возвращаясь за стойку. Ладони мои мигом вспотели, ведь врать я не любила и уж тем более замуж выходить совсем не собиралась, но прямо отказать не могла, чтобы не создать о себе превратного мнения. И тогда прощай покупатели из женатой прослойки, а это очень сильный удар по кошельку. Некоторые из местных иной раз приходили целыми семьями.
– Сегодня, – наступала жена кузнеца, протиснувшись через толпу, – могу устроить встречу на рынке. Пройдёшься, посмотришь, поговоришь, м?
В общем-то, рынок – безопасная территория. Просматривается с разных сторон, да и закупки бы сделать.
– Хорошо, – согласилась со вздохом. – Но ничего не обещаю. Если время позволит, приду.
– В полдень. Аккурат после дождичка.
Ага, грязь помесить. Юбку потом не достираюсь и сапоги чистить. Вот же лиса хитрая.
– Это, мы пойдём.
Кузнец, хороший мужик, сгрёб жену в охапку, приобнял за плечи и собрался уходить, но я не могла отпустить их просто так.
– Вот, возьмите кусок пирога, – протянула им половину в салфетке, – а полотенце потом занесёте. И ещё раз спасибо вам от всей души.
Как положено, низко поклонилась, протягивая дар. В таком случае, если откажутся, значит, нанесут мне оскорбление. Но они этого не сделали, увидела лишь, что Рогнеда недовольно зыркнула в мою сторону. Неужели ревнует?
– Зря ты это, – услышала я ворчание одной бабули, сидящей на скамье. – Провоцируешь её, потом не плачь.
Я округлила глаза.
– Нет, вы что, они мне жизнь спасли, я от всей души поблагодарить хотела.
– Тогда почему половина? Намёк?
Вот так новости.
– Съели другую половину. Я вынесла пирог не на продажу, а люди, видать, подумали иначе.
– А, это я, – поддакнула Илона, стоя у меня за спиной. – Я не знала, Вель.
– Всё хорошо, позже схожу к ним, объясню и извинюсь.
Кивнула бабуле и вернулась на кухню, чтобы скрыть плохое настроение. Век живи – век учись. Всего не предугадаешь! Неужели какой-то добродушный жест может стать началом соседской вражды? Я же не нанесла им оскорбление, нет?
Ой…
Глава 2
Как и пророчила Рогнеда, через час после их ухода начался дождь, крупные капли шумно застучали по шатровой крыше и продолговатому козырьку у входа в трактир. Наверняка непогода и спугнула новых посетителей. А те, кто ещё оставался, наелись, поблагодарили каждый на свой лад: пучок рябины, мешочек сушёного сбора от хвори, улыбка, и были таковы. Поспешили домой перебежками от укрытия к укрытию.
Никогда не думала, что делать добро людям – это так приятно. Может, и выгоды почти нет, но тёплое душевное отношение в ответ всегда лучше, чем сквернословие и ругань.
Выходит, я сама была виновата? Мало улыбалась в прошлой жизни? Мало тепла дарила?
Припомнила очередной скандал на ровном месте. Нет. Не буду ворошить прошлое.
Вздохнула, глядя на опустевший зал, и пошла собираться. Раз уж пообещала, схожу на рынок, заодно узнаю, куда могу приспособить судачков и окуней. Местные рыбаки частенько заносили мне товар на копчение – я устроила на заднем дворе уличную печку, о чём быстро прознали соседи. Они продавали мне всякую всячину задёшево. Помогали как могли. И теперь у меня скопилось этого добра в избытке. Надо было куда-то девать. Сами мы с Илошей столько не съедим. Тем более что крепкие напитки, под которые неплохо шли копчёности, мы не продавали. Я даже связываться не хотела, чтобы не иметь дела с разгорячённым выпивкой людом. Для этого имелись другие харчевни. Всего их было пять вместе с моей.
Под эти мысли я быстро переоделась и снова спустилась вниз. Сняла с крюка у стойки вязаную шаль, накинула очередной подарок взамен одной услуги в прошлом. Надо было за маленькими детьми кожевников Вольги и Игона присмотреть, пока они в лес ходили за грибами да кедровыми шишками. Орешков тоже отсыпали, сделала из них масло.
– Илош, повесь табличку и закрой двери, как я уйду. Никому не открывай, пока не вернусь, хорошо?
Добро добром, а в город приехали чужаки. Мало ли кто заявится и начнёт буянить, требовать выпивки и ночёвки? Нет. Этого нам не надо.
Одно неясно. Жена кузнеца ничего не сказала, как этого самого претендента в женихи искать на базаре.
Ну ладно. Меня, наверное, саму найдут. А нет, так я с лавочниками поговорю да посмотрю, что надобно ещё прикупить.
Дождь к тому моменту, как я вышла из дома, уже слегка накрапывал. Широкий скат крыши перед зданием образовывал небольшие открытые сени, где я хотела в летнее время поставить лавочки и несколько столиков, чтобы заняться уличной торговлей.
Но сейчас не время для подобного. Погода стояла сырая, но приятная. Воздух пах озоном. Было не жарко, но и не холодно, как зимой. В самый раз. Раньше я не любила осень, но здесь и сейчас было сложно не отметить приятное сочетание природы и людского промысла. Небольшие каменно-деревянные домики, поросшие зелёным мхом на северных сторонах. Хвойный лес, обнимающий наше селение, ручеёк, протекающий посреди широкой открытой поляны.
Природа – самый искусный художник. Живописная картина радовала взор настолько, что мне хотелось застыть на месте и полюбоваться представшей взору сочной красотой. Лес, дождик и я, стоящая у крыльца.
Жизнь моя наконец стала объёмной и наполненной смыслом. Каждое утро в прошлой жизни я тратила некоторое время, чтобы найти причину вставать с постели, потому что не ждала ничего, кроме повторения вчерашнего дня, увы, нерадостного.
Здесь всё было иначе. Тут меня ждало спокойствие и умиротворение, за редкими исключениями наполненное приятными хлопотами.
Мне так не хотелось ничего менять, что я чуть было не отправилась назад в дом. Илоша быстро выглянула, улыбнулась мне с хитрецой во взгляде, перевесила табличку со словом «Закрыто» и плотно закрыла дверь на широкий засов.
Что ж.
Больше не медлила. Пустая трата времени – непозволительная роскошь в этих краях. Масса ручного труда требовала целую прорву энергии каждый день. Поспешила на базар, укутываясь посильнее. Грязь уже привычно тотчас облепила мои сапоги с разных сторон, хотя в центре деревушки была реденькая каменная брусчатка, в прогалинах между которой летом росла сочная зелёная трава. Сейчас же трава пожухла и неплохо скользила под ногами. Так что проще было идти напрямик.
Хотя можно, конечно, немного срезать.
Свернула в другую сторону от дома кузнеца, протиснулась вдоль околицы ткачихи. Дети пасли овец, блеющих сейчас в загоне с другой стороны дома, а сама Ильна пряла, вязала варежки, платки, ткала ковры, если был такой заказ. Муж у неё охотник-шкуродёр.
На очереди был домик местной знахарки. Избавление от сглаза и порчи тоже было её работой, хоть я и не верила в существование кликуш – одержимых людей, человекоподобных нетопырей, болотниц, лесных духов, ведьм и их сподручных. В общем, всякой нечисти, на деяния которых было принято списывать те или иные странности и неудачи.
И снова я сильно задумалась, потому что повернула за угол и чуть не споткнулась о лежащего в луже человека. Охнула и остановилась.
Лицо его было скрыто плотной липкой шапкой спутанных тёмно-русых волос. Хотя попробуй разбери, какие они после дождя и грязи. Но вот что меня сильно озадачило, так это красный цвет воды, окружающей беднягу.
Ох!
Секунда на сомнение – точно мимо пройти не смогу, – и я присела на корточки, чтобы проверить, жив ли?
Аккуратно сдвинула волосы на шее и пощупала пульс. Кожа была горячей. У него жар! Значит, жив, хоть и ранен.
– Та-ак, дружок, – со вздохом произнесла я, пытаясь приподнять его лицо. Сама я взрослого мужика не дотащу до дому, поэтому оставалось надеяться, что он сможет хотя бы передвигаться. – Просыпайся и помоги мне.
Надежды на то, что мне кто-то поможет его дотащить, не было. Здесь не любят чужаков, хотя народ добрый и незлобивый. Но черту проводят быстро, как и выгоняют людей в болота при малейшем подозрении на сговор с нечистой силой.
– М-н-м… – послышалось сквозь стиснутые зубы. – Н-м-ф.
– Вставай, и идём ко мне, там я гляну, что с тобой делать. Знахарку позову. Кстати…
Посмотрела на её дом и с неудовольствием увидела внешний засов на двери. Да и дымоход не чадил. Хозяйки не было дома. Видать, ушла в леса пополнять запасы лечебных трав.
– Ладно, давай подымайся, – как можно мягче попросила я, снимая платок, чтобы накинуть ему на плечи и голову. – Давай-давай, помоги-ка.
Раза с пятого раненый наконец послушался и нашёл в себе силы, чтобы подняться на ноги. Я закинула его руку себе на плечо и как могла помогала ему передвигаться, но это было сложно. Весил он много, а под ногами сырая земля, которая сильно усложняла задачу.
– Давай, молодец. Тут пройти-то…
– Вель? – окликнул меня кузнец, вышедший из дома в кузню. – Что там?
– Раненый, – крикнула я. – Веду к себе, чтобы осмотреть да подлатать.
Не сказав больше ни слова, Болыван вышел ко мне на подмогу.
Вовремя, иначе даже не знаю, смогла бы я справиться одна с такой тяжёлой ношей. Во всяком случае, силы мои кончились бы ещё в самом начале дня. А это уже не дело.
– Мн-н-н… – стонал бродяга, едва кузнец подхватил его под руку с другой стороны.
– Ой, нет-нет, – взвыла я, увидев кровь с того боку. – Возьми его отсюда, там у него рана.
Кузнец кивнул и перехватил страдальца с моей стороны. А я двинулась в трактир, чтобы подготовить чистую холстину для перевязи да воду вскипятить. Но вначале дозваться бы Илошу, чтобы дверь поскорее открыла.
Глава 3
Тяжело выдохнув, я позволила себе секундную передышку, прежде чем начать уборку трактира. Забинтованный раненый лежал на столе и тихонько постанывал. Я устроила компресс у него на лбу и ещё раз проверила чистую перевязку, прежде чем оглядеть предстоящий фронт работ.
Грязь и кровь. Кругом была кровь нашего больного: на полу, на лавке, где он сидел, пока мы с Болываном немногим ранее раздевали его до нижних подштанников, скорее похожих на короткие лосины. Взяв кочергу из печи, кузнец сноровисто прижёг рану, едва я обтёрла воспалённые края чистой холстиной и промыла водой. А сейчас уже всё было сделано и можно выдохнуть.
– Его счастье, что внутренности целы. Одно ранение вскользь, проткнуть не получилось, колющий удар был неудачным, узкий нож попал в ребро и чиркнул вдоль бока.
Я поморщилась и покосилась на кухню, туда, где Илоша, стоя у печи, кипятила травяной отвар. Зная наперёд, что в подобную пору заболеть может каждый, заранее приготовила противовоспалительное горькое варево из травяного сбора, процедила. После накрыла марлей и отставила в сторонку в холодный угол. Не зря.
– Ну, я пойду, – угрюмо бросил Иван, пожимая плечами. Видать, понял мою задумчивость на свой лад.
– И спасибо тебе, – начал было он, а я опомнилась, перебила:
– Ой, конечно! Это вам спасибо! И за пирог извините меня, я приготовила вам целый, но не предупредила Илошу. Она продала кусочками половину, прежде чем… Ну, в общем, так получилось. Я без намёка подарок сделала.
– Мать её – моя сестра, – задал мне задачку кузнец. – Меньшее, что я могу, это помогать вам иногда. Рогнеда этому не рада, конечно. Но ничего. Выбора у неё нет. А вот от сводницы держись подальше, она огромный вес имеет в нашей деревне. Не понравишься ей – и погонят тебя отсюда. А может и…
Он вдруг умолк.
Я изумлённо приоткрыла рот, хотела расспросить поподробнее, однако в этот самый миг внутрь ввалились сразу трое. Дверь-то мы за собой снова не заперли, а зря.
– Вот ты где! – кричала его жена, явно ожидая увидеть нечто иное, чем мои окровавленные руки. Рядом с ней стоял здоровый дородный детина и ещё одна женщина постарше и плотнее.
– Кто это там у вас? – возвысила она голос, хитро сверкая очами. Чем-то даже Илошу напомнила, наверное, веснушками и рыжиной в каштановых волосах. Толстая коса покачнулась у неё за спиной, платок сполз на плечи. Чёрный меховой тулуп был грязным понизу. Мужик одет по-простому и без изысков, шапка сдвинута на затылок. А Рогнеда лишь накинула платок на платье, но пришла к нам в парадных сапогах.
– Я не знаю, как его зовут. – Опомнившись, взяла и без того грязный рушник и вытерла руки. – Подобрала его на улице у ограды знахарки, лежал в луже.
– И пусть бы лежал, – проворчала Рогнеда. – А мужа моего зачем опять припрягла?
– Это я сам подвязался, – оправдался Болыван. – Не серчай, одна она его бы не допёрла. Здоровый мужик.
– А по виду и не скажешь.
– У него жар. – Я вышла вперёд, преграждая путь. Что-то в поведении всей этой троицы мне не понравилось.
– Хм.
Хитрая женщина улыбнулась.
– Если нужно, я могу его осмотреть.
– Делать тут больше нечего, – ворчливо ответил Болыван. – Рану мы прижгли. В остальном они уж сами с Илой справятся.
– А тебе бы всё в таверну бегать?
Рогнеда явно злилась, но причины я не понимала. Неужели считает меня разлучницей? Так ведь я неоднократно заверяла – мне никто не нужен. Зачем она попусту придумывает себе всякое? Или дело в другом?
Мужчина, стоящий в дверях, смерил меня оценивающим взглядом и недовольно покосился на раненого.
– Так что? Оставим его с ней? – спросил он, медленно растягивая слова.
– Бедняга едва на ногах стоит, – махнула рукой я. – Не переживайте, если надо, и кочергой огреть смогу.
– Ага, жизнь спасала, чтобы собственноручно погубить? – не унималась Рогнеда. – Идём, Иван. Ты прав, дальше пусть сами. Не горюй, Асгольд, найдём тебе девицу под стать.
Намёк на то, что я ему не пара? Чуть было не хмыкнула в ответ, желая поддакнуть, если б только не оскорбительный подтекст. Жена кузнеца явно точила на меня зуб, и давать ей лишний повод чревато. Поэтому я прикинулась столбом, дожидаясь, когда они покинут трактир и оставят нас в покое.
На моё счастье, долго ждать не пришлось. От силы несколько минут.
– Это, – из кухни показалось личико Илоши, – дядя уже ушёл?
– А ты тоже хороша, – проворчала я. – Почему не сказала, что вы с ним родственники? Болваном его называла.
– Так он и есть Болван. Позволил прогнать меня из собственного дома! – обиженно бросила девчушка. – Отвар, кстати, готов. И, Вель, может, накрыть его пледом? – кивок в сторону стола.
Я обернулась к спасённому, прижала ладонь вначале к его щеке, затем ко лбу, сдвинув компресс.
– Жар немного спал, думаю, уже можно. Но ты вначале поставь варево остужаться, позже я сама его напою.
– Угу.
Моя помощница, проворная девушка двенадцати лет, имела сложный характер и любила позлословить. А иной раз в ней просыпалось плохое настроение, едва разговор заходил о кузнеце и его супруге. Только теперь я начала понимать почему. Она была зла на них. За то, что выгнали из дому? По какой причине поссорились? Ещё один вопрос напрашивался сам собой: она назвалась сиротой. Выходит, неправда? Ведь дядя у неё имелся. Или он не родной?
В общем-то теперь это не так важно, и я не хотела никому портить настроение. Но во избежание будущих проблем нужно было раз и навсегда внести ясность. Узнать, что же случилось между этими людьми.
Нет, не сейчас. Вначале дело.
Илоша вовремя спустилась, неся в руках кроватное покрывало, чтобы накрыть им нашего нежданного гостя. А я со вздохом приступила к уборке, заприметив на подоконнике тряпку для протирки столов. Да уж, стирки предстояло немало. Открыться завтра смогу только ближе к полудню. Но ни о чём не жалею, я бы себе не простила, оставь умирать этого бродягу там, в луже собственной крови. Может быть, он столичный купец, о котором шла молва, а может, бедный скиталец, вышедший из леса. Неважно. Главное, чтобы он не отплатил злом на мою доброту. На большее не рассчитывала.
Глава 4
Суматошный день к вечеру стал поспокойнее, первое волнение улеглось, и настало время для размеренных приготовлений. Я подбросила дров в камин, чтобы получше прогреть зал. Илоша снова внесла дельное предложение. Ушла прибирать третью спальню для нового временного постояльца, которого следовало бы перенести, а точнее, попросить перебраться, как сможет, наверх, туда, где его не увидят завсегдатаи трактира. Завтра точно надо открываться, да копчёности бы продать поскорее.
Хм.
Проснувшись лишь однажды, мужчина сильно бредил и бормотал нечто бессвязное, разобрать было сложно. Важно другое – я сумела напоить его травяным отваром, чтобы сбить жар. И сейчас, вот уже второй час, раненый просто спокойно спал. Как вдруг он снова открыл глаза и повернул голову в мою сторону. Услышала и увидела краем глаза движение – я сидела за соседним столиком и толкла тимьян в ступке.
Секунду-другую он молча изучал моё лицо, слегка приоткрыв сухие губы. Я замерла в ожидании, когда он заговорит.
– Во-ды.
– Ой, точно!
Опомнившись, отложила ступку с приправой, встала со скамьи и подала ему чарку настоя, пристроенную рядом.
– Нет, не это…
– Два глотка, и будет тебе вода, – не уступала я. – Надо выпить всё, чтобы жар не вернулся.
Скривив губы от недовольства, раненый приоткрыл рот и позволил влить ему в глотку немного лекарства, но для начала я обхватила и приподняла его голову, чтобы он не захлебнулся. Взрослое, но не старое лицо было покрыто русой щетиной во всю щёку, но бороду он явно не отпускал.
– А теперь вода.
Кухня встретила меня ароматными запахами недавнего ужина: фасолевого пюре, чесночных пампушек и нарезанной кружками белой редьки. Последняя, кстати, очень приятно хрустела, но особого запаха не источала.
– Вода…
Я прошла к наполовину пустой кадке и с неудовольствием отметила, что завтра с утречка придётся бегать к ручью.
Со вздохом зачерпнула немного ключевой воды ковшом и наполнила чашку. Холодная. Подогреть бы. И покормить тоже не мешало. Если внутренности целы, не вижу никаких препятствий для этого.
Так и поступила. Поставила чашку на печь, всё ещё тёплую – в глубине светились ярко-рыжим тлеющие угли. Тем временем собрала ложкой остатки фасолевого пюре из чугунка.
– Иду-иду, – по привычке крикнула, чтобы мужчина не вздумал вставать.
Рано. Хорошо бы перевязку осмотреть вначале, разбинтовать. Помазать кедровым маслом, чтобы корочки не присыхали к ткани. Откуда знаю? Несколько раз уже лечила собственные ожоги, пока не научилась правильно пользоваться прихватками и рушниками.
– Вель, он слезает, – предупредила меня Илоша. Я обернулась и недовольно покосилась в зал, откуда действительно послышалась негромкая возня.
– Иди к себе отдыхать, я дальше сама, – отправила её спать, чтобы не увидела ничего лишнего.
– Угу.
На лестнице послышались громкие скрипы. А я прихватила ложку и чесночную пышку, взяла узкую чашку с водой и тарелку, прежде чем спешно вернуться в зал.
– Вот и перекус заодно, подкрепиться, чтобы силы были.
К настоящему моменту наш гость уже повернулся на здоровый бок и пытался аккуратно перебраться на скамью, но так, чтобы не уронить покрывало.
– Одежда моя…
– В тазу отмокает в мыльном растворе, – честно призналась я. – Но кое-где пришлось порвать, чтобы быстрее добраться до раны. Зашью позже.
Вместо ответа мужчина протянул ко мне руку. Я опомнилась и подала вначале воду, а когда он вернул пустую чашку, отставила посуду вместе с едой на другой стол и предложила помощь:
– Давай слезай на лавку, одеяло придержу. Комнату тебе уже приготовили, а я пока одежду найду, чем утеплиться. Но вот с обувью не обессудь, твои сапоги промокли сильно, снаружи стоят, чтобы зал не провонял.
Скупой кивок, прежде чем немногословный гость позволил себя слегка приобнять, чтобы помочь слезть на лавку. Быстро подстелила край покрывала так, чтобы не холодно было сидеть.
– Кошель? – спросил, похоже, торговец, кивая на улицу.
Я пожала плечами.
– Денег при тебе не было. – Ага. Вот и неудобный момент. Неужели сейчас обвинит в краже? На всякий случай зачастила: – Если не веришь мне, спроси у Ивана. Он помогал тебя раздевать. А карманы я проверила перед стиркой, несколько тряпочек и больше ничего. Ни одной монеты.
– Верю.
Ху-ух. Вначале облегчённо выдохнула, но затем запоздало надумала себе всякого. Вообще-то я ему жизнь спасла, а чувствую себя, будто наоборот. Словно это я его ранила. Да уж. Вот что значит низкая самооценка. Казалось бы, уже три месяца здесь, а всё никак не привыкну к новой деятельной себе. Старые привычки частенько дают о себе знать.
– Как тебя зовут? – спросила, чтобы заполнить неуютную тишину в зале. Нервы мои вдруг натянулись, я смущённо потупилась. Не хочу, чтобы он подумал, будто для себя интересуюсь, но объясняться слишком долго и не очень приятно. Наверняка Рогнеда с радостью распустит всякие слухи о том, что в моём трактире появился новый жилец. А может, и похлеще, добавит несколько слов неоднозначных, и прощай, клиентура, прощай, сытая жизнь. Так будет хоть возможность немного оправдаться.
Эх.
– Мстислав, – ответил мужчина, закрыв глаза. – Сил мало.
– Давай покормлю и посмотрю, что можно на стопы намотать, чтобы ноги не околели. Поднимешься наверх, залезешь в кровать и спи дальше.
– Что тебе нужно от меня? – Некто по имени Мстислав вновь открыл глаза, светло-карие с золотистыми прожилками, и уставился так внимательно, будто ловил каждое моё движение. – Хочешь выкуп?
– Да разве я говорила о выгоде? – возмутилась, зачерпнув первую ложку. – Ешь давай и меньше болтай. Сил нет, вот и помолчи.
Зря, конечно, так неласково с ним. Но его слова сильно уж разозлили, сразу муж из прошлой жизни вспомнился. Столько ругани, столько боли. Нет, не хочу повторения.
Мотнула головой и протянула чесночную булочку.
– Горло не саднит? Хлеб прожуёшь? – спросила, немного смягчившись.
А этот умник возьми и укуси поближе к моим пальцам. Влажный след от его губ оставил после себя совершенно неоднозначные ощущения. Меня вдруг передёрнуло, и перед глазами снова проплыло прошлое.
– Так, ладно. Дел у меня много. Держи и попробуй поесть сам.
Хочет – не хочет, пусть сам кушает, если позволяет себе подобные шалости. В то, что это случайность, не верилось вовсе. К слову, Мстислав быстро осознал свою ошибку: смиренно перехватил у меня тарелку и принялся с ленцой черпать фасолевое пюре.
Я же поспешила наверх, чтобы подыскать одежду да тряпки на ноги намотать, как портянки. Ему бы только наверх подняться, а там разберёмся. Обувь просохнет завтра к обеду. Но утром, после ручья, загляну к кожевнику, спрошу, что к чему. Вдруг подскажет, как правильно просушить, чтобы не испортить. Кстати, хорошо бы не забыть про перевязь и кедровое масло.
К сожалению, эгоистичное поведение спасённого совершенно выбивало меня из колеи и постоянно возвращало к неприятным воспоминаниям. Унижаться и просить о благодарности точно не буду. Ладно уж, от меня не убудет. Поночует денёк-другой, окрепнет, и отправлю его восвояси.
Глава 5
Непогода в этот день сильно разбушевалась, пришлось потратить ещё какое-то время перед сном, чтобы закрыть ставни по всему дому. Ветер крепчал, сквозняки гуляли по полу, облизывая щиколотки.
Нехотя заглянула к гостю в комнату и тихонько прошла к узенькому окошку, чтобы закрыть деревянные ставни. Шла крадучись, на цыпочках. Однако скрип кроватного основания подсказал, что я разбудила Мстислава, или он просто лежал с закрытыми глазами.
– В трактире нет домового? – начал вдруг он без предисловий.
– Я не знаю…
Пожала плечами, не оборачиваясь.
– Понятно теперь, почему столько ручного труда. – И снова скрипы. – У нас в столице дом без оберегающих чар попросту не продать. Никому не нужна деревянная коробка без помощников.
Я нервно хихикнула, не желая верить в то, что услышала. Скорее всего, дело в некоторых заблуждениях местных. Магия, призраки, ведьмы и лесные духи, теперь вот домовые. Я в это попросту не верила.
– А ты, случаем, не тёмная ведьма, а?
В следующий миг босые ноги зашлёпали по полу. Я резко обернулась и тотчас очутилась в чужих крепких объятиях.
– Хотя для ведьм ты слишком добрая и деятельная, – произнёс Мстислав, заглядывая мне прямо в глаза. – Ну так что? Зачем я тебе понадобился?
Он склонился – его лицо угрожающе приближалось, пришлось срочно принять меры. Наступила ему на пальцы и легонько толкнула в грудь, но так, чтобы не задеть рану.
– М-м… – Он схватился за бок, попятился и сел обратно на кровать. – Злюка.
– Хам.
Большего себе не позволила, вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь, намереваясь завтра намекнуть ему, что пора бы и честь знать. Делать мне больше нечего – подпитывать слухи о себе и своём трактире правдой, хоть и несуразной. Но вместе с тем новый вопрос напрашивался сам собой. Неужели в этом мире действительно существовали домовые?
Я невольно огляделась по сторонам и поёжилась, заметив странную тень в углу коридора. Моргнула один раз, другой.
Нет, примерещилось. Просто фантазия.
Но для порядка завтра узнаю у Илоши всё, что она знает об этом. Иначе даже сложно предположить, у кого можно выведать подробности на сей счёт. Мстислав точно не подойдёт. Не хочу лишний раз давать ему повод развить разговор о тёмной ведьме. Того и гляди он первым пустит беспочвенные слухи обо мне, чем, безусловно, создаст просто огромные трудности.
Ох!
Вот и делай добро людям.
Нет.
Покачала головой и прогнала прочь глупые страхи. Он со мной так не поступит, наверняка это такой флирт, шутка, забава или как правильно?
Шалости.
Почему-то это слово плотно засело в памяти и снова возникло при мысли о странном поведении спасённого. На что он рассчитывал? Будто я паду в его объятия от одного взгляда? На силу собственного обаяния разве что. Тешит самолюбие? В таком состоянии?
Ладно, не буду больше об этом думать, иначе точно сегодня не усну, а завтра буду весь день разбитой и сонной. Сделала глубокий вдох и снова покосилась в сторону верхнего угла в коридоре. Тень самая обычная. В моей комнате горела свеча, а дверь была открыта, чтобы не пришлось плутать по темноте. И сейчас я немного пожалела, что не взяла с собой зажжённую свечу. Плотная густая чернота немало меня перепугала, едва я приблизилась к углу тупичка. Почувствовала неприятный зуд, будто мурашки пробежали по коже.
Так.
Кажется, на долю секунды я действительно поверила, будто нечисть существует, но ровно до тех пор, пока не вспомнила о прошлой жизни.
Сказки и вымысел. Ничего из этого на самом деле нет.
Кажется, самовнушение подействовало. Вот только небольшой осадок остался. А всему виной чужие слова про домовых. Точно, не буду его слушать. Глупости самые натуральные.
Вернулась в комнату, закрыла дверь и охотно сняла с себя платок, верхнее платье, стянула кожаные чешки и вязаные следки. А теперь спать. Остальное подождёт.
С удовольствием забралась под одеяло и устало прикрыла глаза.
Глава 6
Утренний поход на ручей не закончился для меня просто так. Я промочила ноги, потому что на третий раз поскользнулась. Илоша, спасибо ей, подсобила. Невозмутимо сходила ещё дважды, пока я сокрушённо разувалась и теперь уже пробовала просушить собственную обувь. Думаю, не стоит и говорить о том, что у меня была всего одна пара сапог.
Получается, увы, до кожевника я не добралась, как хотела. И к гостю нашему многострадальному тоже не поднималась. Дел было невпроворот.
Ячменная каша на завтрак стояла на столе, остывала. Кусочек сливочного масла я ещё не делила по тарелкам, поэтому он тоже дожидался своего часа рядом с горшочком. Разогретый вчерашний хлеб присыпала кунжутом. В этот раз не стала приправлять чесноком. Хотя, как по мне, в такую холодную пору – неплохое средство от простуды. Глазки я никому строить не собиралась, как и заводить долгие беседы. Но ближе к обеду прополощу рот мятным настоем, чтобы посетителей не отпугивать.
Да уж, кто бы мне сказал, как быстро я перестрою свою жизнь под новые правила – не поверила и обозвала бы сумасшедшим. А теперь приходилось каждый день изыскивать время, чтобы хоть немного передохнуть. Как и сказал Мстислав, ручного труда было очень много, не в пример прошлой жизни, но вот что мне нравилось больше, так это полное отсутствие времени на рефлексию и злые мысли.
В этих краях за лень приходилось платить двойную цену. Поэтому её себе никто не позволял, иначе чревато большими проблемами со здоровьем, благополучием, да и отношения между деревенскими быстро испортятся, если меня заметят праздношатающейся. Тут вкалывал до седьмого пота каждый, чем местные и гордились, реже бахвалились за столом.
– Помочь?
Неожиданный звук чужого голоса заставил меня вздрогнуть. Я чуть не уронила ложку на пол. В последний момент стиснула пальцы.
– Чем? – Обернулась и заметила бледного мужчину в дверях кухни. Он, конечно, молодец, выпутался из ситуации сам. Сделал дыру для головы и надел покрывало, как пончо, а края повязал вокруг себя. На стопах же были намотаны вчерашние портянки, в которых он поднимался наверх, так что видок был у него тот ещё.
Внимательное молчание с его стороны вывело из задумчивости.
– Рубаха твоя уже просохла, – порадовала я, пряча улыбку, – и сапоги сейчас гляну, а вот штаны нужно будет зашить, и дублёнка, скорее всего, влажная. Сохнуть будет несколько дней.
– А разве нельзя купить новый наряд? – очередная наглость за авторством спасённого. – Иначе даже не знаю, как на улицу выходить во всём этом?
Я лишь тихонько осведомилась:
– У тебя есть чем платить?
Мстислав сразу не ответил. Я подняла взгляд и увидела, как он поджал губы. Немного посомневался, прежде чем нехотя произнести:
– Мне нужна помощь, нормальная одежда, а я в долгу не останусь, и даже больше, приплачу сверху.
– Ты это не мне рассказывай. У меня всё равно нет шмотья твоего размера. Об одном только попрошу, не используй меня как гаранта оплаты, да и в целом не произноси моё имя ни в каком качестве. А то ты уедешь, а мне потом отвечать за все твои обещания.
Вздохнула и подтолкнула в его сторону тарелку с кашей и булочками, положила ложку рядом.
– Сейчас приду, ешь.
Он послушно прошёл в глубь комнаты, а я немного помедлила, глядя, как жадно он смотрит на пампушки с кунжутом. Поэтому перед уходом нехотя добавила:
– Каждому по две. Не больше.
Если Мстислава моё замечание и задело, то вида он не подал. Охотно устроился на лавке возле кухонного стола. Видать, голодный очень. И правда, с его-то ростом и габаритами то, что я ему скормила вчера, – так, аппетит разогнать. Оставить ему, что ли, немного копчёностей? Так ведь и пенных напитков запросит, под рыбку-то. Да и хлеб вприкуску, который я на продажу пеку.
Нет, обойдётся. Пусть ест, что дают, и уезжает в столицу. Вот уж никогда бы не подумала, что мне будет так неприятно слышать чужое бахвальство. Со стороны виднее, да?
Невольно припомнила несколько случаев, когда и сама любила прихвастнуть перед сокурсницами из других городов. Они жили в общаге, поэтому половину моих невзгод попросту не понимали. Теперь же я начала осознавать ошибочность подобного поведения, и сразу так неудобно стало. Гадко от осознания собственной заносчивости и плоского мышления. Я видела перед глазами только себя и собственные проблемы, не обращая никакого внимания на окружающих.
Одним словом, жаль, что так поздно прозрела. Но что уже теперь сделать? Прошлую жизнь не вернуть, остаётся лишь строить новую. Под эти мысли вышла из дому и нашла висящие на гвоздях сбоку от крыльца сапоги Мстислава.
Вон и Илоша возвращается назад с ведром. Глянула ей за спину и чуть не поседела за считаные секунды. Язык вовсе отнялся.
Высокий ёж на маленьких человеческих ножках семенил следом и тихонько кряхтел, воздев вверх серые ручонки, покрытые шерстью. А вот личико его было ещё страннее: наполовину звериное, нос чёрной кнопочкой, глазки-бусинки. Я лишь чудом в обморок не хлопнулась, моргнула один раз, другой, третий.
Странное видение и не подумало исчезать. Идёт, кряхтит и руки тянет к ведру. Забрать хочет? Или что ему нужно?
– Илоша, – позвала я.
Диковинное животное, наконец заметив меня и мой взгляд в свою сторону, вначале отстало, а затем исчезло, будто растворилось в воздухе. Я невольно перекрестилась, запрещая анализировать увиденное.
Нет, допускаю, Мстислав может стать неплохим источником информации, если только не затребует ничего взамен. Определённо, надо его расспросить.
Опомнившись, я спешно вернулась в дом и скинула сапоги под ноги новому постояльцу, который с завидным аппетитом доедал свою порцию даже без масла.
Сходила к тазу с мыльной водой и помыла руки, прежде чем тоже приступить к утренней трапезе. После, как Илоша вернётся и сядет есть, устрою ему перекрёстный допрос, чтобы видеть наверняка, не врёт ли?
Глава 7
Я молча сидела за столом и смотрела, как гость играл рассыпанным по столу кунжутом. Не знаю почему, но мне было не по себе. Не хотела слушать о нечистой силе. И всё равно отрицать тот факт, что я видела странное существо, было невозможно.
Итак, в этом мире точно водятся некие ежи с ручками и ножками, как у маленьких деток. Допустим, помимо них могут быть ещё некоторые другие виды, которые умеют прятаться в тени.
Бородатое лицо Мстислава источало абсолютную уверенность. Мне показалось или он ухмыляется?
Но вот Илоша вошла в комнату, и я приободрилась.
– Спасибо, что дождался, – привлекла внимание к себе. Слава мне улыбнулся, загадочно так.
Подопечная хотела что-то сказать, но он её опередил:
– Извините, вчера я сказал, не подумав. Вовсе вы не ведьмы, это так, просто разговор завязать, сглупил.
Хорошо, что в трактире в этот самый миг никого не было кроме нас троих. Я удивилась – мало сказано. А Илоша так и вовсе побледнела.
– И этот туда же! – вспылила она. – Болван!
– Илона!
На эмоциях получилось. Сколько раз запрещала себе повышать голос на ребёнка.
– Что Илона? – не унималась она. – Тоже хочешь на болота отправиться, а?
Я оторопело застыла, задним умом чувствуя, что она права. У местных с этим строго. Однако же в её голосе звучала такая боль, от которой сердце защемило, аж слёзы на глаза навернулись.
– Маму мою вон прогнали, Рогнеда на неё донесла, а дядя, – девочка начала всхлипывать, – дядя болван! Как есть, ни слова не вставил против. Не защитил свою сестру! Мол, аргументы у них были. Домовой сбежал! Удивляюсь, как они меня туда не попёрли!
Сказав такое, девочка кинулась прямиком наверх, громкие быстрые шаги и скрип лестницы ещё долго звучали по всему дому. Неужели вещи собирать или на кровати поплакать?
– Илочка… – запоздало позвала я. Негодующе глянула на Мстислава и не выдержала: – Вот как ты за доброту платишь? Рубашку я тебе вниз спущу и вещи твои тоже. Сапоги, смотрю, уже надел. Хорошо. Как соберёшься, прошу, оставь нас в покое. Если нужны деньги, постучись к купцам и попроси ссуду. На этом…
– Погоди, – попросил он, хватая меня за руку. – Я ещё не совсем окреп, я… – Он оттянул покрывало и продемонстрировал проступающие пятна крови на повязке.
– И ты молчишь?
Изумлению моему не было предела. Ох уж эти мужчины. Понять бы, что у них в голове творится, хоть немножечко. Как было бы проще.
– Иди в кровать, я приду, разбинтую и гляну. – Заодно провела рукой по его щеке и поняла, что у него температура. Но небольшая, под тридцать семь.
– А это зачем?
Он вдруг замер.
– Жара нет, – оправдалась я.
– И это всё? – указал он взглядом мне на руку.
– Извини, до лба не дотянулась. – Пожала плечами и тоже встала, намереваясь заглянуть к Илоше.
– То есть твоя доброта совершенно бескорыстна и ты меня не соблазняешь?
От такой наглости у меня язык отнялся. Я посмотрела на его серьёзную мину, и мне вдруг показалось, будто он вовсе не говорил ничего подобного.
– Нет, глупости, – фыркнула. А он губы поджал, неужели правда ляпнул подобное? Поэтому на всякий случай решила внести ясность.
– Не знаю, почудилось мне или нет, но я точно и абсолютно никого не соблазняю. И вообще не нуждаюсь в мужчинах. У меня и без них проблем предостаточно.
Мстислав сощурился, окончательно встал с лавки, стиснув зубы, и ничего не ответил. Я, не дожидаясь, вышла первая, потому что на лестнице нам будет не разминуться – настолько узкая.
Как назло, света наверху было маловато.
– Хочу лишь сказать, – бросил он мне вдогонку, – что в доме вашем неладно, силы кончаются быстрее обычного. Поэтому я и подумал про ведьму, но может статься и так, что к вам забрели силы пострашнее и коварнее, ведь здесь нет домового, и это чувствуется.
Я обернулась и пошла назад в комнату. Вошла и чуть нос к носу не столкнулась с бледным как мел мужиком.
– Здесь точно кто-то есть. Сидит в углу и ждёт, когда мы уснём.
– Глупости, – выдохнула я, прогоняя прочь страх и хандру. Если начну верить в эти бредни, буду пугаться любого шороха и точно расклеюсь. – Но если знаешь, как можно прогнать эту нечисть, я слушаю.
Посторонилась и хотела пропустить его вперёд, но он расценил мой жест иначе, приобнял за плечо и принял за опору.
Что ж, ладно. Раз уж сама в дом привела, дотерплю до его полного выздоровления.
– Идём, ляжешь, но в следующий раз дождись, когда я поднимусь наверх.
Он будто меня не услышал, глаза прикрыл и тихонько зашептал, будто сквозь боль и стиснутые зубы:
– Календулу над огнём сжечь, запарить в воде и по углам веником побрызгать. Но ещё лучше поставить там пучки душистых трав. Нечисть не любит сильные запахи. И блюдце с молоком да хлеба кусочек на столе оставлять, вдруг домовой объявится. Он сам порядок и наведёт.
– Ага, ты ещё скажи пойти его искать в местные леса.
– Это тоже можно, – поумничал Мстислав.
На долю секунды мне показалось, будто он здоров и только придуривается, настолько звонко и довольно прозвучал его голос. Но вот Слава опять застонал, чем вызвал во мне угрызения совести и некоторые сомнения. Может, и впрямь больно? Кровь-то есть на перевязи, а значит, рана открылась.
Эх. В этот раз Болывана уже не позвать. Да и Илоша, слышно, у себя в комнате сидит и всхлипывает. Я воздела глаза и помолилась лишь об одном: терпении, чтобы пережить этот день. Об остальном даже не заикалась, боясь разгневать.
Глава 8
Северный тракт затянуло сизой дымкой от края до края, плотный туман укутывал землю по верхние кроны, ухудшая видимость всякому путнику, рискнувшему покинуть спасительное убежище в этот хмурый ненастный час. Сырая погода портилась всё сильнее и сильнее. Лошадь фыркала и несмело брела по дороге, норовя сломать ногу в ближайшем овраге, едва собьётся с пути.
Всадник в кожаном плаще, украшенном соболиным воротом, внимательно всматривался в дорогу, то и дело прикладываясь рукой к эфесу кривого кинжала, висящего на поясе. Неспокойное время – час нечисти, когда нетопыри, болотники и болотницы, злые лесные духи проявляют себя во всей красе. Иначе когда же ещё им удастся подобраться к людям на расстояние вытянутой руки и не быть замеченными? Вот и сейчас лошадь взбрыкнула, прежде чем громко заржать. Острый укол пришёлся выше её голени. От испуга гнедая кобыла встала на дыбы, скинула с себя седока и унеслась прочь в неизвестном направлении.
– Ух, тетеря! – крикнул всадник. – Вьюки!
Но было уже поздно. Впереди послышался дикий волчий вой, рык, стоны, истовое ржание, а затем и громкое жуткое чавканье.
Ругнувшись последними словами, путник выхватил кинжал и другой свободной рукой достал из-за пазухи иноземную саблю, поблёскивающую сапфирами на гарде. Секунда на принятие решения, и он осторожно зашагал назад, стараясь издавать как можно меньше звуков в надежде, что лошадь станет достаточным отвлечением, чтобы местное зверьё не кинулось за ним вдогонку. Но он ошибся – дикий громкий вой послышался совсем рядом.
Путник вздрогнул, обернулся и не поверил своим глазам. Он смотрел на отражение в зеркале и видел там не себя.
– Так это ты, брат? – только и успел сказать бывший владелец почившей лошади, прежде чем острый узкий нож прошёлся обжигающей болью вдоль правого ребра.
Вздрогнув, Мстислав проснулся, чувствуя чужое прикосновение к руке.
– Тише, это я. – Голос был знакомый, молодой, но уверенный и приятный. – Пришла глянуть, нужно ли зашивать или хватит примочки, вдруг гной. Дай посмотреть.
Мстислав повернул голову на звук и наконец вспомнил, где он и что с ним случилось на самом деле. Он прибыл в эти края гонимый чувством страха за свою жизнь. Родные ему люди желали его смерти, и он не мог игнорировать тот факт, что за несколько последних месяцев сумел пережить сразу три покушения. Мастера обмана и лицемерия искусно плели свои сети, действуя чужими руками. Им ничего не стоило найти среди столицы исполнителей, сохраняя анонимность, и затеряться в случае неудачи, как иголка в стоге сена. Но здесь, в глуши, среди местных, где все всех знали, сделать подобное будет гораздо сложнее. Заодно Мстислав очень надеялся, что при очередной попытке вскроется имя заказчика. Пятое место в череде престолонаследия – не первое, но и не последнее. А значит, желающих обладать его привилегиями хоть отбавляй. В списке ближайших претендентов на обладание короной Ларойской империи значилось сорок два кандидата и кандидатки. Выходило так, что круг подозреваемых был велик и крайне сложен для проверки людьми, преданными цесаревичу Мстиславу, коих, увы, недостаточно. Всего же у императора Сивольда было от разных браков семеро сыновей и три дочери. К счастью последних, все они выданы замуж и покинули родные края в целости и сохранности. А вот братьям предстояла долгая и мучительная борьба за власть и престолонаследие.
– Не больно? – спросил вдруг голос, возвращая Мстислава из задумчивости. – Корочка немного отошла, кровит. Но трогать рану не вижу смысла, нагноения нет. Только края смажу кедровым маслом для снятия воспаления. И отвар принесу, чтобы простуда тебя не свалила.
Мстислав еле слышно выдохнул, борясь с безотчётной улыбкой. Какая же всё-таки наивная эта девушка. Несмотря на напускную серьёзность и колкость, стоило намекнуть на проблемы со здоровьем, тотчас позабыла о намерении прогнать незваного гостя из дому.
– Чего молчишь?
– Думаю, – ответил великий князь Энский. Этот титул ему был пожалован в двенадцать лет, едва Мстиша выиграл скачки среди офицеров драгунского полка. Отец в тот день так расчувствовался, устроил во дворце праздник и велел разослать гонцов в разные уголки империи, чтобы рассказать об этом громком событии всем и каждому. Кажется, к вести прилагался вполне реалистичный портрет победителя и лошади. Да разве она его не узнала?
– И что надумал? – настаивала настырная молодая красавица. – Сколько ещё планируешь у нас быть?
– Неужто погонишь меня на улицу в такую пору, больного и голодного?
– Так ты голоден? – Из всего сказанного её заинтересовало только последнее слово. – Каши ещё принести?
– Нет уж, лучше хлеба и попить чего, горло промочить.
Вот вроде и не сказал ничего особенного, а девица напряглась, губы поджала, глаза засверкали.
– У нас не питейная, горло промочить здесь нечем.
– Я про воду. – Мстислав наконец понял причину её столь странного поведения, о чём и осведомился: – Скажи, тебя обидел кто в прошлом? Ты поэтому огрызаешься? Напился и ударил?
– Если бы так… – выдохнула она.
А он чудом пересилил себя и не сжал кулаки. Не хотел её пугать и давать лишнего повода нервничать.
– Тот детина, который меня нёс, да?
– Да ты что! Конечно же нет, Болыван добрый и работящий, он кузнец и мой сосед. Его племянница, Илоша, с нами живёт.
– А, это та, у которой мать прогнали на болота?
– Не тебе поднимать эту тему, – грозно предупредила владелица трактира по имени Вель. Кажется, подопечная звала её именно так. – В таком возрасте пережить расставание с родителем, я… мне бы…
Губы её задрожали, Мстислав хотел было приобнять свою спасительницу, чтобы утешить, но она, наоборот, отстранилась и быстро переменила тему.
– Сейчас принесу воды и перекусить, а ты забинтуй себя как следует. Мне пироги пора ставить, вижу, ты в силах это сделать сам.
На том разговор был окончен, и Вель спешно покинула комнату, а её собеседник вновь ушёл в себя, прикидывая в уме все за и против. Стоит ли здесь оставаться и подвергать этих двоих ещё большей опасности? Или же правильнее будет поскорее покинуть трактир, в котором вдобавок поселилась нечисть, больше похожая на игошу или злого лесного духа. Он немало о них знал, но по части изгнания был не силён. Какие-то воспоминания всплывали в памяти, но мало что могло быть полезным. Во всяком случае, так ему казалось.
Вздохнув, Мстислав бросил недовольный взгляд на рану и подумал о тонких ловких пальчиках белокурой умницы. Как бы он хотел увидеть её искреннюю улыбку. Вот было б неплохо, узнай она его, наверняка и отношение бы вмиг поменялось. Так хотелось увидеть в её глазах интерес, что он несколько раз намеренно не оговорился. Но увы, ему были неведомы её конечные цели. А вдруг она заодно с врагом? Однако же имелась и другая, более здравая мысль – зачем тогда ей спасать его? Чтобы знахарка не добралась до него раньше неё?
Во всяком случае, если бы она планировала его соблазнить, то не вела бы себя столь неприступно и строго. Ни тебе жеманного взгляда, ни румянца на щеках при виде полуголого мужчины. Совершенно ничего. Будто её это вовсе не интересовало. Однако выходило совсем наоборот. Чем больше она игнорировала его, тем больше интересовала и тем загадочнее ему казалась.
За этими мыслями он заметить не успел, когда руки сделали своё дело. Новая плотная повязка заняла своё место. Это он умел – ускользать в последний момент из лап костлявой. Последний случай был и вовсе невероятен, если учесть, что он почти ничего не помнил о произошедшем. Только то, что лёг отдохнуть после долгого утомительного путешествия. Свалился на кровать, не раздеваясь и не разуваясь. А уже несколько часов спустя к нему в комнату пробралось тёмное нечто, источающее сущую злобу. Человек ли это был, или другое живое существо, не понять. Неприятная сонливость кружила голову, а сил едва хватило, чтобы отбить атаку при попытке к бегству. Существо хрипело, извивалось как уж под его ударами, но он добил его, прежде чем отправиться в сторону ближайшего дома, чтобы попросить помощи. На улице лил дождь, кругом ни души.
Вещи. Его вещи и конь наверняка должны были остаться на постоялом дворе. А преданные люди, сбивая след врага, прибудут сюда немногим позднее окольными путями и наверняка уже его ищут.
Главное, чтобы они не заявились в трактир с разборками и не переполошили местных. И конечно, неплохо бы сделать побольше охранных знаков на стене у кровати. Пощупав пальцами знаки «Свет», «Добро» и «Защита», Мстислав облегчённо выдохнул и снова провалился в сон, так и не дождавшись хозяйку трактира с подносом. Сил было недостаточно, чтобы разобраться даже с мелкой нечистью. Но он подумает об этом позже, когда в очередной раз проснётся. Не сейчас.
Глава 9
В мутноватой коровьей молочной сыворотке неаппетитными клочками плавали взвеси – они были отчётливо видны и немало настораживали.
– Ну что за день? – вздохнула я. – Не с той ноги, что ли, встала?
Илоша напрочь отказалась меня слушать и заперлась в комнате. Мстислав снова уснул, едва я вышла на кухню за перекусом. Вернулась, а он посапывает, лёжа на здоровом боку. Ещё и хлебные дрожжи, видать, не подходят для создания кефира. Неужели меня обманули местные советчицы? Я всего-то спросила рецепт, соскучилась по фруктовым йогуртам и молодым сырам, но в этом плане была полным профаном. Когда в шаговой доступности есть все виды молочных продуктов, не особо интересуешься технологией их создания с нуля, как здесь. Поэтому мне сейчас приходилось экспериментировать на свой страх и риск, а ещё кошелёк.
Так, ладно. Значит, сегодня откроюсь, но меню будет чуть более скромное. Потому что без Илоны мне на кухне тяжеловато справляться. В последнее время я так сильно привыкла к моей молоденькой помощнице, что совершенно не отдавала себе в этом отчёта до сегодняшнего дня.
Принялась за тесто и заодно поставила воду на паровую баню. В прошлой жизни я вынужденно следила за своим внешним видом, чтобы не потерять то единственное, что у меня осталось после всех моих жизненных неудач – стройную фигуру. Филе и рыба на пару, приготовленные с овощами в виде рулетов, могут быть очень даже вкусными, а не только полезными и низкокалорийными. Хотя здесь, с таким объёмом физического труда, можно о подобном сильно не переживать, но в этот раз я решила убить сразу двух зайцев: приготовить картофель и овощи на решётке над паровой баней вместе с копчёной рыбой. Где-то я подобное видела, и сейчас пазл собрался воедино. При такой подаче рыба станет полноценным блюдом, а не только закуской к напиткам.
Не знаю, сколько прошло времени, но я настолько увлеклась процессом, что не заметила появления Илочки в кухне.
– Прости, – проронила она тихонько, а я сосредоточено посмотрела в её сторону, совершенно никого не замечая. Было сложно переключить мозги, когда передо мной стоял ряд тарелок.
В этот самый миг я закончила раскладывание картошки, рыбы и кусков репы, приступила к сервировке укропом и базиликом.
– Ничего.
Я махнула рукой.
– Помощь нужна? – Илона быстро очутилась у меня за спиной.
– Уже нет, лучше расскажи, что у вас там стряслось.
– Выгонишь меня?
От жалобной интонации её голоса в глазах защипало. Сделала глубокий вдох, успокаивая ритм дыхания, прежде чем обернуться со словами:
– Иди сюда.
Распростёрла объятия к рыжей девчушке, ниже меня на полторы головы. Наверняка будет такая же рослая, как и Болъиван.
– Так что произошло? – мягко напомнила я, едва Илона с облегчением приобняла меня и уложила голову в сгибе моего локтя.
– Долгая история, я не знаю всего, – не желала делиться горестями помощница. – Меня по дому гоняли без продыху, маму тоже. Но в последние дни я всё чаще стала замечать злость в глазах Рогнеды, когда она смотрела в нашу сторону. Поэтому, ты уж прости, но я не могу считать их обоих хорошими людьми. Маму прогнали на болота незадолго до рассвета. Но я об этом узнала только к вечеру, когда было уже поздно.
Девочка судорожно вздохнула. Видно, как ей тяжко даётся это признание.
– Болота – это так страшно, да?
– Ужасно. Топи, леса дремучие. Я до последнего буду надеяться, что маме моей удалось сделать крюк и обогнуть те места по краю, обосноваться в другой деревушке. Вот вырасту, поеду на разведку, поищу её. А пока позволь пожить здесь ещё немного, а? Я обещаю, больше обзываться не буду.
– Ила-Ила, – вздохнула я, пряча улыбку, – твоя обида, может быть, и праведна, но страдаешь от неё ты сама, а не те люди, которые причинили тебе зло. Помни об этом и не причиняй ещё больший вред самой себе.
Зачем я это сказала? Казалось бы, давала совет ей, а на самом деле самой себе, потому что перед глазами тотчас всплыл образ бывшего мужа и моей дочери. Мы сидели за столом. И очередной разговор на повышенных тонах словно начался сам собой. Столько непонимания, обид, недоверия и всего вместе взятого.
Эх…
– Обещаю, не буду злиться на них, чтобы самой не страдать, – кивнула Илона, прежде чем разомкнуть объятия. – А ты, я смотрю, рыбу приготовила на обед?
– До купцов я в тот раз не дошла, а хлебные дрожжи меня подвели, кефир не удался. Я бы пышек испекла. Да, с сахаром он очень вкусный.
– Молочную бражку имеешь в виду? – Илоша прошла к столу и кисло скривилась на результаты моих трудов, наполовину скрытые марлей в деревянной миске. – Да, закваска нужна другая. Надо у Ялики спросить. Она подскажет. Я рецепт повторить не смогу, да и не стану, ещё отравимся ненароком.
– Хорошо. – Я вернулась к сервировке и переменила тему. – Скажи, а что ты можешь рассказать про всяких обитателей местных лесов? – Начала издалека, в надежде вывести разговор к нужной теме.
– Волки, белки, выдры и бобры, ты об этом? – спросила Илона с усмешкой. – Или хочешь узнать что-то конкретное?
– А как насчёт ежей?
После этого слова моя помощница насторожилась.
– Неужто о лесных хочешь узнать?
– Получается, обычные ежи тут не водятся? – пришла к выводу я.
– Водятся, но вряд ли они тебе будут интересны. Скажи, ты когда-нибудь видела маленького человека, отдалённо похожего на ёжика?
– Ты тоже видела?
– Нет, но многое слышала о них со слов других людей.
– Которые их видели, – кивнула я.
– Нет, но передавали слухи и легенды. – А вот тут её голос перешёл на шёпот: – Одно плохо, видеть их могут одарённые люди, те, кто умеет колдовать, понимаешь?
– Глупости, вовсе я не умею.
– Есть такое поверье в народе, что ведьмы бывают добрые и злые, как духи леса. Некоторые из них выходят к людям и клянутся в верности главе рода, охраняют дома этих везунчиков и по хозяйству помогают. Но если род прервался или случилась какая другая напасть, домовые уходят обратно в лес.
– Так тот ёжик, который брёл за тобой и повизгивал, он домовой? – тихонько спросила я.
– А ты его видела? – Илона забылась и повысила голос. – Правда?!
– Да…
– Ой, как хорошо.
– Чем же?
– Ёжик – это добрый дух леса. Во всяком случае, вреда он не принесёт, а если явится к нам, оставь ему блюдце с молоком. Вдруг захочет жить с нами и оберегать наш дом, а?
Я громко вздохнула. Чего-чего, а подобного исхода разговора я совершенно не ожидала. Они с Мстиславом сговорились, что ли? Хотя вряд ли. Скорее, всё дело в местных легендах и поверьях.
– Что ж, ладно, – сдалась я, помечая в уме новую задачу – выделить отдельную тарелку для молочной приманки. Одно непонятно, что делать, если молоко скиснет и начнёт вонять, когда его никто не выпьет, а?
Как назло, в этот самый миг я бросила взгляд в миску с прокисшей бражкой и увидела внутри чёрные хлопья на дне, а на поверхности на миг показались чьи-то глаза.
Вздрогнула и присмотрелась внимательнее.
Нет. Просто фантазия, или усталость сказывалась.
Помотала головой, намереваясь выйти на улицу, чтобы хлебнуть свежего воздуха и прочистить мозги. От умственного переутомления и не такое мерещится. Правда, обычно по краям зрения, а не в фокусе.
А вдруг не показалось? Я остановилась в дверях кухни.
– Илочка, я выйду на улицу ненадолго, просмотри за хлебом, чтобы не пригорела корочка. Скоро вернусь, заодно табличку поменяю и покричу немного, зазывая народ.
На мою просьбу последовал лаконичный ответ:
– Хорошо.
Глава 10
Назло или просто свезло – мои старания не прошли даром, вот только с одним маленьким но. Первыми в трактир прибыла семья Асгольда вместе с сыном.
Эх…
Подозреваю, они неспроста явились настоящей гурьбой. Хотя искренне надеюсь, что ошибаюсь в своих суждениях.
Шестеро. Рослые, просто одетые, двое родителей и трое братьев помимо несостоявшегося жениха. Один из них подросток, а вот другие выглядели постарше самого Асги.
Я, не веря своему везению (а точнее, наоборот), нацепила на лицо улыбку и проводила их внутрь, предложила располагаться.
– Хороша, – услышала комментарий за спиной, прежде чем закрыла дверь. И это была их мать. Кучерявая, седовласая, но бойкая женщина держалась гордо и, как мне показалось, правила семейством из-за спины мужа, главы рода.
Чем жила эта семья, мне было неизвестно, да и знать не особо хотелось, но, к сожалению, я наверняка ещё немало услышу о них, причём от самих же. Потому что сложно было не заметить собственнический взгляд самого Асгольда, с которым он провожал меня в этот раз, едва я оказалась в поле его зрения.
Да уж, подсобила Рогнеда и её родственница.
А как же другие планы? Неужели не нашлось свободной подходящей девицы, чтобы сватать к ней такого доброго молодца под два метра ростом, а?
Я ещё недолго покричала, зазывая народ, и быстро вернулась назад на помощь Илоне.
– Хозяйственная, – проронил один из братьев, когда я прошла мимо за стойку и выставила наверх поднос с чарками под воду или квас. Кстати, надо его вынести. А то один чайный гриб остался.
– Умная, – добавил уже сам Асгольд.
Я чуть не прыснула. Они в слова играют, что ли? Или упражняются в подборе эпитетов для кого-то кроме меня? Ум свой я точно никому не демонстрировала, да и не собиралась. А то ещё ведьмой назовут и на болота прогонят. Это они запросто.
– Илочка, – позвала я, возвращаясь в кухню.
Как раз вовремя. Она взяла кочергу, прихватки и хотела сама доставать противень с выпечкой.
– Отнеси, пожалуйста, блюда на стойку, а хлебом займусь я.
Помощница кивнула и передала мне рабочий инвентарь. Затем дело стало за подносом и блюдами. А несколько минут спустя, когда я уже подцепила кочергой металлический лист и тащила его наружу, услышала наглый голос одного из гостей:
– Эй, хозяюшка! Покажись, мы голодны!
Я чудом поднос не выронила от негодования. Илона к тому моменту уже должна была поставить им на стол первые тарелки. В случае, когда желающих в зале немного, мы разносили еду, чтобы долго не объяснять новые правила обслуживания. Вот когда были завсегдатаи, то они своим примером изрядно упрощали нам работу, подходили, платили и обслуживали себя сами. За это я не завышала цену на стоимость блюд.
Вздохнула, опуская поднос на деревянную столешницу. Перекинула варежками несколько булочек на тарелку и отправилась в зал смотреть, что к чему.
Илона недоумённо озиралась и не спешила отходить.
– Что стоишь? Неси ещё, – сказал ей один из старших братьев Асгольда.
Заметив меня, девушка быстро подошла и шепнула:
– Они мало заплатили.
– Давай сюда, – я кивнула ей и перехватила шесть рубчиков.
Как она сказала – мало? Да это копейки.
– Дорогие гости, то, что вам принесли, стоит шестнадцать и ни рубчиком меньше. А за хлеб и напитки придётся доплатить отдельно.
– Да это же… – начал разоряться самый молодой из них. Но суровый взгляд мамушки, и он заткнулся.
– Кажись, мы не поняли, что пролепетала твоя девка, – улыбнулась мне мама Асгольда, а во взгляде стояла злость. – Сойдёмся на тринадцати и не будем спорить.
– Шестнадцать, – гнула свою линию я. – По четыре рубчика за блюдо, это и так почти даром.
– Не скажи.
– В таком случае возвращайте тарелки. Я смотрю, вы неплохо поели, больше чем на половину от общей суммы.
– Ладно-ладно, не злись. – Асгольд встал из-за стола и полез в поясной кошель за деньгами. – Рубчики нам даются сложнее прочих. – Он достал и скрупулёзно отсчитал ещё десять жестяных крупных монет. – Вот. А это на хлеб и квас, – добавил ещё три.
Я покачала головой. Вот же скупердяи.
– Принесу хлеба и кувшин воды. На квас здесь не хватит.
Кем бы себя ни возомнил этот мужик, но его поведение с лёгкостью проясняло, почему он до сих пор один.
– И вообще мы сюда не есть пришли, – поднялся из-за стола один из братьев. Его торжествующая ухмылка очень уж мне не понравилась. – Как тебе наш Асги, а? Смотрю, глазки загораются, когда смотришь в его сторону, да?
– Принесу воды, – строго ответила ему и всучила тарелку с булочками, не в силах совладать с голосом.
Тоже мне, сваты. Вначале нахамили, а потом жениха подсовывают. Но просто отказать – значит, подкинуть новый повод для сплетен.
Да уж, ситуация.
Повезло ещё, что в этот самый миг в трактир вошли новые посетители. Болыван в их числе, чумазый, уставший. Видать, только из кузни заглянул перекусить.
Кивнула ему с улыбкой и невольно поймала на себе странный взгляд мамы Асгольда.
– Доедайте, допивайте, и идём отсюда, – заключила она, едва я поставила на стол кувшин и несколько чашек. – Делать здесь нечего. А тебе, сын, Гнеда правильно подсказала. Ищи другую.
Вот так новости, а она-то откуда знает? Разве его мама присутствовала при разговоре? Или сын успел всё-всё ей рассказать в мельчайших подробностях? Похоже, так и было.
– Да погодите, – не унимался Асгольд. Снова подскочил с лавки и встал передо мной. – Велюшка, неужели не люб я тебе, а? Тогда зачем, скажи, ты на меня так смотрела в первую нашу встречу?
Я в ответ лишь отрицательно покачала головой и направилась назад к стойке. Вот ведь нашёл время для признаний. Не было б гостей, отказала бы ему с лёгкостью, но тут мне вслед понеслось:
– Волосы по плечам – девица жениха ждёт, а косу заплела, значит, муж в доме и дверь заперта на замок, – не унималась мама Асгольда. – Видать, есть на примете кто-то другой, кроме тебя. Не расстраивайся, сын, идём. Такие нам не нужны, наглые. Не удосужилась как следует ответить. Тоже мне, императрица.
Глубокий вдох, глубокий выдох. Пусть себе злословит. Если меня не задело, значит, удар прошёл мимо цели. Но в одном она оказалась права. Волосы я в косу не заплетала, предпочитала другую, более быструю и удобную причёску, как у Илоши. У неё и подсмотрела, кстати. А если выходила на улицу, то накрывалась платком, чтобы ветром волосы не спутывало. Но теперь очень сильно пожалела, что не обратила внимания на этот каверзный обычай.
Быстро опомнившись, приняла плату от новых желающих перекусить и подала им тарелки. А Илону отправила на кухню за квасом.
Радовало другое. Асгольд и его семья наконец покинули зал, а последующие часы прошли как обычно, если не считать моего визита к нашему новому постояльцу, чтобы покормить.
Глава 11
Игоша бунтовал.
Хотел сотворить зло, но не мог из-за защитных знаков на стене над кроватью. Поэтому сидел в углу и от обиды позвякивал оставленной ложкой да двигал хлебными крошками, демонстрируя силу.
Мстислав будто слышал его, пробуждаясь ото сна. В абсолютной тишине звучали неприятные шорохи, словно крыса ползала по полу и поочерёдно скребла в тёмных углах. Но откуда взяться грызуну на втором этаже? Наверх редко приносили еду, поэтому и поживиться здесь нечем, если не считать крошек, оставленных на тумбе после недавней трапезы. Нет, мыши, крысы и прочее мелкое зверьё для начала заполонят нижние помещения, прежде чем отправятся наверх. Это точно была нечисть.
Гулкое шипение и тоненький писк прозвучали из темноты, едва гость обернулся. Бок неприятно заныл, но опытному воину не было страшно. Он готов тотчас же заняться устранением угрозы. Вот только как воспримет хозяйка его самоуправство? И почему до сих пор не принесли одежду? Она всё же вынашивает некий план? Неужели и в самом деле ведьма?
Нечисть притягивает нечисть – простое правило работало и по сей день. А в этом доме орудовал не только дух неупокоенного. Здесь скрывалось нечто пострашнее. Сильное, злое, коварное. И всё же цесаревичу не верилось в то, что это Вель. Она казалась ему доброй молодой девушкой, не по годам одарённой терпением и мудростью. Но несмотря на это, чувствовалась в ней некоторая наивность.
Как она могла так запросто приютить в своём доме мужчину, будучи незамужней? Неужели ей наплевать на репутацию? Он ведь правильно расслышал разговор вчера, там, внизу? Тогда почему она отвергала его знаки внимания?
Стуки по лестнице и скрип деревянных половиц вернули его из мыслей.
Действуя необдуманно, он полез снимать с себя верхнюю одежду. Хотел заодно разбередить рану, заставить её кровоточить. Он точно не желал покидать это убежище, пока не узнает Вель поближе. Она была ему интересна, но ещё больше его интересовали её связи и знания. Местные, несмотря на недавнюю перепалку, хорошо к ней относились. Жениха сватали, значит, она уважаема в округе.
Совесть тихонько всколыхнулась внутри – а вдруг он накличет на неё беду? Вдруг прибывшие за ним убийцы заявятся сюда и первым делом займутся девицами, прежде чем добраться до него?
Нет, вскоре здесь будут драгуны, его верные соратники, друзья, которым он может доверять как себе. Им будет поручено охранять трактир до тех пор, пока он живёт здесь.
Стянув через горло потное одеяние, Мстислав поморщился, чувствуя зловонный резковатый запах.
– Что ты? – показалась в дверях изумлённая владелица трактира.
– Вонь стоит, помыться бы.
– В баню тебе нельзя, – строго ответила Вель. Её взгляд сейчас источал недоверие и страх.
Окинув себя беглым взглядом, Мстислав не смог найти причины для подобных эмоций. Оружия при себе он не имел, неужели его вид настолько угрожающий? Однако запоздалое понимание наконец настигло его, едва девушка стыдливо отвела глаза.
– Прикройся, я поставлю еду и выйду. А в следующий раз буду стучать, прежде чем войти.
– А помыться? – снова подсказал Мстислав, делая, как велели.
– Нагрею воду, принесу таз и чистую тряпку, оботрёшься сам, раз силы прибавилось. Но отвар обязательно выпей. Вещи тоже уже высохли, после переоденешься. Вот только штаны я так и не зашила.
– Хорошо.
Ворчать было бесполезно, да князь и не пытался устанавливать собственные порядки в этом доме. Он для неё никто, неузнанный и без денег, и ему ничего иного не оставалось, хотя гордость его была задета многократно.
– Так где же теперь мой кошель? – задумчиво проронил он.
Вель молча пожала плечами. Помощь не предлагала, смущения или же стыда не выказывала. Точно не знает ничего о его деньгах, кроме того, что он сам ей рассказал. А значит, сейчас у него действительно имелся неплохой шанс затеряться в этой глуши.
В следующий миг дверь громко закрылась, а Мстислав протянул руку и преломил хлеб, кинув небольшой ломтик в угол. Туда, где ещё совсем недавно слышались странные звуки. Несколько секунд ничего не происходило, но стоило гостю отвести взгляд к подносу с едой, как ломоть в следующий миг словно исчез. Его неясные очертания полностью растворились в серости угла.