Прокрастинатор
Глава
Прокрастинация (в психологии) – склонность к постоянному откладыванию даже важных и срочных дел, приводящая к жизненным проблемам и болезненным психологическим эффектам.
***
Видится мне сон. В черно-белых тонах. Сюжет его прост как три копейки. Сужу я исключительно по послевкусию. Все, что мне снится, я моментально забываю после пробуждения. Единственное, что помню наверняка, как сквозь сон до меня все навязчивее и навязчивее пытается дотянуться нечто инородное.
Ноющая зубная боль.
Она-то и будит меня прежде будильника. Пытаться заснуть бессмысленно. Только отключишься, сразу же прозвенит будильник и сломает весь кайф от сна. Вставать раньше тоже нет особого резона. Но боль не успокаивается, как бы я ни пытался сжимать губы и раздувать щеки. Упорно напоминает, что я умудрился просрать все возможные сроки визита к стоматологу. Только я к нему соберусь, боль сразу утихает. Ничего хорошего, если честно. Что-то мне подсказывает, одним пломбированием там не отделаешься. Так что днем раньше, днем позже – без разницы. На ближайшие две-три недели там наверняка все забито. О непредвиденных тратах на зубного стараюсь не думать. Непросто, однако.
Что ж, придется вставать. В полудреме взгляд невольно падает на спящий компьютер. Да-да, вчера я свалился прежде, чем запустилась «PUBG».
Как вообще устроен сон? Вроде и лег пораньше, а с утра все равно никакущий.
Механизм слива в бачке унитаза полетел. Не опять, а снова. Может, потратить внезапно появившееся время на его починку? Настроения разбираться в этом наисложнейшем механизме никакого. Еще и с утра пораньше. Не стои́т, если выражаться по-мужски. Хорошо хоть утром еще стои́т то, что должно стоять. Бесцельно брожу по квартире и вскоре усмиряю своего междуножного змея, дабы сходить по-маленькому без особой акробатики.
Развожу в воде соду – универсальное средство от всего и для всего на этом свете. Тщательно полощу больное место. Вроде бы становится легче. Боязно даже касаться больного участка зубной щеткой. А завтракать как? Зубами с другой стороны рта, конечно же. Не впервой.
Придется какое-то время управлять наполнением бачка с помощью главного вентиля холодной воды. Последствия не заставляют себя ждать. Сразу же получаю струю кипятка в ладошки. Ополоснул, блин, лицо в раковине. Что ж, деваться некуда. Сливаю двойную порцию воды: одна часть уходит на умывание, другая – вытекает из неисправного бачка прямиком в унитаз. И почему у стукача-водомера нет кнопки «Выкл.»?
Гляжу на себя в зеркало. Типичный невыспавшийся мужичок на четвертом десятке (недавно ж еще в школу ходил). На лице щетина. Голова укрыта растрепанными вороными волосами, завивающимися в едва видимые кудряшки. Где-то уже проглядывают седые волоски. Добавь длинную бороду, пейсы, сюртук и шляпу, и хоть сейчас в Израиль. Из еврейского у меня внешность. А вот вместо шельмовства и предприимчивости, так свойственных этой нации, мне достались русские простота и непритязательность.
– Шалом, Додик! – говорю сам с собой я (такая себе практика, конечно), натужно пытаясь улыбнуться. Вскоре и вовсе отворачиваюсь. Не на что особо любоваться.
Какое же утро без традиционного ритуала – курения на балконе с кружечкой ароматного кофе? На месте и белая майка с семейными клетчатыми трусами, которые больше на домашние шорты смахивают.
На дворе середина недели. За окном уже рассвело. Тащит осенней влажностью. Небо затянуто серыми облаками. Явно собирается дождь. Настроение такое же паршивое, как и погодка. И прогноз крайне неблагоприятный.
Чашечка кофе бодростью толком и не заряжает. Видно, на кофеин у меня иммунитет. Не получив рецидива зубной боли, я принимаюсь варганить завтрак. Допотопную сковородку для приличия надо бы отскоблить. Но эта задачка из разряда разборок с унитазным бачком. Пока сойдет и так.
В спальне дает о себе знать телефон. Нет, не будильник.
«МАМА», – сообщает покоцанный дисплей моего смартфона.
– Алло?
Я прижимаю трубку к уху собственным плечом и попутно вожусь с плитой, сковородой и растительным маслом. Что там у меня завалялось в холодильнике?
– Ну здравствуй, сынок! – тон у мамы не очень довольный.
– Привет.
Можно сказать «доброе утро», но оно ни черта не доброе. Не хочу врать родной матери.
– Почему ты вчера не позвонил? – традиционная предъява с утреца.
Блин, мы с мамой условились, что созваниваемся каждый день и не филоним «ни при каких обстоятельствах».
– Меня вчера очень рано вырубило.
Попутно заглядываю в журнал звонков – никаких пропущенных.
– Ты не заболел?
– Нет, все со мной нормально.
– Точно?
– Точно.
– Думаю, что не все нормально.
– В каком смысле?
– Ты матери не позвонил.
– Но я же доступно объяснил…
– Мама у тебя уже старенькая. Волнуется.
– Мам, но мне же не пять лет. Я уже давно взрослый… очень давно.
– А обо мне ты не волнуешься разве?
– Волнуюсь, – после паузы отвечаю я.
– Я ведь тоже не вечная. Жизнь пролетела как один день.
– Мам, мы, кажется, это с тобой уже обсуждали. Давай без упаднических настроений. Ты у меня еще ого-го.
– Когда приедешь?
– Разгребусь в офисе и заскочу обязательно.
– Много работы?
– Там всегда много работы, мам.
– Ты завтракал?
– Как раз в процессе.
– Что будешь кушать?
– Салат, – отвечаю я, сваливая на сковороду бекон и обильно заливая его яйцами.
– На работе в столовую сходи. Супчика похлебай. Чтоб без сухомятки только.
– Заметано.
Пока завтрак напитывается канцерогенами, направляюсь к шкафу с одеждой.
– Что сегодня планируешь надеть?
– Мам, ну к чему такие детали?
– Вещи не занашивай. Можешь мне грязное привезти – я постираю.
– Я сам постираю, – отвечаю я, но мамино предложение принимаю к сведению.
Тщательно обследовав имеющиеся в шкафу рубашки, выбираю более-менее глаженые. Обязательно подношу нос к зоне подмышек – чтоб без посторонних запахов. К счастью, в арсенале еще есть относительно чистые и немятые варианты. Их и наденем.
– И зонт захвати. По радио сказали, что сегодня целый день дождь.
– Хорошо.
Далее мама принимается рассказывать обо всем подряд. Я бо́льшую часть данных пропускаю мимо ушей, но периодически напоминаю о себе в трубку многозначительными «угу».
Чуть не забыл: жевать завтрак нужно зубами, кажется, левой части рта. Да же?
– Ну ладно. Хорошего тебе дня, сынок.
– Люблю тебя, мам.
Через некоторое время я облачаюсь в костюм (чего требует корпоративный дресс-код) и надеваю куртку. Оказавшись в подъезде, вприпрыжку бегу вниз по лестнице, размахивая древним кожаным кейсом для документов. Якобы остался от отца, как мне объяснила мама. Я же считаю, что она купила этот кейс сама, дабы создать мне хоть какую-нибудь мнимую память об отце. Батя ее оставил, а она все равно время от времени вспоминает о нем что-то хорошее. Будь у меня отец, глядишь, много чего обернулось бы иначе.
Несмотря на ранний час, на лавочке у подъезда вовсю заседает гвардия местных старух, которые изучают меня с ног до головы, когда я прохожу мимо. Неужто думают, что я наркоман какой-нибудь? Что они еще могут думать? Внезапно приходит совершенно бредовая мысль жениться на одной из бабулек. Хотя бы о посуде, готовке, уборке и стирке можно будет не париться. Хотя-я… о чем это я? Старушенции, небось, уже все городские клиники объездили с жалобами на то, что им трудно передвигаться. Такой себе брачный вариант.
Когда я преодолеваю добрую половину расстояния между домом и трамвайной остановкой, начинает накрапывать противный мелкий дождик. Понимаю, что оставил зонт дома. Оставшуюся часть пути приходится идти, прикрывая голову «отцовским» кожаным кейсом.
Ожидание транспорта на остановке – тем более утром – всегда лотерея. Стоишь и думаешь: вовремя ли прибудет заветный вагон и прибудет ли он вообще? Н-да, хоть какой-то досуг. Ни информационному табло, ни приложению доверия нет. В этом мы убеждаемся ежедневно, причем всей остановкой.
– Доброе утро, – подходит ко мне дама с зонтом. – Как ваши дела?
– Да вот… зонт забыл, – пожимаю плечами я.
Через секунду оба стоим под ее зонтом.
– Ох, Давид, чуть не забыла. Подержите-ка.
Женщина передает мне рукоятку зонтика и принимается рыться в сумочке. Зовут ее Лилия. Трудится она в нашем городском универе. Мы познакомились, естественно, на остановке, когда в очередной раз ждали треклятый трамвай. А занимаемся этим мы каждый будний день в одни и те же часы. Не стоять же молча, верно? Эх, ничто так не сближает людей, как общественный транспорт.
– Вот. Держите, – Лилия протягивает мне несколько разноцветных буклетов.
Я и забыл, что намедни просил ее разузнать, какие нынче в нашем университете есть программы повышения квалификации и переподготовки. Желательно по каким-нибудь актуальным и востребованным специальностям. Моя же гуманитарная вышка нещадно устаревает. А оставаться конкурентноспособным на рынке труда очень хочется. Глядишь, приглянется кому-нибудь новый пункт в резюме.
Честно говоря, меня буквально принуждают заняться вопросом собственного образования. Инициатор идеи – мой лучший друг Мотя. Он в свое время переобучился с экономиста на айтишника. Решение буквально перевернуло его жизнь – вот уже который год ходит и светится от счастья.
Я бегло осматриваю буклеты и брошюрки. Ясное дело, там «IT», «3D», что-то «био», что-то «эко», какой-то «digital». Что это вообще такое и с чем это едят? Попутно пытаюсь прикинуть, как совмещать учебу с работой, как в своем дефицитном бюджете добавить новую строку расходов и как сделать так, чтобы моя башка в один прекрасный день не взорвалась.
Блин, да кого я обманываю?
– Спасибо огромное. Но… – я неловко пытаюсь засунуть бумажки в заполненный до отказа кейс.
– Когда вы придете оформляться? Вот-вот прием документов закончится. Вы же так хотели.
Ну хотеть – это одно. А вот реализовывать…
– Знаете, я тут подумал на досуге… Э-э, боюсь, у меня не хватит сил, времени и мозгов, чтобы осваивать какой-то новый материал. Работа в последнее время вытягивает из меня все живое, если можно так выразиться, – сетую я, как бы извиняясь.
– Давид, вы хорошо подумали? Пока еще ценник приемлемый и места есть. Учиться ведь никогда не поздно.
Приехавший трамвай спас меня от необходимости отвечать.
Вагон, конечно же, под завязку забит народом, но залезть внутрь нам все же удается. Утренняя зарядка в общественном транспорте бодрит получше всяких энергетиков. То и дело замечаю, насколько медлительны и сонны те, кто приезжает на работу на своей машине. Они преодолевают-то от силы пару метров. А те, кто лишен такой роскоши, как личный автомобиль, обычно проживают в самой жопе мира, из которой хрен уедешь с утра. Именно в такой компании я и путешествую по будням. Чуть ли не с половиной трамвая уже можно здороваться. Лица практически не меняются. У каждого даже свое место есть, сидячее или стоячее. Рутинное утро начинает играть новыми красками, когда какой-то незнакомец занимает твое козырное местечко. В таком случае приходится стоять в центре салона, будучи зажатым между толстым мужиком, от которого несет перегаром, и нечесаной девахой в наушниках и оверсайзе. И, конечно же, на твоей левой ноге топчется какой-нибудь первоклассник. Правая же нога занята колесом тяжеленной тележки, принадлежащей какой-нибудь скрюченной бабке. С такой «поддержкой» даже за поручни держаться необязательно. А еще нужно не только не пропустить свою остановку, но и успеть выбраться из переполненного вагона.
Доехать до пункта назначения спокойно мне сегодня не суждено. В расписание движения нашей переполненной электроколесницы вмешиваются два автомобилиста, которые не поделили проезжую часть в самом ее центре – на замощенных трамвайных путях. «Поцелуй» двух автомобильных средств провоцирует трамвайную пробку и уйму проклятий в сторону участников ДТП.
Пешкодрапом до работы за оставшееся время мне не добраться, как и большинству моих попутчиков. Поэтому наша толпа из трамвая плавно перетекает на ближайшую автобусную остановку. Там от нашей утренне-трамвайной солидарности не остается и следа. За места в первом прибывшем транспорте разворачивается настоящая битва. Прямо-таки как за единственную на весь супермаркет пачку гречки в первые дни пандемии COVID-19. Вот и приходится наблюдать, как двери автобуса не могут закрыться из-за набившейся в него человеческой массы.
Зябко, однако. Дождь продолжается, и моя одежда стремительно промокает. Козырек на остановочном павильоне, судя по всему, рассчитан исключительно на дрыщей.
В момент, когда я практически смирился с тем, что опоздаю на работу, кто-то громко посигналил. Поднимаю голову и вижу, как мне машет сосед. Из своей новой машины. Какая-то азиатская марка. Я слабо в них шарю. Но одно знаю точно: Валера на прошлой неделе передвигался на другом авто.
Я сразу же принимаю любезное предложение подбросить меня. Работаем мы с Валерой, кстати, буквально в паре кварталов друг от друга. При этом сосед постоянно игнорирует мои просьбы ездить на работу вместе. Сколько ж раз я помогал ему с ремонтом, сборкой мебели, солью и всяким прочим, с чем обычно обращаются к соседям? Ведь абсолютно без разницы: едешь ты один или с кем-то – маршрут же день ото дня не меняется. Но нет. Видимо, так это не работает.
Какая же муха укусила Валеру этим утром? Спустя пару реплик я все понимаю. Ответ, как говорится, на поверхности.
– Не задалось у тебя сегодня с общественным транспортом, я смотрю.
Голос у Валеры громкий. Настолько, что я периодически неумышленно подслушиваю его разговоры, хотя нас и разделяет железобетонная стенка.
– Угу. Чувствую, денек будет прекрасный.
– А у меня вот, приобретение, – хвастается он.
Валерик поглаживает руль своего нового железного коня так нежно, будто с минуты на минуту примется его орально ублажать.
– Поздравляю.
Мой сосед меняет машины как перчатки. Как ему это удается? Он что, их ест?
– Взял бы себе тоже машину. А то на этих трамваях не наездишься.
– Трамвайный проездной не так сильно отяжеляет мой бюджет, чего не скажешь о бензине, например.
– Но ты значительно сократишь время передвижения между домом и работой. А время – деньги.
– Что туда пробки, что обратно. А трамвай в пробках не стоит, – меня так просто не возьмешь.
– Тебя не переспоришь.
You’re goddamn right.
– Логичнее, наверное, вначале права получить.
Еще один вопрос в режиме ожидания.
– А у тебя что, их нет? – искренне удивился Валера.
– Как-то не было возможности заполучить.
– Вещь нужная.
– Не спорю. И недешевая… в плане денег… и времени, – раз уж время – это деньги.
– А что у нас нынче дешево?
– Точно не автошкола, страховка, сервисы и топливо.
Кажется, аргументы у Валеры иссякли. Вот и здорово. Поедем в тишине.
– Дава…
Как же бесит, когда меня так называют!
– …Меня вот очень давно мучает один вопрос, – после некоторого перерыва возобновляет беседу Валера.
– Какой?
– Ты еврей или… кто?
Я не матерюсь, но…
– Мама – русская. Отец – еврей. Свалил в Израиль, когда я был еще маленьким, так что я его не помню.
– Еврей, получается. Если по отцу.
– Евреи определяют национальность по матери.
Валера закатил глаза, пытаясь сообразить. Со стороны выглядит так, будто он пытается считать в уме очень крупные числа. По ходу, Валерик так и не смог определиться с моей нацпринадлежностью. Он и вовсе выпадет в осадок, когда узнает, что меня еще и крестили потом.
– А болт у тебя… – внезапно выдает он, осекшись на середине фразы.
Теперь закатываю глаза уже я.
– Обрезан с детства. А почему ты интересуешься?
– Да просто жена меня уговаривает сделать… это…
– Обрезание?
– Ага. Начиталась где-то, что секс продолжительнее будет, гигиена там всякая, инфекций меньше, типа эстетика и все такое. Чего скажешь?
– Я, конечно, не врач, но вроде бы аргументы логичные.
– А это больно?
– Что?
– Когда обрезают?
– Откуда мне знать? Я ж мелкий был. Не помню.
– Ах да, точно.
– Встречный вопрос.
– Валяй.
– Хорошо, когда есть жена?
Валера тяжело вздыхает:
– Когда как. Зависит в основном от настроения само́й жены.
Чем не довод оставаться холостяком? Причем из первых уст.
Офис организации, в которой я работаю, занимает несколько этажей крупнейшего в городе бизнес-центра. В разгар дня здание смахивает на футуристичный муравейник. Вот и сейчас в него несколькими рядками бегут люди, напоминая тех самых черных насекомых. Схема повторятся и после окончания рабочего дня – только в обратном направлении. Не пройдет и минуты, как парковка опустеет. Оставшиеся машины моих друзей по несчастью, которые систематически задерживаются, можно будет по пальцам пересчитать. В каждой фирме есть такие бедолаги. Пашут наверняка за троих, а зарплата одна. Интересно, что и рано утром их авто уже стоят на парковке.
Несмотря на все трудности в дороге, я понимаю, что прибыл на службу гораздо раньше большинства своих коллег. Преодолеваю КПП с охранниками, которые как заведенные только и делают, что повторяют круглыми сутками «здрасьте» и «до свидания». Обычно я иду по коридорам и активно уворачиваюсь от встречных. Лишь бы не кивать и не здороваться лишний раз. Но перед самым кабинетом, как только ты уже практически преодолел эту «полосу препятствий», возникает «босс» этого уровня игры, от которого не так-то просто отбиться. С ним придется не только поздороваться, но и перекинуться парой бессмысленных фраз.
Заскочить в перегруженный лифт не удается. Однако меня замечают девчонки и пацаны из другой компании и приглашают посидеть с ними в курилке на заднем дворе. Почему бы и нет? С этими пересадками толком и не покурил нормально.
Чтобы быть в курсе событий, происходящих в жизни коллег, в бизнес-центре, в стране, в мире, необязательно включать телевизор, радио или лезть в смартфон. Нужно просто провести пару минут в нашей курилке. Здесь всегда кто-нибудь да сидит. И почему никто не догадается открыть здесь образовательные курсы?
«Вот вместо того, чтоб сплетни собирать, записался бы в автошколу», – вспомнилась мне фраза Моти.
– Подумываю вот бросить курить, – признается какой-то паренек в белой рубашке с короткими рукавами, многозначительно глядя на практически докуренную сигарету.
Я, кстати, тоже периодически размышляю над этим. Здоровье и без того ни к черту. Все-таки нужно его беречь. Да и цены на табак растут как прыщи на лице после «Сникерса».
Одной фразы достаточно, чтобы запустить разговор.
– Записывай, – устало начинает женщина с морщинистым лицом. – Баклажаны, кабачки, брокколи, морковка, шпинат.
– Взболтать, но не смешивать? – шутит парень в ответ.
– Нет. Просто кушать. А еще лучше – имбирь.
– Тоже кушать?
– Нет. Нарезать его тонкими ломтиками. И в рот. Сразу желание курить отпадает.
Допустим. Но почему тогда эта тетя все еще курит?
– Вообще нет никакого желания курить, когда во рту что-то постороннее, – включается в беседу деваха с последнего этажа.
– Моей бывшей это нисколько не мешало, – высказывается какой-то пузатый из сервисной службы бизнес-центра.
Некоторые мужики, уловив намек, хохотнули. Девчонки состроили недовольные гримасы.
– Переходи на «IQOS», – бросают фанаты бренда с лавочки.
– Да туфта ваш «IQOS», – отвечают те, кто курит у стены.
– Пластыри – вот это тема, как я слышал.
– Не-е-е, деньги на ветер.
– А я вот таблетки принимала, – признается смуглая бабенка. Кажется, давненько здесь трудится и всегда дымит уж больно вонючими папиросками. – Мне помогло. Не сразу, правда. И вот я уже забыла про сиги. А потом у меня за полгода умерли отец и мать. Сорвалась конкретно. Стоит ли пытаться повторить?
Все угрюмо замолчали.
Может, все же стоит бросить?
Тишину прерывает рингтон моего мобильника. Оказывается, уже несколько минут как идет рабочий день. И чего никто не расходится-то?!
«НАТАШКА СЕКРЕТАРЬ», – гласит текст на дисплее.
– У аппарата, – отвечаю я, попутно пытаясь поскорее докурить сигарету.
– Давид, – говорит Наташа, – пулей сюда. Тебя шеф ищет.
– Иду.
– Одна нога здесь – другая там.
Зашибись! Ничего хорошего точно не предвидится.
Подымаюсь с корточек и тушу окурок об урну.
– Мне пора бежать. Начальник вызывает. Всем продуктивного дня.
Спиной чувствую, с каким сожалением меня провожает курительная компашка.
– Смысл желать продуктивного дня? Сегодня ж не выходной, – замечает кто-то с приторно вонючим вейпом в забитых татушками руках.
Что ж, смекнул я, в ближайшее время завязать с никотином точно не выйдет. Думаю, сигареты явно наносят гораздо меньше вреда, нежели беседы с начальством один на один. Дым хотя бы успокоиться после взбучки помогает. Неужто меня сейчас нашпигуют? На всякий случай по пути проверяю пачку – успокоительное еще в наличии.
Толком и минуты не проходит, как я уже сижу в приемной своего руководителя – заместителя гендиректора нашей компании. По тону Наташи казалось, что Алексей Валерьевич уже разнес весь кабинет в ожидании меня. На деле оказывается, что суперменеджера даже на месте нет.
– Вышел, – ответила Наталья на мой закономерный вопрос. – Жди.
Я же несся сюда с максимально возможной скоростью, отчего запыхался и вспотел. Хотя путь вроде бы не такой уж и длинный. Интересно, он бы преодолевался легче, если б я тренил в качалке и не курил? Хороший вопрос.
В ожидании шефа разглядываю интерьер приемной, неотъемлемой частью которого является Наталья – секретарь Алексея Валерьевича. Рабочий день уже идет, а эта особа еще даже не приступила к своим должностным обязанностям. Но девчонка она настолько миловидная, что ей прощаются любые косяки. Либо наш коллектив чего-то не знает. Можно, кстати, в курилке поспрашивать. Глядишь, кто-нибудь да в теме. Я же точно знаю, что Наталочка недавно выскочила замуж за какого-то «счастливчика» при деньгах и теперь трудится у нас «сугубо для души».
– Адик, иди-ка сюда, – подзывает меня Наташа, указывая на свой монитор.
Взглянув на экран, вижу уйму всяких-разных смесителей. Мне поясняют, что молодожены сейчас обставляют новую квартиру. А я, кстати, все еще на съемной сижу. Может, стоит секретарем устроиться?
Так вот, Наталья уже который день выбирает смеситель для кухни. Ей нужен такой, который будет идеально гармонировать с цветом кафеля. Фотографию плитки мне тоже показывают. Все исполнено в тошнотворно розовых тонах.
– Какой из этих, на твой взгляд, подходит, а? – спрашивает секретарь.
Несколько секунд я борюсь с желанием послать Наталью с ее смесителями на три буквы. Но с секретарем босса так обходиться не сто́ит.
Я, тщательно изучив глазами оттенок розового кафеля, пытаюсь найти его среди разноцветных смесителей и вскоре тычу пальцем в один из них.
– Думаю, вот этот.
– Этот? – удивленно протянула Наташа. – Он вообще другого цвета.
– Да как так? Розовый же? – пожимаю плечами я. Реально розовый.
– У мужиков никакого чувства красоты. Все с вами ясно.
Ответить ей я не успеваю, поскольку в приемную заходит Алексей Валерьевич. Вернее, не просто заходит, а буквально влетает. Если б кто-то стоял в этот момент у двери, то ошметки его бренного тела разукрасили бы стенку рядом и удобрили бы растение в кадке, чем-то напоминающее дерево из фильма «Джентльмены удачи».
– А вот и ты. Где ты шляешься в рабочее время? – это вместо приветствия.
– Нигде. Я в офисе.
– Почему тогда тебя на месте нет?
– Я ходил по рабочему вопросу к…
– Нечего мне тут оправдываться. Пошли.
Алексей Валерьевич приглашает меня в свой кабинет. Мой начальник – вылитый Лекс Лютор из сериала «Тайны Смолвиля». Я сажусь за стол для переговоров. Босс плюхается в мягкое офисное кресло.
– Догадываешься, зачем я тебя пригласил? – начинает Лекс Лютор.
– У меня в работе много заданий. Даже не знаю.
Наверное, сейчас не самое лучшее время набивать себе цену.
– Но одно задание у тебя важнее остальных.
Теперь все ясно.
– Речь о нашем итоговом отчете?
– Именно, Давид, именно.
Лысый хватается за мышку и, по всей видимости, открывает искомые файлы. Моноблок у него хорош. В отличие от тех тазиков, на которых трудимся мы.
– Я все сделал так, как вы мне сказали.
– А самому́ мозгами пораскинуть не судьба? Почему я должен все додумывать за вас? Зачем тогда вы нужны, если я работаю в одного, а? Логично?
– Логично. Но отчет об итогах работы по направлению, которое вы курируете в компании, – это не место для спонтанных и непроверенных фактов и цифр, не правда ли?
– Согласен.
– Поэтому я целиком и полностью основываюсь на вашем ви́дении. Я сделал в точности так, как вы мне поручили.
Я стараюсь быть как можно более сдержанным и тактичным. Ибо в этот раз треклятый отчет забрал у меня минимум 10 лет жизни (по ощущениям).
– Не спорю. Но нужно переделать.
Я еле-еле как не показываю бурлящего внутри возмущения. Его что, нужно на диктофон каждый раз записывать? Или его мысли имеют ограниченный срок годности? Так можно до бесконечности все переделывать, перерисовывать и пересчитывать.
– Речь о чем-то конкретном?
– Да. Ну, например, лист №5.
– Здесь целиком и полностью данные от Юрия. Это его зона ответственности.
С Юрой мы делим один кабинет. И он тот еще фрукт.
– Но сводчик-то ты, Давид. Поэтому обязан просматривать и проверять все без исключения сведения.
– Да, но…
С учетом такого расклада хочется внести предложение: уволить Юру к чертовой бабушке и отдать его зарплату мне. В таком случае я готов всецело отвечать за данные на листе №5.
– Переделай за сегодня.
– Если речь только о листе №5, я могу передать ваши замечания Юрию и…
– Я прошу все сделать именно тебя, а не Юрия.
Лекс Лютор все более настойчив. А я, видимо, недостаточно от него отхватил при секретаре, которая наверняка уже оповестила о взбучке всю компанию.
– Если так, то он и дальше будет допускать ошибки в…
– Не испытывай мое терпение, Давид. Я прошу все сделать тебя, – еще раз акцентирует шеф.
В первые месяцы работы в этой фирме кто-то из опытных сотрудников сказал мне, что выполнение сложного задания, которое поручают новичку, – это важный кредит доверия от начальства, большая честь и бла-бла-бла. Поэтому нужно сделать все на «отлично», отдать всего себя и так далее. Тогда я еще не подозревал, что таким образом на меня повесили одну тягомотную работу. Ее никто не мог (или не хотел) выполнять качественно и в обозначенные сроки (максимально сжатые, естественно). А я, молодой и зеленый, вдохновившись тем, что руководитель якобы увидел во мне потенциал, сделал все хорошо. Причем настолько хорошо, что теперь я являюсь единственным исполнителем по данному поручению. Что ж, «сделал раз – делаешь всегда». «Инициатива наказуема» и все в таком роде. Ничего нового. До сих пор перед глазами всплывают хитро сделанные лица моих коллег, когда всем объявили, что «такого прекрасного отчета прежде не видели» и как «замечательно я справился с непростым заданием». Помню еще, как я искренне радовался, по сути, тому, что меня грандиозно надули.
– Зачем тогда этот сотрудник нужен в нашем отделе, если…
– Затем, – повысил голос начальник. – Подумай лучше об отчете. Остальное тебя не касается.
«Я начальник – ты дурак». Знаем, проходили.
Лысый в этой части – руководитель образцово-показательный: делегирует все задачи на других и сидит в ус не дует. А ведь по некоторым вопросам в компетенции нашего отдела деятельное подключение начальника необходимо как воздух.
Еще я замечаю, что Алексей Валерьевич пропускает откровенный мусор, выходящий из-под пера моих коллег. Но почему-то всегда вдумчиво смотрит именно мои документы. Как бы я ни старался доводить все до идеала, он найдет, к чему придраться. А если не находит, то берет паузу, во время которой летят в трубу все сроки. В конце концов можно и выдумать то, за что меня можно лишний раз поругать. За просер тех же сроков, например. Порой откровенно высасывает замечания из пальца. Ох, как же он любит этим заниматься. А ведь вчера вроде бы хвалил, а сегодня… Хрен разберешь этих руководителей.
Сколько ж по этому поводу вариантов я перебирал (и слышал): «проверяет знания», «старается научить», «готовит преемника», «хочет уволить», «неровно дышит». Скорее всего, здесь включается еще одна прописная истина – «кто везет, на том и едут». Можно, конечно, забить на все и не париться. Но я не могу уронить планку качества, которую сам же установил. Не в моих это правилах. Что в таком случае обо мне подумают? Да я и сам не смогу косячить нарочно. Мама всегда говорит, что надо знать золотую середину: чтоб и хорошо, и без фанатизма. Блин, сколько лет уже работаю – все никак не могу нащупать эту середину. Да есть ли она вообще?
Интересно, существует ли такое место работы, где нет всего этого дерьма?
– И еще: прибавь пять процентов к 19-му показателю, – дополнил Лысый.
И вновь я не согласен:
– Вы уверены? 19-й лучше сильно не завышать. К тому же придется пересчитать другие показатели. А я их две недели согласовывал с руководителями проектов.
– Чего ты ломаешься? Лень пересчитать?
– Нет, ни в коем случае. Просто…
– Так повысь. Если надо, пересчитай. И согласуй побыстрее.
Конечно, все звучит проще пареной репы, когда делаешь не ты.
– Времени не очень много…
– В твоем распоряжении целая ночь, если за день не успеешь.
– Давайте, может быть, хотя бы не пять, а два с половиной?
В чем проблема? Я же хочу как лучше. Неужто он сам не понимает, что молниеносно спровоцирует вопрос в свой адрес, когда будет отчитываться? Может, так ему и надо?
– Я сказал пять – значит пять! Все, закрыли тему. Иди занимайся.
Я встаю из-за стола, киваю и, немного сутулясь, направляюсь к двери.
– Да, и еще кое-что, Давид.
Ну что еще?!
Я разворачиваюсь.
– Подсобишь мне в одном маленьком дельце?
После такого разноса? Да иди ты в сраку!
– В чем вопрос? – спрашиваю я как ни в чем не бывало.
– Если тебе завтра вечером наберет Леся, скажешь, что я на разборках у генерального?
Леся – не только супруга Лекса Лютора, но еще и моя бывшая одногруппница, которая то и дело названивает мне и справляется о муже. Мои взаимоотношения с Лесей добрые, поэтому я не отказываю, не сообщая ничего запретного, поскольку толком и не располагаю такими сведениями. Однако вскоре наши созвоны засек Алексей Валерьевич. Отныне я невольный хранитель парочки их семейных тайн.
Ох, вот бы вхерачить его перед Лесей. Сказать ей, что он не у генерального, а у любовницы или в какой-нибудь сауне с девушками легкого поведения. Но и Леся наверняка не без греха. Зачем тогда она мне звонит? Интересно выходит. Надо в курилке поспрашивать. Может, найдутся осведомленные.
– Нет проблем, – отвечаю я.
Лекс Лютор кивает мне.
– Ле-е-е-ш, генеральный на проводе! – кричит из приемной Наташа.
Лысый аж невольно галстук поправил.
– Вспомни… кхм… вот и оно. Ну беги, Давид, беги, – машет рукой шеф. – Соединяй!
С нулевой мотивацией к работе, в еще непросохшем после дождя пиджаке и в мокрой от пота рубашке я наконец добираюсь до своего рабочего места.
Помимо приемной нашего руководителя отличительный предмет интерьера присутствует и в кабинете, в котором сижу я. Предмет именуются Юрием. Хитрожопый позер, какого еще поискать надо. Ухо с ним следует держать востро. Юрию доступна одна суперспособность: он идеально чувствует окружающую обстановку, посему всегда появляется в нужное время и в нужном месте. Например, он якобы работает не покладая рук, когда находится в поле зрения начальства, выступает с предложением, когда выгодно, и помалкивает, даже если недоволен создавшейся ситуацией. Когда отдел в сумасшедшем цейтноте, Юрец то на больничном, то в отпуске, то на выезде. Постоянно. Смахивает на какую-то экстрасенсорику с его стороны. Про потребительское отношение моего коллеги ко всему на свете я вообще молчу. Заставить его сделать что-либо полезное против воли или настроения просто невозможно. А на расслабоне он пребывает большую часть рабочего дня. Естественно, считает себя самым ценным сотрудником компании. Не брезгует напомнить об этом тому же Лексу Лютору, когда тот расположен выписать внеочередную премию. Иное Юрия интересует мало. Одним словом, Юрец сочетает в себе все качества, которые меня в людях дико раздражают. Несмотря на неприязнь к соседу по кабинету, в открытые конфронтации я с ним стараюсь не вступать. Прекрасно знаю, что он выберется целехоньким из любой передряги, а я ничего не добьюсь и стану его злейшим врагом к тому же. А мне ж еще сидеть с ним в одном помещении.
– О, явился. Я тебя потерял уже, – всплеснул руками Юрий. – Где ты ходишь?
– Да вот уже получил по первое число от начальства.
– Хочешь сказать, что Лысый не принял наш отчет?
В какой, блин, части он «наш»?! Лист №5? Да не смеши меня!
– Нужно кое-что подправить, – тяжело вздыхаю я, устраиваясь в древнем скрипучем кресле.
– Опя-я-ть? – недовольно протянул Юра, будто сделал львиную часть отчета.
– Ну ты же знаешь нашего шефа.
– Фантомас хренов.
Обзывательства из уст Юры в сторону Алексея Валерьевича никак не мешают ему делать шефу комплименты практически при каждой встрече. А Лысый прямо-таки обожает жополизов вроде Юрия.
– Ты тоже молодец.
– Я-то здесь причем? – спрашиваю.
– Так ты ж подал отчет раньше срока.
– И что?
– А то. Времени на придирки – вагон. Думаешь, он возьмет и примет все с первого раза, чтоб твое ЧСВ взлетело до небес? Да ни в коем разе.
– Что ты предлагаешь?
– В который уже раз тебе говорю. Надо делать отчеты в самый последний момент. Сроки поджимают – Лысый примет и не отвертится.
– Рискованно.
– Схема рабочая, поверь мне.
– Сомнительно.
– Ладно, не булькай. Ты слишком правильный, чтоб понять.
Я промолчал.
– Тебе помочь или справишься сам?
Он ведь прекрасно знает ответ на свой вопрос.
– Займусь сам.
– Ну да, ты здесь спец. Мне лезть бессмысленно, – и польстил, и слился Юрий.
Стоит поручить ему что-нибудь посчитать или проверить, он как пить дать запорет. Или позаимствует неверный ответ из первой же ссылки в поисковике. В любом случае придется переделывать. Уж лучше я сделаю все сам и сразу. Н-да, и кто же возмущается у начальства громче всех, что Юра бесполезен? Не я ли? Впрочем, я повторяюсь. А время идет. Отчет сам себя не исправит.
Я впиваюсь глазами в монитор, лишь бы не видеть, как зевает, потягивается и бездельничает Юра. Ей-богу, скоро ноги на стол закинет.
– Кофейка для рывка? – внезапно предлагает он.
Второй раз за час?
– Можно.
Ну хоть здесь он мне подсобит. Управляться с кофеваркой Юра любит. Ему бы в бариста пойти. Чего он у нас забыл? Ну точно не на своем месте человек.
– Слушай, я что-то засиделся в ведущих. Когда там тебя повысят? – спрашивает Юрец.
Ну просто слов нет!
– Не видишь, я с отчетом напортачил.
– Еще бы. Херачишь целыми днями свои отчеты – света белого не видишь. Отчет прочли и выкинули – через квартал снова-здорово. Никакого реального результата. Работа на корзину. А жизнь-то проходит.
– Что подразумевается под словом «жизнь» в твоем понимании?
– Как что? Веселье, творчество, общение, отдых, путешествия, алкоголь, друзья, девушки. У тебя вот ничего этого нет. Рутина одна. Не мудрено, что ты косячишь. Сходил бы в отпуск, скатался бы на юга, подцепил бы себе какую-нибудь телочку, замутил бы курортный роман, угодил бы в пару историй. Будет потом, что вспомнить, что внукам рассказать. Вряд ли им будет интересно слушать, как дед слил лучшие годы жизни на никому не нужный отчет. Еще и для какого-то лысого утырка.
Я недоверчиво хмыкаю.
– Уперся бы. Сказал бы, что не позволишь больше переносить себе отпуск. Расслабился бы, потусил как следует. Вернулся бы с новыми силами… и сразу в замы. А я на твое место.
– Как у тебя быстро и просто все.
– Иногда самое быстрое и простое решение – самое лучшее.
Не успеваю я ответить Юре, как в дверь тихонечко стучат. Через секунду к нам в кабинет просачивается прекраснейшее и утонченное создание. Помещение в этот момент озаряет светом, будто меж свинцовых туч проклюнулось солнце.
Я сразу же отрываюсь от работы и беспардонно пялюсь на гостью, к которой неровно дышу с самого нашего знакомства. Из-за нелегкого разговора с начальством напоминает о себе больной зуб. А сейчас он просто-напросто берет и вылечивает себя сам. Сердце бьется все чаще. Воротник рубашки словно затягивает шею и не дает продохнуть. А мозг вот-вот направит сигнал аккурат в низ живота.
Ее зовут Мария.
– Можно кофейку у вас попить? – бархатным голосочком щебечет она.
Немногословная Маша каждый раз ощущает легкое стеснение в компании двух парней, отчего прилежно закладывает руки за спину и то и дело опускает глазки, когда с ней говорят. Странно, ведь она заходит к нам практически каждое утро. К нам или к нашей кофемашине?
– Ты еще спрашиваешь? Залетай, конечно, – приглашает ее Юра.
– Спасибо, – робко благодарит она. – Привет, Давид.
– Привет, Маша.
Даже две незатейливые фразы вгоняют нас обоих в краску. Только мы сталкиваемся взглядами, как мигом отводим глаза куда-нибудь в сторону. Маша принимается разглядывать комнатное растение, а я – столбцы с цифрами и формулами. Даже не замечаем толком, с какой усмешкой глядит на нас Юрец.
И чего я сижу как пень? Поднял бы жопу и сделал бы Маше кофе.
Поздняк. С кофеваркой уже вовсю возится Юрец. Наш пострел везде поспел.
Меня же будто парализовало. Если я сдвинусь с места хотя бы на миллиметр, то она обратит на меня внимание и… А дальше-то что делать? Действовать. Но единственное, на что я сейчас способен, так это сломать кофеварку, пролить кофе, разбить блюдце, удариться об угол стола – сомнительные телодвижения в попытках произвести впечатление на девушку.
Можно сказать, что я сохну по Маше. Одно только ее присутствие сбивает меня с толку. Но я совершенно без понятия, как к ней подступиться и можно ли вообще рассчитывать на взаимность? За эти несколько лет, как мы работаем в одном здании, дело от слов, подарков и неловких ухаживаний так дальше и не продвигается. Вот вроде чувствуешь потребность объясниться. А на деле получается какая-то бессвязная белиберда. И что она обо мне думает в такие моменты? Да-да, их за прошедшее время накопилось немало. Наверное, ей нужен кто-нибудь понапористее. Или же нет? Хотя чем я хуже остальных? Она ведь такая тихая, нежная, непоколебимая, непорочная, домашняя. Держу пари, что Машенька все прекрасно видит и понимает. И почему женщины не могут взять все в свои руки? Либо она просто надо мной издевается. Либо так же, как и я, понятия не имеет, как перевести наши отношения в стадию, что посерьезней рабочей.
Так или иначе, огонек надежды все еще теплится в этом камине. По какому-то божьему провидению Маша все еще не занята. А я все сижу и туплю. Всего-то нужно спросить, что она делает вечером, и пригласить ее… Блин, ну и куда?
Раздумывая над всем этим, не замечаю, как пролетает несколько минут. Мой сосед по кабинету в своем репертуаре – что-то активно объясняет девушке. Мария попивает кофеек, кивает и односложно отвечает, с легкой опаской глядя на собеседника, пытающегося произвести впечатление.
Да как он вообще смеет?! Стоп. Еще как смеет, ведь мы с Машей даже не встречаемся. На каком основании тогда я сгораю от ревности?
Мало того, что Юра охмуряет девушку, которая мне нравится. А я смотрю на это и ровным счетом ничего не предпринимаю. Так этот говнюк еще и кофе мне не сделал.
Естественно, я в этот разговор, по мнению Юрия, никак не вписываюсь.