Ведьма без Оскара

Глава 1. Красный понтиак

Ночь с тридцать первого октября на первое ноября выдалась на удивление тёплой. Под ногами не шлёпали лужи, ветер не забирался под кожу своими колючими языками, а в воздухе витал ненавязчивый запах увядающей осени. Что это – мистика Хэллоуина?

Остановившись, чтобы перевести дух и оглядеться по сторонам, Дейзи усмехнулась: этот маленький религиозный городок не знает мистики. Хэллоуин здесь занимает ту же нишу, что и Бразильский Карнавал. Вырядишься – станешь прицелом насмешек и косых взглядов. А если ещё и конфеты у соседей начнёшь выпрашивать – жди беды. Злые духи наверняка негодуют, беззаботно расхаживая по улицам и не находя никого, кто мог бы их отпугнуть.

Но разве она не годится на эту роль?

Едва ли ей хотелось встретиться с собой в какой-нибудь отражающей поверхности. Уставшая, с синяками под глазами и впалыми щеками, Дейзи вполне могла сойти за зомби. К счастью, ночь полностью окутывала облик девушки, позволяя ей незримой тенью передвигаться по уснувшему городу. Вот только мрак этот родным не ощущался, и мурашки пробегали по позвоночнику, стоило Дейзи вглядеться в неосвещенный переулок.

Сжав лямку рюкзака и втянув носом тёплый осенний вздох, она сделала шаг, всего один неосторожный шаг, чтобы перейти дорогу и направиться в сторону дома, когда мимо неё молнией пронесся чей-то автомобиль. Рефлекторно отскочив назад, Дейзи грохнулась на асфальт, больно ударяясь копчиком и счёсывая кожу с ладоней. Сердце заколотилось где-то в горле, в глазах поселился туман, а кровь вперемешку с адреналином бешено понеслась по венам.

– Будь ты проклят! – воскликнула Дейзи ему вслед, зашипев от жгучей боли. – Ты и твоя развалюха!

Тусклый алый свет задних фар парой раскосых глаз снова выглянул из чёрной пелены ночи. Сердце в груди снова екнуло. Автомобиль сдал назад, и когда Дейзи поднялась, остановился возле неё у обочины. Она сглотнула, пятясь назад и прокручивая в голове все варианты развития дальнейших событий: от забрасывания её бездыханного тела в багажник до чудесного спасения прекрасным принцем, вырулившим из переулка.

Вот только она ошиблась.

Принц оказался в машине.

– Ох, чёрт, прости! – молодой парень, на вид не старше, чем она сама, рванул к ней. – Ты в порядке? Я даже не заметил, что кто-то хочет перейти дорогу, это моя вина…

– Всё нормально, – заплетающимся языком пролепетала Дейзи и потерла ушибленное место.

– Но я мог сбить тебя.

– И нажил бы себе кучу проблем.

– Звучит не очень, – он вздернул черную бровь и, чуть помедлив, протянул ладонь. – Я Калеб. Калеб Линч.

Неуверенно пожав его руку, Дейзи пристально вгляделась в мягкие черты лица Калеба. Нет, из них двоих своим видом отпугнуть способна только она. Тёмные кудри топорщились в разные стороны и весело подрагивали на ветру, благодаря его робкой улыбке она могла увидеть ямочки на щеках, а в карих глазах не было ничего, кроме, кажется, искреннего беспокойства. Этот парень абсолютно точно выглядел её ровесником, однако она никогда не видела его в школе. Ни в школе, ни в закусочной, ни в кинотеатре. В крошечном коробке в тринадцать тысяч жителей ей каждое лицо знакомо, а здесь… белый экран.

– Дейзи, – наконец заговорила она, отпуская его руку и поднимая с асфальта упавший рюкзак.

– Просто Дейзи?

– Этого вполне достаточно.

Калеб дёрнул плечами и кивнул на свой автомобиль, безмолвно предлагая помощь. Только сейчас она заметила, что развалюха, которая едва ли не сбила ее, действительно могла сойти за раритет. Правда, это что-то из того раритета, на который, как правило, ты спускаешь все свои сбережения и с головой окунаешься в болото долгов. Красный понтиак чёрт знает какого года. А может, и не понтиак вовсе.

– Я могу подвезти тебя до дома, – поняв, что предложение Дейзи или не поняла, или проигнорировала, заключил Калеб. – Правда, город знаю плохо, но тут особо не заплутаешь, да?

– Новенький здесь, значит?

Он развел руками.

– Так… что скажешь?

Неуверенный взгляд, брошенный сначала на него, а затем на его машину, послужил весьма красноречивым ответом на его вопрос. Дейзи улыбнулась и пожала плечами.

«Наивный парнишка!»

– Доброй ночи, Калеб Линч, – махнув рукой, пробормотала она и, обойдя оторопевшего парня, перешла дорогу, чтобы направиться прямиком в тёмный пугающий переулок.

– Будь осторожна, Дейзи.

Она ничего не ответила и даже не обернулась, сдерживая рвущийся наружу веселый хохот. Странный какой! За все семнадцать лет её существования этот инцидент – единственная опасность, с которой ей пришлось столкнуться. Арвуд – тот городок, в котором вместо баров стоят церкви, а вместо ночных клубов горожане посещают книжные дискуссионные площадки, где ругают писателей за вольномыслие и цитируют Библию. Возвращаться домой в полночь страшно, но страх этот инстинктивный, вызванный густой темнотой и разбушевавшейся фантазией, а не свежей сводкой новостей, ведь даже новости здесь скучные, оповещающие о грядущем фестивале тыкв или ярмарке в Спринг-хиллс.

Вдали уже мелькнули включенные специально для Дейзи садовые фонарики, и она ускорила шаг, перепрыгивая через закрытую невысокую калитку и бесшумно доставая связку ключей из рюкзака. По всем законам подлости та со звоном упала на мощёную дорожку, заставляя Дейзи скрипнуть зубами. Дверь открылась в тот же миг, будто кто-то стоял за ней, выжидая момент.

– Дейзи Маргарет Беннетт, – грозный голос возникшей из ниоткуда женщины сотряс погрузившуюся в сон улицу. – Ты вынуждаешь меня ввести комендантский час.

Улыбка тотчас же расцвела на губах Дейзи. Как несостоявшаяся актриса, Айлин Беннетт, а по совместительству еще и её бабушка, очень даже хороша в пустых угрозах. Первое время Айлин даже удавалось воздействовать на внучку, но сейчас каждое «последнее предупреждение» пролетает мимо ушей. Дейзи довелось раскрыть величайшую тайну Айлин Беннетт, раскопать всю её подноготную и выяснить, что она была актрисой в театре Питтсбурга. Как долго она собиралась скрывать этот удивительный факт своей биографии? Не имеет значения. Важно лишь то, что теперь она может смело задерживаться в актёрском кружке, ведь яблонька от яблоньки…

– Ответь мне. Ты была с Хейсом? – с претензией в вопросе рявкнула Айлин, закрывая за собой дверь.

Сердце пропустило удар, и Дейзи остановилась на полпути, сглатывая. Нога так и зависла в воздухе, не шагнув на ступеньку, а всё тело обмякло под весом её слов.

– Причём здесь Остин? – голос предательски дрогнул на запретном имени. – Мы не общались несколько лет.

Дейзи обернулась, чтобы лицезреть довольную физиономию человека, который запрещает ей использовать это совершенно неуместное и оскорбительное слово «бабушка». Конечно, ведь Айлин часто путали с её несуществующей матерью – так хорошо она выглядела в свои пятьдесят восемь. Жизнь обошлась с Дейзи несправедливо, не позволив ей унаследовать её густые кудри и выразительные, почти чёрные глаза. Даже походка у Айлин была королевской, будто каждый раз она шествовала не в свой цветочный магазин и не в супермаркет за вином, а к трону. А чего стоят ее наряды? Она никогда не носила повседневную одежду. Только приталенные черные платья, классические брюки и шляпы. Многие сторонились Айлин – она не ходила в церковь, не старела и не держала внучку на коротком поводке. Ведьма? О, ещё та!

– Это тот ответ, который я ждала от тебя, дорогая, – кивнула она. – И всё же мне совсем не нравится эта ваша затея оставаться в школе допоздна и репетировать. Кто знает, может, ты попала в секту и не говоришь мне?

– Не волнуйся, – Дейзи усмехнулась, – когда я попаду в секту, то обязательно расскажу тебе об этом!

Послав Айлин воздушный поцелуй, она поспешила как можно скорее покинуть её хмурое общество. Поднимаясь наверх, Дейзи спинным мозгом чувствовала, каким взглядом бабушка прожигала её затылок, а завтра, она уверена, этот нудный разговор продолжится. Где-то в кратчайшем промежутке между завтраком и попыткой Дейзи сбежать из дома раньше, чем Айлин успеет по-настоящему разозлиться. Но разве она примет какие-то крайние меры, запретит ей, например, заниматься любимым делом? Едва ли. Ничего не изменится. Они с ребятами будут клянчить ключи от актового зала у охранника Бена до скончания своих дней. Ведь пустая школьная сцена в десять ночи с четырьмя зрителями тире актёрами, вероятно, так и останется местом их вечной славы.

– Ну, наконец… – вздохнула Дейзи, захлопнув за собой дверь.

Маленькая непримечательная комната, служащая девушке верным пристанищем целых пятнадцать лет, встретила её густым холодным полумраком. Дейзи потянулась к выключателю, и тусклый оранжевый свет озарил пространство вокруг: небольшую кровать, шкаф, рабочий стол и десяток фотографий над ним – от Джоан Фонтейн до Ричарда Гира. Она улыбнулась кумирам, бросила рюкзак на кровать и подошла к пробковой доске.

– Доброй ночи, Ос, – с улыбкой прошептала Дейзи, каснувшись кончиками пальцев единственной фотографии, не имеющей никакого отношения к Голливуду. – Сегодня был ещё один паршивый день.

С глянцевой бумаги он смотрел на неё с ребяческой улыбкой. Она бы улыбнулась, непременно улыбнулась бы ему в ответ, если бы, протянув руку, не заметила содранную кожу на ладонях. Вспышки совсем ещё свежих воспоминаний замелькали перед глазами: красный понтиак, испуганные карие глаза незнакомца, неуместное предупреждение быть осторожней. Кажется, он назвался Калебом.

– Что ж, Калеб, желаю тебе как можно скорее разочароваться в этом городе и сбежать. Пока он тебя не поглотил, – тихо пробормотала девушка, разглядывая свежие царапины.

Глава 2. Знакомьтесь, Калеб Линч

Синдром отличницы преследовал Дейзи Беннетт всю её сознательную жизнь. Вопреки множественным попыткам Айлин убедить внучку в том, что идеалов не существует и учиться/работать/развлекаться нужно исключительно исходя из имеющихся сил и в своё удовольствие, она уверенно искала свой предел, который, как ей казалось и кажется сейчас, достигнуть просто невозможно. Паталогический страх ошибиться, не успеть за другими и за собственными стандартами мешал девушке жить, но, к счастью, всё это засыпало мёртвым сном, когда начинался урок истории. Ей было плевать, сдаст ли она итоговый тест и допустят ли её до него вообще. Обычно Дейзи занимала место за самой последней партой, доставала свеженький сценарий и начинала учить.

Но сегодня что-то определённо пошло не так.

– Эй, Дейзи, – шикнула её одноклассница Лиз Стивенсон – высокая девушка с веснушками и абсолютным неумением вжиться в свою роль в предстоящем рождественском спектакле. – Слышала? Профессор Скряга сейчас проболтался о том, что нам стоит ждать новенького.

– Какой-то не местный яппи, – встрял Дилан Доусон – бойфренд Лиз и по совместительству их приятель.

Дейзи улыбнулась друзьям и закатила глаза: эти двое – безукоризненные чемпионы по скорости добывания сплетен. На сей раз им даже не пришлось напрягаться: новый слух сам всплыл на поверхность. Впрочем, Старшая Школа святого Лаврентия каждый месяц встречает «новеньких» – на деле же здесь едва ли есть, кому выпускаться. Раз в год пара счастливчиков исправно покидает это захолустье. Они переводятся в новые школы где-нибудь в Питтсбурге или Аллентауне, строят карьеру и навсегда забывают это «чистилище». Интересно, у них получается?

Возможно, появление очередного «новенького» – ещё один слух, вызванный ложными надеждами всех, кто бродит по этим пыльным коридорам и кривится при одном только взгляде на всё те же лица, которые они встречают на улицах, в кафе, в кинотеатре и даже в своих ночных кошмарах.

А возможно именно сегодня школьные стены с потрескавшейся краской встретят «свежую кровь».

– Класс, прошу внимания, – прогундосил мистер Фируолк, поднимая руки так, будто он взывал к Господу. Дверь скрипнула. – Да-да, мистер Линч, входите, пожалуйста.

Оторвав взгляд от стопки бумаг со сценарием, Дейзи устремила его в конец кабинета. Кажется, где-то она слышала эту фамилию. Нет, точно слышала!

Но догадки даже не успели мелькнуть в ее голове, когда дверь полностью открылась, впуская в кабинет высокого парня с каштановыми кудрями и пустым взглядом почти чёрных глаз. Дейзи сощурилась, и воспоминания тотчас же унесли ее в минувшую ночь. Это ведь тот парнишка с Гарденс-стрит на красной развалюхе! Он не заметил её, а она разулыбалась во все тридцать два. Слухи не обманули, надо же!

– Познакомьтесь, ребята, с вашим новым одноклассником, – как-то даже слишком торжественно заявил мистер Фируолк, кивая Калебу.

– Всем привет. Меня зовут Калеб Линч, – его голос звучал более уверенно, чем вчера, и он оглядел весь кабинет, пока его взгляд не остановился на учителе. – Я могу занять своё место?

– Да-да, найди свободную парту и присаживайся.

Волнение заклокотало в душе девушки, когда Калеб улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках, и не спеша проследовал в самый конец кабинета. Дейзи поджала губы, размышляя над тем, стоит ли ей поприветствовать его улыбкой, и Линч заметил её, на секунду приостановившись.

– Ух ты, – прошептал он, тряхнув головой.

Она пожала плечами, уронив взгляд на свободную парту перед собой. Теперь Калеб смотрел на неё, точно на атомную бомбу, и лишь спустя несколько бесконечных секунд сел за стол. Десятки вопросов роились в голове, пока Дейзи испепеляла любопытным взглядом его спину. Что ж, теперь, когда она увидела его при свете дня, вернее, утра, он показался даже симпатичнее. Глаза и впрямь казались почти черными, а каштановые кудри на этот раз показались ей более уложенными, чем вчера. Калеб был одет в идеально выглаженную рубашку, заправленную в чёрные брюки со стрелками, такого же цвета кардиган с логотипом какого-то бренда, очевидно, дорогие туфли. Или он хотел произвести впечатление, или ограбил похоронное бюро. Дейзи опустила взгляд на свое невзрачное платье в мелкий цветок и поджала губы.

– Пш-шт, Дейзи, – шёпот Лиз вырывал девушку из мыслей. – Обсудим кое-что важное после урока?

Одарив подругу недовольным взглядом, Дейзи кивнула. Калеб обернулся в тот момент, когда она вырвала клочок бумаги из тетради и написала Лиз небольшое послание. «Репетиции сегодня не будет. Сцену занял хор». До адресата оно так и не дошло.

– Я ненавидел утро, но теперь… готов приходить на все первые уроки ради подобных совпадений.

Она усмехнулась, опустив смущенный взгляд в стопку со сценарием и скомканной запиской. Калеб посмотрел на неё ещё пару секунд, а после отвернулся, вероятно, не желая вгонять свою новую знакомую в краску. Забавное стечение обстоятельств, но в этом крошечном городе им суждено было встретиться. Не в школе, так в пиццерии или в кино. Где угодно. Арвуд не оставляет людей незнакомцами.

Одна лишь мысль о том, что Дейзи всё ещё привязана к этому городу, немедленно унесла её в водоворот мечтаний. Мечты у Дейзи никогда не были четкими и оформленными. Сегодня она представляла себя на сцене театра, завтра – на голливудской площадке. Неважно, театр это или кино, главное роль, множество ролей, возможностей быть кем-то другим где-то там…

Внезапно кто-то уронил руку на плечо Дейзи. Она дернулась и подняла взгляд на Лиз и Дилана, возвышающихся над подругой.

Дейзи уже хотела прикрикнуть на них, но невольно залюбовалась: эти двое очень гармонично смотрятся вместе. Вечно одетая во все цвета радуги и обладающая неугасаемым блеском в ярко-зеленых глазах, Лиз идеально дополняла долговязого, с непослушной копной каштановых волос и почти всегда унылого Дилана. Они не смотрелись друг рядом с другом нелепо или комично. Все было до тошноты правильно.

– О чем грезила? – Лиз помогла Дейзи сбросить тетрадь и сценарий в рюкзак.

– О новеньком, – Дилан хохотнул в кулак.

Опустевший кабинет заставил Дейзи задуматься: как долго она провела в небытие своих бесплотных фантазий? Она бросила беглый взгляд на парту перед собой и в досаде поджала губы – ушёл. Что ж, им тоже пора. Все эти исторические личности уж слишком осуждающе смотрели на них с запылившихся портретов.

– Так о чём ты хотела поговорить? – спросила Дейзи, когда компания вышла из кабинета и направилась в сторону кафетерия.

– Подожди. Не могу обсуждать важные темы на голодный желудок.

Дейзи разглядывала разноцветные листовки на стенах коридора. Все они пестрили приглашениями скрасить своё свободное время: «Братство Иоанна, всем собраться после уроков!», «Обсуждаем Новый Завет каждый вторник в спортивном зале», «Театральный кружок мистера Морриса приглашает всех желающих попробовать себя в актёрском мастерстве». Она в досаде поджала губы, вспоминая, с какой надеждой она клеила листовки театрального кружка. Конечно, никто не пришёл. А ведь в их труппе катастрофически не хватает людей!

В кафетерии оказалось привычно пусто. Ситуация, так ярко отличающаяся от того, что обычно происходило в школах более крупных городов, хоть и выглядела удручающей, однако имела в себе и некоторые плюсы. Например, Дейзи, Лиз и Дилану без труда удавалось занять один из лучших столов с видом на городской парк.

Истинный джентльмен Дилан любезно согласился притащить девушкам завтрак, и Лиз использовала его отсутствие как шанс выговориться.

– Только не волнуйся, ладно? – она схватила Дейзи за руку, всем телом поворачиваясь к ней. – В этом нет ничего такого…

– Лиз, не томи, я начинаю нервничать. А, стой, или ты уже знаешь про хор?

– Про какой еще хор? Нет же. Дилан не хочет играть в «Дарах Артабана», – блондинка выдохнула. – Вся эта суета с поступлением в колледж его доконала, ещё и отец Дилана не…

– Что?! – Дейзи едва не сорвала горло, и все любопытные взгляды в тот же миг оказались приклеены к ней. Вырвав руку из мертвой хватки Лиз, она схватилась за голову. – Не может быть. Нет. Не было и намёка на то, что он не хочет играть.

– Именно поэтому он и боится тебе сказать.

– А ты что, его адвокат? С чего бы ему меня бояться?

Лиз с раскаянием воззрилась на подругу, и Дейзи пришлось отвернуться, чтобы не сталкиваться с этим щенячьим взглядом. В этот момент она и заметила Калеба, сидящего в одиночестве за крайним столом у окна. Он что-то писал, кажется, в ежедневнике, и выглядел отстраненным ото всей этой школьной суеты.

– Ваши булочки с корицей и йогурт, дамы, – из ниоткуда материализовался Дилан и поставил заваленный едой поднос на стол.

Лиз поджала свои тонкие губы и отодвинулась от грозящейся взорваться Дейзи. Заметив изменение в настроении своих подруг, Дилан попятился назад.

– Дейзи… – с виноватой миной промямлил он.

– Это правда? – короткие кудрявые волосы Дейзи подпрыгнули от той ярости, с которой она подорвалась с лавки. – Ты решил бросить нас за полтора месяца до спектакля?

– Я не знал, как тебе сказать… но мне правда, правда совсем не до этого сейчас. И с каких пор полтора месяца тебе недостаточно, чтобы найти мне замену? – защищался он.

Вселенских масштабов обида буквально сбила Дейзи с ног. Но она фыркнула и, бросив гневный взгляд в Дилана, понеслась в сторону стола, за которым сидел Линч. Во-первых, ему определённо необходима помощь с социализацией. А во-вторых, ей нужно срочно дистанцироваться от этих двоих, чтобы не устроить сцену из-за предательства.

– Привет! – как-то даже слишком резко воскликнула Дейзи и, не требуя разрешения, плюхнулась на стул напротив.

Калеб захлопнул свой дневник и поднял на одноклассницу удивлённый взгляд.

– Для девушки, которую я едва ли не сбил вчера на своей машине, ты слишком дружелюбна ко мне. В чём подвох?

– Могу бросить в тебя наггетс, если хочешь.

Случайно встретившись с ней взглядом, он усмехнулся.

– Я бы хотел ещё раз извиниться перед тобой за вчерашнее.

– Что, наггетса испугался? – она вздернула бровь и развела руками, стараясь не обращать внимания на собственные царапины. – Забудь. Я неплохо взбодрилась.

Улыбка его показалась многообещающей. Как правило, за ней должно последовать предложение, которое просто обязано понравиться собеседнику. Его глаза казались двумя угольками, почти не отражающими свет этого стерильного кафетерия, а густые ресницы подрагивали, когда он отводил от собеседницы свой взгляд. Нервничает, волнуется?

Или, может быть, Дейзи его достала.

– И всё же я должен загладить перед тобой вину, – после недолгого застенчивого молчания проговорил Калеб. – Как насчёт того, чтобы после уроков пропустить по молочному коктейлю… эм, где-нибудь? Я угощаю!

– Где-нибудь? – опираясь на локти, Дейзи подалась чуть вперёд, чтобы заглянуть в его глаза.

Линч снова отвел взгляд.

– В этом городке есть только одно место, которое заслуживает нашего внимания. Эй, и кто кого ведёт в кафе?

Глава 3. Спасите Мэгги

Он ждал её у ворот школы ровно в час двадцать шесть. В его руках покоился дневник в коричневом кожаном переплёте, а в чёрных омутах глаз застыло беспокойство ожидания. Немного помедлив, Дейзи застегнула пальто на все пуговицы и поспешила спуститься по ступенькам, чтобы поприветствовать своего нового приятеля и направиться с ним вниз по сырой улице. Гордо вздернув подбородок, она прошествовала мимо ожидающих ее на парковке Дилана и Лиз, одной лишь походкой отвечая на их желание помириться. Ей ещё предстоит во всём разобраться и устроить мозговой штурм, чтобы в кратчайшие сроки найти нового Артабана, но это потом. Сейчас она не хочет о них думать.

– Долго ждал? – выдохнув облачко пара, спросила Дейзи.

Калеб улыбнулся и пожал плечами, пряча в рюкзак свой дневник.

– У меня не было урока. Староста Джиллс, кажется, так её звали, показывала мне устройство школы.

– И как оно? – она замахнулась, чтобы по-дружески пихнуть Калеба локтем, но вовремя отдернула себя. Излишнее дружелюбие и коммуникабельность порой вставляли палки ей в колёса. – Э-эм, понравилась наша секта?

– Секта? – он приостановился.

– Да. Каждый здесь во что-то верит и чему-то поклоняется. Богу, дьяволу, идее.

– И чему поклоняешься ты?

Они вырулили на туманную улицу, ведущую прямо в центр города. Неширокая дорога распласталась справа, а слева их сопровождали уродливо скрюченные клёны. Деревья точно не посягали на гостеприимство и будто указывали своими иссохшими деревянными пальцами на выход. Но, вероятно, и в этом можно было найти свою эстетику. Если очень, очень постараться и не фокусировать взгляд на маленьких серых коробках виднеющихся впереди комиссионок, прачечных, религиозных лавок.

Ветер заставил Дейзи поёжиться. Октябрь унёс за собой последнее тепло, бросив своих горожан на съедение беспощадным морозам. Она теплее укуталась в любимый сиреневый шарф и одарила Линча многозначительной улыбкой.

– Школа мне понравилась. Самобытная, – так и не дождавшись очевидного ответа, вымолвил он. – В Филадельфии таких днём с огнём не сыщешь.

– Так вот, откуда этот загадочный юноша на красном понтиаке, – озвучила она свои мысли. – И что же послужило причиной такой миграции?

Ей снова ответила задумчивая тишина. Калеб пнул камень под ногой и поднял на Дейзи улыбающийся взгляд.

– У отца бизнес не задался.

– Думаешь, в Арвуде дела пойдут в гору?

Немного помедлив, будто обдумывая свои следующие слова, он ответил:

– Интерес к этому городу не столько финансовый, сколько духовный. Можно сказать, здесь жили мои предки. Или живут до сих пор. Мы с мачехой переехали сюда, ближе к корням, как говорится. Отец уладит последние дела и тоже к нам присоединится.

– И для чего это нужно? А, погоди, не отвечай! У богатых свои причуды. Да?

Они встретились взглядами, и Линч весело усмехнулся.

– Что ж, ты почти права.

На горизонте уже замелькала кричащая сине-жёлтыми буквами вывеска любимой забегаловки под названием Ранчо. Дейзи улыбнулась, согреваемая воспоминаниями: каждый день рождения, да что уж там, каждый день не обходится без шоколадного милкшейка и кусочка итальянской пиццы, по вкусу напоминающей что-то среднее между картоном и пенопластом. Но это её детство, её юность и вся её жизнь. Маленькие городки тем и хороши, что здесь всегда найдётся уголок, в котором осталась частичка твоей души. Мегаполисам же нужны лишь набитые свеженькими купюрами кошельки.

– И всё же, Дейзи, – протянул Линч, когда они пересекли пустую дорогу. – Почему ты со мной возишься? Когда я увидел тебя в классе, то был уверен, что ты начнёшь меня избегать.

Она задумчиво отвела взгляд. Что ж, наверное, это было бы разумно, учитывая обстоятельства их знакомства. Но вокруг Калеба витала эта столь желанная аура «новизны», и ей так хотелось её коснуться.

– Поверь, Калеб, странно не то, что я с тобой вожусь, а то, что я единственная, кто с тобой возится. У нас тут дефицит новых людей, понимаешь? Арвуд постепенно вымирает.

Миновав парковку, Дейзи не сразу заметила одиноко стоящий чёрный чарджер. Но стоило ей лишь боковым зрением уловить знакомое авто, как сердце немедленно пустилось в свой привычный марафон. Она приостанавливается, пытаясь добиться нормализации пульса.

«Он здесь, боже мой, он прямо в Ранчо!»

«Соберись, Дейзи».

– А что же ты? Останешься поднимать дух и демографию гиблого городка? – кажется, Калеб и вовсе не замечал перемены в настроении своей спутницы, а она теперь совсем не замечала его.

Только пялилась, как олень, попавшийся свету фар, в окна пиццерии.

– Дейзи?

Голос Линча неясным эхом донесся до её рассеянного сознания. И когда Калеб становится перед ней, тем самым перекрывая обзор на машину, она, наконец, вынужденно пришла в себя.

– Прости, ты что-то спросил?

Он понимающе кивнул. «Ненавязчивый. Это хорошо», – мысленно успокоила себя Дейзи и теперь уже искренне заулыбалась, когда Калеб прошел вперед и открыл для нее дверь. Их встретил аромат блинчиков, жареного сыра и плесени. Это была маленькая, но просторная пиццерия, пестрящая ярко-синими и оранжевыми занавесками, постерами из фантастических фильмов прошлого и усыпанным жвачками полом. Калеб поджал губы, разглядывая обстановку вокруг, в то время как Дейзи видела своей единственной целью самый дальний столик, чтобы, боже упаси, не попасться на глаза Остину.

– Сядем здесь? – Линч кивнул на свободное место у окна.

Воровато озираясь по сторонам и снимая пальто, Дейзи замерла, когда, наконец, заметила владельца черного чарджера. Она с трудом вздохнула, разглядывая каждую чёрточку на лице двадцатилетнего парня, сидящего в противоположной части пиццерии. Ей всегда было до тошноты от волнения страшно увидеть в нём изменения, даже самые малейшие, но к счастью, это оказался всё тот же Остин Хейс, который послал их дружбу к чёрту два года назад. Взлохмаченная шевелюра цвета воронова крыла, потухший взгляд зелёно-карих глаз и даже куртка та же. С ним снова притащились его полоумки друзья. Что-то печатали в телефонах и гнусно смеялись, пока он задумчивым взглядом испепелял стол.

Поспешив как можно скорее отвернуться, Дейзи заняла своё место. К несчастью, с этого столика открывался прекрасный обзор на бывшего лучшего друга, так что в ближайшее время наверняка предстоит строить из себя подобие актрисы и делать вид, что нахождение с ним в одном помещении ее ни капли не задевает.

Калеб взял в руки меню.

– Что посоветуешь? – подняв на Дейзи взгляд, спросил он.

Она вздрогнула от неожиданности и сфокусировала взгляд на сидящем перед ней парне. «Сосредоточься, Дейзи. Ты сама его сюда притащила», – пришлось напомнить себе.

– Всё, что здесь есть, – снова мельком глянула на Остина и его компанию, – всё заслуживает твоего внимания.

Калеб понимающе кивнул. Опять.

– Кажется, за моей спиной есть кто-то, от кого ты глаз не можешь оторвать. Или у тебя косоглазие.

– Настолько очевидно?

– Извини, но да.

Показное или, может быть, ненарочное равнодушие Остина её взбесило. Как можно не одарить и мимолетным взглядом девушку, которая на протяжении более десяти лет была твоей лучшей подругой? Дейзи растянула губы в улыбке.

– Предлагаю обмен информацией. Я расскажу тебе, на кого так бесцеремонно пялюсь, а ты в ответ поведаешь о том, что пишешь в своём дневнике.

Это заставило Калеба расхохотаться. Дейзи поймала себя на мысли о том, что ей нравится его смех: с лёгкой хрипотцой, гипнотический. Невольно она засмеялась сама.

– Ты такая бесцеремонная!

– Это вполне выгодная сделка.

– Я ведь могу просто обернуться.

– И что тебе это даст? Душещипательная история в любом случае останется при мне, – парировала она.

Дейзи знала, нет, совершенно точно была уверена в том, что Калеб Линч не имел ничего общего с теми застенчивыми парнями, что тряслись при вопросе о чем-то личном или записывали на страницах дневника выдающиеся события тех дней, когда до них случайно дотронулась девушка. В конце концов, ему достаточно было ответить: «Просто заметки о личном». И Дейзи была бы вполне этим ответом довольна.

– Уговорила, – одной рукой он потянулся к рюкзаку и достал оттуда свой загадочный дневник, небрежно бросая его на стол. Дейзи прикусила губу и заерзала на месте. – Читать не дам.

Любопытный взгляд пробежался по кожаной обложке. Буква «Л» была размашисто выведена в правом верхнем углу, а потрепанный корешок навел Дейзи на мысль о том, что ежедневник этот старше самого Линча. Не найдя больше никаких опознавательных знаков, она подняла голову и приложила немало усилий для того, чтобы не сместить взгляд на Остина.

– У меня два варианта. Или ты начинающий писатель, или безнадежный романтик. Хотя, это можно расценивать и как одно целое.

– Откуда такой интерес к записной книжке? – Калеб театрально изогнул бровь. – Там ведь могут быть просто мысли.

– В Арвуде у тебя не может быть просто мыслей. По крайне мере, своих. Это меня и привлекло.

– Не стоит забывать, что я из Филадельфии.

– Просто не свети своим дневником. Иначе его порвут на британский флаг.

– И обольют меня святой водой? – он чуть наклонился, перегибаясь через стол и заглядывая в ореховые глаза Дейзи.

Весело расхохотавшись, она невольно переместила взгляд на Остина, и вдруг смолкла, когда поняла, что он всё это время неотрывно на неё смотрел. Тело пронзали тысячи маленьких иголок. Она снова заерзала и задержала дыхание. Тогда Калеб отстранился, поджимая губы.

– Мои манеры не позволят мне обернуться и посмотреть, кого ты сейчас испепеляешь взглядом. Деликатно дождусь твою историю.

За это ей захотелось заобнимать Калеба до полусмерти. А вот желание играть в гляделки с Остином отпало само собой. Улыбнувшись Линчу, Дейзи уже собралась ответить ему, но к ним подплыла официантка Мэгги.

– Простите, что заставила ждать! Оу, кажется, я вижу новые лица, – блондинка повернулась к Калебу. – Приветик!

Он улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой. На долю секунды Дейзи даже засмотрелась на образовавшиеся на его щеках ямочки, но быстро перевела взгляд на молодую девушку с блокнотом.

– Неужели в наш городок ещё приезжают люди? – полюбопытствовала Мэгги.

– Я бы назвал это вынужденной ссылкой.

– Тоска. Так что вы закажете, ребятки?

Дейзи и Калеб обменялись взглядами.

– А что вы посоветуете? – спросил Линч.

Наклонившись чуть ближе к парню, она заговорщицки прошептала:

– Бежать отсюда. Да побыстрее. А ещё у нас есть вполне сносные блинчики с клюквенным джемом. Ты удивишься, но они даже съедобные.

– Блинчики, пожалуй, – Калеб снова ответил официантке улыбкой. – Дейзи? Ты что-то говорила о молочных коктейлях?

Дейзи даже не заметила, что все это время снова пялилась на Остина, который, в свою очередь, одним только взглядом потрошил Линча. Фыркнув, она показала Мэгги два пальца. Официантка удалилась на кухню. Линч провел пальцем по дневнику.

– Вернёмся к нашему обмену информацией?

Дейзи рассеянно кивнула. Снова уставилась за плечо Калеба. Сейчас Остин, отобрав у своего пустоголового друга Чака пачку сигарет, засовывал её в передний карман своей чёрной джинсовой куртки.

– Мой лучший друг, – вдруг заговорила она, опуская взгляд. Ее подкупил тот факт, что Калеб не спешил обернуться, чтобы поставить Дейзи в неловкое положение. – Кхм. Бывший лучший друг.

– Позволь угадать. Кто-то из вас влюбился?

Щеки её немедленно залились багровым румянцем. Она отмахнулась от этого предположения, как от назойливой мухи, и для большей убедительности снова начала хохотать.

«Неужели все так очевидно?!»

– Нет. Конечно, нет.

«Конечно, да!»

– Мы просто пошли разными дорогами. Так бывает, когда взрослеешь и решаешь оставить старые привычки.

– И кто из вас двоих – старая привычка?

Взгляд ореховых глаз Дейзи потух. Она бы всё отдала, чтобы в эту секунду забраться в мысли Остина и всё там разворошить в надежде найти нужную папку с её именем. Ведь после всего сказанного друг другу и пережитого трудно определить, кто из них первым запрыгнул в несущийся поезд, оставляя другого в вечном ожидании на перроне.

Она вздохнула и подняла уголки губ. К ним будто гири прицепили.

– Что в дневнике?

– Стихи, – не задумываясь, ответил он.

– Стихи! – Дейзи всплеснула руками. – Прочтёшь? Одно четверостишие? Пожалуйста!

Откинувшись на спинку стула и обнажив зубы в обворожительной улыбке, Калеб покачал головой.

– Найди достойную причину, и я прочту.

Такое быстрое почти согласие сбило Дейзи с толку. Растерявшись, она не сразу нашла нужные слова, и только спустя пару минут, проведённых в раздумьях, выпалила:

– Я основала театральный кружок. Это моя стихия. Ну, что-то вроде того.

– Уговорила, – рука потянулась к заветному ежедневнику.

– Не могу поверить, – расхохотавшись, Дейзи снова почувствовала, как заалели щеки. – Ты серьёзно? Я думала, ты прочтёшь их или с ножом у горла, или на выпускном вечере, когда все мы будем прощаться друг с другом. Я не уверена, но мне кажется, там была бы одна нецензурщина.

– Это не в моем стиле.

Калеб улыбнулся и, больше ничего не сказав, открыл одну из последних страниц своего дневника. Дейзи замерла в ожидании, краем глаза замечая направляющуюся к их столику Мэгги. Мелодичный, бархатный голос Калеба принялся озвучивать написанные им строки:

Когда он умолк, Дейзи выпустила восхищенный вздох. Ей непременно захотелось услышать больше, но она не могла посягнуть на сокровенное. Не могла и не хотела. Стихи показались ей слишком мрачными, окутанными холодом остывшей в ночи воды. Мурашки пробежали по позвоночнику, и Дейзи разомкнула губы, чтобы поделиться впечатлениями, когда на стол вдруг приземлился поднос. Дейзи опустила взгляд и ахнула: несколько крупных капель крови упали прямиком в тарелку с блинчиками. Она подняла голову.

Мэгги стояла перед столом, согнувшись и держа обе руки из горла, из которого вырывались какие-то совершенно дикие хрипы. Все выглядело так, будто она захлебывалась в собственной крови, багровой струйкой вытекающей из ее рта. Все вскочили на ноги, окружили ее, пытаясь помочь, придержать, облегчить дыхание, но кровь попросту не останавливалась, она выходила из Мэгги подобно рвоте, лужей растекалась на кафеле. Пока все кругом суетились, а кто-то даже начал вслух молиться, испуганная Дейзи дрожащими пальцами набирала номер скорой. Все развивалось так стремительно, как в ускоренной съемке, и даже звук рухнувшего на пол тела Мэгги не привел девушку в чувство.

Оператор снял трубку, но Дейзи не смогла вымолвить и слова. Мужчина, склонившийся над официанткой и приложивший два пальца к ее шее, в ужасе закричал:

– Боже милостивый! У неё нет пульса!

Глава 4. Одна маленькая смерть

Мэгги Дарелл было всего двадцать три года. Она жила со своим мужем Паркером на окраине города в небольшом одноэтажном доме, пропускала воскресные службы и мечтала отправиться в путешествие по штатам на их стареньком пежо. Она была весёлой, бескорыстной и доброжелательной.

И первого ноября, ровно в четырнадцать часов восемь минут она умерла, захлебнувшись в собственной крови.

Суматоха охватила это ещё час назад тихое заведение. Чьи-то лица мелькали перед глазами побледневшей Дейзи, и она прятала своё в ладонях, не желая принимать происходящее. Ей часто снились кошмары – слишком часто – и это происшествие, нет, не происшествие, а настоящая катастрофа уж очень располагала к тому, чтобы проснуться в холодном поту посреди ночи. Но открывая глаза, Дейзи видела всё то же тело, накрытое чёрным полиэтиленом, слышала те же голоса полицейских и чувствовала те же руки, прижимающие её дрожащее тело к себе. Это не было сном.

– Дейзи, – кто-то коснулся ее подбородка, заставив заглянуть ему в глаза. – Давай же, посмотри на меня.

Едва ли она помнила, как оказалась в объятиях Остина Хейса. Всё произошло слишком быстро: посетители Ранчо, вдруг окружившие тело мёртвой девушки, паника, подкатившая к горлу, сильные руки бывшего лучшего друга и побледневший Калеб… Калеб! Куда он подевался? Из памяти Дейзи будто стёрли тот момент, когда он исчез, когда приехала полиция и когда они с Остином оказались в объятиях друг друга. К последнему, к слову, вопросов не было вовсе. Дейзи называла это «интуитивной поддержкой». Искать друг друга взглядом и находить, держать друг друга и держаться друг за друга, если кто-то из них в этом нуждается. Дейзи Беннетт никогда не видела, как умирают люди. Конечно, она хотела, чтобы он был рядом с ней. И он это чувствовал.

– Я отвезу тебя домой, ладно? – осторожно спросил Остин, проводя большим пальцем по щеке девушки.

Она растерянно кивнула, позволяя ему вести себя к выходу. Они остановились у дверей, внезапно распахнувшихся и впустивших в заполненную людьми и полицейскими пиццерию Паркера – мужа Мэгги. Сердце Дейзи будто сжала невидимая рука. Видеть, как кто-то страдает от смерти близкого ему человека почти равносильно самой смерти. Моральная боль всегда будет превозмогать физическую.

– Мэгги! – взъерошив волосы, Паркер схватился за голову и рухнул на колени перед её телом, скрытым за чёрным полиэтиленом. – О, моя Мэгги…

– Пойдём, Дейзи, – шепнул Остин, сжимая её плечо.

В глазах Дейзи защипало от слез. Остин открыл дверь, и когда холодный осенний воздух ударил в лицо, она сделала глубокий вздох, заполняя лёгкие кислородом. Они с Мэгги не были подругами, но это… просто ужасно. Люди в Арвуде умирали тихо, в глубокой старости, рядом с семьёй – смерти прятались в стенах домов и больниц. А сегодня Дейзи будто заглянула ей в глаза.

– Может, я отвезу тебя к себе? – Остин открыл дверь своего чарджера, мягко усадил бывшую подругу на пассажирское сиденье и сел на корточки.

Ненадолго, всего на секунду, увиденный в Ранчо ужас вытесняют вспышки теплых воспоминаний. Большую часть своей жизни Дейзи провела в доме Остина и его отца, Фила Хейса. Они играли в приставку, смотрели ужастики, прятались в домике на дереве, учились целоваться и разбивать друг другу сердца.

– Нет, – как-то даже слишком резко ответила Дейзи. – Отвези меня домой.

В его и без того ледяном взгляде будто бы что-то погасло.

– Как скажешь.

Остин занял свое место, завел мотор, и чарджер, наконец, тронулся с места. Дейзи обхватила себя руками и втянула носом не меняющийся запах колы и сигарет.

– Что там произошло? – тишину разрезал его прокуренный голос. – То есть… она просто начала кашлять кровью и упала?

– Да. Кхм, да, она словно… боже мой, она словно выплюнула свои внутренности, – Дейзи зажмурилась.

– Чёрт возьми, – ударив по рулю, Остин цокнул языком. – Нужно было послушать, что говорят копы.

– Всё равно к вечеру об этом будут трубить все. Так или иначе, узнаем причину.

– Может быть.

Они оба напряженно вздохнули. В салоне авто повисла почти осязаемая тишина. Непривычно было говорить ему больше двух фраз, снова сидеть в его машине и смотреть ему в глаза. Спустя два года это кажется ненастоящим, очередным сном, вот только на этот раз не кошмаром. Дейзи готова забыть все обиды на свете, молясь лишь о том, чтобы этот миг длился как можно дольше.

– А что за крендель там с тобой был? И куда он пропал? – внезапно спросил Остин, вырывая девушку из мыслей.

Она покосилась на него и выгнула бровь.

– А тебе какое дело?

– Банальное любопытство. Твой парень?

– Я знаю его меньше двадцати часов, Ос, – рявкнула она и осеклась: —…тин.

Уголки его губ дернулись в намеке на улыбку. «Ос». Дейзи всегда так его называла. Избавиться от старых привычек трудно. От призраков прошлого – невозможно.

– Учитесь вместе? – Остин, видимо, попытался придать своему тону больше будничности.

Она втянула носом с каждой секундой всё яростнее накаляющийся воздух и ответила, скорее, самой себе:

– Странно. Я помню, что он был со мной, когда Мэгги упала. Помню, как он звонил в 911. Но дальше… чёрный экран.

– Когда я подошёл к тебе, чтобы подальше отвести от этого столпотворения, его уже не было. Что за подозрительный тип?

– Нет, нет, он не подозрительный. Может, он просто…

– Испугался? – Остин выгнул бровь и усмехнулся.

Когда автомобиль выехал на Вудленд-стрит, где живёт Дейзи, а знакомый дом уже мелькнул в самом конце, она подняла ладонь:

– Останови здесь.

– Зачем? Я могу…

– Останови здесь, Остин.

Ему оставалось лишь стиснуть зубы и кивнуть. Ну, конечно. Он всё ещё помнит последнюю стычку с её бабулей. Айлин пообещала проклясть его в том случае, если увидит этого «паршивца» рядом со своей внучкой.

Заглушив мотор в начале улицы и припарковавшись у выставленного на продажу дома, Остин всем телом повернулся к девушке.

– Обещай, что будешь в порядке. Дерьмо случается, Дейзи, и иногда мы становимся его свидетелями. Главное, чтобы это дерьмо не случилось с нами.

– Воодушевляющая речь, – она опустила взгляд.

На несколько секунд Остин позволил себе полюбоваться ей. Он не видел её так близко уже несколько, мать его, лет. Имеет право разглядывать эту девчонку во всех ракурсах и в разных освещениях столько, сколько ему вздумается. Находить изменения: например, эти слегка кудрявые карамельные волосы, которые стали намного короче, или ресницы, что теперь накрашены чёрной тушью. Она стала девушкой, которая в любой момент может взмахнуть своими ангельскими крыльями и упорхнуть из этого «чистилища». Наверное, это именно то, что он никогда не сможет принять.

– Прощай, Остин, – прошептала она, хватаясь за ручку и открывая дверь.

Дейзи покинула салон автомобиля, и от неё остаётся лишь тонкий шлейф её цветочных духов. Дождавшись, пока она, не оглядываясь, дойдёт до своего дома и откроет дверь, Остин завел мотор и поехал прочь с этой улицы, кишащей призраками общих воспоминаний.

«Пневмония».

«Рак лёгких».

«Васкулит».

«Заболевания сердца».

Ноутбук захлопнулся. Дейзи протерла глаза и покачала головой. Нет. В таких случаях интернет бесполезен. И из бесчисленного множества причин не укажет на ту, по которой умерла Мэгги. Остаётся только ждать, когда заработает сарафанное радио. Уже сегодня вечером главной новостью этого города будет загадочная и ужасающая смерть официантки. Но разве хотела бы Мэгги такой славы?

Стук дверь заставил Дейзи устало вздохнуть и откинуться на свои многочисленные подушки.

– Я принесла тебе травяной чай.

– Уже третий? – она кивнула на чашки, которые Айлин оставила на комоде. – Я же сказала, что в порядке.

Матрас прогнулся. Айлин села на самый край кровати и провела ладонью по лодыжке своей внучки.

– Слушай, я повидала немало смертей и с десяток раз играла собственную гибель на сцене. Для меня это просто щёлк – и нет человека. Но ты… ты другое дело. Ты ещё слишком юна для всего этого. И это нормально, что я беспокоюсь.

– Айлин, это просто смерть. Одна из сотен тысяч смертей, которые происходят каждый день. Никакой «детской травмы». Ты ведь за это волнуешься?

Айлин возвела взгляд к потолку и, немного поразмыслив, кивнула. Есть у нее такая положительная черта – ненавязчивость. Она никогда не заходила без стука, не шарилась в вещах Дейзи (наверное) и в целом редко интересовалась жизнью своей внучки. Айлин Беннетт проживала свою жизнь, лишь изредка вспоминая о той роли, за которую ей, увы, уже не вручат букет или какую-нибудь фальшивую статуэтку, разражаясь такими же фальшивыми аплодисментами.

Не вспоминая и не рассказывая. Айлин вообще мало делилась какими-то фактами из совей биографии, сохраняя вокруг себя этот ареол загадочности даже с собственной внучкой. Всё, что Дейзи знала о прежней жизни бабушки, ограничивалось одним-единственным сухим рассказом о том, какой прекрасной актрисой она была, и как один день, тринадцатое ноября, все разрушил. В то утро Айлин готовилась к дебюту в театре Форрест в Филадельфии, но в дверь постучали, и ее дочь, Саманта, всучила ей рыдающую в три ручья двухлетку, как бракованный товар. И бросила напоследок: «Я так больше не могу. Я боюсь». И больше ничего. Ни имени ее отца. Ни подробностей о матери. Вдобавок ко всему, целый ряд бескомпромиссных правил: не называть Айлин бабушкой, не произносить вслух имена родителей Дейзи, не спрашивать ее о прошлом и ни в коем случае не беременеть минимум до двадцати одного года.

– Ладно, что тут у нас? – дождавшись, пока Айлин закроет за собой дверь, Дейзи снова открыла ноутбук.

Непродолжительное путешествие по всемирной паутине должных результатов не дало. Игра в детектива провалилась ещё на этапе объяснения правил, а потому Дейзи окончательно оставила попытки выяснить причину смерти Мэгги и в глубокой задумчивости подошла к окну. Свинцовое небо повисло над понурыми серыми домами, иссохшие деревья качались на слабом ветру. Уныло, серо, депрессивно. Прислонившись к толстому стеклу лбом, Дейзи опустила взгляд и не сразу заметила человека, торопливой походкой направившегося к её дому. Лишь припав к окну и как следует сощурившись, она смогла разглядеть знакомый силуэт.

Отойдя от окна, она содрогнулась от трели звонка, прогремевшей во всем доме. Дейзи поспешила выйти из комнаты и уже спустилась по ступенькам, когда замерла, увидев Айлин, уже воркующую с нежданным гостем.

– …потрясающие петунии. Кажется, единственные в городе.

– Это правда, единственные. В Арвуде их дефицит, но я работаю в цветочной лавке, и у меня особые связи с поставщиками.

– О, правда? Нужно обязательно посетить его, я как раз очень нуждаюсь в саженцах роз гротендорст.

– Гротендорст! Восхитительно, это просто восхитительно!

– Калеб? – Дейзи прокашлялась, замерев на последней ступеньке.

Взгляд угольных глаз Калеба немедленно обратился к Дейзи. Она же уставилась на Айлин, сияющую от восторга и едва ли не в ладоши хлопающую – новое знакомство ее явно осчастливило. Калеб снова притянул ее внимание.

– У тебя не будет свободной минутки? – спросил он, и в голосе отчетливо зазвенели нотки волнения.

– Конечно, будет! – встряла Айлин, активно кивая в сторону гостиной. – Выпьем чай, я как раз заварила…

Но Калеб вдруг поднял ладонь, прикрыл глаза и втянул носом аромат свежезаваренного чая. На его губах заиграла улыбка, когда он медленно, с нескрываемым удовольствием протянул:

– Вербена лимонная. Отличный выбор. А вы пробовали душицу?

Восторгу Айлин не было предела. Однажды она сказала Дейзи: «Я атеистка, но ради всего святого, найди себе парня, который будет полной противоположностью этому засранцу, что разбил тебе сердце». Кажется, противоположность нашлась сама. Если Остина и волновало что-то связанное с травой, то только не в самых законных целях. Дейзи ценила интеллект, ей нравилось знакомиться с увлеченными людьми, и встретить здесь того, кто интересуется чем-то помимо религии, было большой редкостью. Ей оставалось лишь состроить удивленную гримасу и, спустившись по ступенькам, подойти к однокласснику.

– Почему ты записался не в биологический класс? – теперь с искренним изумлением спросила она. – Если я правильно поняла.

– В этой области я уже изучил всё, что мне было нужно, – Калеб пожал плечами, а затем кивнул на входную дверь. – Ты не против? Я не займу много времени.

Одним лишь взглядом Дейзи выразила согласие. Однако Айлин запротестовала, предлагая и чай, и кофе, и комнату Дейзи. Калебу, кажется, пришлось включить все свое природное обаяние и отказать ей, взамен пообещав посетить ее цветочную лавку. Наконец, когда со всеми любезностями было покончено, Дейзи накинула на плечи пальто и вместе с Калебом вышла на окутанную вечерним морозом улицу.

Воздух оказался словно пронизан льдом. Да так, что больно вздохнуть. Девушка теплее закуталась в пальто и указала рукой на веранду. Недолго подумав, Калеб сел на деревянные ступеньки.

– Вообще-то, я хотел предложить тебе прогуляться, – пробормотал он, глядя на Дейзи снизу вверх.

Она улыбнулась и села рядом.

– А вдруг ты снова сбежишь, оставишь меня одну в какой-нибудь подворотне?

– Думаю, ты сумеешь договориться с местными маргиналами.

Дейзи усмехнулась, и невольно Калеб улыбнулся сам. Однако спустя мгновение его улыбка погасла, а плечи поникли.

– В общем-то, это то, почему я потревожил тебя.

– Слушаю.

– Не стану кривить душой, придумывать оправдания. Уж лучше буду сопляком в твоих глазах, чем лжецом, – он вдохнул морозный воздух, а выдохнул густое облачко пара. – Мне стало плохо при виде этой официантки. Однажды мне уже приходилось пережить подобное. Выбежал на улицу, чтобы воздухом подышать, а вернулся – тебя и след простыл. Вот и вся история.

Несколько раз поморгав и тщательно подумав над его словами, Дейзи содрогнулась от картинки, которую ей так бессовестно подбросила память. Хрипы Мэгги, лужи крови, склонившийся над чёрным мешком Паркер… Дейзи накрыла лицо руками.

– Ты в порядке? – Калеб присел ближе, положив ладонь на ее плечо.

– Д-да, я просто… – она тряхнула головой, будто отгоняя воспоминания, а затем всем телом повернулась к нему. – А что у тебя произошло? Почему ты… то есть…

– Почему чуть не захлебнулся собственной кровью? – уголок его губ дернулся. – Знаешь, я не очень хотел бы говорить об этом сейчас.

– Я понимаю. Всё в порядке.

– Так куда ты пропала?

Взгляд метнулся к тяжелому фиолетовому небу. Стоит ли рассказать Калебу о том, что она уехала с Остином? Однозначно нет. Имя её бывшего лучшего друга, как и имена её родителей, запрещено называть в стенах этого дома и в радиусе сорока пяти ярдов. Правило Айлин Беннетт.

– А вот я сбежала, – полулживый ответ вышел предельно коротким. – Не по себе стало.

– Жутко, да?

– Да. Жутко и странно. Молодая девушка, у которой всё в порядке со здоровьем, в один миг улыбается и шутит, а в другой падает на пол и просто умирает. Как сердце человека может сиюсекундно перестать биться? Оно жестокое. Не оставляет шанса.

– Может, кто-то просто не заслуживает этого шанса?

– Мэгги заслуживала. Она была такой светлой, такой… – Дейзи усмехнулась, тряхнув головой. – Я думала… думала, что…

– Что Бог уберегает тех, кто так отчаянно и слепо в него верит? Ты это хотела сказать?

Их взгляды встретились. Дейзи определённо не хотела этого говорить. Но она об этом, разумеется, думала. Здесь нельзя показывать своё сомнение. Нельзя иметь своё мнение. Айлин попыталась, а на следующий день стены их дома были исписаны не самыми лестными посланиями вроде «сгинь, дьяволица» и «сдохни». А ведь она просто отпустила какую-то грязную шутку в адрес двух монахинь, что приехали на фестиваль кукурузы несколько лет назад.

Однако Калеб лишь рассмеялся. Правда, прозвучало это как-то издевательски.

– Я смутил тебя. Прости.

Дейзи нехотя оторвала растерянный взгляд от ровного ряда деревянных дощечек и перевела его на Линча. Сумерки скрадывали его силуэт, но тусклый оранжевый свет от садовых фонарей падал на бледное лицо парня, придавая ему какое-то таинственное выражение. Он снова хмурился, глядя теперь не на нее, а куда-то вдаль.

– Прощение нужно заслужить, парень, – решив добавить еще немного света, она лучезарно улыбнулась. – Ещё один стих. Четверостишие. Строчка, что угодно. Мне очень понравилось.

– Нет, – вдруг слишком резко ответил Калеб, а затем, прочистив горло, добавил едва слышно: – Нет, это невозможно.

Перемена в его настроении и поведении Дейзи насторожила. Она нахмурилась, коснулась ладонью его плеча.

– Ты в порядке?

– Да, я просто решил завязать с этим на время.

– Но почему?

– Этот город, – Калеб вздохнул и с печальной усмешкой развел руками. – Я не смог найти в нём вдохновение.

Тишина, вдруг образовавшаяся после его слов, прервалась лишь размеренным дыханием Дейзи и шумом машин где-то в нескольких кварталах от Вудленд-стрит. Пару бесконечно долгих секунд она смотрела ему в глаза, пытаясь отыскать там хотя бы один намек на настоящие эмоции. Не вышло. Тогда она пожала плечами и ответила, как ей показалось, весьма беззаботно:

– А может, тебе пора искать вдохновение в чем-то другом?

Ей ответила его застенчивая улыбка.

– Или в ком-то, – шевеля лишь одними губами, добавил Калеб.

Глава 5. Это все не по-настоящему

Если бы Арвуд можно было описать одним словом, и слово это не начиналось бы с буквы «р» и не заканчивалось бы буквами «елигия», то это определённо было бы слово «слякоть».

Повсюду. На асфальтированной дороге или на идеально выстриженном газоне, в жаркую погоду или в суровый мороз. Слякоть была везде, даже в людях: она вязкой субстанцией растекалась по телу, заполняя рассудки своих сосудов грязью, которую уже не удастся отмыть. Таких людей было немного, и все же периодически они встречались на пути Дейзи, грозясь испачкать её, опорочить, утопить в своей скверне. Айлин Беннетт упорно считала, что таким примером служил никто иной, как Остин Хейс. У Дейзи же на этот счёт были другие предположения.

– Опоздала на автобус, крошка? Может, тебя подвезти?

Малиновая шеви с визгом остановилась у обочины. Сидящая за рулём девушка промахнулась – до лужи, что окатила бы Дейзи с ног до головы, остался без малого ярд. Тихо чертыхнувшись и ударив рукой по рулю, латиноамериканка с жгучим именем Инес растянула пухлые губы в улыбке. Ей определённо пришлось по вкусу то, как изменилось лицо Дейзи, когда она заметила бывшую девушку своего бывшего лучшего друга. Жалкое зрелище.

– Что тебе нужно? – рявкнула Дейзи, приостановившись.

Инес как всегда выглядела сногсшибательно: чёрные волосы густой гривой были собраны в высокий хвост, шоколадного оттенка глаза скрывали очки-авиаторы, губы она как всегда в несколько слоев накрасила фиолетовой помадой, а точёную фигуру облегал такого же цвета джинсовый комбинезон. Легко она разоделась для такой-то погодки!

Дейзи сжала кулаки. Не лучшее начало и без того отвратительного утра. А ведь она просто шла в школу, снова погрузившись в глубокие раздумья о причинах смерти Мэгги. За какие грехи на неё свалилась эта безумная!?

– Ничего, сладкая. Просто хотела проверить, подрос ли ручной зверёк Остина.

– Дай-ка посмотрю, – Дейзи наклонилась к машине и прищурилась, уставившись на Инес. – Нет, кажется, ты нисколько не подросла.

– А вот ты похудела. Много приходится бегать за Хейсом?

– Дейзи!

Знакомый голос раздался где-то совсем рядом, и Дейзи широко улыбнулась – сама судьба прислала к ней Калеба сегодня утром. Просияв, она взмахнула своими карамельными волосами и обернулась к однокласснику. Инес приспустила очки, наблюдая за тем, как незнакомый парнишка с такой же глупой улыбкой приближается к этой школьнице.

– Я уже успела соскучиться по тебе, малыш! – вдруг пропела Дейзи и, на секунду покосившись в сторону Инес, обхватила щёки Линча ладонями, когда тот остановился напротив нее.

Времени на раздумья под усмехающимся взглядом Инес критически не было. Внезапно захотелось что-то сделать, утереть ей нос, показать, что Дейзи не имеет никакого отношения к той пятнадцатилетней девчонки, влюбленной в ее парня… тогда она и решилась. Набрала воздуха в легкие, подавила разросшуюся панику в душе и, сократив расстояние между ней и Калебом, припала к его губам. Ей пришлось подняться на носки и вцепиться руками в его плечи, чтобы не потерять равновесие, а еще постараться думать обо всем и ни о чем одновременно. Поначалу Калеб, охваченный шоком, не отвечал. Его губы оставались сомкнутыми до тех пор, пока разочарованная Дейзи не попыталась отстраниться. Тогда он сам схватил ее за талию и прижал ближе к себе, углубляя поцелуй, буквально захватывая ее губы в плен своих губ. Время потеряло свою значимость, очертания расплавились, а земля ушла из-под ног. Прилив неожиданной нежности – вот и всё, что они почувствовали в этот миг. А оторвались друг от друга лишь тогда, когда визг покрышек эхом пронесся по пустынной улице.

Одновременно выдохнув и чуть шагнув назад, они врезались друг в друга удивленными взглядами. Щёки Дейзи заалели, а Калеб подавил лёгкую ухмылку, нещадно рвущуюся наружу. Придя в себя, она приоткрыла рот и нахмурилась.

– Ты смеёшься?

– Нет, с чего ты взяла?

Сняв варежку, Дейзи швырнула ее в Калеба.

– Не смейся!

Не в силах больше сдерживаться, Калеб весело расхохотался. Обида Дейзи продлилась недолго: первые пару секунд она, может быть, метала молнии из глаз, демонстративно отвернувшись, но он смеялся так заразительно, так искренне, что вскоре они уже хохотали вместе.

– Прости, – задыхаясь от смеха и положив ладонь на его грудь, процедила Дейзи. – Мне нужно было доказать этой… этой…

– Стерве?

– Последней стерве, – она вздернула бровь, склонив голову набок, – что я ни за кем не бегаю.

– А за кем ты бегаешь?

– Ни за кем.

– Если это правда, зачем доказывать?

Взгляд Калеба – рентген. Он перебирает все косточки, прежде чем увидеть патологию. Ложь. Или близость ко лжи.

– Она бывшая девушка моего бывшего лучшего друга, – сдалась Дейзи, опустив плечи и кивнув в сторону утонувшей в тумане улицы. – Звучит сложно, знаю.

– Я, вроде как, не умственно отсталый. Тот самый друг, что был вчера в Ранчо?

– Тот самый друг, – с губ слетел печальный вздох. – Его бывшая думает, что он расстался с ней из-за меня.

– А на самом деле?

Закусив губу, Дейзи приняла задумчивый вид, как если бы её попросили произвести сложный математический расчёт или ответить на вопрос, от которого зависит чья-то жизнь. Калеб протянул ей минутой ранее поднятую варежку, и девушка приняла её с благодарной улыбкой, совсем позабыв о ходе своих мыслей. Но рано или поздно этот сумасшедший рой всё же нашел свое вечное пристанище – отдельный отсек в её голове, посвящённый Остину Хейсу. Если бы можно было открыть черепную коробку и заглянуть туда, как в кукольный домик, то все стены, все двери, любые поверхности были бы покрыты изображениями этого парня. Это яркие, насыщенные картинки их детства и юности, приносящие столько боли, что совсем скоро она грозит перерасти в настоящую мигрень. Пожалуй, это слово отлично подходило Остину. Дейзи зациклена на нём и на всём, что с ним связано. И от этого, кажется, ей никогда не избавиться. Размышления, которые начались с Инес, обязательно закончатся воспоминаниями об их детстве или этих совершенно безбашенных годах переходного возраста.

– Дейзи? – Линч коснулся её плеча.

– Ты же не злишься на меня за то, что я тебя поцеловала? – она повернулась к нему всем телом и сделала, как показалось Калебу, очень милый жест бровями – она изогнула их домиком, точно маленький провинившийся ребёнок. Это заставило его выпустить восхищенный вздох, но в тот же миг свести брови к переносице. – Что? Ты изменился в лице.

– Целуй, сколько тебе вздумается, Дейзи. В конце концов, мы знакомы уже больше суток.

Она улыбнулась, возобновляя путь до школы. Эта часть квартала всегда казалась ей по-особенному мрачной. Черная кованная оградка возле тротуара напоминала кладбищенские пейзажи, где-то над головой угрюмо каркали вороны, а туман, густо клубящийся над сырым асфальтом, заставлял толпы мурашек пробегать по позвоночнику.

– И всё же извини, – оторвав взгляд от окружающих ее суровых реалий, застенчиво пробормотала Дейзи. – Импульсивность – это не про меня.

– Сильно же тебя задела эта девица на крутой тачке.

– О, она омерзительная. Относилась ко мне, как к младшей сестре Остина. Ненавистной младшей сестре. Запирала в его чулане, в школе подкладывала в шкафчик всякую дрянь, вроде бутылки с мочой. А всё потому, что была уверена в моей влюбленности в ее парня.

– А ты не была?

Дейзи несколько раз моргнула.

– Конечно, нет. Мы были лучшими друзьями. Только и всего.

Тишина густым туманом осела на их плечах. Калеб выглядел так, будто сомневался в чем-то: то набирал воздуха в легкие, поворачиваясь в ней, то отводил взгляд, прожигая пространство перед собой. Когда они одновременно повернулись друг к другу, он заговорил:

– Как ты… после вчерашнего?

Она вперила в него неуверенный взгляд. Мешки под её глазами – признаки бессонной ночи – послужили ответом на этот вопрос. Калеб сжал губы, снова будто бы сдерживая себя от того, чтобы озвучить что-то, что ей могло бы не понравиться.

– Я просто всю ночь думала. Никто ничего не говорит.

– Ты зациклилась, – он усмехнулся.

– Есть у меня такая черта. Не то, чтобы в погоне за правдой я готова влезть в неприятности, да и какая тут правда… она просто умерла. Естественной, пусть и безумно странной смертью. Если её не отравили, что, конечно же, невозможно.

Последнее предложение Дейзи произнесла уже шёпотом, и это заставило Калеба с хмурым видом притормозить.

– Почему ты в этом так уверена? У неё не было врагов?

– Враги? Здесь? Здесь могут быть только недоброжелатели, которые в худшем случае закидают твою лужайку томатами, если твоя тыква в этом году превзошла их.

Калеб выпустил протяжный вздох. На секунду Дейзи показалось, что он очень, очень разочарован ее ответом…

У ворот школы уже терлись Дилан и Лиз – долговязый брюнет в пиджаке времен Кэри Гранта и улыбающаяся блондинка, одетая во все цвета радуги сразу. Дейзи помахала им, улыбаясь во все тридцать два.

– Вы снова поджидаете меня! – подойдя к друзьям, она легонько ударила Дилана по плечу. – А я совсем забыла, что на вас дуюсь.

– Повод-то ерундовый, – пожав плечами, Дилан перевел взгляд на стоящего за спиной подруги парня. – Привет. Ты, кажется, новенький?

Обернувшись, Дейзи заметила, что Калеб полностью поглощен разглядыванием здания школы Святого Лаврентия. Конечно, оно не могло не привлечь внимания. Здесь мог бы развернуться какой-нибудь музей или центральная библиотека. Стены из красного кирпича книзу были отделаны совершенно неуместной вычурной лепниной, а на крыше замер флаг США. Это вторая и последняя по величине школа в Арвуде после школы Святого Патрика, а о том, в каком году или, может быть, веке она была построена, ходят легенды…

– Странный тип, – пробормотала себе под нос Лиз, но Дейзи это, конечно, услышала.

И судя по ухмылке Калеба, он тоже.

Глава 6. Приватный разговор

– Филадельфия? Филадельфия – это здорово. Всегда мечтал попасть в Волшебные сады. Помнишь, Лиззи, мы видели этот дом в программке Пенсильванского Университета?

– Не называй меня Лиззи, идиот.

Перепалка, начавшаяся ещё у школьного двора, продолжилась в гудящем коридоре. Проталкиваясь сквозь вечно куда-то несущуюся толпу, четверо старшеклассников держали курс в кабинет литературы – их урок совпал. Отличная возможность для Лиз и Дилана ещё раз хорошенько поглазеть на новенького и оценить грядущие перспективы. Кажется, они с Дейзи пришли вместе. Новая сплетня, уже сладковатым привкусом играющая на кончике языка и с таким рвением мечтающая слететь с уст. Но это подождёт. Они обязательно перемоют ему каждую косточку, но это потом – сейчас нет ничего важнее новой волны препирательств друг с другом.

– Мне казалось, тебе это нравится. Помнишь, Дейзи, она даже улыбалась, когда я так её называл? – Дилан обернулся к подруге, прижимающей к груди потрёпанный рюкзак.

– Я не улыбалась. Я скалилась, – ответила Лиз, взмахнув своей шевелюрой.

Калеб и Дейзи обменялись недоуменными взглядами, всё же не решаясь прервать вдруг развернувшуюся баталию новоиспеченных возлюбленных. Лиз была очарована своим бойфрендом с четвёртого класса, а накануне празднования Дня Колумба Дилан (конечно же, не без помощи Дейзи) решился сообщить ей о взаимных чувствах. И вот он, их конфетно-букетный период: нескончаемые препирательства и робкие поцелуи в щеку при встрече. Дейзи смотрела на них с умилением, без конца гадая о том, выглядели бы они с Остином так же, если бы он чудесным образом оказался в нее влюблен. Вся эта романтическая рутина не для него, да и черт с ней. Вероятнее всего, Дейзи была бы готова к любому раскладу в отношениях с ним. Вот только он и мысли о подобном никогда не подпускал.

Хотя, если загадывать в будущее, видела ли сама Дейзи в своей красивой голливудской картинке Остина? Ворчащего, ревнующего ее к каждому актеру и актрисе, гордящегося ей, помогающего ей репетировать сценарии… конечно, она видела его. Так же ярко, как видела себя.

Калеб, заметив, что взгляд Дейзи стал отрешенным, тихо усмехнулся.

– Дейзи! Дейзи, подойди-ка сюда! – из кабинета с табличкой «Творческая мастерская мистера Морриса» вдруг вынырнул мужчина средних лет в серой рубашке и недавним разводом, написанном на его помятом лице. Взгляд его голубых глаз скользнул по старшеклассникам, в непонимании уставившимся на учителя, и остановился на Дилане. – Доусон, сгинь с глаз моих. Дейзи, ты ведь в курсе последних новостей?

Джонсон Моррис – сорокапятилетний учитель театрального искусства, чья ставка в школе настолько мала, что он приходит сюда с маленьким переносным телевизором. Он мастерски владел манипуляциями любого рода, но на этот раз его вечная система рухнула: ничто не смогло повлиять на решение Дилана покинуть постановку за полтора месяца до показа спектакля.

Поймав предвещающий беду взгляд учителя, Дилан схватил свою девушку за руку и поспешил слиться с толпой. Дейзи и Калеб остались одни.

– Я в курсе, мистер Моррис, но что мы будем делать?

– Что за вопросы? – театрально вскинув бровь, он сложил руки на груди. – Неужели ты ещё не нашла ему замену? Дейзи, я ждал от тебя большего.

– Я…

– Ты сама взялась за «Дары Артабана», взвалила на себя все режиссерские обязанности, хотя я предупреждал тебя, что в выпускном классе этого делать не стоит.

– Но мистер Моррис, это не имеет никакого отно…

– Полтора месяца, Дейзи, полтора месяца до спектакля, но я пока не вижу никаких результатов. Может, стоит вернуть все полномочия мне? Почему ты сразу не нашла замену Доусону? Ты же знаешь, что помимо церковных служб, хора и рождественских чтений в этом городе нет и не будет никаких развлечений, а потому все ломанутся к нам! Это, между прочим, большая ответственность.

Дейзи как щенка, ткнули в её же ошибку.

Снова красный сигнал тревоги – синдром отличницы, болезненность принятия любых осуждений в свой адрес, паталогический страх стать разочарованием – запульсировал в висках поминальным маршем. Она часто заморгала и вперила задумчивый взгляд в учителя, пытаясь понять, как же она допустила подобную оплошность. Может быть, стоит солгать? Сказать, например, что она даже устроила кастинг – так много желающих объявилось на роль Артабана. Нет, остановила себя Дейзи, лучше виртуозно пустить в глаза пыль. Она умеет. Умеет же?

Всё ещё пребывая в плену сомнений, Дейзи пожала плечами и уже засобиралась раскаяться, когда Калеб вдруг протянул учителю руку и обворожительно улыбнулся.

– Приятно познакомиться, меня зовут Калеб Линч. Надеюсь, я стану достойной заменой Дилану.

– Калеб, что ты… – пробормотала она сквозь виноватую улыбку, но Линч положил ладонь на её спину, одним лишь жестом призывая девушку прикусить язык.

На лице мистера Морриса отразились все виды удивления. Он обвел Калеба недобрым взглядом, чуть сощурив левый глаз, а после всплеснул руками.

– Я тоже на это надеюсь! – воскликнул учитель и, напоследок метнув взглядом пару молний в Дейзи, вернулся в свой кабинет.

Она обернулась к Калебу.

– Это что было?

– Оу, – он приложил ладонь к груди, театрально вздохнув. – Не хочешь, чтобы я участвовал в спектакле?

Гудящая толпа старшеклассников успешно поглотила все звуки, которые недовольным возгласом вырвались из горла Дейзи. Как хорошо, решила она, находиться в том возрасте, когда единственной твоей проблемой считается скряга учитель, не дающий покоя. И как плохо, что даже на эту мелочь её сердце реагирует с тем же рвением, как если бы у неё были проблемы с законом. В конце концов, тихо чертыхнувшись, она схватила улыбающегося Калеба за руку и вывела его из шумного коридора. Холодный ноябрьский ветер ударил в их лица, когда Дейзи рывком распахнула дверь.

– Дейзи, я не совсем понимаю…

Все еще пребывая под впечатлением, она схватила Линча за плечи и развернула, припечатывая его к массивной каменной колонне на школьном крыльце. До урока осталось всего пару минут, а толпа на парковке и во дворе даже не думала разбредаться по кабинетам. Во всяком случае, здесь было значительно тише, чем внутри.

– Ты даже не представляешь, на что подписался, – наконец, выпалила Дейзи, заглядывая в чёрные глаза парня напротив. – У нас в труппе настолько мало людей, что на одного человека выпало по две, а то и три роли. Ты заявил о себе Джонсону, и теперь он так просто от тебя не отвяжется. Вцепится, как лев в антилопу, и ни за что не отпустит.

– Что ж, спасибо, что сравнила меня с антилопой.

– Понимаешь, Калеб, школьный театр до сих пор не развалился только потому, что я с три короба наплела директору о грядущих перспективах этого вертепа. На самом же деле вся эта театральная ерунда нужна только мне. Остальные согласились или под страхом смерти, или потому, что я и им пообещала золотые горы. У нас даже здоровой конкурентной борьбы не получилось с другой школой. Потому что бороться некому.

Он обвел её недоуменным взглядом, но вдруг замер, будто его посетила какая-то невероятно важная мысль. При этом Калеб по-прежнему смотрел на нее, осознанно и долго, и на секунду Дейзи даже показалось, что ей просто любуется. Быстро отогнав от себя эту мысль, она тряхнула головой, заправила прядь волос за ухо и отступила. Тогда и он, кажется, пришел в себя.

– В любом случае, – кадык Калеба дернулся, – я сделал это ради тебя. Тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь значимость этой проблемы?

– Познакомишься с Лиз и мистером Моррисом поближе и поймёшь, что это я ещё преуменьшаю.

Они усмехнулись друг другу, и все напряжение этой ситуации начало понемногу растворяться в воздухе. Впервые за эти несколько лет Дейзи снова почувствовала волнение. Нет, не то, что тугим комом встаёт в горле, когда она боится потерпеть неудачу, а лёгкое, трепетное и сотнями колокольчиков звенящее в душе. Щёки снова украсил лёгкий румянец. Она улыбнулась и уже собралась поблагодарить его, когда кто-то внезапно окликнул девушку.

Волнение тотчас же обратилось в панику.

– Дейзи! – повторил прокуренный голос Остина Хейса.

Она развернулась медленно, будто боясь подтвердить свои догадки. Может быть, ей снова показалось? В последние несколько лет она только и делает, что сталкивается с плодами своего воображения. Но разочарование вкупе с неизвестной радостью захлестнули ее: у школьных ворот, сложив руки на груди и метая молнии в стоящего рядом Калеба, терся никто иной, как её бывший лучший друг.

Дейзи почти моментально сбежала со ступенек и подлетела к нему, оставляя Линча в одиноком недоумении.

– Что ты здесь забыл?! – зашипела она, оглядываясь по сторонам.

Вытащив изо рта сигарету и бросив её на асфальт, Остин продемонстрировал широкую улыбку. Нет, не улыбку. Ухмылку. Волчью.

Вопросы поглотили ее мгновенно. Снова видеть перед собой Остина было непривычно и волнительно, раздражающе и радостно. Желание, как раньше, запрыгнуть на него с объятиями, потащить его в Ранчо, а оттуда – в их домик на дереве, погасло, как и её горящий взгляд. Это не тот Остин Хейс, которого она знала. Из этой его новой версии будто вытянули весь свет, как доброкачественную опухоль, оставив лишь небольшой рубец, скрытый под одеждой, как напоминание о том, что когда-то он действительно был хорошим человеком. Таким же нахальным, бесцеремонным и самодовольным, но хорошим.

– Я беспокоился за тебя. Приехал убедиться, что с твоими нервами всё в порядке, – бросил он невозмутимо.

Дейзи приоткрыла рот, не веря своим ушам.

– Было, пока ты сюда не притащился.

– Как грубо, – Остин переместил взгляд за её плечо. – Думал, ты уже на уроке. Ты же не любишь опаздывать.

– И что бы ты сделал, не будь я здесь? Ввалился бы в класс, чтобы узнать, что со мной всё в порядке? О, перестань.

– Дождался бы тебя тут. Подцепил бы кого-нибудь, – мимо как раз проплыли две старшеклассницы. – Есть же у кого учиться. Кто это там с тобой, мистер Я-Сбегаю-При-Виде-Крови? – Остин кивнул в сторону Калеба.

Опешив, Дейзи схватила Остина за указательный палец и с трудом опустила его вниз, только бы не ставить никого в неловкое положение. Она сделала шаг вправо, чтобы загородить ему на Линча.

– Вчера ты не был таким мерзким.

– Вчера ты не была такой колючей, – отрикошетил он. – Можешь прижаться ко мне ещё раз, Дейзи, я ничего не имею против.

Сжав губы в тонкую полоску, Дейзи вздёрнула подбородок.

– Ты приехал убедиться, в порядке ли я, ты убедился, а теперь проваливай. Я не хочу тебя видеть.

Та оболочка, та лживая аура, которую Остин выстроил вокруг себя, начала стремительно покрываться трещинами. Теперь улыбка обратилась в оскал, зелено-карие глаза стали почти черными, в них заполыхала едва сдерживаемая ярость. Причина такой резкой смены температуры между ними стала ясна лишь тогда, когда Дейзи макушкой почувствовала чье-то присутствие. С губ невольно слетело ругательство.

– Всё в хорошо? – за спиной прозвенел обеспокоенный голос Калеба.

– Всё великолепно, – Остин усмехнулся, зарывшись пятерней в густые чёрные волосы. – Было, во всяком случае. А что, у тебя какие-то проблемы, парень?

– Уезжай, Остин, – проглотив ком в горле, ответила Дейзи, молясь только о том, чтобы он не вышел из себя окончательно. – Я просила тебя оставить меня в покое. Но ты опять плевать хотел на все наши договорённости.

Она поймала его гневный взгляд, брошенный в Линча. Дейзи прекрасно знала, что скрывалось за ним: немая угроза не приближаться к девушке ближе, чем на милю. О, Остин Хейс был силен не только в угрозах, но и в их исполнении. Вот только сейчас Дейзи ему ничуть не уступала, смотря на него с тем же вызовом, требуя немедленного отступления. «Два года моя персона тебя не интересовала, так что изменилось сейчас?» – хотела напоследок спросить она, но Остин уже развернулся, чтобы направиться к своему чарджеру, чиркая зажигалкой и ища в кармане пачку сигарет. Дейзи и Калеб одновременно вздохнули.

– Думаю, сейчас как никогда актуально спросить, в порядке ли ты, – пробормотал Линч, коснувшись её плеча.

– Нет, – Дейзи сжала губы в тонкую полоску, дернувшись, когда мотор чарджера взревел, и авто с визгом сорвалось с места. – Нет, я совсем не в порядке и вряд ли вообще была. Не хочу возвращаться в школу.

– Здесь наши желания совпадают. Что будем делать?

Бросив опустошенный взгляд в сторону красного кирпичного здания, именуемого школой святого Лаврентия, Дейзи обречённо усмехнулась. Она ненароком заметила острые макушки елей, выглядывающие из-за ржавеющей крыши, и успокаивающий запах хвои сам пробрался ей в нос, щекоча рецепторы и будоража воображение. Дейзи улыбнулась, обернувшись к Калебу, и с нескрываемым предвкушением ответила:

– Есть у меня одна мысль… только ты не пугайся.

Калеба Линча не мог напугать лес.

Словами не передать, какое умиротворение он испытывал, оказываясь среди могучих вековых деревьев. Призрачные ощущения счастья и эйфории охватывали его каждый раз, когда он прикрывал глаза и вдыхал эти удивительные ароматы, которые только мог хранить в себе лес: сырость замерзающей земли, кружащий голову запах смолы и древесины, свежесть, пробирающаяся в самую суть. Казалось, даже свинцовые тучи, пронзаемые острыми вершинами елей, таили в себе запах грядущего дождя. В лесу царила своя жизнь, но каждый раз, когда незваный гость забредал на его земли, он замирал и прислушивался, чтобы затем решить, как поступить с чужаком. Стоит ли напугать его парой раскосых лисьих глаз, выглядывающих из глубокой норы? А может, заманить его на свою поляну, благоухающую даже поздней осенью?

Лес не мог решить, что делать с двумя подростками, почти беззвучно шагающими по промёрзлой земле в самую его глубь. Ели трещали и качались на безжалостном западном ветру, местные обитатели замерли в своих убежищах, а опавшие гниющие листья шуршали под ногами. Калеб был восхищён, поражён, абсолютно влюблен в этот лес – надо же! – в первый раз он не казался ему таким загадочным, таким тёмным и таким манящим, каким он кажется сейчас. Может быть, тому виной Дейзи? Ведь её изящный силуэт, тенью следующий меж деревьев, добавлял этому месту волнующую тайну, тайну, которая, как показалось Линчу, хранилась где-то очень глубоко под кроной какой-нибудь старинной ели. Дейзи Беннетт определённо подошла бы роль лесной нимфы. Она бы блуждала по лесу, она говорила бы с птицами, она лечила бы деревья и пряталась от посторонних глаз…

Задумавшись о чем-то непозволительно глубоко, Калеб споткнулся о выступивший из земли замшелый камень, и Дейзи обернулась, подняв брови.

– Все в порядке?

Он смотрел не на Дейзи, а куда-то ей за спину, и она обернулась, чтобы понять, к чему прикован его взгляд. Стена из пихт была почти непроглядной, пропускающей лишь очертания стоящий за трассой домов. Снова взглянув на Калеба, она невольно пошатнулась. Ей знакомо это выражение лица, это горькое, ядовитое… разочарование. Его ни с чем не спутать. Так смотрела Айлин, когда Дейзи притащила домой костюм для своего первого спектакля в школе.

Но что он хотел? Чтобы она повела его в самую глубь леса, на границу штатов? Или он и вовсе не хотел никуда идти, а она пристала?

Будто прочитав ее мысли, Калеб вздохнул и сдержанно улыбнулся.

– Знаешь, я уже бывал здесь.

Они возобновили путь, и Дейзи с трудом сдержала облегченный вздох.

– Правда?

– Да. Я живу неподалёку, – Линч кивнул в сторону домов. – Что-то вроде утренней пробежки.

– Про этот лес слагают легенды.

Дейзи отошла в сторону, заметив поблизости покрытые мхом валуны, на которые можно присесть. Место казалось самым что ни на есть волшебным: тяжелые ветви елей и пихт окружали валуны, как огромные опахала, а сквозь хвоинки просачивались яркие дневные лучи, создавая внутри этого сказочного укрытия удивительную игру света и тени. Отодвинув ветви, Калеб и Дейзи вошли на эту тайную нетронутую территорию и забрались на валуны – те к большому удивлению не были скользкими. Несколько секунд они провели в тишине, наслаждаясь терпким осенним ароматом, хвойным и холодным, а затем повернулись друг к другу. Неловкость всё ещё электрическими разрядами витала в воздухе, но теперь её стало ощутимо меньше.

– И что же это за легенды? – устремив взгляд в серо-зелёную даль леса, так и зазывающую его в своё царство, Калеб нарушил молчание.

– Всё банально: эльфы, нимфы, ведьмы…

– И ты веришь? – он усмехнулся.

– Может быть.

– Значит, и в Санту веришь?

Весело расхохотавшись, Дейзи несильно пихнула Калеба локтем. После недолгой паузы, она заговорила:

– В конце концов, кто-то же должен верить в чудеса. Иначе какой во всём этом смысл? Если все вокруг будут опираться лишь на научные факты и на собственные наблюдения, в мире не останется никакой радости. Может быть, когда ты в отчаянии, волшебство – это всё, на что тебе остаётся надеяться. Оно приходит к тем, кто в него верит, и это неоспоримая истина.

– Ты такая наивная, Дейзи.

– Тогда откуда взялись все эти легенды, мифы, сказки? Какой богатой, какой сумасшедшей должна быть фантазия, чтобы однажды тот самый первый человек придумал, к примеру, фей? Может, в реальном мире мне не место. Поэтому я и хочу стать актрисой.

– Всё это утопия, Дейзи, но я не стану с тобой спорить, – потирая двумя пальцами переносицу, сдался Линч. – Кажется, ты сама говорила о том, что собственное мнение здесь не приветствуется.

– А ты быстро учишься, – Дейзи расхохоталась.

– У меня хороший учитель.

Кажется, лес давно потерял интерес к двум подросткам, что так и не решились нарушить его покой и шагнуть дальше невинной тропинки, ведущей к трассе. Где-то крикнула ворона, зашуршали листьев, покачиваясь на ветру, затрещали ветки. Лес дышал и бодрствовал, поджидая новых гостей.

Впервые за всё время Калеб не был поглощен обстановкой вокруг. Он ответно потерял интерес к лесу, ведь всё его внимание, его пристальный взгляд теперь был прикован к паре горящих глаз цвета поздней осени.

И что самое удивительное, сейчас эти глаза смотрели только на него.

Глава 7. Фелис

– Можешь представить? Я хотела выпрыгнуть из неё на ходу!

– Думаю, тебе стоит дать второй шанс своим водительским навыкам. Я мог бы научить тебя. Уверен, с моей пташкой ты освоишься быстро.

– С твоей пташкой?

– Машиной. У меня особое отношение к птицам.

Отсутствующее солнце уже медленно подбиралось к горизонту, а Дейзи и Калеб всё не покидали своего пристанища, сменяя темы, обмениваясь шутками и неожиданными историями, беспрестанно смеясь. Им обоим давно не было так хорошо и так легко, а время, обычно почти не сдвигающееся с мёртвой точки в этом безжизненном городе, водой утекало сквозь пальцы. Дейзи начинала замерзать, а Калеб галантно предложил ей свою куртку.

– Нет, – мягко улыбнувшись, она выставила руку вперёд. – Я не из тех, кто клянчит одежду у парней, рискуя их здоровьем.

На его губах расцвела улыбка, но куртку он всё же снял, протягивая её девушке.

– Ты замёрзла, Дейзи. Не хочу, чтобы ты заболела.

Она снова покачала головой, но вдруг замерла, прислушавшись: за их спинами треснула ветка и прошуршали мелкие шаги.

– Ты слышал это? – настороженно спросила она, обернувшись, чтобы вглядеться в сумеречную глубину леса. – Сзади будто кто-то пробежал…

– Здесь наверняка водится всякая живность, – Калеб потер шею.

Внезапно стало так тихо, что тишина эта зазвенела в ушах надвигающейся угрозой… Дейзи задержала дыхание, но вдруг по наитию схватила Калеба за руку, заметив шевеление веток и услышав шорох в кустах. Что-то тёмное определённо притаилось там, и Дейзи испуганно вскрикнула, когда это нечто с разбега прыгнуло на них.

– Боже милостивый! – завопила она, накрыв лицо ладонями и рефлекторно отпрыгнув назад.

Но воздух сотряс знакомый хохот, и Дейзи, услышав его, медленно отвела руки от своего лица. Картина, представшая взору, заставила ее в недоумении нахмуриться. Это была собака. Доберман. Она уперлась передними лапами в торс Калеба и радостно завиляла хвостом, напрочь развеивая у Дейзи все представления об этой сдержанной и опасной породе.

– Это… это твой пёс? – осторожно спросила Дейзи, не решаясь сдвинуться с места.

Обернувшись, Калеб кивнул, и только сейчас Дейзи заметила в его улыбке что-то неискреннее, натянутое, будто он не просто не ожидал здесь появления своего питомца, а попросту и вовсе не хотел его видеть. Может быть, это всего лишь домыслы, подпитанные испугом, может, ей не стоит стоять в стороне, словно она увидела йети?

– Это Фелис, – вяло ответил Линч, почёсывая за ухом чёрную собаку с поистине человеческим взглядом. – Тебя не удержать дома, правда? И как только ты нашла меня…

– Кажется, ты говорил, что живёшь рядом, – Дейзи, наконец, сделала несколько смелых шагов к ним и присела на корточки перед Фелис. Ее ладонь потянулась к черной шерсти. Собака уставилась на неё, будто принимая решение, а затем склонила голову, позволяя девушке себя погладить. – Какая умница! Ты настоящая умница, Фелис.

Линч с изумлением воззрился на то, как его собака приняла его новую приятельницу. Он весь напрягся, ожидая подвоха, и дождался: уклонившись от очередной порции поглаживаний, Фелис вдруг рванула к тропинке, ведущей к трассе. Калеб чертыхнулся и выкрикнул:

– Фелис! Фелис, девочка, стой!

Ответил ему звонкий гудок проезжающей по дороге фуры. Испуганно переглянувшись, Дейзи и Калеб подорвались за питомицей Линча. Чёрный силуэт добермана замелькал на расстоянии пары десятков ярдов. Она выпрыгнула из кустов и выбежала на трассу.

– Фелис! – Калеб ускорился, услышав рёв очередной приближающейся фуры.

Притормозив, собака оглянулась, но тут же унеслась прочь с дороги – прямо к старинному викторианскому особняку, обособленно стоящему в тени высоких елей. Дейзи сразу узнала этот дом: он был единственным во всей округе, отличающиеся своим величием и убранством. Никто не жил здесь уже больше десяти лет, а ведь раньше в этом особняке проводились роскошные приёмы, устраиваемые бывшим мэром Арвуда – мистером Кайлсеном. Особняк был темным, будто магнитом притягивающим весь мрак этого города. Стены из сланца выглядели влажными от дождя, а мансардная крыша слегка покосившейся. Крошечное окно, из которого по легендам выглядывали приведения, располагалось на чердаке, но окон в целом здесь было мало, и всех их закрыли коваными решетками. Еще и эти болезненные вязы вокруг… бр-р-р.

Снова приостановившись и оглянувшись, будто бы с целью убедиться, бегут ли за ней, Фелис юркнула в пространство между резными прутьями высокого металлического забора и оказалась на опустевшем дворе, заросшем терновником. Дождавшись, пока мимо пронесётся автомобиль, Калеб и Дейзи перебежали дорогу, чтобы оказаться в запустевшей части города – почти на самой его окраине без каких-либо признаков жизни.

– Она сама не своя, – между жадными вздохами от погони процедил Линч. – Переезд на неё плохо повлиял.

Они проследовали по разбитому тротуару, и когда до старых ворот осталось лишь пересечь узкую мощную дорожку, устроившуюся меж диких елей, Дейзи остановилась. Калеб обернулся к ней с недоуменной улыбкой.

– В чём дело? Боишься этот дом?

– Нет, но… – она переместила взгляд на высокую крышу с облупившейся черепицей, выглядывающую из-за уродливых веток вездесущих вязов во дворе. – Вдруг там кто-то живёт, и мы кого-то потревожим, если заберёмся туда?

– Кого, например? Призраков?

– Мэр Кайлсен умер в своём кресле у камина. Говорят, это была слишком внезапная смерть.

Калеб расхохотался, что-то доставая из заднего кармана.

– Уверен, я договорюсь с местными призраками, когда буду ложиться спать сегодня ночью, – процедил он, демонстрируя девушке увесистую связку ключей.

Брови её в удивлении подлетели вверх. Этот парень не перестаёт удивлять! Надо же. Живёт в самом таинственном особняке, куда столько лет не ступала нога человека… ну, конечно. Это место ему подходит. Такое же отстраненное, при этом не перестающее притягивать случайные взоры.

– Думаю, невежливо будет не пригласить тебя войти, – Калеб поднял уголки губ вверх, демонстрируя смущенную улыбку.

Дейзи окинула настороженным взглядом этот жуткий тёмный дом со стрельчатыми окнами, закрытыми металлическими решетками, плющом, оккупировавшим чёрно-зеленые сырые стены, с крючковатыми вязами, склонившимися над ним. Любопытство охватило её с головой: что же там внутри? Так же пусто, так же отталкивающе, как снаружи? Как же выглядит второе (после церкви святого Патрика) самое популярное место в городе? Правда ли, что там водятся приведения? Этим вечером Дейзи Беннетт выдался удивительный шанс заглянуть в бывшие владения мэра Кайлсена, приоткрыть пыльную завесу тайны и, возможно, увидеть своими глазами что-то сверхъестественное! Она ни за что его не упустит.

– А мне невежливо будет отказаться, – склонив голову набок, тихо ответила Дейзи.

На этот раз лицо Калеба не выразило никаких эмоций – ни удивления, ни радости, ни разочарования.

Под ногами зашуршала опавшая листва. Калеб и Дейзи направились по узкой ленте разбитой дорожки, пробивающейся сквозь старые деревья с пожелтевшими иголками. Может быть, летом это место выглядело иначе и чем-то даже напоминало таинственный запустевший сад, но поздней осенью оно больше походило на картинку заставки к документальному фильму о серийном убийце.

При мысли об этом Дейзи вздрогнула. Металлические ворота заскрипели, когда Калеб открыл их, и с жутким скрежетом захлопнулись, впустив в пустынный двор нежданных гостей. Здесь все оказалось еще более мрачным, отчужденным и брошенным: каменная плитка была разбита временем, хаотично разбросанные по всей этой немаленькой территории скульптуры покрылись мхом и потеряли свой первоначальный облик, а колючий кустарник и сухие деревья заполонили собой все пространство. Линч протянул девушке руку, когда они подошли к изувеченным временем ступенькам. Она робко улыбнулась, но помощь приняла. Он отчего-то замер, уставился стеклянным взглядом на их руки, но дернулся, когда старинная деревянная дверь из красного дуба отворилась перед ними, а на пороге оказалась смуглая брюнетка средних лет. Ее короткие волосы были уложены в элегантную прическу, на шее расположилось жемчужное ожерелье. Дама из высшего общества – весь ее утонченный вид гордо твердил об этом.

– Калеб? Почему ты так… ах, и кто эта милая леди рядом с тобой?

– Привет, мам, – прокашлявшись, хрипло вымолвил Калеб. – Может, мы войдем для начала?

«Мам? Калеб совсем на неё не похож…» – Дейзи едва успела подпустить к себе эту мысль, следуя в дом за Калебом, когда он обернулся.

– Моя мачеха. Я вас познакомлю.

– Конечно, познакомишь, дорогой! – миссис Линч изящно завертелась вокруг своей оси, как фарфоровая статуэтка, и замерла, хлопнув в ладоши. Дейзи почувствовала, как все ее конечности отяжелели свинцовым грузом. – Меня зовут Лакиша Линч. Я мачеха Калеба и ещё двоих его сумасбродных братьев. Ну, что же ты замерла, дорогая? Проходи, я как раз заварила чай!

Эта женщина выглядела как марионетка. Что-то в выражении ее лица показалось Дейзи ненастоящим, а каждое действие было будто заранее несколько раз отрепетировано, или кто-то просто дергал за ниточки сверху. Даже сейчас она стояла перед ними, хлопая длинными ресницами, а взгляд был пуст, лишен осмысленности.

Будто почувствовав замешательство одноклассницы, Калеб помог ей снять пальто, а затем мягко подтолкнул ее к гостиной, куда уже проплыла Лакиша. Дейзи выдохнула, расправила плечи и направилась следом за ней. Гостиная ее нисколько не удивила. Снова мрачно и пусто. Несмотря на масштабы, здесь было всего одно небольшое окно, едва пропускающее тусклые тона наступающего вечера. Журнальный столик и антикварный диван, обитый красным бархатом, множество цветов, как в оранжерее, книжные стеллажи и несколько картин на тёмно-зелёных стенах – эта комната выглядела, как музейный экспонат, и Дейзи несколько секунд сомневалась, прежде чем занять своё место. Вдруг ненароком поцарапает столик или заденет фарфоровый чайник из сервиза? К счастью, всё обошлось без происшествий, и она уместила руки на колени, наблюдая за тем, как миссис Линч наполняет крохотную фарфоровую чашку ароматным чаем.

– Пахнет чудесно, – втянув носом дурманящий запах, пролепетала Дейзи. – Что это?

– Душица, – Лакиша одарила её очаровательной улыбкой, взяла в руки свою чашку и элегантно приземлилась в миниатюрное бархатное кресло, положив ногу на ногу.

– Душица? В наших краях?

– Мне привезли её со Средиземноморья, – она перевела взгляд на Калеба. – Вы учитесь вместе, верно? Как хорошо, что ты наконец обзавёлся знакомыми, – взгляд снова упал на напряженную Дейзи. – Он очень замкнутый.

Не притронувшийся к своему чаю Калеб закатил глаза. Неловкость отчаянно парила в воздухе, и с каждой секундой Дейзи всё яростнее хотелось покинуть этот жуткий дом. Если здесь и есть призраки, то все они наверняка спрятались от этой устрашающей улыбки миссис Линч.

– А как там Фелис? – внезапно спросил Калеб, и в его взгляде вспыхнул зловещий блеск. – Ты заметила, что она в последнее время стала какой-то нервной? Повсюду ходит за мной, хотя я в этом и не нуждаюсь.

– Ну, дорогой, Фелис за тебя очень волнуется. Всё-таки, этот город…

– Замечательный город, – Линч лениво махнул рукой и отвернулся к окну. – Тебе нужно следить за ней лучше.

– А тебе стоит уделять ей больше внимания. Может, если бы ты не отдалился от неё, она бы не вынюхивала каждый твой шаг.

– Каждый мой шаг? Я чего-то не знаю?

Обстановка накалялась с каждой секундой. Подняв брови, Дейзи встряла в их перепалку:

– Может, я уже пойду?..

Два недоуменных взгляда тотчас же обратились к девушке, будто они только что заметили её присутствие. И если между бровями миссис Линч образовалась складка, то Калеб лишь устало потер шею и встал, протянув однокласснице ладонь.

– Ни в коем случае. Я пригласил тебя сюда. Мама слегка на взводе.

Несколько секунд поколебавшись, Дейзи приняла помощь в виде его ладони и встала. Их лица оказались слишком близко друг к другу, и оба они смущённо отвели взгляды.

– Я покажу тебе дом. Ты ведь хотела познакомиться с местными призраками.

– Но… как же наше знакомство? – Лакиша привстала с кресла. Ее голос скрипел, как несмазанные дверные петли. – Нет, так не пойдёт. Дейзи, коль уж ты первая, кого Калеб привел в этот дом в качестве нового друга, я приглашаю тебя на ужин в честь Дня Благодарения. Понимаю, это нескоро, но отказы не принимаются. Ты должна попробовать мой кекс.

– Мне казалось, ты не умеешь готовить, – сквозь зубы процедил Калеб, искоса поглядывая на свою мачеху.

Лакиша подошла к Калебу, широко улыбнулась и с размаху хлопнула его по плечу. Если бы не равнодушие, написанное на его лице, Дейзи решила бы, что удар был достаточно сильным. Сглотнув, она благодарно кивнула.

– Спасибо, миссис Линч. Я обязательно приду… была рада знакомству.

– И я, дорогая, и я тоже была очень рада!

Положив ладонь на натянутую, как струна, спину девушки, Калеб повел Дейзи в сторону деревянной винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. Ещё несколько секунд она чувствовала, как кто-то прожигает её затылок внимательным взглядом. Дыхание девушки сбилось, вся внутренняя сторона щеки оказалась безжалостно искусана. Да что с ней такое? Разве она из пугливых? Вероятно, это все влияние особняка.

Так или иначе, Дейзи отбросила в сторону лишние мысли и позволила Калебу себя вести. Под ногами угрожающе скрипели ступеньки. Из прихожей доносилось размеренное тиканье часов. За окнами кричали вороны. Ей пришлось идти первой – лестница была слишком узкой. Сглотнув, Дейзи уставилась на стены, на чёрно-белые фотографии в старых деревянных рамах: туманные поля, чужие дома, обрывки писем… странно всё это, подумала она, и не заметила, как последняя ступенька осталась позади. Два коридора, четыре двери. Темно, как в глубокой ночи, и Калеб будто бы нарочно подкрался сзади, желая её напугать. Дейзи дернулась, а он улыбнулся, кивнув в сторону самой первой двери.

– Библиотека. Ты должна это увидеть.

Она согласно кивнула. Атмосфера этого дома давила на узкие плечи девушки, заставляла прогнуться под весом веков. Но к такому надо привыкать. Кто знает, какие декорации встретятся Дейзи на ее актерском пути? Они явно не будут иметь ничего общего с этим картонным безобразием, измятым и потерявшим свой цвет.

Наконец, дверь из красного дуба отворилась, впуская Дейзи в мир, совсем недавно и так удачно им открытый. По одной лишь улыбке можно было понять, как сильно Линч боготворил это место. Теперь он наблюдал на ней, скрестив руки на груди и оперевшись плечом о дверной косяк. Дейзи впорхнула внутрь, ведомая пьянящим запахом старых книг.

– Не могу поверить! – воскликнула она, закружившись вокруг своей оси в стремлении уловить взглядом как можно больше книжных башен. – Библиотека охватывает сразу два этажа!

«Очередное место, будто сошедшее со страниц старинной сказки!» – на секунду пронеслась мысль в голове Дейзи. Стрельчатые окна в пол, закрытые решёткой, пропускали достаточно света, но Калеб был уверен – солнце только уничтожит эту таинственную атмосферу. Книжные стеллажи плавно переходили в шкафы, устремляющиеся высоко вверх, а вместо потолка здесь распростерлась широкая лестница, ведущая на третий этаж, что состоял из сплошных книжных лабиринтов. Здесь можно было заблудиться и не умереть от горя. В конце концов, сколько книг, сколько историй хранится на этих полках!

Проведя ладонью по широким лаковым перилам, Дейзи подняла на улыбающегося парня искрящийся радостью взгляд. От давления этого жуткого дома не осталось и следа.

– Здесь просто чудесно.

– Я знаю, – он подошел ближе, доставая с полки первую попавшуюся книгу. – «Призрак оперы», Гастон Леру. Символично.

– Это почему же?

– Забудь.

– Считаешь меня Кристиной, попавшей в подземелье к Призраку?

Он ничего не ответил, лишь поднял уголок губ, как-то даже слишком таинственно сверкнув своими чёрными глазами. Пожав плечами, Дейзи развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась к ровному ряду шкафов, устремляющихся к небольшому дивану у окна. Она заметила в отражении стеклянной двери шкафа следящий взгляд Калеба и на секунду растерялась.

– А где Фелис? – услышав за спиной его шаги, робко спросила она.

Калеб замер в полуярде от неё. Дейзи услышала его вздох и следом раздавшийся невнятный шепот. Она обернулась.

– Не знаю, – поняв, что пауза слишком затянулась, бесцветно ответил Калеб. – Бегает где-то.

– Могу задать личный вопрос?

– Спрашивай, – он сглотнул, и на его лице жестко проступили скулы.

– Ты называешь свою мачеху мамой. Это прекрасно. Но что… что случилось с твоей матерью? Прости, если это слишком личный вопрос.

– Ты вынудила меня прочитать строчки из моего дневника, Дейзи, и за эти два дня я привык к твоим вопросам в лоб, – Калеб усмехнулся. Щеки девушки заалели. Она отвернулась, беря в руки очередную случайную книгу. – Моя мама умерла, – Дейзи снова повернулась к нему, замерев с тем страдальческим выражением лица, которое Линч, судя по его плотно сжатым губам, ненавидит. Как и большинство людей. Но ведь мимику контролировать сложно. Даже если ты – маленькая претензия на большую актрису. – От неё остался только сад у нашего поместья. Но у меня прекрасная семья. Отец, Лакиша, братья… мы все дружны, да. Лакиша нам как мать. Она сама попросила нас называть ее так, ну, а мы… нам как-то все равно, кто готовит нам завтраки и отчитывает за поздние возвращения домой.

Услышанное заставило Дейзи недоуменно замереть и безвольно свесить руки, все еще держащие книгу. Как он может так говорить? Это не похоже на правду. Тем не менее, она не имеет никакого права выпытывать.

– Ты, кажется, приехал только с мачехой? – Дейзи прочистила горло и отвернулась, чтобы вернуть книгу на место.

– Братья из принципа не хотят покидать Филадельфию, – быстро проговорил он, показав какой-то жест рукой, который Дейзи увидела впервые. – Отец улаживает последние дела.

– Ах, да. Проблемы в бизнесе.

Он обвел ее задумчивым взглядом и только спустя несколько бесконечно долгих секунд кивнул. В воздухе, крепко пропахшем историей, повисла неловкая пауза.

– Если мы обмениваемся личным, то у меня к тебе встречный вопрос.

Ей захотелось расхохотаться. Это было так странно… просто смешки один за одним стали вырываться из горла. Дейзи с трудом сдержала этот порыв, подошла к Калебу совсем близко и бросила правду прямо в его лицо.

– Я понятия не имею, кто мои родители. Я не знаю, как выглядит моя мать, не знаю, как зовут моего отца. Айлин была актрисой с большим будущим, а я была крикливым двухлетним балластом моей мамы. Так мы с ней и встретились. А откуда взялся и куда подевался мой отец история умалчивает.

– И ты никогда не спрашивала свою бабушку о них? Тебе не было интересно?

– Моя бабушка… – Дейзи подошла к широкой лестнице, ведущей на второй этаж библиотеки и третий этаж дома, и облокотилась о перила. – Она довольно специфичная женщина. У неё много правил. Одно из них – никогда не называть её бабушкой.

– Тут я с ней солидарен. Увидев её, я решил, что это твоя мама.

– Все так думают, – приложив ребро ладони к уголку губ, она заговорщицки зашептала: – Даже ведьмой её между собой называют.

Калеб закатил глаза и фыркнул.

– Но она рано родила мою мать. А моя мать рано родила меня. Боже милостивый, надеюсь, это не какой-то там ген ранней беременности.

Они засмеялись, прогоняя былую неловкость.

– Так или иначе, – сильнее ухватившись за перила, Дейзи, как ребёнок, которому всё наскучило, отклонилась в сторону. – В стенах нашего дома строго запрещено говорить о моих родителях. Они живы и наверняка здоровы, но для Айлин их не существует.

– И ты не хотела их найти?

– Нет. Мне всё равно. Меня воспитывала Айлин, а не они, мне не о чем с ними разговаривать.

– Но почему твоя мать просто взяла и отдала тебя бабушке? Айлин никогда не говорила?

Секунда тишины. Взгляд, брошенный в сторону заведенного любопытством Калеба, затем к двери… Дейзи пожала плечами.

– Я пойду, пожалуй. Уже поздно, а завтра нужно будет остаться в школе допоздна на репетиции. Пришлю тебе сценарий… или ты передумал? – она говорила медленно, будто подвергая сомнению каждое свое слово.

Но Калеб не выглядел так, будто был готов дать заднюю. По крайней мере, не сегодня.

– Прекрасный повод обменяться имейлами друг друга.

– Никто не переписывается в электронной почте, Калеб.

– Значит, бонусом будет номер твоего телефона.

«Он ничуть не уступает Остину!» – внутренне возмутилась Дейзи, но прикусила язык. Мысли тоже являлись запретной территорией для бывшего лучшего друга. Нигде и ни при каких обстоятельствах о нём вспоминать нельзя.

Неправильно.

Во вновь атаковавшей их задумчивой тишине одноклассники вышли из библиотеки и спустились по лестнице прямиком к двери. Лакиши уже не было в гостиной, а на ковре, рядом с антикварным столиком, мирно спала Фелис. Дейзи не заметила её и улыбнулась, когда Калеб помог ей надеть пальто. Она уже схватилась за ручку двери, однако его недоуменное выражение лица заставило девушку замереть.

– Что?

– Я подвезу тебя, – возразил он, покачав головой. – Уже темно, Дейзи, бродить по улицам в такой час опасно.

– Только не по улицам Арвуда, – Дейзи закатила глаза и наконец открыла дверь. – Я люблю ходить пешком. Пожалуйста, не провожай меня. Попрощайся за меня с миссис Линч. И… до завтра? – она протянула ему руку.

С коротким смешком Линч её пожал.

– Ты странная, Дейзи Беннетт.

Её широкая улыбка, казалось, озарила тёмную прихожую и полумрак крадущихся в дом сумерек.

– Ты тоже странный, Калеб Линч, – ответила Дейзи, прежде чем выйти из дома на окутанную вечерним морозом улицу.

Глава 8. Человек в лесу

Доносящаяся из колонок «Кричащая молния» любимой группы, ледяной ноябрьский ветер, пробирающийся сквозь трещину в окне, пустая дорога на окраине города и запрещённая на спидометре цифра – если Рай и существовал, то он определённо выглядел именно так.

Постукивая пальцами по рулю и подпевая фронтмэну, Остин несся мимо учтиво склонившихся над дорогой вязов и во все горло пел:

– Твоё прошлое состоит из странностей, запутанных и безумных. И я ненавижу эту игру, которую ты называешь «Кричащая молния»…

Кажется, чёрно-серый мир растворялся с каждой пропетой строчкой, но в нём не было тошнотворных единорогов и прочей нечисти. Только он, его машина и тлеющий на заднем сидении косяк. Счастье, говорят, складывается из мелочей. Но чёрта с два подержанный чарджер и с трудом добытый косяк – это мелочи. Остин Хейс безусловно счастлив, но ради этого счастья он нехило попотел, ремонтируя чужие развалюхи в мастерской отца и убегая от копов в соседнем Лейквуде.

Песня подходила к концу, и Остин потянулся к магнитоле, чтобы поставить её на повтор, когда свет фар вдруг озарил случайный силуэт, бредущий по обочине. Машина пролетела мимо, но, опомнившись, он чертыхнулся и сдал назад.

Остин знает этот силуэт.

Остин его наизусть, до развевающегося на ветру сиреневого шарфа, знает.

– Чёрт, чёрт, чёрт, заметил, – в панике затараторила Дейзи, наблюдая за тем, как чарджер Остина Хейса, секундой ранее пролетевшего мимо неё по пустой дороге, сдаёт назад.

Взгляд её забегал по расстелившимся справа кустам, но инстинкт самосохранения не позволил юркнуть в них в надежде спрятаться от этого самодовольного дьявола. Слишком уж пугающей была обстановка вокруг: крючковатые ветви голых деревьев у обочин дороги создавали устрашающие силуэты, будоража воображение, сумерки отдали права непроглядной ночи, с неба угрожающим взглядом сверкал полумесяц. Здесь пахло перегноем, машинным маслом и ночным морозом. Сглотнув и настроившись на равнодушно-агрессивный лад, Дейзи гордо вздернула подбородок и остановилась у притормозившей машины. Хлопнула дверь, сотрясая пространство вокруг. Из чарджера вылетел Остин.

– Ты рехнулась, Дейзи?! Какого хрена ты опять разгуливаешь по городу в такой час?

Трудно в такой темноте быть уверенной наверняка, но жилка на его лбу определённо сейчас вздулась и запульсировала. Дейзи закатила глаза. Снова строит из себя старшего брата. Одна из двадцати тысяч причин, по которой они не смогли больше быть друзьями.

– Тебе-то что? – рявкнула она, демонстративно отвернулась и возобновила шаг.

Остин догнал её, схватил за локоть и развернул к себе. Их носы стукнулись, взгляды приковались друг к другу, а дыхание уж как-то слишком синхронно сбилось. Ступор продлился недолго, но этого было достаточно, чтобы чувства снова взяли над ней верх. Сначала пришло полное очарование его безупречным лицом. Потом проснулись бабочки с опаленными крыльями. А следом – ее любимое – обида и злость. Она толкнула его в грудь, удивившись внезапной резкости собственного голоса:

– Отвали, Остин.

Но ни одна мышца не дернулась на его лице. Он лишь недовольно вздохнул и сделал шаг в сторону.

– Садись в тачку. Отвезу тебя домой.

– Если бы я хотела, чтобы меня отвезли, – она обернулась, бросая сощуренный взгляд в чернеющую даль оставленной позади дороги, – я бы не стояла здесь перед тобой.

Усмешка сама слетела с губ Остина. Нетрудно было догадаться, что она имела в виду.

– Так что же, твой ухажёр снова оставил тебя одну? Я слышал, что семейка каких-то снобов купила особняк Кайлсена… это оттуда ты топаешь? Других развлечений в этой части города нет.

Заняв оборонительную позицию, Дейзи вздернула подбородок и уже намеревалась уйти, когда Остин снова схватил её за локоть.

– Ты не считаешь идиотски странным, что после ваших свиданий ты всегда остаешься одна чёрт пойми где? – бросил он ей прямо в лицо.

Дейзи обескураженно открыла рот.

– Это не свидания! Я люблю гулять в одиночестве, если ты ещё не забыл, что маловероятно, и я отказала ему в просьбе меня проводить.

– Какой нормальный парень заставит девушку тащиться от его дома ночью в такую даль?

Отведя взгляд в сторону, Дейзи на секунду задумалась: действительно, он ведь совсем не настаивал. Впрочем, даже если бы и настаивал, она бы отказала. Всего девять, прохладно и свежо, тихо и немноголюдно – даже таким экстравертам, как Дейзи Беннетт, нужно время, чтобы побыть наедине с собой.

Подумать об Остине, например.

– И что вы, чёрт возьми, вообще делали у него дома? – челка упала на его лоб, и Дейзи, сжав зубы, с трудом подавила в себе желание ее убрать.

Раньше она всегда возилась с его волосами. Однажды, когда Остину было тринадцать, а Дейзи одиннадцать, она стащила у Айлин гель для волос и сделала лучшему другу поистине голливудскую укладку. Им пришлось весь вечер проторчать в ванной, смывая с его густых черных волос это безобразие.

Дейзи тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и огрызнулась:

– Уроки, пап! А теперь живо отпусти, иначе я буду кричать, что на меня напал маньяк!

– О, уверен, местные вороны сразу же бросятся тебе на помощь, – Остин усмехнулся, уводя её к машине. – Да хорош тебе! Тебе настолько противно моё общество?

– Настолько! – выплюнула Дейзи, вырывая руку из его хватки, но реакция Хейса оказалась быстрее. – Перестань, Ос, перестань меня опекать, меня от этого тошнит! Меня тошнит от тебя! Два года ты даже не смотрел в мою сторону, а теперь героя включил! Мне это не нужно!

Грубо отпихнув от себя на секунду опешившего Остина, Дейзи поправила шарф и направляется прочь от него. «Несносный придурок!» – сердце бешено колотилось в груди, пока она благодарила всех богов на свете за то, что Остин не мог видеть её сияющее, пылающее, в то же время напряжённое лицо. Пришлось подавить в себе резкое желание обернуться, чтобы узнать, продолжает ли он испепелять недоуменным взглядом ее затылок или уже психанул и сел в машину?

Шаг за шагом, расстояние между ними увеличивалось, но Дейзи вдруг резко остановилась, когда по всей округе пронесся звук, напоминающий выстрел. Прогремев где-то со стороны леса, он мгновенно сменился криком и взмахом крыльев ворон. Дейзи обернулась, испуганно уставившись на стаю чёрных птиц, устремившихся прочь из леса. Изумленный взгляд немедленно заметался в поисках Остина. Увидев его, такого же сбитого с толку, она со всех ног бросилась к нему.

– Это… это был выстрел?

Сердце её пропустило удар и сжалось от страха. Остин вмиг оказался рядом, схватив Дейзи за руку. Самоуверенный и наглый, сейчас он выглядел непривычно серьёзным. Между его бровей устроилась складка, губы сжались в плотную полоску.

– Сядь в машину, Дейзи, я проверю, что это, чёрт возьми, было, – тоном, не требующим возражений, отчеканил Остин и повел ее к своему чарджеру.

Только вот Дейзи возразила, уперевшись пятками в асфальт.

– Ты спятил? Собираешься идти в лес, где только что прогремел выстрел? – она испуганно покосилась в сторону леса. – Давай вызовем полицию.

Он взглянул на неё удивлённо, а после покачал головой.

– Может, кто-то охотится здесь. Я просто проверю, будь спокойна. Заблокируй двери, – он взялся за ручку и открыл переднюю. – И жди меня.

Буквально затолкав отпирающуюся девушку в чарджер, Остин обошел машину, открыл дверь и потянулся к пассажирским сиденьям, доставая с пола биту. Широко распахнув глаза, Дейзи почувствовала, как кровь отхлынула от её и без того бледного лица. Звук выстрела всё ещё гремел в ушах: подобное она слышала только в фильмах. Неужели и правда кто-то открыл стрельбу? А если кого-то убили? Боже милостивый, в этом тихом религиозном городке завёлся убийца! Отвёз свою жертву в лес на окраине города и там убил. Бесчеловечно, жестоко, так жутко… Хлопнула дверь, заставляя Дейзи вздрогнуть. Невероятно! Он всерьёз решил оставить её здесь! Повернувшись к окну, она с широко распахнутыми глазами уставилась на то, как Остин спускался вниз по каменистой дорожке, протянувшейся от обочины к лесу.

Дождавшись, пока он отойдёт на несколько ярдов, Дейзи выскочила из чарджера и направилась прямиком за ним. Неуклюже споткнулась, содрогнулась от крика вороны и внутренне сжалась от вида деревьев, склонившихся над её маленькой дрожащей фигурой. Чёрный осенний лес страшил, и только силуэт идущего впереди парня не давал Дейзи струсить окончательно и вернуться к машине. Услышав шаги, Остин остановился. Она услышала его вздох, затем ругательство. Он обернулся, и Дейзи едва не вписалась в его грудь.

– Я просил тебя ждать в машине, – сквозь зубы процедил он.

– По-твоему, тащиться сюда было хорошей идеей? Ты фильмы ужасов не смотрел? – прошипела она, оглядываясь по сторонам. – Если ты настолько сумасшедший, то я с тобой.

Сейчас Остин напоминал ей волка, вышедшего из леса. Его взгляд горел той же хищной опасностью, он был так же осторожен и так же настроен на бой. Бой не с Дейзи, а с той зловещей тайной, что наверняка поджидала их в лесу.

– К тому же, у меня есть фонарик, – включив нужный режим в телефоне и улыбнувшись, пролепетала Беннетт.

Закатив глаза и взяв девушку за руку, Остин возобновил путь по тропинке, ведущей глубоко в лес. Дейзи трудно было понять, что клокочет в ее душе так яростно – страх или предчувствие чего-то дурного. И лишь тот факт, что она не одна, дарил ей уверенность в том, что этот лес не подкинет им новых проблем.

Непроглядная темнота, разгоняемая лишь лучом света от фонаря, холод ночи и запах сырости в конце концов полностью их поглотили. Где-то кричали вороны, и это, за исключением шуршащей под ногами листвы и скрипа веток качающихся на ветру деревьев, было единственным звуком, нарушающим мёртвую тишину уснувшей природы. Небо над головой предстало решетом ярких звёзд, а полумесяц озарял лишь верхушки уродливых деревьев.

Вздрогнув от звука хрустнувшей под ногой ветки, Дейзи уронила телефон на сырую землю. Остин чертыхнулся и наклонился, поднимая смартфон, когда свет включённого фонаря вдруг на долю секунды отразился в металлическом предмете, лежащем на земле в нескольких ярдах от них справа от узкой ленты протоптанной дороги. Он этого не заметил, а вот Дейзи резко дернула его за руку.

– Стой, – она замерла. – Там что-то было. Дай сюда телефон.

Забрав мобильник из рук Остина, она наводит его на то место, куда свет случайно попал впервые. Луч ярким бликом снова отразился от металла. Они подошли ближе, всматриваясь во что-то продолговатое, похожее на сдвоенную полую трубку. В глубокой темноте чернильных сумерек леса вдруг ухнула сова, заставив Дейзи и Остина переглянуться. Предчувствие сжало горло, и когда Остин направил фонарик на сияющий в ночи предмет, озарив и пространство вокруг, сердце девушки стремительно полетело в пятки.

Ведь всего в нескольких ярдах от них, на сырой земле, держа в руке ружье, лежал человек.

– О, Боже… – накрыв рот ладонью, прошептала Дейзи. – Остин, он…

Отпустив ее руку и положив на землю биту, Остин медленно подошел ближе к лежащему на земле телу и присел на корточки. Его глаза широко распахнулись, рот приоткрылся: в глубокой и, очевидно, огнестрельной ране на груди мужчины застыла густая кровь, пропитавшая охотничью жилетку, рубашку и землю, на которой он лежал. Лицо было мертвенно бледным, не отразившим ни единой эмоции – никакого страха перед убийством, никакого отчаяния. Так и должно быть?

Всхлипнув, Дейзи отвернулась. Кожу головы защекотали мурашки. К горлу подкатила тошнота. Всё это напоминало слишком реалистичный ночной кошмар, настолько реалистичный, что на языке будто бы застыл металлический привкус крови. Переборов себя, она снова повернулась к Остину и дрожащей рукой протянула ему телефон с фонариком, чтобы осветить лицо человека.

Вот только он, кажется, его уже узнал.

– Пожалуйста, – Остин приложил два пальца к сонной артерии мужчины, вглядываясь в знакомые черты синеющего лица.

Когда осознание неизбежного пришло к нему, он отвернулся и крепко зажмурился.

– В чем дело? Кто это? – паника уже подобралась со спины.

– Это Билл. Он… не могу поверить, он… черт возьми, какого хрена?

– Билл… – Дейзи растерялась, перебирая в памяти имена. И вдруг далекий образ из детства предстал перед ее глазами. Она ахнула, накрыв рот ладонью. – Это мистер Картер? Пожалуйста, Ос, скажи, что это не так…

По венам медленно разливался вязкий, тягучий ужас. Человек, лежащий на земле, был знаком им обоим. Билл Картер являлся лучшим другом отца Остина, Фила Хейса. Каждые выходные Фил заливал полный бак бензина, сажал в свой чарджер Остина и Дейзи, включал рок-хиты восьмидесятых и несся по пустому шоссе в маленький домик у озера в Спринг-Хиллс, в который Билл переезжал летом. Это были лучшие воспоминания с запахом барбекю, дешевых сигарет и гниющих досок. Билл был настоящим скрягой и брюзгой, отрицал любые семейные ценности, но искренне любил Фила и «двух чертят». Так же сильно, как и они любили его.

– Я звоню копам, – тишину разрезал бесцветный голос Остина.

Он порылся в карманах, достал сигареты и телефон, а Дейзи не могла даже пошевелиться – ноги будто приросли к земле. На место ужасу пришло недоумение. Кто мог убить Билла из его же ружья? А главное, зачем? Да все жители Арвуда знали его как первоклассного охотника на кабанов, выходящего в лес исключительно ночью! Значит, это кто-то не из местных? И зачем он оставил ружьё – на нем наверняка могли остаться отпечатки пальцев? Ах, Билл, как же так!?

Пока Остин, наконец, обретя дар речи, озвучивал Дейзи вероятную версию случившегося, полностью совпадающую с ее, вдалеке уже завизжала сирена. Полиция во главе с шерифом приехала уже спустя десять минут. Некогда умиротворенный уснувший лес оживился: ветер принялся раскачивать старые деревья, птицы взволнованно заскакали с ветки на ветку, вглядываясь в развернувшуюся на земле сцену. Несколько патрульных сразу же отправились прочесывать лес, пока шериф, покуривая уже третью за эти полчаса сигарету, допрашивали Остина и Дейзи. Они чувствуют себя изнеможенными, сбитыми с толку, запутавшимися в собственных показаниях. Дейзи трясло от холода и страха, а множественные вопросы и догадки не позволяли ей следить за разговором шерифа и Остина. Это была уже вторая смерть за два дня, и обстоятельства гибели в обоих случаях казались совершенно безумными. Мэгги, молодая и здоровая Мэгги, просто захлебнулась собственной кровью на работе. Опытного охотника Билла кто-то застрелил из его же ружья!

В какой-то момент она настолько глубоко погрузилась в собственные мысли, что не заметила черный силуэт, стоящий неподалеку от накрытого полиэтиленом трупа Билла. Дейзи сощурилась, похолодев от одной лишь мысли о том, что преступник мог вернуться. Однако все же черная тень даже отдаленно не была похожа на человеческую – в ней отчетливо выделялись четыре лапы и пара высоких острых ушей, будто это… собака? Это точно собака! Запаниковав, Дейзи опустила оледеневшую ладонь в карман, чтобы достать телефон и посветить на неё фонариком, но когда подняла взгляд, осознала, что на том месте, где кто-то стоял, теперь одиноко подрагивал на ветру кустарник.

– …подбросим Дейзи до дома, а ты проедешь с нами в участок. Филу я уже позвонил, – голос шерифа донесся до нее неясными отголосками.

Поморщившись от надоедливого света мигалок, Дейзи обернулась к полицейским и вопросительно качнула головой.

– Зачем Остину ехать в участок?

– Вы свидетели, Дейзи, – ответил шериф Грин, щёлкнув ручкой. – Но так как ты несовершеннолетняя, мы доставим тебя к Айлин. Я не стал ей звонить, иначе она приедет и всех нас здесь закопает вместе с бедолагой Билли.

Поёжившись, она представила лицо своей бабушки, и тело снова пронзила дрожь. Остин повернулся к ней и, схватив девушку за плечи, заглянул в ее напуганные ореховые глаза.

– Все будет хорошо, – уверенно произнес он. – Они найдут его убийцу. У них просто, черт возьми, не останется выбора.

Ранним утром пустынная, поглощенная туманом улица устрашала и наводила тоску. У Дейзи вошло в привычку сравнивать Арвуд с кладбищем – мертвая тишина, отголоски печали в душе, виднеющиеся отовсюду кресты и кружащие в свинцовом небе вороны. Однако она и представить не могла, насколько точно ее сравнение приблизилось к реальности.

Она решила проведать отца Остина и узнать о самочувствии мистера Хейса после новости о смерти его лучшего друга. Химия первым уроком подождет, а вот клокочущее в душе волнение ждать не будет. К счастью, ей удалось улизнуть из дома, прежде чем проснулась Айлин. Ночного допроса тоже повезло избежать: Дейзи попросила шерифа выключить мигалки и почти бесшумно прокралась в свою комнату, чтобы затем все оставшиеся до рассвета часы пролежать в постели, сверля ошеломленным взглядом потолок.

Вопросы терзали ее всю ночь, не давая уснуть. Она прокручивала в памяти каждый шорох, понимая, что убийца легко мог сбежать в лес. Ночью полицейские не нашли никаких следов, но шериф убедил их с Остином в том, что все соседние города уже проинформированы о преступнике, и ближе к утру у него не останется никаких шансов.

Все это, конечно, звучало слишком неправдоподобно. Полиция Арвуда попросту не умеет ловить преступников, ведь здесь кроме мелких воришек и горланящих у церкви сумасшедших задерживать некого!

И все же ранним утром Дейзи решила отправиться к Остину, чтобы, во-первых, проведать Фила, а во-вторых узнать новости, касающиеся поиска убийцы. К этому времени весь город уже должен был стоять на ушах, но было мертвенно тихо, как перед грозой.

Она спешила к Хейсам изо всех ног. Дом, в котором жили Остин и Фил, находился всего в квартале от ее дома, а потому Дейзи в считанные минуты преодолела нужное расстояние и уже стояла напротив знакомой белой деревянной двери. При взгляде на небольшой одноэтажный дом сердце болезненно сжалось, а в горле поселился тугой ком: сколько раз она вбегала по этим ступенькам ранним утром, чтобы разбудить Остина и потащить его в школу? Как хорошо, что отсюда не видно заднего двора и того злополучного и в то же время хранящего в себе тысячи тёплых воспоминаний домика на сливовом дереве! Дейзи не пережила бы, если бы увидела его, она бы уже валялась на земле, атакованная призраками прошлого.

Вздохнув и отогнав от себя эту туманную пелену воспоминаний, Дейзи собралась с мыслями и несмело постучала в дверь, но та открылась от пары несильных ударов. Клокочущее в душе волнение мгновенно переросло в панику. С каких пор они не запирают дверь?

– Мистер Хейс? – Дейзи заглянула внутрь, но ее взору предстала лишь отстраненная тишина небольшого коридора, ведущего в гостиную и на кухню. – Фил? Остин?

Она обхватила себя руками, войдя внутрь и оглянувшись по сторонам. Если Остин всё ещё в участке, как и его отец, почему здесь не заперто? Или, быть может, Ос уже в автосервисе? Дейзи повернулась, чтобы заглянуть на кухню, и в эту же секунду вписалась носом в чью-то мокрую грудь. Испуганно вздрогнув и подняв голову, она встретилась с лукавым взглядом зелено-карих глаз.

– Остин, – шумно выдохнула Дейзи.

Она толкнула ладонями в грудь Остина, но он схватил её за локти и развернул к стене, вовсе не думая отпускать. Хищная улыбка, играющая на его вишневых губах, ее вовсе не напугала. Она знала все его приемы, знала, как он любил пользоваться моментом. Он пользовался ими даже когда они были друзьями.

– Отпусти меня.

– Зачем пришла?

– Ты всегда был таким гостеприимным? – она отвернулась, вздрогнув, когда он коснулся пальцами её лица, заведя за ухо девушки прядь карамельных волос.

Только сейчас она осознала, что на нем нет ничего, кроме полотенца. Щеки её зарделись, а сердце пустилось в привычный бешеный марафон. Несмотря на всю эту напускную обиду и фальшивую неприязнь, ей хотелось раствориться в этом моменте, уткнуться носом в его грудь, вдохнуть запах ментолового геля для душа и его матовой кожи, запустить пальцы во влажные чёрные волосы… поняв, что мысли уже петляют вокруг сотни раз прокрученных в голове образов, Дейзи стиснула зубы и поднимает на него полный решимости взгляд.

– Я пришла узнать, в порядке ли Фил. Он не дома?

На лицо Остина легла глубокая тень. Морщинка залегла между густыми чёрными бровями, в то время как Дейзи оставалось только гадать о том, что произошло в участке.

– Он все ещё у жандармов. Ждёт приезда его брата из Вашингтона.

– Они напали на след убийцы? – боясь услышать ответ, спрашивает она.

Тогда Остин горько усмехнулся, сжав зубы и посмотрев куда-то в сторону.

– Наивная. Они, кхм, «прорабатывают различные версии случившегося», – Остин изобразил пальцами кавычки и брезгливо поморщился.

– Что это еще значит?

– На ружье не нашли ничьих других отпечатков, только Билла.

– Но убийца мог быть в перчатках…

– И никаких посторонних следов вокруг.

– Но их легко убрать! Стой, не хочешь ли ты сказать, что…

– Шериф предположил, что Билл сам мог выстрелить себе в грудь, каким-то, черт возьми, образом направил на себя эту длинную волыну… в общем, для жителей это официальная версия. Ну, чтобы не пугать народ. Но они продолжат копать. Траектория выстрела просто не даст им написать эту брехню в заключении.

В этот момент Дейзи чувствовала себя выброшенной на берег рыбой: глаза широко распахнуты, рот то открывается, то закрывается, ведь воздуха отчаянно не хватает…

– Но шериф настроен копать? – в голосе трудно было скрыть дрожь.

Выдохнув, Остин обхватил большим и указательным пальцем переносицу и шагнул назад, оставляя Дейзи стоять у стены.

– Он ничего конкретного не говорит. Все станет ясно, когда придет отец.

– Как он себя чувствует?

– А что ты чувствовала, потеряв своего лучшего друга? – вдруг спросил он, и Дейзи широко раскрыла рот, опешив от такой наглости.

– Это не одно и то же, идиот, – выплюнула она и, смерив его презрительным взглядом, направилась к двери.

Но Остин преградил ей путь, буквально вписывая ее тело своим в деревянную дверь. Обожженные бабочки затрепетали в животе. Она прикрыла глаза, почувствовав его горячее сбитое дыхание на своём лице. Снова непозволительно близко, снова в плену воспоминаний и пережитой боли. Будто раны, нанесённые им когда-то, опять начинают саднить и кровоточить, как если бы они были совсем ещё свежими.

– Слушай, я знаю, что к чертям рушу всё, к чему прикасаюсь, – сдавленно прошептал Хейс.

– Странно слышать это от того, кто чинит машины.

– Но я также знаю, что есть что-то, что не сломать. А ты из раза в раз пытаешься.

Подняв на него удивлённый взгляд, она сощурилась.

– Я пытаюсь? Я?

– Хочешь сказать, я?

Дейзи почувствовала, будто тяжелый острый камень упал в её животе, протаранив все внутренности. Остин Хейс никогда не признает свою вину и, что самое худшее, он никогда не повзрослеет. Оттолкнув его от себя, она рывком открыла дверь, и обернулась, чтобы прямо в его наглые глаза бросить:

– К Филу я ещё зайду.

Глава 9. Ночью птицам не спится

Неделя пролетела в суетливой беготне. Первые дни ноября подхватили Дейзи ледяным западным ветром и вихрем унесли в туманный край обязанностей и проблем семнадцатилетнего подростка. В первую очередь это коснулось надвигающегося на неё спектакля, будь он проклят, а после по убывающей ворох задач, не уставая, падал на её плечи. Несмотря на усталость, она держалась молодцом и ни одной мышцей лица не показывала, что, к примеру, к спектаклю они совсем не готовы, а мысли её на девяносто процентов заняты жуткими смертями Мэгги и мистера Картера и прошедшим пару дней назад собеседованием в Академии Изящных Искусств. «Была ли я достаточно убедительной, когда говорила декану о своих планах на будущее? Что могло связывать Билла и Мэгги? Ведь их смерти не случайны, чувствую же, что совсем не случайны», – топила себя в вопросах и предположениях Дейзи, порой совсем забывая об окружающей её реальности.

К счастью, реальность была весьма упряма и всячески возвращала Дейзи к себе.

– Поверить не могу, что твоё совершеннолетие уже послезавтра. Кстати, мы готовим вечеринку, я не должна была этого говорить, Дилан прикончит меня, но я знаю, как ты их не любишь… – тараторила Лиз, запихивая в рюкзак увесистую папку со сценарием.

Дейзи обречённо вздохнула и, переместив взгляд на пустой зал, тепло улыбнулась сидящему в первом ряду Калебу. Репетиция сегодня закончилась довольно рано, и уже ближе к четырем вечера труппа была свободна. Вероятно, если бы Дейзи не поругалась на днях с мистером Моррисом, она бы держала своих актёров до самой полуночи, из раза в раз повторяя одни и те же сотни раз запоротые сцены. Как хорошо, думала она, что всё это время Калеб был с ней. Они сблизились за эту неделю: он всячески отвлекал её от тяжёлых мыслей об этих смертях, колледже и мистере Хейсе, прекрасно играл свою роль в спектакле и каждый день провожал девушку до дома. Остин больше не маячил на горизонте, не тревожил её душу своими колкими фразами и даже не появлялся дома, когда она приходила, чтобы навестить захворавшего Фила. Город оправился после двух поистине жутких смертей, и всё, наконец, вернулось в свой привычный рутинный ритм.

Во всяком случае, Дейзи упорно верила в это.

– Ты не говорила, что послезавтра твой день рождения, – задумчиво протянул Калеб, провожая взглядом Шепли и Аманду – актёров из труппы Дейзи.

Попрощавшись с одноклассниками, Дейзи спустилась по ступенькам и забрала из рук Калеба свой рюкзак. Ей было одновременно неловко и волнительно, но она лишь застенчиво улыбнулась и пожала плечами.

– Если бы я сама помнила. Спасибо, Лиз, могла и не напоминать.

Сжав губы и сморщив нос, Лиз вдруг изменилась в лице, когда в актовый зал впорхнул Дилан. Полупустое помещение озарилось весёлой улыбкой парня и запахом булочек с корицей из школьного кафетерия. Махнув рукой друзьям, он притянул Лиз за талию и громко чмокнул её в губы. Дейзи отвела взгляд, но случайно столкнулась им с Калебом, и усмешки в унисон украсили их губы.

– А где все? – оторвавшись от своей девушки, высоким голосом спросил Дилан. – Дейзи, это ты всех распугала?

– Я всех отпустила, – она закатила глаза. – И что ты здесь делаешь? Это запретная территория для дезертиров.

– Ещё скажи, что ты жалеешь о том, что моё место занял Калеб. Он отлично справляется с ролью.

– В те редкие моменты, когда я не запарываю сцены? – встав с кресла и забрав с соседнего свой вечный ежедневник, Линч пожал плечами. – Возможно.

Вцепившись взглядом в потрепанную кожаную обложку, Дейзи лишний раз поругала себя за любопытство. Неужели он все ещё пишет стихи? А ей говорил, что бросил… может быть, там не только стихи? Она тряхнула головой, забрала пальто и повернулась к друзьям.

– Кстати, я против вечеринки. Вы знаете, я ненавижу свой день рождения и не собираюсь его отмечать.

– Собираешься, – Лиз угрожающе сверкнула взглядом. – Это не обсуждается. Думаешь, мы не отметим твои именины в соответствии со всеми клише? Красные стаканчики, оргия на втором этаже, семь минут в Раю. Айлин уже дала добро и предоставит нам дом.

Дейзи округлила глаза, изумленная таким заявлением.

– Как ты смогла с ней договориться?

– Давай признаем, что Айлин любит меня больше, чем тебя, – кокетливо вильнув бёдрами и усевшись на кресло, Лиз забрала из рук Дилана свой ужин. – Всё. Проваливайте. У нас тут не двойное свидание.

Дейзи поперхнулась воздухом и все же не смогла скрыть улыбку. Лиз всегда была бестактной и сумасбродной. Может быть, они не были близкими подругами, и их эмоциональная связь не была такой сильной, как хотелось бы, однако они уже не могли представить своих серых школьных будней друг без друга. Однажды им придётся разъехаться по разным городам и штатам, а может быть, их разделят целые континенты, но ни Лиз, ни тем более Дейзи, не хотели заглядывать даже в самое ближайшее будущее. Им хорошо друг с другом, хорошо в этой небольшой компании, в которой с недавних пор стало на одного бойца больше, и это главное. Придёт время, и всё закончится. Всё всегда заканчивается. Но это не повод ждать конца. Это повод сосредоточиться на том, что есть у них сейчас.

Когда они попрощались, стрелка на наручных часах Дейзи едва достигла половины пятого вечера. Они с Калебом вышли из актового зала, и Дейзи с улыбкой оглянулась на друзей. Устроившись на креслах во втором ряду и закинув ноги на спинки кресел первого, Лиз и Дилан сидели в обнимку, поедая выпечку, воркуя друг с другом и изредка над чем-то весело смеясь. А затем повернулась к Калебу. Хотела бы она такой романтики для себя? Неясные образы внезапно атаковали ее: она представила себя, смеющейся над его шутками, и его, заправляющего прядь волос ей за ухо, наклоняющегося ближе, и ближе, и-и-и… Дейзи вздрогнула, поняв, что все это время стояла перед ним, выпятив губы.

Тогда Дейзи поспешила выйти из школы, а Калеб снова галантно придержал для нее дверь. Они почти одновременно вздохнули: в воздухе пахло надвигающейся зимой. Здание школы теперь выглядело ещё более устрашающим в многочисленных тенях, отбрасываемых одинокими фонарями, на парковке стояла зелёная хонда Дилана, покачивающиеся на ветру деревья угрожающе скрипели и тянули свои крючковатые деревянные пальцы к сетке забора. Темно. Холодно. Некомфортно.

– Могу спросить кое о чем? – впервые образовавшаяся между ними тишина не казалась уютной.

– Спрашивай, – поправив на шее сиреневый шарф, Дейзи пожала плечами.

– Многие не любят праздновать свой день рождения, даже если и любят, то всячески это отрицают. Видимо, думают, что это делает их более загадочными…

– Я так не думаю.

– Знаю. И все же ты не похожа на ту, кто не любит праздники.

Несколько секунд Дейзи сверлила его серьёзным взглядом, а затем резко выпалила:

– День, когда моя мать сбагрила меня Айлин, был моим днем рождениям.

Когда Калеб тихо чертыхнулся, выглядя при этом так, будто съел целую пинту лимонов, она хохотнула и подошла ближе. Между ними оставалось не больше ярда, когда он протянул руку и заправил карамельную прядь коротких волос ей за ухо.

– Так лучше, – пробормотал он.

– Ты ведь придешь на эту дурацкую вечеринку?

– Нет.

– Калеб…

Линч выпустил смешок, и это заставило её несильно ударить его в грудь ладонью. Ноябрьский холод растворился в весёлом хохоте, пока тепло разливалось по их телам и, кажется, касалось самого сердца. Теперь, возобновив путь до её дома, они не переставали беспечно болтать, и Дейзи совсем не узнала того человека, каким он предстал перед ней в первые дни знакомства. «И сколько еще сюрпризов он мне преподнесет?» – однажды случайно промелькнуло в ее голове.

Сегодня на Вудленд-стрит впервые не горели фонари. Дома погрузились во мрак, а единственным источником света был полумесяц в чёрно-синем небе. Дейзи и Калеб переглянулись, и он вдруг напрягся всем телом, начав озираться по сторонам.

Ровно за секунду до того, как что-то большое и серое накинулось на Дейзи. Она вскрикнула, пытаясь отогнать, очевидно, птицу, но пернатая упорно размахивала крыльями, ударяя девушку по лицу и держась к ней настолько близко, насколько это возможно. В темноте мелькнули ее ярко-желтые глаза – это все, что могла разглядеть Дейзи, отбиваясь от птицы. Ей на секунду показалось, что Калеб просто стоит в стороне… просто наблюдает.

– Прочь! Прочь, я сказала! Калеб, сделай что-нибудь! – пряча лицо в ладонях в надежде спастись от острого клюва и хлестких перьев, закричала Дейзи.

Но Калеб не сдвинулся с места. Птица внезапно повернула голову в его сторону, перестав бороться с Дейзи, а спустя мгновение бросилась прочь – в чернеющую небесную даль.

– Не может быть… – послышался изумленный голос Калеба.

Дейзи согнулась пополам, все еще не веря, что угроза миновала. Сердце бешено грохотало в груди, на лбу выступил пот. Она приложила трясущуюся ладонь к груди, сделала глубокий вдох и выпрямилась, посмотрев на Калеба. Даже в почти непроглядных сумерках она не могла не отметить его бледность, ставшую мертвенной. Желание ударить его за бездействие заглушило недоумение. Он не двигался и даже не моргал.

– Калеб? – Дейзи сглотнула и подошла ближе, касаясь его плеча.

Будто очнувшись от продолжительного сна, он завертел головой, осматриваясь по сторонам, а затем посмотрел на Дейзи широко распахнутыми глазами.

– Ты в порядке? – его голос дрогнул. – Чертова птица. Она напугала тебя.

– Мне кажется, ты испугался не меньше, – в голосе Дейзи прозвучало подозрение.

– Извини. Извини, просто я не привык видеть… птиц.

– В Филадельфии всё так плохо с экологией?

Растерянный и рассеянный, Калеб устремил взгляд в ночное небо и судорожно вздохнул. Он дернулся, когда Дейзи снова коснулась его плеча.

– Калеб, да что с тобой?

– Ничего. Прости, Дейзи, мне уже пора. Я… увидимся в школе.

Он поспешно ретировался, оставив после себя не самое приятное послевкусие. Недоуменная Дейзи ещё несколько минут смотрела ему вслед, пока фигура Калеба не слилась с надвигающейся ночью. В эту секунду с каким-то звонким треском включились лампочки в фонарях и свет в домах, настолько внезапно, что буря привычного беспокойства уже обрушилась на душу девушки, подобно той обезумевшей птице. Она огляделась по сторонам, пригладила волосы, в считанные секунды превратившиеся в гнездо, и поспешила как можно скорее пересечь дорогу, чтобы оказаться дома.

Неизвестно, от чего бежала Дейзи – от нового нападения поистине странных событий или от того факта, что Линч в очередной раз её оставил.

Ярко-малиновые рододендроны, огненные садовые розы, жемчужные кортадерии – единственная в городе цветочная лавка, в которой работает Айлин Беннет, издавна считалась островком другого мира в этом мрачном, набожном Арвуде. Оливия Харрис, хозяйка магазина, всегда заботилась о том, чтобы сюда поставляли только самые яркие, самые свежие и самые благоухающие цветы. Здесь было катастрофически мало комнатных растений, в конце концов, Арвуд и так был объят зеленью нескончаемых лесов. В этом городе не хватало красок: розового, красного, фиолетового, голубого. Угрюмые женщины становились счастливее, когда покупали пышные букеты роз, чтобы поставить их в вазу на самое видное в доме место, а глаза мужчин, выбирающих цветы для своих любимых, разбегались при виде этого райского изобилия. Тогда Айлин приходила к ним на помощь: никто не знал цветы так хорошо, как знала их она. Айлин чувствовала их, она была их частью, так же, как они были частью её.

В конце концов, эта цветочная лавка напоминала ей тот мир, который она когда-то оставила: яркий, буйствующий мир актрисы на заре своей славы.

Сегодня здесь не было ни души. Прислушиваясь к мелодичному пению какой-то французской дивы, Айлин сидела в одиночестве и подпевала, даже не зная языка. Когда дверной колокольчик зазвенел, оповещая о посетителе, она поначалу даже не поверила своим ушам. Лишь когда большие мужские ладони с множеством шрамов и царапин легли на прилавок, Айлин оторвала от стены задумчивый взгляд и подняла его на стоящего перед ней мужчину.

– Фил, – проскрежетала она.

Филипп Хейс был отцом Остина. Когда-то завидный холостяк и необычайно красивый мужчина, Фил утратил былую харизму и сейчас выглядел чуть старше своих сорока девяти. Седина на висках, россыпь морщин у глаз, пивной живот и потухший взгляд зелено-карих глаз – так выглядел человек, который плевать хотел на всё, что не имеет отношения к бейсболу и сушеным анчоусам. Он владел своим автосервисом и никогда не стремился к чему-то большему. Возможно, это и стало причиной, по которой Джорджия, его жена, ушла от него к другому, и не просто ушла, а молниеносно упорхнула, с три короба наплетя что-то о «поиске себя» и «медитациях в одиночестве». Уже через месяц она вышла замуж, а ещё через год родила дочь. У неё всё наладилось, а вот Остин и Фил едва сводили концы с концами. Может быть, это отложило на них свой отпечаток, но никакой раскол семьи не мог оправдать этих засранцев.

Конечно, Фил никогда не враждовал с Айлин Беннетт, в то время как она охотно враждовала с ним. В те редкие мгновения, когда они сталкивались на нейтральной территории…

– Я тоже рад тебя видеть, – мистер Хейс закатил глаза и отвернулся, обводя взглядом ассортимент цветочной лавки. – Можешь оставить свой яд при себе, я пришёл по делу. Мне нужно двенадцать красных роз.

Она сощурилась, отмечая про себя, каким поникшим он выглядит. Не заболел ли часом? Бледный, понурый, с синяками под глазами… Айлин подавила вздох. Ну, конечно! Смерть Билла его подкосила. Весь город трубил о его самоубийстве. В эту пусть и логичную версию верилось с трудом. Наверное, Фил ещё не смирился.

Решив зарыть топор войны на эти несколько минут, Айлин понимающе кивнула и вышла из-за стойки. Она проследовала к вазе с розами, но звон дверного колокольчика привлек её внимание. В лавку вошла девушка в чёрном пальто и с горящим взглядом ореховых глаз.

– Дейзи? Почему ты не в школе? Только не говори мне, что что-то опять стряслось, – Айлин остановилась напротив внучки.

– Я по делу, – Дейзи подняла ладонь и улыбнулась, увидев обернувшегося на её голос мистера Хейса. – Фил! Доброе утро.

– Доброе утро, Дейзи, – Фил поджал губы. – Как ты? Давненько тебя не видел.

Игра их взглядов немедленно насторожила Айлин. Но Дейзи попросила Фила ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не говорить Айлин о том, что она его навещала. Всё, что связано с Хейсами, вызывает неистовую ярость у миссис Беннетт, и будет лучше, если всё останется на своих местах. Конечно, Фил отнёсся к этому с пониманием. Он вовсе не ожидал, что Дейзи окажет ему такую поддержку, особенно сейчас, когда он больше всего в этом нуждался. В конце концов, Остин сутками пропадал где-то, а Дейзи всегда была ему как дочь. Даже обиду и злость Айлин мистер Хейс понимал и принимал. Остин поступил скверно по отношению к её внучке. Она имеет все права на то, чтобы брызгать ядом.

Поняв, что пауза затянулась, Дейзи прочистила горло.

– Я в порядке, – пробормотала она, упорно отгоняя от себя мысли о вчерашнем неудачном вечере. – А вы как? Непривычно видеть вас здесь.

– Да, – встряла Айлин, направившись к вазам с розами. – Очень непривычно, поэтому я бы хотела, чтобы ты как можно скорее ушёл отсюда.

– Айлин! – вспыхнула Дейзи.

– Меня твоё общество тоже не особо радует, поэтому я буду благодарен, если ты начнёшь шевелиться и отдашь мне цветы.

Гордо взмахнув своими чёрными кудрями, Айлин раздражённо вздохнула и присела на корточки, чтобы выудить из вазы двенадцать роз.

– Это… для мистера Картера? – осторожно спросила Дейзи.

Фил кивнул, отведя взгляд.

– Я тоже хотела сегодня заглянуть к дяде Биллу. Вы не против, если я пойду с вами?

– Я буду только рад, – его голос был непривычно тихим. – Спасибо, Дейзи.

– Не надо тут шептаться при мне! – отправив им гневный взгляд, Айлин встала. – Что бы вы ни обсуждали, мой ответ «нет».

– Мне тоже нужны цветы для Билла и Мэгги. За этим я и пришла, – Дейзи лишь фыркнула.

К счастью, Айлин смиренно выполнила свою работу, и уже меньше, чем через десять минут, Дейзи и Фил с благоухающими розами в руках спускались вниз по улице. В маленьком городе всё находилось в шаговой доступности, даже кладбище, и им осталось лишь преодолеть кленовую аллею и спуститься пару кварталов вниз. Они шли в тишине, каждый думая о своём, точно и вправду отец с дочкой, потерявшие кого-то важного, кого-то, кем они так дорожили. У Фила с ним была связана целая жизнь, у Дейзи – часть детских воспоминаний, но это не делало его более или менее важным для них. Это просто Билл. Билл, который погиб самой странной смертью в лесу. В конце концов, за эти две недели поиски полиции не сдвинулись ни на дюйм. Билла похоронили, город пошептался и забыл, а убийца был на свободе.

Кладбище «Саммергров» встретило их тишиной, пронизанной утренним холодом. Дейзи вздохнула, оглядывая бескрайнее поле надгробий, и мороз пробежал по её бледной коже. Одна бы она сюда не пришла. Не решилась бы.

Но несмотря на страх, место это не выглядело жутким. Вдалеке виднелась часовня, все кладбище было ограждено белым каменным забором, и даже глубокой осенью здесь пестрил своей яркой зеленью ухоженный газон. Только крик какой-то птицы где-то вдалеке заставил Дейзи вздрогнуть и снова вспомнить вчерашний вечер.

– Идём? – спросил Фил, изогнув губы в вымученной улыбке.

Она кивнула, и вместе они направились вглубь кладбища, не спеша минуя одно за другим надгробие. Дейзи вчитывалась в каждое из них, размышляя о том, где могли похоронить Мэгги, но замерла, увидев возвышающуюся у одной из плит фигуру. Сердце её пропустило удар.

Какого черта?

Глава 10. С днем рождения, Дейзи

Одиннадцатого ноября в промежутке с девяти тридцати и до девяти сорока пяти Калеб Линч был замечен с букетом небесно-голубых ирисов у могилы недавно погибшей Мэгги Дарелл. Он простоял там не больше минуты, оставил цветы на надгробии и, опустив голову, ушёл прочь. Что же связывало только что переехавшего в город парня из Филадельфии и официантку из местной забегаловки?

Вот уже сутки Дейзи Беннетт задавалась этим вопросом. Все её мысли витали вокруг вчерашнего морозного утра: тогда, увидев Калеба у надгробия Мэгги, она поспешно направилась к нему, но отвлеклась на вскрикнувшую за спиной птицу, а когда обернулась – след Линча простыл. «Может, тебе показалось?» – спросил мистер Хейс, когда растерянная и недоуменная Дейзи подошла к Филу, стоящему у могилы своего друга. Нет, подумала тогда она, увиденное точно не было плодом её воображения.

Всё в этой истории казалось странным. И то, что Калеб по какой-то причине решил навестить незнакомую ему девушку, и то, что после этого он не отвечал на звонки Дейзи, и даже то, что вот уже второй день он не появлялся в школе. Она даже хотела прийти к нему домой, прикрывшись лживым беспокойством о его самочувствии и успеваемости, но в последний момент передумала. Пусть лучше он объяснит всё сам. Без лишних подозрений и неуместных домыслов.