Тень алого вина

Пролог. Бокал на мраморном полу

Ночь в городе стекала дождём. Узкие улицы блестели, словно зеркала, отражая мутный свет редких фонарей. Казалось, что сам воздух напитан тяжёлым винным ароматом – густым, тёмно-алым, как кровь, забытая на холодном мраморе.

Особняк на холме возвышался, будто немая укоризна. Его окна были пусты, выбиты, стены – испещрены трещинами. Когда-то здесь устраивали шумные балы и приёмы, а теперь сквозь двери гулял сквозняк, и вороны облюбовали карниз, как последнюю трибуну зрителей.

Внутри было прохладно. Каменные стены дышали сыростью. В глубине зала, где мраморный пол всё ещё отражал огрызки лунного света, лежало тело. Мужчина в дорогом костюме – когда-то гордый, ухоженный винодел, чьё имя знали на ярмарках и теневых торгах. Теперь же его лицо застыло, глаза остекленели, а рука нелепо упала на бок, словно хотел ухватиться за край стола, но не успел.

Возле него стоял бокал. Опрокинутый, раздавший свой алый секрет по белому мрамору. Вино растекалось неравномерно: где-то оставалось густой лужей, где-то превращалось в тонкие жгуты, тянущиеся к тёмным трещинам плитки. Казалось, пол жадно пил напиток, как город пил чужую кровь.

Чуть поодаль – письмо. Сложенное, но не запечатанное. Бумага была влажной от пролитого вина, слова расплылись, будто их писал человек с дрожью в руках. И только подпись внизу выделялась резкой линией:

«Клуб Алого».

Эти два слова висели в воздухе, как клятва, как угроза, как напоминание, что город принадлежит не тем, кто владеет деньгами, а тем, кто держит бокал.

Тишину нарушили шаги. Тяжёлые ботинки скользнули по мрамору, гулко отозвались в пустом зале. Лампочка фонаря выхватила из темноты желтоватый луч, скользнувший по телу.

– Ну и видок, – хрипло сказал первый голос. – Будто сцена из дешёвого театра. Только вот запах… настоящий.

– Не неси чушь, Аркадий, – второй, более резкий, принадлежал человеку с сигаретой, пепел которой упал прямо в красную лужу. – Тут не театр. Тут предупреждение.

Они остановились возле тела. Один наклонился, осмотрел лицо мертвеца, пальцем приподнял подбородок.

– Знаешь, кто это?

– Ещё бы, – отозвался второй, кашлянув. – Воронцов. «Красное солнце» его домен. Вина продавал такие, что за один бокал можно было дом проиграть.

– Хм. А теперь проиграл своё.

Сквозняк пронёсся по залу, загасив свечу в канделябре, которую кто-то, видимо, зажёг перед их приходом. Осталась лишь тусклая полоска света от фонаря, дрожащая, как сердце перед выстрелом.

Первый полицейский присел к бумаге. Попробовал развернуть. Пальцы тут же окрасились в красное.

– «Клуб Алого»… Ты слышал о таком?

– Слышал. Только говорят о нём шёпотом.

Там не дегустируют, там решают. Чужие судьбы, чужие деньги, чужую кровь.

Он затянулся, дым смешался с запахом вина и сырости.

– Значит, если Воронцова убрали, дальше будет хуже. Гораздо хуже.

Они оба замолчали. Вино продолжало тянуться по мрамору, как будто само писало свою историю.

За их спинами что-то скрипнуло. Дверь? Доска под ногой? Оба вскинулись одновременно, но фонарь высветил лишь пустой коридор, тянущийся в глубину особняка.

– Показалось, – буркнул Аркадий, хотя пальцы непроизвольно легли на кобуру.

Но не показалось. В верхнем этаже мелькнула тень. Силуэт женщины – высокий, с чёткой линией плеч, с чем-то алым, перелившимся на миг, будто полотно платья. Она не задержалась: исчезла, растворившись в тёмных коридорах.

– Ты видел? – второй шагнул вперёд, подняв фонарь.

– Никого там нет. Дом пустой.

– Пустой? – он зло усмехнулся. – Этот дом никогда не бывает пустым.

Они вновь посмотрели на тело. Теперь бокал, казалось, глядел на них, как глаз. Письмо в луже вина пульсировало алым.

– Знаешь, – тихо сказал первый, – это не наше дело. Мы можем собрать протокол, вызвать криминалистов… и уйти.

– И оставить город этим ублюдкам из клуба? – второй щёлкнул зубами. – Нет, брат. Так просто они не отделаются.

На улице взревел мотор. Где-то далеко хлопнула дверь автомобиля. Ветер донёс запах бензина и мокрого асфальта. Всё это вместе напоминало, что ночь только начиналась, и у неё было достаточно времени, чтобы забрать ещё кого-то.

Один из полицейских потянулся к рации, но замер. Его взгляд снова скользнул к подписи на бумаге. «Клуб Алого». Два слова, тяжёлые, как приговор.

В этот момент где-то в городе зазвонил телефон. Тонкий, навязчивый звонок, который сорвёт сон с женщины, привыкшей просыпаться в час, когда улицы принадлежат только теням.

И её имя было Лиана Вель.

Часть I. Город, который пьёт красное

Глава 1. Ночной звонок

Телефон всегда звонит не вовремя. Но три часа ночи – это особый цинизм.

Обычно в это время город лежит в полусне, мокрый и холодный, будто запертый в собственном кошмаре. Даже крысы не спешат перебегать улицы – они ждут рассвета, когда пьяницы уйдут по домам, а мусорщики откроют им пир.

У меня не было привычки держать телефон рядом с кроватью. Он стоял на столике у окна, и каждый звонок заставлял меня вставать, идти босиком по холодному полу, словно судьба требовала платы за каждое слово, которое я услышу.

Звонок был длинным, резаным, почти как сигнал тревоги.

Я подняла трубку.

– Лиана Вель? – голос низкий, глухой, как будто его держали во льду.

Я щёлкнула зажигалкой, прикуривая сигарету. В темноте огонёк казался единственным доказательством того, что я ещё жива.

– Смотря кто спрашивает.

Дым заполнил комнату быстрее, чем слова. Он стлался по потолку, и мне показалось, что я дышу им охотнее, чем кислородом. Сигарета всегда была моим способом фильтровать чужие проблемы – через дым они казались не такими тяжёлыми.

– Мне нужна ваша помощь, – сказал голос.

Он не спешил. Каждое слово падало в трубку тяжёлым камнем.

– Обычно мне звонят либо из-за мужей, либо из-за трупов, – я откинулась на спинку кресла. – Вы кто-то третий?

Пауза. В этой паузе я услышала нечто странное: отдалённый звон бокалов. Или мне это только показалось.

– Дело касается вина, – наконец сказал он.

Я усмехнулась.

– Редкий заказ. Обычно я не сомелье.

– Вы скоро поймёте, что это куда серьёзнее, чем измена, – голос стал жёстче. – Завтра, в полдень. Кафе «Марсо», у набережной. Не опаздывайте.

Щёлк – и тишина.

Я осталась одна, с гудками, похожими на удары сердца, посмотрела на сигарету. Она дотлела почти до фильтра, а я не сделала и пары затяжек.

Вино. В три ночи. Утро точно не будет скучным.

Я налила себе виски. На вкус он был дешевле, чем обещала этикетка, но терпкий. Такой же, как сама жизнь в этом городе. Сна больше не было.

Я сидела у окна, глядя на улицу. Дождь лил, как из прорванной трубы. В тусклом свете фонаря вода стекала по асфальту, собираясь в грязные лужи, отражающие жёлтые окна домов. Город выглядел, как побитый боксёр: с синяками, с кровью на губах, но всё ещё готовый драться.

Я знала этот город слишком хорошо.

Он держал меня в своих объятиях уже много лет: кормил дешёвым табаком, продавал фальшивые надежды и иногда бросал под ноги трупы.

И каждый раз, когда телефон звонил в три часа ночи, это означало одно: кто-то снова сделал ставку на чужую жизнь.

Я смотрела на улицу, пока сигарета не догорела. Потом задула огонёк и осталась в темноте.

Когда рассвело, город не стал светлее. Просто тьма ушла в переулки, оставив после себя серое небо и бесконечные капли дождя.

Я натянула плащ, собрала волосы в тугой хвост и вышла.

Утренняя улица пахла мокрой бумагой, кофе из уличных ларьков и дешёвым бензином. Люди спешили, не поднимая глаз. В их сутулых спинах читалось одно: каждый несёт свою тайну, и лучше не спрашивать.

Кафе «Марсо» пряталось на углу набережной. Там, где море всегда пахло ржавчиной, мокрыми камнями и несбывшимися обещаниями. Дверь скрипнула, и я вошла.

Внутри было тепло. Запах кофе смешивался с запахом мокрых плащей. Официантки в чёрных передниках смотрели так, будто устали ещё вчера, и это усталость теперь жила в них навсегда.

И он уже ждал.

Сидел в углу, спиной к стене – привычка людей, привыкших держать всё под контролем. Костюм дорогой, галстук ослаблен, лицо правильное. Но глаза… холодные. Как лёд, который не тает.

Я подошла.

– Обычно заказы по телефону звучат конкретнее, – сказала я, садясь. – Вы сказали: «вино». Но я всё ещё не сомелье.

Он слегка улыбнулся. Эта улыбка не грела.

– Речь о редкой коллекции. Несколько бутылок исчезли. Очень старое вино. Очень дорогое. И очень опасное.

Я закурила.

– Опасное? Вы боитесь, что кто-то отравится?

Он наклонился вперёд. Я заметила: пальцы у него дрожат. Лицо каменное, а руки не слушаются.

– Люди уже умирают.

Музыка в зале сменилась. Заиграла старая джазовая пластинка. Медная труба пробила воздух, словно ножом.

Я сделала затяжку.

– Продолжайте.

– Это не просто вино, мисс Вель. Это ключ. Клуб Алого. Слышали о таком?

Я замерла.

Это имя я уже видела. В письме, оставленном рядом с телом в особняке.

– Слышать слышала, – ответила я медленно. – Но предпочитаю держаться подальше от клубов, где слишком дорогие напитки и слишком дешёвая мораль.

Он склонил голову.

– У вас не получится держаться подальше. Потому что вы уже внутри этой игры.

Я посмотрела в его ледяные глаза. Он умел прятать ложь. Но страх – нет.

Когда он ушёл, кафе снова стало шумным, но ощущение его присутствия осталось.

Я доела холодный круассан, оставив на тарелке крошки, похожие на обломки старых дел.

Этот город снова втянул меня в свою игру. И я знала: выйти из неё будет сложнее, чем из клуба «Алого».

Глава 2. Клиент с холодными глазами

Кафе «Марсо» пряталось на углу набережной, там, где город пахнет мокрой ржавчиной и несбывшимися обещаниями. Дождь не прекращался. Асфальт блестел, как отполированный сапог, а люди двигались быстро, опустив головы в воротники, будто боялись встретиться взглядом с собственными тенями.

Я вошла, стряхивая капли с плаща. Зал был пустоват – утренние часы редко привлекают клиентов, кроме тех, кто ищет убежище от дождя или свои собственные проблемы. В воздухе пахло кофе, сыростью и мокрым деревом.

Он уже ждал.

Сидел в углу, спиной к стене – привычка людей, привыкших держать под контролем каждый сантиметр пространства. Костюм дорогой, рубашка безупречно выглажена, галстук небрежно ослаблен. Лицо правильное, но глаза… глаза были ледяными.

Я подошла.

– Обычно заказы по телефону звучат конкретнее, – сказала я, садясь напротив. – Вы сказали: «вино». Но я всё ещё не сомелье.

Он слегка улыбнулся, и эта улыбка не грела.

– Речь о редкой коллекции, мисс Вель, – произнёс он ровно, будто каждая фраза отточена лезвием. – Несколько бутылок исчезли. Очень старое вино. Очень дорогое. И очень… опасное.

– Опасное? – Я закурила, тянула дым так, будто он мог дать мне ответы. – Боишься, что кто-то отравится?

Он наклонился вперёд. Пальцы слегка дрожали, хотя лицо оставалось каменным.

– Люди уже умирают.

В зале заиграла старая джазовая пластинка. Медная труба пробивала тишину, как нож. Я сделала ещё одну затяжку.

– Продолжайте, – сказала я, пристально наблюдая за его глазами.

– Это не просто вино, мисс Вель. Это ключ. – Он замолчал. – Клуб Алого. Слышали о таком?

Название звучало как эхо из письма, найденного на мраморе особняка.

– Слышать слышала, – ответила я медленно, – но предпочитаю держаться подальше от клубов, где слишком дорогие напитки и слишком дешёвая мораль.

Он склонил голову, и я поняла: он умеет прятать ложь, но страх – нет.

– У вас не получится держаться подальше, – сказал он тихо, почти шепотом. – Вы уже внутри этой игры.

Я ощутила, как воздух стал плотнее, тяжелее, как будто стены кафе сжимались, пытаясь удержать нас вместе.

– Что за игра? – спросила я, делая вид, что курю медленнее, чтобы выиграть время.

– Люди исчезают. Бутылки исчезают. Письма остаются. И каждый раз – красные следы.

Я вздохнула. Слова «красные следы» звучали, как предупреждение. Я знала их по письму в особняке.

– Почему я? – спросила я, хотя понимала ответ.

– Потому что вы умеете видеть, – сказал он и посмотрел прямо в глаза. – И потому что вы одна из немногих, кто может понять… что на кону стоит не просто вино.