Сентимент

Тем, чьи чувства всегда были сложнее, чем одно простое слово. Вы – главные герои этой истории.

Сентимент (от англ. sentiment) имеет два основных значения: в широком смысле это чувство, мнение, настроение или эмоциональное отношение к чему-либо, а в переносном (разговорном и ироническом) – излишняя чувствительность, сентиментальность или проявление нежности.

Глава 1. Алия

Время скоротечно ровно до того момента, пока вы не поймёте, что не нужно торопиться проживать эту жизнь.

Вечерний воздух был теплым и густым, наполненным сладковатым запахом цветущих яблонь и свежескошенной травы. Солнце только что скрылось за горизонтом, оставив после себя багровую полосу на небе, в которой тонули силуэты вековых дубов. В парке царила идиллия: где-то вдалеке смеялись дети, играя в мяч, а по аллеям мерно гуляли парочки, наслаждаясь теплым майским вечером.

Мы стояли под раскидистым кленом, чьи молодые листья отбрасывали на нас узорчатые тени. С ветки над нами доносилось настойчивое чириканье воробьев, занятых своими птичьими делами. С фонтана доносилось ритмичное плескание воды – ровное, спокойное, вечное.

И вся эта мирная, убаюкивающая картина казалась сейчас чудовищной насмешкой. Капли начинающегося дождя, тяжелые и редкие, с глухим стуком падали на широкие листья клена, на песок аллеи, на мои оголенные плечи. Они смешивались со слезами на моих щеках, и я уже не могла отличить, где соль, а где прохладная весенняя вода.

Итан стоял неподвижно, его темный пиджак постепенно покрывался темными пятнами от дождя. Он не пытался укрыться или уйти. Он просто смотрел на меня, а в его застывших, пепельных глазах отражалось затихающее небо и, возможно, мое искаженное болью лицо. Мир вокруг продолжал жить своей беззаботной жизнью, и от этого наша личная катастрофа под этим кленом казалась еще более несправедливой и одинокой.

– Нет, Итан… Это неправда. – Мои глаза застилала полупрозрачная пелена. Сдерживаться было невозможно. Я дала волю слезами, и те потекли по моим щекам. – Ты лжешь!

Мой голос сорвался на крик. Капли одна за одной начали падать то на мои волосы, то на голые плечи. Погода полностью олицетворяла моё внутреннее состояние.

Итан стоял, поджав губы и глядя мне прямо в лицо. По его пепельным глазам невозможно было что-то прочитать. Он выглядел так, словно не разрушил только что наши отношения, длиною в полтора года.

– Да, Алия. Я переспал с ней. – Его голос был груб и холоден, каким я никогда его не слышала. Не слышала, не видела, не узнавала. Это был не мой Итан.

Я не могла перестать задыхаться от слез. Он назвал меня просто по имени. Не «моя», не «жизнь»… Всего лишь «Алия». Разве я раньше могла подумать, что всего одно произношение моего имени принесет мне столько боли.

Машины, проносящиеся мимо, замедлялись, чтобы не облить нас из накопившихся луж, но мне было плевать. Я не могла оторвать взгляд от этого загорелого лица, острых скул, красивых, пухлых губ и не понимала, когда всё пошло не так. Не понимала, когда я стала той, которой изменяют…

– Ты ведь понимаешь, что теперь между нами всё кончено? – Осторожно спросила я, когда смогла сделать вдох.

Итан лишь слегка кивнул в ответ. Его глаза теперь блуждали по его спортивным кроссовкам. Через пару минут мою боль стала вытеснять ненависть. Я хотела ненавидеть его, бить, кричать. Кричать так, чтобы весь мир услышал, какой он подонок и как плохо со мной поступил.

Но вместо этого, еле слышимым шепотом, я проговорила:

– Ты сделал мне отличный подарок на восемнадцатилетие, хотя когда-то обещал свою фамилию. Спасибо. – Мои губы дрогнули в оскале, я развернулась в сторону дома и побежала.

3 года спустя.

Я бежала вокруг стадиона уже третий круг. Зелень на деревьях уже приобрела ярко-зеленый оттенок, а солнце слишком сильно палило.  Ребята, сидящие на трибунах, не упускали возможности погреться в первых теплых лучах и заполнили почти все сиденья, занимаясь своим обедом.

Мне оставалось бегать всего десять минут, когда возле меня, откуда не возьмись, появилась Луиза.

Девушка оделась совсем не для дневной пробежки. Её желтое платье еле прикрывало бедра, а золотистые волосы красиво развевал июньский ветер.

Остановившись, я вытащила наушники и заключила подругу в своих объятиях.

– Лу, почему ты не на паре?

– Ты не поверишь, что я придумала! – Звонкий голос Луизы, казалось, заполнил весь стадион.

От её слов мне стало не по себе, потому что очень часто после этой фразы всё придуманное Лу заканчивалось не очень хорошо.

Я усмехнулась и закивала, чтобы она продолжила.

– Мы устроим вечеринку в честь Юноса! – Девушка запрыгала на месте и хлопала в ладоши, как маленький ребенок.

– Исключено. – Резко отрезала я. – Он не любит все эти празднования, скопление людей. Торт…

Я поежилась, вспоминая, как на его восемнадцатилетие ребята решили окунуть Юноса лицом в торт, но промахнулись, и он весь оказался на папе.

– Просто тогда не было меня. – Лу ободряюще похлопала меня по плечу и схватила за руку. – Ну же, Алия, помоги мне. Ты ведь его сестра, и ты знаешь, как мне не налажать с сюрпризом.

– Ты налажала, когда решила начать встречаться с моим старшим братом, будучи моей лучшей подругой. – Саркастически отметила я, но щенячий взгляд Луизы был слишком убедительным.

Я вздохнула и сдалась.

– Ура-а-а! Побежали закупаться!

Она переплела наши пальцы и повела меня к выходу со стадиона. Чтобы Лу так яро хотела сделать кому-то сюрприз? Удивительно. Должно быть их отношения пошли им обоим на пользу.  С тех пор, как они сошлись (официально) чуть больше года назад, мир моей подруги перевернулся. В нем теперь не было клубов каждые выходные, а были цветы каждые три недели. Не было слез, только улыбки и смех. Не было парней на одну ночь, но был один на всю жизнь. Юносу тоже повезло не меньше. Он обрел ту, которая показала ему, какого это – жить и не думать о будущем, а лишь наслаждаться настоящим.

У них были отношения, которым я завидовала самой белой завистью.

– Ты слышишь? – Окликнула меня Лу, когда мы были уже в раздевалке. – У нас просто мало места.

– Что, прости? Я задумалась. – Я стянула через головы спортивный топ и велосипедки.

– Алия, что происходит? Ты уже неделю ходишь какая-то загруженная. – Девушка отправилась за мной к душевой кабинке, и если бы я не остановила её, то она зашла бы вместе со мной прямо в одежде.

– Всё нормально. Просто экзаменационная неделя на носу, а я чувствую себя валенком.

Луиза шлепнула ладонью по занавеске, заставив меня отшатнуться в сторону.

– Не смей мне врать, Алия. – Шикнула она с той стороны. – Я знаю, что происходит. Опять этот урод тебя достает?

У Луизы странно понимание слова «Достает». Майк осыпает меня комплиментами каждый день, моё утро начинается со слов «Доброе утро, принцесса», а день всегда заканчивается на «Сладких снов, медвежонок». Этот парень периодически приносит мне на обед мои любимые вафли с клиновым сиропом и свежий вишневый сок. Это всё очень мило, если бы на одно «но». Мы с Майком не встречаемся. Мы знакомы с ним каких-то пару недель, но в его голове я уже гордно ношу фамилию Ньюман и летаю отдыхать с его родителями в загородный домик в Испании.

– Он не достаёт меня. Просто немного подбешивает. – Я хихикнула.

– Так скажи ему об этом, хватит издеваться над парнем.

– Я уже говорила ему, что он очень торопится. Майк соглашается, но через пару часов всё продолжается в том же духе.

Я выключила воду и обмоталась полотенцем. Когда я вышла, подруга встретила меня недовольным лицом.

– Ну что?

– На завтрашнюю вечеринку мы не будем его звать. – Утвердительно заявила та.

– Я согласна.

Когда я переоделась во что-то более похоже на уличную одежду, а если быть точнее, короткое джинсовые шорты и топ на брительках, мы отправились в магазин.

– В вашей квартире хватит места для вечеринки? – Поинтересовалась я, когда мы выбирали перекусы.

Лу остановилась и недовольно цокнула.

– Это я тебе и говорила, когда ты меня не слушала. Может поговорить с вашими родителями, чтобы они разрешили отпраздновать в домике на озере? Лучше локации просто не придумать.

Моё дыхание перехватило. На секунды я отпустила тележку, но затем взяла себя в руки и незамедлительно ответила.

– Хорошо, я спрошу у них сегодня. – Лу чмокнула меня в щеку, убирая прядь волос за ухо.

– Тебе очень идет блонд. Ты сразу такая стервочка.

– Стервочка? – Переспросила я, не сдерживая смех. – Давай уже всё купим и отвезем к нам домой. Ты, кстати, не смотрела, погоду на завтра? Передают дождь.

– Ну и что, мы всё равно будем дома. Как раньше, помнишь? Когда мы собирались нашей компанией и брали гитару. Какое славное было время.

«И как хорошо, что оно было.» подумала я, и поймала себя на мысли, а будет ли также хорошо без него? Без того, кто делал мои подростковые ночи незабываемыми? Однозначно да.

По-другому и быть не может.

Я не ездила в домик с того самого дня, как Итан признался, что изменил мне. И вот, наконец, пришло время доказать себе, что я окончательно отпустила его. И что это место снова может стать моим местом силы. Тем, что мне снилось первые пару месяцев после моего восемнадцатилетия.

Мы завезли четыре! пакета с продуктами к нам домой и устроились на диване, пока ждали приезда родителей.

По телевизору шел концерт какой-то рок-группы, мы с Луизой красили друг другу ногти, когда входная дверь открылась, и в дом вбежала Юки, наша сибирская хаски. Она прыгнула на диван, перевернув баночку с лаком прямо на мраморный пол.

– Юки! – Голос мамы раздался в гостиной, и затем показалась она сама. – Непослушная собака.

Она сердито показала в сторону пса кулак, а затем увидела нас. Её взгляд сразу смягчился. Она подошла и поцеловала нас в щеки.

– Почему вы дома так рано, девочки? – Она засучила рукава на своей вязаной кофте и отошла в сторону кухни, но не очень далеко, чтобы слышать нас.

– Не было последней пары. – Быстро ответила я. – Мам, такой вопрос… – Я не знала, как лучше сформулировать свою просьбу, ведь последние пару лет я и слышать не хотела о нашем домике. – Мы хотим устроить Юносу вечеринку на день рождения.

– Отличная идея, милая! – Мама радостно ответила с кухни. – Только не нужно разбрасываться тортами налево и направо. Ему, – Она выглянула из кухни и кивком указала на папу, который что-то делал в саду за панорамным окном. – Это не понравится.

Мы с Лу рассеялись.

– И мы бы хотели… Можно мы устроим её в нашем домике?

Мамин ответ не заставил долго ждать, хотя я более, чем уверена, что на её лице отразился шок.

– Конечно. Только приберите там за собой всё. На следующих выходных бабушка прилетает, она хотела там остановиться.

Луиза радостно дала мне пять.

– А Юнос об этом знает?

– Нет, это сюрприз. – Промурлыкала Лу, как довольный кот. – Надеемся, он оценит.

– Конечно, милая. Кстати, как твои родители? Я слышала, их дело в Торонто затянулось?

– Да, они оставили какую-то справку, подтверждающую их юридическую квалификацию, дома, и им пришлось отложить открытие нового филиала.

Весь остаток вечера мы обсуждали с мамой и Луизой планы на лето.

Подруга предложила съездить в конце августа всем вместе в круиз на лайнере и поплавать с китами. Мама была от этой идеи без ума(как и от Луизы) и сразу же согласилась.

Но до запланированного отпуска оставалось чуть больше двух месяцев. И впереди нас ждала вечеринку, за которую, я уверена, нам прилетит от Юноса.

На удивление, всё началось лучше, чем я ожидала.

Мы с Лу приехали в домик за несколько часов до приезда всех гостей. Гирляндами с фонариками мы украсили основной зал и кухню. Развесили шары на мостике по дороге к озеру и вывесили бумажный плакат с надписью «С днем рождения, старый». Все наши простые украшения смотрелись странно в дорого обставленном доме, где одна мраморная лестница на второй этаж стоит целое состояние. Но мы с Луизой нашли в этом что-то милое, тёплое, домашнее. Такое, чего именно хотел бы Юнос.

И как же мы были рады, когда парень, приехав чуть раньше остальных, ахнул от увиденного.

Лицо брюнета засветились от счастья. Он притянул одной рукой свою девушку, а другой меня к своей мускулистой груди и крепко сжал нас в объятиях.

– У меня самые лучшие девочки на свете. – Его щетина терлась об мою макушку, и я почувствовала легкий запах сигарет. – Вы звали кого-то ещё?

– Ну… Как сказать. – Начала я осторожно, перебирая пальцами подол моего платья-футболки.

– Мы позвали всех наших! – Перебила меня Луиза, вешаясь на шею Юносу. Тот от удивления открыл и закрыл рот.

– Что значит «Всех наших?»

– Ну, Грея с Кейт, Изабеллу, ту, с которой ты учился, Липа и Джейка из твоего университета… – Луиза продолжала перечислять всех 20 человек из нашего списка.

Юнос молча повел нас в домик на кухню. Его лицо не светилось от счастья, но и он не пытался нас убить. Это успех.

– Лу, любимая… Ты же знаешь, я не очень люблю, когда много людей. Тем более у нас в домике. – Парень аккуратно взял девушку за руку, поглаживая тыльную сторону её ладони большим пальцем. Девушка опустила взгляд и легонько прильнула к его плечу.

– Я подумала, что свой двадцать третий день рождения ты бы хотел отпраздновать более… масштабно. Это ведь твое любимое число. – Она неловко переступила с ноги на ногу. Юнос не оставил без внимания её жалобный тон и поцеловал в щеку.

– А вообще-то знаешь что? Это отличная идея. Посидим, как в старые-добрые, я сыграю на гитаре, а Лип что-нибудь споет. – Он оголил свои белоснежные зубы, от чего ямочки на его щеках стало видно отчетливее.

Луиза тут же повеселела. Её руки поползли от груди Юноса ниже, цепляясь ногтями за виднеющийся под белым поло накачанный торс.

Я недовольно цокнула.

– Потом отблагодарите друг друга. – Схватив подругу за руку, я повела её в сторону кухни. – Нужно доделать нарезки, пока все не приехали.

Хихикнув, Луиза принялась за продукты.

Уже через полчаса послышались первые голоса гостей. Это были Филипп и Джейк, университетские друзья Юноса. Они притащили с собой ещё кило шашлыка и ящик пива.

– Юнос! – Лип, тот, что пониже и шире, подошел к имениннику. – Как я рад, что ты нас всех собрал! С днем рождения, родной.

Юнос, немного смущаясь, но довольный обнял старого друга. Затем он принял поздравления от Джейкоба, высокорослого блондина, и проводил их на задний двор, где мы и собирались устроить посиделки.

– Я начну относить закуски. – Предупредила меня Луиза, пока я вытаскивала посуду из стеллажа.

– Хорошо. – Ответила я, как тут же раздался дверной звонок. – Юнос!

Я, как можно громче, окликнула брата, но он был уже почти возле озера с гостями, и не смог меня услышать.

Оставив бокалы на столе, я поспешила встретить новых ребят.

На секунду я остановилась возле зеркала в прихожей. Вид у меня был приличный, чтобы отпраздновать день рождения на улице: серое платье-футболка, доходящее мне до середины бедер, белые конверсы и высокий блондинистый хвост. И удобно и стильно.

Раздался ещё один звонок, и я распахнула дверь.

Пара серых глаз удивленно смотрит на меня, когда я поднимаю голову, чтобы рассмотреть лицо гостя.

– Привет. – Раздался низкий, грубый голос.

Удар. Ещё. И ещё, и ещё.

Сначала моё сердце с трудом пробило даже один раз, но теперь… Оно бьется с невероятной скоростью.

Ухмылка появляется на лице гостя. Уголки пухлых губ едва вздрагивают, а брови двигаются к переносице.

– Привет? – Проговариваю я, как загипнотизированная.

Итан рассматривает меня с ног до головы, от чего мне хочется натянуть платье до самых пяток. Он останавливается на моих губах, но тут же его пелена снова меня чарует. Он моргает несколько раз, словно пытается отогнать какие-то мысли и быстро проговаривает:

– Где Юнос? – Не дотрагиваясь до меня, он проходит через порог и идет прямо по коридору в сторону выхода на задний двор.

Я слышу улюлюканье, как рад его видеть мой брат. Из-за угла я вижу Луизу, приближающуюся ко мне с испуганным лицом. Она тут же обнимает меня, прижимая к себе как можно крепче.

– Боже, Алия, прости. Я не знала, что он приедет. – Тихо шепчет девушка мне на ухо, поглаживая рукой мою спину.

Когда мы отправили приглашение в общую группу старой компании Юноса, в моем сознании промелькнула мысль о том, что он может приехать.

Но Итан был за тысячу километров от дома. Он был в своем чертовом вузе и не приехал в этом году даже на день рождения своей матери. Кто мог подумать, что он соизволит явиться на эту чертову вечеринку?

Я понимаю, что давать слабину нельзя. Итан приехал, как ни в чем не бывало. Ну конечно, прошло уже три года с нашей последней встречи. Скорее всего, он даже на помнил, как я выгляжу.

Я не должна показать ему, что его присутствие здесь может снова травмировать меня.

– Все нормально, Лу. – Я отстраняюсь от подруги. Она озабоченно сверлит меня взглядом. – Точно все нормально. – Отвечаю я, не дожидаясь вопроса. – Итан часть моей бывшей жизни. Он моя ошибка. Я приняла этот факт и осознала. Больше я не собираюсь давать ему упиваться моей слабостью.

Города вскинув подбородок, я иду в сторону двери, ведущей на задний двор, прихватив с собой бутылку пива из холодильника.

– Как добрался? – Слышу я голос Юноса. Конечно, мой брат до невозможности доволен приездом Итана.

– Прекрасно. Самолет отца всё ещё на ходу, так что я не упустил возможности понаслаждаться им напоследок. – Брюнет теребит моего брата по волосам, как будто тот младше его лет на 10, но на самом деле, всего лишь на 2 года.

– Я очень рад, что ты смог приехать. Что будешь пить? – Они отходят к зоне барбекю и небольшому столу, который мы с Луизой заставили закусками и выпивкой.

Юнос подает Итану бокал с виски, и у них завязывается какой-то диалог, который мне трудно расслышать. Сзади меня появляется шум: приехали ещё гости.

Я встретила нашу кузину с мужем и их годовалым сыном. Мальчишка сразу же потянулся ко мне на руки, как увидел свою любимую Тётушку.

– Марсель. – Радостно люлюкаю я ребенка, освобождая руки сестры. – Вы поздно. – Говорю я, обращаясь к Меган.

Моя сестра, хоть и двоюродная, но выглядит полной копией меня. Она старше на четыре года, но ей не дашь больше двадцати. Меган высокая, стройная брюнетка с идеальными чертами лица: небольшим носиком, четкими скулами и большими, выразительными глазами. Но теперь, когда я покрасилась, цвет волос делает нас абсолютно разными.

– Да, Дерека не отпустили раньше с работы. – Он ласково погладила мужа по руке. – Но зато он завершил какой-то там проект, над которым работал последние три месяца. Ну, как работал… Жил на работе.

Дерек неловко потер затылок и, заметив, что Марсель начинает капризничать у меня на руках, забирает его.

– Тебе принести что-нибудь выпить? – Спрашиваю я только Дерека, потому что Меган всё ещё кормит сына грудью и не пьет алкоголь.

Дерек отрицательно мотает головой.

– Мы можем уложить Марселя в одной из комнат? Он не спал сегодня днем.

Я объясняю ребятам, в какой комнате им будет удобней всего расположиться и возвращаюсь обратно на задний двор.

Людей стало заметно больше. Приехали одноклассники и просто хорошие друзья Юноса. Были почти все, кто отписался нам, что с удовольствием приедет. Кроме одной пары, у которых, кажется, заболел ребенок.

– С годами собираться всем вместе становиться все сложнее. – Подшучиваю я над Луизой, когда нахожу её возле зоны барбекю.

– Это точно. – Она смеется и сует мне бутылку с пивом. – За Юноса!

– За Юноса! – Мы чокаемся, и я понимаю, что это уже третья бутылка за вечер. – А что насчёт вас?

– М? – Девушка вопросительно смотрит на меня.

– Когда осчастливите меня племянницей?

Луиза поперхнулась пивом от услышанного. Она быстро проглотила то, что успело попасть ей в рот и откашлялась.

– Ты с ума сошла? Ближайшие года три можешь даже не рассчитывать.

Я наигранно делаю обиженное выражение лица.

– Вот так ты любишь свою подругу? – Я наваливаюсь на неё, но не со всей силы, чтобы мы обе не грохнулись на пол.

Лу начинает смеяться и щекотать меня.

– Годы идут, ЛиЛу всё те же. – Внезапный голос заставляет нас с Луизой еле удержаться на ногах.

Я поворачиваюсь и вижу Итана. Он стоит такой красивый в этой голубой рубашке и бежевых брюках, что так сильно оттеняет его загорелый цвет кожи. Интересно, он все также летает в Испанию каждые пару месяцев?

– Итан… Как твои дела? – Спрашивает неловко Лу, видимо, чтобы как-то сгладить этот момент. Её рука всё ещё придерживает меня за спину.

– Всё в порядке. Вот закончил учебу буквально на днях. Теперь я квалифицированный юрист. – Один уголок его губ вздрагивает от легкой ухмылки.

Я стараюсь избегать любого зрительного контакта с Итаном, но мне так хочется побольше его рассмотреть. За то время, что мы не виделись, он явно стал крупнее. Итан итак всегда был высоким и широкоплечим, но теперь к этому прибавилось ещё груда мышц. Из-за чего рубашка достаточно плотно облегает его тело. Ну а брюки… Господи, лучше я промолчу про его брюки. Итан выглядит как Аполлон. Нет… Скорее как Аид, потому что он превратил мою жизнь в ад. Не навсегда, конечно, но, знаете ли, первая любовь, подростковый возраст, все дела. Тогда это был для меня удар ниже пояса. Да и сейчас, честно говоря, видеть его здесь было для меня, как ножом по сердцу.

Когда я смотрела, как гипнотические губы Итана произносят какие-то слова, я вдруг поняла, что он смотрит на меня.

– Да, было бы здорово, но твои родители… – Но слова его были адресованы не мне.

Итан умело совмещал гляделки со мной и увлекательный разговор с Луизой. Брюнет бродил взглядом по моему телу, ногам, груди. Наверно, он тоже думает, как похорошело моё тело за три года. Конечно, ведь я почти не вылазила из спортзала последний год.

«Тебе нравится то, что ты видишь, Итан?» хотела бы я спросить, но просто кокетливо выгибаю бровь.

Парень замечает это и отворачивается к своей собеседнице. Его челюсть еле заметно напрягается, и он снова поворачивается ко мне, но теперь завлекая меня в разговор.

– А ты, Алия, как дела? – Господи, как ужасно звучит моё имя из его уст. Вернее, я привыкла что его голос не обращается ко мне просто по имени.

– Все хорошо, Итан. Этой зимой заканчиваю колледж. Планирую и дальше идти учиться на архитектора. – Я облокотилась на небольшой заборчик от беседки позади нас. Оглядевшись, поняла, что Луиза куда-то убежала.

Я стояла, опустив взгляд на бутылку пива в своих руках.

Классические белые кеды Reebok приблизились к мои конверсам. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы встретить взгляд Итана.

– Как ты? – Еле слышно спросил парень. Его пальцы коснулись моей щеки и ударили таким разрядом, что хватило бы, чтобы привести в чувства мамонта.

– Я же тебе сказала… – Так же тихо ответила я, прикрыв на пару секунд глаза от наслаждения тепла его руки.

– Ты так… изменилась. Стала другой. Ты уже не та девочка, да?

Его вопрос заставил мои глаза распахнуться, а щеки покраснеть. Но Итана это, кажется, только позабавило.

– Что ты? Что ты имеешь в виду? – Я чуть отшатнулась от него, но быстро поняла, что реагирую на его вопрос глупо.

– В тебе уже нет того озорства и огонька, как тогда.

Ну конечно, мистер проницательность, и это ты убил это во мне.

– Ага. – С обидой отвечаю я. – А ты, я смотрю, как вино? С годами только лучше.

Низкий смех Итана был для моих ушей как мед. Я заметила, что теперь, когда он смеется, вокруг его глаз появляются мелкие морщинки.

– Не обижайся на меня. Я ведь не сказал, что это плохо. Наоборот. Ты стала сочнее. – Его взгляд упал на мои бедра.

Мой низ живота резко затянуло. Пиво только усугубило ситуацию. Моё желание овладеть Итаном прямо сейчас на этом столе заполнило каждую клетку моего мозга.

Я невольно заерзала ногами.

Рука Итана опустилась, почти коснувшись моей талии, но он резко убрал её в карман брюк.

Наградив меня напоследок своей фирменной полуулыбкой, он развернулся и ушел к Юносу, который уже еле стоял на ногах.

Что это только что было?

Остаток вечера прошел, как нельзя удачно. Юнос, хоть и воротил нос, но был счастлив, что все его близкие собрались сегодня вместе.

Как и обещал, он сыграл на гитаре свои любимые песни, а голос Липа прекрасно дополнял эти звонкие ноты.

– Так, осталось решить, кто где ляжет. – Луиза хлопнула в ладоши, когда первые гости уже начали уезжать. – Кто вообще остается? – Она оглядела толпу.

Несколько друзей Юноса сразу сказали, что поедут домой, потому что с утра им нужно делать какие-то дела. Меган и Дерек тоже не останутся, потому что в этом домике нет ничего, что могло бы облегчить им ночевку с Марселем.

Вслед за ними уехали почти все, кроме Итана и двух друзей брата, Липа и Джейка.

– Так, – Начала Луиза, когда мы вернулись в домик, проводив гостей. – В доме 3 спальни и гостиная. – Она начала просчитывать, как лучше кого положить. – Джейк и Филипп, вы можете занять крайнюю комнату на втором этаже, я лягу с Алией в соседней, а Юнос и Итан могут лечь в спальне внизу. – Она выжидающе взглянула на Юноса.

– Ну уж нет. – Тот хитро улыбнулся и закинула завизжавшую Луизу себе на плечо, хлопнув по попе. – Я не планирую сегодня спать без тебя.

Затем он отнес её в комнату на первом этаже и захлопнул за собой дверь.

«Очень гостеприимно» подумала я и закатила глаза.

Что ж, видимо, окончательно решение по дележке комнат будет за мной.

– Джейк, Филипп, вы и правда можете занять комнату наверху, первая дверь слева. – Обратилась я к ребятам, и те согласно кивнули и побрели наверх, вяло перебирая ногами. Да, сегодня все хорошенько выпили.

– А я? – Итан игриво выгнул бровь. Черт, кажется, он тоже напился.

– А ты, – Я указала пальцем сначала на него, затем на диван в гостиной. – Ляжешь там.

Итан громко фыркнул, обернувшись на свое спальное место. Затем подошел ближе. Намного ближе, чем следовало бы.

– С каких пор мое место на диване, красотуля? – В его пепельных глаза блеснул огонек.

– С тех пор, как ты изменил мне, Итан. – Эти слова вылетели из моего рта быстрее, чем я смогла это осознать.

Глаза парня тут же сощурились, как от удара.

«Что такое, Харрис, дали в под дых?»

Но это не принесло мне такого наслаждения, как я представляла себе. А поверьте, представляла себе эти момент я очень много раз. Как наконец выскажу всё Итану, как ему будет стыдно, и как я буду ликовать, но сейчас…

Итан молча смотрит на меня, не произнося ни слова.

А на что я надеялась, что он сейчас скажет, что на самом деле ничего не было и все эти три года он невероятно сильно хотел вернуть меня, но боялся, что я его не прощу?

«Размечталась» твердит мне голос внутри.

Из мыслей меня вырывает звук открывающейся бутылки. Пиво. Итан делает глоток и усаживается на диван.

Мне так хочется о чём- то поговорить с ним, но я понимаю, что у нас больше нет общих тем для разговора. О чем мы будем говорить? О том, как он трахал всё, что мог в своём Орландо? Или о том, как за три года у меня были только одни отношения, тем самым потешив его самолюбие?

Я собираю всю волю в кулак и иду в сторону лестницы на второй этаж, когда голос сзади заставляет меня остановиться.

– Дай мне хотя бы одеяло. – Устало просит Итан.

Я молча поднимаюсь наверх, достаю из шкафа теплое одеяло и спускаюсь с ним вниз. Парень сидит всё в таком же положении, уткнувшись руками в голову.

Он бурчит что-то вроде «спасибо», и я кладу одеяло на спинку дивана.

Хоть этот диван и стоил почти полтысячи баксов, это было не лучшим местом для сна.

Кожа, из которой он был сделан, постоянно скрипела и прилипала к телу в теплую погоду. Тем более, на первом этаже недавно сломался кондиционер.

Я с досадой посмотрела на Итана и сказала то, что никогда не должна была.

– Идем.

Брюнет удивленно посмотрел на меня снизу вверх.

– Поспим одну ночь вместе, ничего страшного.

Его лицо исказило странно выражение. Нет, он не обрадовался. Скорее, он ищет какой-то подвох в моем предложение.

«Но нет, Итан Харрис, никакого подвоха. Просто я слишком великодушна»

Усмехнувшись самой себе, я не дожидаюсь, пока Итан примет моё предложение и иду в свою комнату. Достав из шкафа ночные шорты и майку, я иду в душ и смываю с себе всё напряжение сегодняшнего дня.

Когда я вышла из ванной комнаты, Итан уже лежал под одеялом, вальяжно раскинув руки.

«Господи, он без футболки»

Я неловко отворачиваюсь к шкафу и быстро перебираю полку с вещами. Благо, мама всё периодически перестирывала, но не выкидывала.

Откопав старую футболку Итана, я бросила её ему на кровать.

– Надевай. – Приказываю я. Парень удивлено на меня таращится. – Что?

– Что ты там не видела? – На его губах появляется игривая улыбка.

Но Итан видит мой испепеляющий взгляд и потому быстро накидывает футболку. Теперь она явно сильно жмет ему в области рук и шеи.

– Довольна? Теперь я умру от того, что эти резинки передавят мне кровоток в руках. – Он пытается оттянуть резинку рукава, но она плотно облегает его бицепс. – И вообще, зачем ты заставил меня сейчас её надеть? Я собирался в душ.

Итан стянул футболку обратно через голову. И как же сексуально он это сделал. На секунду мне пришлось зажмуриться, ведь я осознала, что сейчас увижу. Брюнет отбрасывает одеяло и идет в сторону ванной комнаты. На нем только темно-синее боксеры и ничего больше.

«Господи, Иисусе»

Мне хотелось молиться всем богам, чтобы они дали мне возможность контролировать своё тело, но это было бы бесполезно. Все они были бы не в состоянии противостоять этому Аиду, даже если бы приложили все свои силы. Итан встал напротив меня, и я почувствовала алкоголь и… отдаленный вишневый запах.

Он нависал надо мной, а у меня не было ни сил ни желания что-либо делать. Я просто стояла, уставившись в его мускулистую грудь, то и делая, что переводя взгляд то на его боксеры, то на пресс.

– Ты дашь мне? – Бархатистый голос заставил мои глаза встретиться с его пеленой.

Я замотала головой, не понимая:

– Что? – Мой язык рефлекторно скользнул по нижней губе.

– Ты дашь мне… Полотенце?

Чертов козлина. Я оттолкнула его рукой в грудь, горячую, как вулкан, и твердую, как скала, и швырнула ему полотенце из шкафа.

Хихикая, Итан исчез в ванной комнате.

Я залезла под одеяло, пытаясь успокоиться и привести себя в чувство.

«Алия, он делает это специально. Ты что, не знаешь Итана? Не смей возбуждаться!»

Но как бы я не хотела, мой мозг перестал работать, как только Итан появился на пороге этого дома. Не сегодня, нет. Пять лет назад, когда Юнос притащил его на наш семейный ужин и сказал, что этот красивый брюнет прикрыл ему зад на футболе, и с того дня они подружились. Чертов футбол. Никогда его не любила.

Я попыталась сделать несколько глубоких вдохов, и это вроде даже помогло. Пока из душа не вывалилось обнаженное мужское тело. За исключение боксеров.

Итан встряхнул свои черные мокрые волосы и капли попали мне на лицо и голые руки.

– Для этого есть полотенце. – Поробормотала я недовольно и поспешила отвернуться к стенке, чтобы не видеть парня.

Он ещё несколько секунд постоял возле кровати, но затем соседняя половина матраса прогнулась под его весом.

Итан накинул на себя оставшуюся половину одеяла, а я отодвинулась как можно дальше от него на самый край.

«Господи, что за детский сад» мысленно я шлепнула себя по лбу.

Но по-другому не получится. Даже просто закрывая глаза, я вспоминаю его руки на своем теле и пробегает дрожь. Я закрываю глаза и через силу пытаюсь уснуть. Но вы хоть представить можете, как это тяжело? Когда с тобой на одной кровати лежит почти голый чертов Итан Харрис.

Перевернувшись на спину, я замечаю, что брюнет подвинулся ближе к середине кровати. Хоть она и большая, почти 3 метра в ширину, но Итан занимает слишком много пространства. Краем глаза я замечаю, что он тоже не спит.

Прошло уже, наверно, минут пятнадцать после того, как мы улеглись. За окном шумят сверчки, где-то вдалеке воют собаки. Мягкий свет луны еле заметно просачивается через рулонные шторы на окне.

– Что расскажешь? – Слышу я голос справа и недоверчиво поворачиваю голову в его сторону.

– А что ты хочешь услышать?

Итан тяжело вздыхает.

– Я же говорил тебе, никогда не отвечать мне на вопрос вопросом.

От такой наглости я присела на кровати, облокотивший на локти.

– Серьезно, Итан? – Я стараюсь говорить как можно спокойнее, но выходит не очень. – Ты сейчас ещё будешь меня в чем-то упрекать?

Итан принял такую же позу. Одеяло соскользнуло с его груди, оголяя торс. Луна, словно подначивая меня, подсвечивала его тело как на какой-то сцене.

Парень проследил за мои взглядом провел рукой от своей груди до резинки трусов. Бугорок был отчетливо виден из-под одеяла. И теперь усмехнулась я.Итан Харрис по-прежнему хочет меня. Именно поэтому он жадно поедает мою грудь, которую обтягивает майка для сна. Но особенное внимание его привлекают два торчащих бугорка.

Да, я тоже хочу тебя.

Словно прочитав мои мысли, Итан смотрит мне прямо в глаза. Из-за темноты мне тяжело определить, что он испытывает, но не трудно догадаться.Через несколько минут нашего молчания, я громко сглатываю слюну и облизываю губы. Вероятно, Итан рассматривает это как сигнал, потому что его тело молниеносно оказывается на мне, вдавливая меня в кровать. Его руки, стоящие по бокам от моей головы, сжаты в кулаки. Глаза бегают из стороны в сторону, ожидая хоть одного моего слова. Но единственное, на что у меня хватает сил – это прильнуть к его губам своими. Что я и делаю.

Внутри меня взрывается вулкан, который я три года заливала цементом. Который, как я думала, никогда больше не проснется и превратится в памятник моих чувств, но, Боже, как я ошибалась.

И приторно сладкий вкус губ Итана был для меня вкуснее всего на свете. Его язык, заплетающийся в танце с моим языком, уже доводил меня до оргазма. А руки, исследовавшие моё тело, отправляли меня на седьмое небо, просто находясь на моем животе. Я издаю тихий стон, когда Итан опускает свои губы на мою шею и прокладывает дорожку из поцелуев до начала моей майки. Он прикусывает её и оттягивает так, чтобы показался сосок моей левой груди.

Его язык сначала дразнящими движениями водит круги, а затем рот смыкается вокруг бугорка. По моему телу пробегает дрожь, отдавая сильными импульсами внизу живота. Я выгибаюсь навстречу Итану, и его низкий стон отдает жарким дыханием в мою грудь.

Резким движением Итан отстраняется и вырывает одеяло, что до сих пор было между нами. По инерции, мои ноги немного раздвигаются, и парень всем весом снова на меня ложится. Только теперь я полностью чувствую его возбуждение. Немного помедлив, брюнет снова просовывает свою руку под мою майку. Его пальцы играются с моими сосками. Теперь мои руки не на его голове, а аккуратно спускаются к его боксерам. Под прикосновениями тело Итана заметно напряглось. Когда мои руки почти достигли желаемого, он опустился ниже, отодвигая от меня свои боксеры.

Он также перестал играть с моими сосками. Теперь Итан проложил дорожку из поцелуев до моих шорт.

Его серые глаза смотрели на меня, изучая каждую эмоцию. И когда его язык докоснулся до моего бедра, протискиваясь между шортами, из меня вырвался тяжелый стон. Ягодицы машинально подались навстречу Итану, и тот поспешил стянуть с меня шорты вместе с трусиками.

Итан принялся целовать мои лодыжки, колени, бедра. И совсем скоро он оказался возле самого чувствительного места.

Кончику его языка нужно было лишь докоснуться до моего клитора, что я впилась руками в волосы Итана.

Я почувствовала, как он улыбнулся, и встретилась с его пепельным взглядом. В его зрачках плясали огоньки, ведь он знал, как реагирует на него моё тело. Очерчивая круги языком, Итан провел пальцем по моему бедру в направлении рта.

Я вздрогнула, когда он ввел в меня сначала один палец, а затем добавил к нему второй.

Когда он начал посасывать, доводя пеня до пика, я уже была готова кричать.

Ещё пару секунду и я… И я …

Глава 2. Итан

Я проснулся от громких стонов. Чертовски громких стонов.

На другой стороне постели я заметил ту, которая их издавала. Алия лежала, как котенок, свернувшись калачиком на самом краю кровати. Неужели она так боится или презирает меня? Хотя я так не думаю. Ведь вместе со стонами, я клянусь, она шептала моё имя.

Конец её одеяла сполз к ногам, оголяя для меня её красивые, стройные бедра и ночные шорты.

Мне приходится приложить не мало усилий, чтобы просто прикрыть её тело без лишних… действий.

Черт, нужно же было ей позвать меня в эту комнату.

Полночи я не мог заснуть, думая о том, с кем Алия спала за всё это время и спала ли вообще. Ведь мы так и не переспали с ней до её восемнадцатилетия. Удивительно, но с ней мне хватало одних прилюдий, чтобы я мог кончить прямо в штаны, как гребаный школьник.

Да даже сейчас, смотря, как её волосы раскиданы по подушке, пухлые губы приоткрыты, а рука подпирает пышную грудь, мой член становится каменным. Она чертовски похорошела за это время.

Меня отвлекает телефонный звонок от этого произведения искусства.

Я хватаю мобильник и выхожу из комнаты, чтобы не разбудить девушку. На том конце слышится женский обиженный голос:

– Любимый, почему ты не сказал мне, что прилетел?

Я тихо вздохнул.

– Просто рейс неожиданно перенесли раньше почти на сутки. Ты же вроде должна быть на Бали, детка? – Я говорил как можно спокойнее, но внутри всё равно закрадывалось какое-то странное предчувствие.

– Я прилетела, как только узнала, что ты уже в Оттаве. Могу я заехать к тебе прямо сейчас? Я ужасно соскучилась. – Последнее слова девушка игриво протянула.

– Вики, детка, я заехал к Юносу. Он вчера праздновал день рождения. Так что я приеду чуть позже. Скинуть тебе ещё денюжку, чтобы ты смогла порадовать себя новыми вещичками?

Я попытался отвлечь свою девушку проверенным способом, чтобы ей не пришла в голову мысль приехать сюда ко мне. И это как всегда срабатывает. Мы прощаемся с Вики, и я возвращаюсь в комнату.

Алия уже не спит, а лишь сонно наблюдает за восходящим солнцем. Мне приходится лечь так, что я оказываются лицом к лицу с девушкой. Даже с утра она выглядит невероятно красиво и свежо, будто не пила вчера вообще. Её выдает только легкий румянец на щеках. Мне хочется, как раньше, дотронуться до ее губ, убрать мешающие ей волосы с лица, но я останавливаю себя.

– Доброе утро. – Проговаривает она слегка охрипшим голосом.

– Доброе утро, прелесть. – Я едва заметно улыбаюсь.

Её синие глаза смотрят на меня в упор и щурятся после моего ответа. Ей неприятно, что я её так называю?

– Который час? – Она не охотно усаживается, облокотившись на спинку кровати. Я делаю тоже самое.

– Половина девятого. – Отвечаю я ей.

Алия натянула одеяло как можно выше на свою грудь и уставилась вперед на стену.

Боже, какая же глупая неловкость.

Я начинаю говорить первым:

– Я уже скоро поеду в город. Довезти тебя?

– Нет. – Резко отвечает Алия, но затем добавляет более мягко. – Я доберусь с Юносом и Луизой, спасибо.

Я понимаю, что веду себя как придурок, пытаясь делать вид, что всё нормально в этой ситуации.

Нам с Алией пришлось лечь в одну постель спустя почти три года, как мы разошлись. Естественно ей будет не комфортно просыпаться со мной утром.

С этими мыслями я поднимаюсь с кровати и быстро надеваю свои вещи под внимательный взгляд девушки.

– Был рад увидеться, Алия. – Обращаюсь я к ней на прощание и, не дожидаясь ответа, выхожу из комнаты.

То, что я сделал, нельзя назвать взрослым поступком, но я уверен, что теперь она хотя бы сможет нормально сходить в душ и переодеться.

Обнаружив Юноса на кухне, я ворую из его тарелки бутерброд и съедаю его за несколько укусов. Из-за чего брюнет недовольно на меня уставился.

– Как прошла ночь? – Его голос басит, а по внешнему виду точно можно сказать, что вчера он отдохнул хорошо.

– Всё в порядке. – Успокоил я друга. Вероятнее всего, он не помнит, что именно из-за него мне пришлось спать в одной комнате с его младшей сестрой. – Мне нужно уже выезжать в город.

– Ты не останешься? – Из-за спины Юноса появляется Луиза в домашнем спортивном костюме. Блондинка завязала волосы в небрежный пучок и держала в руке две тарелки с оладьями. – Мы хотели сегодня походить под парусом.

Я отрицательно махнул головой и попрощался с ребятами.

Когда я уже подходил к своему Ленд Крузеру, я услышал, как открылась входная дверь домика. На пороге стояла Луиза, сложив руки на груди. На её лице читалось сомнение.

– Сделаешь мне одолжение по старой дружбе, Итан?

– Для тебя всё что угодно. – Я закинул сумку в багажник и встал возле водительской двери.

– Предупреждай хотя бы меня, когда соберешься в следующий раз вот так заявиться.

Я ничего не ответил ей, просто молча сел в машину и выехал со двора.

Моя подруга детства была полностью на стороне бывшей девушки. Но если бы она знала всю правду, точно бы так яро защищала её?

Дорога до дома заняла не больше получаса с учётом того, что скоростная стрелка на панели не опускалась ниже 120. Мне хотелось как можно скорее добраться до дома и выпустить всё накопившееся напряжение за последние несколько месяцев. Тот факт, что я закончил университет, невероятно грел мне душу. Теперь мне не придется быть вдали от семьи, и я смогу полностью погрузиться в работу. Но, как и везде и всегда, в этой ситуации тоже было одно «Но». Виктория. Она бредила мыслями о том, как сильно нам нужно съехаться после моего приезда. Ведь мы вместе уже целых! полгода. Нет, не то, чтобы я был против. Секс с Викторией был потрясающим. Но одного лишь секса была недостаточно. Я не хотел просыпаться с ней утром, не запрещал пить или курить. Мне было всё равно, во что она была одета. Я просто хотел её. Именно поэтому, когда она каким-то случайным образом узнала, что у меня есть квартира на Стойк-авеню, мне пришлось выдумать какой-то бред.

Теперь для Вики в моей квартире идет ремонт до следующего году, и мы никак не сможет туда въехать ближайшие месяцев 10.

Вы можете называть меня уродом, ну или как хотите, но жить с ней куда хуже, чем какие-либо оскорбление.  Я припарковал машину в гараже дома и быстро вбежал по ступенькам, даже не разобрав сумки.

Мама сидела в своём кресле-качалки и листала какой-то журнал.

– Угадай кто. – Проговорил я ей на ухо, прикрыв её глаза ладонями со спины.

– Ах, Итан! – Её теплые руки накрыли мои, и она кинулась ко мне в объятия. – Мальчик мой, я так скучала.

Мама была ниже меня на полторы головы, поэтому я чувствовал, как она улыбается и смеется мне в грудь.

Я обнял маму крепче, вдыхая знакомый запат ее духов – фиалки и ванили. Он был таким отличным от стерильного аромата отелей и самолетов, что я на мгновение просто стоял, закрыв глаза, позволяя ему окутать меня.

– Я тоже скучал, мам, – сказал я искренне, наконец отпуская ее.

Она отступила на шаг, чтобы получше разглядеть меня, и ее глаза, такие же пепельные, как мои, внимательно сканировали мое лицо.

– Похудел, – заключила она, хмурясь. – Учеба, работа… Никто не следил, чтобы ты нормально ел. Пойдем на кухню, я как раз хотела приготовить омлет.

Я последовал за ней в просторную, сияющую белизной кухню. Все здесь было идеально вымыто и разложено по полочкам, как в журнале, но без того уюта, который царил на кухне в доме Алии. Здесь пахло чистящими средствами, а не домашней выпечкой.

Мама принялась доставать яйца и молоко из холодильника. Ее движения были резкими, нервными.

– Рад, что ты закончил, сынок. Теперь ты дома. Хотя, – она горько усмехнулась, – «дома» – это громко сказано. Твой отец, как всегда, на работе. Его новая фирма поглощает его целиком. Иногда мне кажется, он ночует в своем кабинете.

Она с силой разбила яйцо о край миски.

– Он даже не знал, что ты сегодня приезжаешь, Итан. Я ему вчера звонила, напомнила. Он сказал: «Ах, да, конечно… Передай, что я горжусь». И положил трубку. – Голос ее дрогнул. – Он гордится абстрактным фактом окончания твоего университета. А тем, что его сын вернулся домой, ему, похоже, и заняться-то некогда.

Я сел на барный стул, наблюдая, как она взбивает яйца. Во мне поднималась знакомая тяжесть – смесь вины и раздражения. Вины за то, что оставил ее одну в этом холодном доме, и раздражения на отца, который своей вечной погруженностью в работу заставлял меня играть роль утешителя.

– Мам, он строит империю. Это требует жертв, – произнес я заученную фразу, которую слышал с детства.

– Жертв? – она резко обернулась, с взбивалкой в руке. – Он приносит в жертву семью, Итан! Свою жену! Своего сына! Ради чего? Ради очередного миллиона? Ради нового корпоративного клиента? Мы с тобой стали для него пунктом в ежедневнике, который можно вычеркнуть, если появится «более важное» дело.

Она отвернулась к плите, включая конфорку. Ее плечи были напряжены.

– Иногда мне кажется, он и рад, что я здесь одна. Не отвлекает его своими «женскими глупостями». А ты… Ты стал таким же, Итан. Холодным, как эти мраморные столешницы.

Ее слова впились в меня как нож. Потому что в них была правда. Отец с детства вбивал в меня: «Чувства – это слабость, Итан. Бизнес, деньги, расчет – вот что имеет значение. Люди предают. Контракты – нет». И я старался. Я старался быть таким, каким он хотел меня видеть. И где-то по пути я и правда забыл, как быть другим.

Мысль о Вики, о которой я даже не упомянул, внезапно показалась мне особенно уродливой. Она была частью этого холодного мира – красивой, дорогой и бездушной аксессуар, подходящий для образа успешного молодого юриста. Не той, с кем делишься сокровенным, с кем строишь дом, а не империю.

Мама поставила сковороду на огонь, и шипящий звук растопленного масла заполнил напряженную тишину.

– Прости, – выдохнула она, не оборачиваясь. – Не надо было на тебя срываться. Я просто… Я просто рада, что ты дома.

Я встал, подошел к ней сзади и обнял, положив подбородок ей на макушку.

– Все в порядке, мам. Я дома. И мы с тобой справимся. Как всегда.

Она потрепала мою руку, и мы несколько минут стояли так, глядя, как яичная масса загустевает на сковороде. В этом доме, полном дорогих вещей, это было одним из редких по-настоящему теплых моментов. И он был куплен ценой молчаливого сговора – не говорить о том, кто отсутствовал за этим завтраком.

Пока я ел, мама наконец успокоилась и засыпала меня расспросами о Юносе, о вечеринке. Я отвечал уклончиво, опуская самое главное – Алию. Ее имя висело в воздухе между нами невысказанным призраком. Мама любила Алию, как дочь, и наш внезапный разрыв три года назад она переживала почти так же тяжело, как и мы с ней. Еще одна тема, которую мы научились обходить молчанием, чтобы сохранить хрупкий мир.

Закончив завтрак, я поднялся в свою старую комнату. Здесь мало что изменилось. Трофеи за спортивные достижения, постеры с машинами, строгий письменный стол. Все говорило о подростке, который старался изо всех сил соответствовать высоким ожиданиям.

Я снял пиджак и сел на кровать, чувствуя смертельную усталость. В ушах снова зазвучал ее сонный стон, смешанный с горькими словами матери. «Холодный, как мрамор».

Доставая телефон, чтобы проверить рабочие письма, я случайно открыл галерею. Пролистывая старые фото, я наткнулся на скриншот – черновой эскиз Алии. Она нарисовала его три с лишним года назад и с гордостью отправила мне. На нем был изображен уютный дом с огромными окнами, выходящими в сад. Не дворец, не статусная недвижимость. Просто дом.

«Когда-нибудь», – подписала она тогда.

Я сидел на кровати, сжимая телефон в руке, когда он завибрировал. Имя на экране заставило мое сердце упасть в желудок. Отец.

Секунду я просто смотрел на него, на эту три буквы, которые всю жизнь означали для меня одновременно восхищение и давление, страх и желание доказать. Вспомнил слова матери. "Холодный, как мрамор". Вспомнил Алию, ее испуганную стойкость сегодня утром. Вспомнил эскиз дома.

Я принял вызов.

– Итан, – его голос был ровным, деловым, без капли тепла или приветствия. – Ты в городе.

Это было не вопрос, а констатация факта. Он всегда знал всё.

– Да, – ответил я, и мой собственный голос прозвучал чуть хриплее, чем я ожидал. – Прилетел ночью.

– Хорошо. Встречаемся в офисе в пятнадцать ноль-ноль. У нас час, чтобы обсудить твою позицию. Завтра в десять – презентация для совета директоров по делу «Верфь Остин».

Меня будто окатило ледяной водой. Дело «Верфь Остин» было одним из самых сложных и грязных в его портфеле. Поглощение с последующим банкротством, увольнением сотен людей и распродажей активов. Отец хотел бросить меня в самое пекло с первого дня.

– Я… я только что вернулся, – попытался я возразить, чувствуя себя снова мальчишкой. – Мне нужно день, чтобы освоиться, разобрать вещи…

– Осваивайся в пути, – безжалостно прервал он. – Ты думал, я платил за твое образование в Гарварде, чтобы ты «осваивался»? Твоя позиция – старший юрист в этой сделке. Покажи, на что способен. Файлы уже у тебя на почте.

Он не сказал «сын». Не сказал «я скучал» или «рад тебя видеть». Только «старший юрист». Вишенкой на торте прозвучало его следующее предложение:

– Итан, – его голос приобрел ту самую, знакомую с детства, ядовито-бархатистую нотку. – Не подведи меня. И не подведи Викторию. Ее отец будет на презентации завтра. Он с нетерпением ждет, чтобы увидеть тебя в деле.

Угроза была настолько прозрачной, что от нее перехватило дыхание. Это было не просто о работе. Это было о том, что моя помолвка с Вики, этот стратегический альянс между двумя семьями, висит на волоске. Один неверный шаг – и все рухнет.

Обычная тактика. Разделяй и властвуй. Заставь меня выбирать между долгом и… чем? Что у меня было, кроме этого долга?

И тут я ее увидел. Не наяву, а в памяти. Алию. Не сегодняшнюю, смущенную и охрипшую, а ту, что была три года назад. Она стояла передо мной на берегу озера, ветер трепал ее волосы, а в глазах стояли слезы, но не злости, а горького понимания.

«Ты всегда будешь его заложником, Итан, – сказала она тогда. – Пока не поймешь, что единственные цепи, которые держат тебя по-настоящему, это те, которые ты надел на себя сам».

Я закрыл глаза, снова ощущая ее тепло рядом с собой в постели, слыша ее сонный стон. Это было реально. Ее эскиз дома был реален. А что было реальным в мире моего отца? Цифры в отчетах. Холодный мрамор. И одобрение людей, которые смотрят на тебя как на инструмент.

– Итан, ты меня слышишь? – голос отца вернул меня в реальность. Он звучал раздраженно.

Я открыл глаза и посмотрел на свою комнату. На трофеи за достижения, которые он считал само собой разумеющимися. На пустую, идеально убранную комнату, похожую на гостиничный номер.

И что-то во мне щелкнуло.

– Слышу, – мой голос внезапно обрел твердость, которой я сам в себе не ожидал. – Файлы изучу. На презентации буду.

– Отлично. Пятнадцать ноль-ноль. Не опаздывай.

Он уже собирался положить трубку.

– Отец, – остановил я его.

– Да?

Я глубоко вдохнул, чувствуя, как по всему телу пробегает дрожь – не страха, а адреналина. Алия была права. Цепи были только в моей голове.

– После завтрашней презентации, – сказал я четко, – мне потребуется несколько дней. У меня есть неотложные личные дела.

На том конце провода повисла гробовая тишина. Он не ожидал этого. Он ожидал покорного «да, отец».

– Какие еще личные дела? – его голос стал тише и опаснее.

– Те, что не терпят отлагательств, – я не стал вдаваться в подробности. Это было мое решение. Мое право провести границу.

– Итан, – он произнес мое имя как предупреждение. – Ты только что вернулся. Не время для…

– Пятнадцать ноль-ноль, я буду, – мягко, но неотвратимо перебил я его. Впервые в жизни. – Все остальное мы обсудим после.

Я не стал ждать ответа и положил трубку.

Я стоял посреди своей комнаты и медленно провел ладонью по крышке рояля. Черный лак, безупречный, как и всё в этом доме. Я не прикасался к клавишам долгое время. Последний раз я подпускал сюда Алию, чтобы она сыграла мне Лунную сонату.

Секунда – и я открываю сумку. Не для командировок. Для переезда. Через несколько месяцев квартира на Стойк-авеню должна стать моим домом. Не лифом между небом и землей, как этот пентхаус, а местом, где пахнет кофе, а не страхом.

Я начинаю с книг. Не с тех, что на виду – юридические фолианты, подаренные отцом на восемнадцатилетие с надписью «Будь первым. Всегда». Я отодвигаю их и нахожу то, что прятал – потрепанного «Над пропастью во ржи», сборник стихов Элиота, книгу по архитектуре. Мир, не имеющий ничего общего с верфями Остин и поглощениями. Мир Алии. Я аккуратно кладу их на дно сумки. Мой тайный манифест.

Потом подхожу к гардеробу. Костюмы… Я провожу рукой по рукаву одного из них, чувствуя холодную ткань. Это доспехи. В них я играю роль, которую все от меня ждут. Но сегодня утром, проснувшись рядом с ней, в этих доспехах была дыра. Сквозь нее пробивалось что-то теплое, живое и пугающе хрупкое.

Я беру не костюм, а старый потертый свитер. Ту самую вещь, в которой мы с Алией гуляли у озера, и меня внезапно пронзила мысль: я хочу, чтобы в моей новой квартире пахло не кожаными креслами и деньгами, а дождем, книгами и ей. Чтобы на столе стоял ее эскиз того самого дома, а не схема очередной сделки.

Глава 3. Алия

Я проснулась от собственного стона, застрявшего в горле. Тело было напряжено, как струна, по коже бежали мурашки, а внизу живота тлел знакомый, стыдный жар. Я судорожно вдохнула, выталкивая из легких остатки воздуха, и села на кровати.

Тишина. Глубокая, звенящая предрассветная тишина, нарушаемая только мерным тиканьем часов на тумбочке и моим бешеным сердцебиением.

Рядом никого не было.

Одеяло на его половине лежало ровно, подушка – нетронуто-пухлой. Ни вмятины, ни складки, ни единого намека на то, что здесь только что лежал он. Только холодная простыня и призрачное эхо его тепла на моей коже, которое оказалось всего лишь игрой разгоряченного воображения.

«Сон, – с трудом прошептала я, проводя дрожащей ладонью по лицу. – Всего лишь сон. Черт возьми, Алия».

Но какой же это был сон. Настолько яркий, тактильный, душный, что казался реальнее самой реальности. Я до сих пор чувствовала на губах грубоватую текстуру его, вкус – смесь дорогого виски и чего-то неуловимо-горького, только ему свойственного. Помнила тяжесть его тела, вдавливающую меня в матрас, обжигающее прикосновение его рук на моей талии, под майкой… Я сжала простыню в кулаке, пытаясь унять дрожь в бедрах. Это было унизительно. Унизительно и по-прежнему чертовски притягательно.

Я встала, подошла к окну и распахнула его, впуская внутрь холодный утренний воздух. Он должен был очистить, прогнать этот дурман. Но вместо этого лишь заставил меня вздрогнуть и острее ощутить жар, все еще бегавший под кожей. Где-то вдали, на озере, туман стелился по воде, как призрачное покрывало.

«Всего лишь сон, – твердо сказала я себе, глядя на розовеющее небо. – Он ничего не значит. Это просто твое тело и уставший мозг играют с тобой злую шутку. Ты сильнее этого».

Но когда я повернулась и взгляд упал на ту самую сторону кровати, где он лежал наяву несколько часов назад, по спине пробежали мурашки. Память тела оказалась сильнее разума.

Спускаясь вниз, я услышала голоса на кухне и запах жареных блинчиков. Сердце екнуло – а вдруг он еще здесь? Но, зайдя в столовую, я увидела только Луизу и Юноса. Они сидели за столом, попивая апельсиновый сок. Луиза что-то оживленно рассказывала, размахивая вилкой, а Юнос смотрел на нее с такой нежностью, что у меня в груди кольнуло.

– Доброе утро, соня! – Луиза сияла, как тысяча солнц. – Мы уж думали, ты проспишь всю нашу морскую прогулку.

– Не дождетесь, – я натянуто улыбнулась, подходя к кофемашине. Мои пальцы дрожали, когда я вставляла капсулу. «Соберись, тряпка», – прошипела я сама себе. – Итан уже уехал?

– Умчался на своем Крузаке на рассвете, – ответил Юнос, доедая завтрак. – Сказал, что дела в городе. Жаль, парень, мог бы с нами под парусом прокатиться.

Облегчение, острое и горькое одновременно, промыло меня изнутри. Его не было. Не будет. И это к лучшему.

– Ничего, втроем тоже будет весело, – бодро сказала я, делая глоток обжигающего кофе. Напиток вернул мне немного ощущения реальности. – Ребята тоже уехали?

Юнос кивнул.

– Полчаса назад.

Яхта была небольшой, белоснежной, с коричневыми парусами – семейная реликвия, купленная еще нашим дедом. Солнце уже припекало, но ветер с озера был пронизывающе холодным. Я стояла на носу, вцепившись в леер, и позволяла ветру рвать на мне легкую ветровку и бить по лицу прядями выбившихся из хвоста волос. Я вдыхала запах воды, водорослей и сосен с берега, пытаясь вытеснить из легких призрачный аромат его одеколона.

«Вот оно, настоящее, – думала я, глядя на бегущие волны. – А не какой-то там сон».

Юнос управлял парусом с видом капитана дальнего плавания, а Луиза, сидя у его ног, с восхищением наблюдала за ним. Они были так прекрасны и гармоничны вместе, что моя собственная внутренняя раздробленность казалась еще более уродливой.

– Ли, держи! – крикнул Юнос, когда яхта накренилась на левый галс, и брызги ледяной воды окатили меня с головы до ног.

Я вскрикнула от неожиданности, а затем рассмеялась – впервые за эти сутки по-настоящему. Холодная вода была шоком для системы, очищением. Я почувствовала, как какая-то струна внутри меня ослабла.

– Вот тебе и спа-процедура! – засмеялась Луиза.

Мы провели под парусом несколько часов, болтая о пустяках, вспоминая старые истории и строя планы на лето. Я ловила себя на том, что постепенно расслабляюсь. Мир без Итана снова существовал. И он мог быть вполне счастливым.

Возвращаясь в город на своей старенькой Тойоте, я на несколько часов включила автоответчик. За рулем, под громкую музыку, я снова чувствовала себя собой – Алией, которая учится на архитектора, у которой есть планы, мечты и своя, отдельная от всех жизнь.

Моя съемная квартира в центре города встретила меня прохладной тишиной и запахом лаванды из аромадиффузора. Она была небольшой, но уютной – моим личным убежищем. На полках громоздились стопки книг по архитектуре и журналы, на мольберте стоял незаконченный эскиз общественного центра, а на подоконнике в кухне цвел фикус, подаренный мамой.

Я сбросила сумку у двери, сняла обувь и босиком прошла в гостиную. Первым делом подошла к окну. Мой вид был не на озеро и сосны, а на оживленную городскую улицу, на огни ресторанчиков и спешащих куда-то людей.

Я приняла долгий душ, смывая с себя остатки вчерашнего праздника, соли озера и липкие следы того сна. Закутавшись в старый, мягкий халат, я заварила чай и села за ноутбук, чтобы проверить почту. Среди писем от однокурсников и напоминаний от преподавателей ярким пятном выделилось сообщение от Майка.

«Привет, принцесса! Надеюсь, хорошо отдохнула на дне рождения брата. Соскучился. Может, завтра заеду с кофе и круассанами? Хочу тебя видеть. М.».

Я откинулась на спинку стула, глядя на экран. Майк. Добрый, предсказуемый, надежный Майк. Он не заставлял мое сердце биться чаще, не сводил с ума одним взглядом. Он был… безопасной гаванью. Возможно, именно это мне сейчас и было нужно.

Я набрала ответ: «Привет! Спасибо, было весело. Завтра в десять? Я буду дома».

Отправив сообщение, я почувствовала странное спокойствие. Решение было принято. Я не позволю призракам прошлого, какими бы навязчивыми они ни были, диктовать мне правила жизни. Итан Харрис был главой из старой книги, которую я перечитала, закрыла и убрала на дальнюю полку.

Я подошла к мольберту и сняла защитную ткань с эскиза. Публичный центр. Место, где люди встречаются, общаются, строят что-то новое. Я взяла карандаш и проверила остроту грифеля. Пора было возвращаться к своей жизни. К реальности. К будущему, которое я строила для себя сама, кирпичик за кирпичиком, без оглядки на прошлое.

За окном совсем стемнело, и город зажег свои огни. Я включила настольную лампу, и ее теплый свет очертил на столе уютный круг. Здесь, в этой комнате, пахло бумагой, чаем и моими духами. Здесь не было места для сандалового дерева и лживых пепельных глаз. Здесь была только я. И этого было достаточно. По крайней мере, я очень хотела в это верить.

На следующее утро дверной звонок раздался ровно в десять. Я уже была на ногах, но все еще чувствовала себя так, будто провела ночь в бессознательном бою с собственным подсознанием. Надела старые джинсы и просторную белую футболку – ничего соблазнительного, ничего, что могло бы намекнуть на что-то большее, чем дружеский визит.

Открыв дверь, я увидела Майка. Он стоял с двумя бумажными стаканчиками кофе в подставке-переноске и небольшим, аккуратным букетиком белых ромашек с желтой серединкой. Не розы, не лилии, а простые, милые ромашки. Он улыбался своей открытой, солнечной улыбкой.

– Привет, Алия! – он протянул мне кофе и цветы. – Это тебе.

– Спасибо, – я взяла и то, и другое, позволив ему войти. Запах кофе был бодрящим, а цветы… милыми. Просто милыми. Никакого кома в горле, никакого трепета. Я отнесла их на кухню и поставила в первую попавшуюся вазу с водой.

– Как ты? – спросил Майк, удобно устроившись на моем диване, как будто был здесь сотню раз. Он был одет в темные чинос и голубую поло, выглядел свежим и отдохнувшим.

– Ничего, – ответила я, присоединяясь к нему, но оставив между нами дистанцию в пол-дивана. – Вчера хорошо погуляли на яхте. Отходим.

– Отлично! – он сделал глоток кофе. – А Юнос как? Доволен был сюрпризом?

– Очень. Хотя народом сначала испугался.

Мы болтали. Он рассказывал о новом проекте на работе, о том, что его друг купил мотоцикл и чуть не разбился в первую же неделю. Я кивала, улыбалась в нужных местах, поддакивала. И все это время со стороны могло показаться, что это непринужденная, легкая беседа. Но внутри я ловила себя на полной отстраненности.

Его смех не вызывал у меня ответной улыбки. Его рассказы не будили интереса. Когда он жестикулировал, и его рука случайно оказывалась ближе к моей на диване, мне не хотелось ни приближать свою, ни убирать его. Мне было… все равно. Абсолютно. Его присутствие в моем пространстве не раздражало, не радовало, не смущало. Оно было фактом, таким же нейтральным, как солнечный свет за окном или тиканье часов.

Я наблюдала за ним как будто через толстое стекло. Он был симпатичным, внимательным, предсказуемым. И в этой предсказуемости не было никакой искры, никакого вызова, никакой той опасной черты, которая заставляет чувствовать себя живой.

– Слушай, Алия, – Майк поставил свой почти допитый кофе на журнальный столик и повернулся ко мне. – Я знаю один потрясающий ресторан на набережной. «Ла Пергола». Там сегодня как раз живая музыка будет, джаз. Не хочешь сходить? Поужинать как взрослые люди, по-настоящему?

Он смотрел на меня с таким ожиданием, с такой надеждой, что сказать «нет» было бы жестоко. Да и в чем был бы смысл? Сидеть одной и снова анализировать свой дурацкий сон? Перерисовывать один и тот же эскиз в сотый раз?

Во мне что-то сжалось – маленький, упрямый комок сопротивления. Но я заглушила его. Это был правильный выбор. Безопасный выбор.

Я заставила свои губы растянуться в улыбку. Не такую сияющую, как у Луизы, а скорее вежливую, согласную.

– Звучит здорово, Майк. Давай сходим.

– Правда? – его лицо осветилось. – Отлично! Тогда я заеду за тобой в восемь? Дресс-код… ну, знаешь, стильно-кэжуал.

– В восемь, – кивнула я. – Договорились.

Он ушел, оставив после себя легкий шлейф мужского парфюма – не сандалового дерева, а чего-то свежего, цитрусового. И половину букета ромашек в вазе на кухне.

Я осталась стоять посреди гостиной. Тишина снова обволакивала меня, но на этот раз она была другой – не уютной, а гулкой. Я подошла к мольберту и провела пальцем по контуру будущего общественного центра. Сегодня вечером я надену красивое платье, пойду в модный ресторан, буду слушать джаз и улыбаться симпатичному парню. Все будет правильно. Идеально.

И от одной этой мысли по спине пробежал холодок, который не имел ничего общего с утренней прохладой. Это был холод предстоящей вежливой, красивой и совершенно безжизненной ночи. Но я решила не замечать его. Я уже сделала свой выбор.

Перед тем как начать готовиться к свиданию, я заставила себя завершить работу. Открыла ноутбук, еще раз проверила все чертежи – линии, разрезы, фасады. Общественный центр с его просторными залами и световыми колодцами был моим убежищем последние месяцы. В его строгих геометрических формах был порядок, отсутствующий в моей душе. Я отправила файлы профессору Адамсу с кратким сопроводительным письмом. «Экзаменационный проект. Алия Рейнольдс». Щелчок мыши – и часть моего «я» улетела в цифровое пространство, оставив меня наедине с предстоящим вечером.

На мгновение я задержалась взглядом на переписке с Луизой. Последнее сообщение было от нее: «Как ты?» Я быстро набрала: «В порядке. Иду сегодня на свидание с Майком. В тот джаз-ресторан на набережной.» Ответ пришел почти мгновенно. Не восклицания, не смайлики с сердечками, лишь одинокий смайл с поднятым вверх большим пальцем. Это было красноречивее любых слов. Луиза понимала. Понимала, что это не от радости, а от отчаяния. И ее молчаливое одобрение было скорее жестом поддержки, чем энтузиазма.

Я отложила телефон и подошла к шкафу. Вечер требовал соответствующего образа. Я выбрала длинное платье цвета бордо, облегающее, как вторая кожа, с разрезом до бедра и открытой спиной, державшейся на тонких-тонких бретельках. Надела самые высокие шпильки, от которых сразу же заболели ноги. Набросила на плечи легкое бежевое пальто. В зеркале смотрелась на меня со стороны незнакомая женщина – ухоженная, сексуальная, собранная. Но ее глаза были пусты. В них не было того озорного огонька, который когда-то зажигался в предвкушении свидания. Теперь был лишь ровный, холодный свет, как у отполированного мрамора.

Ровно в восемь раздался звонок домофона. Майк приехал не на своем привычном джипе, а на скромном седане, вероятно, взяв его у кого-то из друзей или из каршеринга. Он вышел, чтобы открыть мне дверь, и его взгляд загорелся неподдельным восхищением.

– Вау, Алия… Ты выглядишь… потрясающе, – выдохнул он.

– Спасибо, – я улыбнулась ровно настолько, чтобы это было вежливо, и села в машину.

Дорога до ресторана заняла минут двадцать. Майк старался поддерживать беседу, рассказывая о ресторане, о группе, которая должна играть. Я кивала, смотрела в окно на мелькающие огни города и думала о том, как странно ощущать свое тело как дорогую обертку, внутри которой пустота. Я не чувствовала ни волнения, ни предвкушения. Лишь тяжелое, свинцовое спокойствие.

«Ла Пергола» и правда оказалась роскошным местом. Панорамные окна с видом на гавань, где покачивались яхты с подсветкой, приглушенный свет, белоснежные скатерти и сверкающий хрусталь. В углу сцены настраивались музыканты. Воздух был густым от смеси ароматов дорогой еды, духов и сигарного дыма с соседней террасы.

Нас провели к столику у самого окна. Майк заказал бутылку красного вина. Когда сомелье налил его в бокалы, Майк поднял свой.

– За нас.

Я чокнулась с ним, позволив хрусталю издать нежный звон. Сделала глоток. Вино было хорошим, выдержанным, с глубоким бархатистым вкусом. Но я ощущала лишь терпкость.

– Ну как? – спросил Майк, ожидая одобрения.

– Отлично, – сказала я, и это было правдой. Все было отлично. И ресторан, и вино, и его костюм, и мое платье. Слишком отлично. Слишком правильно. Как декорация к чужой пьесе, в которой мне отвели роль счастливой героини.

Музыканты начали играть – плавный, чувственный джаз. Саксофон лился томными пассажами, обволакивая зал. Майк что-то говорил, а я смотрела на него и ловила себя на том, что не слышу ни слова. Я видела, как движутся его губы, видела искренний интерес в его глазах, но между нами будто опустилось звуконепроницаемое стекло. Мое сознание было где-то далеко, в домике на озере, где пахло сосной и старым деревом, а не дорогим паркетом и трюфелями.

Я сидела в самом сердце прекрасной жизни, которую многие могли бы желать, и чувствовала себя так, будто медленно засыпаю песком. Каждый смех, каждое его прикосновение к моей руке, каждый восхищенный взгляд со стороны других мужчин – все это было лишь горстью песка, тихо и неумолимо погребавшей меня заживо.

Музыка лилась томным, обволакивающим потоком, а я механически подносила ко рту вилку с нежнейшим стейком, который на вкус был словно картон. Я кивала в ответ на что-то, что говорил Майк, и пыталась сосредоточиться на огоньках на воде за окном, но взгляд мой бесцельно блуждал по залу.

И вот тогда я увидела его.

Он сидел в полумраке у дальней стены, за столиком в углу. Голубая рубашка, на этот раз без пиджака, расстегнутая на две пуговицы. Его поза была расслабленной, одна рука лежала на столе, обхватывая бокал с темным алкоголем, другая – на спинке стула его спутницы. И он смотрел. Прямо на меня.

Пепельные глаза, такие же пронзительные и нечитаемые, как и три дня назад, приковывали меня к месту. В них не было ни удивления, ни улыбки. Был лишь тяжелый, неотрывный взгляд, который словно прошивал всю длину зала и впивался в меня, отменяя все вокруг – и музыку, и Майка, и весь этот фальшивый, шикарный вечер.

Мое сердце провалилось в тартарары прямо к этому Аида, а затем выпрыгнуло в горло, заставляя кровь гудеть в ушах. Я застыла с вилкой в воздухе, не в силах отвести взгляд. Это длилось всего секунду, но показалось вечностью.

Итан что-то сказал своей спутнице, и та повернула голову, следуя за его взглядом. Я увидела ее впервые. Ослепительная брюнетка с идеальной стрижкой каре, в черном платье с открытыми плечами, с дорогими блестящими серьгами. Она была воплощением гламура и уверенности. Увидев меня, она слегка удивленно приподняла бровь, а затем, как бы не найдя во мне ничего интересного, снова повернулась к Итану, положив свою изящную руку на его предплечье.

Этот жест – ее рука на его руке – обжег меня сильнее, чем любой упрек. Он принадлежал ей. По крайней мере, здесь и сейчас.

Я наконец смогла оторвать взгляд, опустив глаза на свою тарелку. Рука дрожала. Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки, и горячая волна стыда и гнева захлестнула меня. Стыда за то, что он застал меня здесь, с другим мужчиной, за этот нелепый спектакль. И гнева – на него, на себя, на эту нелепую игру судьбы.

– Алия? Ты в порядке? – голос Майка прозвучал будто из другого измерения. – Ты вся вспыхнула.

Я заставила себя поднять на него взгляд и улыбнуться самой неестественной улыбкой в своей жизни.

– Все хорошо. Просто… жарко. И вино, наверное.

– Хочешь, попросим открыть окно? – он выглядел искренне обеспокоенным.

– Нет, нет, все в порядке, – я сделала еще один глоток воды, но ком в горле не исчезал. Его взгляд прожигал меня насквозь. – Прости, мне нужно в дамскую комнату. На секунду.

Я встала, едва не задев стол, и пошла, не глядя по сторонам, чувствуя, как каждый нервный позвонок мой кричит под тяжестью его внимания. Дорога до уборной казалась бесконечной. Я толкнула тяжелую дверь, очутилась в прохладной, тихой комнате, отделанной в темных тонах, и прислонилась к раковине, дрожащими руками упираясь в холодный камень.

«Дыши, Алия, просто дыши», – приказывала я себе, глядя на свое бледное отражение в зеркале. Глаза были слишком широко раскрыты, на щеках – нездоровый румянец. Я повернула кран и плеснула ледяной воды на запястья, пытаясь привести себя в чувство. Он здесь. С другой женщиной. И он видел меня с Майком. Почему это имело такое значение? Почему его мнение все еще могло так раскачивать мой внутренний мир, словно ураган?

Я провела в уборной минут пять, пытаясь собрать осколки своего самообладания в нечто целое. Наконец, глубоко вздохнув, я вышла обратно в коридор, ведущий в зал.

И тут мое сердце остановилось.

Прислонившись к стене напротив, в нескольких шагах от выхода из уборной, стоял он. Итан. Руки были засунуты в карманы брюк, поза – нарочито небрежная, но все его тело излучало напряженное ожидание. Он ждал меня.

Наши взгляды встретились. В его глазах не было ни капли удивления. Он знал, что я здесь окажусь.

– Алия, – произнес он мое имя низким, чуть хрипловатым голосом, от которого по коже побежали мурашки.

Я замерла на месте, не в силах сделать ни шаг вперед, ни назад. Воздух между нами сгустился, стал тяжелым и густым, как сироп.

– Итан, – выдохнула я в ответ, и мой голос прозвучал слабо и неуверенно.

Он оттолкнулся от стены и сделал пару шагов ко мне, сокращая дистанцию до минимума. Теперь он был так близко, что я снова почувствовала его запах – сандал, дорогой парфюм и что-то неуловимо острое, только его.

– Платье… новое, – произнес он, медленно скользнув взглядом от моих каблуков до открытых плеч. Его взгляд был физическим прикосновением, обжигающим и властным. – Идет тебе, жизнь моя. Хотя, – он слегка наклонил голову, – Розовое мне нравилось больше.

Его слова впились в меня, как отравленные иглы. Он помнил. Помнил то платье, в котором я была в свой восемнадцатый день рождения, до того, как мир рухнул.

– А твоя спутница, – парировала я, пытаясь найти опору в сарказме, но голос дрогнул. – Очень… эффектная. Поздравляю. Нашёл ту, что по статусу подходит?

Уголок его рта дрогнул в подобии улыбки, но в глазах не было и тени веселья.

– Вики? Да, она соответствует определенным… критериям.

– Как удобно, – прошипела я.

Он еще на полшага приблизился. Теперь я чувствовала исходящее от него тепло.

– А твой кавалер? – его голос стал тише, интимнее. – Он соответствует… твоим?