Мэри Поппинс. Финальный акт

Марина Серова – выпускница юрфака МГУ. Работала в Генеральной прокуратуре. С 1987 года по настоящее время – сотрудник одной из специальных служб. Участвовала в боевых операциях и оперативных мероприятиях. Автор ряда остросюжетных повестей, суммарный тираж которых превышает двадцать миллионов экземпляров.

Глава 1

Мне всегда нравились вокзалы. Суета, люди с чемоданами, газетные киоски и холодильники с мороженым. Женский голос, который объявляет время отправления и путь, толкотня и запах железной дороги. Сегодня очень тепло: на дворе-то уже пятнадцатое мая. Солнце припекает, на небе ни облачка – идеальный день для путешествия. Я так устала за эти майские праздники, что в дорогу решила купить себе кучу разных дурацких журналов с кроссвордами и гороскопами, а также полный пакет вредной еды – чипсы, «Дошик», шоколадки и сладкую газировку. Да! Таня решила уйти в отрыв! Устроить себе небольшой отпуск! Пока мой дражайший друг и соратник Киря безуспешно зазывал меня к себе на дачу, чтобы отведать его фирменный шашлык, я занималась расследованием сразу двух дел. Как итог – довольные клиенты, ощутимая сумма в кармане и несколько дней абсолютного ничегонеделанья в Петербурге. Именно туда я сегодня и направлялась. Люблю культурную столицу, бывала там не раз, а сейчас практически уже белые ночи – красотища! Буду гулять, объедаться всякими вкусностями в кафешках, сгоняю на Финский залив, увижусь с парой давнишних друзей… Конкретных планов нет, главное – без происшествий, загадок и расследований!

До отправления поезда осталось полчаса, и проводницы вышли к своим вагонам, готовые проверять билеты. Я подумала, что уже накупила всего, что хотела, вдоволь поглазела на всякие дурацкие сувениры, так что можно спокойно идти и располагаться на своем месте. У меня была нижняя полка в купе ровно посередине вагона.

– Здравствуйте! Ваш билетик, пожалуйста, и паспорт! – Приветливая проводница улыбалась неподдельно радостно.

– Вот, пожалуйста! – Я улыбнулась ей в ответ.

– Так и думала! Я вас узнала, Татьяна Александровна! Вы моей тете как-то помогли, когда ее ограбили! Вы так здорово вычислили ворюгу, мы всей семьей в восторге просто! Спасибо вам еще раз! Меня зовут Ангелина, я к вашим услугам, если что-то понадобится, то сразу же обращайтесь! – Проводница вернула мне паспорт и еще раз широко улыбнулась.

Что тут скажешь? Приятно, конечно же, когда тебя вот так вот узнают благодарные клиенты. Я приветливо кивнула, поблагодарила Ангелину и прошла в свое купе. Душновато, но окна везде открыты, и весенний ветерок нет-нет да и всколыхнет фирменные занавески. Свой чемодан я сразу же закинула под полку, все вкусности выложила на стол и решила написать Кире, что я наконец-таки отправляюсь на заслуженный отдых. Не в глобальном смысле, конечно же. Быть частным детективом мне безумно нравилось, но время от времени, как и всем трудоголикам, мне требовались пауза и тотальное отключение мозгов.

Пассажиры не спешили занимать свои места, и я начала потирать ручки, что мое предположение оказалось верным и все, кто хотел, уже успели покататься туда-сюда на майских праздниках, так что поезд не будет забит до отказа, не будет огромных очередей в туалеты и в вагоне-ресторане можно будет спокойно занять хорошее местечко.

Когда до отправления поезда осталось минут пять, мой вагон все еще был заполнен от силы на одну треть. «Просим провожающих покинуть вагон!» – Ангелина прошла по коридору, заглядывая в купе. Я пока так и не наблюдала попутчиков.

«Вот это круть! Поеду одна, как королева. Практически СВ!» – Я не верила своему счастью. Еще через пару минут я скинула кроссовки и вытянула ноги, опершись на сиденье напротив, вот это кайф!

– О-о-о… Здравствуйте! Успел! Ура! – Молодой мужчина очень и очень приятной наружности (да ладно, кого я обманываю! «Приятной» не то слово, которым справедливо было бы описать его внешность. Красавец с обложки модного журнала – вот это будет более точно! Повезло тебе, Таня, что тут сказать!) кинул спортивную сумку на порог моего купе и, упершись руками в колени, пытался отдышаться. – Кошмар, я никогда в жизни с такой скоростью не бегал!

– Здравствуйте! – Я тихонько опустила ноги и попыталась нащупать кроссовки. Конечно, мои кислотно-зеленые носки прекрасны, но вдруг мой попутчик не оценит их присутствия на своей полке…

– Я Алекс! Рад знакомству!

Мужчина плюхнулся напротив и дружелюбно протянул мне руку. Его открытое лицо располагало настолько, что тут же хотелось сказать ему ПИН-код от кредитки и дать ключи от квартиры.

– Татьяна…

Я, признаться честно, впала в небольшой ступор, потому что не так часто я сталкивалась лицом к лицу с такими красавчиками. Вот прямо хоть сейчас бери его, тепленького, и снимай для какого-нибудь модельного агентства. Он был в джинсах и черной кенгурухе, но что-то подсказывало мне, что и в смокинге он бы смотрелся не менее привлекательно. Загорелое лицо, улыбка во все тридцать два (причем белейших), голубые глаза и темные волосы. Джейк Джилленхол российского розлива!

В это мгновение поезд резко дернулся и тронулся, и, поскольку я сидела против хода движения, не удержалась и съехала со своей полки. Да-да, прямиком к нему в объятия…

Он успел меня подхватить и весело расхохотался:

– Татьяна, мы еще и от платформы не отъехали, а вы уже пристаете!

Я быстро отстранилась и уселась обратно на свое место, но успела почувствовать силу его рук. Интересно, может, он спортсмен какой-нибудь или качок. Хотя в моей голове все качки были стереотипно глупы и не умели весело шутить.

– Ха-ха! Как смешно! – Я немного смутилась, но он смеялся так искренне и заразительно, что я не удержалась и стала хохотать вместе с ним.

– Добрый день! Меня зовут Ангелина. Я к вашим услугам, через полчаса можно будет заказать чай, кофе, закуски, сувениры. – Ангелина заглянула к нам в купе с формальным приветствием, но ее улыбка опять была очень теплой и искренней.

– Спасибо, Ангелина! Будем иметь в виду! – Алекс улыбнулся в ответ и, окончательно отдышавшись, расслабленно откинулся на спинку.

Где-то через час я уже знала, что этот красавчик был вовсе не спортсменом или моделью, а руководил небольшим, но успешным театром в Санкт-Петербурге и возвращался с регионального фестиваля любительских театров, куда ездил «за вдохновением» и с надеждой найти новые таланты. Фамилия была ему под стать – Дженини. Необычная, яркая и звучная. Его дедушка по отцовской линии был итальянцем, так что никаких псевдонимов, все официально и законно. Алекс рассказал, что его отец также был успешным режиссером, руководил Малым театром драмы и комедии практически три десятилетия, но в данный момент проживает в Италии, где успешно организовал любительский театр для русскоговорящих граждан и наслаждается своей деятельностью, потому что в свои шестьдесят пять лет хочет потихоньку «умерить амбиции» и начать «отходить от дел».

– Слушай, ему реально нравится все это! Я у него был недавно в гостях, ходил на несколько спектаклей, так там такой уровень, что и Большой театр позавидует. Свет, звук – профессиональное оборудование, спонсоры, субсидии от государства, зал на триста человек. Там еще за вход платить надо чуть ли не по пятьдесят евро, так что любители любителями, а многим нашим театрам мечтать только можно о таком! – Алекс рассказывал так увлеченно и артистично, что я, даже не будучи театралкой, поневоле прониклась его повествованием.

– А если ты Дженини, то почему не какой-нибудь Марко или Даниэле? Почему Алекс? – Меня и впрямь заинтересовал этот вопрос, сразу же как он представился, а потом еще и озвучил свою фамилию.

– Да ладно, ты серьезно? Алекс – это Алексей. Я Леха, так-то! Ну сама подумай, Леха Дженини и Алекс Дженини – разница есть, как ни крути! – Алекс опять расхохотался, и надо сказать, что смех у него был дико заразительный, а улыбка вообще свела бы с ума, не будь я Татьяна Иванова, супердетектив, расследовавшая более трехсот дел! – Я просто объективно понимаю, что для моей деятельности, да и с такой фамилией, самое то – быть Алексом. На стиле? На стиле! Но вообще, для справки, я Алексей Александрович Дженини. А отец мой в свое время был «Алесандро». Яблочко от яблони, как говорится!

– Ну да, куда уж мне, Ивановой, до вас-то. – Я делано повесила голову, чем опять вызвала бурный смех Алекса.

– Так это мы исключительно для соответствия театральным подмосткам, так сказать! А чем занимается товарищ Иванова?

В Алексе мне понравилось и то, что с ним было действительно приятно и легко общаться. Его искренний смех, хорошее настроение и неподдельный интерес к собеседнику очень подкупали. Причин утаивать мою профессию не было, поэтому я сообщила, что ему повезло ехать в одном купе практически с Шерлоком Холмсом.

Он удивленно вскинул брови:

– Это же надо, и не подумал бы, что такая красивая девушка может работать детективом!

– А ты небось по старинке думаешь, что либо умная, либо красивая? Это дурацкий стереотип, доложу я вам, Алексей Александрович!

– Что вы, что вы, Татьяна, не знаю, как вас по батюшке, теперь, глядя на вас, я понял, что до этого всю жизнь блуждал по темному лесу расхожих суждений! Я вот только надеюсь, что во время нашей с вами поездки в Петербург все злоумышленники затаятся в вашем присутствии и мне не придется выступать в роли доктора Ватсона!

– Уж как я на это надеюсь! Я как раз таки еду отдыхать от всех этих расследований, потому что майские праздники прошли мимо меня!

Алекс с делано скорбным видом покачал головой и торжественно провозгласил:

– Что ж, тогда приглашаю свою прекрасную попутчицу проследовать в вагон-ресторан и отметить столь долгожданный отпуск!

Я не видела ни одной причины для отказа, поэтому мы прошли в полупустой же вагон-ресторан и там весело коротали время практически до самой ночи. Алекс рассказал мне, что в своем театре сейчас ставит какой-то супер-пупер-мюзикл «Мэри Поппинс». Они купили его у американцев со всеми идеями, режиссурой, техническими прибамбасами и даже костюмами. «Понимаешь, мы с такой постановкой не только до фига денег заработаем, но и дорога на всякие престижные конкурсы будет нам открыта! Мне прямо не терпится уже быстрее его выпустить! Ну и директор наш тоже бьет копытом. Его, правда, больше интересуют какие-то гранты, ну так это понятно, потому что я за творческую часть отвечаю, а он – за организацию и финансирование». – Алекс вдохновенно вещал, попивая холодное просекко. Мне, далекой от театра, все равно было интересно слушать его разглагольствования, потому что речь его была полна всяческими шутками, забавными образами и даже артистическими мини-зарисовками.

– Хотя есть, конечно, небольшая проблемка! Прикинь, нашей «примадонне», – он брезгливо наморщился, – уже сорок два года. Не-не-не, я не эйджист, как сейчас модно говорить. И главное – сколько лет тебе в душе, а цифры в паспорте – это фуфло. Я про другое. Не спорю, сделала она себя хорошо: зубы, грудь, губы, фигура – все при ней. Выглядит как конфетка. Но стерва такая, что не передать! Все под себя подмяла. А про возраст я упомянул – так это с точки зрения изобилия молодых звездочек, которые и талантливые, и естественной красотой обладают, и… Ну ты понимаешь! Ты бы вот тоже отлично подошла бы на роль какой-нибудь сказочной принцессы!

– Ой, Алекс, я тебя умоляю! У меня вместо короны и туфелек – уголовный кодекс и друзья в полиции, так что, боюсь, сцена не для меня.

– Я понимаю, это я вроде как комплимент сделал! – Молодой режиссер очаровательно улыбнулся и подмигнул.

Я подумала, что просекко лишь усилило его харизму, но решила вернуть разговор в более житейское русло:

– Так что за «примадонна»? Прямо всех строит? Классика закулисных интриг? – Я улыбнулась, глядя, как Алекс яростно жестикулирует, рискуя смести со стола все бокалы и тарелки.

– Да ты не представляешь! У нее сынок – поросенок «Мирочка»: ни голоса, ни слуха, двигается как комод, гонора как у мамаши. В свои двадцать два выглядит на все сорок. Думаю, за сотку уже перевалил, так тоже туда же. Недавно вот сняли хорошего актера с одной из главных ролей и поставили на его место этого переростка!

– А разве ты, как режиссер, никак не можешь повлиять на происходящее? – с искренним удивлением спросила я у Алекса, потому что всегда думала, что самый главный человек в театре – это режиссер.

– Да ты чего? У директора нашего, Виктора Александровича, связи, спонсоры, друзья в Комитете по культуре и все в таком же духе. Считай, что он, собственно, Карабас-Барабас, а все мы его марионетки. В плане творчества он практически не вмешивается, и это правда здорово. Но Светочка ему, похоже, очень хорошо в уши льет! Или что-то у них имеется такое… Я не могу с уверенностью сказать. Но иногда кажется, что она серый кардинал какой-то, как пить дать! А она последнее время совсем обалдела. Ведет себя как голливудская звезда, не меньше! То не так, это не этак! Этот костюм не надену, репетицию перенесите, эти слова из роли выкиньте, ну и дальше по списку. Если бы не она, то я бы считал свою работу просто идеальной!

Глядя, как Алекс все больше и больше распаляется, я быстренько постаралась перевести разговор на другую тему, потому что веселым и хохочущим он мне нравился гораздо больше. Я стала расспрашивать его про какие-нибудь приятные места на Финском заливе, куда собиралась прокатиться и погулять, и он тут же с энтузиазмом стал мне рассказывать про прибрежные рестораны и вызвался сам отвезти меня в какой-нибудь из них.

Так мы и болтали практически всю дорогу (за исключением сна, разумеется), и если бы мне надо было создать анкету Алекса, то туда бы я вписала следующее: «33 года, веселый и харизматичный, красавец, щедрый (он оплатил весь наш банкет, не принимая никаких возражений), единственный ребенок очень обеспеченных родителей, не женат, детей нет. Не храпит!!!» Вот так вот! Девушки, скорее все сюда! Смотрите, какой завидный жених пропадает!

Глава 2

Когда мы прибыли в Санкт-Петербург на Московский вокзал, мне казалось, что мы знакомы с Алексом сто тысяч лет. Он галантно помог мне довезти чемодан до такси, засунул его в багажник и раскрыл объятия:

– Ну что, Шерлок, обниматься-то будем?

Я не успела ничего ответить, а он уже покачивал меня из стороны в сторону в своих крепких руках:

– Давненько мне так не везло! Я прямо дико рад, что успел на этот поезд! Слушай, а что ты вечером делаешь? У нас сегодня репетиция, не хочешь побыть «тайным зрителем»? Я покажу, что и как у нас в театре устроено, думаю, что тебе будет интересно!

– А почему бы и нет? Во сколько надо приехать и в какой театр?

Я тоже подумала, что в свободный вечер, на который у меня не было особых планов, было бы забавно посетить закулисье, да и перспектива лишний раз пообщаться с Алексом меня вполне устраивала.

– Супер! Диктуй номер, я скину адрес! А по времени это где-то около девяти, у нас просто еще пара актеров возвращается сегодня из поездки, поэтому поздно собираемся. Но думаю, ты подозреваешь, что творческие люди не живут по офисному графику и редко являют собой жаворонков или им подобных. – Алекс достал телефон, чтобы записать мой номер.

– Ладно, Станиславский, до вечера, что ли… – Я села в машину и заметила, как лицо Алекса озарилось неподдельной радостью.

Пока я ехала в гостиницу, я продолжала думать об этом веселом режиссере. Не, не подумайте ничего такого, я давно уже не теряла голову, как влюбленный подросток. Все-таки холодный рассудок и острый ум помогали мне не только в расследованиях, но и в делах амурных. Так что бросаться очертя голову на шею первому встречному я не собиралась, но кто знает, может быть, и пора уже устроить себе небольшое любовное приключение…

В гостинице я разложила вещи, развесила все свои наряды и пошла поваляться в ванне. В номере была своя кофемашина, чему я была несказанно рада, так что в компании с чашечкой действительно хорошего кофе время пролетело незаметно. Так круто на самом-то деле не думать ни о подозреваемых, ни об уликах, ни о допросах – ни о чем! А просто нежиться в ароматной пене, попивая кофе и предвкушая интересный вечер.

В театр я решила не слишком уж наряжаться, чтобы Алекс не возомнил себе невесть что. Да и к тому же сидеть в зрительном зале – это, знаете ли, не в ресторане вино пить. Джинсы, тонкий зеленый джемпер, который, конечно же, очень выгодно подсвечивал мои зеленые глаза. Кожаная косуха и модные кеды. Волосы в высокий хвост, легкий макияж – и вот я уже во всеоружии.

Театр находился в центре, и я поехала туда пораньше, чтобы насладиться теплейшим вечером и прогуляться по любимым улочкам. Тем не менее я пришла минут за двадцать до назначенного времени. Алекс взял трубку буквально после первого гудка: «Ваши контрамарки готовы! Проходите к служебному входу! Царская ложа ждет!» Он расхохотался и объяснил мне, как его найти. Забавно, ведь до этих пор мне не доводилось побывать в самом настоящем закулисье. Открыв массивную деревянную дверь (театр располагался в старинном особняке), я зашла внутрь и тут же была оглушена громким криком:

– Ирочка, привет, дорогая! А я думала, что сегодня не твоя сцена!

Я замерла от неожиданности, лицезрея, как полная пожилая женщина медленно выползает из небольшой комнатки и подходит к турникету.

– Лидия Павловна, это ко мне! – Алекс как раз сбежал по лестнице, резво подскочил к турникету и услужливо отогнул створку.

– Ой, простите, я обозналась! У меня зрение никудышное, подумала, что вы Ирочка. У нее и фигурка такая же, и волосики светлые! – раскудахталась вахтерша, а это была именно она. – У нее же вроде как завтра репетиция, вот я и удивилась! Очки не надела, в них читать неудобно, я обычно другие использую. У меня книжка сейчас такая интересная, детектив, не могу оторваться просто, хотела вот к концу недели свитер довязать, так все никак не взяться, все читаю и читаю…

– Лидия Павловна, нам бежать надо, через пять минут все на сцене уже будут. – Алекс прервал поток информации, которой вахтерша так хотела поделиться.

– Да, Алешенька, бегите-бегите! А что у вас сегодня? Чаепитие же будете репетировать, да?

– Так точно, Лидия Павловна, чаепитие первый раз будем гонять. – Алекс был вежлив, но потихоньку проталкивал меня в сторону лестницы.

– О, это же сложная сцена, под потолком будете болтаться? Вот придумают же, что цирк, что театр, теперь поди разбери!

– Да не, она не такая уж и сложная, все разработано и придумано, я покажу один раз, как там двигаться под потолком, а потом как по накатанной! Светлана будет сама летать!

– А-а-а, ей бы помело еще добавить, и будет прямо в самое яблочко! – Лидия Павловна заквохтала, и я поняла, что это она так смеется.

– Ой, и не говорите, ведьма как она есть! – Алекс захохотал вместе с вахтершей и, продолжая смеяться, потащил меня под локоть вверх по лестнице.

– Ужас, эта Лидия Павловна как начнет разглагольствовать, так потом не отделаешься! Заговорит любого до смерти! Как разведет все эти светские беседы… Все выясняет, кто куда пошел, зачем пошел, к кому пошел. Она реально расписание репетиций, похоже, знает лучше всех актеров. С Иркой тебя спутала, так, видишь, удивилась, что не вовремя приперлась. Бдит! Но по части Светланы не могу с ней не согласиться! Ты прикинь, она даже до вахтерши смогла докопаться! Все ей не так, и все ей не то! Короче, сейчас сама увидишь. И поросенка ее тоже. Будут сегодня под потолком парить. Я все думаю, как бы Мирочку нашего трос выдержал. Такого-то борова! И это ему еще двадцать с небольшим! Майкла играет, я в шоке. Ему впору папашу играть, а не ребенка! – Пока Алекс, запыхавшись от подъема по лестнице, вполголоса сообщал мне все это, мы прошли кучу коридоров и закоулков и наконец-таки добрались до цели. – Только я бы, конечно, предпочел, чтобы трос не выдержал Светку. Хоть бы она ногу, что ли, сломала! Ладно, тьфу-тьфу-тьфу! Шучу, шучу! – И Алекс распахнул передо мной двери в зрительный зал.

Зал был не очень большой, но крайне уютный и выглядел очень дорого и внушительно. Причем это была не вычурная старина и потертый бархат, а крайне современные удобные кресла, прекрасный новый паркет, занавес – все стильное и нарядное. На сцене уже собрались актеры. Светлану я узнала сразу же: высокая, стройная, яркая брюнетка командным голосом раздавала какие-то указания. Рядом с ней топтался пухлый парень невысокого роста, и я невольно подумала, что, скорее всего, он пошел в отца, потому что во всем, что касается внешности, упрекнуть Светлану было не в чем. Также я заметила невысокую миловидную девушку и молодого мужчину, который, не глядя ни на кого, уткнулся в текст и вполголоса повторял свою роль.

– Друзья, у нас сегодня гость, очень важный! Критик из московского светского еженедельника, постарайтесь ее порадовать своей потрясающей игрой! – Алекс подмигнул мне, показал на первый ряд и ускакал на сцену.

Актеры достаточно индифферентно прореагировали на это заявление, только Светлана передернула плечами и как будто принципиально повернулась ко мне спиной.

– Ваня, Виталя, Валера! Все здесь? – Алекс помахал куда-то за моей спиной, и откуда-то из-под потолка вразнобой раздались утвердительные ответы. – В общем, дорогие мои, времени у нас в обрез, на эту сцену вообще отведена буквально пара репетиций. Так-то она несложная, самое главное – это научиться непринужденно парить под потолком и распевать свои партии, а остальное дело наживное. Мы начнем тогда с Мистера Паррика, да, Степа? Тебе пораньше надо сегодня убежать?

Тот молодой человек, что усиленно повторял свои слова, поднял голову от текста и смущенно кивнул.

– Мне тоже надо пораньше, и что? – У Светланы был довольно пронзительный и высокий голос, что, наверное, было хорошо для звезды мюзиклов, я-то не особо в этом разбираюсь. Но все портила недовольная интонация с манерным растягиванием слов. – Я каждый раз домой приезжаю после полуночи, может, хоть раз уйду не последняя, а?

– Ладно, давайте тогда прогоним быстренько вступительную песню Мэри Поппинс перед этой сценой и потом уже подключим всех остальных! – Все было точь-в-точь так, как Алекс живописал в поезде. Но похоже, что связываться со скандальной «дивой» у него не было ни сил, ни желания. – Джейн, Майкл, Мистер Паррик, спускайтесь пока в зал, а я покажу Светлане, как мы будем взаимодействовать с нашими креплениями.

– Да я что, первый раз, что ли, сложные трюки буду выполнять? Не надо мне ничего показывать, давайте уже быстрее к делу. Пока тебя, Алекс, прицепят, пока поднимут, уже по домам пора будет расходиться. Я сейчас поднимусь и сама покажу, что и как я буду делать, а ты посмотри. Я уверена, что тебе понравятся мои идеи. Я, кстати, их уже рассказала Виктору Александровичу, и он крайне доволен.

– Светлана, а зачем же вы директора беспокоите такими мелочами? Он же у нас по организационной части, и во всякие творческие моменты ему совсем не обязательно вникать!

– Хочу и беспокою, я ведущая актриса труппы и имею полное право. Особенно когда идея хорошая, а ты, Алекс, ее мимо ушей пропускаешь!

– Ладно, хорошо, давайте начнем! – Бедный режиссер примирительно поднял руки. – Валерка, дуй сюда, надо крепления надеть.

Откуда-то из темноты, с верхних рядов, резво сбежал высокий и очень молодой на вид парень. Бритые виски, небольшой модный ультраблондинистый ирокез, кольца в ушах, кольца на пальцах, куча цепочек на шее, драные джинсы, «конверсы», футболка с «Металликой» – прямо такой весь из себя рокер. Но, надо сказать, достаточно симпатичный, да и бицуха такая, ничего себе. Он нес кучу каких-то веревок и холщовую сумку, явно чем-то очень плотно набитую. «Валерка» взлетел на сцену и галантно склонил голову перед Светланой. Та ничего не сказала, а лишь презрительно скривила губы.

– Так, значит, ты слышал, да, Валер? Сначала со Светланой попоем, потом остальные подключатся! Так что давай, крепления надо надеть!

Алекс по-дружески похлопал парня по плечу и спрыгнул со сцены к моему креслу. Пока Валера копошился в своей сумке, Алекс присел рядом со мной и доверительно наклонился к моему уху:

– Ну как? Я же говорил! А если что не так, понесется тут же к Виктору Александровичу, и начнется… Проще реально сказать «да», чем объяснять, почему «нет».

Я только хотела ответить ему в его же духе, как со сцены раздался высокий голос Светланы:

– Алекс, я не буду эти крючки цеплять! У меня кофта не три копейки стоит! Порвется – сомневаюсь, что ты мне новую купишь!

Я чуть не рассмеялась в голос, потому что эта ситуация уже стала мне казаться каким-то абсурдом и гротеском. И кстати, да, про себя я уже успела отметить ее весьма и весьма откровенный наряд. Джинсы в обтяг, высоченные каблуки и тоненькая кружевная полупрозрачная кофточка, которая очень сильно обтягивала ее выдающийся бюст.

– Дай мне свою кофту, я накину. – Светлана протянула слова, как капризный ребенок.

– Слушай, моя тоже далеко не три копейки стоит. – У Алекса прямо желваки заходили от злости.

– Да ладно тебе, не будь таким жадным, я себе тоже такую хочу купить, вот заодно посмотрю, как она вообще!

– Ладно, я дам тебе кофту, но при условии, что сегодня я больше не услышу никаких жалоб, просьб и предложений и мы сейчас же начнем, без промедления!

Довольная Светлана кокетливо кивнула и влезла в ярко-желтую кофту Алекса. Кофточка и впрямь была зачетная. Она даже выглядела мягкой и уютной. Спереди был вышит логотип DSquared2, а сзади красовалась стильная надпись черными буквами: «DIRECTOR».

Глава 3

Валера еще какое-то время возился с карабинами и тросами, а минут через десять Мэри Поппинс уже была готова взлететь под потолок. Алекс дал отмашку световику и звуковику, свет погас, зажглись софиты, и раздалась громкая и веселая музыка. Светлана, вся в свете прожекторов, замерев в величественной позе, медленно поплыла вверх. Она сияла деланой улыбкой и махала рукой, как королева Англии. Я подумала, что выглядит она, конечно, очень хорошо, но вот что касается актерских талантов, то пока они никак не проявились. Сквозь звук бодрой музыки я услышала, что у Алекса зазвонил телефон. Он посмотрел на экран, махнул рукой, чтобы действие не прекращалось, и выбежал из зала.

– Прекрасно! Видно, наш уважаемый режиссер крайне заинтересован в качественной постановке! – язвительно прокомментировала Светлана в микрофон вслед Алексу.

А мне стало очень интересно, может, он понесся встречать очередную поклонницу… Хотя что это я?! Мне-то просто вечер захотелось скоротать в приятной компании, так что к нему может прийти кто угодно, мне-то что…

Я так задумалась, что отвлеклась от происходящего на сцене. Когда я подняла глаза, то Светлана болталась где-то под самым потолком, а это была приличная высота, метров восемь-девять, не меньше. Музыка орала, а тут еще и Светлана запела своим пронзительным голосом. Ее пение не внушило мне никакого оптимизма. Я опять подумала, куда же запропастился Алекс, как вдруг раздался треск, скрежет, грохот, и все в немом ужасе уставились на сцену. Веселая мелодия, как будто бы издеваясь, усиливала кошмар происходящего. Оборванный трос болтался под потолком, а Светлана, крича от боли и страха, в крайне неестественной позе лежала на сцене. Ноги были подвернуты куда-то вбок, голова отвернута в противоположную сторону, а само тело было как будто перекручено. После какого-то мгновения, которое показалось вечностью, раздался тонкий и надрывный крик. Это была молоденькая девушка, которая должна была играть Джейн.

– Помогите! Помогите! Помогите! – Она визжала, как заезженная пластинка.

Я, Мирослав, Степан и звуковик со световиком кинулись к сцене. Девушка осталась сидеть в кресле и что-то неразборчиво причитала, но уже не так громко.

– Скорую вызывайте срочно! – Я по инерции взяла командование на себя, потому что все остальные хоть и повскакивали со своих мест, но пребывали в ступоре.

– С-с-сейчас…

Дрожащими руками кто-то из ребят достал телефон и пытался набрать скорую помощь. В боковой вход ворвался рабочий сцены Валера с лицом, которое было белее его ирокеза, и уставился на нечленораздельно стонущую Светлану.

– Ох, Светочка! Как же так? – Он плюхнулся рядом с ней на колени и потянулся к ее руке.

– Не трогай! – Я почти что зарычала на незадачливого Валеру, потому что человека в такой позе очевидно не стоит хотя бы минимально сдвигать или каким-то образом менять его положение.

– Ребята, что за… – За моей спиной раздался голос Алекса. У меня случилось дежавю. Он запыхался, но отнюдь не выглядел так же счастливо, как когда успел на поезд. – …дичь?..

Рядом с ним стоял парень, не уступавший ему в обаянии. Его симпатичное лицо исказилось ужасом при виде скрученной Светланы.

– Паоло! Скорую! – Алекс пришел в себя гораздо быстрее остальных и потряс своего спутника за рукав.

– Вызвали уже! Где ты был? – Во мне включился профессионал, хотя я дала себе обещание избегать этого в своем мини-отпуске.

– Да мне позвонили по декорациям, тут музыка орет, вышел в фойе поговорить! Вот и Паоло подтянулся, то есть Паша. Кузен мой… Двоюродный брат то бишь… На репетицию заглянул… – Алекс не отрывал взгляд от «примы» и даже не заметил моего резкого тона. – Валера, что за хрень? Ты не закрепил трос? Как такое вообще возможно?

Валера, продолжая сидеть на коленях, поднял на Алекса глаза, полные ужаса, и проблеял что-то нечленораздельное.

– Я не понимаю, повтори еще раз? Ты все хорошо проверил? Все же работало нормально? Лебедка и механизмы? – Режиссер потряс рабочего сцены за плечо.

– Д-д-да… Все нормально работало, я же не идиот с неисправным оборудованием дело иметь… И карабины отличные, и сам трос, он слона может поднять, а не то что человека. Он не мог лопнуть – это же не веревка…

– Пойдем посмотрим, что там могло произойти! А вы со Светланой побудьте пока. – Алекс взял себя в руки и решительной походкой направился за кулисы.

Я, естественно, пошла за ним, потому что после первого шока в голове у меня закрутилась фраза, которая якобы в шутку была обронена Алексом буквально полчаса назад: «Хоть бы она ногу, что ли, сломала!» Валера поплелся за нами, что-то подвывая себе под нос.

Беглый осмотр механизма показал, что лебедка, автомат, детали – все было в полном порядке. Сам же кусок троса выглядел весьма неоднозначно. Я не специалист по стройкам и технике, но даже мне было понятно, что порванный трос должен иметь какое-никакое подобие драного сечения и металлические волокна, распушенные в стороны. Этот же срез выглядел идеально. Непохоже было, что трос порвался сам, вероятнее всего, ему кто-то помог. Я осмотрелась по сторонам, включив фонарик на телефоне. Вряд ли, конечно, но, быть может, какие-нибудь детали рядом подскажут нам немного больше о странном разрыве. Естественно, никакого услужливо оставленного злоумышленником секатора я не нашла. Но тем не менее в несчастный случай с примой, которую ненавидит весь театр, как-то слабо верилось.

– Алекс, вызывай полицию! – Я вздохнула, заранее прощаясь со своим спокойным отпуском. Ну что за дела? Ну вот правда! Как всегда, еду отдыхать, а получаю очередную загадку!

– Ты думаешь?

– Конечно, думаю! Даже если это несчастный случай, в чем я теперь сомневаюсь, учитывая этот образцовый срез на тросе, вам все равно надо поставить в известность полицию, потому что в случае совсем печального исхода событий…

– Ой, Тань, все, не надо! Я понял! Я даже думать об этом не хочу! Это просто кошмар наяву какой-то!

– А я думала, что ты порадуешься, Светлана-то не только ногу, вероятно, сломала. – Я посмотрела Алексу прямо в глаза, надеясь увидеть какую-нибудь специфическую реакцию. Но увидела я лишь вытянувшееся от удивления лицо.

– Таня, ты что, серьезно? Не шути так, пожалуйста, это ужасно! Я, конечно, далеко не ее фанат, но не настолько, чтобы вот так вот… Не, все, пойдем в зал, жуть какая! – Алекса аж передернуло, и он умчался обратно к актерам.

– Валера, а у тебя есть мысли какие-нибудь по этому поводу?

– По какому поводу? – Валера тупо уставился на меня пустым взглядом.

Я поняла, что он еще не пришел в себя и лучше пока его не трогать, тем не менее решила задать еще один вопрос:

– Трос перерезан или сам порвался?

– Конечно, перерезан. Порвался – была бы кисточка. А тут все ровно! Найду, кто это сделал, – убью сволочь! – Валера сжал кулаки и блеснул полными слез глазами. – Я реально на секунду отскочил, а когда вернулся, все уже случилось, я услышал вопли и выскочил к вам на сцену.

– Так, теперь поподробнее! Куда ты отскочил, когда, а самое главное, зачем? Не ты ли должен отвечать за все происходящее?

– Ну, ясное дело, я! Так я и отвечаю… Короче, позвонили техники. Точнее, не сами техники, вызов был с их телефона, я им должен был закинуть документацию по новому оборудованию. Слышу – телефон звонит, пока из кармана доставал, вызов сбросили. Светлану я уже поднял как раз. Там же все на автоматике: поднял, закрепил, кнопку нажал – все зафиксировано. Без мастер-ключа, который у меня с собой был, больше никто уже кнопки нажимать не смог бы. Хотя, как видите, и без кнопок обошлись… Ну и я подумал, что даже если она один раз песню споет, то это все равно минимум минут пять, а мне бы и пары хватило, чтобы сгонять до техников. Сбегал в их кабинет, положил доки и сюда обратно вот прибежал. – Валера развел руками.

– А техников-то ты застал? Были они в кабинете? – Я подумала, что как-то странновато нести документацию непонятно кому и зачем, даже если раньше ее просили. Но, может, в театре так ведутся дела.

– Да не, никого уже там не было. Сегодня вообще, по идее, только Ванька и Виталя. Но они-то в зале с вами сидели, за пультами.

– Хорошо, а с чего ты тогда взял, что это техники? И зачем вообще понес им документы, хотя тебя об этом не просили и даже вызов сбросили?

– Да они давно уже просили, а я все забывал. Вот и решил, чтобы потом не огрести, отнести да забыть, чтобы потом не докапывались. А то, что это они звонят – так я по номеру вижу же. Кому же еще звонить?

«Кому-то, кто хотел, чтобы ты покинул свой пост, Валера… Либо ты привираешь, потому что алиби-то у тебя нет. И никто не знает, бегал ты к техникам или нет…» – подумала я, но пока не стала посвящать Валеру в свои размышления.

Н-да-а-а, вот тебе и театр. Настоящее закулисье, прямо как в фильмах показывают. Только вместо стекла в обуви или клея в парике кое-что гораздо более страшное…

Скорая помощь, к счастью, приехала очень быстро. Медики уже аккуратно грузили Светлану на специальные носилки. Все в оцепенении, как какие-то печальные тени, стояли рядом. Врачи, естественно, не могли сразу поставить диагноз, но намекнули, что, похоже, все очень серьезно, двигаться самостоятельно Светлана не могла.

– Полицию вызвал? – прошептала я Алексу, чтобы пока не вспугнуть остальных.

– Ага, сказали, что скоро будут.

– Отлично, пойду их встречу.

Глава 4

Я спустилась вниз. Лидия Павловна сидела в своей комнатке, но как только увидела меня, выскочила навстречу и кинулась причитать на максимальных децибелах:

– Ох, бедный Алешенька! Что же за напасти такие! Вот тебе и премьера! Ужас-то какой!

– Лидия Павловна, успокойтесь, пожалуйста! Светлану сейчас отвезут в больницу, а мы ждем полицию. Будем разбираться, что произошло. Вам, кстати, тоже придется дать показания. Никто ведь не приходил после нас с Алексом?

– Какие показания? Куда? Что? – закудахтала вахтерша, и ее щеки затряслись, как студень.

– Еще раз повторяю: пожалуйста, не переживайте!

– Светлану в больницу? Полиция? Да что же такое происходит-то, батюшки!

Я попыталась успокоить Лидию Павловну, потому что пожилая женщина выглядела действительно неважно:

– Светлана упала с потолка, кто-то перерезал трос, сейчас приедет полиция, они поговорят со всеми, включая вас. Может быть, кто-нибудь приходил в театр после того, как началась репетиция?

– Н-н-нет… Никого не было, ну только Пашка прибежал, он же тоже… Как его… Ну, член труппы… Он вообще должен был играть Майкла, но потом его на Мирослава заменили. А больше никого не было! Так а что со Светочкой-то?

«Со Светочкой все плохо», – подумала я про себя, но не стала посвящать Лидию Павловну в свои мысли. Я пыталась сложить в голове картину происшедшего. Началось действие, Алекс вышел поговорить по телефону, как он сказал, Валера поднял Светлану и побежал к техникам. Двоюродный брат Алекса пришел тоже после падения Светланы, и вахтерша его пропустила. Стало быть, пока теоретически Алекс, Паша и Валера могли перерезать трос. Конечно, «без присмотра» была и вахтерша, а также… Я не успела додумать мысль, потому что дверь открылась и пара мужчин подошли к турникету.

В этой поездке в Петербург мне явно везло на красавчиков, правда теперь мне было не до этого. А жаль! Один из пришедших был высок, плечист и улыбнулся мне так, как будто бы он был не полицейским, приехавшим по вызову, а молодым человеком, который пришел на долгожданное свидание.

– Здравствуйте! Следователь Васильев Дмитрий Михайлович! – Он смотрел мне прямо в глаза.

– Здравствуйте… Иванова Татьяна Александровна! – Я, завороженная его карими глазищами, не могла оторвать от него взгляда. Так, Таня, соберись! Уже не до красавцев, по крайней мере пока. Сейчас надо выяснить, кому же так не угодила Светлана.

– Это вы вызвали полицию?

– Нет, но я присутствовала здесь, когда все это произошло. Дело в том, что я вроде бы случайно оказалась на репетиции, но уж коли так все совпало, то…

– Подождите, подождите! Вы же не из Санкт-Петербурга? – Улыбка следователя стала еще шире.

– Нет, я приехала сюда сегодня днем. Из Тарасова. У меня отпуск. Был…

– Татьяна Александровна! Иванова! Из Тарасова! Великий сыщик! Ну ничего себе! Вот так встреча! Я очень и очень рад! – Дмитрий Михайлович быстро просочился через турникет и кинулся пожимать мне руку. Я, конечно же, оторопела, потому что не знала, что слава о моих благих деяниях распространилась так далеко.

– А как… – Я не успела закончить, как следователь сам поведал мне историю нашего заочного знакомства.

– У моих друзей родители живут в Тарасове. На пенсии уже. Так вот их там хотели обманным путем квартиры лишить, но ничего не вышло. Все благодаря вам! Мне друзья тогда звонили, спрашивали, есть ли связи какие-то с местными правоохранительными органами, потому что как-то вяло взялись за дело, как им показалось. А пока я контакты поднимал, вы уже все что надо и сделали. Мне тогда еще скинули статью про вас, там была и фотография. То-то я и подумал сразу, что лицо ваше мне знакомо. Но точно вам могу сказать, что в жизни вы в сто раз красивее! Прямо залюбовался… – Дмитрий вдруг сам как-то порозовел и неловко замолчал.

Я улыбнулась. Как ни крути, сколько бы дел я ни расследовала, но заслуженная похвала всегда приятна, особенно из уст такого вот двухметрового красавца. Ничего такие у них в органах работают, приятно посмотреть! Но на самом деле некогда было кокетничать, да и Лидия Павловна опять расплывшейся медузой замаячила на заднем фоне.

– Танечка, так что теперь будет-то? Я ничего не понимаю, милиция-то зачем?

– Лидия Павловна, милиция уже давно стала полицией, – я краем глаза поймала довольную улыбку Дмитрия Михайловича, – а вы не переживайте, оставайтесь пока здесь, смотрите внимательно, кто придет, а кто уйдет. Хотя уйти никто не должен, пока следователь не побеседует со всеми.

– Ох, что творится-то, что творится. – Вахтерша отошла к своему столику и грузно опустилась на табуретку.

– Я так понимаю, что она тут следит за служебным входом, ключи выдает, ну и все как полагается? – Дмитрий обратился ко мне вполголоса.

– Ага, говорят, что очень бдительная и мимо мышь не пробежит без ее ведома!

– Отлично, но сначала пойдемте, вы мне расскажете, что случилось. Если у вас есть время, конечно же, то я бы с радостью попросил вас подключиться, одна голова хорошо, а две лучше. Особенно когда вторая такая умная.

Дмитрий кивнул второму мужчине, который до этого спокойно стоял рядом, не выражая какого-то особого интереса. Он был явно помоложе, но выглядел совсем не так презентабельно, как сам следователь.

– Кость, ты иди, наверное, пока мы вдвоем справимся, подожди в машине. Чтобы толчеи не было. Мне Татьяна Александровна будет ассистировать, правда, Татьяна?

– Так точно, Дмитрий Михайлович!

– А может, кстати, мы уже упростим процедуру и перейдем на просто Татьяна и Дмитрий?

– Можно просто Таня, – я улыбнулась, – да и на «ты», если вы не против. Практика показывает, что в расследованиях излишние формальности только мешают.

– Ох, ну повезло мне сегодня с напарницей, так повезло! – разулыбался Дима.

Что-то я часто за последнее время слышу комплименты от симпатичных мужчин. И с попутчицей Алексу повезло, и с напарницей Диме. Мне вот только не повезло, потому что запланированный отпуск начал потихоньку трещать по швам.

Глава 5

Мы с Димой поднялись в зал. Перед тем как туда зайти, я присела на вычурную, но тем не менее стильную банкетку в фойе и вкратце описала ему ситуацию.

– Дима, я приехала сюда в отпуск, на несколько дней. В поезде познакомилась с режиссером, он как раз здесь работает. Ну и поскольку планов у меня особых не было, я приняла его приглашение поприсутствовать на репетиции, потому что, хоть я и не театрал, но тем не менее, согласитесь, предложение интересное. Поползать за кулисами, посмотреть, как работают свет и звук, ну и вообще, круто же сидеть в одиночестве в пустом зрительном зале. Режиссера зовут Алекс, фамилия Дженини, у него дедушка итальянец.

– Да-а-а… А Алекс времени не терял, хотя я бы тоже не упустил возможности лишний раз пообщаться с вами, чего уж греха таить!

Я пропустила мимо ушей эту ремарку и продолжила:

– Алекс по пути рассказал мне про новую постановку, какая она замечательная и перспективная, но единственное, что омрачало его в общем радостное пребывание в театре, – это наличие так называемой «примы». Эта прима, Светлана, сейчас как раз направляется в больницу в скорой, потому что упала с высоты больше восьми метров. У них сцена была, где Мэри Поппинс, а она играет именно ее, летает под потолком и поет свои песни или партии, как там они называются, я не знаю, да и не важно. В зале присутствовали я, два актера и одна актриса, а также световик и звуковик. Рабочий сцены, который как раз таки и отвечает за подъем актеров, должен был быть у механизма, но он, как сам утверждает, «отскочил» в кабинет к техникам. Алиби нет. Сам Алекс в момент падения тоже отлучался из зала, ему кто-то позвонил. К тому же на репетицию пришел его двоюродный брат Павел, который вошел в зал одновременно с Алексом, уже после падения Светланы. Таким образом, я считаю, что как минимум трое человек могли перерезать трос.

– Таня, а ты уверена, что он именно перерезан?

– Сто процентов! Даже я, хотя и не спец по таким вопросам, вижу, что трос толстый, новый и непотертый. Место разрыва очень четкое, явно, что он не порвался. То же самое сказал и Валера. Он и есть тот рабочий сцены, который отвечает за механизм. Кстати, если это он перерезал трос, то он мог бы хотя бы попытаться сделать вид на первое время, что трос сам порвался. Но может, он так пытается отмазаться за счет своей «мнимой правдивости».

– Да, тут все возможно. Сложно будет – это факт. Театру, как ты понимаешь, выгоднее иметь дело с несчастным случаем, чтобы получить страховку, а если выяснится, что это умышленное причинение тяжелого вреда здоровью, то такая история будет им совсем не в кассу, как говорится. И в прямом, и в переносном смысле.

– Я понимаю, конечно же. Алекс мне так много рассказывал об этом новом мюзикле. У них у всех такие ожидания. Сборы, конкурсы, гастроли. Если сейчас закрутится это дело, то им будет точно не до репетиций. – Я кивнула. – Ладно, пойдем в зал!

– Подожди, Таня, а эти трое, кто был не в зале, ты в курсе, что у них с этой Светланой может быть?

– Если честно, то Алекс очень негативно отзывался о Светлане. Дескать, она серый кардинал, а директор пляшет под ее дудку. Слушай, даже вахтерша не преминула ее обозвать, когда мы пришли. А Паша, как я понимаю, родственник Алекса. И, пока я вас ждала, мне вахтерша сказала, что вроде как именно он должен был играть роль Майкла, которую потом отдали сыну Светланы. Так что если говорить о мотивах, то они очевидны. Про Валеру я пока ничего не знаю, но он так кинулся к Светлане и чуть ли не расплакался. Либо он очень хороший актер, либо действительно дико расстроился, когда увидел ее в таком состоянии…

– Так! Что тут за хрень происходит? Где Света? Вы вообще кто такие?! – Грузный мужчина в модном костюме появился на главной лестнице и достаточно угрожающе двинулся в нашу сторону.

Дмитрий неспешно поднялся с банкетки и протянул мужчине свое удостоверение:

– Старший следователь Васильев Дмитрий Михайлович!

Я решила не отставать от своего напарника, достала удостоверение частного детектива и также продемонстрировала мужчине. Его и без того красноватое лицо стало практически пунцовым, жилы на висках надулись, и я в какой-то момент подумала, не хватил бы его удар.

– Твою мать! Кто вас вызвал? Зачем? – Мужчина явно занервничал.

– Произошел несчастный случай, который необходимо зафиксировать. Это вкратце. Представьтесь, пожалуйста, и сообщите, какую должность занимаете в этом театре.

– Я директор! И этим все сказано! Разговаривать ни с кем не собираюсь! – Мужчина резко развернулся и практически унесся вверх по лестнице.

– Ладно, с ним мы попозже разберемся. Кстати, его же не было в зале, когда все это случилось?

– Нет, Дима, только если он прокрался тайком и в темноте, когда действие уже началось. А так не было. Стало быть, у нас четвертый товарищ, которого не было в зале.

– Пятый, Тань, не списывай вахтершу со счетов!

– Ну да, точно. Хотя это, конечно, менее вероятно. Женщина в возрасте, с лишним весом и одышкой, против молодых мужиков, которых напрямую задевала наша прима.

– Да, поговорим со всеми. Чтобы хоть что-нибудь представить о местной клоаке… – Дмитрий подмигнул мне и вошел в зал.

Актеры сидели в первом ряду. Девушка, которая исполняла роль Джейн, скрючилась, подтянув колени к подбородку. Бедняга «Майкл», сын Светланы, сидел, выпрямившись, как статуя у саркофага, уставившись в одну точку. «Мистер Паррик» глядел в текст, и казалось, что он продолжает его повторять. Иван и Виталий, звуковик и световик, сидели за своим пультом и оба смотрели в телефоны. Валера ходил взад-вперед вдоль сцены, размахивая руками, и что-то бубнил себе под нос. Алекс что-то втолковывал Паше, но, когда увидел меня с Димой, подскочил к нам и делано бодро затараторил:

– Здравствуйте! Спасибо, что так быстро приехали. У меня небольшой опыт взаимодействия с полицией, поэтому сразу извините, если что не так! Я Алекс, режиссер! Чем могу вам помочь?

Я даже как-то удивилась, потому что обходительного красавчика и след простыл. Передо мной стоял бледный мужчина с трясущимися руками и вытаращенными глазами, который так очевидно лебезил перед следователем.

– Добрый вечер, меня зовут Дмитрий. Я так понимаю, что вы тут главный, поэтому пригласите в зал, пожалуйста, всех тех, кто еще в данный момент находится в театре. Как я уже понял, это директор и вахтерша, а остальные все здесь?

– Да-да, вы абсолютно правильно поняли! Сейчас я сбегаю за Виктором Александровичем и Лидией Павловной! – Алекс подскочил на месте и унесся в сторону выхода из зала. Мне, если честно, даже стало как-то смешно, несмотря на всю драматичность произошедшего.

Минут через пять в зал вернулся Алекс. За ним, вколачивая туфли в пол, вышагивал директор и толстым шариком катилась вахтерша. Когда они подошли к сцене, следователь откашлялся и прямо-таки хорошо поставленным голосом объявил:

– Уважаемые актеры и сотрудники театра! Меня зовут Дмитрий Михайлович, я старший следователь. Не переживайте, пожалуйста, но нам необходимо со всеми вами поговорить о том, что произошло. Актриса вашего театра упала с огромной высоты, и есть все основания полагать, что трос был перерезан! Вместе со мной с вами будет беседовать Татьяна Александровна, она частный сыщик и свидетель. Прошу вас сосредоточиться и максимально честно отвечать на наши вопросы. Мы побеседуем с каждым по отдельности, поэтому самостоятельно определитесь, кому необходимо быстрее отправиться домой…

– Так! Я не собираюсь ни с кем ни о чем беседовать! Театр закрывается, так что… – Виктор Александрович, директор, абсолютно бесцеремонно прервал следователя и яростно направился к выходу из зала.

– Что ж, тогда мне придется пригласить вас проследовать в отделение полиции и побеседовать со мной там, – крайне миролюбиво ответил Дима в спину удаляющемуся Виктору Александровичу. Тот резко остановился и, казалось, сбавил обороты.

– Как вы понимаете, моя задача – разобраться с тем, что произошло здесь, и от этого зависит, в частности, ваша предполагаемая страховая премия и все прочее. У меня нет личной заинтересованности провести с вами тут всю ночь, ну, по крайней мере, не со всеми. – Дима покосился на меня и хитро улыбнулся. В очередной раз я подумала, что такие симпатичные и веселые следователи очевидно должны быть вне закона. В таких условиях абсолютно невозможно сосредоточиться!

– Ладно, пойдемте ко мне в кабинет, – снизошел директор. – С остальными можете беседовать в какой-нибудь гримерке. Я первый. Не намерен тут сидеть до утра.

Дмитрий кивнул мне, и мы пошли вслед за Виктором Александровичем в его владения. За нашими спинами раздался пронзительный вопль:

– Что же такое делается? Батюшки! Я ведь вам говорила! Говорила вам всем! Говорила! Это проклятое место! Нельзя тут находиться, а меня никто не слушал или не хотел слушать! Вот теперь началось! Лиха беда начало! Ждите следующего! Господи, страхи-то какие! – Лидия Павловна вопила не на шутку громко, и какое-то время все, замерев в коллективной прострации, слушали ее причитания.

– Есть у вас в театре аптечка? Поищите валерьянку или корвалол! И отведите пока ее в какую-нибудь гримерку или где еще можно прилечь? Пусть придет в себя, потом с ней поговорим! – попросила я актеров, и мы проследовали в кабинет директора.

Глава 6

Кабинет Виктора Александровича был под стать самому театру – богатый, но стильный. Пара кожаных кресел у журнального столика, красивый деревянный стол, стеллажи уставлены различными наградами, дипломами в рамках и фотографиями, на большинстве которых был изображен сам директор с разными публичными личностями: политиками, актерами, музыкантами. У окна стоял еще один небольшой столик, на котором красовались пузатые бутылки, кофемашина и вазочка с конфетами. Я подумала, что было бы замечательно сейчас выпить ароматного крепкого кофе, но, судя по поведению директора, на такую щедрость рассчитывать не приходилось.

– Ну, что вы хотели? – Он плюхнулся в кожаное кресло за столом и стал нервно выстукивать пальцами по деревянной поверхности стола.

– Представьтесь, пожалуйста. И расскажите, во сколько вы сегодня пришли в театр, покидали ли вы его и где вы были, когда произошел инцидент. – Дима по-прежнему оставался крайне миролюбивым, а вот меня манера общения директора уже начинала немного подбешивать.

– Зимин Виктор Александрович, директор сего замечательного заведения! Хотя, как вы могли заметить, не все считают его таким уж замечательным! – ехидно констатировал директор.

– Кто, например?

– Да полоумная эта вахтерша! Я давно уже думаю, что пора ей на пенсию. Столько суеты наводит вечно. То начинает на уши садиться – не заткнешь, то все эти бредни про здание театра. Она искренне считает, что тут во времена чуть ли не царской России кто-то кого-то мучил…

– И кто же это был? – Дима казался крайне заинтересованным.

– Да я почем знаю?! Вы думаете, что у меня есть время вникать во всю эту хрень? В общем, сегодня я пришел на работу, то есть сюда, около двух часов дня. Утром у меня были деловые встречи, что, впрочем, вас не особо касается. Ну и оставшееся время до этого момента театр я не покидал. Ужинал в нашей столовой. Сидел тут, у себя, у меня очень много работы по отчетности, плюс после выпуска этого спектакля нам предстоят масштабные гастроли, так что, поверьте, работы хватает.

– То есть вы не покидали кабинет?

– Ну я покидал кабинет по необходимости, но, так скажем, в фойе и на сцену и во всякие там цеха я не спускался. Так что, увы, ничем помочь вам не могу. Я сидел здесь, изучал документы, когда мне позвонил Алекс и крайне сбивчиво пытался объяснить, что происходит. Ну а потом я спустился в фойе, где мы с вами и встретились в первый раз. Что еще?

– А кто-нибудь может подтвердить ваше присутствие в кабинете?

– Да, конечно! Пара пауков по углам, и ворона в окно заглядывала! – опять взбесился директор. – Вы что, меня подозреваете? Как по-вашему, что было бы у меня в голове, если бы я ходил и рубил тросы со своими актерами?

Я решила вступить в диалог:

– Виктор Александрович, скажите, пожалуйста, а какие у вас отношения со Светланой?

Директор едва заметно вздрогнул, вскинулся на меня и сварливо ответил:

– Какие? Рабочие! Какие же еще? Она – актриса, я – директор. Плачу ей зарплату, подписываю отпуск. Отношения у нее с Алексом.

– А поподробнее?

– Ну, он же режиссер, вот он и общается с ней, у них читки, репетиции, спектакли, премьеры. А если еще что-то, то спрашивайте уже у него.

– А как можно охарактеризовать их взаимоотношения?

– Я не психолог, конечно, но по мне, так они как кошка с собакой. То она ко мне бегает жаловаться на него, то он на нее. Но мне все же кажется, что это Алекс того! Возомнил из себя Станиславского, вот и достает всех: «То не так, это не этак!» Так что я иногда, так сказать, защищаю бедных актеров от «Карабаса-Барабаса»!

Я удивилась, потому что Алекс совсем не производил впечатление тирана-самодура.

– А кто-то еще на него жаловался?

– Да не, остальным-то что, это же она ведущая актриса, так что, видимо, ей больше всех и достается. Но я скажу так: Светка действительно талантище! Такие залы собирает. Я потому иногда и приструниваю Алекса, потому что, вздумай она свалить в какой-нибудь другой театр, не знаю, кто еще сможет нам такую кассу делать! Вы же сами ее видели, красотка! – Тут Виктор Александрович осекся, как будто бы понял, что уже сболтнул лишнего, и, смутившись, добавил: – Ну, я в театральном смысле! Любую роль сыграет, сам видел!

– Хорошо, а из присутствующих в зале с кем-нибудь у нее были конфликты? – Дима кивнул мне, как бы перехватывая диалог.

– А я откуда знаю? Доставал ее только Алекс, так это она мне жаловалась, потому я и знаю, а про остальных ничего не говорила. И какая разница, какие, если они все сидели в зале и вряд ли бы смогли перерезать трос силой мысли, не правда ли? – К директору вернулась его желчная язвительность.

– В зале не было только вас, Алекса, Павла, который к нему пришел, вахтерши и Валеры. О Валере вы что-нибудь можете нам сообщить?

– Слушайте, вы думаете, я всех этих цеховиков по именам знаю? Там же осветителей всяких до задницы! У меня нет времени с каждым знакомиться. Что Валера, что Ваня, что Вася – мне вообще без разницы.

– Скажите, а если подтвердится, что это действительно несчастный случай, то вы получите страховку на театр или ее получает лично Светлана?

– Мы получаем страховку на театр, которая должна покрыть и наши убытки от травмы актрисы, и лечение, и в случае необходимости реабилитацию пострадавшего. Это обычное дело для спектаклей со всякими технически сложными конструкциями или элементами.

– Размер страховой премии вы нам, конечно же, не сообщите? – Я закинула удочку, но без особой надежды.

– Конечно же, не сообщу! – Виктор Александрович красноречиво взглянул на дверь.

Мы с Димой переглянулись. Понятно было, что больше от директора мы ничего не узнаем, по крайней мере пока, так что решили вернуться в зал. Если появятся уточняющие вопросы, то мы сможем задать их уже после допроса остальных.

– Виктор Александрович, спасибо вам большое за помощь. Если что, то мы к вам еще обратимся с вопросами, но значительно позже, так что вы можете спокойно ехать домой! – Дима направился к выходу из кабинета.

– Ой, счастье-то какое! Сейчас в ножки буду кланяться! – криво усмехнулся «любезный» Виктор Александрович и демонстративно уткнулся в свои бумажки.

– Что думаешь? – Дима сказал шепотом, когда мы закрыли за собой дверь.

– Пока сложно сказать. Может, мы не в курсе, а страховая премия такая огромная, что Виктор Александрович решил покрыть какие-нибудь расходы, которые скрыты от «простых смертных». Хотя если они возлагают такие большие надежды на этот спектакль, то зачем действовать так… Не, пока сложно даже предполагать, надо с остальными хотя бы поговорить для начала.

В итоге мы с Димой договорились, что сначала по-быстрому опросим всех тех, кто был в зале в момент падения Светланы, на предмет выяснения каких-либо театральных интриг, сплетен и всего того, что помогло бы нам понять, кто же в итоге и как мог хотя бы в теории покуситься на приму. А потом уже поговорим с главными подозреваемыми – Алексом, Павлом и Валерой. Последней на очереди была вахтерша.

Глава 7

Беседовать с остальными решили в самой ближайшей гримерке, чтобы не тратить время на беготню по лестницам и коридорам. Мы попросили сотрудников театра самим договориться, кто в какой очередности будет с нами разговаривать.

Первым заглянул Виталий и бодро отрапортовал, как в армии:

– Виталий Петров!

Дима улыбнулся вошедшему молодому человеку и пригласил его присесть на диван, сам же следователь сидел за столиком, чтобы удобнее было записывать нужную ему информацию.

– Виталий, у нас с Татьяной будет несколько вопросов относительно ваших коллег. Что касается самого происшествия, то вы, как и все, были в зале, так что тут вряд ли сможете нам как-то помочь.

– Да-да, слушаю вас внимательно, чем могу, помогу, конечно же!

– Скажите, пожалуйста, общаетесь ли вы с вашими коллегами по осветительному и звуковому цехам?

– Конечно, мы с ребятами дружим, на тусовки вместе ходим, всем плюс-минус около тридцати, как-то так!

– А с рабочими сцены? Или как правильно назвать этот отдел? Техниками?

– Ну, с ними постольку-поскольку. Общаюсь я там только с Валерой, ну так мы с ним и до театра общались. Это же фактически я его сюда привел. Так что мы дружим, он с нами в одной тусовке. Он не особо общается с техниками, насколько я знаю.

– А вот как раз про Валеру можно поподробнее. – Дима наклонился вперед, весь внимание, а я невольно опять им залюбовалась. Так, Татьяна, соберись!

– С Валерой я давно общаюсь, можно сказать, мы соседи-друзья. Живем в одном доме уже сто лет. Он год назад остался без работы, а тут как раз освободилось место. Зарплата хорошая, да и работа не пыльная вовсе. Это со стороны кажется, что может быть напряжно, а так-то большую часть времени сиди себе да бамбук кури, чем, собственно, Валерка регулярно и занимался.

– А что у него со Светланой? Он к ней так кинулся, что…

– А! Так это всему театру известно, – перебил Диму Виталик, – Валера за ней бегает уже год как. Ну, практически, как в театре у нас появился, сразу и запал. Хотя она старше его лет на двенадцать плюс-минус. Да и очевидно, что она вряд ли когда-нибудь до него снизойдет. Я видел пару раз, какие тачки за ней приезжали после спектаклей, у Валеры пуп развяжется даже в аренду такую взять. Вы же сами ее видели, палец в рот не клади. Мы-то с ней не особо связаны по работе, но на репетициях со стороны видно, как она всех гоняет.

Я в очередной раз поразилась ее «всесильности»:

– А почему все ей позволяют так себя вести?

– Ну, я думаю, что кому-то неохота связываться, кому-то пофиг, кто-то, может, побаивается. Потому что реально, чуть что – она сразу к директору бежит, а что уж она ему такое там наговаривает, это хрен знает. Но после ее визитов в его кабинет всем приходится плясать под ее дудку.

– Так, а у вас какие мысли по этому поводу? Почему директор может так поступать?

– Да, может, она его любовница, может, еще что. Он как-то говорил пару раз, что на нее все зрители ходят и она, типа, кассы собирает, ну я не разбираюсь в такой «экономике», вероятно, так и есть. Но я бы поспорил, хоть я и не театральный критик!

– Но вы не можете стопроцентно утверждать, что Светлана состоит в каких-то отношениях с директором?

– Не! Это все сплетни и домыслы. А как вы, наверное, уже заметили, все это одна большая клоака. Я имею в виду актеров и режиссеров. Кто будет ставить, кто играть главную роль, кому больше хлопают, у кого гонорар больше, и все такое…

– Ладно, – мне хотелось побольше узнать про Валеру-Ромео, – так что там с Валерой и откуда это известно всем в театре?

Виталик практически расхохотался:

– Так он как пришел, ее увидел, так и заорал: «Будьте моей!» Он же такой, веселый тип, сами видели. Прикалывается постоянно, ну и ему вообще ничего не стоит в шутку, а то и не в шутку такие фразочки кидать. Он ей цветы очень часто дарит. Тоже публично. Заказывает чуть ли не по сто роз. Она, кстати, ведет себя как типичная стерва. Цветы-то заберет, но с таким видом, как будто ей все обязаны. И едва ли когда нормально спасибо скажет. Но Валерка неутомимый. Он уже год – то цветы, то шуточки, то в ресторан ее зазывает. Но, наверное, только последнюю неделю как он сдулся. Как отрезало.

– А что так? Год бегал, а тут вдруг «отрезало»?

– Татьяна, Дмитрий, а вы уверены, что вам нужна эта информация? Я тут подумал, что сейчас как бабка у подъезда сплетни развожу про своего друга. Он сотрудник превосходный. Всегда у него все готово, отлажено, никаких жалоб или там косяков. Я уверен, что это точно не его вина. Не мог бы он допустить, чтобы кто-то, а уж тем более его любимая Светочка хотя бы как-то пострадала.

Я тут же успокоила Виталика, что любая информация о взаимоотношениях в труппе нам действительно важна, потому что мы как раз таки и пытаемся сейчас понять, какие могли быть мотивы у тех людей, которых не было в зале во время этого происшествия.

– Ну примерно неделю назад Валера опять подкатил к нашей «приме», – начал Виталик. – Он преподнес ей очередной шикарный букет размером с дом и в сотый раз предложил после репетиции где-нибудь вместе посидеть. А тут как раз директор подошел, что-то он хотел выяснить насчет отпуска или чего-то такого, хотя, впрочем, это и не важно. И Светлана прямо так жестко беднягу Валеру отбрила. Она заявила… Сейчас, я почти дословно запомнил… А! Вот! Типа «Надоел ты мне, сучонок! Найди себе уже какую-нибудь пэтэушницу под стать себе, с ней по фастфудам и таскайся!». Я тогда в проводах в подсобке рылся, так сам охренел.

– От чего?

– От того, как она мерзко это сказала. Мне-то в принципе пофиг на ее капризы, я с ней напрямую не работаю, но даже если отбросить тот факт, что мне даже как-то обидно за друга стало, то чисто по-человечески звучало это отстойно.

– И это слышал директор?

– Ну да, он как раз подошел, когда Валерка цветы вручал. Не знаю, взяла ли она цветы, я не видел, но вот такой диалог у них состоялся.

Дима кивнул, что-то записал себе в блокнот и, переглянувшись со мной, отпустил Виталика восвояси:

– Спасибо, Виталий! Вы нам действительно очень помогли! Если у нас потом появятся еще вопросы, то мы к вам обратимся, а пока у нас все!

Виталик радостно вскочил, нелепо согнулся в забавном полупоклоне и выскочил за дверь.

– Что думаешь? – пока следующий актер не зашел к нам, спросил меня Дима.

– Я думаю, что «сучонок Валера» вполне мог превратиться в озлобленного мстителя. Терпение лопнуло, что-то переклинило – и все. «Не доставайся же ты никому!» Другой вопрос, он так к ней кинулся со слезами на глазах, что если это он перерезал трос, то тогда его впору награждать «Оскаром».

Глава 8

Следующим к нам заглянул Иван Загорский, приятель Валеры и Виталика. Но он практически слово в слово повторил то же самое, что рассказал нам последний. Единственное, поскольку сам он не присутствовал при недавней размолвке, то и информацию передавал со слов своего приятеля. Так что ничего нового мы с Димой не узнали. Иван также был отправлен восвояси.

– Ну, я в данном случае особо и не рассчитывал на что-то интересное. Если они все в одной компании и муссируют одни и те же сплетни и слухи… О-о-о… – Дима уставился на дверь, которая очень аккуратно приоткрылась с тихим скрипом.

– З-з-здравствуйте… – Полный молодой человек, как я сразу поняла, сын Светланы, смущенно топтался у двери.

– Проходите, пожалуйста, садитесь, вот, на диван или в кресло, как вам будет удобнее! – Дима очень тепло улыбнулся, подбадривая нерешительного парня. – Представьтесь, пожалуйста!

– Мирослав… Бронницкий…

– Мирослав, во-первых, мы с Татьяной вам очень сочувствуем по поводу вашей мамы. Надеемся, что она быстро придет в себя и вернется на сцену!

– Не уверен, я звонил в больницу, и мне сказали только, что «жить будет, но все очень и очень серьезно». Так что… – Мирослав замялся, видимо, не зная, что еще добавить.

– Ну, это же все еще не точно! – делано бодро упорствовал Дима. – Итак, очевидно, что вы были в зале и видели, что произошло, поэтому вопросы у нас будут относительно, так сказать, внутренней жизни театра. Скажите, пожалуйста, какие у вас отношения с коллегами?

– У меня? – удивленно переспросил Мирослав. – У меня обычные. Ни с кем не дружу особо, но и так чтобы ссориться – тоже вроде нет. Я представляю, что меня тут не особо любят из-за того, что моя мама как бы оказывает мне протекцию. Но в лицо никто ничего не говорит. Так что я делаю вид, что ничего не происходит, стараюсь не противоречить никому. Если честно, то мне и самому иногда неловко, но с мамой моей очень сложно спорить, так что я вынужден так же, как и другие, просто подчиняться ей. Так гораздо проще и спокойней.

– А кто еще ей подчиняется? – Дима опять участливо наклонился вперед.

– Я, наверное, неправильно выразился. Не прямо так уж, как слуги. Это я ей подчиняюсь, хотя мне уже двадцать два. Другие за спиной могут шептаться, но почему-то всегда выходит так, как нужно ей.

– А вам самому-то нравится играть в театре? – Меня удивила какая-то безысходность, сквозящая в откровениях этого толстоватого и не особо симпатичного парня.

– Как вам сказать. Я не против, но особого восторга не испытываю. Я же сейчас играю Майкла, а это фактически одна из главных ролей. Причем, возможно, вам уже рассказали, что изначально эту роль должен был играть другой актер. Вот тут мама опять и вмешалась…

– А кто должен был играть вместо вас? – Я помнила, что вахтерша мне уже рассказала, что эта роль изначально досталась Павлу, двоюродному брату Алекса, но хотела услышать, как это все расскажет сам «виновник».

– Вместо меня играл Паша. Он сегодня тоже пришел, я так понимаю, потусоваться с Алексом. Они же двоюродные братья. Паша играет в нашем театре. Он пришел чуть позже, после того как сюда устроился Алекс. Говорят, что это он его пристроил, вроде как по блату, потому что актеры не требовались. А даже если и так, то театр только выиграл, потому что у Паши и голос хороший, и играет он тоже суперски.

– Так, погодите, фактически он же ваш конкурент, а вы так благостно о нем отзываетесь!

– Да какой конкурент, Татьяна, – вяло возразил мне Мирослав. – Как только моя мама поняла, что к чему, она тут же побежала уже сами знаете куда, подняла там волну, наговорила невесть чего, и через пару дней меня поставили на роль Майкла, хотя, как я вам уже сказал, мне абсолютно все равно, и за главными ролями я никогда не гнался, учитывая мои довольно-таки скромные способности. Но против мамы не попрешь. Хотя я прекрасно представляю, что подумал Алекс, Павел и остальные члены труппы. Хорошо, что мне они ничего не сказали, потому что, вероятно, понимают, что я тут ни при чем.

– А вы никогда не пробовали отстаивать свое мнение? – Дима тоже сидел пораженный откровенностью Мирослава.

– Пробовал, конечно, но это все было давно и неправда. Я уже вам сказал, что сейчас мне проще делать так, как хочет мама. К тому же сцена – это все-таки приятно, не вагоны же я, в конце концов, разгружаю!

– А у мамы вашей какие отношения с труппой и режиссером? – Когда Дима задал этот вопрос, на него удивленно уставился не только Мирослав, но и я.

– Я же вам только что тут распинался, вы чем слушали? – В голосе Мирослава появились жесткие нотки. Теперь я удивленно уставилась на сына Светланы. До сих пор он казался жалким, забитым тюфяком, а теперь вдруг я поняла, что он запросто может поставить оппонента на место. Отбрил так отбрил.

– Ну да, действительно в общем и целом картина ясна. Спасибо, Мирослав, вы можете быть свободны. Передавайте вашей маме пожелания скорейшего выздоровления!

– Ага, непременно! Вы, похоже, единственный, кто этого ей желает! – Мирослав мрачно усмехнулся и скрылся за дверью.

Мы с Димой переглянулись. И чуть ли не в один голос пришли к выводу, что Мирослав очень и очень неоднозначный персонаж и что, хотя выглядит он не очень, но ума ему не занимать, судя и по речи, и по его суждениям.

– Тань, а ты не думала, что его так достала собственная мамаша, что у него в театре был сообщник. Может, вообще какое-нибудь неизвестное лицо сидело в кулисах и ждало момента, когда можно будет перерезать этот злополучный трос?

– Ну, в таком случае нам точно не распутать это дело, потому что мотив очень неоднозначный…

– Ладно, сейчас опросим остальных, самых сладких тогда оставим напоследок.

Глава 9

Бледная девушка заглянула к нам в гримерку и сама с порога представилась:

– Добрый вечер еще раз, я Елизавета Калинкина. Играю Джейн в этом спектакле. Вот… Не знаю, что еще надо вам сказать или рассказать.

Она так же, как и «Майкл», замялась на пороге, и опять радушный Дима пригласил ее присесть на диван, расслабиться и не нервничать, потому что, по сути дела, она сидела в зале и не относилась к числу «самых сладких», которых Дима решил оставить на потом.

– Расскажите нам про Мирослава, пожалуйста. Вы же с ним больше всех репетируете, поскольку появляетесь вместе в большинстве сцен по сценарию. Кроме вас, в этих сценах есть Светлана, но, во-первых, сейчас нам с ней не побеседовать, во-вторых, она не сможет дать субъективную оценку собственному сыну.

– А я не знаю, что рассказывать, точнее, как рассказывать… Что бы вы хотели о нем услышать?

– Как он себя вел в коллективе, какие у него отношения с коллегами, дружит с кем, с кем не дружит, ну и так далее!

– Проще сказать, с кем он дружит, – Елизавета слабо улыбнулась, – потому что в основном он ни с кем не дружит. И это понятно, потому что он все время рядом со Светланой. Делает все, как она скажет, уходит с ней, приходит с ней, никаких тусовок, никакого общения…

– То есть мать и сын всегда вместе… Понятно… А как они общаются друг с другом? – уточнил Дима.

– Да она в основном руководит им, как роботом. Даже вперед режиссера постоянно ему какие-то вещи говорит. Где встать, как сказать, как двигаться. А он тупо все это повторяет.

– Елизавета, а на роль Майкла не было других кандидатов?

– Конечно, были. – Елизавета вдруг оживилась. – Паша! Он вообще идеально подходит на эту роль. И по внешнему виду, и по голосу, ну и по таланту… Мы с ним даже успели прорепетировать некоторые сцены, как ни с того ни с сего его заменили этим прид… Мирославом!

Я заметила, что бледность девушки сменилась легким румянцем при упоминании имени двоюродного брата Алекса. Так-так-так… Настоящие театральные интриги!

– Просто Мирослав такой… ну, не знаю даже, как сказать… Противный! Он вроде и молчит всегда, но молчит как будто вызывающе! Как будто ему не хочется снисходить до остальных и он, весь такой из себя, не считает нужным даже нас замечать.

– То есть он не просто выполняет указы своей матери, как вы сказали вначале? Почему вы думаете, что он именно вызывающе молчит? – Дима удивленно прервал рассказ Елизаветы.

– Да это просто чувствуется! Стоит, ни на кого не смотрит, как будто бы ему вообще наплевать! Играет одну из главных ролей, причем для него изначально не предназначавшуюся, а кажется, что в массовку взяли деревом постоять!

Мы с Димой переглянулись. Как забавно было со стороны слушать рассказы людей друг о друге или о себе. И как они разительно отличались друг от друга.