Тайны старого замка и прочие (не)приятности

Аннотация:

Дочери барона после смерти отца приходится содержать разваливающийся замок и такого же старого дядюшку. Забот у нее хватает. Но их станет еще больше, когда на нее обратит внимание младший сын короля. Катрине, может, и хотелось, чтобы принц по достоинству оценил ее синие глаза и добрый нрав, только вот беда – его интересуют мятежники и тайны старого замка. А это как раз то, о чем Кэти поклялась молчать.

Глава 1. Обитатели замка Возги

– Тетушка Прыся, попросите Дуга запрячь лошадь. Нужно съездить в город.

Катрина стояла на крыльце и куталась в шерстяной платок. Барон еще не встал, а она не могла уехать, пока не убедится, что старик благополучно пережил ночь. Вчера он кашлял так натужно, что пришлось варить снадобье. Она истратила на страдальца последние травки, поэтому с утра пораньше Кэти собралась на ярмарку пополнить запасы. Зима только началась, болеть будут многие, к тому же в замке есть старики и дети.

Заодно она подумывала навестить сапожника, который обещал рассчитаться за воловьи шкуры именно сегодня. Скоро Новогодье, и сапожных дел мастер непременно загуляет, а Катрина рассчитывала заранее присмотреть подарки для домочадцев.

– Может, миледи, повремените? Завтра поедете? – кухарка оглянулась на молодую хозяйку замка, в который раз поразившись, насколько та была ладной. Даже перешитые вещи не портили ее красоту: синие глаза, пухлые губы, длинные темные волосы, что красивыми локонами лежали на спине. И такое нежное лицо, словно его сметаной мазали. Не то что у нее, Прыси. Ее кожа постоянно была красной то от солнца, то от холода.

– Сегодня непременно надо, – вздохнула Катрина. Нахмурившись, поправила волосы: ветер с утра лютовал.

– Смотрите, как затянуло горизонт. После полудня заметет-завьюжит. И без того снега по колено, а вдруг повозка увязнет?

Кухарка, полноватая женщина с красным от мороза лицом и натруженными руками, закрыла дверь курятника на засов. Катрина заглянула в ее корзинку и покачала головой. Всего три яйца. Маловато.

– Тогда верхом поеду. Так будет быстрее. Туда и обратно. До полудня управлюсь.

Катрина не стала медлить и скрылась в темном нутре замка. Вернее, в той его части, которую можно было назвать жилой. Старая крепость неумолимо разрушалась, а средств для ее восстановления катастрофически не хватало. Латали как придется.

Комната Катрины располагалась рядом с покоями барона, поэтому она знала, что тот ночью кашлял, бродил из угла в угол и ворчал, мучаясь бессонницей. Кэти немного задержалась у его двери и прислушалась. Дядюшка Мартин спал. Это она птичка ранняя. С хозяйством ей следовало управляться до темноты, чтобы не тратиться лишний раз на масло для ламп. Одному барону не отказывали в удовольствии жечь свечи.

– Будет ли просвет в моей жизни? – прошептала девушка, открывая дверь в бельевую кладовую – темное и холодное помещение в торце здания. Пришлось зажечь лампу, чтобы не провалиться в лестничный колодец, ведущий на первый этаж. Там тоже находилась кладовая, но только для сломанной мебели, потертых ковров и прочего хлама, который жалко выбрасывать.

Здесь же на полках и в сундуках хранились платья, плащи, штаны и камзолы, оставшиеся от прежних владельцев замка. Благо, что Кэти была рачительной хозяйкой и заранее составила список. Теперь достаточно было взглянуть в него, чтобы понять, где лежит та или иная одежда, которая вдруг понадобилась.

Покопавшись в одном из сундуков, Кэти извлекла добротные мужские панталоны из оленьей кожи. Приложив на себя, поняла, что те великоваты, но если подвернуть, то под юбкой это будет незаметно.

«Удобно и ладно».

Обычно для Катрины запрягали крытую повозку, поэтому не было нужды беспокоиться о дополнительном утеплении. Женского седла в замке не имелось, предстояло ехать по–мужски, а в таком случае без теплых панталон не обойтись.

Примерила их тут же. Потом достала кафтан к штанам. Затейливо расшитый канителью и с воротом из меха, даже сейчас, столетие спустя, он смотрелся достойно. Жаль, что на ней, девушке невысокого роста, слишком длинные полы будут мести улицу. Да и смешно было бы, если она расхаживала бы по городу в мужских вещах. Кафтан не панталоны, под платьем не спрячешь.

Да, было время, когда хозяева замка жили в богатстве: выезжали на охоту, устраивали балы и водились с королями. Сейчас все свидетельства былого могущества рода Возги хранились в кладовых. Прежние владельцы, снимая с себя вышедшую из моды одежду, приказывали слугам переложить ее в сундуках пахучими травами и благополучно забывали о ней.

Конечно, на драгоценности предков Кэти рассчитывать не приходилось. Дорогие украшения, золотые пуговицы и старинные кружева были срезаны и проданы еще до ее появления на свет. Когда богатая жизнь делает крутой поворот в сторону бедности, любая ценная вещь идет в дело.

– Еще чуть-чуть, и Фан дорастет до этого кафтана, – обронила Кэти, укладывая красивую вещь обратно. Заметив шелковый мешочек, вытянула из него атласные туфельки и погладила изящный бантик. Ей они были малы, а вот сестре Фана уже летом пригодятся.

Да, любимые близнецы росли. Катрина привезла их из города около четырех лет назад. Нашла на ярмарке, где семилетние малыши промышляли воровством и попрошайничеством. Сердце у нее сжалось, когда она увидела несчастных, заморенных детей, жмущихся друг к другу, словно два диких звереныша. Их обступила орущая толпа, и люди грозили устроить самосуд.

Катрина выкупила Фрею и Фана за дюжину сребреников. Отдала все, что было с собой, хотя осталась без продуктов на неделю. Тетушка Прыся тогда изворчалась, жалея деньги, которые доставались с трудом.

Катрина была согласна с ней. Мельница–кормилица нуждалась в ремонте, крыша сарая, где хранилось сено, прохудилась, и еще куча всего, что требовало средств, а тут новые расходы. Но как она могла бросить детей?

– Зачем нам эти волчата? – ворчала кухарка всю дорогу до дома. – Мы их отмоем и откормим, а они завтра же сбегут. Еще и унесут последнее, что есть ценного в доме.

Но близнецы прижились. Оба оказались рыжеволосыми, как два бельчонка. Они стали первыми помощниками кухарки и ее глухонемого сына Дуга. И никто в доме уже не мыслил жизни без их звонких, веселых голосов.

Когда Катрина забежала в столовую, чтобы позавтракать перед дорогой, там ее поджидал Фан с досадной вестью. Фиалка, единственная лошадь в хозяйстве, захромала. Придется звать кузнеца.

– Я тогда метнусь в город пешком, – решила Катрина, услышав, как закашлялся спускающийся к завтраку барон. Этот день определенно не задался.

За столом лорд Мартин язвил по-особенному и довел Катрину до слез. А она так старалась порадовать его яичницей! Зимой куры неслись мало, и яйца использовали только для выпечки, а барон злился, что их пожарили не на топленом масле.

Он даже не заглянул в тарелку Кэти, куда кухарка плюхнула половник каши на воде. Катрина всегда ела то, чем питались слуги. Лишь лорду Мартину подавалось все самое лучшее: берегли его старость и достоинство.

Когда старик, грохнув напоследок вилкой, покинул стол, синие глаза его племянницы наполнились слезами. И без того бледное лицо, обрамленное копной темных волос, побелело сильнее.

– Не плачьте, миледи, не надо. Его старость – не ваша вина, – тетушка Прыся, усевшись рядом, гладила руку, в которой подрагивала ложка.

Худенькая, небольшого роста, но сильная духом, леди Катрина полюбилась ей сразу, как только ее представил слугам старый барон Возги – старший брат нынешнего носителя титула. Это случилось более десяти лет назад.

Никто из домочадцев и не подозревал, что у их хозяина на стороне растет незаконнорожденная дочь. Слуги вообще не могли припомнить, чтобы барон смотрел на женщин. Бедственное положение семьи не позволяло ему предложить руку и сердце достойной даме, а недостойных он избегал.

Вскоре после появления Катрины, где–то через месяц, в замок заявился младший брат хозяина – лорд Мартин. Старый барон Возги как раз занемог, и было понятно, что он долго не протянет. Мартин был потрясен, узнав, что дела семьи настолько расстроены. Он жил в столице на присылаемые братом средства и считал, что хозяйство процветает.

Очевидно, что он, став новым бароном Возги, и дальше надеялся жить без забот, но судьба показала ему кукиш. Однако после похорон брата Мартин не вернулся в Дакату, а остался бедствовать с племянницей.

Новоявленный барон Возги отличался высоким ростом и крупными чертами лица. Кухарка Прыся не раз удивлялась, что родные братья могут быть так не похожи. Седая грива, перехваченная на затылке в хвост кожаным шнурком, задранный орлиный нос, взгляд из-под кустистых бровей, сомкнутые в вечном недовольстве губы – таким Мартин являлся к столу или расхаживал по двору, выискивая, к кому бы придраться. Больше всего от него страдала хозяйка замка.

Как выяснилось при чтении завещания, Катрине отошло все, что находилось в пределах крепостной стены. Дядюшка Мартин унаследовал только титул, хотя по закону все имущество старого барона должно было достаться ближайшему родственнику мужского пола.

Но лорда Мартина совсем не задела эта несправедливость. «Пусть бастардка сама разбирается с налогами, запутанными делами и долгами моего брата», – заявил он в присутствии поверенного. Его вполне устраивала жизнь капризного и желчного старика, который лелеял память о прошлой жизни и на этом основании считал себя вправе тиранить всех вокруг.

Когда он шел по гулким коридорам замка, то слышали все. Так сильно стучала его трость, без которой он не обходился после ранения, которое получил в столице во время переворота, затеянного врагами королевской власти. Тогда многие дворяне пострадали. Кое-то из них лишился жизни. Король карал без оглядки. Разбирался после того, как разгромил заговорщиков.

На чьей стороне участвовал лорд Мартин, домочадцам было неведомо, а сам он и словом не обмолвился о страшных событиях того года. Его не пришли арестовывать, как это случилось со многими, бежавшими на Север, и по всему выходило – барон был чист перед законом, на этом все и успокоились.

– Может, все же отложите поездку в город до завтра? – Прыся наблюдала, как Катрина натягивает на штаны сапоги. – Пешком не успеете до темноты вернуться. Найдут потом по весне на обочине ваше тело, заметенное снегом…

– Умеете вы напутственные слова говорить, – Кэти топнула ногой, проверяя, плотно ли сел сапог. – Если вовремя не вернусь, знайте, я заночевала в городе. Я не враг сама себе.

– А деньги на ночлег?

– Сегодня сапожник за шкуры должен рассчитаться.

– А может, Дуга с собой возьмете? Все не так страшно.

– У него по дому работы полно. Лошадь, вон, не доглядел.

Кухарка смутилась. Да, некстати лошадка захромала. Надо было раньше побеспокоиться: копыта почистить и подковы обновить. Но на все рук не хватает. Сыну не помешал бы помощник постарше и поопытнее, чем этот мальчишка Фан.

Глава 2. Ворон и Вепрь

Когда Катрина вышла за ворота и обернулась. На сторожевой башне у открытого окна стоял лорд Мартин. Увидев, что девушка смотрит на него, помахал рукой, затянутой в перчатку. Кэти вздохнула.

Никто из слуг не знал, какое уродство скрыто под перчаткой. Строили догадки, что рука обожжена или на ней не хватает пальцев. Новый барон не снимал ее ни днем, ни ночью, даже во время купания, поэтому утолить любопытство не удавалось.

А вот Катрина знала. Но даже под пытками не призналась бы, что на самом деле прячет барон. И уж тем более не открыла бы, что их связывает совсем не родственная связь дядюшки и племянницы, ставших хозяевами замка после смерти его владельца. Они намеренно появились в крепости с разницей в месяц, чтобы скрыть от людей свое знакомство.

На повороте появилась телега, и Катрина бросилась к дороге по расчищенной сыном кухарки тропке. Если есть место, то попутчицу обязательно возьмут. За разговорами путь короче будет.

Ближе к полудню на этой же дороге появились два всадника. Подъехав к развилке, они остановились. Их заинтересовала черная громадина, выглядевшая на фоне серого неба зловеще.

– Найтан, кому принадлежит этот замок?

Принц Конрад – младший сын короля, сероглазый двадцативосьмилетний красавец —вскинул голову, рассматривая некогда величественное строение. Пришлось придержать длинные волосы, которые ветер бросал в лицо. Темные, они взвивались вверх вороньим крылом.

Из четырех сторожевых башен крепости уцелело только две, из-за чего она напоминала беззубую старуху в штопанном платье. Ветер и непогода, довольно частые в этой части королевства, тоже посодействовали. Древнее строение разрушалось, несмотря на попытки хозяев латать стены то тут, то там, что говорило о нехватке денег и стремлении хоть как-то сохранить дом. Даже свежевыпавший снег не смог скрыть удручающего вида замка.

– Сейчас гляну, – телохранитель принца и его верный друг граф Найтан Лорн был младше своего патрона на три года. В отличие от Конрада, он был светловолос, кареглаз и коренаст. Про таких говорят: «что вдоль, что поперек». Ни капли жира, сплошная мышечная масса, что делало графа похожим на молодого резвого бычка.

В секретных депешах, которые отправлялись в столицу в виде отчета, оба значились под именами Ворон и Вепрь, которые как нельзя лучше подходили молодым людям. Оба прибыли на Север тайно, поскольку король подозревал, что именно отсюда неизвестный враг мутил воду, затевая в королевстве смуту.

Найтан расстегнул потертую седельную сумку и вытащил свернутую в несколько раз карту. Ветер трепал ее, словно парус, и норовил вырвать из рук. Телохранитель все же изловчился и расправил бумагу. Заставив коня подойти ближе к принцу, который не сводил глаз с каменной громадины, граф Лорн ткнул пальцем на небольшой пятачок на берегу реки. Замок на карте был изображен в виде рыцаря со знаменем. Цвета герба указывали на определенный дворянский род.

– Эти земли принадлежат барону Возги.

Его палец полностью закрыл небольшой участок, прижавшийся боком к обширной территории графства Фаберт. С тыльной стороны крепость омывала река, по которой шла граница с королевством Нордшафт.

– Что ты знаешь о Возги? – принц сощурил глаза. Была у него мысль, что враг засел рядом с границей и оттуда ведет подрывную деятельность. А тут такое удобное расположение крепости: одной ногой стоять на соседней территории, но в то же время оставаться вне поля зрения Тайного королевского совета.

Граф Лорн снова полез в сумку и извлек тетрадь с замусоленными краями. Поплевав на пальцы, что заставило принца поморщиться, перелистнул несколько страниц и углубился в чтение собственноручно написанных заметок. Найтан так и не избавился от привычек простолюдина, хотя уже несколько лет носил графский титул, дарованный за верную службу.

– А, вот! – воскликнул он, радуясь, что не оставил и этот крохотный надел без внимания. – Замок принадлежит древнему роду Возги. Старый барон умер девять лет назад, отдав право на владение землями своей незаконнорожденной дочери, хотя имел младшего брата. Леди Катрина милостиво разрешила обездоленному дядюшке жить под ее покровительством.

– Передать имущество женщине, имея в череде наследников мужчину? – Конрад нахмурился. Подобное своеволие он встречал впервые.

– С титулом все в порядке. Он перешел к младшему брату. А вот имуществом старый барон распорядился особым образом. Оформил незадолго до смерти договор купли-продажи.

– То есть продал все владения своей дочери?

– Да. За один золотой. Формально он закон не нарушил.

– И младший брат не оспорил?

– Было бы что оспаривать. Только земля под крепостью. Ни лесов, ни полей, ни захудалой деревни. Возги за время существования рода все растеряли. И плодородные угодья, и рудники, и даже город Трувер, куда мы направляемся. Сейчас он входит в состав графства Фаберт.

– Чем же они живут? – Конрад не представлял, как можно довести себя до такой нищеты.

– Мельницей. С нее основной доход.

– Теперь понятно, почему они не могут восстановить замок, – принц скривил лицо. – Сколько лет хозяйке владений и нынешнему барону Возги?

– Девице двадцать три, а ее дядюшке семьдесят пять.

– Других детей у старого барона нет?

– Нет. Да и эту он признал своей дочерью незадолго до смерти. До того девушка жила в его доме из милости. Ухаживала за стариком и вела хозяйство, – закрыв тетрадь и сложив ее и карту в седельную сумку, граф Лорн тоже уставился на полуразрушенное строение. – Не похожи они на тех, за кем мы охотимся. Девчонка и старик.

– Не знаешь, какими бывают старики? – принц повернулся к другу. – Как мастерски изображают из себя нищих, лишь бы отвести глаза? А сами как пауки, готовые сосать кровь из всех, кто попадет к ним в сети!

Найтан хмыкнул.

– Да уж, более желчного, наполненного ненавистью и говном человека, чем мой дед, я не встречал. Демоны, наверное, взвыли, когда он попал к ним.

– Вот-вот.

– Но все же я сильно сомневаюсь, что вот такие люди, – Найтан кивнул на дрянные ворота, которые под порывами ветра жалобно стонали, – отважились бы вредить королю. Чтобы замутить злое дело, нужен недюжинный ум. Думаешь, есть у незаконнорожденной девки такая хватка?

– Мы не знаем, кто был ее матерью, – заметил Конрад, натягивая капюшон теплого плаща на голову. Он устал бороться с собственными волосами. По небу, подчиняясь ветру, неслись облака, а горизонт тяжелел серыми тучами. – Вспомни, какую роль в дворцовом перевороте сыграла старшая фрейлина королевы!

– За что и заслужила виселицу. Ладно, уговорил, возьму и этих двух на заметку. В город?

– В город, – кивнул Конрад. – Надевай маску.

Телохранитель вытащил из кармана нечто вроде табакерки, откуда извлек серьги с черными камнями. Одну отдал принцу. Вставив их в уши, оба тут же изменились. Вроде те же черты, но носы крупнее, лбы ниже, губы тоньше, а волосы короче.

Найтан и до того не мог похвастаться аристократическими чертами, а сейчас и вовсе не походил на человека, обладающего умом. Конрад выглядел чуточку лучше, но красный нос, следы драки на лице и взгляд исподлобья выдавали в нем задиру и любителя выпить.

– М-да, – скривился Найтан, оглядев друга. – Сразу видно, что артефакты делал твой старший брат. Нравится наследничку издеваться над нами.

– Скажи спасибо, что не превратились в гулящих девок, как в прошлый раз.

– Да уж. Едва унесли ноги из «Сладкой норки».

– Зато разобрались, кто убил королевского казначея.

– Да понимаю я, что все наши унижения не напрасны, – Найтан подергал короткую прядку, которую, похоже, рубили топором, а не резали ножницами. Его удручало это немытое «богатство», доставшееся ему вместо белокурых длинных волос. Но принц выглядел не лучше: его глаз заплыл от огромного синяка. – Мог бы сделать нас привлекательнее. Куда я с таким рылом?

Длинные волосы всегда были привилегией дворян, а люд попроще резал вихры чуть ли не под корень. Появись принц и его друг на воротах в своем обличье, стража призадумалась бы, какая нужда пригнала высокородных господ в их глухомань, да еще в такую стужу. Приглашал хозяин или нет, быстро донесли бы до графа Гарольда Фаберта, что в город въехали чужаки.

– Нам главное неузнанными проскочить городские ворота, а там затеряемся в толпе, – Конрад натянул поводья, направляя коня к укатанной дороге. На свежем снегу образовалась колея – с утра в город и обратно проследовала не одна телега.

Пока доехали, тучи, еще недавно застилавшие горизонт, затянули все небо. Потемнело. Стылый ветер задирал полы меховых плащей и пробирался под кафтаны. В воротах было не протолкнуться. Продавшие товар торопились покинуть город до метели. Телеги сцеплялись колесами и устраивали затор. Стражники орали и лупили запряженных лошадей плетями. Те ржали и храпели, дергались и давили зазевавшихся, что только усиливало сутолоку.

– Кто такие и зачем пожаловали в город? – усталый страж был неприветлив. – Шапки сняли, рожи показали.

Двое путников беспрекословно подчинились, скинув капюшоны на плечи. Ветер тут же взъерошил короткие волосы. Осмотрев коней и одежду всадников наметанным взглядом, стражник сразу определил, что можно не церемониться. Да, оружие у путников было, но ножны выдавали, что оно дешевое. Сейчас каждый старался вооружиться как мог. В дальнюю дорогу без кинжала или короткого меча не выезжали.

– Говорят, ваш сюзерен ратников набирает? – вопросом на вопрос ответил Найтон, нарочно шепелявя и плюясь. В этом образе у него не было пары передних зубов.

– Есть такое, – согласился страж, но брезгливое выражение с лица не убрал. Ходит тут всякий сброд.

– Хотим записаться в его войско.

Стражник только хмыкнул, но отступил в сторону, пропуская добровольцев. Не ему решать, брать пьянчуг и гуляк на довольствие или нет. Для того есть поставленные графом люди.

Миновав толпу, Найтан взглянул на стражника, который допрашивал следующих путников.

– Смотри-ка, – он щелкнул языком, – угадал я. И с чего бы графу Гарольду ратников набирать? Видел, за нами парни с оружием стояли? И в толпе их немало, а вот среди выезжающих из города почему-то нет. Значит, все здесь остаются. Потому и смекнул, что набор объявлен. Но почему втихую?

– Разберемся, – Конрад накинул капюшон и поплотнее запахнул плащ. Ветер лютовал. – Давай сначала с ночлегом определимся.

Глава 3. Нечаянное знакомство

Гостевая улица дугой опоясывала Торговую площадь. Здесь останавливались на ночь те, кто не успел покинуть город до закрытия ворот или еще не распродал товар. «Гости» ехали не спеша, пытаясь по запаху и чистоте окон определить, где постоялый двор получше.

– А могли бы заночевать в Купеческом переулке, – напомнил о себе Найтан. Принц о чем-то напряженно думал. – Достаточно было выдернуть серьгу из уха.

Телохранитель знал, что с такими мордами, какими они обладали сейчас, ни один хороший хозяин их на постой не пустит. А хотелось после долгого пути и тюфяк помягче, и простыни почище. Или вообще чтобы отдельные кровати были, а не вповалку на полу спать. И желательно, чтобы после еды изжога не мучила.

Конрад не ответил. Все что-то высматривал и вынюхивал.

А запахи неслись не очень. Даже ветер не в силах был их разогнать. Воняло прогорклым жиром, сивухой и испражнениями. Отчего желания Найтана с каждым шагом лошади становились все проще.

«Вшей не подцепить бы, да чтобы клопы кровь не пили, пусть бы даже на солому уставшие косточки бросить».

Впереди маячил двор, где ярко горел костер и откуда доносились возбужденные крики. Принц направил своего коня туда.

– Что-то мне не нравится твой выбор, – Найтон сделал кислое лицо. – Слишком шумно. Такие всю ночь гулять будут.

– Самое то. Нам нужно остановиться там, где пьют, ругаются и дерутся, – Конрад хлыстом указал на вывалившуюся из дома компанию. Двое под подбадривающие крики товарищей тут же принялись мутузить друг друга.

– Ого! – увидев драку, Найтан приободрился: он был любителем кулачных боев.

– Только так мы сможем узнать, что происходит в городе. На Купеческой чинно поедят и разойдутся по комнатам. Мне ли тебя учить?

– Да помогите же мне! – вдруг услышали они из канавы женский голос. Там, в темноте, кувыркались двое. Пытались вылезти, но снег и наледь сталкивали бедолаг обратно.

Принц, остановив коня, кивнул телохранителю. Тот нехотя отвел глаза от дерущихся, где оба мужика уже скинули с себя разодранные рубашки. От их разгоряченных тел валил пар. Вопли болельщиков заглушали все вокруг, поэтому всадники не сразу расслышали крик о помощи.

– Давай руку, – Найтан, встав на край канавы, ухватился за голый куст, иначе тоже оказался бы в яме.

– Ее сначала! – откликнулся звонкий голосок.

Конрад, из седла наблюдающий за спасением бедолаг, поразился, как обладательница тонкого голоса нашла в себе силы подсадить человека. Судя по всему, это была старуха. Грязная, лохматая, бесполезно махала руками. Найтан буквально исхитрился ухватить ее за шкирку и подтянуть к себе.

Раздался треск рвущейся ткани, и старуха, потеряв часть ветхой одежды, вновь скатилась в канаву, придавив немощным телом молодую товарку. Найтан оторопело уставился на кусок ворота в руках. Принц выругался и спрыгнул с лошади.

– Так не пойдет, – сказал он другу. – Сигай в яму. По-другому мы их не вытащим.

Найтан брезгливо отшвырнул клок чужой одежды, вытер о снег руки, снял с себя тяжелый плащ и спрыгнул в яму.

– Первую принимай, – скомандовал он, подсадив старуху. Когда принц тянул ее, боялся, что оторвет руки. Под одеждой чувствовались одни кости.

Усадив охающую бабку под деревом, Конрад вернулся, чтобы принять молодуху. Та оказалась резвой. Ударив по рукам Найтана, который взял ее за ягодицы, чтобы подтолкнуть наверх, ухватилась за голую ветку и выкарабкалась сама.

– Ух, – выдохнула она, отряхивая руки. – Спасибо!

Следом сноровисто выбрался Найтан. Подхватил брошеный плащ и направился к коню. Он свое дело сделал. Если принцу интересно вести разговоры, то его телохранителя больше волновали запахи из кухни харчевни. Да, не особо изысканные, но желудок просил еды.

– Что вы делали в канаве? – спросил принц, внимательно разглядывая отряхивающуюся незнакомку. Света от костра во дворе харчевни вполне хватало, чтобы рассмотреть «добычу».

– Разве не понятно? Вытаскивала несчастную старушку, – девушка прямо взглянула в глаза спасителя. – Я видела, как ее выкинули из телеги в канаву. Представляете, какие изверги водятся в наших краях! Чтобы живого человека, будто котенка, выбросить!

– Ну, вытащили вы ее, а дальше? – Конраду было интересно, куда девушка собирается пристроить немощную старуху. – Наверняка такая обуза никому не нужна.

– Но вы же не проехали мимо. Помогли, хотя понятия не имели, кто застрял в канаве. Найдутся добрые люди.

– Удачи, – пожелал ей принц и направился к нетерпеливо топчущемуся коню. Тот тоже ждал отдыха и еды.

Сев в седло, Конрад покосился на странную парочку. Девушка сняла с себя теплый платок и укутала стонущую старуху. Что она будет делать с найденным «котенком», его не интересовало, но поразило, что в их жестоком мире все-таки еще существует бескорыстие и доброта.

Когда подъехали к харчевне, одного из драчунов волоком тащили с поля боя в хлев. Проигравший выл и плевался кровью. Второй, празднующий победу, был внесен к столу на руках, где продолжил попойку.

Хмурый хозяин харчевни оглядел новеньких. Найтан показал ему кошелек и потряс им, чтобы мужик убедился, что монеты водятся. Харчевник кивком велел влетевшему следом за гостями мальчишке, чтобы тот пристроил коней. Плетки в руках новеньких не оставляли сомнений, что они явились верхом.

Принц и его друг заняли место у окна. Устроились так, чтобы хорошо видеть и слышать, что происходит за соседними столами и на улице: в опасных местах ко всему нужно быть готовыми.

– Смотри-ка, она тащит старуху сюда, – заметил Найтан, когда они с Конрадом сделали заказ пышнотелой девице в засаленном фартуке. Отказавшись от похлебки, в которой плавали жареные свиные шкурки, попросили приготовить на вертеле кусок мяса и подать кувшин эля. Ушлая подавальщица попросила деньги вперед.

Конрад перевел взгляд на окно и вздохнул. И зачем девчонке старуха? Видел, что та совсем не может идти. То ли замерзла, то ли приготовилась отдать душу богу. Ее пришлось тащить чуть ли не волоком.

«Смотри, какая сильная. А ведь ростом невеличка. И упорная. Другой давно сдался бы».

Девушка вскоре появилась на пороге. Харчевник, вопреки ожиданиям принца, не сделал гнусное лицо, каким встретил их, а кинулся помогать. Что опять поразило. Каждого осматривал настороженно, а эту принял, словно любимую дочь.

Сейчас, при свете множества свечей, Конрад заметил, что незнакомка явно имела в роду аристократов. Вроде и простая в разговоре, но столько достоинства в жестах, повороте головы, осанке! Милые черты лица, пухлые губы и ярко синие глаза – они поразили больше всего. Она скользнула взглядом по лицу Конрада, скорее всего, даже не заметив его в ряду таких же гуляк, а у того на мгновение перестало биться сердце.

Растрепавшиеся длинные локоны делали ее какой–то… домашней, что ли? Конрад живо представил, как хороша она в тонкой рубашке, надетой на голое тело. Босая, готовящаяся спать, она откинула бы край одеяла, чтобы залезть под него и согреться. Но он такой и без одеяла не дал бы замерзнуть. Будто наяву он ощутил вкус ее пухлых губ. Видел, как нависает над ней, глядя глаза в глаза и сдвигая с плеча тонкую ткань.

– Отомри, – вернул его в реальность Найтон, положив ладонь на плечо. – Это всего лишь та самая замарашка, которую мы вытащили из канавы.

А Конрад и не заметил, что на лице девушки грязные подтеки, а ее одежда испачкана в глине и мокра от снега.

Синеглазка что-то сбивчиво объясняла хозяину харчевни, а пышнотелая подавальщица, согнав с ближайшей скамьи пьянь, помогла уложить на нее трясущуюся от холода старуху. Мальчишка сбегал в конюшню за шерстяной попоной и накинул на несчастную. Кухарка принесла миску с горячим пойлом – над посудиной вился парок.

– Узнай, кто такая, – попросил Конрад друга. – Странно все это.

– Ты про ту, сисястую? – он кивнул на подавальщицу.

– Остолоп! Я о девушке со старухой.

Найтан тут же поднялся. Пошел к суетящимся людям походкой мужичка, замученного любопытством. Встал рядом с приглянувшейся подавальщицей. Позубоскалил, точно невзначай погладил бабу. Она ответила смехом. Сунул ей в вырез рубахи монету, но так, чтобы та застряла между объемными полушариями груди.

Конрад вздохнул, когда телохранитель, весело подмигнув ему, отправился следом за раскрасневшейся подавальщицей в подсобное помещение. Он уже смирился, что из графа не вытрясти грязь, въевшуюся с детства. Пора было привыкнуть, что Найтан добывает сведения в постели, но принца поражало, как легко его друг шел на близость с первой попавшейся женщиной.

«Хорошо, что Эльмар учел неуемную натуру Найтана», – Конрад мысленно поблагодарил старшего брата. Тот, создавая амулеты, обязательно заботился, чтобы идущие на дело члены Тайного совета не подцепили заразу.

– Заклинание бесплодия идет бонусом, – предупреждал он, понимая, что в жизни случаются разные обстоятельства.

Эльмар как–то признался, что завидует младшему брату. У него не было такой свободы. Наследника женили рано. И хотя он был старше всего на два года, уже являлся счастливым отцом трех девочек. Его супруга ходила на сносях, и весь двор молился, чтобы родился, наконец, мальчик.

При желании Конрад тоже мог пуститься во все тяжкие, но он предпочитал близость на шелковых простынях и с знакомой женщиной, а не в темном чулане с подвернувшейся под руку служанкой. Другу же было все равно, кто под ним – графиня или гулящая девка. Радовался, что может не переживать за здоровье.

– Только ради этого стоило идти в Тайный союз, – любил говорить он, когда Конрад спрашивал, не надоело ли жаться по углам. – Острые ощущения – это мое!

Вскоре Найтан вернулся. Довольный, будто кот, налакавшийся сметаны. Не успел он сесть за стол, как следом появилась раскрасневшаяся девица, на ходу поправляя растрепанные волосы. На ее груди алели свежие засосы. Конрад разглядел их, прежде чем девушка успела затянуть тесемки на вороте рубашки.

– Ты знаешь, а она оказалась вкусной, – Найтан бухнулся на скамью. – Точно сдобная булочка, политая медом.

– Ты хоть руки помыл? – принц поморщил нос.

– Угу. В бочке с огурцами, – с лица друга не сходила довольная улыбка. Конрад подавил приступ тошноты, но телохранитель заметил. – А что? Рассол – самое верное средство от любой заразы.

– Ну и что ты узнал?

– Перед тобой леди Катрина Возги, – сообщил Найтан, кивнув на девушку со старухой. Он не без удовольствия наблюдал, как вытягивается лицо друга.

Глава 4. Опасные связи леди Возги

Конрад перевел взгляд на девушку, которая кормила старуху из с ложки. Его поразила такая трогательная забота к совершенно незнакомому человеку. Отчего-то ему было жаль не старуху, а ее спасительницу. Такие долго не живут. Сердце разорвется, близко принимая боль чужих людей.

– Это про нее ты говорил, что она незаконнорожденная? – спросил Конрад, подумав, что не так понял. Не верил, что перед ним дочь барона.

– Та самая. Ее здесь все знают и любят. Она никогда не пройдет мимо попавших в беду, – Найтон подергал бровями. – Ну, и как? Ты по-прежнему считаешь, что это она тревожит спокойствие нашего короля?

Принц не успел ответить. Помешала подавальщица. Она бухнула на стол тарелку со шматком шипящего мяса и куском хлеба.

– Соленых огурцов не желаете? – спросила она, выпрямившись и упершись руками в бока. Подавальщица с наглым интересом разглядывала дружка своего любовника.

– А? Что? – не понял Конрад, продолжая думать о Синеглазке.

– Нет, огурцов он точно не желает, – смеясь, ответил за него Найтан и, хлопнув девицу по пышному заду, отправил обслуживать другие столы.

Конрад пялился на запотевший кувшин, по которому медленно скатывалась капля воды. «Да, леди Возги можно вычеркнуть из списка подозреваемых. С таким сердцем не творят злые дела».

– Вашество, положи нож, – шепотом попросил Найтон и пнул под столом задумавшегося друга.

Конрад посмотрел на свои руки и понял, что аккуратно режет мясо ножом, придерживая кусок двузубой вилкой. Еще немного – и окружающие заметили бы изящные манеры мужика с харей гуляки и драчуна.

Он воровато огляделся и обнаружил, что на него смотрит Синеглазка. Провал последовал бы незамедлительно. Играя в простака, Конрад показательно облизал нож, пройдясь по всей длине языком. Леди Возги сморщила носик. Принц отбросил вилку и взял руками отрезанный ломоть. Вгрызся в него, позволяя горячему соку течь по подбородку.

Найтан первый закончил жевать. Выпив залпом кружку эля, обвел глазами задымленное помещение. Заметив, что подавальщица смотрит на него, выразительно подвигал бровями.

– Пойду поговорю насчет комнаты.

– Потом руки не забудь в рассоле помыть, – съязвил принц, неспешно попивая эль.

Хотел он того или нет, но Синеглазка притягивала взгляд. Будоражил не только интерес, что та будет делать со старухой. Девушка все больше и больше нравилась. Нечасто с ним случалось, чтобы с первого взгляда запал на женщину.

Старушка уже дремала, когда к леди Возги подошел харчевник и протянул ключ.

– Постелено на двоих, – сказал он тихо. – Туда же нанесли горячей воды. Сможете помыться. Свою доху за дверью оставьте. Жена почистит.

– Спасибо, дядюшка Дайк, – поблагодарила Катрина, поднимаясь со скамьи.

Подскочивший мальчишка помог поставить старуху на ноги. Та что-то пробормотала, но глаза так и не открыла.

– Давайте я помогу, – Конрад сам не понял, как оказался рядом. Подхватил старуху на руки. – Показывайте, куда нести.

«Черт! А я ведь испугался, что больше ее не увижу», – объяснил он свой порыв.

И действительно. Завтра Синеглазка пристроила бы старуху, а сама скрылась бы в замке. И не было бы у Конрада оснований, чтобы заявиться туда. Разве что раскрыть свое инкогнито? Принцу крови она не отказала бы в гостеприимстве.

Но тогда всему намеченному делу пришел бы конец. Лорд Гарольд – владелец графства Фаберт, узнал бы, что на его землю пожаловал младший сын короля, и начал бы искать встречи. А ведь и по его душу пожаловал сюда глава Тайного королевского совета. Все, кто жил на севере страны, находились под подозрением. Сюда тянулись ниточки предательства.

Дорогу показал мальчишка. Синеглазка взглянула с благодарностью. Сейчас, когда Конрад стоял совсем близко, рассмотрел на ее лице следы усталости. Не такая уж она сильная, просто не может отступиться, пройти мимо.

Как выяснилось, харчевник выделил леди Возги лучшие покои на втором этаже. Об этом несколько раз упомянул провожатый малец. Отдельные, застеленные свежим бельем кровати, посередине на тканом половике ушат с горячей водой, рядом на скамье два больших расшитых рушника, в которые можно завернуться.

– Посадите бабушку сюда, – попросила Синеглазка, указывая на скамью.

Тут же нагнулась, чтобы снять со старухи потерявшие форму валенки. Конрад постоял рядом, не понимая, что дальше делать. Пока леди Возги не оглянулась и не поблагодарила. Глазами дала понять, что не может снять лохмотья со старухи в присутствии мужчины. Конрад смутился и вышел, закрыв за собой дверь.

– О, ты уже здесь! – по лестнице поднимался Найтан, таща на плечах седельные сумки – свою и принца. Потряс ключами и радостно сообщил: – Нам дали лучшую комнату из тех, что остались.

Их комната оказалась напротив покоев Синеглазки. Но поменьше и без кроватей. Постелено было на полу: огромный тюфяк и лоскутное одеяло. Одно на двоих.

– М-да, королевские покои, – Конрад расстегнул пуговицу, что удерживала плащ на плечах.

– Или ты предпочитаешь общий хлев на двадцать голов? Подавальщица поклялась, что здесь клопов точно нет. Комнату недавно обкуривали, – телохранитель обиделся. Он старался, отрабатывал ключики, а этот губы дует. От Найтона явственно несло огуречным рассолом.

Помыться агенты Тайного совета смогли в закутке в конце коридора, куда мальчишка принес ведро едва подогретой воды. По нужде сбегали во двор в отдельно стоящее строение. Улеглись, не раздеваясь. Принцу досталось одеяло, Найтон завернулся в собственный плащ.

Среди ночи их разбудил стук. Когда Конрад протер глаза, телохранитель уже наблюдал в дверную щель, что происходит в коридоре. Присоединившись, принц обнаружил, что в номер Синеглазки ломится человек в ливрее.

– Чьи это цвета? – спросил Конрад шепотом. – Что-то знакомое.

На Севере, да и не только здесь, бытовал обычай одевать слуг в цвета герба.

– Человек графа Гарольда Фаберта пожаловал.

– Однако, – заметил принц.

– Его Сиятельство узнали о вашей беде, – слуга говорил громко, не считаясь с тем, что люди в доме спят. – Прислал карету, чтобы отвезти вас домой.

– Куда домой? – Синеглазка щурила заспанные глаза. В руках посланника ярко горела лампа.

Конрад, разглядывая Синеглазку, успел заметить и длинную нижнюю рубаху до пят, прикрытую наброшенным на плечи шерстяным платком, и босые ноги. Леди Возги шевелила пальчиками. Ей было холодно стоять на ледяном полу. А слуга все бубнил и бубнил.

– К вам домой. В замок Возги. Куда же еще? Не место в этом притоне для благородной леди.

– Ах, да. Сейчас я оденусь. Но я не одна. Со мной бабушка.

– Его Сиятельство знает. Он прислал для старухи… ой, простите, для бабушки узел с одеждой, – он показал глазами на пол и подвинул носком сапога узел к ногам леди Возги. – Лорд Гарольд наслышан о вашей находке. Предлагает отправить старуху в Дом скорби. Он выхлопотал там одно местечко.

– Нет-нет, не надо в Дом скорби. Я возьму старушку с собой, – Синеглазка подхватила узел и закрыла дверь.

Слуга остался ждать. Взглянул на высунувших носы принца и его телохранителя. Увидев их рожи, сморщился.

– Сброд один, – пробунчал неодобрительно.

Найтан закрыл дверь.

– Вот видишь, если бы поселились на Купеческой улице, не узнали бы, что в каждом трактире сидит по графскому шпиону, – назидательно попенял Конрад. – Иначе откуда бы ему знать, что леди нашла старуху и заночевала на постоялом дворе?

– Не нравится мне такая его забота, – Найтон дернул головой. – Попахивает любовным притязанием.

– С чего ты взял?

– Ну, узнал и узнал, что леди заночевала в городе. Мало ли какие у нее здесь дела? Так нет, прислал за ней карету. Позаботился. С чего бы это?

– Ты всюду видишь любовный посыл, – Конрад сел на тюфяк. Сам тоже был босиком, поэтому ощутил, как лед сковывает ступы.

– Ну да. Поэтому леди Возги спросила, в какой дом кучер намеревается ее везти, – Найтон приземлился рядом, натянул плащ на плечи. – Ей явно не хотелось попасть ночью в дом графа.

– Может, ты и прав, – задумчиво протянул Конрад. – Синеглазка не замужем, граф вдовец. Сколько лет Гарольду?

Найтон, вздохнув, подтянул к себе седельную сумку. Запалив лампу, полистал заветную тетрадь.

– Граф Гарольд Фаберт, пятьдесят три года. Древний род, за последнюю сотню лет поглотил земли всех соседей, расширив графство в несколько раз. Умен, хитер, жесток, богат и…

– …амбициозен. Покажи карту.

Найтан расстелил карту на полу. Они склонились над ней. Принц, взяв лампу, посветил так, чтобы увидеть картину целиком.

– А ведь Фаберт захватил все Междуречье. Смотри, от сих до сих, – Конрад прочертил рукой линию от берега реки Влатры до берега более многоводной Корды. Его палец замер у ног рыцаря, держащего знамя барона. – Остались только Возги.

– Так они уже продали все, что могли, – Найтан пожал плечами. – Кроме замка, ничего и нет.

– А почему они за него уцепились? Уверен, граф Гарольд предлагал за развалины золото, но Возги все равно не ушли. Что их держит здесь? Могли бы сыграть на амбициях графа, взять хорошие деньги, купить дом в городе, раз уж им так нравится Север…

– Думаешь, раз не хотят по-хорошему, он решил соблазнить девицу? – Найтан поднял на принца глаза.

– Тогда я ей не завидую. Он заберет все, ее жизнь в том числе, не заплатив и медяка. С вассалами не церемонятся.

– Что подтверждает мою теорию. Здесь есть любовный интерес.

В коридоре вновь поднялся шум. Оба сорвались с места. Приоткрыв дверь, выглянули. Старуха была еще слаба, но шла сама. Одежды граф прислал серые, сиротские, явно надеясь, что Синеглазка сдаст «находку» в Дом скорби. Но они все равно были лучше, чем та ветошь, которую с нее сняли.

Синеглазка обернулась. Встретилась взглядом с принцем и кивнула ему, еще раз благодаря за помощь. На ее лице появилась слабая улыбка. Но она тотчас исчезла, когда на медленно идущих женщин с недовольством посмотрел графский слуга.

– Такой же наглый, как и его хозяин, – прошептал Найтон.

– Согласен, – подтвердил принц. Закрыв дверь, добавил: – Зря я вычеркнул леди Возги из списка подозреваемых. К ней стоит присмотреться. Здесь явно разыгрывается драма, и я хотел бы знать, как она выберется из нее.

– Все-таки твой брат молодец, – похвалил вдруг наследника короля Найтан. – Если бы не эти рожи, мы сейчас были бы под наблюдением графа. Ох, не нравится он мне!

Казалось бы, граф сделал добрый поступок – прислал за попавшими в беду женщинами карету, а агентам Тайного совета виделись в том подвох и нехорошие намерения.

– Скажешь Его Высочеству лично спасибо. Когда вернемся.

– Если вернемся, – поправил друга телохранитель. – Чувствую, мы ввязываемся в опасную передрягу.

– Ну-ка, расскажи мне о графе Гарольде подробнее…

Глава 5. Непростая старушка

В ворота пришлось долго стучать. Домашние не ожидали возвращения хозяйки посреди ночи. И если бы не барон, маявшийся от бессонницы, сидеть бы Катрине в холодной карете до утра. Мартин растолкал Прысю, та своего сына. Сунула ему в руки лампу, чтобы посмотрел, кого принесло.

Полуодетый Дуг, заспанно щурясь, распахнул ворота и впустил карету. Кучер недовольно глянул на слугу и некрасиво обозвал его. Дуг хоть и не мог услышать грубость, понял, поэтому оскалил зубы. Лохматый детина, рычащий, словно зверь, вызвал у графского человека оторопь. Такой и в горло вцепиться может! Силища в нем чувствовалась немереная.

– Опять кого-то подобрала?! – хлопнула ладонями по бедрам тетушка Прыся. В ночной сорочке, в наброшенном наспех на плечи платке, она подхватила стонущую старушку и поволокла в дом. – Куда ее? – спросила Катрину, которая задержалась у экипажа передать благодарность графу.

– Ближе к кухне. Будем греть и откармливать.

На кухне всегда была горячая вода и горел огонь, и примыкающие к ней помещения получали больше тепла. Да и тяжело было бы старушке подниматься на верхние этажи.

– И откуда ты на нашу голову взялась? – ворчала Прыся, таща немощную незнакомку, которая не хотела самостоятельно передвигать ноги.

Услышав шум, выскочили из своей комнаты близнецы. Мальчишка тут же кинулся помогать кухарке. Его сестра с любопытством осматривала «гостью».

– Чего стоишь? – прикрикнула на нее Прыся. – Приготовь постель в комнате у кладовки. Не видишь, человеку лечь надо?

Вниз притащился и дядюшка Мартин.

– Мало нам одной рухляди, – коротко дал характеристику он новому постояльцу.

– Вы о замке или о себе? – усмехнулась Катрина, на ходу снимая кафтан.

– Еще поговори мне, – барон погрозил тростью. – Страх совсем потеряла. А вдруг это вражеский разведчик?

– Вам всюду видится рука короля. Разведчики, между прочим, в канавах не валяются, – отмахнулась от него племянница и поспешила в комнату, куда уже втащили старуху.

Утром весь замок знал, что Катрина привезла в дом ведьму. Ее история оказалась проста и печальна. В мире, где магия делилась на светлую – благородную и темную – гонимую, ведьму Ядвигу угораздило родиться смеском. То есть ей были подвластны оба вида магии. К таким людям относились настороженно. Неизвестно, чего от них ожидать.

Пока Ядя была молода и здорова, она умело сдерживала в себе темные порывы. Легко лечила людей и скотину. Помаленьку ворожила, чем притягивала к себе молодежь, мечтающую о любви. Умела предсказать, а то и изменить погоду. Пусть на небольшом участке, величиной с поле, но этого хватало, чтобы заработать хорошие деньги в засуху или, наоборот, в дни, когда беспросветно лило.

Но чем дряхлее становилась Ядвига, тем больше допускала оплошностей. Вместо дождя для полива, побивала посевы градом. А человек, на которого «пошептали» с влюбленной в него девушкой, вдруг начинал испытывать к ней лютую ненависть. А уж когда в деревне вдруг началась непонятная хворь среди деток, родителям не пришло в голову ничего иного, как обвинить старую ведьму.

– Пусть с ней городские власти разбираются, – пояснил селянам староста, усадив в телегу немощную ведьму.

Она молча вытирала слезы, видя, как полыхает ее дом. Кошка, что жила при ней, сгинула еще накануне, а больше никого у бабушки Ядвиги и не было. Ни мужа, ни детей. Хоть славилась Ядя в молодости красотой, никто не отважился посвататься к смеску. В народе ходила молва, что любовники при таких ведьмах рано отправляются на погост. Да, смески дарили любимым мужчинам счастье большими горстями, но потихоньку, по капельке, сами того не желая, отбирали силы.

В городские врата телегу с ведьмой стражники пропустили, но ни их начальник, ни графские люди, следящие за порядком в Трувере, разбираться с ней не захотели. «Куда такую? К утру помрет. Везите назад, там и похороните». А назад вести старостой было не велено. Да и куда? Дом-то сожгли. Поэтому деревенские посланники не придумали ничего лучшего, как скинуть ведьму в канаву. Услышит кто ее вой, пусть сам с ней и возится.

Ведьма даже не пыталась выбраться. Сложила на груди руки и попросила у неба легкой кончины. Но какая-то дурная девчонка вдруг решила побороться со смертью.

Отогревшаяся и сытая Ядвига не стала таиться. Рассказала все как есть. Пусть молодая хозяйка сама думает, пригодится ей порченная ведьма в хозяйстве или нет. Раз уж смирилась со своей участью, любое решение ведьма принимала как ответ богов.

– Ну, вы же не нарочно град вызвали? – Катрина взирала на старушку с сочувствием.

Та сидела во всем чистом, пусть и не однажды стиранном. С лентами в волосах, заплетенных Фреей в две жидкие косицы, в штопанной шерстяной жилетке и в обрезанных валенках, чтобы ноги не стыли и ходить по дому было удобно.

Ночью гостью тревожить не стали, дали выспаться. Дуг утром затопил баньку, где старушку намыли до скрипа, а гадкие серые одежды сожгли. С владелицы Дома скорби станется заговорить их на скорую смерть. Не зря же ее подопечных чуть ли не каждый день вывозили за ворота вперед ногами.

– Нечаянно с градом получилось. Просто пальцы судорогой свело, когда заклинание творила.

– А детки? Детки тоже от судороги все разом полегли? – Прыся, в отличие от хозяйки, слушала рассказ настороженно.

Магического смеска она видела впервые, но уже рисовала в голове всяческие напасти, что обрушатся на ее родной дом. Другого места, кроме замка, она не знала. Сюда ее взяли работать девочкой, здесь же встретила и похоронила мужа. А теперь щедро делилась любовью с сыном и Катриной. Ну, и с близнецами в равной доле. А они тоже дети. Мало ли, как у старухи пальцы перекрутит?

– Не моя то работа, – Ядвига покачала головой. – Чтобы мне ослепнуть, если вру. Кто-то другой вредит.

– Угу. Ходит по глухим деревням и вредит, – Прыся скривила рот.

– Не надо клясться, мы верим, – Катрина с осуждением глянула на кухарку. Та поджала губы. – Я правильно понимаю: вас нужда заставляла ворожить? Если бы не голодали, давно оставили бы опасное занятие, да? Но если есть еда и теплый дом, – Кэти обвела рукой небольшую, но светлую комнатку, – то зачем колдовать?

– Незачем, – подтвердила старушка. – Но я и без ворожбы могу быть полезной. Умею вязать крючком и спицами. Мне бы только шерсти моток, и я вам покажу, на что способна. Носков всем навяжу. Я сама и шерсть напрясть могу, только надо прялку купить.

– Вот видите, Прыся, – Катрина улыбалась во весь рот. – Вовсе не напрасно я бабушку привела. Будут у нас у всех теплые носочки.

– Расход один, – проворчала кухарка. – Прялку ей подавай. Простым веретеном обойтись не может.

– Я вашу девочку могу обучить, – Ядвига перевела взгляд на Фрею. – В четыре руки мы быстрее управимся.

– Ладно, пусть остается, – сдалась кухарка. Носки и вправду нужны были. Но более всего ей понравилось обещание научить нужному делу девчонку. У Фреи горели восторгом глаза.

– Только, чур, не колдовать, – Прыся погрозила пальцем старухе. – Живите, как простой человек, тогда и беды не будет. А с веретеном вам мой сынок поможет. Он у нас на все руки мастер. Прялку, правда, не ждите. И с веретеном можно шерсть ссучивать.

– Так будет гораздо дольше, – старуха явно расстроилась, но кухарка, сказав слово, больше пререкаться не собиралась. Развернувшись, она покинула комнатку Ядвиги. На пороге цыкнула на близнецов, чтобы шли за ней следом. Работы, мол, в доме полно.

Катрина только вздохнула. Не могла она позволить себе лишних слуг, поэтому пришлось Фрее и Фану помогать кухарке. Воды принести, овощи почистить, за огнем в печи проследить. Но Кэти выкраивала время, чтобы учить детей грамоте и тем наукам, в которых сама неплохо разбиралась. Благо в замке сохранилась библиотека – источник знаний. Еще не все книги прежние хозяева сожгли.

Задумавшись, Катрина не услышала, что Ядвига зовет ее, пока та не подергала за юбку.

– Мне бы все же прялку. Такую, с колесом, – она просительно смотрела на приютившую ее хозяйку. Уже поняла, чье слово последнее. Глаза ведьмы виделись черными бусинами. Словно не человек сейчас заглядывал в лицо Кэти, а черная ворона.

– У нас с деньгами не все ладно, – стесняясь, призналась Катрина.

– А ты выкрои как-нибудь. Не пожалеешь.

Девушку удивила настойчивость старухи.

– Зачем вам, бабушка?

– Время дорого. Веретеном много шерсти не напрядешь. Руки устанут. А с прялкой гораздо быстрее получится. Добром хочу отплатить за добро. Успеть бы только…

– Что вы такое говорите, бабушка? Все ваши беды позади, вы живы и здоровы, – Кэти решила, что старуха боится умереть. Ну, не в канаве же она сейчас сидит? А на чистой постели, сытая и умытая.

– Не понимаешь ты… Знаешь ли ты, для чего боги придумали веретено? – увидев, что Катрина помотала головой, Ядвига продолжила. – Через него можно усмирить хаос. А он у тебя везде…

Кэти озадаченно посмотрела на ведьму. А ведь она права. Разрушенный замок, скрипящие ворота, облупленные стены и полы. Начать бы с малого. Хотя бы с шерсти, что хранится в сарае. Ее хотели пустить на тюфяки, но у самих руки так и не дошли, а нанять помощников денег не хватило.

«Боги знали, что изобретать. Овечья шерсть – чистый хаос. А пропущенная через прялку, она перестает быть хаосом. Что может быть более гармоничным, чем нить, скрученная в клубок? В сарае место освободится, и деньги появятся, если носки на ярмарку снести».

– Убедили, бабушка. Будет вам прялка, – пообещала Катрина, благодарная Ядвиге за подкинутую идею. Навяжет носков – уже неплохо, а научит обращаться со спицами Фрею – так и вовсе замечательно.

Когда Катрина покинула комнату, ведьма загадочно улыбалась.

В этот же день Кэти с близнецами пошла в кладовку, куда веками складывали сломанную мебель и все, что больше в хозяйстве не пригождалось. Объяснила, на что похожа прялка, и отправила близнецов в разные стороны. А вдруг была такая в замке и только ждет, когда ее найдут?

Сама Катрина тоже перебирала-перетаскивала. Заодно откладывала то, что можно еще использовать. Работала бы быстрее, но помощники замучили вопросами. Звали ее, и приходилось отвлекаться, чтобы услышать: «Это прялка?» Дети показывали то колесо от кареты, то ручную мельницу.

В итоге прялку так и не нашли, но время потратили не зря. Фан под сваленными в кучу мешками откопал сундуки, в которых оказалась старинная посуда.

Глава 6. Старый враг

Катрина улыбалась, представляя, как обрадуется тетушка Прыся. В сундуках хранилась посуда из меди, серебра и стекла. Видать, прежние хозяева заменили на новую и благополучно забыли. Иначе давно продали бы. Сейчас в доме пользовались разномастными плошками-тарелками, по большей части сделанными из обожженной глины, а тут такая удача.

Дети и Катрина с еще большим рвением растащили побитые молью ковры и старые тюфяки, за что снова были вознаграждены – под ними обнаружились ящики с фарфором. Пусть он был не весь целый, со сколами, но вполне подходящий, чтобы им пользоваться.

– А вдруг где-то в стене замурован клад? – в Фане проснулся азарт первооткрывателя. Мальчик и не подозревал, что в замке оставались неисследованные им с сестрой места. – Нашли же серебро, почему бы не заваляться и сундучку с золотом?

– Все может быть, – поддакнула Кэти, ругая себя, что раньше не додумалась навести в кладовке порядок. Она оправдывала себя тем, что ее больше беспокоили вещи, которые можно перешить и носить, а не хлам в виде сломанной мебели. Кто же знал, что здесь хранится такое богатство?

Перебирая сундуки с посудой, которые Дуг перетаскал на кухню, «искатели сокровищ» наткнулись на коробку с коллекцией изящных фарфоровых статуэток. На лицах дам и кавалеров, танцующих в праздничных нарядах, были нарисованы маски. Фигурки явно выставлялись на каминную полку во время Новогодья.

Необычные статуэтки и посуда были свидетелями прежней богатой жизни клана Возги, когда они устраивали балы, маскарады и пышные застолья.

– Краси-и-ивые, – Фрея потрогала грязным пальчиком гладкий бок танцовщицы в старинном платье. – Жалко будет продавать.

– Прялка для нас важнее, милая.

Кэти и самой было жалко, но пора было избавиться от хаоса, хотя бы в сарае. А статуэтки должны уйти по хорошей цене. Скупщик оценит, а хозяйка «клада» не продешевит.

На следующий день, раздав распоряжения и дождавшись, когда Дуг запряжет лошадь в коляску, Катрина отправилась в город. Открытую повозку Кэти выбрала умышленно – она была легка и не увязла бы в снегу, как, например, карета.

Снять с кареты колеса и поставить ее на полозья не получалось из-за сильной изношенности последних, да и Фиалка была слабовата для тяжелых тарантасов. Предыдущие поколения Возги оставили их целую коллекцию в том самом сарае, где хранилась шерсть.

По ним можно было проследить, как нищал род. Первые выглядели помпезно: их обильно украшали гербы и позолота. На последних отсутствовали даже следы лака. Сарай с каретами стал излюбленным местом игры близнецов.

В городские ворота Кэти въехала без задержки. Ее здесь знали и не досматривали. Лошадь решила оставить у дядюшки Дайка. С хозяином харчевни «Кабан на вертеле» она познакомилась давно, чуть ли не сразу, как объявилась в этих краях. Заметила, как у него на ярмарке срезают кошель, и вцепилась вору в руку. Еще неопытной была, не понимала, что можно пострадать.

Жизнь в достатке, которого девочка враз лишилась в смутное время, не сталкивала ее с таким проявлением человеческой подлости. У вора отобрали лезвие, которое тот пустил в ход, чтобы избавиться от верещащей девчонки. Доху попортил, но до тела, к счастью, не добрался.

Хорошо, что дядюшка Дайк обладал недюжинной силой: переломал карманнику пальцы и сдал охране города. Как узнала позже Катрина, суд отправил вора отрабатывать повинность в графские рудники.

В тот день харчевник впервые притащил леди Возги, трясущуюся и ревущую, к себе и вместе с женой отпаивал горячим отваром. Кэти всегда знала, что может остановиться у него на ночлег. И плату Дайк возьмет в два раза меньшую. Он и вовсе не брал бы, но леди Возги сама настаивала.

Пристроив лошадь, Катрина прихватила с собой лишь узелок, в котором лежала коробка со статуэтками, и направилась на ярмарку. Она и не подозревала, что из окна харчевни за ней наблюдали двое.

– Я же говорил, что леди Возги вернется, – Найтан лениво жевал кусок чесночной колбасы. – Ольха сказывала, что харчевник к ней относится чуть ли не как дочери. Твоя Синеглазка здесь останавливается, если приезжает в город.

– Я понял, – Конрад поднялся. – Тоже пойду, прогуляюсь.

– А я? – телохранитель торопливо вытер рот рукавом. Тот уже лоснился от частого применения. Найтану не приходилось играть роль простолюдина. Он им был.

– А ты, как договорились, запишешься в графскую рать. Ты прощупаешь Гарольда изнутри, а я снаружи.

– Двусмысленны твои слова, друг. Прощупать графа изнутри – это как? – хохотнул Найтон.

– Прекрати паясничать, – оборвал телохранителя принц. Он и сам себе не мог объяснить, откуда взялось волнение. Оно поднималось снизу накатами и сжимало незримой рукой горло.

– А вдруг меня сразу на службу загребут? Те парни, с кем мы вчера о жизни говорили, в харчевню так и не вернулись.

– До полуночи не объявишься, я пойму, где ты. Если выберешься в город, найдешь меня здесь. Или я для тебя у харчевника сообщение оставлю, – Конрад обнял телохранителя, похлопал того по спине. Поморщился, когда учуял сильный чесночный запах. Кто скажет, что этот разбитной мужик – граф и друг принца? – Только не геройствуй, пожалуйста. Ты мне нужен живым.

– Карту и тетрадь с записями тебе оставлю. С собой такое брать нельзя.

– Договорились.

Попрощавшись, они разошлись в разные стороны. Найтан кинулся наверх собирать вещи, а Конрад поспешил на ярмарку. По дороге перешел на бег. Сердцем чувствовал, что должен быть рядом с Синеглазкой. Никогда прежде подобного беспокойства с ним не случалось.

Чутье не подвело. Он узнал леди Возги по белой шубке, выделяющейся среди темной одежды торговцев и покупателей. И как раз подоспел к моменту, когда дюжие молодцы окружили ее и повели куда-то в сторону. А та заозиралась, будто искала защиты. Все трое были в черном с красными эмблемами на груди. Конрад уже видел эту эмблему на ливрее слуги, что увез Синеглазку и старуху из харчевни, поэтому сразу догадался, что перед ним графские люди.

Делая вид, что просто глазеет по сторонам, Конрад расталкивал локтями толпу, стремясь подобраться к странной компании как можно ближе. Леди Возги и троица мрачного вида далеко не ушли. Синеглазку завели за владения торговца конной упряжью. Спрятавшись за деревом, вросшим в угол лавки, принц осторожно выглянул.

Наметанным глазом сразу определил старшего стражника. Рябое лицо, рваное ухо, немытые волосы. Он, пока шел по торговой площади, смотрел на окружающих волком. Двое других, хоть и были крупнее, косились на него боязливо. Словно не понимали, что задумал их товарищ, но спросить не смели.

– Узнаешь? – прорычал рябой, встав так близко, что девушке пришлось вжаться в стену. Он выставил перед ней ладонь с неестественно вывернутыми пальцами. Синеглазка гордо вскинула голову. – Из–за тебя, твари, я шесть лет провел на рудниках. Но что не убьет Нахима, сделает его сильней. И вот я вернулся. И я теперь здесь главный.

– Что ты хочешь?

Конрад видел, как побелели ее губы.

– Ты мне должна. Шесть лет без женщины, шесть лет без ласки. А ты выросла, стала ладной, – он оглядел ее похотливым взглядом. – Явишься в Управу ночью, тебя пропустят, – он кивнул на здание, возвышающееся над торговой площадью. – Скажешь, шлюха Нахима пришла. А не придешь, найду и превращу твою жизнь в сплошную боль.

– Ты даже не поинтересуешься, как меня зовут? – бросила она холодно.

– Я же сказал, шлюха Нахима, – он растянул рот в мерзкой улыбке. Ткнул локтем подельника, посмотрел на второго. Мол, оцените, как я ее. Оба подыграли гадким смехом.

Синеглазка сжала губы. Ее глаза мстительно сузились. Конрад рассудил, что рябой не представляет, что перед ним стоит истинная леди. Мало того, он не знает, что этой девчонкой, чем-то насолившей ему много лет назад, интересуется сам граф.

– Ты еще пожалеешь о своих словах, – тихо отчеканила леди Возги.

И это было ее ошибкой. Конрад внутренне аж весь сжался. Ее отпустили бы сейчас, а она напросилась на грубость.

Рябой, продолжая смеяться, прижал Синеглазку к стене и коленом раздвинул ее ноги. Стянув платок, ухватился цепкими пальцами за нежный подбородок. Так крепко сжал щеки, что ее губы смялись. Мерзко хмыкнув, приник ртом к оголившейся шее.

Конрад не выдержал.

– А что это вы здесь делаете? – он пьяной походкой вывалился из–за дерева. И словно только что рассмотрел женщину, поднял палец вверх. – О! Я с вами!

И полез расстегивать ремень. Рябой недовольно обернулся.

– Что за дерьмо?

Он еще не успел сообразить, что делать с ненужным свидетелем насилия над женщиной, ведь все трое были в форме городской Управы, как пьянчуга накинул на его шею ремень.

– Беги, – шепнул Конрад хлопнувшей ресницами леди Возги. Узнавание мелькнуло на ее лице. И она задержалась, опасаясь оставить недавнего знакомого одного против троих, но он крикнул злее: – Беги!

И она рванула. Но не в сторону площади, а к реке. Даже в панике она понимала, что не стоит рассчитывать на помощь людей на ярмарке. Кто заступится за пьянчугу, когда того избивают графские люди? Напугав на мосту людей растрепанными волосами и безумным видом, Кэти кинулась в харчевню.

– Там! Там трое графских против одного нашего! Его убьют! – завопила она дядьке Дайку. Он только свистнул, как из-за столов поднялись постоянные обитатели харчевни и, громыхая сапогами, понеслись следом за Катриной.

Но они опоздали. На притоптанном снегу алели капли крови и валялась раздавленная коробка со статуэтками. Кэти опустилась на колени и разревелась. Уже по звону стекала догадалась, что танцующие дамы и кавалеры не уцелели. Их было жалко, но больше всего она сокрушалась, что отплатила хорошему человеку черной благодарностью – оставила его одного.

– Пойдем, милая, – доковылявший до ярмарки дядюшка Дайк помог подняться Кэти.

– Это был он, – всхлипнула Катрина, уткнувшись дядьке в грудь, – тот самый вор, которого мы поймали много лет назад. Помните? На этой же ярмарке.

– Как не помнить? Мы с тех пор с тобой дружим.

– Теперь он здесь старший. Как такое может быть? Чтобы вор, каторжник – и получил графское дозволение распоряжаться людскими жизнями?

– А ты сама не понимаешь? – шепотом спросил Дайк, подбирая с земли гремящий узелок со стеклом. – Какой хозяин, такие и псы.

В харчевне она рассказала все подробно. И о мерзком Нахиме, и о вступившемся за нее знакомом с синяком на пол-лица, которого уволокли неизвестно куда.

Глава 7. Причуды судьбы

– Так этот мужик до сих пор здесь живет, – харчевник поднялся с места. – Его товарищ съехал, а сам он остался. Жаль, даже имени его не выспросил. Платит, и ладно.

Все, кто слушал о злоключениях Кэти, пошли следом за хозяином. Погремев ключами, харчевник открыл комнату пропавшего постояльца.

– Вещи здесь, а самого нет, – вздохнув, он снова запер дверь. – Неужто на самом деле сгинул? От графских всего можно ожидать.

Ждали возвращения бедолаги до темноты.

– Убили его или в кутузку забрали, – жена харчевника тетушка Гануся горестно покачала головой. – Куда теперь вещи-то девать?

– Вдруг еще вернется? – дядька Дайк сдвинул кустистые брови. – Повременим.

– Поеду я, – Катрина засобиралась. – Мои волнуются. Я не думала в городе задерживаться.

– Ты эти дни из замка носа не высовывай, – наставлял ее харчевник, провожая. – Пока графская тварь будет по городу рыскать, тебя искать, посиди дома. Если что надо, Дуга с запиской пришли. Или мальчонку своего. Через меня ты беду с вором заимела, мне и помогать.

– Спасибо, дядюшка Дайк. Обязательно пришлю. Хочу узнать, вернулся ваш постоялец или нет.

– Доху на другую сторону выверни. Вдруг на воротах изверг будет караулить, – подсказала жена харчевника и, сняв с головы цветастый платок, протянула Катрине взамен ее, белого.

К воротам Кэти подъезжала с тяжелым сердцем. И прялку не купила, и человек из-за нее в беду попал. Как узнать, жив или нет? Идти к графу на поклон, чтобы расследование начал? Его же люди набезобразничали!

– Опоздала, красавица! – окликнул ее знакомый стражник, постучав костяшками пальца по облучку. – Раньше надо было из города выезжать.

Очнувшись от раздумий, Катрина подняла глаза на ворота. Те как раз закрывали. Была бы без коляски, успела бы прошмыгнуть.

– Дядька Бас, нельзя мне в городе оставаться! – она взяла стражника за руку, заглянула в глаза умоляюще. – Барон занемог. Без лекарства ночь не переживет. Я у лекаря задержалась, пока тот снадобье готовил.

– Ты что ли, Котенок? В темноте не признал. Платок так низко на лоб натянула.

– Холодно в открытой коляске, – Кэти нарочито поежилась.

Старший стражник забрался к ней в коляску. У ворот слез. Те, что помладше, поняли, принялись вновь засовы вытаскивать.

– Не боишься одна? Время тревожное, лихих людей полно, – дядька Бас дожидался, когда створки до конца откроют.

– Я быстро. Тут же совсем рядом, – Катрина стегнула лошадь, чтобы не задерживать людей.

Со стуком закрывшиеся за спиной ворота отрезали ее от света факелов. Ночь упала на голову темным покрывалом. Отъехав, Кэти хотела пустить лошадь рысцой, но она вдруг кинулась в сторону, чего-то испугавшись. Едва не перевернула коляску.

– Тпру ты, глупая!

Пришлось слезть и взять лошадь под уздцы, чтобы вывести на дорогу. Пока хозяйка повозки корячилась на обочине, по колено утопая в снегу, из-за хмари на небе выглянула луна. Лошадь упиралась, тревожно храпела, косила глазом на что-то за спиной Катрины. Как будто видела нечто пугающее. Кэти оглянулась, но и тогда не поняла страхов Фиалки.

– Да нет же ничего, – Кэти уже злилась. Что за день такой?

Только выбравшись, разобралась, что встревожило лошадь: из сугроба на противоположной стороне дороги торчало вверх два сапога.

– Тьфу-ты, – возмутилась Кэти. – Кто-то выбросил старые башмаки, а ты тут танцы устроила.

Но лошадь продолжала упрямиться. В свете луны Катрина видела, как по холке Фиалки пробегала крупная дрожь.

Намереваясь ткнуть сапогом в лошадиную морду, чтобы Фиалка сама убедилась, что бояться нечего, Кэти наклонилась и потянула его. И только тогда разглядела, что он надет на ногу. В засыпанной снегом канаве лежал вниз головой человек.

– Мамочки! – пискнула Кэти, глядя на свои руки. Они были липкие и в чем-то черном. Только поднеся пальцы к лицу, Катрина почувствовала запах крови.

«Странно, что она еще не застыла на морозе. Значит, разбой случился совсем недавно».

Недавно?! Мысль, что убийцы где-то рядом, заставила Кэти крутануться вокруг своей оси. Но луна холодно смотрела на бескрайние белые просторы. И где-то далеко чернела, почти сливаясь с горизонтом, громадина замка Возги. Если бы не огонь на самой высокой из оставшихся башен, в степи за городом можно было бы легко заблудиться. Дуг всегда разжигал костер, если Кэти вовремя не возвращалась.

Девушка оглянулась на городские ворота. Стучи не стучи, их уже не откроют.

Вздохнув, Катрина полезла в канаву. Второй раз за короткое время ей пришлось кувыркаться в ямах вместе с попавшими в беду.

– Видно, судьба моя такая, – досадовала Кэти, опустившись на корточки рядом с мужчиной. Его длинные темные волосы разметались по снегу. По всему выходило, что он из благородных. Бедолага был раздет до исподней рубахи. Даже под светом луны на ней проглядывались проступившие пятна крови. Катрина прижала пальцы к шее мужчины и почувствовала, как пусть слабо, но бьется жилка.

– Эй! Эй! Вы меня слышите? – она потормошила незнакомца, но он был без сознания. Его лицо распухло от побоев. Глаз не видать. Из носа и ушей сочилась кровь. И никакой надежды, что кто-то поможет хрупкой девушке поднять человека.

Вспомнив, что в этот раз она с лошадью, Катрина сноровисто выбралась из неглубокой канавы. Откинув сиденье коляски, вытащила оттуда веревку. Оставив шубу, опять спустилась к раненому.

– Прости, но по-другому я с тобой не справлюсь, – бодрилась она, стащив с незнакомца сапоги и обмотав веревкой его щиколотки. Свободные концы привязала к оглоблям. Понукая Фиалку, заставила лошадь двигаться. Медленно, но верно беспамятного вытащила на дорогу.

Кэти думала, что умрет от натуги, когда затаскивала незнакомца в коляску. Даже не пыталась усадить его на сиденье. Так и оставила лежать поперек, благо дверок в этой коляске давно не было. Забросила на сиденье сапоги, а раненого накрыла своей шубой. Сама крест на крест укуталась платком.

– Ничего. Мы быстренько! – успокаивала она саму себя и стегнула Фиалку, чтобы та мчалась, что было сил.

В замке ее поджидали и издалека увидели, как она несется по заснеженной дороге. Дуг заранее открыл ворота. На крыльцо вывалила вся семья. Дядюшка Мартин хмурился.

– Божечки! Она опять кого-то привезла! – ахнула Прыся, заметив торчащие из повозки ноги.

– Быстро его в дом. Он ранен! – скомандовала Катрина, спрыгнув с облучка.

Помог задержавшийся, чтобы закрыть ворота, Дуг. Стащил «находку» хозяйки с коляски и поднатужившись, взвалил себе на плечо. Побежал за матерью, которая указывала дорогу. Удивился, когда она свернула на кухню.

Остановившись на пороге своей вотчины, кухарка окликнула Фрею.

– Быстро неси сюда чистые простыни!

Когда девочка умчалась исполнять команду, Прыся убрала с огромного обеденного стола кастрюли и похлопала по чистой столешнице ладонью. Мол, кладите сюда.

– Так будет быстрее. Здесь горячая вода. Раны обмоем, – объяснила она помогающей ей Кэти. Вытащив из сундука моток белой ткани, нашла работу и хозяйке замка. – Рви на лоскуты!

Фан уже наливал в таз кипятка. Поставил на скамью возле кухарки.

– Чего стоите, Вашество? – Прыся прикрикнула на появившегося в дверях барона, сунув ему нож. – Нате, срезайте штаны. Не видите, человек кровью исходит? Хорошо, что на улице мороз. Летом живым не довезла бы.

– Прибивает же к нашему берегу всякую шваль, – барон поморщился, но нож взял.

Старика спихнула с дороги вернувшаяся с охапкой простыней Фрея. Бросив их на скамью, заглянула в лицо незнакомца. Поморщилась, так тот был непригляден. Не лицо, а синяя подушка.

– У него ухо рваное, – доложила девочка, рассмотрев под заледеневшей от крови прядью волос сочащуюся рану.

– Да сразу видно, что из благородных. Ограбили и бросили умирать, – Прыся орудовала вторым ножом, срезая с мужчины рубашку. – Правда, одежка так себе. Штаны как у простолюдина. Даже ремня нет.

Кэти сложила на стол стопку нарванных лоскутов. Смочила в горячей воде один и начала осторожно вытирать распухшее лицо.

– Волосы придется покороче срезать. Длинные от крови и грязи не промыть, – огорчилась она, понимая, что сейчас незнакомцу не до красоты. Суметь бы спасти.

– Режь, не стесняйся, – кухарка развернулась к одному из ящиков и вытащила огромные ножницы. – Чем сноровистее приведем в порядок, тем быстрее он окажется в постели.

– Здесь шить надо, – подал голос дядюшка Мартин, показав на рассеченное колено. Фрея тут же подбежала посмотреть.

– А ну, цыц отсюда! – шугнула девочку кухарка. Схватив простыню, накрыла нагое тело. – Сходи лучше к ведьме. Если спит, разбуди. Пусть посмотрит на нашего страдальца. Вдруг поможет.

– Так вы ей запретили колдовать, – подал голос Фан, набирая в чайник холодной воды. Знал, что кипяток потребуется еще и еще.

– Для дела можно, – отрезала кухарка, обмывая руку беспамятного. Заметив раны на кулаке, покачала головой. – А он сопротивлялся. Все костяшки сбил о чью-то харю.

Старуха пришлепала, когда незнакомца уже обмыли.

Катрина кромсала последние пряди. Резала не слишком коротко. Знала, если мужчина выздоровеет, ему будет неприятно выглядеть простолюдином. Вон, у дядюшки Мартина волос осталось не так много, а подрезать короче не дает. Плетет косицу. Тонкую, словно мышиный хвост.

– Здесь шить не перешить, – предупредила ведьму Прыся, достав из банки с вонючей жидкостью нечто похожее на нити и кривую иглу.

Кэти знала, что кухарка каким-то особым образом обрабатывала овечьи кишки, чтобы потом ими зашивать раны. Такие «нитки» не гнили, и их можно было не удалять. Узелки отваливались сами. Долгая жизнь в замке, где всякое случалось, а до лекаря не всегда успевали добежать, научила кухарку полезным навыкам.

Ведьма села на скамью и взяла безвольно повисшую руку. Потерла пальцами ладонь незнакомца. Посмотрела на сбитые костяшки, которые уже обработали вонючей мазью.

– Из благородных, но ратное дело знает. Мозоли говорят за него.

– Вы не мозоли рассматривайте, а лечите, – кухарка была сосредоточена на ране на колене. Мелкие еще ждали своей очереди.

Фрея собирала в ведро срезанные волосы, а Фан – лоскуты одежды.

– Я должна остаться с ним наедине, – заявила старуха, оглянув собравшихся вокруг стола. – Не хочу, чтобы мое колдовство других задело.

– Придется тогда подождать, когда я закончу. Не умрет же?

– Нет, не умрет, – старуха покачала головой.

Руку незнакомца из своей ладони она так и не выпустила.

Глава 8. Помню – не помню

Кэти тоже поторопилась закончить с волосами «подкидыша». Промыв их и разобрав на пряди, заметила, что на голове тоже были раны, но не такие страшные, как на теле и руках. Было очевидно, что мужчина отчаянно сопротивлялся. Взяв склянку с вонючей мазью, Катрина смазала все повреждения, что обнаружила.

Невольно она обращалась мыслями к защитнику, который сегодня заступился за нее. Она желала ему вернуться в харчевню живым и здоровым, а не оказаться выброшенным умирать на обочине дороги, как этот благородный незнакомец. С Нахима сталось бы.

Когда кухарка завершила «штопку» и вымыла руки, все вышли за дверь. Замерли в ожидании. Кэти обняла жавшихся к ней близнецов. Дуг вздыхал и чесался, как всегда при волнении. Дядюшка Мартин, хоть и считал свое участие в спасении незнакомца завершенным, к себе не ушел. Устав опираться на трость, прислонился спиной к стене. Покашливал, чем отвлекал на себя внимание Катрины. Пора было варить новую порцию снадобья.

– Можно я в замочную скважину подгляжу? – не выдержал долгого ожидания Фан.

– Еще чего удумал? – кухарка ответила за хозяйку замка. – Лечи потом твой глаз. Вдруг вылезет от ведьмовского колдовства? У бабки Ядвиги все так: добро может обернуться злом.

Вскоре послышались тихие шаги. Дверь открылась. Старуха шла, опираясь о стену. Кухарка подбежала и подставила той под руку плечо.

– Жить будет, – сказала слабым голосом ведьма. – Пришлось усыпить, чтобы быстрее выздоровел. Спать будет три дня и три ночи.

Кухарка как в воду глядела, что колдовство ведьмы без плохих последствий не обойдется. Пришедший в себя незнакомец совершенно ничего о себе не помнил. Открыв глаза, он настороженно рассматривал сидящую на стуле Кэти. Она не сразу это заметила, так как отвлеклась на лежащую на ее коленях тетрадь. Поняла, что больной пришел в себя, когда тот пошевелился. Подняв голову, она натолкнулась на его взгляд.

– Почему я голый? – голос его не слушался.

– Вы ранены. Нам приходится по нескольку раз в день смазывать ваши раны.

Сказанные слова подействовали странным образом.

– Дайте мне зеркало, – он выпростал руку из-под одеяла и нетерпеливо подвигал пальцами.

– Вам не понравится то, что вы там увидите, – Кэти хотела предупредить, что волосы пришлось отрезать, одутловатое лицо все еще отливало фиолетово-зеленым и отеки на глазах не сошли, но мужчина оборвал ее.

– Дайте.

Пришлось выйти из комнаты, чтобы принести небольшое зеркало на ручке. Когда Катрина вернулась, незнакомец сидел. Он держал тетрадь с потрепанными краями.

– Откуда у вас это?

Кэти хотела отнять чужую тетрадь, но незнакомец не позволил. Спрятал руку за спину. Тетрадь и странная карта, где замок Возги был обведен несколько раз угольком, попали к Кэти только потому, что харчевник не хотел хранить у себя вещи сгинувшего постояльца. Он передал ей седельную сумку, вытащив из нее предварительно деньги – как расчет за постой жильца и на содержание лошади. Ее он тоже оставил себе.

Дядюшка Дайк знал, что у барона Возги туго с деньгами, и взять еще одну скотину на содержание Катрине было бы не по карману. Защитник, уведенный графскими людьми, так и не вернулся, хотя прошло три дня.

С утра Дуг и близнецы сгоняли на коляске в город, чтобы купить, наконец, прялку. Очень уж Ядвига просила. Катрина, скрепя сердце, залезла в деньги, которые выручила за шкуры у сапожника и хотела потратить детям на подарки. Но какие теперь подарки, если сама из дома ни ногой?

По поручению Катрины «добытчики» заглянули и к дядюшке Дайку. От него привезли не только вещи постояльца, но и коробку с фарфоровыми статуэтками. А Кэти уже и думать о ней не думала, считая, что танцующие фигурки разбиты. Да, некоторые из них оказались склеенными, но так хорошо, что трещинки почти не были заметны. Продать их не получится, но в качестве украшения каминной полки на Новогодье вполне сгодятся.

Харчевник на словах просил передать, что графские люди бесчинствуют, ищут беглянку, обходя все постоялые дворы. Расспрашивают, не видел ли кто. Имени не знают, описывают внешность. К нему приходили первыми. Причем сам Нахим. Дядька Дайк прикинулся, что понятия не имеет, о ком идет речь, да и самого Нахима не признал.

Может, и опознал бы того, кто пропал на десять лет, если бы морда не носила следы жестокой драки. Перевязанную руку бывший вор держал у груди на платке, завязанным узлом за шеей. Баюкал. Морщился. Видать, болела. Выходит, сопротивлялся защитник, за что и поплатился жизнью.