Алое пламя

3 мая 2015г

К вечеру сильно похолодало, пошел мелкий дождь, небо полностью затянуло тучами. В такую погоду англичане любят сидеть в уютном кресле, прикрыв ноги клетчатым пледом и предусмотрительно растопив камин.

В загородном доме, по которому метался человек с чемоданом, камин тоже был, но человек меньше всего думал о камине. Руки его тряслись так, что закрыть чемодан получилось только с третьей попытки.

– Никогда в жизни не думал… Просто взять и убить! Это же невозможно!

Швырнув чемодан на пол возле входной двери, человек распахнул дверцу буфета и достал хрустальный бокал. Попытка налить в стакан виски привела к тому, что половина огненной жидкости оказалась на паркете. Человек еще больше разозлился, но первые несколько глотков помогли ему унять дрожь в руках.

Он подошел к французскому окну, выходившему в вечерний сад. Деревья еще не покрылись листвой, и ветви их шевелились на ветру, отчего казалось, что на серое небо наброшена черная сетка.

– Как он смел ей угрожать… Нет, ну хватило же наглости!

Тон человека из взволнованного превратился в раздраженный. В его голосе стали появляться властные нотки.

– Он не имеет ни малейшего права требовать у меня деньги. Это как если бы дед пришел получать зарплату вместо внука! Смешно! Ни один суд не встанет на его сторону… Он сейчас заплатит мне, и никогда не увидит свои деньги!

На ветку яблони, склонившуюся прямо к дому, села ворона, и несколько раз отчетливо прокаркала. Человек собирался было уже отпустить язвительную реплику в ее адрес, как вдруг ворона с силой взмахнула крыльями, взмыла в воздух, а в следующую секунду на горизонте вспыхнуло яркое пламя, и дом вздрогнул, как будто прямо под ним проснулся вулкан.

– Не может быть… – потерянно прошептал человек.

Глава 1

– Не забудь, что в восемь приедут Жора с Верой. – Михаил еще раз взглянул на себя в зеркало. Алиса улыбнулась восхищенно, как всегда.

– Я помню, – кивнула она. – Говядина по-французски, салат с орегано, креветки в кляре.

– Ну, если это все, что ты успеешь, то пусть будет так. И бокалы, ради бога. Для красного вина – на верхней полке, для белого – в шкафчике слева от телевизора.

– Я не перепутаю, – заверила Алиса. – Миш, ты купишь вино? Я не помню, осталось ли у нас что-нибудь.

– Не успею, – поморщился Михаил. – У меня встреча до семи. Потом сразу в машину – и к гостям.

– Значит, я возьму в магазине у дома.

– Ты хоть видела, какой там выбор? – Брови его возмущенно взлетели вверх. – Вера не будет это пить. В обед сходи в винотеку, в переулке. Сфотографируй, что там есть в приличном ценовом диапазоне, пришли мне, я выберу.

– Как скажешь. – Алиса мысленно вычеркнула из своего дневного плана обед с подругами. – Вера хорошо разбирается в вине?

– У нее брат живет во Франции, – рассеянно пояснил Михаил. – И еще: на днях приезжают какие-то австрияки. Ну, акционеры наши. Я хотел сам их встретить, но мне навязали Москвина в компанию. Это неважно, я потом от него отделаюсь и поведу их в ресторан. Ты пойдешь со мной.

– С удовольствием, – вспыхнула Алиса.

– Наденешь что-нибудь приличное. Если надо, сходи в магазин.

– Спасибо, мое солнце…

– Все, побежал. Пока.

– Я могла бы поехать с тобой, – сказала Алиса.

– Ты не готова. А я опаздываю. Погода нормальная, доедешь на метро. Пока!

Тяжелая дверь на удивление тихо закрылась за ним, и Алиса побежала в ванную. Она действительно не успела собраться на работу. Миша отказался есть омлет с помидорами, который она уже поджарила, потому что у него было неспокойно на желудке, и она потратила лишние пятнадцать минут на приготовление овсянки. Диетической, на воде. Миша снова был недоволен, но Алиса знала, как его уговорить. Он не виноват, что у него чувствительный желудок. Это все столовые в пионерских лагерях, где он провел столько времени в детстве. Родители искали малейшую возможность, чтобы избавиться от сына, и отправляли его в лагерь на все лето. А раньше, когда он был слишком маленьким для лагерей, сдавали его в дежурный детский сад-пятидневку. Почти как в интернат, думала Алиса, перебирая одежду. Несчастный ребенок. Надо ли удивляться, что он до сих пор не доверяет собственной жене. Считает, что она не может его любить по-настоящему. У него в детстве не было безусловной любви, вот он и…

Незадача. На офисном платье пятно. Алиса долго вглядывалась в ткань, как будто могла взглядом растворить грязно-красную кляксу. Это Валька виновата, она пила красное вино, ее толкнули, и она случайно облила Алису. Как же можно было забыть, что платье испачкано, что же теперь делать… Алиса потратила еще пять минут на то, чтобы оторвать от сердца липкие щупальца ужаса, а потом достала из шкафа длинную юбку, которая классифицировалась как прогулочная. Это лучше, чем выходное платье или концертный костюм, решила она.

В офисе она сразу встретила ту самую Вальку, которая пила красное вино. Валька выглядела не очень. Под глазами ее виднелись синяки, она отчаянно зевала и совсем не улыбалась.

– Привет, стажер, – сказала она, заметив Алису. – На обед пойдем в час, тебе нормально?

– Идите без меня, – улыбнулась Алиса. – Я не успею.

– Давай мы тебя подождем.

– Нет, не надо, спасибо. Завтра сходим вместе пообедать. Ты чего такая грустная?

– Я?.. – Валя подергала себя за ухо. – Да нет, все нормально вроде. Устала, наверное. Пойду курить. Ты со мной?

Алиса быстро огляделась по сторонам. Миши не было видно. Возможно, он у себя в кабинете, или ушел на встречу с клиентом. В любом случае, есть шанс быстро проскользнуть к лифту, а если двери откроются, и внутри будет именно Миша, то Алиса скажет, что просто разговаривала с Валей и уже собиралась на свое рабочее место.

Она не курила, нет. Уже давно. Но вся нерабочая жизнь банка протекала именно в курилке. Туда уходили поговорить, обменяться новостями, выпить кофе в приятной компании. Там рождались сплетни и выяснялись отношения. Там зрел флирт, там рождались коалиции и становилось понятно, кто, с кем и против кого дружит.

В лифте Миши не обнаружилось. Валя и Алиса благополучно спустились в подвал. Разумеется, первым, кого они там встретили, был Москвин.

– Анютина, привет, – сказал он, посмотрев на Валю с высоты своего двухметрового роста.

– Привет, Москвин, – отозвалась та, и впервые за все утро улыбнулась.

– О, рыжая пришла, – констатировал Москвин, заметив Алису. – Ты ж не куришь.

– Я с Валей, – пояснила Алиса.

– А, ну это все объясняет, – кивнул Москвин.

– Не смотри ему в глаза, – прошипела Валя, и отвела Алису в сторону. Та инстинктивно оглянулась. Москвин уже разговаривал с кем-то из коллег.

– Почему?..

– Парализует. Лишает воли. За этот взгляд можно все отдать.

Алиса снова посмотрела на Москвина. Леонид Владимирович, вспомнила она. Начальник управления. Высокий, статный. Длинноногий.

– Он гипнотизер, что ли? – спросила она. Валя пожала плечами, закуривая.

– Не знаю. На меня не действует, но девчонки говорят, что он может посмотреть так!..

– На тебя смотрел? – заинтересовалась Алиса.

– Да не знаю я, может, и смотрел, но я как-то не заметила.

– Женат?

– Вроде да. А может, и нет. Сейчас у него как минимум две любовницы, так что…

– Две?!

– Как минимум.

– Наверное, обаятельный, – с сомнением в голосе произнесла Алиса, снова обернувшись в ту сторону, откуда раздавался громкий смех. Вокруг Москвина уже собралось несколько человек. Он что-то рассказывал, жестикулируя рукой с сигаретой, и люди от души хохотали.

– Даже не думай. Твой Мишка узнает – будет кошмар.

Щеки Алисы покраснели, она моментально отвернулась. Валя уже потушила сигарету, когда Москвин снова оказался рядом с ними.

– Рыжий стажер, как дела? – спросил он, добродушно ткнув Алису в плечо. Алиса подняла голову.

Сначала она не прочитала в его зеленых глазах ничего, кроме формального интереса. Она продолжала смотреть. Не из любопытства, а потому, что оторвать взгляд было невозможно. Москвин слегка опустил веки, приглушив изумрудный блеск, лениво затянулся сигаретой. Алиса смотрела.

– Я не стажер, – вдруг сказал она. – Я давно уже эксперт.

– Батюшки святы, вот я опростоволосился, – усмехнулся Москвин. – Давно уже эксперт! Прощенья просим.

– И у меня сейчас важная встреча.

– Так не смею задерживать! – Он театрально поклонился, жестом приглашая дам пройти вперед.

Валя повела Алису к лифту. Та послушно следовала за подругой, чувствуя, что с ее ногами происходит что-то странное: они стали деревянными. Валя обернулась и показала Москвину кулак. Тот округлил глаза, похлопал длинными, загнутыми кверху ресницами цвета спелой пшеницы.

– Сволочь, – пробормотала Валя, удостоверившись, что он ее уже не слышит.

– Кто? – спросила Алиса, очнувшись.

– Не обращай внимания. – Валя поджала губы. – И не смотри на него больше.

– А я разве смотрела?..

Они вышли на втором этаже. Алиса быстрым шагом направилась к своему столу. Ей почти удалось незаметно добраться до компьютера, когда сзади бесшумно подошел Михаил.

– Что происходит? – ледяным тоном осведомился он. Алиса застыла на месте. – Почему ты не работаешь?

– Я разговаривала с Валей.

– Прекрасную компанию ты себе нашла, – язвительно ответил он. – Бездельница, танцовщица недоделанная, муж-алкаш, ребенок-идиот.

– Миш, она…

– Хватит. – Он сказал это тихо, но Алиса знала, что возражать нельзя. – Больше никаких Валь. Увижу тебя рядом с ней – уволю.

– Но мы работаем вместе…

– Звони ей по телефону, если тебе что-то нужно. Обедать будешь с другими людьми.

– С кем?.. – жалобно спросила Алиса.

– Я тебе сообщу. Все, работай. Как ты планируешь успеть все до конца дня? Тебе еще ужин готовить. Кстати…

Он осмотрел ее с ног до головы. Его карие глаза почернели.

– Что это за наряд?

– Мое платье, офисное, испачкано, – объяснила Алиса. – Валя на него пролила…

– Опять Валя, да? Ты все время прикрываешься этой Валей. Ты даже не можешь нормально одеться. Ты вообще ни на что не способна. Не понимаю, что я в тебе нашел.

Он развернулся, чтобы уйти, но остановился.

– Забыл сказать. Приехали наши кураторы из Австрии. Раньше, чем я ожидал. Мне поручено их сопровождать, но у меня командировка в Питер.

– Снова командировка?.. А что у нас в Питере?

– Клиент, – отрезал Миша. – Короче, с этими иностранцами пойдешь ты. И не смей никому говорить, поняла?

– А что мне с ними делать?! – перепугалась Алиса.

– Что хочешь. Лишь бы довольны были.

Алиса не поняла, что с ней случилось. Почему-то мысленно она снова смотрела в зеленые глаза Москвина.

– Даже переспать с ними, если захотят? – спросила она.

Михаил быстро оглянулся по сторонам, а потом сгреб ее волосы в кулак и заставил ее откинуть голову назад. Алиса застонала от боли.

– Стерва. Только вернись сегодня домой.

С силой дернув ее за волосы еще раз, он стремительным шагом вышел из кабинета. Алиса медленно опустилась в кресло. Ее трясло от обиды и боли. И от страха. Но если бы ее спросили, чего она боится, она бы сказала – потерять его.

Глава 2

Алекс уже успел пожалеть о том, что надел новый костюм. Мало того, что Марк скептически улыбнулся, так еще и Валя едва заметно приподняла бровь. Ну да, узкие брюки. Укороченные. Сейчас так модно!

Обидевшись на всех сразу, Алекс отправился курить. В подвале он моментально заметил Осю, пришлось прятаться. Скрыться можно было только за красной чертой – за лентой ограждения, которую протянули для того, чтобы нерадивые сотрудники банка не курили, где попало. Воровато оглянувшись, Алекс перешагнул через ленту и оказался в темной пустыне парковки. Его терзали смутные сомнения. С одной стороны, затаившись на парковке, он избегал неприятного диалога с Осей. С другой – на парковке никого не было, а курить в одиночестве Алекс не любил. Одиночество лишало перекур всякого смысла.

Побродив по парковке минут пять, Алекс решил, что Ося уже должен был уйти. Это же невозможно просто: человек получил новую должность, и совершенно изменился! Был свой в доску, а теперь на кривой козе не подъедешь. Или на горбатой?.. Нет, это горбатого могила исправит. Алекс запутался.

– Ну и чего полуночничаем?

Голос, раздавшийся из угла, заставил Алекса неприлично подпрыгнуть.

– Кто здесь? – прохрипел он. Потом поспешно откашлялся.

– Мальчики? Хорошо. И девочки? Отлично. И что же вы здесь делаете? – Москвин выдвинулся из тени и щелкнул зажигалкой. Неровное пламя осветило кудрявый завиток волос над его лбом. Алекс выдохнул.

– Какие еще девочки? – пробормотал он.

– Это из фильма, юный невежа, – сообщил Москвин. – Так что происходит?

– Ростислав достал, – пожаловался Алекс.

– А, наш новоиспеченный начальник по залогам.

– Директор!

– Директор дирекции, как мило, – лениво прокомментировал Москвин, затягиваясь. – Ну и чем он тебе не угодил? Хотя какая разница.

– Так неохота работать… – Алекс изобразил на лице искреннее страдание. Москвин скептически хмыкнул.

– У тебя машина есть?

– Есть, – растерялся Алекс.

– Это хорошо. Собирайся, поедем кататься по Москве.

– В каком смысле?!

– Да иностранцев покатать надо. Если я сяду за руль, то мне с ними пить нельзя. А придется.

– Каких иностранцев?..

Алекс побледнел. Он ненавидел водить машину. Никогда ничего хорошего из этого не получалось.

– Ну приехали там, сверху, эти. – Москвин ткнул пальцем в сторону потолка.

– А я при чем?..

– А ты предпочитаешь работать? Ну иди работай.

– Н-нет, я могу и того, покатать.

– Ну вот и катай тогда. Чего ерепенишься? Давай, через полчаса у шлагбаума.

Москвин ушел. Алекс побежал к машине. Потом спохватился и помчался к лифту. Потом сообразил, что сначала надо предупредить руководство.

Руководство в лице Марка сняло очки и посмотрело на своего сотрудника с явным изумлением.

– Какие иностранцы? При чем здесь ты?

– Ну, меня попросили, – покраснел Алекс.

– Кто попросил? – вкрадчиво осведомился Марк.

– Из рисков. Леонид Москвин.

– А, высокий такой, на кадры наезжал недавно, помнится.

– Почему? – заинтересовался Алекс.

– Кто-то из его сотрудников получил привлекательное предложение от другого банка, и Москвин пришел ругаться, чтобы его людям повысили зарплату.

– И как? Повысили?

Марк потянулся, вылез из-за стола и с чувством хрустнул суставами.

– Повысили.

– А ты не хочешь тоже пойти поругаться? – оживился Алекс.

– Ты меня достал со своими денежными вопросами, – сообщил Марк.

– Но мне правда не хватает…

– Иди уже, вози иностранцев. Не вляпайся только. Кстати, – Марк нахмурился, повертел в пальцах цветную скрепку. – Логинский должен тоже с ними ехать. Но я его сегодня не видел.

– Я его встретил в столовой. Черт, вот с Логинским ехать – это…

– Логинский сволочь, – кивнул Марк. – Но хороший менеджер. Организует все, как положено.

Алекс добежал до стихийной парковки на пустыре, раскинувшемся за офисом Объединенного Коммерческого банка. Май уже пытался вступить в свои права, но дожди успели изрядно размыть глину под ногами, и Алекс несколько раз поскользнулся, прежде чем достиг цели. С тоской оглядев слой грязи на блестящих ботинках, он завел машину и в установленное время уже пыхтел двигателем перед шлагбаумом.

Несколько минут ничего не происходило. Алекс занервничал. Было непонятно, можно ли выйти покурить, или надо продолжать ждать в салоне. Он проверил телефон. Похолодел, поняв, что у него нет номера Москвина. Начал было звонить Марку, но тут из банка вышла девушка. Алекс собрался. Он видел ее и раньше, знал, что она работает у Логинского, но ни разу с ней не общался. Девушка была прелестна: стройная фигура, длинные рыжие волосы, огромные серые глаза. Алекс не понимал только, почему она каждый день ходит на работу в одном и том же коричневом платье. Правда, сегодня она была одета в длинную синюю юбку и строгую белую блузку с воротником под горло. Прямо девятнадцатый век, со смесью удивления и восхищения подумал Алекс, и, забывшись, отпустил тормоз.

Ставить машину в режим «паркинг» он так и не привык, поэтому автомобиль довольно резво тронулся с места. Алекс в панике нащупал ногой первую попавшуюся педаль, перепутал газ с тормозом, машина ускорилась и в следующую секунду Алекс с ужасом увидел, как взметнулись в воздухе рыжие волосы, а потом услышал и стук тела о капот.

К счастью, педаль тормоза все-таки нашлась, Алекс заглушил машину, распахнул дверь и метнулся к девушке. Та уже поднималась с асфальта, нервно отряхивая юбку.

– П-простите, простите, пожалуйста! – слезно выкрикнул Алекс, практически напрыгнув на девушку. Та отскочила в сторону, испуганно кося взглядом на Алекса. – Я случайно! Я… я засмотрелся на вас!

На улице появился Москвин. Найдя взглядом машину Алекса, он небрежно кивнул, подошел ближе, открыл дверь девушке.

– Алексей, это Алиса, – представил он их друг другу. Девушка кивнула, села на заднее сидение.

– Не Алексей, а Александр, – поправил Алекс Москвина. Девушка едва заметно улыбнулась.

– Да хоть Аркадий, – отмахнулся Москвин. – Давай, нам в Мариотт за нашими гостями.

Алекс вел машину из рук вон плохо. За пятнадцать минут пути он дважды чуть не стал причиной аварии, и вконец разнервничался. Капля пота, проползшая по его лбу, осела на дужке модных очков.

– Господи ты боже ж мой, – пробормотал Москвин. Алекс насупился, пытаясь усилием воли остановить следующую каплю пота. – Все, Андрей, вылезай. Дальше я сам поведу.

– Но ты же хотел пить, – без особого усердия возразил Алекс.

– Ну и выпью. Потом, когда доедем до ресторана. Лучше я позже начну пить, чем буду наблюдать этот ужас.

Австрийцы ждали возле гостиницы. Оба широко улыбались.

– Бернхард, – представился тот, что постарше.

– Леонидас, – протянул руку тот, что помладше.

– О, Леонидас! – расплылся в улыбке Алекс и ткнул пальцем в Москвина. – А это Леонид!

– О да, одни имена, потрясающе! – воскликнул младший австриец.

– Вы говорите по-русски? – обрадовался Алекс.

– Я живу в Москва три года, – сообщил Младший. – Учить русский обязательно.

– Это прекрасно. – Москвин оценил габариты Старшего, потом посмотрел на машину. – Ладно, влезем. В тесноте, да не в обиде, да, Лёнь?

– Не в обиде?..

– Это русская поговорка, – жизнерадостно прокомментировал Алекс. – Ну что, поехали? Кто, кстати, сделал эту фразу исторической? «Поехали!»?

Старший австриец посмотрел на Москвина с иронической улыбкой. Москвин занес было руку, чтобы отвесить Алексу подзатыльник, но вовремя спохватился и сделал вид, что у него просто зачесалась голова.

– Предлагаю проследовать в автомобиль, – откашлявшись, сказал он.

Леонидас активно вертел головой и разглядывал весеннюю Москву. Ему все нравилось, он чувствовал себя покорителем русской столицы. Справа на Тверской он заметил шикарное здание дворцового типа.

– А чей это офис? – спросил он. – Наш банк должен иметь такой офис!

– Это не офис, это музей современной истории России, – ответил Москвин. – В советское время это был Музей Революции. А собственно до революции – Английский клуб.

– О, клуб в Москва для английские люди? – удивился Младший.

– Э-э… Нет, это клуб для мужчин, – начиная злиться, пояснил Лёня.

– Это стриптиз, да? – не унимался Младший.

– Нет. Карточные игры и мажорная тусовка…

– Мажорная… Это есть радостная, – понял Младший и временно замолчал. Но молчание его длилось недолго. – Один вопрос, Лёня. Тут много полос на асфальт. Белый, желтый полос. Как вы знаете, куда ехать? Странная… эээ…

– Странная разметка, – подсказал Москвин. – Белая – для машин, желтая – для танков.

– Танки?! – Лицо Младшего подозрительно позеленело. Старший старался не расхохотаться.

– Конечно. У нас же по Тверской, знаете ли, танков ездит больше, чем машин.

Леонидас вытянул шею, пытаясь разглядеть лицо Москвина в зеркале заднего вида.

– А что? – Москвин спокойно смотрел вперед. – Танки же шире обычных машин, вот для них и делают специальную разметку.

Алекс переглянулся с Алисой. Он искренне не понимал, зачем Москвин так шутит. Алиса вздохнула.

– Подготовка к параду на девятое мая, Александр, что вас смущает?

– А, парад! – Младший австриец облегченно откинулся на спинку сидения. Его явно отпустило.

За обедом неизбежно начали говорить о санкциях. Чтобы растопить лед в сердцах гостей, Москвин, пересилив себя, заказал белое вино и попросил официантку принести ведерко со льдом.

– Зачем? – нахмурилась официантка. – Это ж не водка.

– Иначе пить не будут, – мило улыбаясь, пояснил Москвин. Официантка пожала плечами с видом показного безразличия к причудам клиентов.

Но лед принесла. Австрийцы радостно выпили вина и благополучно вернулись к обсуждению геополитической обстановки. Через час Бернхард и Москвин уже делили Европу. Алиса завороженно наблюдала за их диалогом. Алекс не понял ни слова, но процесс захватил и его.

Посуду на столе расставили так, что композиция условно напоминала карту Европы. Принадлежность Финляндии, Беларуси, Украины и Польши вопросов у Бернхарда не вызвала.

– Греция, – обнаглел Лёня. Бернхард поморщился:

– Эти православные сонливые лодыри все равно бесполезны, кормите их сами.

На православной повестке Москвин попытался отжать и Сербию, однако получил решительный отпор:

– Это всегда было наше! – рявкнул Бернхард. Впрочем, уже через секунду, под воздействием белого вина, глаза его затуманились, он обнял Леню и всхлипнул:

– У нас с тобой была общая граница… Один выстрел какого-то серба – и все пропало!

– Но вы же попытались потом все вернуть обратно, – напомнил Лёня.

– При чем здесь мы?! – возмутился Бернхард. – Этот человек был у нас неудачливым художником. Его бездарные картинки никто не покупал. Он жил в венской ночлежке на подаяние. Мы даже не приняли его в художественную школу! Тогда он поехал в Германию, и эти люди выбрали его канцлером… Что можно после этого сказать о немцах?!

– Хорошо, а зачем же немцы к нам-то полезли?

– Ну… им нужны были ресурсы, чтобы воевать с Англией.

– А купить их они не пробовали?

– Они думали, прокатит.

– А ты хоть представляешь себе, что именно вы хотели захватить? Ты знаешь, насколько Россия – основная ее часть – отличается от того, что ты видишь в московских ресторанах и гостиницах?..

– Чем Россия отличаться? – заинтересованно спросил Леонидас. – Если в Россия все плохо, то мы должны счательно… шательно…

– Тщательно, – подсказал Бернхард.

– Тшательно! Тшательно считать. – Леонидас устал от концентрации шипящих звуков в русском языке и с удовольствием выпил еще бокал. – Считать резерв. Много резерв, потому что российские клиенты страдать от санкции.

– Ну не так уж они и страдают, – пожал плечами Москвин. – Алиса, подскажи товарищам – твои клиенты пострадали от санкций?

– Мои клиенты?.. – Алиса покраснела. – Н-нет, не то чтобы… У нас наоборот… Растет экспорт…

– Вот! Видите? Экспорт растет. И что же экспортируют твои клиенты?

– Они металлурги, – сказала Алиса. – Например, вот один завод сейчас, из Энска, как раз заключил новый крупный контракт…

– Крупный контракт? – оживился Младший. – Энск – это далеко? Это та самая Россия?

– Та самая, – подтвердил Москвин. – И Энск – это далеко.

– Как до Китая раком, – вырвалось у Алекса. – Как на кудыкину гору! – Он не пил, был зол, и абсолютно не хотел снова садиться за руль. Кроме того, Энск рождал в его голове совершенно нехорошие ассоциации.

– О! Какой выражение! – Леонидас снова выпил. – Надо запоминать!

– Вы бы туда еще съездили, – съязвил Алекс. Москвин посмотрел на него косо, но было уже поздно.

– Ездить на кудыкин гора! – Леонидас еще выпил. – Это мысль!

Бернхард произнес что-то предупреждающее на немецком. Москвин откашлялся.

– Лёнь, не надо ездить в Энск. Туда лететь почти шесть часов на самолете, и там совершенно не интересно. Лучше давайте сгоняем в Ростов Великий или в Суздаль, если ты хочешь посмотреть что-то, кроме Москвы.

– Нет! Мы полететь в Энск, – сообщил Леонидас, и отправил в рот соленый огурец. – Мы смотреть завод.

– Как… смотреть завод?! – Алиса побледнела.

– Лёнь, это не самая удачная идея…

– Лёня, я лететь в кудыкин гора, – нетрезво расхохотался Леонидас. Бернхард изобразил что-то вроде успокаивающего жеста.

– Разберемся, – сказал он Москвину. – Лучше подскажите, что за рыбу нам принесли? Выглядит очень аппетитно.

– О, this is the best fresh fish from Moscow river1, – поделился тайной Москвин. Алиса непроизвольно хихикнула.

Глава

3

Вечером Алиса боялась возвращаться домой. Миша опаздывал, что случалось довольно часто. Обычно она подбегала к окну каждые пять минут, чтобы вовремя увидеть его машину, но сегодня мысленно просила его не спешить. Предстояло объяснение, и непростое.

– Ты мне сейчас сказала, что два руководителя банка из Австрии собираются смотреть завод в Энске, я правильно понял? – уточнил Михаил, когда Алиса завершила свой сбивчивый рассказ.

– Да. Но, Мишенька, если им нечего делать и хочется потратить время, то пусть слетают.

– Пусть слетают?! – Он повернулся к ней, не закончив развязывать галстук. Глаза его сверкали. – Ты не представляешь, что ты наделала, дура.

Алисе вдруг показалось, что он сейчас ее ударит. Она привыкла к его вечному недовольству, но откровенную ярость наблюдала впервые.

– Саш, я там тебе собрала сумку, – произнесла она, надеясь его отвлечь. Михаил посмотрел на нее с ненавистью.

– Какую еще сумку? – процедил он. Алиса поняла, что снова ошиблась.

– Для командировки…

– Я тебя уволю, – сказал Михаил, и без дополнительных объяснений оставил ее в прихожей.

Когда она решилась выйти на кухню, его там уже не было. Ужин стоял нетронутый. Михаил закрылся в спальне и разговаривал с кем-то по телефону. Алиса включила мультиварку на подогрев, поставила стирку, убрала посуду. Михаил не открывал дверь. В конце концов, она легла в гостиной на диван, не раздеваясь, и к полуночи уснула.

В два часа ночи ее разбудил звонок. Не очень понимая, что происходит, она проверила телефон, убедилась, что дело не в нем, потом пошла в прихожую. Повернув ключ, она увидела на пороге Валю.

– Алиска, прости, – Валя вытирала слезы, но они продолжали катиться по щекам. – Петя опять устроил… у него там притон уже… Мне пришлось забрать Аришу, и куда я с ней ночью… Прости…

– Даже не думай извиняться, – прошептала Алиса, с опаской оглянувшись на спальню. Там было тихо. Похоже, Михаил лег спать, так и не поужинав. – Давайте я вас накормлю.

Она провела гостей на кухню, разложила по тарелкам все еще горячее рагу, сделала для Ариши какао. Девочка засыпала на глазах, поэтому Алиса уложила ее на диван, а себе и Вале постелила прямо на ковре.

– Вино будешь? – Она достала из специального холодильника какую-то бутылку с этикеткой на французском. Михаил очень гордился этим холодильником, все время проверял температуру и зачем-то ее менял. Сам он пил исключительно виски, но для гостей держал запас вина. Алиса покупала то, что он велел, не особенно разбираясь в названиях. Она уже достала штопор и приготовилась открыть бутылку, когда Валя, присмотревшись, выхватила вино из рук подруги.

– А попроще ничего нет? – спросила она, заталкивая французский деликатес обратно в холодильник. – Миша тебя не похвалит, если мы выпьем вино стоимостью под тридцать тысяч.

– Сколько?.. – побледнела Алиса.

– Ну, может, двадцать пять. Без разницы. О, нам лучше подойдет вот это. – Валя достала другую бутылку, разлила красное вино в бокалы для белого вина. Алиса нервно вздрогнула.

– Валь, когда ты от него уйдешь? – спросила Алиса шепотом. Они устроились на полу, прислонившись к дивану, на котором сладко спала Ариша.

– После сегодняшнего это уже вопрос чести, – сказала Валя. – Пусть протрезвеет, и уезжает к своей маме.

– Он не уедет.

– А я полицию вызову.

– И что предъявишь?.. Ну, пьет человек. Тебя и дочь ведь не трогает. Что полиция-то может?

– Я не знаю. – Валя непроизвольно взяла Аришу за руку. – Но что-то я же должна сделать.

– Уйди сама, – мягко повторила Алиса.

– Из своей же квартиры?..

– Он в ней без тебя не останется. Поживет недельку, начнет помирать с голоду, и добровольно отправится к маме.

– Нет, моя дорогая, – вздохнула Валя. – Будет не так. Его мама приедет к нему, они прекрасно станут жить вдвоем в моей квартире, сменят замки, и я больше никогда туда не попаду. А потом он найдет себе любовницу, которую одобрит мама, и вообще счастье наступит.

– Ему некогда искать любовницу, он все время пьет, – напомнила Алиса.

– Значит, найдет собутыльницу.

– Логично.

Они помолчали. На улице становилось светлее. Валя разделила с подругой остатки вина, потом с трудом выпрямилась и посмотрела в окно.

– Как рано теперь начинается утро, – задумчиво сказала она. – Давай спать. Пару часов у нас еще есть.

«Это ты так думаешь», – мысленно произнесла Алиса. Она знала, что уже не уснет. Знала, что надо оставаться настороже, потому что Михаил, выйдя из спальни и увидев Валю, обязательно придет в неистовство.

В семь утра, когда завтрак был готов, свежая рубашка выглажена, а сама Алиса – одета в рабочее платье, избавленное от злосчастного пятна, пропел будильник. Михаил, мрачный до невозможности, появился в гостиной.

– Не понял, – сказал он, увидев спящую на ковре Валю.

– Я тебе все объясню, – молящим шепотом произнесла Алиса, пытаясь увести его на кухню.

– Что за бардак? – металлическим тоном спросил Михаил. Он не собирался беречь сон гостей.

– Валя приехала ночью, потому что Петя снова ушел в запой, и на этот раз позвал приятелей. Саш, давай я покормлю тебя завтраком…

– Я, кажется, абсолютно четко сказал, что не хочу видеть эту попрыгунью рядом с тобой.

– Миш, ей некуда было пойти. Мы живем рядом, зачем ей с ребенком ехать через всю Москву…

– Я. Я живу рядом, – с нажимом произнес Михаил. – А ты живешь у меня. Потому что я тебе позволяю.

– Миш, ты сам просил меня к тебе переехать, – растерялась Алиса.

– Похоже, зря просил, потому что ты ничего не ценишь.

– Ребята, доброе утро. – Валя села, откинула со лба волосы. – Миша, прости, что мы свалились тебе на голову. Я сейчас соберу Аришу, и мы уедем.

– Да, если можно, – сказал Михаил, скользнув брезгливым взглядом по ребенку. – Я позавтракаю на работе, – бросил он Алисе, забирая рубашку. Молча скрывшись в спальне, он переоделся и так же без слов вышел из квартиры.

– Вот я тебе устроила веселье, – пробормотала Валя, когда дверь за ним закрылась. Алиса посмотрела на нее непонимающим взглядом.

– Он ведь правда сам просил меня переехать, – сказала она. – Говорил, что без меня ему одиноко вечерами. Что домработница готовит слишком жирную еду, и не слушает его жалоб. Что он с детства боится спать один, ему приятнее, когда я ночью остаюсь у него…

– Какой-то он злой у тебя.

– Нет, он хороший, просто я вчера его сильно подставила…

– Что же случилось? – Валя посмотрела на румяный омлет, от которого отказался Михаил, и решила, что такого образцово-показательного омлета она не видела ни разу в жизни.

– Приехали эти австрийцы. Миша должен был их сопровождать. У него были другие дела, и он попросил меня поехать с ними. Нас повез этот красивый парень в очках, блондин такой, ты с ним часто общаешься.

– Сашка, который Алекс? – удивилась Валя. – С чего вдруг?

– Я сама не поняла, если честно. Видимо, его попросил Леонид Владимирович.

– Леонид Владимирович? – Валя нахмурилась, пытаясь сообразить, кого Алиса имеет в виду. – О господи, Москвин, что ли? А он при чем?

– Я не знаю, – жалобно повторила Алиса.

– Отлично. Лёня и Саша в одной компании. Только не говори мне, что Сашка был за рулем!

– Именно. Он умудрился меня сбить.

– О господи! – Валя внимательно присмотрелась к подруге.

– Все нормально, я даже коленку не содрала. Саша больше испугался, чем я… Потом Леонид Владимирович его из-за руля выгнал.

– Правильно сделал, – рассмеялась Валя. – К твоему сведению, Сашка – худший водитель, с кем мне приходилось когда-либо ездить. Абсолютно лишен таланта. А вот Москвин управляет машиной великолепно. Мягко, плавно, в меру быстро, я бы даже сказала, грациозно, с такой уверенностью в каждом движении, как будто… – Она осеклась. Алиса смотрела на нее странно.

– Я поняла. Леонид Владимирович хорошо водит машину.

– Ну да. – Валя принялась делить образцово-показательный омлет на части. – И что было дальше?

– А дальше австрийцы стали спрашивать про санкции. Хотели убедиться, что российские компании в должной мере пострадали. А я сказала, что не все так плохо, и… В общем, рассказала им про одного из наших клиентов.

– Нормально вроде, – пожала плечами Валя.

– Они захотели съездить и посмотреть на этот завод.

Валя посмотрела на Алису. Та как будто уменьшилась в два раза. Плечи ее согнулись, руки обхватили живот.

– Ну пусть посмотрят, – осторожно сказала Валя.

– Миша… не хочет. Сказал, что я дура. И сама не понимаю, что наделала.

– Я тоже не понимаю.

– И я не понимаю. Хороший завод. Инвестируют много в модернизацию. Большой контракт заключили недавно. С финансами все там в порядке. Я правда не понимаю! – Алиса смахнула соленые слезы.

– Давай так: он вечером придет, и вы спокойно поговорите. Я уверена, что он отмякнет к концу дня. Нормальный же мужик, в конце концов.

– Он замечательный! – пылко воскликнула Алиса. Валя послушно покивала головой.

– Слушай, стажер. Тебе сколько лет, кстати?

– Двадцать четыре, – несколько удивилась Алиса.

– О. Всего-то. Тогда точно слушай. – Валя поставила перед Аришей тарелку с омлетом и повернулась к подруге. – В этом возрасте любой неглупый, да еще и привлекательный мужчина старше и опытнее нас имеет все шансы показаться нам замечательным. Я через это тоже прошла. Только мне повезло, потому что мой мужчина и правда был замечательный. То есть не был, а есть. Я не ошиблась.

– Миша тоже…

– Подожди. Они такие крутые, уверенные в себе, классные, да? А копнешь – там комплексов – на всю жизнь нужен абонемент к психологу.

– Валь, я понимаю, что Петя сильно тебя разочаровал…

– Да при чем тут Петя! – Валя так резко схватилась за кружку с кофе, что жидкость не выдержала напора и выплеснулась. Прямо на платье Алисы.

– Черт!..

Теперь Алиса зарыдала в голос. Она бросилась в ванную, попыталась замыть пятно, но ткань не поддавалась. Валя побежала следом. Некоторое время она наблюдала за действиями Алисы, потом выключила воду. Взяла подругу за руку.

– Прости, я не специально. Давай ты переоденешься.

– Я не могу!

– В смысле? У нас еще есть время, мы даже не опаздываем. До офиса пятнадцать минут на метро.

– Я должна сегодня идти на работу в этом платье! – крикнула Алиса. Ее лицо покраснело, нос моментально распух от слез.

– Почему? – очень тихо спросила Валя, уже подозревая ответ. Слишком многое сошлось. Ей стало плохо. Если бы Алиса не загораживала собой унитаз, Валю бы стошнило.

– Миша говорит, что…

Валя прислонилась спиной к стене.

– Переодевайся, – как можно спокойнее произнесла она. – Давай я тебе помогу.

– Я же сказала…

– Я тоже сказала. Пойдем выберем одежду.

Глава 4

Москвин курил. Из-под полуприкрытых век недобрыми всполохами вырывалось зеленое пламя. Валя смотрела на него снизу вверх – почти все смотрели на двухметрового Москвина снизу вверх. Неторопливо проведя рукой по волнистым волосам, он выбросил первую сигарету и закурил вторую.

– Что еще видела? – спросил он, когда Валя замолчала.

– Мне и этого достаточно, – сказала Валя.

– А от меня-то ты чего хочешь?

– Поговори с ним, – неуверенно предложила Валя.

– С ним? – Москвин усмехнулся. – Вот ты молодец. Мозги надо не ему вправлять, а рыжей.

– Ну тогда поговори с ней.

– Я подумаю, – сказал Москвин. – Она летит в Энск?

– Не знаю. Я выясню.

– Выясни. Я-то уже по-любому лечу. Пронаблюдаем за нашими экспонатами в естественном ареале обитания.

– Лёня!..

– Че Лёня? Что не так-то? – Он избавился от второй сигареты и с чувством потянулся. – Ладно, у тебя-то как?

– У меня все нормально, – сказала Валя. Москвин хмыкнул неопределенно, но развивать тему не стал.

– Короче, я понял, рыжую возьму под контроль. А ты сама не хочешь с нами в Энск?

– Я?! – Валя расхохоталась. – Понятно, ты же не в курсе…

– Рассказывай тогда.

– Я бросила Марка перед увольнением из ОКБ, – начала было Валя.

– Секунду. – Москвин от удивления снова потянулся за сигаретами. – Тут сразу две информационные бомбы. Сначала давай про увольнение.

– Я работала в ОКБ. Потом была длинная история, после которой я бросила Марка и банк одновременно.

– То есть у вас с Марком были отношения, – отчего-то мрачно констатировал Москвин.

– Нет. Я пришла в банк стажером. Он меня учил. Потом в банке началась всякая ерунда. Мы… расследовали мошенническую схему. Я летала в тот самый Энск. Летала с… другим коллегой. Марк решил, что я с ним спала. В смысле не с ним, с Марком, а с ним, с этим другим коллегой.

– А ты не спала? – быстро уточнил Москвин.

– Нет. Но он был влюблен в меня, это правда. Назвал елкой.

– Чем?! – изумился Москвин.

– Метафора такая. Что я как елка, которая вся украшена и готова к празднованию нового года. Но гирлянда не включена в розетку. И что он, мол, пришел и просто включил гирлянду. И я вся засияла.

– Елка, значит. А я бы с ним пообщался.

– Зачем? – не поняла Валя.

– Да сходили бы, выпили вместе. Потрепались бы за жизнь. Нормальный же мужик, судя по всему. Ну, и чего дальше?

– А дальше я сначала решила, что Марк во всем виноват. Ну, в том, как филиал обманывал Москву. Марк понял, что я так подумала, и обиделся. А потом я его спасла. Вместе с Ермолаем. А потом…

– С кем?! – Москвин перебил ее неприличным гоготом.

– С Ермолаем. Это имя такое. Того, с кем ты пить собрался.

– Не, с Ермолаем не пойду, – помотал головой Москвин. – Там еще Илья Муромец и Добрыня Никитич, упаси боже, нагрянут, а у меня бюджет ограничен.

– Короче, в последний момент, когда рухнул стеллаж в кабинете директора…

– Вы занимались этим в кабинете директора?! С Ермолаем?! – Москвину стало почти нехорошо.

– Лёня!!!! Мы искали документы. – Валя сама уже тряслась от смеха. – Там был программист, который лез в банк по дереву, и мы…

Москвин обессиленно рухнул на скамейку и долго хохотал, уткнувшись лицом в ладони.

– …и мы с Осей и Ермолаем доказали, что Марк не виноват. Он был на нас зол за самодеятельность, а потом пришел ко мне и… И я его не приняла. Вот.

Москвин смотрел на нее, вытянув вперед свои длинные ноги.

– Ну, за такую самодеятельность я б тебя вообще убил, – сказал он, наконец. – Но тема осталась нераскрытой. Какого фига ты его не приняла-то?

– Я была девчонкой, Лёнь. А он старше меня на десять лет. Я понимала, что ему очень быстро станет со мной скучно. Я бы этого не пережила.

– Анютина, с тобой не может быть скучно! – простонал Москвин. – Ты как адронный коллайдер, блин. В сочетании с броуновским движением. Но тем не менее – поехали с нами, а?

– По местам боевой славы? – улыбнулась Валя.

– Да хоть как назови. Анютина, давай!

– Да ну тебя, Москвин. Не полечу я в Энск. Шесть часов в один конец, с ума сойти.

– Вот именно! Я и сойду с него, если ты не полетишь. – Он встал и подошел к Вале. Расстояние между ними сократилось настолько, что она почувствовала тепло его кожи. – Елка, а, елка? Полетели со мной!

– Лёнь, ты чего… – Валя инстинктивно сделала шаг назад.

– Соглашайся, – низким голосом попросил он. В полумраке подвала его глаза превратились в единственный источник света.

– С кем я оставлю Арину? – пробормотала Валя, зная, что щеки ее уже горят нездоровым румянцем.

– Придумай что-нибудь. Какие-то три дня. Что может случиться?

«Что угодно», – хотела сказать Валя, но вместо этого взяла телефон и забронировала билеты в Энск.

Она успела оплатить покупку, Москвин успел бросить на нее взгляд, полный благодарности и чего-то еще – смутного и тягучего, как мед, – и только тогда в подвале появились Старший и Младший австрийцы. Их сопровождал Ося, который почему-то очень забавно смотрелся в галстуке.

– Привет, – мрачно сказал Ося, увидев Валю. – Привет, – повторил он, узрев Москвина. Валя бесшумно хихикнула: Ося едва доставал Москвину до плеча.

– Леонид, доброго дня! – сказал Леонидас, широко улыбаясь. – Ты освобожден сегодня вечером?

– Откуда?! – поперхнулся Москвин. Валя хихикнула уже открыто.

– Гулять в Москве. Я читал Мастер и Маргарита. – Он достал сигару и принялся со вкусом ее раскуривать. Москвин начал зеленеть. – Много места в Москве, где можно гулять и думать про оранжевый волос… волосы Маргариты, да!

– В Москве есть много места, да, – подтвердил Москвин, обреченно закуривая четвертую сигарету.

– Если ты освобожден…

– Я очень освобожден, – сказал Лёня. Валя миролюбиво погладила его по плечу.

– Я с вами, – вдруг сообщил Ося.

– Куда ты с нами?.. – Лёня посмотрел на него умоляюще. В его глазах цвета речного мха мелькнуло отчаяние.

– Ну, ты же по булгаковским местам поведешь эээ товарищей?

– Я?! Поведу по булгаковским местам? Прямо сегодня?!..

Валя слегка сжала его локоть. Москвин перевел взгляд на нее.

– Анютина, чего они все от меня хотят? – жалобно спросил он.

– По-моему, они хотят, чтобы ты рассказал им что-нибудь интересное по мотивам Булгакова, а потом привел в хороший ресторан, – сказала Валя.

– Мне надо подготовиться, – сказал Москвин. – И я не гарантирую, что это будут булгаковские места.

– Разумеется, – кивнула Валя. – Мы с Алисой тоже пойдем. Ну, если Алиса сможет, конечно.

– Алиса сможет. Ей же поручено сопровождать коллег.

– Ну вот видишь, как все удачно складывается! Тогда до вечера, Лёнечка.

Валя ушла работать. Леонидас меланхолично курил сигару. Ося уточнил, во сколько и где надо быть, чтобы попасть на экскурсию, и озабоченно убежал на кредитный комитет. Москвин посмотрел ему вслед.

– Веду товарищей по булгаковским местам, – пробормотал он. – Я тебе это припомню!

К вечеру возле банка собралось человек тридцать. Москвин вышел на лестницу, ведущую от крыльца к набережной, оценил масштаб бедствия, закурил. Валя и Алиса встали рядом.

– Что тебе нравится в Булгакове? – спросил Лёня у Алисы.

– Ну…

– Ну? Любимое произведение?

– Муму, – испуганно ответила Алиса. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, видит ее Михаил, или нет.

– Лёнь. – Валя тронула его за рукав.

– Плохо дело, – согласился Москвин, проследив за взглядом Алисы. Михаил стоял внизу, в компании коллег. – Че делать будем?

– Не знаю. Давай просто пойдем уже.

– А дальше по обстоятельствам, – вздохнул Москвин.

Что-то произошло с Валей во время экскурсии, которую вел Лёня. Она слушала очень внимательно, и постепенно люди, о которых он рассказывал, как будто оживали в ее воображении. Графы, князья, купцы, меценаты – они присоединялись к Лёне и шли вместе с его слушателями, рассказывая свои истории да посмеиваясь в бороды. Москвин рассказывал так, что группа из тридцати человек очень скоро превратилась в толпу из человек семидесяти, и люди продолжали подходить. Это было очень странное зрелище: прохожие останавливались, прислушивались к голосу Москвина и меняли траекторию движения, присоединяясь к общему направлению. Валя полностью погрузилась в ощущения, ей было непередаваемо приятно.

– Посмотрите на этот дом, пожалуйста. Это начало двадцатого века, и это то, что называется безнадежным модерном. Совершенно невероятное здание. Архитектором был Флегонт Воскресенский, и чего тут только нет, это самый пышный франко-бельгийский модерн. При этом он эклектичный, но это его не портит… И как вы думаете, зачем фасад дома украшен чертополохом? Мы ведь с вами не в Шотландии. Там все ясно: святой символ, спаситель. Если помните, то давным-давно враги шотландского народа – маленького, но гордого, – решили совершить на него разбойное нападение в составе группы лиц по предварительному сговору…

Валя поймала себя на том, что сияет улыбкой в адрес Москвина. Но не улыбаться было решительно невозможно.

– … с целью грабежа и незаконной аннексии территорий. Чтобы дело выгорело наверняка, шли они ночью, босыми, и вдруг один из нападавших наступил на репей и взвыл от боли. Шотландцы проснулись, поняли, что ночь перестает быть томной, похватали табельное оружие…

Теперь смеялись все, причем этих «всех» набралось уже больше ста человек.

–… и отбились от врагов. А наши купцы считали, что репей цепляет все нужное: бабки, связи… Своеобразный оберег на удачу в бизнесе!

Через некоторое время Валя очнулась. Они стояли перед небольшим деревянным зданием. Валя знала это место, они только что свернули с Остоженки.

– Дом, где жил Мастер, – сообщил Москвин. – Если посмотреть сквозь щель в заборе, то будут видны окна полуподвального помещения. Именно там они с Маргаритой и обитали.

Алиса подошла вплотную к дому. Ее ладонь сама потянулась к дощатой стене, рука легла на голубоватую краску.

– Действительно здесь? – спросила она, глядя на Москвина широко раскрытыми глазами.

– Highly likely, – ответил он. – Булгаков – не Толкин, карты на форзаце не оставил.

– О! Мастер! – Леонидас шагнул было вслед за Алисой, но Москвин ловко подхватил его под локоть и развернул в другу сторону.

– Посмотри вот на это здание, – сказал он. – Здесь одно время жила мать Владимира Ильича Ульянова-Ленина…

– Кого? – искренне не понял Леонидас. Москвин, стараясь сдержать гримасу удивления, непроизвольно сложил губы бантиком. Валя увидела это и сделала три шага назад, чтобы прохихикаться, не привлекая к себе внимания. А потом она снова посмотрела на Лёню. Бантика уже не было, и она вдруг обратила внимание на форму его губ. К вечеру вокруг них уже темнела щетина, подчеркивая каждый изгиб, а приподнятые вверх уголки губ, из-за которых казалось, что Москвин все время улыбается, так и напрашивались на поцелуй…

– В этом доме, – подчеркнуто нейтральным тоном продолжил рассказывать Лёня, – еще жил генерал Брусилов, который во время Первой мировой войны крошил в мелкий винегрет именно австро-венгерские армии.

Бернхард так же подчеркнуто громко откашлялся.

Через час Лёня распрощался со слушателями, а оставшуюся группу повел ужинать. Австрийцы источали восторг, смешанный с настороженностью. Алиса молчала, хотя Вале казалось, что страха в этом молчании не было. Михаил отказался от ужина. Он не общался с Алисой на протяжении всей экскурсии, но это выглядело вполне естественно, как будто его единственной целью было как следует развлечь австрийцев. Попрощавшись с ними на пороге ресторана, он вежливо извинился и торжественно передал их под опеку Москвина. Валя тоже попыталась уехать домой. Попытка провалилась в первые же секунды.

– Останься со мной, пожалуйста, – сказал Москвин, поймав ее ладонь на мгновение.

Она осталась, хотя не привыкла так поздно возвращаться домой. Но Лёня вел себя странно, он как будто светился изнутри. Его зеленые глаза таинственно мерцали, губы то и дело подрагивали в улыбке, а руки все время находили повод дотронуться до Вали.

– Сколько мы с тобой знакомы? – спросила она, когда Леонидас отвлекся на еду.

– Год примерно, – сказал Москвин. – А что?

– Не знаю. Я тебя никогда не видела таким, как сегодня.

– Каким?

– Заряженным. Ты как новая батарейка сейчас.

– Ты знаешь, мне понравилось, – признался Москвин. – Честно говоря, из всего, что я делаю в этом несчастном банке, только экскурсии мне и нравятся.

Официант налил ему вина и Лёня автоматически отпил из бокала. – Блин! Что ж такое!

– Что? – вздрогнула Валя.

– Ну чего я пью-то… – Он вздохнул, жестом попросив официанта вернуться. – Я ж за рулем. Хотел к банку сходить за машиной… Тебя хотел домой отвезти.

– Лёнечка, я совершенно спокойно доеду на метро, – заверила его Валя.

– Я тебя провожу. Метро так метро. А будьте добры, – переключился он на официанта, – раз уж я пью, то вот эту кислятину замените мне на нормальное полусладкое, ладно?

Валя тоже выпила полусладкого, и тут же поняла, насколько устала. Глаза ее начали закрываться, сон накатывал неотвратимо, как… Она даже не смогла придумать ничего оригинальнее океанской волны, так ей хотелось спать. К счастью, сморило не только ее: Леонидас почти лежал на столе к тому моменту, когда Москвин попросил счет.

Ни на каком метро они не поехали. Москвин вызвал такси, сел вместе с Валей, она пристроила голову на его плечо и проспала всю дорогу до дома. Он разбудил ее уже у подъезда.

– Я поднимусь с тобой, – сказал он, и Валя мгновенно проснулась.

– Там… беспорядок, – едва слышно сказала она.

– И что такого? – удивился Москвин.

– Там совсем бардак. И там Петя. Дай бог, один…

– Так, Анютина. – Лёня достал сигареты. – Ты его все еще не выгнала?

– Лёнь, я выгоню. Честное слово.

– Не выгонишь.

– Мне надо просто найти момент, когда он…

– Не выгонишь. Все, веди меня наверх.

– Лёнь, там правда беспорядок…

– Мне глубоко плевать на твой беспорядок. Я этого ублюдка выкину, а потом наводи чистоту, сколько хочешь.

Смирившись, Валя достала ключи.

В квартире пахло несвежими сосисками, чесноком, грязными носками, сигаретным дымом и перегаром. В сломанном унитазе текла вода. В центре кухни стояли заляпанные глиной ботинки, следы тянулись в гостиную. У окна обнаружился человек в трусах, с сигаретой в зубах и бутылкой пива в руке.

– Прелестно, – прокомментировал Москвин. – Сволочь, в глаза мне смотри.

Петя медленно обернулся и потер лоб, уронив при этом сигарету.

– Ты кто? – просипел он, сфокусировавшись на Лёне.

– За тобой пришел. Вещи иди собирай.

– К-какие вещи?

– Свои. Только свои. Нам чужого не надобно.

– Я тебе сейчас врежу, – не очень уверенно сказал Петя.

– Не выйдет. Я ловко уклоняюсь.

– Валь, это кто? – уже более осмысленно спросил Петя.

– Анютина, молчи, – велел Москвин.

– Она не Анютина, она Петрова! – поправил его Петя.

– Я не меняла фамилию! – возмутилась Валя.

– Святые панталоны, так ты еще и Петр Петров? Серьезно? – Москвин подтолкнул его к дверям. – Вали давай. Трусы чистые возьми. Носки все равно уже не спасти, можешь дальше в них ходить. Мозоли натрешь, но тебя не жалко.

– Ты че вообще? – Петя протрезвел еще больше.

– А я гляжу, вы интеллигент, батенька. – Москвин продолжал теснить его по коридору в сторону спальни. – Из какого уезда, какой губернии? Где усадьба ваша расположена-с? – Тон его становился все более издевательским по мере того, как Петя, опасно пошатываясь, приближался к шкафу с одеждой.

Валя быстро достала из шкафа спортивную сумку.

– Анютина, покидай туда чего-нибудь, – сказал Москвин, не отрывая взгляда от слегка посеревшего Пети. Валя сложила в сумку пару рубашек и свитеров и протянула ее Лёне.

– Валь, да ты чего, да куда я? Я тут живу! – Петя попытался посмотреть на жену, но Москвин встал между ними, загораживая Валю.

– Тебе сказано – на меня смотри, – низким голосом произнес он. Валя с ужасом наблюдала за тем, как меняется его лицо. Черты его становились все жестче, глаза уже были полуприкрыты, из-под золотистых ресниц сверкали две зеленые молнии. Петя поперхнулся и замолчал. Москвин брезгливо сгреб его немытые волосы в хвост, подтянул его к себе так, что Петя теперь со страхом взирал на него снизу вверх. – Тебя. Здесь. Больше. Не будет, – медленно и четко сказал Москвин. Петя попытался кивнуть, но Лёня только сильнее откинул его голову назад. Петя начал оседать на пол. – Вон отсюда, – громко сказал Москвин, и отпустил Петины волосы. Петя рухнул мимо кровати, попытался ухватиться за покрывало, ударился об угол шкафа, запрыгал на одной ноге. Москвин швырнул ему джинсы и футболку.

Когда за ним закрылась дверь, Валя осторожно посмотрела на Лёню.

– Анютина, ты чего? – спросил он нормальным голосом, подходя к ней.

– Ничего. Но это было страшно.

– Обычное актерское мастерство, – пожал плечами Москвин. – Теперь надо здесь убраться.

– Лёнечка, я сама все сделаю, – произнесла Валя.

– Сделаешь. Убираться я не умею, честно тебе скажу. И сантехника вызови, чинить унитазы я тоже не мастер.

– Лёнь, – тихо сказала Валя. – Прости, пожалуйста. Неудобно вышло.

– Честно тебе расскажу, вот в шубе сексом неудобно заниматься. Кстати, у тебя есть шуба?

– Нет, – призналась Валя.

– Купи себе. Избавишься от этого придурка окончательно – и сразу купи.

– В смысле… окончательно?

– Слушай, ты меня… назовем это удивляешь. – Москвин посмотрел Валю. – Ты чего, правда думаешь, что он больше сюда не явится?! Ты странная такая. Он сейчас пойдет к маме. Она его протрезвит. Он припрется сюда и будет требовать денег, харчей и квартиру. Поэтому я его буду ждать. Думаю, часам к девяти утра к нему вернется наглость.

Петя позвонил в дверь в девять пятнадцать. Квартира сверкала чистотой и уютом, насколько это было возможно в сложившихся условиях. Глиняные ботинки Валя отнесла на помойку.

Дверь открыл Москвин. Петя попытался проникнуть внутрь, но с похмелья сдвинуть сто с лишним килограммов живого веса оказалось непростой задачей.

– Чё пришел? – лениво спросил Москвин.

– Это моя квартира, – сообщил Петя.

– В документах по-другому написано. Квартира по этому адресу унаследована Анютиной Валентиной Павловной от своей бабушки, потомственной москвички. Вступление в наследство произошло до заключения брака. Какие претензии можете предъявить?

– Я тут живу!

– Вы имеете право на адвоката. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

– Какого адвоката?! Живу я тут! Вот, вещи мои… тут.

– Были, – кивнул Москвин. – Вали, мой хороший. Лучше сам уходи.

– Это мой дом! Я ремонт сделал. Я мебель покупал. Не собираюсь я никуда уходить! – Петя выпятил грудь колесом. Москвин трагически вздохнул.

– Чеки есть? Ну, по ремонту, по мебели? Документы? Платежные поручения?

– Это было семь лет назад, ты издеваешься?!

– Нет, мой дорогой Петр Петров. Это ты издеваешься. Ты вообще родом-то откуда?

Петя растерялся было, но быстро вспомнил:

– Челябинск! Тракторомоторный район!

– Оно и видно, – простонал Москвин, одним толчком выставляя Петю за порог. – Езжай, бога ради, в свой тракторомоторный. Там соскучились, поди.

Глава 5

Добравшись до офиса, Валя сначала договорилась о смене замков в квартире, а потом пошла проверить Алису. Та сидела в своем углу, руки ее лежали на клавиатуре, но она ничего не печатала.

– Привет! – бодрым голосом начала Валя. – Ты вещи собрала уже?

Алиса перевела взгляд на подругу.

– Я собрала Мишины вещи, – уточнила она. – Миша сказал, что поедет один.

– Вы так и не помирились?

– Он со мной не разговаривает, – сказала Алиса. Лицо ее было очень бледным. Коса, в которую она заплетала свои роскошные рыжие волосы, безвольно висела у нее на груди. Теперь Валя понимала, почему никогда не видела подругу с другой прической.

– Скажи, пожалуйста, сколько вы уже вместе? – спросила Валя, устраиваясь на краю Алисиного стола.

– Два года и три месяца, – не задумываясь, ответила Алиса.

– Всё… всегда было так?

– Как? – Алиса смотрела на нее своими огромными серыми глазами.

– Он всегда заставлял тебя делать то, что ты делать не хочешь?

– Он не заставляет, – потрясла головой Алиса.

– Он просто приказывает.

– Что ты имеешь в виду? – Алиса выпрямилась, голос ее зазвенел.

– Спокойно, дорогая. Я не критикую твоего Мишу, – поспешно сказала Валя.

– Он самый прекрасный, – запальчиво ответила Алиса.

– Хорошо, хорошо, я не спорю.

– Я в нем всё обожаю, – уже спокойнее сказала Алиса.

– Хорошо. Можно один маленький вопрос? – Валя понимала, что лучше остановиться, но ей было очень страшно.

– Конечно.

– Почему ты ходишь на работу все время в этом платье?

– Потому что оно рабочее.

– А почему только оно – рабочее?

– Миша сказал, что оно лучше всего подходит для работы. Оно удобное, строгое, легко стирается.

– А у тебя нет других удобных платьев?..

Что-то мелькнуло в глазах Алисы. Валя ждала чего угодно, но раздавшийся звонкий смех поставил ее в тупик.

– Ну что ты, Валечка! У меня теперь вся одежда удобная! – Алиса погладила подругу по плечу. – Вот я помню раньше, когда у меня такое все было обтягивающее, с огромными вырезами, там еще белье нужно было специальное – ой, это ужас был, да, особенно на работе неловко так. И я еще красилась ярко, Миша говорил, что мне идет. А потом понял, как нужно, и мне рассказал, и так хорошо стало! – Она снова улыбнулась, теперь уже мечтательно.

– Молчи, Анютина, – услышала Валя единственный голос, который был ей сейчас нужен. Москвин смотрел на нее своими невозможными глазами цвета хризолита, смотрел, не моргая. Валя слегка кивнула в ответ. Сердце ее билось в два раза быстрее нормального.

– Слушай, стажер, – сказал Москвин, убедившись, что Валя его поняла. – А пойдем, покурим?

– Я не курю, – сказала Алиса. – И я не стажер, Леонид Владимирович.

– Да, да, я вспомнил. Ведущий специалист. Я буду просто звать тебя рыжей, если ты не возражаешь. Ты можешь не курить, просто постоишь с нами. Пойдем.

Он еще что-то говорил, довольно долго, мягким, спокойным голосом. Алиса пошла с ним и с Валей, бледность на ее лице уже сменилась легким румянцем, она задумчиво трогала себя за кончик косы и смотрела на Москвина, не отрываясь.

– …и согнали нас на тренинг по карьерному росту. Сидим в круге, как общество анонимных неудачников. Коуч, молодой придурок, предлагает всем по очереди публично заняться карьерным эксгибиционизмом, а именно – принародно озвучить, кто кем хотел стать в детстве; потом огласить, получилось или нет, и, если нет, то почему? – Москвин закурил третью сигарету, внимательно следя за Алисой, которая уже вполне искренне улыбалась. – Очередь дошла и до меня. Я говорю: в детстве хотел стать членом Политбюро ЦК КПСС, чтобы служить делу Ленина, нашей партии и советскому народу.

Валя начала забывать, зачем они собрались. Ей безумно нравился Лёня.

– И этот коуч меня спрашивает на серьезнейших щах: «Сбылось?»

Алиса захохотала так, что группа коллег, стоявших в отдалении, синхронно повернулась в ее сторону.

– Я говорю – нет. Он, не моргнув глазом, спрашивает: «А почему?» Конечно, потому, что я был недостаточно мотивирован и проактивен, у меня был некачественный роудмэп, который не учитывал мнение всех ключевых стейкхолдеров!2 Они с какой планеты прилетели все сюда?! Они кто вообще?.. Им же можно сказать, что пять тысяч лет назад половцы во главе с Рюриком напали на Советский Союз, но получили решительный отпор от Александра Невского и Сталина, и ведь поверят!.. Смартфонные балбесы…

Не меняя тона, он вдруг обнял Алису за плечи, на пару секунд притянув к себе. Она инстинктивно подняла голову, чтобы поймать его взгляд, и тогда он просто спросил: – Рыжая, ты знаешь ведь, что можешь мне доверять?

– Да, – растерянно пробормотала Алиса.

– Ну и хорошо, – легко ответил Москвин, отпуская ее. Потом выбросил сигарету и потянулся. – Все, леди, я вас покидаю. Если судьба будет благоволить нам, то еще встретимся сегодня снова на том же месте, в тот же час. А если злодейка разлучит нас, то увидимся в аэропорту.

Судьба оказалась не в настроении, и Валя не встретила Лёню до конца дня. Уже подходя к дому, она поймала себя на мысли, что хотела бы его увидеть. Впрочем, думать об этом было некогда: надо было собрать вещи для поездки в Энск, а заодно подготовить все для временного переселения мамы, которая не без удивления, но согласилась посидеть с Аришей три дня. Майский вечер приятно ласкал кожу добрыми солнечными лучами, и Валя вдруг поняла: это отпуск. Настоящий отпуск, который она себе не позволяла уже пять лет.

Она не заметила черный седан, но не заметить Москвина было невозможно. Он стоял у подъезда и небрежно курил.

– Анютина, привет. – Он потушил сигарету и забрал у нее пакеты с продуктами вместе с сумкой. – Пойдем.

– Что случилось? – спросила Валя, открывая дверь. – Что-то с Алисой?

– Без понятия, это все потом. Мне сейчас у тебя надо кое-что проверить.

Войдя в квартиру, Москвин принюхался, потом молниеносно обошел скромные Валины угодья.

– Хорошо, – констатировал он. – Плохо, что курить у тебя нельзя, а в остальном хорошо.

– Ну как курить, если тут Арина.

– Да понятно. Пожрать есть чего?

– Лёня, ты пришел поесть? – поразилась Валя.

– Нет, …! Я пришел вытурить твоего придурка, если он снова появился.

– Ты не мог бы не ругаться? – Валя прошла к холодильнику и достала два подноса. – Вот, пироги. С мясом и с капустой.

– Восторг, – оценил Москвин. – А ты чего такая тощая, кстати?

– Похудела, – сказала Валя. Чайник начинал закипать.

– Ты пышнее была, точно помню.

– Была.

– И? На фига худела?

Глядя на то, как Москвин ловко расправляется с пирогами, Валя почувствовала спазм в желудке и попыталась вспомнить, когда она ела в последний раз.

– Я не могу есть, – внезапно призналась она.

– В каком смысле? – Москвин уставился на нее своими невозможными зелеными глазами.

– Мне не хочется. То есть я чувствую голод, но ничего из еды не привлекает. Невкусно.

– Так. – Москвин отложил пирог. – Да что ж за бабы мне попадаются. Одна психованнее другой. Чего это у тебя аппетит пропал? Когда?

– Когда Петя начал пить, – прошептала Валя.

– Ясно. Психосоматика цветет так, что аж трогать страшно.

– Что трогать?..

– Тебя, блин! – взвился Москвин. – Кости одни! Дурдом на выезде! Одна влюбилась в полного придурка, вторая не жрет!

– Ты и не должен меня трогать, – опешила Валя.

– Я и не трону. Пока кусок вот этого пирога не изволите сожрать прямо перед моими очами.

– Я не могу.

– Чаю налейте, барышня.

Валя быстро наполнила самую большую кружку, какую смогла найти, и поставила ее перед Москвиным.

– Да не мне, а себе. – Москвин передвинул кружку на ее сторону стола. – Теперь ешь.

– Я не хочу, – попыталась возразить Валя, но Лёня быстро порезал пирог на мелкие кусочки и оперативно приложил к ее губам вилку с одним из них.

– Ты, главное, начни, – сказал он. Валя поймала его взгляд. Что-то произошло, после чего она послушно съела весь пирог, кусок за куском, запивая сладким чаем. Вкуса она не почувствовала, но внутри стало тепло. Москвин смотрел на нее скептически.

– Мне кажется, я впервые нормально поужинала, – сказала она, осознав случившееся.

– Идиотка ты, – сообщил Москвин. – Себя уничтожить хочешь? Типа, тебя как бы становится все меньше, ты превращаешься в тень, потому что никому ты не нужна, вот и пусть все видят, как ты постепенно пропадаешь?

– Я так не рассуждала, – покраснела Валя.

– Да уж, конечно. Я сразу знал, что за тобой следить надо.

– Когда сразу?

– Когда ты в банк пришла. Мы с тобой на одном этаже тогда сидели, помнишь? Потом ты переехала на третий.

– Было такое время…

– А чего Петька запил-то? – спросил Москвин без тени интереса на лице.

Валя помолчала, но ей очень хотелось рассказать, и она стала рассказывать.

– Петя не хотел, чтобы я выходила из декрета и возвращалась на работу, – осторожно подбирая слова, начала она. – А мне до слез хотелось вернуться. Я сходила с ума дома. Я нашла няню, познакомила с ней Аришу, и все шло хорошо, пока свекровь не вмешалась. Она была оскорблена до глубины души – мол, как же Арина будет с чужой женщиной, если у нее есть бабушка?! Ну, Петя встал на сторону матери, и я решила, что буду платить зарплату ей, раз уж так сложилось…

– И свекровь стала жить с вами, – мрачно предположил Москвин. – Отвратительное решение проблемы.

– Нет, она жила отдельно, просто приезжала по утрам. А ты жил… с родителями?

– Жил.

– Понятно… В общем, когда Арише исполнилось два года, Петя заметил, что она не разговаривает, на горшок не ходит, и все время устраивает истерики. Неврологи поставили нам диагноз: СДВГ. Синдром дефицита внимания и гиперактивности. Пейте ноотропы, готовьтесь к ежедневному ужасу в школе. А пока – логопеды и дефектологи вам в помощь. Петя стал меня шпынять тем, что это все моя вина. Вот если бы я сидела дома!.. Я его слушала вполуха, особенно когда бегала за Аришей и уговаривала ее надеть шапку. С шапкой вообще какая-то история вышла странная. Именно шапку она категорически не хотела надевать. Вот совсем, до истерики. А зимой как без шапки? У меня набралась целая коллекция шапок. Ни одна из них не помогала. Пару раз пришлось оставаться дома вместо прогулки, но тогда Аришка начинала орать, потому что хотела на улицу. От отчаяния я полезла на родительские форумы. И буквально через несколько дней кто-то написал под моим сообщением: «Почитайте о теории привязанности».

– Это что еще за психологическая чушь?

– Да я бы уже согласилась на колдовство и заговоры, а тут мне предлагают целую теорию!.. В общем, спустя пару дней я поставила Арине собственный диагноз: нарушение привязанности плюс адаптация, причем жесткая. Оказалось, что Петя был прав со своей мантрой «вот если бы мать была дома».

– Я ничего не понял, – перебил ее Москвин. – Привязанность либо есть, либо нет. И к чему адаптация?

– В общих чертах ты прав, просто… Если мать не вызывает у ребенка доверия, то ребенок испытывает огромную тревогу, и начинает цепляться за мать, становится… искусственно беспомощным, что ли.

– Почему ты не вызывала у нее доверия-то?

– Потому что уходила на работу!

– Чего?? Все ходят на работу! Нет, есть, конечно, женщины, которые всю дорогу дома сидят, но тогда знаешь, что получается? Что дети их в итоге ненавидят! За то, что у них нет своей жизни, и они делают что? Правильно, лезут в жизнь ребенка. – Москвин как-то громко задышал.

– В более взрослом возрасте так и получается, наверное. Но, пока ребенок совсем маленький…

– А как ты потом выйдешь на работу, если долго и нудно будешь ждать, пока ребенок станет достаточно взрослым?!

– Все верно. Я же не спорю, – мягко сказала Валя. – В общем, мы дошли даже до гомеопатии. Я объяснила свекрови, как давать Арине препарат, и стала ждать результатов. Их не было. Однажды я сдала большой проект на работе и вернулась домой в середине дня, поскольку все равно уже не соображала от усталости. В квартире было тихо, Арина спала в детской. Я прошла в гостиную, где обнаружилась свекровь, в аналогичном состоянии анабиоза. На кухонном столе красовалась почти пустая бутылка водки. В мусорном ведре нашлась еще одна. А еще там валялась почти полная баночка с гомеопатией и абсолютно пустая упаковка из-под транквилизаторов.

– Ох ни фига себе…

– Ну да. Мы страшно поссорились с Петей. Он сказал, что знал об алкоголизме матери, но считал, что забота о внучке хоть как-то заставит ее держать себя в руках. Что при этом будет происходить с Ариной, его волновало гораздо меньше. Ну, я собрала его вещи и выгнала. Он даже почти не сопротивлялся… Следующие месяцы мы вместе с педиатром наблюдали за Ариной, подбирали и корректировали лечение, учитывая возможный синдром отмены, уточняли вероятность СДВГ… За Ариной следила теперь милая девушка Настя. Арина стала гораздо лучше спать по ночам. Постепенно уходили истерики. Внезапно проснулся интерес к горшку. Она по-прежнему отказывалась делать две вещи: надевать шапку и разговаривать. А потом Петя вернулся.

– Мда, – выдал Москвин, прослушав этот чудесный рассказ. – И чего, Арина так и не говорит?

– Нет. Ну, какие-то отдельные слова, но связной речи нет. – Валя даже не замечала, как слезы катятся по ее лицу.

– Чего врачи советуют?

– Советуют отдать в коррекционную школу, когда придет время. А она умная, Лёнь! – Валя посмотрела на него с такой мольбой, что любой бы отвел взгляд от смущения. Вместо этого Москвин взял ее за подбородок и выдержал всю боль и тоску, которые обрушились на него сквозь ее глаза.

– Я диагнозов ставить не умею, – сказал он, когда Валя отчасти успокоилась. – Ты ешь давай пока. Мы с твоей Ариной разберемся. Она со мной очень даже разговаривала однажды.

– Как… разговаривала?

– Ну чего ты на меня блюдцами своими голубыми смотришь? – Москвин спокойно допил чай из ее кружки. – Макароны попросила. Чего-то рассказывала. Я к тебе приезжал тогда за книгами, помнишь?

– Лёня! – Валя вскочила и хорошенько встряхнула его за плечи. Сто с лишним килограммов почти не шелохнулись в ответ. – Что она говорила?!

– Я ж говорю, одна психованнее другой. – Москвин нехотя выпрямился, легким движением избавился от рук Вали, наклонился к ней и поцеловал.

Невозможно вспомнить потом, что происходило. Потому что остается единственное: он любил тебя. Для него существовала только ты. Он наслаждался каждым мгновением, когда задумчивость сменялась на твоем лице удивлением, а потом восторгом – таким, который накрывает полностью, и нет такой океанской волны, которая была бы сильнее и мягче одновременно. Он смотрел на тебя с улыбкой, в которой желание смешивалось с восхищением, а сила – с невероятной добротой и пониманием. Для него твоя кожа была самой бархатной, волосы – мягче шелка, глаза – прозрачнее хрусталя. Почти теряя сознание, ты повторяла его имя, а он смотрел на тебя, и это было главным.

– Анютина, я напоминаю, что нам пора в аэропорт, – проговорил Москвин чуть позже, перебирая ее волосы, полностью закрывшие его грудь. – Ты сложила вещи? Пора выходить.

Валя подняла голову. Во взгляде ее, впервые протрезвевшем с того мига, как Москвин ее поцеловал, читался ужас.

– Лёня… – прошептала она.

– Что Лёня? Лёня спускается вниз курить. А Валя берет чемодан и причесывается. – Москвин встал с кровати, потянулся и принялся одеваться.

– Лёня, как это могло произойти?! – Валя спешно накинула на себя первую попавшуюся одежду. – Лёнь, что мы наделали?!

– Ровным счетом ничего плохого. Беременной не останешься, за этим я проследил.

– Москвин!..

– Да что, блин? Все было волшебно. Жду тебя внизу. – Он поцеловал ее в лоб и ушел.

– Ты пойдешь звонить жене?! – успела спросить Валя перед тем, как дверь захлопнулась.

Глава 6

В Энске было холодно.

Шесть часов полета по-разному повлияли на участников экспедиции. Леонидас был обескуражен тем фактом, что из его жизни безвозвратно исчезли не только эти шесть часов, но и дополнительных столько же: в Энске было уже десять утра, а организм Леонидаса по-прежнему считал, что на дворе глубокая ночь, и должно быть темно и никаких поющих птичек!.. Он решительно не понимал, как можно начать день в четыре утра. Ему хотелось спать и есть, а вместо этого ему предлагали сначала проследовать на осмотр завода. Бернхард к временному коллапсу был морально готов, его угнетали только неудобные кресла в самолете. На третьем часу перелета у него начала ныть спина, что было вполне предсказуемо, но от того не менее неприятно.

Вале казалось, что она находится внутри таинственного сна. Она смотрела на Москвина, который с аппетитом уминал сомнительную самолетную еду, и не верила собственным воспоминаниям о том, что произошло накануне вечером.

Михаил Логинский – когда-то в начале карьеры за ним закрепилось прозвище «Великолепный», потому что на любое возражение клиентов он отвечал: «Это великолепно!» – мрачно молчал. Периодически он хватался за телефон, потом вспоминал, что связи в самолете нет, и раздраженно убирал аппарат в карман. К моменту приземления он уже заметно нервничал.

Объединяло всех одно чувство: очень хотелось спать.

В составе экспедиции оказались также и Ося с Алексом. Ося воспользовался оказией, чтобы проверить залог, полученный банком от металлургического завода «Алое пламя». Алекс высказался в том духе, что аналитики тоже должны осмотреть производство, и полетел вместе со всеми. Он очень любил командировки, потому что в командировке, с его личной точки зрения, не надо было работать.

В последний момент к улетающим присоединилась и Алиса. Михаил не смог замять тот факт, что именно Алиса как клиентский менеджер ведет «Алое пламя», в связи с чем Бернхард мягко попросил его все-таки взять Алису с собой.

Валя чувствовала себя лишней в этой компании. Оказавшись в аэропорту Энска, она вдруг ощутила себя той самой стажеркой, которая много лет назад высадилась на этой земле с почетной, хоть и заведомо провальной, миссией по спасению любимого начальника. В то время она очень любила Марка. Звезду со стальным взглядом, обладателя тигриной походки, самого таинственного мужчину. Любила, не зная его. Она могла рассказать, какой сорт кофе он пьет и обувь какой марки носит, но это ни на шаг не приблизило ее тогда к пониманию того, кто же он такой.

Впрочем, и сейчас она не чувствовала себя ближе. Марк по-прежнему работал в банке, по-прежнему был начальником – поднявшись, впрочем, на одну, но существенную ступень карьерной лестницы, – а Валя успела уволиться, выйти замуж, родить Аришу, вернуться в банк… Но Марка так и не разгадала. Как не могла теперь разгадать и высокого, зеленоглазого, до неприличия обаятельного Москвина. Бросая незаметные, как ей казалось, взгляды на профиль своего соседа по креслу, она видела сногсшибательно густые золотистые ресницы, высокий лоб с крутым завитком светлых волос, видела четко очерченные губы, которые ей хотелось целовать, как вчера, и… дальше ее наблюдательность сдавалась в плен чувствам, причем сдавалась без боя.

– Нас ждут на заводе, – без всякого энтузиазма произнес Михаил Великолепный, когда вся группа москвичей собралась возле двух такси.

– Сначала мы едем в гостиницу, – сообщил Москвин, заметив тоску на лице Леонидаса. – Там мы заселяемся в нумера, потом нормально едим, и только потом следуем на завод.

– Но у них рабочий день до четырех часов, – вяло возразил Михаил.

– Так сейчас только десять! Мы все успеем. Я хочу жрать. Уверен, что наши коллеги из прекрасной Австрии тоже этого желают.

– Что за гостиница? – обреченно вздохнул Михаил. Спорить с Москвиным было бесполезно, потому что коллеги из прекрасной Австрии очень оживились при слове «жрать».

– Рыцарский замок, – сказал Москвин.

Когда они добрались до места, рыцари в холле замка разливали шампанское. Это был настолько неожиданный штрих к портрету Энска, каким Валя его помнила, что она даже повеселела. Получив ключ от номера, она подошла к стойке с шампанским, протянула руку к бокалу – и отдернула, встретившись взглядом с щелью в рыцарском шлеме. Щель сверкала темными глазами.

– Это для молодоженов, – прогудел рыцарь из-под шлема. – Они сейчас прибудут. Вы молодожен?

– Я точно не молодожен, – призналась Валя. – А вы – сотрудник отеля?

– Нет, – признался в ответ рыцарь, судорожно попытавшись почесать нос под шлемом. – Я друг жениха.

– Тогда я – подруга невесты, – сказала Валя, подумав, что именно так сказала бы Рита, взяла бокал и удалилась, стараясь не расхохотаться. Спустя три секунды она помрачнела. Рита. Вот если бы здесь была Рита, то Москвин…

К ее изумлению, рыцарь вполне серьезно побежал за ней.

– Простите, вы не могли бы потом хотя бы бокал вернуть? Они у нас в дефиците…

– Тогда пойдемте ко мне в номер, вы подождете, пока я допью шампанское, и заберете бокал, – вдруг предложила Валя. Рыцарь отчетливо поморгал под шлемом, но послушно отправился вслед за ней.

Что она ожидала увидеть? Валя и сама не знала. Под шлемом обнаружился симпатичный мальчик. Ну как мальчик: лет двадцать пять максимум. У него были взъерошенные волосы, подстриженные на манер модного футболиста, и растерянный взгляд.

– Что вы посоветуете посмотреть в вашем городе? – спросила Валя, располагаясь на единственном стуле.

– У нас есть… музей, – сообщил рыцарь. Глаза его бегали.

– Какой? – услужливо подсказала Валя.

– Это… Меткомовский. И еще как ее… оранжерея. Вы любите цветы?

– А что такое меткомовский?

– Это… меткомбината. Металлургического комбината.

– Как увлекательно. А вы меня туда проводите? Ах, нет – у вас же свадьба!

Рыцарь покраснел и взмахнул рукой.

– Я не женат, – сообщил он. Валя расхохоталась.

– Хорошо. Вы лишили меня экскурсии в музей, забираете у меня единственный бокал и даже, наверное, не курите, да?

– Почему?! – растерялся рыцарь. – Я… могу.

– Уже лучше. – Валя достала сигареты. – В качестве извинения за бокал – прошу вас.

Рыцарь покорно взял сигарету и прошел, погромыхивая латами, на балкон вслед за Валей.

Утро выглядело чудесным. Пели птицы, светило солнце. Вдалеке за домами что-то подозрительно блестело.

– Это река, – сказал рыцарь, пристраивая поудобнее налокотник.

– Какая река? – удивилась Валя. Она не помнила в Энске других рек, кроме «широкой сибирской реки», как ее называл Марк.

– Ну так… Серебрянка. А тебя как зовут?

– Валентина. И не тебя, а вас.

– Простите. А я Гриша. Григорий…

– Гриша. Сколько вам лет?

– Двадцать шесть, – признался рыцарь. Теперь он уже, не смущаясь, чесал нос. Валя увидела на кончике ощутимо красный укус комара.

– И чем вы зарабатываете на жизнь, Гриша?

– Я антикризисный инженер.

– Что?.. – Валя покосилась на рыцаря. Тот не улыбался.

– Ну я это, когда оборудование не работает, вызывают меня.

– Какое оборудование? – уточнила Валя, начиная злиться от того, что каждое слово приходилось вытаскивать из рыцаря клещами.

Гриша тяжело вздохнул. Ему было сложно произносить подряд много слов, и он тоже начинал злиться.

– Любое оборудование. Сейчас вот буду метком… комбинатовское. До этого был на производстве бумаги. Много где был. Я чувствую технику, я никогда никому не мог этого объяснить. Она… живая, что ли. – Гриша выдохнул и впал в молчание.

– И хорошо ли платят антикризисным инженерам? – Валю несло. Шампанское давало о себе знать. Однако рыцарь не оскорбился, только еще яростнее принялся чесать нос. А потом назвал сумму. «Где-то так за год получилось,» – как будто извинился он.

– Ты шутишь? – вкрадчиво произнесла Валя, забыв, что не хотела переходить на «ты».

– Мало? – искренне спросил Гриша.

– Я не буду даже заикаться о том, сколько мне платят в банке, – сказала Валя, допивая шампанское. – А я ведь считаюсь хорошим специалистом. Все, забирай свой бокал, большое спасибо, шампанское было очень вкусное.

– Тебе принести еще? – спросил рыцарь. По выражению его лица Валя поняла, что он рассчитывал на продолжение беседы.

– Нет, Гриш, спасибо. Я сейчас пойду в ресторан с друзьями.

– С друзьями, – эхом повторил Гриша. – Ладно. Тогда до встречи…

Алиса стояла под дверью своего номера, когда к ней подошел Москвин.

– Что случилось, рыжая? – спросил он, поскольку Алиса даже не предпринимала попыток открыть дверь. – Карточка не работает?

– Не знаю, – растерянно ответила Алиса. – Я не знаю, что мне делать.

– В каком смысле? Заходишь в комнату, раскладываешь вещи, потом бегом летишь в ресторан обедать.

– Я живу отдельно от Миши, – сказала Алиса, посмотрев на Москвина.

– И? – не понял тот.

– Я не знаю, надо ли мне пойти к нему в номер и оставить свои вещи там.

– Вы ведь женаты? – полуутвердительно уточнил Москвин.

– Официально нет, – пожала плечами Алиса. – Поэтому нам забронировали два номера. Я правда не знаю, как теперь правильно действовать.

– Тебе сказать, как действовать?

– А вы знаете?..

– Мы знаем, – начиная сердиться, ответил Москвин. – Мы знаем, что тебе надо открыть эту дверь, расположиться в номере и пойти со мной на обед. Давай. Я тебя подожду.

– У вас тоже вещи, – сказала Алиса. Москвин покосился на свой багаж. Чемодан, оттягивавший его руку, был очень старым. Углы его вытерлись, кожаные вставки на крышке местами превратились в лохмотья. На одном боку красовалась кривая царапина. Леонид Владимирович не понимал, зачем покупать новый чемодан, если этот вполне выполняет свои функции.

– Я быстро их закину и вернусь за тобой, – сказал Москвин. – Ну? Дверь-то открой, наконец!

Алиса послушно скрылась за дверью. Москвин пошел по коридору и, свернув за угол в поисках своей комнаты, увидел Валю, которая выходила из номера в сопровождении молодого человека в латах. Валя заметила Москвина и широко улыбнулась.

– Я как раз собиралась тебя искать, – сказала она, подходя к нему ближе. Москвин смерил взглядом рыцаря.

– Наняла для этого местного сыщика? – спросил он более раздраженно, чем ему самому хотелось бы.

– Мы познакомились с Гришей в холле, – пояснила Валя. – Гриша, это мой друг и коллега, Леонид.

– Очень приятно, – сказал Гриша. Лёня нехотя пожал протянутую руку.

– Валь, иди за своей стажеркой, – велел он. – Она совсем странно себя ведет. Проследим, чтобы она пообедала.

– Хорошо, Лёнечка.

– Спасибо, Валечка, – передразнил Москвин, и потащил свой потрепанный чемодан дальше.

Получив ключи, Алекс с ужасом осознал, что ему предстоит жить в одном номере с Осей.

– Как же так? – спросил он, когда Ося перестал, наконец, разговаривать по телефону. Ося пытался дозвониться до всех подконтрольных ему филиалов по очереди. Директором дирекции по работе с залогами его назначили буквально на днях. Будучи свежеиспеченным начальником, Ося, разумеется, считал, что шесть часов его, Главного шефа, отсутствия на рабочем месте приведут к катастрофическим и необратимым последствиям для банка. Логична была и его убежденность в убогой профессиональной квалификации всех его вновь обретенных сотрудников.

– Что не так? – отозвался Ося. – То есть всё вообще не так, тут я согласен. А вот если что-то не так дополнительно ко всему остальному, то я пока не в курсе.

– Нам с тобой дали один номер, – возмущенно прошептал Алекс.

– А с кем ты хотел поселиться? Вальку уже похитили… – Ося покосился на Москвина, который как раз волок по коридору свой винтажный чемодан.