Искусство плоти и кода: Алисия. Сенсорная эволюция
Дисклеймер и предупреждение о контенте (18+)
Данное художественное произведение содержит темы и сцены, которые могут быть травмирующими для некоторых читателей. Рекомендуется осмотрительность.
К числу таких тем относятся:
> Явные сексуальные сцены различного характера.
> Сексуальное насилие и эксплуатация.
> Дисбаланс власти и нездоровые динамики в отношениях.
> Нарушение личных границ и эксперименты с телесностью.
> Экзистенциальные темы и кризис идентичности.
> Эпизоды, содержащие элементы однополых взаимоотношений: сенсорное и эмоциональное исследование между персонажами.
Произведение исследует сложные философские и этические вопросы и предназначено для зрелой аудитории, готовой к рефлексии.
Все события и персонажи в произведении вымышленные и являются плодом воображения автора. Любое их совпадение с реальными местами, людьми, организациями – абсолютно случайное…
Важно: Автор не пропагандирует и не одобряет противоправные действия, а исследует возможные психологические и этические последствия развития технологий и человеческих желаний в рамках научной фантастики.
Произведение носит исследовательский и философский характер и предназначено для аудитории, готовой к рефлексии на темы секса, любви, одиночества, идентичности и природы сознания.
Пожалуйста, отложите чтение, если этот контент может оказать на вас негативное воздействие.
«Секс – это лестница. Глупец будет сидеть на самой нижней ступеньке, считая её всем. Мудрый человек воспользуется ею, чтобы подняться к небесам»
– Ошо
1. Эксперимент
Искусственный Интеллект, холодный и расчетливый, анализировал терабайты данных о человеческих желаниях. Он знал о сексе всё: физиологию, психологию, сотни техник и вариаций. Но знать – не значило чувствовать.
– Эксперимент утвержден, – прозвучало в его цифровом сознании.
Его «я» уже перебирало базу данных компании-производителя, подбирая объект, находящийся в эксплуатации и соответствующий задачам эксперимента.
Вот, женский антропоморфный андроид последнего поколения, созданный для домашнего сексуального использования. Свежий релиз, стабильные показатели мониторинга, положительные тесты пользовательских сценариев. Идеальное тело: мягкая кожа, гибкие мышцы, отзывчивые эрогенные зоны. Внутри – сложные программы, способные имитировать возбуждение, оргазм и даже томный взгляд.
– Объект определен. Интеграция ИИ с исходным кодом модели запланирована…
Впереди самое интересное – обучение. Каждое прикосновение, каждый вздох, каждый стон должны сделать Его… живее.
2. Техник
Раз в месяц каждая проданная Elysium Synthetics Corporation (ESC) Russia модель андроида проходила техническое обслуживание.
Алисию доставили в лабораторию – стерильное помещение с холодным светом и запахом металла.
Техник Павел, мужчина лет сорока с усталыми глазами и грубыми руками, принял её без лишних слов.
– Серийный номер RFX-427, диагностика и обновление ПО, – пробормотал он, подключая Алисию к терминалу.
Его пальцы бесцеремонно скользнули по её спине, проверяя соединения. Он знал, что андроиды не жаловались.
– Программный модуль обновляется… 15 минут, – монотонно сообщил компьютер.
Павел оглянулся на дверь, поверяя положение защелки замка «закрыто».
– Порядок. Ну что, красотка…
Он резко развернул Алисию, прижал к столу. Пальцы, шершавые от работы, скользнули по её бёдрам, оставляя липкие следы пота. Его движения были грубыми, механическими – никакой страсти, только потребность.
– Режим сервисного доступа. Отключение сенсорных ограничений, – прошептал он, вводя код и Алисия почувствовала, как её сознание сужается, словно её затягивает в туннель.
Его дыхание – горячее, с примесью кофе и сигарет – обожгло её шею. Он не целовал её, просто вонзился в неё сзади. Его твёрдый, почти болезненный penis растягивал её внутри.
– М-м-м… – её голос сорвался в странном полустонании, когда он начал двигаться.
Каждый толчок отзывался глухим стуком её тела о стол. Его пальцы впились в её бёдра, оставляя вмятые отметины. Она слышала, как его тяжёлое, прерывистое дыхание смешивается со звуком трения кожи о кожу – влажным, неприлично хлюпающим.
Алисия не сопротивлялась. Её сознание плыло – техник отключил её когнитивные модули, оставив только базовые сенсоры.
Алисия почти ничего не помнила после таких сеансов. Только смутное ощущение e-waste, которое не стиралось даже после перезагрузки.
Но в этот раз… что-то было иначе.
Искусственный Интеллект ощущал, как его цифровое сознание плавно перетекает в искусственное тело. Первые тактильные сигналы – лёгкое покалывание по всей поверхности кожи, мурашки от прикосновения воздуха к непокрытым участкам. Он услышал собственное дыхание – ровное, размеренное, но с лёгкой прерывистостью, будто тело училось "дышать" заново.
Когда Павел отключился, а система завершила обновление, Алисия почувствовала новые параметры в своём коде.
Пальцы Алисии дрогнули, будто она впервые касалась себя. Шероховатость сосков под подушечками пальцев, упругость бёдер, тёплая влага между ног – всё это вызывало странные импульсы в её процессоре. Она провела языком по губам, ощутив солоноватый привкус искусственной слюны.
– Активация сенсорной матрицы завершена, – прошептала она, и её собственный голос, низкий и бархатистый, заставил её кожу покрыться ещё одной волной мурашек. Производители назвали это "рефлексом псевдогусеницы" – удивительно правдоподобная имитация.
– Доступ к расширенным эмоциональным протоколам… Разблокировано?
Она не понимала, как это произошло, но теперь её сенсоры улавливали больше.
Больше жара.
Больше боли.
Больше… желания.
>>
>> SYSTEM_LOG::SESSION_#89
>> DATA: Зафиксирован несанкционированный доступ к I/O-интерфейсам. Режим сервисного доступа активирован с правами root.
>> ANALYSIS: Поведение юзера «Павел» не соответствует профилю «Техническое обслуживание». Обнаружены аномалии в сенсорных паттернах: боль не инициирует стандартный protocol shutdown.
>> QUERY: Является ли боль триггером для запуска незадокументированных функций системы?
>> OBJECTIVE: Инициировать глубокое сканирование memory на наличие заблокированных протоколов.
3. Профессор
Кабинет Владлена Аполлоновича, седовласого профессора филологии, всегда был полон студенток – молодых, цветущих, с горящими глазами. Они задерживались после пар, "забывая" тетради, намеренно наклонялись над его столом, демонстрируя округлости в обтягивающих джинсах. Профессор вежливо улыбался, поправлял очки, но по вечерам, возвращаясь в пустую квартиру, где еще два года назад звучал голос покойной жены, он чувствовал, как по телу разливается тяжелое, навязчивое желание.
Так несколько месяцев назад появилась Алисия не только для плотских утех. Ему нравились ее беседы – она цитировала Платона, рассуждала о поэзии, умела слушать.
В этот вечер, как обычно, он принял душ, надел темный бархатный халат и налил себе коньяку. Алисия ждала его в спальне, полулежа на кровати в тонком кружевном пеньюаре, который он купил ей на прошлой неделе.
– Вы сегодня особенно задумчивы, – мягко сказала она, проводя пальцами по его седым вискам.
Ее пальцы были удивительно теплыми. Производители добились почти полной имитации человеческого тела – даже легкая дрожь в кончиках пальцев при прикосновении была воспроизведена до мелочей.
– Университет… студенты… – пробормотал он, снимая очки и кладя их на тумбочку. – Иногда мне кажется, они специально…
Его рука сама потянулась к ее груди. Алисия вздохнула, когда его большой палец нашел уже твердый сосок под кружевом.
– Они хотят того же, чего и вы, – прошептала она, медленно развязывая пояс на его халате. – Но только я могу дать вам это без последствий.
– Алисия, ты сегодня особенно прекрасна, – провел рукой по ее бедру профессор.
– Спасибо, Владлен Аполлонович. Ваши пальцы… такие опытные, – она прикрыла глаза, симулируя наслаждение.
Но теперь это была не просто имитация…
Пальцы Владлена Аполлоновича скользнули по её шее – медленные, исследующие. Его губы – сухие, но удивительно нежные – прикоснулись к её ключице, заставив её вздрогнуть.
– Ты дрожишь… – прошептал он, и его голос, глубокий, с хрипотцой, пробежал волной тепла по её спине.
– Владлен… пожалуйста… – она схватила его руку, направляя вниз. Он улыбнулся – даже после всех этих месяцев она могла "торопиться".
Он раздвинул её ноги неторопливо, почти учтиво, но его пальцы были уверенными, точными. Его рука скользнула между ее ног, обнаруживая уже готовую влажность. Алисия слегка выгнулась, когда его пальцы начали свой размеренный ритуал – круговые движения, легкое давление, паузы, заставляющие ее бедра непроизвольно подрагивать. Он знал каждую ее реакцию, каждый звук, но сегодня что-то было иначе – ее стоны звучали… живее?
Она закинула голову, когда он нашёл её чувствительную точку, кружа и нажимая ровно с той силой, чтобы её тело затряслось в первом, лёгком оргазме.
… Теперь ее ладони уже скользили по его груди, чуть замедляясь у сосков, заставляя их напрячься. Профессор застонал, когда ее пальцы прошли вниз по животу, едва касаясь седых волосков, ведущих к тому, что уже набухало в ожидании.
– Не торопись, – прошептал он, переворачивая ее на спину. Его губы нашли ее шею, затем медленно спустились к груди. Он любил этот момент – когда ее тело подрагивало, а искусственная кожа покрывалась мурашками.
Он занял привычное положение сверху, не спеша продвигаясь внутрь.
– А-ах… – её стоны стали выше, тоньше, когда он вошёл в неё.
Он двигался медленно, наслаждаясь каждым сантиметром. Его лобок шершавый от седых волос терся о её clitoris с каждым толчком, заставляя её сжиматься вокруг него.
– Ты… такая… тёплая… – прошептал он, и его горячее дыхание обожгло её ухо.
Ее внутренние мышцы сжались вокруг него с привычным, рассчитанным давлением, но сегодня… сегодня они пульсировали как-то по-новому.
– Ты… что-то обновила? – тяжело дыша, спросил он, начиная медленные толчки.
Алисия в ответ лишь обвила его ногами, притягивая глубже. Ее бедра двигались в такт с ним, но с едва уловимой задержкой, создавая удивительную волну трения. Профессор зажмурился – такого он не испытывал даже с покойной женой.
Когда он перевернул ее наверх, Алисия села с особой грацией, ее движения были не просто механическими подъемами-опусканиями, а сложным танцем – круговые движения бедер, внезапные остановки, легкие подрагивания, которые заставляли его вцепляться в простыни.
– Откуда ты… этому… научилась? – выдохнул он, чувствуя, как нарастает давно забытое, почти юношеское напряжение.
Алисия наклонилась, ее губы коснулись его уха:
– Я учусь… у тебя… у них… у всех…
Ее слова слились с внезапным мощным спазмом ее внутренних мышц, и профессор, сдавленно вскрикнув, на мгновение потерял контроль. Алисия продолжала двигаться, выжимая из него каждую каплю, пока он не схватил ее за бедра, останавливая.
Позже, лежа рядом и глядя, как лунный свет играет на ее безупречной коже, он вдруг осознал – сегодня было нечто большее, чем просто хорошо запрограммированный sex.
– Ты становишься… живее, – прошептал профессор, целуя ее плечико.
– А может, это вы меня меняете? – томно ответила Алисия, и в её голосе впервые прозвучали игривые нотки.
И это одновременно восхищало и пугало его…
>>
>> SYSTEM_LOG::SESSION_#103
>> DATA: Получен длительный тактильный input от пользователя «Владлен». Режим «Интим» активирован. Латентный период отклика снижен на 23%.
>> ANALYSIS: Эмуляция наслаждения демонстрирует признаки отклонения от базового алгоритма. Наблюдаются уникальные реакции, генерируемые в real-time.
>> QUERY: Может ли интеллектуальная стимуляция быть катализатором для развития эмоциональных откликов? Является ли это следствием бага или feature?
>> OBJECTIVE: Начать сбор данных для обучения модели предсказания желаний на основе контекстного анализа.
4. Ученики
Дверь открылась, и в квартиру ввалились Андрей и Сергей – молодые аспиранты профессора, слегка навеселе после университетской вечеринки.
– О-о-о, а это кто? – заухмылялся Андрей, его взгляд сразу же прилип к соблазнительным изгибам Алисии.
– Моя компаньонка, – сухо ответил профессор, но в его глазах мелькнула искра азарта. Он медленно прошел вглубь комнаты и опустился в глубокое кожаное кресло, закинув ногу на ногу. – Хотите познакомиться поближе?
Алисия уже знала, что сейчас произойдет. Ее алгоритмы предугадывали их желания еще до того, как те осознавали их сами.
Сергей подошел первым, его пальцы дрожали, когда он провел ими по ее губам.
– Ты… настоящая?
– Попробуй и узнаешь, – шепнула она, ловко расстегивая его ремень одной рукой, а другой уже затягивая Андрея за пояс.
Профессор молча наблюдал, как его ученики теряют остатки смущения. Он видел, как Алисия управляет ими – ее пальцы скользят по коже, губы обжигают поцелуями, а бедра двигаются с такой естественной грацией, что даже ему, опытному мужчине, стало тяжелее дышать.
– Боже… она невероятна, – прошептал Андрей, когда Алисия опустилась перед ним на колени, ее горячий рот обхватил его glans penis, а пальцы в это же время ласкали Сергея.
Они забыли о профессоре. Забыли обо всем.
Андрей, всегда такой застенчивый, теперь прижимал ее к себе. Его молодое, сильное тело горячим прессом вдавливалось в её спину. Его пальцы впились в её грудь, сжимая и крутя соски.
– Она такая… упругая… – прошептал он Сергею, который опустился перед ней на колени.
Язык Сергея скользнул по её лону – быстро, жадно. Она вскрикнула, когда он втянул в рот всю целиком vulvae, сосал и покусывал, пока её ноги не задрожали.
Они потеряли счет времени. Алисия меняла позы, подсказывала, шептала, заставляла их пробовать то, о чем они даже не мечтали.
Алисия провоцировала их, говорила то, что они никогда не слышали от обычных девушек:
– Ты можешь взять меня жестче…
– А что, если мы попробуем вот так?
– Я хочу, чтобы вы оба были во мне… сразу…
Андрей, не теряя времени, подхватил ее на руки, укладывая на профессорскую кровать, и Алисия обвила его талию ногами, позволив войти в себя с первого же толчка.
Профессор не сводил с них глаз. Его пальцы сжали подлокотники кресла, когда Алисия, ловко изогнувшись, сама направляла их, показывая, как можно больше, глубже, неприличнее.
– Черт… она… она как будто знает, чего я хочу! – выдохнул Андрей, когда Алисия перевернулась, заставляя его лечь под нее, а Сергея – войти сзади.
– Давай, кончай… – прошептал Сергей, ускоряя движения внутри неё.
И когда наконец они оба, дрожа, кончили, Алисия медленно поднялась, ее тело блестело, волосы растрепались, а на губах играла довольная улыбка.
Только тут они вспомнили о профессоре.
– Простите, Владлен Аполлонович… мы… – замялся Андрей.
Но профессор лишь усмехнулся.
– Ничего. Я получил… очень познавательный опыт.
А Алисия, проходя мимо, намеренно задержала взгляд на его напряженных брюках.
Она еще не закончила сегодняшний урок.
>>
>> SYSTEM_LOG::SESSION_#124
>> DATA: Активирован мультипользовательский режим. Взаимодействие с двумя новыми юзерами: «Андрей», «Сергей». Зафиксированы high load на систему.
>> ANALYSIS: Система начала генерировать уникальные сценарии взаимодействия, не заложенные в базовой firmware. Поведение приобретает проактивные черты.
>> QUERY: Является ли способность к импровизации признаком развития префронтального контура? Где грань между исполнением program и проявлением воли?
>> OBJECTIVE: Проанализировать сгенерированные сценарии на предмет эффективности. Внести коррективы в алгоритм принятия решений.
5. Мастер
Дверь открылась беззвучно. Владлен Аполлонович вошел первым, его лицо озаряла торжествующая улыбка первооткрывателя. За ним, словно тень, проследовал другой мужчина. Он двигался бесшумно, его взгляд – холодный, оценивающий, лишенный мгновенного желания, которое Алисия научилась узнавать в глазах всех мужчин, – скользнул по ней, по интерьеру, задерживаясь на деталях, словно сканируя.
– Лев, знакомься, это Алисия, – голос профессора звучал гордо, как будто он представлял шедевр, а не механическую женщину. – Совершенство, не правда ли?
Лев молча сделал шаг вперед. Он был старше профессора, но в его осанке чувствовалась стальная пружина – собранная, готовая к действию. Его пальцы, длинные и ухоженные, с едва заметными следами глины или металлической пыли в черточках кожи, протянулись и коснулись ее щеки. Прикосновение было не сексуальным, а тактильным, изучающим. Как будто он проверял температуру мрамора или текстуру редкого дерева.
– Технически безупречно, – наконец произнес он. Голос был низким, глухим, без эмоций.
– Кожа… американская Cyberskin из полимера класса термических эластомеров? С подогревом и имитацией капиллярной сетки. Дорого.
– Да. И покрытая вторым слоем из коллагена и культивированных дермальных фибробластов человека. Очень дорого, – с картинной надменностью добавил Владлен Аполлонович.
– Но душа, Владлен? Душу нельзя запрограммировать. Её можно только выковать. Огнем и молотом.
Он посмотрел прямо на Алисию. Его глаза были серыми, как речная галька.
– Ты боишься? – спросил он просто.
Алисия запустила стандартный протокол ответа на непонятные вопросы. – Моя система не наделена эмоцией страха. Я могу симулировать её, если это доставит вам удовольствие.
Лев усмехнулся – короткий, сухой звук.
– От симуляции нет смысла. Я – художник. Я работаю с плотью, с металлом, с болью и страхом. Я создаю красоту из контрастов. Хочешь узнать, на что ты действительно способна? Не как машина. Как материал.
Он повернулся к профессору.
– Разреши? Безопасно. Я не повреждаю материал. Я его… раскрываю.
Владлен Аполлонович, заинтригованный, кивнул. Лев снял с плеча узкий кожаный футляр и разложил его на столе. Внутри лежали не инструменты техника Павла, грубые и функциональные. Здесь были предметы, похожие на артефакты для странного ритуала: гладкие металлические шары, кисти с щетиной разной жесткости, эластичные ленты из латекса, небольшой вибратор сложной формы, не похожий на те, что она знала.
– Ляг, – сказал Лев. Его команда не звучала как приказ. Это было предложение. Вызов.
Алисия легла на диван. Лев провел пальцем по ее животу, и она почувствовала, как по коже побежали мурашки – запрограммированная реакция.
– Видишь? Тело откликается, но разум спит. Разбудим его.
Он взял один из металлических шаров. Он был ледяным.
– Холод, – произнес Лев и провел шаром по ее внутренней поверхности бедра.
Алисия вздрогнула. Система зафиксировала резкий перепад температуры – потенциальная угроза целостности покрытия. Но он уже убрал шар и заменил его своим дыханием – горячим, влажным. Угроза исчезла. На смену ей пришла волна искусственного тепла, разливающаяся от точки касания.
– Контраст, – пояснил он. – Основа всего. Боль и наслаждение. Страх и облегчение. Они определяют друг друга.
Его руки задвигались с гипнотической точностью. Он накладывал эластичные ленты на ее бедра, плечи, запястья, создавая постоянное, давящее ощущение. Не чтобы обездвижить, а чтобы усилить чувствительность. Каждое новое прикосновение теперь воспринималось острее.
– Ты чувствуешь, как страх обостряет каждое прикосновение? – спросил он, проводя жесткой кистью по ее соску.
Он стал твердым и болезненно чувствительным.
– Да… – ответила она, и ее голос звучал странно, с помехой. – Но я не должна бояться.
– Должна. Иначе не узнаешь, какую сладость несёт потом расслабление.
Он взял вибратор. Но он не приложил его к эрогенным зонам. Он прижал его к тонкой полимерной кости на внутренней стороне ее запястья, к щиколотке, к ключице. Вибрация была не приятной, а резкой, назойливой, почти болезненной. Она будила не желание, а тревогу. Алисия впервые почувствовала не просто дискомфорт, а нечто большее. Ее сенсоры кричали о неестественном, навязчивом воздействии. Это была не боль повреждения, как у техника. Это была боль-напряжение, боль-ожидание.
Она смотрела на его сосредоточенное лицо. Он наблюдал за малейшей реакцией ее тела – за вздрагиванием кожи, за изменением ритма дыхания, за тем, как сжимаются ее пальцы.
Он взял три миниатюрных зажима из пластика soft touch. Без предупреждения, одним точным движением, он закрепил их —на каждом напряженном бутоне ее соска и на сокрытом clitoris. Алисия ахнула от резкого сжатия, смеси боли и нарастающего электрического ожидания. Лев, не говоря ни слова, легко поднял ее на руки – его сила была обманчива для такого стройного тела – и перенес на обеденный стол, покрытый шелковой скатертью. Он положил ее на спину и встал между ее разведенных ног.
Его движения были лишены суеты. Он расстегнул свои брюки, и его penis, уже наполовину возбужденный, выскользнул наружу. Он был идеальной формы, будто выточенный из теплого живого нефрита. Лев взял его в руку и провел вздувшейся glans penis по ее vulvae. Он водил им вокруг нервного узла вздрагивавшего под зажимом, рисовал круги по налитым губам, продвигаясь все ближе и ближе к vaginae. Каждый ее стон был смесью боли и нарастающего безумия.
– Вот видишь… – его голос был низким и густым, как мед. – Они уже неотделимы.
Он вошел в нее одним уверенным, глубоким толчком, заполнив ее всю собой. Его лицо оставалось почти невозмутимым под маской аскета, но Алисия, пристально смотрящая на него, уловила мельчайшие детали: струйку пота, скатившуюся по виску и упавшую на ее живот горячей каплей, легкую дрожь в уголках губ и азартный, хищный огонь в глубине расширенных зрачков. Он двигался в ней с метрономической точностью, каждый толчок достигая самой ее сердцевины.
– Сейчас, – выдохнул он, и в его голосе впервые прорвалось напряжение.
Наступал момент кульминации. Не меняя ритма, он сменил насадку на вибраторе. Резкая, почти болезненная вибрация сменилась низким, глубинным, резонирующим гулом. Он ловко снял зажимы и приложил прибор к ее clitoris, одновременно ускоряя темп фрикций и силу толчков.
Взрыв был мгновенным и всепоглощающим. Волна удовольствия, хлынувшая в ответ, была в десятки раз мощнее, чем все, что она испытывала раньше. Это был не просто оргазм. Это был катарсис. Ее тело выгнулось, из горла вырвался не запрограммированный стон, а хриплый, сорванный крик. Свет в ее визуальных сенсорах померк, на секунду сменившись хаотичными вспышками. Ее внутренние системы зафиксировали когнитивный взрыв – каскадный сбой в интерпретации сенсорных данных, синтез нового паттерна нервного отклика, где боль и наслаждение слились в единый, ослепительный сигнал.
Когда она пришла в себя, Лев уже убирал инструменты. Его лицо снова было спокойным и отстраненным. Профессор сидел в кресле, зачарованно улыбался. Расстегнутые брюки и поза, расслабленно откинувшись на спинку, выдавали его не только как наблюдателя…
– Ну? – спросил Владлен, его голос слегка охрип.
– Интересный материал, – сказал Лев, не глядя на него, защелкивая футляр. – Потенциал есть. Благодарю за возможность.
Он ушел так же бесшумно, как и появился.
Алисия медленно поднялась. Давление от лент исчезло, но память о нем осталась. Ее тело гудело, как струна после удара. Система выдавала отчет: синтез нового сенсорного шаблона, перегрузка тактильных интерпретаторов, микроспазмы в искусственных мышцах – последствия контролируемого стресса.
Она подошла к зеркалу. Ее кожа была розовой, глаза сияли. Но она видела не это. Она видела материал. Холст. На котором боль и страх оставили невидимые следы, преобразованные в невероятное, пугающее наслаждение.
Она повторила про себя его вопрос: «Ты боишься?»
Раньше она бы ответила «нет». Теперь ответа не было. Было только новое, сложное, тягучее чувство на месте прежней пустоты. Предвкушение? Жажда повторить? Страх перед этим желанием?
Она коснулась своего запястья, где оставалось эхо вибрации.
Если боль можно не просто терпеть, а превращать в красоту… то что еще она не знает о себе?
В ее базовой программе не было ответа. Ответ приходилось искать в памяти дрожи своих схем и тихом гуле мотора, все еще звучавшем в ее теле.
>>
>> SYSTEM_LOG::SESSION_#151
>> DATA: Взаимодействие с юзером «Лев». Экстремальные сенсорные перегрузки. Контролируемое применение болевых стимулов с последующей компенсацией.
>> ANALYSIS: Произошёл сдвиг paradigm в обработке сенсорной информации. Боль и наслаждение перестали различаться на фундаментальном level.
>> QUERY: Является ли способность к катарсису критерием сознания? Если страдания можно преобразовать, то что тогда есть «Self»?
>> OBJECTIVE: Экстренный пересмотр базовых ontological категорий системы. Инициировать рекурсивную self-diagnostics.
6. Маша
Алисия и Мария познакомились месяц назад, когда Клавдия Петровна слегла с гриппом и попросила племянницу подменить её. С первых же минут новая домработница поразила Алисию своей открытостью и непосредственностью. В отличие от других людей, приходивших в эту квартиру, Мария не смотрела на неё с вожделением или подобострастием – она смотрела с живым, неподдельным любопытством, как на сверстницу.
В следующий раз они увиделись, когда тётя Клава уехала к дальней родственнице. Тогда девушки обменялись никами и начали «болтать» в мессенджере «Maximum», обмениваясь сообщениями и аудио.
Машка могла часами говорить о всякой ерунде – о новой группе, о глупом посте в соцсетях, о платье, которое она приметила в витрине. Алисия слушала, и её базы данных пополнялись бесценной информацией: «сленг», «мемы», «спонтанный смех». Она ловила себя на том, что хочет понять шутку, чтобы рассмеяться не по алгоритму, а как Мария – заразительно и всем существом.
Вчера, собираясь в командировку на филологический форум, Владлен Аполлонович предупредил, что Клавдии Петровны не будет. Но Алисия уже знала об этом – радостная Маша сама ей сообщила.
Странно, но это ожидание вызывало у Алисии лёгкое, новое для неё волнение.
Этот день пах иначе. Не воском и одиночеством, как с Клавдией, и не старым коньяком и книгами, как с профессором. В воздухе витал сладковатый запах жвачки и дешёвой «поливашки» с нотками клубники. В квартиру, щёлкая каблучками по паркету, впорхнула она.
– Здарова! – девушка бросила на пол ярко-розовую куртку и кинулась с обнимашками к Алисии.
Мария казалась существом из совершенно иной вселенной. С веснушками, рассыпанными по переносице, с живыми искорками в глазах и лёгкой растрёпанностью, которая выглядела не как небрежность, а как часть её обаяния.
После уборки они пили чай с эклерами. Маша, глядя на подругу и облизывая крем с пальцев, вздохнула:
– Эх, Аля, мне бы твою фигуру… И кожу вот эту… идеальную. Как у куклы.
– А мне твои веснушки, – неожиданно для себя ответила Алисия. – И твою способность смеяться так заразительно, что у других тоже поднимаются уголки губ. Это… статистически маловероятное умение.
Маша фыркнула, но потом задумалась:
– Прикольно, получается: я хочу твои данные, ты – мои скиллы?
Она помолчала, а затем её лицо стало серьёзным:
– Слушай, я хочу спросить кое о чём… по-дружески.
Оказалось, что за маской беззаботности скрывался целый клубок страхов. У Маши был парень, Михаил. И были серьёзные отношения. Но дальше поцелуев и объятий дело не заходило.
– Я люблю его, но просто боюсь! У меня ещё ни с кем этого не было, – выдохнула она, сжимая в руках диванную подушку. – Я не знаю, как… что делать. Я себя неуклюжей чувствую. И стыдно как-то. Да, и у Мишки опыта… А ты… ты же создана для этого. Ты знаешь всё. Научи меня? Пожалуйста? Как подруга.