Собиратель историй
Original h2:
THE STORY COLLECTOR
Evie Woods
На русском языке публикуется впервые
Книга не пропагандирует употребление алкоголя. Употребление алкоголя вредит вашему здоровью.
Все права защищены.
Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Originally published in the English language by HarperCollins Publishers Ltd. under the h2 THE STORY COLLECTOR © Evie Woods 2024
Translation © MANN, IVANOV & FERBER 2025, translated under licence from HarperCollins Publishers Ltd.
Evie Woods asserts the moral right to be acknowledged as the author of this work.
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «МИФ», 2025
- Лес сладок, темен и глубок,
- но в путь пора мне – долг есть долг.
- И ехать долго – сон далек,
- и ехать долго – сон далек[1].
Торнвуд-хаус
Там, где сейчас стоит Торнвуд-хаус, когда-то царил древний лес. Говорят, что, когда в 1882 году лорд Хоули купил эти земли в качестве свадебного подарка жене, он приказал перед началом строительства расчистить участок. Однако в самом центре рос старый, покривившийся от времени боярышник, волшебное дерево, и люди верили, что несчастье постигнет даже того, кто просто поцарапает кору на его стволе. Провидица из местных убеждала хозяина не трогать боярышник, говорила, что Добрый Народец отомстит любому, кто посягнет на их земли.
Но лорд Хоули был человек образованный, родом из английского графства Суррей, и провинциальных суеверий не разделял. У него имелся план будущего особняка, и он готов был щедро заплатить – и все же местные жители наотрез отказались срубать боярышник. Пришлось лорду нанимать рабочих из Суррея только для того, чтоб убрать одно дерево. Провидица предрекала, что его ждут вечные страдания. Однако первые несколько лет в Торнвуд-хаусе все, казалось, было вполне благополучно.
Но когда леди Хоули забеременела двойней, она серьезно заболела, и все начали опасаться за ее жизнь. К счастью, и мать, и дети выжили. Истинный ужас ждал впереди.
Всего через несколько недель после родов хозяйка начала вести себя странно: упорно твердила, что это не ее дети. Послали за врачом. По дому поползли слухи, что леди страдает от приступов истерии.
И только провидица знала, что леди Хоули вовсе не сошла с ума. Если мать не узнает собственное дитя, тому может быть лишь одно объяснение: ребенка подменили. Добрый Народец отомстил, забрав себе детей и оставив вместо них уродцев, больных душой. Если те не погибали в младенчестве, то вырастали в злобных, полных ненависти людей, которые всюду сеяли горечь и разрушение.
Еще до того, как близнецам Хоули минул год, леди Хоули выбросилась из окна верхнего этажа Торнвуд-хауса.
Глава 1
Нью-Йорк
25 декабря 2010 года
Если бы не эта безвкусная керамическая овечка в сувенирной лавке, Сара никогда бы не услышала про Торнвуд. Не говоря уже о том, чтобы лететь в Ирландию и встречать там Рождество.
– У тебя есть все, что нужно? – наконец спросил Джек (после того, как целый час молча наблюдал за ее сборами).
– Эм… думаю, да, это все, – проговорила Сара, оглядывая пустоту, которую оставляла после себя. Большая часть вещей уже была запакована и дожидалась ее в камере хранения в Массачусетсе. – Что ж, по крайней мере, теперь можешь поставить здесь бильярдный стол, о котором всегда мечтал, – делано весело добавила она и в ту же секунду пожалела о своих словах. – Прости, я не хотела…
– Все нормально, – сказал Джек, слегка коснувшись ее руки и криво улыбаясь. – Я тоже не знаю, что сказать. Тебе не надо притворяться, Сара.
Проще всего было бы упасть в его объятия и там, где никто бы не отыскал ее, спрятаться ото всех проблем. Вот только она уже пыталась, два года назад, и это не сработало. Между ними так и остались невысказанные претензии и не нашедшие выражения чувства.
– Ты уверена, что хочешь ехать сегодня? Все-таки Рождество… – Он кивнул на невзрачную елочку, оптимистично мерцающую в углу. – Могла бы остаться до Нового года…
– Да какая разница? Что толку оттягивать неизбежное? Нет, я должна ехать сейчас, а то никогда не решусь. К тому же твоя семья ждет тебя. Большое шоу имени Натале Запарелли! Тебе стоит поторопиться.
Он устало вздохнул, сунув руки в карманы. У Сары мелькнула горькая мысль, что, возможно, не меньше, чем ее отсутствие на рождественском семейном ужине Запарелли, Джека беспокоит необходимость объяснять его причину.
– Хотел бы я, чтоб все было иначе.
Джек переминался с ноги на ногу, не зная, куда себя деть. В конце концов он прислонился к стене и стал похож на ненужный экспонат из его собственной галереи.
– Ну же, Джек, мне и без того тяжело! Пожалуйста, если ты расклеишься, то и я не выдержу. – Сара уже тянулась за сумочкой и пальто.
– Ладно, что ж, проваливайте, леди, и осторожнее на поворотах! Так лучше? – Он едва заметно улыбнулся.
– Намного лучше. – Она обняла его, быстро, но очень крепко, и повернулась на каблуках, таща за собой чемодан. – Я позвоню тебе, как приземлюсь, чтобы ты знал, что все в порядке! – крикнула она напоследок.
– Можешь просто написать, – откликнулся он и добавил шепотом: – Не уверен, что мне хватит сил не умолять тебя вернуться.
В аэропорте Ньюарка царила обычная суета, но все же ощущалось приближение праздников. Похожее чувство Сара испытала в детстве, когда ей удаляли аппендицит и пришлось остаться в больнице на Рождество: потрепанные украшения – не более чем напоминание о том, где она хотела, но не могла быть. Аэропорт выглядел таким же, как и в любой другой день. Куда летят все эти люди? Они все сегодня побросали своих мужей и жен? Многие, наверное, даже не отмечают Рождество. Неужели тут всегда все было так, каждый год, пока Сара уплетала индейку за праздничным столом, наивно полагая, что и остальные делают то же самое?
Наверное, как раз сейчас ее сестра Меган подает к столу свой знаменитый рождественский пудинг. Сара не хотела никому навязываться на праздники, но редко удается выбрать удачный момент, чтобы окончательно развалился твой брак. Три года замужем, а похвастаться нечем. Пожалуй, с тех пор, как она встретила Джека, ее круг общения стал даже меньше. Вот и оставалось только вернуться в родительский дом или же занять свободную комнату у сестры. Какую роль выбрать – дочь-разочарование или сестра-неудачница? В общем, Меган казалась меньшим из двух зол.
Сара рассеянно бродила по сувенирным лавкам, надеясь отвлечься от навязчивых мыслей о том, чем сейчас занят Джек. Да, при расставании он, как и Сара, держался, но наверняка ощущал ту же потерянность. По крайней мере, она могла вернуться в Бостон, вырваться из привычной обстановки, где все напоминало об их совместной жизни. Мысль о том, что в родном городе она придет в себя, придавала уверенности, и Сара, с настроем почтового голубя, что всегда возвращается домой, забронировала билет.
Очнувшись, она осознала, что стоит перед витриной с керамическими овечками разных форм и размеров. Должно быть, она уже довольно долго торчала здесь, потому что к ней подошла продавщица, почуявшая возможность сбыть товар.
– Миленькие, не правда ли? – заметила девушка. Молодая, ярко накрашенная и с кольцом в носу.
– Ну, наверное, если вам нравятся овцы, – откликнулась Сара, не желая обидеть ее. – А что это за магазин?
– Сувенирный. «Изумрудный остров». У вас посадочный талон Aer Lingus, так что будет скидка десять процентов, – добавила продавщица с таким видом, будто это могло повлиять на решение Сары что-то купить. – Куда именно вы летите в Ирландию?
– О, не в Ирландию. Я лечу домой, в Бостон, – заверила ее Сара, разрушая идеально выстроенную схему продажи. Она с детства знала, что в их семье есть ирландские корни (а у кого их нет в Бостоне-то?), и все обещала себе, что если когда-нибудь будут деньги, то обязательно съездит туда. Медовый месяц казался идеальной возможностью, но Джек заявил, что куда романтичнее провести две недели на Мальдивах, чем трястись от холода в сырой и унылой ирландской деревушке. Может, он и был прав, а все-таки мистическое очарование сказочных замков (фото которых Сара насохраняла у себя в телефоне) манило ее сильнее, чем аквамариновые воды.
Девушка ушла за прилавок и сосредоточенно жевала жвачку. Вспомнив, что сегодня Рождество, Сара сжалилась над ней и купила овечку с испуганной мордочкой, а для ровного счета еще какую-то ирландскую газету. Кроме того, она почти машинально сунула под мышку маленькую бутылочку ирландского виски.
– Спасибо, мэм, и счастливых вам праздников! – Девушка улыбнулась вслед Саре, которая, подхватив пакет с покупками, направилась к выходам на посадку.
Взяв еще чашку кофе, Сара устроилась в стороне от других пассажиров, у окна, откуда было хорошо видно, как самолеты заправляют топливом. Начался легкий снежок, и в свете огней аэропорта снежинки казались пляшущими золотистыми искорками. Бросив взгляд на экран, она увидела, что ее рейс задерживают на два часа. Сара открыла крышку стаканчика и небрежно плеснула в кофе изрядную порцию виски. То, что доктор прописал. Кофе горчил, но, смешавшись с алкоголем, он успокаивающе согревал кровь. Все казалось нереальным. Знать, что собираешься уйти от мужа, и в самом деле уйти от него – отнюдь не одно и то же. Она только-только начинала осознавать, что это действительно произошло. Сара снова открыла крышку и подлила в кофе еще виски.
Сара не высыпалась с тех пор, как случился Тот Большой Кошмар, – почему-то было легче называть это именно так: помогало сдерживать чувства. Она ложилась спать с ощущением, что тянет лотерейный билет. Порой удавалось урвать несколько часов сна. Однако чаще она просыпалась в панике, задыхаясь.
– У вас тревожное расстройство, – заявила докторша с идеально уложенными волосами и в весьма неуместных туфлях на высоком каблуке. А что, если ей нужно будет бежать на срочный вызов? Сара все гадала, как врач справится на таких-то каблуках, пока та углублялась в объяснения. Но это совсем не помогло. Саре прописали таблетки – она отказалась. Разумеется, у Джека нашлось что сказать по этому поводу: он по всем вопросам имел свое мнение, и часто казалось, будто оно важнее мыслей Сары. Ей также посоветовали сократить употребление алкоголя. Об этом она в разговоре с Джеком не упомянула и каким-то образом ухитрилась убедить себя саму, что это не более чем стандартная рекомендация, которая не имеет отношения к ней лично. Сара знала, что если ей удастся хоть немного побыть в одиночестве, то она сможет разобраться в себе. Хотя в Бостоне одиночества ей не видать… Только сейчас до нее дошло, что «семейная поддержка» означает еще и тонну непрошеных советов. Очередные благонамеренные банальности от тех, кто желает «исправить» ее.
– Еще кофе, пожалуйста, – попросила Сара, подойдя к прилавку Dunkin Donuts. Она старалась не смотреть в глаза кассиру, хотя он наверняка учуял запах алкоголя. Не то чтобы это имело значение – она уже давно не ребенок, – но в глубине души Сара ощущала вину, объяснить которую не могла. Она пила не для развлечения и не оттого, что боялась летать. Просто хотела забыться. Сара залезла в сумку и наткнулась на ирландскую газету. Достала ее, желая просто полистать и отвлечься, но взгляд остановился на фотографии на последней полосе: красивый боярышник, весь в маленьких белых цветочках, одиноко стоящий подле оживленного шоссе где-то в графстве Клэр в Ирландии. Заголовок гласил: «ДЕРЕВО ФЕЙ, КОТОРОЕ ПОДВИНУЛО АВТОСТРАДУ».
– Ха! – с любопытством воскликнула Сара и склонилась над газетой, сосредоточившись на статье.
Совет графства Клэр наконец уступил требованию местных жителей изменить маршрут строящейся автомагистрали, чтобы защитить особенно ценный экземпляр боярышника. Нед Дилейни, краевед и собиратель местного фольклора, заявил, что боярышник является «важным местом встреч фейри Коннахта и Манстера». Дилейни (которого в округе называют Заклинателем Фейри) настаивает: если срубить дерево, это «раздразнит» сказочный народец и принесет неисчислимые несчастья всем, кто будет проезжать по магистрали.
Сара внезапно вспомнила, как девчонкой ездила с отцом в грузовике по сельским окрестностям и собирала в лесах сухие ветки. Отец был немного хиппи, или «любитель обниматься с деревьями», как называли его соседи, и привил ей большое уважение к природе. На пустынных дорогах он пускал ее за руль, и она чувствовала себя свободной – только они вдвоем, дорога впереди и деревья, растущие вдоль трассы. Они часами проводили время в его мастерской, делали невероятно кривые скворечники, органайзеры для ручек и карандашей и всякое другое, что можно смастерить из грубой древесины и пары ржавых гвоздей. Отец всегда хвалил ее старания, даже побуждал делать на бумаге более сложные наброски – вешалки для одежды или стеллажи. Именно детство, проведенное в мастерской, подтолкнуло ее поступить в колледж, чтобы изучать искусство. У Сары были большие планы на жизнь после окончания учебы, но в Нью-Йорке все сложилось совсем по-другому. Она происходила из рабочего класса, а потому в галереях Нью-Йорка чувствовала себя чужестранкой. Но и дом перестал ощущаться домом. Желудок сжался от одной мысли, что ей придется поселиться в комнате у сестры. Сара снова уткнулась носом в газету.
Местные жители не могут утверждать, что безусловно верят в существование фейри, и все же одна женщина выразила общее мнение такими словами: «Лучше перестраховаться, чем потом жалеть».
Сара моргнула и покачала головой. Возможно ли такое в наше время? Она повертела газету в руках, проверяя, что это настоящее печатное издание, а не какая-то шутка. Улыбнувшись про себя, она снова подумала об отце: наверняка ему бы это понравилось. А вот матери – нет. Как и Меган, она была практична и разумна, в то время как Сара и отец принадлежали к породе мечтателей. Когда-то Сара верила в чудеса, но вся магия, казалось, испарилась из ее жизни, когда пришел Тот Большой Кошмар. Возможно, в Ирландии она снова обретет потерянное?
Глянув поверх своего столика возле Dunkin Donuts, Сара осознала, что довольно далеко ушла от нужного выхода на посадку. Неожиданно для себя самой она оказалась перед залом вылета авиакомпании Aer Lingus. На экране мигал номер рейса: EI401, до Шаннона. На стене висел рекламный плакат с изображением утесов Мохер, величественно возвышающихся над Атлантическим океаном, и слоганом: «Ирландия – страна тысячи приветствий».
Что-то внутри Сары дрогнуло, а потом мысли уложились в голове. Решение было принято даже раньше. В тот самый момент, когда она увидела глупую фигурку овцы в витрине.
Глава 2
Сара проснулась резко, как от толчка, когда самолет коснулся взлетно-посадочной полосы. Посмотрев в окно, она не смогла понять, день сейчас или ночь, потому что по ту сторону хлестал проливной дождь – такой сильный, что ничего не разглядишь.
– Вы счастливица – ухитрились проспать все! – сказал кто-то у нее над ухом с мелодичным ирландским акцентом.
Обернувшись, Сара увидела, что ей ласково улыбается соседка, убирающая в сумку вязальный крючок и большой клубок шерсти.
– Признаюсь, от страха я пропустила несколько петель! – сообщила женщина. – Я думала, нас перевернет вверх тормашками на таком ветру, а вы спали как убитая, ей-богу!
Сара попыталась взять себя в руки и незаметно вытереть слюну с лица. Чудовищно хотелось пить, а в висках поселилась сверлящая боль.
– Извините, что не могла составить вам компанию, – пробормотала она, приглаживая непослушные волосы, которым вообще-то полагалось выглядеть как каре.
– О, не беспокойтесь! По всему видать, вам надо было отдохнуть, да и к тому же мне вполне хватает компании клубка и крючка. Кстати, – она порылась в сумке, – счастливого Рождества! – и извлекла оттуда шапку. – Пока мы летели, я связала восемь штук.
Это была превосходная вязаная шапочка малинового цвета, и соседка вручила ее Саре.
– Вы, должно быть, шутите. Вы все это время вязали?
– Я никуда не выхожу без моего вязания. Это успокаивает, и, видит бог, я ненавижу летать, а так хоть время пролетает с пользой.
Сара примерила шапку, та села идеально.
– Большое вам спасибо, это очень мило с вашей стороны. – Именно в эту секунду ее накрыло осознанием, что она больше не в Нью-Йорке. В Нью-Йорке никто не смотрит вам в глаза, не говоря уже о том, чтоб дарить шапочки ручной работы.
– Послушайте, муж моей сестры забирает меня из аэропорта, и если вас нужно подвезти… – Сара пыталась проявить ответную любезность.
– Вовсе нет. Я сяду на автобус от Шаннона до Энниса, так что все в порядке, моя дорогая.
Сара понятия не имела, о чем говорит женщина, где находятся эти Шаннон и Эннис. Вероятно, она из другого штата. Однако вместо того, чтобы вступать в бессмысленную дискуссию, Сара просто вежливо кивнула и полезла в сумочку за салфетками.
Пилот объявил, что сейчас 6:45 утра по местному времени, а за бортом три градуса по Цельсию (что бы это ни значило по Фаренгейту). Как ни странно, в его речи прозвучало то же название города.
Шаннон.
– О черт! – воскликнула Сара.
– Не волнуйтесь, дорогая, это ненамного холоднее, чем в Нью-Йорке, – заверила ее соседка.
– Где мы?! – выдохнула Сара, схватив ее за руку.
– Что? В Ирландии, милая, говорю же, вы проспали весь полет!
Сару охватило тошнотворное чувство, которое уже становилось почти привычным. Холодный пот и это странное ощущение, будто в крови лопается взрывная карамель. Перед глазами замелькали картинки – овечка, виски, зеленый трилистник на эмблеме самолета. И… какое-то дерево, верно?
– Мы ведь не в Бостоне, да?..
– А вы не помните? Хотя да, полагаю, вы были немного не в себе. Мне кажется, стюардесса разрешила вам сесть в самолет, лишь бы вы замолчали.
– О боже! – Сара зажмурилась, пытаясь припомнить детали. Она смеялась… желала людям доброго утра… Ничего больше в памяти не всплывало.
– Как я вообще умудрилась заполучить билет? – Сара покачала головой, но воспоминаний не было, совсем.
– Вы упомянули, что не бронировали его заранее. Должно быть, авиакомпания была рада пассажиру, а? В конце концов, самолет все равно летел полупустым.
Женщина скатала вязание – она вот-вот уйдет и унесет с собой крупицы бесценной информации.
За окном Сара смогла разглядеть лишь темноту и расплывчатые от дождя огни аэропорта. Но это явно не был международный аэропорт Логан. Она достала из сумочки мобильный, включила его и немедленно набрала Меган.
– Мне так жаль, Меган, – с раскаянием в голосе начала Сара.
– Очень надеюсь! Бедный Грег несколько часов проторчал в аэропорту, дожидаясь тебя. И это в Рождество, Сара! Что, черт возьми, с тобой случилось? Разве до тебя не доходили мои сообщения? Ты остаешься с Джеком?
Самолет наконец остановился, и пассажиры начали отстегивать ремни безопасности и открывать багажные полки. Сара приложила ладонь к уху, чтобы заглушить шум.
– Нет, я… – Она поколебалась. Меньшее, что она была обязана сделать, – это объясниться с сестрой, но Саре было стыдно признаться в своей выходке. – Я не в Нью-Йорке, – вывернулась она.
– Ну и не в Бостоне, это уж наверняка! – огрызнулась Меган.
Тем временем пожилая леди с шапочками пристроилась в вереницу пассажиров, движущихся к выходу из салона, и напоследок показала большой палец, подбадривая Сару. Очевидно, она верила в Сару больше, чем та в себя.
– Слушай, Меган, мне действительно нужно было уехать. Я решила, что неплохо бы побыть одной какое-то время, заново выстроить границы, разобраться в себе.
«Звучит хорошо», – заверила себя Сара. Как будто у нее имеется план.
– Вот бы ты подумала об этом до того, как я потратила весь сочельник на то, чтобы подготовить тебе комнату, а половину Рождества – на звонки в авиакомпанию! Как можно быть такой легкомысленной? Это на тебя совсем не похоже! – возмущалась Меган.
– Ты права, я заслужила, чтобы ты на меня злилась. Я просто… сама не понимала, что делаю, пока не села в самолет, а потом заснула и…
– Так ты все-таки улетела? Куда?
– Э-э, ну… я в Ирландии. – По ту сторону трубки сестра не издала ни звука. – Если тебе станет от этого легче, я, похоже, угодила в эпицентр урагана, – добавила Сара, глядя в окно на вытянувшийся параллельно земле конус-ветроуказатель.
– Сара, что ты творишь? – сдержанно поинтересовалась сестра.
– Ну, я не доктор, но возможно, у меня кризис среднего возраста.
– Не смешно.
– Не соглашусь. Это первая моя настоящая шутка за последние два года. И это в самом деле забавно: я прилетела в страну, где ничего и никого не знаю, и, ради бога, сегодня Рождество! Я понятия не имею, куда поеду и что буду делать, и еще…
Сара вдруг заметила, что рядом с ее креслом стоит стюардесса и устало улыбается. Приподнявшись, она осознала, что в самолете не осталось никого, кроме нее самой и членов экипажа.
– Слушай, Меган, мне пора идти. Я позвоню тебе, как только устроюсь, ладно?
– Устроишься где? – взорвалась Меган.
– Ну, э… в Ирландии.
– То есть ты даже не представляешь, в какой части Ирландии находишься?! – голос Меган казался чудовищно высоким и обвинительным.
– Извини, ты пропадаешь… – Сара нажала на «отбой», напоследок услышав, что все беспокоятся о ней, и в ту же секунду уверилась, что это было правильное решение.
Сара прошла в терминал, таща за собой свой единственный небесно-голубой чемодан. Все прочие вещи она запаковала и отправила в Бостон фургоном – должно быть, сейчас он подъезжал к дому Меган.
– Что же я делаю… – прошептала Сара.
В зоне таможенного контроля не было ни души, если не считать двух усталых подпирающих стойку мужчин в мундирах цвета хаки.
– Желаете что-нибудь задекларировать, мэм? – спросил тот, что покрупнее, глубоким баритоном.
Сара могла задекларировать только свою убежденность в том, что она официально бездомная, а потому решила промолчать. Она прошла в зону прилета через раздвижные двери и ощутила разочарование, похожее на самый настоящий удар под дых. Нет, она не ждала, что кто-нибудь будет встречать ее тут, и все-таки было больно осознавать, что никому здесь нет до нее дела. «Ну какая идиотка отправится за границу в одиночестве на Рождество?!» – с горечью думала она. Оставалось лишь плыть по течению. Она твердила себе, что наверняка почувствует прилив сил, когда устроится в уютном теплом номере, где будут горячая ванна и вкусная еда.
Выйдя на улицу, она поплотнее запахнула пальто и натянула на уши новообретенную шапочку, пытаясь укрыться от ветра, затем пересекла стоянку и направилась к отелю при аэропорте, прямо к стойке регистрации. К ее облегчению, высокий, представительного вида джентльмен с проворством Фреда Астера[2] вскочил, чтобы поприветствовать ее.
– Добро пожаловать в отель «Шаннон Эйрпорт»! Чем могу помочь? – выпалил он с заученной непринужденностью.
– Привет, Маркус, – поздоровалась Сара, прочитав его имя на бейдже. – Мне номер на сутки, пожалуйста, и будет здорово, если вы покажете, где тут у вас можно позавтракать.
– Ох. – Маркус с досадой втянул воздух сквозь зубы. – К сожалению, сейчас у нас нет свободных номеров. Могу я предложить вам двухместный номер на завтра?
– Шутите?! Кто мог забронировать у вас все номера, если это буквально город-призрак?..
– О, у нас нет свободных номеров, потому что на двух этажах возникла небольшая сантехническая проблема. Пришлось закрыть большую часть комнат, пока всё не починят, – пояснил портье.
Сара плюхнулась в одно из больших кожаных кресел и уставилась на автостоянку снаружи. Хотя она проспала почти весь полет, она все еще чувствовала себя эмоционально разбитой. Разбитой и с кошмарным похмельем.
– Обычно я не… – Она замолчала.
– В это время года мы склонны совершать странные поступки, не так ли? – Маркус вышел из-за стойки и быстро оценил ситуацию. – Ладно, идемте со мной.
– Что? Куда? – растерялась Сара.
Но Маркус уже широкими шагами пересек вестибюль и направился к двери с табличкой «Столовая».
Когда на столе перед Сарой возникла большая тарелка с беконом, сосисками, яйцами и содовым хлебом, она немного расслабилась. Маркус принес на подносе большой чайник чая и две чашки.
– Маркус О’Брайен, к вашим услугам, – официальным тоном представился он.
– Сара Харпер, – ответила она, протянув руку. – А куда все подевались?
– На Рождество работает только тот персонал, без которого не обойтись, – пояснил Маркус, наполняя ее чашку черной жижей, похожей на деготь. – Так что привело вас в Баннер[3], да еще и в День Стефана?[4]
– В Баннер? – переспросила она. И что еще за Стефан? Культурный шок все усиливался.
– Ну, знаете, как говорится, ВЫШЕ БАННЕР![5] – он неуклюже помахал руками, но, заметив ее непонимающий взгляд, отмахнулся: – А, неважно.
– Вы поверите, если я скажу, что меня привела сюда заметка в газете про волшебное дерево?
– А, боярышник! Да, конечно. Вы журналистка?
Отлично, подумала Сара, он купился. У нее есть достойное прикрытие. Что угодно лучше, чем правда.
– Не совсем… Кстати, очень вкусно! Дома я ничего подобного не пробовала, – Сара решила сменить тему, активно намазывая масло на содовый хлеб. Чудесным образом он исцелил ее от похмелья.
– Уж если бы мы не смогли угостить вас пристойным ирландским завтраком, значит, пора было бы сворачивать лавочку!
Маркус подчеркнуто вежливо извинился и оставил ее, сославшись на необходимость решить срочные вопросы. По пути он провел пальцем по нескольким столам, проверяя, нет ли на них пыли.
Саре требовалось время, чтобы собраться с мыслями – в основном о том, как ей повезло повстречать именно Маркуса. Иногда всего лишь нужно, чтобы кто-то позаботился о тебе, особенно после ночи с бутылкой виски и купленным в последнюю минуту билетом в Ирландию. Она начала думать, что это опрометчивое решение, возможно, было не таким уж плохим. Можно провести здесь неделю-другую, устроить себе небольшой отпуск, насладиться страной и общением с местными жителями (если они все такие же, как Маркус), а потом вернуться домой – с ясной головой.
– Вам повезло, – сообщил вернувшийся Маркус. – Я нашел вам идеальное место в деревне, где можно остановиться. – От удовольствия он даже потирал руки.
– В деревне? – Сара задумалась, насколько сильно ирландская деревня отличается от той, которую представляет себе житель Нью-Йорка.
– Торнвуд, – кивнул Маркус. – Это всего в двадцати минутах езды отсюда. Мы называем его «дом вдали от дома».
Сара улыбнулась: «дом вдали от дома» – как раз то, что ей сейчас нужно.
Пейзаж за окном машины представлял собой каменные стены и зеленые поля. Сара не могла сдержать улыбку, увидев кожаные водительские перчатки Маркуса: все, что он делал, казалось исключительно продуманным и правильным.
– Вам было вовсе не обязательно меня подвозить, я бы без проблем взяла такси, – сказала она, когда они проезжали перекресток с круговым движением.
– Никаких проблем. Мы часто отвозим гостей сюда, когда отель переполнен. Деревня маленькая, но весьма популярная у туристов, так что работы хватает. Так вы сказали, вы из Бостона? – он привычным движением переключил передачу.
– Да, но я уже пару лет как живу на Манхэттене с моим… – Сара запнулась. Нахлынули воспоминания. – С моим мужем Джеком.
Маркус О’Брайен не зря тридцать с лишним лет проработал в отеле. Он как бы невзначай перевел тему разговора и принялся болтать обо всем подряд. Сару восхитила его способность поддерживать беседу в одиночку, практически не нуждаясь в ее ответных репликах.
Маркус не соврал – ни по поводу расстояния, ни о размерах Торнвуда. Когда машина переехала через арочный мостик, Сара с изумлением поняла, что «деревня» – это не более чем кучка домов, да еще магазин, паб и причудливая маленькая церковь с видом на реку. Вместо стандартного освещения здесь использовали старомодные чугунные фонари, которые в честь праздника украсили красными лентами. Симпатичные яркие крылечки и окна со ставнями, за которыми виднелись вечнозеленые растения, – все казалось очень нарядным и ухоженным.
– Должна отдать вам должное, Маркус, это прелестная деревушка, – наконец сказала Сара.
– Что ж, мы ею весьма гордимся, особенно старается городской совет по наведению порядка, – ответил он.
– Дайте угадаю, вы его председатель? – добродушно хмыкнула Сара.
– Заместитель, но то ли еще будет! – Маркус дотронулся до кончика носа. – Итак…
Они остановились возле красивого каменного дома, который, подобно стражникам, оберегали два лавра, увитые гирляндами.
– Это не отель, но я надеюсь, что вы проявите снисходительность к этому месту.
– Выглядит очень мило. Это гостевой домик?
– О, нет-нет, вы разместитесь не здесь. В этом доме живет владелец, – пояснил Маркус.
– Владелец?..
Ничто здесь не могло быть просто. Требовалось ехать из пункта А в пункт В, чтобы попасть в пункт Б, да и то вам наверняка надо было не туда.
– Да, мистер Суини, он сдает замечательный маленький коттедж ниже по дороге, – Маркус уставился на Сару, наблюдая за ее реакцией.
– Звучит… очень… аутентично! – проговорила Сара, в глубине души надеясь, что там есть горячая вода.
– Это точно. Он выделяется рядом самобытных черт.
Это звучало как эвфемизм для «холодно и сыро», но Сара постаралась отбросить сомнения.
Маркус настоял на том, что проводит ее до парадной двери, украшенной изящным венком из остролиста. Сара заметила мерцающую огоньками рождественскую елку за окном и понадеялась, что они не слишком нарушили покой обитателей дома. В боковом витраже возник силуэт, а потом им открыл дверь высокий седовласый мужчина, румяный и с большим носом.
– Маркус! – поздоровался он, протягивая руку.
– Привет, Брайан, как дела? – поинтересовался Маркус и, не давая собеседнику возможности ответить, продолжил: – Спасибо, что так быстро взялся все уладить! – Он дотронулся до рукава Сары: – Ну, я вас оставлю, чего зря толпиться, верно?
Пока Сара трясла руку мистеру Суини, Маркус достал из багажника ее чемодан, заявив, что ни один его гость еще не носил свой багаж самостоятельно.
– Теперь у вас все будет в порядке? – спросил он у Сары, будто у ребенка, и тут же сам ответил: – Да, конечно, все устроится!
Когда Маркус ушел, с ним словно испарилось особое тепло, и Сара и ее новый знакомый остались стоять в неловком молчании.
– Я только возьму ключи, – пробормотал мистер Суини, которому явно недоставало жизнерадостности ее предыдущего спутника.
– Простите, что ворвалась к вам в разгар праздника.
– А, он уже почти закончился, – будничным тоном ответил хозяин дома. – Знаете, тут не очень далеко, но вы вряд ли захотите катить чемодан по проселочной дороге.
Брайан Суини был полной противоположностью Маркуса: спокойный, неторопливый, немногословный. Он казался очень сдержанным, что мешало вести с ним светскую беседу.
Они загрузились в дряхлого вида джип с измазанными грязью и навозом бортами. После недолгой борьбы двигатель согласился завестись, и они поехали по дороге – мимо церкви и обратно, на другую сторону арочного моста. На развилке Брайан повернул на более узкую дорожку.
– Здесь одностороннее движение? – спросила Сара, заставив собеседника искренне рассмеяться. Никакой разметки не наблюдалось, только едва заметная полоса асфальта, которая с годами образовала нечто вроде хребта в центре дороги, из-за чего та походила на спящее доисторическое животное. – Нет, серьезно, как тут разойдутся две машины?
– Никак. Кто-то будет ехать задом, пока не свернет на обочину или в поле, – пояснил Брайан и заверил Сару, что для сельской местности это обычное дело.
Печка яростно выдувала горячий воздух, отчего Сару клонило в сон и слегка подташнивало. Несмотря на яркое солнце, все вокруг по-прежнему покрывал тонкий слой инея. Слева виднелся большой участок леса, над которым возвышался холм, поросший хвойными деревьями.
– А что там наверху? – спросила Сара, указывая на склон холма.
– Это Cnoc na Sí, – ответил Брайан. – Прекрасное место для прогулок.
– Канак-на-Ши? – повторила Сара, с трудом выговаривая незнакомые гэльские звуки.
– Это значит «Холм Фейри», – перевел Брайан.
– Серьезно?
– Серьезно. Cnoc означает «холм», а Sí – это «фейри» по-ирландски. Думаете, мы сочиняем такое специально для янки? – Он подмигнул. Сара была рада, что он немного повеселел.
Дорога вильнула, и перед ними снова открылся вид на деревню. Небольшая речушка почти вплотную подходила к одинокому домику, гордо и величаво стоящему на маленьком клочке земли и окруженному побеленной каменной стеной. Подъезжая к небольшим синим воротам, Брайан украдкой бросил взгляд на Сару, чтобы оценить ее реакцию.
– Добро пожаловать в дом Батлера! Его только недавно заново покрыли соломой, и что бы там кто ни говорил, а в доме с соломенной крышей очень тепло, – сообщил Брайан.
Но Сару вовсе не надо было ни в чем убеждать. Дом как будто сошел с открытки. Одноэтажный, выкрашенный в белый цвет, с аккуратной соломенной крышей, увенчанной зубчатым орнаментом. Они осторожно прошли по покрытой инеем садовой дорожке, выложенной мозаикой из каменных плит, и приблизились к светло-голубой двери. Пока Брайан проворачивал ключ в замке, Сара заметила, что дверь, кажется, состоит из двух половинок, разделенных горизонтальной линией.
– Да, это настоящая голландская дверь, – пояснил Брайан, входя в роль экскурсовода. – Отличный способ проветрить коттедж и не запустить внутрь незваных четвероногих. – Увидев выражение лица Сары, он добавил: – Знаете, раньше говорили: хочешь убить время – встань у приоткрытой двери, хочешь его потерять – встань в проеме.
Маркус был прав насчет «самобытных черт»: Сара словно перенеслась в прошлое.
– Когда построили этот дом? – спросила она у Брайана.
– Вероятно, в середине 1800-х, – ответил тот, – мой сын выкупил его в девяностые, но мы до сих пор называем этот коттедж домом Батлера. Так уж здесь заведено: Батлеры построили его и обрабатывали эти земли больше ста лет, так что он всегда будет носить их имя. Планировка весьма условная, – продолжал Брайан, – но вам должно хватить места.
Потолок оказался высоким, отчего весь дом выглядел светлым и полным воздуха. Сара с облегчением заметила небольшую, но современную кухню в стиле кантри с утопленной в пол фарфоровой раковиной и огромный камин у противоположной стены, подле которого стояли два уютных кресла, обитых клетчатой тканью. Маленькое, почти игрушечное окно, поделенное на четыре квадратные форточки, выходило в садик за домом. Это место, безусловно, имело свое очарование.
– А вот эту комнату мы называем задней спальней, – сказал Брайан, распахивая дверь возле камина. Сара увидела двуспальную кровать, накрытую уютным лоскутным одеялом.
– Думаете, мне это по карману? – спросила она, переживая, что на эту красоту у нее не хватит денег.
– Надеюсь, что так! – Брайан рассмеялся, но, заметив выражение лица Сары, поспешил развеять ее страхи. – Сейчас не сезон, поэтому я уверен, что мы договоримся. Хотя, конечно, зависит от того, как долго вы планируете оставаться здесь… – Он умолк.
– Ох, примерно неделю… Может, две. Я просто… возвращаюсь к семейным корням. – Сара с досадой отметила, как банально это прозвучало.
– Ладно, я пойду. Мой сын завез сюда кое-что из необходимых вещей – ну, знаете, чай и все такое. – И без лишних слов Брайан ушел. Тишина, которую он оставил после себя, казалась ошеломляющей после всего, что случилось с Сарой за этот день.
– Привет, дом Батлера, – прошептала она, ни к кому не обращаясь, и сбросила сапоги, намереваясь осмотреть свой новый дом.
Она не могла припомнить, когда в последний раз вытворяла нечто столь неожиданное и только для себя. Казалось, вот-вот накатит паника, но, немного освоившись, Сара ощутила непривычную радость. «Может быть, – подумала она, – именно так чувствуешь себя, когда следуешь зову сердца».
Глава 3
Сара проснулась посреди ночи от ужасно знакомого ощущения. В груди все сжалось, желудок скрутило от страха – это была паническая атака.
– Черт, – пробормотала она в пустоту. Она знала лишь один способ побороть это: встать и выйти на свежий воздух. В комнате было холодно, ей ужасно не хотелось вылезать из теплой постели, но иначе она бы не справилась с приступом. Прежде чем коснуться босыми ногами ледяного пола, Сара натянула на плечи шерстяное одеяло, висевшее в изножье кровати. Не включая свет, она встала, направилась в сторону гардероба и тут же ушибла обо что-то палец.
– Черт, черт, черт!
Потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где она и почему кругом царит мертвая тишина. Она в крошечной деревушке на западе Ирландии, а вовсе не в своей квартире в Нью-Йорке, где за окном не переставая бурлила человеческая жизнь. Глупо было думать, что удастся сбежать, оставив Тот Большой Кошмар в США. Как же справляться с приступами здесь? Прежде она – хоть Джек и возражал – устраивала себе ночные пробежки. Всякий раз, когда охватывала паника, Сара вслепую натягивала кроссовки и спускалась на лифте на первый этаж. Она вырывалась на залитые неоном улицы и упрямо изгоняла дрожь из тела, пока не выматывалась окончательно, и лишь тогда возвращалась домой. Только это помогало. О том, что в бутылку для воды она обычно наливала водку, Сара никому не говорила.
Потянувшись к выключателю, она глянула на часы и была потрясена: начало девятого вечера. Должно быть, она проспала весь день! Утром Сара нырнула под одеяло, как только отъехала машина мистера Суини. «Пусть глаза немного отдохнут» – так она сказала сама себе.
На цыпочках она пересекла гостиную, поражаясь, как живут люди в таком ледяном аду. Когда кожа прикоснулась к холодному мраморному сиденью унитаза, Сара вздрогнула всем телом. К счастью, тут нашлась туалетная бумага, пусть и немного влажная.
Сердце все еще колотилось, а значит, Саре необходима очередная пробежка. Она вымыла руки и нашла чемодан ровно там, где оставила его с утра. Оделась она с такой скоростью, будто пыталась поставить рекорд. Сара знала только одно спасение от погоды в Ирландии – закутаться посильнее, поэтому натянула дополнительную пару носков и трикотажный свитер. Уже стоя у двери, она сунула руку в сумочку, нащупала бутылку виски и, достав ее, убедилась, что там осталось не больше трети. Что ж, хотелось бы верить, что маленький магазинчик в деревне торгует спиртным. Сара обулась и рывком вытянула тело на вечерний воздух. На улице ее накрыла кромешная тьма. Она даже не могла разглядеть дорогу от домика в сторону деревни. Сара с осторожностью вернулась назад, стараясь ни во что не врезаться, включила свет на кухне и принялась рыться в ящиках в поисках фонарика. Она все еще прерывисто дышала. Пришлось вывалить на пол какую-то кухонную утварь, но наконец ей попался гигантский оранжевый фонарь.
Морозный воздух прогнал остатки сна. Время от времени вдалеке лаяли собаки, да где-то далеко в полях журчала река. В остальном было тихо. На небе светила луна, но ее скрыло плотной завесой из облаков. Сара выхватила лучом фонаря узкую полоску травы, растущую поперек дороги. Да, бегать здесь вряд ли получится, но быстрой ходьбы будет достаточно, чтобы удовлетворить ее инстинкт «бей или беги».
Где-то впереди Сара увидела несколько огоньков – дом или, может быть, сарай? Она жадно приложилась к бутылке, и горький виски согрел нутро, даря чувство отрешенности и странное облегчение. В этот самый момент свет фонаря начал стремительно слабеть, затем мигнул и потух окончательно. Вместе с ним исчезла и всякая надежда добраться до деревни.
– Вот дерьмо! – проговорила Сара, постучав фонарем по ладони, и обернулась посмотреть, далеко ли ушла от дома. Оказалось, что нет, – и, вероятно, разумнее было бы вернуться, но внутренняя потребность двигаться никуда не делась. Глаза уже привыкли к темноте, да и что такого страшного может с ней случиться?
Однако стоило ей пройти еще немного, и впереди, на обочине, обозначился силуэт. Сара не замедлила шага, хотя то, что должно было выглядеть спокойной уверенностью, теперь больше походило на мрачную решимость. В темноте фигура на дороге напоминала человека в плаще с капюшоном. Сара постаралась выкинуть из головы все фильмы ужасов, которые когда-либо видела. Инстинкты кричали: «Беги!» – но она держалась. Да и вряд ли это удачная идея – рвануть по такой темноте. «Наверняка это просто тень», – сказала она себе.
Все надежды на то, что ей всего лишь померещилось, рухнули, стоило подойти ближе. Черная фигура возле каменной стены двигалась. Сара взмолилась про себя, чтобы все обошлось, и задержала дыхание, когда наконец приблизилась к нему… или к ней… к этому существу. Она разглядела большую голову с длинными ушами и кремово-белым носом – и тут голова издала неистовый рев. Этот неожиданный звук посреди полной тишины едва не добил Сару. Она схватилась за грудь, а следом – за куст шиповника, пытаясь удержаться на ногах.
– Господи Иисусе! – заорала она на осла, который был столь же шокирован ее появлением. – У меня из-за тебя чуть сердце не остановилось!
Ее накрыло волной облегчения. Осел повернул голову, уставившись на нее большим, будто стеклянным, глазом, и Сара погладила мохнатую шею.
– Что же ты здесь делаешь? – растерянно пробормотала она и тут же добавила: – И какого черта я разговариваю с ослом?..
Странным образом его присутствие успокаивало. Сара перестала чувствовать себя так одиноко и так глупо.
Ослик, словно желая заявить, что их знакомство окончено, развернулся и побрел в одном ему известном направлении.
– Ну, пока! – крикнула вслед Сара, чувствуя, что сердце перестало биться часто. Было в этом нечто до странности приятное – испугаться чего-то реального, а не воображаемых вещей у себя в голове. Она оперлась на стену, чтобы перевести дыхание, и тут камни за спиной начали смещаться и осыпаться, будто лавина, – и Сара осела вместе с ними, оказавшись на земле.
– Супер! Просто класс! – прокомментировала она, гадая, что еще может пойти не так.
С неба сыпал легкий снежок.
– Счастливого Рождества! – прошептала Сара. Ветер понемногу разгонял облака, и теперь они окутывали луну, будто локоны – лицо прерафаэлитской музы. Земля осветилась, и в мокрой траве рядом с собой Сара заметила что-то маленькое и круглое. Гнездо, искусно скрытое опавшими листьями. Она нерешительно протянула руку и взяла его. Пустое, но красивое, замысловатое, тщательно созданное – и выброшенное.
Целительный эффект виски испарился. Воздух казался густым и недвижимым, и Сара сидела на земле, обхватив руками маленький домик из веток, мха и паутины, будто символ всего, что она потеряла. Что-то внутри нее надломилось. Подняв глаза к небу, Сара увидела ветви большого дерева, раскинувшегося над ее головой. Она напрягла зрение, и в лунном свете на грубую искривленную кору легла тень. Ночной воздух был полон неведомой энергии, опьянял, наделял все флером непредсказуемости. В Нью-Йорке ее жизнь сводилась к набору правил и привычек, которые, как ей казалось, обеспечат ее безопасность – или, по крайней мере, сохранят рассудок. И она держалась за рутину, как за спасательный круг, обреченная на ожидание. Ему не было конца, не было точки, в которой она бы сказала: теперь я в безопасности, все хорошо. Однако в Торнвуде нью-йоркские правила не имели значения.
Сара поднялась и зашагала к дереву; трава под ногами была высокой и мокрой. Теперь она уже ясно различала большое дупло в стволе, и ей в голову пришла мысль спрятать там гнездо. В ту минуту это казалось правильным решением. Однако мгновение спустя она увидела себя со стороны – гнездо в одной руке, бутылка виски в другой – и наконец сделала выбор. Если уж что и хоронить, то пусть это будет алкоголь. Когда она опустила бутылку в дупло, та упала вниз, только вот не с мягким звуком удара о землю, а с каким-то бряцаньем. Бутылка явно встретила на своем пути что-то, и это что-то было не деревом. Как будто внизу лежала жестяная банка из-под пива – или что-то большего размера? В конце концов любопытство взяло верх.
Спустя пять минут Сара стояла на коленях, засунув руку в дупло до самого плеча. Прижавшись щекой к шершавой коре, она выудила оттуда три пластиковых стаканчика, пустую сигаретную пачку и две банки из-под кока-колы. В самом низу Сара нащупала еще что-то, похожее на край квадратной жестяной коробки, но она едва доставала до нее кончиками пальцев и не могла поднять. Коробка застряла. Сара огляделась в поисках чего-нибудь, что может помочь. В нос ударил запах влажной земли, кончики пальцев почти онемели. Пошарив кругом, Сара нашла какую-то ветку и отломила от нее длинный кусок с острым кончиком. Внутренний голос (подозрительно напоминающий Меган) твердил, что пора бросить это дело, что надо вернуться домой и растопить камин посильнее, уберечь организм от воспаления легких. Но любопытство оказалось сильнее. Кто знает, что она обнаружит? Может, ничего особенного, но ведь есть шанс, что там, на дне, что-то… значимое. Не исключено, что у нее разыгралось воображение, но вдруг гнездо – это знак? И ей суждено найти нечто важное, спрятанное внутри старого кривого дерева? Ощупав бок коробки, Сара уперла в нее край палки и изо всех сил навалилась, несмотря на тесное маленькое пространство, молясь, чтобы ветка не сломалась. Послышался тихий скрип, а затем с торжествующим скрежетом жестяная коробка вырвалась из плена.
– Да! – воскликнула Сара, гордясь своим упорством. Кончиками пальцев ей удалось перевернуть коробку на бок, чтобы получше ухватиться. Места внутри едва хватало, поэтому она раскачивала коробку взад-вперед и наконец вытащила, крепко зажав в руке. Затем легонько встряхнула – и поняла, что внутри что-то есть. Сара переборола желание прямо здесь открыть жестянку и направилась назад к дому. В лунном свете дорогу было хорошо видно.
С половинчатой дверью пришлось повозиться, но в конце концов Сара водрузила находку на деревянный комод, который и без того уже ломился от разномастных чашек и тарелок. Она затопила маленький, но прекрасно работающий камин поленьями, которые сын мистера Суини оставил в плетеной корзине у очага, и потянулась к коробке. Та была на удивление чистая, не считая легкой зеленцы по краям. Да, дупло дерева оказалось прекрасным хранилищем – но кто знает, сколько эта шкатулка там пролежала? На верхней крышке – клетчатый узор, никакой гравировки или логотипа. Сара уселась на коврике перед камином и с силой потянула крышку, та поддалась. Потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что перед ней. Ткань вроде кружева, сквозь которую просвечивало что-то красное. Сара осторожно приподняла ее, и кружево немедленно разошлось на нитки, обнажая жалкие остатки того, что когда-то явно было величественным одеянием из золотых нитей. Внутри лежала книга, а на ней – кремового цвета конверт с темно-синей каймой. Сначала Сара открыла конверт и с изумлением обнаружила потертый от времени билет на трансатлантический рейс судоходной компании «Кунард Лайн» из Куинстауна в Нью-Йорк. Она поискала дату – 1911 год. Сара не могла поверить своим глазам. Она вертела билет в руках, а в голове зародилась уйма вопросов; главным образом она не понимала, почему билет не использован? Наконец она отложила билет на коврик и сосредоточилась на красном кожаном блокноте. Может быть, внутри найдутся ответы? Открыв первую страницу, она всмотрелась в строчки, написанные размашистым почерком: «Дневник Анны Батлер».