Врата гравитации

ЧАСТЬ I: ОТКРЫТИЕ

Глава 1: Искусственный горизонт событий

Микрочёрная дыра была прекрасна.

Катерина Волынская наблюдала за пульсирующей сферой абсолютной черноты, окруженной ореолом искрящейся энергии. Компьютерная визуализация на её нейроинтерфейсе добавляла ложные цвета, превращая невидимые гравитационные поля в каскады синих и фиолетовых оттенков, стекающих к центральной точке. Настоящий горизонт событий диаметром всего два метра находился внутри массивного кольца стабилизаторов, но для неё эта крошечная сингулярность была воплощением двадцати лет работы.

– Доктор Волынская, – голос оператора через нейроканал звучал прямо в её голове, – все системы в зелёной зоне. Готовность к стабилизации девяносто восемь процентов.

Катерина чуть повернула голову, не отрывая взгляда от голографического изображения в центре командного зала марсианской станции "Арес". Её пальцы танцевали по невидимой клавиатуре – жесты регистрировались сенсорами и превращались в команды.

– Начните процедуру финальной стабилизации, – приказала она. – Масс-коллекторы на полную мощность.

На экранах отобразились новые данные – графики энергетических потоков, квантовых флуктуаций, давления экзотической материи. Седьмые по счету Врата готовились открыться на орбите Марса, создавая новое звено в растущей сети мгновенных коммуникаций между колониями человечества.

Катерина мысленно вернулась на двадцать лет назад. Она была многообещающим молодым физиком, когда произошла авария на Европе – спутнике Юпитера. Экспериментальная установка для изучения микрогравитационных полей вышла из строя, унеся жизни пятнадцати ученых, включая её родителей. В тот день она поклялась завершить их работу, сделать технологию управляемых микрочёрных дыр не только безопасной, но и основой для следующего эволюционного скачка человеческой цивилизации.

– Экзотическая материя стабилизирована, – доложил оператор. – Начинаем формирование пространственно-временного туннеля.

Катерина подавила улыбку. Она не любила проявлять эмоции перед подчинёнными, но сегодня был особенный день. Каждые новые Врата означали ещё один преодоленный технологический барьер, ещё один шаг к полному господству человечества над фундаментальными силами вселенной.

– Активируйте квантовую запутанность с Вратами на Земле, – скомандовала она.

На голографическом дисплее появилось изображение второго кольца – Врата на околоземной орбите, принимающая сторона. Между ними пульсировала тонкая нить – условное изображение квантовой связи, которая удерживала две искусственные сингулярности в состоянии полной синхронизации.

– Квантовая запутанность стабильна, – подтвердил главный оператор. – Пространственно-временной туннель сформирован. Готовность к первому тестовому переходу.

Это был самый опасный момент. Теоретически две сингулярности должны были образовывать проход, своего рода кротовую нору, сокращающую расстояние между двумя точками космического пространства до нуля. Но на практике каждый новый переход мог обернуться катастрофой.

– Запустить тестовый зонд, – Катерина сделала глубокий вдох.

На экране зажглась индикация – маленький автоматический аппарат размером с кулак вошёл в зону действия марсианских Врат. На мгновение изображение дрогнуло, а затем система оповестила о выходе зонда на земной стороне.

По командному залу прокатилась волна сдержанных аплодисментов. Катерина позволила себе короткую улыбку.

– Телеметрия зонда? – спросила она.

– Полностью стабильна, – доложил оператор. – Структурная целостность сто процентов, все датчики функционируют нормально. Время перехода… – он запнулся, – время перехода равно нулю. В пределах погрешности измерений переход мгновенный.

Это был успех. Ещё одни действующие Врата, ещё один узел в сети, сокращающей гигантские расстояния космоса до простого шага.

Внезапно её нейроинтерфейс зарегистрировал странную аномалию – крошечное искажение в структуре пространства-времени вокруг горизонта событий. Графики показали микроскопический энергетический всплеск, настолько малый, что система даже не подала предупреждения.

– Вы видели это? – резко спросила Катерина, увеличивая область аномалии на своём личном дисплее.

Операторы переглянулись.

– Что именно, доктор Волынская? – осторожно спросил главный инженер стабилизации.

Катерина нахмурилась. Аномалия исчезла так же внезапно, как появилась. Возможно, всего лишь сбой сенсоров или даже глюк её собственного нейроинтерфейса.

– Проведите полное диагностическое сканирование системы, – приказала она. – И перепроверьте все данные телеметрии зонда. Я хочу быть уверена на сто процентов перед официальным запуском.

– Есть, доктор, – отозвался инженер. – Но все показатели в пределах нормы. Система не зафиксировала никаких отклонений.

Катерина задумчиво прикусила губу. Её научная интуиция, отточенная годами исследований, подсказывала, что что-то не так. Но без конкретных данных это было просто ощущение.

– Запустите второй тестовый зонд, – распорядилась она. – С полным набором гравитационных датчиков. Я хочу видеть даже малейшие флуктуации.

Команда подчинилась без вопросов. Её авторитет в проекте "Врата" был непререкаем. Катерина вернулась к своей консоли, вызывая детальные диаграммы гравитационных полей вокруг микрочёрной дыры. Что-то мелькнуло на самой границе измерений – странная волновая форма, которой там быть не должно.

Когда второй зонд благополучно прошёл через Врата, все датчики показали идеальную стабильность. Но Катерина не могла избавиться от чувства, что они только что пересекли какой-то невидимый рубеж, за которым скрывалось нечто неизведанное.

– Доктор Волынская, – обратился к ней руководитель марсианской станции. – Все проверки завершены. Разрешаете начать подготовку к официальной церемонии открытия?

Катерина ещё раз просмотрела данные. Объективно, не было причин для беспокойства.

– Разрешаю, – кивнула она. – Но продолжайте расширенный мониторинг. Любые аномалии докладывать мне лично, немедленно.

Она ещё раз взглянула на пульсирующий горизонт событий. Микрочёрная дыра была прекрасна, как произведение искусства. И так же опасна, как любая сила, способная разорвать ткань реальности.

Экспериментальный шаттл "Сокол" скользил по орбите Марса, направляясь к массивной конструкции Врат. С мостика открывался впечатляющий вид на красную планету внизу и громадное кольцо стабилизаторов впереди. В центре кольца абсолютная чернота микрочёрной дыры казалась просто дырой, прорезанной в ткани космоса.

– Впечатляет, не правда ли? – Алексей Стрельцов, пилотировавший шаттл, бросил короткий взгляд на Катерину. – Каждый раз, как вижу новые Врата, не могу поверить, что мы научились укрощать эти штуки.

Катерина лишь кивнула, не отрывая взгляда от головокружительной конструкции. В масштабе вселенной Врата были ничтожно малы, но для человечества они символизировали величайший технологический прорыв в истории.

– Новости с Земли, – Алексей вывел на экран сообщение. – Официальная делегация прибудет через два часа. Мировой Совет, главы крупнейших корпораций… полный набор важных шишек.

– Включая Анджея Ковича? – Катерина нахмурилась.

– "Хронос" не пропустит такой рекламный момент, – хмыкнул Алексей. – Полагаю, Кович будет в первых рядах, напоминая всем о вкладе своей корпорации.

Катерина поморщилась. Анджей Кович, глава межпланетной корпорации "Хронос", был не просто бизнесменом – он был одним из самых влиятельных людей Солнечной системы. И одним из самых опасных, если верить её интуиции. "Хронос" предоставлял значительную часть финансирования для проекта "Врата", но Катерина никогда не верила, что Ковича интересует только коммерческая выгода. У него была своя повестка, скрытая за улыбками и речами о "светлом будущем человечества".

Шаттл сделал плавный разворот, направляясь к стыковочному узлу станции "Арес".

– Стыковка через семь минут, – объявил Алексей. – Готовься к официальной части. Камеры, речи, фальшивые улыбки… весь этот цирк.

Катерина рассеянно кивнула, всё ещё обдумывая утреннюю аномалию. Она провела несколько часов, анализируя данные, но не нашла ничего конкретного. Микроскопическое возмущение в структуре пространства-времени – слишком маленькое, чтобы вызвать тревогу, но слишком странное, чтобы его игнорировать.

– Алексей, – она понизила голос, хотя они были одни в кабине. – Ты веришь в научную интуицию?

Бывший военный пилот удивлённо поднял бровь.

– Полагаю, это что-то вроде того, что мы в космофлоте называли "чутьём пилота", – он пожал плечами. – Когда все приборы говорят, что всё в порядке, но ты нутром чуешь, что вот-вот случится что-то плохое.

– Именно, – кивнула Катерина. – Я наблюдала аномалию во время активации Врат. Крошечную. Настолько малую, что системы её почти не зарегистрировали.

Алексей внимательно посмотрел на неё.

– И что говорит твоя научная интуиция?

Катерина задумалась. Как объяснить ощущение, для которого у неё самой не было слов? Чувство, что они только что открыли дверь, о существовании которой даже не подозревали?

– Что мы что-то упускаем, – наконец сказала она. – Что-то фундаментальное.

Алексей серьёзно кивнул.

– В таком случае, – сказал он, переводя шаттл в режим автоматической стыковки, – советую держать глаза открытыми. В моём опыте, когда интуиция профессионала бьёт тревогу, к этому стоит прислушаться.

Шаттл вздрогнул, соединяясь со стыковочным узлом станции "Арес". Впереди ждала официальная церемония открытия седьмых Врат – важная веха в истории проекта и человечества в целом. Но где-то на краю сознания Катерины звенел тревожный звоночек, словно напоминая, что любой технологический прорыв имеет свою цену.

Церемония открытия проходила в главном зале станции "Арес". Катерина стояла на подиуме рядом с руководителями проекта, внимательно слушая приветственные речи. Огромные экраны транслировали изображение Врат с разных ракурсов, а также виды принимающих станций на Земле, Луне и других колониях.

– Сегодня мы открываем новую главу в истории человечества, – вещал глава Мирового Совета с экрана, транслируемого с Земли. – С запуском седьмых Врат наша сеть мгновенных коммуникаций охватывает все основные колонии Солнечной системы. Расстояние больше не преграда для человеческой мысли, торговли и сотрудничества!

Аплодисменты прокатились по залу. Катерина механически хлопала вместе со всеми, но её мысли были далеко. Она продолжала обдумывать утреннюю аномалию, перебирая в уме возможные объяснения.

– А теперь я хотел бы предоставить слово человеку, без которого проект "Врата" не стал бы реальностью, – продолжил глава Совета. – Главному астрофизику проекта, ведущему специалисту по искусственным сингулярностям, доктору Катерине Волынской!

Новая волна аплодисментов вырвала Катерину из задумчивости. Она шагнула к трибуне, активируя свой публичный голографический интерфейс. Над подиумом возникла трехмерная проекция Врат и всей системы стабилизации.

– Двадцать лет назад, – начала она, – искусственная микрочёрная дыра была теоретической концепцией. Пятнадцать лет назад мы создали первый стабильный горизонт событий в лабораторных условиях. Десять лет назад запустили первые экспериментальные Врата между Землей и Луной.

Голограмма изменилась, демонстрируя эволюцию технологии.

– Сегодня мы открываем седьмые Врата, – продолжила Катерина. – Но это не просто очередной узел в растущей сети. Эти Врата представляют собой качественный скачок в технологии. Благодаря усовершенствованному управлению экзотической материей, мы добились беспрецедентной стабильности горизонта событий. Это позволяет увеличить пропускную способность в пять раз по сравнению с предыдущими моделями.

Она взглянула в зал и заметила в первом ряду Анджея Ковича. Глава "Хроноса" внимательно слушал, сложив пальцы домиком – его фирменный жест. Их взгляды встретились на мгновение, и Катерина почувствовала холодок, пробежавший по позвоночнику. Что-то в этом человеке всегда вызывало у неё инстинктивное недоверие.

– Но главное достижение – не в размере или мощности, – продолжила она, отводя взгляд. – Главное достижение в том, что мы научились контролировать одну из самых фундаментальных и разрушительных сил во Вселенной – гравитацию. Мы приручили чёрные дыры и заставили их служить прогрессу человечества.

Она сделала паузу, вспомнив свои утренние опасения. Действительно ли они "приручили" эту силу? Или просто думают, что приручили?

– Проект "Врата" продолжается, – завершила она. – В ближайшие годы мы планируем расширить сеть до двенадцати узлов, включая первые Врата за пределами Солнечной системы, к Проксиме Центавра. Спасибо всем, кто сделал этот проект реальностью.

Новые аплодисменты заполнили зал. Катерина вернулась на своё место, пока на трибуну поднимался представитель "Хроноса".

– Браво, доктор Волынская, – тихо произнес Анджей Кович, проходя мимо неё. – Ваша преданность науке впечатляет. Надеюсь, мы сможем поговорить после церемонии. У меня есть предложение, которое может вас заинтересовать.

Катерина сдержанно кивнула, не показывая своего напряжения. Предложения от Ковича редко были бескорыстными.

Внезапно её нейроинтерфейс просигналил о входящем сообщении высшего приоритета. Катерина активировала приватный режим, блокирующий внешнее наблюдение за её глазами.

"Аномалия зафиксирована снова. Центральный контроль Врат, монитор 4. Данные прилагаются."

К сообщению был прикреплен график энергетических колебаний в центральной точке Врат. Крошечный всплеск, почти неразличимый… но на этот раз системы его заметили.

Катерина почувствовала, как участился её пульс. Интуиция не подвела. Что-то действительно происходило в самом сердце их искусственной сингулярности. И ей нужно было выяснить, что именно, прежде чем это "что-то" выйдет из-под контроля.

Глава 2: Обратный отсчет

Станция "Эйнштейн" висела на высокой околоземной орбите подобно исполинскому металлическому пауку, раскинувшему солнечные батареи-лапы во все стороны. Центральный модуль диаметром почти пять километров вмещал основные жилые и исследовательские отсеки, а также центр управления всей системой Врат. Катерина смотрела на приближающуюся станцию через иллюминатор корабля "Гагарин", совершающего регулярные рейсы между Марсом и Землёй.

– Начинаем процедуру стыковки, – объявил бесстрастный голос бортового ИИ. – Время прибытия – четыре минуты двадцать секунд.

Катерина устало потёрла виски. Последние двое суток на Марсе она провела, анализируя данные об аномалиях. Результаты были неутешительными – крошечные энергетические всплески продолжали регистрироваться с интервалом примерно в семнадцать часов. Они были настолько малы, что не представляли непосредственной угрозы для стабильности Врат, но сам факт их существования противоречил всем теоретическим моделям.

– Доктор Волынская, – на экране её персонального терминала появилось сообщение. – По прибытии вас ожидает делегация. Командир станции Наоми Чен запрашивает приватный брифинг сразу после стыковки.

Катерина вздохнула. Она надеялась сначала отдохнуть после перелета, но, похоже, новости не могли ждать. Это могло означать только одно – аномалии были зафиксированы не только на Марсе.

"Гагарин" мягко пришвартовался к одному из многочисленных стыковочных узлов станции. Катерина собрала свои вещи, проверила сохранность зашифрованных данных на личном квантовом накопителе и направилась к выходу. В стыковочном шлюзе её уже ждала небольшая группа встречающих.

– Доктор Волынская, добро пожаловать на "Эйнштейн", – Наоми Чен, невысокая женщина с безупречной военной выправкой, шагнула вперёд. – Рада, что вы благополучно вернулись.

Рядом с командиром станции стояли трое: молодая женщина с коротко остриженными волосами и яркой татуировкой нейросети на виске, высокий мужчина в форме службы безопасности и пожилой инженер с седой аккуратной бородой.

– Позвольте представить, – продолжила Наоми. – Дарья Линг, специалист по темпоральной физике. Александр Корин, начальник службы безопасности станции. И Виктор Зимин, главный инженер системы Врат.

Катерина коротко кивнула каждому.

– Полагаю, вы собрали меня встречать не ради протокола, – сказала она. – Что произошло?

Наоми переглянулась с коллегами.

– Лучше обсудить это в защищённом помещении, – сказала она. – Дарья зафиксировала нечто… необычное.

Они быстро прошли через главный коридор станции, минуя оживлённые участки, где научный и технический персонал занимался повседневными делами. Катерина отметила повышенную активность службы безопасности – патрули встречались чаще обычного.

– Готовитесь к вторжению? – тихо спросила она Корина.

– Скорее к визиту высокопоставленных гостей, – ответил тот. – Сегодня вечером на станции состоится приём в честь успешного запуска марсианских Врат. Мировой Совет, руководство "Хроноса", военные… полный комплект потенциальных проблем.

– Анджей Кович тоже будет? – Катерина нахмурилась.

– Прибывает через три часа, – кивнул Корин. – Личный шаттл, шесть телохранителей. Мы усилили наблюдение за всеми критическими системами.

Они вошли в лифт, который быстро понёс их вниз, к научному сектору станции. Наоми приложила ладонь к сканеру биометрии.

– Только авторизованный персонал, – пояснила она, когда система запросила дополнительное голосовое подтверждение.

Наконец они оказались в просторной лаборатории с десятками голографических экранов. В центре помещения находилась миниатюрная модель системы Врат – идеально точная копия, уменьшенная в тысячи раз.

– Добро пожаловать в святая святых, – с лёгкой улыбкой произнесла Дарья Линг. – Здесь мы моделируем и анализируем всё, что происходит с нашими прирученными чёрными дырами.

Катерина окинула помещение профессиональным взглядом. Оборудование было новейшим, многие системы она видела впервые.

– Впечатляет, – кивнула она. – Теперь расскажите, что именно вы обнаружили.

Дарья активировала центральную голографическую проекцию. Над столом возникло объёмное изображение всех семи действующих Врат с линиями квантовых связей между ними.

– Мы заметили странные энергетические флуктуации, – начала молодая учёная. – Сначала на Марсе, сразу после активации. Затем, с интервалом примерно в семнадцать часов, такие же всплески стали регистрироваться на других Вратах. Последовательно, как будто… как будто что-то перемещается от одних Врат к другим.

Катерина напряглась. Это было хуже, чем она предполагала.

– Покажите мне данные телеметрии, – потребовала она.

Дарья вывела на экраны серию графиков. Катерина мгновенно увидела закономерность – те же микроскопические всплески, которые она заметила на Марсе, теперь появлялись в других точках системы Врат. И с каждым новым проявлением интенсивность слегка возрастала.

– Это похоже на… эхо, – задумчиво произнесла Катерина. – Как будто первоначальное возмущение создало волну, которая распространяется через квантовую сеть.

– Именно такой вывод сделала и я, – кивнула Дарья. – Но есть кое-что ещё. Мы провели спектральный анализ этих флуктуаций и обнаружили… странную закономерность.

Она вывела на экран новую диаграмму – сложную волновую форму с явно выраженной периодичностью.

– Это выглядит почти как… сигнал, – Катерина подалась вперёд, пристально вглядываясь в данные. – Регулярные импульсы с фиксированной частотой.

– Который определённо имеет искусственное происхождение, – подтвердила Дарья. – Вероятность случайного формирования такой последовательности практически равна нулю.

В лаборатории повисла тяжёлая тишина. Наоми первой озвучила мысль, которая возникла у всех:

– Вы хотите сказать, что кто-то или что-то пытается… связаться с нами через Врата?

– Или использует их в качестве канала связи без нашего ведома, – мрачно добавил Корин.

Катерина задумчиво провела рукой по голографической модели.

– Для начала нужно исключить технические причины, – сказала она. – Виктор, ваша команда проверила все системы стабилизации?

– Полная диагностика всех Врат, – кивнул седобородый инженер. – Никаких неисправностей не обнаружено. Система работает в штатном режиме.

– А как насчёт внешнего вмешательства? – Катерина повернулась к Корину. – Кибератака, взлом, саботаж?

– Мы проверили все варианты, – ответил начальник безопасности. – Периметр не нарушен, защитные протоколы активны, логи доступа чисты.

Катерина вернулась к центральной диаграмме, показывающей перемещение аномалии между Вратами.

– Когда ожидается следующий всплеск?

Дарья сверилась с данными.

– Судя по текущей закономерности, примерно через четыре часа. На Вратах в поясе астероидов.

– Хорошо, – кивнула Катерина. – Я хочу полное наблюдение всех параметров. Максимальная чувствительность сенсоров. Если это сигнал, мы должны записать его с максимальной детализацией.

Она повернулась к Наоми:

– И ещё. Я понимаю, что отменить приём нельзя, но я бы рекомендовала ограничить доступ к данным об аномалии. Особенно для представителей "Хроноса".

– Вы не доверяете Ковичу? – прямо спросила Наоми.

– Я не доверяю никому, когда речь идёт о потенциально прорывной технологии, – ответила Катерина. – Особенно тем, кто может использовать её в собственных интересах.

– Разумная предосторожность, – согласилась командир станции. – Я распоряжусь ограничить доступ. А вам стоит подготовиться к приёму. Это хорошая возможность узнать, что замышляет "Хронос".

Катерина ненавидела официальные мероприятия. Приёмы, фуршеты, нетворкинг – всё это казалось ей пустой тратой времени, который можно было бы потратить на исследования. Но как главный астрофизик проекта она не могла игнорировать важное социальное событие, особенно когда на нём присутствовали все ключевые фигуры, от которых зависело финансирование.

Большой обзорный зал станции "Эйнштейн" был преобразован для вечернего приёма. Панорамные иллюминаторы от пола до потолка открывали захватывающий вид на Землю внизу и бескрайний космос сверху. Мягкое освещение, живая музыка, официанты с подносами, заполненными шампанским и закусками – всё создавало атмосферу роскоши, контрастирующую с обычной функциональностью космической станции.

Катерина, облаченная в строгий тёмно-синий костюм – максимум, на который она была готова пойти ради дресс-кода – методично обходила группы гостей, поддерживая короткие разговоры и отвечая на поверхностные вопросы о проекте. Её взгляд постоянно возвращался к часам. До следующего предполагаемого всплеска аномалии оставалось менее трёх часов.

– Доктор Волынская! Наконец-то я вас нашёл.

Она обернулась. Перед ней стоял Анджей Кович – высокий, безупречно одетый мужчина с идеально уложенными седеющими волосами и пронзительным взглядом. Глава "Хроноса" излучал харизму и силу, заставляющую окружающих инстинктивно расступаться.

– Мистер Кович, – Катерина вежливо кивнула. – Поздравляю с успешным запуском. Ваша корпорация, как всегда, сыграла важную роль.

– О, мы всего лишь поставляем ресурсы, – он сделал скромный жест. – Настоящий гений – это вы и ваша команда. Седьмые Врата – настоящий технологический шедевр.

Катерина позволила себе лёгкую улыбку, принимая комплимент. Несмотря на всю настороженность, она не могла отрицать, что "Хронос" действительно предоставлял проекту передовое оборудование и материалы.

– Я слышал, вы планируете межзвёздный переход в следующем году, – продолжил Кович, пристально наблюдая за её реакцией. – Проксима Центавра – амбициозная цель.

– Проект находится на стадии планирования, – уклончиво ответила Катерина. – Технические детали всё ещё прорабатываются.

– "Хронос" мог бы помочь ускорить процесс, – Кович сделал глоток шампанского. – Наши новые генераторы экзотической материи показывают исключительную стабильность. Они могли бы стать ключевым элементом для Врат большей мощности.

Катерина внутренне напряглась. Генераторы экзотической материи были критически важным компонентом технологии Врат. Если "Хронос" действительно достиг прорыва в этой области, это могло кардинально изменить баланс сил в проекте.

– Звучит интересно, – осторожно сказала она. – Я бы хотела ознакомиться с техническими спецификациями.

– Разумеется, – улыбнулся Кович. – Я распоряжусь подготовить всю документацию. Но должен предупредить – эта технология является эксклюзивной разработкой "Хроноса". Мы готовы предоставить её проекту "Врата", но на определённых условиях.

– Каких именно? – прямо спросила Катерина.

– Ничего необычного, – Кович сделал успокаивающий жест. – Приоритетный доступ к новым маршрутам для наших транспортных кораблей, участие в исследовательских миссиях, совместные патенты на некоторые технологические решения…

– И контроль над ключевым компонентом всей системы, – закончила за него Катерина.

Улыбка Ковича стала чуть напряжённее.

– Я предпочитаю термин "стратегическое партнёрство", – сказал он. – Это взаимовыгодное сотрудничество, доктор Волынская. Вы получаете технологию, которая сделает межзвёздные Врата реальностью на годы раньше. Мы получаем определённые преимущества на формирующемся рынке. Разумный баланс, не так ли?

Прежде чем Катерина успела ответить, её нейроинтерфейс сигнализировал о входящем сообщении высшего приоритета. Она незаметно активировала его.

"Аномалия зафиксирована на Вратах пояса астероидов. На 68 минут раньше прогноза. Интенсивность вдвое выше предыдущей. Требуется ваше присутствие. – Д.Л."

Катерина почувствовала, как участился пульс. Ситуация развивалась быстрее, чем они предполагали.

– Прошу прощения, мистер Кович, – она заставила себя говорить спокойно. – Меня вызывают в центр управления. Рутинная проверка новых протоколов стабилизации.

– Конечно, наука прежде всего, – Кович слегка поклонился. – Мы продолжим наш разговор позже. Я пробуду на станции ещё два дня.

Катерина кивнула и быстро направилась к выходу, стараясь не привлекать лишнего внимания. Её мысли лихорадочно метались. Аномалия ускоряется. Интенсивность растёт. Закономерность нарушена. Всё это указывало на то, что явление, с которым они столкнулись, было намного сложнее, чем простой технический сбой.

Выйдя из обзорного зала, она активировала приватный канал связи:

– Дарья, я иду. Подготовьте полный анализ текущей аномалии. И сравните частотные характеристики с предыдущими случаями. Если это действительно сигнал, он должен нести какую-то информацию.

Центр управления системой Врат располагался в самом защищённом секторе станции "Эйнштейн". Когда Катерина вошла в просторное помещение, заполненное рядами мониторов и голографических проекций, Дарья Линг уже ожидала её у центральной консоли.

– Вы как раз вовремя, – молодая учёная выглядела возбуждённой, но сосредоточенной. – Аномалия всё ещё активна. И теперь она определённо сильнее предыдущих.

Катерина быстро подошла к консоли. На голографических дисплеях отображались в реальном времени параметры всех действующих Врат. Врата в поясе астероидов, обозначенные тревожным красным, показывали явные признаки нестабильности.

– Что с телеметрией? – спросила Катерина, активируя свой нейроинтерфейс и подключаясь к системе.

– Энергетические выбросы в микроскопических масштабах, но с чёткой периодичностью, – Дарья вывела графики на центральный дисплей. – Частотный анализ показывает сложную модуляцию. Это определённо не случайный шум.

Катерина внимательно изучала данные, одновременно просматривая предыдущие записи для сравнения.

– Интенсивность растёт по экспоненте, – заметила она. – Если тенденция сохранится, следующий всплеск может превысить порог безопасности.

– Есть ещё кое-что, – Дарья понизила голос, оглядываясь на других операторов. – На несколько секунд телеметрия показала… невозможные данные.

– Поясните, – потребовала Катерина.

Дарья вызвала зашифрованный файл на свой личный терминал.

– Вот запись телеметрии с момента пиковой активности аномалии. Смотрите внимательно на временные метки.

Катерина просмотрела данные и почувствовала, как холодок пробежал по позвоночнику. В течение трёх секунд системные часы Врат в поясе астероидов показывали обратный отсчёт – время словно шло вспять.

– Это невозможно, – прошептала она. – Должен быть сбой в системах регистрации.

– Три независимые системы зафиксировали одно и то же, – возразила Дарья. – И есть ещё один странный эффект. Взгляните на структурный анализ пространства-времени вокруг горизонта событий.

Новый график появился на экране. Катерина сразу узнала знакомые волновые формы – так выглядели гравитационные возмущения вокруг стабилизированной микрочёрной дыры. Но в момент аномалии паттерн менялся, приобретая странную асимметрию.

– Это выглядит как… инверсия, – задумчиво произнесла Катерина. – Как будто пространственно-временной градиент на несколько секунд изменил направление.

– Именно, – кивнула Дарья. – Я провела математическое моделирование. Единственное объяснение, которое соответствует наблюдаемым данным, это… темпоральная инверсия.

– Вы говорите о путешествии во времени? – Катерина скептически подняла бровь.

– Не совсем, – Дарья вывела на экран сложную трёхмерную модель. – Скорее, о локальном искажении темпоральных процессов. Как будто внутри Врат, на микроскопическом уровне, время течёт в обратном направлении. Или… как будто что-то, для чего время течёт в обратном направлении, взаимодействует с нашими Вратами.

Катерина медленно выдохнула. Это звучало безумно, но математика не лгала. Если данные точны, они столкнулись с явлением, выходящим за рамки современной физики.

– Нам нужно больше информации, – наконец сказала она. – Я хочу установить дополнительные сенсоры на всех Вратах. Квантовые детекторы, способные регистрировать малейшие флуктуации пространства-времени.

– Это займёт несколько дней, – предупредила Дарья.

– У нас нет нескольких дней, – возразила Катерина. – Судя по нарастанию интенсивности, следующая аномалия может произойти гораздо раньше, чем мы предполагали. И она может быть гораздо сильнее.

Внезапно мониторы мигнули и погасли. На несколько секунд весь центр управления погрузился в темноту, прежде чем аварийное освещение включилось.

– Что происходит? – резко спросила Катерина.

– Системный сбой, – один из операторов лихорадочно работал с консолью. – Все данные телеметрии с Врат в поясе астероидов прервались. Пытаемся восстановить связь.

Катерина почувствовала, как сжимается желудок. Это было гораздо хуже, чем она предполагала. Аномалия не просто усиливалась – она начинала влиять на работу систем.

– Активируйте протокол "Кронос", – приказала она, вызывая на своём нейроинтерфейсе экстренные коды доступа. – Полная изоляция квантовых связей между Вратами. Немедленно!

Операторы бросились выполнять приказ. Протокол "Кронос" был экстренной мерой, разработанной на случай катастрофической дестабилизации одних из Врат. Он разрывал квантовые связи между узлами сети, предотвращая распространение разрушительной цепной реакции.

Через несколько напряжённых минут системы начали восстанавливаться. Мониторы вновь показывали телеметрию, но данные с Врат в поясе астероидов всё ещё отсутствовали.

– Нужно послать ремонтную команду, – сказала Катерина. – И я хочу полный отчёт о состоянии всех остальных Врат.

– Связь восстанавливается, – сообщил один из операторов. – Получаем данные… странно.

На центральном дисплее появилось изображение с камер наблюдения Врат в поясе астероидов. Всё выглядело нормально – стабильное кольцо с чёрной точкой микросингулярности в центре.

– Телеметрия в норме, – доложил оператор. – Все параметры в пределах допустимых значений. Система полностью стабильна.

Катерина нахмурилась.

– Это невозможно. Только что были серьёзные аномалии, системный сбой…

– Но сейчас всё выглядит абсолютно нормально, – Дарья выглядела озадаченной. – Как будто ничего не происходило.

– Проверьте логи, – потребовала Катерина. – Должны остаться записи о сбоях.

Оператор выполнил команду и растерянно посмотрел на экран.

– Это странно… логи показывают непрерывную нормальную работу за последние двенадцать часов. Никаких сбоев, никаких аномалий.

Катерина и Дарья переглянулись. Это было уже не просто странно – это было пугающе. Система не только восстановилась, но и "забыла" о произошедших событиях.

– Сохраните все наши наблюдения в изолированной системе, – тихо приказала Катерина. – И никому ни слова об этом инциденте. Особенно представителям "Хроноса".

По её спине пробежал холодок. Врата создавались как средство преодоления пространства, но теперь Катерина начинала подозревать, что они случайно открыли дверь во что-то гораздо более фундаментальное и опасное – само время.

Глава 3: Темпоральная аномалия

Первые солнечные лучи едва пробивались через марсианскую пыль, окрашивая небо в тускло-оранжевый цвет. На научной базе "Арес" уже кипела работа. Десятки специалистов, разбившись на группы, готовили оборудование, проверяли защитные костюмы, тестировали системы связи. Операция по установке дополнительных квантовых детекторов на Вратах была в полном разгаре.

Дарья Линг наблюдала за процессом из центра управления, периодически отдавая команды через нейроинтерфейс. Молодая женщина не спала уже третьи сутки, поддерживая себя стимуляторами и ментальными техниками, которым обучалась в академии. Темпоральная физика была её страстью с юных лет, и сейчас, возможно, она стояла на пороге величайшего открытия в этой области.

– Группа "Альфа" выходит на позицию, – доложил техник. – Начинаем установку первого кластера детекторов.

Дарья кивнула, отмечая на трехмерной схеме продвижение работ. Одновременно её внимание привлекли данные с других мониторов – постоянный поток телеметрии с Врат, который она неустанно анализировала в поисках малейших признаков новых аномалий.

После того странного инцидента на "Эйнштейне" три дня назад система Врат работала безупречно. Ни одного сбоя, ни одной аномалии. Это можно было бы счесть хорошим знаком, если бы не один тревожный факт – все записи о предыдущих аномалиях исчезли из главных баз данных. Остались только копии, которые Дарья и Катерина предусмотрительно сохранили на изолированных носителях.

– Доктор Линг, у нас странные показания с детектора на секторе "Дельта-3", – голос одного из техников прервал её размышления.

Дарья быстро переключилась на соответствующий монитор.

– Покажите данные.

На экране появился график энергетических колебаний. Ничего драматичного, просто небольшое отклонение от нормы. Но Дарья мгновенно узнала характерный паттерн – такие же микроколебания предшествовали крупным аномалиям.

– Всем группам, немедленно покинуть зону Врат, – приказала она. – Протокол "Алый закат", повторяю, "Алый закат". Полная эвакуация в течение трёх минут.

Сигнал тревоги разнёсся по всем каналам связи. Техники, работавшие у Врат, быстро собрали оборудование и начали отступать к безопасным укрытиям.

Дарья вызвала дополнительные экраны, активируя все доступные сенсоры. Нечто происходило внутри марсианских Врат. Что-то, что системы регистрировали как едва заметное нарушение квантовой когерентности в центре микрочёрной дыры.

– Доктор Линг, – оператор системы стабилизации привлёк её внимание. – Посмотрите на эти данные.

Дарья перевела взгляд на указанный монитор и замерла. Температура в ближайшем к горизонту событий сегменте пространства стремительно падала, приближаясь к абсолютному нулю.

– Это невозможно, – прошептала она. – Система стабилизации должна поддерживать постоянную температуру.

– Продолжает падать, – доложил оператор. – Минус двести семьдесят два и снижается.

– Все системы на максимальную мощность, – скомандовала Дарья. – Увеличить подачу экзотической материи на пятнадцать процентов. Нам нужно стабилизировать горизонт событий.

Операторы бросились выполнять приказы. Но было уже поздно.

Внезапная вспышка ослепительно-синего света залила все мониторы. На мгновение все системы связи замолчали, а затем так же внезапно восстановились.

– Доклад о ситуации! – потребовала Дарья, как только связь вернулась.

– Все системы функционируют нормально, – растерянно доложил старший техник. – Горизонт событий стабилен, температура в пределах нормы, энергетический баланс восстановлен.

Дарья недоверчиво смотрела на мониторы. Всё выглядело так, будто ничего не произошло. Но её новые детекторы, успевшие записать часть данных до сброса систем, показывали нечто странное.

– Что это? – она увеличила странный объект, зафиксированный камерами наблюдения на периферии Врат.

Сферический предмет размером около двадцати сантиметров висел в пространстве рядом с одним из технических модулей. Его поверхность переливалась странным металлическим блеском, словно сделанная из материала, не существующего в природе.

– Это не наше оборудование, – подтвердил техник, сверившись с инвентарным списком. – Этого объекта там не было до аномалии.

Дарья почувствовала, как участился её пульс. Они только что стали свидетелями невозможного – из Врат появился объект, который никто туда не отправлял.

– Изоляционный протокол, – приказала она. – Я хочу, чтобы дроны извлекли этот объект и поместили его в карантинный контейнер. Никаких прямых контактов персонала.

Пока операторы выполняли её распоряжения, Дарья активировала приватный канал связи с Земной станцией.

– Доктор Волынская? У нас ситуация на Марсе. Только что произошла аномалия, после которой на периферии Врат обнаружен неизвестный объект. Системы работают нормально, но… я думаю, вам стоит прибыть сюда лично.

В лаборатории марсианской базы "Арес" было тихо, несмотря на присутствие десятка специалистов. Все внимательно наблюдали за процедурой сканирования загадочного объекта, помещённого в изолированную камеру с толстыми стенами из композитного материала.

Дарья Линг стояла у центрального пульта, анализируя поступающие данные. Рядом с ней техник Михаил Соколов – опытный инженер, специализирующийся на работе с экзотическими материалами – контролировал работу сканеров.

– Странная структура, – задумчиво произнёс Михаил, глядя на трёхмерную модель объекта. – Не похоже ни на один известный сплав. Молекулярная решётка имеет… необычную конфигурацию.

– Необычную – это ещё мягко сказано, – отозвалась Дарья. – Посмотрите на квантовые связи между атомами. Они организованы с математической точностью, которая невозможна в природе и крайне сложна для наших технологий.

Михаил задумчиво почесал бороду.

– Может быть, военная разработка? Какой-нибудь секретный проект?

– Слишком продвинуто даже для самых секретных лабораторий, – покачала головой Дарья. – И откуда бы он взялся внутри Врат? Никто не отправлял никаких объектов в момент аномалии.

Она продолжала изучать данные сканирования, когда её внимание привлекла странная деталь.

– Михаил, взгляните на эту секцию, – она увеличила фрагмент изображения. – Видите эти структуры? Они напоминают микроскопические механизмы.

Инженер наклонился ближе к экрану.

– Похоже на… наноботы? Но гораздо более совершенные, чем любые существующие образцы. И они… активны?

– Именно, – кивнула Дарья. – Внутри объекта происходят какие-то процессы. Очень медленные, но определённо целенаправленные.

Она активировала дополнительные сканеры, настраивая их на более высокую чувствительность.

– Я хочу проверить, не испускает ли объект какое-либо излучение.

Новые данные начали поступать на экраны. Дарья внимательно изучала графики, когда заметила слабый, но отчётливый сигнал в необычном спектральном диапазоне.

– Интересно… объект излучает… что-то. Не электромагнитные волны, скорее… – она запнулась, не решаясь озвучить свою догадку.

– Что? – подтолкнул её Михаил.

– Это выглядит как темпоральная радиация, – тихо произнесла Дарья. – Теоретическое излучение, возникающее при нарушении нормального течения времени. До сих пор оно существовало только в теоретических моделях.

Михаил недоверчиво покачал головой.

– Вы хотите сказать, что этот объект как-то связан с… путешествием во времени?

– Не обязательно путешествием, – задумчиво ответила Дарья. – Возможно, с манипуляцией временными процессами. Или с мостом между областями пространства-времени с различными темпоральными характеристиками.

Она сделала паузу, анализируя новую мысль.

– Михаил, я хочу провести ещё один тест. Давайте поместим рядом с объектом простой органический образец и посмотрим, будет ли какое-то взаимодействие.

Инженер кивнул и отдал необходимые распоряжения. Вскоре в изолированную камеру был помещён контейнер с простейшими одноклеточными организмами – стандартными биологическими индикаторами, используемыми для проверки воздействия различных излучений.

Они наблюдали за экраном, показывающим в реальном времени состояние биологического образца. Несколько минут ничего не происходило, но затем показания начали меняться.

– Невероятно, – прошептал Михаил. – Клетки начинают… стареть с ускоренной скоростью!

Дарья наклонилась ближе к экрану. Одноклеточные организмы действительно проходили свой жизненный цикл в десятки раз быстрее нормы, стремительно приближаясь к естественной смерти.

– Темпоральное ускорение, – пробормотала она. – Объект каким-то образом воздействует на скорость протекания времени для окружающих организмов.

Внезапный сигнал тревоги прервал их наблюдения.

– Что происходит? – резко спросила Дарья.

– Медицинская тревога, – доложил один из операторов. – В секторе Б-7, лаборатория предварительной обработки образцов. Техник Иванов найден без сознания.

Дарья похолодела. Сектор Б-7 находился рядом с техническим модулем, где был обнаружен загадочный объект.

– Статус пациента? – спросила она.

– Критический, – последовал ответ. – Бригада медиков уже на месте. Предварительный диагноз… – оператор запнулся, – предварительный диагноз: обширные возрастные изменения органов и тканей. Пациент словно… состарился на несколько десятилетий за считанные минуты.

Дарья и Михаил переглянулись. Страшная догадка мелькнула в их глазах.

– Иванов контактировал с этим объектом? – быстро спросила Дарья.

– Проверяю логи доступа, – оператор пробежал пальцами по консоли. – Да, он входил в технический модуль примерно за час до обнаружения объекта, проводил плановую проверку систем.

– За час до аномалии, – уточнила Дарья, чувствуя, как холодок пробежал по позвоночнику. – Что если… что если объект был там и раньше? Но в другом темпоральном состоянии?

– Вы думаете, аномалия просто сделала его видимым для нас? – Михаил выглядел озадаченным.

– Или переместила его в наш темпоральный поток, – задумчиво ответила Дарья. – Я должна сообщить об этом доктору Волынской немедленно. И нам нужно объявить карантин. Никто не должен приближаться к Вратам до выяснения всех обстоятельств.

Катерина Волынская стояла у обзорного иллюминатора своего кабинета на станции "Эйнштейн", глядя на величественную панораму Земли. Голубой шар, окутанный белой вуалью облаков, выглядел таким спокойным, таким чуждым тревогам, которые сейчас заполняли её разум.

На голографическом экране перед ней висел развёрнутый отчёт Дарьи Линг о ситуации на Марсе. Диаграммы, графики, снимки загадочного объекта и, самое тревожное, медицинское заключение о состоянии техника Иванова.

"Необратимые возрастные изменения на клеточном уровне, – гласил диагностический отчёт. – Биологический возраст пациента: приблизительно 87-92 года при хронологическом возрасте 34 года. Прогноз неблагоприятный."

Катерина закрыла глаза, чувствуя тяжесть ответственности. Человек умирал из-за явления, природу которого они даже не начали понимать. Явления, связанного с технологией, которую она помогла создать.

Сигнал вызова прервал её размышления. На экране появилось лицо Михаила Ковальски, главы Международного совета по космической безопасности.

– Доктор Волынская, – его обычно спокойное лицо выглядело напряжённым. – Я получил ваш экстренный отчёт. Совет собирается через час для обсуждения ситуации. Я хотел бы услышать вашу оценку до начала заседания.

Катерина собралась с мыслями.

– Мы имеем дело с неизвестным явлением, связанным с темпоральными аномалиями в системе Врат, – начала она. – Предварительный анализ указывает на возможное нарушение нормального течения времени внутри и вокруг искусственных сингулярностей.

– Насколько серьёзна угроза? – прямо спросил Ковальски.

– Достаточно серьёзна, чтобы рекомендовать временное закрытие всех действующих Врат, – ответила Катерина. – По крайней мере, до завершения полного анализа ситуации и разработки протоколов безопасности.

Ковальски нахмурился.

– Вы понимаете экономические и политические последствия такого решения, доктор? Врата сейчас – основа всей межпланетной торговли и коммуникаций.

– Я понимаю, Михаил, – Катерина позволила себе более личное обращение – они были знакомы уже много лет. – Но речь идёт о явлении, способном буквально состаривать людей до смерти. Мы не знаем масштабов потенциальной опасности.

Ковальски медленно кивнул.

– Я поддержу ваши рекомендации перед Советом. Но должен предупредить – у вас будут серьёзные оппоненты. "Хронос" уже направил своих представителей на заседание.

– Кович, – Катерина произнесла имя как проклятие.

– Именно, – подтвердил Ковальски. – И у него значительное влияние. Большинство членов Совета не захотят идти против интересов крупнейшей корпорации Системы.

– А как насчёт интересов безопасности человечества? – резко спросила Катерина.

– Для этого нам нужны неопровержимые доказательства угрозы, – ответил Ковальски. – Единичный случай могут списать на техническую ошибку или даже на саботаж.

Катерина задумалась. Ковальски был прав – им нужно больше данных, больше доказательств. Но сбор этих доказательств мог стоить ещё нескольких жизней.

– Я отправляюсь на Марс, – решительно сказала она. – Мне нужно лично изучить ситуацию и собрать все необходимые доказательства.

– Это разумно, – согласился Ковальски. – Я постараюсь выиграть вам время. Убедить Совет отложить принятие решения до получения полного отчёта от главного астрофизика проекта.

– Спасибо, Михаил, – кивнула Катерина. – Я вылетаю ближайшим рейсом. И ещё… держите эту информацию в максимальной секретности. Особенно от "Хроноса".

Ковальски внимательно посмотрел на неё.

– Вы подозреваете, что Кович может быть как-то связан с этими аномалиями?

– Я не знаю, – честно ответила Катерина. – Но его интерес к новой технологии генераторов экзотической материи и стремление получить контроль над ключевыми компонентами Врат заставляют меня быть осторожной.

– Я буду действовать предельно аккуратно, – пообещал Ковальски. – Удачи на Марсе, доктор. Держите меня в курсе.

Связь прервалась. Катерина немедленно активировала свой нейроинтерфейс, отдавая распоряжения о подготовке экспедиции на Марс. Ей понадобится специальное оборудование, защита от темпоральных эффектов, лучшие специалисты…

Новый сигнал вызова прервал её распоряжения. На экране появилось лицо Алексея Стрельцова.

– Я слышал, ты собираешься на Марс, – без предисловий сказал он. – Экспериментальный корабль "Прометей" готов к вылету через три часа. Я буду пилотировать.

Катерина удивлённо подняла бровь.

– Откуда ты узнал? Я только что приняла это решение.

Алексей усмехнулся.

– У военных консультантов свои источники информации. Кроме того, – его лицо стало серьёзным, – я видел отчёты о темпоральных аномалиях. Если ты летишь прямо в эпицентр этого шторма, тебе понадобится лучший пилот и надёжный корабль. "Прометей" оснащён экспериментальной защитой от гравитационных искажений, что может пригодиться при работе рядом с нестабильными Вратами.

Катерина благодарно кивнула. Алексей всегда появлялся именно тогда, когда был нужен.

– Я буду готова через два часа, – сказала она. – И Алексей… это может быть опасно.

– Я знаю, – просто ответил он. – Именно поэтому я лечу с тобой.

База "Арес" находилась в состоянии повышенной готовности. После объявления карантина все несущественные операции были приостановлены, персонал переведён в защищённые сектора. Только научная группа под руководством Дарьи Линг продолжала исследования загадочного объекта, принимая все возможные меры предосторожности.

Дарья сидела за компьютером в своей маленькой лаборатории, анализируя новые данные. Последние тесты подтвердили её худшие опасения – объект действительно испускал что-то, что можно было назвать темпоральной радиацией. Это неизвестное излучение, по всей видимости, и стало причиной ускоренного старения техника Иванова.

Она потёрла уставшие глаза. Третьи сутки без нормального сна давали о себе знать. Даже стимуляторы уже не помогали поддерживать полную ясность мышления.

Внезапно её внимание привлекло странное ощущение. Казалось, мир вокруг замедлился, а затем… раздвоился. Дарья моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. На секунду ей показалось, что она видит два накладывающихся друг на друга изображения своей лаборатории – одно обычное, а второе словно из другого времени, с иным расположением предметов.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Дарья потрясла головой, списывая странное ощущение на усталость и переработку.

Она вернулась к анализу данных, но вскоре обнаружила, что её внимание снова рассеивается. В сознании начали возникать странные образы – лаборатория, залитая красноватым светом тревоги; люди, бегущие по коридорам; Врата, пульсирующие неестественной энергией…

– Что со мной происходит? – прошептала она, растирая виски.

Внезапно пронзительный сигнал тревоги заполнил помещение. Дарья вздрогнула, вскакивая на ноги. Красные аварийные огни начали мигать по всей лаборатории.

– Внимание! Критическая нестабильность в системе Врат! – объявил механический голос. – Всему персоналу немедленно эвакуироваться в защищённые убежища!

Дарья замерла, чувствуя, как холодок пробежал по позвоночнику. Это было именно то, что она только что "видела" в своём странном видении.

Она бросилась к мониторам, выводя на экран данные с Врат. Показатели стабильности стремительно падали, гравитационные датчики фиксировали нарастающие колебания. Но самым пугающим было то, что этот кризис развивался точно так, как она его уже "видела" в своём видении.

"Это не галлюцинации, – поняла Дарья. – Я каким-то образом видела будущее."

Не теряя времени на размышления, она активировала свой нейроинтерфейс, пытаясь связаться с центром управления.

– Говорит доктор Линг! Необходимо активировать протокол "Чёрный лебедь"! Повторяю, активируйте "Чёрный лебедь"!

"Чёрный лебедь" был экстренным протоколом, предусматривающим полное отключение всех систем Врат с последующим холодным перезапуском. Это была крайняя мера, которая могла повредить дорогостоящее оборудование, но сейчас это казалось единственным способом предотвратить катастрофу.

– Вас понял, доктор Линг, – отозвался оператор. – Активирую "Чёрный лебедь" через три… два… один…

Мгновенная темнота окутала базу, когда все системы одновременно отключились. Несколько секунд спустя включилось аварийное освещение, работающее от автономных источников энергии.

Дарья стояла неподвижно в тусклом свете, пытаясь осознать, что только что произошло. Она каким-то образом предвидела кризис. Предвидела с достаточной точностью, чтобы предпринять действия и предотвратить его развитие.

"Темпоральная радиация, – подумала она. – Она должна была повлиять и на меня. Но вместо ускоренного старения…"

Её размышления прервал входящий вызов. На экране её нейроинтерфейса появилось сообщение с космического корабля, приближающегося к Марсу.

"Говорит "Прометей". Прибываем через два часа. Доктор Волынская и команда специалистов на борту. Что у вас происходит? – А.Стрельцов"

Дарья глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Как объяснить то, что она сама едва начинала понимать?

"Темпоральная аномалия распространяется, – напечатала она в ответ. – Похоже, она начинает влиять на людей. И, доктор Волынская… я думаю, я только что видела будущее."

Глава 4: Сквозь горизонт

Космический корабль "Прометей" рассекал пространство между Землёй и Марсом с немыслимой для обычных судов скоростью. Экспериментальная силовая установка, использующая принципы искажения пространства-времени, позволяла сократить путешествие, обычно занимающее недели, до нескольких часов. Но даже эти часы казались Катерине Волынской мучительно долгими.

Она сидела в своей каюте, окружённая голографическими экранами с данными всех зафиксированных аномалий. Её нейроинтерфейс работал на пределе возможностей, анализируя и сопоставляя информацию. Последнее сообщение от Дарьи Линг не давало покоя.

"Я думаю, я только что видела будущее."

Если это правда, то темпоральные эффекты оказались гораздо серьёзнее, чем они предполагали изначально. Не просто локальные искажения времени вокруг неизвестного объекта, а нечто, способное влиять на восприятие человека, на саму структуру причинно-следственных связей.

Стук в дверь прервал её размышления.

– Входите, – отозвалась Катерина, не отрывая взгляда от экранов.

Алексей Стрельцов появился на пороге, держа в руках два контейнера с кофе.

– Подумал, что тебе не помешает доза кофеина, – сказал он, протягивая один из контейнеров. – Мы будем на орбите Марса через сорок минут.

Катерина благодарно приняла напиток.

– Есть новости от базы "Арес"?

– Системы постепенно восстанавливаются после протокола "Чёрный лебедь", – ответил Алексей, садясь напротив. – Врата находятся в стабильном состоянии, но полностью деактивированы. Загадочный объект остаётся в изоляции. Дарья Линг продолжает испытывать… видения.

Катерина нахмурилась.

– Что известно о природе этих видений?

– Немного, – Алексей вызвал на ближайший экран медицинский отчёт. – Энцефалограмма показывает необычную активность в височных долях и гипоталамусе. Периодические всплески, совпадающие с моментами видений. Дарья описывает их как чрезвычайно реалистичные сцены, которые впоследствии частично или полностью сбываются.

– Предвидение, – задумчиво произнесла Катерина. – Или что-то, что мы воспринимаем как предвидение.

– Ты думаешь, это что-то другое? – Алексей внимательно посмотрел на неё.

– Я пытаюсь рассматривать все возможные объяснения, – ответила Катерина. – Что если это не видение будущего, а… восприятие информации, которая каким-то образом уже присутствует в настоящем?

Алексей задумался.

– Ты имеешь в виду что-то вроде квантовой запутанности на уровне сознания? Что её мозг каким-то образом синхронизировался с будущими состояниями реальности?

– Возможно, – кивнула Катерина. – Или ещё более странное объяснение. Что если время не такая уж линейная концепция, как мы привыкли думать? Что если прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, и темпоральная радиация каким-то образом позволяет воспринимать другие временные слои?

– Звучит как чистая философия, – хмыкнул Алексей.

– Так и есть, пока у нас нет конкретных данных, – согласилась Катерина. – Именно поэтому мы летим на Марс. Мне нужно лично изучить этот объект и понять, что происходит с Вратами.

– И с Дарьей, – добавил Алексей.

– И с Дарьей, – эхом отозвалась Катерина. Молодая учёная была не просто сотрудником – она была одной из самых перспективных специалистов в команде, практически протеже Катерины.

Внезапно корабельный интерком ожил:

– Внимание всему экипажу. Получено экстренное сообщение с Земли. Входящая передача от Международного совета по космической безопасности.

На главном экране появилось изображение Михаила Ковальски. Его обычно спокойное лицо выглядело встревоженным.

– Доктор Волынская, – начал он без предисловий. – У нас новая проблема. Только что зафиксированы темпоральные аномалии на Вратах в системе Юпитера и на орбите Венеры. Два техника подверглись воздействию неизвестного излучения.

Катерина напряглась.

– Степень воздействия?

– Различная, – ответил Ковальски. – На Венере – ускоренное старение, как в случае с Ивановым. Техник в критическом состоянии. На Юпитере – нечто иное. Сотрудник сообщает о видениях, похожих на те, что испытывает доктор Линг.

– Это распространяется, – тихо произнесла Катерина. – И эффекты различаются в зависимости от… чего? Местоположения? Индивидуальных особенностей организма?

– Или от типа контакта с источником излучения, – предположил Алексей.

Ковальски продолжил:

– Совет провёл экстренное заседание. Большинством голосов принято решение о временной деактивации всех Врат, кроме тех, что используются для экстренной эвакуации персонала с удалённых станций.

– Кович был против? – спросила Катерина.

– Как ни странно, нет, – Ковальски выглядел озадаченным. – Он согласился с необходимостью мер предосторожности. Но настаивал на том, чтобы "Хронос" получил доступ к исследованиям аномалий и загадочных объектов. Заявил, что у них есть технологии, способные помочь в решении проблемы.

Катерина нахмурилась. Это было не похоже на Ковича. Обычно он яростно сопротивлялся любым ограничениям, способным повлиять на бизнес-операции "Хроноса".

– Не верю в его внезапную заботу о безопасности, – сказала она. – Скорее, он увидел в ситуации новые возможности. Что решил Совет относительно его требований?

– Компромисс, – вздохнул Ковальски. – "Хронос" получает доступ к части данных, но все исследования объектов остаются под контролем научной группы проекта "Врата". То есть, под вашим контролем, Катерина.

Алексей и Катерина переглянулись. Это было не идеально, но могло быть и хуже.

– Есть ещё кое-что, – продолжил Ковальски, понизив голос, хотя канал связи был защищён. – Мои источники сообщают о странной активности в исследовательском центре "Хроноса" на Луне. Похоже, они работают над чем-то, связанным с экзотической материей, в гораздо большем масштабе, чем заявлено официально.

– Вы думаете, есть связь с нашими аномалиями? – насторожилась Катерина.

– Не знаю, – честно ответил Ковальски. – Но совпадение слишком удобное. Будьте осторожны, доктор. И держите меня в курсе всех открытий.

Связь прервалась. Катерина задумчиво смотрела на погасший экран.

– Что думаешь? – спросил Алексей.

– Думаю, что у нас слишком мало времени и слишком много неизвестных, – ответила она. – Нужно выяснить природу этих объектов и аномалий прежде, чем они вызовут ещё больше разрушений. Или прежде, чем Кович найдёт способ использовать их в своих целях.

Алексей кивнул.

– Приготовься к посадке. Мы входим в атмосферу Марса через пятнадцать минут.

База "Арес" встретила их тревожной тишиной. Обычно оживлённые коридоры были почти пусты – большая часть персонала была эвакуирована или находилась в защищённых секторах. Только научная группа и необходимый технический персонал продолжали работу.

Катерина и Алексей, облачённые в защитные костюмы с экспериментальными темпоральными экранами, быстро продвигались к главной лаборатории, где их ждала Дарья Линг.

– Рада видеть вас, доктор Волынская, – Дарья выглядела измученной, но в её глазах горел огонь научного энтузиазма. – У нас есть… интересные открытия.

Молодая учёная повела их к изолированной камере, где находился загадочный объект. За прошедшие дни он изменился – поверхность приобрела более тёмный оттенок, а странное сияние, окружавшее его, стало интенсивнее.

– Мы провели полный спектральный анализ, – начала объяснять Дарья. – Молекулярная структура объекта не соответствует ни одному известному материалу. Более того, она… эволюционирует. Медленно, но заметно.

– Эволюционирует? – переспросила Катерина, внимательно изучая объект через защитное стекло.

– Да, структура становится более сложной, словно… адаптируется к нашей среде, – ответила Дарья. – Но самое интересное не это. Мы обнаружили, что объект испускает сложный сигнал, закодированный в темпоральном излучении.

Она активировала голографический дисплей, показывающий странный волновой паттерн.

– Этот сигнал не регистрируется обычными приборами. Мы обнаружили его только с помощью специальных детекторов, настроенных на темпоральные флуктуации.

– И что он содержит? – спросил Алексей.

– Пока не расшифровали полностью, – Дарья покачала головой. – Но основная структура напоминает… математический код. Последовательности, слишком регулярные для случайного шума.

Катерина задумчиво изучала данные.

– Это может быть… попытка коммуникации?

– Возможно, – кивнула Дарья. – Но самое странное, что сигнал идёт не только от этого объекта. Мы зафиксировали идентичные паттерны, исходящие непосредственно из Врат, даже когда они деактивированы.

Катерина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Это меняло всё. Если сигнал исходил от самих Врат, значит, аномалии были не случайным сбоем, а целенаправленным процессом.

– Покажите мне все данные по видениям, которые вы испытывали, – обратилась она к Дарье.

Молодая учёная кивнула и повела их в соседнее помещение, оборудованное под временный медицинский мониторинг. На экранах отображались записи мозговой активности и физиологических параметров.

– Видения стали более частыми, – сообщила Дарья. – И более конкретными. Сначала это были просто размытые образы, фрагменты событий. Теперь я вижу целые сцены, с деталями и диалогами.

– И они всегда сбываются? – спросил Алексей.

– Не всегда, – Дарья покачала головой. – Некоторые видения не материализуются. Другие становятся реальностью с небольшими изменениями. А иногда… – она замялась, – иногда мне кажется, что я вижу несколько возможных вариантов будущего одновременно.

Катерина внимательно посмотрела на неё.

– Как если бы будущее не было фиксированным? Как будто существуют различные вероятностные линии?

– Именно, – с облегчением кивнула Дарья, видя, что её понимают. – И самое странное – чем ближе я к объекту или к Вратам, тем интенсивнее и яснее становятся видения.

Катерина задумалась. Если предположить, что темпоральное излучение каким-то образом позволяет воспринимать различные потенциальные версии будущего…

– Я хочу осмотреть Врата, – решительно сказала она. – Вы говорите, они сейчас стабильны?

– Да, после протокола "Чёрный лебедь" все системы работают в режиме минимальной активности, – подтвердила Дарья. – Но горизонт событий всё ещё существует, хоть и в латентном состоянии.

– Тогда идём, – Катерина направилась к выходу. – Алексей, проверь системы защиты. Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал от темпоральных эффектов.

Они быстро прошли через несколько коридоров и шлюзов, приближаясь к огромному ангару, где располагались марсианские Врата. Даже в деактивированном состоянии гигантское кольцо стабилизаторов, окружающее крошечную чёрную точку горизонта событий, впечатляло своими размерами.

– Все датчики активны, – доложил Алексей, проверяя показания на своём нейроинтерфейсе. – Темпоральный фон повышен, но в пределах безопасных значений. Наши защитные костюмы должны справиться.

Катерина медленно приближалась к Вратам, внимательно изучая показания своих личных сенсоров. Что-то было не так. Даже в деактивированном состоянии горизонт событий проявлял необычную активность – микроскопические флуктуации, пульсации, которых не должно было быть.

– Дарья, вы видите это? – она указала на странные искажения в структуре пространства-времени вокруг центральной точки.

Молодая учёная сверилась со своими приборами.

– Да, фиксирую нестандартную активность. Похоже на… резонансные колебания? Как будто что-то воздействует на горизонт событий с другой стороны.

– С другой стороны, – эхом повторила Катерина. – Но Врата не активированы. Они не соединены ни с какой "другой стороной".

Если только… Внезапная догадка заставила её похолодеть.

– Что если Врата установили соединение, о котором мы не знаем? – тихо произнесла она. – Не с другими нашими Вратами, а… с чем-то ещё?

– С чем? – не понял Алексей.

– Я не знаю, – честно ответила Катерина. – Может быть, с другим пространством-временем. Параллельной реальностью. Или с чем-то, что мы даже не можем себе представить.

Она сделала ещё несколько шагов вперёд, приближаясь к границе безопасной зоны. Её нейроинтерфейс предупреждающе мигнул, сигнализируя о повышении темпорального излучения.

– Будьте осторожны, доктор, – предупредила Дарья. – Слишком близкое приближение может вызвать те же эффекты, что я испытала.

– Возможно, это именно то, что нам нужно, – ответила Катерина. – Если темпоральное излучение действительно позволяет воспринимать информацию из других временных потоков, это может дать нам ключ к пониманию того, что происходит.

Алексей нахмурился.

– Слишком рискованно. Мы не знаем, как это повлияет на вас.

– Мы никогда не узнаем, если не попробуем, – твёрдо ответила Катерина. – Кроме того, – она слабо улыбнулась, – у меня есть вы двое, чтобы вытащить меня, если что-то пойдёт не так.

Не дожидаясь дальнейших возражений, она сделала ещё несколько шагов вперёд, вплотную приближаясь к границе повышенного темпорального излучения. На мгновение ничего не происходило. Затем мир вокруг неё начал… меняться.

Сначала это были лишь слабые мерцания, словно накладывающиеся друг на друга слайды. Затем изображения стали более чёткими. Катерина увидела тот же ангар, но в другом состоянии – заполненный людьми, с активированными Вратами, пульсирующими странной энергией. Она увидела Дарью, склонившуюся над какими-то приборами, Алексея, отдающего команды эвакуации, и… себя, стоящую перед самыми Вратами с каким-то устройством в руках.

Видение сменилось другим – ангар в руинах, Врата нестабильны, пространство вокруг них искажается, словно плавится. И снова другая сцена – всё спокойно, но рядом с Вратами стоит странная фигура, которую Катерина никогда раньше не видела, существо, едва похожее на человека.

Образы мелькали всё быстрее, накладываясь друг на друга, сливаясь в калейдоскоп возможных будущих (или прошлых?) событий. Катерина почувствовала, как голова начинает кружиться. Слишком много информации, слишком много вероятностей…

И внезапно – одно чёткое видение, заслонившее все остальные. Огромное пространство, заполненное странным сиянием. И в центре – сущность, коллективный разум, сформированный из миллиардов сознаний. Разум, который смотрел на неё через бездну времени и пространства.

"Мы видим вас, – раздался голос в её сознании. – Вы открыли дверь. Дверь, которую нельзя было открывать."

– Кто вы? – мысленно спросила Катерина, понимая, что каким-то образом установила контакт.

"Мы – конец. Мы – начало. Для вас – будущее. Для нас – прошлое."

Катерина пыталась осмыслить эти загадочные слова, когда почувствовала, как чьи-то руки хватают её и оттаскивают назад. Видение мгновенно рассеялось, и она оказалась в объятиях Алексея, который тревожно вглядывался в её лицо.

– Катерина! Ты слышишь меня? Ответь!

Она моргнула, возвращаясь к реальности.

– Я… я в порядке, – сказала она, чувствуя, как дрожат колени. – Я видела… я не знаю, как это описать.

– Твои жизненные показатели зашкаливали, – сообщил Алексей. – Мозговая активность превысила все известные пределы. Ещё немного, и могло случиться что-то непоправимое.

Дарья подбежала к ним, держа в руках портативный медицинский сканер.

– Что вы видели, доктор? – с нетерпением спросила она. – Это было похоже на мои видения?

Катерина медленно покачала головой.

– Нет, это было… больше. Не просто фрагменты возможного будущего. Это был… контакт.

– Контакт? – переспросил Алексей. – С кем?

Катерина глубоко вздохнула, пытаясь найти слова для описания невозможного опыта.

– С разумом. Коллективным разумом из… другого времени. Они сказали, что для нас они – будущее, а для них мы – прошлое.

Дарья и Алексей переглянулись.

– Вы думаете… параллельная вселенная? – осторожно спросила Дарья. – С обратным течением времени?

– Возможно, – кивнула Катерина. – Или что-то ещё более странное. Но одно я знаю точно – Врата каким-то образом установили связь с этим разумом. И загадочный объект, который мы нашли… он от них.

– Послание? – предположил Алексей.

– Или инструмент, – задумчиво ответила Катерина. – Способ для более глубокого контакта. Я должна снова осмотреть его.

Они быстро вернулись в лабораторию. Загадочный объект всё так же висел в изолированной камере, но теперь, после её видения, Катерина смотрела на него новыми глазами.

– Дарья, вы говорили, что объект испускает сигнал, закодированный в темпоральном излучении, – сказала она. – Покажите мне точный паттерн этого сигнала.

Молодая учёная вывела на экран сложную волновую форму.

– Вот, это основная модуляция.

Катерина внимательно изучила паттерн. После своего видения она начала замечать в нём знакомые структуры.

– Это не просто сигнал, – медленно произнесла она. – Это… язык. Математический язык, основанный на фундаментальных физических константах.

Она быстро набрала ряд уравнений на ближайшей консоли.

– Смотрите, если интерпретировать эти пики как отношения физических констант… планковской длины, скорости света, гравитационной постоянной… получается последовательность, которая может быть прочитана как информация.

– Универсальный язык, – прошептала Дарья, мгновенно ухватив суть. – Язык, который должен быть понятен любой технологически развитой цивилизации, независимо от биологии или культуры.

– Именно, – кивнула Катерина. – Нам нужно полностью расшифровать этот сигнал. И для этого понадобится помощь ИИ с квантовым ядром.

– На "Прометее" есть такой, – сообщил Алексей. – Мы можем использовать бортовой компьютер корабля для анализа.

– Тогда действуем немедленно, – решила Катерина. – Дарья, соберите все данные об объекте и о сигнале. Алексей, подготовьте "Прометей" к обработке информации. Я отправлю зашифрованное сообщение Ковальски, чтобы информировать Совет о наших открытиях. Но без конкретных деталей – мы не знаем, насколько глубоко "Хронос" проник в систему коммуникаций.

Когда Дарья и Алексей отправились выполнять свои задания, Катерина осталась наедине с загадочным объектом. Она смотрела на переливающуюся поверхность, ощущая странную связь с сущностью, которую видела в своём видении.

"Мы открыли дверь, – думала она. – Дверь между мирами, между потоками времени. И теперь нам предстоит выяснить, что лежит по ту сторону этой двери."

"Прометей" висел на низкой марсианской орбите, его мощные компьютеры работали на полную мощность, анализируя загадочный сигнал. Катерина, Алексей и Дарья находились в командном центре корабля, наблюдая за процессом расшифровки.

– Квантовое ядро завершило первичный анализ, – сообщил бортовой ИИ. – Обнаружена структура, соответствующая математическому языку с логической основой. Начинаю построение семантической модели.

На главном экране появлялись всё новые и новые диаграммы, показывающие возможные интерпретации сигнала.

– Интересно, – задумчиво произнесла Дарья, указывая на один из графиков. – Посмотрите на эту последовательность. Она похожа на… описание структуры пространства-времени. Но с очень странными параметрами.

Катерина внимательно изучала данные.

– Эти параметры… они описывают вселенную, где энтропия уменьшается со временем, а не увеличивается.

– Вселенную с обратным течением времени? – Алексей выглядел скептически. – Это противоречит всем законам термодинамики.

– Нашим законам, – уточнила Катерина. – Но что если существует параллельная реальность, где фундаментальные процессы идут в обратном направлении? Где причина и следствие меняются местами?

– Конечно, это теоретически возможно, – кивнула Дарья. – Но как такая вселенная могла бы взаимодействовать с нашей?

– Через точку сингулярности, – медленно произнесла Катерина. – Через искусственно созданный горизонт событий. Через Врата.

Все трое замолчали, осмысливая ошеломляющие последствия этой идеи.

– Расшифровка завершена на шестьдесят процентов, – сообщил бортовой ИИ. – Обнаружена важная последовательность, которая может быть интерпретирована как сообщение.

На экране появился новый блок данных, переведённый в более понятную форму.

"Две вселенные. Один поток. Противоположные направления. Нестабильность нарастает. Необходим контакт."

– Это подтверждает вашу теорию, – сказал Алексей, глядя на Катерину. – Похоже, мы действительно установили контакт с параллельной вселенной, где время течёт в обратном направлении.

– И этот контакт вызывает нестабильность, – добавила Дарья, просматривая дополнительные данные. – Посмотрите на эти параметры – они описывают нарастающие колебания в структуре пространства-времени вокруг точек соприкосновения.

– Вокруг Врат, – кивнула Катерина. – Чем дольше существует связь между нашими вселенными, тем сильнее становится нестабильность.

– Но почему? – спросил Алексей. – Что происходит при контакте двух противоположных потоков времени?

– Представьте два мощных течения, сталкивающихся друг с другом, – Катерина использовала голографический проектор, чтобы создать визуальную модель. – Создаётся турбулентность, водовороты, зоны нестабильности. То же самое происходит при столкновении противоположных временных потоков – возникают темпоральные аномалии, искажения причинно-следственных связей.

– И эти аномалии проявляются как ускоренное старение, видения будущего и другие темпоральные эффекты, – продолжила её мысль Дарья.

– Именно, – подтвердила Катерина. – Но если нестабильность продолжит нарастать…

– Может произойти катастрофический разрыв пространства-времени, – закончил за неё Алексей. – Что-то вроде темпорального взрыва, который повлияет на обе вселенные.

– Но почему они пытаются установить контакт, если это так опасно? – спросила Дарья.

– Возможно, у них нет выбора, – задумчиво ответила Катерина. – В моём видении они говорили, что для нас они – будущее, а для них мы – прошлое. Возможно, их вселенная находится на финальной стадии существования, и они ищут способ спасения.

– Или они не осознают опасность, – предположил Алексей. – Если они воспринимают время в обратном направлении, их понимание причинности должно кардинально отличаться от нашего.

Внезапно корабль вздрогнул. Аварийные огни замигали красным.

– Что происходит? – резко спросила Катерина.

– Сильное гравитационное возмущение на поверхности, – доложил бортовой ИИ. – Эпицентр – база "Арес". Врата проявляют необычную активность, несмотря на деактивацию.

– На экран, – скомандовал Алексей.

Изображение с орбитальных камер показало тревожную картину. Вокруг марсианской базы формировалось странное искажение, похожее на мираж в раскалённом воздухе. Сами Врата пульсировали интенсивным синим светом.

– Это ещё не всё, – сообщил ИИ. – Получены данные с других станций. Аналогичные явления наблюдаются у Врат в системе Юпитера и на околоземной орбите. Нестабильность распространяется по всей сети.

Катерина почувствовала, как холодок пробежал по позвоночнику.

– Мы должны вернуться на базу, – решительно сказала она. – Нужно попытаться стабилизировать Врата или полностью отключить их. Иначе темпоральная нестабильность может достичь критического уровня.

– Слишком опасно, – возразил Алексей. – Вы видели, что там происходит?

– Именно поэтому мы должны быть там, – твёрдо ответила Катерина. – Нам нужно понять, что происходит, и найти способ это остановить, прежде чем будет слишком поздно.

Дарья внезапно замерла, её взгляд стал отсутствующим.

– Дарья? – обеспокоенно спросила Катерина. – Что с вами?

– Видение, – тихо ответила молодая учёная. – Я вижу… странные артефакты, появляющиеся из Врат. Десятки, сотни объектов, подобных тому, что мы уже обнаружили. И люди… люди, контактирующие с ними, испытывающие разные темпоральные эффекты.

Она моргнула, возвращаясь к реальности.

– Это вот-вот произойдёт. На всех станциях, где есть Врата.

Катерина и Алексей переглянулись. Ситуация становилась всё более критической.

– Готовьте корабль к посадке, – приказала Катерина. – Мы должны быть на базе в течение ближайшего часа. И отправьте предупреждение всем станциям – никаких контактов с объектами, которые могут появиться из Врат. Полная изоляция всех аномальных артефактов.

Пока Алексей готовил "Прометей" к спуску на поверхность Марса, Катерина ещё раз просмотрела частично расшифрованное сообщение. Последняя фраза, которую добавил ИИ, была особенно тревожной:

"Вашу технологию используют против вас. Осторожно."

Кто использовал их технологию? И против кого именно? Эти вопросы оставались без ответа, но интуиция подсказывала Катерине, что ключ к разгадке каким-то образом связан с Анджеем Ковичем и корпорацией "Хронос".

Глава 5: Параллельный поток

Посадка на Марс в условиях нарастающей гравитационной нестабильности была подобна спуску в эпицентр урагана. "Прометей" швыряло из стороны в сторону, словно игрушку в руках разгневанного титана. Только мастерство Алексея Стрельцова и передовые технологии корабля позволили им добраться до посадочной площадки базы "Арес" без серьёзных повреждений.

– Гравитационные искажения усиливаются, – сообщил Алексей, проверяя показания датчиков после приземления. – Эпицентр по-прежнему в районе Врат, но волны нестабильности распространяются на всё большую территорию.

Катерина кивнула, застёгивая свой защитный костюм с усиленным темпоральным экранированием. Дарья уже была готова, её лицо за прозрачным забралом шлема выглядело напряжённым, но решительным.

– План такой, – сказала Катерина, проверяя своё оборудование. – Мы входим через южный шлюз, который ближе всего к лаборатории. Первая задача – забрать загадочный объект для дальнейшего изучения. Затем продвигаемся к Вратам, оценить ситуацию на месте. Связь поддерживаем через защищённый канал, стандартные коммуникации могут быть ненадёжны в условиях темпоральных искажений.

– Что насчёт остального персонала базы? – спросил Алексей.

– По последним данным, большая часть уже эвакуирована в бункеры, – ответила Дарья. – Остались только дежурные операторы в удалённом центре управления.

Они покинули "Прометей" и направились к базе. Даже сквозь защитные костюмы они ощущали странную пульсацию в воздухе – словно невидимые волны, искажающие само пространство вокруг них. Красная марсианская почва под ногами периодически вздрагивала, а небо над головой переливалось необычными оттенками, которых никогда прежде не видели в марсианской атмосфере.

– Темпоральные искажения влияют даже на видимый спектр, – заметила Дарья, указывая на странное мерцание вокруг купола базы. – Похоже, что различные участки пространства переживают время с разной скоростью.

Алексей проверил показания своих сенсоров: – Уровень излучения нарастает. Нам нужно двигаться быстрее.

Они ускорили шаг. Приблизившись к шлюзу, Катерина заметила странное явление – металлическая дверь словно размывалась в пространстве, её очертания то становились кристально чёткими, то расплывались, как если бы они смотрели сквозь слой воды.

– Это называется темпоральная дифракция, – объяснила Дарья, видя замешательство на лицах спутников. – Объект одновременно существует в нескольких временных состояниях.

– Опасно? – коротко спросил Алексей, готовясь активировать шлюзовую систему.

– Пока нет, – ответила молодая учёная. – Но лучше проходить по одному.

Алексей первым преодолел шлюз, затем Катерина, и последней – Дарья. Внутри базы ситуация выглядела ещё более тревожной. В некоторых коридорах свет мигал в странном ритме, словно перемещаясь между различными временными состояниями. На стенах виднелись пятна искажений, будто реальность в этих местах становилась тонкой, как бумага.

– Лаборатория должна быть в восточном секторе, – сказала Катерина, сверяясь с планом базы на своём нейроинтерфейсе. – Десять минут ходьбы в обычных условиях.

– В обычных условиях, – эхом отозвался Алексей, глядя на коридор перед ними, где пространство периодически искажалось, создавая иллюзию удлинения или сокращения дистанции.

Они осторожно продвигались вперёд, стараясь держаться подальше от наиболее сильных искажений. По пути им попадались странные предметы – металлические сферы, кристаллические структуры, пульсирующие энергетические сгустки – все похожие на тот первый загадочный объект, но разных размеров и форм.

– Видение сбывается, – тихо произнесла Дарья. – Артефакты появляются из Врат.

– Не прикасаться, – резко скомандовала Катерина, когда Алексей наклонился к одному из объектов. – Мы не знаем, какой эффект они могут оказать.

Наконец они достигли лаборатории. Здесь темпоральные искажения были слабее – очевидно, экранирование, установленное для изоляции первого объекта, защищало помещение от худших эффектов нестабильности.

– Объект всё ещё здесь, – с облегчением констатировала Дарья, указывая на изолированную камеру, где плавал сферический артефакт. – И он… изменился.

Катерина подошла ближе. Объект действительно преобразился – его поверхность теперь была покрыта сложными узорами, напоминающими схемы электронных цепей или математические формулы. Странное сияние стало интенсивнее и приобрело зеленоватый оттенок.

– Он адаптируется, – задумчиво произнесла Катерина. – Эволюционирует с каждым часом. Нам нужно забрать его на "Прометей".

Дарья активировала систему транспортировки, и изолированная камера вместе с объектом отсоединилась от основного оборудования, превращаясь в автономный контейнер.

– Готово, – кивнула она. – Экранирование стабильно, объект безопасен для транспортировки.

– Теперь к Вратам, – сказала Катерина. – Нужно увидеть, что там происходит.

Они покинули лабораторию, Алексей толкал перед собой контейнер с загадочным артефактом. По мере приближения к центральному ангару, где располагались Врата, темпоральные искажения становились всё сильнее. Дважды им пришлось менять маршрут из-за коридоров, где пространство буквально скручивалось в невозможные конфигурации.

– Мои датчики сходят с ума, – сообщил Алексей, глядя на показания своего нейроинтерфейса. – Темпоральное излучение превышает все допустимые нормы.

– Защитные костюмы выдержат ещё около двадцати минут, – предупредила Дарья. – После этого экранирование начнёт разрушаться.

Они ускорили шаг и вскоре достигли наблюдательной галереи над центральным ангаром. То, что они увидели, заставило их замереть от изумления и ужаса.

Врата больше не были инертной конструкцией. Гигантское кольцо пульсировало энергией, а в его центре вместо маленькой точки горизонта событий теперь расширялся пульсирующий диск абсолютной черноты, окружённый короной синего сияния. Вокруг Врат пространство деформировалось, словно ткань реальности растягивалась до предела.

И самое невероятное – из расширяющегося горизонта событий появлялись объекты. Десятки, сотни загадочных артефактов разных форм и размеров выплывали из черноты и разлетались по ангару. Некоторые зависали в воздухе, другие медленно дрейфовали к выходам.

– Господи, – прошептал Алексей. – Они буквально материализуются из ничего.

– Не из ничего, – возразила Катерина. – Из другого пространства-времени. Из параллельной вселенной.

Дарья внезапно схватилась за голову, её лицо исказилось от боли.

– Что с вами? – встревоженно спросила Катерина.

– Видения… слишком много… слишком сильные, – с трудом произнесла молодая учёная. – Я вижу… их мир. Их реальность. Они умирают. Их вселенная умирает.

– Кто "они"? – настойчиво спросил Алексей.

– Те, кто посылает эти объекты, – Дарья пыталась сосредоточиться, несмотря на боль. – Коллективный разум… из конца времён… их времени. Для них наше настоящее – это их древнее прошлое.

Катерина быстро приняла решение: – Нам нужно добраться до центра управления. Если мы не можем деактивировать Врата, возможно, мы сможем стабилизировать горизонт событий.

Они спустились в нижний уровень, продвигаясь к центру управления через всё более сильные темпоральные искажения. По пути им пришлось обходить целые секции, где пространство-время буквально рвалось на части, создавая мини-вихри, засасывающие окружающие предметы.

Наконец они достигли центра управления – полукруглого помещения с десятками мониторов и голографических проекторов. Большинство систем ещё функционировало, хотя показания датчиков зашкаливали.

– Компьютер, полная диагностика системы Врат, – скомандовала Катерина, подключая свой нейроинтерфейс к главной консоли.

– ДИАГНОСТИКА НЕВОЗМОЖНА, – ответил механический голос. – ПАРАМЕТРЫ ПРЕВЫШАЮТ ДОПУСТИМЫЕ ПРЕДЕЛЫ ИЗМЕРЕНИЙ. КРИТИЧЕСКАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ ГОРИЗОНТА СОБЫТИЙ.

– Мы должны попробовать закрыть Врата, – настаивал Алексей. – Пока это не превратилось в полномасштабную катастрофу.

– Если мы попытаемся насильственно разорвать связь, это может только ускорить коллапс, – возразила Катерина. – Нужно понять, что происходит, прежде чем действовать.

Она обратилась к Дарье: – Вы сказали, что видели их мир. Что ещё вы можете рассказать? Чего они хотят?

Дарья глубоко вздохнула, пытаясь упорядочить хаос образов в своей голове.

– Их вселенная находится на финальной стадии существования. Энтропия достигла минимума – для них это конец времён, аналог нашей тепловой смерти, только в обратном направлении. Они обнаружили наши Врата, точнее, открыли собственную версию технологии, которая создала квантовую связь с нашими устройствами. Для них это было открытие древних артефактов из своего прошлого – нашего будущего.

– И они используют эту связь, чтобы… что? – спросил Алексей. – Эвакуироваться в нашу вселенную?

– Нет, – покачала головой Дарья. – Они не могут физически перейти в нашу реальность – разница в темпоральных потоках слишком велика. Но они пытаются передать информацию, технологии, способные изменить траекторию развития их вселенной. Они надеются, что мы сможем помочь им найти решение.

– Решение чего? – не понял Алексей.

– Темпоральной аннигиляции, – тихо ответила Катерина, внезапно осознав ужасающую правду. – Когда две вселенные с противоположными потоками времени соприкасаются, возникает нарастающая нестабильность. Если она достигнет критического уровня…

– Обе вселенные будут уничтожены, – закончила Дарья. – Полное стирание обеих реальностей из всех возможных временных линий.

Катерина быстро работала с консолью, анализируя потоки данных.

– Посмотрите на эти показатели, – она вывела на центральный экран серию графиков. – Нестабильность нарастает по экспоненте. У нас есть, может быть, несколько дней, прежде чем процесс станет необратимым.

Внезапно один из мониторов показал новую активность в центре Врат. Горизонт событий пульсировал ещё сильнее, а затем… из него появился новый объект. Но не маленький артефакт, как раньше, а нечто гораздо более крупное и сложное.

– Что это? – Алексей прищурился, вглядываясь в изображение.

Объект имел форму многогранника размером около метра в диаметре. Его поверхность переливалась странным металлическим блеском, а внутри, казалось, пульсировала энергия.

– Это не просто артефакт, – сказала Катерина, анализируя показания датчиков. – Это устройство. И оно… активно.

Многогранник зависал в центре ангара, периодически испуская волны энергии, которые, казалось, немного стабилизировали окружающие темпоральные искажения.

– Они пытаются помочь, – догадалась Дарья. – Это устройство предназначено для временной стабилизации точки контакта.

– Временной, – подчеркнула Катерина. – Но не постоянной. Нам нужно понять, как работают эти артефакты, расшифровать их технологию. Только так мы сможем найти постоянное решение.

Она повернулась к своим спутникам: – Мы забираем первый артефакт на "Прометей" и возвращаемся на "Эйнштейн". Там у нас есть необходимое оборудование для полного анализа.

– А как же Врата? – спросил Алексей. – Мы просто оставим их в таком состоянии?

– У нас нет выбора, – ответила Катерина. – Новое устройство временно стабилизирует ситуацию. А нам нужно разобраться с технологией, прежде чем предпринимать дальнейшие действия.

Они быстро покинули центр управления и направились обратно к шлюзу, толкая перед собой контейнер с артефактом. Темпоральные искажения действительно стали менее интенсивными – многогранное устройство работало, хотя никто не знал, как долго продлится его эффект.

По дороге они заметили, что некоторые из меньших артефактов начали трансформироваться, их поверхности менялись, адаптируясь к окружающей среде. Это выглядело почти как органический процесс, хотя объекты явно были технологическими устройствами.

– Они как семена, – тихо произнесла Дарья. – Семена информации, технологии, знаний из другой вселенной.

– Или как вирусы, – мрачно добавил Алексей. – Которые изменяют нашу реальность непредсказуемым образом.

Когда они приблизились к шлюзу, Катерина заметила нечто странное – один из меньших артефактов, шарик размером с теннисный мяч, словно следовал за ними, поддерживая постоянное расстояние.

– Не оборачивайтесь резко, – тихо сказала она. – Но, похоже, мы привлекли внимание одного из них.

Алексей незаметно проверил свой лазерный резак – стандартное снаряжение для экстренных ситуаций.

– Нет, – остановила его Катерина. – Мы не знаем, что это и как оно отреагирует на агрессию.

Они продолжили движение, а маленький артефакт следовал за ними на расстоянии нескольких метров, словно изучая их поведение.

Наконец они достигли шлюза и вышли на поверхность Марса. "Прометей" ждал их в ста метрах, и они быстро направились к кораблю. Странный шарик остановился у шлюза, не преследуя их дальше, словно границы базы были пределом его возможностей.

– Готовьте корабль к взлёту, – скомандовала Катерина, когда они погрузили контейнер с артефактом на борт. – Курс на станцию "Эйнштейн".

Алексей быстро занял место пилота и активировал двигатели. Через несколько минут "Прометей" оторвался от красной поверхности Марса и устремился в космическое пространство.

С орбиты они могли видеть странное сияние вокруг базы "Арес" – визуальное проявление темпоральных искажений, видимое даже из космоса.

– Я получаю сигналы со всей системы, – сообщил Алексей, проверяя входящие данные. – Похожие аномалии зафиксированы на всех станциях с Вратами. Везде появляются артефакты, везде нарастает нестабильность.

– А новые стабилизирующие устройства? – спросила Катерина. – Они тоже появились в других местах?

– Судя по отчётам, да, – кивнул Алексей. – На каждой станции материализовалось по одному многограннику. И везде они производят временный стабилизирующий эффект.

– Значит, у нас есть небольшая отсрочка, – задумчиво произнесла Катерина. – Время, чтобы найти решение.

Она повернулась к изолированной камере с первым артефактом. Сейчас, вдали от других подобных объектов, он казался спокойным, почти инертным. Но Катерина знала, что это лишь иллюзия. Внутри этого небольшого устройства содержались знания и технологии из буквально другого мира – мира с обратным течением времени, мира, находящегося на грани гибели.

– Разгадка здесь, – тихо сказала она, глядя на переливающуюся поверхность артефакта. – В этих объектах заключена информация, которая может либо спасти две вселенные, либо уничтожить их обе.

"Прометей" продолжал ускоряться, направляясь к Земле. Впереди их ждала гонка со временем – в буквальном смысле этого слова.

В лаборатории станции "Эйнштейн" собралась необычная группа исследователей. Катерина Волынская руководила анализом артефакта, используя самое совершенное оборудование, доступное человечеству. Дарья Линг, чьи способности к темпоральному восприятию усилились за последние дни, работала над интерпретацией сигналов и образов, которые она воспринимала от объекта. Алексей Стрельцов координировал меры безопасности и поддерживал связь с другими станциями.

К ним присоединился новый член команды – Зонд-973 или просто З-973, продвинутый искусственный интеллект, специализирующийся на анализе сложных квантовых состояний. З-973 был не просто компьютерной программой – его нейронная сеть была частично основана на квантовых вычислениях, что делало его способным к обработке информации, недоступной обычным ИИ.

– Анализ молекулярной структуры завершён, – сообщил З-973 своим нейтральным, но странно мелодичным голосом. – Объект состоит из материи с необычными квантовыми свойствами. Атомы находятся в состоянии частичной темпоральной инверсии.

– Что это значит? – спросила Катерина, не отрываясь от своего терминала.

– Это означает, что часть атомов объекта существует в нашем временном потоке, а часть – в противоположном, – объяснил ИИ. – Это создаёт уникальное квантовое состояние, своего рода мост между двумя реальностями.

– Как такое возможно? – нахмурился Алексей. – Атом не может одновременно существовать в двух временных потоках.

– В классической физике – нет, – согласился З-973. – Но в квантовой механике возможна суперпозиция состояний. Этот объект представляет собой макроскопическую квантовую систему, где суперпозиция распространяется на темпоральные состояния.

Дарья, сидевшая немного в стороне с закрытыми глазами и подключенная к мониторам мозговой активности, внезапно заговорила: – Они создали эти объекты специально для взаимодействия с нашей реальностью. Это квантовые переводчики – устройства, способные функционировать в обоих временных потоках одновременно.

Катерина подошла к ней: – Что ещё вы видите, Дарья?

– Изображения, формулы, концепции, – молодая учёная говорила медленно, словно переводя с неизвестного языка. – Они пытаются передать нам свои технологии, своё понимание времени. Но для них причина и следствие меняются местами – их логика зеркально отражает нашу.

З-973 проанализировал данные с мониторов мозговой активности Дарьи.

– Интересно, – произнёс ИИ. – Доктор Линг воспринимает информацию на квантовом уровне. Темпоральное излучение объекта создаёт своего рода квантовую запутанность с определёнными участками её мозга, что позволяет ей получать информацию напрямую.

– Но почему именно Дарья? – спросил Алексей. – Почему этот эффект не проявляется у всех в равной степени?

– Индивидуальные нейронные структуры, – предположила Катерина. – Возможно, мозг Дарьи обладает уникальной конфигурацией, которая делает её более восприимчивой к этому типу излучения.

– Или это результат её специализации, – добавил З-973. – Доктор Линг – специалист по темпоральной физике. Её мозг привык работать с концепциями времени и причинности на глубоком уровне.

Дарья внезапно открыла глаза, её зрачки были расширены.

– Я видела их, – прошептала она. – Более чётко, чем раньше. Они… не похожи на нас. Они – коллективное сознание, объединённое в квантовую сеть. Миллиарды разумов, функционирующих как единое целое.

– Человеческие разумы? – уточнила Катерина.

– Когда-то давно, – кивнула Дарья. – Они эволюционировали, трансформировались. Для них это было естественным процессом развития – объединение сознаний для выживания в условиях умирающей вселенной.

Она помолчала, собираясь с мыслями.

– Они обнаружили наши Врата случайно. Для них это было археологической находкой – древние артефакты из прошлого их вселенной, из нашего будущего. Когда они активировали их, произошло соединение с нашими Вратами через квантовую запутанность, преодолевающую не только пространство, но и время.

– Значит, их вселенная – это наше будущее? – нахмурился Алексей.

– Не совсем, – покачала головой Катерина. – Скорее, параллельная реальность, где время течёт в обратном направлении. Для них наше настоящее – это их древнее прошлое, точка, из которой началась их вселенная.

– А их настоящее – точка, к которой стремится наша вселенная, – добавила Дарья. – Две противоположные стрелы времени, две реальности, зеркально отражающие друг друга.

З-973 обрабатывал новые данные, поступающие от артефакта.

– Я обнаружил структурированную информацию в темпоральном излучении объекта, – сообщил ИИ. – Это похоже на технические спецификации, схемы устройств.

Он вывел на голографический дисплей сложные диаграммы, напоминающие инженерные чертежи, но с странными символами и необычной геометрией.

Катерина внимательно изучала изображения.

– Это похоже на чертежи каких-то машин, но принципы их работы… – она замолчала, пытаясь осмыслить увиденное. – Они используют физические законы, которые нам ещё неизвестны.

– Не совсем, – возразил З-973. – Если проанализировать базовые принципы, они соответствуют продвинутым квантовым теориям, над которыми работают некоторые земные физики. Но эти устройства представляют собой практическую реализацию, намного опережающую наши технологические возможности.

– Они пытаются дать нам технологии для решения кризиса, – поняла Дарья. – Но есть проблема – их устройства работают в обратном темпоральном потоке. Нам придётся адаптировать конструкцию для нашей реальности.

– Это возможно? – спросил Алексей.

– Теоретически, да, – кивнула Катерина. – Если мы правильно поймём принципы работы и найдём способ инвертировать темпоральные процессы.

В этот момент на главном экране появилось сообщение о входящем вызове высшего приоритета. Алексей активировал связь, и перед ними возникло лицо Михаила Ковальски.

– Доктор Волынская, – начал глава Международного совета по космической безопасности без предисловий, – Совет созывает экстренное заседание через час. Ситуация становится критической. Темпоральные аномалии зафиксированы не только вокруг Врат, но и в нескольких крупных городах на Земле и в колониях.

– В городах? – переспросила Катерина, чувствуя, как холодок пробежал по спине. – Как они распространились так далеко от Врат?

– Артефакты, – мрачно ответил Ковальски. – Некоторые из них были транспортированы с исследовательских станций до того, как мы поняли их опасность. Сейчас мы пытаемся локализовать все объекты, но процесс осложняется тем, что они постоянно меняют свои свойства.

– Есть пострадавшие? – быстро спросила Катерина.

– Десятки случаев темпорального воздействия различной степени тяжести, – подтвердил Ковальски. – От ускоренного старения до… более странных эффектов. Некоторые люди сообщают о видениях, похожих на те, что испытывает доктор Линг. Другие демонстрируют способность взаимодействовать с объектами из своего прошлого или будущего.

– О боже, – прошептала Дарья.

– Ситуация быстро выходит из-под контроля, – продолжил Ковальски. – "Хронос" предложил свой план действий – полное уничтожение всех Врат и артефактов с помощью направленных гравитационных зарядов.

– Это безумие! – возразила Катерина. – Насильственное разрушение квантовых связей может вызвать катастрофическую цепную реакцию в пространстве-времени.

– Именно это я и сказал Совету, – кивнул Ковальски. – Но у Ковича сильные аргументы – страх и неопределённость. Люди боятся, и они хотят решительных действий.

– Дайте нам время, – попросила Катерина. – Мы близки к пониманию природы этих объектов и технологий, которые они содержат. Возможно, мы сможем найти способ стабилизировать темпоральные аномалии и даже извлечь пользу из этого контакта.

Ковальски задумчиво потёр подбородок.

– Я постараюсь выиграть для вас время. Но вам нужно представить конкретный план действий на заседании Совета. Теоретических выкладок будет недостаточно – нужны практические шаги по разрешению кризиса.

– Мы будем готовы, – твёрдо сказала Катерина. – И Михаил… постарайтесь убедить Совет не принимать поспешных решений. Ставки слишком высоки.

Когда связь прервалась, Катерина повернулась к своей команде.

– У нас меньше часа, чтобы разработать план действий. З-973, продолжайте анализ технических спецификаций. Нам нужно понять, как работают эти устройства, особенно многогранники-стабилизаторы. Дарья, попытайтесь получить больше информации через ваш темпоральный канал. Алексей, подготовьте данные о распространении аномалий и оцените потенциальные риски различных сценариев.

Команда немедленно приступила к работе. Время истекало, и не только метафорически. Две вселенные с противоположными потоками времени находились на коллизионном курсе, и последствия их столкновения могли уничтожить обе реальности.

Катерина снова взглянула на артефакт, мерцающий в изолированной камере. Странный объект из другого мира, несущий в себе знания и технологии, настолько продвинутые, что они граничили с магией. Ключ к спасению – или к уничтожению.

– Мы должны понять их намерения, – тихо сказала она. – Понять, действительно ли они пытаются помочь, или преследуют какие-то свои цели.

– Я не думаю, что к ним применимы наши концепции "намерений", – ответил З-973. – Если их темпоральный поток противоположен нашему, то для них следствие предшествует причине. Их логика, их мотивация будут фундаментально отличаться от наших.

– Именно это и делает ситуацию такой опасной, – кивнула Катерина. – Мы не можем предсказать их действия, основываясь на нашем понимании причинности.

Она активировала свой нейроинтерфейс, вызывая на голографический дисплей данные со всех Врат в Солнечной системе. Каждая точка пульсировала тревожным красным – признак нестабильности. Многогранные стабилизаторы замедляли процесс, но не останавливали его.

– У нас осталось очень мало времени, – сказала она. – Возможно, дни, максимум недели, прежде чем темпоральная нестабильность достигнет критической точки.

Она не стала озвучивать, что случится после этого. Все в комнате и так знали – коллапс пространства-времени, стирание обеих вселенных из всех возможных временных линий. Конец всего, что они знали.

Но где-то в глубине сознания Катерины мелькала и другая мысль – если зеркальная цивилизация была будущим их собственной вселенной, означало ли это, что разрушение неизбежно? Или же контакт с прошлым, с их временем, был попыткой изменить предопределённую судьбу? И если время действительно могло течь в обоих направлениях, то что это говорило о свободе воли, о возможности изменить будущее… или прошлое?

ЧАСТЬ II: КОНТАКТ

Глава 6: Зеркальное отражение

Зал заседаний Мирового Совета на станции "Эйнштейн" был спроектирован для того, чтобы внушать благоговение – огромное круглое помещение с высоким куполообразным потолком, стилизованным под звёздное небо, массивным овальным столом из искусственного мрамора и голографическими экранами по периметру. В обычное время здесь проводились торжественные церемонии и важные дипломатические встречи. Сейчас же это было место, где решалась судьба двух вселенных.

Катерина Волынская стояла перед собравшимися представителями властей, военными, учёными и руководителями корпораций, представляя данные своей исследовательской группы. За последние сутки ей удалось достичь определённого прогресса в понимании природы зеркальной цивилизации и их технологий, хотя многие вопросы всё ещё оставались без ответа.

– Артефакты, появившиеся из Врат, представляют собой технологические устройства, созданные разумной цивилизацией из параллельной вселенной, – объясняла она, управляя голографическими проекциями над центром стола. – Вселенная, откуда они происходят, имеет обратное направление времени относительно нашей. То, что для нас является будущим, для них – прошлое, и наоборот.

– И вы утверждаете, что эта "зеркальная цивилизация" – это эволюционировавшее человечество? – скептически спросил представитель военно-космических сил.

– Мы не можем утверждать это с абсолютной уверенностью, – ответила Катерина. – Но данные, полученные через темпоральный контакт, указывают на то, что это коллективный разум, возникший на основе человеческих сознаний в отдалённом будущем их временной линии, которое для нас является глубоким прошлым.

– Звучит как научная фантастика, – фыркнул один из представителей корпоративного сектора.

– Вся наша ситуация звучит как научная фантастика, – парировала Катерина. – Тем не менее, это реальность, с которой нам приходится иметь дело.

Она продолжила презентацию, демонстрируя данные о темпоральных аномалиях, зафиксированных по всей Солнечной системе.

– Нестабильность продолжает нарастать, несмотря на временную стабилизацию, обеспеченную многогранными устройствами, появившимися из Врат. Мы установили, что эти стабилизаторы были специально отправлены зеркальной цивилизацией, чтобы замедлить процесс темпоральной аннигиляции и дать нам время для поиска решения.

– Или чтобы усыпить нашу бдительность, пока они готовят вторжение, – мрачно заметил военный представитель.

– Вторжение невозможно в традиционном смысле, – возразила Катерина. – Физические объекты из их вселенной не могут полноценно существовать в нашей из-за противоположных темпоральных потоков. Даже артефакты, которые мы наблюдаем, существуют в состоянии частичной темпоральной инверсии, что делает их крайне нестабильными в долгосрочной перспективе.

В этот момент в дискуссию вступил Анджей Кович. Глава "Хроноса" сидел, сложив пальцы домиком – его фирменный жест, который многие находили раздражающим.

– Все эти теоретические выкладки, безусловно, интересны, доктор Волынская, – начал он с лёгкой улыбкой. – Но ключевой вопрос остаётся без ответа: как мы собираемся разрешить текущий кризис? Темпоральные аномалии распространяются, люди страдают от непредсказуемых эффектов, общественная паника нарастает. Нам нужны решительные действия, а не научные дискуссии.

Катерина внутренне напряглась, но сохранила внешнее спокойствие.

– Именно к этому я и подхожу, мистер Кович. Наша исследовательская группа разработала предварительный план действий, основанный на технологической информации, полученной от зеркальной цивилизации.

Она вывела на главный дисплей новую серию изображений – сложные диаграммы, представляющие собой модифицированную версию схем, обнаруженных в темпоральном излучении артефактов.

– Мы предлагаем создать сеть темпоральных стабилизаторов вокруг каждых Врат, используя принципы, заложенные в многогранных устройствах, но адаптированные к нашему временному потоку. Эти стабилизаторы создадут защитное поле, которое изолирует темпоральные аномалии и предотвратит их дальнейшее распространение.

– И вы уверены, что это сработает? – спросил Михаил Ковальски, внимательно изучая диаграммы.

– Мы не можем быть абсолютно уверены, – честно ответила Катерина. – Но наши модели показывают 76% вероятность успеха. Это лучший вариант из всех, что у нас есть.

– А как насчёт плана "Хроноса"? – поинтересовался один из представителей Мирового Совета. – Господин Кович, вы хотели представить альтернативное решение?

Анджей Кович поднялся со своего места, излучая уверенность и харизму, которые сделали его одним из самых влиятельных людей Солнечной системы.

– Решение "Хроноса" более радикально, но и более надёжно, – начал он, активируя собственную голографическую презентацию. – Мы разработали технологию направленных гравитационных зарядов, способных полностью уничтожить Врата и разорвать квантовые связи между нашей вселенной и зеркальной реальностью. Одновременная детонация этих зарядов на всех Вратах разрешит кризис раз и навсегда.

– Ценой катастрофического выброса энергии, который может уничтожить целые станции и колонии! – возразила Катерина. – Наши расчёты показывают, что насильственное разрушение квантовых связей высвободит энергию, эквивалентную взрыву малой звезды. Не говоря уже о том, что такое резкое прерывание контакта может ускорить темпоральную аннигиляцию, а не предотвратить её.

Кович снисходительно улыбнулся.

– Это лишь теоретические опасения, доктор Волынская. Наши исследования показывают, что при правильном подходе выброс энергии может быть направлен обратно в зеркальную вселенную, минимизируя ущерб для нашей реальности.

– За счёт уничтожения другой цивилизации? – спросила Катерина, не скрывая возмущения. – Цивилизации, которая, возможно, является будущей эволюцией человечества?

– Наша первая обязанность – защитить наш мир, наших людей, – твёрдо ответил Кович. – Если выбор стоит между неопределённым риском вашего плана и надёжным решением, предлагаемым "Хроносом", я считаю, выбор очевиден.

Михаил Ковальски, который председательствовал на заседании, поднял руку, призывая к порядку.

– Оба подхода имеют свои достоинства и риски. Прежде чем принимать окончательное решение, я предлагаю дать доктору Волынской и её команде 48 часов для разработки прототипа темпорального стабилизатора и проведения первоначальных испытаний. Если результаты будут обнадёживающими, мы продолжим по этому пути. Если нет, рассмотрим план "Хроноса" как запасной вариант.

По залу прокатился гул обсуждения, но в конечном итоге большинство согласилось с предложенной отсрочкой. Катерина выдохнула с облегчением – 48 часов было не так много, но это давало ей хоть какой-то шанс найти решение, которое не приведёт к катастрофе.

Когда заседание закончилось, Кович подошёл к ней с той же снисходительной улыбкой.

– Вы выиграли немного времени, доктор Волынская. Используйте его мудро. И помните – когда ваш план провалится, "Хронос" будет готов сделать то, что необходимо.

– Почему вы так уверены в провале моего плана? – прямо спросила Катерина. – Или вам просто выгодно, чтобы мы пошли по пути эскалации конфликта?

Улыбка Ковича стала холоднее.

– Я просто реалист, доктор. И как реалист, я вижу, что технологии зеркальной цивилизации представляют огромную ценность. Вопрос в том, кто будет контролировать эти технологии и как они будут использованы. Но не беспокойтесь – если ваш план окажется успешным, "Хронос" будет первым, кто поздравит вас. Ведь в конечном счёте мы все стремимся к одной цели – выживанию человечества.

С этими словами он удалился, оставив Катерину с неприятным ощущением, что Кович недоговаривает. Что у главы "Хроноса" есть собственные планы относительно зеркальной цивилизации и их технологий, планы, которыми он явно не спешил делиться с Мировым Советом.

Лаборатория на станции "Эйнштейн" превратилась в центр лихорадочной активности. Катерина Волынская и её команда работали без перерывов, пытаясь за 48 часов разработать технологию, на создание которой в обычных условиях ушли бы годы.

Ключом к успеху была информация, содержащаяся в артефактах из зеркальной вселенной. З-973 продолжал анализировать темпоральные сигналы, извлекая всё новые и новые технические спецификации. Дарья Линг, чьи способности к темпоральному восприятию усиливались с каждым днём, служила своеобразным "переводчиком", помогая интерпретировать данные, полученные от зеркальной цивилизации.

– Основная проблема в том, что их технологии разработаны для обратного временного потока, – объясняла Катерина, работая над трёхмерной моделью стабилизатора. – Нам нужно инвертировать все темпоральные процессы, чтобы устройство функционировало в нашей реальности.

– Это как пытаться заставить часы идти в обратном направлении, сохраняя точность хода, – добавил Алексей, который занимался практической стороной разработки, переводя теоретические концепции в конкретные инженерные решения.

З-973, чьё сознание существовало одновременно в физическом квантовом процессоре и в виртуальной среде, создавал сложные математические модели, проверяя различные конфигурации стабилизатора.

– Я обнаружил интересный паттерн в данных, – сообщил ИИ. – Похоже, зеркальная цивилизация использует квантовую запутанность как основу для своих темпоральных технологий. Они создают связи не только между пространственно разделёнными частицами, но и между различными временными состояниями одной и той же системы.

– Темпоральная запутанность, – задумчиво произнесла Катерина. – Это могло бы объяснить, как им удаётся стабилизировать точки контакта между вселенными.

– И как Дарья может воспринимать информацию из будущего, – добавил Алексей, кивнув в сторону молодой учёной, которая сидела в специальной камере с нейросканерами, отслеживающими её мозговую активность.

Дарья открыла глаза, словно услышав своё имя даже через звукоизолирующие стены камеры.

– Я вижу новые образы, – сказала она через интерком. – Более чёткие, более структурированные. Они показывают мне… схему устройства. Что-то вроде квантового резонатора, способного синхронизировать противоположные темпоральные потоки.

З-973 немедленно подключился к системе визуализации, преобразуя мозговые импульсы Дарьи в графические образы. На главном экране появилась сложная трёхмерная схема, напоминающая кристаллическую структуру с множеством взаимосвязанных узлов.

– Это удивительно, – прошептала Катерина, изучая появившееся изображение. – Это похоже на более продвинутую версию стабилизаторов, которые мы пытаемся создать. Но принцип работы… совершенно иной.

– Оно не блокирует темпоральные аномалии, – заметил Алексей, анализируя схему. – Оно… гармонизирует их. Создаёт своего рода интерференционный паттерн, где противоположные потоки времени не уничтожают друг друга, а… сосуществуют.

– Именно! – возбуждённо воскликнула Дарья из своей камеры. – Они не пытаются изолировать свою вселенную от нашей. Они стремятся к симбиозу, к стабильному состоянию, где обе реальности могут существовать, не разрушая друг друга.

З-973 быстро провёл предварительные расчёты.

– Теоретически, такое устройство могло бы создать стабильную квантовую связь между нашими вселенными, нейтрализуя разрушительные эффекты темпоральной аннигиляции. Но его создание потребует материалов и технологий, которыми мы не располагаем.

– Что именно нам нужно? – спросила Катерина, чувствуя, как в её уме формируется новый план.

– Сверхпроводники нового типа, способные поддерживать квантовую когерентность при комнатной температуре. Генераторы экзотической материи, намного более мощные, чем используются в Вратах. И самое сложное – темпоральные инверторы, устройства, способные локально изменять направление времени.

Катерина задумалась. Первые два компонента можно было достать, хотя и с трудом. "Хронос" разрабатывал новые генераторы экзотической материи, и, по слухам, они были гораздо мощнее стандартных. А экспериментальные сверхпроводники создавались в лабораториях на Луне.

Но темпоральные инверторы… это была технология, которой просто не существовало. По крайней мере, официально.

– Алексей, – она повернулась к военному консультанту. – Ваши источники в военно-космическом флоте… Есть ли какие-то слухи о секретных разработках в области темпоральной физики?

Алексей нахмурился, но после короткой паузы кивнул.

– Есть информация о проекте "Хронос-Икс" – совместной разработке военных и "Хроноса". Официально это исследование альтернативных источников энергии. Неофициально… говорят, они экспериментируют с локальными искажениями временного потока.

– И где находится эта разработка? – быстро спросила Катерина.

– На лунной базе "Селена" – секретный сектор, доступ строго ограничен. Даже руководство станции не знает, чем именно они там занимаются.

Катерина начала обдумывать новую информацию. Если "Хронос" действительно разрабатывал технологии, связанные с манипуляцией временем, это объясняло многое – и странную уверенность Ковича, и его особый интерес к зеркальной цивилизации, и даже то, почему корпорация так настаивала на уничтожении Врат. Возможно, Кович хотел избавиться от конкурирующей технологии и потенциальных свидетелей своих экспериментов.

– Нам нужен доступ к этой базе, – решительно сказала она. – Если там действительно разрабатываются темпоральные инверторы, это может быть нашим единственным шансом создать стабилизатор за отведённые нам 48 часов.

– Проникнуть на секретную военную базу? – Алексей поднял бровь. – Это безумие, Катерина. Даже с моими связями.

– Не проникнуть, – покачала головой Катерина. – Получить официальный доступ. Михаил Ковальски может помочь. Как глава Международного совета по космической безопасности, он имеет полномочия инспектировать любые объекты, связанные с потенциальными угрозами.

– А темпоральные эксперименты в разгар темпорального кризиса определённо подпадают под эту категорию, – кивнул Алексей, начиная понимать её план.

– Именно. Мы полетим на Луну вместе с официальной инспекцией и получим доступ к технологиям, которые нам необходимы, – Катерина повернулась к З-973. – Продолжайте работу над теоретической моделью стабилизатора. Нам нужны точные спецификации всех необходимых компонентов к тому времени, как мы доберёмся до лунной базы.

– А как быть с Дарьей? – спросил Алексей. – Её способности могут быть ключевыми для интерпретации данных зеркальной цивилизации, но её состояние нестабильно. Темпоральные видения становятся всё интенсивнее.

Катерина взглянула на камеру, где молодая учёная продолжала работать с нейросканерами.

– Дарья полетит с нами. Возможно, ближе к источнику темпоральных технологий её способности только усилятся. И потом, – она понизила голос, – я не хочу оставлять её здесь, где Кович может получить к ней доступ. Её дар слишком ценен и слишком опасен, чтобы рисковать.

Алексей кивнул с пониманием.

– Я подготовлю транспорт и свяжусь с Ковальски. Если всё пойдёт гладко, мы можем быть на Луне через шесть часов.

Катерина вернулась к своей консоли, чувствуя, как адреналин пульсирует в венах. У них был план – опасный, рискованный, с множеством неизвестных переменных. Но другого выхода не было. Время работало против них, и не только метафорически. Темпоральная нестабильность продолжала нарастать по всей Солнечной системе, и если они не найдут решение в ближайшие двое суток, план "Хроноса" по уничтожению Врат может стать единственным вариантом.

Она бросила взгляд на экран, где всё ещё светилась схема квантового резонатора, полученная из видений Дарьи. Это устройство могло стать мостом между двумя вселенными, способом предотвратить темпоральную аннигиляцию и, возможно, открыть новую эру для человечества. Или стать причиной величайшей катастрофы в истории, если они допустят ошибку.

Ставки не могли быть выше, и Катерина Волынская это прекрасно понимала.

Анджей Кович сидел в своём личном кабинете на верхнем уровне станции "Эйнштейн", наслаждаясь видом на Землю через панорамное окно. В отличие от функциональных помещений научного сектора, его кабинет был оформлен с показной роскошью – антикварная мебель, произведения искусства, редкие артефакты со всей Солнечной системы. Всё говорило о власти и богатстве, которыми обладал глава "Хроноса".

Напротив него сидела элегантная женщина средних лет с проницательными глазами и идеальной осанкой – Елена Новак, глава службы безопасности корпорации и один из самых доверенных лейтенантов Ковича.

– Они направляются на лунную базу, – докладывала она, просматривая данные на своём нейроинтерфейсе. – Волынская, Стрельцов и Линг. Официальная цель – инспекция по приказу Ковальски.

Кович задумчиво кивнул, поглаживая идеально подстриженную бороду.

– Значит, они обнаружили "Хронос-Икс". Быстрее, чем я ожидал. Эта Волынская… её интуиция впечатляет.

– Нам следует остановить их? – спросила Новак. – У нас есть люди на базе "Селена".

– Нет, – покачал головой Кович после короткого размышления. – Пусть проводят свою инспекцию. Это даже… удобно.

– Удобно? – Новак приподняла бровь. – Они могут получить доступ к нашим разработкам, к темпоральным инверторам. Это угрожает всему проекту.

Кович улыбнулся – той особой улыбкой, которая никогда не достигала его глаз.

– Дорогая Елена, неужели вы думаете, что я не предвидел такую возможность? Темпоральные инверторы на "Селене" – это всего лишь прототипы, экспериментальные модели. Настоящая разработка находится в гораздо более безопасном месте.

Он поднялся и подошёл к небольшому бару, наливая себе янтарный напиток из хрустального графина.

– Более того, пусть Волынская создаст свой стабилизатор. Пусть попытается установить контакт с зеркальной цивилизацией. Это сыграет нам на руку.

– Я не понимаю, – нахмурилась Новак. – Разве это не противоречит нашему плану по уничтожению Врат?

Кович сделал глоток и повернулся к своей собеседнице.

– План по уничтожению Врат – всего лишь публичная позиция, необходимая для поддержания нашего образа в глазах Мирового Совета. Настоящая цель "Хроноса" гораздо амбициознее.

Он активировал скрытую панель в стене кабинета, и перед ними возникла голографическая проекция сложной схемы, напоминающей модифицированные Врата.

– "Проект Янус", – с гордостью произнёс Кович. – Наша собственная версия технологии зеркальной цивилизации, адаптированная для наших целей. Мы не хотим уничтожать контакт с параллельной вселенной, Елена. Мы хотим контролировать его.

Новак внимательно изучала схему, её глаза расширились от понимания.

– Это… устройство для манипуляции временем? Для изменения прошлого?

– И будущего, – кивнул Кович. – Зеркальная цивилизация обладает технологией, позволяющей взаимодействовать с различными временными потоками. Если мы сможем адаптировать эту технологию, перед "Хроносом" откроются… неограниченные возможности.

– Но темпоральные парадоксы… – начала Новак. – Все теории утверждают, что изменение прошлого невозможно без катастрофических последствий.

– Теории, основанные на ограниченном понимании времени, – отмахнулся Кович. – Зеркальная цивилизация доказывает, что время можно рассматривать как многомерное пространство с множеством потенциальных траекторий. И если это так, то возможность влиять на эти траектории открывает дверь к абсолютной власти.

Он сделал ещё один глоток, его глаза сверкали почти лихорадочным блеском.

– Представьте, Елена: способность предвидеть рыночные тенденции, предотвращать катастрофы, влиять на ключевые исторические события… не грубо, не напрямую, а тонкими корректировками в критических точках. "Хронос" станет не просто корпорацией – мы станем архитекторами самой истории.

Новак выглядела впечатлённой, но всё ещё обеспокоенной.

– И как именно Волынская и её стабилизатор помогут в реализации этого плана?

– Её стабилизатор создаст контролируемый канал связи с зеркальной цивилизацией, – объяснил Кович. – Канал, который мы сможем… перенаправить с помощью "Проекта Янус". Волынская сделает всю тяжёлую работу за нас, а мы просто перехватим контроль в ключевой момент.

Он вернулся к своему креслу, всем видом излучая уверенность и предвкушение.

– Дайте указания нашим людям на "Селене" – полное сотрудничество с инспекцией. Предоставьте доступ к прототипам темпоральных инверторов. Пусть Волынская думает, что добилась успеха.

– А Дарья Линг? – спросила Новак. – Её темпоральные способности могут позволить ей увидеть наши планы.

– Верное замечание, – кивнул Кович. – Доктор Линг становится слишком опасным элементом. Как только они получат доступ к темпоральным инверторам, организуйте… небольшой инцидент. Ничего фатального, просто нечто, что выведет её из игры на некоторое время.

– Будет исполнено, – Новак поднялась, готовясь уйти. – Что-нибудь ещё?

– Да, – Кович снова улыбнулся своей холодной улыбкой. – Ускорьте подготовку "Проекта Янус". Когда Волынская активирует свой стабилизатор, мы должны быть готовы. Момент будет… идеальным.

Когда дверь за Новак закрылась, Кович повернулся к окну, глядя на Землю внизу. Планета выглядела такой маленькой, такой хрупкой с этой высоты. Но скоро, очень скоро, судьба этого мира будет полностью в его руках. И не только этого мира, но и всей временной линии – прошлого, настоящего, будущего.

"Анджей Кович – повелитель времени," – подумал он с удовлетворением. Звучало неплохо. Очень неплохо.

Скоростной военный транспорт приближался к лунной поверхности, готовясь к посадке на базе "Селена". Катерина смотрела через иллюминатор на серый безжизненный пейзаж, испещрённый кратерами и пересечённый глубокими тенями. Где-то там, под куполами и в подземных комплексах, скрывалась технология, которая могла спасти две вселенные – или уничтожить их обе.

– Ковальски подтвердил наши полномочия, – сообщил Алексей, проверяя входящие сообщения. – Официально мы проводим инспекцию всех объектов, связанных с темпоральными исследованиями, в рамках расследования текущего кризиса. Неофициально… ну, ты знаешь.

Катерина кивнула. Их реальная цель была проста – найти темпоральные инверторы, разработанные "Хроносом", и если возможно, "позаимствовать" один или два для создания стабилизатора.

– Как себя чувствует Дарья? – спросила она, кивнув в сторону молодой учёной, которая сидела в медицинском кресле в задней части салона.

– Стабильно, насколько это возможно, – ответил Алексей. – Медицинские ингибиторы помогают контролировать интенсивность видений, но они всё ещё прорываются. Она говорит, что чем ближе мы к Луне, тем сильнее становятся образы.

– Интересно, – задумчиво произнесла Катерина. – Возможно, темпоральные эксперименты на базе "Селена" создают своего рода "эхо", которое она способна воспринимать.

Корабль мягко коснулся посадочной площадки, и через несколько минут они уже проходили через шлюзовую камеру в главный комплекс базы. Их встретила небольшая делегация во главе с высоким седеющим мужчиной с военной выправкой.

– Доктор Волынская, – он коротко кивнул. – Полковник Райнер, командующий базой "Селена". Мы получили распоряжение о вашей инспекции. Хотя, должен признать, оно было… неожиданным.

– Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер, полковник, – спокойно ответила Катерина. – Как вам, несомненно, известно, мы имеем дело с беспрецедентным кризисом. Темпоральные аномалии распространяются по всей системе, и нам необходимо оценить все потенциальные источники таких аномалий.

– Конечно, – кивнул Райнер, хотя в его глазах читалось недоверие. – Мы полностью сотрудничаем с Международным советом. Что конкретно вас интересует?

– Проект "Хронос-Икс", – прямо ответила Катерина. – Совместная разработка военно-космических сил и корпорации "Хронос" в области темпоральной физики.

Райнер заметно напрягся, его лицо стало непроницаемым.

– Это… засекреченный проект, доктор. Я не уверен, что ваш уровень допуска…

– Вот мои полномочия, подписанные Михаилом Ковальски, – Катерина передала ему цифровой планшет с официальными документами. – Полный доступ ко всем объектам, связанным с темпоральными исследованиями. Без исключений.

Райнер изучил документы, его лицо постепенно менялось от настороженности к смирению.

– Очень хорошо, – наконец сказал он. – Я проведу вас в лабораторию "Хронос-Икс". Но должен предупредить – исследования находятся в экспериментальной стадии. Многие аспекты технологии всё ещё не до конца поняты даже нашими учёными.

– Именно поэтому мы здесь, – кивнула Катерина. – Чтобы понять.

Они проследовали за полковником через серию коридоров и лифтов, спускаясь всё глубже под лунную поверхность. Дарья, которую поддерживал Алексей, выглядела всё более напряжённой, её глаза беспокойно бегали, словно она видела что-то, недоступное остальным.

– Здесь… сильное искажение, – прошептала она. – Время… закручивается вокруг нас, как спираль.

Райнер обеспокоенно взглянул на неё.

– С вашей коллегой всё в порядке?

– Доктор Линг – специалист по темпоральной физике, – объяснила Катерина, не вдаваясь в подробности. – Она особенно чувствительна к темпоральным аномалиям.

Наконец они достигли массивной двери с символами "Хроноса" и военно-космических сил. После серии проверок безопасности дверь открылась, и перед ними предстала впечатляющая лаборатория.

Центральное пространство занимала конструкция, напоминающая Врата в миниатюре – кольцо диаметром около пяти метров, но без чёрной точки микросингулярности в центре. Вместо этого внутри кольца пульсировало странное сияние, переливаясь всеми цветами спектра.

– Это экспериментальный темпоральный модификатор, – объяснил Райнер. – Устройство, созданное для изучения возможности локального изменения скорости и направления временного потока.

Катерина подошла ближе, её научное любопытство боролось с чувством тревоги. Это была именно та технология, которую они искали, но она выглядела гораздо более продвинутой, чем она ожидала.

– Как давно ведутся эти исследования? – спросила она.

– Проект начался три года назад, – ответил Райнер. – Но значительный прогресс был достигнут только в последние шесть месяцев, после того как "Хронос" представил новую технологию генерации экзотической материи.

– Той самой, что Кович предлагал для модернизации Врат, – тихо заметил Алексей.

Катерина кивнула, детали складывались в единую картину. "Хронос" разрабатывал темпоральные технологии параллельно с проектом "Врата", используя многие из тех же принципов, но в иных целях.

– И каковы результаты? – спросила она, обращаясь к ведущему исследователю, который присоединился к их группе.

– Мы достигли стабильного локального замедления времени на 27% в объёме около кубического метра, – с гордостью ответил учёный. – И кратковременного ускорения на 53%. Работа над инверсией темпорального потока – то есть, обращением течения времени – находится в теоретической стадии, но математические модели обнадёживают.

– А эти устройства, – Катерина указала на ряд небольших многогранников, стоящих на рабочем столе, – это прототипы темпоральных инверторов?

– Да, – кивнул исследователь. – Пока они функционируют только в лабораторных условиях и на очень короткое время. Но принцип доказан – локальная инверсия временного потока возможна, хотя и требует огромных энергозатрат.

Дарья внезапно подошла к рабочему столу, её взгляд был сосредоточен на инверторах.

– Они… похожи, – тихо сказала она. – Похожи на артефакты из зеркальной вселенной. Та же базовая структура, те же принципы.

Ведущий исследователь растерянно посмотрел на полковника Райнера.

– О чём она говорит? Какая зеркальная вселенная?

– Не обращайте внимания, – быстро сказал Райнер. – Продолжайте презентацию.

Но Катерина уже заметила странную реакцию учёного. Он действительно не знал о зеркальной цивилизации и темпоральных аномалиях? Это казалось маловероятным, учитывая масштаб текущего кризиса.

– Скажите, – осторожно спросила она, – вы заметили какие-либо необычные эффекты за последние недели? Нестабильность в работе оборудования, неожиданные результаты экспериментов?

Исследователь нахмурился.

– Вообще-то, да. Примерно три недели назад наши датчики зафиксировали странное квантовое возмущение. Словно что-то извне вмешалось в наши эксперименты. Мы доложили об этом руководству "Хроноса", но…

– Но было решено, что это просто экспериментальная погрешность, – быстро вставил Райнер. – Ничего существенного.

Алексей и Катерина обменялись взглядами. Три недели назад – примерно тогда начались первые темпоральные аномалии в системе Врат.

– Нам нужны эти инверторы, – тихо сказала Катерина Алексею. – По крайней мере, два. Это ключевой компонент для нашего стабилизатора.

– Мы не можем просто взять их, – так же тихо ответил он. – Это военное оборудование. Секретная разработка.

– Может, и не придётся, – Катерина повернулась к полковнику. – Полковник Райнер, в соответствии с моими полномочиями, я запрашиваю два прототипа темпоральных инверторов для исследований, связанных с разрешением текущего кризиса. Совет уполномочил меня реквизировать любое оборудование, необходимое для этой цели.

Райнер выглядел неуверенно.

– Доктор Волынская, эти устройства… они чрезвычайно ценны и потенциально опасны. Я не уверен, что могу…

– Дайте им инверторы, полковник, – новый голос прервал их разговор.

Все обернулись. В дверях лаборатории стоял представительный мужчина в элегантном костюме с эмблемой "Хроноса" на лацкане.

– Доктор Мартинес, – с облегчением выдохнул Райнер. – Я как раз собирался связаться с вами.

– В этом нет необходимости, – Мартинес улыбнулся, входя в комнату. – Корпорация "Хронос" полностью поддерживает усилия доктора Волынской по разрешению кризиса. Мистер Кович лично распорядился оказать ей всяческое содействие.

Катерина напряглась. Внезапная готовность "Хроноса" сотрудничать казалась подозрительной.

– Это… неожиданно, – осторожно сказала она.

– Вовсе нет, – Мартинес продолжал улыбаться. – Мистер Кович всегда говорил, что в критических ситуациях конкуренция должна уступать место сотрудничеству. Наши разработки в области темпоральной физики могут быть именно тем, что поможет спасти обе вселенные.

Он подошёл к рабочему столу и лично выбрал два инвертора, помещая их в специальный контейнер.

– Это наши лучшие прототипы, – сказал он, передавая контейнер Катерине. – Они полностью функциональны, хотя и ограничены по времени работы. Используйте их мудро, доктор Волынская.

Катерина приняла контейнер, не скрывая своего удивления и подозрения.

– Спасибо, доктор Мартинес. Передайте мистеру Ковичу мою благодарность.

– Обязательно, – кивнул представитель "Хроноса". – И ещё кое-что. Мистер Кович просил передать, что если ваш стабилизатор окажется успешным, "Хронос" готов предоставить дополнительные ресурсы для развёртывания сети таких устройств по всей системе. Мы все заинтересованы в благополучном разрешении кризиса.

С этими словами он повернулся к выходу, но остановился, бросив странный взгляд на Дарью.

– Доктор Линг, верно? Наслышан о ваших… уникальных способностях. Возможно, вам стоит посетить наш исследовательский центр на Титане после разрешения кризиса. Мы могли бы предложить вам интересные возможности.

Дарья не ответила, её взгляд был отсутствующим, словно она снова погрузилась в одно из своих видений.

Когда Мартинес покинул лабораторию, Алексей наклонился к Катерине.

– Это слишком легко. Что-то здесь не так.

– Согласна, – прошептала она в ответ. – "Хронос" никогда не делится своими технологиями добровольно. У Ковича должен быть какой-то план.

– Что будем делать? – спросил Алексей. – Откажемся от инверторов?

Катерина задумалась. Несмотря на очевидную ловушку, у них не было выбора – без темпоральных инверторов они не смогли бы создать стабилизатор.

– Возьмём их, – наконец решила она. – Но будем предельно осторожны. З-973 должен провести полную диагностику устройств, прежде чем мы интегрируем их в стабилизатор. И нам нужно ускорить разработку. Что бы ни планировал Кович, мы должны быть на шаг впереди.

Дарья внезапно вздрогнула и схватилась за голову. Её лицо исказилось от боли.

– Ловушка, – прошептала она. – Я вижу… проект "Янус". Они хотят использовать наш стабилизатор как проводник, как канал. Перехватить контроль над связью с зеркальной цивилизацией.

– Проект "Янус"? – переспросила Катерина. – Что это?

– Технология для манипуляции временем, – Дарья говорила с трудом, словно каждое слово причиняло ей боль. – Не просто для стабилизации, а для изменения, для контроля над темпоральными потоками. Кович хочет… стать архитектором истории.

Алексей и Катерина обменялись тревожными взглядами. Если Дарья права, амбиции Ковича были гораздо опаснее, чем они предполагали. Он не просто хотел уничтожить Врата или защитить свои технологии – он стремился к абсолютной власти над самим временем.

– Нам нужно возвращаться на "Эйнштейн", – решительно сказала Катерина. – Немедленно. И по пути связаться с Ковальски. Он должен знать, что происходит.

Когда они покидали лабораторию, Дарья внезапно остановилась, её глаза расширились от ужаса.

– Опасность, – прошептала она. – Прямо сейчас. Они хотят…

В этот момент корабль вздрогнул, и звук взрыва эхом прокатился по коридорам базы. Аварийные сирены завыли, предупреждая о разгерметизации.

– Что происходит? – крикнул Алексей, обращаясь к полковнику Райнеру.

– Похоже на взрыв в доке, где пришвартован ваш корабль, – ответил тот, проверяя данные на своём нейроинтерфейсе. – Сработало какое-то устройство… возможно, саботаж.

– Или "несчастный случай", который слишком удобно произошёл именно сейчас, – мрачно произнесла Катерина. – Нам нужен другой транспорт, полковник. Срочно.

Райнер кивнул, отдавая приказы через свой нейроинтерфейс.

– Подготовить аварийный шаттл для немедленной эвакуации доктора Волынской и её команды, – скомандовал он, затем повернулся к ним. – Следуйте за мной. Запасной док находится на нижнем уровне.

Они быстро продвигались по коридорам базы, которые теперь были заполнены бегущим персоналом и мигающими аварийными огнями. Катерина крепко держала контейнер с темпоральными инверторами, осознавая, что эти небольшие устройства могли быть ключом не только к спасению двух вселенных, но и к предотвращению потенциальной темпоральной тирании.

"Хронос" явно хотел задержать их, возможно, даже устранить. Но для какой цели? Чтобы выиграть время для завершения "Проекта Янус"? Или была другая, более зловещая причина?

Одно было ясно – гонка со временем приобрела новое, более опасное измерение. И теперь они соревновались не только с нарастающей темпоральной нестабильностью, но и с Анджеем Ковичем, человеком, готовым рискнуть двумя вселенными ради собственного могущества.

Глава 7: Обратная причинность

Аварийный шаттл "Вектор-9" мчался сквозь космическое пространство между Луной и Землей, развивая максимальную скорость, доступную для корабля этого класса. В небольшой каюте, временно переоборудованной под исследовательскую лабораторию, Катерина Волынская и Дарья Линг изучали темпоральные инверторы, полученные на базе "Селена". Алексей Стрельцов пилотировал корабль, одновременно поддерживая защищённую связь с Михаилом Ковальски.

– Проект "Янус", – задумчиво повторила Катерина, глядя на голографические схемы, созданные на основе видений Дарьи. – Технология для манипуляции временем, для изменения прошлого и будущего. Это звучит как научная фантастика, но после всего, что мы видели…

– Это возможно, – кивнула Дарья. – Технически. Если темпоральные потоки можно инвертировать локально, то теоретически возможно создать направленный канал в конкретную точку пространства-времени. Своего рода… темпоральный тоннель.

– Но последствия такого вмешательства… – Катерина покачала головой. – Темпоральные парадоксы, причинно-следственные петли. Риски огромны.

– Для Ковича это не имеет значения, – тихо сказала Дарья. – В моих видениях… он одержим властью, контролем над самой историей. Он видит себя как архитектора новой реальности, где "Хронос" управляет не только экономикой, но и самим течением времени.

Алексей, оставив шаттл на автопилоте, присоединился к ним.

– Ковальски получил наше сообщение. Он мобилизует силы безопасности на станции "Эйнштейн" и запрашивает дополнительную поддержку от Мирового Совета. Но процесс займёт время, а Кович имеет значительное влияние.

– Время – это именно то, чего у нас нет, – мрачно заметила Катерина. – Судя по последним данным, темпоральная нестабильность продолжает нарастать. Многогранные стабилизаторы, отправленные зеркальной цивилизацией, начинают терять эффективность. У нас осталось около 36 часов до критической точки.

– И 24 часа до истечения срока, данного нам Советом, – добавил Алексей. – После чего план "Хроноса" по уничтожению Врат может быть принят как единственный вариант.

Катерина задумчиво изучала темпоральные инверторы через защитное поле. Небольшие многогранники с переливающейся поверхностью казались почти органичными, живыми.

– Я всё ещё не понимаю, зачем Кович дал нам эти устройства, – сказала она. – Если он знал, что мы работаем над стабилизатором, почему помог нам? Что он получает от этого?

Дарья закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на своих видениях.

– В моих образах… Кович использует какое-то устройство, связанное с нашим стабилизатором. Как будто… наш стабилизатор создаст канал, а его "Проект Янус" перехватит контроль над этим каналом, перенаправив его.

– То есть, он хочет, чтобы мы создали стабильную связь с зеркальной цивилизацией, а затем украсть эту связь для своих целей? – спросил Алексей.

– Похоже на то, – кивнула Катерина. – Это объясняет его готовность помочь и странную аварию на базе "Селена". Он дал нам инверторы, но хотел задержать нас, выиграть время для завершения своих приготовлений.

– В таком случае, – Алексей нахмурился, – нам стоит отказаться от создания стабилизатора? Если это играет на руку Ковичу…

– Нет, – твёрдо сказала Катерина. – Стабилизатор – наш единственный шанс предотвратить темпоральную аннигиляцию. Без него обе вселенные будут уничтожены. Но мы должны быть готовы к тому, что Кович попытается перехватить контроль. Нам нужна защита, своего рода… темпоральный файервол.

– И как мы создадим такую защиту? – спросил Алексей. – Мы едва понимаем принципы работы этой технологии.

Катерина задумалась, затем её лицо просветлело.

– Зеркальная цивилизация, – сказала она. – Они понимают темпоральные технологии намного лучше нас. И они уже доказали, что хотят помочь, отправив стабилизирующие многогранники. Если мы сможем установить более прямой контакт, возможно, они подскажут, как защитить канал связи от перехвата.

– И как мы это сделаем? – спросил Алексей. – Врата нестабильны, а все попытки коммуникации до сих пор были фрагментарными.

Дарья внезапно открыла глаза, её зрачки были расширены.

– Через меня, – тихо сказала она. – Я могу служить мостом. Моё сознание уже находится в частичной синхронизации с их временным потоком. Если усилить этот эффект с помощью одного из инверторов… я могу стать прямым каналом связи.

– Это слишком опасно, – немедленно возразила Катерина. – Твой мозг может не выдержать такой нагрузки. Темпоральное излучение уже влияет на твою нейронную активность, а дополнительное воздействие…

– У нас нет выбора, – твёрдо сказала Дарья. – И потом, я уже связана с ними. Каждое видение усиливает эту связь. Я чувствую… они ждут, они готовы к более глубокому контакту.

Катерина и Алексей обменялись тревожными взглядами. Предложение Дарьи было рискованным, но она была права – других вариантов у них не было.

– Хорошо, – наконец согласилась Катерина. – Но мы будем действовать предельно осторожно. Минимальное воздействие инвертора, постоянный мониторинг твоих жизненных показателей. При первых признаках опасности мы прекращаем эксперимент.

Дарья благодарно кивнула.

– Когда мы прибудем на "Эйнштейн", свяжитесь с З-973, – продолжила Катерина. – Его квантовый процессор может помочь в обработке и интерпретации информации, полученной через темпоральный контакт.

Она повернулась к инверторам, активируя защитное поле вокруг одного из них.

– А пока давайте изучим эти устройства. Нам нужно понять, как они работают и как их можно интегрировать в наш стабилизатор. И, возможно, обнаружить, какие "сюрпризы" мог встроить в них Кович.

Станция "Эйнштейн" встретила их повышенными мерами безопасности. По распоряжению Ковальски, доступ к научному сектору был ограничен, а вокруг лаборатории Катерины установлены дополнительные посты охраны. Тем не менее, атмосфера на станции была напряжённой – все знали, что времени остаётся всё меньше, а решение кризиса всё ещё не найдено.

З-973, чьё цифровое сознание не нуждалось в отдыхе, продолжал работу над теоретической моделью стабилизатора в их отсутствие. Когда Катерина, Алексей и Дарья вернулись в лабораторию, ИИ представил им результаты своих расчётов.

– Я усовершенствовал дизайн стабилизатора на основе дополнительных данных, полученных от зеркальной цивилизации, – сообщил З-973. – Новая конфигурация должна обеспечить более стабильный квантовый резонанс между противоположными временными потоками.

Катерина изучала голографическую модель, висящую в центре лаборатории. Устройство напоминало уменьшенную версию Врат, но с несколькими концентрическими кольцами, создающими более сложную геометрию.

– Это впечатляет, – сказала она. – Но нам всё ещё нужны темпоральные инверторы для ключевых узлов.

– Именно, – подтвердил З-973. – Инверторы создадут локальные точки темпоральной инверсии, которые будут служить "якорями" для стабилизации квантового резонанса.

Катерина достала контейнер с устройствами, полученными на базе "Селена".

– Вот они. Но прежде чем мы интегрируем их в стабилизатор, мне нужно, чтобы ты провёл полную диагностику. Есть подозрение, что "Хронос" мог встроить в них какие-то "чёрные ходы" для своих целей.

З-973 немедленно приступил к анализу, используя всю мощь своего квантового процессора для сканирования внутренней структуры инверторов.

Тем временем Дарья готовилась к своему эксперименту. Она сидела в специальной камере, окружённая медицинскими мониторами и нейросканерами. Алексей помогал ей подключать электроды к ключевым точкам на голове и шее.

– Ты уверена, что хочешь это сделать? – тихо спросил он. – Мы понятия не имеем, как усиленное темпоральное излучение повлияет на твой мозг.

– Я должна, – просто ответила Дарья. – Если это поможет предотвратить катастрофу, любой риск оправдан.

Алексей понимающе кивнул. Как бывший военный пилот, он хорошо знал, что иногда приходится рисковать жизнью ради выполнения миссии.

Через несколько часов З-973 завершил диагностику темпоральных инверторов.

– Анализ завершён, – сообщил ИИ. – Обнаружены скрытые модификации в квантовой структуре устройств. Похоже на своего рода "маяк" – компонент, который будет излучать уникальный темпоральный сигнал при активации.

– Маяк, – задумчиво повторила Катерина. – Вероятно, для того, чтобы "Проект Янус" мог обнаружить и перехватить наш канал связи с зеркальной цивилизацией.

– Можем ли мы нейтрализовать эти модификации? – спросил Алексей.

– Теоретически, да, – ответил З-973. – Но это потребует перенастройки квантовой структуры инверторов, что может повлиять на их стабильность и эффективность.

Катерина задумалась.

– Есть другой вариант, – сказала она после паузы. – Что если мы не будем нейтрализовать маяк, а вместо этого используем его в наших интересах? Создадим ложный сигнал, который направит "Проект Янус" по ложному следу?

– Квантовая приманка, – кивнул З-973. – Это возможно. Мы можем модифицировать один из инверторов, чтобы он излучал более сильный сигнал, но при этом был интегрирован в децентрализованную схему, не связанную с основным каналом коммуникации.

– Хорошо, – решила Катерина. – Займись этим. А мы тем временем подготовимся к эксперименту с Дарьей.

Она подошла к камере, где молодая учёная уже была подключена ко всем системам мониторинга.

– Мы готовы начать, – сказала Катерина. – Я активирую инвертор на минимальной мощности. Постарайся сосредоточиться на своих видениях, на связи с зеркальной цивилизацией. Если почувствуешь дискомфорт или боль, немедленно сообщи.

Дарья глубоко вздохнула и кивнула.

– Я готова.

Катерина активировала модифицированный темпоральный инвертор, расположенный на безопасном расстоянии от камеры. Устройство начало излучать едва заметное сияние, а вокруг него воздух словно задрожал, как над раскалённой поверхностью в жаркий день.

Сначала ничего не происходило. Дарья сидела с закрытыми глазами, её дыхание было ровным, показатели мозговой активности – стабильными. Затем постепенно графики начали меняться. Активность в височных и лобных долях резко возросла, появились новые паттерны нейронных связей.

– Это… невероятно, – тихо произнёс Алексей, наблюдая за данными. – Её мозг буквально перестраивается на ходу.

– Дарья? – обеспокоенно позвала Катерина. – Ты меня слышишь?

Молодая учёная не ответила, но её губы начали двигаться, словно она беззвучно разговаривала с кем-то. Её веки трепетали, глазные яблоки быстро двигались под ними.

– З-973, анализ речевых паттернов, – быстро скомандовала Катерина.

– Анализирую, – отозвался ИИ. – Похоже на смесь нескольких языков, включая архаичные формы. Но есть структура, математический паттерн. Это определённо коммуникация.

Внезапно Дарья открыла глаза. Но вместо обычных зелёных глаз, её радужки светились странным серебристым светом.

– Связь установлена, – произнесла она голосом, который одновременно был и её собственным, и чем-то иным – более глубоким, многослойным, словно говорили десятки голосов одновременно. – Мы видим вас. Вы видите нас.

Катерина шагнула ближе к камере.

– Кто вы? – спросила она, обращаясь к сущности, говорящей через Дарью.

– Мы – последнее эхо человечества, – ответил многослойный голос. – Конец, который был началом. Финальная эволюция сознания перед угасанием всего.

– Вы из зеркальной вселенной, – сказала Катерина. – Из реальности, где время течёт в обратном направлении относительно нашего.

– Направление – иллюзия, – ответил голос. – Время не имеет направления. Это просто измерение, через которое сознание движется, создавая иллюзию потока. Наши вселенные – отражения друг друга, две стороны одной квантовой монеты.

– Зачем вы установили контакт с нами? – спросила Катерина. – Почему отправили артефакты через Врата?

– Мы обнаружили ваши Врата как археологический артефакт в глубоких слоях нашей реальности. Древняя технология из того, что вы называете нашим "прошлым", вашим "будущим". Активация этих артефактов создала квантовую связь между нашими вселенными – событие, которое всегда должно было произойти.

– Почему? – не поняла Катерина.

– Потому что оно уже произошло, – был загадочный ответ. – В круге времени нет начала и конца, только точки на окружности. Мы – ваше далёкое будущее. Вы – наше древнее прошлое. Контакт был неизбежен.

Алексей, слушавший этот странный разговор, не выдержал:

– Это не объясняет, зачем вам это нужно. Какова ваша цель?

Серебристые глаза Дарьи повернулись к нему.

– Выживание. Наша вселенная приближается к состоянию минимальной энтропии – аналог вашей тепловой смерти, но в обратном направлении. Мы искали способ изменить этот исход. Контакт с вами, с прошлым, открыл новую возможность.

– Какую именно? – спросила Катерина.

– Симбиоз, – ответил голос. – Соединение двух временных потоков в стабильную конфигурацию. Не слияние вселенных, но гармоничное сосуществование через квантовую запутанность ключевых точек пространства-времени.

– Наш стабилизатор, – поняла Катерина. – Вы хотите, чтобы мы создали устройство, которое сделает возможным этот симбиоз.

– Да. Мы предоставили вам информацию о необходимой технологии через артефакты и через сознание Дарьи Линг. Она – идеальный мост между нашими реальностями благодаря уникальной конфигурации её нейронных связей.

– А что насчёт темпоральной нестабильности? – спросила Катерина. – Аномалии распространяются по нашей системе, угрожая обеим вселенным.

– Это неизбежный эффект первичного контакта, – объяснил голос. – Когда два противоположных временных потока соприкасаются без стабилизации, возникает темпоральная турбулентность. Мы отправили стабилизирующие устройства, чтобы замедлить процесс, но они могут лишь отсрочить неизбежное. Только полноценный стабилизатор, созданный в вашей временной линии, может разрешить кризис.

– И что произойдёт после установления этого… симбиоза? – осторожно спросил Алексей. – Как это повлияет на наш мир?

– Ваша реальность останется в основном неизменной, – ответил голос. – Но возникнут… мосты. Точки соприкосновения, где информация и энергия могут передаваться между вселенными. Обмен знаниями, технологиями. Возможность для обеих реальностей эволюционировать новыми путями.

Катерина задумалась. Всё это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но с другой стороны, если зеркальная цивилизация действительно являлась эволюционировавшим человечеством из далёкого будущего, возможно, их мотивы были именно такими, как они утверждали.

– Есть ещё кое-что, что вам следует знать, – продолжил голос, словно читая её мысли. – Опасность. Мы видим в вашей временной линии тёмную точку. Сущность, стремящуюся контролировать потоки времени для собственных целей.

– Анджей Кович, – мрачно произнёс Алексей. – И его "Проект Янус".

– Да, – подтвердил голос. – Его амбиции представляют угрозу для стабильного симбиоза. Если он получит контроль над темпоральным каналом, последствия будут… катастрофическими. Не только для ваших жизней, но для самой структуры обеих вселенных.

– Как мы можем защитить канал? – спросила Катерина. – Мы знаем, что "Хронос" встроил своего рода маяк в темпоральные инверторы, которые мы планируем использовать в стабилизаторе.

– Решение в квантовой запутанности более высокого порядка, – ответил голос. – Создайте резонанс не между двумя точками, а между множеством точек одновременно. Децентрализованная сеть, где ни один узел не является критическим. Так "Проект Янус" не сможет захватить контроль над всем каналом.

Катерина переглянулась с Алексеем. Это звучало как жизнеспособный план, хотя и технически сложный.

– Мы сделаем это, – твёрдо сказала она. – Но нам понадобится ваша помощь. Более детальная информация о технологии квантовой запутанности более высокого порядка.

– Мы предоставим, – согласился голос. – Через Дарью Линг. Её сознание теперь может служить прямым каналом передачи информации между нашими вселенными.

Внезапно Дарья вздрогнула, её тело напряглось. Серебристое свечение в её глазах усилилось.

– Предупреждение, – произнёс голос с новой интонацией, в которой слышалась тревога. – Временная линия нестабильна. Точка бифуркации приближается быстрее, чем ожидалось. У вас осталось 18 часов, не 36. Темпоральная аннигиляция ускоряется.

– Почему? – встревоженно спросила Катерина. – Что изменилось?

– "Проект Янус", – был ответ. – Они начали предварительные испытания своей технологии. Каждая активация создаёт новые точки нестабильности, ускоряя процесс коллапса. Кович не понимает, что рискует уничтожить обе вселенные ради своих амбиций.

– Или понимает, но считает, что успеет установить контроль до того, как произойдёт коллапс, – мрачно предположил Алексей.

– Мы должны ускорить создание стабилизатора, – решительно сказала Катерина. – З-973, насколько быстро мы можем собрать функционирующий прототип?

– При оптимальных условиях и с учётом новых данных от зеркальной цивилизации, примерно 12 часов, – ответил ИИ.

– У нас нет столько времени, – покачала головой Катерина. – Нам нужно уложиться в 8 часов, максимум. Используй все доступные ресурсы, запроси дополнительные материалы через Ковальски.

Она повернулась к сущности, говорящей через Дарью:

– Мы сделаем всё возможное. Но нам нужны все знания, которые вы можете предоставить. Каждая деталь, каждая формула может иметь решающее значение.

– Мы понимаем, – ответил голос. – И мы предоставим всё, что в наших силах. Но помните – ваша временная линия и наша связаны не только физически, но и причинно. Ваши действия влияют на наше прошлое, наши действия – на ваше будущее. Круг времени должен замкнуться для стабильного симбиоза.

С этими словами серебристое свечение в глазах Дарьи начало угасать. Она моргнула несколько раз, и её глаза вернулись к нормальному зелёному цвету. Молодая учёная выглядела измождённой, но странно умиротворённой.

– Я… я помню всё, что они сказали, – произнесла она собственным голосом. – И не только слова. Знания, формулы, технические детали… они словно впечатаны в моё сознание.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросила Катерина, отключая темпоральный инвертор.

– Да, – Дарья слабо улыбнулась. – Более чем. Я чувствую… ясность. Как будто тысячи разрозненных фрагментов внезапно сложились в единую картину. Я знаю, как создать стабилизатор. И как защитить его от "Проекта Янус".

Она поднялась с кресла, несмотря на усталость, её движения были решительными.

– Нам нужно начать немедленно. З-973, я передам тебе спецификации для квантовой запутанности высшего порядка. Алексей, нам понадобится доступ к главному генератору экзотической материи на станции. Катерина, ты должна связаться с Ковальски и предупредить его о сокращении сроков.

Все были поражены внезапной переменой в Дарье – обычно спокойная и несколько застенчивая учёная вдруг проявила качества лидера, отдающего чёткие указания.

– Действительно ли ты… всё ещё Дарья? – осторожно спросил Алексей.

Молодая женщина на мгновение замерла, затем мягко улыбнулась.

– Да, это я. Просто… улучшенная версия. Контакт с зеркальной цивилизацией не только передал мне информацию, но и изменил структуру моего мышления. Я вижу связи, паттерны, возможности, которых раньше не замечала.

– Они изменили твой мозг, – с тревогой сказала Катерина.

– Не изменили, а… раскрыли потенциал, – поправила Дарья. – То, что произошло со мной, может произойти со всем человечеством, если мы успешно установим симбиоз с зеркальной вселенной. Эволюция сознания, новый уровень понимания реальности.

Катерина и Алексей переглянулись. В словах Дарьи чувствовался почти религиозный энтузиазм, что было совершенно не характерно для прагматичной учёной, которую они знали.

– Давайте сначала сосредоточимся на создании стабилизатора, – дипломатично сказала Катерина. – Всё остальное можно обсудить, когда предотвратим катастрофу.

Дарья кивнула, её глаза на мгновение вспыхнули серебристым светом, но тут же вернулись к норме.

– Конечно. К работе.

Следующие часы превратились в лихорадочную гонку со временем. Лаборатория Катерины на станции "Эйнштейн" стала центром активности, куда постоянно доставлялись новые материалы и компоненты. Дарья, чьи новые способности позволяли ей обрабатывать и интегрировать сложнейшие технические концепции с невероятной скоростью, руководила процессом сборки стабилизатора.

З-973 работал в непосредственном взаимодействии с молодой учёной, его квантовый процессор проводил миллиарды вычислений в секунду, оптимизируя каждый аспект конструкции. Алексей координировал логистику, обеспечивая бесперебойную поставку необходимых компонентов и защиту от потенциального вмешательства "Хроноса".

Катерина, установив постоянную связь с Михаилом Ковальски, обеспечивала политическую поддержку проекта. Мировой Совет, получив информацию о сокращении сроков до темпоральной аннигиляции, выделил максимальный приоритет их работе.

– Анджей Кович запрашивает информацию о ходе вашего проекта, – сообщил Ковальски во время очередного сеанса связи. – Он утверждает, что "Хронос" может предоставить дополнительные ресурсы для ускорения работы.

– Вежливо отклоните его предложение, – ответила Катерина. – Скажите, что мы ценим его заботу, но справляемся собственными силами. И, Михаил, усильте наблюдение за деятельностью "Хроноса". Особенно за любыми признаками активации "Проекта Янус".

– Уже сделано, – кивнул Ковальски. – Мои люди отслеживают любую необычную активность в лабораториях "Хроноса". Пока всё тихо, но есть косвенные признаки, что они готовят что-то масштабное. Большое количество энергии направляется в секретный сектор станции, принадлежащий корпорации.

– Держите меня в курсе, – ответила Катерина. – И, Михаил… спасибо.

После того, как связь прервалась, она вернулась к основной лаборатории, где постепенно обретал форму темпоральный стабилизатор. Устройство выглядело впечатляюще – три концентрических кольца из сверхпроводящего материала, между которыми пульсировали потоки экзотической материи, создавая странные узоры, подобные фракталам. В ключевых узлах конструкции располагались модифицированные темпоральные инверторы, их многогранная структура словно вибрировала на границе видимости.

– Как продвигается работа? – спросила Катерина, подходя к Дарье, которая с помощью голографического интерфейса настраивала квантовые резонаторы.

– Быстрее, чем ожидалось, – ответила молодая учёная, не отрываясь от своей работы. Её пальцы двигались с невероятной скоростью и точностью, манипулируя виртуальными элементами конструкции. – Базовая структура готова на 78%. З-973 завершает конфигурацию квантовой запутанности высшего порядка. Если не возникнет непредвиденных проблем, мы сможем провести первичное тестирование через 4 часа и 37 минут.

Катерина с некоторым беспокойством наблюдала за Дарьей. После контакта с зеркальной цивилизацией молодая женщина изменилась. Её движения стали более точными, речь – более структурированной, глаза периодически вспыхивали серебристым светом, особенно когда она сосредотачивалась на сложных расчётах. Что именно сделала с ней зеркальная цивилизация? Просто передала информацию или действительно изменила структуру её сознания? И было ли это изменение обратимым?

– Всё в порядке, – словно читая её мысли, сказала Дарья, бросив короткий взгляд на Катерину. – Я по-прежнему я. Просто… с доступом к знаниям и способностям, которых раньше не имела. Это как если бы мне дали ключ к комнате, которая всегда существовала в моём разуме, но была заперта.

– Я беспокоюсь о долгосрочных последствиях, – честно призналась Катерина. – Человеческий мозг не предназначен для обработки информации такого уровня сложности. Это может… повредить тебя.

– Или эволюционировать, – спокойно возразила Дарья. – Но сейчас это не главная проблема. У нас осталось меньше 14 часов до критической точки. Мы должны завершить стабилизатор.

Алексей, вернувшийся из инженерного отсека с новой партией компонентов, присоединился к их разговору:

– Последняя партия квантовых процессоров доставлена. Ковальски сообщает, что "Хронос" усиливает охрану своих объектов по всей станции. Похоже, они готовятся к чему-то.

– Активации "Проекта Янус", – кивнула Катерина. – Кович должен понимать, что мы близки к завершению стабилизатора. Он не будет ждать, пока мы активируем его и создадим защищённый канал связи с зеркальной цивилизацией. Он попытается перехватить контроль раньше.

– Но как? – нахмурился Алексей. – Стабилизатор ещё не функционирует, захватывать нечего.

– Возможно, его технология работает по другому принципу, – задумчиво произнесла Дарья. – Не перехват существующего канала, а создание… альтернативного. Параллельного пути к той же цели.

– Это возможно? – спросила Катерина.

– Теоретически, да, – кивнула Дарья. – Если "Хронос" разработал технологию, способную напрямую манипулировать темпоральными потоками, они могли бы создать своего рода… обходной путь. Канал, который пересекает наш, но ведёт к иной точке в пространстве-времени зеркальной вселенной.

– Что это означает для нашего плана?

– Что мы должны активировать стабилизатор первыми, – твёрдо сказала Дарья. – Установить связь с зеркальной цивилизацией, прежде чем Кович запустит "Проект Янус". Если мы создадим стабильный канал, защищённый квантовой запутанностью высшего порядка, ему будет гораздо сложнее вмешаться.

З-973, чьё виртуальное присутствие было распределено по всей лаборатории, присоединился к обсуждению:

– Я завершил анализ возможных интерференций между нашим стабилизатором и потенциальной технологией "Проекта Янус". При наиболее вероятных сценариях, активация двух конкурирующих темпоральных технологий приведёт к резонансному усилению нестабильности. Другими словами, это может ускорить темпоральную аннигиляцию вместо предотвращения.

– Замечательно, – мрачно произнёс Алексей. – Гонка, где проигравший уничтожает две вселенные.

– Нет, – возразила Катерина после минутного размышления. – Это даёт нам преимущество. Кович может быть безжалостным и амбициозным, но он не самоубийца. Если мы сможем доказать, что активация "Проекта Янус" после нашего стабилизатора приведёт к катастрофе, он будет вынужден отступить.

– Или атаковать нас напрямую, – заметил Алексей. – Уничтожить наш стабилизатор физически, прежде чем мы успеем его активировать.

– Вот почему у нас усиленная охрана, – кивнула Катерина. – И почему мы должны работать быстрее, чем они ожидают. Дарья, есть возможность ускорить процесс?

Молодая учёная на мгновение закрыла глаза, словно проводя сложные расчёты в уме.

– Если перераспределить ресурсы и сосредоточиться только на ключевых функциях, пожертвовав некоторыми вторичными системами… да, мы можем быть готовы через 3 часа и 12 минут.

– Делайте, – решительно скомандовала Катерина. – Я свяжусь с Ковальски, пусть усилит безопасность вокруг лаборатории. И начну подготовку к официальному отчёту перед Мировым Советом.

Когда Катерина отошла, чтобы связаться с Ковальски, Алексей тихо спросил у Дарьи:

– Насколько ты уверена, что стабилизатор сработает?

Дарья посмотрела на него, её глаза на мгновение вспыхнули серебром.

– В том, что он создаст канал связи с зеркальной вселенной – на 97.3%. В том, что это предотвратит темпоральную аннигиляцию – на 82.6%.

– А в том, что мы сможем защитить этот канал от Ковича?

Она помолчала дольше.

– 58.9%. Слишком много переменных, которые я не могу просчитать. "Проект Янус" окутан тайной, даже в моих видениях.

Алексей мрачно кивнул.

– Не самые плохие шансы, учитывая обстоятельства. Продолжай работу, я проверю системы безопасности.

Пока команда лихорадочно работала над стабилизатором, на станции разворачивалась невидимая война. Силы безопасности, лояльные Ковальски и Мировому Совету, укрепляли позиции вокруг лаборатории Катерины. Агенты "Хроноса" пытались проникнуть через эту защиту или хотя бы получить информацию о ходе работ. На более высоком уровне шла политическая борьба – Кович мобилизовал своё влияние в Мировом Совете, пытаясь получить официальный доступ к проекту Катерины под предлогом "координации усилий в критической ситуации".

А за всем этим, как зловещий фон, нарастали темпоральные аномалии по всей Солнечной системе. Всё больше людей сообщали о странных видениях и искажениях восприятия времени. На некоторых станциях фиксировались случаи ускоренного старения или, наоборот, омоложения. Появлялись новые артефакты из зеркальной вселенной – некоторые инертные, другие активно взаимодействующие с окружающей средой.

Время неумолимо сокращалось, а человечество стояло на пороге величайшего испытания в своей истории – столкновения с собственным отражением из другого времени, из другого конца существования.

В личном кабинете Анджея Ковича царила атмосфера контролируемой ярости. Глава "Хроноса" стоял перед голографическими экранами, отображающими статус различных аспектов "Проекта Янус". Его обычно безупречный внешний вид сейчас был слегка нарушен – галстук ослаблен, на лбу блестели капельки пота.

– Почему мы до сих пор не имеем доступа к данным Волынской? – резко спросил он, поворачиваясь к Елене Новак. – Я думал, у нас есть люди в службе безопасности станции.

– Ковальски провёл тотальную чистку, – спокойно ответила Новак. – Все подозрительные сотрудники отстранены от дежурства. Вокруг лаборатории Волынской – тройной периметр безопасности с проверенными людьми.

– А наш план Б? Техническое решение?

– Наши специалисты работают над взломом их систем, но З-973 создал очень продвинутую защиту. Квантовое шифрование, меняющиеся протоколы, ложные следы. Это может занять больше времени, чем у нас есть.

Кович раздражённо постучал пальцами по столу.

– Время… всегда дело во времени. – Он сделал паузу, затем решительно кивнул. – Активируйте "Янус". Немедленно.

Новак выглядела удивлённой.

– Но прототип всё ещё нестабилен. Тесты показывают, что вероятность критического сбоя…

– Я знаю риски, – оборвал её Кович. – Но у нас больше нет выбора. Волынская активирует свой стабилизатор в течение ближайших трёх часов. Если они установят защищённый канал связи с зеркальной цивилизацией первыми, всё, над чем мы работали годами, будет потеряно.

– Но активация нестабильного прототипа может ускорить темпоральную аннигиляцию, – настаивала Новак. – Наши собственные расчёты показывают, что…

– Наши расчёты основаны на неполных данных, – снова перебил её Кович. – У нас нет точной информации о том, что именно создала Волынская. Но мы знаем одно – "Янус" представляет собой самую продвинутую темпоральную технологию, когда-либо созданную человечеством. Если кто-то и может контролировать последствия, так это мы.

Он подошёл к специальной консоли, защищённой биометрическими сканерами, и приложил ладонь к панели идентификации.