Слезы на моей коже

Вокзал из холодного тёмно-красного камня, где я коротал томительные часы ожидания своего отъезда, был очень ветхим. Тут гуляли сквозняки, рассеивая прохладу поздней осени и легко одетому человеку здесь было бы зябко даже летом. Под вычурными сводами крыши перелетали с выступа на выступ воркующие голуби и любопытные воробьи. Сидя на скамье и кутаясь в весеннее пальто я изредка бросал быстрые взгляды на черный, гигантских размеров циферблат часов, составляющий с табло отправления и прибытия поездов единое целое. Торопясь покинуть это место я прибыл на вокзал слишком заранее, в чем конечно же не было смысла. Где-то надо мной загудел громкоговоритель и женский довольно низкий голос объявил о прибытии очередного поезда. Вскоре мимо меня замелькали лица людей с такой частой периодичностью, что запоминались всего пару черт, а остальное размазывалось настолько, словно рука неопытного художника поработала крупными мазками кисти. За вновь прибывшими пассажирами по грубой напольной плитке бежали гудящие колесики потертых чемоданов и сумок. К слову сказать внутри этого монументального исполинского строения, наполненного хаосом непрекращающегося человеческого присутствия, я чувствовал себя совсем не в своей тарелке. Все здесь двигалось, перемещалось, играло пестрыми красками, все шумело и тревожилось. Одни только вывески бистро и кафе сияли в своей яркой неподвижности и приглашали перекусить по завышенным ценам. В кармане моих брюк купленный билет царапал кожу от каждого шевеления. Я ощущал его грубую бумагу, совсем не старался избавиться от этого дискомфорта и в то же время думал, что, пожалуй, три командировочных месяца слишком затянулись для меня. Рабочие задачи были улажены задолго до сегодняшней даты моего отъезда и остальное время я попросту тянул в ленивом и беззаботном существовании. Но пора было возвращаться в привычную колею жизни. Да я и рад был предстоящему возвращению, ведь ничто более меня не держало в этом городе. Я снова посмотрел на табло, сверился с наручными часами. Мой поезд отходил менее чем через час. Ждать оставалось недолго и я продолжал бессмысленно рассматривать людей вокруг, пока среди шумного и ежеминутно возникающего столпотворения пассажиров не приметил Лили. Она застыла в каком-то оцепенелом недоумении, поворачивала медленно голову из стороны в сторону и была вся такая потерянная, что я не сразу позволил себе удивиться ее внезапному здесь появлению. Джинсовая теплая куртка, бежевая юбка и копна каштановых волос, спадающих на плечи, почти никогда не собиравшаяся в хвост. Я опустил глаза и отвернулся, хотел было встать и идти вглубь вокзала, подальше от этой ненужной больше мне и ей встречи, но какая-то твердая уверенность в том, что она меня обязательно заметит и найдет, возрастала с каждой секундой. В какую бы сторону я не решил сейчас пойти, мне казалось, что это случится неизбежно. Привстав я снова опустился на скамейку. Еще раз бросив быстрый взгляд в ту сторону, где была Лили, я уже не находил ее на прежнем месте. Зато чуть поодаль, буквально в нескольких метрах левее, там, где начинались цветные витрины с отполированными до блеска стеклами, я опять заметил ее силуэт. Теперь она не просто стояла, а вполне себе двигалась в мою сторону и со всей очевидностью было ясно, что она меня заметила. Бежать было поздно, да и по всей видимости некуда, хотя желание схватить свои вещи и затеряться в толпе людей я почти готов был осуществить. Почти. Волнение мое нарастало, я пытался придумать какие-то слова непринужденного приветствия, но больше всего хотелось просто закрыть глаза и не смотреть на Лили, на заполненный людьми шумный вокзал, на жалкого самого себя. Нет, сквозь землю, как это часто описывают, я проваливаться не хотел, но был к этому близок. По мере ее приближения посреди суеты голосов и шума я удивительным образом распознавал стук ее каблуков. Точный будто метроном в уверенном шаге походки. Как снежный ком он нарастал все громче и громче пока не достиг пика своего казалось бы максимального звучания, а потом резко затих. Лили стояла у моей скамьи.