Небесный стихоход

Размер шрифта: 13

ISBN 978-5-0068-0419-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зима. Воскресное утро

Озябший сон разнежился в перинах.
Звенит хрустальным кружевом стекло.
За ним снежок танцует балериной.
Рассветом мёрзлым небо протекло
в моё окно.
Под властью дрёмы вялой,
свернусь в калачик, словно спящий кот,
и, как щитом, закроюсь одеялом
от вечных, изнуряющих забот.

Почувствую – мир снова чист
и светел.
Взметнутся мысли выше облаков…

Мне кажется, сейчас на всей планете
есть только я
и тишина снегов.

И солнце, что ласкает светом крыши,
и пудра сладкая заиненных ветвей,
и шёпот сонных улиц, еле слышный,
и, очарованный прозрачностью своей,
притихший парк.

Над спящею рекой
зевают чёрными подъездами дома.
То – ворожит волшебница зима.

Воскресный день…
Блаженство и покой…

Каток

Порой живёшь – как на коньках:
Чуть перевесит что и… Ах!
Как восхитителен полёт
На скользкий лёд!

Ушибся больно? Поднимись!
И мыслью устремляйся ввысь.
Летишь? От радости визжишь?
Хлоп! Снова на спине лежишь.

Так и проходят наши дни:
Кругом – падения одни
С вершин успехов и побед
На тонкий лёд житейских бед.

А что же ты хотел, браток?
По сути, жизнь —
сплошной каток.

«– Познай себя! – сказал философ. …»

– Познай себя! – сказал философ. —
Открой сокровищ тайных кладь!
Познай, и никаких вопросов
Не нужно будет задавать.

Увидишь ты себя иначе,
Заткнёшь своим кошмарам пасть.
Поймёшь, что в мире этом значат
Твои желания и страсть.

Измеришь чувства, взвесишь разум,
Прощупаешь рентгеном грудь.
Раскроешь все секреты разом,
И мудрость озарит твой путь.

Не станет больше белых пятен,
В душе разгаданной твоей.
Ты будешь познан и понятен.
И прост. Как жук, как муравей…

– Познай себя! – твердит философ.
– Не надо, – отвечаю я. —
Мне интересен мир вопросов
И вечных таинств бытия.

Мне нравится внимать украдкой
Случайным выраженьям лиц.
Я сам желаю быть загадкой,
А не статистикой таблиц!

Грибное лукошко

1. Лисичка

Не рыбка и не птичка,
Я – хитрая лисичка.
Сплетя следы косичкой,
Сбегу от грибника.
Пускай теперь поищет,
По зарослям порыщет —
Я не хочу стать пищей!
Сбегу наверняка.

Укроюсь я под ветхой
Иглистой хвойной веткой,
И паутинок сеткой
Укутаюсь, как в шаль.
Но, несмотря на ямы,
Грибник, такой упрямый,
Ко мне шагает прямо —
Нашёл меня. Как жаль!

Бежит-бежит дорожка,
А я – сижу в лукошке.
Опятам строю рожки
И весело смеюсь.
Болтая рыжей ножкой,
Не испугаюсь ложки —
С приправой и картошкой,
Я хорошо смотрюсь!

2. Белый гриб

Весь в белом с головы до пят,
Среди грибов – аристократ:
Лисичек, рыжиков, опят,
Я благородней во сто крат!

Самолюбив, как сам король.
Как падишах капризный.
Почётную играю роль
В истории отчизны.

Я нужен всем – и там и тут,
Меня по ресторанам возят,
Везде на праздники зовут
И на застолья просят.

Известен, очень знаменит,
И – счастлив, как ни странно:
Ведь слава обо мне звенит
Во всех культурных странах.

Любим и нужен в мире я,
И труд мой – не напрасен.
Пусть знает каждая семья,
Что Белый гриб – прекрасен!

3. Маслята

Свернулись
как
котята,
Под ёлочкой
маслята.

Сюсюкаться не стану!
Сейчас
я их
достану.

Схвачу за шляпку
нежно,
А после
съем, конечно.

Но что это, ребята?!
Скользят
в руке
маслята.

И, как я ни
стараюсь,
Напрасно
только
маюсь.

Ни с чем остался.
Жаль.
А вот вам и мораль:

Хоть и звучит не лестно,
Но скользким быть – полезно.
Гордыня – ерунда!
Особенно тогда,
Когда опасность рядом
Грозит
смертельным
ядом.

4. Волнушка

Волнуется волнушка:
Мол, спички – не игрушка!
А вдруг искра?
А вдруг пожар?
А вдруг, какое бедствие?
Огня пугаюсь с детства я.

А у моей волнушки
Имеются подружки,
И все они волнуются:
А вдруг вулкан?
А вдруг тайфун?
А вдруг стрельба на улице
Сейчас организуется?

А у подруг волнушки —
Детей полна кадушка:
Хотят гулять.
Хотят играть.
Хотят ногами дрыгать,
И через горы прыгать.

Но мудрые волнушки,
Детей пугают пушкой:
А вдруг взорвут?
А вдруг убьют?
А вдруг собьёт трамвай?
Сиди, не вылезай!

Ах, милые волнушки,
Зачем дрожите впрок?
Мы все живём в ловушке,
И – неминуем рок.
Не убежим.
Не улетим.
Не спрячемся в тростник:
Придёт и срежет нас Грибник,
Когда наступит срок.

5. Бледная поганка

Я бледная,
бледная-бледная,
Чудовищно бледная
Бледная поганка.

Росла я в бедной,
бедной-пребедной,
Чудовищно бедной
Семье поганок.

Питались мы плохо,
невкусно и мало.
Болела я часто —
простудой и гриппом.

Жила в душной комнате,
душной и тёмной.
Не видела солнца,
Цветочков и бабочек.

Была я вся худенькой,
слабенькой-слабенькой,
И каждый обидеть
Меня норовил.

Поэтому выросла я
бледной-пребледной
И ужасно ядовитой
Бледной поганкой.

А мне бы на море сейчас,
В Краснодарский край, например,
Куда-нибудь в Сочи,
Где солнышко светит.

Я б там загорела,
Поела б черешни,
Арбуза и дыни,
И персик бы съела,
И три абрикоса,
И стала б съедобным
Красивым грибочком…

Яблочки

Весёлая старушка – баба Ева —
В хорошем настроении, бодра,
На стульчике сидит – корзинка слева:
Торгует яблочками райскими с утра.

Морщинки звёздочкой у глаз её мерцают.
Бывает ласковой, бывает и строга.
Прохожие с почтеньем восклицают:
– Не может быть! Та самая? – Ага.

Кто посмелее – лезет к ней с вопросом:
– Что там стряслось? В чём суть переполоха?
Скучаешь ли порой по райским розам?

– Отстаньте, люди! Мне и здесь неплохо…

Стометровка

Жизнь – стометровка.

Блещет кроссовкой

младенец на старте.

Через мгновение – старость.

Где
Был он те десять секунд,
Что нашу жизнь рассекут
Клочьями свадеб,
рождений,
поминок?
Стоп!
Фальстарт.
Мимо.

Снова
с гримасой мима
Выгнулся для выживания.

Внимание!

Выстрел:
Стонет и тужится тело.
Мысли:
Станет множиться дело
Спринтера в легких видах —
Вдох-выдох,
вдох-выдох…

Взмокла одежда —
Эка невзгода!
Вдох – надежда,
Выдох – годы.

Скорость – кредо,
Скоро – победа.
Лёгкие рвёт:
«Ну же, вперёд!»

Знамя рекорда
гордо реет.
Эй, быстрее,
еще
быстрее!

Только не взять призовые места —
Редко кто добегает до ста.

Чаще – сносит с дороги
Время
рокотом львиным.
Эх, добежали бы ноги
Хоть бы до половины.

Что будет после?
Что было до?

Вдох- выдох,
вдох-выдох,
Вдох-выдох,
вдо…

Глаза весны

Солнечные глаза весны
смотрят на чёрную,
обнажённую землю,
и та, вся в смущении,
зеленеет от стыда,
прикрывая себя
молодою травой.

Я же ловлю себя на мысли,
что эти безумно прекрасные глаза —
глаза вечно юной весны —
невыносимо похожи на твои,
любимая.

Пожалуйста, не закрывай их,
потому что именно сейчас
я распахну для тебя
своё сердце.

Смотри!
Просто смотри.
И пусть как можно дольше
продлится это счастье!

«Как последний вор…»

Как последний вор,
я украду частицу
твоей вечной,
лучезарной души,
и, как последний грешник,
буду целовать её
нежными строчками
своих стихов.

В полночных мечтах
я поселю кусочек
твоей белоснежной души
в доме, где живут ангелы,
и однажды на рассвете
ты подлетишь ко мне мягкой
пушистой снежинкой
и скажешь: «Здравствуй».

И мы будем гулять
по тихим аллеям
небесного парка,
грея друг другу тонкие
прозрачные руки…

Но об этом никто
и никогда не узнает,
потому что этого
никогда не случится.

Ночь

Снова рвётся волокном
Бархат одинокой ночи.
Здравствуй, шкаф.
Привет, окно.
Кто меня послушать хочет?

Собеседники мои —
Стены, стол да табуретка.
Сумрак стёкла засмолил…
Почему звонишь так редко?

Помнишь, с песней по весне
На руках носил «до грыжи».
Почему же лишь во сне
Я тебя теперь увижу?

…Звёзды – словно пчёлы в улье.
Зазвонит будильник в пять.
До свиданья, шкаф и стулья,
Завтра встретимся опять.

Грешок

Падение порою
похоже на полёт.

Весь день хожу героем.
В душе весна поёт.
Но тянет вниз упрямо
нелепой страсти груз.
Для душ погибших яма
зовёт. Дрожу, как трус,
и чувствую зной ада.
Эх, жизнь моя, прости!
Да лучше грешным падать,
чем чистеньким – ползти!
Страдать мы будем позже.
Сейчас душа – поёт.

Падение ведь тоже
похоже на полёт!

Солдат и Лорка

– Сегодня ночью, на задворках,
Я расстрелял Гарсию Лорку.

Плохой, скажу вам, был поэт.
С трудом прочёл его сонет
И вам признаюсь, не тая,
Что ничего не понял я.
К чему все эти слёзы, стоны?
Стране нужны солдат вагоны!

Хотя, возможно, я не прав.
Зато я смел, красив и брав!
Целую девушек в уста,
Щиплю за мягкие места,
И пусть стихов я не пишу,
Зато я пью, живу, дышу…

Так, рассуждая в кабаке,
Солдат с винтовкою в руке
Мадерой совесть заливал.
А через день – на фронт попал.

И в первом же бою пропал.

Но всё же смог понять он Лорку,
Когда в крови лежал под горкой.
А тот – пришёл, пропел свой стих.
Солдат заплакал и затих…

Любой поэта понимает,
Как только смерть приобнимает.

Девочки, ушедшие на фронт

Посвящается моей бабушке, Фирсановой Анастасии Максимовне, в 17 лет ставшей участницей ВОВ.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад…
До свидания, девочки!
Девочки,
постарайтесь вернуться назад.
Булат Окуджава.

Разлетелись мечты одуванчиком,
А по селам – заплакали матери:
От причала, на стареньком катере,
На войну уплывают мальчики.

Разобьет их свинец, как тарелочки.
Ничего, это дело привычное!
Умирать под команды зычные
Вслед за ними отправятся девочки.

Пересохнет в колодце водица,
Опустеют остывшие сенцы.
И заплачут на небе младенцы:
– Нам теперь никогда не родиться.

Не срывать золотой нам колос,
Не встречать у костра рассветы,
Не купаться на речке летом,
И любимых не слышать голос.

Наша мама от пули приляжет,
Дождь над нею слезой разольется…

Перестаньте! Ведь кто-то вернется
И на свадьбе веселой спляшет.

Пережив артобстрелы станций,
Вам подарят рассветы-закаты.
Но сейчас ваши мамы – солдаты.
Пожелайте в живых им остаться.

Голоса «Терезина»

Маленьким поэтам, погибшим в концлагере «Терезин»
Вот он, садик аленький.
Пахнут розы робко.
Ходит мальчик маленький
Узенькою тропкой.
И похож мальчоночка
На бутончик ранний.
Лишь бутон раскроется —
Мальчика не станет.
Франтишек Басс

За колючим забором – дорожка.
А за вышкою – поле и лес.
Облака и…
Захлопнул окошко
Строгий дядя в костюме «SS»

Как темно стало в страшном бараке!
Кто-то всхлипнул, хотя был и смел.
И случайно,
в кромешном мраке,
Смог найти белый камушек – мел.

Расцвели пол и стены стихами
О судьбе, рассечённой кнутом.
И мальчишка
с босыми ногами
Стал читать их
разбитым ртом.

В его голосе эхом застряло
Пожеланье, завет на года:
Чтоб такое не повторялось
Никогда.
Никогда!
Никогда!!

Повзрослевшие за ночь дети.
Они пишут о боли – не лгут.
Презирая решётки и клети,
Жизнь рифмуют.
А завтра – умрут.

На рассвете отправят их в печи,
Где живёт удушающий газ.
И старуха с косой,
злая вечно,
Будет ждать с нетерпеньем приказ.

Ей доверено чёрное дело:
С васильковой вселенной души
Разлучить неокрепшее тело.
(Любит, старая, крестиком шить!)

Но услышит стихи,
и впервые
Пожалеет, не сразу убьёт.
Расстилая цветы полевые,
Колыбельную детям споёт.

Усыпит сыновей чьих-то, дочек,
И найдёт им местечко в раю.
И заплачет, уткнувшись в платочек,
Проклиная работу свою.

У реки

Прекрасно-равнодушная природа

Меня прохладой приобнимет на рассвете,

Когда я встану над рекой у брода,

Закинув в зеркало воды раздумий сети.

Туманы разольются над лугами,

Заплачет утро капельками рос…

Дрожит луч солнца, пойманный руками —

Не бойся, выпущу, ответь лишь на вопрос:

Зачем слова, когда вокруг – ни звука?

Зачем восторгом грудь моя полна?

И счастья миг, и вдохновенья муку —

Всё заберёт шипящая волна.

Но буду верить, безднам вопреки:

Мой честный труд не смоют эти воды,

Когда забудет человека у реки

Прекрасно-равнодушная природа.

Мечта

Не хочу быть больше человеком!
Но желаю я оборотиться
Маленьким зверьком – морскою свинкой
Или хомячком, на крайний случай.

Целый день мечтаю грызть орешки,
Спать и щёки набивать отменным
Зёрнышком пшенично-золотистым,
Курагой и прочим сухофруктом.

Каждый час заботливые руки
Пусть меня ласкают и лелеют,
Режут кубиками яблочко с морковью
И подстилку подо мной меняют.

Я же – равнодушно в мир уставлюсь
Точками чернеющих глазёнок;
Ни страдания, ни страсть, ни боль людская,
Ни за что меня теперь не тронут.

Пусть другие строят, пашут, пишут
И мечтают сделать Землю лучше —
Не намерен жить я беспросветно
От зарплаты до зарплаты. Всё, довольно!

Выбор сделан – сон, покой и счастье,
Пусть и мучают сомненья оттого, что
Свинкой стать всегда намного легче,
Чем обратно превратиться в человека.

«Построен дом, посажен тополь…»

«Человек умирает тогда, когда ему больше нечего делать на этой земле».
Антуан де Сент-Экзюпери.

Построен дом, посажен тополь.
Отцами стали сыновья.
И на плечах у дочек – соболь.
Прочна, шумна моя семья!

Ещё горят желанья в теле.
Готов и день, и ночь пахать.
Но, неужели, в самом деле,
Я… скоро буду «отдыхать»?

Я не командовал парадом,
Я выше солнца не взлетел,
А мне уже исчезнуть надо?
Вы что?!
Ещё ведь столько дел!

Подарок

Когда вам вспоминаются порою
Ушедшие, их голоса и лица,
Вы сразу в церковь не бегите, подождите,
Зачем коптить свечою небеса?

Ведь можно поступить совсем иначе,
Порадовать ушедших по-другому:
Упасть, зарыться грудью в землю, в травы,
Поближе к ним своим горячим сердцем.

И пусть они погреются немного.
Прошепчут что-то шорохом букашек
И прикоснутся к вам ростком зелёным.
Глазами станут вашими и кожей.

Как то случится, сразу поднимайтесь:
Вдохните в обе ноздри пряный ветер,
Окиньте жадным взглядом поле, небо.
Затем на речку – радуга на брызгах!

О духе и душе пречистой, вечной,
Не говорите ничего – не издевайтесь,
А лучше подарите им на часик
Немного тела своего живого.

И лишь потом держите путь ко храму,
Зажгите маяками воск свечей:
Собьётся дым подушкой белой, мягкой,
И призраки опять уснут спокойно,
А мы – вернемся к будничным делам.

Муха-романтик

Упрямая чёрная муха
В стекло своей мордочкой бьётся.
Стекло же над мухой смеётся:
«Оставь, пожалей своё брюхо.

К чему этот жуткий балет?
Не будь для насмешек объектом!
Скорей возвращайся к объедкам —
К останкам борща и котлет».

Но муха не слышит те речи,
Из комнаты душной стремится,
Трепещет крылами, как птица,
Мечтая о пляже у речки.

А форточка – заперта глухо,
И лето прошло, как обычно…
Нет! всё-таки мне симпатична
Мечтою убитая муха!

Точка

По снегам бумаги белой
Вязью вьётся слов цепочка:
Бьётся, бьётся в сердце строчка
Мыслью дерзкой, сильной, смелой…

Словно жизнь, изранен лаской,
Стих родится этой ночкой.
Жаль закончится он… точкой.
Как и всё, что мнится сказкой.

Бракованное зеркало

Безобразие какое! В чём тут дело?!
Невозможно стало зеркало купить!
То ль кривое, то ли запотело:
Как ни взглянешь – хочется разбить!

Это, извините, раздражает.

Продолжить чтение