Немой свидетель

Глава первая

Дождь за окном был идеальным воплощением скуки. Он не лил стеной, а именно что моросил мелкий, назойливый, превращающий октябрьский день в грязную акварель. Капли лениво ползли по стеклу, и Мария Покровская следила за одной из них, пока та не слилась с другой и не исчезла за рамой. Офис, если это помещение с двумя столами, парой стульев и подержанным сейфом можно было так назвать, погрузился в унылую дремоту. Тишину нарушало лишь равномерное потрескивание старого процессора в компьютере и чавканье круассана.

– Ну и неделька, – голос Ани прозвучал громко в этой тишине. Она отложила журнал и облокотилась на свой стол, заваленный папками с резюме. Аня работала рекрутером и часто занималась делами здесь, спасаясь от офисного планктона. – Ни одного приличного кандидата, ни одного интересного заказа. Одна рутина. Уже даже за мужа-изменщика взялась бы, лишь бы повеселее.

Мария повернулась в кресле, скрип которого был таким же привычным звуком, как и шум за окном.

– Цени покой, Ань. В прошлый раз, когда было «весело», мы с тобой три часа прождали в засаде в подвале чужого дома, пахнущем кошачьим кормом.

– Ну, было же интересно! – Аня широко улыбнулась. – А потом тот мужчина, который следил за своей тещей. Помнишь? Мы думали, он параноик, а оказалось, бабушка тайком переписывала на себя его квартиру.

– И мы чуть не попали под статью за вторжение в частную жизнь, – сухо напомнила Мария, но в уголках ее губ дрогнула улыбка. Без Ани с ее безудержным оптимизмом и способностью находить приключения даже в отслеживании мусоровоза, жизнь была бы серой. Аня была ее противовесом. Где Мария видела риск и подвох, Аня находила азарт и возможность.

– Ладно, не будем о грустном, – махнула рукой Аня. – Чем занимаешься? Если, конечно, не очередной отчет о безрезультатном наблюдении.

– Как раз его и пишу, – Мария щелкнула по мышке, выводя монитор из спящего режима. На экране замер документ с заголовком «Отчет по наблюдению за объектом «Гроза» за период с 10.11 по 16.11». 1 Четыре дня. Никаких признаков измены. Клиентка недовольна, требует продолжения. Говорит, у нее «внутреннее чутье».

– А у меня внутреннее чутье подсказывает, что ее «Гроза» просто устал после работы и хочет спать, а не носиться по ночным клубам. Бедный мужчина.

– Ему не повезло с женой, а нам с клиенткой, – заключила Мария и снова уставилась в окно.

Она не жаловалась. Частный детектив профессия не для тех, кто жаждет ежедневной стрельбы и погонь. Девяносто процентов работы – это бумаги, ожидание и рутина. Но иногда, в такие вот дождливые дни, ей хотелось чего-то большего. Дела, которое заставит кровь бежать быстрее, а мозг работать на пределе. Загадки. Ее мысли прервал резкий, слишком громкий для этого тихого дня звонок домофона. Обе женщины вздрогнули и переглянулись.

– Наконец-то! – прошептала Аня с блеском в глазах. – Может, это тот муж с окровавленным топором?

– Перестань, – Мария нажала кнопку. – Слушаю.

– Мария Покровская? – голос в трубке был низким, напряженным. – Мне нужно с вами поговорить. Срочно.

– По какому вопросу?

– Моего брата убили.

Пауза повисла в воздухе, густая и звенящая. Даже Аня замерла, не в силах пошутить.

– Поднимайтесь, – коротко сказала Мария и отключила связь.

Она медленно поднялась с кресла, ее движения были теперь собранными, точными. Скука испарилась без следа, уступив место знакомому напряжению. В ее мире фраза «Моего брата убили» была куда более веским паролем, чем «окровавленный топор».

– Аня, прибери круассан. И включи чайник. Кажется, неделя перестала быть скучной.

Легкий стук в дверь прозвучал как выстрел в гробовой тишине. Трижды, четко, почти по-военному.

– Войдите, – отозвалась Мария, и ее голос прозвучал ровно и спокойно, контрастируя с внезапно заколотившимся сердцем.

Дверь открылась без скрипа. В проеме стоял мужчина. И он был идеален. Идеален в той пугающей, безжизненной степени, когда кажется, что его только что сняли с глянцевого разворота журнала о роскошной жизни. Темно-синий костюм, сидевший на нем так, будто был второй кожей, подчеркивал широкие плечи и подтянутую фигуру. Безупречная осанка, прямой взгляд – все кричало о военной выправке, спрятанной под маской светского шика. И лишь легкая, почти декоративная небритость, оттенявшая резкую линию скулы, вносила единственную диссонирующую ноту в этот образ безупречности. В ней читалась не усталость, а скорее намеренное пренебрежение, шик «после бала», подчеркивающее общую мощь. Он вошел, и казалось, пространство маленького офиса сжалось, стараясь его вместить. Его глаза, серые и холодные, как сталь, мгновенно оценили обстановку: Аню, застывшую с круассаном в руке, скромную обстановку, Марию. Взгляд скользнул по ней – быстрый, аналитический, без капли любопытства, только фиксация фактов.

– Егор Тимирязев, – представился он, и его голос был таким же, как в домофоне, низким, плотным, без эмоций. Он не протянул руку для рукопожатия. – Это вы Мария Покровская?

– Я, – кивнула Мария, чувствуя, как под этим взглядом спина сама собой распрямляется. – Это моя подруга и коллега, Анна. Она в курсе всех дел. Проходите.

Тимирязев кивком ответил на смущенное «Привет» Ани и занял предложенный стул. Он двигался легко, но каждая поза, каждый жест были лишены суеты.

– Моего брата убили, – повторил он, глядя прямо на Марию. В его глазах не было истерики, не было слез. Только сдержанная, леденящая ярость и тяжесть, давившая на него с нечеловеческой силой. – Бориса. Полиция работает, но я не верю, что они докопаются до сути. Мне нужен кто-то со стороны. Кто не будет связан служебными обязательствами и корпоративными интересами.

Аня тихо ахнула, забыв о прибранном круассане. Мария не отводила взгляда от Тимирязева.

– Расскажите, – просто сказала она, доставая блокнот. Скучная неделя официально закончилась. Началось что-то настоящее.

Егор медленно перевел взгляд на окно, за которым безостановочно моросил дождь. Казалось, он собирался с мыслями, подбирая точные, выверенные слова.

– Моего брата звали Борис, – начал он, и в его голосе впервые появились отзвуки чего-то человеческого, не только- стальной решимости. Он был другим. Я так помогал, если можно так сказать, от мира бизнеса. Цифры, логика, стратегия. А Борис был душой. Харизма, на которую люди вешались, как на крючок. Он мог убедить кого угодно в чем угодно. Строил империи из воздуха.

Он замолчал, сжав кулаки так, что костяшки побелели.

– Но у каждой медали есть обратная сторона. Его характер был сложным. Вспыльчивым. Если он что-то решал, уже никто не мог его переубедить. Он шел напролом, сжигал мосты. Наживал врагов. И друзей, и врагов.

Мария молча делала пометки в блокноте, давая ему говорить.

– Три дня назад, – голос Тимирязева снова стал жестким, бесстрастным, как сводка с фронта. – В четверг, около трех дня. Его нашли в машине, «Лексус», в лесополосе у старой Киевской трассы. Рядом с ним водитель, Игорь Савельев. Оба мертвы.

Он посмотрел на Марию, и его стальные глаза впились в нее.

– Средь бела дня. На трассе, где днем постоянно езят фуры. Машина просто стояла в стороне, в кустах. Борис на пассажирском сиденье. Водитель за рулем. У каждого по пуле в голову. Выстрелы… – он сделал короткую паузу, – На близкой дистанции. Практически в упор.

В офисе повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и учащенным дыханием Ани. Мария перестала писать.

– Что он там делал? – тихо спросила она. – Крупный предприниматель, в разгар рабочего дня, на старой трассе, в лесополосе. Это первое, что приходит в голову.

– Я не знаю, – отрубил Тимирязев, и в его голосе прорвалось отчаяние. – Это главная загадка. У него была запланирована встреча в центре. Важная. С инвесторами. Вместо этого он поехал черт знает куда. И взял с собой водителя, хотя обычно сам садился за руль своей спортивной машины, если ехал по делам.

Он откинулся на спинку стула, и его идеальная осанка на мгновение сломалась под грузом усталости и горя.

– Полиция копает в сторону ограбления, но ничего не взято. Или в сторону бизнес-конфликтов. Но я чувствую, что все не так. Это что-то другое. Что-то личное. И я хочу знать, что. И кто.

Он снова уставился на Марию, и теперь в его взгляде была не просто просьба, а требование.

– Найдите того, кто это сделал, Мария. И узнайте, почему.

Мария медленно отложила блокнот. Она посмотрела прямо на Тимирязева, её взгляд был серьёзным и лишённым ложных надежд.

– Вы понимаете, что это очень сложное дело, – сказала она чётко, без прикрас. – Убийство намеренно сделано похожим на разборки или ограбление. Ни свидетелей, ни очевидного мотива. Полиция обладает куда большими ресурсами, чем я. Я не могу вам ничего обещать.

Егор Тимирязев не стал ничего говорить. Он молча наклонился, открыл лежавший у его ног строгий кожаный дипломат и достал оттуда плотный конверт формата А4. Он был туго набит, и его углы напряжённо выпирали. Без единого слова он положил его на стол перед Марией. Тяжёлый, белый, без каких-либо опознавательных знаков, он говорил сам за себя громче любых слов.

– Полиция, как я поняла, в замешательстве? – уточнила Мария, бросая взгляд на конверт, но не прикасаясь к нему.

– Они бьются как мухи в стекло, – холодно констатировал Тимирязев. – Стандартные процедуры, опросы, построение версий. Ничего конкретного.

– А кто ведёт дело? – спросила Мария, хотя в глубине души уже чувствовала ответ.

– Следователь Гуров. Из главка.

Уголок рта Марии дрогнул в лёгкой, почти невидимой улыбке. Ирония судьбы. Следователь Гуров. Сергей. Их знакомство уходило корнями в далёкие университетские годы, а потом – в первые годы работы, когда он был ещё зелёным оперативником, а она начинала свой путь в профессии. Между ними сохранились странные, полушутливые, полу-уважительные отношения, построенные на взаимном признании профессионализма. Он называл её «наш частный сыщик», а она его – «хранитель закона». Они периодически обменивались информацией, каждый со своей стороны закона. Мысль о том, что придётся копаться в деле, которое ведёт Гуров, вызывала у Марии смешанные чувства. С одной стороны, он был умён и проницателен, и его замешательство многое говорило о сложности дела. С другой он терпеть не мог, когда кто-то лез на его территорию. Это добавляло делу остроты.

– Гуров… – протянула Мария, глядя в окно на стекающие капли дождя. – Это многое объясняет. Хорошо, господин Тимирязев. Она перевела взгляд на него.

– Я возьмусь за ваше дело. Но мои условия: полная прозрачность с вашей стороны. Любая информация, любая мелочь, которая может показаться незначительной. И я буду действовать так, как считаю нужным. Возможно, не всегда так, как вам бы хотелось.

Егор медленно кивнул. В его глазах читалось понимание и готовность на всё.

– Я не буду вам мешать. Я просто хочу правды.

Он встал, его фигура снова казалась монолитной.

– В конверте – аванс и все данные, которые у меня есть на данный момент. Мой номер телефона там же. Жду вашего звонка.

Развернувшись, он вышел так же бесшумно, как и появился, оставив после себя тяжёлое молчание и плотный белый конверт на столе, как вызов всей её профессиональной репутации. Аня выдохнула, которую, кажется, держала все это время.

– Вот это да… – прошептала она. – Гуров? Правда, тот самый Гуров?

– Тот самый, – Мария наконец взяла конверт. Он был увесистым и многообещающим.– Похоже, скучным дням пришёл конец.

Глава вторая

Дверь в кабинет следователя отворилась, пропуская вперед знакомый запах крепкого кофе, старой бумаги и легкой безнадеги. За столом, заваленным папками, сидел Сергей Гуров. Он немного изменился с тех пор когда виделись последний раз. Сейчас его волосы тронула седина, а во взгляде поселилась усталая мудрость. Увидев Марию, он отложил ручку и откинулся на спинку кресла. Уголки его глаз сморщились в усмешке, скорее дружеской, чем насмешливой.

– Ну что, Покровская? – произнес он, и в его голосе звучало знакомое сочетание скепсиса и теплоты. – Снова ветром принесло? Или в нашем славном городе опять что-то случилось, что требует твоего уникального вмешательства?

– Привет, Сергей, – Мария позволила себе улыбнуться, подходя к столу. – Все спокойно. Город, как ни странно, пока держится. Я по делу.

– А разве бывает иначе? – Гуров махнул рукой на свободный стул. – Садись, рассказывай. Чем насолила на этот раз? Муж-изменщик подал на развод, узнав, что за ним следят?

– Не совсем, – Мария опустилась на стул, положила сумку на колени. – Я по делу Тимирязева. Бориса Тимирязева.

Любая тень улыбки мгновенно исчезла с лица Гурова. Он выдохнул, провел рукой по лицу.

– Так я и знал. Почему-то был уверен, что эта история тебя не обойдет стороной. Егор Тимирязев нанял тебя, да?

– Ты же его знаешь. Человек-скала. Но эту скалу раскололо горе. И непонимание.

– Понимания тут ни у кого нет, Покровская, – Гуров мрачно покачал головой. – Дело гроза в проруби. Чем больше в него погружаешься, тем темнее и холоднее. И тише. Ни всплеска, ни зацепки.

– Значит, ты не против небольшой помощи со стороны? – мягко спросила Мария.

Гуров тяжело вздохнул, глядя на нее. Он вспомнил все те дела, где ее упрямство и нестандартный взгляд вызывали у него приступы ярости, но в итоге приводили к раскрытию. Он научился уважать эту ее черту – копать там, где все уже поставили точку.

– Против? – он хмыкнул. – Я был бы счастлив, если бы ты нашла хоть что-то, во что можно было бы упереться. Но предупреждаю, Покровская, это не история про неверного мужа. Тут все серьезно. Очень.

– Я уже поняла, – кивнула Мария.– Расскажи, что у тебя есть. Официально. И неофициально.

Гуров помолчал, оценивая ее взглядом. Старое соперничество давно переросло в странное партнерство. Он знал, что ей можно доверять. В рамках разумного.

– Ладно, слушай. Официально: двойное убийство. Жертвы – Борис Тимирязев и его водитель, Игорь Савельев. Место лесополоса. Время около трех дня. Орудие пистолет, пока неопознанный. Две пули, две смерти. Выстрелы практически в упор. Версии: разбойное нападение, но ничего не взято. Бизнес-конфликт, но у Тимирязева был широкий круг недоброжелателей, и все они имеют алиби или слишком умны, чтобы палить на виду у всех.

– А неофициально? – настаивала Мария.

Гуров понизил голос, хотя в кабинете кроме них никого не было.

– Неофициально тут пахнет. Пахнет заказом. Чистой работой. И еще… – он замялся. – Есть одна странность. Совсем маленькая.

Мария замерла, ловя каждое слово.

– Какая?

– На пассажирском сиденье, где сидел Тимирязев, мы нашли кусочек ногтя, с лаком для ногтей. Того, что в салонах делают. Не его же, в самом деле? И не водителя. И при этом его жена, Софья, утверждает, что не была в той машине несколько недель.

Он посмотрел на Марию, и в его глазах читалось то самое профессиональное беспокойство, которое она знала так хорошо.

– Вот и думай. Мелкая деталь, которая ничего не значит. Или единственная ниточка, за которую можно ухватиться. Так что, Покровская, – он снова откинулся на спинку кресла, – Добро пожаловать в лабиринт. Посмотрим, сумеешь ли ты найти из него выход быстрее нас.

– Спасибо, Сереж – Мария открыла блокнот. – Это уже кое-что. А что насчёт водителя? Игорь Савельев.

Гуров потянулся к стопке папок и, достав одну из них, открыл её.

– Савельев Игорь Викторович. Бывший мусор, – он посмотрел на Марию, ожидая её реакции. – Отставной майор, служил в угрозыске. Ушёл с службы пять лет назад. С Тимирязевым работал последние три года. Характеристики положительные, на службе был собран, решителен. Ништяков за ним не водилось.

– Отставной майор МВД, – задумчиво повторила Мария. – И его просто так, с одного выстрела, уложили в машине. Без сопротивления?

– Вот именно, что «без сопротивления», – Гуров хлопнул ладонью по папке. – Ни следов борьбы в салоне, ни попытки уклониться. Как будто он подпустил убийцу близко и даже не ожидал выстрела. Или не стал сопротивляться.

Мысль повисла в воздухе, тяжёлая и неудобная.

– Версии? – напомнила Мария.

– Официальные? – Гуров скривился. – Как я сказал: ограбление, но тогда зачем убивать так чисто? И почему ничего не взяли? Версия с конкурентами самая расплывчатая. У «Северного альянса», консорциума местных бизнес-акул, были серьёзные трения с Тимирязевым из-за нового логистического центра. Но все они имеют железные алиби, а наёмников пока не вычислили.

Он закрыл папку и отодвинул её.

– Есть ещё версия, которую я лично пока в зародыше держу. Может, это был не «заказ» на Тимирязева, а «заказ» на Савельева? Может, он в чём-то участвовал, что-то знал, и его убрали вместе с боссом, чтобы замести следы? Но это пока только догадки.

Мария делала пометки в блокноте, её мозг уже работал, выстраивая возможные схемы. Отставной мент, дорогой лак, безупречная жена, лесополоса в разгар дня. Пазл не складывался.

– Можно взглянуть на фото с места? – попросила она.

Гуров молча достал из папки конверт с фотографиями и протянул ей. Мария разложила их на столе. Чёрный «Лексус», вполусонно зарывшийся в кусты. Открытая пассажирская дверь. Фигура в дорогом костюме, склонившаяся на сиденье. За рулём – другой мужчина, его голова запрокинута на подголовник. Ни крови, ни хаоса. Чистая, почти стерильная работа.

– Два выстрела. Два точных попадания, – тихо проговорила Мария, вглядываясь в снимки. – Ни паники, ни суеты. Убийца был хладнокровен и уверен в себе. Или его не боялись.

Она подняла взгляд на Гурова.

– Софья Тимирязева. Ты с ней общался?

– Формально. Скромница, в слезах, держится стойко. Слишком стойко, если честно. Алиби проверяем, спа-салон, но там полная неразбериха с записями.

Мария собрала фотографии и вернула их Гурову.

– Спасибо, Серёж. Это очень помогло.

– Не благодари, – он снова тяжело вздохнул. : Просто найди что-нибудь, Покровская. А то начальство уже бока намногоет, требуют быстрых результатов. А я, как тот слепой котёнок, тычусь носом во все углы и ничего не нахожу.

Мария встала.

– Я позвоню, если что-то будет.

– Обязательно, – кивнул Гуров, и в его глазах снова мелькнула искра старого соперничества, смешанного с надеждой. – И смотри, не полезь в какую-нибудь историю снова. Мне потом отдуваться.

Выйдя из кабинета, Мария остановилась в коридоре, прислонившись к прохладной стене. В голове у неё крутились факты, образы, версии. Дело, которое казалось простым убийством, обрастало тенями и нестыковками. И где-то в центре этого пазла была фигура вдовы, Софьи Тимирязевой, чьё алиби было «неразберихой», а на ногтях её мужа нашли следы чужого лака. Она достала телефон и набрала номер Егора Тимирязева.

– Егор, это Покровская. Мне нужно встретиться с вашей невесткой. Как можно скорее.

Глава третья

Старая трасса жила своей жизнью, не обращая внимания на трагедию, разыгравшуюся в ее стороне. Фуры с грохотом пролетали по мокрому асфальту, вздымая тучи брызг. Мария припарковала свою скромную иномарку на обочине, в сотне метров от того места, которое она видела на фотографиях Гурова. Лесополоса встретила ее сырым, промозглым молчанием. Воздух пахнет влажной землей, прелыми листьями и чем-то еще – едва уловимым, металлическим, будто эхо недавнего насилия. Она стояла на месте, просто вслушиваясь в тишину, пытаясь прочувствовать атмосферу. Ни криков, ни следов паники. Только шелест мокрых веток. Место было оцеплено полицейской лентой, но она давно уже порвалась и болталась, как жалкое напоминание о случившемся. Мария шагнула за условную границу.

Она двигалась медленно, методично, ее взгляд скользил по земле, по кустам, по стволам деревьев. Все так, как на фото: примятой травы, следов резины от «Лексуса». Ничего лишнего. Ничего, что говорило бы об отчаянной схватке. Убийство было стремительным и безжалостно эффективным. «Он их знал, – промелькнула мысль. – Или, по крайней мере, один из них знал убийцу. И не видел в нем угрозы». Она обошла предполагаемое место стоянки машины, делая все больший круг. И вот, почти на самой границе, где лесополоса упиралась в поле, ее внимание привлекла странная деталь. В рыхлой, влажной земле, скрытая под нависающей веткой кустарника, отпечаталась четкая колея. Узкая, явно от спортивной шины с агрессивным рисунком протектора. Совсем не та, что оставил тяжелый седан Бориса.

Сердце Марии учащенно забилось. Она наклонилась, достала телефон и сделала несколько снимков, положив рядом для масштаба зажигалку. Это могло быть ничего не значащим совпадением – кто-то другой остановился здесь до или после. Но интуиция подсказывала обратное. Эта колея была свежее других следов. Пряча телефон, она задела ветку, и что-то шелковое, легкое, коснулось ее щеки. Мария отшатнулась и увидела это. На колючей ветке боярышника висел маленький, не больше ногтя, обрывок ткани. Ткани не простой – плотный шелк или высококачественная шерсть, цвета глубокого сливового, почти черного. Дорогая. И явно не из гардероба Бориса или его водителя. Аккуратно, с помощью пинцета, который она всегда носила с собой, Мария сняла обрывок и поместила его в маленький прозрачный пакетик. Она поднесла его к свету. Ткань была тонкой, но прочной, с едва заметным плетением. Такие вещи не валяются на обочинах. Это мог быть клочок от шарфа, платья, подкладки пальто.

Пальто. Как у Софьи Тимирязевой. Мысль ударила, как током. Она огляделась. С этого места, сквозь редкие деревья, открывался почти идеальный вид на то место, где стоял «Лексус». Здесь можно было ждать, оставаясь невидимым для тех, кто в машине. Мария представила себе картину. Вторая машина, спортивная, с узкими шинами, ждет здесь. Убийца выходит, подходит к «Лексусу». Его подпускают близко, не видя угрозы. Два выстрела. Тишина. Возвращение к своей машине. И в спешке, или из-за неосторожного движения, куст цепляет и отрывает крошечный клочок дорогой ткани. Она сделала еще несколько снимков колеи, замерила расстояние до места убийства и медленно пошла назад к своей машине. В руке она сжимала прозрачный пакетик. Этот маленький, ничтожный клочок ткани вдруг казался ей самым громким уликам в этом деле. Он был молчаливым свидетелем. И он кричал, что в тот день здесь была не одна машина. И что убийца, возможно, был одет совсем не так, как представляла себе полиция.

Мария замерла, не веря своим глазам. Всего в паре метров от того места, где она нашла обрывок ткани, в гуще промокших прошлогодних листьев и пожухлой травы, тускло поблескивали два латунных цилиндра. Гильзы. Аккуратно, чтобы не сдвинуть их с места, она разгребла листву. Две гильзы калибра 9 мм. Лежали они почти рядом, будто их намеренно положили, а не выбросили. И это было странно. Очень странно. «Почему их не нашла полиция? – пронеслось в голове. – Они же прочесывали все вокруг». Мысль была тревожной. Либо группа была некомпетентна – во что верилось с трудом, особенно если Гуров лично контролировал процесс, – либо… либо их подбросили уже после того, как закончился официальный осмотр.

Мария снова достала телефон и пинцет. Она сфотографировала гильзы с разных ракурсов, запечатлела их расположение относительно дерева и колеи, и только после этого, не касаясь металла пальцами, подняла одну, а затем и вторую. Они были холодными и мокрыми от дождя. На донышках виднелись клейма – производитель и год выпуска. Ничего уникального, но важная информация. Она упаковала их в отдельные пакеты пометила датой и местом. Находка меняла картину. Если их подбросили позже – значит, кто-то пытается манипулировать расследованием. Направить его по ложному следу. Или, что еще хуже, подставить кого-то. А если их просто упустили… это говорило о вопиющей халатности. Продвинувшись еще глубже в лесополосу, Мария тщательно осмотрела территорию, проверяя каждую кочку, каждую промоину. Но больше ничего примечательного не нашлось. Ни окурков, ни оброненных предметов, ни следов обуви, кроме своих собственных и, возможно, полицейских. Место было «чистым». Слишком чистым.

С тяжелым чувством смеси азарта и тревоги она вернулась к своей машине. Багажник ее иномарки постепенно превращался в передвижную криминалистическую лабораторию. Она положила пакеты с гильзами и тканью в прочный пластиковый контейнер. Сесть за руль и просто уехать не получалось. Она смотрела в сторону того места, где погиб Борис Тимирязев. В голове складывалась новая, пока еще сырая версия. Убийца приехал на отдельной машине. Возможно, спортивной. Он ждал здесь, в укрытии. Он знал, что Борис будет здесь в это время. Он вышел, подошел к машине, и его подпустили близко. Он убил двоих людей. Вернулся к своей машине и уехал. А потом, спустя время, кто-то другой приехал и подбросил гильзы. Или… или сам убийца вернулся, чтобы сделать это. Но зачем? Мария завела двигатель. Теперь у нее было два молчаливых свидетеля – клочок дорогой ткани и две гильзы, которые нашли слишком поздно. И оба этих свидетеля говорили одно: в этой истории кто-то очень хитер и хочет запутать следы. И ей предстояло понять, кто именно.

Мария медленно выезжала на трассу, ее мысли были полностью поглощены найденными уликами и построением версий. Резкий, пронзительный звонок телефона в салоне заставил ее вздрогнуть и на мгновение потерять управление. Машина вильнула, прежде чем она снова взяла себя в руки. «Нервы ни к черту», – с досадой подумала она, беря трубку через громкую связь.

– Слушаю.

В динамике раздался мягкий, но удивительно четкий женский голос. В нем не было и тени нервозности, только холодная, вежливая уверенность.

– Здравствуйте, это Софья Тимирязева. Вы хотели меня видеть. Жду вас через час.

Мария нажала на тормоз, плавно перестроившись на обочину. Сердце забилось чаще, но уже не от испуга, а от адреналина. Это было слишком быстро. Слишком своевременно. Она только что сама озвучила мысль о встрече Егору, еще даже не успев ему позвонить. «Она знает, что я была у Гурова? Или Егор ей уже сообщил? Или у нее есть свои источники?»

– Я поняла, г-жа Тимирязева, – ответила Мария, тщательно контролируя свой голос, чтобы скрыть удивление. -:Через час. Буду.

– Прекрасно, – голос Софьи оставался ровным и бесстрастным. – Адрес вам известен.

Связь прервалась. Мария сидела в тишине, глядя на уходящую вдаль ленту асфальта. Спонтанный осмотр места преступления, неожиданная находка гильз, которые пропустила полиция, и вот теперь – этот звонок. Словно кто-то невидимый наблюдал за ее действиями и теперь торопил события, намеренно подкидывая новые пазлы. Она посмотрела на пластиковый контейнер на пассажирском сиденье. Клочок дорогой сливовой ткани внезапно показался ей еще более зловещим. Вместо того чтобы ехать в офис, Мария развернула машину и направилась в сторону элитного пригорода. У нее был всего час, чтобы подготовиться к встрече с женщиной, которая, возможно, держала в своих руках ключ к этой загадке. Или сама была той самой загадкой.

Глава четвёртая

Ровно через час Мария стояла у тяжелых кованых ворот, ведущих на территорию особняка Тимирязевых. Стильный, современный дом из стекла и бетона выглядел стерильно и безжизненно, как декорация из журнала по архитектуре. Ничто здесь не напоминало о трагедии, кроме гробовой тишины. Ворота бесшумно разъехались, и Мария въехала на идеально подметенный гравийный подъезд. Дверь открылась еще до того, как она подошла к ней. На пороге стояла Софья Тимирязева. Она была воплощением безупречной вдовы. Черное платье простого, но безумно дорогого кроя подчеркивало ее хрупкую фигуру. Волосы, убранные в гладкий пучок, открывали изящную шею. Лицо – бледное, без единой морщинки, будто выточенное из мрамора. Идеальная картина скорби.

– Мария Покровская? – ее голос был таким же, как в телефоне ровным, вежливым и безжизненным. – Проходите, пожалуйста.

Мария переступила порог. Интерьер поражал холодным великолепием: минимализм, дорогие материалы, ни одной лишней детали. Пахло свежими цветами и средством для полировки мебели. Софья провела ее в гостиную с панорамными окнами, выходящими в такой же безупречный, лишенный души сад. Она движением руки предложила сесть в низкое кожаное кресло, сама расположилась напротив, выпрямив спину. И вот тогда Мария увидела это. Глаза. Вопреки всей картине безутешной скорби, ее глаза были холодными и невероятно внимательными. Они не были опухшими от слез, не были туманными от горя. Они изучали Марию с хищной, аналитической остротой, выхватывая каждую деталь – от кроссовок до выражения лица. В этих глазах не было печали. В них был расчет.

– Благодарю, что нашли время меня выслушать, – начала Софья, складывая руки на коленях. Ее пальцы были длинными и ухоженными, без обручального кольца. – Егор сказал, что вы помогаете нам в этом ужасном деле.

– Я делаю все, что в моих силах, – нейтрально ответила Мария, чувствуя, как под этим взглядом по коже бегут мурашки. – Приношу свои соболезнования.

– Спасибо, – Софья механически кивнула, будто отрепетировала этот жест. – Это невосполнимая потеря. Борис был уникальным человеком.

– Вы не знаете, что могло привести вашего мужа на ту трассу в разгар рабочего дня? – мягко спросила Мария, начиная с самого очевидного.

Софья сделала паузу, будто перебирая в памяти заученные ответы.

– Нет. У него была встреча в городе. С инвесторами. Он должен был вернуться к ужину. – Она опустила взгляд на свои идеально сложенные руки. – Больше я ничего не знаю.

Но Мария поймала мгновенное, едва заметное напряжение в уголках ее губ, когда та говорила о встрече. Словно сама не верила в свои слова.

– А как давно ваш муж пользовался услугами водителя? Игоря Савельева?

– Около трех лет, – ответила Софья, не поднимая глаз. – Он был надежным человеком. Бывший полицейский. Мы все ему доверяли.

«Мы все?» – мысленно переспросила себя Мария. Странное слово в устах вдовы.

– У вас нет никаких предположений, кто мог желать вашему мужу зла? Может, он в последнее время был чем-то встревожен, кого-то боялся?

Софья наконец подняла на Марию свой холодный, пронзительный взгляд.

– У моего мужа было много врагов в бизнесе. Он был сильным. Сильных не любят. Но чтобы бояться. Нет. Борис ничего не боялся.

Она произнесла это странной ноткой в голосе. Не гордости, а скорее досады. Мария решила рискнуть, сделать выпад, чтобы проверить реакцию.

– Полиция нашла в машине кое-что необычное. Следы дорогого лака для ногтей и кусочек ногтя. Не вашего, как я понимаю?

Впервые за всю беседу на безупречном маске Софьи появилась трещина. Ее пальцы непроизвольно сжались, впиваясь в колени. Всего на долю секунды. Но Мария это уловила. А потом она показала свои руки. Ногти были целые и лак другой

– Я не была в той машине несколько недель, – ответила она, и ее голос стал чуть более резким, металлическим. – И я не знаю, чьи это могли быть следы. Возможно, секретарши. Или кого-то еще.

Она встала, давая понять, что разговор окончен. Ее поза снова была безупречной, но в глазах теперь плескалась ледяная настороженность.

– Если у вас больше нет вопросов. Я очень устала.

Мария поднялась. Она получила ответ на главный вопрос. Софья Тимирязева не горевала. Она играла. И играла она очень хорошо. Но даже лучшие актеры иногда выдают себя мелочами. И эти глаза, холодные и слишком внимательные, кричали громче любых слов. Мария уже повернулась к выходу, но на пороге гостиной остановилась, сделав вид, что вспомнила о формальности.

– Да, и последний вопрос, скорее для полноты картины. Вы упомянули, что в день трагедии, были на спа-процедурах. Не могли бы вы уточнить, в каком именно салоне? Это стандартная процедура, чтобы исключить любые случайности.

Вопрос повис в воздухе, острый и неожиданный. Софья замерла на мгновение, ее спина, обращенная к Марии, напряглась.

– «Жерари», – прозвучал ее голос, все так же ровный, но теперь в нем слышалось легкое, ледяное раздражение. – С двух до пяти. Но, полагаю, эта информация уже есть у полиции.

– Спасибо, – мягко сказала Мария. – Просто сверяю данные.

Больше нечего было говорить. Софья не обернулась, лишь кивком дала понять, что горничная покажет ей выход. Дверь за Марией закрылась с тихим, но окончательным щелчком. Сев в машину, Мария не завела сразу мотор. Она сидела, глядя на безжизненный фасад дома, пытаясь уловить хоть какое-то движение за темными стеклами. Ничего. Полная тишина. «Жерари»… Проверить», – мысленно отметила она, заводя двигатель. Медленно выезжая с гравийной площадки, ее взгляд скользнул по пристройке слева от особняка – современному, стильному гаражу на две машины. Один из его подъемных ворот был приоткрыт ровно настолько, чтобы можно было заглянуть внутрь. И там, в полумраке, она его увидела. Ярко-красный, низкий, агрессивный силуэт спортивного купе. Машину, которая явно не вписывалась в образ строгого бизнесмена Бориса Тимирязева. И уж тем более – в образ его скорбящей вдовы. Мария на мгновение задержала взгляд, запоминая модель. Это была та самая машина, для которой требовались узкие, спортивные шины. Такие, след от которых она нашла в лесополосе. Она плавно тронулась с места, не подавая вида, что заметила что-то интересное. Но в голове уже выстраивалась новая, тревожная цепочка. Софья Тимирязева не просто играла роль. У нее был мотив, возможность, а теперь и потенциальное орудие преступления, спрятанное в ее же гараже. И ее алиби внезапно показалось Марии очень, очень хрупким.

Глава пятая

«Жерари» оказался тем местом, где один час стоил больше, чем ее дневной гонорар. Воздух был густым от запахов ароматических масел и денег. Марию встретила улыбающая администратор с безупречным макияжем, чья улыбка слегка потускнела, когда та представилась частным детективом и показала удостоверение.

– Нам требуется конфиденциальность, – мягко, но настойчиво сказала Мария. – Я проверяю одно алиби для полиции. Речь о г-же Тимирязевой. Софье. Она была у вас в четверг, с двух до пяти?

Девушка заколебалась, ее пальцы замелькали над клавиатурой.

– Я не уверена, что могу разглашать.

– Дело о убийстве, – тихо, но четко произнесла Мария. – Или вы предпочтете общение со следователем Гуровым и официальный запрос?

Имя Гурова подействовало как волшебный ключик. Администратор нервно кивнула.

– Минуточку. Да, вот Софья Тимирязева. У нас была запись на комплекс процедур на 14:00.

– Была или пришла? – уточнила Мария.

Девушка растерялась.

– Ну запись есть. Но я в тот день подменяла коллегу с утра, и честно говоря, не помню, чтобы видела г-жу Тимирязеву лично. Она наша постоянная клиентка, я бы ее узнала.

– А кто вел прием в тот день? Кто ее обслуживал?

– У нас мастер привязан к процедуре. Сейчас посмотрю. – Еще несколько кликов. – Запись на массаж и уход за лицом к мастеру Елене. Но это странно.

– Что странно? – Мария наклонилась ближе.

– Время. Комплекс процедур занимает минимум три часа. А здесь… – она ткнула пальцем в монитор, – запись начинается в 14:00, а в 15:30 у мастера Елены уже стоит другой клиент.

Мария почувствовала, как в груди зашевелилось знакомое холодное волнение.

– То есть, физически она не могла пройти все процедуры?

– Нет, – девушка покачала головой. – Максимум, что можно успеть за полтора часа – это экспресс-уход и короткий массаж. Но в ее карте клиента стоит отметка о полном комплексе. И оплата прошла именно за него.

– Можно поговорить с мастером Еленой?

– Она сегодня не работает. Но я могу ей позвонить.

Пока администратор говорила по телефону, Мария рассматривала интерьер. Роскошь здесь была призвана создавать иллюзию заботы, но на деле напоминала тюрьму с позолотой.

– Я поговорила с Еленой, – администратор положила трубку. – Она говорит, что г-жа Тимирязева действительно была, но попросила сделать только быстрый массаж и ушла примерно через час. Сказала, что плохо себя чувствует. Но попросила не аннулировать запись и провести оплату как за полный комплекс.

– И Елена согласилась?

– Ну… г-жа Тимирязева – очень важный клиент. Она щедро платит чаевые. И если она просит…

Мария поблагодарила администратора и вышла на улицу. Полуденное солнце слепило глаза. В голове складывалась картина. Алиби Софьи было мыльным пузырем. Она приехала в салон, чтобы отметиться, создав видимость своего присутствия. Провела там всего час. А куда она исчезла с 15:30 до вечера? Примерно в это время ее мужа убили на старой трассе. У нее было время. Была возможность. И, если красное спортивное купе в гараже было на ходу, было и средство передвижения. Теперь нужно было понять главное: мотив. Что заставило эту холодную, расчетливую женщину пойти на такое? Деньги? Месть? Или что-то еще, что скрывалось за безупречным фасадом ее жизни?

Глава шестая

Встреча с Егором Тимирязевым была назначена в нейтральном месте – в тихом кафе с затемненными окнами и кожаными диванами-коконами, дававшими иллюзию уединения. Егор уже ждал ее, сидя с идеально прямой спиной и сжатыми в кулак руками. Перед ним стоял нетронутый эспрессо.

– Ну что? – спросил он, опуская формальности. В его взгляде читалась та же яростная решимость, что и в их первую встречу. – Есть подвижки?

– Есть вопросы, – уточнила Мария, заказывая зеленый чай. – Ваша невестка… Софья. У нее очень шаткое алиби. И в ее гараже я видела спортивное купе. Такое, следы от которого вполне могли остаться в той лесополосе.

Лицо Егора окаменело, но в глазах вспыхнул не гнев, а скорее горькое понимание.

– Я никогда ей не доверял, – тихо произнес он. – Борис он ослеп. Она была для него красивой игрушкой. Дорогой. Но я всегда чувствовал в ней сталь. Вы думаете, она…

– Пока рано делать выводы, – осторожно прервала его Мария. – Но я должна проверить все возможности. В том числе и те, что связаны с бизнесом. Мне нужен список людей, с кем Борис сотрудничал в последнее время. И тех, с кем у него были открытые конфликты. Кто его не любил.

Егор медленно кивнул, достал телефон и несколько минут листал что-то, отыскивая информацию в памяти и в заметках.

– Хорошо. Запомните эти имена, – он отложил телефон и посмотрел на Марию. – Их несколько. Начну с самых вероятных, с точки зрения бизнеса.

Он загибал пальцы, его голос стал жестким и деловым.

– Илья Марченко. Глава «Северного альянса». Главный конкурент. Конфликт был публичным и грязным. Борис переманил у него ключевого клиента и сорвал многомиллионную сделку. Марченко публично клялся «стереть Тимирязева в порошок». Но он бульдог, не убийца. Его методы – экономический саботаж, давление через чиновников.

– Всеволод Костомаров. Партнер Бориса по новому логистическому хабу. У них были разногласия по стратегии развития. Борис хотел агрессивной экспансии, Костомаров осторожности. Спорили часто и громко. Нр это был конфликт амбиций, а не вражды. Костомаров технократ, не способный на такое.

– Александр Зимин. Бывший компаньон. Они начинали вместе лет десять назад. Борис выкупил его долю, когда бизнес пошел в гору. Считается, что сделка была не совсем справедливой. Зимин остался с деньгами, но с испорченной репутацией и огромной обидой. Он исчез из круга общения, ходят слухи, что спился. Но чем то занимается.

Мария делала пометки в блокноте, мысленно оценивая каждого.

– И последнее имя, – Егор сделал паузу, и его лицо исказилось гримасой легкого презрения. – Изабелла Кузнецова. Ее трудно назвать партнером или конкурентом. Она светская львица. Хозяйка салона, где собирается бомонд. Информационный брокер. Борис иногда с ней консультировался по вопросам репутации, она знала все сплетни. Но она же их и распускала. После одного из таких слухов, порочащих нашу семью, Борис пригрозил ей разборками. У нее длинный язык и, как поговаривают, связи в очень сомнительных кругах.

Он откинулся на спинку дивана, исчерпав список.

– Вот главные подозреваемые, если исключить… – он не договорил, но было ясно, что он имеет в виду Софью.

Мария закрыла блокнот. Перед ней вырисовывалась карта возможных мотивов: месть конкурента, сведение старых счетов, конфликт с партнером или удар из мира сплетен и интриг. Каждый путь нужно было проверить.

– Спасибо, Егор. Это очень поможет.

– Найдите того, кто это сделал, – повторил он, и в его глазах снова вспыхнула та же неугасимая боль. – Неважно, кто это. Я должен знать.

Выйдя из кафе, Мария достала телефон. Первым в списке стояло имя Изабеллы Кузнецовой. Та, кто торгует информацией, часто знает больше всех. И иногда, ради новой порции сплетен, может проговориться о чем-то действительно важном.] Встреча с Ильей Марченко была назначена в его офисе, расположенном на последнем этаже одного из самых пафосных бизнес-центров города. Вид из панорамных окон должен был внушать трепет, но Марию больше интересовал вид изнутри – на самого хозяина кабинета.

Марченко оказался полной противоположностью Борису Тимирязеву. Где Борис, судя по описаниям, был харизматичным и порывистым, Марченко был тучным, медлительным, с заплывшими глазками-щелочками, в которых, однако, светился острый, оценивающий ум. Он не встал, чтобы поприветствовать Марию, лишь жестом пригласил ее сесть в кожаное кресло напротив своего массивного стола.

– Ну, детектив Покровская, – начал он, его голос был густым и слегка сиплым. – Егор Тимирязев нанял вас, чтобы найти убийцу брата. И вы приперлись ко мне. Логично. Все знают, что мы с Борисом были как кошка с собакой.

Он откинулся на спинку кресла, сложив руки на животе.

– Я вас разочарую. Я его не убивал.

– Я ни в чем не обвиняю, господин Марченко, – спокойно ответила Мария. – Я просто собираю информацию. Вы были его главным конкурентом.

– Конкурентом? – Марченко фыркнул. – Он был разрушителем. Безбашенным гонщиком, который несся, не разбирая дороги. Да, у нас были конфликты. Да, я его не любил. Но его смерть… – он неожиданно поморщился, и его лицо исказила искренняя досада, – его смерть принесла мне одни убытки.

Мария насторожилась.

– Какие убытки?

– Вы не в курсе? – он с насмешкой посмотрел на нее. – Крупнейшая сделка по слиянию наших логистических активов. Мы бились над ней полгода. Дошли до финальной стадии. Все было готово к подписанию. И тут это. Со смертью Бориса все рухнуло в одночасье. Его доля заморожена, наследственные дела, Егор, который не вникал в операционное управление. Сделка сорвана. Я потерял десятки миллионов. Возможно, больше.

Он нервно постучал пальцами по столу.

– Так что, детектив, если бы я хотел его убрать, я бы сделал это после подписания документов, а не до. Это идиотизм. А я, простите за нескромность, не идиот.

Его аргумент был железным. Убийство Бориса накануне выгодной сделки было экономическим самоубийством для Марченко.

– Вы не знаете, у кого еще могли быть столь веские причины навредить Борису? – спросила Мария, чувствуя, что эта нитка обрывается.

Марченко на мгновение задумался, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на злорадство.

– Спросите у его милой супруги. Или у его бывшего приятеля, Зимина. Говорят, Сашка совсем с катушек съехал после того, как Борис его кинул. А у обиженных алкоголиков, как известно, длинные руки.

Вердикт был очевиден: Илья Марченко был чист. Его мотив был обратны, ему был нужен живой Борис. Убийство лишило его огромных денег. Оставались Зимин, Костомаров и загадочная Изабелла Кузнецова. И, конечно, главная загадка – Софья. Но теперь у Марии появилась новая мысль. А что, если убийство и не было связано с бизнесом напрямую? Что, если это была личная месть, которая случайно разрушила и деловые планы? Мария не спешила уходить. Аргумент Марченко был веским, но что-то в его поведении заставляло ее задержаться. Не нервное постукивание, а скорее… подобострастная готовность выдать всю информацию.

– Вы сказали – «разрушитель». Что вы имели в виду? – уточнила она, возвращаясь к его же словам.

Марченко на мгновение сжал губы, будто взвешивая, стоит ли говорить.

– Борис играл по своим правилам. Он не просто переманивал клиентов. Он рыл под конкурентов, искал компромат, давил на слабые места.

Он посмотрел на Марию оценивающе.

– Вы же детектив. Вы должны понимать. У него была целая коллекция «скелетов в шкафу» на половину нашего бизнес-сообщества. В том числе, – он многозначительно хмыкнул, – и на некоторых своих партнеров.

– Например? – мягко настаивала Мария.

– Например, Всеволод Костомаров, – Марченко откровенно ухмыльнулся. – Ваш следующий визит, я полагаю? Милейший человек. Семьянин. Обожал свою жену. А Борис, говорят, пару лет назад устроил ей «случайную» встречу в приватном клубе. Очень приватном. С очень молодым танцором. Фотографии, к счастью для Костомарова, не разошлись, но осадочек, как говорится, остался. И рычаг давления тоже.

Это было уже интереснее. Конфликт амбиций мог быть прикрытием для личной ненависти.

– А Зимин? Александр Зимин?

– Сашка? – Марченко махнул рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи. – Он сам виноват. Надо было зубы показывать, а он скулил. Борис его раздавил, как таракана. Но чтобы убить. Нет. У Сашки кишков не хватит. Он теперь бухает и ноет в барах о несправедливости.

– И последнее… Изабелла Кузнецова.

Имя Изабеллы заставило Марченко непроизвольно сморщиться, будто от неприятного запаха.

– Эта особа, – он с трудом подбирал слова, – Знает слишком много. И любит болтать. Борис как-то пригрозил заткнуть ей рот. Навсегда. После того как она пустила сплетню о его нетрадиционных предпочтениях. Это была ложь, конечно, Борис как раз был большим любителем женщин. Но его это взбесило. Думаю, Изабелла могла его бояться по-настоящему.

Мария кивнула, мысленно отмечая: Костомаров личная месть, Зимин маловероятен, Кузнецова – страх разоблачения.

– Вы были очень откровенны, Марченко. Почему?

Марченко тяжело вздохнул, и его лицо стало серьезным.

– Потому что я хочу стабильности. С Борисом было сложно, но правила игры были понятны. Теперь вакуум. Неизвестность. Кто встанет на его место? Егор? . Или его вдова, которая, как я слышал, не так проста, как кажется? Я не знаю. Но пока убийца Бориса на свободе, никто не может чувствовать себя в безопасности. В том числе и я. Так что, детектив, – он снова откинулся в кресле, – Ловите этого психопата. Ради общего спокойствия.

Выйдя из офиса Марченко, Мария поняла, что картина стала еще сложнее. Борис Тимирязев был не просто жертвой. Он был манипулятором, шантажистом и игроком, который нажил себе множество врагов, каждый из которых мог желать ему смерти. И теперь ей предстояло выяснить, чья ненависть или страх перешли ту самую роковую грань.

Глава седьмая

Изабелла Кузнецова взяла трубку практически мгновенно, будто ждала звонка. Голос у нее был низким, немного с хрипотцой, и говорила она с растяжкой, в каждой фразе сквозили томность и уверенность в собственной неотразимости.

– Мария Покровская? Частный детектив? Как интригующе! – она рассмеялась, и смех ее напоминал звон хрусталя. – Конечно, милая, я вся во внимании. Вы хотите поговорить о бедном Борисе? Ужасная история. Просто кошмар.