Паргелион 2

Глава первая. Встреча

Да здравствует великое

многообразие и сила жизни.

Любая жизнь священна.

Надпись, выгравированная на стене

большого зала Кайро

Сиобы, или синтетические образцы – искусственно созданные в лаборатории, существа и их потомки, чаще всего обладающие смешением различных типов ДНК и по этой причине не имеющие права называться ни людьми, ни животными.

Цитата из «Полного словаря юного учёного»,

Меркурий, 627 год от Нового времени, издание пятое

Каждое существо во Вселенной имеет право взаимодействовать с другими мирами и видеть другие расы, если таково есть обоюдное желание.

Никто больше не имеет права ограничить существо в его свободе.

Элиаз, магик из Меркурия

Болотистую долину заливало дождём. Алису казалось, что вода была везде – под копытами лошади, на его волосах, которые он безуспешно накрывал большим капули. Вода стекала по лицу и попадала за ворот, вызывая дрожь. Даже задница, которая, казалось бы, должна быть надёжно спрятана под длинным плащом, тоже была мокрой.

– Лиза! – крикнул он девушке с двумя тёмными косами, сидящей на лошади слишком прямо. – Подожди!

Но та не остановилась. Алис вздохнул и прибавил ходу, отчего вода стала больно хлестать по лицу.

– Лиза! Оглохла?

– Чего тебе? – Девушка повернула голову и окинула спутника недружелюбным взглядом из-под широкополой шляпы.

– Нам пора поворачивать назад, ясно?

– Да хватит тебе ныть, Ласточка, мы уже почти на месте.

– Это как посмотреть. Ты что, собралась таскаться по пустыне ночью? Вообще ничего не видно.

– Ты же знаешь, я отлично вижу в темноте, – ответила Лиза, сощурив свои жёлтые глаза и всматриваясь вперёд.

– Да ничего ты не видишь. Что тут можно разглядеть в такую погоду.

– Хватить канючить!

– Зачем нас вообще сюда понесло? Ты же знаешь, что сказал Айвис.

Лиза хмыкнула.

– Что хм? – Алис пошмыгал носом. – Айвис сказал ездить только группами.

– Для того я тебя и взяла. Или ты думаешь, твоя компания такая приятная?

– Да? – Он ехидно улыбнулся. – А я думал, это потому, что Тео тебя кинул.

Лиза не ответила.

– Так что у вас там случилось, а? Вы же были прямо не разлей вода.

– Не твоё дело.

– Зачем так огрызаться?

– Я вот не пойму одного, – сказала Лиза, чуть опуская полы широкой шляпы, надетой поверх капули, давая слиться накопившейся воде. – Не пойму, с каких это пор ты беспокоишься о том, что скажет Айвис. Он нам не указ.

– А вот тут ты перебарщиваешь – знаешь же, что указ. И ещё какой. И мне вообще-то эти проблемы не нужны. Ты позвала меня проехаться, а сама потащила сюда.

– И что ты предлагаешь? Просто сидеть, прятаться в норе, пока такое происходит? Ничего не делать, что ли? Никто до сих пор не послал за ними поисковую группу! Как будто всем насрать!

– Ладно, ладно, я понял. Орать незачем. Только почему нельзя было поехать в светлое время суток?

Лиза не удостоила его ответом, и некоторое время они ехали молча.

Алис снова вытер нос рукавом. Захотелось спать, но он отогнал дремоту. До постели удастся добраться не раньше утра. И это в лучшем случае. Давно надо было повернуть назад. Но оставить её одну здесь он не смог.

Скоро ливень сошёл на нет, однако приятней от этого не стало. Когда впереди показались очертания Лисьих камней, зуб на зуб не попадал от холода.

Алис был совершенно без понятия, кто и когда назвал эти глыбы лисьими, потому что на лис они не были похожи никаким боком. Может, назвали лысыми, а другие не расслышали и подумали, что лисьими. Так или иначе, именно эти камни охраняли вход в пустыню. У Алиса это место вызывало смешанные чувства. Оно не то чтобы ему не нравилось, просто он чувствовал себя здесь очень странно. Ощущение было такое, как будто кто-то залез к тебе внутрь и мягко трогает все органы по очереди. Словно прощупывает. Вот и сейчас он ощутил то же самое. Желудок неприятно сжался, как и мочевой пузырь, и захотелось в туалет. Терпеть он не собирался, потому слез с лошади и пустил струю.

– Эй, ты чего остановилась? – спросил он, заметив, что Лиза тоже спешилась.

Не дождавшись ответа, он направился к ней и, подходя, заметил, что она сидит на корточках, обхватив голову руками.

– Эй, ты чего? Ты чего…

Его разом повело в сторону. Он покачнулся и медленно осел вниз. Казалось, кто-то кусает его изнутри – как будто гадкая маленькая мышь пробралась к нему в утробу и теперь выгрызает себе путь наружу. Он схватился за живот. Что за… вдруг ему стало очень страшно. Страх придавил к земле. В голове неприятно запульсировала жилка. Он приложил руку к виску. Больно. Всё же заставил себя поискать глазами Лизу. Та уже лежала на земле, обхватив голову руками, и тихо стонала. Алис заставил себя подняться и медленно потащился к ней.

– Лиза, вставай. Давай, вставай, я тебе говорю.

– Я не… мне так больно. Я не могу…

– Давай. Надо, надо. Вставай. Нам надо уйти отсюда.

Прижимая руку к пульсирующему виску, он подхватил Лизу и потянул вверх. Та стала медленно приподниматься.

– Давай. Тебе нужно встать.

Лиза, покачиваясь, встала на ноги. Алис с трудом огляделся, стараясь не замечать, что мерзкая мышь принялась прогрызать дыру где-то в области сердца.

– Лошади там… пойдём. Соберись.

Он попытался издать что-то вроде свиста, чтобы подозвать лошадей, но только выплюнул воздух из искажённого судорогой рта. Дерьмо.

Лиза медленно пошевелила ногами, опираясь на него. Он обхватил её за талию и держал как мог.

– Нам туда… пойдём. Нам бы только… дотянуть до лошадей.

Они двигались очень медленно, как две решившие прогуляться черепахи. Каждый шаг давался с большим трудом. Лиза пару раз падала, и её спутнику приходилось наклоняться и тянуть подругу вверх.

Шагов через тридцать, бесконечно трудных шагов, всё напряжение разом спало, как будто рухнула вниз тяжёлая цепь. Лиза посмотрела на друга и потрогала голову.

– Больше не болит…

– У меня тоже. – Алис пощупал живот – как будто отпустило. – Нам надо валить отсюда.

– Ладно. Ладно… – твердила девочка тихо.

– Давай, залезай. – Он подсадил её на подошедшую белую кобылу.

– Шляпа… я потеряла шляпу.

– Забудь… туда идти нельзя.

– Смотри, что это там?

– Где?

– Вон там, на камнях.

– Тебе кажется.

– Нет, там точно что-то лежит. Я схожу посмотреть.

– Там ничего нет.

– Нет, есть.

– Ладно, я схожу сам.

Пару раз смачно выругавшись про себя, он поплёлся к камням. Темнота как будто ещё больше сгустилась – ни луны, ни звёзд. Какого хрена они не взяли ни одного фонаря? Это всё она – я вижу в темноте, я вижу в темноте… только что ему от этого толку. Он изо всех сил вгляделся в ночь. Нету тут ничего… хотя… Он подошёл ближе. По очертаниям похоже на…

– Лиза! – заорал он. – Тут кто-то лежит.

Лиза тронула поводья.

– Кто?

Алис повернул к себе голову лежащей на камнях фигуры.

– Вот дерьмо… это же Леста!

Лиза подбежала к нему.

– Леста! Она жива?

– Вроде.

– Тогда что с ней?

На лице девочки застыла кривая гримаса, а изо рта стекала струйка слюны.

По дороге обратно Алису очень хотелось пить. Лиза ехала впереди, а за ней, словно мешок, было привязано тело найденной девочки. Наконец, когда огромный круг красного солнца загорелся над горизонтом, они подъехали к Кайро.

***

У северных ворот открыли не сразу, пришлось долго кричать, прежде чем дежурный продрал глаза. Когда они подъехали ко входу, Алис стащил Лесту с лошади и аккуратно положил в грязь. Чтобы открыть дверь, нужно было сделать несколько жестов, а для этого требовались обе руки. Раньше обходились одной, но недавно Профессор ввёл новую систему безопасности. Лиза, привязав лошадей, догоняла его – вести животных в конюшню было некогда.

Люк с лёгким скрипом закрылся за ними, и Ласточка, мельком глянув на подругу, заметил, что в переливах тусклого света в лице Лизы появилось что-то змеиное. Ему всегда нравились её жёлтые глаза, которые она сама не слишком ценила. Ресницы были влажными – то ли от воды, то ли от слёз.

– Чего застыл? Нам ещё пять пролётов до Гессы. Поднимай.

Алис приподнял ноги Лесты и, дрогнув, отвернулся от её лица – обычно приятное и весёлое, сейчас оно была искажено отвратительной гримасой.

– Думаешь, она не спит?

– Гесса? Не знаю. Придётся разбудить.

– Может, лучше дотащим её к Айвису?

– Гесса сможет вылечить её, – уверенно заявила девочка.

Преодолев уходящую вниз лестницу, они оказались в широком коридоре. Кристаллы разной формы и размера, закреплённые на стенах вверху и внизу, переливались, отражая друг друга. Коридор закончился большой площадкой, от которой, как лучи звезды, отходило во все стороны несколько коридоров. Сбоку начиналась винтовая лестница, ведущая на нижние уровни. А им нужно было направо, ещё шагов пятьсот, не меньше. Нужная дверь в самом конце, как раз там, где просторный холл наполнялся утренним светом, проходящим сквозь потолочное окно.

– Всё, клади её.

Лиза постучала три раза – ответа не последовало. За дверью послышалось недовольное мяуканье.

– Стучи ещё. Не ждать же нам, пока она встанет, – зашептал Ласточка.

Лиза постучала сильнее. Потом ещё и ещё, пока наконец до них не донёсся звук лёгких шагов. Дверь распахнулась, а за ней показалась Гесса в зеленоватой тунике, накинутой, похоже, на голое тело. Женщину явно подняли с постели, потому вид у неё был сонный и недовольный.

– Ну? – проговорила она сквозь зубы.

Лиза отступила от двери и молча показала на Лесту, скрючившуюся на полу.

– Что за…

Гесса повернула к себе искажённое лицо девочки и молча сделала приглашающий жест рукой. Алис и Лиза подхватили вздрагивающее тело и затащили его в комнату.

– Не надо на пол… кладите вот сюда, на кушетку, – проинструктировала Гесса и, кинув быстрый взгляд на своих ранних посетителей, добавила: – Непростая ночь выдалась?

Налила что-то в маленькие стеклянные стаканчики, нисколько не стесняясь оголённого плеча и показавшейся из-под туники округлой груди.

– Пейте, – коротко бросила она тоном, не допускающим возражений.

Сарма оказалась слишком горькой, но по телу сразу побежало тепло.

Гесса села на стул чуть поодаль и лёгким движением тонкой руки поправила зелёную ткань.

– А теперь говорите.

– А чего тут говорить, – хмуро начала Лиза, приглаживая растрёпанные волосы, вдруг устыжённая своим видом. – Мы решили прокатиться вечером и случайно наткнулись на неё.

– А остальные? Их же было трое.

– Ни Эрмы, ни Марика не нашлось.

Гесса принялась сверлить взглядом своих утренних гостей. Алис не выдержал:

– Мы нашли её в пустыне.

– Вы поехали в пустыню? Несмотря на…

– Да, несмотря на. – Лиза с вызовом поглядела на неё. – А что, ты думаешь, я буду сидеть и ждать, когда несколько человек пропало? Эрме было одиннадцать. Зачем только они потащили её с собой? Это место не для детей!

– Оставим. – Гесса сделала примирительный жест.

– Мы выехали вечером, – вступил Ласточка, – но назад не повернули, а двинулись дальше под проливным дождём.

– И?

– Доехали. Вскоре нам обоим стало плохо. Там, неподалёку от Лисьих камней. Ощущение жуткое… – Алис задумался, подбирая слова. – Как будто кто-то грызёт тебя изнутри, а ты не можешь двинуться. Накатывает страх… волнами.

– И болит голова, – тихо добавила девочка.

– Но стоило нам отойти шагов на тридцать – как всё сразу прекратилось. Мы собрались уезжать, но Лиза заметила её на камнях. В таком вот состоянии.

– И всё?

– Всё. Остальных рядом не было.

– Сможете вылечить? – с надеждой в голосе спросила Лиза.

– Не знаю. Я уже встречала такое, и…

– Они излечивались?

Гесса посмотрела на подопечных и коротко ответила:

– Нет. Но попробовать можно. Я позову Айвиса, а вы – несите её в дальнюю секцию.

– Но…

– И никому ни слова.

***

Айвис не спал. Сегодня он пролежал без сна почти всю ночь, что иногда случалось с ним. Когда сверху начал пробиваться пусть ещё тусклый, но всё-таки навязчивый свет, он сел на кровати, затем встал и, поёжившись, оделся. Потянувшись рукой к почти невидимой пластине на стене, он слегка провёл по ней пальцами. И тут же света в комнате стало больше – закрывающая потолок ниша медленно заскользила в сторону.

Мужчина потянулся, сделал выпад ногой, потом поменял позу, наклонился вперёд и застыл, растягивая спину. В этот момент в дверь постучали. Он вздохнул и, поднимаясь, приятным, словно бы шепчущим голосом ответил:

– Я не сплю, заходите.

На пороге показалась Гесса. Её вид удивил Айвиса – в спешке собранные, ещё не расчёсанные волосы, накинутая наспех одежда.

– Что случилось?

– Пойдём. Тебе надо посмотреть самому.

В дальнюю секцию, как называли эту часть подземного города-бункера, почти никто не заходил. Не потому, что было запрещено, а скорее из-за удалённости и некоторой мрачности помещений. Раньше, в те времена, когда здесь был действующий научно-исследовательский центр, эти помещения отводились под лаборатории, потому тут было наставлено много разного рода оборудования, которое пока не пригодилось современным обитателям. Были здесь и жилые комнаты, но совсем маленькие, которые и в прежние времена годились только для ночёвки. Тут слегка пахло плесенью, как это бывает в погребе, но помещения отапливались и содержались в чистоте. Помимо прочего, пара кроватей, диванчик, несколько стульев и кресел стояли здесь же, в небольшом холле. На этом диванчике, обтянутом потускневшей кожей, и лежало сейчас тело Лесты.

Айвис пружинистой походкой подошёл ближе, бросив быстрый взгляд своих тёмно-ореховых и очень живых глаз, которые, казалось, подмечали всё и сразу, на двух подростков в мокрой одежде. Те сразу поникли.

– Где её нашли?

– В пустыне, – ответил Алис, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал уверенно. – Рядом с Лисьими камнями.

– Хм… Далеко от червоточины. А остальные?

– Там была только она.

Айвис внимательно оглядел Лесту.

– Повреждений нет. По крайней мере, физических. А вот с её разумом произошли изменения.

– Что предлагаешь делать? – спросила Гесса.

– Нужно попробовать вернуть её оттуда, где она есть. Если ещё получится.

– И где же она? – вмешалась в разговор Лиза.

Айвис пожал плечами.

– По ту сторону. Её сознание не может найти дорогу обратно, а тело осталось здесь.

– По ту сторону червоточины? – Тёмные брови Лизы взлетели вверх.

– Так, – прервала Гесса, – предлагаю пока что устроить Лесту здесь. Нужно принести сюда всё необходимое. Я сама займусь этим. А вы, – кивнула она ночным искателям приключений, – отправляйтесь спать.

С этими словами женщина повернулась и стремительно вышла из комнаты.

Айвис глянул на подростков.

– Ну, что стоите? Пойдёмте.

Когда они шли по длинным переходам и лестницам, Айвис с мягкостью, которой никто от него не ожидал, добавил:

– Вам стоит отдохнуть. Можете пропустить сегодняшние занятия, если хотите. Идти в обход ведь не ваша очередь? Только вот что… Попрошу вас пока никому не говорить о случившемся. Сначала мне нужно всё обдумать.

– Я и так не горю желанием кому-то рассказывать, – бросила Лиза и завернула по коридору направо, где располагалась её комната.

– Да уж… – Айвис посмотрел ей вслед. – Она как маленький, но ядовитый полевой цветок. Симпатичный, однако лучше не трогать.

– Это вы прямо в точку, – грустно усмехнулся Алис.

***

Тео уже с полчаса понимал, что опаздывает, и сейчас, остановившись у двери лекционного зала, прислушался.

– Так вот, – звучал голос Гессы, – у всех вас, моих талантливых детей, кое-что есть. Нечто особенное, то, что отличает вас от других. Может быть, подчеркну – только может быть, вы этого сейчас не видите или не знаете о самих себе. А, вот и наш уважаемый друг, решил всё-таки почтить нас своим присутствием. – В голосе Гессы прозвучало неприкрытое ехидство. – Хоть и в самом конце урока. Ну что ж, пусть так, однако мы очень этому рады.

Тео молча сел и бросил взгляд на Лизу. Та отвернулась.

– Я пытаюсь донести простую вещь: в каждом из вас есть нечто, что можно назвать феноменом. Почему? Причина очевидна – потому что вы живые. Этот феномен может быть очень выпуклым или незаметным, может прятаться, скрываться от вас за ворохом всякой шелухи. Однако он есть.

Она обвела взглядом учеников.

– И когда вы его найдёте – а вы обязательно найдёте, если уже не нашли, – то сможете сделать его очень сильным и сами станете феноменом. Но и тогда вам всё равно не придётся расслабляться.

– Это почему? – спросил рыжий парень со светлыми глазами.

– А потому, Кес, что у вас появятся совершенно новые задачи. И, помимо их осознания, дополнительные трудности.

– Какие?

Гесса пригубила что-то из стоявшего на столе маленького стаканчика, облизнула губы, словно одобряя вкус.

– Ну, например, – продолжила она, – трудность будет в том, что феномен требует равновесия. Когда есть большой дар, образуется и ущербность. Слабое место, куда вас всегда можно ударить. Нечто, с чем вы не справитесь. Надо постараться компенсировать это в самом себе.

В комнату с нагловатой улыбкой завалился Алис и уселся рядом с Лизой.

Он ожидал саркастических замечаний в свой адрес, потому что магик редко спускала опоздания, но в этот момент на колени женщины прыгнул большой и очень пушистый рыжий кот с серебристым ошейником.

– Вельзевул знает, когда пора заканчивать, – проговорила Гесса, ласково поглаживая кота. – Конец занятия.

Лиза выскочила из комнаты первая и немедленно скрылась за поворотом. Тео нагнал Алиса в широком коридоре.

– Эй, привет!

– А, это ты, – хмыкнул приятель.

– Ну, и где пропадал?

– Да так, знаешь… были дела.

– Какие дела?

– Всякие. – Ласточка ускорил шаг.

– И что, ничего не скажешь?

– Нет.

– И куда вы с Лизой ездили вчера вечером, тоже не скажешь?

– Угу.

– Ясно.

Тео старался поспеть за Алисом.

– Тогда ты мудак.

– Кто?

– Сволочь.

– А… да, так и есть.

– Ты сегодня что, обедать не пойдёшь?

– Не-а. Есть кое-какие запасы. В комнате пожру.

Ласточка ускорился, оставив друга далеко позади, и скрылся в боковом коридоре. Тео, немного подумав, направился в Рай.

Откуда точно происходило данное слово и кто впервые назвал так бывший кафетерий научного центра, а ныне кухню и большую столовую, было неизвестно. Но это место нежно любили все без исключения жители Кайро, и все встречи, расставания, обсуждения, размолвки и воссоединения обычно происходили здесь, запиваемые пуншами всех видов и разгоняющими кровь настойками. В этом краю изобилия заправлял Эси, обладавший неограниченной властью. Именно он решал, что жители будут есть и пить на завтрак, обед и ужин. К счастью, у этого худого и длинного, как жердь, человека был настоящий кулинарный талант, что сочеталось с рациональным складом ума и умением экономить провизию. Он постоянно радовал всех самыми лучшими и вкусными, пусть и простыми, блюдами, свежезаваренными чаями и, конечно, атмосферой. Рай объединял всех – в этом заключалось его волшебство.

Тео остановился у входа. Потолочные окна были открыты, и сквозь них виднелось вечернее небо с первыми неяркими ещё звёздами. Кругом горели обогревающие лампы, от которых шёл тёплый уютный свет. Сегодня почти все столики были полными. Тео прошёлся по залу, взял порцию тушёного мяса, ягодный чай и уселся за маленький столик в дальнем углу. За нишей он заметил магиков, что-то увлечённо обсуждавших, но отсюда никак не смог бы разобрать, о чем именно они говорили.

Гесса сделала глоток и поморщилась.

– Напиток не по вкусу?

– Кисловат. Но тебе стоит попробовать.

– Может быть, позже. Нам нужно обсудить ситуацию, Гесса. Надо понять, как быть с девочкой.

– Я сделаю всё возможное. Пока результата нет. – Она отвернулась и вперилась взглядом в шероховатую стену. – Непонятно, осталось ли что-то живое внутри. Там ли она?

– Думаешь, появились новые воронки? И это вдали от червоточины. Семь человек пропало. Семеро! То есть – шестеро. Мы имеем девочку в состоянии овоща.

– Это вероятно, что они могли появиться.

Гесса закрыла глаза и потёрла виски так, будто у неё болела голова.

– Значит, в данный момент необходимо полностью запретить всем даже приближаться к пустыне.

– Это сильно ударит по нам, – заметил Айвис.

– Знаю. Может, стоит ограничиться западной частью. Я думаю, нам нужно попробовать отыскать остальных. Мы отвечаем за них.

– Хочешь поехать вдвоём?

Гесса кивнула.

Айвис протянул руку и погладил женщину по щеке. Та отвернулась, но потом быстрым движением дотронулась до его руки.

– Что ты думаешь делать с Лестой?

Гесса пожала плечами.

– Попробую разные методы. Необходимо собрать несколько телепатов, может, удастся найти её там, где она сейчас. Возможно, получится.

Повисла долгая пауза.

– Больше всего мне не хочется думать, что это новая Катастрофа, продолжила женщина. – Если так, нам придётся уйти. А идти некуда. Их нигде не ждут. Да и нас, я предполагаю, тоже.

Магик кивнул, и тень пробежала по его лицу.

– Нам надо действовать. Пришло время осуществить то, что мы задумали, – вдруг с жаром выпалила Гесса.

– Но как? – Айвис удивлённо посмотрел на неё. – У нас по-прежнему нет способа…

– А что, если способ есть?

– И какой же?

– Не спрашивай, прошу тебя. Пока не спрашивай. Когда придёт время, я расскажу сама.

– Если ты так говоришь, я послушаю.

– А что Келер думает о происходящем? – спросила Гесса после короткой паузы.

– Я не говорил с ним уже больше недели. Возможно, стоит.

Айвис, заметив, что Рай почти опустел, погладил Гессу по тонкой руке и ушёл. А женщина ещё долго смотрела на звёзды. Сейчас она отдала бы так много, чтобы суметь подслушать из сумрака будущего то, что случится с ними. Но никто не предложил ей такой сделки.

***

Два дня спустя было назначено общее собрание. По обычаю эти важные мероприятия проходили в главном зале Кайро, расположенном в самом центре подземных помещений. Архитектура бывшего научного центра всегда вызывала у Айвиса восхищение – одно большое кольцо, все пути и лестницы которого так или иначе приводили тебя к самому сердцу. А тот архитектор, который спроектировал этот зал, был очень талантливым мастером. Каждому, кто впервые приходил сюда, казалось, что он очутился внутри гигантского цветка. От сердцевины расходились и поднимались лепестки – простые, но идеально выверенные линии. Днём, когда солнечный свет проходил сквозь крышу, а лучи меняли угол своего падения в зависимости от положения небесного светила, возникала иллюзия постоянного движения. Могло ли это по задумке создателя отражать непрерывное движение, возрождение, силу жизни?

Точно по центру зала располагался круг, напоминающий солнечные часы, выполненные из металла и камня. Он был прост: никаких лишних узоров или деталей, только разметка, условно разделяющая круг на три части, тонкий металлический столбик по центру и слегка очерченные знаки.

Конечно, солнечные дни случались чаще весной или летом, а зимой большую часть времени было пасмурно и темно. Тогда дневной свет заменяли лампы. Но с тех пор, как в Кайро начались проблемы с генераторами и пришлось экономить электричество, часть ламп пришлось отключить.

Айвис пришёл заранее, потому что ему нравилось быть здесь одному. Мысли текли ровно и спокойно, ни за что не цепляясь, и порой именно тут ему приходили в голову самые лучшие решения. Но сегодня просветления не наступило. Вчерашний разговор с Келером, ещё одним магиком Кайро, не привёл к решению проблемы. Келер не считал нужным тратить ресурсы на возвращение тех, кого уже, вероятнее всего, не спасти. Лучше, по его мнению, было предотвратить последующие инциденты – здесь Айвис, безусловно, был с ним согласен. Только как, если они не могут полностью контролировать ситуацию?

Зал заполнялся людьми. Вскоре набралось человек двадцать, потом тридцать, потом сто. Келер уселся на одно из кресел и посмотрел на прячущегося в тени коллегу. Айвис кивнул ему. В зал зашла Гесса, бледная и встревоженная, но старающаяся скрыть от всех своё состояние. Очевидно, её попытки реанимировать девочку тоже ни к чему не привели. Вслед за ней появился Профессор, высокий худой человек с проседью в волосах и небольшими проницательными глазами. Дети, подростки, взрослые. Вскоре зал был полон, и Айвис решил, что пора.

Он вышел на свет и застыл, оглядывая собравшихся. Разговоры тут же стихли. Магик вышел в середину, встал в самый центр и, освещённый мягким светом, начал говорить, попеременно поворачиваясь корпусом то в одну, то в другую сторону.

– Я собрал вас сегодня здесь немного раньше срока, потому что мне есть что с вами обсудить.

Вкрадчивый голос говорящего был отлично слышен даже у самых дверей.

– Как вы уже знаете, несколько человек пропали. Но вчера одна из пропавших была найдена.

По залу пронёсся приглушённый ропот.

– Кто же?

– Это Леста.

Ропот стал громче.

– И где она? Почему не пришла?

– Она… ей плохо.

– Где её нашли?

– Что это значит?

– Я расскажу вам всё, что случилось, только не говорите все сразу. Леста находится в изменённом состоянии, она ни на что не реагирует и никого не узнаёт. Её нашли вчера Лиза и Алис, в пустыне.

В зале снова зашумели. Айвис дал голосам немного утихнуть и продолжил всё так же тихо, заставляя прислушиваться к себе.

– Пока мы не знаем, получится ли вернуть Лесту в нормальное состояние. И просим всех желающих, способных к телепатии, присоединиться к Гессе. Возможно, вместе удастся найти её там, где она сейчас. И, хотя мы пока что не знаем, откуда исходит эта угроза, я объявляю, что подходить к пустыне запрещено.

Раздался шум.

– Запрещено, – продолжил Айвис, и его тон разом приобрёл не допускающий возражений металл. – Только специальная группа сможет проходить по восточной части, и только если в этом будет особая необходимость. Поверьте, это для вашей же безопасности, пока мы не установим причину и не сможем понять, как избежать угрозы. Выходить в старый город разрешается днём, исключительно большой группой и также лишь по необходимости. Развлекательные прогулки отныне запрещены. Если вам некуда деть время, отдайте его занятиям и развитию своих способностей.

– Нам придётся уйти? – прозвучал негромкий голос в образовавшейся внезапно тишине.

Все молча ждали, что ответит магик. Они верили ему, а худшим из поступков он считал предать однажды доверившихся. И он, их хранитель, должен сделать так, чтобы им не пришлось никуда уходить. Ведь Гесса была права: в этом мире для большинства из них нет другого места. Для всех, кого они искали по миру. Для маленьких сиобов, многих из которых не ждало ничего, кроме смерти или участи подопытной крысы. Для них он должен постараться. Только как это сделать, о боги, если бы он знал.

– Я прошу вас, – повторил Айвис гораздо мягче, – пока не приближаться к пустыне. Сейчас нет такой опасности, которая заставила бы покинуть Кайро. Это наш дом, другого у нас нет. Потому мы никуда не уйдём.

Айвис почувствовал на себе пристальный взгляд больших глаз Гессы.

– На этом всё. Можете идти.

***

Во внеочередной обход химеры вышли утром следующего дня. Почему Айвис решил заменить одну группу другой, было известно только ему. Обычно он не объяснял своих решений, а в том, что касается охраны, ему привыкли доверять слепо и беспрекословно. Все знали, что его опыт и магические возможности не раз спасали многим жизнь.

В обходы ходили только самые обученные подростки. Тех, кто младше четырнадцати, не брали никогда – слишком опасно, ведь в старом городе или на подходе к нему можно было встретить кого угодно, начиная от охотников на сиобов и заканчивая серыми масками или бродягами, которые шныряли здесь, разворовывая то, что ещё осталось. Во время таких стычек случались и смерти, потому это было приключение не для детей.

Подготовленных групп по четыре-пять человек, совершающих обходы, было четыре. Когда-то Айвис дал им названия для удобства – дракайны, химеры, мантикоры и грифоны. С тех пор так и повелось, только распространилось гораздо шире. Каждый ребёнок в Кайро причислял себя к какой-либо из групп, даже если никогда не бывал в обходах. Особенно это касалось младших, тех, кого старшие должны были обучать и со временем принять в свой отряд. Конечно, не бывает абсолютно совершенной системы, но эта работала хорошо, а Айвис, который, как казалось со стороны, любил правила, сам придерживался только одного: «что работает, то верно».

Тео был совершенно не против пойти в обход вне очереди – он любил выезжать в город, тем более что это избавляло его от других, гораздо менее приятных обязанностей, которых было хоть отбавляй: чистка конюшен, помощь в отладке генераторов или системы водоснабжения, работа в оранжерее или в лаборатории, впрочем, это обычно делали по желанию. Иногда выпадало чистить туалеты или трудиться на кухне, хотя это уже при совсем плохом раскладе. Магики считали, что человек, кто бы он ни был, обязан уметь всё, потому не стыдились нагружать своих подопечных самой разной работой, да и делать её, кроме них самих, было некому. Конечно, большая часть времени уходила на развитие способностей. Для каждого это было что-то своё, потому и график был в некоторой степени индивидуален. От этого зависела и направленность занятий. Но все они, дети Кайро, развивали одно главное качество, общее для всех: способность выживать.

Воздух сегодня был особенно свеж, и Тео втянул его в себя с удовольствием. Он немного отстал от прочих, позволяя лошади найти свой собственный темп. Старый город, умытый восходящим солнцем, тонул в дымке, рождая удивительные миражи. Там, вдалеке, в долине, располагалась основная его часть – дома тянулись один за другим, стройными рядами. А над ними вспыхивали и меркли солнечные блики и создавалось ощущение жизни. Как будто что-то ещё теплилось там, внутри заколоченных окон, что-то пряталось в подвалах и покинутых комнатах, в обстановке, где всё, по большей части, осталось так, как было шестьдесят лет назад. Иногда Тео казалось, что город просто спит, ждёт, когда вернутся домой построившие его люди. Но это было мечтой, а в реальности мёртвый город ветшал, как брошенные останки, он был добычей, был памятью. А значит, рано или поздно время сотрёт его с лица земли, как и все города, когда-либо существовавшие.

Сегодня химеры шли по маршруту, который они называли дорогой поездов: путь проходил через большую станцию старого города. На заросших рельсах по-прежнему стояли оставленные вагоны. Когда-то они были выкрашены в яркие цвета, но теперь потускнели. Чуть дальше высилось и само здание городского вокзала. В прежние времена, как рассказывал Айвис, люди пользовались скоростными поездами, которые за несколько часов могли доставить их в другие города. Только сейчас многие из этих городов мертвы, так же, как и Венерсберг.

День прошёл тихо. Лиза и Алис, которые после своей вылазки, похоже, предпочитали держаться вместе, были не слишком разговорчивы. И группа совсем бы заскучала, если бы не одно происшествие. Возвращаясь обратно, Тео заметил, что вид на вокзал, подсвеченный вечерним солнцем, особенно хорош, и ненадолго спешился, чтобы сделать быструю зарисовку – рисование было одним из его любимых занятий и, как признавали другие, большим талантом. Но только мальчик достал блокнот, который постоянно таскал с собой, из-за деревьев донёсся незнакомый голос:

– Знаешь, Медея, мне надо бы остановиться.

– Что ещё?

– Хорошо, когда у тебя пустой мочевой пузырь, вот что. А когда это не так, то приходит пора его опорожнить.

Тео услышал лёгкие шаги, затем звук, как будто кто-то спрыгнул на землю. Он подошёл поближе к деревьям. Девчонка! А рядом с ней – большой белый робот, то ли кошка, то ли пантера. Тео немедля выхватил из-за пояса эолассо – любой чужак на территории города представлял собой потенциальную опасность. Он шагнул вперёд, и под его ногой предательски скрипнула ветка. Девчонка, которая собиралась сделать свои дела и уже начала расстёгивать комби, вдруг подскочила, увидела его, ловким и очень быстрым движением выхватила из-за спины деревянный лук, прицелилась. Молча разглядывала его несколько секунд, а потом запищала с непривычным для слуха акцентом:

– Эй, чего прячешься? Выходи или иди отсюда. Нечего по кустам шариться.

Тео сделал несколько шагов вперёд и приподнял одну руку, стараясь спрятать оружие за спину.

– Стрелять не нужно, хорошо? Кто ты такая и что тут делаешь?

Девчонка уставилась на него своими большими светло-голубыми глазами.

– Эй, Тео! – раздался вдруг из-за деревьев голос Алиса. – Что ты там застрял? Надо…

Алис застыл, увидев направленную на него стрелу и прищуренные для точности глаза.

– Ого! Это ещё кто?

– Не твоё дело, – ответила девочка, которой на вид было лет четырнадцать, а то и меньше. – Лучше вам свалить подальше и больше тут не отсвечивать! Понятно?!

Алис несколько секунд молча стоял и смотрел на неё. А потом громко заржал. Из-за деревьев показались Лиза и Айвис. Увидев вскинутый лук, Лиза схватилась за эолассо, висевшее у неё на поясе, и вскинула его, готовясь атаковать. Айвис, быстро оценив ситуацию, приподнял руку, давая сигнал подождать с нападением, быстро скользнул по девочке и её белой кошке проницательным взглядом и повторил вопрос Тео:

– Кто ты такая и что здесь делаешь?

– А это не ваше дело! Идите куда шли, и, может быть, я вас не убью!

Айвис улыбнулся, видя, как голубые глаза загораются яростью.

– Осторожно, тут есть кто-то ещё, – заметил Тео. – Она с кем-то говорила.

– Здесь есть кто-то ещё, девочка?

– Нет! То есть да. Там. – Она неопределённо махнула рукой. – Мои друзья. Их больше вас, и скоро они будут здесь. Так что лучше вам…

– Ясно, – прервал её пламенную речь магик. – Обыщите-ка её.

Лиза немедленно напрыгнула на свою потенциальную жертву, умело применила тот самый хитрый приём, который они тренировали последний раз, повалила на землю и уселась сверху. И, хотя противница так молотила её ногами, что Тео хотел придти на помощь, всё же отобрала сумку, лук и стрелы и отбросила в сторону.

– А ну отвали, тварь! – верещала девчонка так громко, что хотелось заткнуть уши.

– Больше ничего нет, – спокойным тоном, совершенно не обращая внимание на ор, сообщила Лиза и отпустила жертву.

Алис, не долго думая, поднял потёртую сумку и вытряхнул на землю всё её содержимое, включая нож с резной деревянной рукоятью, скудные припасы, состоящие в основном из засушенного мяса, эолассо, завёрнутое в грязную тряпицу и небольшой шестигранный предмет из светлого, чуть проблёскивающего на свету материала.

– Это что? – он поднял предмет и принялся разглядывать, не смотря на возмущение владелицы.

Айвис удивлённо поднял брови, но воздержался от комментариев.

– Ты пойдёшь с нами, – сказал он тоном, не допускающим возражений. – Кто ты и откуда у тебя эти предметы, разбираться будем позже.

– Никуда я не пойду!

– Тогда мы заберём твою пантеру и все вещи, – пригрозил Ласточка. – А ты иди куда шла.

– Попробуйте! Она на меня настроена, и, даже если вы её заберёте, вам не удастся её активировать.

Айвис обдумал ситуацию и предложил компромисс.

– Хорошо. Мы оставим тебе твою сумку и… – Он забрал шестигранник у Алиса. – И соломорфа в залог того, что ты пойдёшь с нами добровольно, а потом можешь продолжить путь на своём роботе.

– Не хочу я никуда с вами идти.

– Вариантов всего два: или остаёшься без всего, или имеешь шанс сохранить всё. Хотя нет, есть и третий вариант. Но тебе он пока неизвестен. Решение за тобой.

Свирепая девчонка злобно уставилась на него, подумала немного и всё-таки кивнула.

– Ладно. И куда мы пойдём? У вас тут где-то логово?

– Логово? – На лице цвета тёмного ореха появилось некое подобие улыбки. – Можно сказать и так. Мы возвращаемся в Кайро.

Глава вторая. Решение

Тео не считал себя красивым. Кто-то думал иначе, но эти тёмные, почти чёрные кудрявые волосы, немного загнутый тонкий нос, чётко очерченные скулы и худоба придавали ему сходство с черноперой птицей. Он вовсе не возражал, но у него самого были несколько иные представления о красоте. Жаль только, что Лизе, судя по всему, больше по душе ласточки.

Ничто не выдавало в нем генетически изменённого, если не снимать одежду. А там, на худой спине и выше, по плечам, прорастала блестящая тёмная чешуя. Лет до восьми её и следа не было – она появилась уже здесь, в Кайро. Наверное, это и помогло ему избежать ранней смерти, в отличие от многих детей сиобов. И ещё одна штука, которой он обладал с ранних лет, – умение заставить других делать то, что он хочет. Достаточно было дать команду или мысленно прикоснуться к голове человека, и тот терял самообладание. Многие сиобы способны выстраивать защиту от подобной атаки, осознанно или нет. А вот с обычными людьми работало безотказно. Жаль только, что семью его это не спасло.

Семью он помнил. Помнил их дом, маленький, с черепичной крышей, помнил чёрную пушистую собаку и старшего брата с матерью. Только отца не помнил совсем, может, его и не было. А что потом – всё размывалось, пряталось где-то в глубине памяти. И опускаться туда пока что не хватало смелости. Но часто, лежа по ночам без сна, он думал о доме и о том, живы ли они, мать и брат. Вот бы найти их, вот бы разыскать то место, где стоял их дом. Айвис нашёл его в Вейо – там маленького мальчика приютила в своей ночлежке для однодневных путешественников добрая женщина. Её Тео тоже помнил, но смутно, и, наверное, не узнал бы. На этом все следы и ниточки, ведущие его в собственное детское прошлое, обрывались, и наступало только одно настоящее, которым и стал Кайро.

Мальчик провёл рукой по выступающей кнопке справа от зеркала и услышал тихий звук отъезжающего потолочного окна. Стоило признать, ему нравилось жить одному. С тех пор как Эрик, его сосед по комнате, пропал в южной части города, нового соседа у него не появилось. Эрика искали несколькими отрядами, но безуспешно. Он стал первым из семерых.

Тео прошёлся по комнате туда-сюда, налил в стакан воды из стоящего на деревянном столике кувшина и залпом осушил его. Заметил на пальце кровь, облизал, поморщился, сдвигая тёмные брови. Вспомнил вдруг о сегодняшней находке – странная девчонка, дикая, говорит на среднем с заметным акцентом. Одежда вроде современная, но лук и остальное – и откуда она только всё это взяла? При том, что у неё робот, о котором мечтал бы каждый в Кайро, да ещё на ходу.

Айвис запер её в дальних комнатах до выяснения обстоятельств. Временами он действует жёстко, но это необходимо для общей безопасности – так он говорит. Девчонка могла быть и шпионкой из Меркурия, хотя Тео как-то не очень в это верилось. Тем не менее Айвис кинул её в тюрьму. При этой мысли он весь преисполнился злости. Да их тут всех держат как в тюрьме! Ни выйти, ни уехать. А теперь будет ещё хуже.

Немного успокоившись, Тео признался себе, что перебарщивает. Он прекрасно знал, что никто на самом деле их тут не держит. Иди куда хочешь. Только никто пока не уходил. У Айвиса было правило – никогда не рассказывать детям обстоятельств их прошлого. Гесса и Келлер, похоже, его поддерживали, потому что, сколько Тео ни пробовал аккуратно выспросить подробности о себе, от Айвиса он ничего не добился. Понимал он и то, что многие меры были оправданы – уходить слишком опасно, тем более что поодиночке выжить сложнее. Они заперты здесь, в своём маленьком безопасном мире, и остаётся только гадать, откроется ли когда-нибудь дверь, отделяющая их от всего остального.

Утром трое химер встретились за завтраком. Тео, пришедший последним, уселся за стол, поставил перед собой тарелку пшенной каши и стакан чая и посмотрел на друзей. Алис казался подавленным, его взгляд был рассеянным и неспособным сфокусироваться на чем-либо одном. Под носом запеклась маленькая струйка крови. Тео понял всё без слов, потому что знал: Алиса периодически мучают головные боли, которые сопровождаются носовыми кровотечениями и бессонными ночами. Судя по всему, эта ночь была как раз такой. Лиза выглядела ещё злее, чем обычно, ковыряла завтрак и поглядывала на проходящих так, что те предпочитали огибать их столик метра за три, не меньше. Завтрак в такой весёлой компании бодрости не прибавлял, однако Тео решил смириться с обстоятельствами и молча поглощал уже успевшую остыть кашу. Доел он в полном молчании, и, как только положил в рот последнюю ложку, Лиза, которая до этого предпочитала на него не смотреть, подала голос:

– Нам необходимо разобраться с тем, что происходит.

Это прозвучало так резко и неожиданно, что Алис поперхнулся. Тео хотелось рассмеяться, но он удержался, ведь никому не известно, что бы последовало за этим. Ему всегда нравилось это качество подруги – говорить всё прямо и без обиняков. Подбирать слова, особенно когда дело касалось того, чтобы кого-нибудь обругать, было не в её стиле. Многих это раздражало, но Тео считал, что, наоборот, такое качество делает общение очень удобным. Не нужно гадать, что думает собеседник, и тем более лезть к нему в голову – он всё сообщит тебе сам и ни разу не солжёт. Да, такова уж была Лиза.

– Ты о чем именно? – уточнил Алис, потому что многие события в последние дни набирали обороты.

– Как о чем? – Девочка нетерпеливо махнула рукой с аккуратно подстриженными маленькими ноготками и тонкими пальчиками, на одном из которых красовалось серебристое потёртое колечко с прозрачными камушками по окружности, найденное ею в одной из жилых квартир Венерсберга или выменянное на что-то, найденное там же. – Я говорю о пропажах, – чётко произнесла она таким тоном, как будто ничего больше не могло сейчас занимать их внимания. – Или вы о той замарашке, которая шлялась по городу в компании явно украденной пантеры?

После чего она огрела собеседников таким взглядом, которому позавидовал бы и василиск. И те не решились признаться, что девчонка действительно занимала их мысли, по крайней мере, часть из них.

– А что говорит Гесса? – рискнул спросить Алис.

Лиза пожала плечами.

– Ничего. Лесте не лучше, но меня к ней не пускают до тех пор, пока она не разрешит.

– А сеансы?

– Телепатия бесполезна, – отрезала Лиза злобно.

Она была сильным телепатом, возможно, самым сильным в Кайро после магиков. И если она говорила, что это не помогает, значит, так оно и было.

– Нам нужно выяснить причину. Понимаете? Причину.

Тео кивнул.

– Думаете, дело в пустыне? Говорят, во времена Катастрофы подобное случалось. Вдруг всё повторяется?

– Возможно. – Лиза кивнула. – А может, и нет. Всего пропало семь человек – теперь шесть – и только трое из них – в пустыне. Остальные должны были быть далеко от неё.

– Хорошо, давайте прикинем, – вступил в разговор Алис, потирая виски, – кто и где исчез. И когда.

– Эрик и Крам пропали в южной части, но это предположительно, потому что их было двое и никто точно не знает, далеко ли они успели отойти от Кайро, – начал Тео и тут же достал блокнот и принялся набрасывать схематичную карту старого города.

– Леста, Эрма и Марик, получается, неподалёку от Лисьих камней, – продолжила Лиза, и Тео нанёс это место на карту.

– Аня и Лор, как говорят, в старых лабораториях. Но неизвестно, успели ли они дойти туда.

– Значит, Эрик и Крам – уже почти два месяца назад, Аня и Лор – три недели назад, а Леста и остальные – с неделю.

– Всё выглядит так, как будто движется по нарастающей. – Алис скорчил рожу, словно увидел приближающийся смерч.

– Не смешно, Ласточка. Беру на себя Гессу – выведаю у неё, что возможно. А вы узнайте все про Аню и Лора: зачем шли в лаборатории, что хотели найти.

Лиза резко встала из-за стола, после чего маленькая ложечка с шумом подскочила и упала на пол. Лиза окинула тяжёлым взглядом всех, кто рискнул обернуться. К счастью, Рай почти опустел.

– Ну всё, увидимся в оранжерее.

И она стремительно бросилась к выходу.

***

Она всё делала стремительно, и это тоже нравилось Тео. Нравилось с самого детства, когда она, маленькая, но уже очень суровая, залепила ему первую оплеуху.

Сегодня им, наряду с другими, предстояло работать в оранжерее до ужина. Видя, что Алис собирается уходить, Тео остановил его:

– Я хочу сначала зайти к Профессору, пойдешь со мной?

– Почему нет, – ответил приятель и поплёлся к выходу. – Хочешь посмотреть на робота?

– Ага.

В жизни Кайро было много рутины. Можно даже сказать, что она вся состояла из рутины, но бывали места, куда удавалось сбежать от обыденности хотя бы ненадолго, и лаборатория, как они просто называли место, где работал Профессор и несколько его нынешних учеников, была как раз таким местом. Сам Инкус, саркастичный и неразговорчивый, предпочитал общество тех, кто умер не менее трехсот лет назад, читая справочники и словари, книги по робототехнике и прочую научную литературу, которую ему только удавалось достать. Но место, созданное им здесь, на базе прошлой лаборатории, притягивало всех, как магнитом. Профессор, несмотря на брюзжание по поводу того, что на его территории вечно околачивается кто ни попадя, и его речи о том, как ему ненавистны праздношатающиеся личности, втайне был доволен этим обстоятельством, потому что ему нужны были зрители и помощники для мелкой работы.

В глаза ударил свет, яркий после тёмного коридора. Лаборатория представляла собой обширное помещение со вторым ярусом, куда вели узенькие лестницы, разбросанные по периметру. Сквозь прозрачный потолок бил яркий свет. В зимнее время, когда снег, бывало, шёл дни напролёт, руководитель лаборатории заставлял подопечных чистить его с особой тщательностью и на любое возражение неизменно повторял тоном, не терпящим возражений, что ему для экспериментов и нормального продолжения работы просто необходим дневной свет, который не могут заменить никакие лампы. Сейчас, когда снег стаял и на улице теплело, когда пахло весной и талой водой, а солнечные дни радовали всё чаще, жизнь лаборантов становилась заметно легче.

На столах, столешницах и длинных прилавках в условном хаосе было разложено великое множество самых разномастных предметов: детали, приборы, минералы. Четыре мальчика, одетые в комби разных оттенков серебристого, зелёного и синего, и девочка с каштановыми волосами и веснушками склонились каждый над своим столом, над чем-то увлечённо работая. То же делал и Профессор, который, кажется, не заметил входящих. По одному из столов гордо расхаживал механический попугай, гордость Профессора, собранная им собственноручно. Обычно попугай верещал не переставая, но сейчас предпочитал отмалчиваться.

– Зачем пожаловали, нечем заняться? – послышался за спиной голос Профессора.

Тео повернулся и чуть наклонил голову в знак приветствия. За строгостью Инкуса скрывалось доброе расположение.

– Забежали посмотреть на пантеру, – пояснил Тео. – Удалось её запустить?

Профессор молча махнул рукой в сторону, где и стоял робот, безмолвный и неподвижный.

– Девочка говорила, что он будет работать, только если прикажет она.

– Да, роботы этого класса настроены на одного человека. Могут быть настроены и на других, но лишь с разрешения первого человека. Такая вот механическая верность. А вообще – спросите у неё.

Инкус показал на один из столов, где Алис и Тео заметили тот самый шестигранник, который нашли у девчонки в сумке.

– Это Медея, – представил он, – соломорф класса М3. Вы знаете, это удивительно, что она попала в Кайро. Их было создано так мало, а сейчас – неизвестно, остался ли где-нибудь ещё хотя бы один М3.

Тео и Алис, раскрыв рты, наблюдали волнение Профессора, который переступал с ноги на ногу.

– Она может вывести пантеру из состояния покоя, но не хочет, до тех пор, пока не отпустят девочку.

Алис и Тео кивнули, осмотрели пантеру со всех сторон, вежливо поздоровались с М3, но не были удостоены ответом. И заметили входящего Риена, за которым семенил его друг или, скорее, посыльный для мелких поручений – худой угловатый мальчик по имени Эрки.

Алис кивнул Тео и направился прямиком к ним.

Риен был тем, кого в Кайро больше боялись, чем любили. Высокий, на полголовы выше Тео и на голову – Алиса, негласный предводитель дракайнов отличался необычным строением лицевых костей, каштановыми вьющимися волосами до плеч, чуть загнутым кончиком носа и заносчивым взглядом серо-зелёных глаз-хамелеонов. Очень одарённый, он, как говорил Тео, бывал «той ещё сволочью». Телекинез был одним из его главных талантов, и примерял он его весьма нетрадиционным образом. Историю об охотнике на сиобов, которого Риен разорвал надвое, задействовав свои способности, хорошо знали не только в Меркурии, но и в других городах. И, плюс ко всему, он был единственным учеником Келера на данный момент, что придавало ему ещё больше значимости в его собственных глазах.

– Эй, Риен, есть разговор, – кивнул парню Алис.

– О чем? – нехотя ответил тот, махнув рукой Эррки, чтобы шел дальше.

– Ты ведь дружил с Лором?

– Ну? – Риен неопределённо пожал плечами.

– Не говорил ли он тебе, зачем они пошли в старые лаборатории? – вступил в разговор Тео.

– А какая теперь разница? Пошли, зачем все ходят – поднабрать чего-нибудь.

– То есть конкретно он ничего не говорил.

Риен на секунду замешкался.

– Нет. А может… – Он задумался и провёл рукой по волосам, откидывая их назад. – Может, их послал Келер. Может, ему что-то было надо. А вам-то зачем знать?

– Если понять, для чего они ходили туда, может, станет яснее, почему они пропали.

Риен пожал плечами.

– Может, они пропали вовсе не там, а где-то по пути. Вы об этом не думали?

– Возможно, и так. Ладно, спасибо.

Риен направился на второй ярус.

– Веришь ему? – прошептал Алис.

– Почему нет, какой прок ему лгать?

– Чтобы скрыть что-то. – Алис прищурил глаза и скосил их в сторону. – Может, поковыряешься у него в голове?

– Он сразу меня выщелкнет, уж блоки ставить он умеет.

– А во сне? Мне кажется, Риен что-то скрывает. Знает что-то. Наверняка знает. Небось просто не говорит, зачем Келер послал их туда.

– Не уверен, что стоит так рисковать. Портить с ним отношения – сам знаешь, чем это чревато.

– Только я не пойму, почему ты думаешь, что их пропажа связана не с тем, куда они ходили, а с тем, за чем они ходили.

– Я не знаю, – ответил Тео задумчиво, – возможно, оба фактора играют роль.

Оранжереи использовались в основном для того, чтобы выращивать редкие виды флоры и фауны на продажу. Этим заведовала Мира, и она была одной из первых детей Кайро. Сейчас она расхаживала по дорожкам в обтягивающем комби и следила за тем, как проводятся работы. Скоро должны были вернуться возники – одна из групп, которые занимались вывозом артефактов и доставкой необходимых вещей и продовольствия в Кайро. И, раз походы в пустыню теперь лимитированы, основная нагрузка по поставке продукции ляжет на оранжереи.

Ранее, до Кайро, здесь тоже были оранжереи и даже небольшой водопад, который в нынешние времена не работал. Прежде тут разводили тропические растения, которые не встретишь в этой полосе: пальмы, раскидистые монстеры, пышные спатифиллумы и яркие кротоны. Но все они замёрзли, когда Кайро был оставлен. Теперь вместо них сад наполняли теми видами флоры и грибов, которые появились после Катастрофы: здесь росли небольшие игольчатые суккуленты, колючки, чёрные цветы, кустарники с невиданными ягодами, растения-камни, нечто красно-кровяного цвета, похожее на кораллы и проживающее на валунах, и многое другое. Здесь же обитало несколько редких видов птиц и крупные бабочки, куколки которых также вывозились на продажу. Росли и редкие травы, годящиеся для настоек различной надобности. В целом все представляло собой зрелище пусть и странного, но сада, и Тео, как и многие другие, часто приходил сюда, чтобы прогуляться и подумать, стараясь не подходить к источающему споры мху.

Услышав окрик Миры, Тео вздохнул, натянул перчатки и маску и принялся собирать чёрные поспевшие ягоды с покрытого клейкой мягкой массой куста.

***

Старый город Венерсберг умывался дождём, как умывается родниковой водой старая женщина в надежде на то, что хотя бы ненадолго к ней вернётся молодость. Город надеялся, что жизнь ещё потечёт по его старым улицам, залечивая раны. А берег клокочущего в грозе озера умывался солёной водой, словно слезами, которые должны принести облегчение. Над Кайро сверкали молнии, и все, задрав головы, смотрели, как льются с неба потоки. Если и были у жителей горести, то сейчас, под шум раскатистого грома, им становилось легче и снова грела сердца надежда.

Дара не слышала грозы, сидя в дальних комнатах Кайро. Но и она вдруг почувствовала внезапное облегчение от напряжения последних суток. Сколько раз девочка успела укорить себя в том, что снова подчинилась чужой воле и в результате опять оказалась взаперти. На этот раз выбор у неё был, правда, это означало бы потерять Медею. Зря она поверила тому темнокожему с бритой головой, кошачьей походкой и вкрадчивым, умеющим убеждать голосом. Как только они вошли в это подземелье, её потащили сюда и заперли, а вещи отобрали. Кровать, правда, была неплоха, и еда вполне себе, вкусное мясо, хлеб и овощи. Но звуки этого места вводили в депрессию. Временами шум был такой, словно ветер выл в печной трубе, а потом где-то из-за стены слышались протяжные стоны, что совершенно не способствовало душевному равновесию. Кто там, за стеной? Другой путник, которого эти уроды притащили в своё логово и обобрали?

Дверь из комнаты, оставшаяся открытой, – загадка почему – вела в комнату побольше, а там по столам и под ними валялась куча железяк неизвестного назначения, два больших кресла с мягкими спинками были засыпаны всё тем же хламом, а в дальнем конце этой свалки обнаружился туалет. Дара решила, что неплохо бы раздобыть хоть какое-то оружие, и припрятала под матрасом пару металлических штырей, которыми можно было бы при желании проткнуть насквозь. После чего она, немного успокоившись, улеглась сверху и закрыла глаза.

Они назвали своё убежище Кайро, а значит – она в городе сиобов, о котором говорил Янис. И о котором упоминала безумная Фрида. Он существует. У них здесь хорошая охрана, на это Дара сразу обратила внимание, не то что у Фриды. Если бы она подумала о побеге, ей пришлось бы сначала выйти отсюда, из этого подвала, добраться до выхода незамеченной, выбраться наружу – пройти сквозь тот люк, который, похоже, открывается неким хитрым способом. А потом – перелезть стену, наверняка содержащуюся в хорошем состоянии, а значит, без дыр, или пройти через ворота, где дежурят постовые. С другой стороны – и, возможно, стоило признаться самой себе в том, что это была одна из причин, почему она согласилась пойти с незнакомцами, – Дару обуяло любопытство. Его вызывало и место, и сами сиобы. А ещё – этот покинутый город был похож на то мёртвое поселение, куда она когда-то тайком пробиралась. Он, окружённый бескрайними безжалостными пустошами, по которым она мчалась по дороге сюда, безлюдными, покрытыми ещё прошлогодним сухостоем всех оттенков коричневого и грязно-желтого, словно и был тем самым местом, куда она должна была прийти. Всё-таки что-то было в словах безумной Фриды.

Однако сиобы не вызвали у неё особого восторга – одежда их походила на одежду братьев, те же комби и кракены. А у девчонки, что набросилась на неё, как маленький злобный слепень, были сапоги из кожи да смешная шляпа. Выделялся среди них тот, с кожей тёмного ореха, но, кажется, он и был тем, кого стоило опасаться более всех. К тому же это по его велению её бросили сюда. Нетрудно понять.

Вскоре ей удалось заснуть, потому что докучливые стоны наконец прекратились, чему предшествовали быстрые и лёгкие шаги. Может, кто-то пришёл, чтобы успокоить этого несчастного?

В подвале Дара провела ещё три дня, разглядывая странные вещи, восседая на удобном, хоть и очень пыльном, кожаном кресле и злясь на себя, злясь на сраных сиобов, которые бросили её сюда, и думая о том, что будет дальше. Этим она и была занята, когда появился мальчишка, тот самый, кого она первым встретила в городе.

– Пойдём, – сказал он, махнув рукой на дверь. – Айвис хочет поговорить.

Не считая нужным отвечать, Дара молча последовала за ним по сумеречным коридорам. Наконец они остановились перед внушительной, потёртой деревянной дверью с металлическими деталями, и кудрявый парень постучал.

– Входите, – послышался тихий голос.

Парень толкнул дверь, кивнул Айвису, втащил Дару в помещение и тут же закрыл дверь с той стороны.

Пленница, ощутив вдруг внезапный приступ страха, сдобренного девичьей застенчивостью, некоторое время стояла, скрестив руки и уперев взгляд в пол. Но вскоре, мысленно посчитав до десяти в обратном порядке, как учила её мать, чтобы справиться с волнением, подняла глаза. Предводитель отряда сидел в небольшом кресле, положив одну руку на стоящий рядом стол, и неприкрыто разглядывал девочку. Одет он был вовсе не так, как во время их первой встречи. В отличие от простого комби и тонкой куртки, что были на нем в прошлый раз, сейчас он облачился в свободную длинную рубашку тёмно-серого цвета и тонкие штаны. Поверх этого красовался плащ, цвет которого Дара не смогла бы определить, потому что попросту никогда такого не видела. Ткань отливала синим, зелёным и всеми оттенками, которые только могут возникнуть от смеси этих двух цветов. Тёмные большие глаза предводителя выражали любопытство, но в то же время некоторую усталость, а из глубины этих глаз, как показалось Даре, проглядывала жестокость. Да, с этим нужно быть настороже.

– Ты показала свою силу, – вдруг сказал он после затянувшейся паузы.

Дара вздрогнула и вопросительно подняла брови.

– Я наблюдал за тобой, – ответил предводитель на её немой вопрос. – Нужно обладать силой духа, чтобы не биться в дверь, не крушить всё подряд, не орать и проявить терпение в ожидании.

– Наблюдали? – Дара почувствовала, как внутри неё вскипает негодование.

– Мне нужно было понять, кто ты.

– Вы не можете знать, кто я! – В голосе девочки прозвучал вызов. – И это не ваше дело!

– Верно. Но мне не нужно знать о тебе всё. Я узнал достаточно. Потому я возвращаю твою свободу. И предлагаю остаться здесь, если захочешь. Я дам тебе испытательный срок – как и всем, кто когда-то попал сюда. Если выдержишь его – сможешь назвать Кайро своим домом навсегда. И уйдёшь только тогда, когда захочешь сама.

Дара угрюмо уставилась на него, стараясь ничем не выказать удивления от полученного ею только что предложения:

– Мне вернут робота?

– Да, вернут.

– И вы что, ни о чем меня не спросите?

– А ты хочешь рассказать?

– Нет.

– Тогда я не стану спрашивать. Мне всё равно. У тех, кто сюда попадает, нет прошлого, у них есть только Кайро. Я не тороплю с ответом. Подумай и прими решение. А теперь иди, Тео тебя проводит.

– То есть вот так просто? – не удержалась Дара. – Сначала всё отбираете, запираете в подвале, а теперь приглашаете остаться?

– Да, вот так. Но не стоит питать лишних иллюзий относительно моей доброты. Если бы ты вела себя иначе, сидя взаперти, я бы решил, что тебе здесь не место, и велел бы выкинуть тебя отсюда, а пантеру и М3 оставил бы себе.

Дара кивнула и, не взглянув на Айвиса, молча вышла за дверь. Кудрявый парень ждал её.

– Я немедленно хочу видеть Медею, – заявила она без обиняков и предварительных вступлений, а также опустив слова вежливости. – Где она?

– В лаборатории и, кажется, уже принялась руководить там всеми.

Девочка хмыкнула.

– Похоже на неё. А Матильда?

– Кто?

– Робот.

– Она там же. Мы не смогли её активировать.

– Тогда немедленно отведи меня туда!

– Только что выпустили, а уже принялась командовать? Не думаю, что твой стиль придётся по вкусу другим. – Слова были резки, но голос мягок, и настоящей угрозы в тоне провожатого она не услышана.

– А мне все равно! Не хочешь – найду сама.

Она развернулась и пошла по коридору, не имея ни малейшего понятия, где находится эта самая лаборатория.

– Эй, подожди! – Тео догнал девочку. – Извини меня. Я отведу, тем более что там ждут. Только сначала я бы хотел пригласить тебя на прогулку.

– Куда?

– Увидишь, – уклончиво ответил парень. – Это наверху, на территории. Подумал, что тебе захочется прогуляться.

Мысль о том, чтобы выйти на свежий воздух, показалась Даре настолько привлекательной, что она, чуть подумав, кивнула.

– Ладно, идём. Оружие мне вернут?

– Да, вернут. Но сейчас оно тебе не понадобится.

Переходы подземного города снова показались ей мотком скомканной верёвки – ни распутать, ни разобраться. Сначала они повернули налево, потом направо, потом опять налево, поднялись по лестнице, потом снова налево… Нет, кажется, направо, а потом налево… Дара не смогла бы найти дорогу назад ни при каких условиях, а вот её провожатый не испытывал видимых сложностей с навигацией.

Вскоре они добрались до входного люка, возле которого парень сделал несколько жестов, точно как в прошлый раз, после чего дверь отошла в сторону. Дара, перешагнув бортик, выскочила на улицу и жадно втянула носом воздух. Затем Тео подвёл обрётшую свободу невольницу к небольшой постройке и вытащил наружу здоровенный таз с двумя ручками по бокам, прикрытый крышкой.

– Помоги мне, – сказал Тео и взялся за одну ручку. Дара, пожав плечами, взялась за вторую.

На улице было тепло и влажно после того, как несколько дней гремели грозы. Под ногами чавкала грязь, и они осторожно обходили лужи, пока не вышли на относительно сухую дорожку, ведущую в сторону от подземного убежища. Пахло свежестью, талой водой, сырой просыпающейся землёй, клубились облака, закрывая лазурное весеннее небо. Двор был пуст и безлюден, и только раз мимо них проскочила девочка лет двенадцати, которая тянула по грязи уложенную на полозья небольшую кучу камней.

– Привет, Кейра.

Та кивнула, бросила на Дару любопытный взгляд и побежала дальше.

– Мы идём кормить лманга, – пояснил наконец Тео.

Дара только важно кивнула в ответ, изо всех сил стараясь не выдать тот факт, что она не имеет ни малейшего понятия, кто это такой.

Показалась постройка побольше, длинное и новое на вид здание, за которым виднелись голые деревья.

– Конюшня, – молча прокомментировал провожатый. – Нам туда.

Девочка, стараясь не быть замеченной за этим занятием, украдкой рассматривала своего спутника. Тонкий профиль, обрамленный пышными волосами, серые глаза, худая фигура, на которой ладно сидело серое комби. Шея обвязана капули, на руках тёмные поношенные перчатки. Взгляд серьёзен и даже грустен.

Вскоре они подошли к отдельно стоящему загону, частично крытому, окружённому ветхим на вид деревянным забором, доходящим Даре до макушки. Дав спутнице знак, что можно опускать таз на землю, Тео закричал, и крик его прозвучал так резко в окружающей тишине, что Дара вздрогнула:

– Малыш! Ты там? Кушать!

Послышался шелест, хруст, громкие птичьи выкрики, над забором появились огромные, как показалось Даре, крылья, а после – и остальное тело. Существо, похожее на то, что могло бы родиться, если скрестить гигантского ящера с не менее гигантской птицей, прыгнуло на хлипкий забор, отчего тот с опасным скрипом пошатнулся, а потом соскочило на землю и с видом щенка, выпрашивающего лакомства, принялось прыгать вокруг Тео, радостно хлопая крыльями. Дара же, которая отскочила, выискивая глазами укрытие, наблюдала за этой сценой, раскрыв рот.

В тазу оказались обрезки от мяса и всякая требуха, вероятно, не пригодившаяся на кухне. Тео поднял крышку, и существо, повизгивая, принялось с аппетитом поглощать это месиво.

– Он не опасен? – на всякий случай уточнила девочка.

– Нет. Главное – не трогать крылья, он этого не любит.

Дара, разглядев тёмные перепончатые крылья, покрытые редкими волосками и розоватыми прожилками, не понимала, по какой причине может возникнуть желание их потрогать.

– Ему нравится, когда гладят шею. Смотри, вот так. – И мальчик принялся наглаживать птицеящера по чешуе. – Давай, теперь ты.

Дара помотала головой.

– Не бойся.

Она протянула руку и слегка коснулась шеи существа, несколько раз провела вверх-вниз, после чего оно, скосив на неё круглые глаза, издало что-то вроде урчания.

– Ты ему нравишься, – уверенно заявил Тео.

– Откуда тебе знать?

– Я его понимаю. Главное, запомни – никогда не поднимай его еду, он потом сам поднимет. Иначе он подумает, что ты хочешь её отобрать, и очень обидится. А вообще – он как ребёнок, легко понять его эмоции: если рад, то машет крыльями и немного раскачивается из стороны в сторону, а если грустит или что-то не так, то складывает крылья за спиной и хорохорится. Никогда таких не видела?

– Нет, что ты, – ответила Дара.

– Я тоже этого встретил в первый раз. Он прилетел к нам год назад и тогда был гораздо меньше, чем сейчас. Подрос, да, малыш?

Лманг ласково заурчал и захлопал крыльями, после чего принялся доедать мешанину.

– Я хотел, – продолжил Тео, – чтобы его держали внутри, в оранжерее, но никто не согласился. Потому он живёт здесь. Но, думаю, ему лучше на воздухе, разве что зимой он немного мёрзнет. Зато может летать, куда захочет, и охотиться.

Дара не стала уточнять, на кого именно.

– Я слышал, что такие встречаются на востоке, может, он прилетел оттуда.

Лманг, закончив обед, принялся расхаживать вокруг с хозяйским видом.

– Далеко отсюда до ворот? – вдруг спросила Дара.

– Нет, близко. Хочешь уйти?

– Хочу. Не знаю… Но после того, как ваш предводитель запер меня в подвале, мне тут делать нечего. Он сказал, я могу уйти, когда захочу, и что мне отдадут мои вещи.

– Да, так и будет. И куда пойдёшь?

– Мало ли куда.

– Вернёшься домой?

На этих словах Дара как-то разом поникла, и Тео, взглянув на неё, догадался о многом.

– Некуда возвращаться, – ответила девочка, опустив голову. – Потому пойду, куда глаза глядят. Может, в Меркурий.

– Правда? – Мальчик заинтересованно взглянул на неё. – Хотя тебе можно, ты же не сиоб. Ведь не сиоб? – уточнил он. – И ты не из Меркурия?

– Нет.

– Конечно, нет, – кивнул он. – Это было сразу понятно по твоему акценту, хотя и акцент легко можно подделать. Но Айвис раскрыл бы тебя. И, если бы это было так, если бы тебя послали шпионить, он бы вытащил из тебя всю информацию. Только держал бы уровнем ниже, в клетке.

Дару передёрнуло от осознания, чего ей удалось избежать, и ещё – от подступающей злости при мысли о том, как с ней могли поступить.

– Злишься? Это правильно. Злость иногда помогает.

– Да кто ты такой, чтобы учить меня, что мне помогает? Я что, прошу у тебя совета?

– Нет, но кто бы ты ни была и откуда, ты здесь новичок. А значит, тебе стоит послушать советы.

– Мне легче просто свалить из вашей дыры, – злобно процедила девочка сквозь зубы, её глаза сощурились, а губы сжались.

– Тогда тебе нужно лучше подготовиться. Знаешь, если ты заявишься туда одна с роботом, то у тебя уже назавтра кто-нибудь его отожмёт.

– Вам-то об этом хорошо известно, – ответила Дара не без ехидства.

– Послушай совет, если хочешь выжить. Я не буду тебя отговаривать, зачем мне это надо? У нас тут и так народу полно, и лишние рты не нужны, а будешь ли ты приносить пользу, неизвестно. Научись защищать себя.

– О, я умею защитить себя, не сомневайся. Я могу попасть в сердце с двухсот шагов, – выпалила девочка, вскидывая подбородок. – Могу и вашим эолассо пользоваться, и кинжалом колоть, ясно?

– Да, только я помню, как Лиза тебя запросто подсечкой уложила.

– Тоже мне. Просто я не ожидала. – Это прозвучало горестно и обиженно.

– Послушай, – продолжил Тео уже мягче, – у нас тут учат драться как нигде. Поживёшь здесь – выживешь в любых условиях. Тут такое покажут, о чем нигде не узнаешь.

– И что же?

– Боевые техники, магические приёмы. Хотя с этим, возможно, у тебя сложности будут, если ты вообще без способностей. Научишься защищаться, а потом пойдёшь в свой Меркурий, тут никто насильно никого не держит.

Дара задумалась. Если всё так, как говорил её спутник, то, возможно, некоторый резон есть.

– А какие у вас способности? – уточнила она.

– Разные, кто с какими родился. Мы же уже не те, не первые сиобы, а так, последыши. Хотя, говорят, некоторые из нас будут посильнее их.

– Но что вы умеете?

– Каждый своё, – все так же неопределённо ответил Тео.

– А ты?

– Я? Например, могу силой мысли заставить другого делать то, что я хочу.

– Да ладно, – скептически отозвалась девочка.

– Это правда. Но вообще не такая уж и редкость.

Она удивлённо подняла глаза, поняв, что он говорит серьёзно.

– А ваш предводитель? Он же сумасшедший, это ясно. Извини, конечно, но достаточно в глаза ему посмотреть, чтобы это понять. Как я могу доверять ему?

Тео пожал плечами.

– Он защищает Кайро. Это наш дом и его дом, другого у нас нет. Если ты станешь частью Кайро, он будет защищать и тебя.

Дара прикусила губу, впервые подумав, что, возможно, на его месте поступила бы точно так же с чужачкой, которая встретилась на пути. Но – всё равно, это не причина прощать.

– А в остальном? – спросила она чуть погодя. – Как вы здесь живёте?

– Дел почти всегда по горло. Если останешься, то работы будет куча, и начнёшь ты с самой говённой, пока не станет понятно, куда ещё тебя можно пристроить. Говённая – это чистить туалеты, например.

Девочка повела глазами в сторону.

– Зато у нас отличная еда и всегда есть компания, а ещё – защита, что немаловажно. В одиночку сложно выжить.

Дара кивнула. Это она могла понять.

– А что в вас такого странного?

– Способности. Часто – внешность. Хотя порой в том, что касается внешности, сиобы совсем не отличаются от людей. Или совсем немного, и эту разницу обычно прячут под одеждой. А иногда различия более заметны.

– Скажи… – Дара вдруг вспомнила кое-что. – А у вас есть кто-нибудь по имени Элиаз?

– Элиаз? Нет, никого с этим именем нет.

Дара кивнула.

Когда они возвращались, заморосил дождь, который постепенно превратился в ливень. Они побежали, стараясь не уронить таз, до ближайшей постройки и стояли там, озябшие от сырости, наблюдая, как падают с неба потоки воды. Эти потоки несли их в будущее с неудержимой скоростью, они дарили надежду, они размывали все борозды, оставленные судьбой, и залечивали раны. И тогда, под протекающей крышей, глядя на улыбающегося мальчика-сиоба, который приглаживал мокрые кудри, Дара приняла своё решение.

Глава третья. Кайро

Жизнь в Кайро, а точнее, её монотонность, очень способствовала тому, чтобы исключить из своего внимания всё прошлое и будущее и сосредоточиться только на настоящем моменте. Для достижения этого очень желанного порой состояния необходимо, чтобы происходящее разделилось на фрагменты, которые лучше никак не связывать меж собой. Состояние это позволяло не думать – не только о прошлом, о котором Даре не хотелось вспоминать, не только о будущем, которое было слишком туманно и неопределённо, чтобы тратить время на предположения о нём, но даже и о том, что происходило сегодня утром. Быть в состоянии «здесь и сейчас» означало просто наблюдать, фиксировать всё вокруг, но никак не рассуждать и не оценивать. Ничего не было хорошо или плохо – всё оставалось таким, каким было, потому что ничего другого она будто бы никогда и не знала.

Сама Дара не сознавала этого, она просто жила день за днём. Комнату, которую ей отвели в подземном городе, девочка приняла как должное, как будто именно такая комната и была для неё самой подходящей. Располагалась она в северном крыле, тогда как большая часть народу проживала в западном, где помещения были лучше и просторней, и в них часто можно было поселиться вдвоём или втроём. К тому же именно там присутствовали все удобства, такие как водопровод, хоть и работающий с перебоями, ванные и даже небольшой бассейн. Тем не менее Дара была рада, что оказалась вдали от общественной жизни и к тому же одна занимала всю комнату. Её новое жилище было относительно небольшим и вмещало в себя кровать из тёмного дерева, небольшой стол овальной формы, маленький шкаф и несколько полок. На полу лежал потёртый красный коврик с узорами, изображающими оленей и медведей. Стены в комнате были серыми, с заметной фактурой, и чуть поблескивали на свету. Потолочное окно, такое же, как и в остальных комнатах первого этажа, отодвигалось и, наоборот, задвигалось при касании маленькой прямоугольной панели, встроенной в стену. Тут же была и другая панель, которая включала или выключала несколько светильников, озаряющих комнату мягким тёплым светом.

Ей нравилось новое жилище, очень нравилось. Привыкнув в деревне к гораздо более спартанским условиям, она нимало не беспокоилась о том, что в комнате нет собственного туалета, и не находила трудным посещать санузел, расположенный в том же крыле. Ванную она принимала там же, и там же чистила свои вещи. И никогда не закрывала потолочное окно, чтобы, ложась в постель, могла смотреть на звезды. Комната же, до этого пустая и одинокая, казалась тёплой и уютной и хранила её скромные сокровища: Киев резной лук, любимый нож и ещё один, взятый у братьев, жука, украденного в «Орионе», – то есть нет, позаимствованного, – который нашёл свой новый приют на стол, и даже летал иногда, когда Дара проводила ему пальцем по брюшку, колчан со стрелами и сумку Кривозубого.

Монотонность. Каждый день по утрам один и тот же сладко-жгучий вкус мятной пасты, выдавленной из маленького тюбика, всего капля, ведь до следующего месяца она больше не получит. Вот её отправляют чистить конюшни, а она не имеет ничего против – ей всегда так нравились лошади. Вот она сгребает навоз и таскает сено, а потом отчищает сапоги от грязи, но это ничего, она привыкла к тяжёлой работе. Вот помогает на кухне и берётся разделывать тушки, причем так умело, что все одобрительно кивают и хвалят её, особенно Эси, которому приглянулась эта беловолосая диковатая девчонка, и он угощает её пирогом с ягодами. Вкус пирога кажется ей таким восхитительным, что ради этого стоило бы разделать ещё десяток туш и пропитаться насквозь запахом крови, который потом неделю не смоется. Вот она чистит площадку для занятий перед приходом остальных и наблюдает, как прорастает сквозь прошлогодние листья зелёная трава. А потом смотрит, как занимаются другие, и видит: Тео кивает ей и улыбается, Алис подмигивает и морщит нос, высокомерная желтоглазая Лиза не удостаивает её взглядом. Но Дару это вовсе не беспокоит.

Вот она выезжает на площадку, когда та пустует, чтобы потренировать Матильду, на которую никто не посягнул – возможно, потому, что так сказал им Айвис. Она держится на роботе всё лучше и лучше и не падает, когда пантера выполняет свой самый долгий прыжок, и гладит её по белой шее, как будто та живая, а робот подмигивает голубыми огоньками глаз. А вокруг собираются зрители, которые только за один шанс прокатиться на Матильде стали бы её лучшими друзьями. И обе они, робот и девочка, ждут, когда смогут наконец пробежаться по пустошам за городом, когда смогут увидеть расцветающие там цветы.

Вот она снова помогает Тео кормить его чешуйчатого друга, и тот узнает её и радуется ей, а она гладит его по длинной толстой шее, удивляясь, что такие создания вообще существуют на свете.

Так всё и шло, монотонно, однообразно, каждый день работа так изматывала её, что она засыпала, не успев обдумать происходящее. Так оно и продолжалось, пока не стало привычным, пока не стало казаться, что был в её жизни только Кайро, только это место, странное, суровое, беспокойное. И лишь по ночам, когда одни звезды могли наблюдать за ней, в снах, которые она запрещала себе видеть, она снова возвращалась в свою деревню и говорила с братом, снова видела, как Ава стоит у дерева, зажмурив глаза, снова ненавидела Яниса, снова смотрела в затянутые тьмой глаза Фриды и наблюдала, как в них отражается то, иное, исходящее из червоточины. Снова вспыхивали и гасли вокруг неё мерцающие частицы, стоило ей только прикоснуться к кристаллу, снова она ощущала, как льется в руки обжигающая сила, как она проходит сквозь тело. Снова и снова, до самого рассвета. Но лучше было не помнить снов.

Так всё и продолжалось, пока не распустилась наконец молодая листва и не стало тепло. Весенним утром Дара, как она делала уже некоторое время, вышла тренироваться в стрельбе из лука. С помощью Тео удалось организовать небольшое стрельбище, вдалеке от популярных маршрутов. Щиты, сбитые из досок, которые в обилии валялись на одном из складов, он снабдил аккуратно выведенными красной краской мишенями. Сегодня Эси освободил Дару от её утренних дел, которые касались чистки огромных сковород. Обычно все, в чьи обязанности входило обслуживание и содержание кухни, избегали этих сковород как только могли, но Дара, не выказывая неудовольствия, вооружалась скребком и методично отдирала пригоревший жир и остатки пищи. Такое безропотное приятие грязной работы вызвало ещё большее расположение заведующего кухней. Дара ссылалась на богатый прошлый опыт, когда мать заставляла её отчищать котелки песком, только не упоминала о том, как она возмущалась и ругалась на всю деревню во время этого неблагодарного занятия. И Эси не обязательно было знать, что такое нудное дело нравилось ей по большей части тем, что спустя пару часов голова становилась абсолютно пустой от всяких мыслей. А порой эффекта хватало даже на то, чтобы освободиться и от снов.

Работа на кухне позволила Даре получить и ещё одно важное преимущество: возможность наблюдать за приходящими в Рай, когда они не видят. Так она составила для себя довольно объёмный портрет жителей Кайро, замечая странности их внешности, строения лицевых костей и глаз, а иногда – отличия кожи и конечностей. Наблюдать в открытую она бы не рискнула. И всё же, когда Дара попадалась им на глаза или натыкалась на кого-то в коридоре, она замечала на себе заинтересованные, равнодушные или даже презрительные взгляды. Иногда она слышала, как они обсуждают её или делают непонятные жесты руками с той целью, чтобы новая девчонка что-то прочла между строк. Дара обычно делала вид, что не понимает, и отворачивалась, после чего следовал беззлобный смех. Кейра, девчушка с переливчатыми глазами, которые она умела расширить так, что они буквально занимали половину её небольшого лица, объясняла Даре: ребята просто проверяют её, потому что не знают, стоит ли относиться к ней как к своей. К слову сказать, после того, как Дара прокатила девчонку на Матильде, та возомнила себя её младшей сестрой и вообще не отходила бы от новенькой, если бы только та позволила. Дара не разрешала крутиться рядом постоянно, потому что Кейра была уж слишком разговорчивой, но всё же не прогоняла девчонку, которая бывала очень милой, да и порой её болтовня могла оказаться полезной – нужно же было откуда-то черпать сведения о жизни вокруг. Что думать обо всей этой жизни, о сиобах и о происходящем, она пока не знала. Но ясно было одно: тут никто не приносит в жертву младенцев – это она уточнила специально – и не трясётся от страха перед Эйо. Мало того, никто и понятия о нём не имеет. А это уже может сделать её пребывание здесь вполне сносным.

Таким образом, отсутствие неприязни к грязной работе снискало Даре свободные утра, которые она с удовольствием тратила на тренировки. Долгий перерыв в практике, как она заметила, уже успел сказаться на качестве её стрельбы, потому девочка спешила наверстать упущенное. В этом деле лучше всего было бы тренироваться ежедневно, и именно такого требовал от неё мастер Миро, когда обучал её стрельбе. Но в текущих условиях подобное было невозможно, а значит, стоило довольствоваться тем, что есть. Сегодня Дара несколько раз попала в центр круга, но сочла этот результат неудовлетворительным, потому, отойдя ещё на пару метров назад, продолжала сосредоточенную стрельбу, прерываясь только затем, чтобы собрать стрелы, и не обращая внимания на то, что пальцы правой руки стали багровыми.

Ей всегда так нравился момент перед выстрелом. Что-то происходило со временем в это мгновение: оно замедлялось, и малая его единица для неё самой растягивалась, секунды казались минутами. Она натягивает тетиву, медленно, очень медленно. Смотрит на цель. Так важно не держать слишком долго, но и не отпустить чересчур быстро. Нужно подобрать подходящий момент. Нужно…

Тетива дёрнулась, стрела со свистом вырвалась и, вонзившись в древко уже торчавшей из мишени стрелы, отлетела и хрустнула.

– Вот срань! – с чувством выругалась девочка и поплелась собирать стрелы. Уже третья за неделю, а новых взять негде. Вскоре придётся озаботиться тем, чтобы сделать их самой.

Сосредоточившись на своём занятии, Дара не заметила, что за ней наблюдают. Но сейчас она увидела высокую фигуру, которая плавно, по-кошачьи, двинулась к ней. Айвис. Что ему надо?

Других магиков в Кайро за всё время, проведенное здесь, она почти не видела. Изредка Дара замечала Гессу, такую красивую в своих длинных одеяниях, улыбающуюся загадочной улыбкой, идущую по Раю к своему столику, за которым, как говорили, она любила обедать. Часто к ней присоединялся Айвис, и они тихо беседовали о чём-то. Говорить с Гессой Даре не довелось, и на занятия, которые та проводила для разных групп, девочка допущена не была. Как рассказывал Тео, был и ещё один магик по имени Келер, но Дара ни разу не видела его.

Она остановилась и стала ждать, когда Айвис подойдёт к ней. Было нечто магнетическое во взгляде его тёмных больших глаз и во всей его фигуре, что заставляло слушать и подчиняться. Казалось, стоит ему изменить тембр своего тихого голоса, стоит махнуть рукой, и все вокруг станут делать то, что он говорит. Но Дара решила изо всех сил сопротивляться этому магнетизму.

– Ты хорошо стреляешь, – начал разговор магик, подойдя почти вплотную к девочке. – Кто учил тебя?

– Мой брат. И мастер Миро.

Айвис кивнул так, как будто хорошо их знал.

– Меткий глаз – это талант. Что ещё ты умеешь?

– Охотиться, – коротко бросила девочка. – Потрошить тушу, выделывать шкуры. Умею пользоваться ножом и умею драться.

– А этим умеешь пользоваться? – Айвис показал на прикреплённую к поясу серебристую трубку эолассо.

– Немного.

Айвис одним ловким движением, быстрым и стремительным, как прыжок волка, прячущегося в зарослях, снял трубку с пояса и бросил ей.

– Покажи.

Дара поймала оружие, взяла в правую руку, так, как учил Янис, выбросила её вперёд, одновременно нажимая на небольшую кнопку, и сделала несколько уверенных движений, заставляя голубоватую полупрозрачную нить вращаться.

Лицо Айвиса выглядело бесстрастным, но Дара заметила, как его глаза зажглись одобрением. От этого ей вдруг стало очень приятно, но, поймав себя на этом, она тут же подавила возникшее чувство.

– Этому тебя тоже научил мастер Миро?

– Нет.

– Твоя рука нетверда, но всё можно поправить, если ты начнёшь заниматься.

Эолассо Яниса валялось где-то в комнате, и она ни разу не воспользовалась им с тех пор, как попала сюда.

– У тебя ведь есть такое оружие? – осведомился Айвис.

– Да.

– Хорошо.

Вдруг он внезапно поднял с земли не очень длинную деревянную палку и сделал выпад, заставляя девочку защищаться. Та, моментально поняв ситуацию, выставила левую руку вперёд, позволяя палке зацепить рукав, но одновременно выбросила правую кисть, стараясь, чтобы эолассо обхватило Айвиса за пояс. Тот ловко уклонился в сторону, несколькими быстрым шагами обошёл свою юную противницу и смачно ударил её палкой по спине. Дара отскочила, прокатилась по земле и попыталась обвить голубоватой нитью правую ногу Айвиса. Тот позволил ей это сделать, но тут же, ловко подпрыгнув и как будто зависая в воздухе, освободился и, проскочив над противницей, приземлился с другой стороны площадки. Дара, расширив глаза от удивления, встала и приняла оборонительную позу.

Айвис, ни слова не говоря, снял с пояса длинный нож и бросил ей. Девочка шустро поймала оружие и сделала несколько выпадов.

– Довольно, – прервал ее магик. – Природная ловкость, хороший глаз, быстрота. Но нет чёткости движений, нет мастерства.

Дара изо всех сил постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.

– Хорошо, я беру тебя в группу, будешь ходить на обходы. Ещё ты будешь приходить на каждое моё занятие, не пропуская. Возможно, окажешься не совсем бесполезной.

Дара нахмурилась, её губы дёрнулись, но она тут же взяла себя в руки и произнесла:

– Я хотела бы охотиться. Я умею это лучше всего.

– Нам не всегда нужно заниматься только тем, что мы умеем лучше всего – иначе как мы будем овладевать новым искусством? К тому же охотники нам не нужны, их уже в избытке. Мне нужны люди на обходы. Поначалу ты будешь слабым звеном, но если станешь заниматься, в скором времени удастся это исправить.

Дара только кивнула, ничем не показав, что замечание о слабом звене хоть сколько-нибудь её задело. Айвис, бросив на неё ещё один одобрительный взгляд, забрал своё оружие и молча удалился.

***

Первый обход Дары состоялся уже через два дня. Химеры, на этот раз представлявшие собой группу из шести человек, по-разному отреагировали на присутствие нового члена команды. Тео, которого Дара уже могла бы назвать другом, безусловно, был рад этому факту, Алис только насмешливо кивнул ей, а Лиза не удостоила её своим вниманием. Двое других химер, помладше, посмотрев на Лизу, решили, что безопасней будет сделать кислые мины. Что тут сказать, друзей она завести не успела. Конечно, Кейра, которая ещё была слишком мала для обходов, была в восторге от её нового положения и считала, что теперь Дара станет настоящим жителем Кайро, но та не разделяла этого восторга. А, плевать на них. Зато она сможет выбраться наружу, проехаться по старому городу, как ей и хотелось, потому – стоит того.

По настоятельному совету Тео она взяла с собой всё оружие, которое у неё имелось, и считала себя очень хорошо экипированной. Остальные же имели при себе как минимум пару эолассо, длинные и короткие ножи и наборы разрывных ловушек, размещённые на специальном держателе, который полагалось перекидывать через плечо. Также большинство носили так называемые шлейки – или попросту крюки на длинной верёвке. Несмотря на свою простоту, в умелых руках это приспособление могло превратиться в опасное оружие. Тео объяснял, что, впившись в шею врага, крюк позволял создать некое подобие поводка, с которого невозможно сорваться. Помимо оружия, полагалось взять с собой несколько фляг воды, немного еды, тонкий, скрученный в рулон матрас на случай чрезвычайных ситуаций, бинты и дезинфицирующую мазь и более ничего, чтобы не отягощать лошадь.

Даре досталась серая, с белыми пятнами и белым хвостом лошадь, которую Тео называл рысаком. Она уже давно приглянулась девочке за свой спокойный нрав и красоту. Дара не раз наблюдала, как Рейя грациозно двигалась, вывозя за пределы Кайро очередного наездника. Несмотря на то, что девочка была плоха в верховой езде, Тео сказал, что выезжать в группе на пантере нецелесообразно, к тому же многим это может не понравиться. Пришлось смириться, ведь лошади были единственным транспортом Кайро.

Выехав за пределы южных ворот и кивнув постовым, повторяя за Тео и стараясь держаться рядом с ним, Дара окунулась в утреннюю дымку. Лёгкая, невесомая, та ложилась на дорогу и скрывала собой очертания зданий, окутывая фигуры наездников и делая всё вокруг призрачным, иллюзорным, ненастоящим. Пахло свежестью, сырой землёй, пахло ещё не распустившейся листвой, пахло обещанием жизни. Жизнь, которая только готовилась раскрыться, дрожала на кончиках пальцев. Даре вдруг впервые за долгое время захотелось чем-то заполнить образовавшуюся внутри пустоту.

А потом солнце, огромное и ненасытное, стало подниматься над горизонтом, и всё яснее проступали очертания зданий, всё лучше были видны покинутые дома, все явственней виднелась линия горизонта. Тёплый свет, приносящий надежду, разливался по улицам старого города и освещал всадников, казавшихся призраками в этом утреннем мареве, и город встречал их, единственных живых.

– Сегодняшний маршрут проходит через Центральную и Восточную часть города, – пояснил Тео, когда они подъехали к сектору, застроенному одноэтажными и двухэтажными домами. – Точно как в тот день, когда мы встретили тебя.

Дара хмыкнула, и, посмотрев вперёд, заметила, что Лиза, которая ехала впереди рядом с Алисом, украдкой обернулась, кинула на них взгляд, но, увидев, что Дара смотрит прямо на неё, быстро отвернулась.

– Маршруты иногда меняются, на случай, если кто-то узнает о них. Но смысл всегда тот же: попеременно обходить разные сектора города – вдруг встретим здесь кого не надо.

– И кого встречали?

– Много кого: банды, которые пришли поживиться, охотников – они особенно опасны. Бывало, что и серых масок.

– Я тоже их встречала.

– Тогда ты знаешь, с кем, возможно, нам придётся иметь дело. Хотя в последнее время почти никто не приходит. Всё было спокойно до тех пор, пока… до тех пор, пока не начались исчезновения.

Дара кивнула.

– Эй, вы бы поменьше языками мололи и почаще смотрели по сторонам!

Алис промчался мимо них и направился к замыкающему группу Айвису. Тот подавал знаки, которые, судя по реакции остальных, должны были означать, что за потрёпанным зданием справа от дороги кто-то есть. Система жестов была общеупотребительной в Кайро, и Дара, хоть и очень старалась, пока не смогла запомнить знаки во всём их разнообразии. Сейчас Айвис поднял руки над головой и постукивал двумя указательными пальцами друг об друга, что, наверное, означало опасность.

Все члены группы подтянулись к зданию, трое из них, включая Айвиса, спешились и тихо, не поднимая шума, двинулись в сторону потенциальной угрозы. Остальные ждали сигнала. Вскоре Айвис показался с другой стороны здания и махнул рукой – опасности нет. Дара спрыгнула с лошади, подошла к зданию, забралась на стену и посмотрела внутрь. Там, взирая на неожиданно появившуюся группу огромными глазами, стояли двое – женщина и ребёнок. Но, Эйо, их вид заставил Дару отвернуться – вытянутые истончённые тела, впалые щеки, неестественно большие глаза и широкий лягушачий рот, длинные конечности и деформированные кисти рук этих существ вызывали нечто сродни неловкости, которая возникает, когда вдруг бросаешь взгляд на чужое увечье. Фигуры, обёрнутые в рваные лохмотья, сиротливо жались друг к другу.

– Это изменённые, – пояснил подошедший Тео. – Они не опасны. Жаль их, бедняги.

– Изменённые?

– Да. Это пустыня сделала с ними. Может – червоточины. А кто-то говорит, что Вещество. Они живут долго, но их гены необратимо мутировали. Изменённые привязаны к пустыне и не смогут жить где-то ещё.

Тео достал блокнот и принялся быстро делать зарисовку представшей перед ним сцены.

– Зачем ты рисуешь их? – удивлённо спросила Дара. – Неужели они кажутся тебе красивыми?

– Красивыми? Нет. Но они тоже часть жизни. Такие, какие есть.

Больше они не встретили никого, кроме панцирок, рыскающих вдоль зданий, – не зря их называют новыми крысами. Главная площадь города поразила воображение Дары. По неведомой причине это место сохранило почти первозданный облик – природа пощадила его, и растения не пробивались сквозь покрытия, не разрывали ткань окружающих домов, не рушили образующие полукруг статуи. Площадь словно заснула, и казалось, что вот-вот, очень скоро, наступит пробуждение и статуи, изображающие высоких людей с красивыми лицами, оживут.

– Там, – пояснил Тео, когда они проехали главную улицу города, застроенную величественными зданиями, – находится музей искусства. Мы вскоре пройдём мимо него. Представь себе, большинство объектов сохранилось. Может, когда-нибудь, если удастся вырваться, я покажу тебе его. А там – главный городской вокзал.

Дара посмотрела в указанном направлении. Это было светлое, невероятных очертаний здание, которое образовывали сходящиеся и расходящиеся линии. Лучи солнца падали на его поверхность, заставляя материал светиться, и создавалось впечатление, что свечение это исходит изнутри.

– Великолепно, правда? – Тео улыбался, очень довольный произведённым эффектом, как будто сам был автором этого архитектурного шедевра.

– Да, – скупо согласилась Дара, но была не в силах оторвать взгляда от представившегося ей зрелища.

– Конечно, в пасмурную погоду выглядит не так эффектно. Говорят, его спроектировал Корнелис – безумный архитектор. Это и ещё несколько самых странных и красивых зданий. Но думаю, что главный секрет в другом.

– И в чём?

– В том, что раньше это было местом, откуда ты мог отправиться в любую точку планеты. И, когда подходишь сюда, на тебя до сих пор накатывает чувство свободы. Даже если теперь ехать больше некуда.

Тень пробежала по лицу Тео, и Дара заметила, как оно исказилось, будто что-то горькое таилось внутри, боясь выйти на поверхность.

***

Второй обход состоялся спустя несколько дней, которые пролетели быстро, как это всегда бывает со временем, если загружать себя тяжёлой и однообразной работой. Химер Дара почти не видела, разве что рыжий Кес дружелюбно пошутил, когда случайно наткнулся на новенькую в коридоре. С остальными она встретилась только на тренировке, которая впечатлила и заставила испытывать чувство собственной неполноценности, а также боль в руках после занятий с эолассо и метания ножей – к большему она пока не была допущена. Дара видела, как ловко Алис управляется со шлейкой, и как Лиза демонстрирует чудеса акробатики, выполняя упражнения, и как Тео мастерски обращается с эолассо и элегантно метает ножи. «Ничего», – подумала она и решила, что нужно что-то менять в своём положении в этой цепочке.

Когда же на следующий день Дара появилась в точке сбора у конюшни на пантере, это произвело такой эффект, который бывает, когда в тихой комнате кто-то неожиданно хлопает дверью или роняет металлическую ложку. Никто ничего не сказал, нет. Но Дара с непонятным для самой себя удовольствием, прищурив глаза, наблюдала, как те, что помладше, открыли рты, Алис присвистнул и бросил взгляд, полный плохо скрываемой зависти, на Матильду, а Лиза презрительно скривила губы, но всё продолжала пялиться. Тео вопросительно глянул на неё, но Дара, подождав появления Айвиса, молча подошла к нему. Тот, заметив пантеру, согласно кивнул в ответ на немой вопрос своей новой подопечной и вскочил на грациозную вороную лошадь.

– Отправляемся! – бросил он, поднял два пальца вверх – обычное пожелание удачи на языке Кайро – и помчался в сторону северных ворот.

Дара, даже не глянув на остальных, ловко запрыгнула на спину Матильды, извлекла из сумки потёртую маску совы, ту самую, в которой так часто бегала по лесу близ деревни, надела её и, что-то шепнув роботу, схватилась за белую гладкую шею. Пантера сверкнула глазами, присела, готовясь к прыжку, и бросилась вслед за магиком.

Выйдя через северные ворота и махнув Мирту, негласному заместителю Айвиса по части охраны, который также периодически ходил в обходы, химеры двинулись по дороге, ведущей на запад. С северной стороны Кайро окутывал лес, словно защищая от возможной угрозы, и сейчас химеры двигались сквозь него. Лес считался опасным участком, потому Айвис одним жестом унял рвение Дары, которая принялась было ездить туда-сюда по дороге. Ей следовало держаться в середине отряда и быть начеку. Лес предвкушал свежую листву и зелень, которой он скоро должен был зарасти, ждал цветы, которыми покроются его поляны, а потому всё вокруг было пропитано этим ожиданием. Ничего здесь не говорило о близости пустыни, лес был здоров и полон привычной жизни – по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Но Дара уже успела усвоить, как легко спокойствие и дружелюбие могут усыпить бдительность иллюзией ложной безопасности и как легко не заметить, что где-то в траве прячется ядовитый змеёныш.

Они двигались достаточно медленно, чтобы суметь среагировать на опасность, но всё же настолько быстро, чтобы успеть вернуться до наступления темноты. Дара, пользуясь маской, благодаря которой не было заметно направление её взгляда, рассматривала своих спутников, чьи фигуры тонули в голубой утренней дымке. Возможно, поэтому её охватило ощущение нереальности всего произошедшего ранее. Как будто она только что проснулась от долгого сна и обнаружила себя в компании нашпигованных оружием сиобов, едущей на белом анимоиде через лес. Словно она только что действительно осознала, что происходит, и что это происходит на самом деле. Вон Ласточка, тонкий и гибкий, одетый в серое комби металлик и такое же капули, иногда переговаривается с Лизой, закутанной в какой-то чёрный балахон, под которым скрывается комби, в широкополой шляпе и высоких сапогах, всё такой же недружелюбной и холодной. Ласточка же порой оборачивается и бросает насмешливые взгляды на девчонку в маске совы, но та делает вид, что не замечает этого. Рыжий Кес, сидящий в седле очень прямо и с несвойственной для него меланхолией разглядывающий ещё голые кусты, держится позади Мартиса, светловолосого парня с игольчатым шаром, висящим на поясе. Это про него говорила Кейра, когда плела что-то о парне, который никогда не снимает перчатки, но Дара порой почти не слушала её болтовню. Рядом с ними Грей, обладатель серой чешуйчатой кожи, которая позволяет ему переносить высокие или же, наоборот, низкие температуры. Сложно было представить, как это могло помочь в повседневной жизни, разве что пришлось бы долго находиться на морозе, или когда в Кайро зимой были перебои с отоплением, но, если представить себе чрезвычайные обстоятельства, такая особенность могла бы оказаться незаменимой. Тео погружен в свои мысли. Дара плетётся за ним, мысленно сдерживая пантеру. Кажется, робот способен считывать мысли, и для того, чтобы дать команду, достаточно просто произнести её про себя. Хотя, как объясняла Медея, никакой мистики тут нет – роботы такой модели действительно созданы так, что настраиваются на конкретного человека и способны воспринимать ментальные команды, даже если их не озвучивать. Это происходит не сразу, а лишь через некоторое время, которое необходимо роботу для того, чтобы он привык к человеку и настроился на него, но Матильда училась очень быстро.

Тео ответил на заданный Дарой вопрос с задержкой:

– Пустыня? Да, она в той стороне. Мы пройдём мимо неё, минуем закрытые лаборатории и вернёмся с южного входа.

– Что за лаборатории? – Дара откинула маску назад и упёрлась глазами в спутника.

– В Венерсберге их было несколько. Кайро – одна из них. Только в те времена она называлась Паргелион.

– Что это значит?

– Не знаю. На одном из заграждений, ближе к южной стороне, сохранился большой щит и эта надпись. Может, я и ещё где-то слышал это название, но не могу вспомнить… Лаборатории, мимо которых мы сейчас пройдём, были закрытыми. Не знаю, чем точно там занимались. Сейчас, правда, туда может войти любой, если рискнёт, хотя, говорят, под землёй есть сектора, вход в которые так и не нашли. Мы туда не ходим, только снаружи. Но другие наведывались.

– И что они там ищут?

– Оборудование, которого сейчас не достать, кристаллы, камни разные, в том числе те, что из пустыни.

– Эй, раскрываешь новенькой тайны Венерсберга? – окликнул друга Алис и подъехал к ним. – Вместо того, чтобы бдеть и смотреть, не прячется ли за кустами гнусная банда?

– А в пустыне что ищете? – не обращая на него внимания, задала новый вопрос Дара.

– Минералы, растения, бывает, и останки животных.

– Зачем?

– Это всё очень важно для исследований. А что не пригождается, отдаём на продажу.

Алис расплылся в улыбке и снова вставил:

– Послушать нашего художника-идеалиста, так всё ради науки и магии. Только если не будет этого, как, по-твоему, мы станем получать этот шмот и игрушки?

Он указал на свой комби и похлопал по висящему на поясе эолассо.

– Говорят, в Меркурии есть те, кто маму родную заложит за эти камушки, так что – только с их помощью мы можем получать первоклассное оружие.

Дара понимающе кивнула.

– Часто некоторые элементы требуются Гессе. Например, тёмный кварцитиан, мечур-камень и эти странные растения, испускающие споры, – продолжил Тео гнуть свою линию, впрочем, не опровергая замечания друга. – Она много работает, только не любит делиться с нами сутью своих изысканий.

– Об этом лучше Лизу спросить, – добавил Алис. – Если захочешь, конечно.

Замечание прозвучало не без скрытой издёвки, но Дара решила, что пропустит его мимо ушей. На этот раз.

– Дашь прокатиться на роботе? – вдруг спросил Ласточка. – Хочу проверить, как быстро он может бегать.

– А ты не свалишься?

– Скорости не боюсь, – ответил мальчик без бахвальства, а просто констатируя факт.

– Может, и дам. Только что ты дашь взамен?

Алис хмыкнул.

– Правильно, это я уважаю. Ну, скажем, научу тебя пользоваться этим.

Он снял с пояса шлейку и на ходу ловко раскрутил её. Видя, что Дара продолжает вопросительно пялиться на него, вздохнул и добавил:

– Ладно, и этим, – указал он на одно из своих эолассо. – А то я видел, как ты махала им на тренировке.

– Идёт.

На выходе из леса показались очертания зданий. Несколько больших корпусов и много строений поменьше стояли безмолвно, как воины, замершие в ожидании команды. Их стены потускнели, местами виднелись трещины, кое-где отсутствовала крыша. Чуть дальше на фоне голубого неба темнело несколько высоких и столь же безмолвных башен.

– А это что? – указала на них Дара.

– Шахты.

– Что там?

– Построили, чтобы изучать червоточины. И черпали оттуда.

Дара мысленно перенеслась в другое место: лес, такой же безмолвный, как эти башни, странный запах, шахта, уходящая вниз, поднимающиеся споры, от которых становится трудно дышать, притяжение, исходящее оттуда, из чёрной глубины, и шёпот.

Девочка тряхнула головой.

– А сейчас они ещё… – Она замялась, подбирая подходящее слово. – Они ещё здесь?

– Мы туда не спускались, это, как говорят, вредно даже для сиобов, а уж для людей… Если ты обычный человек, то может начаться необратимая генетическая мутация.

– А чего далеко ходить, – вставил Алис. – Помнишь тех двоих? Большие глаза, длинные руки – красавцы. Это червоточины с ними сделали.

Дара кивнула и некоторое время молча смотрела на башни.

– А тебе, птичка, если гены сиоба не достались, лучше вообще не приближаться ни к червоточинам, ни к пустыне, – высказался Алис, откинул назад капули и подставил лицо лучам весеннего солнца.

– Намекаешь на то, что я слабее вас? – вспылила Дара и отвернулась.

– Он хочет сказать не это, – мягко пояснил Тео, взяв на себя функцию миротворца. – Но как раз здесь пропали двое из наших.

– Возможно, здесь, – уточнил Алис.

– Да, точно не ясно, но скорее всего.

– И куда они пропали?

– Если бы знать. Ничего пока не нашли – ни вещей, ни лошадей, которых они взяли. Есть, конечно, догадки, но это только…

Он не договорил, потому что заметил, как Лиза, которая уже какое-то время возглавляла отряд в одиночестве и успела отъехать далеко от остальных, издала вопль и резко дёрнула поводья вправо. После чего невидимые руки принялись стаскивать её с седла. Все остальные практически одновременно достали оружие и бросились вперёд по дороге. Дара, подгоняя Матильду, подъехала первой и увидела, что желтоглазая девица распростёрта в дорожной пыли, а над ней завис нож, принадлежащий человеку с повязкой на голове.

Не медля ни секунды, Дара мысленно приказывает пантере чуть сбавить ход, вскидывает лук. Матильда обходит нападавшего слева, и Дара, толком не прицелившись, выпускает в него три стрелы. Его рука опускается, тело оседает и валится на землю. Лиза вскакивает, потеряв шляпу, и бросается в сторону, потому что к ней приближаются двое. Дара оборачивается, наблюдая, как Тео и Алис отбиваются от группы из четырёх человек. Да сколько же их? Пять, десять? Считать некогда. Она нацеливается на ближайшего. Краем глаза замечает, как Айвис на полном ходу бьёт коротким копьём по коленям парня с бритой головой и искажённым от злости лицом, и слышит хруст его костей, когда ноги подгибаются и он валится на землю. Отворачивается – нельзя отвлекаться. Свист эолассо, раскрученного Лизой, чей-то крик, то ли свой, то ли чужой, то ли птицы. Вот этот. Она вскидывает лук и наблюдает, как стрела входит ему между лопаток. Он оседает, глаза стекленеют. Только бы не отвернуться, не отвести взгляд. Не показать слабости. Всё. Пантера пролетает мимо, и Дара бросает быстрый взгляд – совсем мальчишка. Смотрит, как Лиза накидывает голубоватую нить на шею врага и затягивает, её лицо бесстрастно и бесстрашно. Она точно справится. Разворачивается, мчится обратно, там, где шума больше всего. Пантера движется большими прыжками, ловко, чувствует, когда нужно ускориться или замедлиться, давая седоку прицелиться. Она как будто создана для этого. Осталось три стрелы. Раз – горло темноволосой женщины с раскрашенным лицом заливается алой кровью; два – попадает в руку, три – вот тот, седобородый, падает. Кажется, насмерть. Стрел больше нет. Пантера останавливается, и Дара прыгает, срывая с пояса серебристую трубку. Нить обвивает ногу молодого на вид парня, который только что прижимал Алиса к краю дороги. Алис держится, но противник сильнее. Дара дёргает, парень валится на землю, бьётся головой, но тут же берет себя в руки и принимается снимать с ноги петлю.

Обернувшись и увидев несущегося прямо на него анимоида, скинув, наконец, нить, он опрометью бежит через пустошь прямо к серым башням. Оставшиеся в живых, заметив это, бросаются за ним. Их шесть человек.

– Догонять? – слышит Дара голос Тео.

– Нет, – отвечает Айвис.

– А с этим что? Ещё живой.

– С перебитыми ногами он не жилец. А кормить и лечить его мы не будем.

– Добить, что ли?

Магик молча достаёт нож и перерезает стонущему парню горло.

– Иногда лучше проявить милосердие.

Позже, когда остальные принялись обирать трупы, Лиза подошла ближе и, посмотрев на Дару с благодарностью, без тени прежнего презрения, сказала:

– Ты неплохо стреляешь из этой штуки, птичка. Я благодарю тебя за то, что ты спасла мне жизнь. Что не струсила.

Она чуть наклонила голову в знак признательности, а потом, обведя взглядом всех остальных и убедившись, что они слышали, отошла.

Так Дару негласно приняли в химеры.

Глава четвёртая. Задание Келера

Лиза скользила по Раю, как василиск по каменному полу подземелья. Она поглядывала на сидевших за столами искоса, будто невзначай, а они награждали её взглядами, брошенными так же, украдкой. Лизу не слишком любили, и она не тешила себя иллюзиями на этот счёт. И вовсе не винила никого, потому что прекрасно отдавала себе отчёт в том, что сама отталкивала людей от себя. Может, виной этому был цвет глаз, разрез и желтоватый оттенок которых придавали ей сходство с мифическим чудовищем. Лиза много раз слышала, что взгляд у неё тяжёлый, что от него хочется съёжиться и забиться куда-нибудь под кровать. Ну и что с того? Не всем же лучиться счастьем. «Убийственный взгляд Лизы». Это ей даже льстило. Плюс к тому – ехидство, в котором она не знала меры. Иногда ей и самой казалось, что нужно поумерить пыл, но порой просто не могла удержаться. Кто же будет её любить, если она обзовёт его «жирной неповоротливой сколопендрой»?

Она села за столик и отпила горячий пунш, в котором плавали пухлые ягоды. По крыше громко барабанил дождь, и было видно, как потоки воды стекают вниз. Так лило уже третий день. Вода падала с небывалой яростью. Это был не приятный весенний дождик, после которого вокруг становилось свежо, а на душе легко. Он был тяжёлый, угрожающий и вызывал ощущение тревоги и приближающейся беды. Лиза не помнила подобного дождя здесь, в Венерсберге. Если так пойдёт и дальше, их затопит. Озеро выйдет из берегов, и тогда вода хлынет в старый город.

Лиза снова обвела взглядом столики – никто не смотрел. Может, она немного преувеличивала неприятие к себе. Всё из-за мрачной погоды. В глубине души она вовсе не была злой и, как сама думала, умела дружить. И ей было дело до окружающих. Её подруга, Леста, видела это. Пусть Леста и была глуповатой, с простыми желаниями и наивными суждениями – ну и что, зато она любила её, Лизу. А такая простота ей даже нравилась – Леста позволяла собой управлять.

Только теперь она лежит в состоянии овоща, а Лиза ничем не может помочь подруге. Эта ситуация выбила её из колеи. Леста была беспомощна, но она не знала, что и Лиза ощущает то же самое, а беспомощность – самое отвратительное состояние на свете. К чему это всё – её возможности, уроки Гессы, упражнения, которые она усердно выполняла с того самого дня, как впервые попала сюда? К чему ей сила и способности, к чему уметь драться, если она не смогла защитить дорогого ей человека и теперь тоже не может ничем ей помочь? Ей, так же как и остальным. Никто не может. Магики не делают ничего, и никто не в состоянии ответить на вопрос, что будет с Лестой и где другие пропавшие. Никто. Слабые и беспомощные – вот они какие. И она тоже.

Айвис любил говорить, что когда-нибудь их положение изменится. Что не нужно будет больше прятаться, обороняться, что никто не будет охотиться на них. Только от этого ничего не менялось. Прошли годы, много лет, и по-прежнему они прячутся здесь. По той простой причине, что им больше некуда идти и в этом мире, в таком мире, каким он стал, им больше нет места.

Хотя, даже если бы ей представился шанс уехать куда глаза глядят, если бы не было опасности, что её убьют на одной из дорог за нечеловеческие глаза и новоявленные выпуклости за ушами, которые она прикрывала косами, она бы не покинула Кайро. По крайней мере, насовсем. Разве здесь было плохо? Мысль о том, что им, возможно, придётся уйти, если исчезновения не прекратятся, чтобы спрятаться от неизвестной угрозы, повергала её в ужас.

Лиза любила Кайро. В детстве, когда она ещё только недавно попала сюда, бесконечные коридоры подземелья казались ей волшебными. Иллюзии от преломлений света дорисовывало её воображение, создавая дворец, полный чудес. Правда, с тех пор восторги сильно поблёкли, столкнувшись с реалиями жизни, но Кайро по-прежнему представлялся ей иллюзорным местом, где всё часто казалось вовсе не таким, каким было на самом деле. Была в этом городе некая чарующая притягательность, как будто внутри него таилась сила, которая звала к себе. Ну и что с того, что они жили здесь в иллюзии, созданной не ими. Они стали частью этой иллюзии и не могли её покинуть.

Теперь угроза стала такой очевидной, и она, Лиза, не будет сидеть и ждать неизвестно чего. Если бы она послушалась и не поехала в пустыню искать Лесту, то подруга так бы там и умерла. Стиснув зубы при этой мысли, она отставила пустой стакан, поднялась из-за стола и решительной быстрой походкой, свойственной ей, направилась к выходу. Надоело ждать, она хочет получить ответы и сделает это прямо сейчас.

Знакомая деревянная дверь была приоткрыта. Лиза потянула ручку и вошла без стука. Гесса сидела, склонившись над столом, и изучала помещённые в стеклянные контейнеры минералы через увеличительное стекло.

– Ты вчера не приходила, – сказала она, не поднимая головы.

– Да, не приходила. Были дела.

Гесса ничего не ответила. Лиза прошлась по большой комнате, разделённой на несколько условных зон, рассеянным взглядом обводя обстановку. Потом девочка подошла к Гессе и принялась наблюдать.

– Я экспериментирую, – пояснила та. – Продолжаю работать над формулой.

Лиза кивнула, потому что, в отличие от многих других, прекрасно знала, о какой формуле идёт речь. Гесса хотела вывести формулу субстанции, которая была бы похожа на Вещество и повторяла бы его свойства. Сама она называла его «иллюмин» и, как уверяла, была уже близка к своему открытию. По этой причине ей постоянно требовались материалы, которые можно было собрать только в определённых зонах пустыни. И казалось невероятным, что магик откажется от своих экспериментов только из-за того, что они же и наложили на вылазки в пустыню запрет. «Пойдёт сама или пошлёт кого-нибудь?» – пронеслось в голове у Лизы, но вслух она этого вопроса не задала.

– Думаю, особенно важно прийти к тому, чтобы иллюмин усиливал генетические возможности, не вызывая при этом привыкания и не нанося вреда. И, конечно, его употребление не должно грозить известными нам мутациями, – продолжила магик. – Он… подержи-ка стекло… нет, чуть левее, вот так. Света не хватает. Он должен помогать генам раскрыться во всем своём потенциале.

– Скрытым генам?

– Да, непроявленным. Или задействовать так называемые «лишние гены». В случае удачи генетическая структура могла бы улучшиться в разы. Или стать идеальной, если лишних генов не будет вовсе.

– А такое возможно?

– Теоретически возможно. Над этим работали многие. Но настоящего результата так и не получили, или нам о нем просто неизвестно.

Лиза задумалась.

– Такое создание могло бы стать сверхсуществом. Разве им это понравится?

Обе они прекрасно понимали, кого девочка сейчас имеет в виду под местоимением «они», обобщая гильдии Меркурия.

– Хм. Никто не станет их спрашивать. Вдобавок не все там настроены негативно к таким экспериментам.

– То есть ты хочешь сказать, что не все жаждут нас убить или засадить по лабораториям, чтобы разобрать на части? Или упрятать в лабораторные боксы? Ведь среди нас так много ценных экземпляров.

– Не все.

Дальше объяснений не последовало, потому Лиза, оставив стеклянную подставку на столе, снова принялась метаться туда-сюда по комнате и споткнулась о рыжего кота, который растянулся на ковре. Тот вскочил, громко и протестующе мяукнул, прыгнул на кресло и с ненавистью уставился на Лизу.

– Зачем пинать кота? – спросила Гесса, не отрывая взгляда от стола.

Лиза пропустила это замечание мимо ушей.

– А что, если это они виноваты в том, что у нас тут происходит? О таком вы не думали?

– Это глупо, Лиза. Я не считаю, что кто-то из Меркурия имеет отношение к происходящему. Как бы они ни вели себя с нами.

– Но это бы их порадовало. Сиобские отродья гибнут в зоне червоточин. Как всё удачно складывается.

– Не стоит так обобщать. Это всегда выдаёт глупость.

Гесса наконец отвлеклась от своего занятия, откинулась на стуле и посмотрела на свою ученицу.

– Я ещё раз повторяю тебе, что не все гильдии Меркурия поддерживают политику Семерых. Есть и те – пожалуй, я не стану их упоминать, – кто не согласен. Но они не выражают своё несогласие открыто и ждут, когда придёт время перемен.

Лиза собралась было вставить замечание, но Гесса остановила её взглядом.

– Вдобавок на самом деле Меркурий не заинтересован в уничтожении Кайро. И других подобных мест.

– Но они заявляют обратное. Как…

– Откуда тебе знать, что они заявляют? Ты можешь это говорить только с чужих слов, а чужие слова часто вводят в заблуждение. К тому же говорить можно всё что угодно, главное, чтобы это соответствовало настроениям в обществе. А не заинтересованы они в полном уничтожении сиобов потому, что мы сидим на том, что им очень нужно. Кто, по-твоему, будет поставлять вместо нас дары пустыни? И второе – среди них достаточно много сиобов.

– Но это невозможно.

– Ещё как возможно, и многие из них члены гильдий.

– И они позволяют им так поступать?

Гесса пожала плечами.

– Они сами в опасности.

– А магики? Они желают нашей смерти?

– Кто-то желает, кто-то – нет.

В комнате повисла тяжёлая пауза.

– Я пришла не за этим, – вдруг решительно заявила Лиза. – Я хочу знать. Что будет с Лестой? Я ходила к ней вчера. В таком состоянии она долго не протянет.

Девочка почувствовала, как защипало глаза, когда она вспомнила жутко похудевшее тело подруги, распростёртое на кушетке, подсвеченное тусклой желтоватой лампой, и её бессмысленный взгляд. Черты Лесты изменились, нос заострился, на щеках выступили скулы. Но неприятней всего было смотреть на её руки – они как-то неестественно скрючились, пальцы были вывернуты так, что их суставы казались вывихнутыми, а кости поломанными. Сложно было представить, как можно было их настолько выкрутить, не повредив. Она поднимала руки, показывала своими изувеченными кистями на что-то впереди, видимое только ей одной, и издавала гортанные стоны.

– Ты и Айвис – сделайте что-нибудь! А вы только сидите, ковыряетесь в камешках, ищете свой бестолковый иллюмин, как будто ничего не происходит, как будто она не валяется там и не пускает слюну!

– Я понимаю твою злость. Но мы оба сделали, что возможно. Теперь дело за ней. Либо её сознание активирует скрытые резервы, если они ещё остались, чтобы бороться за жизнь, либо нет.

Лиза вытерла слёзы и села.

– Мы искали остальных, но не нашли. Нигде в радиусе нескольких километров от Лисьих камней не обнаружили их присутствия.

Девочка удивлённо посмотрела на магика – она не знала, что кто-то ездил к месту, где они нашли Лесту. Хоть какой-то от них толк.

– Но вообще… никто из вас так и не выяснил причину. Вы говорите, дело в пустыне, но остальные пропали совершенно в других местах.

– Да, это так, однако влияние пустыни может распространяться и на другие области.

– Но как конкретно?

– Мы точно не знаем, – уклончиво ответила Гесса.

Лиза покосилась на неё. Она была уверена, что о свойствах пустыни и червоточин магики знают предостаточно. Значит, не хочет говорить?

– И что вы намерены делать?

– Пока… пока мы будем просто наблюдать. Возможно, увидим другие эффекты, которые подскажут нам причину и способы воздействия на эту причину.

Видя, что Лиза не считает вопрос исчерпанным, Гесса пояснила:

– Такое уже происходило в зонах пустыни. Я помню подобное рядом с Сэпфере.

– В Тающем городе? Это ведь был самый большой участок по добыче Вещества?

– Да – в те времена.

– И тогда с людьми происходило то же, что с Лестой?

Гесса кивнула:

– Или они пропадали и не были найдены.

– А вылечить кого-нибудь из пострадавших удалось?

– Насколько я знаю, нет. И тогда жители начали массово покидать город. И, хотя через некоторое время исчезновения прекратились, никто не захотел возвращаться.

Гесса посмотрела на круг солнечных часов под большим потолочным окном, совершенно бесполезный в такую погоду, и перевела взгляд на те часы, что стояли на столе.

– Скоро начнётся урок, я должна идти. И прошу, не стоит всем рассказывать, о чём мы тут говорили.

Лиза кивнула и выскочила из комнаты.

***

Гесса что-то скрывает, это ясно. С такой уверенностью Лиза покинула кабинет своей наставницы. Но почему? Или Лиза так привыкла верить ей, что не видела очевидного? Гессу сложно подозревать в обмане. Скорее – она просто не договаривает, утаивает информацию. От этой мысли Лизе сделалось неприятно, ведь она привыкла полагать, что близка с наставницей. Она хотела бы походить на неё во всём – от одежды до магических способностей. Бывали дни, когда девочка только и думала о том, увидит ли сегодня Гессу или нет. Она считала, что между ними доверительные отношения. А теперь – ясно увидела, как рушится ещё одна из иллюзий.

Люди покинули Тающий Город, а значит, такая участь может ожидать и их. Но она не могла допустить, чтобы Кайро перестал существовать. Она помнила, смутно, как вспоминают иногда полузабытье сны, что нет катастрофы более ужасной, чем потеря дома. А ещё – помнила, что когда-то у неё была сестра, похожая на неё как две капли воды. Такой же желтоглазый темноволосый ребёнок, только, в отличие от Лизы, та девочка чаще смеялась. Но потеря дома навсегда разделила их, и порой Лиза думала, не была ли сестра фантомом, который она придумала в детстве. Повторения не будет, она не допустит этого.

– Лиза! – голос внезапно ворвался в её мысли и смешал их. – Нужна помощь! Генераторы в дальнем секторе залило водой.

– Крышу, что ли, прорвало? – уточнила девочка.

Мирт, главный по охране, кивнул.

– Идём, – вздохнула Лиза и бросилась по коридору вслед за ним.

Мирт был старше остальных и появился в Кайро одним из первых. Высокий, гибкий и ловкий, обычно неразговорчивый, Лизе он скорее нравился, а смотреть, как Мирт выполняет боевые техники, было одно удовольствие. Сойти за простого человека он мог лишь в темноте, потому что, стоило ему выйти на солнце, любой мог бы заметить, как переливается мелкими голубоватыми чешуйками его кожа, придавая сходство со змеёй.

Техцентров в Кайро было четыре, и располагались они в разных частях комплекса, таким образом, каждый из них обслуживал свой сектор. Со времён научного центра там почти всё осталось по-прежнему, хотя пришлось заменить большинство проводов и некоторые детали. Так широко электрические генераторы стали применяться уже после нехватки Вещества, и это больше не позволяло обслуживать комплекс как прежде. Но всё равно этому оборудованию было минимум лет восемьдесят. Удивительно, как что-то вообще могло продержаться так долго. Возраст давал о себе знать, потому в последнее время часто случались перебои с электричеством.

На месте, откачивая воду, уже копошилось несколько человек, включая Ласточку. Лиза точно знала, что у него должна быть тренировка. Коротко кивнув ему, она схватила подвернувшееся ведро, принесённое кем-то другим, и принялась вычерпывать воду из ниши, где уровень воды угрожающе поднимался. Большое помещение, заставленное оборудованием, находилось на нижнем этаже, а значит, вода залила и верхний этаж. Хорошо, что большинство жилых комнат в этой части комплекса пустовали.

– Давайте, тащите шланги вот сюда, – командовал Мирт, обращаясь к новоприбывшим, среди которых Лиза увидела Тео и беловолосую девчонку.

Дело пошло быстрее, и оставалась надежда, что генераторы удастся спасти. Когда же прекратится проклятый дождь? Лиза уже вымокла по пояс – не было смысла закатывать штанины. На лбу выступили капли пота, и прилипшие волосы лезли в глаза. Пошарив в кармане, Лиза выудила оттуда платок и перевязала им голову. Такими темпами скоро весь Кайро уйдёт под воду. Вдруг она заметила Келера, который что-то говорил Мирту. Тот кивнул и вышел за дверь, а Келер принялся наблюдать за происходящим. Он-то что тут забыл? Хотя – его кабинет в этом же секторе, если здесь всё зальёт, он пострадает. Вот Келер точно должен знать что-нибудь об исчезновениях. Должен знать, почему это происходит. Только подойти и спросить напрямую невозможно – он просто пошлёт её куда подальше. Если такое могло прокатить с Айвисом или с Гессой, то с Келером – никогда. Он всегда держал дистанцию. Когда он выходил из своей лаборатории и появлялся в Рае или в главном зале, взгляд его холодных глаз проникал как бы сквозь окружающих, не замечая их. И лишь на некоторых он иногда задерживался, а ещё реже – загорался подобием интереса. Лиза помнила этот взгляд – давно, очень давно он смотрел на неё так, когда она только попала в Кайро. Потом Келер перестал наблюдать за ней. Но сейчас что-то кольнуло внутри, и она узнала это чувство. Чуть подняла глаза, отжимая тряпку в ведро: водопад, льющийся сверху, иссяк – перекрытия заделали, – и теперь оставалось только вытереть всё насухо. Подняла глаза снова – нет, она не ошиблась. Жестом Келер подозвал её к себе. Лиза сняла с головы платок, вытерла об него руки, снова засунула в карман комби и приблизилась к магику.

– Я хочу, чтобы через час ты пришла ко мне в кабинет, – сказал он тихо, но тон его не допускал возражений.

– Зачем?

Не ответив, он добавил:

– Говорить об этом никому не надо.

***

Кабинет Келера всегда вызывал у детей Кайро много вопросов. В основном потому, что там почти никто не бывал. Место это было овеяно тайной, как и сам магик. Но Лизе уже доводилось приходить сюда, потому вид просторного помещения, отделанного деревом, который очень выделялся на фоне обычного интерьера комплекса, не был ей в новинку. Массивный стол из натуральной тёмной древесины, заложенный книгами и бумагами, был слабо освещён несколькими тусклыми лампами. За ним, откинувшись в мягком кресле, сидел Келер. Лиза вопросительно посмотрела на него, и он кивнул ей, приглашая подойти ближе. Оказавшись рядом, девочка заметила несколько ридеров для чтения чип-карт – роскошь в стенах Кайро. За такой ридер она бы отдала многое. Раздобыть подобный можно было только в Меркурии, где сломанные могли починить, а новых не делали нигде во всем мире. Ведь чипов с книгами и информацией в Кайро была целая куча, и она собирала эти сокровища, думая, что когда-нибудь сможет прочесть их все.

Лиза быстро отвела взгляд, но всё-таки её алчность не укрылась от Келера. Однако он не посчитал нужным как-то прокомментировать это и сказал, чуть подавшись вперёд:

– У меня есть для тебя задание. Справишься, – тут он кивнул на ридер,– получишь такой.

Лиза удивленно уставилась на него, но тут же осеклась, засунула руки в карманы и приняла скучающий вид.

– Что нужно делать?

Надо сказать, что лицо Келера всегда вызывало у неё недоумение. Его внешность была совершенно исключительной. Волосы, напрочь лишённые пигмента, чуть вытянутый череп, высокий лоб. Строение лицевых костей сразу выдавало в нём изменённую человеческую генетику: приподнятые скулы, немного длинноватый, необычной формы нос с тонкой переносицей. Очень светлые глаза то и дело вспыхивали недобрым огнём, а может, это была мудрость и глубокое понимание сущего, Лиза не знала. Но во всей его внешности, в высокой фигуре и жестах было что-то такое, что заставляло сразу признать его полное превосходство над собой. Он всегда носил серые и темно-серые комби и плащи, что по какой-то причине делало это ощущение ещё ярче.

– Нужно пойти в заброшенные лаборатории и кое-что мне принести. Это не должно быть сложно. Но говорить о задании кому-либо запрещено. А если скажешь – я узнаю. Можешь взять с собой одного товарища.

– И куда именно идти?

Келер достал лист бумаги и разложил на столе, приглашая девочку посмотреть. Это оказался заранее набросанный план научного городка.

– Ты знакома с внутренним устройством комплекса?

Лиза покачала головой:

– Никогда не заходила внутрь.

– Тогда я объясню. После того, как вы войдёте на территорию, вам необходимо будет найти корпус «Ираклион», или номер шестнадцать. Он расположен вот здесь.

Магик показал здание на карте.

– Ворота – тут, после того, как вы их преодолеете, необходимо будет обогнуть вот эти несколько корпусов. Здесь покрытие сильно испорчено, и, возможно, вся территория будет залита водой. В таком случае вы двинетесь на запад и обойдёте с этой стороны. Понятно?

Лиза кивнула.

– Нужный корпус находится вот здесь. Не уверен, что на нём сохранился номер, но название должно быть. Вы войдёте через главный вход. Есть вероятность, что охранная система до сих пор активна, потому что она была нарушена не во всех корпусах. Если это так, то вы введёте следующий код – три, восемь, восемь, шесть, два, четыре, четырнадцать. Повтори.

– Три восемь шесть… откуда вы это знаете?

– Не твоё дело. Повтори код.

– Три, восемь, восемь, шесть, два, четыре, четырнадцать.

– Хорошо. Запомни его. Я запрещаю тебе делиться им с кем-либо. Даже с напарником, которого ты возьмешь.

Лиза угрюмо уставилась на него и спросила:

– Если вам так туда надо, почему не сходить самому?

И тут же ужаснулась себе.

Но Келер, к её удивлению, не разозлился, а, чуть подумав, ответил:

– Я не могу – не выдерживаю вибрации червоточин и не в силах находиться так близко от них.

«Надо же, и у всемогущего есть свои слабости», – подумала Лиза, но предпочла никак не комментировать слова собеседника.

– Когда вы войдете в здание, лестницы будут находиться по правую и по левую сторону. Вам нужна та, что слева. По ней вы спуститесь на два этажа ниже. Там увидите серию переходов. Мне сложно сказать, в каком состоянии сейчас коридоры и кого вы можете там встретить, поэтому вам следует взять хорошее оружие.

– Лагмии?

– Сомнительно, но, возможно, попадётся кто-то поменьше. Итак, на минус втором этаже нужно найти секцию два, комнаты с третьей по восемнадцатую. Освещения там нет, потому рассчитайте батареи. Ваша цель – комната номер пятнадцать. Она, возможно, также закрыта кодом. Но он мне неизвестен, потому вам придется вскрыть дверь.

– А если не выйдет?

– Попробуйте. Когда войдёте, ищите стол или шкаф, в котором хранятся бумажные журналы с записями, ридеры, что угодно. Любые носители информации. Соберите всё, что найдёте. Вопросы?

– Сложно идти в такой ливень.

– Пойдёте в первый же день, как распогодится.

– А если в этот день будет моя очередь на обход?

– Не важно. Я решу этот вопрос.

– И мне не надо будет ничего объяснять Айвису?

– Нет. Это всё.

Магик протянул девочке листок бумаги со схемой.

– Помни – код нельзя раскрывать никому.

Выйдя из кабинета, Лиза принялась лихорадочно прокручивать в голове новую информацию. Идти придётся, это несомненно. Но кого ей взять с собой? Она быстро прикинула все за и против и приняла решение.

– Келер обязал меня идти в закрытые лаборатории, и ты должен пойти со мной, – выпалила она после того, как вошла в комнату без стука.

– Стучать не учили?

– А что, ты мог бы быть тут не один?

Тео сидел за столом и что-то рисовал в блокноте, который тут же быстро захлопнул.

Лиза, не спрашивая разрешения, уселась на небольшую табуретку рядом с ним.

– Пообещай, что пойдёшь со мной, – серьёзно сказала она. – Иначе я не смогу рассказать подробности. Он запретил.

– Почему не позовёшь Алиса?

– Ласточка неплохо дерётся и бегает, как бог, но иногда в трудный момент он даёт слабину. А ты – нет.

– Хорошо, – кивнул мальчик.

– Хорошо? – недоверчиво переспросила девочка.

– Ну да.

Лиза посмотрела на него – лицо бесстрастное, глаза смотрят холодно, но всё же по-дружески. Тонкие пальцы барабанят по столу. Может, он уже забыл причину возникшего между ними недопонимания и теперь можно просто быть друзьями, как прежде? Но взгляд, брошенный на неё украдкой, дал ей понять, что нет. Ну, не отказываться же из-за такой мелочи. А с этим можно разобраться позже. И она изложила Тео всё услышанное от Келера, скрыв только продиктованный им код.

– Покажи мне схему, – попросил Тео, когда она закончила. – Так… значит, здесь. Выглядит просто, но разве ты не думаешь, что наши недавние знакомые все ещё околачиваются где-то недалеко? Это будет та ещё встреча, если нас окажется только двое.

– Надеюсь, оставшиеся поджали хвосты и свалили оттуда. Мы же видели их вещи – там и взять-то нечего, это просто бродяги.

Лиза поёжилась, вспомнив овраг, в который они скинули тела, и как полыхало пламя. Айвис считал, что трупы лучше всего сжигать.

– Только мимо того места не пойдём.

– Почему ты не отказалась?

– А у меня был выбор?

Но выбор был. Только она не хотела показать свой страх, потому что страх означает слабость. А она бы скорей умерла, чем продемонстрировала это Келеру.

– Ты разве не понимаешь, к чему я? Аня и Лор.

– Я знаю. Но, может, мы вернемся?

Видя, что Тео сомневается, Лиза добавила:

– В награду Келер отдаст мне ридер. И обещаю, он будет наш общий.

Вышли через день. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, словно грозное божество, насылающее непогоду, решило, что с людей пока достаточно. Лучшая экипировка, которую только удалось достать, должна была увеличить их шансы. Лиза сдержала своё обещание – они никому не сказали о своих планах.

Дорогу сильно размыло, и лошади вязли в раскисшей грязи с угрозой подвернуть ноги. Но сияющее солнце, заставляющее скинуть верхнюю одежду, обещало высушить всё это за день.

Нет в мире орудия более универсального, чем солнечные лучи. Ими можно исцелять, а можно пронзать, они могут согреть, а могут сжечь всё до основания, оставить раны, которые долго не заживают на плоти земли. Это оружие, которым в нашем мире так долго пользовались те, кто прикрывался добром и причислял себя к воинам света. Но это было давно и кануло в Лету, так же как и бесчисленное множество других систем, и земля вобрала в себя память о них. Тео и Лиза, дети нового мира, не знали той, другой стороны. Потому им солнечный свет всегда приносил надежду, он ласково грел их в зимнюю стужу, согревал весенним теплом, и сейчас даже Тео, который никак не мог признаться подруге, насколько он считал опасным идти к башням, потому что ещё больше он не хотел, чтобы она сочла его бесхребетным трусом, улыбнулся сквозь тревогу, и напряжение ожидания последних двух дней ослабло. Тем более откажись он – она пошла бы сама или позвала Ласточку, которого он не считал надёжным спутником, в основном из-за того, что тот никогда и ничего не воспринимал всерьёз. Попади он в плен, где его бы угрожали изжарить на костре, он и тогда бы заржал и попросил, чтобы побольше перчиком посыпали, так как он любит острые ощущения.

Опасность этой затеи была очевидна – к прорицателю не ходи. И сейчас Тео не мог перестать прокручивать в голове, почему есть риск оттуда не вернуться. Во-первых, указание Келера никому не говорить о том, куда они направляются, само по себе лишало их возможной помощи, ведь если с ними что-то случится, никто даже не узнает, где их искать. Во-вторых, банда. Их человек десять-двенадцать сбежало, а это могли быть не все. А ну как они вернулись? И в-третьих, Аня и Лор. Риен брякнул, что они потащились в ту зону по заданию Келера. С чего он это взял? Либо – много знает о делах Келера, что вероятно, либо Аня, которая не раз была замечена в обществе Риена, проговорилась ему. Спрашивается, почему тогда выдающийся телекинетик не прогулялся к башням сам? Вопросы без ответа.

Лиза всю дорогу молчала: нужно быть начеку, и болтать некогда – так она заявила сразу, как только они оказались по ту сторону ворот. Правда, на самом деле говорить она не хотела потому, что опасалась, как бы Тео снова не завёл речи про чувства. Да, что-то у них было, да, тогда ей это тоже понравилось – момент близости, которого у неё не случалось раньше ни с кем. Но ей сейчас всё это не нужно. Лиза сдвинула шляпу, направила лошадь по тропинке в объезд грязевого месива, сняла перчатки – жарко – и засунула их в карман. Да, не нужно, потому что сейчас ей бы хотелось сосредоточиться на проблемах поважней. И на занятиях. Ей было уже семнадцать. Да, выглядела она на пару лет младше, но это не меняло дела. Как говорила Гесса, сейчас наступает переломный возраст, и чего удастся достичь в раскрытии своих способностей, с тем и придётся жить до следующего цикла. А он, как утверждала наставница, начнётся только в тридцать два – тридцать пять лет. Потому что сила, по словам Гессы, набирается по принципу витков спирали. Всё, чего она, Лиза, достигнет сейчас, будет с ней до тридцати двух, а там и старость скоро. Хотя, может, и нет. Гесса вот вовсе не выглядит старой, хотя ей уже сто семь.

В зелёных зарослях мелькнули тени, и оттуда выскочила пара оленей. Надо же, как близко. Если бы это была просто прогулка, а не задание, то удалось бы принести пользу сообществу и обеспечить его свежей олениной. Но – нет ни времени, ни подходящего оружия. Было бы неплохо раздобыть и освоить лук, с которым так ловко управляется новая девчонка.

Словно прочитав её мысли (вообще он мог, если бы захотел, но она бы сразу это почувствовала; и она могла, поэтому между ними был договор такого не делать, разве только оба они не захотят), Тео прервал долгое молчание:

– Дара научила меня стрелять из лука, думаю и себе найти подобный.

– Да, – согласилась Лиза, совершенно не злясь из-за того, что друг упомянул новенькую, – я бы тоже хотела научиться. Она очень ловко с ним управляется.

– Айвис говорит, что это самое древнее оружие человечества.

– Не-а, самое древнее – то, что можно просто подобрать на земле и чем получится хорошенько огреть. Например, вон та палка.

Тео улыбнулся.

– Если к ней прикрутить наконечник, то уже сойдёт за копьё.

Диалог иссяк. Лиза, предоставив Тео соблюдать бдительность, рассеянно всматривалась в лес. Ей нравилось, как скользили тени, как солнце просачивалось сквозь листву, нравились тенистые поляны. Но всё же она была не из тех, кто готов раздеться догола, обернуться мхом и бегать так целый день. Ей больше была по душе вода. Клайм, озеро на востоке Венерсберга, притягивало её. Девочке так нравилось смотреть на воду, которая уходила за горизонт, а ещё больше – гадать, что прячется там, в глубине. Но это не пугало её, не заставляло быстрей вынырнуть во время купания, скорее, приглашало погрузиться ещё глубже. Никогда она не видела моря, только слышала о нем и разглядывала фотографии и проекции. А однажды она нашла в Венерсберге картину, на которой был изображён скалистый утёс, нависающий над морем. Теперь эта картина висела у неё в комнате.

Старые башни, вот они. Силуэт их виден сразу, как только выходишь из леса. Кому-то они казались зловещими, но не Лизе. Хотя она никогда не нарушала запрета и не подходила к ним близко, а тем более не спускалась туда. Не из-за страха или опасения, хотя, наверное, стоило бы опасаться. Скорее, просто было незачем. Она всегда чувствовала энергию, которая от них исходила. То была энергия иного мира, совершенно чуждая этому. Потому она могла менять биологию необратимо.

– Нам стоит обойти с той стороны, там главные ворота, – сказал Тео и повернул своего бурого коня по кличке Виски.

– Подожди! – крикнула Лиза. – Все зашли бы с главного входа. Я знаю ещё один путь. Нам туда!

Они двинулись вдоль высокой ограды, которую очень сложно было перелезть даже при наличии соответствующих навыков. Всё вокруг густо поросло кустарниками. Среди них обильнее всего разросся терновник, сейчас весь покрытый белыми цветами, под которыми прятались острые шипы. И от этого подступиться к стене было ещё труднее.

– Вон там. – Лиза показала на небольшой участок, где растительность выглядела более редкой.

Вскоре они остановились перед похожим на тоннель проходом сквозь кустарник. Его явно сделали искусственно, прорубая себе путь. Случилось это, судя по всему, некоторое время назад, и тоннель уже успел порядком зарасти, но всё же была возможность пробраться сквозь него, не исцарапав лицо и не изодрав одежду.

Лиза спешилась и привязала лошадь к небольшому деревцу.

– Там дыра в стене.

– Откуда знаешь? – спросил Тео, привязывая Виски рядом.

– Видела однажды. Дошла до забора, но внутрь не стала идти – незачем было.

– Как думаешь, кто-то из наших сделал?

– Не знаю. Некто, не желавший входить через главные ворота. Там ведь можно пройти, так ведь? А некто по какой-то причине предпочёл потратить время и проделать дыру тут. Понимаешь? Может, нам стоит пойти по его стопам?

Тео, осознав резонность такого хода, кивнул.

Лиза натянула перчатки и двинулась вперёд, на всякий случай прикрывая лицо руками.

В стене и правда был проделан лаз диаметром примерно метр, что позволяло свободно проникнуть внутрь. Лиза, пригнувшись, засунула туда голову и, не колеблясь, двинулась дальше.

– Эй, стой! – бросил ей вслед Тео, но она, опустившись на колени, что позволяло ей двигаться быстрее и безопаснее – растительность по ту сторону стены оказалась гуще, – поползла вперёд. Тео последовал за спутницей, видя, как мелькает её силуэт среди веток и молодой листвы.

– Иди сюда, – позвала Лиза, и он выбрался вслед за ней на открытое пространство, после чего оба они раскрыли глаза от удивления.

Этот научный городок в Кайро представляли себе совсем не так. Он должен был быть мрачным зловещим местом с покосившимися зданиями, оплетёнными плющом и покрытыми плесенью, а вокруг них должны были торчать из земли кривые стволы умирающих деревьев. То, что увидели Лиза и Тео, сильно расходилось с этим мрачным образом. Перед ними поблескивал на солнце заросший ряской пруд, посреди которого высились две огромные статуи. Одна из них изображала совершенно обнажённую женщину, другая – мужчину, который вместо ног имел красиво изгибающийся змеиный хвост. Они протягивали руки и смотрели друг на друга так, как будто думали, что нет никого более прекрасного в этом мире. Возможно, раньше это был фонтан, подобный тем, которые они видели в городе. Когда-то вокруг пруда был разбит сад, сейчас потерявший свой ухоженный вид, но обильно цветущие деревья создавали атмосферу благоухающего рая. Слышалось пение птиц, и кое-где виднелись потемневшие, но нисколько не испорченные каменные скамьи, словно бы приглашавшие присесть и насладиться видом. Чуть поодаль высились здания из красного кирпича – редкость для Венерсберга.

Переглянувшись, охотники за сокровищами двинулись вдоль пруда. Тео достал карту Келера.

– Там отмечен этот пруд? – спросила Лиза.

– Да. Главный вход на западе, значит, наш корпус должен быть где-то в той стороне.

Они шли молча, замечая особенности планировки и архитектуры. Пахло сыростью и спорящей с ней весенней свежестью, и солнце, которое до этого ласково грело, начало припекать. Лиза остановилась перед входом в большое здание с номером двадцать, чтобы снять куртку. Каменные ступени поднимались и заканчивались портиком, который держали несколько узорчатых колонн. Массивные двери были плотно закрыты.

– Туда, – показал Тео, и они двинулись дальше, стараясь обойти лужи. Пока всё шло хорошо, и беспокойство Тео сменилось интересом. Удивительно, дети Кайро даже не знали, что каждый раз во время обхода они минуют такую красоту, которая прячется за недружелюбными стенами. Пройдя ещё несколько зданий, в основном трёхэтажных, не считая, вероятно, подвальных этажей, они увидели нужный корпус. Прямо перед ним располагалась полуразрушенная беседка, которая наверняка была очень удобной в прежние времена. Лиза, зайдя внутрь, крикнула:

– Смотри!

На сводчатый потолок была нанесена роспись, изображающая удивительных мифических созданий, о происхождении которых оба могли только догадываться, а уж узнать – и вовсе единичных. Это были крылатые феи и козлоногие сатиры, дриады и нимфы, кентавры и прекрасные плеяды. Всё было выполнено в бежевых и золотистых тонах, теперь сильно поблёкших от времени и влажности.

– Чудно, правда? Видел такие?

Тео покачал головой, потому что стиль рисования был слишком не похож на встреченное им в Венерсберге.

Вопреки предположению Келера, номер на углу корпуса сохранился, а над входом красовалась объёмная надпись, выделанная заковыристым, но все же читаемым шрифтом на привычном им среднем наречии: Ираклион.

– Нам точно сюда, – кивнула Лиза и направилась вверх по потрескавшимся каменным ступеням. Подойдя вплотную к дверям, прикинула, что делать дальше. Только сейчас она поняла, что магик не дал ей никаких инструкций относительно того, как правильно воспользоваться кодом. Девочка походила у дверей, подёргала их – заперто. Заглянула в высокое окно первого этажа, до которого возможно было дотянуться, но рассмотреть, что находится внутри, не удавалось из-за солнечных бликов, проскальзывающих сквозь ветки растущего рядом огромного дерева. Пошарила рукой вокруг двери – ничего, только небольшая металлическая панель без опознавательных знаков, похожая на те, что были в Кайро, правда, без дополнительных секций, и ручки из позеленевшей меди. Постучав по панели, но не услышав никаких исходящих сигналов, она сказала: