На все руки доктор

Размер шрифта:   13
На все руки доктор

Глава 1. Позовите врача!

Это утро можно по праву назвать самым безумным в моей жизни. Только началось оно с самых обычных вещей.

Набросить белый халат на плечи, выпить обжигающий кофе, пока не начался утренний обход, получить нагоняй от заведующего, что пылал ко мне пламенной «любовью». Проверить назначения и наткнуться в коридоре на Петю Кривоногова – частого гостя отделения травматологии.

Этот начинающий лысеть мужичок ходил к нам как на работу! А медсестры шутили, что он нарочно ломает конечности, лишь бы меня чаще видеть.

Тьфу, тоже мне. Какая из меня невеста?

– Оль Анатольна! – улыбка больного осветила коридор, в глазах зажглось обожание. – Вы такая сегодня красивая. Сходим на свидание, когда поправлюсь?

Вот бессовестный! И не смущает, что я старше на десять лет.

– Ну конечно, миленький, – я взяла Кривоногова под локоть и повела в сторону процедурной. – А что у нас по расписанию? Уколы витаминчиков? Давайте-ка я вас провожу, – пропела сладко. Так, как умела только я.

– Не надо, я… я сам!

Стоило напомнить об инъекциях, хромоногий женишок помчался от меня как ошпаренный. Только пятки засверкали.

Я покачала головой.

Люблю свою работу, а она любит меня еще больше! За годы, проведенные в травматологии и ортопедии, я кого только не видела и каких только предложений не получала.

Причем, предложения руки и сердца были самыми банальными.

А ведь когда-то тихо и спокойно трудилась в одном из лучших санаториев нашей страны. Все чинно, благородно, никаких тебе бомжей с обморожениями, последствий пьяных драк и огнестрелов.

Ну а потом влюбилась вот, уехала за супругом, таким же доктором, в другой город. Все с нуля начинали, но я ни о чем не жалела. Только иногда хотелось вернуться в прошлое, где я была еще молода. Хоть одним глазком заглянуть и вспомнить – а каково это?

– Ольга Анатольевна, все почти готово! – операционная медсестра деловито кивнула и засеменила дальше по коридору.

– Спасибо, Таечка.

Жизнь кипит и бурлит в нашей клинической больнице, не замирая ни на минуту. Каждый работает четко, как деталь огромного механизма.

Внезапно на грудь навалилась тяжесть, и я остановилась, чтобы отдышаться. Да что за день сегодня? Магнитные бури? Сердце в последнее время шалит, но это мелочи. Прорвемся.

Так, а сейчас надо взять себя в руки, вон уже ковыляют навстречу двое больных с мочеприемниками наперевес. Причем несут их с гордостью, как боевые трофеи.

– Здравствуйте, Ольга Анатольевна! Прекрасно выглядите!

– Хорошего вам утречка!

Я не сдержала улыбки. Сколько я ни ругала этих двоих за нарушение режима, польстить и поднять настроение они умели. Вот и легче стало, отступила непрошенная слабость.

– Анатольна! – меня снова позвали, и я со стоном обернулась.

Ну что еще? Всем я нужна, без меня никуда. Готовы разорвать на сувениры. Вот уволюсь, и что делать будут без незаменимой Анатольны?

– Лошадка ты моя, не поймать тебя! – со всех ног ко мне спешила моя хорошая приятельница – врач-кардиолог. В одной руке она сжимала бумажки, второй удерживала цветную шаль на объемной груди. – Все скачешь и скачешь. В нашем возрасте, знаешь ли, пора о суставах подумать.

– Тьфу на тебя, Давыдян! Я еще не старая.

Ну вот зачем настроение портить с утра пораньше?

– Ты мне зубы не заговаривай, – наехала она, покачивая указательным пальцем у меня перед носом и переходя на армянский акцент. – Ты когда ко мне лечиться придешь? Сегодня чтоб была как штык!

– Может, не надо? Ненавижу врачей и таблетки.

И не хочу принимать то, что проблемы со здоровьем постепенно меня настигают. Я никогда серьезно не болела, всегда следила за собой, выглядела моложе своего возраста и чувствовала себя так же.

– Ты посмотри на нее, вай-вай! – разозлилась моя армянская подруга. – Тебе уже таблетницу с собой носить пора.

– А лучше накрыться простыней и тихо отползти на кладбище, чтобы никому не мешать, – пробубнила я себе под нос. – Дать дорогу молодым специалистам. Да, Аллочка?

– Заведующий опять достает тебя? – догадливая Алла сощурила темные глаза.

– Ага. Спит и видит как бы меня уволить и протащить на мое место своего протеже. А я сказала ему, что меня отсюда вынесут только вперед ногами!

Обидно. Очень обидно, что меня хотят списать, как устаревшее оборудование. Я ведь всю себя отдавала работе! Столько, сколько я и мой муж сделали для отделения, не сделал никто.

– Ты не шути так, Оль. А полноценное обследование все-таки надо пройти.

– Слушаюсь! – я приложила ладонь ко лбу. – А теперь позвольте отчалить, у меня операция.

Давыдян только проворчала, что дурная голова ногам покоя не дает.

Ничего, прорвемся!

В нашем отделении удобно расположилась кафедра общей травматологии и ортопедии, где я вот уже много лет работала на полставки. Стоило перешагнуть порог аудитории, как раздался дружный скрип стульев. Помятые бессонными ночами студиозусы в белых халатах поприветствовали меня нестройным хором.

– Сметанин, Локтев, Пашнина… – я принялась перечислять самых толковых и идейных. – Идете со мной в операционную, будете смотреть, как выполняется артроскопия и лаваж коленного сустава. Что смешного, Азубеков? – я строго посмотрела на студента, хихикающего в кулак. – Лаваши там же, где шаурма с котятами, а здесь у нас лаваж. Чистка. Будем делать из бабули молодую козочку. Остальные читают про туннельный синдром. Так, давайте быстренько, никто вас ждать не станет! Ноги в руки и вперед.

Эндоскопические операции я начала делать одной из первых. Они стали настоящим прорывом, позволяя обойтись «малой кровью», пациенты после них быстрее восстанавливались. Далеко ушла медицина! Не то что тридцать лет назад.

Вскоре я уже стояла над операционным столом, одетая во все стерильное. Это моя родная стихия, здесь я всегда чувствую себя нужной и важной. Пациентка совсем не волнуется, даже про внуков рассказывает.

– Ну, поехали! – пошутил мой ассистент, Костя Головин.

Хороший молодой доктор, руки золотые. Да, прекрасный парень. Ему я готова доверить почти все.

Эй, чего расклеилась, Оля? Что за мысли? Жизнь прекрасна!

Работа шла споро и четко. На большом экране появилось изображение, студенты что-то обсуждали у меня за спиной.

И вдруг грудь будто горячая волна захлестнула, воздуха стало не хватать. Под ребрами все сжалось, запекло, но я усилием воли заставила себя остаться в сознании. Даже рука не дрогнула.

И боль перестала рвать острыми зубами, съежилась и уползла прочь, как трусливый пес.

– Ольга Анатольевна, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросил Костя.

– Все нормально.

Вот же зараза! Права была Давыдян, давно пора носить в дамской сумочке таблетницу. Так до инфаркта себя доведу и не замечу.

А пока я обязана закончить операцию. Все остальное потом.

Время пролетело незаметно.

– Всем спасибо. Костя, ты сегодня большой молодец, – голос непривычно дрогнул, и я поморщилась. – Ребята, было интересно? – повернулась к студентам.

Те одобрительно закивали.

А вот у меня сил не осталось. Туман в голове становился все гуще, тяжесть навалилась на грудь. В каком-то полубреду я стянула перчатки. Кажется, они упали на пол.

Сделала шаг, другой. Мотор проклятый, как же болит…

– Ольга Анатольевна! – раздался крик Головина, а потом пол начал уплывать из-под ног.

– Врача! Позовите врача! – заорали студенты.

«Идиоты. Вы все здесь врачи, – успела подумать я. – Неужели это конец?»

Операционная просто растворилась. Показалось, что я лечу по темному тоннелю. Не было ни страха, ни досады, ни сожаления. Только легкость и чувство абсолютной свободы.

А еще интерес – что там, впереди?

Внезапно в конце тоннеля вспыхнул свет, и я устремилась на него, как глупый мотылек, все быстрее и быстрее. А потом вдруг мир взорвался яркой палитрой.

Раз – и меня вышвырнуло… куда-то.

Грудная клетка судорожно вздымалась, с губ сорвался хриплый кашель. Я поняла, что лежу на спине. Вверху – небо в жемчужной дымке облаков.

Я жива? Жива! Жива! И такая радость нахлынула, что слезы навернулись на глаза.

Вот только где я?

Глава 2. Новая жизнь

Куда я попала? Боже мой, совершенно не узнаю это место! Может, я уже в раю?

Тело подчинялось плохо, я с трудом села и легонько надавила на глазные яблоки, помассировала припухшие веки.

– Кха-кха! – плечи задрожали от кашля, а потом и от холода. Я обняла себя руками, по-прежнему ничего не понимая.

Только что была в операционной, скорее всего, получила инфаркт, а потом… Чудеса да и только!

Из тумана проступала окружающая обстановка. Я сидела на подмерзшей земле, покрытая инеем прошлогодняя трава похрустывала при каждом моем движении.

Если это райские кущи, то почему здесь так холодно?

Внезапно взгляд зацепился за изящное серебряное колечко с голубым камнем на среднем пальце правой руки.

Руки молодой женщины.

Кожа светлая, чистая, упругая. Без морщин и следов многолетнего использования антисептиков, которые делают ее сухой и тонкой.

Я сжала и разжала пальцы. Ничего не понимаю! На всякий случай ощупала себя, чтобы убедиться – это не зрение меня подводит, я действительно изменилась.

Но как такое возможно?

Только если… Если я нахожусь не в своем теле…

Додумать не дало тревожное ощущение, будто за мной кто-то наблюдает. Или преследует, как охотник. Снова поежившись и кашлянув в кулак, я совладала с непослушными ногами и поднялась. Надо идти, опасно оставаться на месте.

Ветер донес знакомый запах. Я неверяще приоткрыла рот и завертела головой по сторонам, но туман мешал обзору. Зато звуку бегущей воды ничто не препятствовало, и я осторожно пошла вперед.

В голове роились вопросы, каждый из которых мог свести с ума, и я решила пока их отбросить. Не все сразу, сначала проверю догадку.

Совсем скоро звук и чутье привели меня к каменистому берегу. Сильнее повеяло теплом и незабываемым ароматом тухлых яиц. Я глухо вскрикнула от радости и опустилась на корточки перед бегущей меж камней водой. Она была этакого молочно-бирюзового цвета.

– Это уже интереснее, – я погрузила кончики пальцев в источник – горячо, но терпимо. Зачерпнула немного и поднесла к губам.

– Нейра Олетта! Нейра Олетта! – раздался крик.

Мысли заметались. Какая еще Олетта? Кроме меня тут никого нет.

Что делать? Дождаться людей и попросить помощи или уносить ноги? Кто знает, что у них на уме.

Сильный порыв холодного ветра разогнал туман, из леса высыпала группа незнакомцев. Меня они заметили сразу, и по выражению лиц стало ясно – искали именно меня. Но я ведь не Олетта.

– Наконец-то нашли!

– Далеко же вы убежали, голубушка!

Настроены не враждебно, и то хорошо. Участившийся было пульс начал успокаиваться. Я выдохнула и снова согнулась в приступе кашля.

Внезапно люди в странных одеждах расступились, пропуская вперед пожилую женщину. Она шла торопливо, опираясь на палку. Смотрела на меня, подслеповато сощурив глаза. На плечи был накинут шерстяной платок, концы которого свисали до земли. Подол старомодного платья цеплялся за ветки кустарника. В лице ее было что-то птичье, крайне внимательное.

– Внученька! Ну что же ты как меня испугала? Опять сбежала поди. Раздетая и в такой холод… – она сокрушенно покачала головой.

– Постойте, какая внученька? – вырвалось прежде, чем я успела подумать.

А бабуля вдруг отшатнулась и уронила палку, зажала рот рукой.

И тут я поняла, что она разговаривала со мной каким-то странным тоном. Будто я трехлетний ребенок. Ладно, лучше сразу расставить все точки над «и».

Я протянула руку ладонью вперед, показывая, что мои намерения чисты.

– Уважаемая…

С неожиданной прытью та бросилась ко мне и схватила за локоть.

– Тихо, помолчи, – процедила глухо, а сама обернулась к сопровождающим: – Всем держать язык за зубами! А мы возвращаемся в замок.

Я была так ошарашена, что не смогла даже возразить.

Я оказалась неизвестно где в чужом теле. Какая-то мадам считает меня своей внучкой. Здесь одеваются явно не по моде двадцать первого века, а еще живут в замках.

Поэтому лучше всего сделать вид, что все в порядке, поддержать игру. А там разберемся.

***

Всякий разумный человек знает, что нельзя разгуливать зимой в одном платье. По пути в замок, когда меня посадили в повозку и укрыли тремя шкурами, я почувствовала себя плохо. Голова стала ватной, нос захлюпал, грудь раздирал кашель.

Ну здравствуй, пневмония!

Старуха, которая называла меня внучкой, больше со мной не разговаривала. Сидела рядом в повозке, глядя куда-то вдаль, хмурая, погруженная в свои мысли.

Звали ее нейра Кокордия.

Мы ехали, а мимо проплывали поля, лес, деревня с жавшимися друг к другу хибарками. Моя самая безумная догадка подтверждалась – я либо попала в прошлое, либо нахожусь не в своем мире.

О таком я знала из книг. Моя студентка, Анечка Ершова, снабжала меня фэнтези-романами, которые я читала в свободное время. Всегда ругала героинь за дурость, эмоции, а теперь сама оказалась на их месте!

Как справлюсь? На то, что это всего лишь сон, я уже не надеялась.

Надо попытаться выжить и приспособиться к новым условиям. Сдаваться и плакать в уголочке – не для меня. Еще с тех самых пор, когда я была непохожей на всех дерзкой девчонкой. Когда меня дразнили, когда били мальчишки, когда смеялись над моей мечтой стать врачом.

«Ишь, размечталась, деревенщина! Тебе только коровам хвосты крутить!»

Но у меня получилось. Спасибо родителям, что верили в меня. Ночами я зубрила химию и биологию, днем – школа, потом работа на огороде и в поле. До сих пор как вспомню эту картошку, так вздрогну.

Потом девяностые, а я молодой врач. Кругом беспредел и беднота, на работу было страшно ходить и домой возвращаться. Особенно зимой, рано утром, когда на улицах еще темно. И наркоманы в подъездах.

Но ничего, все прошло, все плохое быльем поросло. Забыла даже, как сложно было, когда умер Коля. Как говорят – сгорел на работе. Остановилось сердце. А я одна с Сережкой на руках осталась.

Сны, образы, воспоминания расступились, как вода. И я вынырнула на поверхность, сделала глубокий вдох и разразилась кашлем.

– Проснулась наконец, – послышался каркающий голос.

Глава 3. Внучка

Я приподнялась на локтях, не успев разлепить веки, и тут же мне в лицо ткнулось что-то дымящееся и вонючее.

– Фу ты, гадость какая! Совсем уморить меня решили?

Та самая Кокордия, сурово сдвинув брови, водила у меня перед носом пучком трав. Едкий дым щекотал ноздри.

– Признавайся! Ты злой дух?

Я чихнула, отмахнулась и возмущенно просипела:

– Я глубоко положительный человек! Если бы злым духом была, то ни за что бы не призналась в этом.

– Хм, – на лице моей собеседницы проступило замешательство. – И то верно.

– Злые духи не болеют, а я тут едва второй раз не преставилась вашими заботами, милейшая.

Оставив странную мадам переваривать услышанное, я наконец осмотрелась.

Батюшки! Это сколько же я проспала, пробредила? Кто меня переодел и в постель уложил? И потолок над головой каменный, все кругом непривычное, диковинное. Узкое окно занавешено, посреди спальни горит жаровня, пол устилает медвежья шкура. Судя по внешнему виду, топтал ее еще прадед Кокордии. Вот оправлюсь немного, сразу выкину этот пылесборник! И без него дышать нечем.

Я осторожно скосила взгляд на бабку.

Так, стоп. Какая она мне бабка? Если посудить, то она ненамного меня старше. Ну так… лет на двадцать.

Пусть будет женщина почтенного возраста. Только теплых чувств она ко мне не питала вовсе, глядела с прищуром, опираясь на палку, готовая отходить меня ею по хребту.

– Кто ты такая? Ты точно не моя внучка, поэтому лучше скажи правду. Иначе…

– Не надо меня пугать, уважаемая, – не менее строго осадила я ее. – Я, между прочим, никаких каверз не замышляла, сама не понимаю, как здесь оказалась. В наших интересах поговорить как нормальные люди.

Кокордия, наверное, ожидала, что я буду блеять и трястись от ужаса. Ее глаза распахнулись, она часто заморгала, пораженная моим хладнокровием и наглостью. Но быстро взяла себя в руки. Придвинула стул и вальяжно опустилась подле моей кровати.

– Думала, злой дух в бедняжку Олетту вселился. Пока бредила, требовала поставить капельницу и дать какого-то деметазона и антибиотиков. А еще массаж и горчичники.

– Ну это точно неспроста, – пошутила я. – Так, давайте знакомиться. Меня зовут Ольга Анатольевна, а вас Кокордия?

– Нейра Кокордия, графиня Гот а р, – пафосно произнесла она. – С первого твоего слова я поняла, что ты не моя внучка. Олетта не могла говорить.

Ах вот оно что! Поэтому дама так удивилась, когда я открыла рот. Стоило вести себя осмотрительней в чужом теле и мире.

– Только почему она сбежала из монастыря, что с ней произошло во время скитаний – хороший вопрос, – в глубоко посаженных темных глазах мелькнула тоска. – Почему она погибла, а ты заняла ее место.

Кокордия на первый взгляд казалась сварливой и бездушной, но это притворство, умение держать лицо. А еще мне думается, что Олетта была для всех обузой, не зря ведь ее в монастырь сплавили.

Мне многое только предстоит узнать. И сдается, тайны эти мне не понравятся.

Вспомнился страх и ощущение преследования, которые охватили все мое тело на опушке леса. Это были ощущения Олетты, уверена! И боялась она вовсе не свою бабушку и ее людей.

– Что мы будем делать, Кокордия?

– Что-что… – она оперлась на палку и вздохнула. – Никому не говори, что ты попаданка.

Я распахнула глаза.

– Вы знаете это слово?

– Я, к твоему сведению, книги читала, грамоте обучена, дочь графа как-никак, – ехидно проговорила она. – Про тебе подобных слышала от бабки. Бедняжке Олетте и так недолго оставалось, недуг съедал ее изнутри. Я давно смирилась. И раз ты попала в ее тело, надо извлечь из этого…

Кокордия резко замолчала и зыркнула в сторону входной двери. А потом подкралась к ней на цыпочках, дернула ручку и замахнулась клюкой.

– Ай!

В комнату ввалилась незнакомка. Темные волосы женщины были собраны в две длинные косы, коричневое платье болталось на ней, как на вешалке.

– Марика! Подслушивала, негодница?! – властно прогремела графиня.

– Нет же, матушка Коко, нет! Снаружи такое творится!

– В чем дело?

Марика заломила руки и долго не могла собраться, а потом выпалила:

– Наши соседи потеряли остатки совести! Граф Савад прибыл с отрядом и сыновьями, требуют отдать им нашу Олетту!

Я уставилась на нее, вскинув брови. Какой еще отдать?

– Что значит отдать? Они рехнулись?! Кто им на наши земли ступить позволил? И кто рассказал о том, что Олетта вернулась домой?

– Я не знаю, матушка! Поговорите с ними сами. Там Костадин и он очень зол. Боюсь, как бы беды не случилось.

– А он куда лезет? С графом связываться себе дороже, – графиня раздраженно цыкнула и ткнула в меня пальцем: – Так, ты сидишь здесь и чтобы ни звука. Схожу узнаю, какая нелегкая их принесла. И не трясись, не получит этот сморчок мою внучку.

Я не привыкла, что мной командуют, а бабуля знала в этом толк. Но в такой странной ситуации лучше не спорить понапрасну, а послушать местную жительницу, опытную женщину. Тем более, после болезни меня шатает, мне даже кошку не победить. Да и в замке графини наверняка есть солдаты, армия какая-никакая.

Разобраться бы во всем поскорее!

Перед тем как покинуть спальню, Марика метнула в мою сторону опасливый взгляд:

– Ах, бедняжка. Столько испытаний!

Заскрежетал замок – Кокордия меня заперла. Ладно, будем считать, что это ради моей же безопасности.

Я приблизилась к окну и осторожно сдвинула штору.

Окно третьего этажа выходило во двор. Взгляд сразу зацепился за отряд всадников в черно-красных мундирах. Среди них выделялся один – важный широкоплечий мужчина в шлеме с алым оперением. По обе стороны от него на гнедых жеребцах восседали юноши, одетые чуть более нарядно, чем остальные.

Внутренности противно сжались, мерзкий холодок прополз по телу.

Вот бывает же, видишь людей в первый раз, а интуиция кричит: «Не верь им! Они с гнильцой».

Граф Савад.

Какие у них тут имена непривычные. Но что поделать, придется теперь существовать в этом мире. Надо осторожнее желания загадывать, хотела ведь вспомнить, каково быть молодой?

Только плюсом к молодости идет странный недуг, из-за которого Олетту заперли в монастыре, а еще полная неизвестность.

Но ничего, выкарабкаюсь.

Дома я привыкла носить очки, а тут зрение было безупречным. Я могла видеть выражение лица графа – заносчивое и слегка брезгливое, когда он сверху вниз смотрел на юношу. Тот упругим шагом приблизился к Саваду и начал что-то говорить, активно жестикулируя.

Наверное, это Костадин, про которого говорила Марика.

Между тем добрые соседи вели себя как хозяева. У Кокордии вообще есть муж или сыновья? Кто их защищает? Почему вокруг не видно вооруженных до зубов рыцарей? Только какие-то оборванцы трутся неподалеку.

Жаль, что не могу услышать разговор. Но даже отсюда чувствую напряженную атмосферу. Словно вот-вот рванет, и все кинутся мутузить друг друга.

Только сейчас я заметила в левой руке Савада что-то… Неужели это булава? Тяжелый металлический шар на коротком древке. Батюшки, он так ею покачивает, будто вот-вот съездит дерзкому парню по голове!

Захотелось вылететь во двор и затолкать эту булаву графу в неназываемое место. А Костадина защитить, он неуловимо напоминает моего Сережку, и в груди от этого щемит.

Наконец, спустилась Кокордия. Она оттеснила парня и сама принялась что-то выговаривать соседу. Надеюсь, ее авторитета хватит, чтобы тот отчалил восвояси.

А потом случилось то, чего не ожидала даже я!

Парнишка взмахнул рукой, и на графа сверху полилась вода. Петушиный хвост со шлема повис и прилип к лицу, мокрый мундир облепил тело. Следом Костадин бросился на графа с кулаками.

Внутри все упало, я вскрикнула!

Доли секунды хватило, чтобы Савад обрушил удар своей булавы на юношу. Тот пришелся на предплечье. Я буквально услышала хруст.

Подлец! Сволочь!

Парень упал на землю. Граф дал знак, и весь отряд спешно покинул двор.

В первые секунды я просто оцепенела. В груди горело от гнева, взгляд заволокла пелена.

Ну нет! Там, где оказывалась Ольга Анатольевна, всегда царили справедливость и порядок. Я запомнила тебя, шкаф с петушиным хвостом. Только и способен, что старух запугивать да мальчишек бить.

Я сама мама мальчика, и теперь во мне проснулся материнский инстинкт. Была бы пантерой, перегрызла бы глотку этому гаду!

Позабыв о слабости и кашле, что рвался из горла, я пересекла комнату и навалилась плечом на дверь.

Что за замки тут такие хлипкие? Или Кокордия только сделала вид, что заперла меня?

Ладно, без разницы. Я должна быть там и убедиться, что бедный Костадин жив.

Глава 4. Новые родственники

В хитросплетениях коридоров я не заблудилась лишь чудом. Вперед меня вели злость и жажда справедливости.

– Где здесь выход? – бросилась я к полной женщине в годах, что прижимала к себе корзину с бельем.

Та несколько секунд хлопала глазами, а потом выдавила:

– Нап-направо и вниз по лестнице.

Я не сразу вспомнила, что Олетта была немой. Эх, голова дырявая! Ну ладно, потом придумаю легенду волшебного исцеления.

Во дворе столпилась куча народа, но стоило мне приблизиться, люди шарахнулись в стороны. До слуха доносились стенания Кокордии и чья-то ругань. Проклинали графа Савада и желали ему сверзиться с лошади.

Парень лежал на спине без сознания, светлые волосы разметались ореолом вокруг головы.

– Костадииииин! – завывала пожилая графиня. – Где носит этого лекаря?! Почему когда он нужен, его никогда нет на месте?!

– Он утром еще в город уехал… за покупками… – ответил кто-то.

– Я взашей выгоню этого дармоеда!

Только сейчас Кокордия заметила меня и выпучила глаза.

– Не мешай мне, – шепнула я, опускаясь на колени перед юношей. – Кто-нибудь, организуйте носилки!

Графиня сразу взяла себя в руки и подхватила:

– Быстро давайте сюда носилки!

Тем временем я бегло оценила состояние Костадина. Он потерял сознание от боли, но выглядел крепким, жилистым. Такого так просто не сломать, а еще он был смелым. Даже безрассудным. Навскидку парню можно дать лет семнадцать – тот самый возраст, когда гормоны бушуют вовсю.

– Нож или ножницы, – скомандовала я, и через несколько секунд кто-то опустил мне на ладонь перочинный ножичек.

– Это твой брат. Младший, – шепнула Кокордия мне на ухо.

Внутри что-то екнуло. То ли тело Олетты отреагировало на близость родного человека, то ли это моя реакция? Сейчас не важно.

Ножиком я распорола рукав, и в этот миг раздался девичий крик:

– Пустите меня к нему! Он жив?

Растолкав обитателей замка, к нам подбежала девица, блондинка, и рухнула рядом на колени.

«Только ее здесь, конечно же, не хватало».

Она потянулась тонкими пальцами к щеке Костадина и погладила ее:

– Братик, ты меня слышишь?

Понятно, еще одна новая родственница. Тоже дитя совсем.

– Так, не лезьте под руку, – процедила я, обнажая травмированное предплечье. – И нечего плакать, он не умирает.

– А ты что вообще делаешь? – Кокордия подозрительно нахмурилась, гипнотизируя меня взглядом.

Как раз двое мужчин притащили носилки и мне пришлось отойти, чтобы позволить им бережно погрузить на них Костадина.

– Хочу ему помочь.

Стылый ветер пробрал до костей, и только сейчас я поняла, что не оделась толком.

Графиня схватила меня за локоть.

– Ты давай не дури, скоро лекарь прибудет, он занимается травмами. На тебя и так все пялятся, а след этого наглеца Савада еще не остыл, глядишь, вернется, – с тихой злостью прошептала она, а потом обратилась к мужикам, что держали носилки: – Доставьте моего внука в малый зал, только аккуратней!

Моя «сестренка» шагала рядом с носилками, тихо всхлипывая. Мы с Кокордией шли позади и перешептывались.

– Да когда этот лекарь придет? Сомневаюсь я, что он сделает все как надо.

Думается, медицина в этом мире совсем не развита. Смотрю вокруг – такое чувство, что на дворе конец восемнадцатого – начало девятнадцатого века. Не глухое Средневековье, но и не прогрессивный технический мир.

– А ты хочешь его вылечить? – цепкие пальцы впились мне в запястье.

Ну и хватка у этой бабули. Того и гляди синяки останутся.

Мой взгляд был красноречивее всех слов, но Кокордия чего-то испугалась.

– Не вздумай, ты его погубишь.

– Что за глупости? Я врач.

– Ты не знаешь ничего об Олетте. Она не сможет исцелить Костадина.

– Я не она, – я раздраженно шикнула. Тем временем наша небольшая процессия поднялась по лестнице и прошла в двери зала. – Опустите носилки на стол, пожалуйста. Да-да, вон туда. Только умоляю, осторожней!

Мужики, заросшие и бородатые, как медведи, сгрузили ценную ношу на длинный деревянный стол у окна. А вот Кокордия словно онемела, смотрела на меня во все глаза, кожа на морщинистых щеках пошла розовыми пятнами.

– Лучше не приближайся к нему, не надо, – а потом бросила командным тоном: – Вы двое, оставьте нас! Дафина, глупая ты девчонка, беги зверобою запарь. Толку и то больше будет.

– Слушаюсь, бабушка, – пискнула она и потерла раскрасневшийся нос. На меня девица смотреть боялась, словно я была прокаженной.

Когда в зале остались лишь мы с Кокордией и бессознательный Костадин, бабуля засыпала меня вопросами:

– Как ты вышла из спальни? Кто тебя выпустил?

– Какая разница? Я разозлилась, когда этот шкаф двухметровый огрел парня булавой. Что у вас за соседи тут? Вандалы? А теперь, дорогая Кокордия, перестань говорить ерунду и дай мне осмотреть больного. Там явный перелом.

Я склонилась над Костадином, но вредная старуха дернула меня за локоть.

– Ты глухая, что ли? Говорю же, тебе нельзя применять к нему целительскую силу. Олетта…

– Да какую силу, елки-палки? – меня разозлило ослиное упорство Кокордии. – Магию? Если ей владела Олетта, то я не имею к ней никакого отношения. Я простой человек, лечу самыми обычными методами: инструменты, руки, опытный глаз и мозги в голове. В своем мире я была врачом, это как лекарь. И лечила я по большей части травмы и переломы. Никто из пациентов не жаловался.

«Еще бы, с того света жалобу не напишешь», – ухмыльнулся внутренний голос. Тут как тут со своим черным юмором.

– Точно? – она смотрела на меня пристально, еще сомневаясь. – Обещаешь, что не причинишь мальчику вреда?

– Да обещаю я, обещаю!

Наконец, удалось начать осмотр. Кокордия пыхтела у меня за спиной, но молчала. Хоть на этом спасибо.

Удар булавой пришелся на предплечье, которым Костадин успел закрыть голову. В этом месте уже начала формироваться гематома, кожа казалась раскаленной.

Я аккуратно прощупала руку.

Да, можно сказать, Костадину повезло. При таких травмах чаще всего ломались сразу обе кости предплечья, либо ломалась локтевая, а головка луча выскакивала из сустава. Могли быть множественные осколки и серьезное смещение. Без современной аппаратуры и нормальных инструментов лечить такие травмы сложно.

– У него сломана локтевая кость, – бросила через плечо, а графиня отправила графу Саваду очередное проклятье. – Кокордия, вели принести чистых бинтов и что-то жесткое, чтобы можно было зафиксировать руку.

Пока графиня ходила исполнять мою просьбу, юноша глухо застонал и повернул голову в другую сторону. Хорошо, что сейчас он спит и не чувствует боли.

В детстве я мечтала о большой семье, но у меня не было ни братьев, ни сестер. Только парочка троюродных, с которыми я общалась очень редко. А тут сразу несколько новых родственников появилось.

– Сейчас все будет, я отдала поручение, – произнесла Кокордия, вернувшись. – А ведь Олетта была первой из Готаров, к кому вернулся целительский дар.

– Это как?

– Но надеждам не суждено было сбыться, – продолжила та, проигнорировав мой вопрос. – А вот ты не случайно попала в ее тело. Видно, дело свое знаешь.

– Еще бы, я больше сорока лет ему посвятила. А почему ты сказала, что Олетта могла причинить Костадину вред? Она ведь была целителем.

Кокордия горестно вздохнула и сказала то, что повергло меня в шок.

– Не только. У нее был второй, скрытый дар. Он способен убить человека, как случилось однажды.

Я даже дышать на несколько секунд перестала.

Узнать подробности не позволило появление слуг и Дафины. Девушка несла глиняный кувшин с дымящейся жидкостью, а прислуга – повязки и деревянные рейки, которые можно использовать как шины.

Я срезала остаток рукава и наложила повязку, согнув руку под прямым углом. Хотя бы лучевая кость цела, она тоже будет фиксировать локтевую. Теперь за больным нужен постоянный присмотр, когда мальчик очнется, его будет мучить боль.

Все это время я чувствовала на себе настороженный взгляд Дафины. У сестренки Олетты были большие и чистые голубые глаза, лицо сердечком и длинные пушистые волосы. Просто ангел.

Хорошо ли они знали друг друга? Вдруг Дафина поймет, что я – не ее сестра?

– Как такое могло случиться? Почему граф Савад пришел сюда как хозяин? – я повернулась к Кокордии, которая устала стоять и присела на лавку.

Графиня нервно передернула плечами, укрытыми шалью.

– А кто нас защитит? Часть нашей гвардии герцог Моро отозвал для защиты границ от горских князей. Часть разбежалась в поисках более жирного куска, остались только самые верные. Кто захочет служить роду опальных целителей?

Кусочки мозаики в голове никак не желали складываться, загадки все множились.

– Так дело не пойдет. Я не собираюсь лечить людей каждый раз после визита этого негодяя. Взять бы булаву да пересчитать ему самому ребра!

Кокордия фыркнула и покачала головой.

– Мне сказали, что граф Савад хотел забрать тебя, – Дафина впервые обратилась ко мне. – А Костадин храбро заступался за тебя и за бабушку.

Я опустила ладонь на лоб парня.

– Это точно.

В памяти всплыла картинка: Костадин что-то сделал перед тем, как на Савада обрушился поток воды. Неужели этот юноша – маг?

В залу быстрым шагом вошла Марика. В руках она несла теплое одеяло, за ней вприпрыжку бежали дети – мальчик и девочка лет семи. Худенькие, светленькие, неуловимо похожие на Дафину и Костадина.

Сто процентов еще одни родственники!

Увидев меня, детишки замерли и посмотрели на бабушку в поисках поддержки. Тем временем Марика укрыла бессознательного юношу.

– Здесь холодно. Ох! – женщина сорвала с плеч платок и протянула мне. – Закутайся, дорогая. Просквозит, а ты еще после болезни не отошла.

Я давно не чувствовала чужой заботы, мне самой пришлось стать тяжеловозом, который летит вперед. Вспомнилось, как муж выносил мне шерстяной плед, когда дремала в кресле-качалке на даче. Укрывал и целовал в лоб:

«Спи-спи, Олечка. Я сам Сережку искупаю».

А потом подросший сын заваривал чай и приносил мне в комнату, когда я болела.

«Ты лежи, мамулечка, отдыхай».

В первый раз я не успела толком разглядеть Марику, зато теперь видела и добрую усталую улыбку, и первые морщинки в уголках глаз. Ей чуть за тридцать, но выглядит старше. Как будто тревоги и заботы прибавили лет.

Она точно не служанка, но кто тогда? Еще одна сестра?

– Олетта, ты Марику тоже не знаешь. Она жена твоего старшего брата, – спокойно пояснила Кокордия.

Ох, мамочки. У меня еще и старший брат имеется?

Марика и указала на детишек.

– А это твои племянники, Замир и Флори.

Мальчик вежливо поклонился, а девочка сделала книксен.

– Мы все понимаем, ты много лет жила при монастыре, никого из нас не знаешь…

– Так, хватит, – графиня встала и взяла меня под локоть. – Потом поговорите, а сейчас Олетте надо в свою комнату. Девчонка еле на ногах держится.

Как по заказу я громко чихнула, не успев прикрыть рот и нос. А потом закашлялась. Ушедшая было слабость вернулась, только в двойном объеме.

– Хорошо же тебя лекарской науке обучили, хвалю! – нарочито громко произнесла Кокордия, когда мы покидали зал. – За Костадином пока Марика с Дафиной посмотрят.

– У меня все в голове перепуталось, – призналась я. – Одни тайны, загадки и новые родственники. Ты должна рассказать мне полную историю Олетты и вашей семьи, а я придумаю себе вменяемую легенду.

– Ишь какая шустрая. Всему свое время. Я тебе расскажу, конечно, но потом не жалуйся. Сама не рада будешь, что попала в это тело.

Ну спасибо. Обнадежила!

Глава 5. Тайна рода Готар

Оказалось, я с легкостью выбила дверь и даже этого не заметила. Местный плотник постоял, почесал голову, пузо, снова голову, посмотрел на меня озадаченно.

– Ну, Кивас, чего ты ждешь? Чини давай, – велела ему графиня.

– Слушаюсь, нейра Кокордия! – отрапортовал он и приступил к делу.

Пока ремонтировали дверь, я успела поесть, а еще вытребовала отвар из семян аниса, он хорошо отводил мокроту из легких. Его как раз в достатке в запасах Дафины.

Она была самым настоящим магом. Магом земли, тогда как Костадин владел магией воды. Девушка серьезно занималась выращиванием лекарственных растений, их сбором, сушкой, сортировкой и приготовлением настоев по рецептам из старых семейных книг.

Это хорошо. Надеюсь, мы с ней найдем общий язык.

– Только больше меня не запирай, – я улеглась в постель, борясь со сном из последних сил. Даже не первой свежести белье не волновало. – А то мало ли.

– В тебе тоже есть магия, – взволнованно зашептала графиня, когда мы остались одни. – Очень часто она просыпается, когда человек испытывает разрушительные эмоции – страх, гнев, отчаяние. На короткое время магия сделала твои мышцы сильными. Ты даже этого не почувствовала, потому что для мага это естественное состояние.

На работе все удивлялись, откуда в женских руках столько силы и ловкости? А я отвечала, что выросла в деревне, к физическому труду привычная. Настоящая русская женщина и коня на скаку остановит, и штифт в бедренную кость забьет!

Но на Земле магии не было и в помине. Просто я была крепкая, выносливая, держала себя в тонусе и каждое утро делала зарядку.

– Ты обещала рассказать историю своей внучки. Мне жаль, что с ней случилась беда, но время не повернуть вспять, что есть, то есть. Я получила второй шанс на жизнь и собираюсь воспользоваться им достойно. Ты ведь уже убедилась, что я не злой дух и не шпионка. Мы должны доверять друг другу.

– Не знаю почему, но мне очень хочется тебе верить, – произнесла она медленно. – Хотя я много плохого повидала от людей. Меня поразило, как ты бросилась на помощь Костадину. Как будто он и правда твой родственник.

– Я не терплю несправедливости. Граф Савад такой мерзкий! – При мысли об этом негодяе в груди всколыхнулась злость. – И я не могу оставаться в стороне, когда кому-то нужна медицинская помощь. Я ведь уже говорила, что отдала медицине большую часть своей жизни.

– Так сколько же тебе на самом деле лет?

– Ну… – я замялась. – Поменьше, чем тебе. Но точно больше, чем было Олетте.

Графиня с минуту о чем-то раздумывала, потом промолвила:

– Я давно молила Пресветлую Мать, чтобы она помогла нашему роду обрести былое могущество, просила дать знак или подсказку. И вот моя бедная Олетта погибает, а на ее место приходишь ты, – взгляд темных глаз пронзил меня насквозь, – душа из другого мира, к тому же целитель. Не надежда ли для старухи, которая уже не чаяла увидеть рассвет своего славного рода?

– Не буду утверждать, что я новая надежда для рода Готар. Я просто буду делать то, что говорит мне совесть. Кокордия, пожалуйста, не отходи от темы. Мне важно узнать правду.

Та кивнула.

– Хорошо, если мы теперь заодно, то давай я начну с самого начала.

Монотонный рассказ пожилой графини убаюкивал, но я старалась не упустить ни одной важной детали.

Когда-то род Готар был одним из самых крупных и славных целительских родов, их услугами пользовались короли и герцоги. Но однажды старшего брата Кокордии обвинили в пособничестве заговорщикам, якобы это он подсказал рецепт сильнейшего яда, следы которого невозможно обнаружить. Но отравление отца нынешнего монарха не удалось, заговорщиков раскрыли.

– Несмотря на то что вина моего брата так и не была доказана, на род упало несмываемое пятно позора, – Кокордию мелко затрясло, она сжимала губы и кулаки. – Готаров выгнали из столицы, выжгли дар целителей у всех, даже у детей… О, мне тогда было двенадцать. До сих пор помню боль, когда горит и плавится магический источник. Нам запретили не только занимать государственные должности, но и лечить.

– Какое расточительство! Ваш король идиот.

– Не тебе судить, ты не знаешь нашего мира с его законами. А грехи отцов падают и на детей, и на внуков.

Я больше не перебивала, слушала внимательно, и эмоции графини передавались мне.

– Потом в графство Готар нагрянули дознаватели с обыском, они хотели изъять семейную библиотеку – ценнейшие книги по искусству целительства. Но брат оказал сопротивление и погиб, а книги… Книги он успел спрятать, только никто не знает, куда. Дознаватели их не нашли, а отец сумел убедить всех, что они – выдумка, их не существует.

– Но они есть.

– Да. Только толку, – Кокордия горестно вздохнула, – род быстро пришел в упадок, мы обеднели, старики умирали, а дети… Дети у нас почти не рождались.

– Почему?

Меня снова пронзил цепкий взгляд, полный затаенной печали.

– Выжигание дара плохо сказывается на способности к деторождению. Мой старший брат погиб, не оставив наследников, двое средних тоже не нажили детей. Кузены и кузины – та же история.

– Выходит, эта процедура убивает не только магический дар, но и фертильность.

– Я не знаю твоих иномирных слов, но, наверное, да. В нашем роду только мне повезло, я была самой младшей. Вышла замуж и родила сына, а у него появилось четверо детей.

Старший брат, чьего имени я пока не знаю, Олетта, Костадин и Дафина.

– Только никому из них не повезло родиться целителем, выжигание дара затрагивает и потомков. Кроме…

– Кроме Олетты, – закончила я. – Но она была каким-то неправильным целителем, верно?

Кокордия снова загрустила. Этот разговор не доставлял ей ни малейшего удовольствия, но она старательно боролась с собой.

– Ты когда-нибудь слышала о некромантах?

Я задумалась. Что-то зашевелилось в памяти, а потом пришло осознание.

– Ах вот какой у нее второй дар, – выдохнула и бросила опасливый взгляд на дверь.

Кокордия мрачно кивнула.

– Некромантов давно нет на наших землях, этот дар под запретом. Их уничтожили либо изгнали сотню лет назад, но иногда, очень редко, в магически одаренных семьях рождаются дети с таким даром. Его невозможно выжечь, только приглушить на время. А уж если власти узнают, что кто-то укрывает некроманта, ууу… – графиня покачала головой и красноречиво выпучила глаза.

– Я поняла.

Ну и расклад. Не повезло Олетте, что тут скажешь.

– И ваша семья решила спрятать ее в монастыре? А как вы поняли, что у нее имеется такой дар?

– С раннего детства она пыталась потихоньку лечить кошечек, собачек, мы не могли нарадоваться, думали, что целительство возвращается к Готарам, что теперь все будет хорошо. Но постепенно начали замечать все больше странностей, Олетта развивалась не как нормальный ребенок. Она будто существовала и в этом мире, и не в этом одновременно.

По рукам поползли холодные, мерзкие мурашки. Какая жуть, батюшки!

– Быть может, если бы она жила где-то в другом месте, где не гонят некромантов, ей бы удалось стать великой волшебницей, – графиня посмотрела в окно, с которого я попросила снять штору. Теперь сквозь стекло пробивался мутный дневной свет.

– А может, так и есть? Может, твоя внучка тоже попала в другой мир, как и я? Это было бы справедливо.

– Как бы то ни было, мы уже не узнаем правду.

Померещилось, что морщины вокруг тонких губ графини разгладились, словно она пыталась улыбнуться. Наверное, представляла, что сейчас Олетта где-то счастлива.

– Но дай мне продолжить. Однажды слуга полез на крышу сарая, чтобы залатать дыру. Неосторожно ступил, сорвался и сломал руку. Олетта была поблизости, она бросилась к нему и хотела облегчить боль, но… – Кокордия отвела взгляд и схватилась пальцами за ручки кресла. – Вот тогда-то мы поняли, что девочка владеет не только целительством, но и некромантией. Она играючи умертвила беднягу, тот ничего и не почувствовал. Парные дары – большая редкость. Особенно противоположные.

– Одной рукой лечит, другой калечит, – пробормотала я. – Воистину не дар, а проклятье.

– Вот именно, – согласилась она.

– А что было дальше?

– Повезло, что никто из слуг не понял, что случилось на самом деле. Мы жутко испугались, ведь тогда уже родились маленькие Дафина и Костадин. Одной был годик, второму – два. Их мать билась в истерике, боялась, что Олетта может нечаянно навредить братику или сестричке.

И было решено отправить ее в монастырь Пресветлой Матери. Его настоятельница была большой должницей моего отца, она не выдала никому, что Олетта наполовину некромантка. Более того, служительницы монастыря умели блокировать страшный дар.

Я старалась навещать внучку, ведь после этого ее родители от нее отвернулись. Они просто боялись, – Кокордия недовольно поджала губы. – А я ее жалела. И знала, что из-за конфликта двух противоположных даров она долго не протянет.

– Так, стой. Выходит, она погибла из-за этого? А как же я? Я ведь чувствую себя относительно нормально. По крайней мере, помирать не собираюсь.

– Сомневаюсь, что она погибла из-за дара. У нее в запасе еще было время. Теперь ты понимаешь, почему я сказала, что ты сама не рада будешь, попав в это тело? – она задержала на мне строгий испытующий взгляд.

И внутри все всколыхнулось. Я ощутила небывалый душевный подъем, откашлялась и проговорила:

– Это ты не понимаешь, что второй шанс на жизнь дан мне не просто так. Я должна исполнить какую-то миссию, пройти свой путь до конца, не свернув и не споткнувшись. И никакие некромантские штучки, никакие противные графья мне не помешают. Поняла, Кокордия?

Лицо графини тронула улыбка.

– Какая ты самоуверенная. Чтобы контролировать дар некромантии, надо иметь очень много внутренней силы. Это должен быть не человек, а гора, кремень. К тому же душа должна быть чистая и светлая, только свет и добро способны победить смерть.

– Я ее уже побеждала. Я знаю, как с ней бороться.

Вспомнились самые тяжелые операции, ночные дежурства, когда ко мне поступали люди после аварий. Мы с ассистентами вытягивали их с того света, когда, казалось бы, надежды не осталось.

А потом они покидали больницу на своих двоих.

Превозмогая слабость, я встала, подошла к графине со спины и положила руки ей на плечи.

– Не грусти и не бойся, Кокордия. Мы справимся, вот увидишь. Защитим твоих внуков и дадим графу Саваду такой отпор, что он до конца жизни вздрагивать будет от каждого шороха. Мы ведь с тобой такие сильные и замечательные женщины, матери. А у тебя большое любящее сердце.

Она ничего не ответила. Только накрыла мою руку сухой ладонью и сжала ее.

Глава 6. Источник волшебной силы

– Не думала, что на старости лет меня ждут такие потрясения. Но может, так и было предначертано?

– Думаешь, я ожидала, что умру сразу после операции и попаду в другой мир? Будем просто жить и решать все проблемы по очереди. Как показал мой пример, выход есть, даже если ты умер. У меня уже созрели кое-какие планы на ближайшее будущее, правда, они требуют доработки, – произнесла я, загадочно понизив голос.

Кокордия бросила через плечо:

– Не думаешь ли ты в одиночку справиться с графом Савадом? Он очень богат, у него обширные связи.

Я улыбнулась, потому что впереди замаячил просвет. Или просто лучи солнца прокрались в комнату.

– Не в одиночку. Будем искать союзников. Я до сих пор не знаю, зачем этот негодяй наведывался в замок, такое чувство, что он охотник, а Олетта – его трофей. Просто как к себе домой притащился.

Очень неприятное чувство. Даже не за себя обидно, бог со мной, и не таких расфуфыренных петухов видала. А за бедную девочку.

– Понимаешь, он считает, что в своем праве. Алаис, мой сын, заключил договор с Савадом – Олетта должна была выйти за его младшего отпрыска. Такое предложение казалось Алаису выгодным, потому что никто не хотел иметь дел с опальным родом. Сначала все шло своим чередом, но постепенно граф начал наглеть, а мой сын… – Кокордия протяжно выдохнула и покачала головой. – У него не было твердого стержня. Слишком мягкий, слишком наивный, не умел просчитывать шаги наперед. То пашню нашу в аренду отдаст под пастбище, то лесопилку. А Савад просто мастер дурить и голову морочить.

– И что он к вам привязался?

Вот хоть убейте, не пойму я интриг власть имущих, а хапуг этих всегда терпеть не могла. Я выросла в простой рабоче-крестьянской семье, у нас каждый был друг, товарищ и брат. А тут трясутся над материальным, как Кощеи над златом.

– Аристократы – это пауки в банке. Все друг друга ненавидят, все злятся. Медленно, но верно набирают силу промышленники, те даже хуже аристократов. Вчерашние простолюдины! – Кокордия скривилась. – Никакого воспитания, а все туда же. В господа лезут.

Я вздохнула.

Лучше пока не рассказывать о своем происхождении, голубой кровью похвастаться не могу, зато есть другие достоинства. А Кокордия – графиня, проскальзывает у нее порой высокомерие, свойственное высшему классу.

– Ты явно жила другим укладом, ох и сложно тебе придется, иномирянка. Идет борьба. Если дашь слабину – сожрут и не подавятся. Земли Готаров всегда были привлекательны для соседей.

Она рассказывала, а я жадно впитывала каждую кроху информации. Сама понимала, что будет тяжело. Ну а что теперь, сидеть сложа лапки? Плакать в углу и сетовать на суровую долю?

Да я ведь жива! Жизнь – самый ценный дар.

– Кажется, я начинаю догадываться, – для лучшей работы мысли постучала себя по лбу указательным пальцем. Я волновалась, поэтому начала расхаживать туда-сюда по комнате. Разостланная кровать манила, но какой сон? – Олетте ведь, как каждой девушке, полагалось приданое. А не земля ли это?

– Олетте должны были отойти земли, на которых, если верить слухам, есть кое-что особенное.

Меня терзало любопытство, но я уговаривала себя не наседать на графиню. Кокордия время от времени подвисала, как старый компьютер. Уходила вглубь воспоминаний о прошлом. Столько долгих лет она держала все внутри: мысли, переживания, страхи. А ведь давно известно, что перед незнакомцем легче выговориться.

Мы же с ней почти не знаем друг друга.

– Наш край славится своими легендами. Есть поверье, что именно на землях Готаров кроется источник магической силы, и мой дед говорил – это правда. Он видел его своими глазами, когда был ребенком. Но потом пласты внутри земли сдвинулись, и источник пропал. Его следы затерялись в лесной глуши, даже старики не помнят его точное расположение, только примерное. Но это именно та территория, которая должна была стать приданым Олетты.

Я несколько секунд простояла в задумчивости, не зная, как относиться к словам Кокордии.

Для меня магия пока еще была чем-то чужеродным. И пусть в этом теле когда-то горело два дара, я не ощущала ничего особенного.

Графиня смотрела с ожиданием, пытаясь найти в моем лице ответ – поверила я или нет?

– Какая польза от этого источника? – я опустилась на кровать напротив Кокордии и уложила на колени подушку, готовая внимать.

– Говорили, что он делал мага даже с посредственным даром настоящим искусником и многократно увеличивал резервы магии внутри тела, позволяя творить сложные заклинания. А еще его воды продляли жизнь и исцеляли даже безнадежно больного человека, – она вздохнула и прикрыла глаза. – А теперь ничего не осталось. Ни волшебного источника, ни славы, ни силы, ни ценнейшей библиотеки. Даже чести не осталось, потому что ее у нас нагло отняли.

Я сделала в памяти пометку разобраться с обвинением Готаров, а еще с местными законами. Интуиция подсказывала, что не все так просто.

– Довольно уже расплачиваться за мифический грех твоего брата. Новое поколение Готаров точно не имеет к этому отношения. Да, пусть у твоих внуков, кроме Олетты, не проснулись способности целителей, но Костадин – маг воды, а Дафина – земли. У них может быть хорошее будущее.

– Нужно, чтобы король официально простил наш род, иначе ничего не получится, – сварливо проговорила Кокордия и оторвала торчащую ниточку с края рукава. Платье ее было старым и выцветшим. – Твой старший брат, муж Марики, собирался заняться этим вопросом, но от него уже три года ни слуху, ни духу.

Странные дела творятся. Сначала с Олеттой беда случилась, потом брат исчез непонятно куда.

Я застыла как громом пораженная.

Поняла, что в какой-то момент начала воспринимать себя как неотъемлемую часть семьи Готар. Даже брата Олетты вдруг посчитала своим.

– Вы расследовали его пропажу?

По молчанию Кокордии я догадалась, что никто ничего не делал.

– Тогда расскажи, что было дальше с Олеттой. И как получилось, что девочка стала немой. Или она была такой от рождения?

– Ясное дело, что выдать Олетту замуж после того, как у нее обнаружился запретный дар, мы не могли, – графиня оживилась и продолжила рассказ. – А Савадам сообщили, что отдали девочку в служительницы Пресветлой Матери, нашей дорогой богини. И теперь она не может стать ничьей женой, поэтому договор отменяется.

Савад бушевал долго. Потребовал, чтобы вместо Олетты его сыну отдали Дафину, но к тому времени отношения с их семейством испортились, и мой сын ответил отказом. Конечно, граф не мог простить нам того, что его планы сорвались. Уверена, что он мечтал найти и возродить магический источник. И с тех пор не упускает случая напакостить.

Это был долгий и сложный разговор, мозг работал, запоминая имена, родственные связи, события. Придется составить табличку.

Как оказалось, Олетта уже не впервые сбегала из монастыря, ей очень хотелось домой. Только дома ее никто не ждал, жалела ее лишь Кокордия, но и она не могла позволить, чтобы рядом с Дафиной и Костадином находился постоянный источник опасности. Никогда не знаешь, в какой момент рванет.

Да и злые языки могли донести куда надо, что опальные Готары скрывают дочь-некромантку.

– Когда некромант пробуждает свой дар, он должен отдать что-то взамен, таков закон Темнейшего. Отдать что-то важное и ценное. Олетта потеряла возможность говорить. – Кокордия запахнула шаль на груди, как будто ей стало невыносимо холодно. – Она была слишком мала и слаба, чтобы держать в узде свою магию. Для тебя будет благом, если вместе с моей внучкой в теле умерли и ее способности. Лучше всю жизнь прожить обычным человеком, чем носить в себе такое.

Мы подошли к самому волнующему моменту. Вот только правду нам могла рассказать лишь Олетта, которой, увы, уже не было на этом свете.

– В ту ночь меня разбудил слуга и сообщил, что мой извозчик, который возвращался из деревни с похорон, видел на дороге одинокую девушку, так похожую на Олетту. Я доверяла этому человеку, он всегда сопровождал меня в монастырь к внучке.

Мы собрали людей на поиски, отправилась даже я, старуха. Ее надо было срочно найти, погода стояла холодная, а из лесу время от времени выбирались хищники.

Я представила, как люди, разбившись на группы, ищут и зовут Олетту. И в это время я просыпаюсь в ее теле, не понимая, что происходит.

– Савад недаром так быстро оказался у вашего порога. Либо он замешан в исчезновении Олетты, либо кто-то растрепал, что она вернулась домой, – заключила я.

– Он приехал требовать исполнения старого обещания. Раз ты вышла из монастыря, то договор помолвки можно возродить.

Этот подлец вполне может додавить Готаров, защитить их некому, король не жалует. Что ему какая-то бабка, женщины да мальчишка?

Своим последним поступком он показал, насколько ему плевать на честь и приличия. Ситуация уже на грани.

В воздухе повис флер этой нелегкой истории. Мы немного помолчали, а потом я, подбирая слова, заговорила:

– Я пока мало что знаю о вашем мире, но деваться некуда – буду вникать. Ты мне в этом поможешь. Мне понадобятся в первую очередь книги…

И тут я поняла, что не знаю, умела ли Олетта читать? Вообще пойму ли я чужой язык? С этим может получиться накладка.

Но Кокордия с радостью согласилась предоставить мне всю информацию. Может, и не все так безнадежно.

– Идем дальше. Насчет источника волшебной силы я ничего сказать не могу, но и без него графство Готар имеет золотую жилу, – я насладилась видом удивленной Кокордии. – Запах и вкус сероводородного источника я ни с чем не спутаю. Думаю, тут есть и другие целебные воды.

Взгляд Кокордии просиял.

– Когда я была маленькой, у нас был большой дом на берегу Молочной реки, но теперь в нем бродят лишь призраки.

– Надеюсь, это фигуральное выражение.

Графиня хмыкнула.

– В простонародье их окрестили вонючими водами, но некоторые верят, что они приносят пользу. Еще в прошлом веке каменщики построили несколько бассейнов у подножия гор, но они давным-давно заброшены.

Ох, не зря я перед попаданием в этот мир вспоминала работу в санатории в далекой молодости. Думала, что хорошо там было, спокойно, но скучно. Душа требовала крови, сломанных костей и сложных операций.

– Знаешь что, Кокордия? – я хитро посмотрела на нее. – Я займусь тем, чем занималась многие годы – буду лечить. Здесь есть, где развернуться. Больные найдутся всегда.

– А как быть с тем, что отец нынешнего короля запретил нашему роду заниматься целительством?

– Ну я же не буду использовать магию. Логично же?

Кокордия захлопала глазами, на лице отразился сложный мыслительный процесс.

– Не знаю. Вроде логично.

– А еще у меня появился план. Раз тут есть целебные воды, то можно открыть лечебницу или даже целый… – я сделала торжественную паузу и продолжила: – Санаторий!

– Сана… чего? – графиня распахнула глаза и положила руку на сердце.

– Люди со всего королевства будут съезжаться сюда, чтобы лечиться на водах. Мы поднимем наше графство и вернем славу роду Готар.

Я прекрасно понимала, что затея шаткая и на ее осуществление может уйти не год и даже не два. Все это очень, очень сложно, есть риск получить по шапке от правительства.

Кокордия недовольно закряхтела.

– Скажешь тоже. В вашем мире все такие сумасшедшие?

– Я не сумасшедшая, я просто упорная. И привыкла добиваться своего.

Когда графиня оставила меня одну, напоследок поворчав и строго наказав отдыхать и восстанавливать силы, я растянулась под одеялом и закрыла глаза. Дыхание постепенно выравнивалось, а взбудораженные мысли укладывались в ряд.

Ничего. Ничего…

У меня есть новое тело, вторая молодость. И свою судьбу я напишу сама.

Глава 7. Знакомство с собой

Следующее утро началось со знакомства с новой собой.

Я чувствовала себя уже лучше, помогали отвары трав и постельный режим. Плюс молодость, несомненно, играла мне на руку.

И разум как будто просыпался, и душа. Было хорошо и легко, словно груз прожитых лет сбросила. Тяжесть ушла, а опыт остался. Ну просто не жизнь, а мечта.

Оказалось, после того как меня нашли в одном платье на опушке леса, уже целых пять дней пролетело! Первые четыре я провела в постели в бессознательном состоянии и только вчера очнулась. И сразу несколько сюрпризов: знакомство с новой родней, «милым» соседом и травма Костадина.

Попала с корабля на бал, как говорится.

И теперь я стояла перед огромным зеркалом в деревянной раме, которое по моей просьбе установили напротив окна. В спальне не хватало света, даже несмотря на то, что я убрала плотные занавески. А маневр с зеркалом позволил осветлить и расширить пространство.

– Хм, – я нахмурила брови, потрогала щеки, закусила нижнюю губу.

Я не могла понять, нравится мне увиденное или нет. Хотя перебирать харчами не в моем положении, конечно.

Лицо слишком бледное, вокруг глаз серые тени, волосы тусклые, кожа сухая, на щеках мелкая сосудистая сеточка. Зато зубы хорошие, белые – это приятный бонус.

Фигура в одежде казалась стройной, но под платьем скрывалась дряблость, мышцы не были развиты. А бонусом еще и сутулость, и поясничный гиперлордоз, голова вообще уезжает вперед. Все время хочется ссутулиться. Несмотря на худобу, живот вываливается.

И как с такими данными я собралась людей чинить? Лечить в смысле. Ведь травматологу физическая сила нужна и выносливость. А как иначе?

Но это дело наживное. Я стольких консультировала, помогала сбросить лишний вес и снизить нагрузку на суставы, обрести мышечный корсет и жизненный тонус, убрать боли и слабость, что себе помочь тоже сумею.

Всегда считала, что любой человек, особенно врач, должен учиться всю жизнь. И я брала все самое лучшее и интересное не только из традиционной медицины, но и из народной, из восточной, многое пробовала на себе.

Муж был таким же увлеченным. Старше меня на десять лет, он столько всего знал!

К сожалению, Николай рано меня покинул, но мы успели дать жизнь Сереже. Он был копией своего отца – высокий, темноволосый, крепкий. Сосредоточенный, но иногда любил помечтать. А улыбка какая!

Только выбрал не медицину, с детства зоологией увлекался. Киты стали его бесконечной любовью, как и океан. Он не мыслил жизни без водной стихии, побывал даже в Северном море.

Отучился на факультете биологии и экологии, ходил в долгие экспедиции. В последние годы мы виделись редко, но тем радостнее были встречи. Сережа рассказывал, как они с командой спасали величественных млекопитающих. Он никогда не был равнодушным, всем помочь старался, всех спасти и шутил, что стоит на страже нашей планеты.

Незадолго до попадания я узнала, что Сергей хочет сделать своей девушке Марине предложение, они работали вместе. Я так этого ждала! Представляла, что когда-нибудь увижу внуков. Молодежь ведь сейчас семьей обзаводиться не спешит – сначала карьера, путешествия, образование.

Улыбка тронула чужие, но мои губы. Пусть будут счастливы. Сын уже давно вырос и покинул гнездо как вставший на крыло птенец. С ним всегда останется частица меня, моя любовь. А я сама…

Видимо, здесь я нужнее.

Так, не плакать, не плакать! Куда нюни распустила?

Быстро вдо-ох! И выдох. Закрыть глаза, расслабиться, почувствовать свое тело. Оно нуждается в помощи, надо встряхнуться!

На мне была только белая сорочка до пят и войлочные тапки. Прохладно, но терпимо. Сейчас разогреюсь. Кстати, а…

Я огляделась, но не заметила ни жаровни, ни камина. По идее в спальне должна быть холодина лютая. Интересно, какое здесь отопление? Может, магия?

Сделала себе еще одну мысленную пометку – изучить все, что меня окружает.

Каждое мое утро начиналось с гимнастики, приучила себя еще в детстве. Хотя бы пять-десять минут, но надо взбодриться и пойти по своим делам. Тело только спасибо скажет.

Я постепенно знакомилась с новой оболочкой.

Начала сверху вниз: с головы, плеч и до самых стоп. Размяла каждый сустав, легкими хлопками простучала ноги, руки, разогнала кровь.

Потянулась в разные стороны, похрустела, поскрипела.

Эх, Олетта, Олетта. Слишком много сидела и мало двигалась. Чем она занималась в монастыре? Может, науки какие изучала? Много читала и переписывала какие-то тексты?

Ладно, об этом потом.

А пока присесть, сделать «лыжника», потом наклоны, одну руку вверх, другую вниз, раскрыть грудную клетку. И дышать сразу легче, словно лопаются оковы.

Распустить косу и позволить волосам свободно струиться по спине, помассировать виски, лоб, всю голову.

Ух, хорошо! И щечки порозовели, и глаза заблестели.

Кра-со-та.

И вообще, не собираюсь я долго болеть, кашлять и загибаться, а значит, помогу себе сама. Сложила ладошку лодочкой и простучала грудную клетку.

– Ты чего это, демонов вызываешь? – послышался голос Кокордии, когда я приступила к дыхательной гимнастике.

– Главный демон у вас по соседству живет, а я практикую дыхательную гимнастику по Неумывакину. Лекарь такой был в нашем мире. – Я повернулась к ней и сложила на груди руки. – Нейра Кокордия, вас стучать не учили?

Я уже знала, что знатных женщин в этом мире называют нейрами, а мужчин – нейтами.

Графиня прошла в комнату, шаркая ногами и сутуля плечи. Надо и ее приобщить к гимнастике. Сошьем себе трико и вперед! Хотя бы скандинавской ходьбой заниматься. Просторы тут широкие, воздух чистейший.

– А я у себя дома.

– Тут не поспоришь.

Следом за ней вошла Марика. На ней, как маленькая обезьянка, висела пухлая щекастая девчушка лет трех. Каштановые волосы малышки вились как пружинки, во рту она держала кончик большого пальца и смотрела на меня исподлобья.

Просто тучка какая-то, а не девчонка. И видно, что тяжеленькая, Марику аж перекосило, но женщина терпела. Своя ноша не тянет.

– Младшая дочь рода Готар пришла поприветствовать тетю, – сообщила она с улыбкой. – Олетта, знакомься, это Вивиан, еще одна племянница. Можно просто Виви.

– Ну здравствуй, коль не шутишь.

Так, запомнить бы, как их всех зовут. Младшая, значит, Виви, еще у Марики и моего старшего братца есть мальчик Замир и девочка Флори.

Ох, точно нужна табличка! А то буду путаться.

Малявка в ответ на мое приветствие просто отвернулась, всем своим видом показывая, что я в немилости.

Ну и ладно. Обычно детей пугают незнакомцы, постепенно привыкнет.

– Я тебе переодеться принесла, – спохватилась Марика и сдернула с плеча темно-зеленое платье. – Когда-то оно было моим, тебе тоже должно подойти.

– Костадин сейчас поднимется, поговорить с тобой хочет. Так что давай живее.

Чем она снова недовольна? И вообще, где мои книги?

– Как он себя чувствует?

Я уже думала о Костадине, хотела навестить своего первого пациента в этом мире. Да и познакомиться с «братом» поближе.

Глава 8. Младший брат

– Костадин у нас не привык жаловаться. – Марика крутилась из стороны в сторону, покачивая свою персональную тучку, а та только ногами дрыгала. – Дафина и матушка Коко приготовили ему отвары, поэтому все гораздо лучше, чем могло бы быть. Хорошо, что тебя обучили лекарскому делу в монастыре, сразу нашему мальчику на помощь бросилась.

Значит, легенда уже работает. Все думают, что медицину я изучала у монахинь.

Вообще мне сразу понравилась бесхитростная Марика, не было в ней высокомерия и надменности. А может, она не из знатного рода вовсе и мой брат на ней женился по любви?

Потом спрошу у Кокордии.

– А какие отвары он пьет?

Надеюсь, здесь нет неизвестных травок-муравок со странными свойствами? А то ведь придется разбираться еще и в них.

Графиня принялась перечислять:

– Ромашка, календула, зверобой, родиола и косторост. У нас своя оранжерея имеется, Дафина в этом преуспела. Хоть еще и молоденькая совсем, но старые лекарские книги по травам и сборам изучила, – Кокордия вздохнула. – С такими данными – маг земли и травница – могла бы хорошего жениха отыскать. Да не судьба, видно.

– Матушка, прекратите, прошу вас! – взмолилась Марика. – Нашу красавицу и умницу хоть сейчас за принца отдавай.

– Ага, за принца, – пробурчала Коко себе под нос. – А наш-то лекарь, прохиндей, так и не вернулся. Записку прислал, что просит его разжаловать. Другое место нашел, – обиженно пробормотала графиня. – Зря мы его все это время кормили. Он, негодяй такой, постоянно налево глядел да место подоходней искал, отправлял запросы в гильдию. Это мне потом уже рассказали.

– Не будем осуждать его, бабушка. Ведь теперь у нас есть я, – я кротко опустила взгляд. – Более того, мы род целителей, зачем нам какой-то обычный лекарь?

– Я погляжу, монахини слишком хорошо излечили твой недуг. Стала болтать к месту и не к месту, – проскрипела графиня. – Ты переодевайся, не стой в сорочке. Вот только личных горничных у нас нет, так что или сама справляйся, или Марика тебе поможет.

Я бросила взгляд на платье, лежащее на кровати.

– Да что я, совсем беспомощная? Раньше у меня тоже горничной не было, как-то выживала.

Интересно, насколько плохо материальное положение рода? На что живет и существует графство, какие у него источники дохода? Это все только предстоит выяснить.

Когда женщины покинули мою спальню, я посетила смежную комнатушку. В центре высилась небольшая ванна из камня, в потолок была встроена какая-то штука, напоминающая тропический душ. Стоило дернуть за кольцо в стене, и оттуда лилась вода. Правда, холодная, ведь чтобы нагреть ее, следовало бросить в ванну пару темно-бордовых камней, по своей структуре напоминающих пемзу.

Ну а трон – он и в Африке трон. Правда, от использования его я едва не получила повторный инфаркт миокарда. Поток воды унес отходы с таким звуком, будто кто-то рядом со мной открыл врата преисподней.

Проделав водные процедуры, я натянула платье Марики, глядя в зеркало, расчесала волосы и заплела косу. Качество стекла было, конечно же, не таким хорошим, как в нашем мире. Не было той кристальной прозрачности и чистоты, кое-где навсегда застыли мелкие пузыри.

Внезапно по поверхности зеркала будто рябь пробежала. От неожиданности я выронила гребень.

Тьфу ты! Причудится же такое.

Подняв с пола аксессуар для волос, ненароком бросила взгляд на колечко с голубым камнем. То, что было на мне в момент пробуждения.

А колечко-то красивое, серебряное. Неужели в монастыре разрешено носить украшения? Я присмотрелась – в узоре угадывались очертания змейки, что кончиком хвоста оплетала камень.

Надо спросить потом, откуда оно взялось.

Размышления прервал стук в дверь, и, дождавшись моего разрешения, вошел Костадин. Левую руку, согнутую под прямым углом, фиксировала косыночная повязка, только кончики пальцев торчали.

Выглядел он вполне бодро: вернулся здоровый оттенок кожи, серые глаза заблестели. Светлые вьющиеся волосы юноши были перехвачены шнурком, а куртка накинута на одно плечо.

Миловидный паренек, высокий, жилистый. Я физически ощущала исходящую от него неловкость: он не знал, куда деть глаза.

– Ну что же ты застыл как не родной? Проходи, садись, – я указала на кресло у невысокого столика.

Кажется, он не ожидал от меня улыбки и гостеприимства – растерялся окончательно. Сейчас он нисколько не походил на того отчаянного парня, который кинулся на графа с голыми руками.

– Я представлял тебя совсем не такой, – наконец вымолвил он.

– Правда? А какой ты меня представлял?

Мне было интересно, что думают об Олетте обитатели замка и родственники. Должно же было сложиться мнение на основе слухов, сплетен, чужих разговоров. Узнав все это, я могу подумать над стратегией поведения.

– Я тебя совсем не помню, мне было два, когда ты отправилась в монастырь. Я знал тебя с чужих слов, – заявил он и прошел на середину комнаты, оглядел нехитрое убранство и задержал взгляд на мне. – Можно я не буду передавать услышанное?

Из рассказа Кокордии я поняла, что ее внучка была слишком необычной, замкнутой, жила как будто в двух мирах параллельно. Естественно, людям это не нравилось, Олетту сторонились. Может, у нее совсем не было друзей. И обитатели замка вздохнули с облегчением, когда странную девочку отдали в монастырь.

– Как твоя рука? – я перевела тему, чтобы сгладить неловкость.

По душам говорить можно будет только тогда, когда между нами появится доверие. А пока мы, увы, чужаки.

Костадин ни в какую не хотел жаловаться, считал, что это недостойно мужчины. Пришлось тянуть из него слова клещами.

– Конечно, первое время будет болеть. Но бабушка и сестра подобрали для тебя хорошие травяные сборы…

Эх, знать бы еще, что за косторост! Из названия следует, что он должен помогать костям регенерировать. А может, у него вообще магические свойства?

Надо выяснить особенности местной флоры и фауны. И как, спрашивается, мой бедный мозг должен в кратчайшие сроки вместить такой объем информации?

Хотела сказать: «Я ведь уже не девочка».

Но нет, я как раз таки девочка, если сравнивать себя нынешнюю с собой прежней. И память, и реакции тела у меня должны соответствовать молодому организму.

– Руку сейчас нельзя беспокоить, в локтевом и лучезапястном суставах должна сохраняться полная неподвижность, пока кость не срастется. Для того ты и носишь эту повязку, – я говорила самым что ни на есть врачебным тоном, а Костадин кивал с серьезным выражением лица.

– Совсем ничего нельзя делать?

– Шевелить пальцами получается? Получается, хорошо. И ничего не мешает, сдавления нет, кожа чувствительна, – я выдохнула, потому что было небольшое подозрение, что пострадали нервы. – Можешь потихоньку двигать пальцами, чтобы за время, пока будет срастаться перелом, не ослабели мышцы.

Надо еще попросить Марику найти подходящий материал и сшить маленькую подушечку, чтобы Костадин мог сжимать ее в кулаке.

Повезло, что у него отек совсем небольшой, иначе было бы хуже. Но для профилактики я велела ему регулярно поднимать конечность.

– Садиться и класть руку на стол, можно сверху холод. Пусть бабушка распорядится, чтобы подготовили лед.

Постепенно Костадин перестал меня смущаться и общение пошло бодрее. Когда с осмотром и ценными указаниями было покончено, я опустилась на край кровати и сложила руки на коленях.

– Костадин, послушай. Мне кажется, что ты передал сво… нашей бабушке не все, что говорил тебе граф Савад. Ты ведь встретился с ним первым.

Парень вскинул голову, серые глаза распахнулись, как будто я уличила его в чем-то дурном.

– Почему ты так думаешь?

Да потому, милый мальчик, что я вас таких знаю как облупленных. Сережка часто скрывал от меня вещи, которые, по его мнению, могли меня расстроить. Например, в восьмом классе его сильно побили хулиганы из десятого, и сын до последнего прятал синяки.

– Если это что-то серьезное, просто скажи. Вместе подумаем, как быть.

Он наморщил лоб и нехотя проговорил:

– Запугать пытался. Потом подкупить. Но ты не думай, что я глупец и послушал его дрянные речи. Отныне мы с ним смертельные враги, – юноша опустил взгляд на пострадавшую руку. – И я должен защитить вас всех во что бы то ни стало. А еще я очень рад, что ты вернулась домой. Мы с Дафиной заметили, что бабушка изменилась. Стала более… – он помедлил, подбирая нужное слово, – … живой. Все прошлые годы ее как будто ничего не интересовало, она медленно угасала.

Удивительно, я считала Кокордию ужасной ворчуньей, а оказывается, это она так «радуется».

Внезапно кто-то со всей силы затарабанил в дверь.

– Нейра Олетта!

– Что случилось? – Костадин первым шагнул к двери и потянул за ручку.

На пороге показался запыхавшийся мужик в сбитой набок шапке. В расстегнутом вороте куртки виднелась тяжело вздымающаяся волосатая грудь.

– Нейра Олетта, вас просят поторопиться! И вас, нейт Костадин.

– Да в чем дело? – ступор схлынул, и я поднялась на ноги.

Ни минуты покоя.

– Весть дурную получили! – Мужик сорвал шапку и со страдальческим видом прижал ее к груди. – Вот и поплохело нейре Кокордии.

Глава 9. Сердце бабушки

– На монастырь Пресветлой Матери, в котором вы, нейра, воспитывались, кто-то напал. Разграбил и сжег его, представляете?! Одни голые стены остались, – торопливо рассказывал слуга, пока мы неслись по коридору. – Гента поехал туда по поручению нейры Кокордии, чтобы настоятельнице весточку передать. Пусть, мол, не волнуется, наша Олетта уже дома и с ней все хорошо. А вместо этого попал на пепелище.

– Кто посмел совершить такое?! – взревел Костадин.

– Да разное говорят…

Мужик распахнул дверь в покои графини, и я залетела внутрь. Живот скрутило от страха, но сначала помочь старушке Коко, а потом уже выяснять детали нападения на монастырь.

Кокордия, охая и держась за сердце, полулежала в глубоком кресле. Седые букли растрепались, белый воротничок платья сбился. Над ней хлопотала Дафина, прикладывая к губам бабушки стакан с водой.

– Где болит? Сердце? – я сразу нащупала пульс на запястье.

– Ох-хо-хо, – сокрушалась Кокордия. – Как они могли? Ничего святого у этих нелюдей!

– Бабушка! – Костадин с широко распахнутыми глазами метался туда-сюда. – Чем тебе помочь?

Рядом пускала слезы младшая сестренка Олетты. По щекам катились крупные прозрачные горошины и падали на ковер под ногами.

– Не мельтешите! – прикрикнула я. – Конечно, пульс зашкаливает. Так и думала.

В подушечки пальцев неистово билась лучевая артерия. Пульс частый, сильный, там и давление подскочило – я это ощущала ясно.

Многие отмечали, что у меня глаз-алмаз, а еще сверхчувствительные руки. Не пользуясь тонометром, я определяла давление почти без промаха.

– Слушай меня внимательно, бабушка. Сначала делаешь медленный вдох, считая до четырех. Вот так…

Хорошо, что она быстро сориентировалась и взяла себя в руки.

– Теперь на четыре счета задерживаешь дыхание. Ага, хорошо. И так же медленно выдыхаешь. Давай. Один, два, три, четыре.

Этому методу уже сто лет в обед, я о нем узнала, будучи студенткой. Он работал, когда под рукой не было таблеток, а у меня в последние месяцы сердце шалило чаще обычного.

Надо было слушать Давыдян.

Я представила, как подруга плачет над моим бездыханным телом, вытирая крупные слезы цветным платком, и приговаривает: «Допрыгалась, Анатольна!»

Тьфу! Фантазия разыгралась не к месту.

Кокордия успокоилась и медленно, размеренно дышала, пока я контролировала ее пульс.

– Теперь давай попробуем нежно помассировать глазные яблоки. Закрой глаза… Нежно, бабушка, не надо вдавливать их в черепную коробку.

Я на самом деле очень испугалась, лет-то ей уже немало. Нельзя допустить, чтобы Кокордия упала с инфарктом или инсультом.

– Сестренка, смочи платок холодной водой и оботри бабушке лицо.

Дафина кивнула, полила кусочек ткани водой из графина и выполнила мое поручение со всем тщанием, на которое только была способна. Она уже перестала реветь и только шмыгала носом.

– Костадин, приоткрой оконную створку. Пусть в комнату заходит свежий воздух.

Следом я помогла графине перебраться на кровать, свернула валиком шаль и положила ей под шею.

– Вы можете идти, я посижу с ней, – обратилась к родственникам, снова прощупывая пульс Кокордии и успокаивая их: – Кровяное давление стало ниже, сердцебиение реже. Бабушка просто перенервничала.

– Но… – попыталась возразить Дафина, однако Костадин повел ее к выходу.

Мне тоже требовалось отдышаться. Я положила руку на грудь – мое собственное сердце билось о грудную клетку, как воробушек.

– Дафина, если есть такая возможность, то приготовь какой-нибудь успокоительный отвар. Например, из корня валерианы.

– Конечно, я тотчас же отправлюсь в свою кладовую, в моих запасах он был.

И брат с сестрой покинули комнату.

– Ну что же ты так себя довела? – спросила я с укором. – Испугала бедных внуков.

Кокордия приоткрыла один глаз и посмотрела на меня.

– Ты ничего не понимаешь. Разрушить монастырь мог только самый страшный нелюдь. Как можно покуситься на святое?

– Это был Савад?

Кроме графа мне никто на ум не приходил. А еще он достаточно жесток, чтобы сотворить такое.

– Я не знаю. В нашем королевстве оскорбление Пресветлой Матери и Всеотца строго наказывается. Савад не настолько глуп, чтобы так подставлять себя, – она сухо кашлянула в кулак. – Быть может, это дело рук кого-то не нашей веры.

Я ничего не понимала, слишком все в этом королевстве запутано. Остались ли свидетели трагедии? Что стало с обитательницами монастыря? И что за таинственные иноверцы?

Все это только предстоит выяснить. И хорошо, если за дело возьмется кто-то влиятельный. Как вообще у них преступления расследуют?

– А эта беда, часом, не связана с побегом Олетты?

Графиня помолчала немного. Мне не хотелось сильно ее теребить, да, пожалуй, продолжим в другой раз. Сейчас ей лучше поспать.

– Ладно, ты постарайся уснуть, я больше не буду тебя мучить расспросами…

– Олетта уже ничего не расскажет, – внезапно глаза Кокордии широко распахнулись, словно ее озарило, – но ты можешь попытаться узнать.

– Я? Каким образом?

На ум пришли сюжеты прочитанных книг. Иногда героиням-попаданкам доставалась память тела прошлой владелицы, но я понятия не имела, как можно управлять этими процессами.

Кокордия свела брови на переносице, отчего морщины на лбу стали еще глубже.

– Я слышала об иномирцах или попаданцах в чужие тела много-много лет назад. Еще отец кое-что рассказывал. Но никогда, слышишь, – она схватила меня за запястье, – никогда появление души из другого мира не проходило бесследно. Оно сулило либо великие беды и разрушения, либо великое благо.

– Ты была уверена, что мое появление принесет что-то хорошее, верно? Иначе бы не приняла меня.

Графиня кивнула.

– Еще есть теория, что попасть в умирающее тело может только похожая душа. В вас с Олеттой есть что-то общее. Я думаю, что магия в тебе спит очень крепко, но часто она пробуждается от какого-то толчка, стимула. Дар целительства у Олетты проснулся, когда заболел ее щенок. А некромантии – когда она увидела падающего с крыши человека. У тебя уже произошел спонтанный выплеск силы и ты высадила дверь.

Я вспомнила, что в тот момент из меня буквально хлестала ярость. А Кокордия продолжала:

– Иногда развитие магии идет скачками. Например, когда девочка превращается в девушку, а затем в женщину. Или когда случается что-то, выбивающееся из повседневных будней – плохое или же очень хорошее. Магический источник чутко реагирует на такие вещи. Вот и у тебя может начаться развитие тогда, когда ты меньше всего будешь этого ждать. А вместе с пробуждением магии могут прийти и воспоминания Олетты.

Я слушала речь старой графини, приоткрыв рот. Но верила каждому слову, ведь за последние дни со мной случилось столько невероятного, что я могла поверить во что угодно.

– Меня устраивает быть обычным человеком, – я развернула покрывало и укрыла Кокордию, которая уже начинала дремать.

Тело выбрало лучший способ преодоления стресса.

Явилась Марика, на этот раз без Тучки, и шепотом предложила посидеть с графиней.

– А ты пока поговори с братом и сестрой. Они взволнованы, к тому же вам следует познакомиться заново, – женщина улыбнулась с легкой печалью.

И правда, Костадин и Дафина ждали меня в коридоре.

– Я заварила валериану, будет готова через пару часов, – девушка шагнула мне навстречу.

– Бабушка спит, с ней все в порядке, – произнесла я уверенно. – Новость сильно ее потрясла.

«Познакомиться заново – это хорошая мысль», – пронеслось в голове, и я обратилась к ребятам:

– Я очень давно не была дома, здесь все так изменилось. Предлагаю прогуляться, а заодно обсудить произошедшее.

Брат с сестрой переглянулись и синхронно закивали.

– Конечно, как скажешь.

– Мы бы тоже этого хотели.

Я знала, что они не откажутся. К тому же у молодых может быть свой взгляд на некоторые вещи.

Глава 10. Знакомый незнакомец

Родовой замок графской семьи назывался Ключом. Ребята не знали точно, почему он получил такое имя. То ли потому, что в окрестностях из всех щелей бьют источники, то ли потому что владения Готаров открывают путь к перевалу.

Я успела заметить небогатое убранство, трещины в стенах, рассохшееся дерево. Этому замку точно нужен ремонт. Шагая по коридорам и лестницам, мы с ребятами осторожно прощупывали почву и искали тропинки к взаимопониманию.

Дафина меня пока чуралась и смотрела с легким недоверием, а Костадин или Костик, как я мысленно его называла, немного оттаял. С первого взгляда было понятно, что они брат и сестра: похожие черты лица, разрез и цвет глаз, светлые вьющиеся волосы – легкие, точно лебяжий пух. Красивые детишки и видно, что умненькие.

Надо выяснить у них как можно больше разных деталей. И сделать это так, чтобы не вызвать подозрений. Только я всегда была прямолинейной, не любила юлить, а тут приходится носить чужую маску.

– Мне кажется, раньше замок выглядел более ухоженным, – заметила я.

– А мне кажется, он всегда таким был, – Костадин открыл здоровой рукой дверь, ведущую на крышу, и пропустил нас с сестрой вперед. – Но ты права, здесь не хватает хорошего бытового мага.

– А нельзя нанять его?

Я ступала боком – ступеньки были узкими, приходилось думать лишь о том, чтобы не покатиться по ним с грохотом.

– Ты, верно, не знаешь, что с нами мало кто хочет иметь дело. Особенно маги сторонятся нашу семью, сами боятся впасть в немилость, – юноша горько хмыкнул.

– Я правда слишком долго пробыла в монастыре, в жизни вне его стен плохо разбираюсь, – произнесла извиняющимся тоном.

Лестница закончилась, и мне в лицо ударил порыв прохладного ветра. Он пах поздним снегом, что начинает таять под робкими лучами весеннего солнца.

Я заморгала от неожиданности, сделала пару шагов и повертелась на месте. Я попала в сказку! Это лучше всех картин известных мне художников, потому что кисти принадлежали самой природе. Дикой, как этот вольный край.

Ключ стоял на возвышении, горный хребет был так близко – только руку протяни. И я это сделала: потянулась вперед, как бы трогая вершины гор, косматый лес на склонах, перебирая кружевные ленты тумана в долине.

– Говорят, в этом году ловили нардских шпионов. – Дафина плотнее запахнула шерстяное пальтишко, которое смотрелось чересчур широким на хрупкой девичьей фигуре.

– Пусть только сунутся, – мрачно отозвался Костадин. – Надеюсь, не забыли, как наши прадеды гоняли их по всей долине.

Мелкие детали понемногу складывались в единую картинку. Там, за хребтом, живут нарды – собирательное название свободных племен, которые регулярно портят жизнь жителям приграничья.

От такого соседства, признаться, жутковатенько.

– Они могли напасть на монастырь? – Я повернулась к ребятам, которые стояли рядышком. – Они же иноверцы, так? Значит, им ничего не стоило осквернить наши святыни. Или все-таки граф Савад постарался?

– Мы хотели спросить об этом у тебя, – осторожно произнесла Дафина. – Даже подумали, что ты сбежала, потому что на монастырь напали. Но в таком случае ты бы уже давно рассказала об этом бабушке, верно?

– Верно, ей не пришлось бы ждать письма.

– Тогда что произошло? – Костик сделал шаг ко мне, в серых глазах блеснул грозовой росчерк. – Как ты оказалась на дороге, а потом в лесу? Мы думаем, что ты не говоришь бабушке правду, потому что она может пошатнуть ее душевное здоровье.

– Сестренка, мы никому не расскажем, если ты не захочешь. Но с нами можешь поделиться.

Вот насели, воробьи, ты посмотри-ка! Это я, вообще-то, собиралась их расспрашивать.

Две пары глаз смотрели на меня не моргая. Я ощутила себя загнанной в угол. Точнее, на край крыши.

– Кое-что действительно случилось, но для начала мне надо проверить одну догадку.

«Память Олетты! Ау-у!»

Мне просто необходимо узнать, что стряслось в тот день.

На лицах ребят проступило разочарование, и я поспешила повернуть разговор в другое русло:

– Наверное, мы должны что-то сделать. Кто занимается расследованием таких громких дел? Король?

Брат и сестра бегло переглянулись, и парень ответил мне:

– Монастырь Пресветлой Матери находился на землях графства Готар, наш род несет ответственность за все, что происходит на подвластных ему территориях. Беда в том, что наш старший брат пропал, и временно его обязанности исполняет бабушка, но… – он помялся немного, – но главу рода, если она женщина, ни во что не ставят.

Ну и дела! Да у Кокордии, несмотря на возраст, ясный ум. Молодые обзавидуются.

Однако на ту, кто верхом на коне ринется искать преступников и спасать монахинь, она не похожа. К сожалению.

– Если не вернется Лайнель, то я стану главой рода Готар, когда мне исполнится двадцать один год, – заявил Костик.

Значит, моего старшего брата зовут Лайнелем. Батюшки, я точно запутаюсь! Даже название королевства Рэнвилль с трудом запомнила, язык сломаешь. И какой дурак его придумал?

– То письмо прислал бабушке градоправитель, он узнал о нападении раньше. Он должен отправить на место отряд сыщиков, – неуверенно произнесла Дафина, глядя на брата и как будто спрашивая его поддержки. – Или магов-поисковиков.

– Я считаю, что расследовать это дело – прямая обязанность герцога Моро, – жестко заявил юноша. – Это не просто местные разбойники, это могут быть нарды. А у нас людей недостаточно, чтобы отразить нападение в случае чего.

– Олетта, – поддавшись порыву, сестра шагнула ко мне и взяла мою руку в свои прохладные ладошки, – мы понимаем, как тебе тяжело. Но ты всегда можешь положиться на нас. Да, братец? За столько лет ты отвыкла от Ключа, почти никого не помнишь или не знаешь, наш долг – помочь тебе обжиться и почувствовать себя дома.

Почувствовать себя дома. Что-то трогательное было в этой фразе.

Дом.

Да, я бы хотела, чтобы это место стало моим новым домом. А милые светлые люди, которых я здесь повстречала, семьей. Человеку нужен человек.

– Нейра Олетта! – окликнули меня, и я обернулась.

Грудь пронзило странное чувство. Как будто я узнала этого мужчину.

– Нейра Олетта! – повторил он и шагнул из узкого каменного прохода на крышу.

Человек уже немолодой, лет под пятьдесят. Черные волосы с проседью, короткая борода на круглом лице, тяжелая челюсть, широкая переносица и глубоко посаженные глаза добавляли возраста.

Судя по одежде, это не обычный слуга. Вон и сапоги добротные кожаные, куртка подбита мехом, на поясе бляшка большая медная с каким-то узором.

– Рад видеть вас, нейра, – пробасил он, кланяясь, а потом просканировал меня взглядом. – Особенно отрадно, что к вам вернулся голос. Пресветлая Матерь услышала наши мольбы. С вашим возвращением Ключ наполнился жизнью и теплом.

«Ох и заливает, соловушка», – подумала я со скепсисом. Но смутное чувство узнавания никуда не делось, наоборот, разыгралось сильнее.

– Нейт… – я наморщила лоб, пытаясь уцепиться за обрывки чужих воспоминаний.

– Гиллаус. Оливер Гиллаус, – подсказал он, приближаясь к нашей компании. – Неужели забыли?

Я дала себе команду собраться. Выпрямила плечи и сдержанно произнесла:

– Тяжелый недуг повлиял на мою память, но постепенно я обязательно вспомню все и всех.

«Батюшки, кто этот мужик? Что ему надо?»

В глазах его мелькнуло что-то странное, но он не стал развивать тему.

– Как освоились в замке? Вам что-нибудь нужно?

«Управляющий…» – почему-то подумалось мне. Будто подсказал кто.

– Пока нет, благодарю. Меня все устраивает.

– Нужно, – вклинился молчавший до этого Костадин. – Необходимо вызвать курьера магической почты, как только ее сиятельство придет в себя и напишет послания градоправителю и герцогу Моро. Проследить, чтобы письма были отправлены в тот же час.

Гиллаус отвесил кивок.

– Будет сделано в самое ближайшее время, нейт Костадин, – потом снова повернулся ко мне. – Уже весь Ключ наслышан о ваших талантах лекаря, нейра Олетта. Как себя чувствует наша любезная госпожа?

– Жизни нейры Кокордии ничего не угрожает. Спасибо за заботу, нейт Гиллаус, – вежливо ответила я.

– Замечательно. Я думаю, стоит представить вас челяди, официально заявить о вашем возвращении домой. Люди хотят выказать вам свою любовь и признательность.

Ага, откуда там любви взяться? Наверняка за пятнадцать лет отсутствия Олетты сменилась половина слуг. А другая половина помнила ее нелюдимой девчонкой и обходила стороной.

– Верная мысль, – внезапно согласился Костадин. – Позаботьтесь о том, чтобы все было подготовлено и устроено. Заодно развеем неприятные слухи.

На том и договорились. После ухода управляющего у меня словно камень с души упал. Не хотелось близкого общения с посторонними, пока не узнаю больше об этом мире, замке и о жизни здесь в целом.

– Сестра, ты выглядишь встревоженной, – заметила Дафина.

– Ничего страшного, просто опять подумала о нападении на монастырь. Переживаю. А давай ты мне покажешь свои теплицы, я тоже интересуюсь лекарственными растениями.

Стоило мне это сказать, как девушка сразу расцвела.

– Тогда я доверяю тебе Олетту и иду в библиотеку. Нужно закончить параграф по основам плетения водных рун. – Костадин с тоской поглядел на поврежденную руку. – Все равно заняться фехтованием еще долго не светит. Встретимся за ужином.

Библиотека! Вот это мне точно нужно. Ну ничего, пока проведу время с сестричкой, а потом наведаюсь к книгам.

По пути во двор я терзала Дафину расспросами.

– У меня с памятью правда не очень, – пожаловалась я коснулась виска. – Напомни, чем занимается нейт Гиллаус, кто он?

– Это управляющий, младший сын старого барона Гиллауса и нашего верного вассала, – девушка отвечала с готовностью, веря, что помогает мне адаптироваться к жизни вне монастырских стен.

– Сын барона, значит.

Я смутно помнила средневековую иерархию. Кажется, сначала идут бароны, они подчиняются местным графам, а те, в свою очередь, герцогу. И, естественно, все они служат королю, стоящему на высшей ступени.

– Знаешь, – я коснулась руки сестрицы, – я никогда сильно не интересовалась внешним миром, но теперь понимаю, сколько всего упустила. Расскажешь, как у вас здесь устроена лекарская и целительская службы? Где лекари учатся, где работают? Много ли тут больниц и госпиталей? К кому в первую очередь обращаются люди, когда им плохо?

– Если это целительский род, то с самого детства маги обучаются в семье, а потом могут поступить в академию, – глаза девушки мечтательно зажглись и я подумала, что Дафине тоже очень хочется учиться. – Там они приобретают редкие умения, оттачивают навыки, а еще после учебы их могут пригласить на службу в хорошее место.

– А что насчет тех, кто магией не одарен?

Мы шли по дворику, присыпанному хрустящим инеем, и мирно общались. Казалось, замок вымер или уснул, только воробьи чирикали на ветках – пытались вклиниться в нашу беседу.

– Лекари объединяются в гильдии, вот у нас в Ринке тоже есть. Я думала, ты знаешь. Монастыри сотрудничают с гильдиями.

И опять в подсознании что-то щелкнуло. Ринк – это самый крупный город в графстве Готар.

– Мне нужно наведаться туда, – пробормотала я себе под нос, а потом обратилась к спутнице: – Дафина, ты бы хотела, чтобы род Готаров, как род великих целителей, возродился?

– Я бы хотела, вот только у нас с Костадином совсем другие способности. У малышек Флори и Виви дар еще не проявился, а Замир – маг земли, как и я, – она печально вздохнула и развела руками. – Чтобы стать хорошим магом, надо отучиться в магической академии в столице, там самые лучшие преподаватели. Но это стоит очень дорого, да и как я там появлюсь? В меня будут тыкать пальцами, вспоминать, что наших предков выгнали с позором, еще и в пособничестве заговорщикам обвинили.

С каждым словом она все больше грустнела, а под конец совсем сникла. Захотелось дать этой скромной и милой девчушке надежду. История их семьи тронула мое закаленное невзгодами сердце. Да и раз я теперь часть рода Готар – в моих интересах сделать все возможное и вернуть нам доброе имя.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– А ты совсем не такая, какой я тебя представляла, – Дафина смущенно улыбнулась.

Они с Костадином часом не близнецы? Вроде нет.

– Ой, красивое колечко, – она с любопытством уставилась на украшение с голубым камнем. – А можно примерить?

В глазах девушки горел неподдельный интерес к симпатичной вещице. Наверное, род настолько обеднел, что пришлось распродать все ценности, а Дафина все-таки девочка, любит безделушки.

Мелькнула мысль – а может, подарить? Сама я никогда не любила ни золото, ни бижутерию. А на работу даже обручалку не носила.

– Естественно, можно!

Подергала серебряный ободок туда-сюда.

Так, не поняла. Почему кольцо не снимается?

– Прости, Олетта. Не знаю, что на меня нашло. Не нужно, иначе поранишься. Если захочешь снять, смажь палец маслом или мыльным раствором.

Девушка подумала, что кольцо просто застряло. Но это не так, еще несколько секунд назад оно сидело на пальце свободно!

Показалось, что голубой камень коварно подмигнул.

Ууу, змееныш! Этот мир со своей магией решил свести меня с ума. Хотя, если бы кольцо желало мне зла, оно бы уже навредило, верно? А пока я не чувствую ничего особенного.

Может, оно это, как его… артефакт?

Единственным человеком, который мог меня просветить, была Кокордия. Навещу ее после прогулки, к тому времени она уже должна проснуться. Заодно и спрошу.

– Наверное, руки отекли, – я оставила бесплодные попытки снять украшение. – Далеко еще до теплиц?

– Нет, совсем рядом.

И правда, совсем скоро мы прошли под аркой, туго увитой какими-то растениями, и попали в просторный сад. Время здесь как будто по-иному текло. Если снаружи зима неохотно уступала место весне, сопротивлялась изо всех сил, то здесь кустарники и деревья уже разворачивали мелкие и нежные листочки, из земли проклюнулись ростки первоцветов, фиалки радовали взор сиреневыми шапками.

– Замир! – воскликнула Дафина и помахала рукой. – Иди сюда!

Кажется, наклевывается знакомство с еще одним родственником.

Племянник, семилетний мальчишка, стоял чуть в стороне от входа на коленях и держал ладони над пожухлым кустиком. Он был так увлечен, что заметил нас, только когда его окликнули. Встрепенулся и смахнул капли пота со лба.

– Я занят!

– Мы не отвлечем тебя надолго, малыш.

Сын Марики оглядел меня с любопытством, неторопливо поднялся и отряхнул грязные коленки.

«Он маг земли», – вспомнила я.

– Ну вот, опять потратил все силы, – укоризненно покачала головой Дафина. – А я ведь говорила!

– Говорила-говорила… Ну хватит уже меня поучать, – буркнул Замир и вытер ладони прямо о рубашку.

В саду было довольно тепло, даже захотелось стянуть пальто и шерстяной платок.

– Наверняка ты занимался чем-то жутко интересным, – я сделала шаг по направлению к нему, – расскажешь?

Мальчонка выпучил глаза, захлопал ресницами, не понимая, что мне от него надо. А я, глядя на него, видела черты Костадина и, что удивительно, мои. То есть Олеттины. И волосы у него были такими же светлыми, а глаза – голубыми.

– Нуу… – Замир прочесал волосы пятерней, – я пытался развести рдянку, но она никак не хочет приживаться. Засыхает, хоть ты тресни!

– Замир, ну что за выражения? Опять от ребят нахватался? – Дафина включила строгую тетушку, но Замир ее удивил.

– А вот и нет. От бабули!

Я прыснула в кулак. Кокордия, хоть и графиня, могла ввернуть меткое словцо. А Дафина как будто что-то осознала, распахнула глаза так широко, что я даже испугалась.

– Постой, ты говоришь про рдянку? Ты с ума сошел, Замир? Она жутко ядовита! Всего одна ягода вызывает сворачивание крови!

Мальчишка коварно усмехнулся и потер ладони.

– Я хотел приготовить из нее пирог в подарок графу Саваду. Уже и рецептик нашел.

Вот это я понимаю! Наш человек.

– Чтобы я этого больше не видела, – погрозила пальцем сестра. – Все расскажу матери.

– Ну и говори, ябеда! – хулиган высунул язык и дал стрекача за ворота.

– Никакого сладу нет с этими детьми, – Дафина коснулась пальцами лба и устало выдохнула.

Порой я жалела, что успела только одного сына родить. И пускай бы баловались, сходили с ума и бегали по потолку, я бы справилась. Но после окончания университета пахала как проклятая, потом осталась без мужа. А здесь осознала, что у меня все впереди. И может, когда-нибудь…

Но сперва дела.

– Наш племянник – смышленый мальчишка, – я на цыпочках подошла к печальному кустику рдянки и потрогала сухие ветки носком ботинка. – Даже яд в малой дозе – лекарство. Из него можно готовить препараты для остановки кровотечений, тем более граница недалеко. А значит – столкновения с врагами. Уверена, что в пограничных крепостях нужно и сырье, и готовые лекарства.

– Я растила и заготавливала лекарственные травы для нужд поместья, иногда приезжали люди из деревень, – неуверенно отвечала Дафина. – Никогда не рассчитывала на большее.

– Это знак, что пора выходить из тени, расширяться. Как мы вернем доброе имя роду Готар, если все время будем сидеть и дрожать в углу?

Желание сразиться за место под солнцем и попробовать новое боролись в сестре со страхом и робостью. Это было написано на хорошеньком личике Дафины.

– Ну не знаю. Надо спросить у бабушки, – произнесла она, хотя я понимала, что первые семена уже посеяны. Осталось дождаться всходов.

А потом мы пошли на экскурсию в теплицы. Многие растения были мне знакомы, но встречались и такие, как рдянка, – странного вида и с неизвестными свойствами. Я пыталась сдержать в узде тягу хвататься сразу за все и тащить, понимала, что в этом мире надо идти осторожно, шаг за шагом.

Но перспективы открывались отличные.

Глава 11. Артефакт

После прогулки на меня навалилась усталость, все-таки я не до конца оправилась от болезни. Старалась больше пить: травяные чаи, семена аниса и корень солодки от кашля. А еще попросила управляющего, Оливера Гиллауса, доставить воды из ближайшего минерального источника.

– Благородные нейры находят эту воду противной, ею лечатся лишь деревенские старики, – попробовал возразить тот, но сдался под моим напором.

Ничего, пускай привыкают, что в замке появилась новая командирша. И скоро об удивительных свойствах минеральной воды узнает вся округа.

Позже Марика доложила, что Кокордия спокойно спала, а сердечная боль больше ее не терзала. Когда я вошла в покои графини, она восседала в глубоком кресле и диктовала текст письма щуплому человечку с лысиной, пенсне и сколиозом. Он трудился за письменным столом и даже вспотел от возложенной на него миссии.

У окна с напряженным лицом застыл Костадин, но увидев меня, еле заметно улыбнулся.

– Требуем отчета о ведении расследования… Готовы предоставить средства и всячески содействовать…

Я прокрутила на пальце серебряное кольцо. Надо же, оно снова свободно сидит, кажется даже, что вот-вот соскользнет.

Интересно, какие у него тайны?

Покончив с первым письмом, Кокордия принялась диктовать текст послания герцогу Моро. Этот человек здесь главная шишка, и нужно узнать как можно больше об этой таинственной фигуре, прежде чем вести с ним дела. Если удастся доказать свою полезность и лояльность власти, герцог может и словечко перед королем замолвить.

Да и чтобы открыть санатории с лечебницами может потребоваться разрешение и одобрение начальства. Или денежная помощь.

Опять же, нам нужна защита от доброго соседушки Савада, как и от диких нардов. Еще неизвестно, кто из них разорил монастырь. Нельзя просто взять и сделать изгоями целый род, вспомнили бы хоть прошлые заслуги Готаров!

В конце Кокордия подписала оба письма легким взмахом пера. Важно сняла с пальца родовой перстень-печатку и приложила к горячему воску, а потом отпустила секретаря.

– Вернулась уже? – подняла на меня взгляд.

– Мы провели Олетту по замку, бабушка, – доложил Костик и замялся, будто ужас как хотел что-то нам сообщить.

– Ну, ты чего весь извелся? – поинтересовалась Кокордия.

– Сестра, а ты не знаешь никакого средства, чтобы перелом сросся быстрее? – Юноша поднял на меня взгляд ясных очей. – Я бы очень хотел тоже отправиться на поиски тех, кто разгромил монастырь Пресветлой Матери.

Я покачала головой и коснулась руки в повязке.

– Пока надо надеяться на молодой организм и соблюдать покой. Чем меньше будешь тревожить руку, тем скорее срастется кость.

Как и следовало ожидать, мои слова опечалили парня. Может, кто-то и способен вылечить такую травму взмахом волшебной палочки, но только не я.

– Но ведь можно обратиться к магу-целителю, – Костик предпринял последнюю попытку.

Графиня недовольно вздохнула.

– Если бы знать по-настоящему надежного человека. Но разве я могу доверить своего внука кому попало? К тому же маг-целитель может быть в сговоре с нашими врагами. Нет уж, Костадин. Уйми свой норов и иди лучше… историю поучи! – выдумала она на ходу. – А прочитанное будешь пересказывать Олетте, – бабуля незаметно мне подмигнула. – Она поди ученая, проверит твои знания.

Меня охватила паника, но только на миг. А что, Кокордия просто гений! Сам того не ведая, братец будет помогать мне по крупинкам собирать информацию об этом мире.

Как только парень покинул покои бабушки, я сказала:

– Обещай, что больше не будешь так волноваться. У нас впереди много дел. Сердце – это тебе не волосы, новое не отрастет.

Та потянулась в кресле и размяла шею.

– Не каждый день получаешь такие вести. Еще раз благодарю за помощь, Оле… – она вдруг нахмурилась и пристально поглядела на меня. – А как тебя зовут на самом деле?

Только сейчас я поняла, что не представилась.

– Меня зовут Ольга Анатольевна. Для своих просто Оля. Вдова, врач травматолог-ортопед. Но знаю и умею больше, чем включает в себя моя специализация.

Я могла бы рассказать столько! Моя история заняла бы всю ночь.

Я опустилась в кресло напротив. В комнате витал резкий запах пудры и лекарственных трав. Сама спальня была оформлена в темно-бордовых тонах, роскошное убранство за годы и десятилетия порядком обветшало.

– Так ты тоже вдова?

Я кивнула и подковырнула ногтем засохшее пятнышко на юбке.

– Со временем я расскажу тебе историю своей жизни. Поверь, там можно и посмеяться, и поплакать.

Графиня задумчиво потерла подбородок.

– Когда-то мой отец говорил, что глаза и сердце связаны. Сегодня, благодаря тебе, я вспомнила его слова.

– Ничего удивительно тут нет. Это глазосердечный рефлекс, связь двух крупных нервов, один из которых влияет на работу сердца, – объяснила я. – А твой отец наверняка был хорошо знаком с анатомией.

– Мой дед знал еще больше, но он умер до моего рождения. А его дневники вместе с ценными родовыми книгами спрятал брат, когда мы попали в опалу. Больше их никто не видел. Может, их вообще украли.

Тьма вопросов крутилась в голове, но начать я решила с кольца. Продемонстрировала палец с украшением и, видя непонимающий взгляд графини, спросила:

– Ты знаешь, что это за кольцо и откуда оно у Олетты?

– Конечно! Колечко тоже связано с моим дедом, графом Блаваром Готаром. Тогда у нас был мир с нардским князем, и тот прислал украшение в благодарность за исцеление сына.

– Так это мужское кольцо? – я присмотрелась внимательнее к орнаменту и аккуратному камню. Может, пальцы у деда были тонкими, как у женщины? Или он носил украшение на мизинце?

А Кокордия продолжала:

– Отец говорил, что эта вещь непростая, а возможно, и опасная, – она загадочно понизила голос. – Одним словом, артефакт. Но никто, кроме деда, не знал о его свойствах. Все, кто хотел завладеть им, таинственным образом его теряли. Ложились ночью с кольцом, а просыпались – нет его! Само перемещалось в шкатулку. Я тоже пробовала, но и мне оно не далось. Получилось только у Олетты. Незадолго до того, как у нее открылся страшный дар, она увидела его среди семейных редкостей. Последних, что у нас оставались. Схватила и надела на палец, я даже рта открыть не успела! Потом снять пытались, а оно ни в какую. Так и проходила девочка с ним все эти годы.

– Дафина попросила померить и я поняла, что не могу снять кольцо.

Кокордия заохала, заахала и схватилась за сердце, испугав меня. Второго ее приступа не переживу уже я.

– Я о нем уже давно не вспоминала и внимания не обратила, что оно не исчезло, не вернулось в шкатулку, а сидит на тебе, как влитое. Это значит – признал тебя артефакт, как и Олетту. Только сейчас сообразила…

– Я даже не знаю, радоваться или бояться.

– И правильно, – та посерьезнела и погрозила пальцем куда-то в потолок. – Как мы уже убедились, нарды нам не друзья. В лицо улыбались, а за спиной точили ножи. И подарочки у них могут быть с подвохом.

Я уставилась на вроде бы безобидное колечко, как на ядовитую змею. Показалось, что в кожу вонзаются острые клыки.

– Коко, ты просто мастерица поднимать настроение. Но не отрубать же теперь палец, верно? Будет проблема, найдем и решение. Ты лучше расскажи мне про герцога Моро, а потом я расскажу тебе, что я придумала.

Глава 12. Полный трындец

– Про кого? Леррана Моро? – Кокордия приложила к уху ладонь, а потом мне показалось, что она пробурчала себе под нос что-то нехорошее.

Видимо, у них с герцогом любовь и понимание.

– Для меня он заносчивый и наглый мальчишка, – подбородок моей новой подруги обиженно задрожал. – Смелый, конечно, но его наглости это не умаляет! Знаешь, что он заявил несколько лет назад, когда мы пожаловались ему на то, что Савад отказывается платить аренду? Что его не интересует крысиная возня родов, разбирайтесь, мол, сами! Еще проблемы опальных целителей, лишенных дара, он не решал. И что у него есть дела посерьезнее.

– Да-а, – протянула я и подперла голову кулаком.

На этом Кокордия не остановилась, мне нравилась ее манера подходить ко всему серьезно, с чувством, с толком, с расстановкой. И благодаря ей я узнала кое-что новое о месте, в которое занесла меня судьба.

Королевство Рэнвилль довольно обширное, а герцогство Моро занимает его северо-восточную часть. Эти земли долгое время были независимыми и присоединились к короне позже всего, по сути являясь государством в государстве.

Жители Моро с подозрением относятся к прогрессу техническому и магическому, недолюбливают южан и население столицы и центра, а по менталитету ближе к тем самым нардам, с которыми страстно воюют уже не первое столетие.

Здесь традиции предков сильны, люди – консервативны, основательны, как и горы, которые тянутся грядой вдоль границ герцогства.

А еще, судя по всему, я попала в период позднего феодализма. Власть аристократов пока еще держится, но на пятки наступают ушлые дельцы и крупные промышленники. Я когда-то интересовалась социологией и политэкономией, поэтому немного в этом понимала. И знала, какие проблемы могут у нас возникнуть.

– На твоем месте на этого выскочку Леррана я бы не рассчитывала. Его отец был еще куда ни шло, а он… – она махнула рукой, ставя на нынешнем герцоге крест. – Солдафон и есть.

– Нет, ты не права. Надо налаживать контакт, – произнесла я мягко. – Смотри, когда нам будет, что ему предложить…

Его люди участвуют в стычках с горцами, значит, есть раненые. Постоянно нужны лекарства и сырье для них, так ведь? А у нас все самое лучшее, отборное, и свой маг земли имеется. Пусть неопытный, но молодость не порок.

Мой личный опыт подкреплен современными знаниями, я могу внедрить новые технологии и провернуть в медицине мини-революцию.

Что? Есть свои целители? Пфф! Да они в глаза не видели тот же аппарат Илизарова. И вообще, пока лично не убежусь в их магической силе, не поверю. Так-то!

А реабилитация отважным воинам нужна? Даже если травмы были получены много лет назад?

Нужна, конечно! И тут на помощь придут уникальные методики Ольги Анатольевны, живительные минеральные источники, диеты, механотерапия и лечебная гимнастика. А чудесный климат графства Готар как нельзя лучше поспособствует выздоровлению.

Так что нам есть, что предложить сиятельному герцогу Леррану Моро. Подумаешь, всего-то надо приструнить жадных соседей, не мешать, а то и поддержать нашу инициативу. И наказать тех, кто разрушил монастырь Пресветлой Матери.

– Понимаю, что на первый взгляд это кажется неосуществимым, я не питаю иллюзий. Но все начинается с малого, а я такой человек, что уж если загорелась, то сделаю. Непременно сделаю, – в подтверждение своих слов я сжала кулак. – Но мне нужны союзники. Ты, Костадин, Дафина, Марика, малыш Замир. Ради чего прозябать в бедности и терпеть подножки от соседей, когда у вас буквально из всех щелей хлещет жидкое золото?

Кокордия слушала внимательно, ни слова не проронила. И теперь молчала, переваривая информацию.

– Ты рассуждаешь очень смело и здраво, от женщины я такого не ожидала, – вымолвила она наконец.

– В прошлой жизни мне пришлось много крутиться, пахать, чтобы чего-то достичь. Я, знаешь ли, не могла похвастать богатыми родителями или голубой кровью. Но то, что достается с трудом, больше ценится.

– И это верно. Иногда я думаю, что аристократы из опоры трона и щита государства превратились в мерзкий ленивый придаток. Честь растеряли вместе с магией.

Кокордия повозилась в кресле и торжественно сжала деревянные ручки.

– Знаешь, мне нравятся твои слова. Я готова поддержать как смогу…

– Так-так, погоди, – перебила я, вспомнив фразу, которую обронила та во время разговора. – Ты говорила, что Савад вам не платил аренду. А можно поподробней?

Кокордия стыдливо отвела взгляд.

– Увы, мой сын, а потом и твой старший брат, Лайнель, который исполнял обязанности главы рода после смерти Алаиса, были слишком доверчивыми и мягкотелыми, ведомыми. Савад владеет двумя суконными мануфактурами, поэтому ему нужны сочные пастбища для овец. Он уговорил Алаиса отдать одну из наших пашен в аренду на десять лет под пастбище…

– Пашню под пастбище?! – от возмущения я чуть не задохнулась.

Мда, похоже, сынок Кокордии страдал одной из степеней слабоумия.

Графиня разочарованно покачала головой. Из пучка выпала тугая прядь и пощекотала ей кончик носа.

– Апчхи! Да-да, вот такие дела. Но после окончания сроков Савад не убрался с наших земель со своими вшивыми овцами, а просто перестал платить! И это еще не все…

Я открывала и закрывала рот, как рыба, пока Кокордия рассказывала вещи, от которых мое не терпящее несправедливости сердце рвалось в клочья.

Савад и ему подобные доброхоты на пару с бездарными главами рода угробили экономику графства. Крестьяне с каждым годом все больше нищали, в городах распоясались купцы и ростовщики, мутные банки плодились, как грибы после дождя.

Люди, чтобы расплатиться с кредиторами, отдавались чуть ли не в рабство, рос уровень преступности. Молодняк и подмастерья создавали «братства» и протестовали против произвола гильдий и дельцов.

В общем, полный трындец.

На этом фоне бородатые нарды с гор казались просто идеальными соседями. Душками.

А может, мой старший братец Лайнель, видя ситуацию и будучи не в силах на нее повлиять, просто слинял? Бросил старую бабку и жену с тремя детьми, а теперь живет себе где-нибудь на островах и в ус не дует.

Ладно, с его пропажей тоже разберемся. Позже.

– Костадину даже не с кого брать пример, я боюсь, что он вырастет таким же бестолковым, как его брат и отец.

– Нет, – твердо сказала я. – У мальчишки есть стержень. Но мужчины, на которого он мог бы равняться, нет. Тогда… надо его где-то достать.

Кокордия горько усмехнулась.

– Похитить?

– Нет, мужиков я еще не воровала. Ничего, что-нибудь придумаем. Как я уже говорила, выход есть всегда, даже если ты умер.

Беседа измотала меня и загрузила мозг чуть более, чем полностью. В голове звенело, и мне требовалось проветрить мысли в одиночестве.

Завтра будет новый день. Вот тогда и продолжим.

Еще в той жизни я приучила себя отдыхать, даже если приходилось это делать через силу. О собственном теле тоже надо заботиться.

Пожелав Кокордии добрых снов, я отправилась в свою комнату. Наспех приняла ванну и, застыв перед зеркалом, приготовилась к вечерним процедурам. С теплотой отметила, что на столике дымится лекарственный отвар. Уж не знаю, Марика его принесла или Дафина, завтра обязательно поблагодарю.

Булькать мокротой я долго не планировала, поэтому перкуссионный массаж грудной клетки – то, что доктор прописал. Следом легкий массаж шеи и головы…

Как мне нравились длинные светлые волосы Олетты! Сама я последние лет двадцать носила короткую стрижку, уже и забыла каково это – быть русалкой.

Внутри пробуждались странные чувства. Как будто мне снова двадцать четыре.

Я тряхнула головой. Да ну, глупости какие-то.

Из отражения на меня смотрела женщина, чей путь только начинается. И тут вспомнилась сказка из нашего мира:

– Зеркало, зеркало на стене, кто всех прекраснее в нашей стране? – слова вырвались сами по себе, а в следующий миг я отшатнулась и взвизгнула.

Потому что старое зеркало ответило!

Глава 13. Зеркало Блавара Готара

– Уймись, пигалица. Еще я не подпитывал тщеславие всяких там вертихвосток, – на зеркальной поверхности проступили глаза, нос и движущиеся губы. Я смотрела на это все, даже не дыша! – Но если желаешь знать, ты совсем не в моем вкусе.

Я осоловело моргнула.

Чудеса в решете какие-то. В жизни не могла подумать, что столкнусь с говорящим зеркалом.

– Простите, господин… – я кашлянула, не зная, как правильно к нему обращаться. Даже то, что меня назвали вертихвосткой, пропустила мимо ушей. – Мое тщеславие подпитывать вовсе не требуется. Будем знакомы. Меня зовут Олетта Готар.

По серебряной глади пошли волны, как будто зеркало сморщилось.

– Врешь. Я-то вижу истину, ты точно не Готар.

Я закатила глаза и выдохнула:

– Ладно, можно просто Ольга. А вы кто?

– Я – артефакт-помощник великолепного, неподражаемого и талантливейшего Блавара Готара.

Ага, кто там заикался о тщеславии? Ну-ну.

Так, погодите! Он сказал Блавар? Это дед Кокордии и маг-целитель, чье кольцо я ношу?

– Очень интересно. Никогда не думала, что однажды удастся встретиться со столь редким и могущественным артефактом.

Мне показалось, или зеркало одобрительно задрожало? Как будто ему понравилась моя не слишком умелая лесть?

– Увы, мной не пользовались много лет, – послышался разочарованный голос. – Моя сила без регулярного взаимодействия с магом-хозяином почти иссякла. Но ты права, Ольга, когда-то я был очень могущественным, умел открывать порталы в далекие города, показывать то, что скрыто от глаз простого человека, а еще обеспечивал связь между теми, кто владеет моими братьями-зеркалами. Артефактами, вышедшими из-под руки знаменитого Эдмундо Пери.

Ну и дела! Почему мне раньше никто не сказал о его свойствах? Неужели даже Кокордия о них не догадывалась?

А не врет ли, часом, зеркальце? Жизнь научила принципу: доверяй, но проверяй.

И вдруг как-то неловко стало. Я перед ним полуголой ходила, упражнялась, кривлялась.

– Что нужно сделать, чтобы ваша волшебная сила вернулась? – спросила я осторожно, а стекляшка вся прям оживилась, зарябила, замигала.

– О, ничего особенного! Всего лишь ма-аленькая капелька крови на мою раму.

Ага, сейчас! Разбежалась! А вдруг подхвачу какой-нибудь иномирный вирус?

Да и вообще, у всех народов мира зеркало ассоциировалось с чем-то потусторонним, пугающим, скрытым от глаз людских. С ним связаны и гадания, и поверья, а мне вот так в лоб – капельку крови дай, позолоти ручку. Сразу в голову мысли о темных ритуалах лезут. Какой бы смелой я ни была, думать трезво тоже надо, не торопиться, просчитать все риски. Вдруг случайно душу продам?

Стекляшка начала терять терпение, рот растянулся недовольно:

– Ну, почему медлишь? Боишься меня?

Я сложила руки на груди.

– Сначала мне надо убедиться, что ты не представляешь опасности.

– Я? Опасность? – зеркало расхохоталось. – Да любая другая бы на твоем месте прыгала от счастья. Во всем мире наберется не больше двух дюжин таких артефактов, а ты… Сразу видно, что крестьянка необразованная. А еще к родству с Блаваром примазываешься.

Болтовня заносчивой вещицы меня утомила. Сдернув с кресла вязаную шаль с кистями, я произнесла:

– Знаешь что, свет мой зеркальце? Я своим происхождением горжусь. Мои предки были честными людьми, работали, не воровали, всегда жили по совести. А вот тебе стоит помолчать и подумать над своим поведением, – и набросила шаль на болтливое стекло.

Все звуки смолкли, будто кто-то выключил телевизор.

Я перевела дух.

На сегодня слишком много новостей. Мой мозг распух, как дрожжевое тесто, готовое вывалиться из кадушки.

И если от волшебного кольца мне никуда не деться, то связывать себя с зеркалом вот так, без подготовки, без выяснения подробностей я не стану.

– Вот и сиди там. Буду признательна, если не станешь будить меня среди ночи своими фокусами.

– Спасибо за идею, – проворчало зеркало Блавара Готара.

– Ты не смотри, что я такая хрупкая. Могу и с третьего этажа пульнуть, – пригрозила я, хотя знала, что в реальности этого не сделаю.

– Да пожалуйста! Могла бы узнать столько интересного, но теперь и слова не скажу. Я обиделся.

Ох уж эти магические штучки! У каждой свой характер.

Я выпила травяной отвар и взбила подушку. Бросила взгляд через плечо на своего внезапного соседа.

А ведь мучает любопытство, мучает. Не буду отрицать.

Надеюсь, Кокордия хоть что-то знает про зеркало своего дедули…

***

Вредная стекляшка вела себя пристойно и ночью ни разу меня не побеспокоила. Поутру вчерашнее происшествие вообще могло бы показаться сном, если бы не шаль, наброшенная на зеркало.

Рассвет только зарождался над вершинами гор. Тусклые утренние лучи робко прокрались в комнату.

Следуя привычке из прошлого мира, я решительно отбросила одеяло и потянулась, разминая суставы и мышцы. Красота! Такое облегчение сравнимо с чувством, когда после тьмы неудачных попыток удалось наконец чихнуть.

Еще моя бабушка-долгожительница говорила: «День должен начинаться тогда, когда ты лежишь в постели». Это тело обязано прослужить мне долгие годы, вот и надо беречь его смолоду. Учту все ошибки прошлой жизни.

Я прислушалась к ощущениям. Горло перестало першить, а кашель почти не тревожил. Отлично! Прежде чем строить большие планы, надо начать с себя. А то какой пример я покажу будущим пациентам? Хилую девицу, которая загибается после подъема на третий этаж? Ссутуленные плечи и неуверенную походку?

На лицо я, допустим, даже симпатичная. Убрать бы еще мешки под глазами и приподнять скорбно опустившиеся уголки губ. Эта привычка досталась мне от Олетты, и я так делала неосознанно, как будто мне всегда было тоскливо.

Я покрутила запястьями, стопами, согнула и разогнула колени и тазобедренные суставы. Потрясла руками, лежа на спине – как жук, который не может перевернуться.

Надеюсь, зеркало за мной не подсматривает?

Да вроде нет, шаль на месте.

Каменный пол оказался на удивление теплым, когда я ступила на него босыми ногами. Трубы с водой были замурованы в стены, а нагрев регулировали специальные магические руны. Их следовало обновлять раз в несколько лет и стоило это очень дорого – все-таки Ключ это замок, а не избушка. Интересно у них тут все устроено.

Наверняка мое семейство еще спит, уделю это время себе. Пока займусь спиной и шеей, с каждым днем увеличивая нагрузку и количество упражнений.

А еще стоит найти коврик для занятий на полу, ведь медвежья шкура, побитая молью, меня откровенно пугает. Мало ли, какая цивилизация там зародилась.

Как будто прочитав мои мысли, медвежья морда оскалилась. А нет, показалось.

Тьфу! Так и заикой стать недолго.

Как говорил один мудрый человек, боль в спине – наша расплата за прямохождение. И сейчас я займусь укреплением самой крупной – широчайшей мышцы спины.

Эх, еще бы юбку какую под штаны перешить, и рубашку с коротким рукавом раздобыть. Марика как раз обещала сегодня перебрать со мной гардероб.

Во время занятий я отрешалась от внешнего мира, сосредотачиваясь только на своих ощущениях. Мало механически выполнять движения, надо четко понимать и представлять, как работает каждая мышца.

Выдох – усилие. Вдох – расслабление…

Я округляла и выгибала спину, вращала руками, тянулась макушкой, сгибалась, разгибалась. Дыхание норовило сорваться, щеки горели от румянца. Слетели остатки сонливости, захотелось впустить в комнату холодный воздух, пробежаться по бескрайним просторам графства Готар.

Интересно, каково здесь летом?

Сейчас переоденусь, сделаю перкуссионный массаж, дыхательную гимнастику и отправлюсь на завтрак.

Я стянула просторную ночную сорочку и осталась в панталонах и бюстье – это было что-то наподобие топа, который поддерживал грудь. На спинке кресла меня ждали два платья: нижнее льняное и верхнее, из серо-голубой шерсти.

Кристальная тишина комнаты вдруг стала неуютной, даже неестественной. По коже пробежали мурашки, а в груди сжалось от странного чувства, как будто за мной наблюдают.

Я рывком обернулась.

Шаль, которой я укрыла мерзкую стекляшку, лужицей растеклась на полу. Из зеркала на меня смотрел незнакомый мужчина. Блестящие глаза по пять рублей с выражением абсолютного шока, влажные всклокоченные волосы, пол-лица в мыльной пене, в пальцах – старинная опасная бритва. Рубашка распахнута на груди. Судя по полутьме и обстановке, он находился то ли в землянке, то ли в бараке.

Я моргнула, он моргнул. Я снова моргнула, он повторил за мной.

Несколько секунд мы пялились друг на друга, а потом я кошкой метнулась и схватила шаль. Прежде чем я набросила ее на зеркало, незнакомец успел воскликнуть:

– Кто вы?!

Глава 14. В семейном кругу

Снова стало тихо, как в склепе.

Сердце колотилось, во рту пересохло. Кажется, ткань погасила магию, и мужчина по ту сторону зеркального экрана исчез.

– Ах ты, гаденыш. Отомстить, значит, решил? – спустя некоторое время процедила я тоном, от которого должны были расплавиться стеклянные потроха артефакта. – Транслировал сцену моего переодевания какому-то мужику? Думаешь, это весело и остроумно?

Но зеркало как воды в рот набрало.

– Нагадил и в кусты? – я сделала шаг назад и погрозила ему пальцем. – Сегодня же переедешь в чулан!

Кокордия, едва узнала о происшествии, вихрем прилетела ко мне в спальню. Долго крутилась возле артефакта, пыталась с ним заговорить, внимательно осмотрела его, постучала по раме, даже понюхала.

Упрямая стекляшка молчала и не подавала признаков жизни.

– А тебе точно не приснилось? Отец мне не рассказывал, что зеркало дедушки Блавара говорящее. Возможно, он и сам не знал. Дед умер довольно рано, мало чем успел поделиться с потомками.

– От чего он умер?

– От своего дрянного нрава и длинного языка, – ворчливо произнесла Кокордия. – Деда вызвал на магическую дуэль один барон, по чести жены которого Блавар знатно прошелся. А он ведь владел не только традиционным целительством, но и боевым, – в голосе Кокордии промелькнула горделивая нотка. – Но соперник оказался сильнее.

– Да уж, весело, – я почесала затылок.

Знала история одного гения, который точно так же помер на дуэли во цвете лет из-за того, что не умел держать язык за зубами.

Интересно, а что за боевое целительство?

– Что будем делать с зеркалом? – Я махнула в сторону этого наглеца. – Мне в соседях вуайеристы не нужны. Я не смогу чувствовать себя хорошо и комфортно, зная, что в любой момент за мной могут подглядывать.

– Говоришь, зеркало просило каплю крови? – задумчиво пробормотала графиня и хмыкнула. – Обычно так действуют темномагические и серые артефакты. Может, оно ощутило в тебе скрытую некромантку?

Я отмахнулась.

– Да ну тебя, Коко. Сплюнь! Я в такие игры не играю.

– Вы посмотрите на нее, принцесса какая! Не спеши отказываться и ссылать артефакт прочь. Он так долго простоял в чулане, что может и на уступки пойти, – последнее она сказала уже громче, чтобы вредная стекляшка услышала. – Иначе мы его отправим… в подвал! Крысы пусть в него любуются.

Мне показалось, что даже воздух в комнате завибрировал от возмущения. А Коко вдруг хихикнула и заговорщицки посмотрела на меня. Даже морщины засияли, как золотые лучи.

– А что за мужчина был? Хоть красивый?

– Да откуда я знаю? Не разглядела. Вроде не страшный.

И правда, там было темно, а я – слишком удивлена и испугана, чтобы пристально рассматривать незнакомца.

Когда перестану злиться на зеркало, спрошу, кто это был. Надеюсь, он не много успел увидеть. А еще надеюсь, что после такого стыда мы с ним никогда не встретимся в реальности. Ну или если встретимся, то он меня не узнает.

– Досадно, – протянула Кокордия. – Выяснить бы, кто владеет похожими зеркалами. Надо в библиотеке поискать информацию. Зеркало работы Эдмундо Пери, хм. Знакомое имя, – продолжала она. – Кажется, это придворный маг, жил пару веков назад.

Ну вот, теперь у меня появился еще один повод посетить хранилище знаний. А зеркало пусть пока стоит, просто укрою его получше. Надеюсь, подумает над своим поведением: со мной шутить – себе дороже.

Пока мы готовились к завтраку, Кокордия немного просветила меня в боевом целительстве.

– Чтобы рассечь кожу и мышцы, запустить сердце, сломать неправильно сросшуюся кость, маг-целитель использует свою силу. Огромную роль здесь играют точность и контроль. Рассечь всего один маленький сосуд, не повредив окружающие ткани своей магией, сложнее, чем нанести рубленую рану во всю грудь. Да, целители тоже могут сражаться, но их предпочитают беречь и не бросать в пекло. Все-таки их дело – спасать раненых.

Я увлеченно слушала рассказ. Кокордия лишилась дара в детстве, но в теории была подкована. Да и в травах разбиралась, могла оказать простейшую помощь, где не нужны специальные инструменты и умения.

Кстати, об инструментах. Я не знала, чем здесь вообще пользуются местные лекари, что можно приобрести для своих нужд. Необходимость посетить город Ринк и гильдию стояла передо мной очень остро.

В замке и его окрестностях в любой момент может что-нибудь случиться, потребуется помощь опытного врача, а у меня и нет ничего. Я уже молчу про вопросы асептики и антисептики. Хотя бы спирт тут есть?

Пока я раздумывала, в коридоре нас нагнал Костадин. Очень вовремя, я все равно хотела проверить его руку.

– Олетта, бабушка, – произнес он, запыхавшись, и откинул со лба светлые пряди.

– А ты что такой взъерошенный? – прищурилась графиня.

Будучи совсем небольшого росточка, Кокордия умудрялась смотреть на всех свысока.

Юноша отвел глаза.

– Тренировался на улице.

Мы обе опешили.

– Как тренировался? Тебе покой нужен.

Костик ожег меня упрямым взглядом.

– И что мне теперь, на перине возлежать? Нейт Парами сказал, что у меня уже хорошо получается комбинировать фехтование и стихийную магию, нельзя бросать занятия надолго. Кто вас будет защищать, если Савад или нарды нагрянут?

Бабуля схватилась за сердце, я – за голову.

– Да я аккуратно, задействовал только правую руку, – пробубнил он и опустил взгляд. – Пальцами шевелил, как ты говорила, лед прикладывал. Отека нет, ничего не давит и не болит, – и продемонстрировал мне кончики пальцев.

– Сейчас может не болеть, а потом как разболится.

И что мне делать с упрямыми юнцами?

Я уже давно успела отвыкнуть от подростковых бунтов своего сына, хотя по сравнению с другими Сережа был просто образцом послушания. Интересно, как он там? Как пережил трагическую новость?

Нет, сейчас не время об этом думать, эти мысли приносят лишь боль. Пусть о прошлой жизни у меня останутся только самые добрые воспоминания. Мой сынок сильный и со всем справится.

А мне пора возвращаться в новую реальность.

Вчера мы столько находили по замку и окрестностям, что у меня даже ноги разболелись. Я успела оценить общий вид и состояние помещений, двора, кладовых, хозпостроек и прочего. Людей для такой махины, как Ключ, и правда было мало.

Члены графского рода не чурались работы, другого выхода не было. Марика наравне с кухаркой кашеварила и занималась хозяйственными делами, Дафина проводила много времени на грядках с племянниками – Замиром и Флори. О них я пока знала немного, в основном то, что они жутко деловые непоседы. Флори недавно исполнилось шесть лет, а Замиру было семь с половиной.

Я вспомнила ехидную улыбку мальчишки, когда он собирался накормить пирогом с ядовитыми ягодами нашего соседушку. Ох и пацан, ох и прощелыга! Надо только следить за ним, чтобы дел не наворотил. А так талант налицо.

Наконец, родня собралась за завтраком. Был здесь и управляющий Гиллаус, с которым я успела познакомиться вчера. Еще присутствовал пожилой господин лет шестидесяти пяти – невысокий, но гибкий, с идеальной осанкой, в одежде, отдаленно напоминающей военную форму.

– Нейра Олетта, раз знакомству с вами, – он отрывисто кивнул и поцеловал мне кончики пальцев. – Позвольте представиться, меня зовут нейт Парами. Сайкус Парами. Я учитель юного господина, – и он бросил взгляд на Костика, – маг воды в отставке.

– Не скромничайте, нейт Парами. Вы еще и прекрасный фехтовальщик. Отец рассказывал, что когда-то вы получили «Золотой эфес» – первую награду герцогства Моро.

– Искренне рада находиться в обществе таких замечательных людей, – я улыбнулась.

Парами мне с первого взгляда понравился: выглядит как открытая книга, без плутовских ужимок и повадок. Надеюсь, мы подружимся.

– Это я позвала нейта Парами, чтобы ты могла с ним познакомиться, – Марика поправила одной рукой темные косы.

У женщины на руках, глядя на всех исподлобья, восседала маленькая тучка Вивиан. Заметив мой прямой взгляд, нахмурилась еще сильнее, а потом показала язык и отвернулась.

– Мне так жаль, что именно в тот момент, когда в замок нагрянул граф Савад со своим отрядом, мне пришлось отлучиться, – виновато произнес Сайкус Парами.

Кажется, при упоминании имени соседа у всех разом разболелись зубы.

– Довольно разговоров, прошу к столу, – скомандовала Кокордия.

На завтрак была каша с кусочком масла, ягоды голубики, сдобные ароматные булочки и вкуснейший сыр. От одних только запахов мой желудок начал неистово урчать.

Пожилая служанка внесла глиняный кувшин, поставила его по центру стола и наполнила мой кубок. Кажется, эту женщину я уже видела, когда бежала из комнаты на помощь раненому Костадину. У нее запоминающаяся родинка на подбородке с торчащим черным волосом.

– Как и просили, нейра Олетта. Кислая вода из источника.

– Благодарю. А когда ее набрали?

– Вчера, госпожа. Все для вас. Может, еще принести?

– Пока не нужно, спасибо, – я пригубила и поморщилась.

О том, что минеральную воду надо пить сразу, пока она не потеряла своих полезных свойств, они, видимо, не слышали. Удивительно, что она здесь не в чести, а пьют ее по большей части деревенские старики. В наше время такой богатый край застроили бы гостиницами и санаториями и гребли бы деньги лопатами.

Ничего. Когда-нибудь здесь будут настоящие питьевые галереи. А вода по вкусу и в самом деле напоминает нарзан.

– Нейт Гиллаус, можно ли собрать для меня сведения обо всех известных в графстве источниках? Желательно отметить их на карте.

Управляющий удивленно моргнул и перестал жевать, а потом закивал.

– Конечно, сделаем в лучшем виде! Только придется немного подождать.

Ну вот, скоро в чашу для сбора информации упадет еще несколько жирных капель.

Завтрак прошел за почти светской беседой. Меня ненавязчиво пытались ввести в дела семьи, ближе познакомить с родственниками и обитателями замка.

Оказалось, что учитель Костадина – внебрачный сын одного графа – всего добивался своим трудом, был знаком еще с отцом Олетты, но саму девочку не видел. И он стал одним из тех, кто поддержал семью Готар в темные времена, когда умер сын Кокордии. Тогда финансовые дела пошли совсем худо, многие работники, солдаты и просто слуги покинули господ в поисках лучшей доли.

Кстати, это случилось семь лет назад, в тот же год болезнь унесла и его жену. Дафина, Костадин и Олетта осиротели. Старая графиня как могла заботилась о внуках.

Я наблюдала за членами семейства. Малышка Вивиан была сильно привязана к Марике, почти не слезала с рук. Я не знала, принято ли такое у аристократов, но Марика держала дочь на коленях и кормила ее с ложки, а та упрямо мотала головой.

Замир уплетал кашу за обе щеки, даже пару замечаний от Кокордии получил. Увидев, что я на него смотрю, мальчишка шкодливо усмехнулся.

Зато его сестренка, Флори, вела себя как принцесса. Отщипывала маленькие кусочки булки, кашу набирала на кончик ложки и изящно отправляла в рот. У нее пока не проявилась магия, но вдруг этому поколению Готаров повезет, и Флори окажется целителем?

Поживем – увидим.

Я промокнула уголки губ салфеткой и скользнула взглядом по столу.

Сердце запнулось. Как в замедленной съемке я наблюдала картину: Марика отворачивается, а в это время малышка Виви тянет на себя салфетку, на которой стоит кувшин с дымящимся ягодным взваром.

Мгновение – и кипяток выплескивается из горлышка.

Глава 15. Загадочное исцеление

В первые секунды я ничего не почувствовала. А потом зашипела от резкой обжигающей боли. Правая кисть будто взорвалась, стая колючих мурашек вмиг взбежала до самого плеча, меня бросило в пот.

Марика с малышкой сидели справа от меня, каким-то чудом я успела перехватить кувшин за горлышко, и только-только сваренный напиток ошпарил мне руку. На платье Виви попало всего несколько капель, а растекающуюся по столу лужу Марика быстро накрыла полотенцем.

В ушах звенело и тарахтело, поэтому я не сразу поняла, что обращаются ко мне.

– Какой ужас!

– Пресветлая Матерь! Олетта!

Не отрывая взгляда от покрасневшей кожи я выдохнула:

– Ничего, не страшно.

И тут малышка Вивиан громко заревела. Крупные слезы покатились по пухлым щекам, как горох.

– Ма-ма-а-а-а!

Завтрак был испорчен, но я не жалела, что схватила этот клятый кувшин и не дала ему опрокинуться на мелкую. У взрослого шкура быстро заживет, а вот для ребенка последствия намного хуже. Соседкин сын стянул со стола банку свежесваренного компота, облил себе щеку и грудь. Пришлось полежать в реанимации. Слава богу, обошлось, даже шрамов не осталось.

Ну что за олух додумался поставить кувшин перед любопытной малявкой? Хотя всего не предусмотришь. Этим деткам иногда секунды хватает, чтобы совершить непоправимое.

– Боги, Олетта, это я виновата! Не уследила, – сокрушалась Марика. – Прости, пожалуйста, прости!

– Да ладно уже, мне не больно.

Хотя на самом деле мне было очень, очень больно. Я привыкла терпеть и не создавать проблем окружающим, но здесь суета навелась даже без моего участия. Каждый хотел что-то для меня сделать и чем-то помочь. Я чувствовала себя… принцессой какой-то. Даже неудобно.

Я охладила пылающую руку в местном нарзане, который стоял на столе, потом смочила платок и накрыла пострадавшее место. Хорошо, что успела перекусить, потому что аппетит пропал напрочь.

– Жаль, что у тебя дар целительства спит и не шевелится, – произнесла Кокордия, когда мы оказались вдвоем у меня в комнате. – Целители могут восстанавливать ткани тела. Иными словами, запускать процесс саморегенерации.

– Мне это явно не светит. Перспектива обрести магию меня откровенно пугает. Что я буду с ней делать?

Я бросила взгляд на пострадавшую руку. Кое-где уже наметились пузыри, ноющая боль не оставляла в покое. Ох, было бы хорошо избавиться от нее в мгновение ока!

Тут раздался стук, и дверь приоткрылась. На пороге возникла Марика со страдальческим выражением на лице, а в складках ее юбки путалась малышка Вивиан.

– Сама захотела прийти, – произнесла женщина, отцепляя маленькие кулачки от своей одежды. Виви зыркнула на меня и надула губы. – Она так испугалась, хочет извиниться перед тобой.

Девочка наконец оторвалась от матери и осторожно приблизилась ко мне. Сложив ручки на животе, опустила взгляд в пол.

– Я вас оставлю ненадолго, хорошо? Виви, будь послушной и не докучай тете.

– Мне тоже пора, – закряхтела Кокордия. – Иди, Марика, не стой истуканом. Избаловала ты дочь. Ох, избаловала!

Когда обе женщины скрылись в коридоре, племянница сказала еле слышно:

– Прости, тетя. Я нечаянно.

– Я не сержусь на тебя. Просто впредь будь осторожна и не хватай со стола все подряд, так ведь можно и пораниться, и обжечься.

Малышка вытаращилась на меня своими большими карими глазенками в обрамлении длинных ресниц. Из троих детей она больше всех походила на Марику, Замир и Флори пошли в Готаров – светлоглазые и светловолосые.

Я и правда не злилась на эту малявку. Сейчас Тучка смотрела на меня с любопытством, без опаски и нахмуренных бровей. Чем-то она напоминала маленького медвежонка.

– Сколько тебе лет, Виви?

– Три с половиной, – ответила девочка без раздумий и перевела взгляд на мою кисть. – Болит ручка? А можно посмотреть?

Я кивнула. Она протянула обе руки ладошками вверх, и я вложила на них пострадавшую кисть.

– Бедная. А ты можешь вылечить себя?

– Это не так страшно, Вивиан. Заживет само.

Малявка очень внимательно изучала ошпаренную кожу, хмурилась, а потом вдруг наклонилась и чмокнула тыльную сторону ладони. Я инстинктивно дернулась, готовая к боли, но ничего не почувствовала.

– Больше болеть не будет, – сообщила Тучка так серьезно, будто была на сто процентов в этом уверена.

В этом было что-то трогательное, и я улыбнулась, а потом потрепала упругие кудряшки здоровой рукой.

– Ты добрая девочка. Ну-ка, садись ко мне. Давай поболтаем.

Девчушка ловко вскарабкалась мне на колени. А то! Опыт точно есть, вон она как на матери висит. Как кокос на пальме. Сережка у меня тоже был ручным, а среди ночи просыпался и ревел, что мама его в свою постель из родительской отнесла.

От Виви сладко пахло маленьким ребенком, я уже успела забыть этот запах. А теперь снова… как будто в молодость окунулась. Странно даже.

Это все мое молодое тело мозги дурит, точно-точно!

– Мама сказала, что ты тоже добрая.

– Да? А какая еще?

Вивиан захлопала глазенками.

– Я… не знаю. Красивая, – она подцепила кончик моей косы. – Волосы как у Дафины. А ты правда моя тетя? Не заколдованная принцесса?

Нелюдимый на первый взгляд ребенок оказался разговорчивым. Как будто чудесное спасение от кипятка заставило ее доверять мне. Она все никак не могла поверить, что я тоже ее тетушка. Где-то услышала, что Олетта заколдована, поэтому ее заточили в монастыре. Детский мозг сделал свои собственные выводы.

Вскоре вернулась Марика с пожилой нянькой, которую звали Тита. Она, громко охая, подхватила Тучку на руки.

– Ой ты моя тяжеленькая, – заворковала женщина и поморщилась. Явно от боли в многострадальной пояснице.

Мда, девочка не любит утруждать себя и ездит у домашних на шее в прямом смысле слова, а те с радостью потакают. Может, конечно, на руках у взрослых чувствует себя спокойней, уверенней. Ведь окружающий мир такой большой и злой.

Зато бедная няня еле передвигается на отечных ногах с трехлетней пассажиркой, придавленная не только весом ребенка, но и своими лишними килограммами.

Так, стоп, Ольга Анатольевна. Душа травматолога-ортопеда уже наметила для себя очередную жертву? То есть пациентку?

Нельзя вот так с порога на людей наседать, а то еще сумасшедшей посчитают. Хотя многие и так уверены, что у графской дочки крыша посвистывает.

Причинять добро надо малыми дозами.

– Тебе что-нибудь нужно, Олетта? Костадин с Дафиной переживают, но я просила их пока оставить тебя в покое. Может, поспать желаешь? Или почитать? – Марика виновато смотрела на меня. Казалось, она вот-вот расплачется, так ей было неловко.

– А почитать – отличная идея, – спохватилась я. Заодно отвлекусь от ноющей боли и проверю, насколько мне понятна письменная речь.

Марика как будто прочла мои мысли, принесла огромный талмуд с описанием аристократических родов герцогства Моро. Я даже подумала, а не слышали ли она, как я рассказывала Кокордии о своем попадании?

– Надеюсь, тебе будет интересно, – улыбнулась женщина.

О да, эти сведения наверняка будут полезны.

И вот я, поглощенная своим занятием, перелистывала пыльные страницы. Здесь были и карты владений, и биографии известных личностей, и перечень их особых заслуг перед короной.

Мои надежды сбылись! Я понимала не только устную речь, но и письменную. Когда открыла книгу, сначала увидела незнакомые витиеватые буквы, а потом моргнула… И хоровод странных символов выстроился в привычные слова. Либо это мои мозг и зрение адаптировались к чужому языку.

Отличный бонус для попаданки.

Дольше всего я задержалась на главе с Готарами. То ли автор книги польстил, то ли они на самом деле были выдающимися медиками. Говорилось, что целители из этой семьи могли лечить самые тяжелые недуги одним прикосновением.

Ну да, так я и поверила.

Удивительно, как быстро и безжалостно низвергли такой уважаемый род. Как будто было что-то еще, чего не знает даже Кокордия. И с чем мне, вероятно, придется разбираться.

– А вот и наши добрые соседи, – я наткнулась на род Савадов. – Что же про вас пишут?

Как оказалось, этот графский род был одним из богатейших в Моро. Владел бесчисленными стадами, за что некоторые насмешливо называли Савадов «скотниками». А вот с магической силой не все было радужно – по неизвестным причинам боевые маги в их роду теряли магию.

Может, именно поэтому старший Савад одержим идеей найти источник волшебной силы? Готов ради этого ступать по головам.

Конечно, следующим меня заинтересовал род герцогов Моро. Когда-то их предок женился на дочери нардского князя, но что-то не заладилось. И вместо того чтобы укрепить отношения, правители еще сильнее рассорились.

Нынешний герцог Лерран Моро был рожден в год Пылающего дракона – это мне не говорило ни о чем, но у местных считалось счастливым знаком. А еще члены этого рода могли повелевать камнем, огнем и железом. Это делало их незаменимыми защитниками границ.

Я так увлеклась книгой, что совсем забыла про ошпаренную кисть. И когда случайно бросила взгляд на руку, перелистывая страницу, заметила, что кожа стала совершенно светлой и гладкой, а боли не было и в помине.

Дабы убедиться, что глаза мне не лгут, я подняла руку и пошевелила пальцами. Голубой камень в кольце мигнул искоркой, когда на него упал свет.

Чудеса! Как это возможно? Так быстро?

А если помогло волшебное кольцо-артефакт? Или… включилась та самая регенерация лекарей?

«Больше болеть не будет», – так сказала крошка Вивиан после того, как чмокнула мою руку.

Да что могла эта малявка понимать? И все же, вдруг у нее проснулся дар? То-то Кокордия обрадуется!

Мои размышления прервали странные звуки, какое-то шуршание…

Мышь?

Несколько секунд я прислушивалась, пытаясь определить источник звука, а потом взгляд упал на зеркало. Шаль на нем шевелилась как от порыва ветерка, но окно было закрыто.

Я закатила глаза и демонстративно вздохнула.

– И что тебе опять неймется? Кому на этот раз ты хочешь показать мой утренний стриптиз?

– Это возмутительно, – раздалось приглушенное бормотание. – Я волшебный артефакт. Еще никто не обращался со мной так непочтительно.

Медленно встав с кресла, я приблизилась к вредной стекляшке и скрестила руки на груди.

– Хочешь поговорить?

– Нет.

– Да ладно тебе, я же знаю, что хочешь. Ты столько лет простоял в чулане, что соскучился по общению и пакостям. И просто хочешь привлечь к себе внимание.

Разговаривать с предметом было странно и непривычно, но что поделать? Главное, чтобы этот мир не сделал из меня сумасшедшую.

И теперь вопрос на миллион: кто сдастся первым? Я или стекляшка?

Признаться, у меня накопилось столько вопросов, но плясать под его дудку, а тем более кормить кровью я не собиралась. Получу все бесплатно и точка.

Я сняла шаль, взгляд зеркальных глаз вперился мне в лицо. Брови недовольно нахмурились.

– А теперь поясни смысл того перфоманса. Ты хотел опозорить меня перед каким-то мужиком? – Меня, как и в тот миг, охватила злость. – И после этого ты рассчитываешь, что я дам тебе своей крови? Ага, держи карман шире!

– Ничего себе «каким-то мужиком»! – И зеркало расхохоталось. Этот звук напоминал шуршание граненых хрустальных бусин. – Еще мой прежний владелец говорил, что женщина – существо неблагодарное.

– Я погляжу, твой владелец был таким же невоспитанным. Пожалуй, все-таки велю отнести тебя в подвал или в чулан. Зачем мне сломанный артефакт?

Я хотела вновь накрыть его шалью, но зеркало воспротивилось:

– Погоди! Я не согласен!

– А ты ведь даже казался мне адекватным. До того момента, как продемонстрировал мой вид сзади какому-то субъекту. Ты представляешь, какой это позор для девушки? Теперь еще замуж за него выйти заставят.

Конечно, никуда я не собиралась. И тем более замуж. Но надо же вызвать у противной стекляшки хоть слабые муки совести?

– Это вышло случайно!

– Так я тебе и поверила, – я отошла на шаг, перекинув шаль через плечо.

Нет, ну как же его лицо на человеческое смахивает! Нос картошкой, губы мясистые, рот огромный…

Не красавец, одним словом.

– Ты говорил, что существуют подобные тебе зеркала, – решила я перейти к делу. – Ты знаешь их владельцев?

Стекляшка задумалась.

– Могу сказать лишь, что те, кто владеет подобными артефактами, безусловно богаты. Поэтому мужчина, который случайно лицезрел твои панталоны, не самый плохой жених.

– Еще поумничай мне, – я с удивлением обнаружила, что к щекам прилил жар смущения.

Неужели застеснялась? Бог мой, это точно молодость Олетты на меня так действует. Она наверняка была невинной девицей, в отличие от меня.

– Хочешь, я свяжу вас снова? – зеркало заговорщицки понизило голос. – По глазам вижу, что хочешь. Только вот незадача, мой магический резерв совсем истощен и восстанавливаться будет долго. Но ты можешь помочь мне…

– Всего лишь ма-аленькой капелькой крови! – передразнила я своего настырного соседа по комнате. – Интересно, почему ты так на этом настаиваешь? Может, потому что ты темномагическое? И если я дам тебе кровь, то ты сможешь… скажем, причинить мне вред. Манипулировать мной. Завладеть моей душой. Нет?

– Ну и что? Тебе ли бояться темной магии? – артефакт захихикал. – Я же говорил, что вижу истину. Ты не Готар, хоть твоя душа и занимает эту оболочку. А еще в тебе есть как зачатки света, так и тьмы.

Я невольно задержала дыхание и прислушалась. Ох, что-то мне не нравится, куда клонит стекляшка. Непознанное пугает.

– И откуда ты такой умный взялся на мою голову, – проговорила я себе под нос и сдавила пальцами виски, а потом показала зеркалу кольцо у себя на пальце. – Внучка Блавара сказала, что эта вещь тоже принадлежала ему. Для чего нужно кольцо?

– А может, ты сама у него спросишь? – ответило вопросом на вопрос зеркало.

Глава 16. Что между ними было?

– У кого? У кольца или у деда? Он ведь давно умер, – сделала я резонное замечание, в ответ на которое зеркало таинственно улыбнулось.

– Разве для некроманта это проблема? Спустись к нему и поболтай по душам.

От слов артефакта у меня по коже побежали мурашки. Я что, в склеп должна спускаться? Ага, разбежалась.

– Я не некромант и быть им не собираюсь. Меня вот это все не привлекает, ясно? Еще я гадостями разными не занималась. Судя по всему, кольцо – это не просто украшение, а змея даже там, откуда я родом, считалась символом медицины, – я вытянула руку и полюбовалась старинной вещицей у себя на пальце, а потом снова бросила взгляд в зеркало.

Из-за того что поверхность его искривилась и приняла форму лица, мои собственные очертания были размытыми.

– Оно помогало Блавару исцелять людей?

– Ты хочешь получить ценные сведения даром, а так не быва… ва… ва… – зеркало зарябило, затрещало и вдруг погасло.

Из отражения на меня смотрела удивленная я, не было и намека на то, что еще пару секунд назад артефакт был живым и разговаривал.

– Все? Батарейка села?

Наверное, ему и правда силенок не хватает, кто-то должен его подпитывать своей кровью. Ох, как же мне не хотелось этого делать!

Я накрыла артефакт шалью и задумалась. С одной стороны – сейчас это не самая важная проблема. А с другой – жуть как любопытно, что может рассказать стекляшка.

И кольцо это еще, и внезапно исцелившаяся рука.

Я вспомнила забавное личико малютки Вивиан и ее не по-детски уверенный голос. Надо рассказать об этом Марике и Кокордии, может, у девочки действительно открылся дар целителя?

Вдруг послышался робкий стук в дверь.

– Да-да, войдите! – я набросила на плечи платок и приняла благопристойный вид.

Как будто это не я несколько минут назад болтала со старинным артефактом, обсуждая панталоны и незнакомого мужика.

К моему удивлению, вошедшим оказался Оливер Гиллаус, управляющий. Тот еще фрукт, судя по всему. Неужели совсем нет нормальных руководителей и некому вытащить графство из болота? Куда подевались все адекватные взрослые мужчины?

Гиллаус потоптался на пороге, в руках он сжимал свернутую в трубочку желтую бумагу.

– Заходите, прошу, – пригласила его я и посторонилась, когда он подошел к столу у окна и развернул пергамент, оказавшийся картой.

– Как ваша рука, нейра? Мы все так перепугались, – управляющий скользнул по мне опасливым взором.

Я спрятала кисть в складках платья.

– Все нормально, благодарю. Уверена, что через несколько дней будет как новая.

– Вот и славно. Тогда я перенесу встречу со слугами, сейчас вам не до шумных мероприятий.

Да сколько там этих слуг и прочих обитателей Ключа? Уверена, что совсем немного. Да и вообще, с куда большим интересом я бы отправилась осматривать окрестности, посетила деревни, город и гильдию лекарей.

Решено. Так и поступлю, нечего тянуть кота за причинное место. Без медицинских инструментов и качественного перевязочного материала я как без рук.

Гиллаус кивнул на карту:

– Я постарался исполнить ваше поручение побыстрее. Отметил источники, о которых сам сумел вспомнить. Однако же их гораздо больше, надо отправить людей на разведку.

Я осторожно приблизилась, а управляющий отошел на несколько шагов. Словно знал, что в его присутствии мне не по себе. Но чем обусловлен внутренний дискомфорт, который я ощущала рядом с этим человеком?

Что-то шевельнулось в памяти. Пошла рябью покрытая мутной пленкой озерная гладь.

Я повернула голову, чтобы заметить пристальный взгляд управляющего. Он беззастенчиво меня разглядывал, но, когда я поймала его с поличным, опустил глаза и сделал вид, что пряжки на ботинках очень уж интересные.

– Что-то не так, нейт Гиллаус?

Мужчина как будто немного растерялся. Нервно потерев подбородок, он шепнул:

– Вы правда ничего не помните?

Я сделала вид, что его слова ни капли меня не взволновали, хотя внутри все сжалось в предчувствии.

Надо быть осторожной со словами. Что он имеет в виду?

Наверняка что-то важное, иначе откуда такие вопросы, этот загадочный шепот?

– О чем вы? Что именно я должна помнить?

– Да так, ничего особенного.

Как бы узнать, что он скрывает?

– Говорите, не бойтесь. Я готова вас выслушать.

Для чего бросать намек, а потом так трусливо сливаться? Где же память Олетты? Вот бы заглянуть туда хоть одним глазком!

Не зря Оливер Гиллаус в нашу встречу на крыше показался мне смутно знакомым. Такой из себя положительный, сын верного и благородного барона, помощник в затухающем замке при старой графине.

Или я себя накручиваю?

Нейт Гиллаус бросил беглый взгляд на дверь, приблизился ко мне на полшага. Я едва сдержалась, чтобы не попятиться. Не люблю тесные контакты с чужими людьми, а этот еще смотрит так странно.

– Вас, как возможную свидетельницу нападения на монастырь, обязательно будут допрашивать. А может, и не только, – предупредил он. Его дыхание сбилось, зрачки расширились, но следующая фраза меня ошарашила: – Я волнуюсь за тебя, Олетта. И просто не узнаю.

Надеюсь, это не то, о чем я подумала? Молодая девушка и управляющий, который ей в отцы годится. Но эти блестящие глазки, потные ладошки кричали об обратном.

А если когда-то он сделал с ней что-то плохое? Но как, если девушка столько лет провела в монастыре?

И о том, что меня будут допрашивать, Гиллаус таким тоном говорил, как будто подозревал, что Олетта причастна к пожару и разграблению монастыря.

Господи помилуй. Звучит как бред.

Передо мной зиял темный провал, и никак не дотянуться, не узнать, что за тайны в нем скрыты. Это злило, раздражало, связывало руки. Как будто пол усыпан сотнями мелких деталей, а мне поручили собрать из них единую картину за пять минут.

«А ведь он может меня раскусить».

Я сделала глубокий вдох и как можно спокойнее произнесла:

– Не переживайте, все будет хорошо.

«Давай же, убирайся отсюда, мне надо побыть одной».

Оливер Гиллаус все смотрел на меня, будто чего-то ждал. Знака, пароля, чего угодно. Но когда он наконец открыл рот, чтобы что-то сказать, дверь заскрипела.

«Спасена!»

Управляющий молниеносно переместился на приличное расстояние, а у меня камень с души упал. Бабуля словно еще в коридоре почувствовала, что ее «внучку» облизывает взглядом этот переспелый женишок и явилась с грозным видом.

– Что, уже полегчало? – осведомилась строго, а потом обратилась к управляющему: – А ты, Оливер, почему прохлаждаешься?

– Так я же… карту источников нейре Олетте принес. По ее, между прочим, просьбе. Но я уже все, ухожу, госпожа графиня.

Он раскланялся и был таков.

– Ты доверяешь ему? – я поймала задумчивый взгляд Кокордии.

– Если никому не верить, то можно сойти с ума. А у меня не было повода сомневаться в верности Оливера. Я отца его хорошо знала, только в последние годы он сдал из-за болезни, не покидает стен своего замка. Делами заправляет старший сын.

Что ж… Придется самой проверять, не обманывает ли меня чутье. Пока я опасалась пугать или расстраивать Коко. Не с ее сердцем.

Я не знала, с чего начать, и все-таки решила показать свою кисть. Кокордия долго о чем-то размышляла, а потом опустилась в кресло.

– Если и Вивиан пробудила целительский дар, то у нашего рода есть все шансы возродиться из пепла. Только о своих подозрениях никому, кроме членов семьи, ни слова, – велела она. – Это секрет даже для самой девочки.

Я быстро сложила два плюс два. Враги явно не обрадуются тому, что Готары начали медленно поднимать голову. Значит, будем молчать.

– А пока слушай внимательно, Оля…

И она подтвердила, что меня непременно будут расспрашивать о том, что я видела в монастыре. И если в замок прибудет менталист, то нельзя дать ему проверить мои воспоминания. Ведь если вскроется, что Готары не сообщили об иномирянке и выдают ее за свою родственницу, более того, в ней скрыт дар некроманта…

– Я не смогу сыграть умалишенную, это провальная идея!

– Дознаватели могут прибыть в любой момент, ты должна быть готова. Соседи знали, что Олетта больна, что она странная девочка, потому и растет в монастыре. Пускай решат, что толку от тебя, как от табуретки. Сыграешь, не сломаешься. Ты ведь этот, как его, врач.

– Я травматолог, а не психиатр.

Я спорила скорее от волнения, на самом же деле настраивала себя исполнить все, что от меня зависит. А там хоть трава не расти.

***

Вторую половину этого суматошного дня я провела в библиотеке, отбирая литературу для чтения. Нашлись даже простейшие пособия по целительству и анатомии.

В это время меня развлекал беседой Костик. Юноша старался выглядеть непринужденным, но я чувствовала, что его что-то гложет.

– Сестра, тебе просто кажется.

Я покачала головой и опустила очередную книгу на самый верх внушительной стопки.

– Жизнь научила меня, что когда тебе кажется, это значит, что тебе не кажется.

Костадин отвел взгляд.

– Долго ты собираешься молчать?

Братец сделал такое лицо, будто его одолела страшная изжога.

– Ладно, ты ведь все равно не оставишь меня в покое?

– Нет.

– Савад говорил, ты все равно скудна умом и брак с его сыном – лучший выход для тебя! – эмоционально произнес он. – Ну и что твое приданое, естественно, должно прийти вместе с тобой. Он хотел, чтобы я любыми путями доставил тебя к ним или позволил им тебя похитить. За это он обещал похлопотать, чтобы меня признали главой рода до достижения двадцати одного года в обход бабушки и пропавшего брата. Говорил, что замолвит перед королем словечко, чтобы с нас сняли опалу. Но я ему, конечно же, не поверил. А чем все закончилось, ты знаешь.

Мы некоторое время помолчали. Парень дышал так, будто только что пробежал стометровку, щеки его раскраснелись.

– Я что, действительно выгляжу, как тюфяк и предатель? Как тот, кого можно купить? – голос Костадина звенел от еле сдерживаемой злости.

Я подошла ближе и положила руки ему на плечи. Он был выше меня ростом.

– Конечно нет. Ты замечательный брат. А граф Савад – самоуверенный идиот. Но мы найдем на него управу.

И я нисколько не лукавила. Жаль, что у меня не было в детстве такого брата, тогда мальчишки не посмели бы меня обижать.

Взгляд Костика потеплел и парень неуклюже притянул меня к себе здоровой рукой. Похлопал по спине.

– А ты замечательная сестра, Олетта. Готаров так просто не сломить, да?

Я кивнула и сама не заметила, как начала улыбаться.

Этот маленький эпизод стал очередным стимулом сделать все от меня зависящее. Я никому не позволю растоптать то семейное тепло и ростки доверия, которые обрела в этом мире.

Ну а перед сном меня ждала тренировка. Я решила не давать себе спуску, потратила целый час на общеукрепляющие упражнения, растяжку и дыхательную гимнастику.

Приходилось то и дело поглядывать в сторону зеркала, но шаль больше не сползала, а стекляшка не подавала признаков жизни.

В окно бил яркий лунный свет, и я решилась.

Любопытство, чтоб его!

Сдернула шаль и всмотрелась в темные глубины. Хотя какие там глубины? В свое напряженное лицо.

Талантливый резчик украсил раму орнаментом, и в углублениях за годы скопилось много пыли. Я пробежалась по дереву пальцами, очищая изящные завитки, как вдруг что-то кольнуло подушечку безымянного пальца.

Заноза!

И в тот же миг поверхность зеркала тускло замерцала.

Глава 17. Ночной сеанс

Я замерла и прижала руки к груди. Ноги будто приросли к полу, а взгляд прикипел к зеркальной поверхности. Сияние угасло, зато из тьмы начали проступать мутные очертания…

Я сощурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то.

Не хотела, а все-таки поделилась кровью с зеркалом. Этому обманщику болтливому хватило одной малюсенькой капли, чтобы запустить настоящую магию. И теперь он меня словно бы соблазнял, обещая большее.

За большую плату, разумеется.

Кажется, передо мной предстала чья-то спальня. Нет, такого я точно не заказывала! И для чего зеркала ставят напротив кровати? Уж точно не для того, чтобы я лицезрела чьи-то постельные приключения и рыхлые телеса.

Ну это уже чересчур! Еще и звуки передает, как будто я там третья присоседилась. Вы не обращайте на меня внимания, ребята, я сейчас быстренько…

Да что же делать? Как убрать эту гадость?

Я даже зашипеть от возмущения не могла или скомандовать, чтобы стекляшка выключила это непотребство. Тут еще мужчина что-то неладное почуял, обернулся…

Ой!

– Магия! Темная магия! – заголосил мужик, прикрываясь одеялом.

Трясущимися руками я сделала единственное, до чего смогла догадаться – смахнула изображение вбок, как на экране смартфона. И, о чудо, получилось! Картинка пропала.

Но рано я обрадовалась. Через несколько секунд зеркало зарябило вновь, явив передо мной новое изображение.

Тоже ночь, полутьма, окошко, за которым на ветру колышутся ветви. Полоса лунного света на полу и в ней силуэт. Казалось, я вижу даже пылинки, танцующие в этом колдовском сиянии.

Я, затаив дыхание, смотрела на ожившую передо мной картину.

Это был мужской силуэт – широкие плечи, мощная грудная клетка, длинные ноги. На коленях – меч, по лезвию которого незнакомец медленно и медитативно скользил точильным камнем.

Чирк. Чирк. Чирк.

Время остановилось, а потом меня отбросило в далекое прошлое. Туда, где мой муж собственноручно точил медицинские инструменты в маленьком гараже, потому что других вариантов не было. Не было ничего, кроме большой любви к своему делу.

От воспоминаний стало тесно в груди и мокро глазам.

Зеркало знало, на что надо давить.

Я не сразу заметила, что движения мужчины становятся все медленнее. Он опустил голову, и волосы закрыли лицо. Однако что-то подсказывало – это и есть тот самый незнакомец.

И вроде бы какая разница? Но рука не поднималась смахнуть чарующую картинку. Это и правда было очень красиво.

Незнакомец в зеркале замер, будто почуяв что-то. Медленно отложил меч и повернулся в мою сторону. Взгляд его впился в зеркало.

Да, это он. Сомнений быть не может. Такого ни с кем не спутаешь, даже если вокруг стоит темень.

У меня в животе от волнения все скрутилось в нервный комок, а сердце… Оно уже давно не стучало так живо, как сейчас. Билось, функционировало, гоняло кровь по организму, но не более.

Ах, совсем с ума сошла, Ольга Анатольевна! Нафантазировала себе глупостей разных. Позабыла об осторожности, или это магия коварного зеркала? Хочется смотреть и смотреть, ожидая… Даже не знаю, чего жду от этой встречи.

Взгляд незнакомца прожигал меня даже сквозь стекло и расстояние.

– Доброй ночи, – произнесла я, когда молчать стало совсем уж неприлично.

– Доброй, – ответил севший, чуть хриплый голос, как будто его хозяин побывал под ледяным дождем и простыл.

Неудивительно. В землянке какой-то сидит, а погода вообще не радует. У нас вон к вечеру небо затянуло, ветер налетел.

– Кажется, мы с вами уже встречались.

– Возможно, – уклончиво ответила я.

– Тогда повторю свой вопрос – кто вы такая? Откуда? Назовите имя и род, – в тоне мужчины прозвучали командные нотки.

– Этого не потребуется, я уже ухожу, – попыталась его успокоить и внушить, что не несу никакой угрозы.

Но незнакомец расценил мои слова по-своему.

– А может, вы шпионите при помощи зеркала?

От несправедливого обвинения я на несколько секунд утратила дар речи.

– Нет, – мотнула головой. – Я вообще не знала, что так можно. Это вышло случайно.

– Зажгите свечи. Хочу получше вас рассмотреть, раз вы даже имени не называете, – пропустив мимо ушей мои последние слова, потребовал он.

Торопыга какой! Рассмотреть хочет. Просто бегу и падаю.

– Я не стану этого делать, – произнесла я спокойно и твердо. – Но обещаю, что больше вас не потревожу. Сейчас… – я замешкалась, не зная, как правильно сказать. – Сейчас я завершу сеанс связи. Минуточку.

Так, как это правильно сделать? Опять шалью накрыть стекляшку? А если не поможет? Он, вредина такая, до сих пор не проронил ни звука. Помогать мне не хочет, притворяется, что вообще не у дел.

– Что ж, тогда буду действовать по-другому, – произнес незнакомец вальяжно, как будто нехотя, и поднялся со своего места. – Я открою зеркальный портал и перемещусь к вам. Тогда и побеседуем.

Что-о?! Перенесется ко мне? Побеседуем?

На такое завершение вечера я точно не рассчитывала. Кокордия меня убьет, если узнает, что я натворила. Да я сама готова надавать себе по шее за такие дела!

Влипла. Как пить дать влипла!

Казалось, если я отвернусь и метнусь за шалью, незнакомец настигнет меня в мгновение ока. Да и что значит какая-то жалкая тряпка против настоящего колдовства?

– Вы неправильно меня поняли.

Еще чуть-чуть, и начну паниковать.

– А я считаю, что все понял правильно, – из голоса мужчины исчезла ложная игривость, осталась только жесткая сталь. – Шпионы сделались такими изобретательными. Ни перед чем не остановятся.

– Я не шпионка.

– Проверим.

Мне показалось, что в руке у него что-то блеснуло. Или это неверный свет звезд и луны виноват?

Он подходил все ближе и ближе. Не торопился, зная, что никуда я от него не денусь.

– Вы бы сами для начала представились! – пристыдила я его.

– А то вы меня не знаете, – он недобро усмехнулся. – Эта комедия меня порядком утомила.

Он протянул руку ладонью вперед, и от нее во все стороны брызнули ярко-голубые лучи. Свет ударил по глазам, мне даже пришлось зажмуриться.

– Стекляшка! Твою ж налево! Отключайся скорее, иначе этот ненормальный меня сейчас убьет! – я застучала ладонями по раме. – Быстрее!

Впервые в жизни мне захотелось смачно выругаться. Я и раньше попадала в опасные ситуации, но такого со мной еще не было.

Пока не стало совсем поздно, я зайчиком метнулась к креслу, схватила шаль и набросила ее на зеркало. С той стороны донесся смех – мой маневр лишь развеселил опасного незнакомца.

Сияние никуда не делось, шаль ожидаемо оказалась слишком слабой преградой.

– Впустите меня добровольно, иначе хуже будет, – донесся приглушенный голос.

– Ага, держи карман шире, – пробубнила я себе под нос, судорожно озираясь и думая, чем бы огреть его по головушке, если все-таки завалится ко мне.

Как на зло, такого предмета не находилось. А сияние становилось все ярче. Я глазам не поверила – свет начал разъедать ткань, в центре шали появилась сначала маленькая дырочка, но она расширялась!

Допрыгалась, Оленька.

Если сейчас не произойдет чуда, это будет бесславный конец для доктора-попаданки.

Глава 18. Потом посмотрим

А может, ну ее, мою бережливость и жалость к старым вещам, ну это миролюбие… Сейчас как шарахну зеркало об пол! И проблема решена.

Руки сами собой потянулись к артефакту, и вдруг по нему побежала дрожь, кисточки на шали закачались как от порыва ветра.

Испугался, гаденыш?

– Отключайся быстрее! – скомандовала я. – Ну же!

И когда мне померещился чужой сапог, оттопыривший ткань, все закончилось. Свет погас, звуки исчезли. Гробовая тишина воцарилась в комнате.

Я упала в кресло, лишь чудом не промахнувшись. Ноги не держали, руки мелко подрагивали.

Не верилось, что все обошлось и я спасена. Я с артефактом как обезьяна с гранатой. Вот зачем было испытывать судьбу, трогать? Иногда забываю, что я не в своем привычном мире.

– Он блефовал, а ты ему поверила! – раздался скрипучий голос из-под шали. – Чтобы пройти по зеркальному порталу, нужно согласие обеих сторон. Если бы ты отказалась, ничего бы он не сделал, остался бы у себя.

Осознав сказанное зеркалом, я стиснула кулаки. Так глупо обманулась, чуть сердечный приступ не заработала! А вдобавок к нему лишай на нервной почве и облысение.

Но с другой стороны, откуда я знала?

«Впустите меня добровольно», – так говорил незнакомец?

– Ага, кто бы мне еще это объяснил! Мне кажется, ты просто ненавидишь людей, стекляшка. А ко мне у тебя особые счеты. Все-таки выманил каплю крови, ну и продуман же ты. Жук. Хотела сказать навозный, но воздержусь, – я забарабанила пальцами по ручке кресла. – Кто этот человек, ты можешь мне ответить?

– Я же сказал тебе, что не знаю. Те, с кем общался по зеркалам Блавар, давно умерли. А я много лет простоял в пыли в чулане, тебе ли не знать.

– Ты специально все подстроил. Только для чего тебе нужно надо мной измываться и испытывать мое терпение? Показал какую-то парочку. Бедняги, мне их даже жалко стало. Подставил меня так, что тот мужик с мечом посчитал меня шпионкой. Полетать с третьего этажа неймется? Или отправиться в подвал к крысам? – С каждым словом я все больше ярилась. – От сырости твоя замечательная рамочка разбухнет и сгниет.

– Эх, и кто вас людишек разберет? – обиженно запыхтел артефакт. – Только бы орать и ругаться. Я теперь думаю, что ты настоящая праправнучка старины Блавара. Такая же ворчунья. Я даже спросонья не понял, что произошло. Твоя кровь попала на раму, а дальше оно само…

– Не ври мне, – я угрожающе покачала пальцем. – Эротический спектакль я точно не заказывала. Как и того незнакомца. Подумать только! Я, взрослая женщина, чувствую себя вуайеристкой какой-то. И все по твоей милости.

Зеркало отозвалось многозначительным молчанием.

– И что ты скажешь в свое оправдание? – я поднялась с кресла и подошла ближе.

– Иногда я показываю то, чего желает подсознание, – без привычного сарказма ответил артефакт. – Ты женщина одинокая…

– Ой, все-все-все, – я помотала головой и выставила вперед указательный палец, побуждая стекляшку умолкнуть. Пусть его наглая физиономия была скрыта под тканью, но все же… – Вообще не понимаю, почему до сих пор с тобой разговариваю. Ты самое невыносимое, заносчивое и бессовестное зеркало на земле.

– Зато я говорю правду. У того человека и его артефакта достаточно сил, чтобы создавать зеркальные порталы. А еще, возможно, связываться с владельцами других зеркал в любое время дня и ночи не хаотично, как ты, а осознанно. А еще заглядывать в прошлое и будущее. Он мощный маг. Тебе до его уровня, как до луны. Но если начнешь прямо сейчас развивать свои силы и подпитывать меня, то когда-нибудь и мы достигнем такого могущества. В противном случае тебе останется только любоваться в меня на свое личико, а это скучно и неинтересно. Показывать обычное отражение может любое, даже самое глупое зеркало!

Слова стекляшки будили что-то, скрытое глубоко в душе. Но все имеет свою цену.

Я тяжело вздохнула.

– Мне надоели твои фокусы. Завтра точно поедешь в чулан.

Сейчас мне не нужны сюрпризы. Ну а потом…

Потом посмотрим.

***

Погода испортила мне все планы. Хлынул сильнейший ливень, заметно похолодало, дороги развезло. Поездку в город пришлось отложить, зато я занялась другими делами.

Целых три дня бродила по замку, стараясь не думать о запертом в чулане зеркале и не испытывать иррациональные муки совести. Ох, как бедняга умолял его оставить, но я была непреклонна.

Как сказала Кокордия, все артефакты, в которых есть даже крупица темной магии, могут толкать владельцев на опасные поступки. А уж если они говорящие… Тогда держись!

Случившееся в ту ночь меня испугало. Кто знает, что в следующий раз подкинет мне зеркало? Но я обязательно пойму, как справиться со своенравным артефактом.

И узнаю, кем был тот мужик с мечом. Просто чтобы удовлетворить любопытство, а то его загадочно-страшный образ мне по ночам спать мешает.

А еще у меня оставалось кольцо со змеей, управляющий, который теперь старался меня избегать, и грядущий визит дознавателей. Говорили, что к монастырю уже выехала группа, и в любой момент наш замок могут посетить, а меня – допросить.

Я совсем не знала монахинь, обитавших в монастыре Пресветлой Матери. Но искренне надеялась, что они живы, даже если в плену. И что их следы получится отыскать. Кокордия и Марика больше склонялись к тому, что к злодеянию причастны безбожники нарды. А я, Костадин и Дафина – что это дело рук Савада.

Уж очень он хотел заполучить меня и мое приданое. Я немного почитала законы и выяснила, что брак нельзя аннулировать по желанию невесты и ее родственников. Если он совершился даже против воли – то все, друзья. Пока смерть не разлучит вас.

А еще говорили, что у нардов принято воровать невест. Может, семейка Савадов взяла с них пример?

Эти три дня прошли в относительном затишье, но я не обольщалась. Надо быть готовой к любой подлости.

Я познакомилась со слугами и так называемой гвардией, в которой служили одни пенсионеры. Пообщалась с Готарами, стараясь узнать каждого из них получше. Вивиан теперь сама просилась ко мне на руки, чем удивляла членов семьи. До этого девочка жаловала только свою маму.

Когда мы остались вдвоем, я попыталась узнать, могла ли малышка исцелить меня, но на все вопросы Виви лишь пожимала плечами и отвечала: «Не знаю».

Девчушка родилась раньше срока, первые года два очень часто болела, и я решила провести осмотр. Особенно уделила внимание ногам, стопам, не обошла вниманием и детские ботиночки.

Подозревала, что может быть вальгус или что-то другое, но ничего особенного не обнаружила. Развитие шло согласно возрастным нормам, а значит, Тучка просто мелкая хитрюга, которой необходимы внимание и ласка.

Что ж, буду постепенно приучать ее к самостоятельности и прогулкам на воздухе. Нет ничего лучше, чем босиком пробежаться по траве, побеситься с ребятами, а не висеть на многострадальных шеях Марики и пожилой нянечки.

Я ущипнула розовые пятки стоящей на письменном столе Вивиан.

– Слезай, обезьянка!

Та повернулась ко мне лицом и захихикала.

– А можно я твои ножки тоже посмотрю?

– Конечно, дорогая, – я помогла ей спуститься со стола и обуться, а потом в комнату заглянула Марика.

Женщина была довольна тем, что ее капризная малявка нашла с тетушкой общий язык. Она приоделась и заплела свои густые каштановые волосы в красивые косы.

– Олетта, я сейчас отправляюсь в Ринк, – на ее губах сияла улыбка, щеки разрумянились. – Если ты со мной, то собирайся скорее!

Глава 19. По дороге в город

Меня накрыло радостное волнение. Еще бы, сегодня предстоит выбраться за пределы Ключа.

К обеду распогодилось. Дышалось легко и свободно, я куталась в теплое шерстяное пальто, усаживаясь в открытый экипаж. Со мной отправлялись Марика и Дафина. Последняя держала на коленях корзину, набитую пучками сухих трав.

Нас сопровождали нейт Парами и трое солдат.

Сам экипаж выглядел так, будто его украли из музея. Дверцы украшал герб года Готар – змея, свернувшаяся в кольцо на фоне солнечного диска. Вопреки потертому внешнему виду транспорт казался надежным и я не боялась, что он развалится на ходу.

Кокордия дала последние указания и сделала рукой жест, похожий на крестное знамение. Костик и остальные просто помахали на прощание. Брат тоже жаждал отправиться с нами, но я убедила его, что пока стоит воздержаться от поездок. Тем более со сломанной рукой он нам вряд ли поможет.

– Почему бабушка велела, чтобы ты поменьше болтала? – поинтересовалась Дафина.

– Я столько лет жила в монастыре, что совсем не умею общаться с людьми, – невозмутимо ответила я, на что девушка только кивнула, а Марика удивилась.

– Но ты не выглядишь как бедная и забитая монахиня, да и общаешься куда грамотнее многих.

– А я и не успела стать монахиней, я была послушницей.

Марика с Дафиной переглянулись, как бы спрашивая: «А это тут при чем?» Но не стали допытываться. Зато сестренка сказала, что от аптекаря пришло письмо с просьбой отправить ему лекарственных трав, которые та успешно выращивала.

Конечно, можно было обойтись курьером или почтой, но Дафине тоже захотелось проветриться. Тем более старого аптекаря она знала с детства и хотела обсудить с ним кое-что.

– Наверное, ты права, Олетта, – она перебирала веточки шалфея, пока экипаж бодро несся по дороге. Хорошо, что грязь успела подсохнуть, иначе бы мы увязли по самые уши. – Пора расширяться, подниматься на новую ступень. В городе несколько аптек, им всегда нужно качественное сырье. А у меня в теплицах растет даже то, что сложно достать. Чтобы развести косторост, нам с Замиром и Костадином пришлось подниматься в горы за материнским растением. А там всегда есть вероятность встретиться с нардами.

Марика ахнула и прижала руки к груди.

– Вы с Костадином безумцы! Как могли так рисковать, да еще и Замира с собой потащили?! И все втихую, не спросив разрешения у старших!

Дафина поняла, что глупо проболталась и покраснела.

– Вообще-то это Замир уговорил нас пойти с ним.

– Верно матушка Коко говорит, что хворостина по нему плачет! По всем вам!

Мне было непривычно видеть, как возмущается Марика. Она мне казалась такой мягкой, покладистой и милой. Даже голоса ни разу не повысила.

– Ты сначала догони, – усмехнулась Дафина.

– Бесстыжая, – покачала головой многодетная мать, но было видно, что всерьез она не злится.

Сейчас я как никогда почувствовала себя частью их семьи. Жаль, что приходится притворяться, всегда любила честность.

Вдруг экипаж подпрыгнул на кочке, и мы, дружно охнув, схватились друг за друга.

– У меня чуть сердце не выскочило. Хотела бы я иметь магоход, они ездят плавно и бесшумно, даже лошади не нужны, – прокомментировала Дафина.

– Они слишком дорого стоят, но я тоже не прочь хотя бы покататься на этом чуде. Может, когда-нибудь и сбудется.

Интересно, о каком чуде техники они говорят? Я ничего не понимала, но слушала и кивала с умным видом.

Потом дорога повела нас вдоль Благодатной – довольно крупной деревни. Еще на подъезде я услышала заливистый лай собак, а на лугу, что раскинулся по левую руку, паслось стадо коров.

– Э-эй! А ну-ка в сторону, голытьба! Не видите, благородных нейр везу! – проорал возница.

Я ехала спиной вперед и не видела, что происходит. Экипаж замедлил ход, а потом и вовсе остановился. Остановились и наши сопровождающие.

– Что там? – Марика вытянула шею.

Я обернулась и встала на сиденье коленями, чтобы лучше видеть. По дороге рассыпалась толпа мальчишек, они голосили, как воробьи:

– Это все он, уродец!

– Разлегся прямо на дороге, благородным нейрам проехать не дает!

– Верно! Кнутом его, кнутом!

– Уродец хромоногий, пшел отсюда! Собака сутулая!

Нейт Парами спешился, а следом из экипажа вывалилась и я. Вывалилась в буквальном смысле слова, запнувшись о подол и едва не вспахав носом землю. Зачем придумали такие длинные юбки?

– Олетта, ты куда? – Дафина поймала меня за рукав. – А вдруг там опасно?

– Нейра Олетта, полезайте обратно! – гаркнул возница. – Я сейчас живо разберусь, – и начал разматывать кнут, но нейр Парами остановил его жестом.

– Не надо, это просто ребенок, – произнес тихо, но уверенно.

Происходящее мне решительно не нравилось. Я обошла экипаж и увидела того, кого самозабвенно дразнили мальчишки. Паренек лет двенадцати, а может, даже пятнадцати – кто их, таких чумазых и худых, разберет, – в разодранной рубахе и грязной курточке пытался закрыться от жгучих насмешек. Поодаль валялись грубые деревянные костыли.

Малолетний паразит подбежал и пнул один из них так, что тот отлетел еще дальше:

– Нечего тебе делать в нашей деревне, граф Коромысло!

Темно-рыжие волосы паренька были взъерошены, на подбородке кровь запеклась темной корочкой, кожу на щеках прочертили следы засохших слез.

Он поднял взгляд и посмотрел на меня, а в синих глазах застыла немая мольба о помощи.

Я набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула. Пока я разглядывала мальчишку, возница не прекращал орать на мелких хулиганов.

Они издевались над ним из-за одного недостатка, когда-то в прошлом у меня были подобные пациенты. Их тоже дразнили и не принимали дети, но я смогла помочь.

Разве в этом мире я отвернусь от мальчика, чья жизнь только начинается? Залезу в экипаж и покачу со спокойным сердцем по делам? Я могу его защитить хотя бы сейчас, хотя бы словами.

Притихшие хулиганы исподлобья глядели на меня, графскую дочку, незнакомку с гордо развернутыми плечами и строгим взглядом. Молчали угрюмо.

– Просите у нейры прощения, – с нажимом произнес нейт Парами.

– Сначала пусть расскажут, что это сейчас было, – велела я.

А сама подумала: «Да, работы предстоит много. Не только по части медицины, но и по части воспитания вот таких милых детишек. Это же самые настоящие гопники!»

Старший на вид шаркнул ботинком и прогнусавил:

– А че он первый начал?

– Благородная нейра, я их не трогал! – паренек наконец поднялся и вытер подбородок рукавом. Шмыгнул носом и опустил взгляд в землю.

За спиной ахнула Марика, ее тоже разжалобил вид мальчонки.

– Сейчас я быстро научу вас уважать господ! – извозчик снова схватился за кнут, но Парами взмахнул рукой:

– Гента, помолчи. Нейра Олетта сама разберется, – и ободряюще мне улыбнулся.

Мне не раз случалось сталкиваться с дворовой шпаной и в девяностых, и в нулевых, когда у меня пытались «отжать» кнопочный сотовый телефон и кошелек. Бог, наверное, берег и хорошо подвешенный язык помогал решать проблемы. Не пострадала, даже при своем добре осталась.

Но надо учитывать время и нравы, эти малолетние бандиты только язык силы поймут. Я откашлялась и смерила всех строгим взглядом.

– Скажите, кому принадлежит ваша деревня?

– Роду Готар, – ответили они вразнобой.

Я кивнула.

– А люди, которые тут живут? На кого они работают? Кто их защищает? Кто их может наказывать?

– Тоже род Готар, нейра.

– Правильно! Поэтому те, кто будет обижать, бить, шпынять наших людей, будут иметь дело со мной, Олеттой Готар. Мне важен каждый житель, каждый ребенок и взрослый, а этот мальчишка, – я показала пальцем на калеку, который собирал по дороге свои костыли, – принадлежит мне больше, чем собственным родителям. Если узнаю, что кто-то его трогал, выпишу кнута. Без пряников. Ясно?

Сюсюканье тут не поможет. Кто сильнее, тот и прав.

Я честно пыталась влиться в этот мир и понять мышление жителей феодального общества, но в шкуре графской дочки чувствовала себя неловко. Я простой трудящийся человек, никогда не ставила себя выше других. Но невозможно изменить мир под свои хотелки в одночасье.

Пацаны попросили прощения нестройным хором, а после я велела им идти заниматься делами, а не шататься по деревне, задирая других детей.

Пока я проводила беседу, мои родственницы уделили внимание обиженному мальчишке. Марика дала ему свой платок, чтобы он вытер с лица пыль и грязь, а Дафина принесла напиться.

– Спасибо за защиту, нейра, – он неловко поклонился. – Мне жаль, что вы потратили на меня время. Право, не стоило. Я привык.

– Как тебя зовут? – поинтересовалась я.

– Никос или просто Ник.

Я заметила полный суеверного страха взгляд сестренки, направленный на ноги мальчика.

Какую изощренную и злую фантазию имел тот, кто придумал ему прозвище граф Коромысло. Потому что ноги Ника были искривлены в форме буквы О. Колени расходились в стороны, постановка стоп была неправильной, с опорой на внешний край. Это причиняло боль и неудобство, мешало ходить.

Удивительно просто, в обоих мирах так много похожих заболеваний! Пациентам с болезнью Блаунта, а это была она, если судить по другим характерным симптомам, дурачки-ровесники давали клички Колобок, Джигит, Вратарь. Я же своему сыну строго-настрого запретила дразнить кого-то за внешность. Хорошо, что Сережа и сам это понимал.

Лечение таких детей и подростков с варусными деформациями было долгим и трудным. Мы с коллегами проводили хирургическую коррекцию при помощи аппарата Илизарова. А как обстоят дела с оперативной помощью здесь, я пока не знала.

Магия? Не верится, что можно поводить руками, и все станет хорошо и ровно. Да и вряд ли великих магов и волшебников волнуют деревенские мальчишки. Кокордия говорила, что принимать помощь целителей – удел богатых и знатных. Хотя бы просто богатых. Простые люди могли годами копить на консультацию и лечение у маг-целителя.

Ладно, разберемся.

Я велела помочь Нику забраться в экипаж. Солдаты смотрели на меня, как на умалишенную, возница причитал: «Как так можно? Что скажет нейра Кокордия? Еще оборванцев всяких катать».

Но я скомандовала отвезти Ника домой.

– У меня нет матери. И отца тоже нет, – сгорая от неловкости бормотал парнишка. Не мог поверить, что за него заступились. Да не кто-то там, а сами Готары. – Живу с теткой, дядей, двоюродными братьями и сестрами.

По дороге мне удалось его разговорить. Ник рассказал, что старается работать, не хочет быть лишним ртом и обузой. Что хоть ноги у него и кривые, зато руки ловкие. Если у кого колесо сломалось и надо починить – это к нему. Миски или ложки выстругать – тоже. Вставал всегда рано, по дому и за скотиной ухаживал, не ленился. Да и дядька спуску не давал, к нему придирался больше, чем к родным детям. Оно и понятно: сироту каждый обидеть может.

– В город хотел податься. В гильдию вступить, стать подмастерьем. Да кто же меня, калеку, возьмет? – он понурился и сковырнул заусенец.

Несмотря на особенности внешности, интеллект у таких больных полностью сохранен. А еще у Ника был умный, но печальный взгляд и воля к жизни. Даже не представляю, сколько насмешек ему пришлось вынести.

– Лет тебе сколько?

– Тринадцать, нейра Олетта.

– Нам нужен новый работник? – я повернулась к Марике, которая все это время сидела в глубокой задумчивости, подперев щеку кулаком и глядя вдаль.

Складка меж ее бровей разгладилась, женщина просветлела лицом и кивнула:

– Умелые руки в хозяйстве никогда лишними не будут.

Глава 20. Дела аптечные

Тетка Ника чуть язык не проглотила, когда у двора остановился экипаж с гербом графского рода. А весть о том, что мы хотим забрать ее племянника для работы в замке, добила окончательно.

– Простите, графинюшка, да на кой вам этот калека? Возьмите лучше моего Дончика. Он и умен, и расторопен, и руки из нужного места растут, – высокая нескладная тетка с неопрятным пучком рыжих волос расхваливала своего старшенького – справного детину, из которого вместо слов вылетали лишь звуки «мэ», «ну» и «му».

– Нет-нет, нам нужен именно Ник, – я обернулась к сгорающему от неловкости мальчику, который комкал свой картуз, стоя в углу бедного, ничем не примечательного домишки. – Подготовьте его вещи.

Тетка недоумевала, почему мы выбрали калеку вместо ее «чудесного Дончика», но смирилась. В конце концов ей помогли избавиться от обузы.

Ника мы условились забрать на обратном пути, ничуть не слушая ворчание и причитания извозчика. Теперь этот болтливый старик будет рассказывать слугам о причудах нейры Олетты.

А что, плохо, что ли? Не забываем, мне еще умалишенную перед дознавателями играть.

Эх, если бы знать, что именно случилось с Олеттой. Надеюсь, что в нападении на монастырь нет ее вины, хотя намеки управляющего не давали мне покоя.

А если его прижать и выведать, что он имел в виду?

– О чем задумалась, Олетта? – спросила Марика, когда мы продолжили путь.

– Строю планы великих побед. А расскажите мне побольше о женщинах-целителях. Пока сидела в монастыре, все упустила.

Марика посмотрела так, будто ни капли не поверила в мою отговорку, слово взяла Дафина.

Она поведала, что целительницы, даже самые слабые, – ценные невесты. Питают жизненной энергией своего избранника, усиливают его магию, продлевают жизнь. Но при условии, что между ними гармония и искренние чувства.

Некоторые получают образование в семье, другие поступают в академию магии, чтобы расширить знания и примелькаться в высшем свете. В крупных городах модно открывать салоны красоты, куда стекаются богатые дамы для коррекции внешности.

Удаление бородавок и пигментных пятен, прыщей и шрамов, увеличение губ и глаз, лечение женских недомоганий – самые популярные направления.

Я выпала в осадок.

– А как же раны? Травмы? Тяжелые случаи? Смертельные инфекции?

Дафина и Марика переглянулись.

– Милая, все знают, что это не женская работа, – заботливо произнесла Марика и накрыла мою руку ладонью.

– Верно, мужчины целители и лекари не подпускают женщин к таким делам. Они сложны и ответственны. Ох, только не говори, что собираешься помочь тому мальчику. Или ты попросишь, чтобы его вылечили в гильдии лекарей?

– Боюсь, что бедняга умрет от послеоперационной инфекции раньше, чем я успею сказать «спирт», – я развела руками.

А потом мы въехали в город.

По меркам королевства Ринк считался совсем небольшим, но здесь был даже мини-университет, где юноши постигали азы истории, искусство каллиграфии, ведение счетов, организацию быта в замках и богатых домах. Была и школа изящных искусств для девушек. Там, по слухам, обучали самых искусных кружевниц и художниц, которые расписывали посуду на фабриках Моро.

Город делился на кварталы, где проживали представители разных профессий: каменщики, ткачи, кузнецы, пекари, лекари и многие, многие другие. Активно развивалось и купечество, и банковское дело. А теперь еще квартал для магов строили.

– Не все маги потомственные аристократы, – вещала Марика, пока мы ехали по улицам. – Кто-то родился в простой семье и, чтобы не упустить счастливый билет, бежит в город. Здесь работы больше.

Наконец, Гента высадил нас возле аптеки. За стеклянной витриной стоял стеллаж, а на полках – колбы, банки и реторты с яркими жидкостями. В одной емкости с формалином плавало тельце лягушки, в другой – змеи. Многие жители попросту не умели читать, а вот это все сразу давало понять, что перед ними лавка аптекаря.

Мы с Дафиной вошли внутрь, а Марика с нейтом Парами отправились в контору бытовой магии чуть дальше по улице.

Звякнул колокольчик над входом, и в нос ударил аромат настоек и сушеных трав. Они висели на бечевке под потолком, вдоль стен тянулись полки со всякой всячиной – от скарификаторов для кровопусканий до пробирок с порошками и банок с сушеными тараканами.

– Нейт Саймон! – позвала Дафина.

Из-за ширмы в дальнем конце помещения высунулось круглое лицо аптекаря.

– Приветствую, нейра Дафина и… – он оглядел меня, пытаясь понять, кто перед ним.

– Нейра Олетта, – представилась я.

– Если не возражаете, я сейчас обслужу клиента и мигом к вам, – он простодушно улыбнулся.

Вдруг из-за той же ширмы послышался мужской голос:

– Саймон, ваша пиявка отвалилась!

– О, да это же прекрасно! Значит, она вдоволь насосалась порченной крови. Иди ко мне, моя роднулечка, – и аптекарь скрылся с наших глаз.

Пиявки еще куда ни шло. В их слюне содержится гирудин, мощный антикоагулянт. Он предотвращает тромбозы и способствует поддержанию нормальной циркуляции крови.

Я стала ходить вдоль полок, изучая ассортимент. Заглянула в ведро, скромно стоящее в углу, и поморщилась – внутри в куче земли извивались дождевые черви.

Аптекарь собрался на рыбалку? Не думаю.

Тем временем нейт Саймон закончил и отпустил благодарного пациента.

– А для чего вам черви? – поинтересовалась я.

– Так я готовлю из них мазь от ушибов! Если измельченных червей смешать с оливковым маслом да вином и приложить эту массу на ночь, то к утру все пройдет.

– Правда помогает?

– Клянусь Пресветлой Матерью! – Саймон приложил руку к сердцу. – Сам постоянно пользуюсь. Хотя на мне и без того все как на собаке заживает, – и аптекарь добродушно рассмеялся.

А потом вдруг о чем-то вспомнил, извинился, метнулся за занавеску в углу. Я успела разглядеть стеклянную кабинку, похожую на телефонную будку. И здоровую жестяную бандуру с трубой, которая сквозь отверстие в стекле проникала в кабину. Устройство мне что-то смутно напоминало.

Нейт Саймон вынес оттуда горшок и выплеснул содержимое в рукомойник. Мой бедный желудок скукожился, к горлу подкатил рвотный позыв.

– Забыл мокроту после клиента вылить. Столько ее отошло, что просто караул. А вы знали, что ингаляции с использованием моего нового устройства помогают намного лучше, чем просто вдыхание пара, когда больной сидит над отваром?

Я впала в ступор после увиденного. Боже мой, он что, не собирается дезинфицировать ни миску, ни руки, ни раковину?

Аптекарь просто не задумывается о таких мелочах. Пусть мокрота хоть туберкулезными палочками кишит!

– Нейра Олетта, что с вами? Вы побледнели, – встревожился Саймон. – Может, водички?

Я покачала головой.

– Скажите, а вы проводите у себя санитарную обработку?

Ответ я уже знала. Но оставалась крохотная надежда – а вдруг я ошибаюсь?

– Обработку? – переспросил Саймон. – Ах, обрабо-отку… А почему вы спрашиваете, нейра Олетта? Тоже поддались новомодным веяниям?

– Простите, не понимаю, о чем вы. Какие веяния? В слюне и мокроте больного человека содержится много… – Я чуть было не сказала «бактерий». Вряд ли тут знают это слово. – …мельчайших живых организмов, которые и вызывают различные хвори. Если проводить специальную обработку, то можно снизить возможность передачи этих организмов от человека к человеку.

– О, значит, поддались, – покачал головой аптекарь. – Сверху пришло весьма любопытное распоряжение. Теперь нам надлежит обрабатывать весь инструментарий и рабочие помещения раствором карболовой кислоты, а еще мыльными и спиртовыми растворами. Но это ведь сущая нелепица! Зачем тратить время на такую ерунду, когда его можно уделить лечению больных. А каждый разумный человек знает, что болячки нам посылают боги за неправедный образ жизни, – аптекарь поднял взгляд и ладони, обращаясь к Небесам.

И тут слово взяла Дафина:

– Нейт Саймон, вы ведь знаете, что у меня есть старшая сестра, – она жестом указала на меня. – Это как раз нейра Олетта. Она много лет провела в монастыре Пресветлой Матери. Знает, о чем говорит.

Во взгляде аптекаря мелькнуло удивление с толикой уважения. Меня в его речи зацепила одна вещь, он говорил о карболовой кислоте. Удивительно, но в нашем мире с нее и началась эпоха асептики и антисептики. Сначала ее использовал Игнац Земмельвейс, потом Джозеф Листер. Ох, как этому методу сопротивлялись! Тоже считали чушью.

– Именно так, уважаемый нейт Саймон.

Мне показалось, что аптекарь, несмотря на устаревшие взгляды, человек неглупый. Я попросила его показать то самое распоряжение, и он с охотой поделился документом из столичной лекарской гильдии.

Я довольно хорошо воспринимала письменную речь, прочесть все страницы быстро не составило труда. В это время Дафина перебирала с аптекарем привезенные травы. Я закончила тогда, когда он передал довольной сестре мешочек с монетами.

– Премного благодарен, нейра Дафина. Искренне надеюсь, что мы с вами сработаемся. Мои поставщики не всегда присылают качественное сырье, а многие травы зимой просто не достать. Мне с вами так повезло.

– Еще бы. На вашем месте я бы не скупилась с оплатой, а то ваши конкуренты быстро переманят такую искусную травницу и земляного мага, – намекнула я.

Рекомендации были составлены очень грамотно. Как будто руку к ним приложил мой современник. Только я не могу заставить местных аптекарей силой их соблюдать, не могу стоять над ними с плеткой. Они сами должны убедиться, что это работает.

Снова все упирается в авторитет рода Готар. Да, Ринк расположен на землях нашего графства, но городские власти и главы гильдий подчиняются непосредственно короне. И если раньше все прислушивались к великим целителям, верили их словам, то теперь от славы и силы Готаров остались жалкие крохи.

О моих возможностях еще никому не известно. И если верить словам Марики, от женщин-целительниц не ждут ничего глобального. Вылечить детские сопли, удалить бородавку – невелика наука.

– Вот видите, я была права насчет мельчайших болезнетворных частиц. О них пишут даже в ваших верхах. А мы в монастыре уже давно об этом знали.

В этом мире, как и в моем старом, монастыри считались центрами развития науки.

– Ох, я слышал о несчастье. Примите мои глубочайшие соболезнования. Пресветлая Матерь вас уберегла, нейра Олетта.

– Уверена, что злодеяние будет раскрыто, а виновные наказаны. Я покинула монастырь накануне этой трагедии, – я вздохнула и помолчала немного, напустив на лицо скорбное выражение. – Нейт Саймон, устройте нам с сестрой небольшую экскурсию по вашей аптеке. Прошу. Это так занимательно. Если вы помните, мы все еще относимся к роду целителей, который был славен в прошлом. И все, что касается лечения болезней, меня очень увлекает. Наверное, в вашей аптеке представлены самые новейшие изобретения? Хотелось бы взглянуть.

Надеюсь, меня не ждет очередной культурный шок. Прежде чем вводить в обиход что-то из нашего мира, надо узнать, что есть здесь.

Стоило напомнить о славных предках-целителях, как нейт Саймон оживился.

– Я потомственный аптекарь, мои отец и дед с таким благоговением отзывались о ваших почивших родственниках. А моему прадедушке удалось встретить Блавара Готара! Представляете, он даже пожал ему руку. Жаль, что ваш род постигла такая… – он помялся, – … такая неприятность. Из-за паршивой овцы все стадо пострадало. Но для меня все равно большая честь показать вам свою скромную аптеку. Давайте начнем с этой полки!

Мы с Дафиной переглянулись и последовали за аптекарем. Мужчина открыл перед нами деревянную коробочку с таким видом, будто внутри покоилось по меньшей мере бриллиантовое колье.

– Что это? – брови сестры поползли вверх.

Стоило мне подумать, что это наверняка очередная средневековая дичь, как…

– Ни разу не слышали о пилюлях из сурьмы? – удивился Саймон. – Очень жаль, потому что это прекрасное средство для очищения организма. Эти пилюли вызывают целебную рвоту, в крайнем случае диарею.

О да, я слышала о вечных таблетках из сурьмы. И теперь у меня неконтролируемо приподнимались волоски по всему телу, а по рукам ползли мурашки.

Ведь сурьма – это яд.

Но логика тут определенно прослеживается. Суровая такая логика. Нет пациента – нет проблем!

– Вы представляете, один умник придумал делать кубки из сурьмы, чтобы совмещать приятное с полезным! – аптекарь добродушно рассмеялся. – Налил напитка, выпил его – а потом и организм очистился, и похмелья нет. Ну не чудо ли?

– А вы вообще в курсе, что сурьма ядовита?

– Помилуйте, нейра, – Саймон поглядел на меня, как на неразумного ребенка, – такую пилюлю использовала еще моя бабушка, прожила семьдесят лет. Так я ее как реликвию храню. Не бабушку, а пилюлю. Они передаются по наследству, сурьма ведь не растворяется, выходит или сверху, или снизу. Потом просто помыть и в коробочку убрать. Можно пользоваться всей семьей.

Я услышала звон. Это разбилась вдребезги моя нервная система.

– Я вас поняла, нейт Саймон. Давайте перейдем к другим экспонатам.

Аптекарь – просто дитя своего времени. Однажды настанет миг, когда люди поймут, насколько губительны последствия такой «медицины». Не в моих силах исправить все здесь и сейчас, но я могу этот момент приблизить.

– Будьте добры, покажите нам ваш чудесный ингалятор.

Устройство оказалось вполне безобидным. Больного закрывали в той самой стеклянной кабинке, растворы целебных трав заливали в резервуар, снизу разводили огонь, и пар проникал в кабинку по трубе. Пациент дышал им десять-пятнадцать минут, это помогало выводить мокроту и лечить затяжной кашель.

– Я запатентовал его, – похвастал нейт Саймон. – И заключил договор с одной фабрикой. Теперь производство ингаляторов поставят на поток, а я буду получать процент.

– Но ведь с дыханием больной выделяет болезнетворные частицы, а они оседают на стенках вашей чудо-кабины. Тот, кто зайдет сюда следующим, с легкостью может подхватить чужую заразу. Люди будут заражаться друг от друга по кругу, а вы постоянно тут находитесь, не боитесь потерять здоровье? Вы ведь можете нанять человека, который будет заниматься обработкой, если у вас самого нет времени. Рекомендации столичной гильдии не пустой звук, а карболовая кислота уничтожает всю дрянь. Подумайте, вы будете платить работнику, зато сбережете здоровье.

Сначала аптекарь слушал без охоты, но под конец мне удалось его заинтересовать.

– А это неплохая мысль, – он поскреб затылок. – Я давно хотел взять помощника. Подумаю над вашими словами, нейра Олетта. Мне вообще удивительно видеть у молодой женщины такого рода любопытство. По секрету говоря, я считаю, что в графстве не хватает настоящих магов-целителей. Вы с нейрой Дафиной…

Вдруг наш разговор прервало покашливание. Мы так увлеклись, что не заметили еще одного посетителя.

– Какая интересная встреча, – произнес мужской голос.

Глава 21. Гильдия лекарей

Мы трое уставились на внезапно подкравшегося гостя. Им оказался мужчина невысокого роста, не старый, но его темные волосы вовсю серебрились на висках, а лицо было строгим и угловатым. Он смотрел на нас взглядом, полным превосходства.

Я обратила внимание на его костюм – черный, застегнутый под горло. И как воротник еще не задушил его? На плечи мужчины была наброшена меховая накидка, он небрежно поигрывал тростью с янтарной рукояткой.

Я уставилась на него, ожидая, когда он представится. Но Саймон меня опередил – бросился к гостю с подобострастной улыбкой.

– Ах, нейт Марагас. Давно вас не видел. Уже вернулись с научной конференции?

– Да, в столице сейчас так многолюдно, – лениво ответил мужчина, а взгляд его впился в мое лицо, словно выискивая знакомые черты. – Нейра Олетта, значит.

Я осторожно кивнула, пока не зная, как надо реагировать.

– Нейт Марагас. Доброго дня.

Гость постучал по ладони рукоятью трости и огляделся.

– Полагаю, дорогой Саймон, ты уже начал проводить обработки в своей аптеке? Наша верхушка обещает всевозможные кары тем, кто не следует правилам асептики и антисептики. Меня назначили главой комиссии чистоты в Ринке.

Кадык аптекаря судорожно дернулся, он что-то неразборчиво проблеял. Марагас посмотрел на него взглядом голодного волка и покачал головой:

– Как печально. Я ведь могу направить жалобу, и твою лавочку закроют, а на тебя наложат штраф и запретят заниматься твоей… самодеятельностью.

А этот мужик, несмотря на его желчность, начинает мне нравиться. Может, хотя бы угроза закрытия заставит лекарей и аптекарей бороться с заразой?

И тут этот человек снова обратил на меня свой внимательный, высокомерный взгляд.

– Я слышал ваши слова, нейра Олетта. Интересные рассуждения для молодой женщины. Скажите, действительно ли вы та, о ком я подумал? Дочь Алаиса Готара?

– Это именно я.

– Прошу прощения, забыл представиться. Барон Марагас. Хьюго Марагас. Я возглавляю гильдию лекарей в Ринке.

Ничего себе! Действительно, очень интересная встреча. Знает ли его Дафина? Сестра ни слова не проронила, а этот Хьюго делает вид, что ее вообще тут нет.

– Рада познакомиться. А я как раз направлялась к вам.

– И с какой же, позвольте спросить, целью? Вы больны?

– Я не больна, но мне очень нужно поговорить с вами. Ведь кто, если не вы, лучше всех разбирается в лекарском деле? А мы с вами, можно сказать, коллеги.

Он нахмурился. Остатки вежливости боролись в нем с предубеждением и какой-то неприязнью, которую глава гильдии почти не пытался скрыть.

– Хорошо, – ответил нейт Марагас. – Только у меня мало времени. Герцог Моро прислал запрос на новую группу лекарей. Как вы наверняка знаете, его светлость проводит крупную кампанию против нардов. А лекари оказались куда полезнее прославленных магов-целителей.

Опять герцог Моро. В последнее время я слишком часто слышу его имя. А этот Хьюго Марагас тоже хорош. Так пренебрежительно высказывается о магах, как будто они у него деньги заняли и не отдают. Кокордия рассказывала, что простые лекари и маги-целители враждуют уже многие века. Им бы работать рука об руку, вместе спасать жизни, а они грызутся как кошки с собаками.

Глава гильдии купил у нейта Саймона три баночки с каким-то порошком, жестом фокусника опустил их в карман, а потом небрежно указал мне следовать за ним.

– Вам повезло, нейра Олетта. У меня как раз свободны полчаса. А ты, Саймон, не надейся, что я забуду о тебе.

– Конечно, ваше благородие. Я понял, – ответил аптекарь понуро.

Мы с Дафиной сговорились встретиться здесь же, когда я закончу. Сестра хотела навязать мне в сопровождающие наших солдат, но я вежливо отказалась, а нейт Марагас окинул нас обеих нетерпеливым взглядом и процедил:

– Не тратьте мое драгоценное время понапрасну. Что может грозить нейре Олетте в башне гильдии?

Действительно, что?

***

До места назначения мы добрались быстро. П-образное здание госпиталя с башней посередине располагалось буквально за углом. Территория сего учреждения охранялась не хуже королевского дворца, как будто в графстве Готар образовалось еще одно государство.

Странно, что нейт Марагас согласился со мной поговорить. Он выглядел как самый настоящий маго— и женоненавистник.

По пути к башне мне встречались мужчины всех возрастов: от юношей до еле ковыляющих старцев. Одни скользили по мне равнодушными взглядами, иные не скрывали любопытства и сворачивали шеи. Все были одеты в одинаковую черную форму под горло и коричневые передники с глубокими карманами. В них угадывались очертания медицинских инструментов.

Интересно было бы взглянуть на них. Хотелось верить, что нейт Марагас окажется таким же любезным, как и аптекарь, и проведет мне экскурсию по своим владениям. Но с каждым шагом мои надежды рассеивались.

Этот невежа то раздраженно молчал, то цедил сквозь зубы что-то односложное.

Честно, я уже пожалела, что все это затеяла.

Завести знакомства, наладить связи, сотрудничать и вместе развивать медицину… Кому это надо, кроме меня? И если в Ключе я чувствовала себя уже как рыба в воде, там меня хотя бы уважали, то здесь я в полной мере ощутила, что значит быть изгоем. А еще молодой женщиной, которая, по мнению некоторых умников, разбирается только в лечении прыщей и простуд.

Марагас повел меня не через главный вход. Наверное, боялся, что я увижу лишнее. Но я успела заглянуть в приоткрытую дверцу одного из помещений, откуда доносился стон боли…

Это был кабинет стоматолога. Лекарь нависал над больным, ногой давя на педаль своеобразной бормашины. Вращалось огромное деревянное колесо, приводя в движение сверло – им медик орудовал во рту полубессознательного пациента.

– А каким обезболивающим вы пользуетесь?

Марагас бросил на меня взгляд через плечо и хмыкнул.

– Это профессиональная тайна.

Ах, какие мы! Ну ничего. Думается мне, ты, голубчик, сам еще приползешь ко мне и попросишь поделиться моими секретами.

Я давно научилась не принимать близко к сердцу чужую грубость и невоспитанность. Жизнь рассудит, а мне свои нервы беречь надо. Еще бы я переживала из-за этого заносчивого хама.

На самом деле он не уверен в себе и чего-то боится.

Наконец мы вошли в просторный и светлый кабинет. Хлопнула дверь, закрываясь, и на меня чуть не свалился скелет.

Продолжить чтение