Осколок луны

Осколок луны

Сумерки – трещина между мирами.

Карлос Кастанеда

Если хочешь, чтобы твои сны стали реальностью – проснись.

Амброс Бирс

Глава 1.Вымершая деревня.

Сквозь серый ветер, в тонких трещинах ветвей, сквозь зелёный птичий гомон, сквозь трепет листвы в траву медленно падал вечер. Рой очень устал, и ему не хотелось снова ночевать в лесу. Впереди осевшим муравейником поднимался холм с четырьмя узловатыми деревьями на макушке. Путник неторопливо прижался к тёплой коре стволов, хранящей память дождей и ветров. Усталые синие глаза осмотрели деревушку внизу. Ветер трепал тёмные волосы. Куртка из мягкой светлой кожи была небрежно перекинута через плечо. Раскрытый ворот обнажал маленький серебряный амулет: блестящий полумесяц. Тропинка обрывалась у высокого плетня, возле которого важно выхаживал золотистый комок перьев, сердито ворча что-то себе под нос. При виде незнакомца петух издал невероятный звук, напоминавший короткое ругательство, произнесенное осипшим голосом.

Деревушка оказалась небольшой и уютной, как тёплый носок. Домики с вишнёвой черепицей и белёными стенами, обступили пыльную площадь, усыпанную песком, в котором лениво копались пёстрые куры. Улицы, расходящиеся кривыми лучами, были пусты. На площади покоился старый трактир, как корабль, севший на мель, паруса – простыни, обвисли на длинных верёвках, забытые ветром. В растрескавшихся горшках на крыльце пестрела герань, обжигая воздух жаром лепестков. Солнце, ночевавшее на Севере, садилось, и в наступавших сумерках.

Роем овладела необъяснимая тревога, усиленная руганью нескольких голосов, доносившихся из трактира. В дощатом сарае беспокойно возилась свинья, тяжело перебирая копытами и вздыхая.

– А я говорю, дураков нет! Вчера сунулся силки проверять, сеть порвана

–

дичи

нет!

И

опять

эти

следы

странные,

трава

вся

смята,

словно

по

ней

бревно тащили. Сколько народу-то сгинуло за последние месяцы! Неупокоенные теперь по всей деревне ночами бродят, скотину пугают. Священник с утра церковь закрыл, спать пошёл, ночью, говорит, не могу, зовут, проклятые.

-

Да, неужто, мы не мужики? Или, как коровы, будем от теней шарахаться? Выкопать яму поглубже, осиновыми кольями утыкать, она за дичью придёт…

–

Надо же как! Люди кончились, так она кроликов дерёт! Только что ей яма? Может, в церковь заманить?

Оставаться на улице в стремительно сплетавшихся тенях Рою не хотелось, бледный зрачок неба словно преследовал его. Тяжёлая листва вздыхала на корявых ветвях. Он кашлянул. Плотный трактирщик подпрыгнул

от неожиданности. Он был невысок, голова его, лысеющая сверху, густо заросла на затылке седеющими вьющимися прядями. Лицо его, напряжённое и усталое, было покрыто мелкими морщинками. Глаза все время перебегали с одного лица на другое. Высокий голос от волнения срывался. Его собеседник заметно вздрогнул и побледнел. Рослый и миловидный, он сразу располагал к себе. Его короткие светлые волосы были аккуратно зачёсаны назад. Бледно- голубые глаза светились благодушием. Светлая щетина и тени под глазами свидетельствовали о напряжённости со временем, но его рубашка была тщательно выглажена и пахла мылом. Только третий спокойно обвел его настороженным взглядом. Он был худым и загорелым. Длинные волосы собраны в хвост. Тёмные глаза, обведенные кругами бессонницы, выглядели устрашающе. Было в них что-то дикое и отчаянное.

–

Ты почто людей пугаешь, что не постучал? Чего тебе надобно? – накинулся на него трактирщик, размахивая полотенцем, словно отгоняя злого

духа.

Рой открыл рот, чтобы ответить, в этот миг второй мужчина, таинственно подмигнув приятелям, бросился к нему с распростертыми объятиями.

–

Что

набросились

на

человека?

Он,

небось,

устал

с

дороги,

проголодался!

– взяв юношу

за плечи, светловолосый подтолкнул его к столу. Он

снова

подмигнул

трактирщику,

и

тот

проворно

побежал

на

кухню,

по дороге отдавая распоряжения невидимой жене. Натужно улыбаясь, мужчина протянул Рою руку.

–

Малик. Здешний Голова, так сказать. Рады приветствовать в нашем скромном захолустье! Извольте разделить с нами ужин, молодой человек. Как Вас величать прикажете?

–

Рой. Очень приятно, от ужина не откажусь, да и комната на ночь не помешает. – Он устало положил свой мешок на пол.

Тёмные проницательные глаза Головы быстро ощупали Роя, на секунду задержавшись на сильных руках и крепких плечах. Приятное округлое лицо Малика заиграло улыбкой. Он пританцовывал на месте, словно от радости, нервно вороша светлые волосы.

–

Не часто гости-то сюда наведываются, вот мы и удивились. Впервые в наших местах? Небось, соседи небылиц наплели, так вы не слушайте! Это сказки мальчишкам придумали, чтобы в лесу не шалили. В тот год понаразводили костров, так мы чуть не угорели!

Он суетливо подвинул стул и смахнул крошки со стола широкой ладонью. Рою не хотелось объяснять, что он держался в стороне от больших деревень, спасаясь от погони, и он промолчал, неопределённо пожав плечами. Из кухни появился трактирщик с мальчиком, помогавшим нести жареного гуся и вино. Юнец засмотрелся на Роя, замерев у стола с подносом в руках, за что и получил звонкий подзатыльник.

–

Позвольте

представить: Дан, лучший трактирщик в

округе, к тому

же –

единственный!

Малик по-детски расхохотался своей незатейливой шутке, Дан криво улыбнулся, отослав мальчика. Голова повернулся к третьему.

–

Охотник. Кормит всю деревню, если повезет. Сегодня не самый удачный день.

Глаза охотника, изъеденные злыми печалями, сузились и ещё больше потемнели. Его чувства давно засохли. Он убрал выбившуюся прядь со лба и потянулся к своему стакану. Вторая рука сжала рукоятку кривого ножа. Голова немедленно разлил вино и, торжественно выпрямив спину, предложил выпить за знакомство. На короткое мгновение глаза Роя и Охотника встретились. Тёмные, как ночь, они таили угрозу и ожесточение. Странные звуки во дворе снова заставили всех вздрогнуть. То ли собачий, то ли женский протяжный вскрик вытянул улицу, словно хлыст. Трактирщик метнулся к распахнутому окну и быстро закрыл его. Рой успел заметить лишь угольно – чёрное небо, без звезд и луны, и, мечущуюся в щелях сарая, свинью. Голова залпом осушил стакан. Его примеру последовали и все остальные.

–

А вы, по каким делам, если не секрет? – после паузы поинтересовался Голова, словно боясь вопросов со стороны гостя. – Странствующий студент или музыкант?

Рой, опустив голову, задумчиво рассматривал чёрную скатерть. Словно очнувшись, он сбивчиво ответил.

–

Студент. Изучаю свойства растений. – Он запнулся. – Медицирую, то есть, составляю микстуры от кашля, расстройств всяких…

Троица переглянулась.

–

А что, рваные раны, укусы всякие залечить сможешь? – вырвалось у охотника, он тут же прикусил губу под выразительным взглядом Головы. Рой снова задумался.

–

Возможно, хотя с рваными ранами всегда сложно: велика опасность заражения. Так значит, по лесу бродить небезопасно? Я-то хотел на рассвете изучить местную флору.

–

Заря вдыхает душу. На рассвете можно, если с провожатым. Места здесь глухие, заблудиться недолго. А я постояльца терять не хочу. Кстати, наличные у тебя имеются? Студенты – народ не богатый, но пронырливый.

Глаза трактирщика оценивали добротную куртку и сапоги гостя. Дорожный мешок, небрежно брошенный на пол рядом со стулом, выглядел увесистым. Громкий крик перепуганной свиньи резанул воздух. По ставням прошёл шорох, а комнату обнесло невесть откуда взявшимся сквозняком. Рою показалось, что чьи-то цепкие холодные пальцы жадно провели по его лицу. Сладковатый страх зашевелился в тенях.

–

Трактирщик!

Ещё

вина!

– нарочито громко произнес

Голова.

– Жаркое лето выдалось, скотина так и бесится. Неделю назад одну овцу прибить пришлось: пасть вся в пене, кричит, а глаза – бешенные!

–

Точно!

– подхватил подоспевший с вином

трактирщик.

– Ты внимания не обращай. Жена уже и постель застелила. Ты насколько останешься? Предоплату бы получить…

Рой помотал головой, словно сбрасывая наваждение. Малик уже разлил вторую бутылку. Все глаза напряженно устремились на студента.

–

Неделю, может быть две. – Неуверенно протянул Рой, чувствуя себя неловко под перекрестными взглядами. – Посмотрю, что у вас тут

интересного.

Он достал из кармана потертую золотую монету. Охотник прижал его руку к столу, накрыв сверху своей.

–

Да не торопись, Дан убедился, что ты кредитоспособен. А здесь и самому деньжат подзаработать можно. – Тихо произнес он, обменявшись взглядом с Головой. – Работа не пыльная, а платят хорошо.

–

Что за работа? – осторожно осведомился Рой, в голове которого уже

шумело.

–

Не для сосунков, конечно. Но ты – парень крепкий, сразу видно. Хозяйка моя, собирая ягоды у заброшенной колокольни, обронила вещицу в лесу. Ей от матери досталась, так она места себе не находит, словно душу потеряла. Я, конечно, искал её везде, да вот беда, видно её только ночью. А ночью никто из нас из деревни выйти не может. – Охотник замялся. – Это долгая история. Так тебе не сложно будет найти, она горит, как звезда. Это подвеска, называется «осколок луны». Найдешь – проси, сколько хочешь.

Он пододвинул к Рою стакан. Юноша поднял на него затуманившиеся синие глаза. Гусь был жирный и перчёный, после него страшно хотелось пить.

–

Странные вы какие-то. Почему ночью выходить нельзя? И кто кусается? У вас вампир или оборотень в лесу? Думаете, я – глупец? Выкладывайте начистоту или завтра же уйду. – Он залпом осушил стакан.

–

Вампиры и оборотни – глупые детские сказки! – взорвался Малик. – Их придумали неженки, никогда не расстававшиеся с мягким креслом и бутылкой хорошего вина. Избалованные эгоисты, страдающие недержанием фантазий! Такие волка-то видят только на цепи, в бродячем цирке, поэтому

так легко избавляются от проблемы. Серебряная пуля. Осиновый кол – прототип волшебной палочки. Просто, как высморкаться. А ты подойди к волку в лесу и загляни в его глаза…

Голова залпом осушил стакан. Охотник с хрустом отломал прожаренное крылышко и с наслаждением впился в него зубами. Рой начал терять нить разговора.

–

Допустим, не вампир и не оборотень. Тогда – кто? – он попытался сконцентрироваться на кончике расчески, торчавшей из кармана Малика.

–

Русалка-людоед с ногами. Что, обделался? – хмуро поинтересовался трактирщик. – Иона! Принеси сыра и вяленого мяса! Да поживей!

Через пару минут из кухни появилась девушка с серебряным подносом в руках. Она аккуратно собрала кости, жир и пустые бутылки со стола. Сквозь туман Рой увидел тонкий профиль, чащу ресниц и умопомрачительный изгиб шеи, от которого его пробил пот.

–

Почему русалка? У вас тут водоём имеется? – не отводя взгляда от девушки, спросил Рой.

-

Лесное озеро. Там небо спускается к воде. Раньше на него лебеди прилетали, а теперь… – Охотник покосился на часы. Огромные каминные

часы резко контрастировали с простенькой обстановкой трактира.

Трактирщик перехватил его взгляд.

–

Засиделись мы что-то. Пора бы и честь знать. Гостю отдыхать надо, никак устал с дороги. – Засуетился он.

Рой хотел было возразить, но глаза слипались, а язык стал тяжёлым, как свинцовая пуля. Стены поплыли перед глазами, тая, клочьями тумана. Незрячий мир темноты стремительным потоком выбросил его в обсидиановое чёрное небо без звёзд. Внизу притаился лес с блестящей проплешиной озера посередине. Его чёрное молчание звенело безъязыким колоколом. Поверхность была гладкой и твёрдой, как стекло. Рой упёрся в неё руками, ища свое отражение, тёплая вода стала просачиваться сквозь стекло, просевшее под его весом, как вешний лёд, тёмно красными липкими струями обнимая его запястья. В нос ударил острый запах железа. Поверхность засасывала, как зыбучий песок. Юноша рванулся, из-за туч показалось полуночное солнце и ослепило его.

Рой проснулся в холодном поту. Ему вспомнились колючие глаза Эрга, и побег через чащу. В ставни кто-то скребся, тихо, но настойчиво. Он лежал на кровати в одежде, сапоги аккуратно стояли на коврике, рядом с мешком. Куртка висела на спинке стула. Утренний свет ломкими струйками сыпался из щелей, где-то сипло прорычал петух, и скрежет прекратился. Рой осторожно открыл ставни. На карнизе у самого окна вылизывался грязный кот, кося на юношу чёрными глазами. Его язык был неестественно длинным. Цветы в горшках на крыльце медленно обретали цвета.

Жена трактирщика, рыжеволосая женщина с бледным лицом и крупным ртом, с растрескавшимися губами, развешивала во дворе белье. У нее были широкие бедра и ноги, похожие на бутыли. Она почувствовала взгляд постояльца и поспешила в дом. В дверь постучали. На пороге появилась Иона с кувшином воды и полотенцем. Она боком проскользнула в комнату. Утром она была ещё прелестней. Русые волосы были убраны лесными цветами. Он неё пахло росой и земляникой. Умные серые глаза уперлись в бледное лицо Роя.

–

В лес ночью не ходи, сколько бы ни предлагали. Нет там никакой подвески и никогда не было. Только Смерть свою добычу ищет.

Девушка строго посмотрела на него и вышла, поставив кувшин на стол. Рой так растерялся, что остался стоять у двери, приоткрыв рот. В воздухе таял запах спелых ягод.

Тряхнув головой, он обернулся к столу и с удивлением обнаружил, что изящный кувшин был сделан из тончайшего фарфора. Ему на ум сразу пришли старинные богато отделанные каминные часы на стойке трактирщика. Внимательней оглядевшись, он обнаружил еще несколько предметов, странно контрастирующих с бедной обстановкой комнаты. Дешёвая свеча оплыла в серебряном подсвечнике. Потертая портьера была сшита из бархата. Рой

умылся, размышляя, где хозяин мог так поживиться. Не найдя ни одного зеркала, он спустился в зал.

За столом уже сидела вчерашняя компания, только лица их казались бледнее и неподвижнее, чем вечером. Рой подвинул тарелку с жирным беконом, яичницей и толстым ломтем ржаного хлеба. Голова поднял чашку с кофе в знак приветствия.

–

Как

спалось

на

новом

месте?

–

от

его

вчерашней

энергии

не

осталось

и

следа.

–

Спасибо, не жалуюсь. Только голова болит, и, если честно, не очень помню, о чем мы говорили. – Соврал Рой, чтобы услышать версию новых

приятелей.

Троица переглянулась. Голова прокашлялся.

–

Ты в лес собирался, траву какую-то искать. Заодно Охотник тебе работенку предложил.

Рой нахмурился, словно сосредоточено что-то вспоминая. Потом щелкнул пальцами.

–

Вспомнил! Вы мне провожатого обещали. – Он обвел троицу вопросительным взглядом.

–

Охотник и пойдет, только ближе к вечеру, с утра он занят. – Трактирщик и Голова посмотрели на Охотника.

–

Да. – Протянул тот небрежно, прихлебывая крепкий кофе. – Часиков в восемь перед ужином и выйдем.

–

Я свободна, после завтрака посуду помою, и пойдем. Что время зря терять? – Иона взяла ведро и пошла к колодцу. Трактирщик проводил ее тяжелым взглядом.

–

Набаловала её мать! Совсем от рук отбилась девка. – Процедил он сквозь зубы. Бледное лицо его жены тревожно промелькнуло за стойкой. Охотник воткнул

в столешницу

нож. Голова улыбнулся вымученной улыбкой.

–

Сейчас все не осмотрите, лес большой. Вечерком с Охотником продолжишь траву свою искать.

Иона поставила воду на огонь и собрала посуду со стола. Её движения были плавными и знакомыми. Она работала неторопливо и тщательно, прополаскивая тарелки от густой радужной пены, искристыми клочками разлетавшейся по ветру. Через несколько минут девушка вытерла покрасневшие руки о передник и сняла его.

–

Я готова. Только корзину

захвачу. Подожди у

колодца. – Она отвела от глаз выбившуюся прядь.

Рой прошелся по утоптанному двору. Сквозь окно он видел, как Голова шептался о чем-то с Охотником. Жителей не было видно, что было странно в это время дня. Ветер гонял мусор по пустой площади, двери покосившейся церквушки были закрыты на засов. Тишина была неестественной. Безмолвие околдовывало душу. Рою показалось, что он потерялся во времени и пространстве. Из оцепенения ее вывел запах земляники и спокойный голос Ионы.

-

Пошли. Путь предстоит не близкий. – Она смотрела на него, чуть наклонив голову.

–

А где все? Или вы одни тут живете? – не двинулся с места Рой, обведя улицу неопределенным жестом.

Девушка помолчала, потом вскинула не него пытливые темно-серые глаза, чуть приподняв брови.

–

Скотину на пастбище повели. Кто-то на озере стирает. Кто-то в соседнюю деревню молоко да масло понес. Здесь не больно-то продашь. –

Она уверенно двинулась вперед.

Рой рассматривал улицу, по которой они шли. Дома выглядели необитаемыми. Цветы в горшках торчали пожелтевшей соломой, ставни покосились, на некоторых дверях висели тяжелые замки. В голове Роя зарождались смутные сомнения.

–

Подожди

здесь,

я

кое-что

забыл.

Я

мигом!

Не дав Ионе ответить, Рой быстро пошел обратно к площади. Ветер – гонец смерти, шептал в щелях стен. Он обошел церковь и приоткрыл большое рассохшееся окно, выходившее на кладбище. Из полутьмы к нему метнулись густые тени, резко шурша крыльями. Стая голубей просвистела над его головой, врываясь в выцветшее небо и алые края облаков. Когда глаза совсем привыкли, Рой увидел пустые золоченые рамы иконостаса, сотни рассыпанных пожелтевших страниц, шепчущих что-то на пыльных скамьях и полу под аккомпанемент ветра. Купол походил на звездное небо. Что-то бесформенное белое кучей валялось у алтаря. Четыре тонких штриха на темном фоне очень напоминали высохшие пальцы человеческой руки. Рою не хотелось выяснять, что это. Ему было достаточно увиденного.

–

Доволен?

–

поинтересовался

спокойный

голос

за

спиной.

Холод тонкой струйкой прошёл по позвоночнику. Рой резко обернулся. Грязный кот сидел на ограде. Его чёрные глаза без зрачков сверлили юношу. Ветер поднял облако пыли, где-то высоко глухо и надтреснуто грохнул колокол. Иона вышла из-за ставни.

–

Что пойдем, или ты передумал? – её красивые руки теребили ручку корзины. Она смотрела ему прямо в глаза. За спокойной манерой говорить и двигаться сквозила тревога, возможно страх.

–

Может быть, объяснишь, что здесь происходит? – голос Роя дрожал от напряжения. Он кивнул в сторону окна.

–

Сам всё поймешь, не маленький. – Девушка повела плечами и направилась к лесу. Она вопросительно оглянулась, словно маня его за собой. – Просто часы на площади барахлят в новолуние.

–

Спасибо! С таким же успехом могла бы сообщить, что солнце восходит на востоке. – Фыркнул он.

Рой оглянулся на площадь. Огромные круглые часы с разбитым стеклом так запылились и выцвели, что цифры разобрать было невозможно. Кроме того, стрелка была только одна. На маковке купола церкви вместо креста был флюгер с потемневшим ангелом на постаменте. Ветер развернул его к лесу.

Тень крыльев ангела скрывала его лицо и руки, как показалось Рою, покрытых какими-то пятнами.

Лес безмолвствовал, словно ветер и птицы вымерли. Густое переплетение ветвей затрудняло ходьбу. На маленькой поляне трава была вытоптана, а на самом краю кто-то начал рыть яму. Земля была свежей. От поляны вел широкий проход, словно что-то крупное продиралось сквозь чащу, ломая деревья. Рой заметил кровь на острых обломках сучьев. Пройдя вперед, юноша с удивлением заметил разбитый колокол, наполовину заросший травой. Им попадались то обломки мраморных статуй, то ведро на ржавой цепи, то остатки богатой мебели. Рой старался думать о чём-то обычном, чтобы не замечать всех странностей. У него были крепкие нервы. Он вспоминал слова детской считалочки. Это всегда успокаивало. За поворотом их ждал ветер, швырявший в лицо сухие листья. Озеро переливалось аметистом, потерянным в траве.

–

Теперь слушай внимательно, Рой. – Иона оглянулась на лес, недобро молчащий за ее спиной. – Спасибо, что пришёл. Без твоей помощи нам не обойтись. Ты, конечно, ничего не помнишь, но я хорошо тебя знаю. Мы давно

знакомы.

Рой закрыл глаза, стараясь дышать глубоко. Он медленно сосчитал до десяти, когда почувствовал, как её руки скользят по его груди и шее, а горячие губы обжигают огнём. Юноша замер. В запахе её волос, голосе и манере чуть приподнимать брови было что-то смутно знакомое. Обрывки пёстрых воспоминаний пронеслись перед глазами.

–

Теперь запоминай, что надо делать. – Отпуская его из объятий, продолжала Иона, словно она только что просто поправила ему воротник. – Вечером Охотник потащит тебя в лес. Пойдёте к озеру – обязательно искупайся, надень чистую рубаху, потом попроси показать колокольню. Зеркала уже расставлены, ты только зажги свечи. Встанешь между самыми большими зеркалами и скажешь… – Иона порылась в кармане и извлекла клочок бумаги. – Вот отсюда: ночь чёрная, зеркало темное… Выучишь до вечера, это не сложно. Когда она появится, плесни святой водой из кувшина

на алтаре. Если что-то пойдет не так – беги в деревню, не останавливаясь. Не слушай никого и не смотри по сторонам. Всё, что увидишь, лишь воплощения невидимых сил. Всё запомнил? У тебя одна попытка. Будь осторожен.

Рой посмотрел на девушку с откровенным недоумением и недоверием. Его всё больше удивляла её манера говорить с ним, как с хворым ребёнком. Возможно, она была на пару лет старше него, но это не давало ей повода командовать.

–

Назови хоть одну причину, почему я должен это делать. Поцелуй не в счет. – Он выпрямил спину, чтобы казаться выше, и скрестил руки на груди.

–

Ты все равно мне не поверишь. За тобой ведь охотится Эрг, это ты украл у него куртку, сапоги и ещё кое-что? Скоро он объявится здесь, и тогда тебе несдобровать. Он ведь придет не один, а со всей шайкой.

Рой отшатнулся от Ионы, страшно побледнев. Произошедшее тогда было чистым недоразумением. Рой остановился в городке всего на одну ночь.

Его обувь развалилась, а куртку украли за неделю до этого, и он обрадовался добротным сапогам и куртке, предложенным за полцены. Откуда ему было знать, что это была шутка дружков Эрга, решивших позабавиться. Они сообщили предводителю, что сапоги и куртка украдены со всем содержимым. Тот в ярости выхватил нож, крича, что выпотрошит обидчика, как гуся. Рой понял, что объясняться бесполезно и сбежал. С тех пор безумные глаза Эрга мерещились ему повсюду.

–

Ты

–

ведьма?

Откуда

ты

знаешь

Эрга?

–

задохнулся

Рой.

Иона пожала плечами и пошла к лесу. Она обернулась, тряхнув волосами, роняя аромат ягод.

–

Я отвечу на любые твои вопросы после обряда. Сама к тебе приду, не

волнуйся.

Девушка исчезла за поворотом там, где кончался ветер. Рой оцепенело смотрел ей вслед. Вдруг вчерашний крик, усиленный эхом, смял воду и траву. Юноша побежал, сжатый необъяснимым страхом. Он остановился лишь у церковной ограды, где застыл, поражённый зрелищем.

Улицы были заполнены людьми и весёлым гомоном голосов. Церковь распахнула двери, иконостас сиял божественными ликами. Свечи мерцали, запах ладана разливался в колокольном звоне.

Цветы в горшках радовали глаз разнообразием оттенков. Повсюду сушилось белье и пахло пряностями, потом и кофе. Его толкали со всех сторон, наступая на ноги. Стадо овец протискивалось по узкой улице от площади. Крупная овчарка, высунув язык, гнала его к водопою. Часы на площади сияли чистотой. Стекло было цело, только циферблат перевёрнут. Ангел на церкви смотрел на запад, повернув крылья к холму. Он улыбался. Жизнь вернулась в деревню.

Рой подошел к трактиру. Почти все места были заняты. Сквозь шум голосов и чад, юноша пробрался к дальнему столику. Охотник исчез, Головы тоже не было видно. Иона неторопливо обслуживала посетителей, намеренно игнорируя Роя. Он рассеяно прислушивался к обрывкам долетающих до него фраз. Разговоры крутились вокруг погоды и предстоящей ярмарки, но две фразы настойчивым рефреном просачивались сквозь спокойное плетение слов: «Сегодня последняя ночь» и «Проклятие снять не возможно». Рою показалось, что эти слова произносились то громче остальных, то тихим шепотом щекотали где-то у самого уха. Лица людей были совершенно обычными, день самым заурядным, деревушка абсолютно типичной, но Роя не покидало ощущение странного маскарада, скрывавшего под пёстрой холстиной сгнившее мёртвое тело. Он вспомнил чью-то фразу: «Те, что других излечить пытались, безнадёжно были больны».

Трактирщик вытирал потную красную шею черной салфеткой.

–

Чего изволите? Супчик супруга лично, так сказать, состряпала. Бараний окорок, жареный картофель. Чем богаты, как говориться. Салат?

–

Несите

все.

–

Вяло

согласился

Рой.

Больше всего ему захотелось тихо собраться и уйти, но идти было некуда. За деревушкой на много миль вокруг был непролазный лес с

неизвестным монстром. Сзади в спину дышал Эрг, странно, что он ещё не объявился. Рой нащупал загадочный ключ в кармане куртки. «Ты украл у него куртку, сапоги и ещё кое-что». – Голос Ионы прозвучал так явственно, что юноша вздрогнул. Он сам не знал, что это, и почему Эрг так взбесился. Рой рассеяно повертел маленький плоский ключ со странным прямоугольником на цепочке, снабжённым кнопкой. Рой осторожно нажал её. Ничего не произошло. «Отвечу на любые вопросы». Придётся идти. Если пытаться понять происходящее с точки зрения здравого смысла, и умом тронуться недолго. Молчавшие до этого часы неожиданно громко, с надрывом пробили семь. Рой удивился, как странно рывками проносилось здесь время. Посетители разбрелись, растаяв без следа в тенях пустынных улиц. Моровое поветрие тишины снова охватило деревню. Унылый зевок колокола распугал кур на площади.

Солнце клонилось к закату, когда в трактир зашел усталый Охотник. Он жадно набросился на баранину с остывшей картошкой. Поев, он осушил бутылку вина и сделал знак Рою, успевшему заглянуть на кухню и позаимствовать там широкий разделочный нож, спрятав его в голенище сапога. Вытирая стол, Иона выразительно посмотрела на Роя. Он ответил многозначительной улыбкой. Она закатила глаза, строго покачав головой.

–

Готов?

Тогда

пошли.

–

Охотник

фамильярно

обнял

юношу

за

плечи.

Его слегка шатало.

Они зашли в неподвижный сумрак леса, накрывшего их тяжёлой сырой пеленой. Огромная яма на краю опушки открыла усеянную острыми кольями рыбью пасть. Охотник довольно крякнул.

–

Пойдем к озеру, жарко, хочу искупаться. – Попросил Рой, тревожно

оглядываясь.

–

Да

хоть

черту

на

рога!

–

весело

отозвался

его

спутник.

Они прошли по заросшему уже проходу. Ветер нервно теребил листву. Рой быстро искупался, его не покидало ощущение, что темная вода пахнет железом и солоноватая на вкус. Одеваясь, украдкой проверил нож, поглядывая на Охотника. Тот смотрел в небо, на огромный сгусток алых облаков, похожий на замок. Кулаки его были сжаты. Замок плыл над озером. В узкие окна – просветы било заходящее солнце. Его отражение бесформенным черным пятном расплывалось у ног Роя.

–

Где-то недалеко, говорят, есть колокольня? – между прочим, поинтересовался он.

Охотник оторвал взгляд от неба и перевел его на юношу, словно развернул тёмное жерло пушки.

–

Где-то

недалеко.

Пошли,

коли

не

шутишь.

Они свернули на едва приметную тропинку возле поваленного дерева. Рой старался запомнить дорогу. Колокольня была огромным мрачным сооружением. Колокола без языков, мертво болтались на цепях, словно висельники. Белый известняк стен темнел странными подтеками. Рою вспомнились языческие алтари для жертвоприношений. Чёрная неровная земля струпьями осыпалась под ногами, обнажая белые осколки, похожие на

кости. Последний луч солнца вырвался из-за туч, воспламенив развалины тысячами искр. Рой ослеп. «Зеркала уже расставлены», – пронеслось в голове. Зеркала! Похоже, они были собраны со всей деревни. Маленькие, большие, круглые и прямоугольные, расставленные под определённым углом, они создавали непрерывную цепь света.

Юноша протёр глаза.

–

Странное

местечко.

–

Сказал

он.

Ответа не последовало. Рой оглянулся. Охотник, как сквозь землю провалился. Хриплый вороний смех резко оборвался над его головой, шорох перьев растревожил сумеречный воздух. От неожиданности, Рой чуть не выронил спички. Первая свеча затеплилась неохотно, испуганным золотым мотыльком. В тоже мгновение сотни мотыльков забились в огненном танце зеркал. Юноша передавал трепетное пламя от фитиля к фитилю, и колокольня вспыхнула Млечным Путем. Рой заметил на алтаре кувшин и перенёс его поближе к большому зеркалу. Пространство вокруг, согретое огнём, ожило: задышало и зашептало десятками голосов, загудело, словно растревоженный улей. Руки Роя дрожали, когда он нащупывал измятый клочок бумаги. Пробежав глазами молитву, юноша сосредоточился и встал между самыми большими зеркалами.

Голос предательски охрип, воздуха в лёгких не хватало, а в желудке засосало, словно он с утра ничего не ел. Рой прокашлялся, пытаясь взять себя в руки. «Ночь чёрная, зеркало тёмное, отрази от нас слово злое, проклятие людское»… Он замолчал, потому, что по длинному тёмному лабиринту зеркал к нему шла девушка. Хрупкая и призрачная, с ангельским лицом ребёнка, она двигалась плавно и беззвучно, опустив глаза к земле. Руки её были прижаты к груди, словно она молилась. В наступившей тишине видение остановилось, словно ожидая продолжения. Рой спохватился и хотел продолжить: знак адовый, но вдруг губы перестали его слушаться и он тихо прошептал слова старой колыбельной: никто не знает, что в сердце твоём. Ты одинока на свете этом.

Она подошла ближе и вскинула огромные глаза цвета запёкшейся крови, смотревшие на него древними глазами смерти. Девочка засмеялась лунным светом.

Первое зеркало со звоном разлетелось на куски, осыпав Роя огненными осколками. Охотник прицелился во второе, трясясь в безумном исступлении. Камень пролетел мимо, Рой бросился к Охотнику, пытаясь остановить его.

Я покончу с ней по-своему! – закричал Охотник обезумевшим голосом. – Первого раза было мало? Умри во второй!

Он широко размахнулся крупным камнем и едва не задел Роя. Тот отскочил, чтобы зайти сзади и схватить безумца за локти. Охотник был силен, без труда отшвырнув юношу к стене. Рой ударился виском, почувствовав острую боль и тёплую липкую струйку крови, бегущую по щеке. Прозвенело второе зеркало, и стая тёмных птиц, упав с мёртвого неба, с криками закружила по колокольне. Огонь заметался, перекидываясь на перья низко летящих птиц. Крики боли и злобы оглушили Роя. Тошнотворный запах горелых перьев душил.

Я завершу дело! – кричал Охотник, уворачиваясь от горящих крыльев. – Прочь демоны!

Рой снова набросился на него, когда безумец вытащил свой кривой нож.

Не лезь не в свое дело, сопляк! – он полоснул Роя по руке. Юноша прикусил губу, чтобы не вскрикнуть от боли. Он потянулся к широкому ножу, прихваченному из кухни. Увидев блестящее лезвие, Охотник расхохотался.

Кишка тонка, сосунок. Тебя, небось, от непрожареной свинины мутит?

На человека руку поднял? Давай, бей!

У Роя закружилась голова, он чувствовал, как холодеют его руки, а небо качается в беззубом оскале окон. Охотник приготовился к атаке, заведя руку с ножом для удара. Тёмная птица полыхнула огнём в его лицо. Рой рванулся вперёд, с удивлением и ужасом чувствуя, как его нож замедляет движение, столкнувшись с чем-то мягким. Потом он увидел кровь, бегущую из груди Охотника. Юноша выронил нож, пытаясь зажать рану рукой. Перед глазами проплыло озеро, которое перевернулось, став огромной тучей, изливающейся кровавым дождем. Охотник перевёл на Роя усталые бездонные глаза.

Спасибо тебе, словно камень в груди таскаю, и тоска такая… – его голос прерывался. Он вцепился в руку Роя, уставившись ему в глаза. – Будь проклят тот день, когда Карл сбежал от родителей с простолюдинкой и построил здесь свой замок. Проклятие его родителей, благородных вельмож, достало его и здесь. Их девочка родилась красивой, но слабоумной. Вечно бродила по лесу, все пела и разговаривала сама с собой.

Он закашлялся. Рой заметил, что птицы исчезли, только чёрный тягучий дым заволок колокольню. Несколько зеркал уцелели, отражённый в них свет был мутно-малиновым. Колокола тяжело раскачивались над головой. Юноша с трудом дотянулся до горшка со святой водой и жадно отпил несколько глотков. Охотник отказался, тяжело помотав головой.

Зачем они наряжали её, осыпали бриллиантами? Люди в деревне едва сводили концы с концами, а она играла с «осколком луны» – бесценным камнем, который мог прокормить всю деревню несколько лет. Когда человек живёт в нищете и страданиях, он хочет разрушать, даже убивать. Последний трактирщик разорился, пришёл ко мне пьяный, сказал, мол, завтра трактир пойдет с молотка, семья вскоре умрёт с голоду. Возьми, говорит, у неё камень. Я долго сопротивлялся, но он настоял. Голова вложил мне в руки нож. Я шёл по лесу, как в бреду. Она стояла у озера, как всегда напевая что-то. Старая служанка дремала в тени. Я подошёл и взялся за камень. Дуреха начала сопротивляться, и я всадил ей нож под сердце, прямо как кролику или цыпленку, чтоб не разбудила старуху.

Голос Охотника слабел, как и его хватка на руке Роя. Его бил озноб.

Лицо блестело от пота.

Я тогда так и не понял, что произошло, только замок рухнул. Все люди из замка, как в воду канули, вещи рассыпались по всему лесу, а в деревне каждую ночь после этого кого-нибудь находили с перерезанным горлом или разорванным. Как-то ночью ко мне постучал священник. Вошёл, держась за грудь, и сказал, что это она. Подходит, улыбаясь, и всаживает в тебя нож. И обличье у неё всегда разное. Я ему тогда не поверил. Он так и умер на пороге. Трактирщик узнал где-то про магическую защиту, обрисовал землю вокруг трактира ровным кругом. Она не могла пересечь, но и он ночью тоже.

Голос Охотника превратился в сбивчивый шёпот.

Так мы вокруг деревни такой нарисовали, да поздно. Кто сбежал, кто умер, одни мы остались. Но раз в месяц, на молодую луну, всё возвращалось, словно нам давали шанс всё исправить. Только мы не знали, как, пока Голова не нашёл в церкви пророчество. «Молодой незнакомец поможет снять проклятие» и всё такое. Только я хотел сам, а сегодня последняя двенадцатая ночь. Прости…

Тело Охотника обмякло с последним вздохом. Он скользнул в море вечного сна. Роя колотило от холода, в горле стоял горький комок, губы пересохли. Тяжело дыша, он поднялся на негнущиеся ноги, в глазах всё плыло, когда девочка подошла к нему, улыбаясь.

«Бежать!» – пронеслось в голове у Роя, но ноги не слушались, словно приросли к земле.

Беги! – прокричал знакомый голос.

В чёрном проеме показался Трактирщик. В его вытянутой руке что-то сияло. Девушка встрепенулась, обернувшись к нему.

Забирай и оставь нас в покое! Всё равно никто его покупать не хочет, даже на кусок холстины обменять не удалось. А тело твоё в озере я искал, чтоб похоронить, да не нашёл. Изыди, проклятый оборотень!

Девушка медленно приближалась к нему. Второй рукой Трактирщик держал крест, его пальцы побелели от напряжения. Девушка тихо запела, когда в проеме появилось бледное лицо Ионы. Она сжимала в руках кувшин, прижав его к груди. Её глаза впились в бледное лицо Роя. Он медленно покачал головой. Фантом девушки, не торопясь, вынул нож из своей груди. Словно обдумывая, с кого начать, призрак развернулся к Рою. Поток воды из кувшина свободно прошел сквозь полупрозрачное тело. Девушка улыбнулась и повернулась к Ионе. Казалось, игра её забавляет. Рой лихорадочно соображал, что можно сделать. Нож выглядел абсолютно реальным, словно висящим в воздухе. Его остриё медленно наклонялось вперёд, по лезвию сбегала густая тёмная кровь.

Трактирщик бросил подвеску к ногам призрака. Камень медленно поднялся в воздух на уровень глаз девушки. Она улыбнулась. Вдруг тело её дёрнулось и стало подниматься вверх, словно кто-то тащил его. Поднялся южный ветер, острее лезвия ножа. Земля забыла страх. Все колокола запели густым серебряным переливом, лес содрогнулся, и из развороченной почвы показались стены крепости, разрывая державшие их корни. Медленно, сквозь туман над озером, опутавшим деревья, словно молочные зубы, разрывая десны, желтоватые зубцы башен устремились вверх к бессонному небу, в лоскуты зари. Где-то в высоте из облаков сгустились белые тени. На озеро опустились лебеди. В небе засиял молодой месяц, последний гость ночи, и распустились звёзды.

В проёме стены показался Голова. Он был мокрым, одежда покрыта тиной и водорослями. Слова медлили в нём, вдруг прорвавшись потоком.

– Я нашёл её и похоронил со всеми почестями. Ощупью вёл её к смерти, к последней двери. Прощение вымаливал, и она простила. Раньше не мог, она к озеру не пускала, но вы её отвлекли.

Трактирщик с Головой обнялись и устало пошли к деревне. Роя мутило. Он медленно сполз по стене. В проломах окон заиграли первые лучи зари, осветив преобразившуюся колокольню. В дверях появился Эрг. На красивом лице его играла странная улыбка.

Вот ты где! – медленно произнес он, нашаривая что-то в кармане.

Рой похолодел. Он хотел встать, но не смог. Силы покинули его, в глазах стало темнеть. Иона поднесла кувшин, побрызгав в лицо юноши прохладной водой. Её дрожащие пальцы нежно ворошили его волосы. Он ощущал её сбивчивое дыхание.

Как он? – встревожено спросил подоспевший Эрг, от него пахло шоколадом. – Он прощупал пульс Роя. – Опусти его, я осмотрю раны.

Рой, как сквозь сон, почувствовал пальцы Эрга, задиравшие отяжелевший от крови рукав и осторожно ощупывающие порез. Затем висок. Он слышал, как они взволновано переговариваются, но ничего не мог понять. Почему Эрг не напал на него? Откуда он знает Иону? И снова голоса.

Для первого раза он держался молодцом. Отнесу его в центр, он потерял много крови. А вот и ключ от моего джипа! Наконец, погоняю!

Глава 2. Испытание.

Ты подумай, вода – прозрачная, но все время загораживает солнце, то облаками, то туманом! – передернув плечами, сказал Рой, вглядываясь в последние проблески заходящего солнца синими, как небо, глазами.

Нашёл о чем поговорить перед сбрасыванием. Тебе всё равно, что тебя заставляют искать? Или ты никогда не поддавался соблазнам?

Соблазны…Слово какое-то скользкое, занозистое, слоистое, плоское, словно раздавленная змея. Сдался соблазнам…

Тише! Кто-то идет. – Оборвал его Эрг, прислушиваясь.

Серые бетонные конструкции с тёмными подтёками у пустых оконных проёмов терялись в тумане. Растрескавшийся асфальт серой чешуей усеивал площадку перед оградой. Непрозрачный тяжёлый воздух тоже был серым, и только густой дым от костра, косо уходивший вверх, грязным желтовато-белым мазком растворялся в небе.

Кто-то торопился к ним, натыкаясь на старые могильные плиты и чертыхаясь. Усталый Гонец опустился у чадящего костра. Его униформа была покрыта пятнами всех цветов и размеров, а штанина комбинезона разорвана по шву. Волосы собраны в длинный хвост. Он нащупал флягу и жадно приложился к горлышку, обведя молодых людей тёмными глазами. Эрг завистливо сглотнул. Отдышавшись, Гонец достал из сумки измятую бумагу и зачитал серым монотонным голосом:

«Запрещается нарушать устои, то есть правила и действовать нецелесообразно, то есть поддаваться соблазнам!

Рой остается на том же этапе, лишенным всех привилегий за отсутствие находок. Проживание в квадрате два у водоема. Эрг нарушил устои одиннадцать раз, отправляется в начало, не смотря на три находки. Они оценены всего на восемь баллов. Новое сбрасывание состоится завтра. Сбрасывает Картер».

Гонец тяжело поднялся, покосившись на едва различимую в дыму камеру наблюдения, привинченную к покосившемуся столбу огромным ржавым винтом, поправил кривой нож на поясе и заторопился назад. Эрг зло сплюнул. Пробежав бумагу глазами ещё раз, он швырнул её в огонь. Жадное пламя слизнуло лист в одно мгновение, сытно срыгнув клубком белого дыма. Он пересел спиной к камере.

– Почему ты не сдал находку? – не открывая рта, прошептал Эрг, удивленно воззрясь на Роя. – Нравится бегать по квадратам, как подопытная крыса?

– Хочу понять, что они ищут. Как стемнеет, попытаюсь раскрыть куб, хотя он черный, вполне возможно – пустышка, и посмотреть, что внутри. – Одними губами ответил Рой, опустив лицо, давая потоку тёмных волос скрыть его.

Так ты нарочно идёшь последним? – выдохнул Эрг.

Здесь должен быть центр управления, я заметил антенны сегодня. Что если заглянуть? Такого тумана никогда еще не было. – Глаза Роя вызывающе блеснули.

С ума сошел? Даже представить не могу, что с тобой сделают, если поймают! – покосившись на длинный шрам на руке юноши, прошептал Эрг.

Рой тихо рассмеялся.

Кто не рискует, тот не живет. Найду там шоколад, приберегу для тебя, сластена. – Он подмигнул товарищу.

Эрг, улыбнувшись, покачал головой. Он встал с прожжённого одеяла, аккуратно сложил его, поднял с земли потертый рюкзак и вышел из серого квадрата двора. Рой отправился к водоему, стараясь не запутаться в искореженных указателях с обеих сторон дороги. Ржавые фонари на длинных цепях освещали куски жести с корявыми буквами на них, теряясь в тумане. Квадрат два встретил его непролазной чащей засохшего кустарника и сыростью тёмного водоема, похожего цветом на крепкий чай. Когда-то это был бассейн, кое-где даже сохранился растрескавшийся кафель. Проржавевшие качели протяжно заныли от ветра. Вдруг хрустальный детский голосок вспорхнул в туман, словно испуганная бабочка.

Никто не знает, что в сердце моём.

Я одинока на свете этом.

Рой замер, слушая, как медленно растворяется в воздухе последний звук. Рою почудилась прозрачная детская фигурка, болтающая ногами. Он вгляделся в туман: ничего. Раздирая одежду в клочья, Рой расчистил площадку, набрал хвороста, и вдруг вспомнил, что у него теперь нет привилегий, а значит и спичек тоже. Он устал и проголодался, но ему не хотелось привлекать внимания. Наваждения дня растворялись в сумерках. Вечер принес холод, неприятно сковавший пальцы. Рой принялся методично исследовать землю в поисках кремня или кресала, когда заметил краешек красного куба в густых колючих зарослях. Это было больше, чем везение. Он мог немедленно вызвать поручителя и вернуться богачом, но любопытство пересиливало здравый смысл. К тому же, он не хотел бросать Эрга и Иону, отосланную в самый дальний квадрат. Бесстрастный голос из ржавого динамика на столбе провозгласил:

« Девять тридцать две. Подготовка к отбою».

Рой подобрал два шершавых камня, краем глаза отмечая ориентиры. Засохшая яблоня, ящик из-под угля, моток кабеля. Он энергично высекал искры, это помогало успокоиться. Костёр густым дымом уперся в небо. Рой быстро съел паёк и направился к воде. Наполнив флягу, он загляделся в сумеречное небо. Ничья красная ракета не сообщала о находке красного куба. Неужели он был один и только ради него все должники работали по двенадцать часов в сутки?

«Отбой!» – прокаркал динамик. Рой быстро расстелил мешок и забрался в него. Фонари поблёкли, датчики передвижения активировались. Мрак раскалывал душу. Выждав час, Рой осторожно отстегнул датчик. Этому трюку его научил Эрг во время последней встречи. Выбравшись из мешка, Рой подбросил в тлеющий костер свежий лапник, затянувший густым дымом весь квадрат. Он достал столовый нож, найденный в развалинах, нащупывая на дне сумки завернутый в свитер куб. Провозившись четверть часа, юноша смог подцепить край гладкой пластиковой крышки. Рой накрылся мешком и подсветил внутреннюю часть куба севшим фонариком. На дне лежала высохшая кисть человеческой руки с ошметками кожи. В нос ударил тошнотворный запах разложения. Роя передернуло. Он плотно закрыл куб. К нему вернулся аромат мира. «Наверное, в красном кубе – череп». – Мрачно подумал он, тихо выругавшись.

Рой беззвучно поднялся и пошёл в ту сторону, где видел антенны. С тёмной маслянистой поверхности воды потянуло сыростью и туманом. Качели жалобно заныли протяжным нудным стоном, и из воды поднялись прозрачные белёсые фигуры. Они медленно двинулись к берегу, нелепо натыкаясь друг на друга. Резкий порыв ветра разметал их клочьями белого тумана. Рой ускорил шаг. Центр управления тонул в тумане. Прозрачный куб слабо светился изнутри.

Рой был уверен, что камеры слежения работают в усиленном режиме. Он приоткрыл дверь. Серый туман, смешанный с густым дымом, потянулся внутрь. Головки камер, жужжа, повернулись ко входу. Они вытягивали и втягивали объективы, пытаясь сфокусироваться на объекте. Рой проскользнул внутрь, оставив дверь открытой.

Глава 3. Наваждение.

Картер проснулся в холодном поту. Рой был ужасен. Теперь он ещё и лишился привилегий, топчась на месте. Не найти ни одного куба за двенадцать часов! С каждым днем шансы на успех таяли. Надо было срочно что-то менять. Надо было избавиться от Роя. Заменить его кем-то сильным и сделать это незаметно. Устроить сбой в системе и поменять параметры. Ему обещали сильную сработавшуюся команду! Но новолуние приближалось, а результаты были плачевны. Если он не уничтожит улики, ему крышка.

Он выбрался из-под одеяла, достал форму уборщика и натянул поверх пижамы. Выудил из-за двери швабру. Центр управления пустовал, но все камеры наблюдения исправно работали. Кроме того, где-то рядом мог оказаться Наблюдатель. Картер лихорадочно заработал шваброй, опустив на лицо козырёк фирменной кепки. Времени было мало: через час сбрасывание. Он быстро подобрался пульту. Первым делом он вырубил камеры центра и взглянул на мониторы. Сквозь дым, он едва различил Роя, свернувшегося в спальном мешке во втором квадрате. Картер навёл на него лазер и зло рванул рычаг. Тонкий красный луч прошёл поперек мешка несколько раз. Ткань, шипя, расползалась.