За дружбу!
© Нина Позубенко, 2025
ISBN 978-5-0068-2277-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
За дружбу!
Жила-была добрая и отзывчивая женщина Вера. Такие женщины родятся в небольших российских поселениях, где все друг друга знают, поддерживают уважительные отношения, и где принято помогать ближнему по первой просьбе.
Проживала Вера в красивом посёлке в сотне километров от большого и славного города. Посёлок родился и вырос в позапрошлом веке. Тогда он имел трогательный образ старинной дачной местности, застроенной изысканными домиками со всевозможными архитектурными излишествами, обсаженными лианами жимолости и кустами чубушника, окруженными витиеватыми песчаными дорожками и палисадниками с никлыми золотыми шарами и георгинами. За поселком сохранился редкий лесок, да протекала через него мелковатая темноводная торфяная речушка.
При советской власти на землях, окружающих посёлок, сначала возник колхоз, потом его перевели в статус совхоза, потом на его обширных полях расположилось опытно-производственное хозяйство научно-исследовательского института. Жители посёлка во все времена, независимо от статуса градообразующей структуры, сажали, выращивали и собирали картофель. И это, как было, так и остаётся, основным занятием сельчан. Правда, многие потянулись поискать себе иную работу и терпеливо согласились мотаться на электричке в город, но основная часть населения трудилась в окрестности.
Поселковая инфраструктура в советские годы отличалась минимализмом: есть сельсовет, магазин (один), почта, школа есть, а садика нет, библиотека есть, а дом культуры в соседнем поселке. Нет ни больницы, ни поликлиники, но в амбулатории, когда повезет, фельдшер ведёт прием, а в остальные времена – медсестра. Ещё есть железнодорожная станция, и полагается поселку участковый милиционер. Он-то и поведал эту берущую за душу историю.
В поселке секретов не утаишь, почти все знакомы и болтливы. Однако жили не на виду друг у друга. Участки большие, оставшиеся от дедов и от традиции давать под застройку новоселам не менее двадцати соток. У многих половина этих соток заросла соснами да берёзами вверх и черноплодкой в ширину. Домик не всегда увидишь за высоким забором и живой изгородью, увитой хмелем и девичьим виноградом.
И вот в таком милом старом доме жила эта Вера. Славилась она доброй душой и отзывчивым сердцем. Подруг у нее была стая, а личной жизни не было вообще, отчасти по названной причине. В любом огорчительном случае и близкой подруге и дальней знакомой следовало идти к Вере. Одна беда, что опорную подругу дома застать было трудно. Вера навещала одиноких старушек, носила им из магазина молоко и булки, оставалась с чужими детьми, если родители отлучались ненадолго, или забирала их в свой дом в случае долгого отсутствия.
Вера помогала с банкетами по всем случаям: рождения, бракосочетания, поминовения. Вера размещала у себя чужих гостей. Если гости были несовместимыми, но одновременными, то размещала их по соседям, это было тогда в порядке вещей.
У неё останавливались часто и охотно. Вера вкусно кормила и выкатывала припасённые для таких случаев самодельные напитки. Заодно могла постирать одежду гостя, пока он мирно дрых, а то и зашить. Кстати о рукоделии: Вера прекрасно шила и вязала, но брать деньги за изделия стеснялась, ибо она вполне довольствовалась неумолкающей славой.
А подругу её, вернее одну из подруг, звали Людмила. И эту женщину Вера очень жалела. Хотя это был большой и незакрытый вопрос: следовало жалеть или нет.
У Людмилы муж был, но пил он беспросветно. Но это по истечении многих лет. А сначала, в дни любви, он был веселым, добрым, обаятельным мужиком и завидным женихом.
Он был старше Люды, встретил ее на излёте своих средних лет, когда та только расцветала, полюбил, завалил подарками и обещаниями, в которых и утонула важная проблема, связанная с выпивкой. А она ведь тогда уже проглядывала сквозь веселье и любовь, сквозь привычки и праздники. Суженая и сама легко откупоривала бутылки и расставляла их на скатерти в центре при любом застолье. Пили вина достойные, лёгкие, иноземные. Позже перешли на вальяжные упаковки из дютифри, но тоже оба выбирали качественные и престижные марки, не пугаясь переплаты. Меру знали не всегда.
Люда мужа костерила за перебор, себя же прощала.
Он уже состарился, когда она только вошла в самый лучший возраст. Высокая, полноватая, с удивительно белым лицом и нежным румянцем, пластичная и стремительная, она всегда казалась моложе своих лет. По этому поводу подруги не раз советовали ей порвать с Геной и найти лучшее применение своим достоинствам.
К достоинствам относилась и внешность Людмилы, и её реактивный характер, и умение весело жить, и работа с высокой оплатой, и, наконец, собственный новый деревянный дом с садом, который выстроил для неё любящий отец. Сюда прибыл после свадьбы Геннадий, здесь они прожили лучшие совместные годы и проживали уже не лучшие.