Летние Дни. Часть 1

От автора

Ты помнишь те летние дни, когда ты и я были вместе?

Ты помнишь песчаную тропинку, по которой мы шли к реке и держались за руки?

Беззаботные поцелуи солнечных лучей на твоей щеке?

Ты помнишь те летние дни, когда ветер дышал свободно.

Ты слышала, как ветру вырвали язык, и залили в горло металл?

Теперь он скрежещет, говоря даже нежное.

Ты видела, как закат умылся огнём и сплюнул сгусток крови за горизонт?

Ты помнишь запах утренней росы? Я помню, но не верю, было ли это взаправду…

Ты помнишь те летние дни, которых никогда не было?

Те летние дни, которые я вижу, закрывая глаза, и тебя, которую никогда не знал?

Нет, это не любовная история,

Но сердцу нужно биться и петь!

Дословный перевод истнордианской народной песни

Глава 1 – Вступление

Эта мелодия крутилась у Энджи в голове с самого того момента, как он увидел ЕЁ на перекрёстке Центральной и 5-ой восточной. Он даже думал, как бы перевести слова так, чтобы зарифмовать строчки, не потеряв структуру песни.

– Да прекрати уже вести себя как сталкер. Подойди к ней, скажи: «Привет!» – раздражённо пробормотала девчушка лет восьми с волосами тёмно-каштанового цвета, заплетёнными в два хвостика – один был завязан туже и задорно пружинил на голове, другой слабее и поэтому сполз на несколько сантиметров.

Анжелика была не против долгих прогулок, но в желудке предательски урчало, а её бестолковый отец всё таскался следом за приглянувшейся незнакомкой, и даже не осмеливался признать данный факт. Между тем, время близилось к обеду, но улицы всё ещё были безлюдны. Изредка из дверей магазинов появлялись фигуры продавцов, чтобы перекинуться парой слов с такими же заскучавшими торговцами, сравнить утреннюю выручку и вдохнуть свежего воздуха, сдобренного ароматом свежей выпечки, которую развозили по готовящимся к наплыву посетителей лавочкам и кафе мальчишки-курьеры. Кто на велосипеде, кто на повозке, Анжелика даже насчитала пару автомобилей, что для многих населённых пунктов, где им доводилось жить, считалось диковинкой. "Цивилизация!" – девчушка скептическим взглядом проводила железную машину и пыль, несшуюся за ней.

Санрайзхилл, маленький провинциальный городок, даже не являлся окружным центром, но люди здесь селились состоятельные. Должно быть, Гражданская война, охватившая страну десятилетие назад, обошла местечко стороной. Те районы, где бои гремели особенно ожесточенно, все еще бедствовали, но здесь, на гуляя по ухоженным центральным улицам, в это трудно было поверить, здесь небо благоухало тишиной, экономика процветала, даже раздел криминальной хроники в местной газете занимал узенькую колонку на третьей странице. Правительство даже решило сэкономить на патрулях, сведя присутствие полиции на улицах к минимуму.

– Или сдайся! – речь девчушки напоминала по звуку кваканье, – Мы оба знаем, когда дело касается девушек, у тебя дела не клеятся! И вообще, время что-нибудь пожевать. Я за чизбургер!

– Анжелика, никаких чизбургеров! – молодой человек со светлыми волосами ниже плеч был слишком увлечён, чтобы обращать внимание на едкие фразочки дочери, – Так дети не питаются! Детям нужен сбалансированный рацион, богатый белками, клетчаткой и…

– витами-и-и-и-нами, – миленькое личико девчушки скривилось в гримасу: «Всезнайка!», но она прекрасно знала, что здоровое питание волновало его меньше всего на свете, и он, занятый другими мыслями, выдавал клише с плаката в детской поликлинике.

В стороне от перекрестка, двое мужчин в строгих, но сидящих на них не лучшим образом, помятых сзади и на сгибах локтей костюмах из дешёвой ткани о чем-то беседовали. Один из них держал в руке свежий номер газеты, свёрнутый в трубу. Чем именно они привлекли внимание отца, Анжелика не понимала – кто вообще обратил бы на них внимание? Так одеваются и коммивояжёры, и страховые агенты, и государственные служащие средней руки, и бухгалтера, и банковские клерки… но отчего-то Энджи то и дело тревожно поглядывал на эту парочку.

– Смотришь на них, будто они едой торгуют из-под полы… – неудачно пошутила девочка.

– А ты всё об одном! – отец Анжелики наморщил нос, – Где мы – там и они – никак не отстанут!

– Ну и пусть, ну и гуляют они тем же маршрутом, что и мы, городок-то маленький – тут, наверное, все одним маршрутом гуляют… Других, поди, и нет…

– Не могу сказать насчёт других, но мы гуляем тем же маршрутом, что и ОНА…

Анжелика уже хотела поставить шах и мат в этом разговоре, и ему нечем было бы крыть. Ведь всё это происходило из-за того, что он сам не решался познакомиться с понравившейся ему брюнеткой.

– Два мужика, следующие попятам за девушкой, что здесь может быть не так?! – уже нервно прошипел он.

– А тебя это, значит, не касается? Ты, наверное, выглядишь как-то иначе… Ребёнка, вот, за собой таскаешь! – Анже́лике надоела игра в шпионов, её растущий организм требовал вкусных жирных калорий

Энджи почувствовал себя неловко, ведь именно так всё и выглядело со стороны. Но своим ощущениям относительно тех двоих он доверял. Поэтому и молчал, игнорируя грубости дочери, и обеспокоенно глядел вслед ни о чем не подозревающей темноволосой девушке в летящем летнем платье, беспечно шагающей по залитой утренним солнцем мостовой. Анжелика же становилась всё более хмурой: "Девять из десяти, попадем в историю!" – заключила она и была права.

Глава 2 – Не разговаривай с незнакомцами

Кассандра, так звали девушку, к обеду вдоль и поперёк исходила весь центр города. Со стороны она, возможно, и выглядела беззаботной, но дел у неё на сегодня хватало. «Да разве это дела?!» – воскликнули бы вы, если б знали о её заботах. Перво-наперво, ей нужно было подобрать платье для благотворительного вечера – не слишком строгое, но и не слишком откровенное, не слишком дорогое, но и не дешёвое, классическое, но при том такое, чтобы запомнилось. Чтобы запомнилось, но не вызвало зависть. И при том при всём важно, чтобы он ей шло… Все эти сборища богатеев навевали на неё тоску, но её жених – наследник древнейшего и, вероятно, самого знатного рода в королевстве, за исключением разве что монаршей фамилии, – был обязан посещать их – а она была обязана сопровождать его. Иногда у неё возникало желание притвориться больной и остаться дома, или сходить на рыбалку с другом – ей нравилось сидеть на берегу речки, задрав юбку до бёдер, и подставлять ноги ласковому солнцу. Но, увы, подводить Честера она не имела права – и так в высших кругах их предстоящий брак считали мезальянсом и шептались, шептались, шептались… Не то, чтобы она была без ума от жениха… она даже не знала, любит она его или нет – она не задавалась этим вопросом – здесь девушки не выходят замуж по любви – но Честер к ней хорошо относился, и ей не хотелось давать стае ряженых в шелка и золото шакалов повод лишний раз усмехнуться за его спиной.

И всё же, невольно она саботировала намечающееся предприятие, откладывая покупку. Не разношенные туфли на тонком каблуке средней высоты впивались в ноги, и она то и дело останавливалась, чтобы вытащить стопу из неудобной обуви и постоять так, дав ветерку охладить взбухшую мозоль.

– Доброе утро, м-м-мисс! – проходя мимо, махнул ей рукой сутулый парень в жилетке, раскрасневшись, и тут же вытер пот с лица платком.

– Доброе, Джефри! – Кассандра поприветствовала его в ответ, но подходить, чтобы поболтать, не стала.

Ей казалось, что Джефри неровно к ней дышит, и она не хотела случайно обнадёжить милого, неуклюжего научного сотрудника библиотечного архива. Избегая визуального контакта с юношей, она посмотрела на циферблат часов на её запястье, и так стояла, ожидая, когда он уйдёт – она знала, что он уже должен был свернуть в парк, но на всякий случая отсчитывала ещё пятнадцать секунд, как вдруг детский голос окликнул её:

– Извините, мадам! – девочка на вид лет восьми с забавными хвостиками смотрела на неё снизу вверх, хлопая огромными наивными карими глазами, – Я шла в библиотеку, но заблудилась. Мы только переехали в город и, к сожалению, («к сожалению» она процедила с каким-то особенным, гадким, тоном) я ещё не запомнила здесь всё…

Кассандра удивлённо повела бровями:

– Иди прямо, и через три квартала, когда пройдёшь парк, поверни налево. Там, вдалеке, будет видно здание с колоннами… – старательно принялась объяснять девушка, но вдруг у неё в голове что-то щелкнуло, – Секундочку, а почему ты одна, и не в школе?

Девчушка улыбнулась самой широкой улыбкой, на которую была способна, так что уголки её губ потонули в ямочках пухлых щёк:

– Я же Вам сказала, мы только переехали. А чтобы меня приняли в школу – нужно оформить уйму бумаг. Наша страна – синоним слова «БЮРОКРАТИЯ»! Вот папа и отправил меня книжки почитать, чтобы я не болталась без присмотра и провела время с пользой.

«Что за безответственный папаша», – подумала девушка и уже вслух проворчала:

– Твой отец не должен был отпускать тебя одну гулять по незнакомому городу…

Кассандра засуетилась. С одной стороны, библиотека была не так и близко, и ей не хотелось бросать девочку одну. С другой, посмотрев на часы, она поняла, что ей и самой нужно торопиться. Ведь, помимо платья, у неё были другие дела – и день был спланирован поминутно.

– Ты всё поняла? Сама сможешь дойти? – строго спросила она, присев на корточки, чтобы Анжелика доверяла ей и ответила честно – где-то она слышала о таком приёме при общении с детьми.

Анжелика сначала молчала, а потом отрицательно помотала головой. И добавила, театрально всхлипывая:

– По правде, мне немного страшно идти одной…

Кассандру всё сильнее разрывали сомнения, как ей в этой ситуации поступить. Теперь клеймо «безответственной» теперь она могла лепить и себе.

– Видите, – девочка показала в сторону тех самых «коммивояжёров», которые теперь сместились к фонтану, но так же держались в пределах видимости, – двое мужчин…

Стоило девушке взглянуть на них, как парочка наспех отвернулась. У Кассандры в памяти всплыли громкие дела двадцатилетней давности о бандах, похищавших детей, которыми матери до сих пор пугают своих малолетних дочерей и сыновей, чтобы те не разговаривали с незнакомцами. «Придётся ее проводить» – Кассандра решила не брать грех на душу, – «А Честер… должен понять».

– Пойдем! – брюнетка взяла девочку за руку и зашагала в сторону библиотеки. – И, кстати, зови меня Кассандрой! – представилась она, мило улыбнувшись.

Идти пришлось недалеко, ровно до первого перекрестка, где начиналась строгая, но в то же время, элегантная ограда городского парка, откуда им навстречу и выскочил запыхавшийся молодой человек:

– Анжелика! Анжелика! Вот ты где! – выдохнул он и кинулся обнимать девчушку, – Слава Богу, ты в порядке! – а затем бросил оценивающий взгляд на Кассандру, – И вообще, что я тебе говорил насчёт чужих тётенек?

Оттого, как малявка, буквально минуту назад молившая её о помощи, теперь раздосадовано пожимала плечами, губы Кассандры сжались в бантик.

– Ты говорил, что из всех взрослых можно подходить только к полицейским…

Молодой человек одобрительно потрепал волосы Анжелики, так что теперь её причёска окончательно пришла в негодность, и извинился перед Кассандрой:

– Вы уж простите за то, что назвал вас «чужой тётенькой»! Это наше с дочкой слово, и я очень вам благодарен за то, что, бросив всё, вот так решили помочь Анжелике! Мы буквально вчера переехали. Дел очень много. Она вот есть захотела и жаловалась, что туфли жмут (Кассандра от этой детали, до боли понятной и ей, совсем размякла). Оставил её буквально на пару минут в парке на скамейке посидеть – сам хотел купить бутербродов в киоске – оглянулся – а она уже пропала!

В речи изящного молодого человека со светлыми волосами чуть ниже плеч было что-то гипнотическое, и Кассандра заслушалась. Его худые запястья были необыкновенно подвижны, он много жестикулировал, а живая мимика придавала чертам лица некоторую женственность. Ростом он едва ли был выше Кассандры, что, впрочем, его не портило. Его даже можно было назвать привлекательным. Одет он был просто, но так, как одевались студенты художественных училищ, фотографы, поэты – те, кто причислял себя к креативному классу. Теперь Кассандра обратила внимание, что и его дочь была одета необычно для провинциального Санрайзхилл – в кофту в полоску и шорты – словно мальчик.

– Вообще-то, Анжелика сказала, что Вы отправили её в библиотеку, – вдруг ни с того, ни с сего вспомнила Кассандра.

– Ну, да, в библиотеку, в библиотеке – не страшно оставлять такую непоседу, как моя, пока я разбираюсь с бумагами для перевода в школу, регистрацией и прочей скукотищей. В библиотеках же никогда ничего не случается. Там и кафетерий есть, если ей захочется перекусить – а она, как вы уже, наверное, поняли ест много! Должно быть, Анжелика всё перепутала и решила пойти в библиотеку сама… Она у меня самостоятельная не по годам! – гордо заметил он.

Теперь он нёс совершенную околесицу и уже не производил такого гипнотического эффекта. Кассандре и вовсе стало неуютно – он то ли избегал зрительного контакта, то ли что-то искал глазами и не мог найти. А когда Анжелика подтвердила, что она, и правда, всё перепутала, он, демонстрируя понимание, механически положил ладони ей на плечи – искренность в его жестах будто сдуло ветром. Он же выглядывал, куда пропали «коммивояжёры», и, когда понял, что они с Анжеликой их спугнули и вынудили уйти, успокоился.

– Но в библиотеке нет кафетерия! – Кассандра сама не знала, почему именно это замечание слетело у неё с языка.

Молодой человек снова, как по щелчку, переменился, и теперь глядел ей в глаза с неподдельным интересом.

– Энджи, – Кассандра ухмыльнулась, подмигивая маленькой хулиганке, – мне кажется, что это тебе надо присматривать за твоим отцом!

– Её зовут Анжелика, – поправил молодой человек, – Энджи – моё имя… В честь песни… вроде… назвали…

Глава 3 – Комбинация

– Подумаешь, девчачье имя! – Анжелика больше подначивала, чем успокаивала отца, – С каждым может случиться!

Кассандра разулыбалась, наблюдая за странной семейной идиллией. Она поймала себя на мысли, что давно не веселилась. Может, поэтому компания Энджи и особенно Анжелики ей была приятна. Ей хотелось потянуть время, поэтому они втроём ещё немного погуляли по парку, хоть и не знали о чём говорить и перекидывались глупыми шутками. Подозрительные «коммивояжёры» больше не появлялись – в слежке, когда их раскрыли, пропал смысл.

Энджи уговорил новую знакомую на чашечку кофе – в знак признательности, как он сказал – и, чтобы окончательно пресечь возражения, свалил всё на Анжелику: «Она уже давно голодная!»

Так Кассандра потеряла ещё час, или два и, спохватившись, резко сорвалась и убежала, хоть Энджи и предлагал её проводить…

– А ты, как её зовут, случаем не узнала? – он дёрнул Анжелику за хвостик (наверное, за этим и заплетал).

– Ну ты хорош! Даже имя её не спросил! – злорадствовала девчонка.

Зато представился сам, настоящим…

– А мог бы как обычно… придумать что-то более… мужественное? – не унималась Анжелика.

– Смысла не было, – уклончиво ответил молодой человек, хотя мог бы и не отчитываться.

– Признай, тебе хотелось, чтобы она называла ТВОЁ имя… – она продолжала вытягивать из него неуютное откровение.

– Потом бы она всё равно узнала. И стала бы она нам доверять впоследствии!?

И тут Анжелика встрепенулась:

– Какое такое «впоследствии»? – заныла она, – Мы что, останемся в этом ужасном городке!

На что Энджи, уже не выказывая весёлости, медленно, делая нарочито долгие паузы между словами ответил:

– Мне здесь нравится!

Его тон не подразумевающим апелляции.

Кассандра же в итоге, так и не успев на благотворительный вечер, решила его пропустить, сказавшись больной.

***

Честер Лайенз, жених Кассандры был бесконечно разочарован и чуть менее зол. На неё и на себя. Телефонная трубка с оторванным проводом валялась на полу небольшого, но дорого обставленного, кабинета возле окна – Честер не торопился её поднимать. Его эмоции понять было несложно. Весь вечер его только и спрашивали, что о невесте: «Как же так! Такая благородная семья снизошла до дочери мелкого ничем не примечательного дворянина с окраин… Может, он и погиб, сражаясь в гражданскую за Корону… но мало ли таких?» Ходили даже слухи, что Кассандра – ведьма и околдовала Честера – высокого статного красавца с умным, как

они говорили «одухотворённым», взглядом. Честер, конечно же, оправдывал её перед гостями, а слухи, наподобие последнего, пресекал, но они всё равно плодились, ползли и обрастали причудливыми, а порой и пикантными, деталями.

Его отец, Малколм, генерал королевской Армии, один из немногих, допущенных к принятию государственных решений, настаивал, чтобы Честер был с Кассандрой построже, объяснил ей, что её поведение позорит гордую фамилию Лайензов. И Честер не раз беседовал с ней на эту тему. Но чем ближе была свадьба – тем безответственнее становились её поступки.

– А что я могу? – разводил руками Честер. – Перегну палку, и чем это обернётся? Одним небесам ведомо!

Даже Малколму в такие моменты казалось, что его сын из-за любви совершенно потерял способность трезво мыслить и превратился в тряпку. Но в отличии от других, он прекрасно знал, как всё обстояло на самом деле.

***

В отличии от Малколма Лайенза, двое мужчин, которых Энджи назвал «коммивояжерами», терялись в неведении о своей дальнейшей судьбе. Они стояли в центре плохо освещённого зала. Их вид вызывал жалость – их головы были опущены, будто над ними нависло лезвие гильотины, а шеи втянуты в одеревеневшие неподвижные плечи, будто это могло их спасти от рубящего удара «барашка». Запах гари от свечей – единственного источника света – проникал в ноздри и заполнял лёгкие. Кто-то не выдержал и закашлялся.

– Тишина! – визгливый лающий голос плетью ударил по казавшимся чёрными стенам, и отразившись многократным эхом, хлестал собравшихся по ушам, – Его Превосходительство решает, как с вами поступить! Вы оставили пост и прекратили наблюдение! Это провал!

– Разрешите пояснить, – вмешался тот из двоих, что был выше, с короткими, кажущимися колючими, как иглы, волосами и крючковатым носом, – Если бы мы продолжили слежку, нас бы раскрыли, запомнили, и что доброго – мы бы попали под колпак полиции. К тому же мы собрали достаточно информации…

– Достаточно или нет – это мне решать! – судя по низкому характерному тембру и неспешной речи, говорил сам «Превосходительство» – его лицо скрывала темнота, но массивную фигуру она же, будто гордясь порученной ей работой, обрамляла, – То, что вам хватило ума не сорвать большое дело из-за страха передо мной дарует вам прощение. Первый и последний раз. Ваша неаккуратность при выполнении задания – недопустима и в следующий раз будет караться. А сейчас – долой с глаз моих!

Каменный пьедестал задрожал от тяжёлого удара ножнами. Мужчины, пятясь, покинули зал, оставляя главного наедине с обладателем визгливого голоса. От порыва ветра, пронесшегося, когда уходящие открыли дверь, пламя свечей полыхнуло и задребезжало, очерчивая причудливые тени на стенах.

– Придётся скорректировать планы. Принеси мне всю информацию, что они собрали! – приказал Его Превосходительство, – И проверь, откуда сквозит.

***

Сквозняки нашли приют и в доме Кассандры. Ветер, как верный пёс, слизывал слезинки с её щеки. Разговор с женихом получился тяжёлым и для неё. Она знала, что виновата, и что Честер не заслужил такого обращения с её стороны… но и он должен был понять её чувства. Она не выбирала свою судьбу, во всём королевстве вряд ли нашёлся бы человек, менее свободный, чем она – так ей казалось. Ей хотелось на волю, ей хотелось любить, ей хотелось сбежать… Ей хотелось сесть на лошадь и ускакать – по полям, вдоль кромки леса, пересечь реку, туда, где горы и цветущие дикие луга… «Что со мной не так!» – мысли волнами накатывали одна за другой, и только звон колокольчика на двери выхватил её из этого разрушительного потока.

Кассандра, не обуваясь, сбежала вниз по лестнице, и, не посмотрев в глазок, открыла дверь. На пороге стоял капитан местной полиции Лукас Вейнс. Девушка вцепилась в воротник махрового халата, и, краснея, поприветствовала гостя:

– Добрый вечер!

– Добрый! Я был неподалёку и решил проведать Вас после недавнего инцидента. У Вас всё в порядке?

Для занимаемой должности Лукас был излишне скромен, даже застенчив; к работе подходил с особой ответственностью и педантичностью. Его форма всегда идеально отглажена, ботинки начищены до блеска. Классическая немного старомодная стрижка визуально накидывала ему лет десять (благо средняя продолжительность жизни, как недавно сообщили газеты, выросла до 250 лет – и это с учётом детской смертности). Тёмно-русые волосы, которые быстро выгорали на солнце, упрощали его правильные черты лица, но от этого он только выигрывал – собеседник видел в нём безобидного соседского парня – и делился самым сокровенным.

– Всё замечательно! – Кассандра вымучила улыбку.

– Ну и хорошо! Обещаю, мы разберёмся во всём, и вас больше не побеспокоят. Если что – даже если это пустяк, даже если это бестелесная тень от Луны пор бралась сквозь занавески – сразу звоните, хоть среди ночи, хоть мне лично…

– Обязательно, – Кассандра перебила Лукаса, – Я уверена всё наладиться!

На её девичьей душе вдруг стало уютно и тепло.

***

Насчёт бумажной волокиты Энджи не солгал. Возня заняла весь день – удалось освободиться лишь к вечеру. Пока шли домой, Анжелика изнылась. Энджи и сам готов был взвыть – поэтому не знал, как успокоить дочь. Чтобы не готовить, купили блинчиков из легендарной сетевой блинной «Тётушки Лу» – их нужно было только разогреть, но Энджи предпочитал слегка обжарить на сливочном масле до хрустящей карамельной корочки. От сладко-солёного запаха подрумянивающегося ужина у Анжелики текли слюнки.

– Сейчас подгорит! – воскликнула девочка, соскакивая с обитой малиновой тканью банкетки. Она подбежала к плите и потянулась пальцами к сковородке, но Энджи резво схватил её за руку:

– Ты чего! Обожжёшься! – он положил горячую еду на тарелку и протянул ей вместе с воткнутой в ароматный золотой бок блинчика вилкой. – Подуй, прежде чем откусывать.

У Энджи еда подгорала нечасто, но сегодня он витал в облаках:

– Думаешь, я ей хоть немного понравился? – опасливо поглядывая через плечо на Анжелику, произнёс он скороговоркой, будто не мог решить, хочет ли услышать мнение дочери или хочет, чтобы его слова пронеслись мимо её ушей.

Ухмылка Анжелики уже сама представляла откровенный ответ, но хоть девчонка и была врединой, видеть отчаяние во взгляде своего бедолаги-отца удовольствия ей не доставляло:

– Как я понимаю, мы всё равно застряли в этом городе. В следующий раз оденься получше, побрейся, тогда, может, понравишься!

Энджи провел ладонью по щеке:

– Да эту щетину даже не заметно! Из-за тебя же торопился, чтобы успели на карусели.

– Опять я во всём виновата! – заворчала Анжелика, вздыхая и гнусавя, будто старая бабка, и Энджи даже рассмеялся, – Да и всё равно не успели! Если бы ты раньше встал…

– Если б лёг раньше спать, встал бы. Это ты хотела вчера ночью посмотреть фейерверк!

– Так сам же разрешил! – девчонка скорчила рожицу и высунула язык, а потом молча подошла и обняла отца.

Он положил ладонь на голову дочери и еле слышно сказал:

– Прости, я не хотел, чтобы ты так быстро выросла!

– Если хочешь, я немножко подрасту вниз! – пробормотала девочка, уткнувшись лицом ему в живот.

– Я люблю тебя больше всех на свете, – хотел сказать Энджи, но Анжелика уже мирно посапывала, и лучшее, что он мог сделать, это отнести её в детскую и уложить спать.

Глава 4 – Почему?

Ночь поглотила Санрайзхилл. Тьма сожрала город с потрохами. Фонарь за фонарём, окно за окном – не побрезговала даже самым тщедушным ночным светильником, едва ли способным рассеять собственную тень. Кассандра оставляла такой на тумбочке возле кровати после недавнего происшествия. Однако тьма коварна. И главное её коварство заключается в другом. Она умеет проникать в сны: сначала затекает под веки – затем в широкие чёрные зрачки и по зрительным нервам – в мозг. И вот перед Кассандрой из пыли эпох поднимается древнее королевство Истнордиум. Его религия – война. Его небеса – пепел. И огромные стаи воронов кружат и кружат над мрачными дорогами его. И один из них – садится на руку Ему – тому, за кем, повинуясь зову крови, идут неисчислимые войска… и нет у них воли, помимо его воли, и жизнь их – его жизнь… и не узнает он ни покоя, ни отдыха, и не застынут уста его, произнося имя смерти… Имя. Его имя. Кассандра не может расслышать. Не разобрать. Она ворочается в кровати, холодный пот стекает по лбу. Имя. Люди всему дают имена, особенно тому, природу чего не понимают… Сон. Страх. Стук.

Кассандра стоит на пороге собственного дома. Она не помнит, как поднялась с кровати и спустилась из спальни, как открыла дверь… В её руках – светильник. Тот самый, тщедушный светильник. На улице зябко, на фоне – монохромный дождь. Кассандра трясётся. Но не от холода. Ей страшно. Деревья, словно их высекли розгами, кланяются ветру – ни один лист не смеет поднять взор от земли.

На пороге – коробка. Что там? Кто её здесь оставил? Кассандра прислушиваешься к собственному дыханию. Холодно. Да так что дыхание, вырывавшись из груди, сворачивается и превращается в какую-то белую пену.

Алая шелковая лента соскальзывает на мокрое от дождя крыльцо. Стук. На этот раз это её сердце.

От ужаса Кассандра не может даже закричать. Пальцы цепенеют, сжимая черное перо, пока другие вместе с коробкой падают вниз, крыльцо заливает чем-то вязким и красным.

Имя. Она его слышит, но не может разобрать. Имя из легенды…

Она посыпается. Пот крупными каплями стекает по её лицу. Она точно знает: не все легенды – лишь отшлифованные временем и людским воображением истории. Среди них есть те, которые ждут своего часа, чтобы возродиться и восстать.

***

С того дня, когда она нашла на пороге своего дома жуткую посылку, Кассандру преследовали эти кошмары. Вот и сейчас слёзы текли ручьями и никак не останавливались. Почему он преследовал её? Почему? Почему? Ответьте! Ответьте…

Глава 5 – Карусель

Анжелика терпеть не могла, когда Энджи был в том самом настроении, когда кажется, что насвистывая правильную песню, можно свернуть все горы мира. Разбудил ни свет, не заря, прокричав что-то из коридора.

За окном уже во всю играло утро, просачиваясь в комнату через занавески ажурным светом и теплом. Солнце поливало город столь яркими лучами, что их было видно даже сквозь закрытые веки.

– Анжелика! Сколько можно спать!? – в дверном проёме появилась голова Энджи, – У нас дел невпроворот!

Хотелось запустить в него подушкой, не дал досмотреть такой замечательный сон, в котором Анжелика могла летать и была настолько сильной, что без труда поднимала целые здания!

Да, день задался самым худшим из всех возможных способов. Сначала была овсянка… Бее! Затем эти ужасные зефирно-розовые бантики, которые он ей прозавязывал полчаса. А ведь сам торопил её, никуда при том не опаздывая. И ладно бы, на этом всё… как же? К пышным девчачьим бантам прилагалось такое же девчачье платье в тон, с такой же пышной оборчатой юбкой!

Анжелика застегнула ремешок на второй лаковой туфельке, а Энджи всё ещё незадачливо искал ботинки под неодобрительные взгляды дочери. Те самые, на 5,5-сантиметровом каблуке и толстой подошве! «А вдруг ОНА тоже там будет! Лишние сантиметры роста придутся кстати!» Он поймал себя на мысли, что переживает о пустяках, словно подросток перед первым свиданием. «Что ж ты будешь делать?» Слова и образы в голове кружились в незнакомом ему причудливом танце. Пальцы, руки, тело, будто невесомые, будто чьи-то еще, не его; и он, будто не здесь, не сейчас. И только ворчание Анжелики возвращало в неубранную прихожую слишком большого для двоих дома, арендованного за слишком низкую для двух этажей плату. Энджи затянул шнуровку и, поправив рукой волосы, отворил входную дверь.

***

Ярмарка! Вот куда они так спешили! Зазывающее гоготание торговцев заглушало звуки оркестра, доносившиеся из-за многоцветия шатров и палаток; воздушные шары и флажки колыхались от лёгких порывов тёплого ветра, искрящегося сладостью сахарной ваты, мёда и пряной корицы. От изумления рот Анжелики приоткрылся, а ноги словно вросли в вымощенную камнем ярморочную площадь. Вернее, какой-то невиданный гибрид площади и парка: архитектору так полюбились здешние деревья, что у него рука не поднялась отдать команду для их вырубки. Так появилось на свет это чудо городского дизайна, известное на весь Северо-Восточный округ королевства. Идея архитектора пришлась по вкусу местным жителям, и по субботам здесь стали устраивать танцы, студенты школ искусств собирались на пленэры, и каждый гость провинциального городка Санрайзхилл считал своим долгом посетить можно сказать это культовое место. Как известно, где туристы, там и торговцы, и вот уже ничем не примечательный доселе городок обзавёлся самой крупной и знаменитой ярмаркой в округе. Анжелика так бы и стояла, завороженная действом, по яркости сравнимым разве что с цирковым выступлением, не схвати Энджи её за руку и потащи к одной из торговых лавок, спрятанной от капризов погоды под полосатым шатром. Вход в лавку предвосхищал флагшток с эмблемой, изображавшей гусеницу в цилиндре, с крупными очками на носу и тростью. Анжелика прочитала надпись: «Лавочка Мистера Книжного Червя»:

– Что-то здесь не так? – закралась мысль в её детскую голову.

– Пойдём уже! – торопил Энджи, заметивший вспышки сомнения во взгляде дочери.

– Не-е-ет! Ты правда хочешь записать меня в школу? – закапризничала девочка, – Что угодно, только не школа! Репетиторы, домашнее обучение, контрольные по почте! Что угодно, только не школа! – Анжелика срывалась на крик, чуть не плача. Энджи хотел погладить её по волосам: когда-то это срабатывало, но сейчас разгневанная девочка с силой отмахнулась от его руки. Было даже слегка больно.

– Анжелика! Анжелика, в этот раз всё будет по-другому, обещаю! – молодой человек присел на корточки и поймал её ладони.

– По-другому! Так я и поверила! – фыркнула она, но хныкать перестала.

***

В книжной лавке было темно и пыльно. Анжелика чихнула и, забыв о приличии, вытерла нос рукой. Тем временем из-за стены книг появился хозяин магазинчика. Он был чрезвычайно низкий, плотный, и его фигура больше походила на букву «О», букву «О» с усиками и в костюме-тройке, как на старых Азбуках, бывших в ходу до гражданской войны, когда цены на книги были значительно демократичнее.

– Хм-хм! – прочистил горло хозяин магазина, пытаясь привлечь к себе внимание посетителей.

Энджи едва сдерживал хихиканье, найдя портретное сходство между символом «Книжного Червя» гусеницей в цилиндре и представшим перед ним мужчиной средних лет.

– Хм-хм! – повторил торговец, на этот раз громче и настойчивее, отчего Анжелике стало не по себе, и она с силой придавила каблучком своей лаковой туфельки ногу глазеющего на хозяина лавки отца.

Энджи от боли стиснул зубы, зато всё вокруг перестало быть смешным.

– Что желаете? В нашей лавке Вашему вниманию представлен самый широкий в стране ассортимент! «Гид для юной Леди», всего за девятнадцать – девяносто, настоящий бестселлер! Вы, должно быть, слышали о нем! Или, может, дневник «Девичьи секреты» с настоящим замком и уникальным ключиком, чтобы никто, кроме хозяйки, не узнал записанные там тайны! Что-то я заболтался, ведь тайны – они на то и тайны, чтобы родители о них даже не подозревали, простите за неуклюжую форму речи! Или как насчет Лауреата ежегодной премии «Выбор подростков» захватывающей любовной истории «Тьма»? А, может, молодой человек ищет что-то для себя? «Сказки на ночь»? Сам не читал, но спросом пользуются!

– Вообще-то, нам нужно нечто более «специфическое», – Энджи одарил назойливого продавца хитрой улыбкой и после эффектно выдержанной паузы продолжил, – учебники для начальной школы!

– Новые или подержанные? – недовольно пробурчал владелец лавки, втайне ожидая, что эти двое разругаются хотя бы из-за такой мелочи. Однако ссоры не последовало: и отец и дочь сошлись на бывших в употреблении книгах. Стоили они дешевле, Анжелика же надеялась на то, что прошлый владелец оставил на полях карандашные заметки с правильными ответами к задачкам. К тому же обновленный дизайн отличался красочной твердой обложкой, что в глазах девочки все-таки было минусом: комплект становился значительно толще и тяжелее, а таскать лишние тяжести в школу ей не хотелось.

***

Выбравшись из неуютной темной «Лавочки Мистера Книжного Червя», Энджи почувствовал облегчение. Самая трудная часть дня была позади, и можно было просто наслаждаться ярмаркой. Анжелика же не разделяла его позитивный настрой. Девочка демонстративно насупилась и вышагивала чуть ли не печатным шагом, периодически поглядывая на отца, дабы удостовериться, что тот обратил внимание на ее недовольство.

– Если хочешь, вернемся и купим тебе еще какую-нибудь книжку, какую выберешь! – не выдержал он.

Это предложение еще больше разозлило Анжелику, и она раздосадовано ударила Энджи в плечо.

– Ладно, ладно! Выбирай, что хочешь! – сдался молодой человек, чувствуя себя виноватым, что так и не нашел подход к дочери.

Энджи частенько спускал Анжелике непослушание и даже хамство, искренне полагая, что девочка лишена материнской любви из-за него. Да и все эти переезды. У неё даже не было шанса завести друзей. Стоило ей привыкнуть к кому-то – и нужно было уже прощаться. Уж лучше не привыкать. Не сидеть ни с кем за одной партой, не делиться ни радостями, ни переживаниями… Анжелика не выбирала такую жизнь. Энджи выбрал. И что теперь?

Однако в этот раз он капитулировал непривычно быстро, поставив тем самым Анжелику в тупик: план дальнейших действий пока что находился в разработке. Девчонка озадаченно крутила головой по сторонам, выискивая подходящее развлечение. Вот оно! В нескольких десятках метров она заметила карусель: по кругу гарцевали пестрые зебры, между которыми на переливающихся нитях порхали бабочки с крыльями из витражного стекла, окрашивая проходящий сквозь них солнечный свет во все цвета радуги. На крыше танцевала изящная фея, иногда приседавшая на луну, чтобы перевести дыхание, взмахнуть волшебной палочкой и разлить серебристые лучи ночного светила по куполу карусели.

– Покатаемся?!! – воскликнула Анжелика и, не дожидаясь ответа, запрыгнула на зебру с полосками пурпурного цвета.

***

Перевести дух после карусели помогло мороженое, невероятно вкусный и дорогой десерт, ведь для его хранения требовались габаритные контейнеры, заполненные льдом, необходимым для поддержания температуры, при которой лакомство не таяло. Лёд производили на фабриках и развозили заказчикам на специальных машинах.

Анжелика с трепетом откусывала пронзительно холодные кусочки от клубнично-сливочного шарика, когда в шумной толпе заметила знакомый, приближающийся в их сторону, силуэт.

– Привет! – девочка радостно замахала рукой Кассандре.

– Что ты здесь делаешь, Анжелика, вывела отца на прогулку? – хихикнула темноволосая красавица.

Анжелика утвердительно кивнула, а вот Энджи растерялся – он всё ещё не придумал элегантное приветствие, и в итоге с его уст сорвалось лишь нелепое:

– Да мы тут книги покупали…

Затем, набравшись храбрости, он по-рыцарски протянул даме сердца руку:

– Принцесса, может, хотите прокатиться на зебре!

Имел ввиду он, конечно же, карусель… Но фразочка прозвучала пошло. Анжелика в припадке смеха уронила мороженое на мостовую.

Кассандра, напротив, побледнела:

– Что… что ты только что сказал?

Энджи шарахнулся в сторону, ожидая пощёчину.

– А что я сказал?

– Откуда ты про меня знаешь?

– Знаю что..? – медленно переспросил парень, а затем, сложив два и два (как-то уж очень легко сложив) с легкой улыбкой добавил:

– Серьёзно? Вот я влип! Миленько! Значит, принцесса…

Кассандра бросилась закрывать ему рот рукой, с видом, будто собралась тушить пожар. Энджи сделал шаг назад и инстинктивно выставил руки перед собой.

– Ты не знал? – сердито уточнила обескураженная девушка.

– Просто фигура речи! – оправдывался Энджи.

Из-за политической ситуации мать Кассандры приняла решение держать дочь подальше от дворца и его интриг. В детстве о ней заботилась няня, с которой девочка жила в небольшом городке, по сравнению с которым Санрайзхилл казался мегаполисом.

– Это как программа защиты свидетелей. Знают только несколько человек, семья, директор Службы Госбезопасности, глава Генералитета Армии Джон Саммерс, начальник местного отделения полиции Лукас, мой жених Честер, его отец и сейчас ты…

– И я, но я – никому, ни слова! Я умею хранить тайны! – Анжелика перебила взрослый разговор и тут же притихла, заметив на себе строгий взгляд отца.

В этот момент к компании незаметно подошел высокий молодой, с иголочки одетый, мужчина.

– Ах, вот ты где, Кассандра! – оценивающим взглядом он окинул Энджи с ног до головы.

– Это Честер, как раз о нем говорила! – девушка поспешила представить новых друзей и своего жениха друг другу. – А это…

Честер протянул руку Энджи, но рукопожатие получилось неловким, потому что Энджи поспешил освободить ладонь, не дав Кассандре продолжить объяснение.

– Был рад встрече, но мы спешим, – нарочито неряшливо произнёс он.

Честер ему сразу не понравился, впрочем, как и он Честеру.

Честер приобнял Кассандру за талию, Энджи взял в руку ладонь дочери, дав той понять, что они уходят:

– Жених! Тоже мне! – фыркнул светловолосый юноша. – Надо выяснить, что ещё за жених!

***

Тем временем, чуть поодаль, в тени торговых лавок мелькнул яркий блик. Среднего роста брюнет отвел от лица бинокль, в окуляре которого и отразился солнечный луч.

– Анна, смотри, а не сынок ли это генерала Лайенза! – с игривой и немного надменной улыбкой он передал оптическое устройство своей подруге, отрывая ее от примерки заморских шелковых платков:

Анна поднесла бинокль к белоснежному личику с острым изящным подбородком, тонкими носом и ягодными губами.

– Ты прав, Саша, – заметила она, зацепившись, наконец, взглядом за объект, – Подружка у него красивая, даже жаль её!

– Анна-Анна, я ж не изверг какой! Не трону я её! – он нежно обхватил запястье девушки и забрал бинокль, – Да и мы здесь за другим, – он вновь посмотрел сквозь линзы на парочку в ярмарочной толпе, – Но ты, как всегда, права! И мне тоже её жаль! Связалась с потомственными змеями… Впрочем, рано или поздно мы и это исправим!

Глава 6 – Словно старинные друзья

Уитленд – небольшой промышленный городок, примерно в двух часах пути на поезде к западу от Санрайзхилла. Если в Санрайзхилле процветала торговля, а моду диктовал Высший Свет, то здесь – производство задавало направление движения. Работяги, далёкие от богемной культуры, вечерами собирались в пабах с простыми, суровыми интерьерами и такими же понятными, лишенными излишеств меню, говорили о тяготах жизни и ругали власть – находя в этом какую-никакую отдушину. «Зачем назначать встречу в такой глуши!» – думала Вио, нервно озираясь по сторонам. «Зачем я вообще на это согласилась! Совсем потеряла самоуважение!» И правда, он заставил хрупкую, нежную её, ждать, дрожа от холода, и ловить сальные взгляды завсегдатаев битком набитого и пропахшего липким запахом хмеля бара, под вывеской которого она стояла. Она смахнула с лица прядь темных волос с аметистовым отливом и решила подождать еще буквально пять минут, уже десятые за сегодня.

– Долго стоишь? – смущённо улыбаясь, девушку окликнул высокий шатен в кожаной куртке расслабленного фасона. По его внешности сложно было сказать, сколько ему лет. В его движениях сквозило что-то беззаботное, подростковое. У него были широкие плечи и почти что офицерская выправка, но привычка держать руки в карманах добавляла ему небрежности, да и вьющиеся волосы, модно стриженные и ухоженные, но уже чуть обросшие, добавляли его образу раздолбайского шарма.

– Всего-то без десяти минут час! Ерунда! – неприветливо отозвалась Вио.

– Прости! – он, как будто удивлённо, посмотрел на часы на запястье и потянулся чмокнуть девушку в щёку, но она вывернулась, предпочитая здороваться исключительно в устной форме, без этих вот «столичных жестов», – Представь, поезд задержали! Попал на тотальную проверку документов и багажа.

– Ты и на проверку? Ха! – Вио громко рассмеялась, – Скажи ещё, они посчитали твои документы поддельными и хотели задержать до выяснения обстоятельств.

– Почему? – между делом он попытался накинуть на её худые плечи куртку, – С моими документами всё в порядке.

– Ах, да, – Вио снова вывернулась, отказываясь от того, чтобы её кутали помимо её воли, – Ты же предпочитаешь без лишней суеты вокруг тебя и шумихи… ты, как все… – девушка сделала глубокий вдох, – Юджи… я…

– Пойдём внутрь, – Юджин положил руку ей на плечо и мягко подтолкнул к двери.

В баре было тепло, и ладонь Юджина тоже была тёплая. Вио довольно улыбнулась, стараясь, чтобы её спутник не заметил.

– Что будешь пить? – поинтересовался он у девушки, не давая вынырнувшему из-за стойки бармену сказать ни слова.

– Чай, зелёный, без сахара!

– Чай? – он удивлённо поднял бровь. У него как-то особенно очаровательно это выходило, его лицо при этом делалось бесхитростно-наивным, а тёмные глаза придавали сходство с любопытным игривым щенком охотничьей породы, – Один мой приятель, а он знаток, утверждает, что здесь варят лучшее тёмное пиво в Королевстве.

– Вот и сам пей лучшее пиво в королевстве, а я буду чай!

– Как хочешь, – спокойно ответил он, – заказав, как она просила, чай и бутылочку фирменного, уточнив, что откроет сам.

Они ушли за дальний столик. Юджин салфеткой смахнул крошки и, поставив напитки, предложил ей сесть.

– Это паранойя, или хотел показать, что до сих пор не выкинул этот безвкусный ножичек? – ехидничала Вио, глядя на то, как он возился с заедающей открывашкой. – И с какой стати ты вообще обо мне вспомнил? Только не говори, что не забывал.

Девушка взяла свой чай, поднесла к губам, но не пила, а лишь наморщила носик от пара.

– Я не… – её собеседник запнулся и с полминуты смотрел ей в глаза.

Вио не выдержала и отвернулась, впившись губами в краешек чашки.

– Хотел предупредить, что Блейка видели в окрестностях Санрайзхилл.

– А я здесь при чём? – рявкнула Вио с плохо скрываемой злостью.

– Не при чём… просто думал, что ты всё ещё хочешь отомстить ему… – в воздухе раздался лёгкий хлопок вслед за сорвавшейся крышкой… – Не хотел, чтобы встреча с ним стала для тебя неприятным сюрпризом…

– Отомстить? Нет! Это давно в прошлом! – с ноткой ностальгии в голосе произнесла Вио, – Я даже немного ему благодарна, ведь если бы не он, мы бы не встретились. Но это тоже в прошлом. А сейчас, – девушка натянула улыбку и соблазнительно изогнула шею так, чтобы свет лампы упал на её лицо, – Сейчас я довольна своей жизнью! И я не хочу лезть в ваши игры!

Юджин попытался изобразить, что рад за неё:

– Ну и хорошо! Тогда просто посидим, поболтаем! Как… раньше…

Юджин хотел было поймать её плечо и прижать когда-то «свою» Вио к груди, но не стал. Это сочетание «моя» и «Вио» резануло по сердцу так, что он не смог шевельнуться. Он не знал о чём говорить. Вио взяла инициативу на себя. Кое-что в его предыдущей реплике её смутило.

– Значит, Блейк в Санрайзхилл… с ним-то всё ясно… но откуда ты знаешь, что и я в Санрайзхилл? Я там буквально три недели. Не помню, чтобы писала тебе письма с обратным адресом на конверте…

– Ты мне и без обратного адреса не писала писем…

Вио нахмурилась и уже собиралась наорать на него.

– Вио! Хватит… думаешь, за тобой присматривают? Я хоть раз так поступал?

– Раз поступал…

– Так ты сама была виновата в тот раз. Меня тогда и уволить могли за такой твой манёвр, да и под суд отдать… могли… если б не Джон. Да и вообще, больше всех неудобств из-за того, что ты тогда была под наблюдением, было у меня…

Вио ухмыльнулась и запила едва не вырвавшийся смешок чаем:

– Ах, да, действительно, тебе было очень, – она протянула слово «очень», при этом щёки её начали краснеть, – неудобно…

– Чёрт, Вио, никто к тебе не приставлен! Я такой ерундой не занимаюсь, у меня дел хватает. Но кое-что порой оказывается у меня на столе. Наши отношения никогда не были тайной. Естественно, запрос о судимости для твоей работы мне продублировали. Я был рад хоть так, хоть такой весточке о тебе…

– Ладно, проехали… я порой забываю, что ты у нас работаешь в…

Юджин рассмеялся:

– Ты меня смущаешь! Но знаешь что?

Вио строго, но с интересом, на него посмотрела.

– Зря отказалась от пива!

Вио ухмыльнулась и выхватила бутылку из его руки:

– Ты ведь еще не пил? – она прищурилась и дождалась, когда он утвердительно кивнёт, после чего сделала большой глоток и со смачным выдохом «Ах!» вынесла вердикт, – Действительно, вкусное!

Неожиданно он чмокнул её в щёку.

– Так не честно! – взвизгнула девушка.

– Ты же сама не любишь, когда по правилам!

– Раз так, сиди здесь один! – Вио, обиженно фыркнув, встала из-за столика и, качнув бедром, направилась к выходу, – Хотя, тут тебе и компания нарисовался! – девушка бросила на приятеля хитрый взгляд.

Заметив, что Вио уходит, к Юджину бросился парнишка с обесцвеченными волосами в военной шинели не по размеру. Юджин закатил глаза, покачал головой, расплатился за выпивку и, не дождавшись сдачи, побежал догонять подругу. Парнишка кинулся наперерез:

– Сэр, подождите! Я хотел попросить, возьмите меня в ваш отдел! – взвыл он.

– Пол, какой, нафиг, отдел? Мы уже давно не отел! – Юджин отмахнулся от приставучего парня, – Лучше б брал пример со своего дружка, Сэма, и закончил обучение по специальности! У тебя же инженерный талант, а ты!

– Пожалуйста, сэр! Я всегда хотел работать с вами, моё призвание – ловить шпионов, спасать страну от террористов и злодеев, а не впахивать на местном заводе по 12 часов каждый убогий день, – парень вцепился в рукав куртки Юджина, – Возьмите меня, я пригожусь!

– Пол, отвяжись! – Юджин дёрнул руку, но парень не отпускал, и происходи эта сцена не в баре, где пьяные каждый вечер вытворяли что-то эдакое, а в другом месте, на них бы уже таращилась толпа зевак, делая ставки, чем закончится заварушка, – Она сейчас уйдёт, а я не знаю, где она остановилась и есть ли ей вообще, где спать. Тут туго с отелями. Последний поезд до Санрайзхилл уже ушёл, и она точно не сможет уехать.

– Сэр, простите, я не обратил внимания, – Пол виновато отпустил Юджина и отступил в сторону. – Но всё равно, возьмите меня… к вам…

Но Юджин уже выскочил из бара вслед за Вио.

– И вообще, я Рэн, а не Пол! «Рэн» – значит «Свет» с какого-то языка! – проворчал парень, достал блокнот из кармана пальто и что-то записал.

Спустя минуту Юджин уже догнал ковыляющую на неудобных каблуках Ви и в этот раз так и накинул на её худенькие плечи свою куртку:

– Похоже, ты ещё и ногу натёрла, – предположил он, переводя дыхание.

Девушка ничего не ответила. Он знал, что не ошибся, и знал, что Вио не призналась бы – у неё был скверный характер, но ему это нравилось. Поэтому, он молча подхватил её на руки.

– Сейчас на нас все будут смотреть! – лениво запротестовала брюнетка.

– Пусть смотрят! – прошептал Юджин, предлагая остаться у него в номере.

– Только ты спишь на полу! – согласилась Вио, но со своим условием.

– Как прикажете, Принцесса! – поддразнил её Юджин.

Вио прижалась к его груди и довольно улыбнулась.

Рано утром он проводил её до вокзала, чтобы усадить на поезд. Его одежда была помята – Вио не передумала и заставила его спать на полу в отеле, но ближе к рассвету смягчилась и перебралась к нему, хоть одеялом и не поделилась. И всё же, стоя на перроне, он выглядел счастливым и отдохнувшим, и Вио залюбовалась. Вдалеке, где рельсы ныряли за горизонт, послышался стук колёс, который, приближаясь, становился громче и начинал съедать слова, а холодное голубое небо набивалось клубами пара.

Юджин положил руки на плечи Вио (он отдал ей куртку насовсем, а сам остался в кофте с закатанными по локоть рукавами). Её растрёпанные волосы красиво сияли на солнце, иногда лезли ей в рот, и она сдувала их, а затем облизывала губы.

– Ну что, до встречи! – сказал Юджин с лёгкой досадой.

Вио кивнула и, чуть наклонив голову в бок, по-женски ему улыбнулась. Она сделала шаг назад. Поезд уже прибыл и, шумно открыв двери, объявил посадку. Юджин в последний момент, не думая, схватил её запястье, притянул её к себе и крепко обнял. Он хотел её поцеловать, но она толкнула его и вывернулась, а сам он за попытку получил пощёчину, такую звонкую, что даже сигнальный гудок поезда показался тихим, игрушечным. Вио нарочито торопливо залезла в вагон. Место ей досталось у окна, но в окно она даже не глянула. Юджина это не беспокоило. Он знал – она так отворачивается потому, что довольна собой.

Глава 7 – Замки из песка. Часть 1

«Как же тяжело быть ребёнком!» – рассуждала Анжелика, сидя под развесистым деревом посреди школьного двора, прогуливая чистописание, – «Нужно ходить на занятия, носить уродскую форму, мыть посуду после ужина и за это получать что? Конфетки! Сомнительную валюту, конфетки!»

Девочка откусила огромный кусок от спелого хрустящего яблока, заботливо подкинутого в портфель отцом: кисло-сладкий сок брызнул во все стороны и осел липкими каплями на щеках и ладонях.

«Зачем вообще было отправлять меня в школу! Можно же самостоятельно заниматься, а потом сдать, как их там, экзамены! Хотя бы не пришлось сидеть за одной партой с этой задавакой и слушать, как она без перерыва жуёт розовую надувную жвачку! И вообще, почему ей можно ходить без формы, а мне – нет?»

Послышались шаги: «Странно!» – подумала Анжелика, – «Звонка еще не было!» – и, обернувшись, заметила свою соседку, преспокойно направляющуюся к ограде.

«Куда это она? Посреди уроков, да и кто её выпустит? Здесь же, как в тюрьме: даже охрана у ворот!»

Длинноволосая девчонка с надменным видом приблизилась к высокому плотному мужчине в строгом чёрном, но очевидно дешёвом костюме, дежурящему у ворот, и что-то ему сказала: тот даже нагнулся, чтобы лучше расслышать её слова.

«Наверное, дочка какой-то местной шишки», – догадалась Анжелика, наблюдая, как охранник безропотно отворил перед ней двери, ведущие за территорию школы, и решил сопроводить её, куда бы та ни направлялась. «Хотя… почему бы и нет?» – подкравшись к оставленным без присмотра воротам, юная прогульщица вынырнула прочь со двора на безлюдную улицу. «Они – налево, я – направо! Посмотрю город!», – радовалась Анжелика, предвкушая хороший денёк, как вдруг за спиной раздался раздирающий душу визг.

Анжелика обернулась: здоровый охранник схватил её одноклассницу в охапку и куда-то тащил. Та, в свою очередь, истерично верещала и безуспешно дрыгала ногами.

– Да заткнись ты! – орал мужчина, не ослабляя хватку.

На мгновение сердце Анжелики сжалось от испуга. В мужчине она узнала одного из «коммивояжёров», которых они тогда видели в парке: «Что же делать!» Школьный двор большой, взрослых поблизости нет, ждать подмоги неоткуда!

«Была – не была!» – и девочка бросилась на помощь однокласснице. Из-за криков светловолосой пигалицы бандит не слышал стук каблучков Анжелики: удар пришёлся прямо под коленями, сзади, и он, словно подкошенный, повалился на землю.

Отшвырнув похищенную к стене, мужчина вскочил на ноги:

– Мелкая гадючка! – прорычал он, вытаскивая из-за пазухи что-то металлическое.

«У него нож!» – побледневшее лицо Анжелики перекроил ужас, её зрачки расширились.

Сама не понимая, как увернулась от первого выпада, девчонка едва не пропустила следующий удар. Тонкая прядь волос взвилась в воздух: острое лезвие пронеслось над самым ухом. Хищный оскал головореза буквально навис над ней – он был везде. Анжелика крутила головой, чтобы понять, где нападающий. По свисту рассечённого воздуха, девочка поняла, что он за её спиной. Для реакции времени не оставалось.

– Оставь детишек в покое! – откуда-то сверху раздался женский голос.

И Анжелика, и бандит – оба подняли головы. На стене, отгораживающей территорию школы от улицы, стояла девушка в спортивном костюме. Её короткие волосы с аметистовым отливом развевались на ветру, словно она была героиней комиксов. В глазах полыхнул огонь:

– Считаю до трёх! Три, два…

– Да ты кто такая? – только успел пробубнить бандит, как девушка, плюнув на счёт, взмыла в воздух и, набирая скорость, устремилась вниз.

Громила не успел среагировать на её молниеносный удар: от боли кулак разжался и клинок выпал из руки. В следующее мгновение нож уже оказался у проворной брюнетки: остриё оружия упиралось в грудь бандита.

– Вио, гроза придурков! – представилась она.

Но не тут-то было! За её спиной хриплый прокуренный голос гаркнул:

– Хорошо, что из нас двоих «придурок» лишь он! – в нескольких метрах позади Вио высокий тощий сообщник поверженного здоровяка приставил клинок к горлу Анжелики. – Отдай нам девчонку, она нам нужна живой, тогда вторая не пострадает.

Брюнетка медленно повернулась, оценивая кардинально изменившуюся ситуацию. Она выжидала: порой в безвыходном положении затягивание оказывалось лучшей тактикой.

– Его тоже отпускай! – скомандовал рослый гангстер с вытянутым лицом, впалыми щеками и длинным, изогнутым словно птичий, носом.

Процедура обмена пленниками не представляла собой чего-то необычного: стороны сближались, рассчитывая на ошибки и промахи противника.

– А, впрочем, ты же его не убьёшь! – усмехнулся длинный, – А и убьёшь, не велика потеря! Просто тебя надо чем-то занять, чтобы ты руки не распускала, и ноги… ноги у тебя хороши… широко, наверное, раздвинуть можешь…

Вио злилась, но на провокации не поддавалась: молчала и медленно шла вперёд. Расстояние между ней и противником таяло, и, казалось, щетинилось и рычало. Но это девушке только показалось, рычало вовсе не пространство. Откуда ни возьмись, буквально высунувшись из-под ног Вио, на бандита, приставившего остриё клинка к горлу Анжелики, скалилась, свирепо сверкая карие глазами собака. Псина сморщила нос, обнажая острые клыки и, громко залаяв, сорвалась с места. Набрав скорость, пёс набросился на высокого гангстера, вцепившись в его руку зубами. Тот, в свою очередь, взвыл от боли и, не в состоянии сжимать оружие, выронил меч, невольно позволяя Анжелике вырваться.

Не мешкая ни секунды, девочка рванула к однокласснице, приходящей в себя после удара о стену: нужно было убраться отсюда как можно скорее и дать их защитнице разобраться с бандитами. Анжелика обернулась, выбирая, куда бежать. Тем временем Вио скрутила первого бугая, похожего на кабана, и коленом прижала его к земле. Его долговязым напарником занималась собака, не собиравшаяся разжимать пасть, не смотря на все попытки длинного вырваться.

На шум прибежал патрульный. Он выстрелил из револьвера в воздух:

– Не двигаться! – скомандовал полицейский.

Пёс испугался выстрела, и долговязый сбежал. Полицейский попытался было догнать его, но тот куда-то свернул. Что ж, хотя бы один попался!

Медицинская помощь никому не потребовалась: девочки отделались лёгкими ушибами и царапинами.

Оказалось, что девушка работала преподавателем физкультуру в этой самой школе.

– Матсумото, Вио – представилась она патрульному, широко улыбаясь.

– Вы тоже из ТриИмперии? – с едва заметной ноткой смущения в голосе поинтересовался молодой полицейский.

– Вы же и сами видите!

Лейтенант Энеа Такеда, – патрульный протянул ей руку, – Рад встрече!

Милый диалог прервал неожиданно появившийся со стороны школьного двора директор:

– Мисс Матсумото, что здесь происходит? Скоро начнётся урок, вам нужно быть на рабочем месте!

Полицейский попытался указать отчитывающему Вио руководителю, что сейчас важнее составить протокол и записать показания. Но директор был непреклонен. Чтобы какой-то лейтенантик, к тому же иммигрант, командовал на его территории – он позволить не мог.

– Мисс Матсумото сделает это после занятий. Что касается девочек, то пояснять что-либо они будут только в присутствии законных представителей и педагогов, – директор блеснул знаниями процессуального кодекса. Он упивался тем, как продемонстрировал презрение к неопытному представителю сил правопорядка.

Припираться Энеа не стал – он знал, что это бессмысленно, поэтому поспешил в участок. «Там капитан всё решит», – думал он, шагая прочь. Улица вновь опустела. Пёс, рыжий, повышенной мохнатости и очень крупный шпиц, походил вокруг лужи крови, натёкшей из раны бандита, посидел рядом со школьными воротами и тоже побежал по своим собачьим делам, бодро виляя хвостом-калачиком. Что касается Вио и девочек, им ещё только предстояло дать показания.

***

Рабочий день подходил к концу, а Анжелика всё ещё сидела на диване в коридоре полицейского участка. Реджиния, так звали её одноклассницу, давно ушла домой в сопровождении стаи отцовских адвокатов: юристы с недовольными лицами и кожаными портфелями строго-настрого запретили девочке давать показания. Поэтому Анжелике пришлось отдуваться за двоих, подробно описывая, что же именно произошло возле школы.

По коридору время от времени проходили полицейские, пропадая в одинаковых пронумерованных кабинетах. На школьницу с растрёпанными хвостиками никто не обращал внимания. Вот ещё один – со светло-каштановыми волосами – пробрёл, потерянный в собственных мыслях, и, механически надавив на ручку, как и остальные, исчез за дверью, украшенной табличкой с золотыми буквами.

«Должно быть, пошёл отчитываться перед начальством», – подумала Анжелика, проводив взглядом мужчину, и, обессиленная, уставилась в потолок.

Вскоре в кабинет заскочил молодой полицейский, тот самый, с утренней переделки.

«Вот бы слышать, о чём они там говорят!» – Анжелика прижалась ухом к двери, но та не пропускала ни звука, и девочке оставалось только вернуться на диван и скучать в ожидании, когда же её, наконец, заберут домой.

***

Кабинет с золочёной вывеской принадлежал капитану полиции Лукасу Вейнсу, молодому человеку с усталым взглядом, которого Анжелика ошибочно приняла за проштрафившегося офицера. Распластавшееся у горизонта вечернее солнце, лучами раздвинув светлые классические шторы, заползло внутрь, чтобы бросить на пол вытянутые густые тени. Лукас, вращая карандаш в руке, выслушивал отчёт высокого лейтенанта с тонированными в тёмно-красный цвет волосами. Кто бы другой возглавлял участок, подобные эксперименты со стилем влекли бы за собой отстранение от работы, но капитан почему-то прощал своему подчинённому модную вольность. Энеа в свою очередь оперативно и добросовестно выполнял все указания начальника и, возможно, мог бы высоко подняться по карьерной лестнице, если бы не его происхождение. Юноша был внуком эмигрантов из ТриИмперии, и, хотя его родители появились на свет уже гражданами Королевства, максимум, которого Энеа мог достичь – лишь заместитель начальника полицейского отделения. Лукасу в этом плане повезло: сын высокопоставленного военного – для него все двери были открыты, и оставалось загадкой, что его удерживало в этом Богом забытом городке: бездарью он не был, и, если бы только захотел, мог бы давно наслаждаться жизнью в столице.

– Значит, юная мисс Ричардсон так и ничего не пояснила по поводу утреннего происшествия? – капитан полиции оторвался от чтения бумаг и поднял взгляд на помощника.

– Адвокаты не дали ей сказать ни слова, – покачал головой Энеа.

– Из ума эти адвокаты выжили что ли? Они на стороне потерпевших или преступников? Попортят они нам нервов! – вздохнул Лукас и, заигравшись с карандашом, сломал его пополам.

Энеа замолчал. Его шеф последнее время много работал и мало отдыхал, а переживания держал в себе, и молодой человек был обеспокоен состоянием здоровья начальника.

– Всё кучей свалилось! Кто-то объявил охоту на Кассандру, а сейчас – попытка похищения дочки мэра! – Лукас сегодня почему-то был более открытым, чем обычно, – С одной стороны они хотят результатов, причём немедленно, с другой – не то, что содействие не оказывают, – препятствуют расследованию! Кстати, что там со второй девочкой? Её уже забрали родители?

– Кажется, нет. Я проходил, она сидела в коридоре, – пробормотал лейтенант.

– Почему? – удивился Лукас, – Разве никто не сообщил её родственникам?

– Я забыл! – признался Энеа и поспешил исправить ситуацию.

***

К счастью, у Анжелики дома был телефон, что сильно удивило молодого лейтенанта, ведь их устанавливали только зажиточные люди. Голос по ту сторону провода звучал излишне эмоционально, и Энеа отодвинул трубку подальше от уха, опасаясь если не оглохнуть – то уж наверняка мучиться от мигрени до конца дня. Спустя где-то час в холле участка появился отец Анжелики: невысокий блондин с серо-голубыми глазами и по-женски худыми запястьями – он походил на одного из тех, кто на каждом углу кричит, что он «за мир, свободу и любовь» и «против войны», понимая суть движения исключительно как уклонение всеми правдами и неправдами от службы в Армии и, порой, в отказе есть мясо. Энджи пытался выяснить у секретарши, где его дочь, но из-за волнения больше жестикулировал, чем говорил.

– Пройдёмте за мной, – окликнул его Энеа.

– Как моя дочь? С ней всё в порядке? – вопрошал уже знакомый по телефонному разговору голос, хоть тембр его теперь звучал мягче и приятнее.

– Да, с ней всё хорошо! Не переживайте! – оправдывался офицер, пытаясь увести разговор так, чтобы его не спросили, почему никто не сообщил Энджи о том, что его дочь в полиции.

***

Анжелика, измученная ожиданием, дремала на диване в коридоре. Неглубокий порез от меча на шее был заботливо заклеен медицинским пластырем. Энджи тихонько присел рядом, стараясь не разбудить дочь, и оглядел рану. Он молча покачал головой и убрал с лица Анжелики растрепанные пряди волос.

– Нужно что-то подписать? – спросил он, обращаясь к лейтенанту.

– Да, конечно: здесь и здесь!

Энеа подсунул отцу девочки пару бумаг, где тот поставил размашистые росчеркушки, после чего попрощался, аккуратно растолкал от дрёмы дочь и поспешил домой.

***

Дело было сделано, Энее оставалось лишь отчитаться перед шефом. Окна кабинета Лукаса выходили на улицу, и капитан полиции уже сам видел, как Энджи с Анжеликой переходят дорогу.

Энеа отдал бумаги Лукасу, и тот быстро их проверил: его помощник сегодня не отличался внимательностью и мог запросто пропустить какую-нибудь графу. Впрочем, у всех случаются трудные дни. На первый взгляд, всё было в порядке, и Лукас протянул документы лейтенанту, чтобы тот подшил их к делу. Но в последний момент его брови сдвинулись к переносице, и лицо сделалось хмурым:

– Что такое? – занервничал Энеа.

– Почему у них фамилии разные? – удивился капитан Вейнс.

Энеа уставился на бумаги: шеф был прав! Как он только этого сам не заметил!

– Вызови его для дачи пояснений. Так, на всякий случай. Только предварительно узнай о нём всё, что сможешь.

– Будет сделано! – отрапортовал молодой офицер и вышел из кабинета.

Лукас с тревогой посмотрел в окно. Его чутьё редко его подводило, и в этот раз оно даже не кричало, а выло сиреной: «Здесь что-то не так!»

Глава 8 – Замки из песка. Часть 2

Не прошло и двух дней, как Энджи вручили повестку. Визит в полицию он оттягивать не стал и сразу же явился в участок. Он стоял напротив кабинета Лукаса, прислонившись к стене, и вертел в руке конверт с заказным письмом: необходимость оправдываться из-за юридической формальности его бесила, но всем своим видом он демонстрировал безразличие. Другой на его месте попытался выглядеть как можно солиднее, и даже завязал бы галстук, но молодой человек предпочёл брюкам поношенные джинсы и длинный, объёмный кардиган цвета серой охры, небрежно висящий на нём. Длиннющие рукава кардигана были закатаны – так обычно выглядели художники, писатели – представители креативного класса, часто и незаслуженно именуемые бездельниками.

Для визита Энджи выбрал не самое удачное время, но откуда ему было знать, что как раз сейчас в участке шла утренняя планёрка, и ему пришлось ждать. Наконец, собрание закончилось, и только что пустой коридор участка наводнили полицейские, расходящиеся по своим кабинетам: кто-то брёл, не разбирая пути, загруженный; кто-то бросал шутливые фразы, кто-то уже мыслями был на вечернем футбольном матче: играли сборная военного ведомства, куда относились и силовые структуры, и службы охраны правопорядка, в том числе и полиция, – все, кто ввиду профессии имели право носить и применять оружие, против сборной местной лиги.

– Добрый день! Вы ведь отец Анжелики? – обратился к зевающему от скуки молодому человеку капитан Лукас Вейнс, протягивая ладонь в приветственном жесте.

Рукопожатие получилось странным: Энджи, задумавшийся о чём-то своём, «подал руку», словно барышня для поцелуя, и Лукасу пришлось импровизировать, подхватывая его тонкие пальцы.

– Рад встрече, капитан Вейнс, – произнёс «цветочным» (так Лукас пор себя охарактеризовал голос Энджи) тоном молодой человек, глядя полицейскому прямо в глаза.

– Признаться, удивлён, что вы узнали меня, хоть я и не успел представиться, – заметил Лукас. – Наверное, по погонам?

– Да что вы, фотокарточки при входе висят… и на табличке вот, тоже написано, – пояснил Энджи, высвобождая руку, – Пройдём в ваш кабинет, или будем беседовать здесь?

– Само собой! – пробормотал сбитый с толку капитан полиции, открывая дверь кабинета.

Энджи зашёл в кабинет первым.

– У вас здесь мило! – сказал он, как бы невзначай оценив интерьер, – Уютно! Даже со вкусом!

Лукас поблагодарил молодого человека и предложил сесть.

– Вы знаете, почему вы здесь? – уточнил капитан полиции у расположившегося напротив за полированным дубовым столом собеседника.

– Из-за происшествия с Анжеликой? – предположил Энджи, невинно хлопая светлыми глазами.

– Частично. Дело в том, что у вас с дочерью, с Анжеликой разные фамилии. Согласитесь, это сложно назвать типичным…

Энджи всплеснул руками в недоумении и сделал глубокий вдох:

– И… из-за этого? – его голос немного дрогнул, но потом быстро вернулся к норме, – Ну, разные – и разные… У меня с отцом тоже разные фамилии… что такого-то?

– А у вас с отцом почему разные?

– Я усыновлённый, не стали менять…

– У вас на Анжелику документов об усыновлении… удочерении нет…

– Так она родная, зачем мне они?

– Паспорт покажите…

Энджи вытащил из кармана документ и передал Лукасу.

– Ну и где отметка?

– Это же у матерей отметка, не у отцов! Да что я сделал-то? – глаза Энджи округлились, и он приподнялся со стула.

– Успокойтесь, пока что вам не предъявляют никаких обвинений… – резко припечатал Лукас, – этот идиотизм его начал раздражать, – Но какие-то документы, свидетельство хотя бы о рождении Анжелики, где указано отцовство, у вас должны быть. Есть у вас с собой?

– Нет у меня с собой… – Энджи, казалось, терял самообладание и начинал отвечать по-хамски.

Дверь кабинета приоткрылась, и на пороге появился Энеа, которого Лукас представил как своего помощника.

– Вот информация, которую вы просили подготовить, – откашлявшись, доложился молодой офицер и положил увесистую папку на стол начальнику.

Тот в свою очередь внимательно пролистал страницы, кое-где останавливаясь, хмуря или удивлённо поднимая брови.

– Любопытно! – пробормотал он и уставился на светловолосого молодого человека напротив, словно оценивая.

– Что у вас там? Судя по размерам папки, я должен был три срока отмотать, как минимум, и иметь с десяток приводов! А ещё там должны быть подшиты все мои школьные грамоты, аттестат и выкинутые в мусорку резюме… Вы меня совсем за дурачка держите? Зачем вам этот спектакль?

Лукас ударил ладонью по столу:

– Вы пяти дней в Санрайзхилл не пробыли, а уже второй раз в участке!

– Звучит, как начало крепкой мужской дружбы! – красивое лицо Энджи перекосила злая натянутая улыбка.

Энеа не понимал, почему Лукас так вцепился в паренька. Анжелика показалась ему счастливой девочкой, которую любят и о которой заботятся, а его шеф был из тех, кто больше придерживается духа закона, чем буквы.

– Хорошо, вы можете дать пояснения? – Лукас выпустил пар и вроде как успокоился, – Юридически Анжелика вам не дочь. Может, мы за день ничего и не накопали на вас, но уверяю, это дело времени. И будет лучше, если вы с нами будете сотрудничать.

– О-кей! – Энджи посмотрел в дальний угол кабинета, – Расскажу, как было: Беннет – фамилия матери Анжелики, или точнее – её мужа…

***

Королевство, примерно 9 лет назад

Гражданская война только начиналась, и, привыкшее к миру, правительство не принимало первые вспышки восстания всерьёз. Кровь уже лилась, но это было где-то далеко, на окраинах. Центральный округ продолжал вести беззаботную жизнь, сливая её по каплям в море развлечений. И я был таким, – Энджи на мгновение закрыл глаза, будто воспоминания давались ему болезненно. – По правде, я не знаю, что во мне нашла Аманда, мать Анжелики. Она была красива, образована, умна. Я был идиотом: пропадал с друзьями в барах, напивался, не держал обещания… Она обижалась. Я писал стихи и посвящал ей песни: у нас была музыкальная группа. И она почему-то прощала:

И снова, и снова, и снова…

Думаю, она любила меня сильнее, чем я её.

А затем она предложила жить вместе, уехать туда, где бы нас никто не знал, подальше от её подруг, подальше от моих друзей, чтобы все они перестали говорить, что мы – не пара. Аманда не понимала: они были правы, и мы не были ПАРОЙ. И это не могло исправить ни время, ни место, ни расстояние. Я тянул с ответом на её предложение. Она – торопила. Потом она призналась, что её тётя, опекунша, настаивала на её браке с Робертом Беннетом, мужчиной из уважаемой семьи, государственным служащим. Она, вся в слезах, умоляла меня принять решение. Я принял. Сказал, что ей следует послушать тётю. Что ей нужно выйти за Роберта, что он – отличный парень и прекрасный человек. Что он будет о ней заботиться и обязательно сделает счастливой, а я – нет…

Не смотря на всё, что я говорю, и выгляжу подлецом, Аманда много для меня значила. В тот момент я посчитал, что лучше сразу разбить ей сердце, чем капля за каплей рушить её жизнь. Знаю, сейчас это звучит жалко. Но, как я уже сказал, я был идиотом.

Вскоре Аманда и Роберт сыграли свадьбу. Шумную, пышную, весёлую. Аманда была прекрасна: она затмила бы Солнце, если бы в её глазах хоть на миг пронёсся отблеск счастья. Но с длинных ресниц срывались лишь невидимые солёные слёзы.

Я не собирался оставаться в городе: исчезнуть из её жизни – меньшее, что я мог для неё сделать. «Записаться добровольцем в Армию?» – почему-то эта идея казалась непреодолимо притягательной. Может быть, в глубине души я жаждал быть убитым.

Мы сидели в баре с друзьями, когда я рассказал о своих планах. Рик, один из моих приятелей, чуть не захлебнулся пивом от неожиданности:

– Совсем сдурел? Там же настоящая война, на окраинах!

– Правительство делает вид, что там просто мелкие беспорядки, но это не так! – шептал Курт, – Скоро все поймут…

– Заткнись и отвали от него! – грозно рычал Рик, – Хотя, в общем, он прав…

– И ты просто хочешь сдохнуть! Шальной выстрел – и ни вины, ни боли, ни-че-гошеньки! – Курт еле увернулся от удара тяжёлого кулака и после этого предпочёл не встревать со своим мнением.

Мы же больше не касались этой темы и просто, примитивно, по-пацански напились.

***

Служба в Армии не задалась: должно быть, я не из тех, кто может выносить ужасы войны. Трудно сохранять рассудок, видя вокруг лишь кровь и смерть. Ещё труднее – верить, что завтра наступит новый день. И я сбежал. Будучи дезертиром, я не мог найти нормальную работу, и занимался мелкими кражами: забирался в дома побогаче, брал мелочёвку и сплавлял скупщикам.

Вы, конечно, меня осудите, но альтернатив я не видел. Ещё я не хотел в тюрьму, и мне приходилось перебираться из города в город.

Так, сам того не желая и не планируя, я вернулся туда, куда поклялся не возвращаться. За год моего отсутствия город изменился до неузнаваемости: осколки стёкол под заколоченными окнами поблёскивали в грязных лужах; испещрённые пулями обшарпанные стены пахли плесенью; некогда шумный центр вслушивался в монотонные звуки падающего на разбитую мостовую дождя. Война добралась и сюда. На улицах власть поделили и удерживали банды, и до темноты, во избежание неприятностей, лучше было найти убежище. Правительственные войска оставили город: защищать мирное население было некому. Оставшиеся силы полиции попросту не справлялись.

Вечер плавно перешёл в ночь, и я пытался передвигаться как можно быстрее. Прячась от дождя под капюшоном, я оглядывался по сторонам, всматриваясь в утопающие во мгле углы зданий. Где-то совсем близко раздался выстрел, и я рванул в подворотню, чтобы не находиться на открытом пространстве. Там я столкнулся с Риком. Буквально. Из-за разницы в весовых категориях я потерял равновесие и, поскользнувшись, упал на мостовую. Рик, перепутав меня с девушкой, галантно подал руку, помогая встать.

– Как-нибудь сам! – я фыркнул и поспешил подняться, наблюдая недоумение на лице друга.

***

Мы сидели на чердаке, в логове Рика и, как положено, рассуждали о жизни за чашкой чая. Сквозь заколоченное досками круглое окно тянуло холодом, дырявая треугольная крыша протекала, и струйка дождевой воды уже закрыла дно тазика, стоявшего на полу возле стола.

– Как там Аманда? – я с трудом произнёс её имя.

– Да всё с ней в порядке, насколько сейчас это может быть. Готовится к эвакуации. Этот Роберт, её муж, занимает должность в министерстве… так что… Кстати, три месяца назад у них родился ребёнок.

– Сколько месяцев назад? Три? – я пытался что-то сосчитать, сгибая пальцы на левой руке, и почему-то Рик вскочил, испуганно жестикулируя.

– Что случилось? – друг тряс меня за плечи. Затем он объяснял, что я стоял неподвижно, бледный, словно полотно, будто вот-вот потеряю сознание.

– Это мой ребёнок… – прошептал я занемевшими губами.

– С чего ты взял?

– Почему она мне ничего не сказала? Где она сейчас живёт? – я не мог тянуть до утра, хотелось выяснить всё сразу.

Я накинул плащ и выбежал на улицу. В тот миг мой мир перевернулся.

***

Я стоял у крыльца двухэтажного дома, принадлежавшему Роберту Беннету, и со всей дури орал: «Аманда! А-ман-да!!!»

Никто не реагировал. Ни света лампы в окне, ни воя полицейской сирены. Либо всем было всё равно, либо дома никого не было. Я обошёл вокруг здания, заглядывая в окна, но в кромешной тьме вряд ли можно было что-то увидеть, и я постучал в дверь. Всё так же никто не открывал. Проскочила мысль, что Аманда с мужем перебрались в более безопасное место, что их, как говорил Рик, эвакуировали. Я должен был это проверить. Рука сама потянулась в карман за набором отмычек: «Кто б знал, что этот навык сгодится для дела?!!» Убедившись, что поблизости никого нет, я вскрыл замок и вошёл внутрь.

Запах крови ударил в ноздри: голова закружилась, и я с трудом сдержал приступ тошноты.

– Аманда? Есть здесь кто-нибудь? Аманда? – голос сорвался в хрип, и казалось, принадлежал не мне.

Я повторял её имя, бродя по тёмным комнатам незнакомого дома, и пытался не паниковать. Не думаю, что вышло: сердце колотилось, словно вели шквальный пулемётный огонь… вот она, война…

Подошва сапога погрузилась во что-то вязкое и липкое, и на миг моё дыхание остановилось. Стук сердца взрывал барабанные перепонки. А вокруг всё так же кривлялась тишина. Я плохо помню, что было дальше. Помню, как Аманда из последних сил просила позаботиться об Анжелике. Помню, как бегом мчался по лестнице на второй этаж и каким-то образом выбил дверь, которая отказывалась открываться. Помню, как тряслись руки, касаясь края крохотного одеяльца… И помню, как Анжелика открыла заспанные глаза и, не понимая, что происходит, с любопытством посмотрела на меня…

Укутав её в тёплое, я поспешил убраться из того дома, а затем из города. Я не планировал оставлять Анжелику у себя: хотел отдать её на воспитание тётке Аманды, но она не тот человек, с кем девочке было бы лучше, чем со мной. Я сделал выбор. Не тогда, когда принял решение взять обязанности по воспитанию Анжелики на себя, а когда дал слово Аманде.

***

– То есть, юридически вы её отцом не являетесь? – уточнил Лукас, без каких-либо эмоций глядя в глаза Энджи.

– Нет, не являюсь, – светловолосый парень повернул голову в сторону, словно испытывал невыносимый стыд.

– Капитан! – воскликнул расчувствовавшийся Энеа, – Вы же… вы же не станете из-за какой-то формальности…!

Лукас строго посмотрел на лейтенанта, а затем на Энджи:

– Пока что Анжелика останется с вами, но узнаю хоть о малейшем проступке – вы её не увидите никогда! Вы меня поняли?

– Капитан! – Энджи встал и, кивнув, направился к выходу, – Знаю, я не лучший отец для Анжелики, но я и не худший! И я искренне признателен!

– Вообще-то я вас не отпускал, – Лукас указал Энджи рукой снова присесть.

Энджи, недоумевая, вернулся за стол.

– Тут ещё один момент, – Лукас внимательно смотрел молодому человеку в глаза, – ваша дочь, когда давала показания, узнала в нападавших мужчин, которые, как она сказала, до этого следили за девушкой в парке…

– За Кассандрой? Да, Анжелика мне сказала… То есть, вы из-за этого на меня набросились?

Лукас попросил Энею выйти, и тот, пусть нехотя, но послушался. Энджи проводил лейтенанта взглядом, после чего заметно оживился:

– Капитан… Вейнс… не будем ходить вокруг да около, а то сейчас станете исхищряться, думать, как у меня, то, что вам нужно, выспросить… Ваша Кассандра мне всё рассказала. Всё рассказала, вы понимаете, да? Случайно, конечно. Она не собиралась… в общем, примите это, как факт…

Лукас некоторое время помолчал:

– И вот что мне с вами делать?

Энджи улыбнулся:

– А что вы со мной сделаете? – и добавил, – Не беспокойтесь, я умею хранить тайны. – А потом подмигнул, – Она вам тоже нравится?

Лукас мотнул головой и показал ему на дверь:

– Ещё раз появитесь у меня, Анжелику не увидите! Понятно вам?

Затем он подождал, когда за молодым человеком закроется дверь и выругался. Энеа, который зашёл в кабинет сразу, как вышел Энджи, конечно, услышал это, но он был рад, что всё закончилось благополучно:

– Сэр, вы приняли правильное решение! Он действительно старается… -

– Старается! Как же… Лгать он старается!

– С чего вы взяли? История, которую он рассказал, полностью совпадает с досье, которое мы собрали.

– Совпадает… Дата рождения Анжелики, место рождения, имена её официальных родителей… остальное? – Лукас усмехнулся, – А остальное мы даже проверить не можем. Рик… Курт… Это что, имена, приятельские клички, бандитские погонялова? Ни одного свидетеля, ни одного документально зафиксированного события…

– Но ведь это не значит, что он всё выдумал! – возразил Энеа.

– Правильно, не значит. Это значит, что ему хватает мозгов не лгать по поводу проверяемых фактов.

Энеа застыл, задумавшись над словами шефа.

– Ничего! Всё прояснится! – уже как-то веселее подбодрил озадаченного лейтенанта капитан полиции, – И, кстати, ты помнишь, что к вечеру мы должны быть на приёме в честь открытия нового здания мэрии.

Энеа забыл про это, поэтому поспешил скрыться с глаз начальства, а Лукас, ещё раз пролистав досье, недовольно сжал губы и раздраженно бросил папку на стол.

Глава 9 – Под прикрытием. Часть 1

Новое здание мэрии поражало великолепием: огромные залы освещались хрустальными люстрами, резные лестницы из редкого дуба соединяли этажи и вели к широким балконам, мраморные полы сияли белизной, окна закрывали искусно задрапированные шёлковые шторы – и всё это под аккомпанемент живой музыки и звона бокалов с шампанским.

Энеа, не привыкший к пышным банкетам, нервозно переступал с ноги на ногу, и Лукас то и дело одёргивал его. Толку от этого было мало: лейтенант продолжал притягивать к себе ненужное внимание и собирать смешки, выплёскивающиеся из ярко накрашенных ртов подвыпивших дам.

В Большом Зале то и дело мелькали знакомые лица: потомственные военные, городские чиновники, судьи, владельцы крупных капиталов всех мастей и даже местные знаменитости, – Лукас приметил представителей Округа и Центра. Но в толпе он выискивал не их: его мысли занимала зеленоглазая брюнетка с вьющимися волосами – и пусть всё, что их когда-либо будет связывать, – дружба: только её улыбка могла сделать вечер сколько-нибудь выносимым.

Подойдя к Лукасу со спины, Кассандра дотронулась до его плеча, и он вздрогнул от неожиданности.

– Прости, что напугала! – сказала она.

Кассандра, не смотря на недавние события и преследующие её кошмары, была в прекрасном расположении духа, разговорчива, шутила, и с сердца капитана полиции словно спал тяжеленный груз. «Я поймаю ублюдков, отравляющих ей жизнь! А пока довольно того, что она не поддаётся унынию», – решил он, целуя её пальцы в галантном приветствии.

Однако толком справиться обо всём не удалось – жених девушки напомнил ей, что надо бы своим вниманием почтить и других гостей. Кассандра виновато улыбнулась и оставила Лукаса одного скучать.

«Но где же Энеа?» – встрепенувшись, он суетливо окинул толпу взглядом. Энеа, быстро забыв про то, что они с начальником здесь не просто так, заигрывал с высокой ярко-рыжей виолончелисткой. Её густые волосы были пострижены в каре и не доходили до плеч. Красное платье в пол, глаза с кошачьей хитрецой, азартная улыбка на губах, нитка жемчуга на шее и, неожиданно, пирсинг в правой брови… её нельзя было назвать хрупкой или изящной – она была из тех, кто любит жизнь во всех её проявления и презирает ограничения. Она с наслаждением поедала закуски, щурясь от удовольствия, и, казалась, хотела попробовать всё, что наготовили повара. Лукас снова перевёл взгляд на Энею, который чуть ли не таял от беседы с девушкой, и усмехнулся: «Вот ведь, кобелина!»

Не тут-то было! В тот раз его отвлёк мэр Ричардсон, отец Реджинии, одноклассницы Анжелики:

– Вот и вы, капитан Вейнс, рад вас видеть! Надеюсь, сегодня вечер обойдётся без происшествий!

Лукаса передёрнуло от колючей интонации, с которой мэр поприветствовал его. Намёк на инцидент в школе был ему неприятен, хотя ни от самого Лукаса, ни от полиции в тот день ничего не зависело. Охранников нанимал директор, ни с кем не советуясь – так какой с него, Лукаса, спрос? Хорошо хоть, мэр не просил у Полицейского Управления (ныне Агентства Федеральной Безопасности) его отставки… а ведь мог! Как бы то ни было, пришлось кивать и улыбаться, высвобождая ладонь из хватки г-на Ричардсона, больше похожей на удушающий приём в борьбе, чем на рукопожатие. Лукас в целом не понимал необходимость своего присутствия на сегодняшнем приёме. За безопасность полиция не отвечала, а он сам терпеть не мог подобные сходки.

– Как ваша дочь? – поинтересовался он. Это было единственное, о чём он мог спросить искренне.

– Реджиния чувствует себя замечательно! – дежурным тоном ответил мужчина, будто речь шла не о его дочери, а о ком-то чужом, – Кстати, вот и она!

Реджиния стояла напротив взрослых, запыхавшаяся, и, явно волнуясь, обратилась к отцу:

– Простите, что перебиваю, но мне нужно сказать что-то действительно важное! – девочка заглядывала в глаза то политика, то полицейского, пытаясь найти понимание. Безрезультатно.

Мэр и вовсе решил при всех отчитать дочь.

– Реджиния, когда взрослые общаются, ты должна молчать.

Реджиния виновато отвернула лицо и уставилась в пол. В одно мгновение её важный вопрос перестал быть таким уж важным. Но тут, не будь она дочерью мэра, ей в голову пришла идея. Самодовольно скривив губы, она поспешила в одну из комнат, где был телефон.

Её отец в свою очередь ещё раз извинился за поведение дочери, и, переключив внимание на других гостей, оставил Лукаса в покое.

Покой продлилось недолго:

– «Ваш начальник, Энеа, сказал, что вы большой поклонник классической музыки и с нетерпением ждёте моего выступления. Хотела поблагодарить вас за доверие и поддержку лично!» – рыжая виолончелистка говорила с придыханием, поворотом головы демонстрируя белую шею.

Лукас поначалу не понял, что к чему, какой ещё начальник, а потом сообразил, что Энеа, наврал с три короба, чтобы произвести впечатление. «Стукнуть бы ему!» Да только ладони вспотели. Рыжая соблазнительно скрестила руки под грудью и, послав воздушны поцелуй, заметила:

– Кажется, там ваш друг!

«Какой ещё друг?» – Лукас озадаченно проморгался, но этой встречи он не ждал.

– Сколько лет, сколько зим! – невысокий полноватый парень с нарочито небрежно уложенными тёмными волосами и своеобразным чувством стиля в одежде чуть не задушил его в «братских» объятиях.

– Сэм..?

Лукас не видел Сэма уже лет семь. После окончания гражданский войны их пути разошлись, связь была утеряна, но для капитана полиции этот чудак оставался самым близким другом.

– Какими судьбами?

– Да вот… Плюс один… девушка заставила, – рассмеялся Сэм, демонстрируя острые, слегка выступающие из ровного зубного ряда клыки, – Иначе ноги бы моей не было на этом скучнейшем мероприятии!

– Как заговорил! Будто тебя уговаривать пришлось на халявный банкет! – сыронизировал Лукас.

– И то верно! А ты здесь как очутился?

– Работа… я же полицейский! Кто-то должен приглядывать за любителями халявы…

***

Тем временем юная Мисс Реджиния Ричардсон не находила себе места: из-за пустяков она бы не стала отвлекать отца. Нет-нет! Только не это! Но здесь вопрос стоял ребром. Она ведь отлично помнила лица бандитов, напавших на неё возле школы, и могла поклясться, что видела одного из них в толпе.

Проблема требовала немедленного решения. На помощь занятых взрослых рассчитывать не приходилось… «Что-то попытаться сделать одной? Одной опасно… Одной – без шансов!» – Реджиния не знала, к кому обратиться: у её особенного положения в школе была обратная сторона – другие дети обходили её стороной и отказывались дружить. Мать, как могла, пыталась поддержать девочку, втолковывая ей, что дружба – лишь социальный мираж, куда важнее добиться положения в обществе, которое у неё и так есть, а остальное – приложится, нужно только потерпеть. Слышала б она себя! Ей не то, что ребёнок не верил, она сама себя убедить не могла! В итоге Реджиния лишь злилась и ещё больше отчуждалась от одноклассников. Но тут она вспомнила о новенькой: «Как там её? Анжелика!» Дочь мэра быстро нашла в записной книжке нужный номер телефона: рука сама потянулась к трубке.

***

Звонок в поздний час Анжелику удивил. Обуреваемая любопытством, она метнулась вниз по лестнице, перескакивая пролёты в два прыжка: лишь бы только ответить первой, до того, как трубку снимет Энджи.

– Алло! Кто это? – выпалила девочка, едва ловя дыхание.

Объяснения Реджинии Анжелика слушала, то и дело оглядывалась по сторонам – ей не хотелось, чтобы отец узнал о намечающейся авантюре. В противном случае на ней можно было бы поставить крест, а приключение обещало быть захватывающим!

Чтобы не выделяться среди разодетых богачей, Анжелика влезла в одно из нелюбимых платьев и накинула куртку, чтобы не замёрзнуть. За окном уже сияли звёзды, а ночи в Санрайзхилл в это время года всё ещё стояли прохладные.

Стараясь не издать ни звука, девочка прокралась по коридору и, лишь выйдя на крыльцо, надела туфли.

***

Реджиния ждала Анжелику за деревьями напротив главного входа в здание мэрии, когда та, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, подбегала к месту встречи. Только каким-то чудом охранник, дежуривший у входа, не заметил девочку ещё издали, у ограды: улицу и сад освещали частые ряды фонарей, которые разгоняли тёплым ярким светом тьму, будто это была стая воронья. Под ногой Анжелики хрустнула ветка, и Реджиния испуганно шикнула на подругу:

– Потише! Поймают – тебя выпроводят, а мне достанется от отца!

Анжелика недовольно скривила губы, но решила оставить ссоры на потом: дело было важнее. Спрятавшись за толстым стволом дуба, девочки оценили ситуацию: от охранника нужно было избавиться – иначе внутрь не попасть.

Оказалось, что за время ожидания Реджиния продумала и это: она вытащила из кармана платья рогатку:

– На счёт «три»! – дочка мэра выстрелила камешком в кусты и, когда крепкий двухметровый мужчина направился на шум проверить, не представляет ли источник звука опасность, она схватила Анжелику за руку и потянула в сторону крыльца.

***

Переступив порог здания, Анжелика ахнула:

– И здесь правда кто-то будет работать? Интересно, какие здесь кабинеты!

Не сказать, что ей приходилось жить в бедности: у неё было всё, что нужно девочке и даже больше – как, например, это платье из новой коллекции какого-то известного бренда или огромная игрушка собаки (хоть она просила настоящую, живую) – но пальмы в огромных вазах у дверей – так в её представлении могло быть только в королевском дворце!

– Эй, хватит стоять, разинув рот! – Реджиния толкнула подругу в плечо, чтобы та пришла в себя, – Не забывай, зачем мы здесь!

И то правда! Любуясь роскошью, они теряли драгоценное время. Нужно было найти того, кто тогда напал на них, выяснить, что он затевает, изловить, сдать полиции и получить награду! И Реджиния, и Анжелика почему-то были уверены, что в случае успеха им полагается награда. Такой был такой план!

Девочки несколько раз обошли огромный зал: тщетно. В жужжащей сплетнями и звенящей бокалами толпе по-разному, но при том одинаково расфуфыренных женщин и, как под кальку, одетых мужчин заметить нужного оказалось совсем не просто.

– Давай поднимемся наверх! – предложила Анжелика, указывая на балкон, – Оттуда будет виднее.

И действительно, с высоты гости просматривались, словно на ладони, но поиски снова не дали результатов, и Реджиния, облокотившись о перила, разочарованно выдохнула. В этот самый момент под ухом дочки мэра прошипел голос Анжелики:

– Смотри-смотри! Это же он, та-а-ам!

Повернув голову, Реджиния увидела знакомый профиль: орлиный нос, вытянутое лицо, брови, напоминающие прибитые гвоздями деревянные балки, тонкая верхняя губа… Анжелика не ошиблась: мужчина направлялся по дальнему балкону к библиотеке.

***

– Как ты думаешь, что ему там нужно? – Анжелика сосредоточенно следила за каждым движением врага.

– Без понятия! – пожала плечами Реджиния, – Я об этом ничего не слышала.

– Жаль, придётся выяснить самим…

– Выясним! К тому же, я догадываюсь, где это что-то может находиться.

– Ты же только что сказала, что не знаешь! – нос Анжелики от раздражения сморщился.

– Я сказала, что не знаю, ЧТО, а не ГДЕ…

– Тогда где?

Реджиния, довольная собой, расплылась в победной улыбке и, схватив руку одноклассницы, потянула её за собой.

***

В библиотеке мэрии хранились книги об истории города и королевства, о его архитектуре, биографии известных людей, а также труды по экономике, праву, искусству дипломатии, строительству, управлению. Хранились здесь и архивные материалы – фотографии, приказы, карты и чертежи, грамоты, и ряд других важных для города незасекреченных документов. Одни книги стояли на открытых полках, другие – в шкафах с бронированным стеклом под кодовым замком. Пока бандит вслепую сбрасывал с полок книгу за книгой, девочки скользили между секциями. Вскоре Реджиния остановилась около одного из стеллажей, ничем не отличающегося от остальных:

– Должно быть здесь! – дочь мэра присела на корточки и потянулась к толстому справочнику. – А ты стой на стороже! – прошептала она, – Если он появится – придётся убегать!

Реджиния сняла ещё пару книг с полки и просунула руку глубже, словно пытаясь нащупать что-то за стеной.

– Как же далеко-то! – она сжала зубы, чтобы не зареветь от боли: казалось, мышцы плеча вот-вот лопнут, – Ну же!

Наконец, пальцы коснулись холодных ребристых кнопок кодового замка, и напряжение на лице Реджинии сменилось восторженной улыбкой:

– Нашла! – она победно подняла руку к потолку, сжимая в ней пенал в форме трубки. – Я видела, как здесь всё ставили и запомнила тайники! А код я от отца знаю, он редко меня замечает, и потому я часто слышу то, что не должна.

Глаза Анжелики засияли азартом. Ей передалось настроение подруги, но упоение продлилось недолго. Реджиния резко поменялась в лице, и Анжелика обернулась. Над юными искательницами приключений нависла высоченная фигура мужчины с птичьим носом.

– Сматываемся! – пролепетала Анжелика, сглотнув ком в горле, и, нервно хихикнув, бросилась бежать, утягивая за собой Реджинию.

***

Трое неслись по узким библиотечным пролётам. Топот отражался от стеллажей, стен и потолка. Девочки то и дело оглядывались: рослый длинноногий преследователь быстро нагонял их, и только благодаря тому, что подруги резко сворачивали за ряд книжных полок, когда он уже тянул к ним свои огромные лапы, чтобы схватить, им удавалось на время оторваться. Анжелика на бегу схватила увесистую книгу и, не целясь, швырнула в мужчину. Потом ещё одну и ещё одну. Наконец, бросок достиг цели, и бандит на секунду замешкался, потирая бровь торцом ладони – именно туда угодил пятый том энциклопедии военного дела, шелестя пожелтевшими страницами и рассеивая сухую, щекочущую ноздри, бумажную пыль.

Мужчина чихнул, и девочки воспользовались моментом, чтобы скрыться из поля его зрения. Анжелика и Реджиния наспех перевели дыхание и рванули к выходу. Этот манёвр для их преследователя сюрпризом не стал. Разозлённый, он убрал руку под пиджак и нащупал за поясом рукоять револьвера. Девочки тем временем выскочили в коридор на балкон.

Вниз вели две лестницы, и подруги разделились. Анжелика резво скатилась по перилам, а вот Реджиния едва не попалась. Понимая, что ему нужен лишь пенал, дочь мэра скинула «сокровище» в большой зал прямо в руки Анжелике. Преступника перекосило: добыча, можно считать, была у него в кармане – глаз задёргался, и он направил револьвер в толпу.

Кто-то завизжал. Послышался выстрел. Крики и вопли волной цепной реакции накрыли зал. Реджиния застыла в ужасе: она могла поклясться, что пуля просвистела в нескольких метрах от неё. Бандит в недоумении уставился на свой револьвер: он же ещё не успел нажать на спусковой крючок! От волос на его виске запахло гарью.

***

«Дьявол!» – рыжеволосая девушка в красном платье до пят, щурясь, смотрела в прицел двустволки. У её ног лежал кейс от виолончели, где до этого и было спрятано ружьё. Её локоть плавно двигался, направляя прицел.

– Какого..?!! – выругался Лукас и рванул наперерез.

От второго выстрела зашаталась тяжёлая многоярусная люстра, осколки посыпались хрустальным дождём.

«Опять мимо! Что такое!» – про себя пробормотала рыжая, облизывая верхнюю губу и перезаряжая ружьё: «Ну всё, сейчас точно не промахнусь!»

Девушка, не дыша, положила палец на спусковой крючок… Но не тут-то было! Лукас схватился за ствол, выдергивая оружие из её рук, что оказалось не так и просто: «виолончелистка» была физически очень сильной и не отступала.

– Ты что творишь?!! – проорал капитан полиции, весь бледный.

– Я творю?!! – девушка часто захлопала ресницами, будто так можно было прогнать Лукаса, и свободной рукой подсунула под нос полицейскому удостоверение: «Агентство Федеральной Безопасности, лейтенант Ракель Мэтьюз».

«Вот почему они не посвятили в план организации системы безопасности полицию!» – пронеслось в голове Лукаса: «Вопросом занимались федералы». Он воспринял это, как акт показательного неуважения и мысленно поставил зарубку, выяснить, кто протолкнул это решение.

Воспользовавшись заминкой, Ракель попыталась вернуть себе ружьё. В этот момент между ней и капитаном полиции прошмыгнула Анжелика, проворно уклонившись от приклада. Энеа тем временем преградил дорогу бандиту, но тот мощным ударом ноги столкнул его с лестницы. И пусть лейтенанту Такеде задержать преступника и остановить хаос не удалось, зато Реджиния, наконец, добралась до дверей и вслед за подругой выскочила на улицу с запасного выхода.

***

«Зачем я пропускала физру!» – про себя причитала дочурка мера, из последних сил пытаясь не отставать от подруги, уже добежавшей до угла здания.

– Давай, быстрее! – Анжелика поторапливала одноклассницу, за спиной которой вырос силуэт преследователя с револьвером.

– Отдайте то, что украли! – прохрипел бандит грубым басом, – Или пристрелю! Я не шучу, считаю до трёх… три, два…

Глаза Анжелики в ужасе расширились, пульс загнался, мышцы напряглись, и когда Реджиния оказалась на расстоянии вытянутой руки от подруги, девочка схватила её за пальцы и затащила за поворот. Над их головами прогремел выстрел:

– Больше предупреждать не стану! – прохрипел бандит, у которого не было желания палить по детям, но провалить и это задание он не мог.

Девочки, ошалевшие, рванули прочь, не разбирая дороги: шансы выбраться из передряги таяли. Анжелика могла поклясться, что слышала щелчок над ухом… или это был треск сломанной ветки? В этот момент она заметила, что на их пути был кто-то ещё: «Нам конец!» – пронеслась в её детском сознании. Она попыталась затормозить, но из-за росы на траве девочка поскользнулась и с подкатом повалилась на землю.

– Пригнись! – Реджиния в отличии от Анжелики не упала, а каким-то образом оказалась за спиной того, кто очутился у них на пути. Удар битой со свистом рассёк воздух.

Глава 10 – Под прикрытием. Часть 2

Погоня была окончена. Энджи с битой в руке с любопытством рассматривал бандита, лежащего без сознания на земле. И если бы бандит сейчас пришёл в себя, он увидел бы, как три головы – Энджи, Анжелики и Реджинии – образовали над ним круг. Энджи строго посмотрел на дочь, подразумевая: «А мне нельзя было сказать о вашем плане?»

Девочка, без слов уловив контекст, виновато сжала губы, покосилась на одноклассницу и снова уставилась на здоровяка. Реджиния первая нарушила молчание:

– А он вообще жив? – робко уточнила она.

– Да что ним станет? – отмахнулся Энджи, – Отлежится и будет, как новенький!

Чуть поодаль зашуршала трава, и из-за угла здания показались полицейские.

– Что здесь происходит? – потребовал объяснений Лукас, придирчиво оценивая собравшуюся в кружок троицу, – И, вот ведь незадача, снова ты! – он, наконец, узнал светловолосого отца Анжелики, буквально вчера распинавшегося в его кабинете о перипетиях судьбы, – И с оружием!

– Капитан Вэйнс, вы это биту что ли оружием называете? – Энджи театрально протянул «спортинвентарь» полицейскому.

– Её родненькую! – подтвердил Лукас (Энджи окончательно его выбесил ироничным комментарием) – И, если что, ты задержан за драку до выяснения обстоятельств. Энеа, уведи его в участок, – капитан полиции отдал приказ лейтенанту, – И заодно найди доктора!

Энеа запротестовал:

– Сэр, это несправедливо!

Лукас, теряя терпение, сжал руку в кулак.

– Делай, что приказано, – прошептал ему Энджи, – он просто нашёл повод, чтобы запросить обо мне данные из Центра через АФБ.

Лейтенант послушно защёлкнул наручники на запястьях молодого человека:

– Пошли!

Энджи ещё раз окинул взглядом окрестность и, заметив в компании толпящихся неподалёку зевак Кассандру, подмигнул ей. Она улыбнулась, и ему стало хорошо:

– Это всего лишь на одну ночь! – Энджи снова попытался приободрить офицера, с нежеланием выполняющего приказ, – Только прошу вас, удостоверьтесь, что Анжелика поужинает и ляжет спать. Ей завтра в школу.

Лукас зло проводил взглядом блондинчика, а затем рявкнул на группу особо любопытных зевак, состоявшую из Кассандры, её жениха Честера и Ракель:

– Разошлись! Здесь не на что смотреть!

Честер поспешил проводить невесту домой, Ракель же забрала девочек на кухню при мэрии, где им приготовили ужин.

Оставшись в одиночестве на месте преступления, Лукас склонился над неподвижно лежащим, но всё же дышащим, гангстером.

– Еле тебя нашёл! – из темноты показался Сэм.

Когда Энеа уводил Энджи, Лукас описал ему внешность друга, зная, что тот – отличный медик. Если бы Энеа нашёл кого-другого, тоже сошло бы, но Лукас был рад пообщаться с приятелем. Сэм подошёл ближе и опустился на корточки, чтобы измерить пульс пострадавшего.

– Сердцебиение в норме, открытых ран нет – скоро очнётся! – резюмировал он, убирая пальцы с шеи бандита, – Это кто-то из ваших его так или охрана?

– Если бы! Гражданский, отец одной из девочек, которых он преследовал. А что?

– Знаешь, я часто вижу травмы, нанесённые в бытовых драках. Гражданские обычно бьют не так… они наносят удар, потом ещё и ещё – кто-то бьёт, пока сам не упадёт от изнеможения, кто-то быстро выдыхается – физически, или наступает эмоциональная разрядка – но это редко вот так – один удар – они не контролируют силу, не могут оценить нанесённый ударом ущерб, не знают, когда остановиться. Тут же – ни жестокости, ни ярости аффекта, ни паники – хотя, и такое тоже бывает. – Сэм пожал плечами, обводя взглядом место преступления, – Ты бы револьвер его убрал с земли, а то валяется без присмотра – или тебе стрельбу подавай?

Замечание попало в точку: с оружием он, Лукас, промахнулся.

– Нет, я не говорю, что он из органов или военный, не пойми неправильно! Может – спортом с пелёнок занимался, единоборствами, или идейный, как я, пацифист… а то напридумываешь сейчас, понавешиваешь ярлыков… Всё-таки обычно самое простое объяснение – верное… – продолжал Сэм.

– Ты – пацифист? – усмехнулся Лукас.

– Я же доктор, детский врач.

– Ну, не знаю, от пацифиста, судя по вот этому, – Лукас покрутил в руке биту, – у него только шмотки, но и на спортсмена он не тянет… три дня в городе – третий раз мне на глаза попадается! Ещё и ведёт себя нагло… не подумай, я не злоупотребляю властью, сам понимаю, он тут не при чём. Утром отпущу. Это я в воспитательных целях. И, да, запрошу на него информацию из Центра. Уж больно любопытный персонаж…

– Как знаешь, – Сэм хитро улыбнулся, – Отпускаю тебе этот грех!

Лукас усмехнулся. Его успокаивала болтовня Сэма. Так было и во времена Гражданской, так и сейчас – вроде ничего не сделал, а стало легче.

– А этого, – Лукас кивнул на бандита, – можно будет допросить сразу, когда очнётся?

– Если нет сотрясения, если память в порядке… Скорее всего, придётся отправить его в больницу на пару дней… Моё заключение – маловероятно.

– Тогда подождём! Кстати, твоя девушка не пострадала? Там в зале из-за пальбы была паника и небольшая давка.

– В полном! Пострадало только её платье. Кто-то в суматохе вылил на неё бокал вина. Пришлось отправить в отель на такси. Вот я и долго…

Заболтавшись, парни не заметили подкравшуюся к ним Ракель, рыжую из АФБ:

– Скучали по мне, мальчики? – подмигнула она.

***

– Сэм, знакомься, это лейтенант Ракель Мэтьюз из Агентства Федеральной Безопасности, она очень любит стрелять, – ехидно заметил Лукас, убирая руку девушки со своего плеча.

– Можешь звать меня просто «Ракета»! Не люблю формальности, – рыжая, сладострастно улыбаясь, поправила лацканы пиджака капитана полиции, – «Ракета» мне больше всего нравится!

Лукас готов был провалиться в Преисподнею, лишь бы Ракель не прикасалась к его лацканам… «Личные границы! Какая чушь!» И, да, имея звание ниже, чем у него, она всё равно занимала позицию выше, так как служила в организации, которой подчинялись все Полицейские участки, в том числе и Полиция городка Санрайзхилл, и здесь она была старшей.

– Кстати, у меня для вас кое-что есть! – Ракель «Ракета» достала из-за спины пенал, который Анжелика с Реджинией забрали из тайника в библиотеке и который так был нужен бандиту, всё ещё валявшемуся без сознания.

Девушка прижала металлическую трубку с закручивающимися крышками с двух сторон к груди, заглядывая краснеющему Лукасу глубоко в глаза, пока тот пытался выудить улику и при этом не угодить в декольте коллеге:

– Благодарю вас, лейтенант Мэтьюз! – пробормотал он, наконец, справившись с задачей.

– Не стоит, я всего лишь выполняла свою работу… Как и вы, капитан! – игриво помахав рукой и послав очередной воздушный поцелуй, она ушла восвояси.

Сэм за спиной Лукаса, с трудом скрывая улыбку, складывал ладони сердечком и напевал что-то про «Любовь, сладкую любовь», за что и получил дружеский пинок:

– За что?!! – взвыл Сэм, подпрыгивая на одной ноге и потирая вторую.

– Да так, я оступился неудачно! Кочки…

– Кочки, – передразнил Лукаса Сэм, – Всё никак не повзрослеешь!

– Чья б корова мычала…

Тем временем, неподвижно валявшийся на траве бандит очнулся и попытался встать.

– А вот и твой «клиент» проснулся! – заметил Сэм и первым подошёл к мужчине.

Недавно ещё бравый гангстер выглядел растерянным и помятым: удар битой пришёлся по челюсти, и сквозь лёгкую щетину проступали кровоподтёки.

Сэм нагнулся и посветил пострадавшему фонариком в лицо, чтобы проверить реакцию зрачков.

– Сколько пальцев? – он показал три.

Бандит, кривясь, отдёрнулся, едва сдержав приступ тошноты.

– Как и предполагалось, – резюмировал доктор, – пара дней постельного режима прежде, чем сможешь его допросить.

Лукас с досадой кивнул. Всё, что он мог сейчас, – ждать автомобиль скорой помощи. Сэма же торчать среди ночи на улице не прельщало – голодные первомайские комары принимали его за десерт, и он сбежал, пообещав вернуться, когда Лукас закончит здесь дела, да ещё и со своей девушкой Эль, чтобы всем вместе посидеть где-нибудь, пообщаться, скажем, в кафе за чашкой кофе.

***

Слово своё Сэм сдержал, правда, не без компромиссов и упущений:

– Эль слишком устала и не смогла прийти. Она приносит свои самые искренние извинения! – сообщил он, выдвигая стул из-под стола в круглосуточном кафе, чтобы устроиться поудобнее.

– Ты просто не хочешь меня с ней знакомить! – усмехнулся Лукас, – Вдруг уведу!

– Ха! Размечтался! С чего ей вообще на тебя смотреть? Я умный, добрый, весёлый, – Сэм загибал пальцы, расплываясь в самодовольной улыбке, – с отличным чувством юмора, красивый…

– Это ты-то красивый, Сэм Сарделькин? Ты давно последний раз в зеркало смотрелся? – так у них было принято, и Лукас с нескрываемым удовольствием подтрунивал над приятелем.

– Я похож на кота, на большого кота! Все любят котов! Особенно больших! – парировал Сэм.

Лукас прищурился: острые, чуть выдающиеся клыки в действительности делали Сэма похожим на одного из этих наглых мохнатых говнюков.

– Уговорил! – покачал головой капитан полиции, – А если серьёзно, как вы с ней познакомились?

Сэм задумался, без задней мысли провожая взглядом официантку, принёсшую черничный пирог и кофе. Он отломил здоровый кусок вилкой и начал рассказ:

– Мы вместе посещали курс Медицинского Права в Академии. Она училась на юриста, а меня после всего, что я натворил и до, и во время Гражданской, каким-то чудом – или если уж быть откровенным – по личному ходатайству директора Службы Государственной Безопасности Юджина Спаркса – восстановили на факультете хирургии.

– Так ты, получается, с дипломом?

– Да, работаю в Окружной детской больнице. Использую свой второй шанс по полной. До сих пор не понимаю, за какие такие заслуги СГБ за меня вступились? Я даже толком показания тогда не дал, опасаясь попасть между двух огней…

– Не бери в голову, от твоих показаний тогда мало что зависело… Кстати, давненько вот так кофе не пили…

– Так – никогда не пили. Тогда это было прикрытием к операции… И, если что, кофе тогда был ужасным…

Капитан полиции заметил, как его друг уставился в дальний угол пустого зала. Сэм выглядел отстранённым: не стоило вообще упоминать о тех событиях. Лукас знал, что до того, как он с Сэмом познакомились, произошло что-то такое, о чём его друг упорно молчал. Вероятно, речь шла о близком ему человеке. У капитана полиции даже были теории на этот счёт, но высказывать их он не осмеливался.

– Сэм, я не… – оправдывался Лукас.

– Всё нормально! – встрепенувшись, отозвался Сэм, – Просто я бы предпочёл кое-что забыть раз и навсегда.

Последовала неуютная пауза, благо теперь у кофе был совсем другой, приятный, вкус, затем беседа вновь устремилась в беззаботное русло. Друзья потеряли счёт времени, и, хотя за окном всё ещё сияли звёзды, небосклон уже начинал светлеть. Неожиданно дверь кафе распахнулась: в проходе на фоне предрассветной улицы ярким пятном вырисовалась фигура помощника капитана полиции Энеи.

Глава 11 – Город призраков

– Да что же здесь творится? – капитан полиции был не на шутку взволнован и даже перешёл на бег, приближаясь к дому Кассандры.

Пока все «развлекались» на светской вечеринке в честь открытия нового здания мэрии, в дом девушки вломились. Кроме этого факта, Лукас ничего больше из доклада Энеи не понял, и это его чертовски напрягало. Он торопился увидеть картину происшествия своими глазами.

У входной двери в прихожей стояла Кассандра с огромными заплаканными глазами, казавшимися болезненно зелёными с растёкшейся тушью на фоне бледного, как осенний туман, лица. Её трясло. Честер, её жених, никак не мог её успокоить. Все его утешения были тщетны, а порой и провоцировали приступы рыданий.

– Мы во всём разберёмся! – Лукас, приблизившись, попытался приободрить Кассандру, но его голос трясся, и также потерпел фиаско. Коммуникации не были его сильной стороной.

В итоге волнение Лукаса помножилось на ужас, который охватил девушку, и ей стало только хуже – губы будто стёрлись с лица, ноги подкосились, и если бы не Сэм, которого капитан полиции приволок с собой, она свалилась бы на пол.

Доктор крепко и в то же время очень аккуратно держал её за плечи, мимикой сигналя другу, что тот, как был непроходимо плох в делах, требующих эмпатии, так и остался. Сэм поспешил вывести девушку на улицу, где свежий ночной воздух её взбодрил.

Лукас тем временем решил осмотреть место происшествия. В прихожей от потолка во всю стену красовались символы, написанные бордовой краской, в которых любой без труда узнал бы Истнордианский.

– Энеа, позови криминалистов! Пусть сделают снимки и возьмут пробы краски на химический анализ. Нужно определить, что это. Пахнет, как кровь.

Капитан полиции, хоть и узнал письмена, сам прочесть их не мог – Истнордианский и со словарём был языком сложным из-за особенностей начертания. Истнордианские предложения, а порой и абзацы, представляли собой символы, особым образом помещённые внутри круга и напоминали магическую печать, а чтение их было сродни поиску выхода из лабиринта. Важно было читать элементы в правильном порядке – любая черточка или точка могли изменить не только смысл символа, но и порядок их чтения. «Ну а что, истнордианцы были воинами – зачем рядовому воину грамота?» – рассудил Лукас.

Кассандра, кое-как собравшись с мыслями после беседы с Сэмом (собственно, он её и надоумил), решила остаться на ночь в полицейском участке, она сочла, что так будет безопаснее для неё.

– Это правильное решение, – Лукас согласился с другом, – случись что, её там защитят. Дело-то скверный оборот принимает! Думаешь, теперь она – ЕГО цель?

– К..кого ЕГО? – голос Сэма как-то странно запнулся на первом слоге, будто он и вправду не понимал, о чём речь.

– Их предводителя. Кажется, он, как и в прошлый раз, вернулся из небытия…

– Лукас, это же бред! – всплеснул руками доктор. – И зачем все эти рисунки на стенах? Это какая-то бутафория, спектакль какой-то!

– Но тогда… во время Гражданской… это что, тоже была «бутафория»? Столько людей видели ЕГО, он наводил тогда ужас и на тех, против кого он направлял меч, и на тех, кто шёл за ним… Тебе ли не знать? А насчёт девушки… может, она нужна ему для какого-то магического ритуала?

– Магический ритуал, какой ещё магический ритуал? – бормотал Сэм, – Магии не существует, и, если она и была, давно исчезла. Есть только наука и сила, всё остальное – суеверия, способ объяснить то, что не укладывается в рамки нашего сознания и представления о мире.

– Ты же сам во время Гражданской видел, своими глазами! – Лукас не мог понять, почему его друг отрицал то, с чем столкнулся лицом к лицу в какой-то момент.

– Я никогда не говорил, что видел магию! Я – врач, как я вообще могу верить в такие вещи? Я верю, что есть энергия, связывающая всё живое на планете, что есть то, находится за пределами нашей коллективной мысли… – Сэм раздосадовано покачал головой, – Лукас, сейчас не время и не место обсуждать этот вопрос. Я пойду, подожду с Кассандрой машину, провожу её, а затем – поеду в отель отдыхать.

– Тогда до завтра! – крикнул вдогонку капитан полиции, но так и не дождался ответа.

Сэм думал о чём-то своём и так его не услышал.

А до восхода оставалось всего полчаса. Небо наливалось пока что едва уловимым розовым румянцем. Воздух звенел чистотой, роса капала с травы и мочила ботинки. Криминалисты почти закончили со сбором улик, и у Лукаса ещё оставалась возможность вздремнуть перед началом нового рабочего дня. Он окинул место происшествия усталым взглядом, зевнул и медленно зашагал в сторону дороги.

Глава 12 – Приюти меня

Лукас поспал всего пару-тройку часов, и от этого чувствовал себя больше разбитым, чем если бы не спал совсем. Кофе. Душ. Или наоборот… Весенняя листва не радовала, ветер едва ли бодрил, но всё же капитан полиции постоял пару минут на крыльце, прежде чем подняться в свой кабинет на втором этаже.

«Изучить улики, допросить подозреваемого, если тот в состоянии говорить, посмотреть, что в ответе на запрос информации об этом, как его там, с девчачьим именем – в базе АФБ уж наверняка на него что-то есть… Ах, да, преподавательница физкультуры должна, наконец, прийти и дать показания… хотя, пусть этим займётся Энеа, у него тоже корни из ТриИмперии – она ему лучше всё расскажет», – примерно такой план дня развернулся в голове Лукаса.

Дина, секретарша, принесла свежую корреспонденцию. Химические анализы краски были готовы: ребята из лаборатории не подвели – отработали оперативно – не зря им платят сверхурочные. Похожим на миниатюрный рыцарский меч ножом для бумаг Лукас вскрыл конверт, от которого пахло клеем, и пробежался взглядом по вложению: формулы, цифры, снова формулы, снова цифры – и заключение: «Коровья кровь».

«Не человеческая, и то хорошо», – подумал он, но мистический холодок всё же побежал за воротником по позвоночнику, – «Хотя, где столько человеческой незаметно наберёшь?»

Те, кто пробрался в дом Кассандры, не шутили. Нужно срочно запросить переводчика из Центра, чтобы наверняка знать смысл надписи. Пока же – проверить скотобойни. Может, кто-то что-то расскажет, может, совесть у кого проснётся… Ведь кто-то же что-то видел, кто-то же продал ведро крови, не меньше… Лукас потянулся к телефону, чтобы сделать распоряжение оперативному отделу.

– Сэр, вам тут просили передать! – в кабинет зашёл Энеа, забыв постучаться.

– Что там? – ругать подчинённого не было сил.

– Доставка курьером из офиса АФБ.

«По вашему запросу предоставляем следующую информацию… не судим, приводов не имеет, в сводках не фигурирует…»

– Что за ерунда! – Лукас со злостью швырнул отчёт в угол, – Он в моём городе недели не пробыл, а уже засветился в двух делах! Такие, как он, – завсегдатаи криминальных хроник! Да, чёрт возьми, он даже свидетелем пьяной драки не был до сегодняшнего дня, если брать эту сводку всерьёз! Бред какой-то!

– Сэр, вы же понимаете, что в первом случае он к инциденту напрямую не причастен, это не он, а Анжелика попала в переплёт. Во втором – он просто защищал дочь, то есть делал то, что должен был делать любой отец на его месте.

У Энеи была одна примечательная черта. Он видел лучшее в людях. Ему больше подошло бы быть адвокатом, или учителем, но для того, чтобы выучиться на юриста, ему не хватало денег, а чтобы быть учителем в обществе, где уважение зависит от происхождения, коим Энеа не мог похвастаться, – это нужно чувствовать в себе острое, колоссальной силы призвание. Энеа такого не ощущал, поэтому, не мудрствуя, выбрал карьеру полицейского.

– Энеа, а знаешь почему Анжелика постоянно в центре событий? – Лукас внимательно, чуть прищурившись, посмотрел на помощника.

Энеа молчал, ожидая, когда капитан закончит мысль:

– Потому что он подаёт ей такой пример. Она – дочь своего отца. Но ты прав, задерживать его дольше у меня оснований нет. Придётся отпустить.

– Тогда я займусь этим, – предложил Энеа.

– Я сам. А ты лучше подготовься к допросу. Побеседуешь с Мисс Матсумото, заодно покажешь ей вчерашнего стрелка, может, опознает. Анжелика и Реджиния говорили, что он был среди нападавших во время инцидента в школе.

Оставив Энею изучать материалы дела, Лукас направился в изолятор.

Облупленные кирпичные стены пахли отсыревшей штукатуркой. Длинный коридор освещали три тусклые лампочки, висящие на проводах. Они действовали на нервы громким, режущим слух, треском. Отсюда хотелось поскорее выйти. «Так и должно быть. Не санаторий», – Лукас ускорил шаг, атмосфера давила и на него. Пройдя несколько пустых камер, капитан полиции, наконец, нашёл нужную. Перебрав ключи в связке, он отворил дверь:

– Просыпайся, Спящая Красавица!

Молодой человек, мирно посапывавший до этого на полу, приподнялся, размял плечи, потёр глаза и злобно уставился на Лукаса.

– На выход!

Энджи, почесав затылок, встал, подобрал свитер, который использовал как подушку, и молча вышел из камеры.

Ни капитану полиции, ни растрёпанному блондину, общаться не хотелось, но в этих катакомбах тишина душила хуже вони. Первым заговорил Энджи:

– Выглядите уставшим, капитан Вейнс. Тяжёлая ночь?

– Да, тяжёлая.

– Подéлитесь?

Лукас зачем-то выложил блондинчику всё: и про стрельбу в мэрии, и про надписи на стене в доме Кассандры.

– Значит, вам нужен переводчик с Истнордианского? В своё время я немного изучал… – Энджи азартно скривил губы в улыбке, – Я, конечно, не профессионал, но со словарём справлюсь, будьте уверены! Достаньте словарь – всё сделаю, и этих черепах из Центра ждать не придётся!

Лукас сначала подумал, что парень его разыгрывает.

– Решай, капитан! – с деланым равнодушием Энджи повторил своё предложение.

– Что за панибратство такое? – возмутился Лукас, – И зачем тебе это? Нам помогать?

– Да не вам, моей Кей! Если я могу, почему не помочь?

Капитан полиции на секунду потерял дар речи.

– Твоей..? – Лукас подавился усмешкой, – У неё жених есть!

– И? Я должен как-то прокомментировать сий факт? – парировал Энджи с бесящим спокойствием.

Лукас решил не поддаваться на провокации и промолчал: «Во что я лезу? Да пусть он что хочет про себя думает!»

Однако же помощь принял:

– Подождёшь в моём кабинете, достану тебе словарь. Но учти, если узнаю, что ты замешан в чём-то серьёзном, скидок не будет! А я узнаю, будь уверен!

– Да я не сомневаюсь, что узнаете, по глазам вижу. Вы из тех, кто не отступает… роет и роет, даже если под ногами у себя роет… но понравится ли вам то, что нароете? А, может, ну его?

Энджи звонко рассмеялся, чем знатно озадачил Лукаса: «Дошутишься!» – подумал он, но ничего не сказал.

***

– Вы можете потом сравнить мой перевод с работой переводчиков из Центра. Я ведь понимаю, у вас нет причин не то, что доверять мне, у вас нет причин считать меня достаточно квалифицированным для этого дела… Но со мной вы ускорите процесс. А водить вас по ложному следу мне ни к чему. У меня личная заинтересованность.

Лукас тоже хотел поскорее добраться до подонков, угрожающих Кассандре, поэтому даже уступил своё кресло как нельзя кстати нарисовавшемуся «переводчику».

Кто-то тут же притащил фотографии кровавой надписи, Энеа раздобыл словарь, а секретарша ввиду женского любопытства выглядывала из-за двери, наблюдая за происходящим.

– Мне нужен карандаш и бумага, – попросил Энджи, и капитан полиции придвинул к нему стопку листов и перьевую ручку с именной гравировкой.

– У вас карандашей в полиции что ли нет? – блондинчик расстроенно повертел ручку меж пальцев.

– Не выделывайся! – процедил Лукас, еле сдерживаясь, чтобы не ударить кулаком по столу.

В кабинет вбежала секретарша и, кокетливо повернувшись, положила на стол перед Энджи только что вскрытую упаковку карандашей. Она даже принесла точилку и заострила один за другим штук пять: «У нас всё есть!». Энджи даже стало неудобно, и он отобрал у Дины точилку, то извиняясь, то благодаря девушку.

«А вы думали я здесь только для того, чтобы кофе приносить и отвечать на звонки?» – хихикнула она и убежала из кабинета – на своё рабочее место.

Энджи внимательно вгляделся в древние символы на фотографии и что-то писал, то и дело сверяясь со словарём. Порой он стирал написанное (поэтому и настаивал на карандаше, а Лукас признал свою неправоту, хоть и не озвучил этого перед всеми). В какой-то момент Энджи окинул взглядом толпу набежавших из соседних кабинетов зевак и съёжился. Ему было неловко:

– Ребята, вы тут все с иголочки, а я в грязной потной майке… чувствую себя голым с вами. Или выйдите все, или дайте что-нибудь надеть… пиджак какой-нибудь?

Лукас всплеснул руками: «Вот не имётся!»

Кто-то из присутствующих, желая досмотреть шоу, снял пиджак и накинул «переводчику» на плечи.

– Благодарю! – Энджи приветственно протянул кулачок в направлении поделившегося формой лейтенанта.

– Ничего, что там офицерские нашивки? – возмутился Лукас, запомнив отличившегося полицейского.

– И мне бы ещё чаю… – попросил Энджи, не отрываясь от перевода.

Как по волшебству на столе появилась чашка, из которой блондинчик не глядя сделал глоток и тут же выплюнул:

– Ой, а я с сахаром не пью! Сделайте, пожалуйста, другой, не сладкий!

Почему-то никого, кроме Лукаса, не злили капризы Энджи: «Да что со мной? Он ведь действительно хочет помочь, и всё, что просит за это – человеческое отношение», – в глубине души капитан полиции понимал, что в нём говорила ревность… и зависть… он-то Кассандру назвать «своей» и помыслить не мог, хоть и знал её уже, как говориться, миллион лет…

– Ещё что-нибудь желаете, Ваше Величество? – едкое словцо всё же сорвалось с его языка в адрес Энджи.

– Ежевичный пирог будет кстати, но где вы его, капитан Вейнс, возьмёте, – Энджи произнёс это с такой ровной интонацией, будто Лукас спрашивал его всерьёз, – А вообще, у меня уже готово!

Лукас подошёл к креслу и склонился над столом.

– Здесь как-бы обрывок из фольклора… Вот, видите, этот сегмент – он, не касаясь фотографии, обвёл карандашом «змейку», – его, вероятнее всего следует переводить, как «Месть из глубины веков», дальше – он проделал тот же трюк с карандашом – «Древнее проклятие», «Воскрешение», «Ужас»… – а вот эти символы значат «Преследовать» и «Убивать». – Грифель скользнул дальше по изображению, – Здесь должно было быть «Кровь»… Это похоже на «Девятое пророчество», если слышали: «Они покончат с ним, но ни Земля, ни Небо его не примут. Ни один ворон не посмеет клюнуть его тело. Они будут кружить над ним днями и ночами, годами, тысячелетиями… пока своими крылами не опрокинут ток времени. И время повернётся для него вспять – и он воскреснет, и ужас вернётся из глубины веков на презревших его власть потомков. И свершится месть его, и будет он преследовать и убивать детей и внуков тех, кто предал его… и мир омоется кровью… и тогда, когда не останется тех, кто посмеет сопротивляться его воле, он возьмёт своё, и наступит новая эра – эра истинной силы»…

– Значит, ОН считает Кассандру – потомком одного из тех, кто его предал?

– Бросьте! Тот, кто это писал, даже не владеет языком. Он то ли, как я, взял словарь и разместил внутри круга ключевые слова, чтобы в целом было похоже на Истнордианский, либо срисовал обрывок из как раз «Девятого пророчества», но срисовал, как смог. Здесь полностью разрушена грамматическая структура, а некоторые символы понятны лишь из контекста и на деле означают другое… вместо «Крови» у них вот «Дерево»… – Энджи указал на символ с фотографии места преступления и на два соседних символа в словаре, – Видите, разница всего в несколько штрихов… я бы сказал, они просто пытаются нагнать атмосферу мистики и запугать… может её, а, может, и вас…

– Хочешь сказать, что это не имеет никакого отношения к тому, что происходило во время Гражданской Войны? – нахмурившись, уточнил Лукас.

– Хочу сказать, то, о чём вы думаете, не более, чем легенда, и было не более, чем легендой во времена Гражданской Войны. Есть версия, что «Девять пророчеств» – обычная литературная выдумка той эпохи. Кино у них не было, развлекались, как могли… если не брать в расчёт, что это может быть и гениальной фальсификацией более поздних времён…

– Я, конечно, благодарен за помощь, но я сам в состоянии сделать выводы, – Лукас резко оборвал Энджи, который со своими умозаключениями вылез за рамки его работы как переводчика, – Вы можете идти домой, у вас всё же малолетняя дочь.

– Так вы же за ней кого-то приставили приглядывать, не одна же она…

Энджи встал с кресла, жестом попрощался с присутствующими и, лишь выйдя за дверь, вспомнил, что прихватил чей-то форменный пиджак:

– Чуть не утащил! И, капитан Вейнс, – он весело подмигнул, – если что, обращайтесь! Кстати, в Зелёной Аллее продают отличный чай, попробуйте на досуге!

«У нас плохой чай?» – переспросил кто-то из собравшихся полицейских.

– Я не разбираюсь! Ему виднее! – сердито бросил Лукас.

– Так-то, да… чай не ахти…

Коллеги неодобрительно уставились на внезапно разбирающегося в чайном деле Энею.

– А что, я должен поддакивать? – собравшись с духом, громко ответил он и, вынырнув из кабинета начальника, догнал Энджи.

Спускаясь по лестнице, они перекинулись парой слов: Энеа уточнил про «Зелёную Аллею», что там стоит попробовать, но мучать собеседника долгими расспросами не стал. Энджи и так устал. Изолятор, как правильно заметил Лукас, не санаторий, и санаторием быть не должен. Выйдя на улицу, Энджи сделал глубокий вдох: пахло молодой листвой. Ему нравился этот липкий запах свободы! И яркое солнце ему тоже нравилось!

«Подожди… это же…» – Энджи прищурился, заметив знакомый силуэт – «Это же…»

– Кассандра! – крикнул он вслед девушке и, одним махом перепрыгнув ступеньки крыльца, бросился её догонять.

***

Кассандра в помятом вечернем платье, со спутанными волосами и осыпавшейся тушью под глазами казалась Энджи трогательно милой:

– Привет! – он ухватил свою принцессу за локоть, – Ты-то что делаешь в участке в такую рань? Неужели Лукас вызвал на допрос, не дав даже выспаться после того, что произошло?

– Ты уже знаешь? По правде, произошедшее так меня напугало, что я попросилась переночевать здесь, – пояснила девушка, удивившись его осведомлённости.

– Здесь? В участке? А что не у жениха? – Энджи изумлённо уставился на Кассандру.

– Не знаю, не хотелось… Но, наверное, всё-таки придётся идти к нему, или возвращаться домой…

– Зачем к нему? – сердце Энджи закудахтало и затрепыхалось, – И домой тебе тоже пока нельзя! Ни в коем случае! Поживи у меня! – предложил Энджи… – Дом большой, три комнаты свободные, не считая гостиной…

Кассандра задумалась: с одной стороны это звучало, как решение, с другой – «ну, как-то… неприлично»!

Заметив, что девушка колеблется и никак не может решиться, Энджи приобнял её за плечо и тихонько шепнул:

– Пальцем не трону, если не захочешь! Тем более в доме мы не одни, не забывай про Анжелику! И готовлю я неплохо!

Кассандра рассмеялась. Благодаря дурацкой шутке Энджи на момент она забыла о кровавой надписи на стене в прихожей, о посылке, заполненной увядшими розами и чёрными перьями. Даже эта его манера распускать руки – «И где он её только подхватил?» – веселила её, хотя тут он и позволял себе лишнее.

***

Энджи и Кассандра, оба измучанные за ночь, шли неторопливо, и путь от участка до нового места обитания занял чуть больше часа. Наконец, впереди замаячило двухэтажное здание с тёмно-красной крышей. В тот день Кассандра в первый раз переступила порог его дома. Со вчерашнего вечера в гостиной было не прибрано. Энджи даже стало немного стыдно, и он, пока Кассандра снимала туфли, метнулся поправлять декоративные подушки на диване и спрятал за спиной что-то из одежды:

– Устраивайся поудобнее… там вот книжки… а я что-нибудь приготовлю поесть, ты же голодная?

Энджи был тем счастливцем, кто готовил прекрасно без рецептов и в общем-то любил это делать, но при условии, что было кого накормить. А тут подвернулся повод, и он умчался на кухню, попутно закинув в стирку то, что прятал за спиной. Кассандра решила, что это был свитер. Поёрзав, она уселась на диван и, положив ладони на колени, некоторое время просто рассматривала комнату. Потом встала, прошлась кругом, посмотрела в окно и, не придумав, чем себя занять, решила последовать предложению и выбрать томик из библиотеки. Внимание девушки привлекла книга в обложке цвета фуксии с золотыми буквами на корешке, но стоило до неё дотронуться и потянуть на себя, как с полки посыпалась пыль, забивая ноздри, из-за чего она громко чихнула.

– Ты в порядке? – из кухни тут же прискакал Энджи.

– Да, всё нормально! Но мне любопытно, ты вообще хоть одну из них листал? – Кассандра откашлялась и вытерла лицо рукавом, – Скажи, чтобы мне зря не искать, здесь что-нибудь есть про любовь, женское?

– Про любовь? С картинками что-то было…

– Это же… Это же дешёвый подкат! – пытаясь не захихикать, девушка плотно сжала губы и спрятала лицо в ладонях.

– Не такой уж и дешёвый! – Энджи сделал карикатурно оскорблённый вид, – Книги-то нынче дорогие!

Кассандра не выдержала и прыснула смехом.

– А вообще, я вдруг поняла, насколько проголодалась! С вечера ничего не ела! Может, пока ты готовишь то, чем хочешь меня удивить, сделаешь мне бутерброд?

***

Кассандра с жадностью заглатывала сэндвичи с мясом – он подсовывал ей уже третий, а она всё набивала щёки и тыльной стороной ладони вытирала вытекшее из булки масло с покрывшихся из-за нервного перенапряжения корочкой губ.

«Почему это вообще работает?» – думал Энджи, с удивлением наблюдая за её довольным лицом.

– Слушай, а что у тебя там? – Кассандра мотнула головой в сторону полки, где красовалась фирменная коробка сети блинных «Тётушки Лу».

Энджи пожал плечами и поднялся, чтобы заглянуть внутрь упаковки: вчера её здесь не было. «Всё ясно, маленькая шарлатанка выпросила у полицейских, провожавших её домой!»

– Здесь ещё осталось несколько штук, можно разогреть!

– А с чем они? – спросила Кассандра.

– С черникой.

– С черникой? Я люблю чернику! Не разогревай, так съем!

– Но они же…

– Вчерашние… холодные… – Кассандра перебила его, – Давай сюда! Сто лет не ела сладкого, Честер контролирует мою диету, чтобы я не набрала вес… Я думаю, это мамина инициатива…

Энджи протянул Кассандре коробку и налил чашку горячего свежезаваренного чая. Из духовки тем временем потянуло пряным ароматом специй. Энджи подошёл к плите и на щёлочку приоткрыл дверцу духового шкафа, чтобы одним глазком заглянуть внутрь. Пока он возился с основным блюдом, Кассандра приступила к последнему блинчику.

– Ты мне ни одного не оставила? – Энджи раздосадовано наклонил голову. Не то, чтобы он был расстроен взаправду – заигрывал.

Кассандра, приняв его слова за чистую монету, виновато сложила губы бантиком и протянула ему нанизанный на вилку свёрнутый конвертиком блин:

– Я только кусочек откусила, ты же не брезгуешь?

Рука Энджи скользнули по ладони девушки, перехватывая столовый прибор: из блинчика, как назло, потекла начинка, и на его рубашке расцвело сочное пятно.

Энджи пальцем вытер джем и облизал руку.

– Даже холодным ничего!

Кассандра довольно хихикнула.

– Тебе смешно, а чернику пойди – отстирай! – Энджи оттянул от тела испачканную ткань, озадаченно разглядывая пятно, – Если вдруг начнёт гореть, выключишь газ? А то как-то неудобно перед тобой так ходить. Я мигом… переоденусь!

Девушка, подойдя к плите, сверху вниз смотрела на то, как из мяса вытекает сок и пенится. Готовить она не умела, оттого беспокойно наблюдала за пузырьками, а они становились всё темнее и темнее. «Может, стоит уже выключить?» – она потянулась к ручке регулятора огня как раз, когда Энджи вернулся на кухню, застёгивая пуговицы на чистой одежде. Он шустро подскочил к плите и, коснувшись руки Кассандры, довернул выключатель до упора… Сердце Кассандры смутилось и ёкнуло.

***

Время давно перевалило за полдень, а у Лукаса так с утра и маковой росинки во рту не было. Ему казалось, что желудок начал переваривать сам себя. И вроде бы – какая беда? Кафе под боком, но он никак не мог оторваться от изучения каракулей Энджи и так и пойти перекусить. Когда в его кабинет постучались, Лукас водил тупым концом карандаша по бумаге и что-то бормотал себе под нос. Он хотел было прикрикнуть на секретаршу, чтобы та не думала лезть к нему с глупостями, но в дверном проёме появилась не она, а лохматая голова Сэма:

– Я что, похож на наркодилера? – протянул доктор, протискиваясь в кабинет.

Лукас вопросительно поглядел на друга.

– Меня обыскали на входе! – прокудахтал Сэм, оживлённо жестикулируя, и Лукас впервые за день улыбнулся.

– Это полицейский участок, здесь положено обыскивать на входе, – капитан лишь развёл руками, не понимая столь бурных эмоций по поводу стандартной процедуры, – Кстати, что в бумажном пакете, который, как я погляжу, у тебя не отобрали?

– Аа, это я чуть не забыл… – Сэм приподнял руку, в которой держал свёрток, – Ежевичный пирог, сам испёк. Тебе принёс, угостить хотел! Я же уезжаю через два часа.

– Сам, значит? Это где? В гостинице? – Лукас не поверил Сэму, но был рад, что, наконец-то, поест, пусть и сладкого, – Признавайся, где купил?

– В кафешке возле гостиницы и купил.

Лукас, не дожидаясь приглашения, уже за обе щёки уплетал, причмокивая, пирог.

– Кстати, я знаю, как ты понял, что он покупной! – сказал Сэм, при этом сделав какой-то странный пас руками.

– Как? – поинтересовался Лукас и облизал липкие пальцы.

– Я бы лучше сделал!

– А, ну да! – Лукас с набитым ртом едва выговаривал слова и в этот раз просто иронично кивнул, а затем, проглотив откушенное, уточнил у друга, – Значит, ты попрощаться?

– К сожалению, да! У меня ведь тоже работа… – Сэм бросил мечтательный взгляд в распахнутое настежь окно, перед которым, как флаг в открытом море, от сильных порывов майского ветра колыхалась белоснежная ажурная штора.

– Пока не ушёл, – Лукас протянул приятелю отпечатанную на машинке копию перевода вчерашней надписи, – Прочти!

Сэм пробежался глазами по переводу.

– Девятое пророчество, – пояснил Лукас, – По-прежнему думаешь, что это не имеет никакого отношения к событиям десятилетней давности?

– Я не знаю, – заколебался Сэм, – думаю, тебе стоит искать рациональное объяснение.

– Я спрашиваю только потому, что ты ЕГО видел. Я знаю, что тебе не хочется об этом говорить: он использовал вас, чтобы набрать силу, а затем исчез, забрав с собой тех, кто поверил ему, и расправившись с теми, кто встал у него на пути. Дерек мне рассказывал. Ты тогда тоже потерял кого-то? Ведь так?

– Потерял. Друга. Но это была моя вина. Не обижайся, я предпочту оставить эту историю при себе, к тому же мне пора на поезд… а я ужасно боюсь этих железных монстров.

Лукас вздохнул и по-братски обнял Сэма:

– Что ж, свидимся как-нибудь!

– Свидимся! – Сэм уже у двери поднял ладонь в воздух, – Ты разберёшься! Вот доешь пирог и разберёшься!

– Сваливай уже, а то, в самом деле – опоздаешь! – ухмыльнувшись, капитан полиции кивнул в сторону выхода, – У меня дел невпроворот, чтобы с тобой нянчиться и языком чесать!

– Нянчиться? Это кто с кем нянчится! – промурлыкал Сэм и резко захлопнул дверь, не давая Лукасу ни единого шанса возразить.

Из-за этого он чуть не сшиб Энею, как раз заходящего в кабинет начальника.

– Ваш друг… с вечера? – молодой лейтенант, поправляя перекосившийся от удара пиджак, спросил у начальника.

– Ты имеешь ввиду этого бездельника Сэма? Да, мы с ним со времён Гражданской Войны знакомы, – ответил Лукас, – Я тебе его вчера так и не представил. А вообще-то он сейчас детский хирург, и, вроде как, хороший… Да, хороший… не думаю, что он растерял дар… А тогда… тогда мы были, как братья.

– Никогда бы не подумал… он шумный и взбалмошный… как этот, как его – со странным именем… Энджи… отец Анжелики.

– Он совершенно другой, и не переношу я его не из-за того, что он шумный, а оттого, что он только и делает, что лжёт, а вся его взбалмошность – это наигранное, напускное – он пытается казаться проще, чем он есть – то ручку по-женски подаст, то ресницами похлопает, то чай ему недостаточно хорош, – капитан полиции начал раздражаться, но спохватился, вспомнив, что он на работе, – Давай лучше по существу: ты подготовился к допросу?

– Да, – Энеа положил на стол начальника аккуратную папку, – Вот предварительные вопросы! Вы хотели прочитать до того, как я начну.

***

Лейтенант Энеа Такеда в первый раз самостоятельно проводил допрос. Вроде бы всё это он уже знал и умел, не однажды наблюдал и за старшими товарищами по участку, и Лукасу помогал, и отрабатывал в Академии с инструктором. Но когда он оказался в допросной один на один с Вио, ему стало не по себе. Энеа попросил у дежурного стакан воды и сделал глоток. Этот стакан до окончания допроса он так и не выпустит из рук.

Вио женственно улыбнулась и величественно, будто репетировала это движение, перекинула ногу на ногу:

– Лейтенант, давайте уже приступим и не будем тратить время попусту!

К удивлению стоявших за зеркальным стеклом коллег (поглазеть на новичка за работой – что может быть забавнее?), беседа проходила гладко. Энеа сумел справиться с волнением и собраться, поэтому зеваки, заскучав, вспомнили о своих обязанностях и разошлись. Остался только старожил участка детектив «ворчун» Сандерс, некогда переведённый сюда из столицы за «излишнее рвение». Лукас попросил его понаблюдать за молодым офицером и дать оценку. Так как Вио уже одной своей анкетой заинтересовала детектива Сандерса, тот без раздумий согласился и внимательно следил за каждым её жестом, за изменениями в её лице, когда она отвечала на вопросы. Отвечала Вио чётко и развёрнуто. «Словно не впервой», – подумал детектив Сандерс: «Родилась в ТриИмперии? Документы класса A? Такое невозможно в принципе. И это не опечатка!» Он сам сверил анкету и документы, которые предъявила девушка. «И не подделка ведь» – покусывая пересохшие губы, он разглядывал идеальные печати и водяные знаки.

Он даже отправил кого-то созвониться с архивом, чтобы развеять сомнения: «Матсумото Вио, родилась в ТриИмперии, паспорт класса A». Абсолютно чистый, оригинальный документ. Такой, какой бывает только у знати, потомственных военных, чиновников, – одним словом, граждан с безупречной репутацией в несколько поколений, – не у эмигрантки. «Дурно это всё пахнет. Не обошлось без мафии. Либо спецслужб…» – усмехнулся в пышный ус «видавший всякое» старожил участка, – «И кто хуже – мафия или спецслужбы – ещё вопрос…»

Чем дольше детектив глядел на девушку, тем более знакомой она ему казалась. Память у старика за последние пару лет сделалась никудышной – врач утверждал, что это от переутомления, и уговаривал взять отпуск, но Сандерс полагал, что тот считает его слишком старым, и ни в какую не соглашался, хотя расследования и давались ему всё сложнее. Лукас, чтобы из-за упрямого старика не портить статистику раскрываемости, старался не давать ему важных дел. Тот только сильнее упирался, обвиняя капитана в предвзятости. Поэтому Лукас и придумал занять его своего рода наставничеством…

Не смотря на проблемы с памятью, то, что было давно, старик Сандерс помнил отлично и, порывшись на полках прошлого, наконец нашёл:

– Эта же та пронырливая оторва, девчонка из банды! Уличная воровка!

Когда Сандерс работал в Центре, а было это двадцать с лишним лет тому назад, он с товарищами отловили с две дюжины бродяжек:

«Тогда мафия часто скупала детей в странах, где нищета в цепочке экономических кризисов становилась нормой жизни. Бедняки, которые не каждый день находили деньги на хлеб, с благодарностью отправляли лишние рты на заработки, полагая, что в сытом Королевстве у них есть шанс на будущее. Но на деле – судьба детей была далека от той, которую обещали «щедрые наниматели». И Королевство поступало с ними, как по мне», – поспешил с докладом к начальству старик, – «очень даже гуманно, даже гуманнее, чем с нашими, – их не отправляли в колонии, на принудительные работы, а депортировали, возвращали на родину. Так вот, этих детишек, от 5 до 15 лет – всех тогда в вагон посадили. Перевозка – как полагается – ночью, по темноте, маршрут спланировали, но какая-то крыса слила мафии детали, и по дороге на экипаж напали.

Мы вообще-то не лыком шита – и всех тогда поймали, и даже бандитов, которые свою шушеру хотели освободить. Всех! Понимаете? Всех! Никто не сбежал, кроме этой! Волосы тогда у неё были длинные, сама – тощая, глаза – жадные; дерзкая, ещё и развратная» – как будто вчера это было вспомнил старик, – «А сейчас сидит здесь, ухоженная, с лейтенантом вашим заигрывает…»

– Скорее, это он с ней заигрывает! – Лукас дослушал рассказ уже возле допросной, и, не выдержав, зашёл внутрь.

– Мисс Матсумото, я капитан этого полицейского участка Лукас Вейнс, – офицер продемонстрировал девушке удостоверение, – Простите, что отнимаем у вас время, но я задам вам ещё несколько уточняющих вопросов.

Вио, чуя подвох, подозрительно прищурилась:

– Вопросов о чём?

– Вы когда-либо состояли в банде? – Лукас не стал садиться за стол, он прислонился к стене у входа в комнату и скрестил руки на груди.

– Капитан, какое это имеет отношение к делу? Я не обязана отвечать на подобное.

– То есть, да?

– Я воздержусь от ответа, – Вио начала нервничать, оттого речь её стала торопливой.

– Если вы не причастны к данному инциденту, в ваших же интересах сотрудничать со следствием.

– То есть, капитан, Вы полагаете, что я состою в сговоре с теми, кто напал на девочек в школе? Я же участвовала в опознании преступников, я похожа на человека, который будет подвергать жизнь и здоровье детей опасности?

– Я пытаюсь выяснить обстоятельства дела, вас пока что ни в чём не обвиняют.

– Пока что? – Вио вскочила со стула и возмущённо всплеснула руками.

– Сядьте, пожалуйста! Расскажете нам тогда, как вам достались документы класса A? Вот у лейтенанта Такеды, например, документы класса B, хотя его родители – граждане Королевства во втором поколении. Как так получилось? Вы – эмигрантка, вы когда приехали в Королевство? Сколько вам лет было? Кто был с вами?

– Я не помню, я была ребёнком. Моя сестра переехала сюда в поисках лучшей жизни, но пропала, а я сбежала из дома, чтобы найти её… мне было лет 6 или 7, наверное…

– И вы одна в королевстве, вам 7 лет, чем вы зарабатывали на жизнь? Можете не отвечать. И так всё ясно. Вы сестру хотя бы нашли?

– Да, нашла…

– Как быстро?

– Много позднее, мне было уже лет 18. Её держали в публичном доме всё это время… – Вио вытерла заблестевшие слезами глаза рукой.

– Мне жаль, что с ней такое произошло. Где она сейчас?

– Она вернулась в ТриИмперию… она не смогла больше жить в этой стране.

– А вы остались здесь.

– Как видите, капитан…

– Вы даже окончили колледж, судя по вашей анкете…

– Да, «проектирование многоуровневых систем безопасности»

– Но не работали по специальности…

– Внештатным консультантом…

– А где именно?

– Не могу сказать.

– Почему не можете?

– Потому что моя специализация – системы безопасности. Это всегда значит подпись под приказом о неразглашении.

– Уговорили, но я всё равно не могу понять, как вы поступили в колледж. Вы же даже школу не посещали… Будь вы из богатой семьи, вы могли бы быть на домашнем обучении… но это не ваш случай…

– Меня ещё в детстве научила читать и писать подруга, я сообразительная.

– А что с подругой?

– Её убили…

– Простите… – извинился Лукас.

– Всё в порядке, это было давно…

Энеа, который всё это время молча сидел напротив девушки, поднялся и подошёл к всё ещё стоящему у стены начальнику. Ему было жаль Вио, и он попытался заступиться за неё – она же спасла девочек, она же не подозреваемая. Но Лукас жестом указал ему занять место за столом и слушать, не вмешиваясь.

– Мисс Матсумото, ещё раз повторю вопрос, имели ли вы какие-либо связи с мафией или бандами ранее?

– Нет, не имела. Вы меня называете бандиткой, воровкой, капитан Вейнс, а меня ведь ни разу не задерживали, не арестовывали – перед Законом я абсолютно чиста. У меня даже справка есть, меня бы в школу без такой справки не взяли работать.

– Всё, хватит! То, что половина архивных сведений во время Гражданской Войны были уничтожены, не делает Вас чистой перед Законом. У Вас есть справка, у меня есть свидетель.

– Дайте мне телефон, мне нужно сделать звонок!

– Вам нужен адвокат? У вас есть на это средства? Мы можем предоставить вам государственного, хотя зачем вам, вы же ни к чему не причастны?

– Мне не нужен адвокат! И телефон мне не нужен! – глаза Вио раскраснелись, и она зарыдала. – Мне ничего ни от кого из вас не нужно! – она закрыла лицо рукой, уткнувшись в локтевой сгиб. Её кисть с белыми, тонкими пальцами свисала, словно надломленная ветка.

На одном из пальцев Лукас заметил перстень. Точь-в-точь королевская печатка:

– Мисс Матсумото, снимите, пожалуйста, кольцо и передайте мне.

– Что, зачем? – она сдернула перстень с пальца размашистым движением и бросила на стол, так, что оно едва не упало и не укатилось.

Лукас, никак не реагируя на поведение Вио, спокойно подошёл к столу и взял кольцо, повертел его и обернул чистым носовым платком, чтобы забрать его на экспертизу:

– Как оно у вас оказалось? – Лукас и без оценки эксперта понимал, что даже если не брать в расчёт уникальный фамильный дизайн и редкий камень, кольцо было безумно дорогое.

– Друг подарил! Но, раз так, – Вио зло прищурилась, – мне оно больше не нужно!

– Хватит голову морочить, какой ещё друг? Мы проведём экспертизу, и, если всё в порядке, вернём вам украшение. Но если это подделка – вы же курсе, что подделка королевских фамильных реликвий запрещена? Мы будем вынуждены его изъять и снова вызвать вас для пояснений… как раз насчёт пресловутого «друга»… а если выяснится, что оно оригинальное и краденое – это уже другой разговор будет…

Девушка сделала глубокий вдох, за которым последовал шумный выдох:

– Зачем я вообще сунулась? Нужно было пройти мимо, и будь с девочками, что будет! Зато я не сидела бы здесь, выслушивая обвинения и оправдываясь! Так ведь стоило поступить, капитан Вейнс? – она говорила, глотая заканчивающиеся слёзы.

Лукас впервые в жизни почувствовал себя настоящей сволочью. Может, и была сидящая в допросной девушка когда-то связана с мафией, может, мафия и оплатила её учёбу, может, до сих пор ей платит за, как она назвала это, «внештатные консультации»… Её реакция лучше любых слов и доказательств говорила о её непричастность к инциденту в школе. Лукас верил ей в этом, но игнорировать другие преступления он не мог…

– Мисс Матсумото, на сегодня вы свободны. Вас проводят из участка. Мне искренне жаль, что всё так повернулось. В любом случае, я буду вынужден сообщить дирекции школы о вашем прошлом. Они же решат, что с этим делать.

Вио встала и, не говоря ни слова, вышла из допросной в сопровождении сотрудника полиции. В её медленной походке было редкое достоинство, но шла она будто на эшафот. Лукас и Энеа переглянулись.

– Как с этой работой не спиться? – произнёс капитан полиции, ослабляя галстук.

***

Кассандра, впервые за долгое время, чувствовала себя спокойно и даже веселилась. С ног до головы – вся в муке, она стояла у плиты и облизывала пальцы от ягодного сиропа для пирога: Энджи учил её готовить:

– Серьёзно, оставайся пока у меня, – молодой человек неожиданно повторил утреннее предложение.

– Я не знаю… мне нужно…

– Подумать? У жениха спросить?

Кассандра была бы рада с ходу согласиться, но она всю жизнь жила с оглядкой на мать. За неё всё всегда решали другие, и её пугала необходимость самостоятельного выбора. В её голове кричали голоса каких-то людей, которых она едва знала – они говорили о приличии, о её скором замужестве, об ответственности пред будущим… Её согласие пожить здесь не только спровоцировало бы волну слухов, но и скомпрометировало бы Честера, а он такого не заслуживал…

– Кассандра, это не вопрос приличия, это вопрос безопасности. Вряд ли злоумышленники хотят тебя убить, но навредить – навредить могут. Да и не отпущу я тебя в твой дом с надписями на стенах. Позвони своему… Честеру, дай адрес. Если любит – поймёт. Хотя… – Энджи подумал о том, что Честер получит от брака с Кассандрой, – и так поймёт, куда он денется?

– Может, ты и прав… – она подошла к нему так близко, что он мог бы её обнять…

– И мне хочется, чтобы ты осталась… – тихо, глядя в пол, признался он.

Девушка изумлённо моргнула. Поняв, что поторопился с откровениями, Энджи попытался свести всё к шутке:

– Да нет же, я это про Анжелику: она к тебе, вроде как, привязалась, к тому же она – девочка, и ей нужна мать! – Энджи прикусил губу, попытка сгладить поспешное признание сделала только хуже.

Не зная, как реагировать, Кассандра сначала потеряла дар речи, окаменела, а затем залилась диким хохотом:

– Это самый странный, жуткий, несуразный комплимент из всех, что я слышала!

Энджи пожал плечами:

– У отца такие работали…

– Сдаюсь! Уговорил! – Кассандра буквально выудила ответ из глубины груди, оттого слова дергались и бились о горло, как пойманные на крючок рыбы.

– Отлично! – подпрыгнув от радости, Энджи схватил её запястья и быстро поцеловал пальцы, – Кстати, об Анжелике! Её же нужно забрать из школы. И знаешь, директор требовал, чтобы кто-то из родителей зашёл к нему. Может, зайдёшь?

Кассандра сложила губы уточкой и, ошалев от свалившихся на неё обязанностей, уставилась на парня:

– Вообще, это ты – родитель, я к этому не причастна!

– Да знаю я! Просто с невестой сына генерала он будет… мягче: скажешь, что ты крёстная Анжелики – и его отношение к девочке поменяется кардинально.

– Ладно, но только ради Анжелики! – у Кассандры на щеках появились ямочки, и она захихикала. По телу разлилось приятное умиротворяющее тепло: её ладони всё ещё были в его руках.

***

Энеа перепечатывал на машинке пятый абзац стенограммы допроса, когда в кабинет влетел Лукас, злющий, с пылающими гневом и отчаянием глазами. Он так резко захлопнул дверь, что едва не зашиб рванувшую за ним перепуганную Дину:

– Это бесполезно! Подонок, пытавшийся похитить дочь мэра, боится своего босса больше, чем тюрьмы! Молчит! Так и заявил, что стоит ему заговорить – ОН доберётся до него и на свободе, и за решёткой. Видел бы ты его взгляд! Его буквально трясло от одной мысли о сотрудничестве с нами. Здорового взрослого детину трясло от страха!

Энеа посмотрел на непосредственного руководителя так, будто над его головой занесли табурет, и, если он как-то не так двинется, этот табурет со всей дури опустят прямо ему на темечко.

– Ты понимаешь, что это значит? – капитан полиции продолжал расхаживать по кабинету, наматывая круги.

– То, что он – трус? – не понимая, чего точно от него хотят, предположил Эне, разрывая пополам листы с проложенной между ними копировальной бумагой из-за сделанной только что опечатки.

Лукас помотал головой, зажмурился и потёр виски пальцами. «Кассандра, она же ушла из участка! Куда она направилась? К Честеру? Или, может, домой?» – подумал он, когда телефон на его огромном отполированном дубовом столе встрепенулся. Обычно звонки поступали секретарше, и она уже перенаправляла вызовы, предупредив и уведомив руководителя о деталях. Сейчас звонили напрямую – значит, что-то важное. Этот номер был известен лишь считаным людям.

Лукас снял трубку. Сквозь густой треск он с трудом узнал голос Кассандры,

– Со мной всё хорошо, не переживай! Я пока поживу у друга! – говорила он.

– У друга? У какого ещё друга? Совсем с ума сошла?!! Зачем ты вообще с этим придурком связалась?!! Вечером ждите! Зайду к вам, проверю!

– Один? Или её жениха тоже притащишь? – Энджи перехватил трубку у Кассандры, – И вообще, что у вас со связью?

– И жениха притащу, и напарника с собой возьму! – зло парировал Лукас, понимая, что блондинчик вполне мог и слышать, как он его назвал…

– Капитан Вейнс, да я ж не портив, берите, но я должен знать, сколько будет гостей: вас же кормить чем-то надо будет. Жду к восьми, и не тревожьте меня до вечера – мне ещё Анжелику из школы забирать.

Не прощаясь, Энджи повесил трубку: сквозь динамик в ухо капитана заунывно захныкали долгие громкие гудки.

Глава 13 – Угнать ту тачку

До окончания рабочего дня в полицейском участке оставался час. Лукас листал страницы отчётов, подготовленных детективами и патрульными, но не особо вникал. Он что-то выписывал в бланк с таблицей. Эти бланки каждый месяц Дина подшивала в специальную папку. О том, что в этот последний час капитан занимается аналитикой, знали все, и по пустякам к нему не лезли, чтобы не мешать. Но сегодня устоявшийся порядок был нарушен: дверь кабинета распахнулась, и в кабинет, извиняясь, влетела секретарша. За ней вошли трое мужчин: «Агентство Федеральной Безопасности» – высокий холёный брюнет в подогнанном по фигуре костюме небрежным движением на мгновение раскрыл корочки и ткнул ими Лукасу в лицо так, что тот даже не смог прочитать, что там было написано. Хотя капитану это и не нужно было: с Дереком Уайтом, заместителем директора Агентства, он был знаком лично ещё с Гражданской Войны. Именно Дерек возглавлял «Буревестников», отряд талантливых молодых ребят, не нашедших применения своим силам в рядах правительственной армии. Разочарованные бездарностью военных чиновников, они пытались помочь своей стране, но в итоге были осуждены за самоуправство и «беспредельщину» теми, на чьей стороне сражались. кому-то повезло с родителями, и дела замяли. К примеру, семье Дерека лишь «пригрозили пальчиком», другие отделались «малой кровью», лишившись возможности продвижения по службе, как, например, отец Лукаса, который, к его чести, сына в случившемся не винил. А вот сам Лукас за неприятности, доставленные семье, так себя и не простил. Он отказывался от перевода в Центр, таким образом наказывая себя за содеянную глупость. Те же, кому с происхождением повезло меньше, коротали дни в тюрьмах за военные преступления.

– Обыскать здесь всё! – скомандовал Дерек, окинув взглядом просторный кабинет.

– Что происходит? – недоумевал Лукас, уставившись на бывшего «сослуживца».

– У вас находится то, к чему вы не имеете права прикасаться! Кроме того, поступила жалоба по поводу превышения вами служебных полномочий. Поэтому, капитан Вейнс, не мешайте – и мы посмотрим, стоит вас отстранить от должности или всё-таки это излишнее.

– Каких ещё полномочий? – на шум прибежал Энеа, а за ним подтянулись и другие, но в отличии от него не решились ни высказаться, ни войти, а столпились с вытянутыми от удивления лицами в дверном проёме, – Наш капитан в жизни бы служебным положением не воспользовался! – завёлся лейтенант, кулаки его сжались, а жевательные мышцы напряглись, выступив комками под кожей.

Лукас рукой остановил Энею, чтобы, чего доброго, тот не попал под раздачу. Сам же он отчего-то подумал, что сигнал во Внутреннюю Безопасность – дело рук Энджи. Ему бы хватило мозгов и наглости так поступить, да и кто ещё мог иметь и повод, и возможность? Девушка из-за кольца? Так её только отпустили, даже реши она сразу пожаловаться – так быстро не отреагировали бы.

Пока Дерек просматривал содержимое капитанского стола, его коллеги перерывали полки стеллажей, раскидывая не интересующие их материалы по кабинету. Наконец, кто-то вытащил из сейфа цилиндрический пенал, который Анжелика с Реджинией взяли из тайника на злополучной вечеринке:

– Сэр, вот оно!

Дерек одобрительно кивнул, забирая улику из рук подчинённого и, взвесив в ладони, попросил второго запечатать предмет в специальный конверт.

– Вы должны составить протокол об изъятии улики! – только и успел возмутиться Лукас.

– Всё будет, не переживай! И, да, делом дочери мэра ты больше не занимаешься! – Дерек похлопал капитана полиции по плечу, – Бумаги, касательно инцидента, мы тоже забираем.

Что происходило дальше Лукас не помнил: для него время остановилось. Он был готов и хотел провалиться на месте! Какой же позор! Какой позор! Вот так, перед всем участком, его шпыняют, словно уже понизили, лишили звания, уволили, словно его ведут в допросную и садят на место подозреваемого… И этот жалостливый взгляд Энеи! Лукас молча вышел из кабинета. Дина к этому моменту уже разогнала всех зевак. Коридор вновь опустел. И так бы и стоял он, если бы секретарша не окликнула его, извиняющимся тоном спросив, можно ли ей домой.

– Само собой, вы свободны! – Лукас кивнул, не посмотрев на часы, – И спасибо вам, Дина!

Признательно улыбнувшись, девушка упорхнула, вцепившись в миниатюрную сумочку овальными длинными ногтями цвета розовой глазури: «Наверное, на свидание!» – подумал Лукас и, стараясь не смотреть ей вслед, вернулся в распотрошённый кабинет, где его всё ещё зачем-то дожидался Энеа.

– А ты что домой не идёшь? – устало спросил его Лукас.

– Мы ведь проведать Кассандру собирались?

– Ах, да… точно. Это! К сожалению, необходимо! Тем более Честер тоже там будет, хорошо если без отца. А то генерал уже звонил мне, ругался… А я что?

***

Честер, как и было обещано, явился в дом Энджи в назначенный час, и не один. Генерал Малколм Лайенз, крайне обеспокоенный неожиданным поворотом в истории с Кассандрой, решил снизойти до «дружеского» ужина у простолюдина. Неизвестно, что его волновало больше – безопасность Кассандры или её внезапная самостоятельность, выразившаяся в решении переехать к какому-то «оборванцу».

– Молодой человек, расскажите о себе, о вашей семье: откуда вы родом, что окончили, чем занимаетесь? – усевшись за стол, Лайнз-старший начал беседу, завалив хозяина дома обычными на первый взгляд вопросов.

Целью этих вопросов, однако, была демонстрация собственного превосходства, и Энджи чуял это неприятным электрическим покалыванием шейных позвонках под воротником чистой мятного цвета рубашки.

– Отец – военный, по службе мы часто переезжали – исколесили всю страну; окончил среднюю школу, здесь устроился барменом, через пару дней выхожу на смену. Раньше я уже работал барменом, в Хиллхэвен, городе нескончаемых тусовок, у меня был отличный наставник, научил меня всему. Меня там уговаривали остаться, но Хиллхэвен – не очень подходит для того, чтобы растить там дочь, вот мы и перебрались в более спокойный Санрайзхилл.