ИЗМЕНА. Перепишу любовь
Глава 1
Открываю запасным ключом. Слышу шум воды в ванной. Наверное, Ксюша принимает душ.
– Кс-кс, – подзываю своего кота, оставленного у подруги на время отпуска.
Кузя встречает меня у порога, жалобно мяукает и трётся о ноги. Вдруг замечаю в прихожей большущие кроссовки. Неужели у Ксеньки наконец появился парень? Или вернулся бывший? Да и куртка мужская в прихожей… совсем как у моего Вадика. Кстати, надо его предупредить, что кота я заберу сама. Звоню. Где-то совсем рядом раздаётся вибросигнал. Куртка! Прикладываю руку к карману и… Сердце пронзает боль.
Шум воды в ванной стихает, и я слышу такой знакомый голос своего мужа:
– Завтра в обед заскочу, малыш.
Сгребаю Кузю в охапку и спешно покидаю квартиру подруги. Не ожидала такого предательства ни от неё, ни от любимого на годовщину. И теперь не знаю, сообщать ли на семейном ужине родным о своей беременности. А что делать с нашим браком, я решу завтра. На свежую голову. А пока нужно отвезти кота домой, сбегать за продуктами и приготовить. Дома голяк. Нас с Вадимом не было месяц. Наше свадебное путешествие было отложено сначала на год, потом на два и так далее. И вот наконец спустя пять лет брака мы выбрались в Тай. Вернулись счастливые, а тут… Хорошо, что я удержалась и не кинулась ему звонить и писать сегодня утром с радостной вестью о долгожданных двух полосках. Вот же!..
Заворачиваю за угол дома, где оставила машину, запускаю кота на заднее сиденье, сама за руль. Вытираю лицо от слёз. Руки дрожат. Как ехать? Но Вадим не должен узнать, что я уже в курсе его измены. Вижу, как он выруливает из двора и сворачивает к мосту. Значит, на работу. Или домой? А главное, что делать мне? Как быть? Выставить его с вещами? Вот так, внезапно? Папа после инфаркта, боюсь, не переживёт этой новости. Он больше всех ждал этой свадьбы и просто грезит внуками. Маме тоже волноваться нельзя – давление. Да и его родители уже пожилые, Вадик у них младшенький, залюбленный сыночек. А вообще, может, мне всё показалось? И ничего между ними не было? Ксюша ведь говорила мне, что у неё кран в ванной течёт.
Так, пытаясь успокоить себя, доезжаю до супермаркета. Оставив Кузнеца в машине, иду затариваться к вечеру.
Несколько пачек куриных бёдер, свежие овощи, фрукты, вишнёвый сок, который так любит Вадичка. Вадичка, тьфу, предатель! Не могла я ошибиться. Разве что в нём. Мы так долго мечтали о ребёнке. Даже ЭКО прошли, правда, безуспешно. Но он всегда меня поддерживал, призывал не опускать руки, а сам… опустился до измены. Подруга тоже хороша. Соблазнила моего мужа. Да! Соблазнила.
С этой мыслью иду к машине. Виня во всём только Ксюшу. Вот же змея подколодная! С пятого класса дружим, и тут такая история. Ну я ей задам!
Гружу пакеты в багажник и чувствую, как заныл низ живота.
Сажусь в машину. Пытаюсь успокоиться, но куда там! Мысли перескакивают одна на другую. В памяти всплывают счастливые моменты с Вадимом. Наши клятвы и мечты. Так я и еду до дома. На автомате. Мне сигналят. Пару раз даже обозвали курицей и обезьяной с гранатой. Но я не реагирую. Душевная боль полностью захватила меня. Случайно сворачиваю не в тот поворот. Придётся ехать через соседний двор. Ну и заставили же они тут всё своими машинами! Звонит телефон. Одной рукой лезу в сумочку.
– Да, мам. Да, почти дома. Нет, всё в порядке. Правда, хорошо. Я за Кузей ездила. Да, сегодня пораньше. Вадим на работе. Купила, – докладываю ей.
Когда пихаю телефон обратно в сумочку, чувствую, как зеркалом корябаю чью-то машину. Поворачиваю голову, и сердце улетает в пятки. Я попала! На большие деньги, судя по марке этой машины. И будто прихожу в себя. Что я наделала, и как мне быть? А вокруг ни души. Кот на заднем сиденье начинает мяукать. Я бы даже сказала, орать. И драть сиденье. Ну нет!
– Кузя! Нельзя!
– Мр-р, – отвечает недовольно он.
– Нельзя, Кузнечик, – говорю умоляюще. – Иди сюда.
Но он упорно продолжает драть сиденье. Да, у меня не было возможности забрать переноску, ведь она у Ксю на балконе. Я бы выдала себя. Закатила скандал, могла навредить ребёнку. Ребёнку, на которого папочке наплевать. Тянусь за котом, пытаясь отодрать его от сиденья, а сама начинаю рыдать в голос. Давлю на газ и тихонько двигаюсь вдоль ряда припаркованных машин в свой двор. Встаю на своё любимое место под окнами и слышу, кто-то стучит мне в стекло. Оборачиваюсь – лохматое бородатое чудище.
– Девушка! Откройте, девушка! – голос, как из загробного мира.
Даже холодок по коже. Мотор не глушу, вдруг придётся удирать, если он выбьет мне стекло. Кузя прыгает на колени, заставив вздрогнуть, и перебирает лапами. Я сижу, крепко вцепившись в руль. В голове гул, в котором тонет голос мужика и мои горькие мысли.
– Мр-мя-а, – урчит кот, и я вдруг будто прихожу в себя.
Клаксон замолкает. Вытираю мокрое от слёз лицо, глушу мотор, вытаскиваю ключ и готовлюсь принять бой. Дверь рывком открывается.
– Вы поцарапали мою… – мужик замолкает, мы ошарашенно смотрим друг на друга.
Кузнец спрыгивает с моих коленей и скрывается под чужим авто, и тут я снова начинаю рыдать.
– Вы хорошо себя чувствуете? – что его рука делает на моём запястье?
Киваю и пытаюсь вырваться.
– Не волнуйтесь, я врач. Кардиолог. У вас тахикардия, но ничего страшного. Это от волнения. Бывает. Все препараты хорошо переносите? – его голос больше не пугает, а наоборот, убаюкивает.
Киваю болванчиком, а сама думаю, что больше он на бандита похож. Лохматый, бородатый, в рокерской косухе поверх растянутой майки и кожаных штанах в облипку. Да и на владельца крутой тачки не тянет. Кто ты, чудище лесное? И где Кузенька?
– Кузь… Кузь… – из-за всхлипываний не могу нормально говорить.
– А, ваш кот… Сейчас я…
Мужик отходит, я выбираюсь из машины. Ноги дрожат. Кажется, ещё немного, и я упаду. Но нужно держаться, перед соседями стыдно… увидят меня такую, зарёванную, и подумают… Да какая мне разница, что они там себе подумают? У меня жизнь рушится, не до них мне. И Кузя… убежал от мужика и залез на дерево. И что мне теперь, спасателей вызывать? Пока я хлопала глазами, бородатый уже слез вместе с Кузенькой.
– Вы в порядке? – подходит так близко, что я, отстранившись, чуть не падаю.
Киваю.
– Что-то не похоже. Я вас провожу. Какой подъезд?
Киваю на угловой. Мужик берёт меня за локоть.
– Стойте! Там… – показываю на машину. – Сумки ещё.
Нажимаю на кнопку открытия багажника. Мужик суёт мне в руки Кузю, подхватывает мои покупки и тащит к подъезду. Плетусь за ним, поглаживая испуганного котика.
– Ну? Какой этаж? Чего вы стоите? – мужик вытягивает ногу, чтобы не сомкнулись двери лифта. – Долго вы собираетесь на меня смотреть?
А я с детства запомнила, что заходить с незнакомцами в лифт опасно. Но сейчас мне так больно, что я назло самой себе делаю шаг. Дверцы смыкаются за моей спиной. Свет гаснет.
Глава 2
Мужик шуршит моими пакетами. Мне трудно дышать. Вдруг он маньяк? И вот-вот набросится на меня. Кузеньку напугает. Или поранит. Вижу свет – мужик включил фонарик на смартфоне.
– Звоните лифтёру, – вздыхает он, светя на панель с кнопками.
Невыносимо долго мы переминаемся с ноги на ногу и вздыхаем в темноте. Мужик периодически справляется о моём самочувствии. Вру, что всё в порядке. Наконец нас вызволяют. Оказывается, во всём районе нет электричества. И теперь придётся тащиться на десятый этаж пешком. С пакетами. Хотя я несу только кота. Даже как-то неловко перед мужиком. Наконец доползаем доверху. Вот она, родная дверь.
– Ой, знаете, я, кажется, сумочку с ключами в машине оставила, – готова провалиться сквозь землю.
Хорошо, что в подъезде тоже темно, и я не вижу разъярённые глаза мужика.
– Если позволите, я схожу, – подозрительно спокойно отвечает он.
Я не привыкла доверять незнакомцам, но… понимаю, что сама смогу только вниз. А ещё Кузнец вцепился в меня мёртвой хваткой.
– Так неловко, – абсолютно искренне говорю я, подавая незнакомцу ключи от авто.
– Ничего страшного. Кардиотренировки полезны для сердца, – слышу в бархатном голосе улыбку.
Мужик ушёл и пропал. Я нервничаю, Кузя пытается вырваться и дерёт мне в клочья подаренную свекровью блузку. Живот и поясница противно ноют, я сползаю по стене не в силах больше стоять. Наконец возвращается лохматый и протягивает мою сумочку и ключи от машины.
– Спасибо. Ваша помощь больше не требуется, – благодарю мужика, открывая дверь.
Странно, но он не уходит. Может, грабитель?
– Вы так и будете тут стоять? – впускаю Кузю в квартиру, бедняга стремглав бежит по коридору и сворачивает в кухню.
Он всегда ест, когда нервничает, в отличие от меня. Мужик щемится за мной следом с моими пакетами.
– Дальше я сама, спасибо. Вы можете идти.
– Девушка, я вообще-то к вам не в носильщики нанимался, – не очень вежливо с его стороны так говорить.
– Тем более. Выйдите из моей квартиры, а не то я вызову полицию.
– Вызывайте. И ДПС заодно. У вас есть страховка?
– Есть. От клеща. Чего вы смеётесь? Или вы не врач?
– Врач. Но у меня выходной, а вы мне его испортили. Скрылись с места преступления.
– Что?
– То есть ДТП.
– Что? – от возмущения даже голова закружилась.
– Вы поцарапали мою машину.
– Я?
– Вы. Видимо, были не в себе. Но не похоже на действие каких-то препаратов. Да и на злостную аферистку вы не тянете, – ухмыляется он.
– Да как вы смеете? Всё. Я звоню в полицию.
Мужик хватает меня за запястье.
– Успокойтесь, барышня. Даю вам неделю на возмещение ущерба или подаю в суд.
– А вы мне не угрожайте!
– Это не угроза, а предупреждение, – лицо навязчивого типа становится жёстким и непроницаемым. – Как будете готовы, наберите меня, – суёт визитку. – Если хотите решить вопрос без официального оформления ДТП.
– Ладно.
Мужик наконец уходит. Закрываю дверь. Визитку бросаю в сумку, чтобы не потерять. Теперь нужно замариновать курицу. Надеюсь, свет отключили ненадолго. Как бы мне вечером не выдать себя? Пока готовлю, прокручиваю в голове разные варианты событий.
До семейного ужина остаётся час. Слышу, как возвращается Вадим.
– О, Галка, когда успела забрать кота?
Молча продолжаю нарезать салат и пытаюсь не позволить показаться слезам.
– Договаривались же, что я заберу, – муж закидывает в рот кусочек солёного огурца из заготовок для салата.
– Я звонила тебе.
– Был на совещании.
– Я знаю. В ванной, – смотрю в его бесстыжие глаза. – С Ксюшей. И даже не пытайся оправдываться.
– Галь, ну ты чего?
– Вадим. Глупо оправдываться. Когда я позвонила тебе, телефон зажужжал в твоей куртке. В прихожей у Ксюши. Вы были в ванной. И я слышала твой голос. Кстати, когда заскочишь к ней завтра, привет передай, – сама не понимаю зачем это всё высказываю, ведь планировала же взять паузу.
– Галчонок, я могу объяснить.
– Не надо. Унеси салат.
Как же больно. Пять лет назад мы о многом мечтали. И самая главная мечта – ребёнок – может уже никогда не сбыться. Не стану пока сообщать родным о своей беременности. Вдруг после такого предательства я решусь на…
– Галь, – Вадим берёт меня за плечи. – Ты всё не так поняла, родная, – нежно обнимает, и я уже готова рассказать ему о нашем совместном счастье, но мешают слёзы.
В дверь звонят. Муж бежит открывать, а я спешно умываю лицо. Судя по голосам из прихожей, пришли родители Вадима. Алёна Ивановна весьма проницательная и хитрая женщина. Едва мы пересекаемся в коридоре, сразу спрашивает:
– Ой, Галочка, а чего глаза такие красные? Плакала? Уж не Вадик ли тебя обидел? – прищуривает лисьи глазки и, ехидно улыбаясь, треплет за щёчку пробегающего мимо сыночка.
Аж противно. Особенно от того, что она попала в точку.
– Аллергическое, наверное, – пытаюсь выдавить из себя улыбку. – Экология-то какая нынче!
Спешу в зал, где уже готов накрытый стол. Проверяю на месте ли приборы. Замечаю, что не хватает салфеток. Лезу за ними в шкаф.
– Галочка, ты что-то сама не своя, – и свёкр туда же. – Как будто денег кому-то должна, – говорит он, и сам с упоением смеётся над своей шуткой.
Нет, они что, сговорились? Меня спасает звонок в дверь. Иду открывать сама. Родителям я искренне рада, поэтому всю мою печаль как рукой снимает.
– Ой, Галинка! – мама театрально прикладывает ладонь к сердцу. – Бабе Любе-то что приснилось!
– Оксана Николаевна, – Вадим вальяжно облокачивается на стену рядом со мной. – Она у вас вообще одни кошмары и видит. Последние лет семь точно.
– Вадим, – с упрёком смотрю на мужа.
– Акулу видела. Вот такую, – мама, игнорируя укол зятя, показывает мне руками, какой именно величины. – А рыба-то к чему снится?
– К чему? – спрашиваем одновременно с Вадимом.
Мама отмахивается и идёт провожать отца мыть руки и затем к столу.
Во время первого тоста я вдруг понимаю, что мне ведь теперь нельзя. И как я планировала скрываться от проницательных родственников? Пять пар глаз испытующе смотрят на бокал в моей руке, который я, так и не пригубив, ставлю на стол.
– Я… таблетку приняла недавно. От аллергии, – нахожусь я. – Их нельзя с алкоголем смешивать. Врач запретила.
Родители переглядываются между собой. Свекровь фыркает, хитро сощурив глаза.
– Но закусывать-то можно? – до сих пор не могу привыкнуть к юмору свёкра.
Разговоры за столом перетекают от обсуждения огородных вопросов, поликлиник и политики к перемыванию костей соседям по даче. А я этого не люблю. Выхожу из-за стола, прошу Вадима собрать посуду. Пусть родители общаются, а я скроюсь от всех на кухне.
– Галчонок, – муж обнимает меня сзади, когда я стою у раковины. – Ты всё не так поняла, милая. Я просто вентили менял, – целует в висок.
Воспоминания набрасываются на меня с новой силой.
– Позже поговорим, – выдавливаю я.
И тут входит Алёна Ивановна.
– Как я и думала. Что-то действительно произошло. Снова не получилось? – намекает на то, что я несколько лет не могла забеременеть.
Как же я хотела сегодня всех обрадовать! Но Вадим… Смотрю на мужа, и слёзы переходят в рыдания. Естественно, моя мама тоже спешит на помощь. А за ней и мужчины. Пойманной врасплох, мне не остаётся ничего, кроме как сказать правду.
Глава 3
– Я поцарапала дорогую машину. Здесь, во дворе, – даю волю слезам.
– Да ерунда, – фыркает Алёна Ивановна, – Вадичка мигом починит, покрасит, будет блестеть как новенькая.
– Да не вопрос, Галчонок, – приобнимает муж. – Ты взяла контакты?
– Да. Кажется. В сумку бросила. Я была не в себе.
Наши мамы громко охают. Приходится выкручиваться.
– Я так распереживалась. Дорогая машина очень. Пойдёмте, я в окно покажу.
Перебираемся в маленькую комнату нашей трёшки, откуда как раз открывается вид и на соседний двор. Ищу глазами пострадавшего и не могу найти.
– Уехал. Вон там стоял.
– Дочечка, хозяина видела? – интересуется мама.
– Да. Бородатый тип, такой жуткий.
– Ой, он напугал тебя? Угрожал? – маме только дай поволноваться.
– Да нет вроде бы.
– Галинка, – тон мамы становится строгим, – ты только меня не обманывай. Если посмел, сразу в полицию.
– Да нет, мам. Просто… просто устала с дороги и вот.
– Оксан Николавна, да решим мы этот вопрос, – успокаивает Вадим тёщу. – Правда, Галчонок? – целует меня в щёчку.
Раньше мне это нравилось, а сейчас… Так лживо и приторно выглядит, что плюнуть хочется в его бесстыжую физиономию. Как давно он начал изменять мне? Но не всё ли равно теперь, когда я уже знаю правду? Выхода только пока не вижу. Скандалы, делёжка имущества, у папы с сердцем не дай бог что. А машина моя на Вадика записана. Ребёнок опять же… Как много мне нужно решить за одну ночь!
– Извините, я устала. Можно пойду спать пораньше? У меня ещё экзамен послезавтра.
– Иди-иди, милая, – обнимает мама. – Посуду я помою.
Умываюсь и ухожу в спальню. Готовлюсь ко сну. Интересно, у Вадима хватит наглости лечь ко мне в постель после измены с Ксюшей? Беру телефон, вижу от неё пропущенный и сообщение в мессенджере:
"С годовщиной, дорогая! Счастья вам и большой любви".
Выключаю смартфон. Кладу ладони на живот. Так тепло становится от мысли, что я теперь не одна. В любом случае не одна. И я… справлюсь.
– Галчонок, завтрак на столе, я убежал, – будит Вадим поцелуем. – Кота покормил.
Я любила эту его заботу. И его любила и люблю. Кажется. Что я вообще чувствую к нему? Встаю, когда слышу щелчок замка. Пока добираюсь до кухни, кофе уже холодный. А кот сидит с голодными глазами, будто неделю не ел.
– Мя-а, – просит он и трётся о ноги.
– Ну что ты, Кузнечик? Ты получил свою порцию, – в мусорном ведре вижу пустую упаковку от кошачьего корма.
Кузнеца мне подарил Вадим на новоселье через месяц после свадьбы. Квартира мне досталась в качестве приданого, подарок родителей на свадьбу. Сделали хорошее вложение, ждали внуков, а теперь мне что, оставаться в трёшке одной с котом?
На работу сегодня с обеда, решаю сварить на завтрак кашу. Пока готовится, листаю ленту. Натыкаюсь на любимую блогершу. Успешная, яркая, дерзкая "Кира – богиня мира". Какие уж у неё страсти в жизни кипят! Со своим разводится уже год. Не могут поделить дочь. Переживаю за неё, как за родную. Хотя живёт в Москве, а муж её, никчёмный неудачник, уехал к маме в Сибирь куда-то. В одном только я с ней не согласна. В Сибири у нас хорошо. И перспективно. Вадик мой – владелец сети автосервисов. Начинал когда-то, помогая отцу чинить его колымагу в гараже. Понравилось. Выучился на автомеханика и открыл первый сервис. Как раз на подаренные на свадьбу деньги. Поэтому и путешествие пришлось отложить. Бизнес пошёл в гору, и он заработал уже в разы больше. А дальше новые и новые вложения. Родители нарадоваться на зятя не могли. Да и я. Уют, любовь, восхищение и благодарность – всё ему. А он… нож в спину. Но мстить мне не хочется. Хочется сохранить себя для будущего малыша. Собираюсь к врачу. Потом на работу.
День проходит в делах, и когда я уже еду домой, звонит взволнованная мама и говорит, что отцу плохо. Забрали в больницу.
Неделю я живу как в бреду. Вадим не отсвечивает, и я к нему не лезу. Выглядит всё так, будто ничего и не было. И его это устраивает. Меня – нет. Но и сил тоже нет. Отец не переживёт нашего развода. Да и новость о том, что он станет дедушкой, тоже преждевременна.
На первое УЗИ записываюсь втайне от мамы. Всё хорошо, а мне даже радость разделить не с кем. Разве что с котом. Но Кузнец предпочёл бы поговорить о еде. По глазам вижу.
– Галочка! – бегу с работы, когда звонит мама. – У Ксюшеньки день рождения сегодня. Ты ещё не поздравила. Сегодня ждёт в гости. Ты ведь меня прихватишь?
Соглашаюсь. Попробуй маме откажи. Душу вывернет. С Ксюшей нас подружила школа, как и наших родителей. Так что от визита к предательнице не отвертеться.
Но по пути на правый берег маме звонят из больницы. Мы срочно меняем маршрут. Но на территорию больницы автомобиль не пускают.
– Галочка, Ксюшеньке от меня большой привет. Подарок не забудь.
– Хорошо, мам, – дверца захлопывается.
Ничего страшного, если подброшу маму до Ксении завтра. А сейчас… еду в центр, брожу по весеннему городу. Погода прекрасная, настроение не очень. Переживаю за папу.
Да, утром еду отвозить подарок. Ксеня фрилансер. Всё время дома.
– С днём рождения, – обнимаемся, как и раньше, но теперь мне противно. – Мама просила привет передать и вот, подарок.
– Заходи, Галь, у меня торт остался. Ум отъешь, какой вкусный.
Я, конечно, планировала отказаться, сослаться на дела, болезнь отца, защиту диплома. Но… что-то так меня на сладкое потянуло.
– Ты видела? Кира проиграла суд. Дочку отдают бывшему. Кошмар какой! – Ксюша очень эмоционально пересказывает мне свежий рилс нашей любимой блогерши.
Я сижу, открыв рот. Даже торт жевать не могу от удивления.
– Галка, ты понимаешь? Как теперь ребёнку жить? Куда-то в запинду отправляют. Школу меняют. Это же стресс!
– У-у, – пытаюсь ответить с набитым ртом.
– А ты чего ко мне на маникюр не записываешься? Ногти-то, смотри, как отрасли, – говорит вдруг она. – Совсем уже со своими экзаменами от рук отбилась.
– У-у, не, я ы у-у.
– Что?
– Не буду я. Не хочу шеллак больше.
– Ну смотри. Хошь, сниму?
– Нет, спасибо. Я спилила лишнее сама. Отрастут.
– Ну ты, Галка, простофиля, – хихикает Ксюша.
А когда щёлкает дверной замок, вдруг меняется в лице. Но быстро надевает маску хохотушки обратно.
– Наверное, это твой сюрприз явился, – спешно поправляет крашенные в рыжий кудри и подхватывается в коридор. – Посиди здесь, – бросает на бегу мне.
– Малыш, ты дома? – слышу голос мужа.
Глава 4
Из коридора слышится шушуканье. После чего в кухню влетает раскрасневшийся Вадим. Грохается на одно колено и протягивает мне шикарный букет ненавистных лилий, которые так любит Ксюша.
– Галчонок! Когда узнал, что ты сидишь здесь, грустная, сразу прилетел, чтоб тебя порадовать.
Беру букет. Вадим расцветает.
– Дешёвый спектакль, ребята, – говорю я. – Вот взять бы карандаш и вычеркнуть вас двоих из своей жизни.
– Галка, не дури. Что на тебя нашло? – округляет глаза Ксеня.
– Ты не рада, Галчонок? – заискивающий тон мужа раздражает, и я хватаю букетом прямо о его улыбающуюся физиономию.
– Сегодня ровно в восемь вечера твои вещи я выставлю за дверь, – говорю ему и, ощущая приступ головокружения, по стеночке тащусь в коридор.
– Себе яму роешь, – ухмыляется Ксюша, выходя меня проводить. – И не ему придётся съехать, а тебе.
– Из собственной квартиры?
Ксеня, скрестив руки, усмехается. Ох и не нравится мне хитрый блеск её лисьих глаз.
Приехав домой, роюсь в документах. Нахожу договор купли-продажи. Перечитываю несколько раз. Да нет же, всё оформлено на меня. Сомнений быть не может. Но почему так неспокойно внутри?
У Вадика, оказывается, очень много вещей. Одних только пуховиков зимних три. Обуви с десяток пар. Куча всяких мужских уходовых средств, две зубные щётки, две пасты на утро и вечер. Несколько флакончиков духов в коробках. А уж повседневной одежды!.. Я не успеваю выгрести шкаф, как слышу звонок в дверь. Явился – не запылился. Но что-то рано. Сейчас всего лишь пять.
– Я же сказала, в восемь! – открывая дверь, сходу предъявляю претензию.
– Девушка, вы рассчитываться собираетесь? – на пороге бородач, которому я поцарапала машину.
А я про него уже успела забыть.
– Послушайте… Я… я думала, смогу вам помочь…
– Я могу войти? – невежливо перебивает мужик.
Невольно отстраняюсь, хотя впускать посторонних не планировала.
– Понимаете, мой муж… Теперь уже почти бывший…
– Какое мне дело до ваших бывших мужей? Вы поцарапали мою машину, если помните.
– Да простите. Я просто… хотела вам предложить, чтобы Вадик вам всё отремонтировал. Бесплатно, конечно. Раз такое дело, но… Мы, кажется, разводимся.
– Вы уже определитесь, девушка. Почему вы мне так и не позвонили?
– Я же говорю. Не до вас мне было. Отец в больницу попал. Сердце. А ещё я беременна. Войдите в положение.
Мужик вздыхает.
– Я и так в прошлый раз вошёл в положение. Ждал, когда придёте в себя и свяжетесь со мной.
– Я ещё не пришла. Навалилось всё как-то, знаете? Беременность. Отец. Муж изменяет. С подругой, – и зачем я это всё рассказываю незнакомому мужику?
Вот, и реветь снова начинаю.
– Вы случайно не актриса? – усмехается гость. – Как только речь заходит о деньгах, сразу в слёзы. Да так натурально.
– Нет, я учитель. И я не притворяюсь. Ну хотите, УЗИ покажу?
– Как это поможет моей машине?
– Давайте я вам адрес автосервиса напишу, – размазываю слёзы по лицу. – Вы с Вадимом обсудите всё. Ведь это он виноват, что я была не в себе и поцарапала вашу машину. Пусть разбирается. Предатель.
Ищу блокнот и ручку.
– Но за рулём-то были вы, – резонно замечает мужик.
Когда он наконец уходит, я продолжаю собирать вещи Вадима. Однако же за один вечер я точно не управлюсь.
Итак, огромный чемодан на колёсиках, с которым мы ездили в запоздалое свадебное путешествие, снова в деле. Его-то я и выкатываю за дверь. И несмотря на то, что перебирала руками духи Вадима, в коридоре чувствую стойкий запах бородатого. У моего мужа такой аромат был лишь однажды, когда я ему на 23 подарила. Мы тогда только недавно начали встречаться, и я ещё не знала о его вкусах. Он им так и не воспользовался ни разу.
Не знаю, забрал ли Вадим свои вещи, но дома он так и не появляется. А я настолько устала, что даже не смотрю в окно. Лёгкий ужин, душ и спать. А утром, выходя на работу, вижу на площадке у двери чемодан. Недолго раздумываю и заношу его внутрь.
Сегодня я уже официально принята на работу на полставки. Веду группу продлённого дня у первоклашек. Возвращаюсь домой с квадратной головой. Какие же они шумные! Но такие интересные!
Вадим дома. Только бы не начался скандал. Я их очень не люблю и всеми силами стараюсь избегать.
– Галчонок, я вот пораньше освободился, ужин приготовил, – раньше я б расцеловала его за такую заботу.
Но сейчас… злюсь.
– Ты зачем пришёл? Я же просила забрать свои вещи и проваливать.
– Ты не можешь меня выгнать. Это и мой дом, – говорит изменник.
– С чего это?
– Я здесь прописан.
– При разводе выпишут. И выселят, если сам не уйдёшь.
– Так куда мне идти?
– А что, Ксюша уже не ждёт?
– Галчонок, ну ты чего завелась из-за ерунды?
– Это не ерунда, Вадим. Это измена. Предательство, – мой голос дрожит, и наворачиваются слёзы.
– Мя-а, – о ноги трётся Кузнец, беру его на руки, закрываюсь в ванной.
Кошки успокаивают. Это правда. Мне нужно время, чтобы прийти в себя и умыться. И решиться.
– Вадим, если ты сейчас же не освободишь от своего присутствия мою квартиру, я вызову полицию.
– Вызывай. Мы ещё не развелись – это раз. А если разведёмся, то и ты здесь жить не будешь. Я подам на раздел имущества.
Усмехаюсь.
– Вадик, это только моя квартира. Подарок родителей, купленный на их деньги. Ты не имеешь никакого отношения.
– Нет, Галчонок, недвижка числится как купленная в браке.
– Что? С чего вдруг? Мы поженились только на следующий день после сделки. Прекрасно помню, как спешили родители, чтобы оформить всё именно до свадьбы. Как чувствовали, что ты окажешься предателем.
– Документы давно смотрела? – по-лисьи щурится муж.
– Вчера.
– И?
– Что "и"? Квартира моя. Я – единственный собственник, – отвечаю уверенно, но внутри поселяется червячок сомнений.
– Это пока мы не разведены, – берёт меня за подбородок, пытается поцеловать, но я отстраняюсь – противно. – Напомни день нашей свадьбы.
– Десятое марта.
– А договор от девятнадцатого.
– От девятого, Вадим.
Он смеётся. А у меня внутри всё холодеет.
– Ты плохо смотрела.
Нет, я не сошла с ума. Я точно помню. Да и мама подтвердит, и отец. Договор купли-продажи мы заключали 9 марта. Подлетаю к шкафчику с документами. Достаю нужный. Тот самый, что чуть ли не с лупой изучала вчера, и… Я действительно даже не смотрела на дату. Ноги подкашиваются. Вадим прав. Но как?
Глава 5
Звонит мама. Отвечаю, стараясь не выдать волнения. Впрочем, этого и не требуется. У неё своя тема для разговора.
– Галинка, завтра свози меня к Ксюшеньке.
– Мам, извини. Давай на автобусе, – всё ещё не рискую признаться, что к этой предательнице я больше ни ногой.
– Ну хотя бы забрать сможешь? – молчит, но, не дождавшись ответа, продолжает. – Часиков в девять.
– Пока не знаю. Давай созвонимся завтра.
– Договорились. Как дела у вас?
– М-м, да нормально, – приходится врать, чтоб не огорчать маму, и так ей с отцом сейчас стресс. – Слушай, ты не помнишь, когда мы квартиру покупали?
– Помню, конечно! Девятого марта, – уверенно заявляет она.
– Или девятнадцатого?
– Галинка! Ну что ты? Как забыть можно? Свадьба на следующий день была, – мама смеётся. – Договор что ли потеряла? Так в Росреестре все данные есть. А что? Продавать решила?
– Нет. Нет, мам, всё хорошо. Просто… – кошусь на ухмыляющегося Вадима и не понимаю, как я могла его полюбить когда-то.
На следующий день я делаю запрос в Росреестр. А потом забираю отца из больницы. На руки нам выдают выписку с рекомендациями, и медсестра сообщает, что если есть какие-то вопросы, то я могу лично переговорить с врачом. Светило медицины консультирует на первом этаже и всего два часа в день. В остальное время он на операциях и консилиумах. Вздыхаю. Иду на приём. Мне-то, в принципе, всё понятно, но мама ведь не отцепится.
– Галка, может, ну его? Надоели врачи уже. Домой я хочу, – пытается соскочить отец.
– Пап, тебе волноваться нельзя. А мама нам с рук не спустит, если мы не сходим.
Останавливаемся у нужной двери. “Кардиохирург высшей категории, к. м. н. Любимов Артём Валерьевич”. Стучу.
– Я тут посижу, – отец сдаёт назад, едва я заглядываю в кабинет.
Мне приходится тут же закрыть дверь и тащить отца за руку. Он сопротивляется, ворчит:
– Да что я там не видел!
– Пап, так надо, – заталкиваю его впереди себя и закрываю дверь.
– Прохо… дите, – произносит врач.
Я наконец выглядываю из-за спины отца и вижу… бородача из соседнего дома. Только в белом халате и колпаке. Стою как вкопанная. Зато папа как примерный пациент кладёт врачу на стол свою выписку и кардиограмму и садится напротив.
– Девушка, вы по какому вопросу? – под суровым взглядом мужчины теряюсь и только хлопаю ресницами, пытаясь угомонить мурашек, разбегавшихся по моей спине. – Подождите за дверью.
Ноги становятся непослушными, еле передвигая ими, выхожу. Не могу отдышаться. Вот же совпадение! Бородач с рокерский внешностью – кандидат медицинских наук и кардиохирург? В голове не укладывается! Плюхаюсь на металлические кресло. Жду. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем из кабинета выходит отец.
– Пап, ну что? – подхватываюсь как ошпаренная.
– Да, – отмахивается он, – я половину не понял. Ты зайди, он ещё тебе объяснит. А ты уж матери. Хороший врач, но говорит заумно.
– Дай-ка выписку. А это что? Он дал? – забираю у отца все бумаги. – Я сейчас сама разберусь.
– Он всё равно сказал, чтоб ты зашла. У них там планёрка скоро. Иди давай.
Деваться некуда, подхожу к двери, перевожу дыхание и… не могу. Отец приходит на помощь. Стучится, открывает дверь и проталкивает меня внутрь.
– Здравствуйте, А-а… Артём Вльрьвич, – от волнения язык плохо меня слушается.
– Проходите, садитесь, мало времени. Отцу вашему требуется реабилитация, – успевает сказать он, пока я только дохожу до предложенного стула.
Сажусь, а коленки всё равно дрожат.
– От санатория он наотрез отказывается, – продолжает бородач.
– Да, он любит только домашнюю еду и свою постель, – вздыхаю я.
– Ну что я могу сказать? Ваша задача убедить его. Вы ведь заинтересованная сторона, – встретившись с его взглядом, отвожу глаза, чувствую приступ удушья. – Я написал несколько рекомендаций от себя. Дома посмотрите. Наблюдение у кардиолога по месту жительства. Там же и путёвку попросите. В его случае дают бесплатно.
Я вздыхаю.
– Артём Вльрьвич, он ведь совсем не хочет. Только заикнёмся с мамой, сразу нервничать начинает. А ему ведь… нельзя? – смотрю в глаза в поисках ответа.
– Ну конечно, нельзя, – немного раздражённо отвечает он. – Никаких волнений.
– Это будет сложно, – вздыхаю я и чувствую, что вот-вот заплачу. – Столько всего приходится скрывать. И я теперь не знаю…
Слёзы вырываются ручьями.
– Возьмите, – бородач протягивает салфетку.
– Спасибо, – пищу я.
– Учтите, что у меня мало времени, а вам нужно выйти к отцу без признаков рыданий, – говорит он, а я киваю. – Постарайтесь подумать о чём-нибудь приятном. О ребёнке, например.
Вопреки ожиданиям доктора его слова вызывают во мне новую волну эмоций. Вспоминаю предателей Ксюшу и Вадима.
– Я так устала скрывать…
– Признайтесь. Это легче, чем вам кажется, – с какой-то грустинкой произносит он. – Но сначала подготовить надо отца. Я уже начал, так что…
– Что? – во мне просыпается негодование, и слёзы сами высыхают. – Я надеюсь, вы не сказали ему о моей беременности и скором разводе?
– Вы, видимо, невнимательно читали табличку на моей двери, – усмехается он и сверлит меня взглядом. – Там написано “кардиохирург”, а не “акушер-гинеколог”. И ни в коей мере не “юрист” и не “специалист по бракоразводному процессу”. Хотя в этом могу и проконсультировать, если всё-таки вы соизволите оплатить ремонт моей машины.
– Так уж и ремонт. Просто царапина, – напоминаю я.
– И тем не менее. А сейчас, если у вас какие-то вопросы по терапии или реабилитации, я готов ответить. У вас пятнадцать минут, – в голосе металл.
– Нет вопросов, – поднимаюсь, иду к двери. – До свидания.
У меня вдруг на весь кабинет начинает звонить телефон, хотя я точно помню, что ставила его на беззвучный. Судорожно роюсь в сумке, но, не ощущая вибросигнала, найти не могу.
– Милена, у меня планёрка. Быстро, – слышу за спиной голос Любимова. – Конечно, встречу. Напиши номер рейса.
Выхожу в коридор.
– Ну что он сказал? – тут же спрашивает отец.
– Что тебе надо в санаторий и ты не отвертишься, – пытаюсь улыбаться.
– Вот привязался! Мне покой нужен. Простые радости. Внучка бы вот понянчить, Галочка, – он так смотрит, что я уже готова признаться.
Но доктор не велел спешить.
Отвожу отца домой. Помогаю разобрать вещи после больницы. Документы кладу на видное место, где мама точно заметит, и еду домой. А там ждёт меня…
– Сюрприз! – едва я открываю дверь в квартиру, как на меня выпрыгивает мама с…
– Здрасьте, тёть Люд! – делаю вид, что рада её видеть, но нет.
Тащу маму в ванную и тихонько спрашиваю, что в моём доме делает мать Ксюши.
– У Людочки проблемы. Кто-то под неё копает. Уже не первый раз. Судами угрожают. Поживёт у тебя пару неделек, пока поуляжется.
– Мам, ну так нельзя без предупреждения.
– Ну не могу же я подруге отказать? Она нам всё: и квартиру подобрала хорошую, и скидку выбила, и с документами помогла. К себе не могу сейчас. Отец после больницы. Сама понимаешь.
Вздыхаю и молча соглашаюсь. Потерплю пару недель. Может, и Вадим при ней не будет вести себя по-хамски. Заодно и ответ придёт из Росреестра, и всё проверим, что там с датами. И не ошиблась ли Людмила Антоновна, оформляя нам документы.
Жаль, что Кузнечика теперь днём с огнём не сыщешь. Недолюбливает он её почему-то. Даже поесть вылезает только по ночам. Прячется. Да мне, честно говоря, и самой хочется спрятаться.
Глава 6
А дальше были две худшие недели в моей жизни. Но если бы не они, я, наверное, не решилась бы на кардинальные меры.
Когда на следующий день к нам заявилась Ксюша, чтобы проведать мать, я просто вышла прогуляться по весеннему проспекту. Да и Кузнецу еды купить не мешало бы.
На выходные Вадим уехал, и я провела их дома за уборкой и чтением. Смотрела в окно, видела, как возится со своей машиной бородач из соседнего дома. Поймала себя на мысли, что улыбаюсь.
В понедельник с утра посетила доктора. Слава богу, с малышом всё в порядке. Со мной – не очень. Врач категорически запретил нервничать и перенапрягаться. Но в этот же день на работе произошёл скандал. В первом “Е” классе появилась новая ученица. Девочка приехала из Москвы. И отметилась дракой после первого же урока. Вся школа гудела. А после обеда новенькая пришла ко мне в группу продлённого дня, и я поняла, почему ей так быстро удалось настроить класс против себя. Лицо Насти сразу показалась мне как будто знакомым. Но кого она мне напоминает, я понять не могла.
Девочка с презрительным выражением лица. Недовольна абсолютно всем вокруг. Её классная по секрету поделилась, что Настя дочь очень важных и известных людей. Но не сказала, кого именно. Может, поэтому я и усмотрела в ней знакомые черты? Глубокие серые глаза, прямой нос, суровое выражение лица. Девочка просидела несколько часов насупившись и скрестив руки. Совершенно не шла со мной на контакт. Мой первый педагогический провал.
А дома… скандал. Я получила документы из Росреестра. Всё, как и говорил Вадим. Договор купли-продажи от 19 марта. Как мне сказать родителям, что половина их вложений теперь в руках моего неверного?
– Мама… ве… ве… рила вам, – рыдая, говорила я Людмиле Антоновне, всучив ей в руки документ. – Вы как? Как могли? Вы же… Мы… дружили…
– Семья важнее. Мне когда Ксюшенька сказала, как она Вадика любит. Я же разве могла отказать?
– Так что ж вы… Зачем свадьба?
– Глупая ты, Галка. На дурака не нужен нож, как говорится. Думай пока, где жить будешь, когда Ксеня сюда переедет.
– Что? Это моя квартира. И я докажу. Докажу, что не половина. А вся. Моя, – всхлипывания очень мешают говорить.
Но сколько можно терпеть? Не сразу замечаю тянущую боль в животе.
Вечером приходит Вадим, я скрываюсь от него в кабинете. Там у нас небольшой диванчик. На нём и сплю. Утром смотрю в окно. Ищу глазами знакомую уже машину бородатого. Выходит не один. С ребёнком. Ну конечно. У него семья. Нормальная. А я… всё тяну с ремонтом его машины. Как будто не хочу его отпускать. Глупая.
К пятнице от новенькой взвыла вся школа, не только начальная. Настя умудрилась подраться с пятиклассницей и выйти из поединка победительницей. Но это она сама так считала. На самом деле клоки волос обеих девочек мы снимали с перил с первого по третий этаж. Как они не покалечили друг дружку более серьёзно – просто чудо.
А сегодня маленькая хулиганка написала у меня на доске: “училка тупая корова”. Это стало последней каплей. Через директора я вызвала родителей Насти в школу.
– Галина Петровна, отец Любимовой придёт в пять. Я созвонилась. Если будет нужно, ведите его ко мне, – сказала директор.
– Хорошо, Оксана Павловна.
– Или звоните, я сама приду. Мало ли… В прошлом году мать выпускницы нам тут чуть школу не разнесла. Еле успокоили.
Что ж, нужно подготовиться к моей первой встрече с родителем ученицы. В учительской в перерыве чего только не рассказывают о неадекватах. Я должна быть во всеоружии. Поправить лёгкий макияж, скрыть круги под глазами и красноту, а то и правда как рёва-корова.
Ровно в пять в класс стучат. Дверь открывается. Входит мужчина, и я с ужасом узнаю в нём бородача.
– Галина Петровна? – он на мгновение зависает, встретившись со мной взглядом. – А, это вы? – удивление сменяется маской безразличия.
Ну и для кого я старалась скрыть следы своих несчастий?
– Вы по какому вопросу? – стараюсь придать голосу должную строгость.
– По Насте Любимовой. Снова что-то натворила.
Я смотрю в угол, где выбрала себе место девочка. Та зажалась и закрыла лицо руками.
– Да, подождите за дверью. Я отпущу детей, и переговорим.
Мужчина выходит. Разрешаю ребятам собирать вещи и идти одеваться. Кто-то резво подхватывается с места, кто-то продолжает усердно рисовать или выводить буковки из домашнего задания. Наконец в классе остаётся только Настя. Теперь я поняла, кого она мне так напоминала. Девочка – копия отца. Приглашаю его войти.
Он так забавно смотрится за партой на стульчике. Такой большой среди обстановки для недавних детсадовцев. Невольно улыбаюсь.
– Настёна, подожди меня на первом этаже, – просит Любимов дочь.
Та молча надевает огроменный рюкзак на плечи и плетётся в коридор.
– Артём Вльрьвич, вот, полюбуйтесь, что натворила ваша дочь, – показываю в телефоне доказательство безобразия. – А ещё с Дианой из пятого “Гэ” подралась вчера.
– Галина Петровна, – серые глаза мужчины смотрят так непривычно, с мольбой, – я готов водить её к школьному психологу, к любому другому. Но Насте нужно время на адаптацию.
– Я понимаю, но… У вас есть объяснение, почему она так себя ведёт? Чтобы понимать, как действовать.
– Мы в разводе с её матерью уже год и… Стыдно сказать, она не стесняется в выражениях, поливая меня грязью. Даже публично. Даже при ребёнке. Мне стоило большого труда забрать Настю. Но с матерью жить она не может. Простите, это уже слишком личное, – мужчина тушуется.
– Ясно. Я узнаю расписание психолога и предложу варианты.
– Хорошо. Я могу идти?
– Да. Если нет вопросов.
– А за корову простите. Вы совсем на неё не похожи, – смущённо улыбается. – Наоборот, очень милая и… скромная. И умная. И глаза красивые, – продолжает он сыпать комплиментами, заставляя меня краснеть.
– Как у коровы?
– Что?
– Глаза у коров самые красивые. Не замечали?
– Не приходилось, – настораживается он.
– Так, значит, мы квиты?
– Прошу прощения?
– Я поцарапала вам машину, ваша дочь публично оскорбила меня.
– Ну знаете ли! – он вскакивает, едва не опрокинув на меня парту. – Простите. Но это не равноценный ущерб. Теперь я сомневаюсь, а действительно ли Настя написала эту фразу, а не вы сами.
– Артём Валерьевич… Вы за кого меня принимаете? – во мне кипит негодование и обида.
Я о нём две недели думала как о хорошем семьянине, а он туда же. Развод, делёжка имущества и детей.
– До этого принимал за адекватного человека, – бурчит он себе под нос. – До свидания.
– Стойте. Давайте съездим в сервис к моему Вадиму. Может, он согласится вам закрасить царапину.
– Царапину? – разворачивается Любимов и мечет взглядом молнии. – Красить нужно всю дверь. Целиком. Вы повредили два слоя. Лак и краску. Хорошо, ещё металл не задели, иначе бы не расплатились. Точнее расплатились бы. Лишением прав за оставление места ДТП.
– Какой же вы… – вырывается у меня, но я вовремя останавливаюсь.
Школа находится прямо за домом Любимова. Он отводит дочь домой и приглашает меня в своё авто. Вместе едем до сервиса Вадима. На территории только машина мужа. Клиентов, видимо, нет. Да и работников не видать. Наверное, отпустил. Высаживаемся, проходим внутрь.
– Вадим! – зову я.
Тишина в ответ. Над ямой ярко-красный начищенный до блеска автомобиль с тонированными стёклами. Совсем как у… Ксюши. У меня кружится голова, пространство плывёт, машина будто шевелится в глазах. Стекло задней дверцы опускается, и я вижу раскрасневшееся лицо неверного.
– А ты, я смотрю, времени даром не теряешь, – ехидно замечает он.
Пропускаю мимо ушей его колкость.
– Я говорила, что машину поцарапала. Посмотришь?
Рядом в окне мелькает растрёпанная рыжая голова. Ксюша. Вадим тут же подминает её под себя.
– Ты видишь, я занят! Надо почистить салон, заменить накидки. Завтра пусть придёт.
– Вадим! – срываюсь на визг. – У тебя совсем совести нет?
Чувствую, что меня потрясывает. Низ живота сильно ноет.
– Идёмте, – бородач вытаскивает меня за локоть из сервиса. – Это была плохая идея.