Чудо для совёнка

Говорят, под Новый Год случаются самые невероятные и порой даже волшебные события. Так говорят…

Совёнок Пуф в чудеса не верил. Он родился этой весной, и ничего чудесного и необыкновенного с ним пока не случалось.

Стояла морозная декабрьская ночь. Пуф сидел, нахохлившись, и глядел в одну точку. Он был похож на припорошённый снегом сучок. И ни одна живая душа, проходя, пролетая или пробегая мимо не узнала бы в нём совёнка. Строго говоря, он уже не был совёнком – к зиме совята становятся почти взрослыми совами, способными самостоятельно позаботиться о себе. Но даже будучи серьёзной на вид и довольно крупной серой неясытью, в душе Пуф всё ещё оставался птенцом, только что вылупившимся из яйца и бормочущим себе под нос «Пуф-пуф-пуф». Поэтому мы с вами так и будем называть его совёнком. Так вот, совсем самостоятельный совёнок Пуф сидел на заснеженной ветке сосны и, как говорится, «смотрел совой» на окружающий обыкновенный, неинтересный и совсем не чудесный мир.

Вдруг Пуф встрепенулся – за соседними деревьями послышался какой-то треск. Отряхнувшись от снега, он боязливо закрутил головой во все стороны, как делают все совы, когда что-нибудь высматривают. Но, несмотря на своё превосходное зрение и прекрасный слух, он никого не увидел и ничего больше не услышал. «Чудеса…», – подумал Пуф и сам себе удивился, ведь он считал, что чудес не бывает. Поразмыслив ещё немного, совёнок всё же решил приблизиться к тому месту, откуда донёсся загадочный звук. Пуф бесшумно, как и положено уважающей себя неясыти, вылетел на опушку леса. То, что он увидел, так поразило совёнка, что на миг Пуф забыл, зачем сюда прилетел. Перед ним открылась невероятная картина – бескрайнее белоснежное поле так искрилось в лунном свете, что захотелось зажмуриться. Удивлённое лицо Луны было столь близко, что казалось – протяни крыло и коснёшься его. На чёрном небосводе рассыпались миллиарды звёзд. Они мерцали и складывались в невероятные узоры созвездий. Такого Пуф отродясь не видел! Он присел на веточку какого-то кустика, растущего на невысоком холмике, и всё смотрел и смотрел во все свои огромные совиные глаза. Он старался охватить взглядом как можно больше, чтобы ничего не упустить в этой искрящейся темноте. Пуф смотрел и думал, отчего же он раньше не замечал, как необычен и прекрасен Мир вокруг.

Ход его мыслей нарушил чей-то голос. Кто-то сказал тихим и тянучим басом: «Красотааа, не правда ли?» От неожиданности совёнок свалился с ветки и застрял в центре куста, на котором сидел. От страха крылья его не слушались, а ноги смешно болтались в воздухе. Немного побарахтавшись, Пуф всё-таки смог овладеть собой, выкарабкался из куста и приземлился на холмике. Но оказавшись на свободе, он вновь забыл обо всём на свете, потому что то, что он увидел, вытеснило из его головы абсолютно всё, что беспокоило его до этой секунды. Из-под ветки куста на него смотрел огромный глаз! Пуф никогда в жизни не был так напуган и… очарован. С одной стороны, он хотел убраться отсюда как можно скорее и как можно дальше, с другой – не мог даже пошевелиться. Взгляд, с которым он встретился, словно приковал Пуфа к месту – он был таким глубоким, что в нём можно было утонуть, а в глубине его пряталась печаль. Глаз моргнул. Концы гигантских ресниц замёрзли и походили на крошечные сосульки. Глаз удивлённо уставился на совёнка. Вдруг холмик, на котором стоял Пуф, начал медленно двигаться. Окончательно придя в себя, Пуф сорвался с места и полетел что было сил подальше от сияющего белизной поля. Он летел и летел, пока не почувствовал, что совсем ослаб. Немного осмотревшись по сторонам, совёнок понял, что прилетел в густой еловый лес, где никогда не бывал прежде. Он сел на толстую ветку высокого дерева и перевёл дыхание. Совсем рядом совёнок заприметил большое дупло. Оно было довольно глубоким и выстлано чем-то мягким. Пуф так обессилел от страха, что без раздумий залез внутрь, устроился поудобнее и мгновенно уснул самым крепким сном. Но перед тем, как погрузиться в сон, он всё-таки успел подумать: «Ну и чудеса!»

Его разбудил яркий солнечный луч, который настырно лез в убежище совёнка и хотел во что бы то ни стало разогнать уютный полумрак дупла. Пуф открыл свои большие глаза, зевнул и вынырнул из дупла навстречу новому дню. Яркий свет заставил его зажмуриться. Спустя несколько мгновений он всё-таки набрался смелости взглянуть на Мир, и перед ним предстала поистине сказочная картина – утренний лес пронзали тысячи солнечных лучей. Они проникали во всё вокруг – в тяжёлые заснеженные еловые ветви, в тёмные замёрзшие стволы, в высокие сугробы у подножия деревьев. Они вплетались в природу, как нити огромной золотой паутины и медленно скользили сквозь густые заросли, отчего казалось, что Лес ожил и движется. Воздух переливался. «Мир изменился, – подумал Пуф. – Или это я изменился?» И действительно, наш Пуф совсем не походил на вчерашнего угрюмого совёнка. Ночное происшествие что-то перевернуло в нём. Пуф внимательно разглядывал каждую хвоинку, каждую снежинку, в которой на короткий миг отразилось солнце, каждую трещину в еловой коре. «Красотааа», – сказал Пуф, и что-то шевельнулось у него в памяти. Он вспомнил голос, который произнёс это же слово. Припомнил Пуф и загадочный взгляд, что так напугал и одновременно поразил его. «Что это было? – подумал Пуф, – Может всего лишь сон? Вряд ли. Уж слишком всё было реально». Ему снова стало страшно. Но чем больше совёнок размышлял об удивительной встрече, тем интереснее ему становилось. Страх постепенно уступил место любопытству, и Пуф решил непременно выяснить, кого же он всё-таки повстречал на краю заснеженного поля.

«Но как туда вернуться?» Прошедшей ночью Пуф приложил все усилия, чтобы улететь от поля как можно дальше, и ему это удалось. Он огляделся. Незнакомый Лес молчал. Не в силах больше сидеть на месте, совёнок взлетел и направился куда глаза глядят в надежде отыскать путь к таинственному месту. Весь день он скитался среди могучих разлапистых елей, перепархивал с ветки на ветку, углубляясь всё дальше в чащу. Лес становился гуще и темнее. Солнечные лучи сюда почти не проникали, но Пуфа это не смущало, ведь совы, как известно, прекрасно видят даже ночью. Он летел и летел в поисках разгадки. Он искал ответы на свои вопросы за деревьями и трухлявыми пнями, которые то там, то тут выглядывали из сугробов, под снежными шапками, прикрывавшими еловые лапы, и в старых дуплах. Но ответов всё не было, Лес бережно хранил свои секреты. Пуфа не покидало ощущение, что вот-вот что-то произойдёт, и он, наконец, найдёт дорогу на поле и раскроет тайну своего ночного приключения.

Солнце садилось. В конце декабря оно совсем не баловало лесных жителей своим присутствием. Совёнок продолжал полёт по дремучему ельнику, как вдруг услышал позади себя хриплое «Угу». Звук был совсем рядом. Пуф сел на ветку, сбросив с неё облачко снега, и осторожно осмотрелся. Поначалу он ничего не заметил и даже засомневался, не послышалось ли. Но тонкий совиный слух не подвёл его, и спустя мгновение в сгущающихся сумерках он заметил два огромных оранжевых глаза, которые, не мигая, смотрели на него прямо со ствола старой ели. – Угу, – снова повторило дерево, – ты кто такой?