Отчим. Мой. Грозный

Глава 1

Моя жизнь казалась обычной до определённого момента. Мне вот-вот должно было исполниться восемнадцать, и я, как и многие мои сверстники, жила в своём собственном мире подростковых забот и мечтаний.

Наша семья была вполне благополучной. Отец служил в армии, приносил домой хороший доход, и мы ни в чём не нуждались. Мама занималась домашним хозяйством и изредка подрабатывала в своём небольшом салоне красоты. Я, будучи дочерью военного, росла в строгости, но с любовью. В школе я пользовалась популярностью у мальчиков, но всегда помнила о том, что должна сохранить себя для того единственного, кого полюблю всем сердцем.

Всё изменилось в один момент. Отца уволили из армии – это стало настоящим ударом для нашей семьи. Сначала мы пытались держаться на плаву, но финансовые трудности становились всё ощутимее. Меня перевели из престижной частной школы в обычную государственную, что стало для меня настоящим шоком. Родители начали ссориться всё чаще, их отношения накалялись с каждым днём.

Помню тот день, когда отец ушёл. Это произошло год назад, но воспоминания до сих пор свежи в моей памяти. Он собрал свои вещи молча, не проронив ни слова прощания, – просто ушёл, оставив нас с мамой одних справляться с навалившимися проблемами.

Теперь мы жили на мамину зарплату из салона красоты. Денег катастрофически не хватало, порой приходилось экономить на самом необходимом. Я видела, как мама изматывает себя работой, стараясь обеспечить нам достойное существование. Её глаза всё чаще становились усталыми, а морщинки вокруг них – глубже.

Мне было невыносимо больно наблюдать за тем, как мама страдает. Я чувствовала себя виноватой за то, что не могу помочь ей больше. Хотелось устроиться на работу, но мама была непреклонна: учёба должна быть в приоритете. Она настаивала на том, чтобы я сосредоточилась на подготовке к выпускным экзаменам и поступлению в университет.

Сейчас на носу выпускные экзамены. Моя главная цель – поступить на бюджет, чтобы не обременять маму дополнительными расходами на моё обучение. Днём я зубрю учебники, готовлюсь к экзаменам, а вечером подрабатываю репетитором у младшеклассников. Эти дополнительные деньги помогают немного облегчить финансовое бремя нашей семьи.

Несмотря на все трудности, я стараюсь оставаться оптимисткой. Понимаю, что эти испытания делают меня сильнее, учат самостоятельности и ответственности. И хотя путь к светлому будущему кажется непростым, я твёрдо верю, что всё преодолею. Ведь рядом мама, которая всегда поддержит, а впереди – целая жизнь, полная возможностей и надежд.

В один из пасмурных дней, возвращаясь с очередного занятия, я заметила на доске объявлений у подъезда яркое объявление о наборе волонтёров в местный приют для животных. Моё сердце екнуло – я всегда обожала животных, и эта возможность казалась идеальным способом не только отвлечься от мрачных мыслей, но и принести пользу.

Приют располагался в старом здании на окраине города. Первое посещение стало для меня настоящим открытием: здесь царила особая атмосфера – запах шерсти, корм, и самое главное – глаза животных, полные надежды и доверия. Я начала помогать несколько раз в неделю: выгуливала собак, убирала клетки, кормила питомцев и просто общалась с ними.

Каждое посещение приюта становилось для меня маленьким праздником. Животные обладали удивительной способностью исцелять душевные раны. Их безусловная любовь и преданность помогали мне забыть о проблемах – хотя бы на время. В их глазах я видела отражение того, что даже в самые тёмные времена всегда есть место для добра и сострадания.

Но судьба готовила мне новый сюрприз. Однажды, вернувшись домой немного раньше обычного, я замерла на пороге, увидев незнакомого мужчину. Он стоял у входной двери, словно ожидая кого-то, и его взгляд… Этот взгляд пронзил меня насквозь. Он был одновременно изучающим и каким-то угрожающим, отчего по спине пробежал холодок.

Я привыкла встречать разных людей, но этот мужчина вызывал во мне противоречивые чувства. Его внешность была необычной – резкие черты лица, пронзительный взгляд, властная осанка. И что самое странное – вопреки здравому смыслу, вопреки всем моим принципам, внутри меня что-то дрогнуло. Впервые за долгое время я почувствовала нечто похожее на влечение, но это чувство было странным, почти пугающим.

– Ма-а-ам? – голос мой дрогнул, когда я окликнула мать, стараясь не показывать своего волнения.

Бросив быстрый взгляд на незнакомца, я поспешила разуться, чувствуя, как предательски краснеют щёки. В этот момент из кухни вышла мама, и её лицо выражало такое явное беспокойство, что у меня внутри всё сжалось от недоброго предчувствия. Её обычно уверенные черты сейчас казались растерянными, а в глазах читалась какая-то странная смесь тревоги и надежды.

– Доченька, познакомься, это Дима, – произнесла она, и в её голосе прозвучали непривычные, почти умоляющие нотки.

Мир словно остановился. Незнакомец, который всего несколько минут назад вызывал во мне такое противоречивое влечение, теперь должен стать частью нашей жизни? В голове крутились тысячи вопросов, но язык словно прилип к нёбу, и я смогла выдавить лишь одно короткое:

– Мам?

Мама резко вздрогнула и, словно испугавшись моей реакции, поспешно закрыла дверь перед незнакомцем, будто пытаясь спрятать его от моего взгляда. Её движения были нервными, неестественными.

– Доченька, не кричи так! – её голос предательски дрожал, и это мне совсем не нравилось. – Это… это наш сосед, он просто зашёл за солью.

Я внимательно посмотрела на мать. Её поведение было странным, неестественным – слишком много недомолвок, слишком много тайн.

– Мам, – произнесла я, стараясь говорить спокойно, – что происходит? Почему ты так нервничаешь?

Мама отвела взгляд, и в этот момент я поняла – она что-то скрывает. Что-то важное, что может изменить нашу жизнь навсегда.

– Давай поговорим об этом позже, – пробормотала она, нервно оправляя халат. – Я просто… я просто хотела, чтобы ты знала.

Но я уже не могла остановиться. Интуиция подсказывала, что этот незнакомец, этот Дима, принесёт в нашу жизнь что-то нехорошее – что-то, с чем мне придётся бороться.

– Нет, мама, – твёрдо произнесла я. – Сейчас. Расскажи мне всё.

В её глазах промелькнуло что-то похожее на страх, страх, который она пыталась скрыть за улыбкой. И в этот момент я поняла – моя спокойная жизнь закончилась.

Началась новая глава в нашей жизни, и я не знала, чем она закончится.

– Доченька, – вздохнула мама, – давай не будем торопиться. Я объясню всё позже. Просто… просто дай мне время.

Но время – это именно то, чего у меня не было. Потому что незнакомец по имени Дима уже вошёл в нашу жизнь, и я чувствовала – это только начало чего-то большого и опасного. Я недоверчиво прищурилась, внимательно разглядывая незнакомца. Сосед? Никогда раньше не видела этого человека в нашем доме. Высокий, широкоплечий, с лёгкой сединой на висках и пронзительным взглядом, который словно проникал под кожу. Его осанка выдавала в нём человека, привыкшего командовать, а движения были плавными и расчётливыми. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, но его поведение никак не соответствовало его внешности. Напротив, его взгляд был слишком откровенным, слишком цепким, особенно когда скользил по моей фигуре. А ведь я была одета вполне скромно – джинсы и футболка, ничего вызывающего.

– А почему он тогда так долго торчит у нашей двери? – спросила я, проходя в кухню и стараясь держаться как можно увереннее. – И почему я его никогда раньше не видела?

Мама нервно поправила прядь волос, её руки слегка дрожали.

– Ну… он недавно переехал. В квартиру напротив. И да, он немного… застенчивый.

«Ну да, ну да», – мысленно усмехнулась я.

Незнакомец кашлянул, и я бы никогда не назвала это застенчивостью. Его взгляд говорил совершенно о другом – о чём-то тёмном, о том, что заставляло мои инстинкты кричать об опасности.

– Простите за беспокойство, – произнёс он низким, бархатистым голосом, который почему-то вызвал у меня мурашки по коже. – Я действительно зашёл за солью. Но вижу, что не вовремя.

Он сделал шаг назад, ближе к двери, словно собираясь уйти, но его слова прозвучали как-то двусмысленно. «Ути, батюшки, что это прозвучало с его стороны? Не намёк ли на что-то другое?» – пронеслось в голове.

Я почувствовала, как внутри нарастает тревога. Этот человек вызывал у меня противоречивые чувства: с одной стороны – необъяснимое влечение, с другой – первобытный страх. Его присутствие в нашем доме казалось неправильным, чужеродным.

– Может, вы останетесь на чай? – неожиданно даже для себя самой предложила я, стараясь звучать непринуждённо. – Раз уж вы теперь наш сосед…

Мама резко подняла голову, её глаза расширились от удивления. А незнакомец, которого, как оказалось, зовут Дима, улыбнулся, и эта улыбка показалась мне опасной.

– С удовольствием, – ответил он, и в его голосе прозвучала нотка удовлетворения. – Спасибо за приглашение.

В этот момент я поняла, что совершила ошибку. Очень серьёзную ошибку. Но было уже поздно – незнакомец вошёл в нашу жизнь, и я чувствовала, что это только начало чего-то очень неприятного.

– Постойте, – неожиданно для себя самой произнесла я, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Каждый его взгляд, каждое движение вызывало во мне противоречивые чувства – от необъяснимого влечения до первобытного страха. – Может, выпьете с нами чаю? Мама как раз испекла пирог, судя по запаху.

Мама бросила на меня изумлённый взгляд, но быстро взяла себя в руки, натянув на лицо дежурную улыбку.

– Да-да, проходите. Дмитрий Петрович, кажется?

– Просто Дима, – он слегка улыбнулся, и в этой улыбке было что-то гипнотическое, что-то, что заставило мои инстинкты кричать, что пора его прогнать. Но мой разум предательски рисовал эротические картины, которых быть не должно.

Пока мы сидели за столом, он рассказывал о своей работе, о разъездах между городами, о том, как решил переехать в наш район. Его голос был бархатистым, обволакивающим, но я не могла отделаться от ощущения, что он что-то скрывает – так же, как и мама.

Его взгляд то и дело возвращался к маме, а потом перескакивал на меня, и в нём читалось что-то большее, чем простое соседское любопытство. Что-то тёмное, что-то, от чего по спине пробегал холодок.

Я чувствовала, как воздух в комнате становится густым, почти осязаемым. Пирог, который должен был создать атмосферу домашнего уюта, казался теперь просто предлогом для этого странного чаепития.

Когда он, наконец, ушёл, я повернулась к маме, чувствуя, как внутри закипает гнев.

– Мам, кто он на самом деле? – спросила я, стараясь говорить спокойно, но голос предательски дрожал.

Она вздохнула, и в этом вздохе было столько усталости и боли, что моё сердце сжалось.

– Позже, доченька. Позже я всё тебе объясню.

Но я знала – это «позже» принесёт в нашу жизнь новые перемены, и, возможно, не все из них будут приятными. В моей голове крутились тревожные мысли, а интуиция кричала об опасности.

Я думала о том, как хорошо нам было вдвоём с мамой – спокойно, безопасно. Можно было не беспокоиться о лишних взглядах, можно было жить своей жизнью, не оглядываясь через плечо. А теперь… теперь всё изменилось.

Лежа в своей кровати той ночью, я прислушивалась к каждому звуку в квартире. Мысли о новом соседе не давали мне покоя. Его взгляд, его улыбка, его присутствие – всё это было неправильным.

Ночь выдалась беспокойной. Я долго ворочалась в постели, пытаясь собрать воедино все кусочки головоломки. Образ Дмитрия, его пронзительный взгляд, нервозность мамы – всё это крутилось в голове, не давая покоя. Что-то здесь было не так, и это «что-то» словно витало в воздухе, отравляя атмосферу нашего дома.

Утренний свет едва пробивался сквозь занавески, когда я наконец погрузилась в тревожный сон. Но даже во сне преследовали те же тревожные мысли, те же непрошеные образы.

Утром за завтраком мама казалась ещё более взволнованной, чем обычно. Она то и дело поглядывала в окно, словно ожидая кого-то. Её движения были нервными, руки слегка дрожали, когда она наливала чай.

Не выдержав этой напряжённой атмосферы, я наконец решилась задать вопрос, который не давал мне покоя:

– Мам, ты мне расскажешь, что происходит? Кто такой этот самый Дима?

Она опустила глаза, и я увидела, как тяжело ей даётся предстоящий разговор. Глубоко вздохнув, она начала говорить. Её голос дрожал, слова давались с трудом, словно каждое из них причиняло ей боль.

– Дочь, мы с ним встретились совсем недавно на лестничной площадке и разговорились… А потом у нас закрутилось, и мы начали встречаться.

– Так, стоп! – я подняла руку, останавливая её. – Я не хочу слышать подробностей. Мааам! Я думала, что вы с папой всё-таки помиритесь, и мы снова начнём жить вместе.

Мама вздохнула, и в её глазах промелькнула боль.

– Наш с папой брак ушёл далеко в прошлое. Моя жизнь продолжается, и я не хочу до конца жизни прожить одна. Да и отец твой тоже не одуванчик – он тоже нашёл себе женщину, да помоложе меня. Так что наши пути разошлись окончательно и бесповоротно, дочка.

Я молчала, пытаясь переварить эту информацию. Всё, во что я верила, рушилось прямо на глазах.

– Ма?

– Дочь, всё, тема закрыта. Назад я отступать не буду. Мне хорошо с Димой.

Её решительность застала меня врасплох. Я понимала, что мама имеет право на личное счастье, но что-то внутри меня кричало об опасности. Этот человек, этот Дима, вызывал у меня необъяснимое чувство тревоги и дикое возбуждение.

– Мам, – произнесла я, стараясь говорить спокойно, – я просто хочу, чтобы ты была осторожна. Что-то в нём…

– Не нужно, доченька, – перебила она. – Я знаю, что делаю. Просто дай нам шанс.

Но я не могла дать этого шанса. В тот момент я поняла, что мне предстоит борьба – не с мамой, а с этим самым Димой. И я была готова к этой борьбе, какой бы трудной она ни оказалась.

Я резко вскочила из-за стола, с такой силой отодвинув стул, что он с грохотом опрокинулся. Тарелка с недоеденной кашей едва не опрокинулась вслед за ним. Внутри всё кипело от злости, обиды и непонимания. Как мама могла так легко предать нашу с ней связь, наши общие воспоминания?

После всего, что мы пережили вместе – бессонных ночей, слёз, финансовых трудностей, попыток наладить жизнь после ухода отца – она просто взяла и нашла себе другого мужчину. А как же я? Неужели ей совсем не важно, что я чувствую? Неужели моё мнение ничего не значит?

«Просто дай нам шанс», – её слова эхом отдавались в моей голове. Но как я могла дать этот шанс, когда каждая клеточка моего существа кричала об опасности? Когда интуиция буквально вопила о том, что этот человек не тот, за кого себя выдаёт?

Не в силах больше сдерживаться, я выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью. В ушах звенело, слёзы застилали глаза. Куда идти? Неважно. Главное – подальше от этого дома, от маминого счастья, от этого Димы.

Ноги сами понесли меня в парк – единственное место, где я могла побыть наедине со своими мыслями. Там, где собаки из приюта всегда встречали меня радостным лаем, там, где я могла забыться, заботясь о других.

Старый дуб, под которым я часто сидела, встретил меня своей привычной тенью. Я опустилась на скамейку, обхватив голову руками. Слёзы текли по щекам, капали на джинсы, но я не замечала этого.

В голове крутились мысли одна хуже другой. Что, если мама действительно счастлива с этим человеком? Что, если я просто ревную её к новому чувству? Но нет, дело было не в ревности. Дело было в том необъяснимом страхе, который вызывал во мне Дима.

Я сидела так долго, пока слёзы не иссякли, а в душе не образовалась пустота. Пустота, которую нужно было чем-то заполнить. И я знала чем – решимостью защитить свою маму, даже если она этого не хочет.

Когда я наконец подняла голову, небо над парком казалось таким же серым, как моё настроение. Но в глубине души уже зарождался план действий. Я не позволю какому-то незнакомцу разрушить то хрупкое равновесие, которое мы с мамой так долго выстраивали.

Медленно, словно во сне, я поднялась со скамейки. Впереди ждала борьба – за маму, за себя, за наше будущее. И я была готова к этой борьбе, какой бы тяжёлой она ни оказалась.

Глава 2

Просидев какое-то время на лавочке, погруженная в свои мысли и переживания, я почувствовала, как кто-то осторожно трогает меня за плечо. От неожиданности я вздрогнула и медленно подняла голову. Передо мной стоял Дима – его лицо выражало искреннюю заботу и беспокойство.

Что он здесь делает? Этот вопрос вихрем пронёсся в моей голове. Неужели мама его прислала? Хотела, чтобы он меня утешил? Или, может быть, он сам решил прийти? Но почему? Ведь наше общение не выходило за рамки того, что позволяла мама. Всё это казалось таким запретным и непонятным.

– Привет, – тихо произнёс он, присаживаясь рядом на лавочку. Его голос звучал мягко и участливо. – Я видел, как ты выбежала из дома. Всё хорошо?

Я молча отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза. Во мне бушевал протест против этого неожиданного общения. Ведь он нравился мне так, как не нравился ни один из мальчиков из моего окружения. Его появление здесь только усиливало мои внутренние противоречия и смятение.

Несколько мгновений мы сидели в тяжёлом молчании, нарушаемом лишь шелестом листьев и далёкими городскими звуками. Затем Дима снова заговорил:

– Знаю, тебе сейчас тяжело, – его голос был полон сочувствия. – Но пойми, твоя мама тоже имеет право на счастье. Она заслуживает этого. И поверь, она очень переживает из-за того, как ты это восприняла.

Каждое его слово словно ножом резало по сердцу. Я не хотела этого слышать. Не хотела признавать, что мама действительно имеет право на личную жизнь. Не хотела принимать тот факт, что кто-то может заменить отца, который предал нашу семью, ушёл к другой женщине. А теперь ещё и Дима, который мне нравится как мужчина, пытается говорить мне эти слова. Это было невыносимо.

В моей душе бушевала настоящая буря эмоций: обида, гнев, растерянность и, что самое страшное, зарождающаяся надежда на что-то новое, которую я отчаянно пыталась подавить.

Слова Димы, как ни странно, немного успокоили бурю в моей душе. Может быть, он и прав. Мама действительно заслуживает счастья после всего, что произошло. И если этот человек делает её счастливой, то кто я такая, чтобы становиться у них на пути? Я должна переступить через свои обиды и желания. Но внутри всё равно оставалась глубокая рана – обида и боль от того, что наша с мамой жизнь так резко меняется. Больно было осознавать, что я больше не чувствую себя единственным важным человеком в её жизни.

– Может, ты и прав, – произнесла я сквозь зубы, – но ты для меня чужой человек, и я не хочу видеть тебя в том месте, где живу, – слова вырвались сами собой, пропитанные горечью и обидой.

– Не будь ребёнком, – мягко ответил Дима, – тебе скоро восемнадцать. Ты улетишь из дома за своим избранником, а твоя мама останется совсем одна. И что тогда? Не будет ли тебе совестно, что ты выкинула из её жизни человека из-за своего протеста? – его голос оставался спокойным и рассудительным, но я чувствовала, как напряжено его тело. Ему было нелегко вести этот разговор со мной.

Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Вчерашнего смущения в нём не было – только уверенность и внутренняя сила. И что-то ещё, что заставляло моё сердце биться чаще. Что-то, что пробуждало во мне давно забытые чувства. Я ощущала, как внутри меня просыпается что-то новое, незнакомое, женское.

Он был сейчас таким… таким притягательным. Его присутствие действовало на меня странным образом, пробуждая чувства, которые я не хотела признавать. Но сейчас было не время для этих мыслей. Сейчас нужно было разобраться с тем, что происходит между мной и мамой, между мной и этим человеком, который внезапно ворвался в нашу жизнь.

Мы сидели в молчании, каждый погружённый в свои мысли. Ветер играл с листьями деревьев, создавая причудливую мелодию, которая словно пыталась успокоить наши разгорячённые души. Но внутри меня всё ещё бушевала борьба между разумом и чувствами, между обидой и пониманием, между прошлым и будущим.

Но при этом его слова словно ножом полоснули по сердцу. Да, я действительно скоро уеду. Улечу из этого дома, из этой жизни, которая казалась такой привычной и неизменной. И что тогда? Мама останется одна в этой квартире, где теперь будет жить ещё и Дима. Где они будут вместе готовить ужин, разговаривать по вечерам, смеяться… Неужели я настолько эгоистична, что думаю только о себе, своих обидах и переживаниях?

Горячие слёзы покатились по щекам, и я всхлипнула, пытаясь скрыть свою слабость. Вытерла слёзы тыльной стороной ладони, но они продолжали течь, оставляя солёные дорожки на коже. Дима осторожно обнял меня за плечи, и я неожиданно для себя не отстранилась. В его объятиях было так тепло и уютно, по-домашнему спокойно. Может быть, именно такого счастья так долго ждала моя мама? Но почему же тогда моё сердце так предательски замирает, когда он рядом?

– Прости меня, – прошептала я, уткнувшись в его плечо, вдыхая знакомый запах его парфюма. – Возможно я, действительно, была не права. Мама действительно заслуживает счастья, и я рада, что ты рядом с ней.

Дима прижал меня к себе чуть крепче, и его объятие было совсем не дружеским. Но в тот момент я не хотела об этом думать. Не хотела анализировать свои чувства, свои противоречивые эмоции. Мне просто нравилось это ощущение – тепло его тела, биение его сердца, запах, который вдруг стал таким родным.

Может быть, такого больше никогда не повторится? Может быть, это просто момент слабости, который нужно отпустить? Но как же сложно было бороться с теми чувствами, которые просыпались во мне вопреки всем доводам разума. Чувствами, которые я не имела права испытывать к мужчине своей матери.

Время словно остановилось в эти минуты. Мы сидели молча, и только шум города вдалеке напоминал о реальности, в которой нам предстояло найти своё место друг относительно друга.

– Всё хорошо, – проговорил он, прерывая молчание, нежно поглаживая меня по волосам. Его прикосновения были такими тёплыми и заботливыми, что я невольно расслабилась в его объятиях. – Я понимаю, тебе нужно время, чтобы привыкнуть. Но я обещаю, я сделаю всё, чтобы ты чувствовала себя комфортно. И помни, я всегда буду рядом, если тебе понадобится помощь или просто захочется поговорить.

Мы ещё долго сидели на скамейке в парке, разговаривая обо всём на свете. Дима оказался совсем не таким чужим, каким я его себе представляла. В нём было что-то такое, что располагало к себе с первых минут общения. Его искренность, умение слушать и понимать, чувство юмора – всё это постепенно разрушало возведённые мной стены. Наверное, именно поэтому мама и влюбилась в него.

Поднявшись со скамейки, я почувствовала, как злость и обида постепенно отступают, уступая место надежде и спокойствию. В душе поселилась робкая уверенность в том, что всё будет хорошо. И, возможно, когда-нибудь Дима действительно станет мне настоящим другом, человеком, которому я смогу доверять.

Дома, закрывшись в своей комнате, я долго сидела на кровати, погружённая в свои мысли. Образ Димы не выходил у меня из головы. Как странно всё складывается… Ещё недавно я ненавидела его всем сердцем, считала врагом, а теперь начинаю понимать, что он совсем не такой.

Может быть, это и есть то самое принятие, к которому я так долго шла? Принятие того, что мама имеет право на счастье, что в её жизни может быть другой мужчина. И, возможно, это именно тот человек, который сделает её по-настоящему счастливой.

Но почему же тогда моё сердце так странно трепещет при мысли о нём? Почему я не могу перестать думать о его прикосновениях, о его взгляде, о том, как он заботится обо мне? Эти вопросы без ответов крутились в моей голове, заставляя сердце биться чаще.

Я понимала, что впереди ещё много трудностей и сомнений, но впервые за долгое время чувствовала, что двигаюсь в правильном направлении. Что, возможно, наша с мамой жизнь может стать лучше, чем была раньше. И что, может быть, я смогу научиться видеть в Диме не врага, а человека, который действительно хочет сделать нас счастливыми.

Только -только я впервые увидела его на пороге нашего дома, и первое, что поразило меня – его внушительная фигура. Высокий, почти два метра ростом, с широкими плечами и уверенной, чуть неторопливой походкой человека, привыкшего нести ответственность. Он заполнил собой весь дверной проём, и я невольно отступила на шаг назад в тот момент.

Моё внимание сразу привлекли его руки – большие, с заметными мозолями, но не грубые, а скорее… умелые. Такие руки способны и тяжёлый инструмент удержать, и хрупкую вазу не повредить, и, наверное, подарить женщине незабываемые минуты нежности и страсти. Я поймала себя на мысли, что невольно представляю, каково это – почувствовать прикосновение этих рук.

Его тёмные волосы, чуть тронутые сединой на висках, были аккуратно подстрижены, что говорило о внимании к своему внешнему виду. Взгляд тяжёлый, пронизывающий, но не злой – скорее изучающий, словно он пытался понять, разгадать что-то важное. Когда его глаза встречались с маминым взглядом, в них появлялось что-то особенное – мягкое, почти нежное выражение, которого я раньше никогда не видела. А вот когда он смотрел на меня, казалось, будто оценивает, прикидывает, что представляет собой эта взбалмошная девчонка, вторгшаяся в его личное пространство.

Лицо с резкими, словно высеченными из камня чертами хранило следы прожитых лет. Глубокие морщины у рта и между бровями рассказывали истории о тяжёлой работе и пережитых испытаниях. Крупный прямой нос с чуть вздрагивающими ноздрями выдавал его эмоции – особенно когда до его обоняния доносился аромат маминой стряпни, и тогда в его глазах появлялось что-то почти детское, предвкушающее.

В его внешности было что-то такое, что одновременно притягивало и отталкивало меня. Что-то, что заставляло моё сердце биться чаще, хотя я изо всех сил пыталась сохранить презрение и неприязнь. И это противоречие сводило меня с ума.

Его стиль одежды казался простым, но в нём чувствовался определённый вкус и характер. Джинсы, которые сидели на нём идеально, рубашка, подчёркивающая его статную фигуру, кожаная куртка, придающая образу нотку брутальности. От него всегда исходил особый аромат – смесь табачного дыма и терпкого одеколона, который странным образом создавал ощущение надёжности и защищённости.

Когда он был в нашей с мамой квартире, всё вокруг словно поменяло свои очертания. Появлялось какое-то особенное спокойствие, будто сам воздух становился плотнее и надёжнее. Но вместе с этим ощущением безопасности приходило и другое чувство – тесноты, как будто пространство сжималось, не желая принимать нового человека.

Его манера держаться была особенной – немногословной, но наполненной внутренней силой. Он не кричал и не пытался давить авторитетом, но одно его присутствие заставляло прислушиваться к каждому слову. Когда он говорил, каждое его слово весило как гиря, наполненное смыслом и значением.

Вчера я действительно побаивалась его. Он был настолько не похож на тех мужчин, которых я знала раньше. В нём чувствовалась какая-то особая стать, внутренняя сила, которая одновременно притягивала и отталкивала меня. Но теперь, наблюдая за ним, я начала замечать, как он заботится о маме. И, возможно, даже обо мне, хотя я долго не хотела этого признавать.

Теперь я начинаю понимать, что за этой суровой внешностью скрывается человек, который знает истинную цену словам и поступкам. Он не разбрасывается обещаниями и не говорит пустых фраз. Каждое его действие продумано и взвешено. И пусть я всё ещё не готова полностью принять его в нашу семью, но уважение к нему уже появилось – это факт, с которым я не могу не считаться.

В его присутствии я чувствую странное противоречие: с одной стороны, он пугает меня своей уверенностью и силой, с другой – притягивает своей заботой и вниманием. И это противоречие заставляет меня переосмысливать своё отношение к нему, искать новые грани в нашем общении и постепенно открывать для себя человека, который оказался совсем не таким, каким я его представляла.

Я медленно опустилась на кровать, обхватив себя руками, словно пытаясь защититься от собственных мыслей. В голове крутились обрывки фраз, его глубокий голос, изучающий взгляд, терпкий запах табака, смешанный с ароматом его одеколона. Неужели и правда он может стать частью нашей семьи?

Это было странно – осознавать, что в моей жизни появился мужчина, к которому я испытываю… уважение? Раньше все мамины мимолётные ухажёры, которые провожали её до дома, казались мне какими-то ненастоящими, фальшивыми. Они пытались казаться лучше, чем есть, лезли в душу без спроса, когда мы вместе где-то ужинали. А Дима… он просто был собой. Был таким, какой он есть, без притворства и наигранности.

Я долго сидела, погружённая в свои мысли, пока наконец не решилась. Взяла в руки телефон и набрала номер Ленки, моей лучшей подруги. Мне нужно было с кем-то поделиться этими противоречивыми чувствами, получить поддержку и совет.

– Представляешь, – выпалила я в трубку, не в силах сдержать эмоции, – у мамы появился мужчина. И знаешь что? Он, кажется, мне даже нравится! Ну, не в том смысле, конечно… Хотя чёрт его знает… Просто… он какой-то настоящий, мужественный. Не знаю, как объяснить. В нём есть что-то такое, чего я никогда не видела в других мужчинах.

На том конце провода Ленка, как всегда, внимательно выслушала меня, не перебивая. Она умела слушать, за что я её особенно ценила.

– Не кипишуй, – спокойно ответила подруга, – дай ему и маме шанс. Не суди поспешно и постарайся их обоих понять. Может быть, это именно тот человек, который сделает вашу семью счастливой.

Её слова заставили меня задуматься. Может быть, она права? Может быть, я слишком поспешно осудила Диму поначалу? В конце концов, мама, на самом деле, заслуживает счастья, а он действительно кажется человеком, который знает, чего хочет от жизни и от отношений.

Я ещё долго лежала на кровати, глядя в потолок и размышляя о том, как быстро может измениться жизнь. О том, как важно иногда отбросить предвзятость и дать людям шанс быть собой. И о том, что, возможно, моё отношение к Диме ещё изменится, станет более тёплым и доверительным.

Разговор с Ленкой действительно помог мне немного прийти в себя, взглянуть на ситуацию более трезво. Я решила, что должна попытаться быть более открытой и дружелюбной. В конце концов, всё это ради мамы. И если Дима действительно способен сделать её счастливой, я должна найти в себе силы принять его.

С этими мыслями я глубоко вздохнула и направилась на кухню. Там за столом сидели мама и Дима, пили чай и о чём-то тихо беседовали. Их непринуждённая беседа, теплота в их общении заставили меня на мгновение остановиться в дверях.

– Привет, – произнесла я немного неуверенно, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и дружелюбно. Мама тут же улыбнулась, её лицо озарилось радостью от моего появления. Дима лишь слегка кивнул, но в его взгляде я уловила что-то новое – может быть, одобрение или, возможно, даже уважение.

– Я хотела извиниться за своё поведение, – продолжила я, чувствуя, как внутри всё сжимается от неловкости. – Наверное, я была слишком резкой и несдержанной.

– Всё хорошо, я понимаю, – ответил Дима спокойным, ровным голосом. В его словах не было ни тени упрёка, только искреннее понимание, но его взгляд, встретившись с моим, говорил совсем о другом. В его глазах читалась какая-то невысказанная глубина, словно он видел меня насквозь, понимал все мои страхи и сомнения.

Мама, заметив моё напряжение, поспешила разрядить обстановку:

– Дочка, садись к нам, попей чаю. Я как раз испекла твои любимые пирожки с яблоками.

Я медленно подошла к столу, чувствуя, как постепенно отступает внутреннее сопротивление. Может быть, всё не так уж плохо? Может быть, мы действительно сможем найти общий язык?

Пока я наливала себе чай, краем глаза заметила, как Дима чуть заметно улыбнулся, глядя на маму. И в этот момент я вдруг поняла, что, возможно, они действительно счастливы вместе. А значит, у меня есть все основания дать их отношениям шанс.

Глава 3

Я осторожно присела за стол рядом с мамой, чувствуя, как напряжение витает в воздухе, словно невидимая пелена. Атмосфера была натянутой, но не враждебной – скорее, пропитанной ожиданием и неуверенностью. Дима, словно уловив моё состояние, молчал, не встревая пока со своими наставлениями. Я сделала осторожный глоток чая, избегая встречаться с ним взглядом, чувствуя, как дрожат пальцы.

Мама, заметив моё смятение, нежно взяла меня за руку и слегка сжала её, даря молчаливую поддержку.

– Мы рады, что ты нас понимаешь, – произнесла она мягко, глядя мне прямо в глаза. – Я очень тебя люблю, и ничего не изменится в наших с тобой отношениях. Ты всегда будешь для меня самым важным человеком.

Я попыталась улыбнуться ей в ответ, но улыбка вышла немного натянутой. В этот момент Дима неожиданно встал из-за стола.

– Пойду, пожалуй, прогуляюсь, – сказал он, его голос звучал спокойно и уверенно. – Вам, девочки, нужно поговорить без лишних свидетелей.

Он вышел из кухни, оставив нас с мамой наедине. Я посмотрела на неё и увидела в её глазах искреннюю благодарность – благодарность за то, что я делаю первый шаг, за то, что пытаюсь принять ситуацию, за то, что стараюсь ради неё.

– Спасибо, что даёшь нам шанс, – прошептала она, и в её голосе прозвучала такая нежность и теплота, что моё сердце дрогнуло.

Несколько мгновений мы сидели молча, просто держась за руки. Я чувствовала, как постепенно отступает внутреннее сопротивление, как тает лёд недоверия. Может быть, всё не так уж плохо? Может быть, мы действительно сможем построить новые, здоровые отношения?

В этот момент я поняла, что мама права – её женское счастье на самом деле не должно идти в ущерб нашим отношениям. И, возможно, Дима действительно может стать частью нашей семьи, не разрушая, а дополняя её.

– Мам, – начала я, наконец обретя голос, – я постараюсь. Правда постараюсь.

Она улыбнулась, и в этой улыбке было столько любви и понимания, что я почувствовала, как последние барьеры рушатся внутри меня.

Мы ещё долго сидели на кухне, погружённые в разговор. Темы сменяли одна другую: мои планы на будущее, мамина работа, история знакомства с Димой. Мама с теплотой рассказывала о том, как они встретились, как он поддерживал её в трудные минуты, как умел находить нужные слова.

Слушая её рассказ, я всё больше убеждалась в том, что она действительно счастлива рядом с ним. И если для её радости нужен Дима, я должна найти в себе силы принять его в нашу семью. Но внутри меня разгорался всё больше и больше странный протест. Какой-то необъяснимый бунт против сложившейся ситуации нарастал с каждой минутой. Я хотела противоречить всему и всем, хотя где-то в глубине души понимала – нужно смириться и принять происходящее.

Когда мы с мамой закончили уборку на кухне, я отправилась в свою комнату. Предстояло подготовиться к последнему школьному экзамену. На дворе стояла поздняя весна – время подводить итоги и строить планы на будущее. Совсем скоро я получу школьный аттестат, и совсем скоро мне исполнится восемнадцать лет.

Я уже вовсю планировала празднование совершеннолетия и поделилась с мамой своими идеями. Главное, чего я хотела, – избежать традиционного домашнего застолья. Мне казалось, что день рождения в таком значимом возрасте должен быть особенным, запоминающимся.

В моей голове рождались разные варианты: может быть, устроить вечеринку в стиле любимого фильма, или организовать пикник на природе с близкими друзьями, или даже арендовать небольшой лофт с панорамными окнами. Главное – чтобы этот день отражал мой характер и стал символом начала новой, взрослой жизни.

Я представляла, как буду выглядеть, кого приглашу, какую программу подготовлю. Хотелось чего-то необычного, но в то же время тёплого и душевного. Чтобы этот день запомнился не только мне, но и всем, кто придёт разделить мою радость.

В глубине души я понимала, что это будет не просто праздник – это будет начало моей новой жизни, и я хотела, чтобы она открылась именно так, как я мечтаю.

– Вот только не говори, что даже без взрослых будешь это делать? – съязвила мама, приподняв бровь с привычной для неё ироничной улыбкой.

– Почему же? Ты со своим Димой приглашена, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал легко и непринуждённо, хотя внутри всё сжималось от странной, почти болезненной ревности. Мне, именно мне, хотелось быть рядом с этим мужчиной, чувствовать его внимание, его взгляд. Но между нами стояла мама – не подруга, а самый близкий человек, и это осознание причиняло почти физическую боль.

Мама удивлённо вскинула брови, а потом рассмеялась – её искренний, заразительный смех всегда действовал на меня успокаивающе.

– Ну, посмотрим, посмотрим, что ты там надумаешь, – сказала она, подмигнув мне. В её глазах читалось явное одобрение и гордость. И главное, что мне нравилось, – так это то, что мама полностью отдала власть в организации моего праздника мне самой.

Я знала, что она будет рада, если я сама организую вечеринку. Домашние посиделки, конечно, уютны и по-семейному тепло, но в восемнадцать лет хочется чего-то более запоминающегося, чего-то, что отразит всю яркость и энергию юности.

– Ты у меня такая взрослая, – прошептала она, и в её голосе звучала гордость. – Я так рада, что ты становишься самостоятельной и можешь самостоятельно что-то сделать для себя без чьей-либо помощи.

Эти слова немного успокоили бурю эмоций внутри меня. Возможно, пришло время отпустить старые обиды и открыть сердце навстречу новому.

У себя в комнате я открыла школьный учебник, но буквы расплывались перед глазами – мысли были далеко от экзаменационных билетов. В голове крутились бесконечные планы насчёт дня рождения, словно калейдоскоп ярких картинок.

Тут же мне начало представляться уютное кафе с гирляндами огоньков, развешанных по стенам, мягкие диваны, украшенные воздушными шарами, и огромная праздничная фотозона. Представляла, как друзья веселятся, танцуют под любимую музыку, смеются и поздравляют меня. И, конечно же, маму с Димой, которые тоже участвуют в общем веселье, улыбаются и наслаждаются моментом.

Мне так хотелось, чтобы этот день стал особенным, чтобы он остался в памяти всех присутствующих как что-то волшебное, незабываемое. Но внезапно эти светлые мечты начали переплетаться с другими, более смущающими образами. В воображении возникали картины, где Дима обнимает меня, нежно касается руки, смотрит так, как никто никогда не смотрел.

«Что со мной происходит?» – думала я, пытаясь прогнать эти мысли прочь. Но они возвращались снова и снова, мешая сосредоточиться на подготовке к экзамену. Я понимала, что это неправильно, что эти чувства неуместны, но сердце отказывалось подчиняться разуму.

С усилием отогнав непрошеные фантазии, я заставила себя вернуться к учебнику. Нужно было сконцентрироваться на учёбе, ведь впереди важный экзамен, а я всё ещё не готова.

Чуть позже, когда Дима зашёл на поздний ужин, атмосфера на кухне заметно изменилась. Мы непринуждённо болтали о моём предстоящем экзамене, обсуждали планы на выпускной вечер, делились воспоминаниями о школьных годах. Удивительно, но тема взаимоотношений мамы и Димы больше не возникала – словно само собой разумеющееся, это стало частью нашей новой реальности.

Я заметила, как мама, сидящая рядом, украдкой наблюдает за нами, и в её глазах читается облегчение. Она счастлива, что напряжение между нами постепенно тает, что мы находим общий язык. И хотя внутри меня всё ещё бушевала буря противоречивых чувств, я понимала, что должна двигаться дальше, должна научиться жить с этими изменениями, принимая их как неизбежную часть взросления.

Перед сном мама тихо вошла в мою комнату, неся с собой тепло и уют. Она остановилась у моей кровати, глядя на меня с такой нежностью, что у меня защемило сердце.

– Спасибо, что ты такая понимающая, – начала она, присаживаясь рядом и обнимая меня. Её объятия были такими родными, такими знакомыми с детства. – Дима правда хороший человек. Он помог мне выбраться из той тьмы, в которой я жила после расставания с папой. Он вытянул меня из депрессии, вернул желание жить и радоваться каждому дню.

Я почувствовала, как её слова проникают в самое сердце, заставляя меня переосмыслить всё, что происходило между нами в последнее время.

– Я знаю, как тебе было сложно после расставания с папой, – произнесла я, обнимая маму в ответ. – Ты прошла через такой тяжёлый период, но ты справилась. Ты оказалась сильнее, чем я думала.

В её глазах блеснули слёзы, но она улыбнулась, смахнув их рукой.

– Спасибо, что ты это видишь, – прошептала она. – Твоя поддержка значит для меня больше, чем ты можешь себе представить.

– Поэтому я больше не буду противостоять твоим отношениям с другим мужчиной, – сказала я, чувствуя, как внутри что-то сжимается от этих слов. Они звучали так правильно, так по-взрослому, но в глубине души я понимала: это только начало чего-то нового, неизведанного.

Тогда я ещё не подозревала, какие испытания готовит для меня будущее, какие открытия и переживания ждут впереди. Но в тот момент, обнимая маму, я чувствовала только тепло и уверенность в правильности принятого решения.

Мы просидели так ещё некоторое время – молча, просто наслаждаясь обществом друг друга. В этот момент я поняла, что, возможно, мы обе выросли – и я, и мама. И что наша семья, пусть и изменившаяся, но ставшая крепче, готова встретить любые испытания вместе.

Когда мама наконец встала, чтобы уйти, я почувствовала, как что-то изменилось между нами. Словно невидимая стена, существовавшая всё это время, наконец рухнула, освобождая место для новых, более глубоких отношений.