Предатели за спиной

ПРОЛОГ. Сестра

«Сейчас я понимаю, почему тигры едят своих детенышей».

Аль Капоне

Эдинбург, февраль 1915

Ллойд-Парк напоминал древний замок. Не такой, на какие она насмотрелась в Эдинбурге, с острыми шпилями и суровыми высокими окнами. Нет – поместье лорда Энтони оказалось похоже на дворец из книги с картинками, которую она видела в витрине книжного магазина. Ухоженные сады, посыпанные песком и гравием дорожки, свежевыкрашенные ворота, распахнутые так гостеприимно, будто только их и ждали. И окна. Светящиеся, почти праздничные, невзирая на неприветливый февральский вечер.

Джен обернулась к отцу, но наткнулась взглядом на плотно сомкнутые губы и снова отвернулась. Она не обижалась. Отец был растерян и всё ещё зол. Не на неё – на покойную мать, которая набралась смелости лишь на смертном одре, чтобы написать ему. Увы, никак успокоить отца Джен не могла: из всех людей, с которыми ей довелось встречаться, именно этот находился будто за каменной стеной. Не достучаться, не коснуться аурой, не развеселить. Не поиграться, когда скучно.

Суровый мужчина, который явился в ночь смерти мамы и так и застыл на пороге убогой комнаты на чердаке. Человек, который вызвал улыбку на почерневших и бескровных губах.

К слову, мама никогда так не улыбалась. Даже для неё.

Джен помнила, как мама протянула иссохшую руку навстречу мужчине, и тот, словно решившись, шагнул наконец внутрь. Присел рядом с кроватью и накрыл слабые, дрожащие пальцы крепкой рукой.

– Тони…

Лицо мужчины, холёное, по-своему привлекательное, исказила мучительная гримаса. Хозяйка комнаты, которая провела важного гостя наверх, верно, умилилась, решив, будто тот страдает из-за горькой встречи и скорой неминуемой разлуки с давней возлюбленной.

Джен чувствовала, что тому попросту стыдно. За связь с этой женщиной, за собственную трусость, за проклятое воспитание, которое не позволило проигнорировать, закрыть глаза…

За неё, маленькую и спокойную, изучавшую его с детской непосредственностью и недетским интересом.

– Уведите ребёнка, – глухо велел мужчина, не оборачиваясь.

Хозяйка комнат на миг застыла, затем кивнула, сломано и подобострастно, и шагнула к Джен на деревянных ногах.

– Я не хочу уходить.

Мужчина напрягся и обернулся, впервые взглянув ей в глаза.

– Ступай, – велел он напряжённо.

– Я не хочу, – повторила Джен, спокойно встретив его взгляд. И добавила, уже обернувшись к хозяйке, – вы идите. Я позже приду.

Та встрепенулась, сделала нерешительный шаг к двери и озадачено глянула на гостя. Тот медленно кивнул, словно подтверждая просьбу Джен, и хозяйка наконец покинула комнату, бесшумно прикрыв за собой дверь.

– Ты не просто повлияла на неё, – разглядывая Джен, поражённо заметил мужчина. – Ты отменила мой приказ. Как?

Джен засмотрелась на блестящие пуговицы на дорогом пальто гостя и не отозвалась. Таких мужчин она вообще раньше не встречала: ни в гостином дворе, где проживали они с мамой, ни на улицах, когда они выходили погулять. Кажется, даже в здешних экипажах она не видела таких лиц и настолько красивой одежды.

А ещё у незнакомца оказался приятный запах. Холодный, свежий, как дуновение нездешнего ветра. Гораздо позже Джен поняла, чем пах для неё английский лорд в эдинбургских трущобах.

Переменами.

Она не возражала: что угодно лучше, чем вонь гостиного двора и запах умирающей матери.

– Джен невозможно приказать, – слабо выдохнула мама. – Мне кажется… она такая, как ты, Тони… Небом клянусь, она твоя дочь…

Лорд Энтони Ллойд не сводил глаз с Джен, а она всё ещё рассматривала его одежду. Тонкие кожаные перчатки, начищенные ботинки, белоснежные манжеты, выглядывавшие из-под рукавов потрясающего пальто. Шарф, элегантный и бесполезный при такой погоде.

Возможно, необычный гость попросту не успевал замёрзнуть? Если из экипажа сразу в дом? Это они с мамой всюду ходили пешком и заматывались в несколько платков перед выходом в пробирающий холод, а этот мужчина вряд ли месил грязь эдинбургских улиц своими замечательными ботинками. Джен таких ни у кого не видела – вовсе не чёрные или коричневые, нет! Тёмно-синие, с узором…

Интересно, такие делают для девочек? Как бы ей хотелось красивые туфельки и платья! Или хотя бы шарф. Вот этот строгий, серый, с орнаментом… Да что там – юной Джен Эвергрин захотелось всего, что привнёс своим присутствием этот удивительный человек.

Всего и сразу.

– Она – менталистка, – медленно заметил страшный человек, которого мама назвала «Тони». – Сильная менталистка. Даже коснуться не могу…

– Она твоя дочь… всего лишь маленькая девочка, Тони…

Джен поболтала ногами, опираясь руками на стул, и ответила на слабую улыбку матери. Та её любила. Честно и искренне, преданно и… безответно? Нет, Джен её тоже, разумеется, любила: таких чистых эмоций, как у мамы, она больше ни у кого не встречала. И делить её Джен ни с кем не хотела. Вот только с каждым днём болезни мамины чувства угасали так стремительно, что маленькая Джен всерьёз забеспокоилась. Её больше некому было любить. Мама слабела с каждой минутой, и Джен доставалось всё меньше тепла и внимания. Порой, приглядываясь к затихающей матери, Джен вообще ничего не чувствовала. И это пугало.

Она оставалась одна. Ни материнской заботы, ни её переживаний. Пустой мир без красок чужой любви. Серый и унылый, как трущобы Эдинбурга за чердачным окном.

Смерть, разумеется, привносила новые эмоции, но Джен они не нравились. В последние дни мама испытывала только страх. Даже не так – потусторонний ужас, боль и отчаяние, которые не скрашивала ни маленькая дочь, ни приходской священник, явившийся вчера для исповеди.

А этот, благоухающий парфюмом, в дорогом плаще и с гладко выбритым лицом, внезапно скрасил.

Да что там – он их напрочь прогнал. Не сумев выпроводить малолетнюю дочь, лорд Энтони Ллойд, тем не менее, распустил цветы надежды и любви в умирающем сердце мамы. Так неожиданно…

Джен смотрела, не отрываясь. Это и впрямь оказалось завораживающим зрелищем. А эмоции, которые она не могла понять, но которые вспоминала затем долгие годы, навсегда примирили её и со смертью, и с потерей единственного близкого человека.

Умирать, оказывается, не так и страшно, когда твою руку держит тот, кого ты любишь.

Мама ушла счастливой благодаря ему, а Джен не осталась на улице и не угодила в приют. Юная мисс Эвергрин могла бы назвать день похорон матери светлым пятном в жизни: ту, что лежала в дорогом полированном гробу, она почти не узнавала, а человек, мрачный и неулыбчивый, стоявший поближе к гробу и подальше от Джен, больше не пугал. Он только снаружи был холодным. Внутри он был всего лишь прагматичным, но зла бы не причинил. Не ей.

Джен такое слёту определяла.

– Тебе так повезло, девочка, – шептала ей хозяйка, как только немногочисленные подруги матери разошлись с кладбища, – такой богатый господин! Взял все расходы по похоронам… подумать только, дубовый гроб… мраморное надгробие… платье тебе купил! Тебе же нравится новое платье?

Джен нравилось. И вкусный завтрак, каким накормила её хозяйка за счёт щедрого гостя, тоже. И даже его быстрые, хмурые взгляды, которые он бросал на неё. Ей и правда повезло, что лорд Энтони Ллойд рискнул репутацией ради случайной связи и незаконнорожденной дочери. Отец никогда не требовал благодарности за собственный выбор, но Джен понимала сама. В отличие от избалованных благополучием детей, она умела ценить и красивые платья, и вкусную еду, и ту самую книжку с картинками, которую купил этот удивительный мужчина перед отъездом из Эдинбурга.

– Мы больше сюда не вернёмся, – хмуро предупредил лорд Энтони, когда Джен, не веря собственному счастью, прижала книгу к груди. – Если хочешь забрать что-то из своих вещей, сейчас самое время.

Они возвращались с кладбища пешком, за ними медленно катился нанятый экипаж, и Джен подвела нового знакомого к той самой витрине, у которой стояла каждый раз, когда они гуляли с мамой. Вот только в отличие от мамы, лорд Энтони молча глянул на книгу и толкнул стеклянную дверь, впуская Джен в святая святых настоящего книжного магазина. Как суетился вокруг него продавец!.. А узнав, что столь важный господин здесь ради детской книги с картинками – суетился и вокруг маленькой Джен, предлагая фолианты побольше и подороже.

Джен никто раньше не прислуживал и не пытался так угодить.

Да, день похорон матери определенно оборачивался для юной мисс Эвергрин настоящей удачей.

– У меня ничего нет, – любуясь новой книгой, честно призналась Джен.

– Может, в память о маме? – всё ещё хмурясь, предложил лорд Энтони.

Шестилетняя Джен задумчиво глянула на угрюмый переулок, который вёл к гостиному двору, где жили они с мамой. Надо же, грязная улочка уже сейчас казалась ей меньше, чем обычно. Как они тут жили? Почему считали это убогое место домом?

– Я её и так помню, – отозвалась Джен, поглаживая корешок книги. – Я никогда ничего не забываю, мистер.

– Лорд Ллойд, – помедлив, поправил необыкновенный провожатый. – Совсем ничего, юная леди?

– Джен, – напомнила она, поднимая глаза. – Совсем ничего, лорд Ллойд.

Первые капли ледяного дождя сорвались с низких туч, забарабанили по мостовой. Лорд Энтони словно не заметил, разглядывая её с непонятным выражением на мрачном лице. Джен присмотрелась и так и не определила, что же на самом деле чувствует этот удивительный мужчина. Слишком много всего…

– В чём твой дар?

Джен растерялась. Мама никогда с ней об этом не говорила– попросту не догадывалась, чья кровь течёт в жилах дочери. Видимо, и не подозревала, что та видит мир иначе. Что там – Джен и сама лишь недавно осознала, что люди вокруг совершенно не ощущают друг друга так, как она. Не видят чужих эмоций, не различают оттенков чувств, не играются разноцветными струнами чужих аур. Как объяснить то, чего и сама не понимаешь?

– Ты владеешь ментальной магией, – терпеливо повторил лорд Энтони. – Расскажи, что ты видишь, когда смотришь на человека?

Джен честно пригляделась к прохожим и крепче прижала книгу к груди.

– Вот этот грустный, – подбородком кивнула она в сторону медленно бредущего человека. – Я могу его развеселить. А вот тот слишком шумный, – указала она на пьяницу, вывалившегося из паба. – Я бы его успокоила, но он далеко. Мне легче, когда я касаюсь. А вот этот…

– Эмоции, – помрачнел лорд Энтони. – Ты влияешь на людей на самом первобытном, животном уровне. Это сфера инстинктов… чего-то, чему большинство людей просто не в силах сопротивляться…

– Вы можете, – заметила Джен, ёжась от падающих за шиворот капель дождя. – Я не могу вас развеселить. Вообще ничего не могу с вами сделать.

Джен на всю жизнь запомнила сложную гамму чувств, отразившихся на лице лорда Ллойда. В тот миг – он увидел и понял дочь так, как не получалось с тех пор ни у кого.

Пожалуй, именно это и не дало им сблизиться по-настоящему.

– Это хорошо, – медленно кивнул лорд-менталист. – Значит, и с Джоном не сможешь.

Эта фраза не давала Джен покоя, даже когда они уже мчались в поезде на юг. Кто такой Джон и почему лорд Ллойд так за него переживал? И что она могла с ним сделать?

И лишь проехав высокие ворота Ллойд-Парка, Джен не выдержала.

– Кто такой Джон?

Роскошный автомобиль, как диковинный стальной зверь, уже остановился у парадного входа огромного особняка, но хозяин не торопился наружу. Обернувшись к Джен, лорд Энтони молчал так долго, что занервничал даже водитель.

– Джон – это мой сын. И, к несчастью, твой брат.

– Почему к несчастью? – удивилась Джен.

– Потому что, к несчастью, я вынужден признать отцовство, – резко отозвался лорд Ллойд. – В тебе течёт моя кровь. Плещется мой дар. Таким не разбрасываются! Я только надеюсь, что ты оправдаешь мои ожидания.

Выбираясь вслед за лордом Энтони из автомобиля, Джен поняла одну вещь: со смертью матери у неё появился отец. И будущее, в котором ей никогда не придётся ни голодать, ни прозябать на чердаке у хозяйки гостиного двора.

А ещё таинственный брат.

– Олдин, – кивком поздоровался с дворецким лорд Энтони, проходя в сверкающий холл. – Позови экономку. Юной леди нужно приготовить комнату. А с утра – открыть вакансию гувернантки и заняться её гардеробом.

Джен ощутила искренний шок дворецкого и улыбнулась в ответ на его взгляд. Она уже знала, что люди любят, когда им улыбаются, и готовы с большей щедростью делиться собственными эмоциями. Видимо, Олдин никак не ожидал прибавления в Ллойд-Парке – уж точно не в виде болезненной девочки с огромной книгой в руках.

– Отец, – позвали с лестницы.

Джен обернулась на негромкий, мелодичный голос. Сощурилась на яркий свет, пытаясь разглядеть говорящего. Что-то отозвалось глубоко внутри, застучало чаще, острее…

– Почему не в постели? – нахмурился лорд Ллойд, оборачиваясь на голос. – Полночь, Джон.

– Тебя ждал, – откликнулся юноша, сбегая по ступеням вниз. – Кто с тобой, отец?..

Джен подняла глаза и застыла.

В тот миг юная Джен Эвергрин поняла, что именно ради него ехала из далёкой Шотландии с лордом Энтони.

Ради вот этого взрослого, красивого мальчика с внимательными чёрными глазами и умным, открытым лицом. Ради его чистых, как живая вода, чувств, ради вкусных эмоций и светлой улыбки. Ради глубокого голоса и осторожных рук, когда он присел рядом и коснулся её плеч.

– Она же совсем озябла, отец, – встревожился юный мастер Джон, вскидывая глаза на лорда Энтони. – Кто это?

– Встань, – ровно велел лорд Ллойд, когда Джон торопливо скинул с себя кофту, накидывая её на тонкий плащ Джен. – И познакомься со своей сестрой, леди Джен Эвергрин. Она будет жить и обучаться в Ллойд-Парке, пока не подготовится к пансиону должным образом. Надеюсь, ты прибережёшь все вопросы до утра, потому что я очень устал.

Джен и сама чувствовала – устал. Но потеряла всякий интерес к новообретённому отцу, как только увидела брата. У всех своя роль в жизни. Лорд Энтони, к примеру, послужил проводником и теперь имел полное право удалиться прочь.

– Привет, – тихо проговорил брат, глядя ей в глаза. – Я – Джон Ллойд. Рад знакомству, леди Джен. Что это у тебя? Книга?

Джен кивнула, крепче цепляясь за корешок.

– Умеешь читать? Нет? Не беда, ты быстро научишься… А до тех пор – хочешь, я почитаю тебе? Обещаю, что с выражением, – тихо рассмеялся самый красивый мальчик, которого Джен когда-либо видела в жизни. – Не переживай, мы подружимся…

За спиной пахнуло неосторожными эмоциями лорда Ллойда. Недовольство, смятение… тревога?

Джен улыбнулась, медленно и впервые – искренне. Надо же, она и не знала, что умела так… Не отражать чужих чувств, а жить ими. Не изображать, но чувствовать…

– Ты мне уже нравишься, – тихо и честно сказала она. – Не переживай, Джон Ллойд. Конечно, мы подружимся. Иначе и быть не может.

ГЛАВА 1. Предатели за спиной

«Если ваши друзья просят вас договориться с вашим врагом, значит, предатели уже договорились за вашей спиной».

Аль Капоне

Варшава, октябрь 1939

Под ногой хрустнула ветка.

Маргарет замерла, вслушиваясь в тревожную ночную тишину, и послушно опустилась на землю, как только тяжёлая ладонь легла ей на плечо. Напарник присел рядом, прикладывая палец к губам, и некоторое время они пережидали, вслушиваясь в приглушённую немецкую речь.

– Озеро, – одними губами подсказал напарник, указывая на блестящую невдалеке водную гладь.

Маргарет только кивнула. Пока что всё шло по плану: и путешествие в чужую страну, и поездка в Варшаву, и даже опасная прогулка по разрушенной польской столице.

Даже мятежный английский лорд – и тот оказался на деле совсем не таким, каким его рисовали в личном деле МИ-6. По крайней мере, предавать интересы государства не торопился, с заданий не сбегал и работал на совесть.

То, что нелестно отзывался о руководстве – так это в его положении простительно. Титул, видимо, давил на раздутое самомнение.

– Я продержу туман полчаса, не дольше, – негромко откликнулась она, прижимаясь к стволу дерева. – Вам хватит?

Лорд Ллойд, её напарник и с прошлого года – восстановленный в звании агент МИ-6, только кивнул. Маргарет дождалась, пока он не скроется за деревьями, затем коротко выдохнула, приникая к земле. Под ладонями отозвалась влажная земля, потянуло ароматом опавших листьев. Зазвенели дождевые капли, отрываясь от душной хвои, медленно поднялись в воздух, расширяясь, увеличиваясь в размерах… и лопнули, наполняя октябрьскую ночь молочным туманом.

Маргарет прикрыла глаза, растворяясь в стихии, потянулась вдоль отзывчивой земли к озеру, вздымая капли влаги в воздух. И выдохнула, ощутив наконец энергию воды. Капли влаги поднялись с мутной поверхности озера, распушились тысячей осколков, окрашивая молочный туман грязно-серым.

Жаль, что они остановились так далеко: чем ближе к стихии, тем легче ею управлять. Но, пожалуй, она отлично справилась. Открыв глаза, Маргарет убедилась, что не видит ничего дальше ближайшего дерева. Оставалось лишь надеяться, что этого хватит лорду Ллойду, чтобы подобраться к охранникам незамеченным.

Время ожидания – всегда самое неприятное. Требуется собрать все силы в кулак, дышать через раз и надеяться, что напарник выполнит свою часть работы. Мэгги читала личное дело агента Ллойда. Ирландская кампания показалась ей интересной, а вот скупые сведения о том времени, когда Джон подал в отставку, ударившись в сыскное дело – сухими и сердитыми, словно руководство МИ-6 не одобряло подобный финт потомственного менталиста. Когда британский элитар увлекается играми в мирную жизнь, забыв о том, что бывших агентов не существует, это неизменно раздражает руководство.

Что ж, ему дали поиграться в детектива, разве нет? На что ему жаловаться? У всех свои долги перед короной.

Глухой вскрик, хрип, звук удара. Топот ног по чавкающим дорожкам, заполненными октябрьской жижей из листьев и мокрого песка. Резкая тишина, словно бежавшие повстречались со стеной да так и завязли в ней, как в киселе. Снова шаги, быстрые, но нетвердые. Всё ближе…

Мэгги потянула кольт с глушителем из кобуры, прислонившись плечом к стволу дерева. Прикрыла глаза, вслушиваясь в стихии. Земля отзывалась лёгким стоном, вода оседала обратно на влажные листья, и в ближайшие минуты они останутся без своего лучшего прикрытия – серого, густого тумана, наползшего с озера. И сломанные менталистом-телекинетиком прожекторы наверняка вот-вот заменят…

– Не стреляйте, мисс Морган, – едва слышно выдохнули из тумана. – Это мы.

Агент Ллойд появился из-за дерева, и Маргарет тотчас подскочила, медленно опуская пистолет. Кольт 1911 – оружие тяжёлое, под мужскую ладонь, зато бьёт без промаха. Быстрее магии любой из стихий.

– Погоня?

– Не сейчас, но будет, – сгружая безвольного человека на землю, пообещал лорд Ллойд. – Я парализовал охрану, но это ненадолго. Прикроете?

Маргарет только кивнула, разглядывая мужчину у своих ног. Разумеется, она видела фотографии и читала личное дело профессора Зборовского, но вживую не встречалась никогда. И то сказать, не лучший повод для знакомства…

– Что с ним?

Лорд Ллойд нахмурился, разминая затекшие руки, и вновь нагнулся за бесчувственной ношей. Пошатнулся, но удержал.

– Пытки, – коротко отозвался напарник.

Маргарет подождала, пока агент Ллойд не скроется в зарослях городского парка, затем медленно, оглядываясь, последовала за ним. Её дело – закрыть проход в захваченную немецким командованием мэрию. Спиной вперёд, вглядываясь в стремительно рассеивавшийся туман…

У живой изгороди Маргарет задержалась, пока напарник с профессором протискивались через вывернутую металлическую сетку, затем спешно, уже не скрываясь, выбралась следом и торопливо прижала ладони к растерзанным кустам.

Смятые ветки зашевелились, потянулись навстречу друг другу, переплелись, уплотняясь на глазах, и намертво сцепились в угрюмых объятиях, стягивая порванную металлическую сеть. Многолетние заросли с кое-где облетевшей листвой являли собой надёжную защиту от непрошенных посетителей и разъяренных преследователей, и Мэгги не поскупилась, направляя магическую энергию так, чтобы напрочь отсечь погоню.

Маловероятно, что в рядах местного немецкого гарнизона найдётся ещё один столь же сильный маг земли, способный вновь открыть проход в полудиких зарослях.

– Сюда!

Маргарет подскочила к выкатившемуся из подворотни фургону, первой запрыгивая в распахнутые задние двери. Это хорошо, что агент Ллойд велел им с Валери надеть брюки: всё равно прикинуться влюблённой парочкой, заблудившейся ночью в парке у сейма, да ещё во время комендантского часа, не получится.

Перегнувшись, Мэгги ухватила бесчувственного профессора Зборовского подмышки, дёрнув его вверх. Агент Ллойд помог снизу, забрасывая ноги учёного внутрь, и запрыгнул сам уже на ходу.

Двери фургона захлопнулись под тяжёлым взглядом менталиста-телекинетика, и грузовичок загрохотал по спящим улицам Варшавы.

– Прожекторы, – напряжённо предупредили с водительского места. – Они починили свет.

– И подняли тревогу, – прислушавшись, похолодела Маргарет. – Как думаете, сколько у нас времени?

– А как быстро идёт сигнал по телефонным проводам? – устало поинтересовался агент Ллойд, осторожно присаживаясь на шаткую лавку. – Полагаю, в немецком штабе уже хватились пропажи, или хватятся в ближайшие минуты, и сообщат по всем блокпостам столицы. Думаю, на выезде нас уже ждут. Будет особенно неприятно, если нас зажмут с двух сторон.

– Маршрут не меняем? – только и уточнили из-за руля.

– Нет смысла, – покачал головой Ллойд. – Чем дольше будем метаться по столице, тем большую погоню соберём на хвост. Кратчайшим путём на прорыв. Всё по плану.

Маргарет поймала в зеркале заднего вида быстрый взгляд Валери и промолчала. В их скромной оперативной группе лорд Ллойд исполнял роль командира; с учётом его послужного списка – неудивительно. И всё-таки Мэгги считала, что руководство следовало отдать в более надёжные и лояльные руки. Ей, например. Или Валери. Но уж точно не мятежному лорду-менталисту, у которого непонятно, что на уме. И повлиять на него никак не получится…

Хотя свинец в мозгах, говорят, успокаивает даже потомственных менталистов.

– Ему сильно навредили? – спросила Маргарет, присаживаясь возле профессора Зборовского.

Агент Ллойд бережно уложил друга на разложенный вещмешок и поддерживал его голову, скрючившись в неудобной позе на лавке.

– Навредить можно механизму, – остро глянув на неё, отозвался напарник. – Человека можно ранить или убить.

Маргарет поджала губы, делая вид, что проверяет состояние профессора. Вот ведь занудный моралист! Снова намекает на то, что МИ-6 важны лишь магические таланты, а не сам человек – будто это имеет значение в военных условиях! В данном случае – цель оправдывает средства. Их так учили.

Лорда Ллойда этому учили тоже, но с годами, видимо, всё выветрилось из драгоценных мозгов менталиста – вместе с лояльностью и патриотизмом. В личном деле чёрным по белому так и пропечатано: ненадёжен. Что добавляло Маргарет забот, ведь в исключительных случаях в отношении агента Ллойда у неё имелись особые полномочия.

Что и говорить, с дружеским общением у них сразу не заладилось. Предыдущее задание, в Италии, оба едва не провалили из-за взаимной неприязни. К счастью, выручили родственники мистера Медичи, криминального зятя лорда Ллойда. Преступное прошлое, кстати, оказалось не самым тяжким грехом итальянского мафиози. Проблема, в свете текущих событий, состояла как раз в итальянском происхождении, а не в прискорбном кровавом бизнесе.

Шеф Джером Кеннингем по праву считал семейство Ллойдов бомбой замедленного действия. Маргарет с ним соглашалась, и не потому, что шеф был менталистом и мог бы повлиять на её мнение в обход доводов рассудка. К слову, Джерри отказался от титула, чтобы служить короне, в отличие от цеплявшихся за родовые регалии Ллойдов.

Факты говорили за себя: лорд Джон Ллойд ушёл из разведки после ирландской кампании, прихватив сестру местного революционера в качестве супруги, что кое-как прикрылось стремлением королевы наладить отношения с Ирландией. Хотя, разумеется, всё это происки старого лиса Энтони Ллойда, который выкрутился из скандального положения, найдя лазейку для оправдания брака единственного наследника. Так Ллойды обрели мятежных ирландских родственников и молчаливое презрение чопорной английской знати. Молчаливое – потому что положение министра Энтони Ллойда, а также титул, деньги и связи всё ещё имели значение в Старом свете.

Как будто этого оказалось недостаточно, единственная законная дочь Энтони Ллойда выбрала в супруги итальянского мафиози, а внебрачная дочь стала опасной преступницей и, по предварительным данным, скрывалась где-то в центральных Штатах. К слову, тоже с итальянцем, и по слухам – родственником мистера Медичи.

Штаты оказались ещё одним гвоздём в крышку гроба терпения МИ-6, ведь именно там Джона Ллойда оценили по заслугам, едва не переманив в федеральные службы. Лишь вмешательство Джерри не позволило им потерять потомственного менталиста перед самой войной. Валери пришлось целый год служить в доме Ллойдов, собирая информацию, а затем – плыть через океан, чтобы передать весточку лорду Ллойду от бывшего руководства.

И вот теперь они в одной команде. Мрачный, как туча, агент Ллойд, боевая машина Валери Стоун, которая играючи управлялась с любым оружием и в бою стоила двоих, и она. Маргарет Морган, единственный зарегистрированный маг-стихийник, способный подчинять все четыре стихии.

По авторитетному мнению учёных МИ-6 – ошибка природы, потому что такие, как она, не рождались уже несколько столетий.

– Он приходит в себя, – выдохнула Маргарет, перекладывая голову профессора Зборовского к себе на колени. – Передайте воду!

Напарник тотчас протянул ей флягу, и Маргарет бережно поднесла её к запекшимся, разбитым губам. Ян Зборовский стал национальным достоянием Объединенного Королевства и настоящей легендой в учёных кругах, так что, по мнению шефа Кеннингема, его неожиданное путешествие на родину, в далёкую Польшу, являлось непростительной ошибкой МИ-6. Нельзя было выпускать Зборовского из страны, и тем более не в захваченную немецкими войсками Польшу!

И всё-таки Ян нашёл способ, как обойти пограничные службы и выбраться на континент. Если бы не оставленная другу записка, Зборовского немедленно записали бы в предатели. К счастью, доктор Константин Вольф оказался умнее витавшего в облаках профессора и тут же поделился письмом с МИ-6.

Правда оказалась глупой и печальной: Зборовский не задумываясь рискнул жизнью и репутацией, чтобы помочь человеку, которого считал отцом, выбраться из захваченной рейхом страны.

Увы, ничем помочь Янушу Корчаку, воспитанником которого был Зборовский, молодой профессор не сумел. И, судя по всему, с лихвой расплатился за безумный порыв.

– Тише, тише, – негромко проронила Мэгги, как только Зборовский приоткрыл невидящие зелёные глаза. – Вы в безопасности, профессор. Не переживайте, мы вытащим вас отсюда…

Одинокая слеза скатилась из широко распахнутых глаз, и Маргарет инстинктивно вытерла её большим пальцем. Кажется, именно её прикосновение и привело учёного в чувство: он вдохнул, впервые по-настоящему глубоко, и с трудом сфокусировал на ней рассеянный взгляд.

– Выпейте ещё воды, – мягко попросила Мэгги, помогая профессору сделать ещё глоток. – Вот так…

Ян Зборовский оказался неожиданно молод. На вид Мэгги дала бы ему не более тридцати, хотя из досье следовало, что профессору сорок три. Видимо, Зборовский принадлежал той благословенной категории людей, которые остаются молодыми до самой смерти. Волосы, светлые на фотографиях, после проведённого под арестом времени потемнели и слиплись; гладкая кожа покрылась ссадинами и багровыми кровоподтёками.

Варвары! Так обращаться с величайшим гением столетия!..

Впрочем, если они хотели склонить профессора к сотрудничеству, то других способов воздействия у них и не оставалось. Зборовский был сильным менталистом; приказать ему не могли ни маги рейха, ни даже сама королева. Но вот так грубо, жестоко, грязно… Они же рисковали испортить тот самый мозг, который так жаждали заполучить!..

– Джон, – вдруг заметил друга Зборовский, с трудом переведя на него больной взгляд, – Януш не оставит детей… Понимаешь, Джон… не оставит детей…

Агент Ллойд молча стиснул безвольные пальцы профессора, накрывая их второй рукой. Зборовский ничего больше не сказал, прикрывая глаза, и в этот раз Мэгги не рискнула ни прикасаться к его лицу, ни вытирать бессильные слёзы. Знаменитый профессор жил в собственном хрустальном мире, не веря в грубость настоящего, и на что-то даже надеялся, возвращаясь на разорённую войной родину.

Подумать только: гениальный сирота из польского детдома, прихотью судьбы попавший в богатую английскую семью… Светило британской науки, ради которого МИ-6 рискнуло жизнями уникальной стихийницы и единственного телекинетика…

Поговаривали, что не без вмешательства её величества, которой профессор Зборовский оказывал уникальные целебные услуги.

– У нас гости, – громко сообщила Валери, резко выворачивая руль.

Фургон вильнул в сторону, отбросив агента Ллойда спиной к дощатой стене, а Маргарет крепче обхватила профессора за плечи, удерживая на месте. Им повезло, их зажало между лавками, так что крутой манёвр не навредил профессору. Шеф Кеннингем говорил – беречь голову. Без ног и рук, мол, Ян Зборовский представляет собой не меньшую ценность, чем с ними, а вот драгоценные мозги гения-менталиста следовало оберегать.

– Пригнитесь, – велел Ллойд, перебираясь на соседнее с водительским место.

Маргарет не переспрашивала: автоматная очередь прошлась по фургону, выбила щепки из дощатых дверей. Агент Морган размышляла недолго, вытянувшись на полу рядом со Зборовским.

– Простите, профессор, – накрыв его сверху собственным телом, сдавленно попросила Маргарет. – Постараюсь вас не придавить.

По бледным губам Зборовского скользнула тень улыбки.

– Я не… возражаю…

Над головой свистнула, прорвавшись через ветхие стенки, пуля.

– Метко бьют, – одобрительно прокомментировал агент Ллойд. Судя по голосу – высунувшись в окно. – Но и я не промазал.

Взвизгнувшие тормоза далеко позади подтвердили – и впрямь попал. Ещё несколько выстрелов, громких, уверенных. Хлопнуло чужое колесо, донеслись разъярённые крики. Маргарет даже различила несколько особенно забористых немецких оборотов прежде, чем автомобиль преследователей глухо ударился о фонарный столб. Снова автоматная очередь вслед, но уже отчаянная, бессильная: по фургону не попало ни одной пули. Зато теперь они точно подняли на уши всю столицу.

– Далеко до блокпоста? – крикнула Маргарет, отжимаясь от пола. Под дрожащими руками безвольно раскинулся измученный профессор.

– Минут десять, – охотно поделился Джон, оглядываясь. – Как вы там, мисс Морган?

Маргарет глянула на Зборовского, убедилась, что с профессором всё в порядке, и вскочила на ноги, перебираясь ближе к кабине. К слову, работать с агентом Ллойдом в экстремальных ситуациях оказалось на удивление легко: такие, как телекинетик, от стресса закаляются, а не расклеиваются, и действуют слаженнее и быстрее, чем обычно.

Ну должен же он был за что-то собрать свои звания и награды в прошлых кампаниях. Титул в военных условиях никак не помогает, это Маргарет знала точно.

– Баррикада, – остро глянув на командира, сообщила Валери. – Не прорвёмся!

Агент Ллойд тут же обернулся, напряжённо вглядываясь в нагромождение ящиков и бетонных блоков. Скрывшийся за уличным блиндажом отряд заработал слаженно, открыв огонь сразу из всех стволов. Хлопнула пуля, пустив ажурную сетку по лобовому стеклу, взорвалось колесо, пуская фургон боком, чертыхнулась Валери, удерживая в руках непослушный руль.

– На прорыв, мисс Стоун! Газу!

– Не пройдём!

– Газу, я сказал!!!

Маргарет должна была вернуться обратно, к профессору, но не смогла. Потому что вокруг чёрных глаз Джона Ллойда расцвела паутина лопнувших сосудов, страшно выделились покрасневшие жилы на абсолютно белом лице…

Валери сдавленно выругалась, когда ближайший к ним бетонный блок снесло в сторону, накрыв закричавших немецких солдат. Фургон, отчаянно скрипя сбитыми покрышками, прорвался на шоссе, а Джон Ллойд оглянулся, провожая блокпост страшным взглядом. Погони не последовало: единственный автомобиль заглох, выплюнув разъярённых солдат наружу. Снова пули – далёкие, злые.

Телекинетик медленно откинулся обратно на сидение и прикрыл ладонями лицо. За разбитым окном мелькали последние дома варшавских улиц. Маргарет переглянулась с Валери и с каменным лицом вернулась в салон, к профессору. Выходит, агент Ллойд может и так? На расстоянии, в движущемся объекте… предмет, намного превосходящий размерами и весом его физические возможности…

Шеф Кеннингем будет рад, прочитав отчёт.

– Это хорошо, – прошептал Зборовский, едва Маргарет присела рядом, – что такая мощь досталась человеку… который никогда не даст ей волю…

– Что? – поразилась агент Морган.

– Только представьте… если бы его возможности… упали в руки… плохие руки…

Маргарет только покачала головой, бережно протирая вспотевший лоб Зборовского носовым платком. Гениальный профессор мог себе позволить некий идеализм. В конце концов, для защиты его иллюзий и существовали такие, как она.

– Вырвемся через главный блокпост у выезда, и свободны, – устало проронил агент Ллойд, роняя руки на колени. – Я только надеюсь… их там не очень много…

Маргарет переживала о том же, а вот хмурую и сосредоточенную Валери, отвечающую за техническую часть их отчаянного вояжа, волновал, по-видимому, только оставленный в пригороде автомобиль. Доедут или нет, с пробитыми шинами и разбитыми окнами? Ещё же сменить паспорта, одежду…

– Странно, даже баррикаду не выставили, – подобрался агент Ллойд, как только показался блокпост на выезде. – Что за…

Фургон резко дёрнулся, как только Валери ударила по тормозам, и Маргарет, не удержавшись, отлетела к кабине, больно ударившись плечом. Куда снесло профессора, Мэгги не сразу увидела. Ах да, вот же, у её ног…

Хотела бы мисс Морган приписать это собственной неотразимости, но увы.

– Что с вами, мисс Стоун? – резко окрикнул агент Ллойд, меняясь в лице. – По газам, на прорыв! Я разберусь с погоней! В чём дело?..

Странный звон в голове. Дикая, болезненная пульсация в глазах… Будто все сосуды лопнули, заливая кипящей кровью оголённые нервы…

Пусть прекратится!.. Что угодно сделаю…

– Мисс Морган! Какого дьявола вы творите?!

Слушать… слушать внимательно… открыть двери…

Маргарет распахнула двери замершего фургона настежь, бездумно разглядывая окруживших их немецких солдат.

– Nicht schießen!*

(*Не стрелять. – нем.)

Маргарет спрыгнула наземь, повинуясь звенящей тишине в голове. Один из солдат тотчас приставил ей револьвер к голове, но она и не подумала схватиться за верный кольт.

Слушать… слушать внимательно…

Хлопнула водительская дверь, и к ней на деревянных ногах подошла Валери. Маргарет отметила пустые, неподвижные глаза подруги, как только та остановилась рядом. Лицо Валери, и без того невыразительное, стало буквально мраморным. Живая статуя с чужим голосом в голове…

– Выходите, агент, – насмешливо позвал всё тот же голос. – Вы окружены. Приказать вам я не могу, поэтому предлагаю сделку: вы сдаётесь, а я дарю жизнь вашим спутницам. Слово немецкого офицера, я даже отпущу их на все четыре стороны.

Маргарет видела, как в растерзанном фургоне усаживается, опираясь нетвердой рукой о пол, профессор Зборовский. И как тень узнавания и гадливости скользит по уставшему, но ещё молодому лицу.

– Рихтер…

– А-а, профессор! Мы встретились вновь! – неприятно рассмеялись у Маргарет за спиной. – Куда же вы? Мы не закончили нашу дискуссию! Как вы там говорили? Идея арийской расы – величайшая глупость? Я бы спустил вам эту вольность, но ведь вы поставили под сомнение даже аксиому – превосходство магов-менталистов над низшими формами жизни! Полагаю, теперь вы изменили своё мнение? Моё превосходство над этими примитивными созданиями неоспоримо…

Маргарет равнодушно провернула голову. «Примитивные создания» – это, по-видимому, они с Валери. Увы, ни капли высшей крови… ни шанса против мага-менталиста…

Прикажи сейчас невидимый Рихтер сжечь фургон в пепел, используя собственную магию стихий – она бы сделала, не задумываясь. И неважно, на каком языке говорил маг-менталист. Убить своих же коллег и затем пустить себе пулю в лоб? Нет ничего проще…

Вот, значит, почему в войнах прошлого достаточно было одного сильного менталиста на стороне противника, чтобы проиграть сражение…

      Слушать… слушать внимательно…

Неприятный зуд… пустота… мельтешение образов, имён, действий…

– Предлагаю ответную сделку, майор, – жёстко ответили из фургона. – Ты пропускаешь нас, а я оставляю тебя в живых.

Взведённый курок.

– Unglaublich*, – ахнул за спиной немецкий менталист, шагая ближе. – Да это же сам лорд Джон Ллойд!

(**Невероятно, – нем.)

Маргарет скосила глаза, разглядывая немецкого офицера. Это оказался высокий широкоплечий мужчина с красивым волевым лицом и пронзительно-голубыми глазами. Мэгги сказала бы, что майор Рихтер весьма привлекателен, если бы не брезгливо изогнутая линия губ. Создавалось ощущение, будто вражеский менталист морщится от сильной вони. И источником вони, разумеется, служили «примитивные создания».

Трудно, видимо, жить среди животных, даже будучи высшим существом.

– Мы знакомы?

Трое солдат сразу взяли фургон под прицел, повинуясь короткому жесту майора. Даже скованная чужим приказом, с затекшим телом и застывшим взором, Маргарет равнодушно отметила, что таинственный Рихтер блефует. Он не рискнёт жизнью Зборовского, даже если сочтёт Джона Ллойда угрозой.

Впрочем… судя по тому, что майор признал британского менталиста – он как минимум заинтригован. Как там, про любопытство и кошек?..

Слушать… слушать внимательно…

– Заочно, – растянул губы в брезгливой улыбке Рихтер, переходя на английский. – Видите ли, ваша милость, я внимательно изучил личные дела всех зарегистрированных магов-менталистов Великобритании. В конце концов, в этом моя величайшая миссия – лишить противника их главных козырей в грядущей игре… Разумеется, я вас знаю. Вас – и всю вашу удивительную семью. Включая юного мастера Джона-младшего, унаследовавшего ментальный дар Ллойдов. Сколько ему, ваша милость? В январе грядущего года, если не ошибаюсь, исполнится три? Ах, простите, совершенно забыл про второго отпрыска. Стихийник, верно? Прискорбно… Однако же и в лучших семьях встречаются вырожденцы. Вам следовало осторожнее выбирать мать для своих детей…

– Mach deine klappe zu!..*

(**Закрой варежку, захлопни пасть, – нем.)

Агент Ллойд выпрыгнул из фургона, вскидывая кольт. Словно не замечал, что вокруг с десяток чужих солдат, что минимум трое держат его на прицеле, ещё двое плотно прижимают дула к вискам Валери и Маргарет, а за спиной насмешливого офицера стоят телохранители с ружьями наизготовку…

Сам Рихтер, к слову, даже не пошевелился, заложив руки за спину, только осклабился ещё шире, не сводя немигающих глаз с британского менталиста.

– Я и не знал, что вы владеете немецким, ваша милость, – похвалил майор. – Это верное решение: скоро на языке арийской расы заговорит вся Европа, а за ней – весь мир…

Слушать… слушать внимательно…

– Вы безумны, Рихтер, – подал слабый голос из фургона Ян. – Всё ваше пустословие… не приблизит вас к разгадке ментального дара… Вы и сейчас… только и можете, что отстреливать чужих магов… Но подчинить… не сумеете…

Рихтер переменился в лице, и Маргарет запоздало дёрнулась, на миг ощутив, как бетонная тяжесть отваливается от сознания. Вот сейчас!.. Выхватить кольт, вражеский майор так близко!..

Слушать… слушать внимательно…

Мэгги бессильно опустила уже поднявшуюся руку.

Напротив в неудобной позе застыла Валери Стоун.

– Мы близки к разгадке, – вскинул подбородок Рихтер, выпрямившись ещё сильнее. Эта его показная беспечность!.. Продемонстрировать, что ему не нужно оружие, чтобы разобраться с врагом. По его мысленному приказу враг уничтожит себя сам… – К слову, лорд Ллойд, до нас дошли слухи, будто ваша сестра – талантливейшая мисс Эвергрин – нашла решение. К несчастью, она слишком далеко… Однако какая удача! – сделав знак рукой, почти счастливо вздохнул немецкий офицер. – На ловца и зверь бежит! Повстречаться с вами здесь, на этой проклятой земле, где остались лишь маги-стихийники! Остальных мы отстреляли ещё до войны… Но вы, лорд Ллойд! Я так мечтал о нашей встрече! Встретить достойного соперника – это ли не истинное наслаждение? Увидеть равного… Вырубить всё ваше семейное древо под корень – это же задача, на которую не жаль жизни! Вы согласны?..

Маргарет взглянула на агента Ллойда. Джон не отвечал ни на один вопрос, вытянувшись в струну. Пистолет как продолжение руки, дуло смотрит насмешливому майору в лоб…

А у чёрных глаз расцветает жутким кружевом паутина сине-красных жил…

– Вы правы, профессор, – обратился уже к Яну майор Рихтер. – Разгадать тайну менталистов не в моей власти. Моя задача – избавиться от всех, кто не на нашей стороне. И когда вы будете гадать, кто же истребляет вашу элиту одного за другим, вспомните меня, профессор… Ведь вас я уничтожу последним… А лорд Ллойд?.. Считайте, уже покойник. Лишь потому, что не воспользовался шансом и не перешёл на нашу сторону, когда мы предоставили ему уникальную возможность…

Дуло, вжимавшееся Маргарет в висок, вдруг отнялось, а державший пистолет солдат захрипел и повалился на землю. Мэгги обвела взглядом окруживший их отряд и ощутила, как через чужой голос в голове, через ватную тяжесть и мучительную боль прорывается леденящий ужас.

Чужие солдаты умирали. Один за другим, не успевая понять, что с ними происходит. Давились пошедшей горлом кровью и падали на мёрзлую землю чужой страны…

Последними упали телохранители майора, так и не сделав ни единого выстрела.

– Scheize*, – посерьёзнел Рихтер, не сводя глаз с британского менталиста. – Я и не подозревал, насколько вы уникальны, лорд Ллойд. Даже жаль пускать вас в расход! Такой потенциал! Может, договоримся? Ещё не поздно перейти на нашу сторону…

(*Дерьмо – нем.)

Слушать!.. Слушать внимательно!!!..

Маргарет послушно выхватила кольт из кобуры, направляя его на агента Ллойда. Всё равно он никогда ей не нравился…

Напротив потянулась к своему оружию Валери.

– Невозможно говорить с тем… кто желает твоей смерти, – подал слабый голос из фургона Ян. – Прости меня, Джон… столько крови…

Слушать! Слушать внимательно…

– Так каков ваш ответ, лорд Ллойд? – напряжённо поинтересовался Рихтер, медленно расцепляя руки.

Маргарет отстраненно подумала, что именно в этот момент самонадеянный немецкий менталист сильно пожалел о том, что пистолет его оставался в кобуре. А может, и нет, потому что в следующий миг Мэгги и Валери одновременно нажали на курки, целясь в собственного командира.

Два глухих, бесполезных щелчка в предрассветной тишине. Осечка? Заклинившие стволы? Сразу оба? Для кольта 1911 – редкость… небывалая, практически невозможная редкость.

Майор Рихтер переменился в лице.

Это выражение – ярости, ненависти, и почему-то – неуместного торжества – так и застыло на красивом лице, когда агент Ллойд нажал на курок.

В предрассветной тишине глухой хлопок кольта показался оглушающим.

– Вот тебе… мой ответ…

Глядя на неуклюже хлопнувшегося в пыль поверженного майора с простреленной головой, Маргарет равнодушно подумала, что шеф Джерри действительно не ошибался: свинец в мозгах успокаивает даже самых сильных менталистов. А верный кольт бьёт быстрее магии стихий и, как оказалось, быстрее ментальной магии тоже.

Агент Джон Ллойд медленно опустил пистолет.

Маргарет всё ещё держала свой на изготовке, краем глаза отметив, что Валери также не выпускает оружие из рук. Так трудно очнуться… так тяжело вернуть контроль… и так приятно сдаться…

– Довольно, – слабо позвал из фургона профессор Зборовский. – Мисс Морган, прошу вас… опустите оружие.

Не приказ – просьба. И всё-таки в голове начало наконец проясняться – медленно, но неотвратимо. Ведь Ян Зборовский тоже был менталистом, и, хотя таланты его лежали в другой сфере, не подчиниться его словам Маргарет не могла. Не сейчас, подкошенная чужим вмешательством и липкой паутиной в голове. Впрочем… если верить личному делу… талант Зборовского лежал не только в гениальных изобретениях, но и в обыкновенном исцелении.

Избавление от вражеского воздействия – тоже исцеление, разве нет?

– Проклятье, – первой выдохнула Валери, пряча оружие в кобуру. – Ненавижу менталистов!.. Простите, капитан, – тут же поправилась агент Стоун, обращаясь к командиру отряда. – И вы, профессор. Просто… неприятно это всё. Мы же вас едва не прихлопнули!

Агент Ллойд не отозвался. Как застыл после выстрела, так и остался в той же напряжённой позе, только руку опустил. Будто, сцепившись взглядами с немецким менталистом, Джон по-прежнему оставался там, внутри их невидимой битвы. И теперь словно не Рихтер, а он сам лежал с простреленной головой на трассе у чужого блокпоста. В окружении ещё тёплых, но уже бездыханных тел…

– Нужно уходить, – первым позвал Ян. – Джон…

Маргарет сделала нетвёрдый шаг к агенту Ллойду, пряча бесполезный кольт. Неуверенно коснулась его плеча, легонько сжала.

– Лорд Ллойд, – впервые официально обратилась к нему Мэгги. – Позвольте, я помогу.

Взгляд неподвижных чёрных глаз медленно скользнул по ней. Так же медленно, словно просыпаясь, агент Ллойд сморгнул, вытирая пошедшую носом кровь.

– Возможно, когда-нибудь и поможете, – едва слышно отозвался он. – Кто-нибудь должен. Потому что я не обещаю, что… остановлюсь вовремя в следующий раз. Я знаю о ваших полномочиях, мисс Морган. Когда придёт время – жмите на курок, не задумываясь.

ГЛАВА 2. Особые полномочия

«Государство всегда именуют отечеством, когда готовятся к убийству людей».

Фридрих Дюрренматт

За бортом плескались холодные воды Северного моря. Шведское торговое судно уверенно двигалось в сторону Ньюкасла, и Валери рискнула вслух выразить надежду на то, что их не потопят немецкие подводные лодки, как это случилось с «Атенией».

– Не должны, – успокоила Маргарет подругу, с наслаждением подставляя лицо ледяному ветру. – «Атения» шла под британским флагом. А мы…

– Фальшивые шведы, – угрюмо вставила Валери. – Молись, чтобы нас не задержали и не проверили документы, как следует. И ведь здесь кругом море – далеко не сбежишь!

– Могу заморозить волны, – подумав, предложила Мэгги. – Далеко, может, и не убежим, но хоть без боя не сдадимся.

Валери приподняла светлую бровь, вперив в неё скептический взгляд, и Маргарет коротко рассмеялась, похлопав подругу по плечу.

– Проверю нашего профессора, – обронила Мэгги, отворачиваясь от бортика.

– Скорее, твоего, – педантично уточнила Валери, вглядываясь в темные воды. – Не думай, будто я не заметила взаимного интереса. Спорим, он пригласит тебя на свидание? Ну, в благодарность за спасение и всё такое.

– Да ты с ума сошла, – поразилась Маргарет, даже обернувшись. – С тем же успехом я могу обвинить тебя в любовной связи с капитаном Ллойдом!

Валери пожала обманчиво-хрупкими плечами, пряча руки в меховую муфту.

– А что? Я вполне в его вкусе, – задумчиво подметила подруга. – Недаром именно я выступаю в роли его супруги. А тебе, дорогая, досталось почётное место сводной сестры.

– Я читала, что с сёстрами у лорда Ллойда сложные отношения, – припомнила Маргарет. – А по поводу вкусов не обольщайся! Леди Ллойд, по слухам, патологически ревнива. Заморозит – даже я не растоплю. И вообще, Вэл! Что за мысли о служебных романах?!

Валери тонко ухмыльнулась, не удостаивая подругу объяснениями, а Мэгги, покачав головой, направилась к каютам. Не то чтобы Валери ошибалась: внешне хрупкая блондинка, мисс Стоун была атлетически сложена, умна, знала три языка и владела боевыми искусствами. Чем не типаж миссис Ллойд? Вот только, в отличие от ледяной супруги Джона, Валери отличалась исключительным актёрским талантом. Целый год служить прислугой в доме Ллойдов – так, что даже старый лис Энтони не заподозрил в шпионаже! Что и говорить, Валери менялась разительно, если того требовала ситуация. От хорошенькой дурочки до занудной учёной дамы, от роковой женщины до приветливой простушки – Валери Стоун умела жить в чужой шкуре, а не просто играть роль.

Наедине с подругой мисс Стоун сбрасывала фальшивую шелуху, превращаясь в немногословную и даже замкнутую особу, которую интересовала лишь поставленная задача и базовые потребности. И ещё, разумеется, технические новинки и новое оружие – тема, на которой они с агентом Ллойдом и впрямь нашли общий язык.

Мэгги и Валери сдружились сразу после того дела об исчезновении, которое подняла мисс Фрейя Эванс, детская подруга Валери. В день, когда агенту Стоун пришлось исчезнуть из Лондона и отправиться в Штаты, она также потеряла и подругу детства: МИ-6 не одобрило продолжения отношений.

Но против рабочей дружбы шеф Джерри не возражал, так что они с Маргарет сошлись быстро. Обеим не хватало дружеского общения, обе могли не скрывать то, чем занимаются, да и делить арендную плату за комнату в женском пансионе оказалось выгодно.

– Войдите, – разрешили изнутри в ответ на её стук.

Маргарет толкнула тяжёлую дверь и вошла в мужскую каюту, отметив, что агент Ллойд так и не ложился. Койка Джона оставалось заправленной, а сам командир их отряда сидел прямо на грубом покрывале, опершись спиной о стену, и бездумно перебирал чётки. Подарок друга, бывшего викария, а ныне доктора Константина Вольфа. К слову, наполовину немца.

Даже друзья агента Ллойда не заслуживали доверия.

– Как вы себя чувствуете, профессор? – обратилась Маргарет к Зборовскому, присаживаясь на единственный стул в скромной каюте. – Уже лучше?

– Я счастлив, что меня не пытают, – слабо улыбнулся тот, не делая попыток выбраться из-под одеяла. Только присел осторожно, тут же откидываясь на подушки. – Но крайне измучен морским путешествием.

– Я вижу, – подтвердила Маргарет, отметив нездоровый цвет лица профессора. И не удержалась, – если бы вы не ринулись через несколько стран в опасную поездку, терпеть сейчас неудобства не пришлось бы!

Зборовский посерьёзнел и почему-то виновато глянул на безучастного агента Ллойда.

– Я не мог иначе.

– Ну что ж, – пожала плечами Маргарет, – морская болезнь – не худшая расплата за необдуманный поступок. Отдыхайте, профессор.

– Ян, – поправил Зборовский, как только она поднялась. – Зовите меня по имени, мисс Морган. В конце концов, вы спасли мне жизнь.

– Это моя работа, – дежурно откликнулась Маргарет, а Зборовский грустно усмехнулся.

– Отто тоже так говорил. Рихтер, – уточнил Ян, видя, что его не понимают. – Он долго со мной… общался.

Маргарет села обратно и скользнула внимательным взглядом по измученному лицу профессора. К счастью, за время двухдневного путешествия синяки и ссадины немного зажили, а пудра помогала немного скрыть живописные следы, но до полного выздоровления Зборовскому было ещё далеко. Как и все менталисты, гениальный профессор медицины мог воздействовать на других, но не на себя. Что прискорбно, разумеется, однако Ян всё равно выглядел уже гораздо лучше, чем когда они выбирались из Варшавы.

Светлые волосы, чистые и отросшие, были небрежно уложены, как на фотографиях, которые видела Маргарет; лицо, слишком молодое для его возраста, сейчас казалось задумчивым и печальным, и только руки выдавали напряжение. Ян держал книгу, до побелевших костяшек вцепившись в корешок, и судя по закладке, не продвинулся дальше нескольких страниц.

– Общительность его и сгубила, – вдруг подал голос агент Ллойд. – Пока он болтал, я работал. Я слушал его трёп, только чтобы нажать на курок. И убедиться, что никто больше его не спустит.

Маргарет невольно поёжилась, припомнив неприятную сцену. Когда у варшавского блокпоста они пересаживались на служебный автомобиль немецкого командования, под ногами лежали бездыханные тела чужих солдат и груда плоти и костей, бывших телохранителями Рихтера.

Сам майор, как и обещал, не пожалел жизни ради поставленной цели.

Как он там сказал? Вырубить семейное древо Ллойдов под корень? А с ними, видимо, и остатки британских менталистов – тех, кто попроще…

Вот только у Рихтера так и не получилось выполнить свою задачу, разве нет? Видимо, надменный офицер рейха забыл, что против пули бессилен даже менталист. Если, разумеется, он не телекинетик. После бойни у блокпоста Маргарет убедилась, что застрелить, к примеру, агента Ллойда будет не так уж и просто.

– Отто Рихтер – один из сильнейших менталистов рейха, – негромко проронил Ян, прикрывая глаза. – У него особые полномочия на покорённых землях. Он лично уничтожил большинство польских магов перед вторжением немецких войск. Отто работал также и в других странах – за годы до войны… Теперь, видимо, наш черёд.

– Он связывался с вами, – вдруг припомнила Маргарет, оборачиваясь к агенту Ллойду. – Пенял, будто вы не воспользовались шансом и не перешли на их сторону. Когда это было?

Командир глянул отсутствующим взглядом сквозь Маргарет.

– Год назад. Я счёл дурной шуткой.

– Отчего вы не сообщили МИ-6? – поразилась Мэгги, даже приподнимаясь со стула.

Ну точно – ненадёжный!..

– Зачем? – вопросом на вопрос ответил агент Ллойд. – Они не оставляли координат в послании, так что на связного я бы не вышел. Мне предлагали перебраться в Германию с семьёй в ближайшее время и получить протекции, полномочия и солидные дивиденды. А мне как раз нечем было растопить камин.

– Вы сожгли письмо? – ахнула Маргарет. – Да ведь это улика! Это доказательство! И как нам теперь убедиться, что вам не написали там чего-то ещё? Как нам знать, что вы не ответили на письмо? Как…

– Кому «нам», мисс Морган? – щёлкнув чётками, коротко уточнил Джон.

Маргарет выдохнула, беря себя в руки. Их отношения, почти враждебные в начале сотрудничества, перешли в вынужденный нейтралитет и значительно потеплели два дня назад, когда агент Ллойд в одиночку уничтожил целый отряд на блокпосте и тем самым не только выполнил задание, но и спас им жизни.

Агент Морган была не настолько безнадёжна, чтобы не признавать чужие заслуги. Даже если благодарность за подаренную жизнь изрядно отравлялась досадой на собственный промах.

– Я не подозреваю вас в предательстве, – вежливо оговорилась Маргарет, – но МИ-6 могли заинтересовать условия…

– Рейх не мог предложить ничего, что заставило бы меня ступить на путь измены, мисс Морган, – слегка удивился Джон. – Я давно переболел патриотизмом, это верно, но подозревать меня в предательстве? Или, упаси Господь, алчности? Право, дела нашей семьи не столь безнадёжны, чтобы я всерьёз задумывался о подработке на рейх.

Кажется, её предположение командира позабавило – агент Ллойд даже расслабился, впервые перестав бездумно перебирать чётки. Вот так, с этой почти мальчишеской полуулыбкой на губах, он и в самом деле казался неотразимо привлекательным. Да что там – Валери с него глаз не сводила, а подруга, насколько знала Мэгги, была равнодушна к мужчинам. «Дивный образец прекрасной породы», – так, кажется, выразилась Вэл.

Маргарет сделала короткий вдох и повинилась:

– Я никогда не подозревала вас в коррупции, лорд Ллойд.

– Потому что это последнее, в чём я виноват, мисс Морган, – даже возмутился Джон, сбрасывая наконец потустороннюю маску безразличия и отрешённости, которую не снимал с того самого происшествия на блокпосту. – Я накопил много грехов, как и каждый из нас, но коррупция – точно не один из них! Не стану отрицать, что у меня попросту не было причины удариться в сребролюбие, но окажите же мне долю уважения, мисс Морган! Я провёл большую часть сознательной жизни, пытаясь отвергнуть привилегии, которые прилагались к титулу и имени, так что неудивительно, что я не искал также и скрытых преимуществ за оказание определённых услуг. Это было бы крайне нелогично, вы не находите? Отказаться от неограниченных возможностей, которые предлагали мой статус и таланты, только чтобы воровать пенни из карманов простых граждан, одним из которых я так отчаянно пытался стать.

Мэгги не выдержала и улыбнулась, а профессор Зборовский откровенно рассмеялся в ответ на неожиданную тираду.

– Ты так искренне возмущён, – только и сказал Ян, покачав головой.

– Вам удалось меня пристыдить, лорд Ллойд, – всё ещё улыбаясь, признала Маргарет.

– Так и намеревался, – даже раскраснелся командир, выпрямляясь на койке. – Из всех грехов, в которые вы имели полное право меня макнуть, вы выцепили тот, в котором мне даже оскорбительно оправдываться!

Ян не выдержал и рассмеялся уже в голос, а Мэгги наконец расслабилась. Как только Джон Ллойд переставал быть агентом и становился собой, он менялся разительно. В этот момент покоя – ничто не выдавало в нём опытного убийцу и опасного мага-менталиста. Ему хотелось верить. С ним хотелось… говорить. Смотреть в глаза. И, если повезёт, стать… другом? Словно два разных человека…

Может ли это быть признаком ментальной болезни?

– Простите, – снова повинилась Мэгги. – Я ничего такого не имела в виду. И всё-таки следовало передать письмо МИ-6.

– Уверен, Джерри мне ещё не раз об этом напомнит, – поскучнел напарник, вновь принимаясь за чётки. – После вашего отчёта.

Маргарет ощутила, как кровь приливает к щекам, и резко выпрямилась. Лорд Ллойд что же, намекает на доносы? Это её работа, в конце концов! Хотя откуда взяться пониманию у человека, который всеми силами противился возвращению в ряды спецслужб? Который уже раз их оставил, и оставит ещё раз, при любом удобном случае, невзирая на войну и обязательства перед страной!

Ненадёжный.

– Все мы чем-то жертвуем, – ровно произнесла Маргарет, медленно разжимая кулаки. – Нотации шефа Кеннингема – не худшее из зол, в свете происходящих событий.

За спиной закашлялся профессор Зборовский, прикрываясь одеялом.

– Да ну, – неискренне усмехнулся агент Ллойд, разглядывая напарницу. – И чем же вам довелось пожертвовать, мисс Морган?

Мэгги не дрогнула под пронзительным взглядом менталиста. Джерри упоминал, что, невзирая на особенный дар телекинетика, лорд Ллойд вполне может надавить на собеседника при эмоциональной беседе. Выход один – не поддаваться эмоциям.

– Ничем, – вскинула подбородок Маргарет, глядя в глаза Джону. – Я в МИ-6 по собственному желанию, капитан.

Агент Ллойд помолчал с полминуты, не сводя с неё глаз, затем медленно кивнул.

– Похоже, что вы не лжёте, мисс Морган. Или думаете, что не лжёте.

– Оставьте свои подозрения, – резче, чем собиралась, отозвалась Маргарет. – Если вы намекаете на то, что мне промыли мозги, то глубоко ошибаетесь! Шефу Кеннингему не пришлось меня уговаривать – я пришла в ряды МИ-6 сама. Я с детства знала, что способна на большее, и что такой талант просто грех закапывать в землю. Что может быть лучше, чем применить его на благо страны?

Судя по эмоциям, исказившим лицо агента Ллойда, он наверняка считал, будто что угодно лучше, чем служба на МИ-6. Как шеф Кеннингем вообще допустил его к боевым заданиям?! Почему верил на слово и даже назначал командиром каждой рисковой операции?..

– Мисс Стоун упоминала, что вы обучались в военной академии, – негромко произнёс Зборовский, мягко вклиниваясь в разговор. – Вас с шестнадцати лет готовили…

– К единственной работе, ради которой не стыдно жить и умереть, – отчеканила Маргарет, лишь мельком глянув на профессора. – Жаль, что не все так считают. И жаль, что столь редкие таланты оказываются в руках… людей, которые и пальцем не пошевелят без просьб и уговоров!

– Скорее, угроз и шантажа, – тут же отозвался агент Ллойд, резко поднимаясь с кровати. – Мне жаль лишь одного: что не всем повезло так, как вам, мисс Морган. Ведь вы сами выбрали свою судьбу. Роскошь, которой многие из нас лишены.

Мэгги не стала подниматься следом, хотя смотреть на лорда Ллойда снизу вверх оказалось крайне неудобно. Джон был высоким мужчиной, но всё ещё по-юношески стройным, невзирая на годы. Вот только в этот момент он казался отчего-то больше и страшнее. Снова эти менталистские штучки?

– Имеете в виду себя, лорд Ллойд?

– Я слаб и эгоистичен, – сухо подтвердил командир, накидывая пальто. – Да, порой я намекаю на себя.

– Не драматизируйте, – коротко усмехнулась Маргарет. – Я тоже шесть лет в спецслужбах.

– И скольких убили?

Будничный вопрос, заданный в лоб. Снова горячая кровь, прилившая к щекам. Вот как с ним оставаться безэмоциональной, шеф Кеннингем? Все психологические приемы летят к дьяволу, когда ставят под сомнение всю твою жизнь.

Солгать менталисту она не могла, зато могла промолчать. Что тут скажешь? Убивать ей действительно пока не приходилось. Первые годы она провела при штабе, потом – на спасательных операциях, затем – в шпионаже. Но ведь её готовили, разве нет? Маргарет была уверена, что сможет без проблем нажать на курок. Или заморозить. Или сжечь. Или похоронить заживо, накрыв землёй.

В конце концов, она знала, куда шла.

– Можно готовиться тысячу лет и оказаться неготовым, – глядя ей в глаза, усмехнулся командир. – Ваша жизнь разделится надвое, мисс Морган: до убийства и после него. Вы никогда не станете прежней. Не вернёте той чистоты, что…

Не договорив, лорд Ллойд резко отвернулся, сорвав шляпу с вешалки. Надел на голову, не глядя в крошечное мутное зеркало у входа, провёл пальцами по полям, стирая невидимую пыль. Обернулся, меряя Мэгги уже спокойным, чуть задумчивым взглядом.

– А возможно, вы и правы, мисс Морган. Чего это я, в самом деле? Ведь это не меня запугали всей моей многочисленной роднёй, детьми, племянниками, сёстрами, в некоторой степени даже положением моего отца и благополучием друзей, которых я имел неосторожность завести… Что вы! Это не я подписал бумаги о добровольном согласии, неразглашении, верности и так далее, потому что переживал об их судьбах.

Тишина в каюте упала такая, что Мэгги различила даже плеск волн далеко за бортом корабля.

– Уверена, это всего лишь перестраховка.

      Прозвучало фальшиво и неискренне.

– Разумеется, – помолчав секунду, глухо согласился Джон. – Позвольте совет, мисс Морган? Постарайтесь не стать моим другом. В противном случае вы тоже пойдёте в расход, если я всё-таки откажусь от сотрудничества.

В каюту ворвался злой морской ветер, когда агент Ллойд рывком распахнул дверь и шагнул наружу. Профессор Зборовский закашлялся, и дверь тут же с грохотом захлопнулась, оставляя их наедине.

Что и говорить, не вышло у них дружеского диалога. Но не себя же винить? Мэгги честно попыталась. Вот что получается, когда мешаешь личное с рабочим! Недаром Джерри говорил: личную жизнь оставляй за порогом! А лучше – вообще не обзаводись, потому что долг всё-таки важнее.

– Я сильно виноват перед ним.

Мэгги обернулась, всё ещё пребывая в мысленном диалоге с лордом Ллойдом. Медленно выдохнула, встряхивая ладонями. Как бы погасить огонь в крови? Сейчас ей как никогда требовалась магия льда. Хоть немного охладить собственный пыл и проклятые щёки, наверняка пунцовые после напряжённой беседы.

– Вы не задумывались, Маргарет, почему Джон вызвался на задание? – негромко спросил Зборовский. – Точно не ради МИ-6 или из-за любви к отечеству. Он пошёл за мной. За моими иллюзиями и ошибками, ни разу меня даже взглядом не обвинив. А то, что он сделал на блокпосту… – Ян помолчал, глядя сквозь сжатую в руках книгу. – Если не ошибаюсь, мисс Морган, он спас там не только меня.

Вот теперь полегчало: огонь в крови унялся, словно по приказу. Вот только сменившая его леденящая свежесть ничуть не облегчила страданий.

– Подумайте, как бы вам жилось, если бы вы по приказу Рихтера застрелили собственного командира, сдали меня в руки нацистов и перешли на службу к немецкому менталисту? Как бы вы проклинали себя в моменты просветлений, если бы вам приходилось раз за разом убивать солдат союзников? Сжигать британских подданных? Заключённых концлагерей? Применять ваши необыкновенные силы против своих же?

Маргарет молчала. С менталистами это вообще беспроигрышная тактика.

– Вот и Джон понял, что или он – или вы. Его душа в обмен на вашу. Мою. И мисс Стоун. Не смейте его обвинять в недостаточной преданности государству. Любовь к ближнему покрывает этот сомнительный недостаток с лихвой.

Если даже пытки у Рихтера не разбили розовых очков профессора, она здесь и вовсе бессильна. К счастью, её работа – доставить в целости – не требует поддержания малоинтересной беседы.

Резко поднявшись, Мэгги прошла к двери и взялась за ручку. И обернулась.

– К слову, о Рихтере, – отрывисто припомнила Маргарет. – Что он имел в виду, когда обещал избавиться от всех британских менталистов? Вас, помнится, он обещал убить последним, а начать с семьи Ллойд. Вам об этом что-то известно?

Ян посерьёзнел и медленно покачал головой.

– Нет. Но я всё ещё думаю об этом.

Маргарет помолчала, разглядывая профессора, затем расправила плечи и кивнула.

– Дайте знать, если всплывёт что-то интересное. Легче предотвратить, чем пожинать. Если в Британии действует сеть немецких шпионов, наш долг – их вычислить.

ГЛАВА 3. Слабое место

«Любовь к родине начинается с семьи».

Фрэнсис Бэкон

Лондон, ноябрь 1939

Ллойд-Парк встретил их кортеж напряжённым молчанием и подчёркнутой вежливостью молодого дворецкого, встретившего их у двери.

– Прошу за мной, – без приветствий пригласил он.

Мэгги переглянулась с Валери и первой шагнула под сень гнезда потенциальных врагов государства. По мнению шефа Кеннингема, разумеется.

В просторном холле царило шумное оживление, чтобы не сказать – сущий хаос. Носилась прислуга, перетаскивая чемоданы ко входу, хлопали двери, истошно лаял пузатый щенок, удирая от визжащих детей, за которыми, в свою очередь, гонялись вспотевшие няни.

Валери тут же сдала позиции.

– Не могу, – честно призналась подруга, отступая обратно, к спасительной двери. – Если понадоблюсь, я в машине, с остальными. Поторопи их, потому что скоро стемнеет, а до Сторхэма два с половиной часа езды.

– Предательница, – усмехнулась Мэгги, как только Валери бросила последний, почти панический взгляд на снующих под ногами детей возрастом от года до трёх, и в ужасе попятилась на крыльцо, рыбкой прыгая в служебный автомобиль.

Валери, когда не носила чужую маску, по-настоящему боялась лишь двух вещей: замужества и материнства.

Вздохнув, Маргарет прошла в указанную дворецким гостиную, где её просили «обождать, пока вас примет лорд Ллойд».

– Попросите его поторопиться, – сдержанно велела Маргарет. Ох уж эти архаические устои! Мир на пороге катастрофы, а слуги держатся хозяев, словно Господа Бога, открещиваясь от пугающих новых свобод и уникальных современных возможностей. – Скажите, что чем позже, тем опаснее. Он знает.

Дворецкий на миг замер, затем коротко кивнул и исчез. Мэгги отвернулась, кусая губу. Она ничуть не преувеличивала: если бы они вылетали из Кройдона, то могли бы и не торопиться, но дорога в аэродром Сторхэма занимала время. И если они не успеют вылететь до темноты, то ближе к рассвету станут уже как на ладони для немецкой авиации. Шеф Кеннингем полагал, что переживать не о чем, случаев сбития гражданских самолётов пока не случалось, но это только потому, что планы на гражданскую авиацию пересмотрели с началом войны. Адекватной статистики, так образом, не получалось.

– Вы кто?

Маргарет резко обернулась, встречаясь взглядом с немолодым, но ещё крепким мужчиной глубоко за шестьдесят. Благодаря прекрасному костюму и ухоженному виду возраст почти не замечался, а острый взгляд темных глаз не давал даже усомниться в том, кто перед ней.

– Министр Ллойд, – улыбнулась Мэгги, коротко склоняя голову. – Рада встрече. Я – агент Маргарет Морган. Я здесь, чтобы сопроводить вашего сына и его семью в Дублин.

Лорд Энтони Ллойд скользнул по ней недовольным взглядом вверх и вниз и поджал губы.

– Что за акцент? На меня будто подуло стылыми ветрами Эдинбурга.

Маргарет распрямила плечи и вскинула подбородок.

– Я шотландка, лорд Ллойд.

Хозяин Ллойд-Парка скривился, как от зубной боли, и брезгливо кивнул.

– Я так и подумал.

– Какие у вас претензии к Шотландии, министр? – выпалила Маргарет уже в спину хозяину.

Лорд Энтони развернулся с таким удивлением, словно заговорило кресло у камина. Да не просто заговорило – осмелилось дерзить!

– От шотландцев, мисс Морган, одни неприятности, – снизошёл до ответа министр. – По крайней мере, в этом доме.

Маргарет усмехнулась и расслабилась.

– Уверяю, я здесь лишь для того, чтобы помочь вашей семье. Это моя первая задача.

Гроза министерства юстиции и личный советник её величества только фыркнул.

– Спросил бы я, какова ваша вторая задача, но, зная, шефа Кеннингема, это шпионаж и стукачество. В противном случае мой сын прекрасно справился бы сам. В Ирландии, Джон, помнится, уже бывал, да и невестка в родных пенатах не заблудится. И отчего не отправиться под ирландским флагом из Ливерпуля? Чья эта дурацкая идея с самолётом?

Маргарет не нашлась, что ответить: план одобрил сам шеф Кеннингем, а обсуждали его вместе. Да и Джон воодушевился: всего за пару часов они достигнут Дублина, он устроит всё многочисленное семейство, и уже к понедельнику агент Ллойд, его сестра Диана и доктор Вольф вернутся в Англию тем же бортом. Скорость в современном мире решает, разве нет? А в военных условиях и вовсе жизненно важна.

– Передайте Джерри, что я сниму скальпы со всего вашего отдела, случись что с моими внуками, – резко оборвал разговор лорд Энтони. – И себе на носу зарубите, мисс-я-здесь-чтобы-помочь: если не довезёте, первым скальп снимут с вас.

– Я вас поняла, министр, – сдержанно отозвалась Маргарет. – Право, не стоит так волноваться. Борт-состав лучший в Англии, оба пилота и борт-инженер…

– Да будь они хоть архангелами с сияющими крыльями, а ваша ржавая посудина самим ковчегом с Ноем во главе – мои условия не меняются, агент Морган! – отрезал гостеприимный хозяин Ллойд-Парка. – Вы про скальп слышали?

– Трижды, министр, – подтвердила Маргарет. – А вы остаётесь в Лондоне? По нашим данным, в скором времени здесь будет крайне опасно…

Лорд Энтони только отмахнулся, покидая гостиную.

– Что я, войны не видел, что ли? Спросите у Джерри, чем мы с ним занимались в Первую Мировую. И про скальп не забудьте.

Маргарет невольно поправила идеальную причёску, нахмурилась и отвернулась от захлопнувшейся двери. Лорд Энтони Ллойд ушёл так же, как и явился – без доброго слова на прощание. Чего ожидать от старого интригана?

Однако же время утекало, а ждать она не могла. Они и впрямь опаздывали. С одной стороны, звуки встревоженного дома свидетельствовали о том, что заканчиваются последние приготовления, с другой – что им не хватает катализатора.

Агент Морган никогда не искала всеобщей любви и расположения, а потому приготовилась им послужить.

Выглянув в смежную с гостиной комнату, Маргарет услышала приглушённые голоса и дальше шла уже на звук. Шумный холл с чемоданами и детьми остался далеко позади, когда Мэгги толкнула очередную дверь и огляделась. Здесь царили книги, тишина, треск поленьев, запах кожи и холодного парфюма, а ещё – тонкой нитью – аромат хорошего виски, кофе и малинового чая.

Домашняя библиотека поместья Ллойдов оказалась длинным залом с несколькими смежными помещениями, разделёнными лишь парчовыми перегородками и книжными шкафами.

И из соседней комнаты доносились уже вполне отчётливые и прекрасно различимые мужские голоса. Один из них принадлежал лорду и агенту Джону Ллойду.

– Я способен на большее, чем служить боевым тараном, Франко. Меньше всего я хотел использовать свой дар… для убийств…

– Я понимаю.

Маргарет замерла, прижимаясь к стенке. Этот голос она не узнала, но он практически завораживал. Глубокий, спокойный, бархатный, с заметной хрипотцой и характерным итальянским акцентом.

– Не только тебя, – педантично уточнил невидимый собеседник. – Не обижайся, Джон, но я не удивлён, почему спецслужбы видят в тебе лишь машину для убийств. Следователи в военных условиях не нужны, как и люди глубокого умственного труда. Единицы, вроде профессора Зборовского, тоже заработают на благо военной машины. Здесь нет альтернатив, Джон. Не до тех пор, пока война не окончится.

Шумный выдох и глухой обречённый звук, с каким измождённый человек падает в кресло. Маргарет осторожно выглянула из-за парчовой перегородки, разглядев лишь тени на стенах.

– Хорошо, что мой испанский дедушка успел повидаться с Дианой и внуками перед всем этим безумием. Едва ли мы теперь скоро встретимся со своими родственниками в Малаге.

– Диана говорила, что они предлагали помощь. Но близость к материку и Германии…

– Нет! – тут же отмёл мысль агент Ллойд. – Дети останутся в Ирландии до конца войны. Обещай, что…

– Не переживай, Джон. Я прослежу, чтобы с ними всё было хорошо. Кроме того, не забывай про О’Рида, – насмешливо напомнил собеседник Джона, а Маргарет наконец поняла, с кем говорит агент Ллойд. Ну конечно! Джанфранко Медичи, преступный зять семьи Ллойд. – Он-то в племянниках души не чает. Спит и видит, как бы воспитать их истинными ирландцами, а не какими-то английскими лордами.

Джон громко застонал.

– Не напоминай! После Штатов Виктор развернулся в Ирландии не на шутку. Я только надеюсь, что всё это не выльется в кровавые беспорядки и решится мирным путём.

– Такими темпами наш бедовый родственник войдёт в ряды нового ирландского правительства.

– Посмотрим, – хмуро усомнился агент Ллойд. – Люди, которые начинают революции, и те, кто пользуются её плодами – это две разные категории людей. Виктора могут перемолоть более подкованные соотечественники.

– Как и тебя.

– Как и всех нас.

Маргарет закусила губу, раздумывая, не выйти ли ей из невольного укрытия. Она не собиралась ни подслушивать, ни скрываться, но раз уж так получилось…

– Как думаешь, куда тебя забросят в следующий раз?

Мэгги навострила уши, одновременно бесшумно выдыхая. Магия льда успокаивала, замедляла сердцебиение, делая её почти невидимой для менталиста-телекинетика. По данным МИ-6, агент Ллойд слышал сердца людей, если те находились достаточно близко. После событий на немецком блокпосту Мэгги подтвердила бы под присягой – точно слышал. Ещё и останавливал на ходу.

– Полагаю, прямиком на фронт, если наши войска вступят в бой. А может, отправят в Берлин, поближе к мозгу немецкого командования.

– Туда ещё надо пробиться, – заметил Медичи.

Маргарет только головой покачала: задача невозможная, особенно сейчас, когда Германия особенно сильна. Джон прав – скорее всего, на первых этапах его отправят в самые горячие точки. Это лучшее применение его дара.

Верно, что и сам итальянец это понял.

– И сколько человек…

Медичи не договорил, но агент Ллойд догадался сразу.

– Я могу убить за раз? О, зависит от обстоятельств. Если рядом есть что-то тяжёлое, что я могу поднять и уронить на толпу, то сотни. Или, скажем, могу взорвать бомбу на расстоянии и убить тысячи – главное, собрать их вместе, поплотнее. Изящный вариант – убийство лишь одного человека на трибуне. Остановка сердца. Это, кстати, сложнее всего. Попробуй смотреть сквозь материю, раскладывать его частицы, рвать кровеносные сосуды… Ты знал, что сердце иногда падает куда-нибудь в район желудка? И я это чувствую, Франко… Ещё я могу порвать в клочья с десяток людей, заслоняющих цель. Грубо и безыскусно. Просто разобрать их на органы, разорвать мышцы, разнести в пыль…

– Именно это произошло в Ирландии?

Тишина и треск поленьев.

Маргарет осторожно выглянула из укрытия, окидывая взглядом мутные отражения в оконном стекле. Джон молчал, не поднимая головы, а Джанфранко Медичи смотрел в сторону, бездумно поигрывая пустым стаканом. Так, словно каждый вёл диалог с собой, а не с собеседником.

Ну и компания у лорда Ллойда.

Джанфранко Медичи, возможно, и встал на законные рельсы, вот только в МИ-6 он до сих пор проходил как глава преступного клана. Показательную законопослушность приняли, но не поверили.

– Они окружили меня, безоружного, наставили пистолеты. Я… переволновался и… Это был первый раз, когда я вошёл в полную силу. Я… не знал, что могу… так. Я до сих пор не знаю, где мой предел. Ян говорит, с возрастом сила может расти или меняться – у таких, как я. Материя, она ведь… хрупкая. И в ней куда больше слоёв, чем кажется. В тот день на месте несостоявшихся убийц остались лишь бесформенные лужи порванной плоти и костей. К несчастью, нашлись свидетели. И если Константин, которого вызвали на место как доктора и магэксперта, никому не сказал ни слова, то мой командир, полагаю, донёс, куда нужно, о способностях лорда Ллойда-младшего. На будущее.

– И настало время достать его из королевской оружейной.

Джон молча кивнул. Маргарет возразила бы: Ллойда-младшего и не убирали на дальнюю полку. А в условиях войны? Потомственный менталист стоил целой армии. Неудивительно, что о нём вспомнили в первую очередь.

– Но ты же можешь отказаться, Джон? Ты ведь не обязан?

Джон наконец поднял голову, но заговорил не сразу.

– Франко, ты был главой преступного Лондона – да и в Ирландии вёл дела… Америку поднимать не станем, а про сицилийскую юность вообще молчу… Как ты поступал, когда тебе отказывали? А теперь представь в масштабах страны. Нет, даже не так… в масштабах мира, потому что война сожрёт не одно государство. Я – не простой британский подданный, Франко. Род Ллойдов – один из трёх, близких к короне, в которых рождаются потомственные менталисты высшего уровня. Хочешь сказать, нам так легко простят наше «нет»? Со мной поступят просто – убьют как можно скорее, чтобы «оружие» не попало в руки врага. Или чтобы это оружие само не выбрало другую сторону. Что касается семьи, то нас лишат не только титула. Заберут всё, так или иначе, от поместья и земель, до наград и памяти. Эвелин… всё ещё ирландская революционерка, и этой картой сыграют, как только в том возникнет необходимость. Поднимут старые грехи и отправят её если не на электрический стул, то за решётку, в ошейнике, до конца дней. Детей, разумеется, не тронут, ведь их ещё можно воспитать лояльными подданными. Воспитывать их будут в Королевской академии, и воспитают гончими псами, а не людьми. Я был в школьных заведениях для элитаров, я знаю, о чем говорю. Я истово и слепо верил в то, чему нас учили. На войну в Ирландию я пошёл добровольцем – думал, что иду спасителем, а не простым убийцей… Но у меня был дом. И рассудительный отец. Мне повезло, я проснулся. Если у наших детей отнимут обоих родителей, у них не останется шансов вырасти… другими.

– Есть мы.

Джон рассмеялся, горько и коротко.

– Вы, Франко, попадаете в круг близких предателю людей. Все твои бизнесы и предприятия тотчас прикроют, уж по крайней мере, в Британии, а ты если и избежишь тюрьмы, то лишь сбежав на другой конец света. Диану при этом не выпустят из страны: кто будет расшвыриваться потомственными менталистками? Надавить на Диану ещё проще, чем на меня.

Медичи отставил стакан и вздохнул, не размыкая губ.

– Словом, ты не отказался.

– Я, мой друг, выразил горячее согласие, чтобы в моей преданности короне не оставалось и тени сомнений. Моё согласие убивает только меня, мой отказ уничтожит всех близких мне людей.

– Но ты не убийца, Джон. Прости мне эту вольность, но я немного разбираюсь в людях. Как долго ты протянешь?

Маргарет обхватила себя за плечи, краем глаза следя за тенями в смежной комнате. Проклятый итальянец! Зачем он расшатывает и без того ненадёжного Ллойда?!

– Да сколько потребуется, – мёртво отозвался Джон. – Я буду служить короне до тех пор, пока не сойду с ума, и боюсь, что произойдёт это очень скоро. Ни одна капля крови не падает даром, и никакая психика не выдержит бессмысленных… массовых убийств. Я чувствую каждого… Утешает лишь то, что долго я не продержусь, и тогда меня пристрелят, как бешеного пса, который стал опасен для собственных хозяев. Это обычная награда для любого героя войны: забвение или клеймо предателя. Следует гордиться, когда получаешь то или другое, потому что ордена обычно носят только подлецы.

Медичи благоразумно промолчал, но тишина в комнате потяжелела. Маргарет чуть сдвинулась и окинула внимательным взглядом стройную фигуру лорда Ллойда. Джон резко поднялся, прошёлся из угла в угол и остановился у окна, вглядываясь невидящим взглядом сквозь стекло.

– У тебя ведь тоже есть, – с усмешкой напомнил Джанфранко. – Несколько.

– Тут нет противоречий, – отмахнулся агент Ллойд. – Чем гордиться – тем, что защитил людей? Если ты – человек, ты и не сможешь поступить иначе. Или тем, что уничтожил противника? Как будто в смерти есть хоть что-то красивое, что хотелось бы вспоминать, поглаживая по вечерам медальку. У меня нет другого пути, Франко. Я – британский лорд, мой отец – министр, за мной сохраняется место в британском парламенте… Слишком важная птица, чтобы отпустить. Я пойду воевать, – закончил Джон, оборачиваясь. – А ты защитишь мою семью. Ты, Эвелин и, может, даже бестолковый Виктор. Берегите детей, когда мы с Дианой и Вольфом вернёмся в Лондон. Я уверен, Диане не грозит ничего, кроме работы в штабе. МИ-6 не выпустит столь уникальный дар из лап, но с её талантом читать чужие образы… это, вероятно, лишь допросы пленных. Сокращает штат палачей.

Медичи помолчал, затем медленно кивнул.

– Как долго вы с Дианой пробудете в Дублине?

– Только эти выходные. Не смотри на меня так, это максимум, что мне удалось выторговать у шефа Кеннингема, будь он… крепко здоров! А для того, чтобы ты понял, что у меня нет мании преследования, и я не выдумал всю серьёзность положения, с нами отправятся несколько спецагентов королевской разведки. «Для нашей безопасности».

– Проследить, чтобы вы вернулись.

– Да.

Маргарет бесшумно отлепилась от стенки, скользнула к двери и тихо просочилась наружу, успокаивая сбившееся дыхание. Проклятье! Что же здесь так душно? Министр Ллойд запрещает даже сквознякам гулять по поместью, чтобы не навредить дражайшим внукам?

А всё напарник, агент Ллойд, и его душевные метания! Какой, к дьяволу, у него выбор? Если любит семью – и впрямь никакого! Их жизни Джону дороже собственной – шеф Кеннингем так и говорил. И радовался, потому что убедить единственного телекинетика страны воевать не составило никакого труда.

К счастью, против безопасности отпрысков семей Ллойд и Медичи Джерри не возражал, поэтому и одобрил её командование несложной операцией. Для транспортировки многочисленной компании отдали настоящий гражданский самолёт, первую испытанную модель, которую готовили к регулярным перевозкам до войны. Достаточно вместительную, чтобы устроить трёх сопровождающих агентов МИ-6, лорда Ллойда с супругой и детьми, леди Диану Медичи с супругом и сыном, а также доктора Вольфа с женой и дочерьми. Обратно, тем же бортом, полетят агенты МИ-6, спецагент Ллойд, его сестра Диана и доктор Вольф. Последний – добровольцем во фронтовой госпиталь и ассистентом профессору Зборовскому в его исследованиях.

Маргарет тоже одобряла тщательно продуманный план: супруги и дети в безопасности, меньше поводов для тревожных мыслей, больше сил на работу.

И провалить первое нехитрое задание, в котором её назначили командиром, ей весьма не хотелось. А потому мисс Морган решительно вдохнула, прошла по коридору от двери и обратно, громко стуча каблуками, и резко распахнула дверь в библиотеку.

– Агент Ллойд? – громко позвала она с порога. – Капитан? Вы здесь? Мы опаздываем в Сторхэм!..

ГЛАВА 4. Авария на борту

«Больше той любви никто не имеет, как кто душу свою положит за друзей своих».

Евангелие от Иоанна, 15:13

Маргарет совсем не разделяла восторженного азарта, каким светились глаза лорда Джона Ллойда, когда они рассаживались в самолёте. Внутри стального каркаса чудо-машины агент Морган чувствовала себя неуютно и беспомощно, да и стучавшая в висках тревога не помогала Мэгги в ответственном деле. Не хватало ещё оплошать из-за страха перед полётом! В конце концов, это её первое задание в качестве командира, и по всему казалось – задание несложное. Ну правда, что может пойти не так? Рассадить, проследить, чтоб дети не разбегались по салону, разместить в Дублине, вернуть агента Ллойда с сестрой обратно.

И всё-таки маг-стихийник на высоте в несколько тысяч метров – человек практически бесполезный. Даже такой уникальный маг, как она. К земле не воззовёшь – далеко. С водой не поиграешь – можно и поубивать пассажиров ненароком, ведь на такой высоте единственная доступная влага – в их телах. С огнём в закрытом пространстве лучше вообще не играться, а воздушный баланс внутри самолёта и трогать не стоило.

Словом, агент Морган ощущала себя беспомощной и непривычно уязвимой внутри серебристого фюзеляжа, и справляться с нарастающей и, главное, необъяснимой паникой становилось всё сложнее.

– Не переживай, – мягко и незаметно приобняли её со спины, – доставим важных гостей, куда требуется, и в понедельник уже будем пить дрянной кофе в офисе. Перспектива настолько завораживающая, что я не прочь задержаться у ирландцев хотя бы на недельку… Что скажешь? А Джерри насочиняем, будто непредвиденные обстоятельства…

Мэгги усмехнулась, несильно, но твёрдо отводя жаркие пальцы Чарли Стивенсона от талии. Единственный боевой медик их отряда, агент Стивенсон отрабатывал на МИ-6 по взаимному соглашению сторон: десять лет в спецслужбах в обмен на столько же за решёткой.

– Заманчивое предложение, – сдержанно улыбнулась она, следя, как на борт проходят доктор Вольф с супругой и детьми, – но самоубийственное. Ещё не поздно вернуться за решётку, Чарли.

– Мегера, – вздохнул над ухом сослуживец, быстро чмокнул в висок и отстранился.

Чарли не скрывал прошлого и охотно делился подробностями, умудряясь вызывать симпатию сослуживцев и обвешивая собственную версию событий всё новыми прискорбными фактами, давящими на жалость слушателей. Будь Мэгги попроще, может, и поверила бы, будто улыбчивый сотрудник в МИ-6 по ошибке, а вовсе не потому, что помогал профессору Присли с грязной работой.

Частная психиатрическая клиника «Вилла» закрылась несколько лет назад, едва не похоронив под своими обломками тех, кто поддерживал профессора Уильяма Присли и леди Джен Эвергрин в незаконных исследованиях. Чарли Стивенсон почти ушёл от закона – почти, потому что обвинения ему выдвинули серьёзные: покрытие и соучастие в преступной деятельности владельца «Виллы». Мэгги ни за что бы не поверила, будто этот обаятельный молодой мужчина занимался чем-то подобным, но ведь Стивенсон выразил готовность сотрудничать с МИ-6, разве нет? А значит… косвенно… подтвердил причастность к грязным делам Присли?

Напрямую спросить Мэгги не решалась, а в байки Чарли, в которых шутки мешались с правдой и вымыслом, не верила. Стивенсон казался открытой книгой – в которой, как ни старайся, ничего прочесть не сумеешь.

Вот и Маргарет не могла.

– Валери, – переключился Чарльз на сосредоточенную блондинку, сверявшуюся со списком. – А горячительные напитки на борту есть?

– Только для гостей, – не отрываясь от бумаг, просветила агент Стоун. И удовлетворённо кивнула, как только последние из гостей ступили на борт.

Пока Валери с Чарли закрывали дверь, Мэгги прошла в салон, ещё раз охватывая взглядом важных пассажиров.

Самые важные сидели впереди: лорд Ллойд с супругой и непоседливыми близнецами. Леди Ллойд, верно, сильно помогала магия льда в крови, потому что столь стоически выдерживать пищащих и дерущихся мальчишек и восторженного супруга, который едва сдерживался, чтобы не ворваться в кабину пилотов и не провести весь полёт там, казалось попросту невозможным.

Зато картина в соседнем ряду кресел вырисовывалась полностью противоположная: доктор Вольф флегматично листал книжку с картинками, зачитывая короткие стишки дочерям, а вот рыжеволосая супруга Константина вертелась как на раскалённой сковородке, то выглядывая в окно, то оборачиваясь по сторонам, то нервно поправляя растрепавшуюся причёску. Время от времени в глубине тревожных изумрудных глаз вспыхивали и гасли колдовские огоньки, которые, к счастью, миссис Вольф пока успешно подавляла.

Мэйовин Вольф показалась Мэгги несколько бледной, но всё-таки необычайно привлекательной особой. Из досье следовало, что она снималась в американских фильмах, впрочем, всего нескольких, а затем стремительно вышла замуж и родила дочерей-погодок. Светловолосые девчушки, обе серьёзные и сероглазые, как отец, не унаследовали от матери ни ошеломительной красоты, ни колдовских изумрудных глаз, ни тёмно-медной шевелюры. Мэйовин Вольф настолько выделялась в собственном семействе, что Мэгги невольно задержала на ней взгляд. И что только держит этих людей вместе? И… надолго ли? Ведь не из любви к отечеству или внезапного чувства долга доктор Вольф отправлялся добровольцем на фронт?

Впрочем, стараниями профессора Зборовского его не перебросят в самую мясорубку, это Маргарет знала наверняка. Оставят в лондонском госпитале, чтобы доктор Вольф мог ассистировать Яну в его исследованиях.

– Насколько же капитан Ллойд доверяет супруге, если отпускает с Медичи, – негромко проронила Валери за плечом Маргарет. – Ты в курсе, что итальянец ухлёстывал за миссис Ллойд до того, как та обменяла его сицилийское приданое на титул английской леди?

Маргарет вспыхнула, но не успела ни одёрнуть подругу, ни ответить: вкрадчивый голос за их спинами опередил.

– Не переживайте, агент Стоун. Мы с Эвелин слишком без ума от лорда и леди Ллойд, чтобы подобная глупость нам вообще пришла в головы.

Маргарет резко обернулась, встречаясь взглядом с Джанфранко Медичи. К счастью, итальянец не казался ни возмущённым, ни раздосадованным. Синие глаза смотрели насмешливо и чуть устало.

– Простите, мистер Медичи, – первой извинилась Маргарет, пихая локтем подругу. – Неловко получилось…

– О, что вы. Я понимаю, что вся моя жизнь, включая личную, не более, чем бульварное чтиво для агентов МИ-6.

– Только для тех, у кого есть доступ, – успокоила итальянца Валери, ничуть не смущённая тем, что их застали врасплох. – Однако согласитесь, ситуация щекотливая: лорд Ллойд возвращается с сестрой в Англию, в то время как вы с миссис Ллойд вновь оказываетесь как бы вдвоём. В Ирландии. Там, откуда всё и началось.

– Валери! – поражённо выдохнула Маргарет.

Мистера Медичи, впрочем, прямота агента Стоун лишь позабавила.

– Как я уже сказал, – чуть склонил голову итальянец, – мы слишком погрязли в любви к Ллойдам, чтобы ворошить ошибки прошлого. Не скрою, когда Эвелин мне отказала, я вполне мог их совершить. О, мисс Стоун, вы не представляете, насколько бы мне полегчало несколько лет назад, если я мог бы ненавидеть лорда Ллойда и просто нажать на курок. Увы! Я мог только восхищаться. Сейчас же я с большим удовольствием нажму на курок столько раз, сколько потребуется, чтобы защитить бывшего соперника. И его семью. Британские власти должны быть признательны семье Ллойд: именно благодаря им я окончательно встал на путь праведный. Потому что если бы я и присягнул на верность кому-нибудь из англичан, то только Джону. И поверьте, это не потому, что волею провидения мы теперь родственники.

Валери, к ужасу Маргарет, не заткнулась.

– Мне нравится, как вы выражаетесь, мистер Медичи, – с живым интересом подметила агент Стоун. – Бывших преступников не бывает?

Джанфранко Медичи враз поскучнел.

– В глазах вашего руководства – несомненно. Я уже и не пытаюсь обелиться. Неблагодарное занятие, верно, мисс Морган?

Маргарет вздрогнула, когда к ней обратились, но ответа от неё и не требовалось.

– А теперь, если позволите, я пройду к супруге, – свернул светскую беседу итальянец. – Хочу, знаете ли, побыть с ней наедине до того, как ринуться в омут страсти с Эвелин Ллойд.

Маргарет едва не отвесила невозмутимой Валери подзатыльник, глядя, как мистер Медичи присаживается рядом с женой. Леди Диана, урождённая Ллойд, что-то тихонько нашёптывала полуторагодовалому малышу, одновременно укачивая его на коленях. Юный Алессандро Медичи, верно, обладал поистине стоическим характером, раз потихоньку закрывал усталые глазки, невзирая на царящий вокруг хаос.

Джанфранко бережно приобнял супругу за плечи, касаясь губами виска. Диана улыбнулась, поворачиваясь к мужу, и Маргарет поспешно отвела взгляд. Глазеть на счастливые пары, в отличие от подруги, ей не хотелось.

А вот мрачные телохранители вызывали в ней неподдельный интерес.

– Сэмюэль Гравано, – сверившись со списком, удовлетворённо кивнула Валери. – Ух, какой зверюга! Завербовать бы его, – мечтательно проговорила агент Стоун, блуждая цепким взглядом по квадратной фигуре телохранителя Медичи.

Маргарет оценила, как хмурый Гравано бросает тяжёлый взгляд по сторонам и присаживается аккурат за спинами четы Медичи. Коротко покачала головой.

– Дело чести, – негромко приговорила телохранителя Мэгги. – Сэм Гравано присягнул на верность Медичи ещё в юности. Даже не знаю, что способно оторвать цепного пса от хозяина.

– Порванная цепь, – подсказала Валери, бросая последний взгляд на телохранителя.

Маргарет только покачала головой.

– Такие не умеют жить собственной жизнью.

– Ну, значит, найдёт нового хозяина, – пожала плечами Валери. – Я бы рискнула! Надо намекнуть шефу Кеннингему, какие тут колоритные мужчины без присмотра ходят…

Мэгги усмехнулась, проходя в кабину пилотов. Со стороны казалось, будто Валери – та ещё роковая женщина, походя разбивающая мужские сердца. На заданиях, к слову, агент Стоун и впрямь отыгрывала чаще всего эти роли: помогала яркая внешность и спокойная уверенность, с которой Валери подходила к любому мужчине. А уж жертв «роковой блондинки» в послужном списке не счесть: желающих обладать столь прекрасной женщиной всегда оказывалось немало.

Мэгги знала чуть больше, чем коллеги и даже сам шеф Кеннингем.

Единственной похороненной страстью агента Стоун была подруга детства, очаровательная мисс Фрейя Эванс, ныне миссис Хосе Суарас. Прекратить с ней общение требовало от агента Стоун куда больше выдержки и жертв, чем казалось непосвящённым коллегам в МИ-6.

Зато под чужими масками Валери Стоун легко скрывала и собственное одиночество, и несбыточные мечты.

– Всё готово? – поинтересовалась Маргарет, заглядывая в кабину пилотов.

Борт-инженер оторвал голову от приборов и коротко кивнул. Капитан воздушного судна даже не обернулся, зато второй пилот, улыбчивый молодой офицер, стрельнул в её сторону заинтересованным взглядом и отсалютовал:

– Так точно, мисс!

– Агент Морган, – сухо напомнила Маргарет. – Вылет через десять минут. Диспетчер на связи?

– Всё путём, агент, – пообещал второй пилот, любовно поглаживая блестящую приборную панель. – Вы только взгляните! С такой техникой нам скоро никакие ментальные маги будут не нужны!

– Учитывая, что борт ими напичкан, я бы прикусил язык, Найлз, – строго оборвал коллегу капитан. – Простите, агент Морган, у нас финальная проверка. Если не возражаете…

Маргарет не возражала и покинула кабину. Валери и Чарли уже сидели на своих местах, сразу за рядами кресел семьи Ллойд, и Стивенсон, конечно же, устроился между очаровательными коллегами. Улыбчивый, обаятельный, бывший медбрат, а ныне боевой медик Чарльз Стивенсон покорял сердца девушек с полувзгляда, вот только остановил этот взгляд именно на Маргарет Морган. Хотя, чего уж там, рядом всегда находились и красивее, и покладистее, чем замкнутая и немногословная коллега из боевого подразделения.

Маргарет по-своему льстило внимание Чарли, но она не торопила событий и не давала ложных надежд. Служебный роман – это всегда проблемы. Ей так говорили.

Хотя и от жаркой ладони, накрывшей её пальцы, избавляться не спешила.

– …я бы сделал окна круглыми, – донёсся до неё возбуждённый шёпот агента Ллойда. – Разумеется, конструкцию ещё будут дорабатывать, но только взгляни на фюзеляж!..

Эвелин Ллойд терпела восторги мужа с восхитительной выдержкой. Мэгги могла лишь посочувствовать: тягу агента Ллойда к полётам заметил даже шеф Джерри. Джон давно просился в пилотную школу, так что МИ-6 имело все шансы получить первого пилота-менталиста в истории. Не то чтобы агента Ллойда пустили в боевые воздушные миссии, разумеется: он был куда полезнее на земле.

– Джон, обещай мне, – прервала мужа на полуслове Эвелин, прижимая одного из зевающих близнецов к груди. – Ты обязан себя беречь!

Агент Ллойд помолчал, устраивая второго мальчишку в кресле рядом с собой. Затем коротко кивнул, поднимая бездонные, как ночное небо за бортом, глаза на жену.

– Я вернусь к вам, Эва, – негромко пообещал агент-менталист. – Я вернусь к тебе.

Самолёт вырулил на взлётную полосу, и Маргарет крепче вцепилась в подлокотники. Жаркая ладонь Чарли Стивенсона сейчас только раздражала, так что Мэгги стряхнула её, делая вид, что проверяет наручные часы. Потребности в том не имелось: всё шло, как по маслу. Чётко, спланированно, минута в минуту. Всё-таки это была её первая миссия в качестве командира, и она не потерпит ни задержек, ни непредвиденных…

Натужно заработали двигатели.

Маргарет не подпрыгнула только потому, что в этот момент призывала магию льда. Приятная прохлада растекалась по жилам, замедляла стук сердца, очищала сознание, прогоняя панические мысли прочь. А ещё шёпот. Шёпот отовсюду: нежный и приглушённый – от четы Медичи по правую руку, горячечный и жаркий – от агента Ллойда с супругой… Успокаивающие слова доктора Вольфа, адресованные не то дочерям, не то бледной, как призрак, Мэйовин…

Разгон и радостно взревевший мотор. Короткое ощущение тяжести, и сразу следом – удивительная лёгкость, как будто тело вот-вот оторвётся от кресла, поправ собственные килограммы и удерживающие их ремни. Сердце подпрыгнуло к самому горлу и камнем ухнуло вниз.

– Летим! – констатировала Валери, тотчас протягивая ладонь Чарли. – Ты мне должен, Стивенсон!

Маргарет обернулась, всё ещё слишком напряжённая, чтобы вымолвить хотя бы слово. Они действительно летели, и за прямоугольными окнами отдалялась тёмная земля с завораживающими огоньками света далеко внизу.

– Мы поспорили, – со вздохом пояснил Чарли, вкладывая в требовательную ладонь Валери пять фунтов. – Я предположил, что эта посудина даже не оторвётся от земли.

Агент Ллойд полуобернулся, но не прокомментировал. Маргарет удивилась бы, что столь заядлый любитель полётов не нашёл, что ответить усомнившемуся в святая святых, если бы не заметила некоторой холодности лорда Ллойда по отношению к бывшему медбрату «Виллы». Чарли утверждал, будто они с Джоном так и не познакомились тогда лично, но зато он хорошо знал его сестру, леди Джен Эвергрин.

– Каким курсом следуем? – поинтересовался Стивенсон, оборачиваясь к Мэгги. – Теперь-то можешь нам рассказать, командир!

Маргарет нахмурилась, поймав взгляд агента Ллойда, и нехотя призналась:

– Винчестер-Стоунхендж-Бат-Бристоль и далее через Уэльс и море прямой курс на Дублин.

– Эх, – расстроился Чарли, – а я надеялся поглазеть на ночной Лондон!

Маргарет не отозвалась, прислушиваясь к себе. Полёт шёл как по маслу, первое пассажирское воздушное судно Великобритании рассекало пространство уверенно и легко, словно «Титаник» Атлантику. До момента встречи с айсбергом, разумеется.

– Время горячительных напитков? – громким шёпотом предложил Стивенсон.

Валери одобрительно кивнула, покосившись на притихшую Маргарет, и первой выбралась в сторону крохотной бортовой кухоньки. Предполагалось, что на регулярных рейсах пассажирам будут предлагаться закуски и напитки, и уставшим агентам МИ-6 подобная предусмотрительность пришлась по вкусу. Стоило пережить войну, чтобы затем наслаждаться роскошью гражданских перелётов!

Маргарет не хотела ни пить, ни есть, но отправилась за подругой в хвост самолёта, чтобы занять руки и не сидеть рядом с Чарли. Бывший медбрат не умел молчать и с каждой минутой нервировал всё больше.

– А может, обойдёмся без чая? – задумчиво уточнила Валери, изучая содержимое кухонных ящичков. – Сейчас гости напьются, начнут в туалетную кабинку шастать…

Маргарет покосилась на узкую дверцу и вздохнула.

– Не раньше, чем через полчаса, – педантично уточнила она. – Голосую за чай.

Гости ожидаемо обрадовались неожиданно щедрому предложению агентов Морган и Стоун, так что к чаю присоединились все, кроме спящих детей. Не отказались даже пилоты с борт-инженером. Чарли Стивенсон помог коллегам в обслуживании важных пассажиров, не упустив при этой и своей выгоды: щедрой доли коньяка в чашке.

Через полчаса первым в туалетную кабинку направился капитан самолёта.

Стивенсон снова проиграл пари и передал довольной Валери ещё пять фунтов…

А затем мир взорвался грохотом, беспощадным огнём, смертоносными осколками, ледяным ветром и отчаянными криками. И верхним аккордом безумия, наполняя жилы Маргарет ледяным ужасом – плач испуганных детей, проснувшихся за минуты до смерти.

Самолёт резко накренился и натужно завыл повреждёнными двигателями, взяв уверенный курс на землю.

– Бомба! – глухо крикнули сбоку.

Маргарет различила голос Сэмюэля Гравано лишь потому, что верный телохранитель Медичи вывалился в проход от взрыва и сейчас цеплялся за подлокотники рядом с ней, пытаясь забраться обратно в спасительное кресло с ремнями.