Серый. Яркие будни

Глава 1 Не рой яму голубике

"Мыло серо, да моет бело"

Русская народная пословица

* * *

Я лично не люблю нервную езду, режим газ – тормоз не для меня. Но вот сейчас ехал именно так. Нервной была прошедшая трудовая неделя и, хотя пришла долгожданная пятница раздражение после трудовой недели никуда не делось. Корма идущего на хорошей скорости китайского авто залилась красным светом, и он экстренно оттормозился. Я успел остановиться тоже, все-таки вожу давно, но, возможно помог и водительский загиб, который я адресовал горе-водителю перекричав магнитолу.

Клин клином вышибают, а вот раздражение мое после этой внештатной ситуации как рукой сняло. Я сделал музыку потише, подумав переключил ее на Ретро ФМ. В эфире зазвучала песня группы «Секрет» с молодым Фоменко:

День в солнечном огне, в суете

Погас, сделав нецветным кино

Ты прошептала мне в темноте

И я почти поверил, но

В жарких странах, где рассветы

В океанах прячут лето…

Раздражали все вокруг меня, но уже меньше… Как в анекдоте – «Шеф, по той дороге, по которой вы едете на работу, какой-то придурок едет по встречке. Какой придурок! Да тут все идиоты!». Чем дальше я удалялся от города, тем становилось спокойнее на душе. Появлялось ощущение легкости, какой-то уравновешенности, нити проблем коконом опутывавшие меня всю длинную рабочую неделю рвались одна за другой.

Я ехал на дачу, впереди – несколько дней отдыха. Я выезжал на дачу часто по пятницам, чтобы переночевать, а с утра уже, в субботу, заниматься дачными делами.

Тепло буржуйки, тишина, кофе, солнечный луч сквозь листву и роса на паутине и бонусом была плохо работавшая мобильная связь на даче.

Я даже начал улыбаться, сбавил скорость, и машина удовлетворённо заскользила по дороге. Времени достаточно, успеть мне нужно было только в торговый центр на объездной, чтобы купить несколько мешков торфа. В планах на завтра было посадить саженцы голубики, которые уже лежали в багажнике.

Странная эта любовь к даче появилась у меня после предыдущей работы, а проявилась она случайно. Наткнулся на объявление и… решил позвонить. Встретились с хозяйкой, и по довольно символической цене я приобрёл домик и шесть соток. Никогда не думал, что стану таким заядлым дачником, но это именно так. Всему своё время… Suis quaeque temporibus. Хотя какой там заядлый дачник за два месяца. Мой сосед по участку, сразу посоветовал – ты не спеши рубать все подряд. Сухостой, конечно, попили, траву выкоси, а там присмотрись, земля тебе подскажет. Груша вот та, он показал на заросшее дерево рукой в перчатке, очень вкусная – Талганская красавица, во! Позже я узнал, что она на самом деле Талгарская. Проредил крону, обкопал приствольный круг, удобрил – очень уж хотелось попробовать сочную грушу по описанию соседа.

Когда дорога свернула к дачам, то стала заметно пустынней, только один автомобиль попался навстречу, и я остановился взяв вправо, чтобы удобней было разминутся, водитель встречной машины проезжая мимо приветливо поднял руку. Этот резкий переход от городской истерии до успокаивающих звуков: пения птиц, трескотни сверчков, далекого тарахтения бензопилы – всегда очень нравился мне. Свернув на посыпанную щебнем дорогу, я выключал музыку опустил окно и спокойно катил, иногда почти останавливаясь перед глубокими ямами, чтобы не черпнуть их юбкой бампера.

Еще один поворот и стоп мотор, я остановился перед воротами, выключил двигатель и приоткрыл дверь, но никуда не выходил. Это уже традиция, часто, когда описывают природу, говорят, например, так: "Мотор затих, и все вокруг опутала пронзительная тишина". На самом деле нет никакой тишины на даче, даже наоборот. Где-то кричат фазаны, поют птицы, шумят листья, трутся ветви деревьев друг о навес над крыльцом, поскрипывают ворота. Кстати, ворота надо смазать.

Но пока несмазанные ворота привычно приветственно проскрипели, и я запланировал пройтись завтра с маслёнкой по её петлям. Сразу накатила волна спокойствия. Не открывая домик прошелся по территории, рассматривая все. Вроде бы и не приезжал каких-то пару дней, а зелени заметно больше, новые ростки появляются. Открыл дверь и включил предохранители, свет зажегся, а через время забубнил телевизор. Пришло время для ритуала, – растопки печи. Печь, конечно, громко сказано. ВреВременноменно купил буржуйку. Компактная металлическая буржуйка с уходящей вверх хромированной трубой имела одно неоспоримое достоинство – ее дверца была стеклянной. И если ее разжечь, а свет в комнате потушить, то отсветы и облики пламени начинали плясать по стенам и смотреть на таинство огня пляшущего за стеклом можно было бесконечно. Обычно, уезжая, я золу выгребал и готовил всё к новой растопке, но в прошлый раз очень спешил, так что печная церемония меня ожидала от и до: от выгребания золы до растопки. Не буду хвастаться что умею разжигать огонь одной спичкой, а вот приобретенная в свое время газовая горелка меня очень выручает, с нею растопка занимает гораздо меньше времени. Все теперь можно закрывать дверцу. Она закрылась, и пламя вытянулось в струнку и с ровным гудением начало пожирать дровишки, делая свою очень важную работу – развлекает своим танцем и дает тепло.

Печка-то разгорелась быстро, но дом ещё был стылый и неуютный. Я быстро переоделся и заварил чай. По случаю купил травяной чай и мёд, завариваю его в небольшом фарфоровом чайничке, найденном здесь же. Это изделие из карамельного стекла производства Дулевского фарфорового завода нашлось в комплекте с металлическим ситечком и очень облегчало заваривание «соломы», как говорил мой друг.

Наверное, вот это вот состояние спокойствия, сигарета и травяной чай, и есть основа дачного дзен, по крайней мере, для меня. Я вышел на веранду и присел на собственноручно сделанный диван, смотрел в темноту и, попивая чай, думал. Думал о работе, а подумать было о чём – мне всё чаще и чаще, а по сути, 24/7, казалось, что занимаюсь я не тем и не так, но в ходе размышлений я никак не мог понят, – когда я свернул не туда и можно ли что-то изменить. Я ловил себя на мысли, что менять как раз ничего не хочется. По нескольким причинам, но главные из них: на что? Как?

Созерцание окружающего натолкнуло меня на новые мысли. Сидеть без дела уже не хотелось, спать еще не хотелось, и в мою голову пришла забавная мысль – а почему бы не начать копать посадочные ямы под голубику с вечера, заодно и согреюсь, вроде у китайцев есть поговорка: «Тот, кто рубит дрова, согревается дважды».

Сказано – сделано. Я открыл сарай, пока шарил в поисках лопаты, чуть не наступил на грабли. Вернее, как «чуть» не наступил, просто тоже брошенные в спешке стояли они боком ко мне, и рукоять граблей пролетела прямо перед моим носом, и уткнулась в стеллаж. Еще чуть-чуть бы и получив бы по лбу я бы точно изменил свои планы, но обошлось. Поставил их на место и посветив фонариком взял лопату. Сажать голубику я планировал за домиком – места там было достаточно, и солнца тоже известно же, что эта царь-ягода очень солнцелюбива и плохо развивается в тени. Сначала наметил лопатой контуры ямок, а потом вспомнив надел перчатки и уже скоро ее отточенный штык легко вгрызся в землю.

Шурх, шмяк, шуррх, шмяк.

Пока руки работали, голова тоже отдыхать не собиралась, и я начал представлять, как все выглядит со стороны. Представлялось очень забавно. Ночь, шорканье лопаты, тёмная личность что-то роет. Явно не о голубике подумают, если увидит меня кто-то со стороны. Хотя кто? Разве что пробегающий мимо заяц, а они тут водятся, каждый раз почти встречаю, вот только сегодня нет. Мне стало очень смешно. Со стороны это явный криминал, человек или что-то закапывает, или что-то откапывает.

И тут лопата во что-то уткнулась.

Штык лопаты с шорохом вгрызался в влажную землю. Я аккуратно подрезал штыком дерн, убрал его и принялся методично углублять посадочную яму. Давно заметил, что простой труд умиротворяет и расслабляет, работа пошла. Я расширял яму и доставал грунт. На самом дне я уткнулся в что-то твердое, сначала я подумал, что это корень рядом росшей яблони, но корнем это быть не могло слишком уж большим он должен был быть, а яблоня все-таки не секвойя. Да и странное ощущение, звук был каким-то гулким – ощущение было, будто лезвие наткнулось на пустоту. Мысль встрепенулась, как заяц, вспугнутый и понеслась. Что это? А может, просто провал какой, погреб кто-то начинал рыть и закопал, и я сейчас ухну туда? Или кто кота похоронил? А может? Может клад? Или… какой-то сюрприз с войны, здесь на мечте садового товарищества говорят шли бои.

Но вскоре я вернулся к самой заманчивой мысли – о кладе. Может свезло? Что там может быть? Амфора с древними монетами? А вдруг здесь, на этом самом месте раненый купец в бархатном кафтане, зарывал своё выторгованное богатство, озираясь в спешке, понимая, что жизнь его уже исчисляется минутами и слыша распаленные крики ватаги разбойников, расправившихся с его караваном и ищущих его самого. М-да… чего только не лезет в голову. Дача-то построена в советское время, так что… Хотя, почему бы и нет? Может, здесь рубли прятал какой-нибудь совслужащий, прототип миллионера Корейко. Я живо представил пузатого клерка в обязательных нарукавниках и круглых бериевских очках. В суматохе оглядываясь, не жалея свой двубортный костюм, он, как и купец, рыл землю руками, озираясь по сторонам и опасаясь, что увидят соседи и донесут куда следует.

Пока в моей голове витали грезы о несметных сокровищах, руки, в неведомом порыве, работали не покладая сил. Незаметно для себя я опустился на колени, отбросил лопату и принялся с маниакальным упорством выгребать землю руками. Выбрасывал пригоршню за пригоршней, а земля, словно издеваясь стекала со стенок, вновь и вновь осыпалась в яму. «Да что ж это такое!» – мелькала в голове мысль. В густой тишине дачного вечера мерно стрекотали сверчки, отсчитывая секунды моего нетерпения. Решив перевести дух, я вспомнил о небольшой садовой лопатке, которую купил недавно, с нею-то работать будет куда сподручнее. Да и, откровенно говоря, меня опьянял сам момент предвкушения. Конечно, я прекрасно понимал, что в итоге раскопаю не старинный клад, а, скорее всего, забытую банку с краской, завалявшуюся после стройки, или же послание от первых дачников в помятой алюминиевой фляге, или… еще какую ерунду.

Но вот этих «или» как раз и не хотелось – хотелось сюрприза поприятнее. Поэтому я пошёл в домик, взял лопатку, фонарь и попавшуюся под руку мешковину для продолжения своей землеройной карьеры с более высоким КПД.

Расширив и углубив, как говорил один наш исторический персонаж, яму, я понял, что на дне лежит какой-то прямоугольный предмет, завернутый в полуистлевшую ткань. Вытащить «это» не получалось, как я ни кряхтел. Пришлось обкапывать его со всех сторон. И вот только тогда, раскачивая, я вырвал находку из земли, а потом и вытащил ее наверх.

В этот миг луна, словно актер второго плана получившего шанс на мгновение привлечь внимание зрителей, вырвалась из-за кулис облаков и ярко все вокруг осветила. Момент был до того кинематографичен, что не хватало лишь бархатного звучания саунд трека, в голове зазвучала «Falling» исполненную Джулие Круз, которая стала основой для инструментала в сериале «Твин Пикс». Захотелось даже оглянутся, нет ли рядом музыкантов, затаившихся в кустах. Может это чей-то изощренный розыгрыш? Хотя вряд ли, приятно думать, что кто-то так заморочился бы ради меня, но нет. Несмотря на яркую луну, ее света как ни крути, было недостаточно, чтобы рассмотреть, что там я раскопал. И я потащил свою находку в домик. Укутав ее перед этим в мешковину поплотнее чтобы не намусорить, я оставил лопаты – большую и малую – на месте. Тягаться с ними не хотелось, вряд ли они куда-то денутся? Пусть полежат до поры. А возможно скоро и пригодятся если я выкопал какую-то ерунду, то придется закапывать все обратно.

Луна, осознав, что рассмотреть не выйдет что там раскопал маленьких человечек снова спряталась за облаком, и я потопал со своей не очень удобной ношей к домику, стараясь не споткнуться об какой-нибудь корень.

Если бы я мог видеть в темноте, то заметил бы, как от забора, даже не зашуршав гравием, отпрянула бесформенная фигура. Скорее всего, это был человек, потому что он чуть не споткнувшись пробурчал что-то, похоже выругался.

Но у меня не было привычки разгуливать с прибором ночного видения – высаживание саженцев в целом практиковалось мною впервые. Я прошел к двери, открыл ее ногой и положил найденное «нечто» посреди комнаты…

Стало даже в чем-то жутковато, Вот она, развилка судьбы. Конечно, передо мной могла лежать какая-нибудь ерунда, но это могло быть и что-то… таинственное. "Пусть будет что-то необычное, пусть будет нечто невероятное!"– прошептал я вслух, словно заклинание.

Радоваться или расстраиваться было пока рано. Моя «золотая лихорадка» меня насмешила, улыбнувшись я поставил сверток на пол, развернул мешковину, чтобы потом пришлось меньше убирать, принёс ящик с инструментами. Для начала ножом срежу ткань, а там, может, пила понадобится, а может, и молоток с долотом пусть все будет под рукой.

Мысли о находке помимо моей воли роились в голове. Меня то уносило в размышления о том, где найти достойного ювелира для оценки сокровищ, то о том, не нарою ли я какую-нибудь холеру. Только новой волны коронавируса не хватало…

Ткань была полуистлевшей. Она не резалась, а просто пропахивалась ножом. Я быстро засунул эту истлевшую оболочку в принесенный мусорный пакет. Дальше шло что-то похожее на промасленную бумагу или пергамент. Вот заморочился кто-то! Но меня было не победить. Ножом, ножницами и словом (не всегда цензурным) я прорывался к внутренностям находки. При этом старался сдерживаться, чтобы не походить на отца Фёдора, крошащего двенадцать антикварных стульев на берегу моря.

Под бумагой опять шла ткань. Посылка снова была обтянута аккуратным чехлом. А вот из-под него я достал красивую коробку. Материал был похож на текстолит или что-то подобное. Швы промазаны прозрачным составом, вроде эпоксидной смолы.

А вдруг там бомба? «Да ну нафиг», – говорили испуганные глаза, но глухие и активные руки большой отвёрткой сорвали крышку.

Я доставал предметы из ящика один за другим, и глаза мои округлялись. Выкопал посылку от сумасшедшего. Первым в сторону полетел мешочек с игральной костью. Впрочем, сделана она была не из пластмассы, а, возможно, из кости – слишком благородным был её оттенок. Потом уже спокойнее легла рядом книга Валентина Катаева – «Цветик-семицветик» с бабулькой зловредного вида на обложке. На голове персонажа была то ли жёлтая шляпа, то ли какой-то чепец. Быстро перелистал, но среди страниц ничего не было спрятано. Отложил и извлёк детскую игрушку. По-моему, её называли ксилофоном. С разноцветными кнопками. Там же лежала и палочка с утолщением на конце, чтобы извлекать звуки из ксилофона. Наконец, нашлись и деньги. Целых десять рублей с ликом самодержца и выбитой надписью "1906 год". И ещё на дне обнаружился нож. Это выглядело как нечто. На вид благородное потемневшее серебро, с узорами на ручке и лезвии, выпуклый, а на конце его – трёхзубая вилочка. Такого я не видел никогда и не мог понять, зачем человек придумал подобный шедевр столового приборостроения.

Из всего найденного относительную ценность, на мой взгляд, имела только монета, ну и, возможно, нож. Монету я сунул в портмоне, а нож положил к другим столовым приборам на кухонный стол. Остальное я сложил-побросал обратно в ящик и засунул под стол. Ногой. Мечты разбились о суровую реальность. Заварив чай, я сидел у печи и, подбрасывая полешки в огонь, чувствовал, как сгорают мои мечты. Потрескивая, сгорала новая машина, белоснежная яхта и личный самолет с волнующим названием Bombardier.

Глава 2 Работа не волк – догонит не убежишь

Двигаясь на работу, я заметил, что после выходных голова слегка гудела. Ощущение было странное, меня как будто переполняла энергия. И еще это легкое смутное ощущение, что мир вокруг стал немного другим, более… тонким, что ли. Я все еще не мог до конца поверить в то, что случилось на даче, но артефакты, найденные в коробке, упорно не хотели исчезать из моей памяти, а ксилофон и вовсе казался частью меня самого. Я чувствовал его как новую, еще не до конца освоенную, но уже крепко прижившуюся в груди мышцу. Эта мысль, что я, обычный человек, теперь обладаю чем-то таким эдаким, непонятным до конца, но очевидным даром, не давала покоя. По пути я все-таки заскочил в аптеку и взял таблеток от головной боли. Девушка начала перечислять кучу названий, но я прервал ее и попросил на ее усмотрение. Она вздохнула и протянула мне коробочку с лекарством и маленькую бутылочку воды.

Утром у нас всегда коллапс возле лифтов. Хотя я и приехал за полчаса до начала рабочего дня, люди уже змейкой выстроились к ним.

– Привет, Семеныч. Ну как сегодня? Спокойно?

Семеныч – наш охранник, и я всегда здороваюсь с ним по утрам, потому что он достаточно интересный человек и еще, потому что узнаю у него последние новости, среднюю температуру по нашему дурдому.

– Да норм, Николаич. Первый уже приехал и злой. Уже уборщицы двери входные мыли пару раз. Все как обычно.

– Нормально. Когда он с утра добрый был? А что не так с дверьми на входе?

– Ну что-что… Отпечатки пальцев увидел. Бардак!!! Как можно!

В целом, все, как всегда. Наше учреждение ничем не отличается от многих других. Много тупой работы, отчетов, поручений, которые любят прилетать ближе к вечеру. Но сейчас утро. Я посмотрел на очередь к лифтам, оценил их грузоподъемность и пошел пешком. Спешить особо некогда. Утро – все равно в плену у разговоров и кофейно-чайных церемоний.

Но я ошибался. Только зашел, сокабинетники проинформировали: "Тебя шеф ждет". Ну, ждет, так ждет. Взял на всякий случай блокнот. Кто же не знает этих простых правил: уходя, оставляйте пиджак на стуле, по коридору идите быстро, в руках всегда держите бумаги. Так всегда будете выглядеть занятым и деловым.

Секретарь, милая девушка с тихим птичьим голосом, кивнула: мол, заходи, ждет. Я вздохнул, открыл дверь и не успел зайти, как началось:

– Какого хрена? Ты на работу, когда хочешь, тогда и являешься!!!

– И вам доброго утра, Михаил Федорович.

– Садись, юморист хренов, – Федорыч махнул царским жестом вправо от себя. Слева от него уже сидели какие-то посетители. И я начал прикидывать какими проектами он меня хочет нагрузить еще, пытаясь понять откуда они и что им нужно.

Один, худощавый и с острым взглядом, представился Игорем Вадимовичем из какой-то инвестиционной компании. Второй, более массивный, молча кивнул, его глаза были скрыты за тонированными очками. Я сразу почувствовал от них какую-то странную энергию, легкое, почти неуловимое давление, которое не имело ничего общего с обычной деловой обстановкой – это было нечто иное.

– Сергей Николаевич, присаживайтесь, – голос шефа стал необычно елейным, и это сразу меня насторожило. – Тут к вам дело есть. Очень важное.

Я сел, ощущая себя неуютно под их пристальными взглядами. Воздух в кабинете, казалось, стал тяжелее, наполнившись запахом дорогого парфюма и чем-то еще, едва уловимым, будто легким электрическим разрядом.

На всякий случай я положил отчет перед собой. А после упоминания дуболомов пальцами подвинул его в сторону Урфина Джюса. Только слегка обозначив направление. Никогда не поймешь, что ему нужно, но отчет я успел прихватить.

– Что ты тычешь тут? Свои писульки в приемной оставь. Ни работать не умеют, ни отчитаться. По твою душу посетители.

Шеф, повернувшись к ним как-то забавно, даже заискивающе произнес: – Вот видите, с кем работать приходится, сплошные дуболомы.

Игорь Вадимович разложил на столе какие-то бумаги, чертежи, на которых ясно виднелась схема вышки мобильной связи, и указал на мой участок как на идеальное место для ее размещения. Он говорил плавно, убедительно, его слова обволакивали, пытаясь проникнуть в сознание, заставить согласиться. Он рисовал картины баснословных прибылей, развития инфраструктуры, говорил о «благе для всего района», о том, как мой участок станет «ключевым элементом» новой цифровой эпохи. Я слушал его довольно складную речь и в моей голове проявлялась фраза из романа Ильфа и Петрова: «Жители Москвы, стесненные жилищным кризисом, бросятся в ваш великолепный город. Столица автоматически переходит в Васюки. Сюда приезжает правительство. Васюки переименовываются в Нью-Москву, Москва – в Старые Васюки. Ленинградцы и харьковчане скрежещут зубами, но ничего не могут поделать. Нью-Москва становится элегантнейшим центром Европы, а скоро и всего мира».

– Ваш участок, Сергей Николаевич, идеально расположен для наших целей, – произнес Игорь Вадимович, его голос был низким, почти гипнотическим. – Мы готовы предложить вам цену, которая превзойдет все ваши ожидания. Это уникальная возможность.

Я слушал его, и сначала у меня мелькнула мысль, а может и правда махнуть, не глядя? Но потом наоборот внутренний протест начал переполнять меня и во мне поднималось странное упрямство. Моя дача, моя голубика, мои планы на спокойные вечера с книгой – все это не укладывалось в их деловые расчеты. Для меня это было не просто место, это было мое убежище, мой маленький мир, который я строил сам. Продать ее? Отдать ее под какую-то вышку? Это казалось мне предательством самого себя, своих маленьких, но таких важных мечтаний. Я пожимал плечами, не в силах поверить в серьезность их предложения, или скорее, в серьезность моих ощущений от них.

– По территории вашего участка будут проходить инженерные сети… Бла-бла-бла… Предлагаем компенсацию… Решить полюбовно.

Сколько? Глаза мои округлились? Да за такие деньги я могу двадцать других дач купить, да еще и в порядок привести. Я уже хотел сказать почему бы и да, но меня что-то смутило. Несколько чувств начали смущать меня: от «такая корова нужна самому» до «а больше можно».

– Я не планировал продавать дачу, – мой голос прозвучал тише, чем я ожидал, но в нем была твердость. – Мне она дорога, и я хотел бы оставить ее для себя.

Второй мужчина, тот, что в очках, слегка шевельнулся. Мне показалось, что я уловил легкий, едва заметный звуковой всплеск, похожий на негромкое жужжание, от него. Его взгляд, проникающий сквозь темные линзы, словно буравил меня, пытаясь найти скрытые слабости. Я почувствовал, как напрягаюсь, но не отступил. Это было мое личное дело, и я не собирался уступать, не понимая, что за этим стоят вовсе не мобильные вышки, а нечто гораздо большее, зловещее и глубокое. Уверенность в том, что моя дача нужна им не для связи, а для чего-то совсем иного, и это мой отказ стал для них не просто деловой проблемой, а вызовом.

– Мы готовы обсуждать любые условия, – снова вступил Игорь Вадимович, его тон стал чуточку жестче. – Давайте подумаем о взаимовыгодном сотрудничестве. О вашем будущем.

– Нет, спасибо, тут нечего обсуждать – повторил я. – Дача не продается.

После моих слов в кабинете повисла напряженная тишина. Лица незнакомцев стали чуть более холодными, а Олег Петрович заметно побледнел. Казалось, он нервно сглотнул, предчувствуя неладное. Они поблагодарили за уделенное время, без лишних слов встали и направились к выходу.

– Пошел… в приемную, подожди, – сдерживает себя, но моя дача, моя жизнь.

Я сказал до свидания отвернувшемуся от меня посетителю. Секретарь Вика грустно посмотрела на меня. Она как бы говорила: «Ну и нафига ты его выбесил с утра, мне еще день работать».

Я даже не успел присесть, сделав только несколько шагов к бежевому дивану для посетителей, призывно раскинувшемуся тут же, а дверь снова открылась, выпуская посетителей.

Игорь Вадимович проходя мимо бросил на меня последний, пронзительный взгляд, в котором я уловил нотки разочарования, смешанного с чем-то вроде затаенной угрозы. Второй просто молча вышел вслед за ним, оставив за собой легкий, почти неощутимый ветерок. Дверь закрылась за ними с мягким, но решительным щелчком, и воздух мгновенно стал разреженнее, но оставался наэлектризованным.

Из двери выглянул шеф, махнув экспрессивно рукой, что напоминало то ли хук, то ли фразу "добро пожаловать, дорогой Сергей Павлович". Прямо у порога начался второй раунд разговора, беседы, хотя скорее это был монолог:

– Ты… уху ел? Тебя позвали выеживаться тут или… Твою… Делать мне нечего тут с утра благотворительностью заниматься. Ему… как… человеку… а он тут выеживается! Дачник!

Нужно сказать, что у шефа была одна особенность. Когда он начинал орать, создавалось ощущение, что он пугается своего голоса, пытается орать все громче и громче. Меня это тоже начало выбешивать, обычно к этим воплям относились философски, как к дождю. Ну, польет и пройдет. В этот рев я успел вставить только фразу: "Это мое дело".

Шеф начал переходить на новый уровень ультравоплей. И тут я увидел вокруг него слабое свечение. Наверное, шеф тоже заметил мой удивленный вид, потому что в смерче его междометий и междоматьев успело промелькнуть что-то вроде «филина тут строить».

Ощущение было такое, что он вот-вот взорвется. Его лицо побагровело, жилы на шее вздулись, и он, вскочив со своего кресла, начал метаться по кабинету, размахивая руками. Его голос, обычно пронзительный, теперь превратился в нечто среднее между визгом и рыком. Он был в ярости, настоящей, неуправляемой ярости, и я стал ее главной мишенью.

А я наблюдал за окружавшим его фигуру свечением. Сначала в нем присутствовали все цвета, но они становились все тоньше и тоньше, тогда как красный пожирал их на глазах и становился таким насыщенным, бордоватым слегка. Прям один в один как рожа брызжущего слюной Федорыча. Захотелось убрать красный, почти инстинктивно, как бывает, когда хочется отвернуться, когда в глаза бьет слепящий свет фонаря.

Он стоял напротив меня, огромный, раскрасневшийся, и казалось, что его негативная аура буквально заполняла весь кабинет, душила меня. Я чувствовал, как меняется мое собственное настроение, как я начинаю злиться, как во мне поднимается глухое, отчаянное сопротивление.

И тут что-то щелкнуло внутри. Это было не решение, а скорее инстинкт, внезапный порыв. В моей груди отозвалось то самое покалывание, о котором я думал утром, только теперь оно было более сильным, более направленным. Я почувствовал, как какая-то энергия, едва ощутимая, но мощная, устремляется от меня к шефу.

Это было похоже на то, как если бы я протянул невидимую руку и коснулся его ауры, слегка подтолкнул ее, изменил ее тон, ее вибрацию. Это было первое сознательное применение силы, которая стала частью меня.

Я представил себе ползунок, наподобии инструмента в фотошопе, там есть такой инструмент – цветовой тон, и глядя на шефа (картина маслом «красное на красном») мысленно потащил ползунок, меняя «красный». Он упирался.

Я давил, эта игра затянула меня, так что я даже выпал из реальности. Ползунок пошел, медленно, но цвет начал меняться. Сначала превратился во что-то наподобие оранжевого, потом пошло легче, и через оттенки зеленого превратился в голубой… М-да, «голубой, голубой, не хочу дружить с тобой». Я увеличил насыщенность, и цвет стал вполне себе синим, приятным глазу… Вот хорошо. Я так заигрался, что не сразу понял, что в кабинете – тишина.

Передо мной стоял СПОКОЙНЫЙ шеф! Он даже улыбался неумело, это выглядело страшно… забавно. Или так забавно, что даже… страшно. Краска сошла с его щек, жилы на шее расслабились, и он моргнул, словно очнувшись ото сна. Ярость в его глазах сменилась чем-то вроде недоумения, а затем – удивительным спокойствием. Он опустился обратно в кресло, тяжело выдохнув, и посмотрел на меня с каким-то новым, непривычным выражением. В нем больше не было и тени прежней агрессии. После небольшой паузы совсем другим голосом он сказал:

– Правда, Сергей Николаевич… я, кажется, погорячился, – произнес он, и его голос был удивительно спокойным, даже виноватым. – Ну, что ж, не хотите – значит, не хотите. Ваше право. Что ж, раз люди ушли, то… забудьте. Работать надо. Чего сидим?

Он вышел со мной в приемную и вежливо (ВЕЖЛИВО?!) попросил у Вики чашку кофе. Стоит ли говорить, что глаза у нее стали как блюдца из-под кофейных чашек. При этом она смотрела на меня, что за ерунда творится. Но я превратил ее вопрос в «риторический» и уходил по коридору всматриваясь в себя. Одна мысль полностью захватила меня – что это было?

В таких раздумьях я поднялся наверх. Зашел в кабинет под жалеющими взглядами коллег, они-то знали, как это ходить в кабинет без ковра к шефу на ковер.

– Ну что, орал? – спросила кудрявая Лиза. «Нет, не орал, а анал», – подумал неприличный я, но ответил нейтрально: не без этого. Работу делал, автоматически размышляя, что это было. Получается, каким-то образом я увидел ауру шефа и каким-то образом смог ее откорректировать. Я хмыкнул: «каким-то образом». Вот тебе и детская игрушка, ксилофон – видно, вчера произошло то, что называется активацией, и как побочка у меня – теперь я могу менять «настройки» ауры человека или как ее там называют. Хммм, это дело нужно перекурить.

Курилка у нас замечательная. Это открытый балкон. Зимой, конечно, еще тот экстрим, снег на плитке и низкие перила это, поверьте, очень экстремально, но летом это кайф. Ветерок, свежо, тепло и еще вид отличный – городской пруд, обрамленный деревьями.

В курилке было пусто. А, нет, в уголке стояла Даша, начальник дружественного отдела.

В одной руке у нее была сигарета, в другой зажигалка. А сама она смотрела на буйство природы тем самым взглядом, о котором говорят, смотрит и не видит.

– Привет, Дашка-ромашка, газ кончился?

– Привет, Серый! – буркнула девушка и принялась прикуривать так старательно и долго, как шаман, раскуривающий трубку мира перед советом вождей.

– Что-то расстроена Дарья наша, – подумал я и, как всегда, вслух.

– Ничем я не расстроена, просто…

Что просто, она не призналась, выпустив струйку дыма. Я присмотрелся к ней и, никогда так не было, и вот опять! Ее аура была вроде бы нормальной на первый взгляд, вот только на границе синего и зеленого прорывались какие-то болотные протуберанцы, как пламя. Присмотревшись, я заметил, что они как бы пожирают цветность, превращая цвета в пастельные. Вот те да и я начал действовать по старой схеме. Снова представил фотошоп, маска для выделения, пипеткой выделил цвет и слегка затонировал его добавив желтенького. Все прошло довольно быстро в этот раз. Не надо и говорить, что все это время я пялился на Дашу, а она курила. Видно, мимика у меня была занимательная, а вы попробуйте мысленно ползунки двигать и мышкой пользоваться. Она вдруг улыбнулась:

– Что ты смотришь так, дома проблемы… небольшие, ничего важного. А ты что такой серьезный? Влюбился?

Я всматривался в нее, и было видно, что настроение ее изменилось и явно в лучшую сторону: "Полцарства за коня! Опять сработало!"

– Естественно, только моя избранница курит и грустит на балконе, вместо того чтобы прижаться к моему большому и горячему сердцу.

Смеется она красиво, от души, и смотреть приятно. Мы еще пикировались пару минут, на полсигареты. Когда выходили из курилки, она бросила быстрый взгляд и сказала: «Спасибо». Зацокала к себе в кабинет, красиво ставя ногу и выгибая все, что должно выгибаться. Кра-си-во. Работает, получается.

Что это такое вообще? Мне срочно нужен… коуч какой-то. Что это за дар такой? И еще нумизмат. Я вспомнил про рубли, которые лежали в портмоне. И желательно бы кто-нибудь доверенный, а то голову оторвут.

Народ сидел, что-то перетирал. Я прислушался. Говорили о шефе. Его никогда таким никто не видел. Спокойный, шутит. Все были в а… шоке. Никто не мог понять, что с ним случилось. Я ухмыльнулся.

* * *

После работы заскочил в супермаркет. Захотелось мяса. А это такое желание, что на его пути лучше не становиться. Я заметил, что после своих экспериментов чувствовал легкую слабость. И подумал, что неплохо бы восстановить силы чем-нибудь нажористым.

На входе я с ним и столкнулся. Вот бывает такое чувство, встретишь человека абсолютно незнакомого, а отношение к нему уже сформировано. Прямо на входе хорошо одетый мужчина лет пятидесяти толкнул меня рукой и, буркнув что-то себе под нос, побежал к кассам. Ну вот есть люди-магниты. Только одни со знаком плюс, другие со знаком минус. И те, и другие внимание притягивают. А этот был сплошной какой-то абсолютный минус. Из тех, кто на: «Доброе утро!», говорит: «Уверен?». Лица я его не увидел. Только спину и уши. Он был среднего роста. Коренастый какой-то, при среднем-то росте. Фигура у нега была, примерно, как если бы лягушка весила килограмм 100, стала прямоходящей и на нее одели бы джинсы и футболку. И еще уши… Что-то в них было неправильное.

Машинка встала на сигнализацию, но пришлось открывать, как всегда, забыл сумку. Засунул ее под мышку. Взял пакет и, опять пикнув, пошел к дому.

Я пошел к подъезду. Уже вечерело и шел к подъезду, играя в игру: чистое-грязное. Где-то перепрыгивал, где-то ступал прямо в квадратики.

Пикнул дверной замок, и я зашел в подъезд, чуть не наткнувшись на мужчину. Возле перил стоял дедушка. Он опирался локтем на перила правой рукой, а во второй болтался пакет. Тощий пакет с покупками.

Подъезд наш сырой и не очень освещенный, он просто был создан, чтобы быстрее проскочить его и оказаться дома. Но я остановился. Слишком уж беззащитная поза была у соседа. А то, что это был сосед, я помнил, часто видел его худощавую фигуру с авоськой у дома.

– Вам помочь?

– Нет-нет. Я сам.

Сам с усами наш сосед, но я почему-то полюбил все человечество в этот вечер и был настроен агрессивно помочь. «Пионер Иванов, несмотря на звуки клаксонов и визг тормозов, смело перевел старушку через дорогу, хотя она сопротивлялась и пыталась убежать в переход». Я взял пакет, пообещав при этом, что не украду.

– Давайте руку.

И мы медленно потопали наверх. Не так уж и далеко. Мне на третий, а если не ошибаюсь, дедушка жил на втором.

– Меня Сергей зовут. А вас?

Дед сопел и, радуясь возможности сделать остановку пытался отдышаться. Потом выдохнул чуть свободней и сказал: – Михаил Григорьевич.

– Очень приятно. Мне уже очень хотелось домой и попасть к холодильнику хотелось побыстрее. Но мы продолжали медленно и уверенно топать наверх, так что у двери оказались довольно быстро. Михалыч достал ключ. Рука его подрагивала, тем не менее, в замочную скважину он попал быстро. Щелк. Щелк. Дверь открылась, и он зашел в прихожую щелкнув выключателем, я зашел следом и осматривался, думая куда положить его пакеты, здесь или все-таки на кухню отнести.

– Спасибо молодой человек! Молодым я себя не считал, но приятно. Осматриваясь, я понял, что меня так удивило в этой квартире – это запах внутри. Здесь не было ожидаемого стариковского кислого запаха с оттенками плохо приготовленной еды, нет наоборот это был такой хороший породистый запах – он сочетал в себе сочетание дерева мебели, ткани, с легкими оттенками свежести из ванной комнаты и нотками хорошего кофе. И вот этот запах резко контрастировал с моим представлением о нем. Я-то думал, что у пожилого человека в квартире должно пахнуть старостью, ну все мы знаем эти запахи, но нет. Так по моему представлению должен был пахнуть уют.

Как только мы зашли в квартиру, дедушка сразу преобразился. Как былинному Микуле Селяниновичу неиссякаемую силу давала сама Мать-Земля, так и дедуля, скинув обувь и надев тапочки, словно скинул десяток годков. Он легко подхватил сумку и бодрым шагом направился в кухню, на ходу спрашивая: «Чаю?» Хотя какой чай, о чём я, вы же с работы, Сергей, так что приготовим что-то более основательное, чему бы подходило слово «ужин».

Я положил свой пакет, который устало опал с легким шуршанием, снял куртку и повесил её на свободное место. Выбрал гостевые тапочки, они были абсолютно новые, видно, мало гостей бывает у хозяина квартиры, и пошел следом. Когда я зашел на кухню, хозяин уже рассортировал все купленное: что-то положил на стол, что-то спрятал в холодильнике.

– С вашего позволения, я пока соображу ужин. А вам предлагаю пройти в залу, у меня там много интересного собрано, а будут вопросы – спрашивайте.

Я усмехнулся этому «залу», сейчас так не говорят. Но в «зале» было действительно на что посмотреть. Вдоль трех стен были установлены шкафы со стеклянными дверцами, а у стены с окном стоял стол, покрытый зеленым сукном, справа на нем стояла лампа – для себя я охарактеризовал её как «сталинская». Изготовленная, видимо, из бронзы, а может, из чего другого, но окрашенная под бронзу, со вставкой из ленты классического зеленого цвета и с гербом СССР. Она была выключена, но кнопка включения выделялась, я нажал на массивную кнопку пуск, и стол залило приятным теплым светом.

«А вот это интересно, – на ловца и зверь бежит». Прямо посреди стола лежал большой альбом, как кляссер для марок, только на его массивных листах из оргстекла, сцепленных бронзовыми кольцами, в специальных отверстиях были вставлены… монеты. Интересно, мой новый старый знакомый – нумизмат? Это я куда надо зашел, может, и проконсультирует по моим монетам. Я сначала приподнял, а потом перелистнул тяжелую страницу. Разглядывая нумизматическое разнообразие, я думал, сколько рук трогало эти монеты. Вот, например, 10 копеек, год выпуска 1916. Может быть, именно эту монетку бросили нищему, и он, свернув свой промысел, замерзший засеменил на появившейся ноге в ближайший трактир и, не жалея, бросил на медную тарелку для мелочи в обмен на рюмку водки и пару соленых огурцов, и какой-нибудь пирожок с зайчатиной. Пирожок я так ярко представил – теплый, да нет, почти горячий, духовой пирожок с сочной и приправленной специями и жаренным луком мясной начинкой, что сглотнул слюну, а в животе предательски заурчало.

– Сейчас, сейчас, – раздалось за спиной, – слышу, вы сильно проголодались. Еще несколько минут, и всё будет готово. А такая монетка – великолепное подношение нищему, можно и два пирожка купить.

Сергей вздрогнул, он не услышал, во-первых, как подошел Михаил Григорьевич, а во-вторых, подумал: «Он что, мысли умеет читать?». А аромат мяса, жареного со специями, не исчезал, а усиливался. И Сергей с радостью подумал, что хозяин умеет готовить – из кухни тянуло дурманяще вкусными запахами.

– Да, хорошо бы, не буду врать.

– Увлекаетесь нумизматикой?

– Да не то, чтобы увлекаюсь, это громко сказано. Но в мои руки попала занятная монета. Вот думал, с кем бы проконсультироваться.

– Тогда вы попали туда, куда нужно. Но сейчас моем руки и за стол. Сначала еда, а потом я постараюсь помочь.

Ополоснули руки, и Сергей прошел к столу. Стол был сервирован. Именно это слово пришло в голову. На нем не просто лежали тарелки и приборы, а было… вот это всё. Скатерть, белоснежная ткань, приятно радовала глаз: «Не ляпнуть бы на неё чего-нибудь». Тарелки были размещены не как попало, а в 2,5 сантиметрах от края стола, вилки, ложки, бокалы… Почему-то опять подумалось, что у моего соседа не часто появляются гости, ну или для него это правило – ужинать так.

Поднимаясь к себе в квартиру, я чувствовал приятное насыщение от ужина и размышлял о нашей беседе. А наш разговор вышел занятным. Сначала сосед, надев монокль, рассмотрел монету и задумчиво протянул, что экземпляр интересный, вернув её мне, посоветовал, как правильней поступить с ней, если я захочу её продать: обратиться в юридическую фирму, которая уладит продажу червонца на аукционе, проведет оценку и продаст за процент от сделки. В этом деле, как и в любом другом, много нюансов. А то червонец действительно редкий, и его продажа принесет хорошую прибыль.

А вот потом мы заговорили о цветах. Но не о тех, которые в горшках, а о тех, которые «каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Довольно неожиданно заговорили, вроде бы старик, описывая цвет монеты, упомянул, что для наших предков не было столько цветового многообразия, как сегодня. Первыми цвета, которые использовали египтяне, например, были черный, белый и красный, так сказать, первоцвета. И наделяли их мистическими силами и смыслом.

Мы смаковали настойку, сидя в удобных креслах. После ужина перебрались в зал. Вот тогда мой взгляд упал на книжный стеллаж напротив, выделив из всего книжного многообразия одну книгу. Яркое пятно обложки прямо бросалось в глаза. На белом фоне был изображен холм, который тонировали полосами ярких цветов, и интригующее название: «Главное в истории цвета».

– Разрешите? – отставив бокал, я потянулся к полке.

– Конечно, – хозяин бросил на меня заинтересованный взгляд. Как будто поставил на скакуна и ещё «не был» уверен, но «предчувствовал», что тот скоро вырвется вперед. Часть книг стояла корешками, а часть переплетом. И когда я ухватил книгу, то услышал за спиной выдох или вдох, а до этого, получается, Григорьевич буквально затаил дыхание. Он пробормотал что-то наподобие: «Занятно».

– Вам нравится колористика?

Я недоуменно поднял на него взгляд.

– Колористика – это наука о цвете.

– Не сказать, что нравится, скорее интересует… С недавнего времени.

Я пролистал книгу, предоставляя взгляду возможность за что-нибудь зацепиться. ««Белый» – одно из древнейших слов в русском языке. В представлении современного человека белый – это не цвет, а его отсутствие. С точки зрения физики это не так. Белый возникает из объединения лучей всех цветов видимого спектра, то есть белый – это и есть свет. Древние люди это прекрасно понимали, точнее, чувствовали». Забавно. Белый – отсутствие цвета.

– Михаил Григорьевич, а могу взять эту книгу на время?

– Конечно, конечно, – голос его натурально дрогнул.

Подняв глаза, я посмотрел на соседа, удивившись как он изменился и внешне и выражение его лица изменилось. Взгляд его натурально горел, и он меньше всего напоминал того согнутого старостью человека, которого я встретил в подъезде несколько часов назад. Он, впрочем, совладал с собой довольно быстро и произнес:

– Я тоже люблю смотреть на привычные вещи по-новому, свежим взглядом. Книжка презанятная и уверен, понравится. Бытие определяет сознание, а наше бытие разрисовано в разные цвета. Говорят, цвет может менять настроение человека. Только попробуйте представить ощущения человека, например, в красной комнате и потом сразу измените её на синий.

– Никогда не задумывался, – быстро ответил я.

– Интересно, что человек осваивал цвета не сразу. Первыми стали белый, красный и черный. И, кстати, отсутствие цвета для наших предков был черный. «Ничего себе», – подумал я. Он мысли точно читает!

Тут мой взгляд упал на часы.

– Ох, ничего себе, Михаил Григорьевич. Пора мне. С вашего разрешения, книгу возьму. Обещаю мыть руки перед чтением. В следующий раз, надеюсь, смогу поддержать беседу об этой, как её… колористике.

– Конечно, конечно.

Сосед проводил меня до двери, мы попрощались. Уже подходя к своей квартире, я осознал некую странность. Я понял, что не могу увидеть никакого свечения вокруг него, никакой ауры, или как она там называется, у моего нового знакомого не было.

Глава 3 Нападение волколака

Хорошая погода провоцирует на многое, как минимум прогуляться во время обеда больше обычного, а как максимум изыскать повод и забив на все, вырваться на дачу. А если еще с друзьями, пивом и хорошим отрубом мяса для шашлыка, то этот прогнозировано будет день который запомнится.и свалить на дачу. Тихое утро, было безветренно и наполнено спокойными релаксирующими звуками, пропитано солнечными лучами, пятидесятью оттенками зеленого, а спокойный шум города прекрасно дополняло щебетание, потрескивания, щелканье птиц.

Вчера я заснул за чтением книги, не то чтобы она была неинтересной, совсем наоборот. Я не мог остановиться от чтения, как промокашка чернила я впитывал новые факты, выделяя самое интересное. Самое забавное я думал что цвет это что-то рожденное человеком, настолько много вокруг нас этого цветового шума: видеоряды, рекламы, буклеты, плакаты, вывески, разноцветные авто… А сейчас изучая то как развивались взаимоотношения человека с Цветом, выходило что цвета были всегда, а вот человек их осваивал по чуть… Начал с белого и черного. Перед тем как заснуть меня зацепила одна простая мысль, кто был тот первый человек, который измазав палец в размокшей белой глине впервые провел пальцем по стене пещеры, привнеся в мир "свой"цвет… Сложно представить себе его священный восторг. Белый цвет отпугивал зло и притягивал добрых духов. Может, кстати, люди для которых жизнь «черно-белая» недалеко ушли от наших далеких предков?

На работу я ехал не спеша. Иногда ловишь дзен от спокойной езды, когда все получается ровно. Спокойно переключаются скорости, выбираешь ряд, останавливаешься пропуская пешехода по требованию. Кто-то давится километрами, мечется – и в результате… несварение желудка, точнее такой же и день. Я говорил уже вроде, что не люблю нервную езду, а вот автокайф получаешь от спокойной езды. Катится шурша шинами автомобиль по дороге, в приоткрытое окно врываются голоса, чириканье птиц, гул троллейбуса. И вся эта городская какофония вдруг превращается в гармонию. Вдруг совпадает музыка которая играет по радио с, например, движением дворника или вот этот парень с рюкзаком очень попадает в ритм, тогда появляется иллюзия – ты не сам по себе, а часть какого то… фильма что ли, часть общей игры. И от этого появляется уверенность, эфемерная конечно, что все в твоем "кино"сложится и будет хэппи энд.

– Привет Семеныч. Ну как спокойно?

Семеныч вместо ответа оглянулся по сторонам.

– Да ты знаешь Палыч, лучше бы орал…

– А что?

– Да странный какой-то наш. Пришел, улыбается. Вот че подогнал.

Он показал глазами за стойку, приглашая как бы заглянуть. Я наклонился:

– Ничего себе. Височки. Ну ты Семеныч хоть на посту не употребляй, хохотнул я. На столе за стойкой, возле компа лежала бутылка неплохого виски.

Интересно воздействия надолго хватает. Улыбаясь своим мыслям, я пошел к себе. Дальше в принципе все по накатанной технологии. Кофе. Кнопка Пуск. Эксель. Я пытался обдумать ситуацию и так, и сяк. Нужно бы понять, что это за дар… Возможно, когда мне удалось «вскрыть» код этого ксилофона у меня появилась возможность менять мировосприятие людей. Убирая цвета, убирать негативные эмоции… Как там вчера было написано – слово «белый» происходит от индоарийского (даже не знал, что такое есть) корня bhe – сияющий, светлый. И этот корень совсем не зря очень близок корню другого индоарийского слова bhag – наделяющий благом. А от него происходит всем знакомое слово «бог».

Мда. А вот откуда у меня это знание. И откуда эта посылка. Кто-то ее ведь зарыл и возможно кто-то о ней знает. Интересно что будет если попытаются вернуть.

– Серый, ты спишь с открытыми глазами, – толстушка Мария стояла перед моим компом и, видимо, уже несколько минут: Ты на день рождения Лунчака будешь сдавать?

– Сколько?

– По пять. Будем бар дарить в виде глобуса.

«Да хоть глобус в виде бара». Я полез в сумочку: Держи. В сумочке звякнули рубли.

– Ой что это у тебя там? – но засунуть нос у Марии не получилось, не влазил он в сумку. Да и я вжикнул у нее под носом замком.

– Мелочь на паперти собираю, с твоими поборами, скоро придётся там все свободное время проводить. Иди… с богом!

Вильнув кормой, профсоюзница удалилась в другие гавани собирать подать, а я посмотрел на часы подумал, а не мотнуться ли мне по адресочку антиквара, который мне дал вчера сосед. Сказано – сделано.

Лавочка антиквара была в центре города, Но найти ее оказалось не просто. Я несколько минут прошел мимо нее. И только после третьего променада увидел за стеклом рядом с дверью табличку опирающуюся на антикварного вида кактус.

«Куплю антиквариат. Дорого. Старинные вещи и современный хлам. Часы, монеты, купюры, награды, значки, иконы и т.д. и т.п.».

Полутемная комната была поделена на две части. Слева стоял ксерокс (понятное дело рядом куча государственных учреждений), витрина с разной канцелярией. А вот справа находился антиквар. Это я понял не благодаря дедукции, а благодаря соответствующей экспозиции. Фотоаппараты, соседствовали со статуэтками, подстаканники с какими-то канделябрами на стотысяч свечей, а за витриной с прозрачным стеклом лежали и пригоршни монет и купюры разной степени сохранности. Но вот за прилавком никого не было.

Я покряхтел, постучал подошвой о пол, покашлял, но никто не появлялся. «Бесстрашный антиквар». И когда я уже был в шаге от стандартного : «Есть кто?». За спиной раздалось: Почем шумим молодой человек?

– Здравствуйте! Мне ваш адрес дал Михаил Григорьевич.

– А Миша. Идемте за мной. Миша – это хорошо. А почему сам не зашел Миша.

– Да нет, у меня к вам дело… на 10 рублей, – съюморил я.

Мы зашли за шкаф, а за ним была оказывается неприметная дверь. Комната была такой же антикварной, забитой антикварными вещами. Говорите ваше дело сказал он мне. Я промолчал.

Достал из портмоне 10 рублей и положил перед ним. Он наделал очки на свой нос, и почти сразу, поднял взгляд. Удивлённо посмотрел на меня.

– Откуда это у вас, ну скажем так в клад я сразу скажу не верю. При этом он снял очки и сурово посмотрел на меня сквозь меня. Но… я куплю это у вас, потому что монета действительно редкая и состояние её прекрасное. Но куплю не за полную цену.

Как вы понимаете доказать вам её происхождение будет очень сложно. И я буду нести определённые… риски.

Я хотел что-то возразить, но антикварный дед махнул на меня рукой.

Не глядя на меня, он сказал. Не надо. Знаю я эти сказки, не первый год живу. Бабушка подарила. Ремонт делали и нашли. Не очень интересно это слушать. Я знаю куда эту монету деть, и я плачу деньги. Мое предложение, за эту монету я предлагаю вам 50 тысяч долларов. 30 я могу отдать сегодня, остальное завтра.

Видимо я слегка выпучил глаза, а может и не слегка. Потому что мой визави усмехнулся, одел опять очки, и сказал, – Ну что… по рукам?

Я бережно пожал его сухую руку, с выделяющимися сухожилиями и вспученными венами. А мысленно подумал. Вот так, наверное, выглядит перст судьбы. Указующий.

Мой собеседник подошёл к сейфу, положил туда монету, достал что-то и вложил в руку. Это сегодня. Остальное завтра. Вам повезло с рекомендациями. У меня без обмана. В этом случае. Я заработаю на вас, вы на знакомстве с Мишей.

Я потрясенно сказал: Спасибббо…

– Нэ за что!

Денежная церемония была закончена. Я развернулся, положил деньги в портмоне. И уже уходил. Когда услышал его голос в спину, – Кстати если у вас будут такие варианты. Еще. Буду рад на вас заработать.

***

Могу.

Только это слово и крутилось в моей голове, когда я сел за руль своего акцента.

Как-то странно я посмотрел на торпедо старого боевого автотоварища. Но подумал. Нет продавать не буду. Даже если у меня появится новая машина. А отдам я тебя на СТО, чтобы перебрали твои механизмы и будешь ты у меня машина для души. Но тут дёрнулась ещё одна мысль. Я выбил нейтралку. Дёрнул ручник. Вытащил портмоне, резко открыл замочек. В том отсеке где были рубли их… опять лежало четыре. «Та что ж такое», – подумал я, перебирая отсеки, а рядом лежали деньги, которые мне отдал антиквар.

Честно говоря, даже если он не отдаст остальное для меня и этого уже было много. Я автоматически нажал на блокировку центрального замка машины. А вдруг это какой-то развод. Ну мало ли, может есть у него какие-то люди. Дал он им наводку и сейчас всё заберут у меня. Я нервно посмотрел по сторонам. Хмм, а деньги не всегда к радости.

Но никто не собирался нападать на меня, и я спокойно выехал со двора. Ну как спокойно, немножко ругнувшись с водителем Газели, которая меня заперла на выезде. Мы немножко поманеврировали по двору, наконец развернулись, и я выскочил на трассу.

Подъехав к работе, я достал деньги из распухшей сумочки и выложил их в файл, а его сунул под сиденье.

Рабочий день прошёл очень спокойно, более того – за час до его окончания позвонила приёмная и сказала, что шефа нет, он куда-то уехал на позитиве и сказал если кому нужно, то можно выдвигаться по домам.

Всем стало нужно.

В машине я на автомате открыл сумочку… Там лежали деньги. Я засунул руки под сиденье, и там зашелестел файл с купюрами. Интересно.

Я завёл машину, включил музыку. Потом. Потом буду разбираться.

А пока правда решил поехать в банк. Это вообще деньги? На парковке я взял несколько купюр из портмоне, усмехнувшись подумал, может из машины сумочку забрать, а то разорвёт машину деньгами. Потом вытащил еще две сотки из файла и пошел сдаваться.

Но всё поменялось. И озадаченный, возвращаясь, я думал – что делать? Я ведь по-сути – человек обычникус. И драйв получал в жизни от рассвета до зарплаты. Выкручивался. Иногда выживал. Радовался премии. Редкой отмечу премии. А тут у меня взяли и отняли целую кучу житейских радостей. Абзац.

И мне захотелось купить какой-то подарок соседу. Все-таки это он дал мне контакт. И еще мне хотелось сейчас побыть в человеческой компании, не хотелось оставаться одному.

Рядом с банком был магазин канцелярии и довольно неплохой канцелярии Мы покупали там всегда подарки коллегам к праздникам и личным датам. Там я сразу заметил очень интересную чернильницу, целый набор. Неплохой подарок подумал я. Но как вернулся в машину зазвенел звонок.

– Алло сосед, здорова.

– Привет Игорь. Игорь – это мой дачный сосед. Интересный человек. У меня ощущение, что он живёт в этом дачном кооперативе с самого начала. Знает всех и вся, он очень любил рассказывать истории о жителях СНТ, знал все о том или ином дачном домике и его обитателях.

Кстати, когда я купил свой и познакомился с ним, то он сразу рассказал как мне повезло, тут такая груша. Но такая груша урожая пока не принесла. Хотя со всех сил постарался ей помочь. Обкопал. Внёс удобрения. Побелил её ствол. Обрезал больные ветки, насколько мне хватило ума. Сейчас она зеленела и скоро должна была расцвести, а я с трепетом ждал урожая.

– Привет Игорь ты как?

– Да я-то нормально.

Тут я заволновался, просто так он бы мне не звонил, тем более вечер уже.

– А у тебя видно денег будет куча, – я вздрогнул это откуда такие мысли

– Короче если повалят, то поделюсь.

– А я не откажусь, смотри сосед к тебе какие-то модные люди приехали на самосвале, и прям перед воротами наложили целую кучу навоза.

– В смысле?

– В прямом. Коровьего мне кажется. Если ты его по участку раскидаешь, то на метр выше участок станет. Ничего если я себе возьму немного?

–Да бери. Не жалко.

Тут я понял, что поеду на дачу. Прямо сейчас. Как раз там, в тишине и спокойствии обдумаю всё.

Сказано сделано. Чтобы не помереть с голоду пошел в продуктовый. Взял минимум продуктов. Консервы, коньяк, грудинку, огурчики, соленья всякие, хлеба черненького, мяска шеи свиной, ну и разных нарезок, минералки, напитков и всего такого. В багажник влезло.. Выскочил на дорогу и поехал на дачу. Ну а подарок… завтра передам. Не обещал же сегодня , завтра отвезу.

Ехал спокойно, соблюдая правила писанные и неписанные. С интересом посматривал по сторонам, предаваясь созидательным мечтам. Забор бы поправить. Какой лучше. Еврозабор или забор из профнастила, а может сетку? Или из дерева. ДачаРанчо.

Всегда, когда сворачиваю на ведущую к даче грунтовку, постоянно вижу что-то новое. То заяц пробежит, то фазан. И вот это очень странно, час назад ты серьёзный человек. Презентация. Сhange команда, Run команда. КПЭ. И тд. И т.п. – проблемы бумажные. И вот ты сворачиваешь с трассы.

Ух ты. Я даже остановился. Выключил музыку. Спиной ко мне нахохлившись сидела какая-то птица. Я остановился возле неё, но она не улетала. А потом, видимо услышав шум мотора, она повернула голову и посмотрела на меня. Совенок. Это был небольшой совёнок. И когда голова его повернулась, я заметил, как глаза округлялись, – очень забавно. Совенок, наоборот, ничего забавного не увидел и лег на крыло.

Ох тыж, твой дивизию. Мысленно подумал я. На самом деле в полный голос и, другими словами, но суть была та же. Перед воротами на пол улицы была вывалена, навалена, наложена огромная куча навоза. А перед ней с тачкой елозил Игорь и, несмотря, на то что елозил он давно, у него не получалось сократить размеры этого кургана. В вязаной шапке (несмотря на теплую погоду) и в своей привычной робе, он резвон накидывал этот подарок небес себе в тачку.

Я заглушил машину и вышел не спеша. Разглядывая этот курган. А я и во двор заехать не смогу.

Я стоял и думал, что с этим счастьем делать.

– Здоров, Игорь, поближе. Скажи мне что это за дар… богов.

Игорь рассказал мне что возился в огороде, услышал гул, Приехал Камаз. Из него вышло двое. Походили, посмотрели. И вывалили тебе подарок. Я думал ты заказывал. Как там говорят – г**** к деньгам.

– Куда мне столько де…нег.

Игорь хохотнул.

– Так если тебе столько не нужно, позвони председателю. Пусть клич бросит, живо народ по дачам растащит. Ты тут один такой навозный олигарх. Остальные днем с огнем ищут.

Смешно ему. Но мысль была здравая, и я набрал номер председателя. Здоров Богдан. Есть дело на… В общем просто дело. На работе подкинули камаз навоза. Мне много. Ты не можешь клич кинуть. Условия поставки – самовывоз, самовынос. Местонахождение – мой участок.

Народ налетел как мухи на… мёд. Я только успел переодеться и себе пару тачек закинуть. Те, кто подсунули мне эту свинью, вернее отходы ее жизнедеятельности, видно не имели никакого представления о дачниках. Уже очень скоро от навозного кургана остался только… рой мух.

Почему-то подумалось, когда снимал робу… А ведь будут называть меня теперь навозным олигархом. Хаха. Переживу. Кто ж это мне подсунул это… недешевое удовольствие. Раздумывая над этим я накачал из скважины воды, умылся, загнал машину. Растопил печку. Заварил чайку. Хорошо.

Вечер был хорош, даже легкое амбре от навоза, его не портило. Откинувшись в кресле, я смотрел в небо и думал. Или делал вид что думал. Как там говорят: "Молчать с умным видом не трудно. Трудно сделать так, чтобы это заметили и оценили."

Я не великий знаток дедуктивного метода. Но тут явно напрашивалась одна простая мысль. Кому выгодно? А выгодно было только странному покупателю. Я не знал ни кто это, ни зачем ему понадобилась эта старая дача. Перебравшись в дом, я подкинул дровишек и зачаровано смотрел как огонь пожирал их. Я почти заснул. И тут меня разбудила одна очевидная мысль А ведь в найденном ящике был еще и странный ножик. Если с монетой, книгой и детским ксилофоном я более-менее разобрался, то об этом странном ножике забыл абсолютно.

Я подскочил, быстро нашел его в ящике с столовыми приборами. Внимательно начал его рассматривать. Похоже он был серебряный, выглядел очень благородно. Ручка была металлической с простым растительным узором. Лезвие короткое и выпуклое, а с обратной стороны как я и говорил небольшая вилочка с тремя зубцами.

Сначала я не мог понять зачем он вообще нужен такой странный. Порылся в интернете и ничего не нашел. От мозгового штурма захотелось… есть. Сделав себе большой бутерброд, и только укусив я понял, что туплю. Положил зубастый ножик на лист белой бумаги. Сфотографировал. И задал поиск по картинке.

Бинго!

Все просто. Это ножик для сыра. Лезвием отрезаешь вилочкой накалываешь. Нож, кстати, был раритетный произведен на фабрике Семенова. Интересно владелец фабрики сжег ее в 1917 году. Что на него нашло? С одной стороны, все понятно. Революция. Экспроприация. «Так не доставайся же ты никому!». А может быть и что-то другое.

В том что этот ножик имеет какие-то «способности» я был уверен, но какие? Но что же в тебе спрятано?

Следующие полчаса я делал с ним все что пришло в голову. Стучал молотком, тер, полировал пастой гои, смачивал водой, топил в воде, пробовал греть на огне, резал им сыр, хлеб, колбасу. Ничего. Ничего внештатного не произошло. Это конечно хорошо, а то засунул бы его в огонь и дачу разнесло, или обидевшись от такого обращения превратил бы меня в жабу. Подумав, что с ним можно сделать, я пробовал его закапывать, полил коньяком и, наконец, подумав немного кольнул палец иголкой и капнул крови на лезвие. Гром не загремел, не разверзлись хляби, в целом… вообще не изменилось. Продезинфицировав палец коньяком, а потом и употребив его я засунул подопытного в карман. Эксперимент не удался. Может напрасно я подумал, что этот сыронож обладает какими-то чудесными свойствами. Ну на нет и суда нет. Разочарованно я сунул его в боковой карман спортивного костюма. Может человек просто сыр разлюбил и засунул его в тайничок, чтобы глаза не мозолил. Сыру нам, сырунам…

Вышел покурить. На улице уже было вырви глаз и проколи ухо. Темнота и тишина. Единственное что нарушило тишину – мой зевок. Надо спать, день и так богат на события. Все уже мешалось в голове: антиквары, навозные кучи, йод с серебром. Сделал звук телевизора тише и упав на подушку почти сразу и уснул.

Я открыл глаза… Было темно. Телевизор был выключен у меня был настроен таймер сна. Рупь за сто я слышал какой-то вопль. Может это… коты?

Спустился на первый этаж, спать не хотелось все равно, взял сигареты, и встал у двери прислушиваясь. На улице было тихо. Вроде. И в тот самый момент, когда мое ухо приблизилось почти вплотную к двери… В нее прилетел очень мощный глухой удар. Шмяк, бумс. «Бумс», это я приложился головой о холодильник, отскочив от неожиданности от двери.

Стало немножко стремно. Спасительная мысль: «А удобства-то во дворе». Спасительная, потому что направила мысли в конструктивное русло. Надо вооружаться. Где-то у двери лежал старый черенок от лопаты, я заточил его для скоростного изготовления лунок. Быстро нащупав этот кол, перехватил его правой рукой и стал значительно увереннее. Ну как значительно. Теперь я сто процентов был уверен, что в руке у меня есть палка. Взяв на изготовку свое колюще-палочное вооружение, я обул кроссовки, не хватало еще споткнуться во время «атаки» и замер перед дверью. Да ну нах… «Слабоумие и отвага!» прокричал внутри меня супермен. Я бодро перехватил свой кол, открыл замок и толкнул дверь.

Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа! Заорал кто-то. Да не кто-то, а это я и орал. Глядя на большую лапу с когтями, покрытую шерстью. Лапа уцепилась и тащила дверь на себя. А я соответственно на себя, при этом стучал своей палкой по двери. Очень агрессивно надо сказать стучал.

Тут мой контрагент по перетягиванию двери дернул посильнее. В увеличившемся проеме передо мной предстал большой волкочеловек (волколак?) с красными светодиодами вместо глаз. Я перехватил свой кол и бросил его как копье. Оно перелетело через моего противника и прошуршав упало в заросли малины. Я остался безоружен перед этим монстром. Рука сама залезла в карман, и я достал ножик.

Выставив перед собой это супероружие я понял, что выгляжу, наверное, смешно. Раздался резкий хлопок, и я увидел, что из ножа выскочил короткий на метр красный плоский луч. Я понял и то, что вижу его своим новым навыком. Это была как бы аура ножа.

Но тут начало происходить странное, мой соперник согнулся со стоном. С его плеч слетела волчья голова и упала прямо к моим ногам. Мешая закрыть дверь.

Котовраг также хрипел согнувшись пополам.

Сырный меч с таким же хлопком опять превратился в сырный нож.

– Да ладно, – разочаровано посмотрел на это недоразумение в мире холодного оружия.

Мой соперник выровнялся в полный рост, все так же продолжая хрюкать, хекать, окткашливаться… Безголовая тварь посмотрела на меня. Посмотрела?!

Глава 4 Двойное дно и очередной сюрприз

Чудовище затихло, успокаиваясь после недавней возни. Не затаилось ли оно для новой атаки? В полумраке видимость была никудышной, и я пожалел, что не включил свет, но мне всегда именно это и нравилось, почему то я выключал на ночь свет. Может не хотел привлекать внимания. В мареве сумрака волчья голова словно начала вырастала заново, или у этой хрени две головы? Неужели отрастает новая? Как у змея Горыныча, лернейской гидры, горгоны Медузы… Да что за горгона, волк-горгон – вот это уже ближе к делу. Окинув мысленным взглядом веранду, я вспомнил только о венике в пределах досягаемости и ничего больше похожего на оружие. Защекотать его до смерти?

– Серый, ты бы еще консервный нож прихватил, – отчетливо произнес волколак.

– … Саня? Ты? Ах ты ж… гад. Александэр???

Наконец-то нащупав выключатель, я залил веранду светом… Передо мной, довольный произведенным эффектом, стоял мой старый друг Саня. Или Александэр, как я его по-приятельски называл. Наклонившись, я поднял с пола голову. Голова ростовой куклы волка, в чьих глазах упрямо светились светодиоды. Вскипев от злости, я запустил ею в друга, но он ловко перехватил "голову"и засунул под мышку, отчего волчья морда возмущенно уставилась на меня горящими глазами.

– Ну ты с…ка, я чуть концы не отдал. А если б я тебя пырнул, или колом глаз выбил, голову отрубил и веником прижег? Вся недавняя эпичная битва с "нечистью"предстала передо мной в комичном свете. И я расхохотался.

– Каким ветром тебя занесло?

– Да вот, из командировки вернулся. У тебя свет не горит. Машины нет. Где тебя еще искать? На даче, вестимо. Ну, думаю, "бешеной собаке семь верст не крюк". Тем более все купил, и "конину", и курятину. Звонил, звонил, а ты трубку не берешь.

– А маскарад откуда?

– Да это малого поздравляли, брал напрокат, так и валялся в багажнике. Вот и пригодился. Весело было.

Тут уже я заметил его машину за воротами и понял, что меня, скорее всего, разбудил телефонный звонок, а проснулся я уже позже.

– Ну, прошу в дом. Серый волк, аудит твою медь.

Открыв ворота, Саня загнал машину, достал пакет. В пакете что-то постукивало, шуршало и позвякивало.

– Ты завтра, кстати, на работу?

– Да могу и нет. У меня после подготовки к отчету неделя отгулов. Позвоню утром в кадры, прикроют.

– Во, отлично! Я тоже завтра еще числюсь в командировке. Шеф сказал, гуляй, отдыхай.

Подобрав голову волколака, я водрузил ее на кресло.

– Ну ты и придурок, инфаркты и так молодеют. Как тут светодиоды выключаются, а то еще кто увидит… Кондратий хватит.

– Между "хезать"и "хекать"большая разница, – многозначительно завернул Саня. Саня – мой давний друг. Наверное, и единственный. Не знаю, пуд не пуд, но полпуда соли мы точно вместе съели. Высокий, худой, как Паганель, оптимист (по крайней мере, для тех, кто его не знает). Быстро накрыв на стол, мы приступили.

– Ну, за встречу!

– Вздрогнем!

После первых трех, которые, как известно, пролетают одна за другой, пришло время неспешных разговоров.

– Как съездил?

– В командировку?

– Ну да, ты же в командировку ездил?

– Да, норм. Я там уже пару раз бывал, пару новых поставщиков окучил. Отчет шефу отправил, он доволен, заказы привез, и слава богу. Дорога нормальная. Представь, на обратном пути видел, как жигуленок в блок врезался. Зачем-то на въезде в село полосы отделили. А в прицепе были арбузы, вся дорога в красном. И не поймешь сразу, что это – арбузная мякоть. Узнавал, все живы, мужик за рулем заснул.

– М-да. Бывает.

– О, покажи мне ножик, с которым ты на "зверя"пошел? – гоготнул он.

Я достал из кармана нож и положил на стол.

– Держи.

– Ух ты, какая штука. Это для чего такое? Древний мультитул?

– Сам ты мультитул, а это антикварный нож для сыра, пояндексил и нашел похожее.

– А, по-моему, им все можно, – покрутил он его в руке и тут же применил на практике. Отрезал кусок курицы, перевернул другой стороной и, наколов вилочкой, поднял рюмку.

– Где взял?

– Выкопал.

– Да ладно! Звездишь? Тут выкопал? А еще что было? Ну, давай, не тяни кота за хвост, рассказывай, – потребовал Саня и сразу предложил тост. – За клад! Я вкратце поведал ему о своих находках. Без особенных подробностей, честно говоря, я и сам до сих пор не мог понять, что происходит. Может, это последствия коронавируса, которым я переболел в прошлом году и мне все сниться или мерещится? Саня потребовал показать все найденное. И потом спрашивает:

– А где сам ящик-то?

– Да не было там ничего больше, а ящик вон – лежит под столом.

– А ты проверял на предмет второго дна?

– Да ладно, какое второе дно…

Но Саня действовал молниеносно. Схватив нож, он воткнул его в дно посылки… Но нож не прошел насквозь.

«Да ладно», – подумал я, а вслух сказал:

– Ёшкин кот!

– Ешкин цвет, – отозвался Саня, подрезая картонное днище по краям.

Он подковырнул и вытащил.

– Я и не подумал, – признался я.

– Так ты ж не умеешь, – поддел меня Саня. В голосе его появилась легкая хрипотца, которая говорила сама за себя – моего друга тоже зацепила игра в кладоискательство. Он ловко подковырнул второе дно, я даже не успел ему сказать чтобы поаккуратнее, – вдруг там что хрупкой, но фальш-перегородка полетела в сторону и заглянув, чуть не столкнувшись лбами мы увидели еще одну коробку. У меня уже не было такого азарта, а вот у Сани глаза горели.

Развернув серо-желтую от времени бумагу мы достали оттуда деревянную доску. Примечательного в ней было только то что она явно была из ценных пород дерева, великолепно отполирована и покрыта толстым слоем прозрачного лака.

– Доска какая-то, – пробормотал Саня и перевернул ее. Тут-то и оказалось что мы сначала уставились на ее днище, а с другой – лицевой стороны пред нами предстала какая-то смесь карты мира, календаря, часов и еще какого-то циферблата, сначала ч подумал что это часы, но присмотревшись понял что на циферблате было больше чем шестьдесят делений. Забавная, но непонятная вещица. Саня крутил ее и так и эдак, попытался поддеть ногтем места, которые казались ему потайными, но когда он опять ухватился за нож, пришлось призвать к его человеческому разуму, который, по идее, не должен был дать ему превратиться в варвара. Попросту я вытащил из его цепких рученок этот древний навигатор и подсунул рюмку. Саня вздохнул, но с аргументом, что "утро вечера мудренее"согласился, хотя и поглядывал кровожадно на нашу новую находку. Мы еще поболтали на разные темы, но оба начали зевать причем по очереди. Пьянка явно не задалась – оба устали за день, наконец Саня достал из машины свой походный рюкзак, вытащил из него полотенце и потопал в душ, цепляясь по ходу движения за кусты и деревья, но не признавая своего легкого состояния опьянения, а наоборот обвиняя местную флору в излишней агрессивности. Наконец он добрался до душа и зашумела вода, он радостно там покряхтывал, обливаясь нагретой солнцем водой. Я предложил ему располагаться на первом этаже, а сам пошел на второй. Надеюсь, высплюсь.

Сон настиг меня мгновенно. Снова темная комната. В ней несколько человек. Сразу узнал одного – того, кто приходил на работу. О, и лягушкообразный мужик из магазина тут же. Я наблюдал за всем происходящим, словно через хорошую камеру наблюдения. Проект

Тут заговорил один из участников:

– Мы сегодня собрались впервые за сто лет.

– Сто шесть, – поправил его дельный.

– Неважно. Колоризатор найден. Найден и инициирован.

Говоривший полуобернулся, и… я узнал своего соседа.

"Нормальный ход! Хотя чему я удивляюсь в снах всегда так, все что происходит со мной обычно скатывается в одну большую кучу", – подумал я.

– Этомог сделать только Серый.

– Он и сделал. Я общался с ним. Он прошел тест. Выбрал книгу о цвете.

– Да что вы заладили со своим цветом?

– Вам известно предсказание. Нельзя мешать Серому, вступившему на путь семицветья.

– Извините, Михаил Григорьевич, но плевать. Мы привыкли жить по новым правилам. МЫ диктуем их – эти новые правила. Ваша гармония никому не нужна, наши знания приносят нам деньги и власть. Ваш Серый (и я понял, что это не мое имя, а, как… кличка или позывной ) ничего не сможет изменить, и мы бы не трогали его, но из простых соображений безопасности мы его уберем.

– Ну что ж… – протянул мой сосед. Встал и, не прощаясь, ушел. Перед самой дверью он обернулся. Крупный план его лица. Он будто смотрел на меня, улыбнулся, и его лицо растаяло. Вместо него появился экран, изображение на нем заморгало, как на старой кинопленке, и начался совсем забавный сон. Изображение было черно-белым, постоянно дергалось, к тому же еще и немного ускоренным, от этого выглядело все несерьезно.

По улице катилась пролетка, запряженная парой лошадок и камера летела за ней, как привязанная, как будто съемка велась с коптера имитировавшего полет шмеля. Камера то поднималась, то проседала, а иногда резко взмывала чуть выше. Вокруг буйствовала весна, я был уверен, что воздух был наполнен ароматами цветущей сирени, одуванчиков, тюльпанов, нарциссов, крокусов, гиацинтов, мускари, магнолии, рододендронов, пионов – всего этого цветочно-кустарникового безумия, раскинувшегося по палисадам, клумбам и полянам. Воздух был плотным и насыщенным, что сердце прямо замирало в тревожно-хорошем предчувствии. Наконец таратайка остановилось и лошадки начали несвойственно быстро переминаться на месте и передвигать ноги. Камера же резко развернулась и стало заметно, что остановился этот экипаж перед деревянным домом с резным и когда-то красивым ажурным крыльцом, изображение было черно-белым, но я живо представил себе это потемневшее от непогоды и солнца дерево. Вправо и влево от крыльца раскинулось два одинаковых крыла здания – по пять окон в каждом. А над крыльцом висели покрашенные побелкой деревянные буквы: "Трактиръ".

На экране – крыльцо старого деревянного дома. Дерево почернело от времени. А сверху – вывеска с белыми буквами "Трактиръ", с этим твердым знаком сзади. Вокруг крыльца ветерок шевелил кусты сирени… С ветки сирени сорвался шмель и, жужжа, начал подлетать к экрану. Странно. Он жужжал все громче, подлетел ближе и почти закрыл всю картинку. Перепончатокрылое, сто процентов, уставилось на меня своими фасетками.

Дверь под вывеской заскрипела. Это удивило меня больше всего, ведь звук был выключен! Я похоже сам начал подбирать звуки

На крыльцо вышли два человека. Один – молодой, второй – старый. Все бы ничего, но одежда их была какой-то слишком уж древней. Сюртуки, манишки и в руках – котелки. Театр какой-то любительский. Старик держал в руках трость с набалдашником, который переливался всеми цветами радуги, как новогодняя гирлянда. Молодой не сводил глаз с этого набалдашника, пока старичок, задрав свою козлиную седую бородку, высматривал что-то вдали.

Старичок, несмотря на бородку, был более позитивным, чем его собеседник. Он наконец посмотрел на молодого и, опершись двумя руками на радужный набалдашник трости, спросил, продолжая, видно, беседу:

– Не нами это заведено. Не нам и менять, но все-таки я спрошу. Что же вам конкретно не нравится?

При этом он шаркнул носком туфли, сбивая с черных досок крыльца что-то, видимое только ему.

– Знаете, Николай Григорьевич, а нам надоело, – голос молодого чуть не сорвался.

– Так что же вам… надоело? – спросил седой.

– Вы…

Огох. Коротким ударом слева молодой ткнул собеседника в голову, а правой ухватился за сердито засверкавший набалдашник. Но Николай Григорьевич, хоть и начал оседать, не выпускал свою трость из рук. Потом он толкнул локтем в бок молодого, и пока тот, охнув, хватал воздух ртом, сделал круговое движение и, быстро взглянув мне прямо в глаза… прошептал: «Теперь ты… Серый».

Молодой, крепкий, потянул руку к карманам лежавшего перед ним человека. И тут вдруг дверь трактира распахнулась. На порог вышел морячок. Он поднял руку и почесал полосатую грудь. А потом, несмотря на выпитое, увидел человека, лежащего на крыльце, и удивленно уставился на сцену грабежа, происходившую перед ним.

– Оппа-на! Хе-хе… Ишь, контра…

Молодой, тянувший руку к внутреннему карману лежавшего перед ним пожилого, натолкнулся на обстоятельства непреодолимой силы и рухнул на свою жертву.

Теперь двое – молодой и его недавняя жертва – лежали друг на друге валетом перед матросом. Ветер путался в лентах его бескозырки. Рядом с рукой молодого морячок увидел тонкую трость с изящным металлическим острием с одной стороны и с необычным набалдашником в виде шара – с другой.

Этот шар, словно пойманный осколок радуги, пленил взгляд калейдоскопом внутренних переливов. Хотелось утонуть в его сиянии, жадно ловить глазами причудливый танец красок. Стоило лишь задержать на нем взгляд, как цвета вспыхивали, закручивались в вихре, преображаясь друг в друга. Моряк, покачнувшись на нетвердых ногах, протянул загрубевшую руку, выхватил шар и тут же спрятал его в карман. "Дроле подарю, али малому…"

Так началась эта странная история. Вполне возможно, что захмелевший морячок, добравшись до своей каморки в бывшем доходном доме, не сразу и вспомнил о находке. А когда вспомнил, то, скорее всего, отдал диковинную игрушку сыну или дочке. Возможно, все было именно так…

Одно было ясно: поссорились "светочи"с "звукачами", все со всеми, и никакой гармонии невозможно было найти между ними. И никак нельзя уладить этот конфликт без странного Гармонизатора, который то ли переливался, то ли издавал звуки, но совершенно однозначно зачаровывал, гармонизировал, ладил. А следы его пропали.

Его искала и одна, и другая сторона, но, по общему мнению, где-то сгинул он в вихре Гражданской войны, где-то лежит невидимый под слоем земли или толщей воды. Позже страсти улеглись. Но мира не наступило. "Светочи"придумывали и бросали в глаза миру абстракционистов, мимов, клоунов, кино. А "звукачи"в противовес им дули в уши тому же миру джазом, эстрадой, радио, роком, оркестрами. Но обе стороны понимали, что им чего-то не хватает, и искали, искали, искали…

Злобный голос прошипел прямо в ухо: – Мы тебя нашшшли… Серый. Я подскочил на кровати… За окном разливалось золотое утреннее солнце. Дурацкий сон. Не спал, а книжку читал…

Кто придумал вот это – "бодрое утро". Утро бывает "бодрым"очень редко на самом деле. Особенно если вчера был… бодрый вечер. Вода наполнила рукомойник до краев, выплеснулась и упала шлепком на землю. Я поставил звякнувшее ведро с водой рядом.

Я не фыркал, как принято говорить, я просто умывался, с толком со смыслом и расстановкой, расплескивал воду и прислушивался к меняющимся ощущениям. Давно заметил, как вода меняет восприятие мира. Даже просто умывшись твой мир меняется. А такое, например, чудо как баня? "Как заново родился", – вот так говорят после банного дня.

Но и тут без заблуждений не обходится. Иногда считают, что человек дышит кожей… Я вспомнил историю о золотом мальчике. Леонардо Да Винчи оказывается не только был художником, изобретателем, но еще и шоуменом. Однажды он организовывал карнавальное шествие. Шествие с концепцией. Прощание с железным веком и наступление нового – золотого. "Изюминкой"шоу должен был стать мальчик – сын пекаря. Его полностью покрыли золотой краской, на спине крылья, в руке лавровая ветвь. Такой себе мальчик новый год – символ наступающего Золотого века. По задумке он прятался в железных доспехах – символ века железного и по сигналу должен был вылезти из них. Ура, ура – новый век наступил! Но что-то пошло не так, жена вельможи заболела, все покинули замок, а мальчик остался в доспехах на всю ночь. Утром его конечно нашли, но через четыре дня ребенка не стало. Долгое время думали из-за того, что он был покрашен золотой краской, а мне, кажется, дело в другом. Попробуйте проваляться голяком в железных доспехах на каменном полу…

Вытерев руки полотенцем я решился пойти в душ. С утра там зябко. Когда шёл назад увидел на крыльце Саню. Лицо его было грустным. Он стоял подняв голову к небу.

– Хорошо тут у тебя… Душевно.

– Хочешь в себя прийти – пойди в душ, вода еще теплая.

Он отвернулся от меня. "Ах ты царская морда", – я подумал, а руки ухватили ведро с водой. Наполовину полное или наполовину пустое оно стояло тут же ну и окатил его от души. "За волколака".

Я с восторгом наблюдал, как человек на глазах меняется.

Саня ошарашенно выдохнул несколько раз: Ты нормальный? Поклонник Порфирия Иванова, в чем я поеду теперь?

– О проснулся братан. Угомонись. Ты из командировки. Чемодан откроешь и поедешь. А пока бери оттуда же полотенце и иди давай. Небо, солнце и вода – наши лучшие друзья, да и в чужой монастырь со своим уставом не ходят. А дачный дзен подразумевает водные процедуры.

Саня подумал, пошёл за мыльно рыльными, через некоторое время уже покряхтывал в душе. Чайник закипел, и скоро две кружки с кофе задымились паром на столе.

Саня вышел чуть бодрее, но вид у него был все равно грустный. "Утро бодрым не бывает", – я мельком глянул и понял что слишком много в нём синего и зелёного. Перед глазами появились движки. Извини друг, подумал я и разнообразил палитру, добавил чуть жёлтого, оранжевого, совсем немного красного…

Сделал и присел на лавочку.

Краем глаза смотрел на друга.. Он сначала шёл весь в чем-то своём. И вдруг замер. Блин, Серый, как у тебя хорошо тут. Я вышел из душа и жить хочется. Хорошо как. Слушай. Давай я за Настей мотнусь и посидим сегодня?

– Почему бы и да, – сказал ему я.

– Когда я уже тебя приучу к нормальному кофе, – Саня кривился, но кофе выпил и уже довольно скоро его машина заурчала за поворотом. Честно говоря зная его жену я сомневался что его планы сбудутся. Никаких шашлыков точно не будет, но и у меня на это утро были свои планы. Утро было на самом деле еще раннее. До превращения моего личного времени в рабочее оставался ещё целый час. Я не долго думая набрал наших и сказал что приболел и беру пару дней отгулов. Ок, сказала коллега. Я встал посреди двора, потянулся к солнцу. Кра-со-та. День улыбался, солнышко гладило листья деревьев и меня заодно. По очень умной голове – по-крайней мере я в этом был точно уверен. Я подошел к двери, оглянулся по сторонам, зашел внутрь и направился к столу. Именно там лежала наша вчерашняя находка.

Дело в том, что у меня появилась мысль. Я взял эту доску и пошел наверх. Вчера я заметил, что на ней в правом нижнем углу была прямоугольная выемка самое странное, что на стене дачи в комнате второго этажа над окном была точно такая же подходящая по размеру ниша, только с прямоугольным выступом в правом нижнем углу. Подошёл к стене и раздвинул шторы: "Ага вот она". Ощущение что размерчик один в один. Чуть посыпалась штукатурка. И доску прямо всосало в нишу. С лёгким звуком. Вжииик.

Глава 5 Голос в моей голове

Доска слилась со стеной и фактурой и цветом теперь не отличалась от остальной стены. «Как тут и было». – подумал и прикоснулся к краю пальцем. Да нет абсолютно никакой разницы. Но как только я коснулся ее мигнул свет и раздался кратковременный низкочастотный гул. Ничего себе. Это было похоже на звук бензонасоса при включении зажигания в автомобиле.

На карте проявилась красная точка и помигав несколько секунд стала зеленой. Что еще? Я обратил внимание, что карта как-то ожила… что ли. Как-то я рассматривал читал интервью космонавтов и узнал, что

– Приветствую капитан! Наконец-то.

Кто здесь?

– Я. Пространственная хроно капсула – ПХК-1.

– А где ты?

– По вашему предложению замаскирована под объект да-ча. Постойте-ка… Вы новенький?

– Ну не такой уж и новенький, – но лесть приятное дело, и я самодовольно улыбнулся.

– Я имею в виду – новый капитан. Вам нужно провести инструктаж?

– Нужно. Но сначала расскажи, как ты появилось в моей голове?

– Как к вам обращаться?

– Давай по-простому… Мой Повелитель!

– Да мой Повелитель. Я не живу у вас в голове, а просто транслирую звук прямо на слуховой нерв. Это удобно, потому что в кризисной ситуации никто не будет слышать меня.

– Начинаем?

– Инструктаж? Давай поехали.

Ого быстро. Секунду назад я ничего не знал, а теперь с интересом посмотрел на доску. Забавная вещица. Принцип управления был просто почти как смартфон. Вернее, он мог быть любым, но пульт управления адаптировался к привычкам владельца.

Повторение мать учения, – пробормотал я и попробовал двумя пальцами приблизить карту на том полушарии, где была Европа и потеряв

Ого. Как и в google земля изображение начало приближаться. Я очень быстро нашел свой город, сориентировалсяи нашел свою дачу. Реалистичность поражала. Мало того, приближая на максимуме я мог рассматривать каждую травинку на земле. Это просто нечто. Блин! Да вот же газовый ключ, который я не могу уже неделю найти.

Я стоял возле окна и видел как передо мною, на ветке, уселась птица, потешно вращавшая головой. Я сдвинул картинку на экране и увидел эту же птицу вид сверху.

Круто. Следующие полчаса, наверное, я играл с экраном, приближая и рассматривая разные участки города, вот двор, где живет Саня. Следующим моим открытием стало то, что если задать высоту от земли, то камера оказывается в комнате и, о чудо, я могу слышать разговоры.

Я «прокрался» в квартиру к другу. Саня нашелся на кухне, где как всегда живо, «по-итальянски» жестикулируя он ругался со своей супругой Настей. Ну-ка , ну-ка…

– Да иди ты со своей дачей! Тебя неделю не было, приехал и тащишь меня в какие-то дачные кущи!

– Настька, да там прикольно! Тишина какая, птицы поют, деревья растут. Мяска купим и проведем день по кайфу.

– Отцепись от меня. Привык шастать. Вот дома и проведешь… по кайфу. Машинку посмотреть надо. Она скоро за мной бегать будет по квартире. Звони Сергею говори, что отбой.

Я мысленно поржал. Ничего не меняется. Саня с Настей – это такие «высокие договаривающие стороны» которые всегда проводят переговоры в напряженной атмосфере.

Тут зазвонил телефон.

– Серый братан, извини не получается сегодня. Приехал – по хозяйству куча дел. Давай в выходные?

– Тю. Да без проблем. Дача не улетит!

– О отлично! Настька привет передает.

– Давай! Ей тоже привет!

Я отложил и задумался.

«Дача не улетит. А вот это мы сейчас и проверим».

На табло я выбрал берег реки. Хорошее и пустынное место. Год назад мы были тут на рыбалке. Какого я сазана тогда вытащил. Мечта. «Подтверждаете конечный пункт назначения, мой Повелитель?»

Погорячился я с этим «мой Повелитель», сам вздрагиваю. В навигаторе пару раз ставил прикольную озвучку, типа голосом Жириновского, а потом возвращался к штатной.

– Да подтверждаю, – слегка с хрипотцой сказал я и… Да ничего не произошло. Только несколько секунд полной темноты и звук. Гуууп. Были мы как-то на зимней рыбалке. Я вообще не особенный любитель по зиме. И вот тогда я удивился как много звуком издает вода подо льдом. Один из таких странных, непривычных и даже пугающих, если прийдется услышать вечером этот звук который вода издает подо льдом – Гуууп.

«Если есть желание можно добавить эффектов при перемещении, мой Повелитель». Тьфу ты точно поменяю это обращение, а вслух сказал. Не надо, норм пока… А там посмотрим, джинны вроде эффектно появлялись.

Порыв ветра открыл форточку на распашку, чуть не шмякнув "повелителя"в лоб, а в комнату ворвался тот самый запах большой воды, ради которого рыбаки бросают снасти, жен и работу и мчатся за сотни километров.

– Это что… уже?!

– Да, мой Повелитель.

Пейзаж за окном действительно изменился кардинально. Прямо передо мной узкая полоска песчаного пляжа, сменялась медленно текущей рекой. Она поблескивала солнечными чешуйками солнечных бликов и билась о противоположны берег крутой, с свисающими корнями весь зарос лесом.

Все это было похоже на… галлюцинацию. Но тут в форточку залетел комар и автоматически махнув рукой я поймал его и посмотрел на эту букашку, которые как водится донимают любителей рыбной ловли.

Вот это да. Я притворил форточку и слетел по лестнице первого этажа. Замерев перед дверью. Что-то часто я замирать начал перед этой дверью. Косо посмотрел на овеянную боевой славой палку, возвращенную в угол после ночных подвигов, и открыл дверь.

Сразу за террасой начинался песчаный пляж.

Я подошел к ступенькам, наклонился и набрал пригоршню мелкого песка, который наполнил руку теплотой. Вот тебе и мда! – подумалось мне.

* * *

Меня страшно потянуло найти удочку, и сделать пару забросов, да еще бы и поймать что-нибудь, да еще и ухи бы сварганить. Но время деньги. Это, все-таки, был непривычным для меня делом, такой однозначно быстрый, но… немного оригинальный способ перемещения. Внутренне я опасался, что что-то может пойти не так и меня смешает, например, с дверью или с диваном. Ха, ха, ха. Методика не проверенная. Так что я прошелся по пляжу. Правда не отходя далеко и постоянно оглядываясь. Подобрал зачем-то попавшуюся на глаза ракушку, которая на самом деле речная дрейссена – широко распространённый вид двустворчатых моллюсков, обитающий в пресных водах.

И с ракушкой в руке поспешно вернулся назад. Закрыл дверь.

Сердце билось. Чувствовал я себя как астронавт, оказавшийся на Луне. Как там сказал Эдгар Митчелл из миссии «Аполлон-14»: «Да, это очень круто, это «вау!», это воодушевление. Ну, это ощущение того, что ты первый, кто оказался в этом месте. Это потрясающе». И я, конечно, не на Луне оказался, но сам способ перемещения был слегка необычным. Так что я закрыл дверь и дал команду на возвращение.

Заварив кофе, я сидел и тупо смотрел, вдаль сидя на крыльце своего домика в привычной обстановке. В общем смотрел и ничего не видел. Вспомнилось задорная мысль Достоевского из школы: "Ко всему-то подлец человек привыкает".

Я понял, что на самом деле ни к чему я пока не привык,просто лично для меня все происходящее напоминало какой-то своеобразный квест. Эти сны, ксилофоны, дача-телепортатор… Сейчас почему-то казалось что это все какая-то технология, может как "Холопе"он главный герой шоу? Может это эксперимент социальный? Но что-то ему говорило что это только начало. И что-то похожее на страх вернее его предвкушение шевельнулось нем.

Серый вспомнил сон в котором появился его сосед. Сейчас ему казалось что это не просто бред. Не просто "эмоциональная разрядка и упорядочение полученной в течение дня информации"как говорят ученые, а, по-крайней мере этот сон, что-то значит. И как только он продумал это его уверенность стала сто процентной. Ему нужно побыстрее поговорить с соседом и получить ответы на вопросы. Что за "инициация"? Кто такие эти "звукачи"и "слухачи". И вообще как сказал классик "Что делать?". Шевельнулась мысль что может закопать все свои находки, а с другой стороны это были очень интересные игрушки и отказываться от них ему не хотелось.

Быстро собравшись я выдвинулся в город.

И прямо за городом сразу на выезде с ведущий к дачам дороги он увидел патрульную машину ДПС. "От зараза, не столько вчера коньяка выпили, сколько счас мозги прополощут". Вроде и прошло время, но… А патрульный величественно махнул своей полосатой палочкой и я, вздохнув включил поворотник. Интересно их учат или это уже результат опыта. Тут же представил конкурс на лучшего по профессии, где вместо конкурса дефиле, серьезные дпсники показывают уровень владения и всякие финты жезлом. Картинка нарисовалась забавная.

– Сержант бла бла бла. Ваши документы? По какой причине ухмыляемся, – говоря это он пытался приблизиться поближе и что-то унюхать.

Пока он рассматривал документы, бросая короткие взгляды на меня и машину, видимо выстраивал тактику развода. Я решил сделать ему "фиолетово". Глянул его ауру и добавил фиолетового цвета. Он выдохнул, как-то с прерыванием, мазнул по мне потускневшим взглядом. Протянул документы: "Езжайте". Я положил документы в бардачек. Ухмальнулся и подумал, – нет не собираюсь я от этого дара отказываться, надо разобраться во всем. Такая корова нужна самому.

Когда моя машина скрылась из виду, враз ставший смурным инспектор сел в патрульку. Хлопнул дверью.

– Ты чего его отпустил? Верняк же вчера бухал.

Тот тоскливо посмотрел на напарника:

– Поехали в шаурмичную, пожрем. Какой-то хренью занимаемся. Надоело.

Я позвонил и сначала мне показалось что звонок не работает. Я прислушался и нажал еще раз. И только тогда услышал еле слышную трель звонка. Дверь у соседа была слишком добротной, звонок был слышен еле-еле. Это зачем интересно ему такая? Вспомнился старый бородатый анекдот. Бабка на последние сбережения поставила бронированную дверь. Воры взломали ее, ничего не нашли и оставили записку «Больше бабка так не шути».

Я еще несколько раз нажал на мягкую кнопку звонка, но так никто дверь мне не открыл. Странно. Хотя почему бы и нет, ушел куда-то. Может в магазин, а может просто воздухом подышать, погода сегодня отличная. Делать нечего и я скрипнув подошвами развернулся и пошел к себе. Заварил крепкий чай, подумав отрезал ломтик лимона, и бросил в чашку. Потом достал книгу, которую взял у соседа, удобно устроился и включил фоном телевизор. Интересно, интересно… На чем мы тут остановились. Вот вы знаете, наверное, Гете? Каждый образованный человек знает, что он написал «Фауста»: «Я часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла». Но в начале 19 века из под его пера вышла книга которую считал самой главной в своей жизни. И совсем не Фауста, которого мы учим в школе, а книгу, которая называлась – «Учение о цвете». Вот те на! «Краски вызывают в людях большую радость. Глаз нуждается в них так же, как он нуждается в свете. Вспомните, как мы оживаем, когда в пасмурный день солнце вдруг осветит часть местности и краски станут ярче». Я просто оцепенел – эта мысль словно вынырнула из самой глубины моих недавних переживаний.

Я и раньше думал, что бытие определяет сознание, цвета и эмоции крепко связаны для нас. От настроения зависит, какую одежду мы выберем сегодня, или каких красок захочется побольше увидеть на рисунке, если рисуем. Но оказывается, наоборот, цвета влияют на человека, Я пояндексил в интернете, интересно что эту работу Гете ученого не оценили современники, считая ее не совсем научной. А я почему-то подумал, что цвет влияет на настроение или тот, кто выбирает цвет. Известно, что раскрашивание мандалы – древнего сакрального символа – может изменять внутреннее состояние, например, улучшить самочувствие или помочь в принятии правильного решения. А порой нам достаточно открыть банку новой краски или достать пачку карандашей, чтобы почувствовать первые внутренние изменения в лучшую сторону.

Я заснул с книгой в руках, но не заметил этого, настолько легко я перешагнул грань между явью и сном. И в мире сновидений я размышлял о только что прочитанном. Кто-то кашлянул, поднял глаза и увидел, что я не один в комнате в кресле сидел человек с высоким лбом, обрамленным седыми волосами. Одетый в старомодную одежду он рассматривал меня, и его сдержанный и спокойный взгляд внушал прямо-таки олимпийское величие.

Посмотрев на меня, этот человек, хлопнул в ладони привлекая внимание и сказал глубоким уверенным голосом:

– Начнем, пожалуй. Первое это цвет желтый.

Говоря, он перемешивал в руках колоду наподобие карточной. Но это были не карты. Это стало понятно, когда достав одну из них он повернул ее ко мне.

– В своей высшей чистоте желтый всегда обладает светлой природой и отличается ясностью, веселостью и мягкой прелестью.

На этой ступени он приятен в качестве окружения, будь то в виде одежды, штор и обоев. Золото в совершенно чистом виде дает нам, особенно если еще присоединяется блеск, новое и высокое представление об этом цвете; также и яркий желтый оттенок, выступающий на блестящем шелке, например на атласе, производит великолепное и благородное впечатление.

Опыт показывает, что желтый цвет производит исключительно теплое и приятное впечатление. Это теплое впечатление можно живее всего почувствовать, если посмотреть на какую-нибудь местность сквозь желтое стекло, особенно в серые зимние дни. Глаз обрадуется, сердце расширится, на душе станет веселее; кажется, что на нас непосредственно веет теплом.

Если этот цвет в своей чистоте и ясности приятен и радостен, в своей полной силе имеет что-то веселое и благородное, то, с другой стороны, он очень чувствителен и производит неприятное впечатление, если он загрязнен или до известной степени сдвинут в сторону холодных тонов. Так, цвет серы, отдающий зеленым, имеет что-то неприятное.

Его разновидностью является красно-жёлтый цвет. Так как ни один цвет нельзя рассматривать неизменным, то и желтый, сгущаясь и темнея, может усилиться до красноватого оттенка. Энергия цвета растет, и он, кажется, в этом оттенке более мощным и красивым. Все, что мы сказали о желтом, применимо и здесь, только в более высокой степени.

Красно-желтый, в сущности, дает глазу чувство тепла и блаженства, являясь представителем как цвета более сильного жара, так и более мягкого отблеска заходящего солнца. Поэтому он также приятен в обстановке и в той или иной мере радостен или великолепен в одежде.

Как чистый желтый цвет легко переходит в красно-желтый, так же последний неудержимо повышается до желто-красного. Приятное веселое чувство, которое нам доставляет красно-желтый цвет, возрастает до невыносимо-мощного в ярком желто-красном.

Активная сторона достигает здесь своей наивысшей энергии, и не удивительно, что энергичные, здоровые, суровые люди особенно радуются на эту краску. Склонность к ней обнаружена повсюду у диких народов. И когда дети, предоставленные сами себе, начинают раскрашивать, они не жалеют киновари и сурика.

Достаточно пристально посмотреть на вполне желто-красную поверхность, чтобы показалось, что этот цвет действительно врезался в наш глаз. Он вызывает невероятное потрясение и сохраняет это действие до известной степени потемнения.

Показ желто-красного платка беспокоит и сердит животных. Я также знал образованных людей, которым в пасмурный день было невыносимо смотреть при встрече на человека в багряном плаще.

Передо мной появилась карточка синего цвета.

– Как желтый цвет всегда несет с собой свет, так про синий можно сказать, что он всегда несет с собой что-то темное.

Этот цвет оказывает на глаз странное и почти невыразимое воздействие. Как цвет это – энергия; однако он стоит на отрицательной стороне и в своей величайшей чистоте представляет из себя как бы волнующее ничто. В нем совмещается какое-то противоречие возбуждения и покоя.

Как высь небес и даль гор мы видим синими, так и синяя поверхность кажется как бы уходящей от нас.

Подобно тому, как охотно мы преследуем приятный предмет, который от нас ускользает, так же охотно мы смотрим на синее, не потому, что оно устремляется в нас, а потому, что оно влечет нас за собою.

Синее вызывает в нас чувство холода, так же как оно напоминает нам о тени. Комнаты, отделанные в чисто-синий цвет, кажутся до известной степени просторными, но, в сущности, пустыми и холодными.

Нельзя назвать неприятным, когда к синему в известной мере добавлять положительные цвета. Зеленоватый цвет морской волны скорее приятная краска.

Пауза и мой собеседник демонстрирует еще одну карточку:

– Красно-синий цвет. Синий очень нежно потенцируется в красный и приобретает благодаря этому что-то действенное, хотя он и находится на пассивной стороне. Но характер вызываемого им возбуждения совсем иной, чем красно-желтого, – он не столько оживляет, сколько вызывает беспокойство.

Как само нарастание цвета является неудержимым, так хотелось бы с этим цветом все время идти дальше, но не так, как с красно-желтым, всегда деятельно шагая вперед, а для того, чтобы найти место, где можно было бы отдохнуть.

В очень ослабленном виде мы знаем этот цвет под названием сиреневого; но и здесь он имеет что-то живое, однако лишенное радости.

Теперь – сине-красный цвет. Беспокойство возрастает при дальнейшем потенцировании, и можно, пожалуй, утверждать, что обои совершенно чистого насыщенного сине-красного цвета будут невыносимы. Вот почему, когда он встречается в одежде, на ленте или ином украшении, то применяется в очень ослабленном и светлом оттенке; но и в таком виде согласно своей природе оказывает совсем особое впечатление.

Как зачарованный я смотрел на него впитывая каждое слово. Кое-то мне было понятно сразу, кое о чем я даже не задумывался.

Новая карточка очень знакомого цвета:

– Красный цвет. Его действие столь же единственно, как и его природа. Он в такой же мере производит впечатление серьезности и достоинства, как благоволения и прелести. Первое производит он в своем темном сгущенном виде, второе – в светлом разбавленном виде. И таким образом достоинство старости и любезность юности могут облекаться в один цвет.

Многое рассказывает нам история о пристрастии правителей к пурпуру. Этот цвет всегда создает впечатление серьезности и великолепия.

Пурпурное стекло показывает хорошо освещенный пейзаж в ужасающем свете. Такой тон должен был бы охватить землю и небо в день Страшного суда.

Легкое движение руки и вот красная карточка в его руке сменилась на карточку зеленого цвета.

Если желтый и синий, которые мы считаем первыми и простейшими цветами, при первом их появлении на первой ступени их действия соединить вместе, то возникнет тот цвет, который мы называем зеленым.

Наш глаз находит в нем действительное удовлетворение. Когда оба материнских цвета находятся в смеси как раз в равновесии таким образом, что ни один из них не замечается, то глаз и душа отдыхают на этой смеси, как на простом цвете. Не хочется и нельзя идти дальше. Поэтому для комнат, в которых постоянно находишься, обычно выбирают обои зеленого цвета.

Глава 6 Выбор без выбора

Я открыл глаза резко, так один щелчок и темная комната становиться видна во всех деталях.

М-да. Я уставился в потолок закрыв книгу. Я тебе был уверен, что Гете тоже был из этих светочей. Возможно даже каким-то магистром светочей. Ведь ходили свое время слухи что Гете состоял в тайных обществах. Интересно, была в моем сне возможность задать вопрос или это был монолог? Жаль не проверил. Не устраивать же теперь спиритический сеанс?

Но спросить я могу у своего соседа, он уже должен был вернуться. Пока еще не поздно и удобно надо зайти.

Дверь открыл Михаил Григорьевич почти сразу. Ухватив меня за локоть, быстро затянул вовнутрь. После этого он как опытный заговорщик выглянул наружу, бросил пару взглядов влево и вправо и притворил дверь. Закрыл на все замки и даже цепочку накинул.

«Чего это он? Боится кого?», – подумал я и протянул книгу.

– Прочитали уже?

– Пролистал. Нашел ее в электронном виде, привык уже к чтению с экрана.

А вообще Михаил Григорьевич у меня к вам несколько вопросов.

– Заходите Сергей в зал. Надеюсь, у меня будет к вам несколько ответов. Чай, кофе?

– Давайте кофе. – хоть и не очень хотелось, но вспомнил что в прошлый раз оно мне очень зашло. Это я озвучил в голос.

– Это потому, что у меня свой секретный рецепт! – отозвался сосед.

Он быстро сделал кофе. Поставил пару тарелок с бутербродами и печеньем.

– Ну вот, – окинув взглядом стол уселся и сказал: спрашивай.

Я думал, конечно, о предстоящем разговоре, но не знал, как начать. Григорьич понял мою заминку. Ну тогда я расскажу. По мере разговора глаза у меня округлялись.

Он коротко прошелся по фактам, которые я знал и не знал, но догадывался. Так вот, по его словам, были люди, которые следили за существованием в мире гармонии. Ты видел во сне, как больше 106 лет назад произошла ссора. Был украден прибор – гармонизатор. Он может принимать разный вид, в зависимости от того, кому попадет в руки. Но в идеале прибор ищет серого.

– Меня?

– Серый… это Сергей не имя, это… статус. Серый цвет нейтрален, он не образует никаких психологических реакций, не успокаивает и не возбуждает, так вот тот кого мы называем Серым – нейтрален, и именно благодаря своей нейтральности, он может оказывать воздействие на людей, как в одиночку так и в группе, даже на вещи и на целые страны.

– На страны? – я удивленно переспросил?

– Да, но это цветомагия высокого уровня. Не будем отвлекаться. Так вот с 17 года когда был утерян колоризатор, который объединял в себе цвета и звуки, все распалось. Ведь влияние на человека, это власть, – тут он сделал паузу и посмотрел на меня.

– А я тут причем?

– Ты нашел колоризатор? – он сказал это как-то странно, с таким придыханием. Первым посылом было скрыть, но подумав я решил признаться. Терять мне было нечего, а вот узнать как можно больше мне крайне нужно.

– Я не знаю, что это. Я нашел игрушку ксилофон.

– Вот как. Он, наверное, побывал в руках у ребенка. В последний раз я видел его в как красивый камень, переливающийся всеми цветами. Впрочем, он всегда подстраивается под своего хозяина. А он признал тебя?

– В смысле?

– Не было ли чего-то странного после того, как ты нашел его?

– Ну… было. Что-то похожее на праздник красок Холи.

Как-то я видел репортаж об этом празднике. Праздник Холи пришел из Индии и древний настолько что никто не знает в чем его причина. Люди веселятся, сжигают чучело, и бросают друг в друга сухими красками.

– Праздник Холи?! Хорошо сказано, – глаза старика увлажнились, он расслаблено откинулся на спинку кресла и прошептал тихо: Дождался… И что-то неразборчиво.

Я требовательно смотрел на него. Он неуютно передернул плечами, но продолжил.

– В общем есть древние предсказания. В них правда все туманно, как и во всех предсказаниях. Но суть такова, после того как силы удерживающие в мире гармонию поссорятся, будет смута. Но потом придёт необыкновенно сильный серый и вернят порядок.

Он посмотрел на меня:

– Судя по всему этот серый —ты!

– Я. Но я… не умею.

– С умением дело другое. Тебе открыт путь в Семицветье…

– Куда мне открыт… путь?

– Не перебивай. Есть два момента.

Я кивнул головой приглашая его продолжать.

– Первое. Мало того чтобы колоризатор выбрал тебя. Ты должен дать согласие… И это уже не изменить. А второе, – тут старик замялся, но продолжил: Второе те, кто не хотят возвращения гармонии, охотятся за тобой. Я знаю, что скоро появятся охотники, они… они будут пытаться убить тебя и провести церемонию обесцвечивания.

– Как это… обесцвечивания? – голос мой стал уже бесцветным, как будто я уже прошел эту процедуру.

– Ну это сложный обряд, когда из человека вытравливают все цвета. После этого он теряет волю и превращается в… подобие растения. Представь себе человека потерявшего вкус к жизни?

– Я, конечно, вроде люблю выращивать помидоры, но сам бы не хотел превращаться в… него. И что делать? У нас есть время?

– Сергей, времени нет, есть варианты. Просто тебе нужно сказать, что ты делаешь выбор. И все. Согласие получено. Выбор ведь – это всегда просто. Нужно решить и дойти до своей цели. И я смогу отправить тебя в Семицветье. Там ты сможешь полностью понять свои возможности. Ну или ты можешь отказаться… Тогда тебе ничего не угрожает.

– И когда, сколько у меня времени?

– Смотря на что тебе нужно время, если на решение, то его мало, очень мало. Решайся.

Хотя меня бросило в жар от мыслей о том, что меня хотят убить какие-то охотники. Я подумал и вдруг понял… Будь что будет. Я и так думал, что я пустой и серый человек и все что со мной происходило в последнее время это, по сути, самое интересно что со мной происходило в жизни.

– Я согласен. Что мне нужно сказать?

Теперь старик расслабился, он даже внешне изменился. Стало понятно насколько важно для него все происходящее, как он сказал я всю жизнь ждал этого момента.

– Тебе нужно всего лишь…

В этот момент раздался писк на грани ультразвука. Мы оба как по команде упали на колени и закрыли уши, хоть это и не помогало. Звук исчез и в тишине зазвенел звонок.

– Это они… Охотники. Они будут пытать нас звуком пока мы не откроем дверь. Сами, – он прошептал это тихо-тихо, я буквально читал по губам. А потом он громко крикнул:

– Иду.

– Слушай, Сергей времени у тебя нет. Я не успел тебе рассказать все, но это и не нужно. По легенде Серый должен сам пройти свой путь. И найти выход. Нашел же тебя гармонизатор, ну ксилофон с виду. Выбрал из миллионов. Тебе нужно сказать просто: Я выбираю белый. Ну! – чуть ли не прорычал он.

Я кивнул головой. Ладно: Я выбираю белый!

Звонки в дверь перешли в стуки и грохот. Дверь содрогалась от такого настойчивого внимания. Оттуда из-за двери уже доносились угрозы выбить эту дверь. И, судя по всему, до этого оставалось немного.

Михаил Григорьевич положил руку на стену, и я не поверил своим глазам. Стена словно превратилась в какое-то подобие киселя. Одновременно вся она и обои и картина и кусок плинтуса затонировалась вокруг руки в красный цвет в радиусе и от места касания пошла рябь. Бетон колыхался как кисель.

– Прыгай.

Инстинктивно я сделал шаг назад от стены-киселя и совершенно невпопад подумал «молочная река и кисельные берега».

–Хотя подожди, – Михаил Григорьевич придержал меня за руку: Запомни – те, о ком ты подумаешь сейчас, встретят тебя там в Семицветье. Правда есть ньюанс, это возможно только в том случае если у них есть желание помочь тебе и быть рядом с тобой, но это к лучшему – лишних людей рядом не будет. А теперь все, Да прыгай же!

Окрепшая вдруг рука старика схватила меня за шею, цепкие пальцы мотнули меня назад а потом резко вперед. Ускорение было приличным, и я полетел прямо в эпицентр весь в ожидании шмяка. Я видел что лечу прямо в стену и судя по всему скоро у меня на лбу кроме шишки появится отпечаток угла картины Он (угол картины) тряпично трепетал и очень быстро приближался, оказываясь в опасной близости. Но первой моя рука влетела сквозь стену, теряя равновесие я замахал руками и… Представляете какое у меня было лицо? Даже не пытайтесь. Все-таки не каждый день сигаешь в бетонную стену, вдруг превратившуюся в студень.

И еще я пожалел, что не было перед порталом хоть фотоапарата или веб камеры, чтобы сфотать мою гримасу. Собственно момент касания я и не заметил. Меня всосало в стену как пылесосом. И дальше, даже за крепко сжатыми веками все начало мелькать, мелькать… Да это что-то… Взрослые помнят сны, в которых летали. Это необъяснимое ощущение легкости, когда ты, оттолкнувшись ногами, миг и уже паришь в воздухе. Нет ни страха, ни тревоги. Так надо. Только приступ абсолютного счастья, да и в груди щекотно… как на карусели.

А вот у меня никакого восторга не было! Меня крутило, вертело и било обо что-то. Ощущение как-будто я попал в трамвай, который на огромной скорости вез меня на рынок в окружении плохо пахнущих людей. Тошнота появилась еще до того, как это слово всплыло в моей голове.

Наконец зона турбулентности закончилась, и я шмякнулся на пол довольно больно приложившись копчиком. Ну старик, ну удружил! Нет уж друзья – летайте лучше самолетами аэрофлота и не связывайтесь со всякими – мягко стелют, но приземляться потом… довольно жестко.

Я поднялся, потирая ушибленную спину и принялся рассматривать место, в котором оказался. В этой комнате было темно и только когда глаза мои привыкли к темноте то я увидел что есть в этой комнате какие то лучи света. Спотыкаясь и мысленно матерясь я пошел к этой точке света. Путь мой был не долгим, буквально несколько шагов, но при этом я умудрился довольно больно удариться коленом обо что-то. В конце концов я оказался там откуда исходил тонкий луч света.

Ощупывая руками поверхность я понял, что передо мной… окно, закрыто скорее всего ставнями. Я распахнул окно, нащупал засовы вверху и внизу. Отщелкнув их я распахнул ставни и зажмурился от залившего все вокруг меня яркого дневного света. Не знаю куда я попал, но судя по всему в этом мире было солнце. Постепенно свет перестал быть таким слепящим и я понемногу приоткрыл веки. И заржал. Я находился на своей даче! Вот мой диван, стол с посудой, которую помыл после наших посиделок с Саней, вот коробка которую я выкопал. Странное чувство юмора у деда, он же пообещал мне, что я окажусь в волшебном мире Семицветья. Ну и?! Может он намекнул мне что мол у меня на даче растет семь цветов? Ха-ха-ха.

Ну да ладно Все это было, конечно, прекрасно, но ключи от дачи у меня то дома остались. Хотя выход есть скорее всего , я залез на подоконник и вылез на веранду. Доски приветливо проскрипели, и тут я вспомнил, что один комплект ключей спрятал давно как раз под одной из досок. Как-то давно я решил сделать тайник и спрятать там ключи, на всякий случай. И вот как раз такой случай пришел.

Я поднял доску, засунул руку и нащупал стеклянную банку – именно туда я и прятал ключи, чтобы не ржавели. Ключи были на месте. И как ни странно дверь легко открылась и я уже по человечески зашел внутрь. Вернее начал заходить. Потому что в этот момент краем глаза заметил что на участке моего соседа что-то не так. Вернее все не так. Не было никакого участка и дома тоже не было! Выскочив из домика я в несколько шагов оказался у забора – чай не гектар, а шесть соток всего. И это действительно было поразительно, прямо за хлипким забором рос дикий с виду лес, которого раньше там никогда не было. Я протянул руку и потрогал кору могучей сосны. Ощущение было абсолютно реальным. "Что за хрень?""Это не хрень, – прозвучало в моем сознании. – Это стартовая площадка обучающего центра "Семицветье". Опять эта хронокапсула со мной заговорила. Никак я не привыкну к ней.

"Слушай, а ты можешь отзываться на какое-то человеческое имя? – мысленно вопросил я. "Могу, только тебе нужно придумать мне его, фантазии у меня нет". "У меня с ней тоже не фонтан…". Как она там себя назвала? Пространственная хронокапсула, ПХК-1? Я не долго думая решил привязаться к первой букве "П"и начал перебирать женские имена начинающиеся с этой буквы. В голову приходили почему-то всякие оригинальные имена. Паулина, Патриция, Пульхерия, Пелагея. Мда… Оно же еще и удобным должно было быть… Я вспомнил как один мой знакомый мучился выбором имени доля дочки и привлек к этому делу всех. Тогда почему-то мне понравилось имя "Павла", редкое и мне казалось простым и красивым, я даже запомнил, что оно значит. Имя с латинским происхождением значило – малая, небольшая, малышка. Ну почему бы и да, подумал я ехидно улыбнувшись. "Ну что ж, нарекаю тебя именем Павла!". Вновь рожденная Павла хмыкнула в моем сознании как-то неопределенно, но были в этом "хмыке"нотки радости, видно зваться Пульхерией, например ей не улыбалось абсолютно.

"Итак Павла, рассказывай давай, что это за стартовая площадка?"

"Ну как, это обыкновенная база отдыха, но есть ньюанс". Словосочетание "есть ньюанс"напомнило мне один не очень приличный анекдот и мне показалось что у Павлы с фантазией все в порядке.

"И какой ньюанс? Что ты ввиду имеешь".

"Всему свое время, а сейчас стоит пройти на ресепшн и оформиться".

"Куда пойти?"я оглянулся и развел руками, показывая как бы непроходимость окружающего меня леса.

"Да вот же!". У меня появилось странное ощущение как будто голову мою довернули градусов на 45 и я действительно увидел тропинку. Посыпанная желтым песком она не могла не бросаться в глаза и я должен был ее заметить. Темнит что-то Павла. Ну да ладно я пошел к тропинке и тут меня осенила еще одна мысль. "Павла, а на ресепшене что сказать?". "Ничего, буркнула сидящая в моей голове, руку приложишь куда скажут и остальное я сделаю сама".

Мои шаги во влажном песке были практически не слышны, а я и не старался издавать меньше шума. Сосновые леса всегда своей чистотой и одуряющим запахом вызывали у меня чувство прозрачности, а потому какой-то безопасности. Воздух был просто одуряющим, сначала даже голова чуть закружилась, а потом я дышал глубоко и не мог надышаться. Я шел и с интересом рассматривал. А посмотреть было на что, виды открывались один краше другого. Вот на взгорке мощные корни которые видно вымыло водой и ветром, вот озерцо, небольшое, но с песчаными пологими берегами и водой цвета неба. Впрочем, наслаждался я не долго, взбежав на взгорок я понял что лес кончился, а прямо передо мной начиналась просторная поляна, засаженная газонной травой и аккуратно подстриженная, тропинка была уж посыпана не песком а мульчой, а с другого края поляны размещались современного вида корпуса. Корпуса эти были современного вида, правильных геометрических форм, отделанные деревом, ультрасовременного шоколадного цвета. В основном они были двухэтажные с большими окнами, с залитыми светом просторными террасами. Хотя сзади я увидел несколько домиков поменьше, вот бы в таком поселиться.

Глава 7 Растворитель мира

Мне не пришлось думать, как добраться до ресепшена, потому что на все перекрестках стояли указатели. Благодаря им я не только ни разу не сбился с пути, но и узнал, что на этой "базе отдыха"как назвала ее Павла есть бассейн, прокат велосипедов, лодочная станция, мангальная зона, SPA и т.д., и т.п. Со всем этим разнообразием услуг я очень не против был познакомиться и позависать в травяная сауне или римском лакониуме, а может лучше поплавать на лодочке по озеру? Но – первым делом самолеты и скоро я остановился перед высокой автоматической дверью, над которой было написано "Ресе́пшен"– именно так на русском и с знаком ударения над второе буквой "е".

– Здравствуйте. Рада приветствовать вас в нашей школе личного роста. Возлагайте!Тропинка уперлась в террасу, и я поднялся по ней, сделав несколько шагов. Я прошелся по полу террасы и остановился перед высокими, почти в два моих роста дверьми с зеркальными стеклами, они бесшумно открылись, и я оказался внутри. Работал кондиционер и внутри было комфортно, прямо передо мной оказалась стойка, за нею сидела девушка. В тот момент, когда я зашел она поправила прядь золотых волос, легким движением загнав ее за ухо и тут же оторвалась от экрана и посмотрела на меня. Я подошел и поздоровался, Девушка улыбнулась.

Я недоуменно посмотрел на девушку, а она взглядом указала на экран, вмонтированный в стойку передо мной. «Точно, Павла же говорила. Что все что нужно от меня – это приложить руку». Я положил руку на экран, и он разгорелся зеленым цветом очертив контур руки. Странно, но я почувствовал, что рука моя, как бы прилипла к этому экрану и он потеплел, да что там потеплел – прилично начал греть руку, как будто я приложил ее к подошве разогревающегося утюга.Это звучало как-то странно. Примерно так как если бы смущаясь и краснея спросить в гостях где туалет, а хозяин радостно ухватив вас за руку потащил бы к заветной дверце, открыл и торжествующе произнес: "Восседайте!".

Я недоуменно посмотрел на девушку, судя по надписи на бейджике ее звали Надежда. Но взгляды наши не встретились. В этот момент она уставилась в экран и глаза ее ощутимо округлились.

– Извините, – ее кресло скрипнуло, и она быстрым шагом прошла к двери позади стойки. Я остался один и постарался убрать руку с экрана, но… ничего не получилось. Попытался вырвать руку, но она как будто прилипла к этой стекляшке, даже монолитная стойка принялась поскрипывать – но ничего не получалось, только пятно контакта грело все сильней. Ерунда какая-то.

К счастью, скоро раздались шаги, и я увидел Надю и с нею молодого человека в темно синем костюме. В руке он держал карту. Уставившись на меня, он несколько раз провел картой под столом, раздался звук, напоминающий бульк воды, и рука моя освободилась. Отлично. Я потер руки одна об другую. Парень при этом смотрел на меня как на какое-то чудо. Но будучи профессионалом, он взял себя в руки и протянул мне маленький бумажный конверт. Такие обычно дают в гостиницах, я повертел его в руках и открыл. Внутри была золотая карточка, а сверху было написано «Коттедж №7» и нарисована карта, здесь было отмечено место, где находился «Ресепшн» и пунктиром проложен путь к домику, который исходя из надписи и был «Коттеджем №7».

Молодой человек покашлял, и я поднял на него взгляд оторвавшись от рассматривания карточки.

– Позади этого здания стоят электромобили. Достаточно сесть и вставить карту – он довезет вас до места.

– Спасибо, – я кивнул, потирая руку, скорее рефлекторно, никакого ожога там не было, и вышел во двор. Там стояло штук пять электромобильчиков – такие использовались в гольфклубах. Все они были одинаковые, белый верх, черные сиденья и черный же обвес внизу. Сиденья были удобные – теплые от солнца. Никакого руля или чего-то чем можно было бы управлять не было и в помине… в центре была только прорезь, как в банкоматах, в нее я и засунул карточку-ключ. Рамка вокруг карты засветилась зеленым и только по шуршанию гравия под колесами мы поехали. Забавно.

Шорох гравия, легкое покачивание – если в первое секунды я с интересом ожидал, что мы врежемся в эту урну или вот в эту лавочку, то потом просто откинулся поудобней в кресле и рассматривал пейзажи вокруг, впрочем, и рассматривать тут было нечего особенно. Тут и пешком то идти было минут пять, а ехали мы намного меньше. Самоуправляемая жужалка остановилась прямо у террасы симпатичного двухэтажного коттеджа. Вытащив свою золотую карточку, я хлопнул на прощание своего «извозчика» по соседнему сидению и взошел на террасу. Ни одна дощечка не скрипнула под моей ногой и мне почему-то подумалось, что в таком доме самураи бы не прижились – где-то читал что те, обязательно подгоняли половицы пола так, чтобы они поскрипывали немного под ногой человека. Никакой враг не смог бы пройти по ним незамеченным, или, скорее – неуслышанным.

Приложил карточку и дверь открылась, приглашая меня в кондиционированное нутро дома. А хорошо, откровенно хорошо. На первом этаже была просторная гостиная с бежевой кухней и большим бежевым же диваном. Я разувшись распаковал пару тапочек, явно одноразовых, но при этом не белых, которых насмотрелся в гостиницах во время многочисленных командировок. Эти были коричневыми с более темной подошвой, и очень комфортные, несмотря на их комфортность я сбросил их, когда оказался у ковра с большим ворсом, который был расстелен перед диваном. Я взял пульт и включил телевизор, он был настроен на ТНТ и приятный звук акустической системы наполнил гостиную.

Но вряд ли, чепуха полная. Взял я как ни странно не пиво или что-то подобное, а бутылку боржоми, которая сразу же стала чуть запотевшей, стоило мне только достать ее на свет божий. Похлопав дверцами кухни не сразу, но я нашел стакан. Мне всегда больше нравится пить воду из посуды, кажется у нее тогда даже вкус насыщенней. Вода зашипела в стакане приятно щекоча брызгами нос, и я в несколько глотков выпил ее.Диван обхватил мое тело обещая уют и отдых, но долго я не усидел. Поднявшись я прошел куда бы вы думали? Конечно к холодильнику! Открыв створку двери, я подумал: «Куда ж это столько-то?». Фрукты, овощи, сырная и колбасная нарезка, сало трех видов, масло, красная икра, пиво, вода, соки. Да тут даже готовые блюда были в пластиковых судочках, доставай и разогревай. Такое разнообразие меня озадачило, может я тут под домашним арестом буду находиться?

* * *Положил стакан и бутылку минеральной на столик и откинулся на спинку дивана и подумал о том, что даже если я тут под арестом, то несколько дней можно просто отдохнуть, а там… там будет видно. Шутки, лившиеся с экрана, подействовали на меня странным образом. Я заснул…

Сон мне снился странный, липкий и тягучий как кисель он обволакивал меня сковывая движения. Картинка дрожала, я воспринималось все так, как будто я рассматривал в тумане картину художника-импрессиониста. И еще я… не понимал, где нахожусь, во снах раньше, при всех условностях, такое чувство не возникало никогда. Все-таки обычно понимаешь где находишься, а сейчас было совсемне так.

Фигура Звука ответила низким, гудящим тоном, от которого, казалось, вибрировал сам воздух. – Хаос? Это вы привели его, ваша пассивная "гармония"лишь порождает слабость. Мы же дарим людям ясность, направление. Мы даем им цель, даже если они сами этого не осознают. Мы меняем их ауры, их мысли, их поступки. Это не разрушение, а созидание нового порядка.И еще я ощущал, что в этом сне я не один, затылком, или чем пониже, но я чувствовал присутствие чего-то могущественного, чего-то, что было старше гор и морей, зверей и людей и того, кто слышал слово, которое было в начале. И чем дольше я находился в этом сне, тем боьше мне казалось, что это не было не просто сновидение, а скорее погружение в чью-то чужую реальность, где мои собственные ощущения притуплялись, а сознание превращалось в наблюдателя. И я просто наблюдал. Передо мной, как на театральной сцене в лучах осветительных прожекторов возникли две фигуры. Они были неясными, очертания их мерцали, но я знал – это предводители кланов Цвета и Звука. Первый излучал радужное сияние, от него веяло спокойствием и гармонией, другой же вибрировал, словно струна, испуская волны чистого, пронзительного звука, от которого у меня внутри все сжималось. – Вы слишком далеко… зашли, – прозвучал голос, исходящий от фигуры Цвета. Он был мягким, но в то же время наполненным невыразимой силой, похожей на шепот древнего леса. Говорил он медленно, взвешивая – Эта война разрушает не только нас, она калечит сам мир. Разве вы не видите, что хаос поглощает все?

Я чувствовал, как в моем сне поднимается невидимый ветер. Напряжение между ними было почти осязаемым, оно висело в воздухе, словно грозовая туча перед бурей. Мне стало не по себе, ведь я знал, что такие конфликты всегда приводят к самым непредсказуемым последствиям для простых смертных.

Фигура Цвета покачала своей медленно мерцающей головой. – Цель? Вы называете целью эту "эпидемию", когда люди теряют рассудок, видя звуки и слыша цвета? А вы при этом будете набивать карманы. Это не порядок, это безумие. Вы разрушаете их души, их саму суть.

– Суть изменяется, – прозвучало в ответ. – Мир не стоит на месте. Ваши методы устарели, а наши нет. Люди не хотят ждать, пока их аура "гармонизируется"сама собой. Им нужны решительные действия. И мы готовы их предоставить. Моя сторона готова пойти на самые решительные шаги, чтобы достичь желаемого. Да и финансовые результаты для нас важны.

Слова звучали резко, с надрывом, они словно пронзали меня, заставляя ощущать каждую интонацию. Я чувствовал, как внутри меня нарастает ничем необъяснимая тревога, отборная холодно леденя и липкой, как паутина.

Фигура Цвета отступила, ее сияние померкло на мгновение, но затем вспыхнуло с новой силой. – Вы не понимаете, что делаете. Вы играете с силой, которая вам не подвластна. Есть вещи, которые должны оставаться нетронутыми. Существует тонкая грань, которую нельзя пересекать. Вы своими действиями разрушаете эту грань.

– Мы уже пересекли ее, – произнесла фигура Звука, и в ее голосе появилась нотка торжества, от которой мне стало совсем не по себе. – И мы покажем вам, что такое истинная сила, истинный контроль над миром. Ваша эпоха уходит, наступает наша.

Тут же позади фигуры Звука стали появляться другие, более мелкие тени. Они двигались синхронно, словно единый организм, от них исходило странное гудение. В их неясных руках я заметил нечто, что походило на огромный, вычурный механизм, сделанный из черного металла и мерцающих кристаллов. Он казался живым, его поверхности пульсировали, а из глубины доносился низкий, утробный рокот.

– Что это? – едва слышно, но с невероятной силой прозвучал вопрос от фигуры Цвета. В ее голосе сквозила истинная тревога, неподдельный ужас. – Вы не посмеете!

Фигура Звука усмехнулась, и этот беззвучный смех отозвался эхом в моей голове, вызывая мурашки по коже. – Посмеем. Это "Растворитель". Инструмент, который позволит нам переформатировать само сознание обычных людей, полностью стереть ваше влияние, вашу так называемую "гармонию". Он сделает мир чистым листом для нашего звучания. Он перепишет все, что вы пытались построить.

Я почувствовал, как меня пробирает до самых костей, холодная волна ужаса разлилась по моему телу. "Растворитель"! Само название звучало жутко, оно предвещало нечто необратимое, нечто, что изменит мир до неузнаваемости, и не в лучшую сторону. Что же это за инструмент, который может так радикально изменить все вокруг? И почему они решились его применить?

Тени, стоявшие за фигурой Звука, начали активировать механизм. Кристаллы вспыхнули ярким, неестественным светом, а рокот усилился, превращаясь в пульсирующий гул, который, казалось, проникал прямо в мои кости. Я чувствовал, как воздух вокруг меня становится плотнее, тяжелее, как будто само пространство сжимается и искажается. Неужели этот "Растворитель"и есть причина того, что люди стали видеть цвета, слыша звуки и наоборот? Это же настоящая катастрофа!

Все вокруг начало растворяться. Цвета смешивались со звуками, формы теряли свою четкость, а пространство скручивалось в невообразимые узлы. Я чувствовал, как мой собственный сон поддается этому воздействию, теряя границы, становясь чем-то неопределенным и аморфным. Это было похоже на то, как будто кто-то взял кисть и размазал все краски по холсту, превратив шедевр в хаотичное месиво. Мое сознание цеплялось за последние остатки реальности, пытаясь понять происходящее.

Мне стало страшно.

Я не мог двигаться, не мог кричать, не мог даже вмешаться. Я был лишь сторонним наблюдателем, запертым в этом ужасающем кошмаре, который, казалось, был слишком реальным. Мне хотелось помочь, остановить их, но я был бессилен, просто стоял и смотрел, как мир рушится на глазах, поглощаемый этим безумным "Растворителем".

Внезапно я почувствовал резкий толчок, словно меня выдернули из воды. Звук, цвет, распадающееся пространство – все исчезло в одно мгновение. Я резко распахнул глаза, хватая ртом воздух, и обнаружил себя лежащим на диване в гостиной того самого загородного дома отдыха. Солнечный свет пробивался сквозь неплотно задернутые шторы, рисуя на полу причудливые узоры. Сердце все еще колотилось, как загнанный зверь, а на лбу выступила испарина.Мое сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь глухими ударами в висках. Я чувствовал, как на меня надвигается волна паники, обволакивая со всех сторон, не давая дышать. Все это было слишком для моего обычного офисного сознания. Я никогда не сталкивался с чем-то подобным, и мой мозг отказывался принимать эту новую, пугающую реальность. Мне хотелось убежать, спрятаться, забыть все это, но выхода не было.

Это был просто сон. Или боржоми тут… какое-то веселящее. "Надо было пиво брать", – запозжало подумалось

Но… был ли это "просто"сон? Образы были слишком яркими, ощущения слишком реальными. Руководители кланов, их спор, это странное устройство -"Растворитель"… все это было так живо, так четко отпечаталось в моей памяти, словно я действительно там был жа и тяжелое ощущение не проходило, несмотря на залитую дневным светом комнату вокруг. Я потер виски, пытаясь отогнать остатки дневного кошмара, но они не отпускали, навязчиво крутились в голове. Машинально потянувшись я взял стакан, налил еще прохладной воды и залпом выпил. Поднялся, подошел к окну и выглянул наружу. Обычный день. Но внутри меня все кричало о том, что ничего уже не будет прежним. Этот сон был не просто фантазией моего уставшего мозга, он был предупреждением, четким и недвусмысленным посланием. Дед не успел мне ничего объяснить, но я чувствовал, что этот конфликт, эта война между Цветом и Звуком, напрямую касается меня. Особенно после того, как я нашел артефакты. Мои странные артефакты.Как там в пословице – взялся за гуж, не говори что не дюж.

А желание избавиться от всех этих нежданных сюрпризов при всех плюсах было и было оно довольно сильным. Вот в этой книжке "Цветик-семицветик"хорошо было девочке. Оторвала листик, загадала чего, пролепетала "Лети, лети лепесток.... "… Тааааак. А что она там собственно говоря желала. Первое желани , вроде было – 'Вернуться домой'. Но что это значит теперь, может это полезно чем-то и для меня? Думай, Серега, думай! Вернуться домой к обычной жизни, или найти истинное равновесие для всей этой магии Цвета и Звука? Кажется, мой путь только начинается, и он будет намного сложнее, чем я мог себе представить, сидя на даче и мечтая о голубике. Второй этап – 'Восстановить вазу', то есть исправить хрупкий баланс мира. А "Растворитель"… он явно этот баланс разрушает. Я должен что-то сделать. Но что именно? Только сейчас я понял что сижу с пультом в руке и переключаю каналы по кругу.

Кстати, а почему я тут один парюсь! Где там моя помощница, давно не слышал ехидную, не ногти же она записалась? "Эй Павла, ты там спишь что ли?". "Не сплю…"Рубль за сто – голос ее был испуганным каким-то. Получается сон мой и ее пронял.

А еще прикидывалась девушкой без фантазии и эмоций. "Павла, что это было?". "Я не знаю, не смогла засечь, но это – нечто". Такое ощущение, что кто-то транслировал прямо в твое сознание как изображение с камеры на экран монитора, я по-моему принцип поняла, попробую разобраться. Но вот как поступать тебе я помочь не могу – ты Серый, тебе виднее". Вот такие они девушки, залезут в сознание, а потом сам разгребайся.

"Ладно, с этим понятно, а что это было с… возложением руки", – я хмыкнул: "Меня чуть ли не изжарило!". "Тут проще, компьютер должен был составить для тебя индивидуальную программу обучения. Но, по-моему, такого как ты тут еще не было Ну а грелось, работал компьютер, вот и грелся…". Последнюю фразу Павла пробурчала с такой интонацией, как будто она не моя помощница, мол я тут о великом думаю, а всякие серые букашки отвлекают.

Глава 8 Буллинг для мага

Понятно, что после таких сновидений остаток дня я проходил как говорила моя бабушка слегка «мешком пришибленный». Ознакомился со всеми помещениями коттеджа, даже небольшая мастерская была в подвале. Погода была великолепной, но я все прислушивался к своим ощущениям, исследуя свой "богатый"