Смартфон «Амиго 429»

1

Евдокимов прилетел из командировки вечерним самолетом.

В девять был дома. Светланы дома не оказалось, хотя она знала, что Евдокимов прилетает вечером. Мобильный телефон ее был отключен.

Оглядев пустую и холодную квартиру, Евдокимов решил пойти в город. Туда, где люди, огни, музыка.

Он вышел из дома и после некоторого размышления направился в сторону ближайшего ресторана, находившегося на соседней улице. Почему Евдокимов пошел именно туда, он и сам не знал. Есть ему особенно не хотелось, пить тоже. Видимо, тянуло в живую суматошную атмосферу, свойственную подобным заведениям и от которой за время командировки в малолюдные места он отвык.

Шагая к ресторану по мокрому после дождя асфальту, Евдокимов вновь набрал номер Светланы. Ее телефон по-прежнему был отключен. «Странно», – подумал он.

Светлана и Евдокимов поженились полгода назад. И были вполне счастливы. Светлана часто задыхалась от восторга, когда говорила, как сильно она любит Евдокимова. Тот же, будучи по природе своей человеком сдержанным, только улыбался в ответ на ее любовное щебетанье. И молча гладил ее шелковистые рыжие волосы. Оба пребывали в убеждении, что лучшего мужа и жены им и желать не нужно.

В ресторане народу было с избытком, но все же обнаружился один свободный столик, ближе к кухне, к ее запахам, к теплому воздушному потоку, идущему оттуда. За этот столик Евдокимов и уселся, убрав предварительно под скатерть, стоявшую на нем табличку с надписью «Стол зарезервирован».

Официантка, зачумленная от работы девица, с торчащими в разные стороны соломенными волосами, с ярко-красным от помады ртом, словно она только что оторвалась от банки с кровью, которую жадно пила, подойдя к Евдокимову, недовольно заявила:

– Столик занят!

– Где же? – прикинулся непонимающим Евдокимов. – Здесь никто не сидит…

Официантка оглядела стол.

– Тут была табличка, – объяснила она.

– Разве? – Евдокимов пожал плечами. И пояснил: – Я ненадолго…

У официантки не было сил спорить, пот катился с нее градом. Видимо, смена выдалась не из легких. Она что-то еле слышно прошипела, шевельнув «кровавыми» губами. Бросила перед Евдокимовым карточку с перечнем блюд и убежала.

Когда Евдокимов, выпив сто граммов водки, доедал куриный шницель, в центре зала завязалась потасовка. Что стало ее причиной и кто кого бил, непосвященному понять было невозможно. Но там все происходило по-серьезному – участники драки молотили друг друга отчаянно и безоглядно. Визжали женщины, спутницы дерущихся мужчин, хрустела под ногами битая посуда. Кричали, требуя прекратить побоище, негодующие официантки.

Евдокимов, уже сожалея о том, что заглянул в этот «храм тепла и света», решил поскорее расплатиться и уйти.

Но тут случилось неожиданное. К его столику быстро присел бледный худосочный мужчина, с залысинами, с торчащими в разные стороны ушами, лет пятидесяти; он даже не присел, а стремительно упал на соседний стул. Губы у него тряслись, вид был перепуганный.

– Помогите мне! – хрипло выдохнул он. – Меня хотят убить…

– Кто? – растерялся Евдокимов.

– Они!.. – И рука мужчины дернулась в направлении тех, кто дрался в центре зала.

– Вы хотите сказать… что эта потасовка случилась из-за вас?

– В некотором смысле…

Лопоухий мужчина вновь нервно дернулся и пригнул голову, прячась за Евдокимова. Пот обильно тек по его лбу.

– Спасите меня… – выдохнул он.

Евдокимов окинул зал быстрым взглядом: путь к выходу был перекрыт дерущимися и теми, кто пытался их разнять. Единственная возможность была покинуть помещение – это бежать через кухню.

– Пошли! – решился Евдокимов.

Он положил на стол деньги за ужин… Подхватил перепуганного мужчину под локоть и увлек его в сторону кухни.

Кто-то из участников драки заметил убегающих и хотел последовать за ними, но тут в зал ворвалась группа омоновцев в масках, вызванная охраной ресторана, и, решительно работая кулаками, приступила к разведению участников драки и наведению порядка.

Впоследствии Евдокимов не раз задавался вопросом: почему он решил вмешаться и помочь этому странному перепуганному человеку бежать из ресторана? Да еще и тащил его, можно сказать, на себе. Поступок этот повлиял в некотором смысле на последующие события его жизни. Но ответа на вопрос, который он задавал самому себе, так и не нашел. Ну, вмешался и вмешался – чего уж теперь стенать!

Встреченные возмущенными криками кухонного персонала, путаясь в клубах пара, натыкаясь на ведра с отходами, Евдокимов с мужчиной пробежали через помещение кухни, метнулись, ведомые интуицией Евдокимова, к одной из дверей и оказались на заднем дворе, где теснились переполненные мусорные баки, какие-то поломанные ящики и стояла автомашина «Газель». Тут же копались в пищевых остатках, валявшихся на земле, несколько бездомных собак.

Когда еще бежали через кухню, Евдокимов успел заметить позади темную фигуру, бросившуюся следом. По счастью, возмущенные повара и подсобники, находившиеся в ту минуту на кухне, дружно встали на пути у преследователя (чего не успели проделать с Евдокимовым и его спутником), негодуя по поводу появления постороннего в рабочем помещении, и вытолкнули его обратно в зал. Это дало Евдокимову и его спутнику преимущество во времени.

Миновали двор и оказались на улице. Евдокимов заметил, что его спутник бежит с трудом и бег его с каждой последующей минутой становится все медленнее, все тяжелее, как у вьючной лошади, которой по ходу движения добавляют поклажу. И вот мужчина, судорожно глотнув ртом воздух, перешел на шаг. Да и шел уже с трудом, спотыкаясь. И Евдокимову, часто озиравшемуся назад, нет ли там погони, пришлось буквально тащить его на себе. Идущие навстречу прохожие полагали, что Евдокимов ведет домой перебравшего приятеля.

В жилой многоэтажной башне, встретившейся им на пути, оказалась открытой входная дверь, ее не закрыли за собой выбежавшие ранее из подъезда два хулиганистых подростка.

Евдокимов воспользовался этим, втащил мужчину в подъезд и захлопнул за собою дверь. Теперь преследователю, если тот все еще бежит за ними, чтобы попасть внутрь, потребуется знание кода, и это несколько успокоило Евдокимова.

Он вызвал лифт, втащил в кабину своего спутника, который с каждой минутой все больше слабел, и нажал кнопку последнего этажа. Наверху, решил он, будет надежнее укрыться и переждать некоторое время.

Когда они вышли на последнем этаже и устроились на полу, в закутке, где находилась шахта мусоропровода, и Евдокимов уже готов был перевести дух, он вдруг обнаружил под распахнувшимся пиджаком своего спутника кровавое пятно на животе.

– Так ты ранен? – растерялся Евдокимов.

– Выходит, так… – признался мужчина, зажимая рану ладонью. – Ударили чем-то острым. В суматохе я не сразу почувствовал это.

– Что же ты не сказал! – занервничал Евдокимов. – Я еще в ресторане вызвал бы «скорую»!

– Пока «скорая» приехала бы, они убили меня…

Евдокимов достал из кармана мобильник, набрал номер «скорой помощи». Долго объяснял диспетчеру, где они с пострадавшим находятся.

Пока Евдокимов вел переговоры с диспетчером, его спутник сидел, прислонившись плечом к стене, зажимая ладонью сочащуюся кровью рану.

Где-то на лестнице, несколькими этажами ниже, слышались гулкие голоса. Время от времени гудел передвигающийся внутри шахты лифт, каждый раз заставляя Евдокимова быть в напряжении.

– Чем же ты им насолил? – спросил он у мужчины. – На уголовника ты не похож, на богача, у которого в карманах полно долларов, тем более…

– У меня есть кое-что более ценное, чем доллары… – прошептал мужчина, шевеля посеревшими губами, и попытался улыбнуться. Он сунул руку в боковой карман пиджака и извлек оттуда какой-то предмет. – Вот! – Он протянул к Евдокимову раскрытую ладонь, и тот увидел на ней прямоугольную темную плашку смартфона.

– Смартфон? – озадачился Евдокимов. – Ну и что?! Убивать человека из-за смартфона? Да этого добра сейчас – на каждом углу! Бери – не хочу!

– Это не простой смартфон… Особенный! – прошептал с гордостью мужчина и прикрыл глаза. Передохнув немного, он вновь открыл их. – Стоит на нем набрать имя нужного тебе человека, год его рождения, регион, в котором он сейчас находится, и в режиме реального времени ты видишь все, что с ним происходит… Что он делает в данную минуту, с кем разговаривает, с кем ложится в постель… каким образом принимает душ, как проводит время в туалете… В общем, текущая жизнь всякого человека, как в кино…

Евдокимов недоверчиво повел головой.

– Разве такое возможно?

– Представь себе!.. А если нажмешь иконку с надписью «прошлое», то увидишь еще и прошлое того, кто тебя интересует…

– Откуда у тебя этот смартфон?

– Я сам его придумал и собрал… Сам! И придумал уникальную программу. Работал больше года… Второго такого нет… Смартфон существует в одном экземпляре. Я назвал его «Амиго-429».

Мужчина с каждой минутой все больше и больше слабел от потери крови. Кровь текла через пальцы на брюки, впитывалась в ткань. В какой-то момент мужчина оторвал руку от раны и с печальной улыбкой взглянул на окровавленную ладонь.

Евдокимов смотрел на него и не знал, чем ему помочь. «Что же «скорая» так долго едет!» – подумал он.

– Не оставляй меня… – попросил мужчина.

– Не оставлю, – пообещал Евдокимов. – Потерпи немного, «скорая» вот-вот должна приехать…

Минуту-другую после этого оба сидели молча. Евдокимов опять вспомнил о жене. И подумал: «Где же она гуляет, черт возьми?»

Когда он вновь посмотрел на мужчину, тот сидел с закрытыми глазами и не шевелился. Лицо его было серым. На полу возле бедра его лежал смартфон.

– Эй, товарищ! Скажи свое имя… – Евдокимов тронул мужчину за плечо и понял, что тот мертв.

Некоторое время Евдокимов сидел в оцепенении, не зная, что делать теперь. Мысли разного рода проносились у него в голове. Дело принимало нежелательный оборот. Он находился в незнакомом доме, на последнем этаже, возле него был труп… Видеокамера у входа в подъезд покажет, что мертвый ныне мужчина и он вместе вошли в подъезд. При этом он энергично тащил мужчину под руку. Опять же их видели повара ресторанной кухни, когда они бежали через нее. Таким образом, Евдокимов будет в числе первых, кого станут подозревать в убийстве. Нож или отвертку – то, чем пырнули владельца смартфона – следователи не найдут и сочтут, что Евдокимов выбросил этот предмет, чтобы избавиться от улики. Кроме того, без проблем определят номер его телефона, по которому он вызывал «скорую», – это только дело времени… «Вот вляпался, черт возьми!..» – обругал себя Евдокимов. Теперь он винил во всем Светлану. Если бы та сидела дома, он не пошел бы в ресторан и не стал бы участником этой неприятной истории.

«Надо уходить, – принял решение Евдокимов. – Не следует самому подставляться… Вот-вот приедет «скорая», затем явится полиция, ему станут задавать множество вопросов, и не на все из них он сможет дать ответ…»

Евдокимов поднялся с пола, бросил последний взгляд на умершего. Лицо того теперь было спокойным и умиротворенным и не отражало мучений последнего часа. Евдокимов хотел уже уйти, но тут ему на глаза попался смартфон, лежавший возле тела умершего.

Мысли воскресили рассказ покойного о смартфоне и его необыкновенных возможностях. Коротко поразмыслив – имеет ли он право взять этот аппарат себе или нет? – Евдокимов поднял смартфон с пола и сунул его в карман. Не оставлять же такую – если покойный не врал! – уникальную вещь случайным людям или тем, кто причастен к убийству.

Лифт Евдокимов вызывать не стал. Решил спуститься вниз пешком. Так будет надежнее, подумал он. Если на каком-либо этаже кто-то неожиданно выйдет из квартиры, он, чтобы избежать встречи, сумеет быстро вернуться на этаж выше или уйдет вниз.

Несколько этажей он миновал удачно – никто из проживающих в доме не встретился ему. Но вот на третьем этаже одна из дверей неожиданно открылась и оттуда вышла молодая женщина, пухленькая, миловидная, с мусорным ведром в руках. Одета женщина была в вечернее платье в блестках – то ли собиралась в гости, то ли, наоборот, вернулась из гостей. Шагая к мусоропроводу, она что-то негромко напевала под нос.

Евдокимов досадливо поморщился (бежать наверх уже было поздно) и, проходя мимо женщины, отвернулся в сторону.

Женщина была занята собой, своими веселыми мыслями и, вроде, не обратила внимания на быстро идущего вниз мужчину. Так подумалось Евдокимову. Но он ошибался – профиль незнакомца и его фигуру женщина хорошо запомнила, потому как тот оказался внешне похожим на ее бывшего мужа, с которым полгода назад она скандально рассталась, и воспоминание об этом событии сразу привело даму в дурное настроение.

Выйдя из подъезда, Евдокимов быстро пошел в сторону от дома, стараясь, как можно скорее покинуть опасное для него место. И это оказалось весьма своевременным. Минуты через две к дому подкатила «скорая помощь», из которой вылезли двое мужчин в медицинских халатах и устремились к подъезду.

А некоторое время спустя к дому подъехала машина полиции, вызванная врачами «скорой». Потом появился фургон для перевозки трупов. Мертвого мужчину вынесли из подъезда, погрузили в фургон и увезли.

Всего этого Евдокимов уже не видел, потому как был уже далеко и радовался, что сумел уйти, никем не замеченный, кроме женщины с мусорным ведром. И главное – избежал встречи с полицейскими.

Теперь он спешил домой. Только укрывшись в родных стенах, думалось ему, он сможет избежать новых неприятностей. На сегодня впечатлений было достаточно. Даже более того!

Но Евдокимов ошибался, думая, что его неприятности на сегодня закончились. Шагая к своему дому, он неожиданно обнаружил, что кто-то идет за ним по пятам. Обернувшись, он увидел парня в темной бейсболке и в куртке из камуфляжной ткани, который держался на некотором расстоянии. Когда он появился и почему шел за Евдокимовым, было непонятно. Куда бы Евдокимов ни сворачивал, желая проверить, его ли преследует этот «провожатый», тот шел за ним, как привязанный.

Обладая спортивными навыками и неплохо зная свой район, его дворы и закоулки, Евдокимов без особого труда избавился от «хвоста». И только убедившись, что больше его никто не преследует, зашел в свой подъезд.

Войдя в квартиру, Евдокимов первым делом сел к письменному столу, чтобы посмотреть, как работает принесенный им смартфон, и правда ли все то, что рассказывал о нем покойный.

Евдокимов набрал имя, отчество и фамилию жены, год ее рождения, регион нахождения в данный момент, нажал иконку входа в программу. К его удивлению, и в подтверждение слов изобретателя смартфона, он увидел на экране Светлану. Изображение было очень четким. Жена его находилась в машине, судя по всему, это было такси, и оживленно беседовала с незнакомой Евдокимову женщиной. Обе были в веселом настроении и обсуждали каких-то знакомых, и Евдокимов сообразил, что его жена и ее спутница работают в одном проектном институте и обсуждают своих коллег.

«Ясно, – отметил Евдокимов, – Светлана, судя по всему, где-то выпивала, и теперь, видимо, едет домой. Чудесно! Только зачем, черт возьми, она мобильник отключила?»

Успокоившись насчет жены, убедившись, что с нею все в порядке, он задумался, чье имя еще набрать на смартфоне и посмотреть, чем занимается этот человек сейчас? Евдокимов вспомнил о своем близком приятеле Павле Бармине. И решил проверить, что тот делает в данную минуту. Евдокимов набрал полное имя Бармина, год его рождения, регион. Нажал иконку входа в программу. И в следующее мгновение увидел на экране Бармина. Приятель его в эту минуту, обнаженный, находился в постели и ласкал женщину, к удивлению Евдокимова, не свою жену, Таисию… а какую-то неизвестную молодую особу, весьма привлекательную! Вот тебе и Бармин, вот тебе и примерный семьянин! А «примерным» Бармина считали общие друзья. И если у других членов их компании случались иногда, чего греха таить, заходы на сторону, то Бармин, по общему мнению, считался образцом семьянина, не пробиваемым монолитом. И вот монолит дал трещину!

Не желая более наблюдать за телодвижениями Пашки и его подруги, Евдокимов со стыдливым чувством выключил смартфон.

«Поразительно! Этот погибший мужик из ресторана – гений! – подумал он об изобретателе смартфона. – Придумать такую фантастическую вещь, такую программу! Благодаря этому аппарату можно наблюдать за любым человеком, знать все, что с ним происходит. Ревнивые жены смогут при желании проверять своих неверных мужей, и наоборот, преступники получат возможность следить за действиями полицейских, а мальчишки в период полового созревания подглядывать за девочками, своими ровесницами, как те, к примеру, моются под душем, обнажив свои прелести. И множество всяких других вещей станут доступными для наблюдения при помощи этого аппарата… – И тут Евдокимов, будучи человеком демократических убеждений, задумался вот о чем: – А если этот аппарат попадет в руки сотрудников спецслужб? Это будет катастрофа! Мало никому не покажется! Все граждане страны окажутся у них под колпаком, а это – тушите свет! Спецслужбисты смогут следить не только за преступниками, но и за всеми подряд неугодными!»

Ход мыслей Евдокимова прервал звонок в дверь. Светлана, судя по пейзажу, мелькавшему за окном такси, ехала по Новому Арбату, прикинул Евдокимов, и не могла еще доехать до дома. Значит, звонит кто-то посторонний. Уж не тот ли, кто шел за ним по пятам?!

Евдокимов занервничал, заметался по квартире, прикидывая, куда бы спрятать смартфон. Ничего лучше, как положить его в одну из пустых кастрюль, стоявших на кухонной полке, Евдокимов не придумал. Он влез на стул, сунул аппарат в зеленую средних размеров кастрюлю и плотно прикрыл ее крышкой.

Пока Евдокимов метался по квартире, все это время в дверь продолжали звонить.

Евдокимов вышел в прихожую, открыл дверь.

Перед ним стоял мужчина, роста выше среднего, в темной куртке, но не тот, что преследовал его на улице. Тот был немного постарше и поуже в плечах. У этого были глубоко посаженные глаза, чуть искривленный нос, под ним короткие усы щеточкой, казавшиеся накладными, наподобие тех, что клеили себе актеры ранних немых американских кинокомедий. Весь вид его был какой-то и комичный (за счет нелепых усов), и одновременно пугающий, чему способствовали искривленный нос и колючий взгляд глубоко посаженных глаз.

– Что вам угодно? – вежливо спросил Евдокимов. Но сердце его учащенно билось: стоявший перед ним человек мог быть и сотрудником полиции, и преступником, причастным к убийству изобретателя смартфона.

Мужчина с колючим взглядом и усами щеточкой достал из кармана удостоверение сотрудника полиции и показал его в раскрытом виде Евдокимову:

– Капитан Тараканов Александр Борисович, сотрудник следственного отдела полиции… Мне надо с вами поговорить.

Капитан ждал, что после того, как он представился, Евдокимов пригласит его в квартиру, но тот так и остался стоять на пороге.

– А в чем, собственно, дело? – спросил он. – Я – законопослушный гражданин… Преступным бизнесом не занимаюсь, при езде на своей машине никого, слава богу, не задавил, одиноких женщин в подъездах не грабил.

– Возможно… И все же я должен задать вам ряд вопросов. Мы ищем человека, с которым вас видели в ресторане… – Тараканов назвал ресторан. – Фамилия этого человека – Менделеев. Мне хотелось бы знать, куда он делся. – Объяснил цель своего визита капитан Тараканов, намеренный любым способом пройти в квартиру, и усы его воинственно шевельнулись.

– Бог ты мой! Я не знаю никакого Менделеева! – заявил Евдокимов, но, тем не менее, был вынужден отойти и впустить полицейского в прихожую.

Понимая, что разговора не избежать, Евдокимов пригласил капитана пройти в гостиную. Войдя туда, Тараканов внимательно огляделся, словно опасался непредвиденных сюрпризов – появления какого-нибудь малолетнего ребенка, который, играя, с воем бросится ему под ноги, или выхода полуглухой полусумасшедшей старухи, которая будет мешать разговору, задавая не к месту глупые вопросы; по счастью, таких не оказалось, и Тараканов понял, что Евдокимов в квартире один.

– Могу я присесть? – спросил он, и, не дожидаясь разрешения хозяина квартиры, сел на стул у обеденного стола – спиной к двери.

Евдокимов уселся напротив. Минуту-другую оба молчали. Тараканов вглядывался в Евдокимова, нервически двигая губами, отчего постоянно шевелились его усы.

– Простите! Усы у вас свои или накладные? – неожиданно спросил Евдокимов.

– Конечно, свои, – обиделся Тараканов. – Зачем же мне накладные? – И не нашел ничего лучшего, как прокомментировать слова Евдокимова следующим образом: – Я не артист, чтобы каждый день накладные клеить!

Евдокимов промолчал.

Тараканов вынул из кармана сигареты, но, не получив разрешения на курение, убрал пачку обратно в карман.

– Итак, речь о Менделееве… – заговорил он.

– Я уже сказал, что не знаю такого.

– Уточняю еще раз: это фамилия человека, с которым вы покинули ресторан… Вы удалились с ним через кухню, верно?

– Да, через кухню… – Евдокимов некоторое время молчал, обдумывая, что можно рассказать капитану, а что нет. – Я зашел в ресторан поужинать… Там началась драка. Неожиданно ко мне подсел очень перепуганный человек… Кто он, Менделеев или Чайковский, мне неизвестно. Фамилию свою он не называл. Он просил о помощи, умолял вывести его из ресторана, опасаясь, что его убьют… Уйти через главный вход не было возможности – там как раз и была драка… И тогда мы побежали через кухню. На улице мы расстались… Он пошел в одну сторону, я в другую.

– И это все?

– Все.

– У него было что-либо в руках? Сверток или какой-либо предмет?

Этот вопрос показался Евдокимову подозрительным. Если капитан Тараканов расследует исчезновение Менделеева, почему его так интересует, что было у пропавшего в руках? Значит, ему много чего известно о Менделееве, и он интересуется его исчезновением не только по долгу службы.

– Нет, в руках у него ничего не было…

– Допустим, – согласился Тараканов. – Итак, вы выбежали на улицу и там расстались?

– Как только отошли от ресторана на безопасное расстояние.

– И куда он пошел?

– Не знаю.

Тут в прихожей послышался звук открывающейся и затем закрывающейся двери, и в комнату стремительно вошла Светлана, красивая, стройная, с длинными рыжими волосами, которые чудесно подходили к ее большим сияющим глазам и обаятельной улыбке.

Не обращая внимания на гостя, сидевшего к ней спиной, она бросилась к Евдокимову. Тот поднялся навстречу, и они обнялись. Евдокимов почувствовал привычный запах волос жены, который соединялся с тонким ароматом духов, и ему стало как-то спокойно и радостно. И он на мгновение забыл и о капитане полиции, сидевшем в комнате, и о том, что с ним случилось после возвращения домой. И уже не обижался на жену за то, что ее не было дома, когда он приехал.

– Извини, что не встретила тебя! – заговорила Светлана, отстраняясь от Евдокимова. – Но сегодня у Сергеева день рождения, это выяснилось в последний момент, и мы всем отделом пошли в ресторан. Отказать я не могла. Ты не знаешь Сергеева! Обиделся бы на многие годы! – Тут она повернулась лицом к сидящему у стола полицейскому и удивленно воскликнула: – Бог ты мой! Алик? Таракан?! Что ты тут делаешь?

Удивился и Тараканов, видимо, менее всего ожидавший подобной встречи, и даже был несколько смущен этим обстоятельством, что не ускользнуло от внимания Евдокимова.

– Да вот, пришел кое-что выяснить… – уклончиво пояснил он.

Светлана же, слегка пьяная после ресторана, все никак не могла успокоиться:

– Господи! Каким ветром тебя занесло? – И пояснила мужу: – Алик мой одноклассник, мы учились в одной школе. Он даже ухаживал за мной… Было это? – спросила она игриво у Тараканова и так же игриво себе ответила: – Было!

На вопрос Светланы, каким ветром занесло Тараканова, попытался ответить Евдокимов:

– Видишь ли, тут произошла неприятная история. Приезжаю домой, тебя нет, на звонки не отвечаешь, и я пошел перекусить в ресторан. Там ко мне подсел перепуганный человек и заявил, что его хотят убить. Он просил вывести его незаметно из ресторана. Что я и сделал. После чего мы с ним расстались… Капитан полиции явился сюда, желая выяснить, куда этот человек впоследствии делся. Вероятно, пропавший – очень важная персона, если сотрудник полиции – не прошло и двух часов! – явился ко мне в дом для выяснения обстоятельств его исчезновения! Завидная оперативность!

– Кто капитан полиции? Алик?! Таракан?! – У Светланы от удивления округлились глаза. Она повернулась к Тараканову: – Это правда? Ты же спортсмен, Алик, всегда занимался борьбой! И вдруг – полиция!

– Я и сейчас занимаюсь борьбой в свободное от основной работы время, – ушел от прямого ответа Тараканов; щеточка его усов недовольно дернулась, и казалось, вот-вот отклеится. – Мне надо идти… – Он поднялся со стула и кивнул Светлане: – Рад, что ты в порядке… Еще увидимся!

И направился к выходу.

Евдокимов закрыл за полицейским дверь. Вернулся к жене.

– Есть хочешь? – спросила Светлана.

– Я поел в ресторане…

Евдокимов уселся на диван, жестом пригласил жену сесть рядом. Светлана села возле мужа, прислонилась головой к его груди.

– Почему ты высказала сомнение, что этот парень служит в полиции? – спросил Евдокимов, гладя ее волосы и думая о своем.

– Я знаю Алика. Он всю жизнь общался с парнями из криминальной среды. И вдруг – полицейский!

– Он показал служебное удостоверение.

– Вполне возможно, оно липовое. Если он и служит, то в охране у какого-нибудь крутого дельца. Или сотрудничает с теми, у кого сомнительная репутация.

Слова жены привели Евдокимова в состояние беспокойства. Очевидно, подумал он, ребята из криминальной среды ищут менделеевский смартфон. Они-то, видимо, и устроили драку в ресторане с теми, с кем был в компании Менделеев. Под шумиху, с помощью Евдокимова, Менделееву удалось сбежать… Но каким образом эти ребята вышли на его, Евдокимова, след, непонятно! Когда он выходил из дома, где оставил умершего Менделеева, возле подъезда никого не было, даже местных старух, обычно допоздна сидящих на скамейках. Евдокимов не знал, что его опознал сосед по дому, находившийся в ресторане. Он видел, как Евдокимов убежал через кухню вместе с пропавшим Менделеевым, о чем сосед рассказал полицейским, прибывшим на место драки вместе с собровцами. Вот и появился в квартире сомнительный полицейский Тараканов, с мерзкими, будто наклеенными, усами.

Ясно одно, надо завтра же спрятать смартфон в надежном месте, подумал Евдокимов. Те, кто его ищет, еще не раз придут к нему. Ничто не помешает им в отсутствие хозяев проникнуть в квартиру и все в ней обыскать… И Евдокимов в очередной раз пожалел, что впутался в эту неприятную историю.

Он отстранился от Светланы и рассказал ей подробно обо всем, что случилось с ним, после того, как он отправился в ресторан. Рассказал о смерти Менделеева, которому пытался помочь, о смартфоне и его удивительных свойствах и о том, что теперь этот смартфон находится у него. И высказал предположение, что, вероятно, целью Тараканова было выяснить, что известно Евдокимову об аппарате сбежавшего изобретателя.

Светлана, полная радостных чувств от встречи с Евдокимовым, которого не видела две недели, оглаживала легкими пальцами его лицо, любовно оглядывала его всего (и если бы не визит Тараканова, супруги давно бы лежали в постели). Сочувствуя мужу, Светлана без особого интереса отнеслась к его рассказу о необыкновенных возможностях смартфона и к тому, что он забрал этот аппарат себе. Вероятно, потому что не представляла истинной ценности смартфона и опасности, с ним связанной.

И, тем не менее, желая помочь Евдокимову, Светлана предложила спрятать смартфон у своей подруги Ники Тверской. На вопрос Евдокимова, надежный ли Ника человек, ответила, что надежнее не бывает, Ника и под пытками будет молчать. Было решено, что утром до работы Светлана съездит к Нике, отвезет к ней смартфон на хранение. И только после этого, слившись в поцелуе, они отправились в спальню.

2

Утром, как и было оговорено, Светлана поехала к Нике.

Подруги выпили по чашке кофе, коротко посплетничали о некоторых общих знакомых, после чего Светлана достала из сумочки смартфон и, пояснив, что это ее личный аппарат, попросила Нику надежно спрятать его на несколько дней. «Ни одна живая душа не должна знать о нем! – подчеркнула она. – Доверяю только тебе, дорогая, и никому больше».

Ника, невысокая, порывистая, с короткой стрижкой, похожая на веселую птичку, поклялась, что никому ничего не скажет, даже если татуированные с головы до пят отморозки станут ее пытать. Затем поинтересовалась, не поругалась ли Светлана с Евдокимовым, и не по этой ли причине решила спрятать смартфон подальше от глаз мужа? «Нет, нет! – успокоила ее Светлана. – Это другая история. Как-нибудь потом я тебе расскажу».

Ника положила смартфон в старую косметичку, предварительно выбросив из нее все, что находилось внутри. Косметичку уложила на дно большой хозяйственной сумки, где лежало немало уже ненужных вещей: неиспользованные кремы в тюбиках, флаконы с остатками парфюма, запахи которого давно утратили свою остроту, старые пластмассовые гребёнки, пачки пожелтевших бумажных салфеток для стирания грима и губной помады и прочие нужные когда-то мелочи, необходимость в которых со временем отпала. Сумку Ника закрыла на молнию и вернула обратно на антресоль – поставила ее не с краю, но и не так далеко, чтоб можно было без труда ее достать…

Рабочий день у Евдокимова прошел буднично. Большую часть времени он провел в лаборатории и был занят оформлением результатов исследований, проведенных в командировке. Никто из посторонних лиц не интересовался его персоной, не звонил ему, и, занятый делами, Евдокимов забыл на время о вчерашних событиях, о смартфоне и о визите мнимого – или не мнимого – полицейского по фамилии Тараканов.

Вечером, когда Евдокимов подъехал к своему дому и, припарковав на стоянке машину, направился к подъезду, произошло неожиданное.

Путь ему преградил коренастый мужчина лет сорока пяти, в темной майке и тренировочных штанах. На голове у него была белая бейсболка, надвинутая до бровей, в которой он выглядел нелепо. С ним была собака пойнтер, которую он держал на поводке. Пойнтер был довольно мирно настроен, коротко обнюхал Евдокимова и, потеряв к нему интерес, отошел.

Евдокимов, пока собака обнюхивала его, а ее хозяин глядел на него исподлобья, сильно занервничал. Он сразу понял, что человек, преградивший ему путь и лицо которого ему показалось знакомым, имеет какое-то отношение к истории с погибшим изобретателем «Амиго-429». Так оно и оказалось.

– Добрый вечер! – заговорил мужчина.

– Добрый… – кивнул в ответ Евдокимов, оставаясь напряженным.

Мужчина спустил пойнтера с поводка, и тот устремился на газон, часто останавливаясь по дороге и обнюхивая привлекательные для него по запахам места.

«Этот мужик спустил пойнтера намеренно… – подумал Евдокимов, продолжая нервничать. – В случае чего он крикнет «фас» – и тот вцепится мне в ногу!»

– Дружище, хочу рассказать тебе интересную историю, – продолжил мужчина в бейсболке, обращаясь к Евдокимову фамильярно на «ты». – Вчера в доме № 11 по известной тебе улице… на последнем этаже был обнаружен труп немолодого мужчины. Получасом ранее этот самый мужчина в паре с другим забежал в подъезд! – Хозяин пса подчеркнул это обстоятельство и посмотрел, как на сказанное отреагирует Евдокимов. – Я живу рядом с домом № 11 и гулял в это время во дворе с собакой… И стал свидетелем того, как в подъезд забежали двое, а некоторое время спустя оттуда вышел только один из них. Это был ты, дружище! Иногда полезно гулять по вечерам с собакой, верно? Потом приехала «скорая», затем полиция, и выяснилось, что в доме – труп… Такая вот, друг мой, печальная загогулина!

– Ну и что? Что из этого следует? – спросил Евдокимов, справившись со своим волнением. – Не понимаю…

– Видишь ли, – продолжал невозмутимо хозяин пойнтера, – я тебя знаю. Потому и обратил на тебя внимание, когда ты убегал. Ты иногда приходишь в нашу в поликлинику, к доктору Зайцеву. А я там работаю охранником.

«Так вот откуда мне знакомо его лицо!» – неприязненно подумал Евдокимов.

– Ну и что ты хочешь? – спросил он.

Хозяин пса шмыгнул носом.

– Хочу сто тысяч, дружище! – заявил он. – За молчание. А молчать я умею, поверь!

«Так вот в чем дело!» – подумал Евдокимов.

– Сто тысяч?! Не жирно ли будет? Это большие деньги!

– В самый раз! Оцени, дружище, я мог бы запросить и больше. Ведь ты же замочил человека! Разве не так?

– Должен огорчить тебя, гражданин хороший! Я к этому убийству не имею никакого отношения! – заявил Евдокимов. – Уж поверь! Я только довел раненого человека, попросившего о помощи, до дому…

– Как правило, все говорят, что они ни при чем, когда их берут за жопу! – Хозяин пса сунул руку в карман, извлек из него прямоугольный кусочек белого картона, протянул его Евдокимову. (К удивлению последнего, это оказалась визитная карточка.) – Здесь мое имя и телефон. Когда надумаешь отдать бабки, позвони! Но учти, долго ждать я не буду. Неделю и не больше!

Евдокимов заглянул в визитку. «Паршов Петр Гаврилович, – значилось в ней. – Сотрудник вневедомственной охраны».

«Забавно! – подумал Евдокимов. – Уже охранники ходят с визитками». Он сунул визитку к себе в карман и, прежде чем уйти, неожиданно спросил:

– А ты какого года рождения?

– Зачем тебе это? – удивился Паршов.

– Так, для общего развития… Чем больше знаешь о том, с кем имеешь дело, тем лучше.

Паршов хмыкнул, но год рождения назвал, и они расстались.

Евдокимов пошел к своему подъезду, а Паршов позвал пса, и, когда тот подбежал, прицепил поводок к его ошейнику, и они удалились в темноту.

Домой Евдокимов пришел расстроенный, злой. Черт возьми! Вот сделаешь доброе дело, и оказываешься в дерьме, и тебя начинают доставать сомнительные полицейские, вымогатели с собаками, требующие денег за молчание!

Светлане он не стал рассказывать о Паршове и шантаже, желая ее поберечь от отрицательных эмоций.

Но неожиданности на этом не закончились.

Когда ужинали на кухне и Светлана возбужденно рассказывала Евдокимову, какие замечательные шторы на окна она присмотрела в магазине, позвонили в дверь.

Евдокимов чуть не выронил вилку из рук, предчувствуя недоброе. Светлана хотела пойти в прихожую и открыть, но Евдокимов удержал ее:

– Сиди. Я сам.

Когда он открыл дверь, то увидел мужчину лет тридцати пяти, в синей спецовке, с небольшим чемоданчиком в руке. Спецовка была такой стерильной чистоты, словно ее только что доставили из магазина спецодежды и надели на человека, который стоял сейчас перед Евдокимовым.

– Я сантехник, – представился мужчина. – Мне надо осмотреть трубы в ванной и на кухне… Срочно!

Сантехник, в новенькой с иголочки спецовке, выглядел весьма подозрительно, да и видом своим мало походил на сантехника. Лицо у него было неприятное. Такие лица обычно бывают у «шестерок», пасущихся возле криминальных авторитетов.

– У нас трубы в порядке, нечего смотреть! – ответил Евдокимов.

– Под вами квартиру заливает! – строго объяснил сантехник. – Там целый потоп!

– Возможно, это течет от соседей справа? У нас протечек нет – ни в ванной, ни на кухне.

В прихожую выглянула Светлана.

– Но осмотреть трубы я могу? – настаивал сантехник с угрюмым выражением лица. – Чтобы убедиться…

– Саша, пусть осмотрит… – сказала Светлана, не понимая, почему Евдокимов так противится осмотру труб.

Евдокимов нехотя пропустил сантехника в прихожую. «Пока этот ряженый будет осматривать трубы, – решил он, – я буду стоять у него за спиной и наблюдать за каждым его движением».

Они прошли по коридору к ванной комнате. От внимания Евдокимова не ускользнуло, с каким интересом заглянул сантехник в гостиную и как он оглядывал коридор.

В ванной комнате сантехник открыл шкафчик под раковиной, в котором находились трубы, и стал осматривать их. Потрогал каждую рукой, трубы были сухие. Затем осмотрел трубчатые подводы к стиральной машине – там тоже все было в порядке.

Евдокимов не спускал с него глаз. Сантехник заметно нервничал – присутствие за спиной хозяина квартиры ему явно не нравилось.

После осмотра труб в ванной сантехник зашел в туалет. В туалете было сухо, никаких признаков протечки.

– Где кухня? – спросил он.

Евдокимов провел его на кухню.

Там сантехник открыл дверцу шкафчика под раковиной, заглянул внутрь. Что-то там ему не понравилось. Он достал из своего чемоданчика гаечный ключ, сунул голову под раковину. Принялся что-то подкручивать.

Тут, к неудовольствию Евдокимова, из-под раковины брызнула струя воды.

– Ты что делаешь, злодей?! – возмутился Евдокимов.

– Вот она, протечка! – радостно отозвался тот. – Сейчас будем ее устранять.

– Какая, к черту, протечка?! До твоего появления здесь было сухо, как в пустыне!

Услышав возмущенный голос мужа, из гостиной прибежала Светлана.

– Что случилось?

– Ты посмотри, что он наделал! – продолжал негодовать Евдокимов. – Устроил нам потоп!

Светлана вслед за мужем ужаснулась, увидев струю воды, бьющую из-под раковины, и торчащий оттуда зад сантехника. Пол в кухне был уже залит водой.

Светлана схватила тряпку, бросилась вытирать пол, отжимая воду из тряпки в ведро.

Наконец, сантехнику удалось остановить воду.

– Резьбу на шайбе сорвало, потому и текло от вас на соседей… – объяснил он, невозмутимо посмотрев на Евдокимова. – Сейчас я поставлю новую шайбу…

Все внутри Евдокимова кипело от негодования.

– Оставь тряпку, – сказал он Светлане. – И спустись вниз к соседям, узнай: был ли у них потоп или нет.

Светлана бросила тряпку в ведро и ушла. Вернулась она довольно быстро. Вид у нее был негодующий.

– У соседей внизу, – сказала она дрожащим от возмущения голосом, – все в порядке, с потолка у них не текло! Этот парень все выдумал! Только не знаю, зачем ему это понадобилось!

– Ты слышал, что сказала моя жена? – спросил Евдокимов, обращаясь к сантехнику. – Вылезай! И расскажи нам, с какой целью ты сюда явился?

Сантехник еще подкрутил пару раз на стыке труб, поднялся с колен.

– Я получил заявку от диспетчера на вашу квартиру…

– Какую заявку?

– Все вопросы к диспетчеру. Мне было велено проверить у вас трубы, потому что вы часто заливаете соседей внизу, – объяснил ровным голосом сантехник, укладывая инструменты в чемоданчик.

Но Евдокимову было ясно, что тот врет.

– Как твоя фамилия? – спросил он.

– Жуков.

– Светлана, – сказал Евдокимов, – позвони в диспетчерскую и спроси, есть ли у них сантехник по фамилии Жуков… – И, увидев, что сантехник двинулся к выходу, стал у него на пути: – А ты подожди, вредитель, не спеши уходить…

– Как скажете… – ответил сантехник. Он был абсолютно спокоен.

Светлана дозвонилась до диспетчера РЭО и поинтересовалась, есть ли у них сантехник по фамилии Жуков. «Да, – подтвердила диспетчер, – есть такой, а в чем дело?» Светлана не стала объяснять и отключила трубку.

– Ладно, иди, – отпустил сантехника Евдокимов. – Все равно я тебе не верю… – Он проводил сантехника до входной двери. – Я наведу о тебе справки в полиции…

– Наводи, – нагло ухмыльнулся сантехник и вышел за дверь.

Евдокимов вернулся на кухню. Светлана продолжала вытирать пол.

– Этот гусь – не сантехник, – сказал он. – Достаточно взглянуть на его уголовную рожу… Да и спецовка на нем такая чистая, словно ее купили в магазине полчаса назад. Этот наглец явно что-то вынюхивал…

И Евдокимов велел Светлане впредь, в его отсутствие, не открывать дверь незнакомым людям, будь это сантехники, министры, звезды кино или кто-либо еще.

3

После визита «сантехника» Евдокимову стало ясно, что его персоной серьезно заинтересовались люди из криминальной среды, которые, видимо, ищут смартфон. Евдокимов, ознакомившийся с возможностями «Амиго-429», понимал, зачем он им нужен. Наличие такого аппарата дает большие возможности его обладателю. И если аппарат достанется уголовной публике, это будет большая беда. Евдокимов вдруг остро почувствовал свою ответственность за судьбы простых людей. Настал такой момент в его жизни, когда ему представился шанс сделать что-то важное и полезное для других. И от него, Евдокимова, зависит, как он распорядится этой возможностью.

И еще он подумал о том, что полиция, ищущая убийцу изобретателя смартфона, в любой момент может явиться к нему в дом, и ему придется доказывать свою непричастность к убийству, что будет непросто.

Учитывая это обстоятельство, следует уладить отношения с Паршовым, ставшим случайным свидетелем того, как Евдокимов и Менделеев вместе вошли в подъезд дома № 11. Видимо, придется отдать ему сто тысяч за молчание. Только где их взять? Это немалые деньги… Их можно одолжить у Бармина, подумал Евдокимов, и заодно посоветовать тому быть аккуратнее при встречах с любовницей, чтобы о его неверности не стало известно жене. Но в следующую минуту он подумал, что, обращаясь за деньгами, не следует сообщать приятелю, что ему известно о его романе на стороне, дабы не выглядеть шантажистом, наподобие Паршова… А может, все-таки самому пойти в полицию, задумался Евдокимов, и рассказать, как все было на самом деле? Но он тут же отогнал эту мысль: нет, к такому «подвигу» он не готов! По крайней мере сегодня.

Была середина лета, но солнце грело мало. Постоянно с небольшими перерывами шли дожди, от которых, казалось, и в душах местных жителей завелась сырость. Иногда дожди переходили в ливни, и тогда на землю обрушивались нескончаемые потоки воды, отчего городские улицы напоминали разлившуюся в период половодья реку. Ветхие сараи, автомобили, мусорные баки, деревянные обломки и всякая другая мелочь – все это плавало в бурлящих потоках, неслось неизвестно куда, являясь свидетельством того, что мир наш зыбок, непрочен, и в любой момент крепко налаженная, казалось бы, жизнь может оборваться раз и навсегда, снесенная водной стихией.

Немало трагедий приносили с собою ливни. Вступив в сговор с ветрами, они обрывали электропровода, и возникающее то тут, то там короткое замыкание выстреливало в небо россыпью ярких искр, лишая жизни тех, кто по воле случая оказался под проводами внизу. Во дворах и скверах падали деревья, сокрушенные стихией, которым природа отказала в дальнейшем праве на жизнь. Древесные стволы, вырванные из земли с корнем, валились на крыши автомашин, рушили хрупкие торговые палатки, калечили бездомных собак и кошек, не успевших увернуться… Доставалось и отдельным горожанам, нелепая смерть которых от удара в голову казалась избавлением от чего-то тягостного, малорадостного, что имело место в жизни каждого из них и о чем было известно лишь Господу Богу.

Евдокимов не любил сырость, дожди, а уж ливни совсем были ему ненавистны, но нынешнюю дождливую погоду принимал с чувством терпимости, он полагал, такая погода его союзник и мешает всяким подозрительным личностям таскаться за ним по пятам. Когда льет дождь, трудно вести слежку и оставаться при этом незамеченным…

В субботу утром Евдокимов позвонил Бармину, и они договорились встретиться во второй половине дня. Встречу назначили в небольшом ресторане в районе Покровки, куда Евдокимов шел пешком с большими предосторожностями, часто меняя направление.

Придя в ресторан, он сел за столик напротив входа, откуда удобно было наблюдать за посетителями, входившими в зал.

Бармин появился ровно в назначенное время. Он был человеком пунктуальным и считал пунктуальность одной из важнейших черт в поведении современного человека.

Поздоровавшись с Евдокимовым за руку, он сел за столик. Окинул взглядом зал. В последнее время Бармин отпустил усы и небольшую бородку и обликом своим походил на писателя А. П. Чехова.

– Как дела? – спросил Евдокимов.

– Бегут!

– Как Тая? – Это был вопрос о жене.

– Вся в заботах, приехала ее мать из Питера… – ответил Бармин и в свою очередь поинтересовался: – Ты-то как?

– Возникли проблемы, – признался Евдокимов. – Потому и позвал тебя – посоветоваться…

Приятели заказали по чашке кофе и рогалику.

И Евдокимов приступил к рассказу о том, что с ним произошло. Рассказал, как три дня назад, прилетев из командировки и не застав дома жены, он пошел в ближайший ресторан перекусить. Там случилась драка, во время которой к нему подсел незнакомый человек, насмерть перепуганный. Опасаясь за свою жизнь, он попросил о помощи. Евдокимов помог ему бежать из ресторана. Опасаясь преследования, они спрятались в одном из жилых домов на последнем этаже. Там выяснилось, что человек этот ранен в живот – то ли ножом, то ли отверткой – и вскоре умер. Пока он был жив, Евдокимов вызвал «скорую помощь», но после его смерти тут же ушел, не желая иметь дело с полицией. На следующий день вечером на автомобильной стоянке к нему подошел незнакомый мужик и сказал, что он накануне гулял с собакой возле того самого дома и видел, как в подъезд забежали двое мужчин, а вышел впоследствии один, Евдокимов. Второй же – оказался трупом, который обнаружила полиция, ищущая теперь убийцу. Мужик этот потребовал сто тысяч рублей за молчание, в противном случае обещал сообщить в полицию, что видел убитого вместе с Евдокимовым. «Одним словом, мне нужны деньги, сто тысяч – в долг», – завершил свой рассказ Евдокимов.

Обо всем рассказал Евдокимов, но умолчал об «Амиго-429», ставшем причиной смерти незнакомца и который Евдокимов забрал себе.

Бармин некоторое время теребил свою чеховскую бородку, не спеша высказываться по поводу услышанного. Только спросил:

– Как он выглядит, этот вымогатель?

– Обычный мужик, ничего особенного… – пожал плечами Евдокимов. И, вспомнив о визитной карточке, полез в карман. – Вот, его визитка. – Протянул визитку Бармину. – Он работает в районной поликлинике охранником.

Бармин прочитал данные на визитке.

– Паршов… сотрудник вневедомственной охраны… – Хмыкнул, удивившись наличию визитной карточки у охранника, как ранее удивился этому Евдокимов. – Теперь у нас охранники визитками обзавелись?! Черти что!

В этот момент Евдокимов обратил внимание на молодого человека в светлой куртке из непромокаемой ткани, который вошел в помещение и, оглядевшись по сторонам, пристально посмотрел на него.

Молодой человек уселся за свободный столик недалеко от входа. Взял в руки меню и стал изучать его. И вновь бросил взгляд в сторону Евдокимова.

– Когда нужны бабки? – спросил Бармин.

– Он дал мне неделю…

– Ладно. Деньги я тебе дам, это не проблема. Лишь бы этот чувак не стал тебя шантажировать в дальнейшем! А то, как известно, аппетит приходит во время еды!

– И вот что еще… – счел нужным сообщить приятелю Евдокимов, – с того дня за мной по пятам ходят разные подозрительные типы… Что-то вынюхивают. Двое даже приходили ко мне домой: один под видом сантехника, другой – представившись полицейским. Удостоверение показал… Я бегаю от них, точно заяц, путая следы…

Жалуясь на слежку, Евдокимов опять умолчал об смартфоне.

«Если я расскажу о смартфоне, – думал он, – придется рассказать и о его уникальных свойствах! А с этим не следует спешить, необходимо прежде самому понять, что к чему».

В этот момент молодой человек, сидевший у входа, опять посмотрел в сторону Евдокимова.

Евдокимов наклонился к Бармину.

– Посмотри, слева от входа сидит парень… Похоже, один из тех, что ходят за мной… – сказал он, понизив голос. – Когда я шел сюда, то долго петлял, чтобы избавиться от хвоста. Видимо, не совсем успешно.

Бармин повернул голову, взглянул на молодого человека, на которого указал Евдокимов. Мягкий с виду, Бармин был человеком волевым, решительным, в молодые годы прошел воинскую службу в морской пехоте. Он избегал поспешных действий, но уж если ввязывался во что-либо, то действовал весьма напористо.

– А мы его сейчас проверим, – заявил он, – выясним, чего ему от тебя надо… – Чеховская бородка Бармина воинственно топорщилась.

– Как ты это собираешься сделать?

– Увидишь… – Бармин подозвал официантку, расплатился с ней. Поднялся. – Идем, – сказал он Евдокимову. И уже на ходу проинструктировал приятеля: – Сядешь слева от него, а я сяду справа!

Бармин подошел к столику, за которым расположился парень в светлой куртке.

– Хорошая погода! – воскликнул он, обращаясь к нему.

Тот растерялся.

– Разве?.. – пробормотал он в ответ, не понимая, почему незнакомый человек заговорил с ним о погоде.

Бармин беззастенчиво уселся за столик парня. Евдокимов последовал его примеру.

– Сейчас ты, приятель, честно нам расскажешь, с какой целью ты следишь за моим другом, объяснишь, что тебе и твоим сообщникам от него нужно… Или…

Тут Бармин неожиданно достал из кармана куртки пистолет, положил его перед собою на стол, и, чтобы не привлекать внимания посторонних, прикрыл его сверху газетой, которую извлек из другого кармана.

– Тебе решать, – заявил он струхнувшему парню. – Говори!

У того, судя по выражению его лица, слова застряли в горле.

Бармин сунул руку под газету и направил дуло пистолета на парня.

– Я жду, приятель.

У Евдокимова во рту пересохло, когда он увидел, что Бармин положил пистолет на стол. Он беспокойно поглядел по сторонам. Посетителей в зале было немного, да и те, что находились там, были заняты едой и своими разговорами.

Парень сильно нервничал.

– Чего вам от меня надо?! – спросил он. – Я жду свою девушку… Олю! И ни за кем не слежу. И вашего друга вижу впервые! – проговорил он, кивнув на Евдокимова. Голос его окреп. – У меня своих проблем хватает, чтобы еще за кем-то следить! – выдохнул он, одолевая свой испуг.

– Ну, ну, ну, дружище! – прервал его Бармин. – Я тебе не верю! Ты слишком откровенно наблюдал за моим другом. Расскажи честно, что к чему, и мы мирно разойдемся.

– Да не следил я за ним, просто смотрел по сторонам… Возможно, взглянул на вашего друга… – объяснил парень. – А вот и Оля! – радостно вскричал он.

В помещение впорхнула стройная девушка лет девятнадцати, с длинными светлыми волосами и пронзительно-синими глазами. Подол ее легкого цветастого платья, ухваченный за край ветром, залетевшим следом, поднялся вверх. Девушка была необыкновенно хороша.

– Оля! – бросился к ней парень и нервно обнял ее.

Девушка, судя по выражению ее лица, не ожидала такого откровенного проявления чувств, видимо, их отношения с парнем находились на той еще стадии, когда дело не дошло до объятий, и она, округлив удивленные глаза, уставилась на него, откинув назад голову, но не спешила при этом освобождаться от его рук. В конце концов, в ближайшем будущем все равно это произошло бы.

– Ты не один? – спросила Оля, увидев двух мужчин, сидевших за столиком ее друга.

– Представляешь, – возбужденно заговорил тот, радуясь, что пришло спасение, – эти люди решили, что я слежу за ними… А я ждал тебя! Тебя! Подтверди, что мы еще вчера договорились о нашей встрече!

– Да, вчера… – подтвердила девушка, и с решительностью, свойственной отважным натурам и женщинам, призванным по воле божьей управлять мужчинами, строго спросила: – А вы кто? И почему вы решили, что Андрей следит за вами? Это бред какой-то! – заявила она. – Андрей работает в рекламном агентстве, а не в полиции! Вы ошиблись! – Эта девушка Оля явно никого не боялась.

Тут Бармин понял, что произошла ошибка. Вероятно, Евдокимов переоценил внимание к себе этого парня, а тот действительно ожидал эту… Олю! Если у этих двоих что-либо сложится в будущем, подумал Бармин, этому бедняге Андрею придется всю жизнь плясать под ее дудку.

– Ладно, – поднялся он со стула и его чеховское лицо подобрело. – Прими наши извинения! Видимо, мой друг ошибся…

Бармин взял со стола пистолет, прикрытый газетой. Сунул пистолет в один карман, газету – в другой. Все это проделал с невозмутимым видом. Потом сделал знак Евдокимову следовать за ним и направился к выходу.

Уже на улице Евдокимов неодобрительно заметил:

– Пашка, с каких пор ты носишь с собой оружие? Хочешь нарваться на неприятности?

– Брось! – отмахнулся тот. – Это всего лишь детская игрушка, стреляющая водой. Американцы делают. По виду – настоящий пистолет. Я купил его недавно своему пацану в подарок. И отобрал сегодня, потому что он, стервец, стреляет во все подряд, кроме того, норовит каждому выстрелить в затылок! Весь дом залил водой!

Евдокимов усмехнулся:

– Вырастет, чекистом станет…

– Не пугай меня! – поморщился Бармин.

– А если бы этот парень, друг Оли, оказался бы крутым? – спросил Евдокимов. – А ты против него с этой игрушкой?

– О чем ты говоришь! Ты видел его лицо? Ты, брат, плохой физиономист! Этот парень – типичный невротик!

Когда приятели подошли к машине Бармина, оставленной на стоянке, и уже собирались сесть в нее, на них неожиданно налетела шумная толпа пестро разодетых цыганок, появившаяся непонятно откуда.

Цыганки без умолку болтали, причем все разом, и, будто танцуя, перемещались с места на место. Взяв в кольцо Евдокимова и Бармина, они закружились вокруг, шелестя длинными юбками, громко предлагая погадать, предсказать будущее и поведать еще о разном, что способно открыть мужчинам глаза на многие события в их жизни.

Евдокимов почувствовал, как проворные руки цыганок беззастенчиво ощупывают его, лезут в карманы куртки, запускают пальцы в карманы брюк, делают это ловко, артистично, при этом все они безостановочно галдят с целью отвлечь внимание. В ноздри ему ударил крепкий запах чеснока и дешевых духов.

С Барминым цыганки проделывали то же самое, потому что тот вдруг заорал:

– Сашка! Береги карманы! Эти чертовы бабы нас шманают!

Евдокимов закрутился юлой, пытаясь вырваться из цепких рук, но цыганки держали его цепко.

И тут Бармин, со свойственной ему находчивостью, оттолкнул с силой двух, повисших на нем, цыганок, вырвал из кармана свой пистолет и заорал во весь голос:

– Стоять, поганки! Или всех перестреляю к чертовой матери!

Выражение лица у Бармина было неистовое, глаза лезли из орбит, бородка топорщилась, он и вправду готов был перестрелять весь этот «табор», будь у него настоящий пистолет. Но цыганкам было неведомо, что в руках у Бармина игрушка, и, когда он ткнул дуло пистолета одной из них в висок, отпрянули разом в стороны.

– Все, что вытащили из карманов, – выкрикнул он гневно, – живо на землю! Или… – Бармин прихватил цыганку за шиворот и приставил пистолет к ее затылку, – или я прострелю этой сучке голову! Считаю до трех… Раз!.. Два!..

Ярость Бармина, его готовность стрелять, подействовали на цыганок. Они стали бросать на землю то, что успели вытащить из карманов. Вниз полетели бумажники, мобильные телефоны, ключи от машины, записная книжка, зажигалка и другие мелочи, обычно хранящиеся в карманах мужчин.

Люди на улице, напуганные видом разъяренного человека с пистолетом в руке, разбежались в стороны.

Неожиданно подкатила полицейская машина. Из нее выскочили двое полицейских. Опасаясь, что Бармин начнет стрелять, укрылись за капотом своей машины. Достали оружие.

– Бросай пистолет на землю! – крикнул один из них.

Воспользовавшись появлением полицейских, цыганки тут же рассыпались в разные стороны, точно куры. Кроме той, которую Бармин крепко держал за шиворот. На вид девке было лет шестнадцать, у нее был неопрятный вид и наглая физиономия. Кроме того, она была беременна, о чем свидетельствовал ее заметно увеличенный живот.

– Бросай пистолет! – повторил полицейский.

– Спокойно, ребята! Это не настоящее оружие, это игрушка!.. – выкрикнул Бармин. И объяснил, почему она у него в руках: – Эти сучки облазили наши карманы, их надо было как-то остановить…

– Все равно бросай!

Бармин бросил пистолет к колесам полицейской машины, но беременную девку не отпустил, по-прежнему крепко держал ее за шиворот. Та дергалась, извивалась, что-то лопотала по-цыгански. Даже плюнула от злости в Бармина, но не попала.

Один из полицейских, коренастый, краснощекий, поднял с земли барминский пистолет, внимательно оглядел его. Нажал на курок, отведя предварительно дуло в сторону. Из дула брызнула тонкая струя воды. Это его развеселило.

– И вправду игрушка!

– Девку-то отпусти, – потребовал второй, он был ниже ростом и носил небольшие пижонские усики.

– Не отпущу! Я хочу знать, почему эти девки полезли именно к нам в карманы, а не к другим…

– Отпусти, гаджо поганый! Мне больно! – заныла цыганка, рассчитывая на сочувствие полицейских.

Евдокимов тем временем принялся подбирать с земли украденные цыганками вещи. Свои рассовывал по своим карманам, вещи Бармина передавал ему, и тот свободной рукой распихивал их по карманам своей куртки, при этом он крепко держал девку, которая рвалась в сторону, как собака с цепи.

Разбежавшиеся товарки цыганки держались на безопасном расстоянии, видимо, ожидая момента, когда можно будет вмешаться и отбить свою подругу.

Полицейские вернули Бармину пистолет и принялись выяснять обстоятельства произошедшего, чтобы решить, как им следует поступить: забрать ли Бармина, угрожавшего пистолетом, пусть и игрушечным, в отделение или отпустить его с миром.

Бармин рассказал, как все было, как цыганки неожиданно налетели на них с Евдокимовым, взяли в оборот, обобрали, и если бы не наличие пистолета-игрушки, напугавшего воровок, те смылись бы, прихватив украденные вещи. При этом Бармин посвятил полицейских в свою догадку. «Думаю, – заявил он, – эти бабы действовали по чьей-то наводке и специально нас поджидали. Видимо, тот, кто их направил, хотел, чтобы они, помимо прочего, выкрали какую-то нужную ему вещь! – И пояснил: – За моим другом, – он кивнул на Евдокимова, – несколько дней следят какие-то подозрительные люди. Что им нужно, неизвестно! Мой друг не знает, как от них избавиться…» Объяснив суть происходящего, Бармин предложил полицейским заняться данным делом и для начала забрать в отделение цыганку, которую он держал за шиворот, и там допросить ее. Девка эта, несомненно, знает, что к чему, и может прояснить ситуацию. Кроме нее, сказал Бармин, можно арестовать еще парочку других воровок, прячущихся поблизости за деревьями.

На это его предложение полицейские, которым не нужна была лишняя головная боль, заявили с невозмутимым видом, что у них другие обязанности, что они патрулируют улицы, а Бармину и его приятелю посоветовали обратиться в отделение полиции по месту жительства Евдокимова. И сдать туда эту воровку!

Беременная цыганка вновь потребовала, чтобы Бармин отпустил ее. К этому моменту вокруг собралось немало зевак. Роняя фальшивые слезы, цыганка стала врать полицейским, что человек, который держит ее за шиворот, несколько раз ударил ее пистолетом по голове, а она беременная, ждет ребенка и от побоев ребенок может родиться больным! Полицейские отнеслись к словам цыганки скептически. «Не встречал я что-то больных цыган. Вот воров и воровок среди них видел! Кроме того, этот пластмассовый пистолет не может нанести серьезную травму, он слишком легкий… И потом, не надо по чужим карманам шарить! – заявил полицейский с усиками. – Если по-честному, тебя следовало бы свезти в отделение и посадить на сутки в «обезьянник»! Будет лучше, если ты расскажешь этим товарищам всю правду, кто поручил вам их обобрать?» – «Все вы, легавые, против цыган!» – истерично выкрикнула цыганка.

Но полицейские не стали ее слушать. Сели в свой автомобиль и уехали.

Еще до того, как они уехали, Бармин открыл свою машину, с силой затолкал на заднее сиденье беременную девку, усадил рядом с ней Евдокимова, заблокировал задние двери, чтобы та не смогла выскочить наружу. После этого сел за руль и быстро покинул место событий.

– Я тебя прокляну! – шипела ему в спину цыганка и сделала жест рукой, сложив воедино пальцы, словно хотела клюнуть Бармина в затылок. – Тебя и весь твой поганый род прокляну!

– Давай, давай! – невозмутимо отозвался Бармин. – Но сперва ты нам расскажешь, кто велел тебе и твоим подругам обшманать нас.

– Я не знаю… – ответила цыганка, беспокойно поглядывая на бегущий за окном пейзаж. Меньше всего ей хотелось сейчас оказаться вдали от своих товарок. И она призналась: – У Рады спросите, у моей сестры, она знает… С ней говорил чавэ… один парень, это он предложил проверить ваши карманы… Денег обещал… Он караулил вас у ресторана… И когда вы вышли, позвонил на мобильник Раде… – И вновь заныла: – Мангэ нашука… Остановись! Прошу! Мне надо помочиться!

– Потерпишь, – строго отозвался Бармин. – Как он выглядел, этот парень?

– Голова бритая… темная бородка… Сильный! – И опять заканючила: – Выпусти меня! Я помочиться хочу! Закурдак!

– Ответишь на мои вопросы, и я тебя отпущу.

– Черт возьми! – вдруг вскричал молчавший до этой минуты Евдокимов. – Пашка, она мочится! Ссыт мне под ноги!

– Ты что, сдурела?! – возмутился Бармин. – Ссать в машине! Это такое же кощунство, как мочиться в храме!

– Я же говорила вам, что мне надо выйти! – ответила цыганка, и на лице ее появилось глумливое выражение. – Я жду ребенка и не могу долго терпеть…

Бармин свернул к тротуару, остановился. Разблокировал задние двери.

– Вылезай, сучка! – произнес он в сердцах. – Убирайся прочь!

Цыганка радостно бросилась вон из машины и, не стесняясь мокрого подола своего платья, быстро пошла по улице в обратном направлении.

Бармин втянул ноздрями воздух.

– Вонючая дрянь! – сказал он, морщась от запаха. – Придется ехать в автосервис и отмывать пол в машине.

Евдокимов сидел, устремив голову к открытому окну – так меньше чувствовался запах мочи.

– Послушай, Сашка! – воскликнул Бармин. – Ты мне все рассказал? Про этого мужика из ресторана?

Евдокимов молчал.

– Странно, что тебя обложили со всех сторон только потому, что ты провел с ним последние полчаса его жизни, – продолжал Бармин. – Может, он тебе что-то передал?.. И это «что-то» они ищут?

– Да, ты прав, – признался Евдокимов. И решил, наконец, рассказать Бармину о смартфоне. – Покойный перед смертью рассказал мне, что он изобрел уникальный аппарат и показал мне его. Он назвал его «Амиго-429». Стоит набрать на нем полное имя интересующего тебя человека, его год рождения, место проживания, и ты видишь в режиме реального времени все, что с ним происходит… Буквально все! Обнимает ли он девушку, едет ли по городу в автобусе, принимает ли душ, обедает ли в ресторане, ну и все такое! Когда изобретатель смартфона умер, я взял этот аппарат себе. Не оставлять же его случайным людям, которые первыми окажутся у мертвого тела?! Я тебе не рассказал об этом по одной причине: хотел прежде сам разобраться в возможностях этого аппарата.

– Неужели этот смартфон может показывать текущую жизнь всякого человека?

– Представь себе! Картинку при желании можно значительно увеличить, выведя ее за пределы аппарата в пространство. Придя домой, я решил проверить, как он действует. Для пробы набрал данные Светланы, которой в тот момент не было дома, и я увидел, как она едет в такси и болтает со своей сослуживицей… Потом, извини, набрал твои данные, и смартфон показал…

– Что же он показал?

– Показал тебя… – Евдокимов замялся, – и незнакомую мне женщину, вы лежали в постели…

– Вот даже как!

– Это правда.

– И ты видел, как мы с нею… – Бармин не договорил.

– Видел. И даже слышал нежные слова, которые ты шептал ей на ушко.

Бармин озадаченно повел головой.

– Черт возьми! Это же ужасно! – воскликнул он удрученно. – Надеюсь, ты ни с кем не обсуждал этот «сюжет»?

– Обижаешь!

– Если то, о чем ты говоришь, правда, эта штука пострашнее ядерной бомбы! Она способна изменить нашу жизнь! Человек ни на минуту не сможет остаться наедине с самим собой, вся его жизнь будет на виду. Вот раздолье спецслужбам! Теперь я понимаю, почему за тобой ходят разные типы, а цыганки облазили карманы… Им нужен этот смартфон! Ну, чувак, ты нашел приключение на свою голову! Надеюсь, ты не таскаешь его с собой?

– Он спрятан в надежном месте, – признался Евдокимов.

Бармин некоторое время молчал.

– По крайней мере, – сказал он, – пока смартфон у тебя и надежно спрятан, тебе ничто, по большому счету, не угрожает. Тем, кто хочет его заполучить, ты нужен живым. Я так думаю. А иначе как?.. Сегодня мы должны с тобою как следует выпить! Твои проблемы только начинаются, мой друг!

Евдокимов не успел ответить. В окно машины со стороны тротуара постучал какой-то человек.

Бармин опустил стекло.

– Что надо?

Стучавший в стекло мужчина одет был непривычно для прогулок по летней еще не вечерней улице. На нем был темный смокинг, такие же брюки, на белоснежной манишке под горлом – галстук-бабочка красного цвета. На голове – черная классического образца шляпа. Лицо строгое, благородное. В руке черный кейс.

– Господа! – проговорил он, увидев, что человек за рулем в машине не один. – У меня сломался автомобиль, а я опаздываю на представление, в котором участвую. Не могли бы вы подбросить меня к цирку? Если это, конечно, не ломает ваши планы… Я был бы вам очень признателен!

Бармин замялся. Он был не против подвезти артиста до цирка, но его смущало, что в салоне пахнет мочой и артист мог отнести это на счет нечистоплотности владельца машины – не объяснять же ему, что стало этому причиной.

– Садитесь! – принял решение Бармин.

Мужчина в смокинге уселся на переднее сиденье, поставил кейс себе на колени, положил сверху руки. На запах мочи в машине он никак не отреагировал. «Интеллигентный человек!» – подумал о нем Бармин.

– Приятно, когда встречаешь отзывчивых людей! – сказал мужчина в смокинге.

Некоторое время ехали молча. И Бармин, и неожиданный пассажир не спешили первыми начать разговор. О Евдокимове, сидевшем сзади, вообще говорить не приходится. Тот видел только спину артиста и его шляпу – не заводить же разговор со шляпой! К тому же Евдокимов все еще находился под впечатлением от поступка цыганки, помочившейся ему под ноги. Но, странное дело, вновь принюхавшись, Евдокимов вдруг осознал, что запах исчез.

Бармин искоса поглядывал на незнакомца, изучая его. Неожиданно обратил внимание, что бабочка у того под горлом лениво, словно живая, шевелит красными «крылышками». То сложит их воедино, то разведет. Как это бывает, когда бабочка усядется на садовый цветок. Это повергло Бармина в изумление.

– Значит, вы… работаете в цирке? – проговорил он, хотя незнакомец сообщил, куда он торопится. – Вы, вероятно, иллюзионист? Фокусник?

– Угадали, – улыбнулся сдержанно тот. И добавил, поощряя Бармина: – Вы – наблюдательный человек!

– Да уж… – Бармин хотел объяснить, почему он задал подобный вопрос, но не договорил.

У бабочки на шее артиста вдруг изменился цвет – из красной она стала ярко-синей. Эта метаморфоза еще больше озадачила Бармина. Как такое возможно? – подумал он. Ведь артист сидел в той же позе, положив руки на кейс. Может, он гипнотизер? И ввел меня в состояние гипноза?.. – Бармин ущипнул себя за руку.

– Все… все образуется! – неожиданно заметил артист загадочным тоном, глядя вперед на дорогу.

И было непонятно, то ли он отвечал на какие-то свои внутренние вопросы, то ли желал успокоить попутчиков – и в первую очередь Евдокимова, – что история, в которую оба оказались впутанными, будет иметь благополучное завершение. Эта мысль возникла у приятелей одновременно. При этом Евдокимов подумал еще и о том, что незнакомец – возможно, один из тех, кто интересуется местонахождением смартфона, и намеренно попросил подвезти его к цирку, с целью что-либо разузнать об аппарате. Хотя артист, пока были в пути, вел себя спокойно и ни разу не обернулся к Евдокимову.

Бармину же не давала покоя ожившая бабочка на шее циркача. Она вновь поменяла цвет, и стала на этот раз темно-малиновой, и при этом продолжала лениво шевелить «крылышками». «Вот химик!» – с неприязнью подумал Бармин. Его раздражали люди, способные поставить другого своими необычными действиями в тупик.

Подъехали к зданию цирка. Над входом ярко горели огни.

– Слава богу, благодаря вам я добрался вовремя, – сказал артист, взглянув на ручные часы, и полез в карман за деньгами. – Сколько я вам должен?

– Нисколько! – остановил его Бармин. – Я не занимаюсь извозом. И подвез вас просто так… Почему не помочь человеку, у которого проблемы?

– Очень вам признателен! – поблагодарил артист. – Возможно, и я когда-нибудь смогу вам помочь. – И вылез из машины.

Бармин, не находивший себе места, пытаясь понять механизм движения галстука-бабочки на шее артиста, не вытерпел, подался телом к окну и крикнул уходящему в спину:

– Уважаемый! А что у вас с бабочкой?

Тот повернулся к Бармину лицом.

– А что с бабочкой? – спросил он и скосил глаза вниз.

– Она… движется…

– Естественно! – подтвердил артист. – Она же живая…

Бармин так и осел.

Артист тем временем неожиданно вернулся к машине. И, взглянув через открытое окно на сидящего сзади Евдокимова, сказал с загадочным видом:

– Не отдавайте им ничего. Что бы ни случилось!

И ушел, теперь уже окончательно, озадачив своими словами обоих приятелей.

Бармин не спешил трогаться с места.

– Ты знаешь, – сказал он после некоторого молчания, – по-моему, этот циркач избавил нас от запаха мочи!

Евдокимов принюхался.

– И верно, не пахнет, – согласился он.

4

Придя домой, Евдокимов застал Светлану в слезах.

В квартире был беспорядок. Дверцы шкафов были распахнуты настежь, вещи и книги валялись на полу. Ящики комода были выдвинуты, бижутерия и разная мелочь, а также нижнее белье, хранившееся там, – все это было выброшено наружу и в беспорядке лежало вокруг. Не было сомнений, что в квартире, в отсутствии хозяев, был устроен обыск, и люди, которые его проводили, не стеснялись делать свое дело самым беззастенчивым образом.

Евдокимов сразу понял, что послужило причиной этого. Неслучайно приходил к ним лжеслесарь. Видимо, он выяснял обстановку.

Светлана бросилась к мужу, повисла на нем, словно искала защиты от тех, кто устроил в квартире разгром.

– Ты решила сделать генеральную уборку? – пошутил Евдокимов, желая успокоить жену. И поцеловал ее в щеку.

Шутливый тон мужа и его поцелуй подействовали на Светлану успокаивающе. Она вытерла слезы.

– Представляешь, прихожу с работы, а тут такое…

Евдокимов поднял с пола пару книг, тетради, сброшенные со стола, положил их на место.

– Что эти люди искали? – спросила Светлана, поднимая с пола свою блузку и вешая ее в шкаф.

– Я думаю, они искали смартфон Менделеева… Который ты отвезла Нике.

– И поэтому перевернули все вверх дном? Мне теперь два дня придется наводить порядок…

– Позвони моей матери, – сказал Евдокимов, – она приедет и поможет тебе…

Светлана пригладила волосы, присела на диван. И спросила устало:

– Тебе так нужен этот смартфон?

– Ты о чем? – не услышал ее Евдокимов, мучительно думавший над тем, как обезопасить себя и Светлану от подобных происшествий в будущем.

– Я про этот смартфон, телефон, граммофон… или как там его еще? Может, тебе следует его отдать!

– Кому?

– Тем, кто его ищет.

– Я не знаю тех, кто его ищет, – сказал Евдокимов. – Меня преследуют разные люди… Сегодня в центре города нас с Барминым обшманали какие-то немытые цыганки, повытаскивали все из наших карманов… Мы еле отбились от них!

Евдокимов присел на диван рядом с женой. Обнял ее.

– Ты даже представить себе не можешь, какая уникальная штука этот смартфон…

И Евдокимов коротко повторил то, что уже рассказывал жене в день приезда из командировки. Тогда Светлана отнеслась к его рассказу о смартфоне без особого интереса. Но теперь, уяснив суть, она поняла, что это за аппарат и какую опасность он представляет для Евдокимова.

– Все же, отдай его! – повторила она. – Я не хочу, чтоб нашу жизнь постоянно лихорадило… Не хочу, чтобы в нашем доме появлялись полицейские, вроде Таракана, подозрительные сантехники и прочие, способные в отсутствие хозяев залезть в квартиру и все в ней перевернуть вверх дном!

– Ладно, я подумаю, – пообещал Евдокимов, желая успокоить жену.

Но отдавать добровольно смартфон кому-либо из тех, что следили за ним, он не собирался. И сейчас он думал лишь о том, сможет ли он безбоязненно пользоваться им в доме у Ники, чтобы получать необходимую информацию и чтобы те, кто за ним следит, не смогли бы это место обнаружить.

– Давай позвоним в полицию, – предложила Светлана, беря в руку мобильный телефон. – Пусть приедут и займутся поиском тех, кто залез к нам в квартиру…

– Пропало что-нибудь серьезное из вещей? – спросил Евдокимов.

– Не знаю… Пока не знаю.

– Не надо звонить в полицию, – удержал ее Евдокимов. – Все равно они никого не найдут, а объяснять придется многое… Я был рядом с Менделеевым, когда он помер, и первый буду под подозрением, как возможный убийца. Не надо звонить в полицию, – повторил он. – Но надо сменить замки! И поставить квартиру на охрану.

Ночью разразилась гроза.

На потолке в спальне полыхали отблески молний, сверкавших за окном. Вдали грохотал гром, не поспевающий за огненными вспышками. Один раз гром ударил над самой крышей, от этого удара, казалось, развалится до основания весь дом, такой он был силы. И проснувшемуся Евдокимову показалось, что он оглох, оглох на всю оставшуюся жизнь и лишился всего того, что находилось внутри черепной коробки и что называется мозгом. Некоторое время Евдокимов лежал неподвижно, будто мертвый. Потом память ожила, и в голове неожиданно возник образ Тани Воропаевой, девочки, в которую он был влюблен в школьные годы, перед ним возникло ее милое улыбчивое лицо, излучающие свет глаза… И Евдокимов с облегчением отметил, что с головой у него все в порядке, мозг на прежнем месте. Но попутно подумал: если последует еще один такой сокрушительный удар грома, тогда точно наступит конец.

Светлана в эти минуты продолжала крепко спать. Евдокимова удивляло, что ее не пробудило светопреставление за окном и вселенский грохот, сотрясший до основания весь дом. Она лишь поморщилась, словно увидела во сне что-то неприятное, и вновь лицо ее обрело спокойное выражение.

И слава богу! – подумал Евдокимов. Это к лучшему, что она растворилась в своем сновидении и вся эта гроза осталась за пределами ее чувств… Ах, если бы в жизни такое было возможно – уходить за пределы неприятных ощущений!

Дождь, шумевший вполголоса, обратился в ливень, и с неба лило, не переставая. Потоки воды так обильно поливали землю, словно на город обрушилось сразу несколько Ниагарских водопадов.

Утром, выглянув в окно, Евдокимов увидел, что весь двор залит водой и машины местных жителей стоят, погруженные в нее до половины. И люди, идущие через двор, передвигаются в воде по пояс.

Какой-то добросердечный старичок в белой панаме, ступая в воде, держал на руках собаку таксу: видимо, вынес ее, чтобы выгулять, и теперь искал место повыше, где таксу можно было бы поставить на землю и та смогла бы сделать свои собачьи дела. Подходящим местом ему показалась крыша домика на детской площадке – сам домик находился в воде, но вот до его плоской, чуть покатой крыши вода не добралась. Старичок поставил таксу на крышу домика и что-то говорил ей, вероятно, убеждал сделать то, что полагается сделать собаке на прогулке, такса же упрямилась – крыша не казалась ей подходящим местом.

5

На следующий день Светлана отпросилась с работы и осталась дома. Принялась наводить в квартире порядок после разгрома, устроенного неизвестными лицами. За этим занятием она провела большую часть дня. Не раз у нее появлялось желание все бросить к чертовой матери и уйти в какое-нибудь веселое местечко и загулять там до позднего вечера, но, когда она представляла, что придется возвращаться в квартиру, где остались валяющиеся на полу вещи и где ее будет ждать недовольный Евдокимов, желание сбежать из дома пропадало. И Светлана, сжав зубы, продолжала чистить и убирать одежду в шкафы, раскладывать вещи по полкам в комнатах и в кухне. Особенно мучительно было собирать многочисленную бижутерию и предметы косметики, которые злоумышленники повыкидывали из ящиков комода и которые валялись в разных углах.

В какой-то момент у Светланы возникла мысль позвонить матери Евдокимова, как он ей предлагал, и позвать ее в помощницы, но, зная ее болезненное состояние (у матери в последнее время часто «прыгало» давление), не решилась это сделать.

Евдокимов же после работы, соблюдая меры предосторожности, путая следы, отправился к Нике Тверской. Он предупредил ее заранее о своем визите, позвонив с чужого мобильного телефона.

Набрав код, Евдокимов вошел в подъезд и некоторое время стоял у лифта, проверяя, не идет ли кто следом. Было бы непростительной ошибкой «засветить» место, где хранится смартфон. Убедившись, что «хвоста» нет, Евдокимов вошел в лифт.

Ника встретила его с радостной улыбкой.

– Это чудесно, что у тебя появился повод изредка заезжать ко мне в гости… Обедать будешь? Есть японские пельмени и свежие щи, я только что их сварила.

– Если Ника Самофракийская была богиней победы, то Ника Тверская будет богиней обедов! – пошутил Евдокимов. – Придется поставить твой бюст в Греческом зале Музея имени Пушкина!

Но обедать отказался:

– Мне надо срочно заглянуть в смартфон.

Евдокимов нравился Нике, и она всегда чуточку кокетничала с ним. Но флиртовать с Евдокимовым серьезным образом Ника ни за что не стала бы. Светлана была ее близкой подругой, а Ника свято соблюдала принципы дружбы. Да и Евдокимов, прояви вдруг Ника к нему интерес, не стал бы раскручивать эту любовную связь – он был влюблен в свою жену.

– Может, рюмку коньяку? – предложила Ника.

– Спасибо, в другой раз. Мне надо поработать с смартфоном…

Ника поставила стул под антресолью. Влезла на него. Сняла сверху хозяйственную сумку. Протянула ее Евдокимову.

– Смартфон лежит в косметичке, – пояснила она.

Евдокимов достал из сумки косметичку. И, оставив сумку на полу, направился в гостиную.

– Оставь меня на некоторое время, – попросил он Нику, усаживаясь за письменный стол.

– Я сварю тебе кофе, – сказала та и ушла.

Евдокимов вынул из косметички смартфон, включил его. «Амиго-429» работал, но требовал подзарядки. Для этой цели Евдокимов принес с собою зарядное устройство от своего мобильника, которое, как он выяснил ранее, подходило к смартфону Менделеева. Евдокимов подсоединил зарядное устройство к аппарату и включил в сеть.

Некоторое время он сидел в раздумье, решая, чьи данные набрать в первую очередь, чтобы еще раз проверить возможности смартфона. «Лучше бы этот Менделеев изобрел новый сорт водки, а не этот погубивший его аппарат и программу к нему!» – подумал Евдокимов о покойном изобретателе, являвшемся однофамильцем знаменитого химика Дмитрия Ивановича Менделеева, которому молва приписывала изобретение водки.

Неожиданно Евдокимову пришла мысль посмотреть, чем занимается в эти минуты охранник Паршов. Расставаясь с ним, Евдокимов удачно поинтересовался, какого тот года рождения.

Евдокимов набрал на смартфоне данные Паршова, взятые с визитки, приплюсовал к ним год его рождения и впился в экран, даже не предполагая, что он там увидит.

А увидел он вот что. Появившийся на экране Паршов находился в это время на дежурстве и сидел внутри на входе в поликлинику. Он без интереса поглядывал на посетителей, проходивших туда и обратно. Один раз глаза его загорелись, когда мимо него прогарцевала молодая, загорелая девица в очень короткой юбке, с длинными ногами. «Ишь ты! Он еще на девок заглядывается, кенор!» – с неприязнью подумал Евдокимов.

Появился сменщик Паршова, истощенный человек лет пятидесяти. И если Паршов в целом выглядел внушительно для сотрудника охраны, то его сменщик, походивший на туберкулезника, никак не совпадал с образом боевого защитника интересов медицинского ведомства, способного в случае необходимости применить силу. Охранники коротко переговорили о служебных делах, и Паршов, сдав пост, направился по коридору внутрь поликлиники.

Камера, ведущая показ, неотлучно следовала за Паршовым, как в хорошем фильме, фиксируя каждое его движение, каждый поворот головы. И если тот останавливался, зацепившись разговором с кем-нибудь из встречных, будь то врач или санитарка, камера так же, как в кино, укрупняла изображение, следуя смысловой необходимости происходящего. Паршов шел по коридору уверенно, как ходит человек, душа и мысли которого живут в гармонии.

У лестницы, ведущей на второй этаж, он догнал женщину с пышными формами, в белом халате, и шлепнул, играючи, ее по заду. Та ойкнула, сердито обернулась, собираясь дать наглому «игруну» отпор, но, увидев Паршова, заулыбалась. У нее было миловидное лицо, хотя уже не первой свежести, плутоватые карие глазки.

– Ой, Петя!

– Я к тебе… – сказал Паршов. – Я уже освободился.

И Евдокимов почувствовал, что сейчас произойдет нечто интересное, чему он может стать свидетелем, преддверием чего явился игривый шлепок по заду, и Евдокимов включил на смартфоне запись. Он потом не раз хвалил себя за то, что своевременно сделал это.

Тем временем Паршов и женщина с пышными формами поднялись на второй этаж, вошли в какую-то комнату, закрылись на ключ. Это была кладовая, где на широких открытых полках лежало сложенное в стопки чистое медицинское белье, необходимое для работы: простыни, наволочки, полотенца. Тут же хранились и другие вещи: новые врачебные халаты, шапочки, коробки с резиновыми перчатками. Евдокимов понял, что это комната сестры-хозяйки.

У свободной от полок стены стояла кушетка, покрытая белой простыней с небольшой подушкой в изголовье. Вот к ней-то и устремились Паршов и женщина. Женщина улеглась на кушетку. Уже лежа на ней, задрала подол платья, сняла трусы, раздвинула крупные в ляжках ноги. Ее лицо при этом было привлекательно-похотливым. И Евдокимов поймал себя на мысли, что ему нравится эта женщина, ее ляжки, ее поза, и, окажись он сейчас в той комнате на месте Паршова, то неизвестно, как бы он себя повел.

Охранник тем временем снял форменную одежду и остался в трусах и рубашке. В таком виде он полез на женщину и, уже лежа на ней, приспустил трусы и вошел в нее. Оба энергично задвигали бедрами, замычали, лаская друг друга.

Евдокимов почувствовал себя неловко оттого, что стал свидетелем этого зрелища. В других обстоятельствах он тут же отключил бы смартфон. Но сейчас был другой случай. Компромат на шантажиста Паршова сам шел к нему в руки и, преодолевая чувство брезгливости, Евдокимов продолжал смотреть на экран, на совокупляющуюся парочку, крепко держа смартфон перед собой и боясь выпустить его из рук.

Вошла Ника, поставила на стол поднос с чашкой кофе и бутербродами. Бросила взгляд на экран смартфона.

Евдокимову следовало бы отвернуть экран в сторону, но он, мало еще знакомый с техническими возможностями смартфона, не сделал этого, боясь нарушить чем-либо течение записи.

У Ники, при виде любовного соития на экране, округлились глаза.

– Бог ты мой! – воскликнула она. – Не знала, что ты увлекаешься подобными вещами!

– Это не то, что ты подумала, – поморщился Евдокимов, недовольный тем, что ему помешали. – Это нужно для дела…

– Не знала, что микробиологу для дела нужно смотреть порно.

– Отстань! Дай мне еще немного времени, – попросил Евдокимов, – я потом все объясню…

Ника хмыкнула и ушла.

Евдокимов еще некоторое время наблюдал за любовными утехами Паршова и сестры-хозяйки, продолжая испытывать чувство неловкости оттого, что является свидетелем подобной сцены. Потом решил, что для него достаточно, и выключил запись. А затем отключил и смартфон, увидев, как любовники поменяли позу.

Некоторое время он сидел в раздумье, механически жуя бутерброд, размышляя над тем, оставить ли смартфон у Ники или забрать его с собой. Иметь смартфон при себе, конечно, удобнее (можно оперативно что-то посмотреть, узнать), но держать его в доме у Ники все же надежнее. И Евдокимов решил оставить смартфон у Ники, переписав предварительно видео с Паршовым и его любовницей на свой мобильник. Сделав это, он позвал Нику.

Та тут же явилась на его зов.

– Ты извини, – сказал Евдокимов. И принялся объяснять: – Дело слишком серьезное… Мужик, которого ты видела на экране в столь неприглядном положении, можно сказать, мой враг… Он шантажирует меня. Требует больших денег. Случайно мне удалось получить вот эту запись, где он на службе в объятиях сестры-хозяйки…

Ника была особой неглупой и умела быстро ухватить суть вопроса, за что и нравилась Евдокимову.

– Теперь ты станешь шантажировать его? – поинтересовалась она.

– Вроде того. И еще, – Евдокимов продолжал оставаться серьезным. – Убери смартфон на прежнее место. Теперь я буду часто наведываться к тебе, – сказал он, – чтобы им пользоваться… Ты уж потерпи.

– И будешь смотреть такое видео?

– Могу и такое, если тебе нравится… – невозмутимо заметил Евдокимов.

Ника фыркнула.

– Предпочитаю принимать участие в подобных сценах, а не наблюдать это со стороны!

– Бог в помощь! – усмехнулся Евдокимов. И, посерьезнев лицом, добавил: – Прошу, о смартфоне, который у тебя, никому ни слова! Обещай мне…

– Обещаю.

6

Два дня Бармин был плотно занят и никак не мог доехать до Евдокимова. И только на третий день привез деньги для передачи Паршову.

Получив деньги, Евдокимов тут же позвонил охраннику. Была суббота, тот был свободен от дежурства и находился дома. Узнав, что Евдокимов готов привезти сто тысяч, охранник возбудился от радости.

– Это дело, дело! – заявил он. – Это по-мужски, чего кашу по тарелке размазывать!

Долго определяли место встречи. В итоге договорились встретиться в кафе «Чайковский» на Триумфальной – там бойкое место, всегда полно народу, и это гарантия от возможных инцидентов и с той и с другой стороны. Хотя, когда обсуждали детали, ни Паршов, ни Евдокимов не представляли, какие могут быть инциденты. Не перестрелку же там устраивать!

Бармин предложил Евдокимову, чтоб тот взял его с собой на эту встречу. Лучше будет, если именно он, Бармин, как человек сторонний, предъявит охраннику запись его любовных упражнений с сестрой-хозяйкой. Пусть Евдокимов будет к этому не причастен. Взвесив все «за» и «против», Евдокимов согласился. Решили, что первоначально Бармин будет сидеть где-нибудь за столиком в стороне и в определенный момент подойдет. Приятели разработали целый сценарий, как заставить Паршова не открывать рот и навсегда забыть о Евдокимове. Оставалось только этот сценарий удачно осуществить.

За пятнадцать минут до назначенного времени Евдокимов сидел в кафе «Чайковский». Бармин расположился за столиком в стороне.

Паршов, одетый в светлый костюм, придававший некоторое благородство его внешнему виду, появился ровно в назначенное время, так велико было его желание получить в руки заветные сто тысяч. Он уже с радостным чувством прикинул, на что потратит эти деньги. Не забыл он в будущих тратах и свою любовницу по месту работы. Сестре-хозяйке он намеревался подарить флакончик французских духов или то, что она попросит – для этой цели он определил сумму в пять тысяч. Одним словом, душа Паршова пела, как у оперившегося птенца, впервые взлетевшего ввысь.

Войдя в кафе, Паршов сразу увидел Евдокимова, сидевшего в центре зала, и направился к нему. Протянул Евдокимову руку для пожатия. Тот удивился такой бесцеремонности, но руку все же пожал.

– Ты, я вижу, человек разумный, – заговорил Паршов, присаживаясь к столику и осматриваясь по сторонам. Убедившись, что Евдокимов пришел без сопровождающих, поощрительно продолжал: – Не переживай, друг! Деньги твои пойдут на благотворительные цели… У моих соседей сын, мальчишка пяти лет, тяжело болен… Рак, понимаешь! Шестьдесят тысяч я отдам на его лечение, – беззастенчиво врал охранник и сам верил в свою ложь: а что, глядишь, и вправду, перечеркнув собственные финансовые затеи, он отдаст деньги на лечение соседского ребенка?!

Евдокимов, разглядывавший Паршова, сразу понял, что тот врет. Врет, чтобы не выглядеть мерзавцем в глазах Евдокимова, ведь он и Евдокимов могут еще не раз встретиться в поликлинике, куда Евдокимов заходит к своему приятелю, доктору Зайцеву. И Евдокимов сделал вид, что поверил словам охранника.

– Помощь ребенку – дело хорошее, – согласился он. Затем достал из папки, которая была при нем, чистый лист бумаги, авторучку, положил перед Паршовым. – Пиши расписку.

– Какую расписку? – не понял тот.

– Что ты получил от меня сто тысяч.

– Зачем тебе расписка? – поинтересовался Паршов недовольно.

– Чтобы ты впоследствии меня не шантажировал… – объяснил Евдокимов. – Мало ли что тебе в голову взбредет, и ты захочешь получить еще столько же!

– Обижаешь, брат! Я – человек слова! Майор в отставке! Я в Чечне кровь проливал! А офицеры свое слово держать умеют!

Евдокимов смотрел на него и думал: «Врет! Все врет! И про то, что в Чечне кровь проливал, и про то, что он – майор… Если и служил, то прапорщиком или, в лучшем случае, был старлеем. И не в Чечне, а где-нибудь в Мухосранске…»

Бармин, сидевший вполоборота, и прислушивавшийся к разговору, тоже не верил словам охранника. Обычный вымогатель, который хочет при этом выглядеть «приличным чуваком».

Подошла официантка, пухленькая девица с розовыми щечками, принесла заказанную Евдокимовым чашку кофе.

– Чего желаете? – спросила она у Паршова, и глазки ее кокетливо блеснули.

– Сто граммов водки и салатик какой-нибудь… – заказал тот. К нему вернулось хорошее настроение. Не омрачать же себе праздник из-за какой-то там расписки!

Официантка ушла.

– Пиши, – повторил Евдокимов, отпив кофе из чашки. – Я такой-то и такой-то, получил от гражданина Евдокимова сто тысяч рублей за обязательство хранить молчание… Число и подпись.

Паршов, поморщившись, все же взял в руки ручку и стал писать расписку. Когда расписка была готова, охранник в ответ на жест Евдокимова отдать ему бумагу, покачал головой.

– Давай бабки!

Евдокимов достал из кармана конверт с деньгами. Театрально, работая на Паршова, огляделся по сторонам, нет ли ненужных свидетелей, и, не обнаружив таковых, вынул из конверта деньги и стал их пересчитывать. Когда деньги были пересчитаны, Евдокимов вложил их обратно в конверт. Но конверт охраннику сразу не отдал, а задержал его на несколько мгновений в своей руке. Это был условный знак для Бармина.

Тот тут же поднялся и подошел к столику Евдокимова.

– Вы, кажется, Паршов Петр Гаврилович? Сотрудник вневедомственной охраны? – спросил он, заглянув демонстративно в какую-то бумажку и стараясь быть доброжелательным, чтобы не напугать охранника. – Вот вы-то мне и нужны…

Но тот все же забеспокоился: неизвестный человек подходит к вам в кафе, называет вашу фамилию, должность… Не иначе как следил за вами! А если не следил, то как он оказался в кафе, куда пришли вы? Случайной такую встречу не назовешь!

– Да, это я, – подтвердил Паршов. – А в чем, собственно, дело? Кто вы такой? И как вы нашли меня?

– Кто я – не столь важно… Видите ли, уважаемый Петр Гаврилович, – заговорил Бармин ласково, стараясь выглядеть симпатягой, – мне необходимо обсудить с вами один деловой вопрос… Это в ваших же интересах! Не могли бы мы присесть в стороне и поговорить без свидетелей… – Здесь Бармин кивком головы указал на Евдокимова. – Дело, уважаемый Петр Гаврилыч, весьма деликатное… Вы извините, товарищ… – обратился Бармин к Евдокимову, словно они были незнакомы, – я заберу вашего собеседника на несколько минут… Вы не против?

– Да нет…

Паршову не нравился Бармин, неизвестно откуда появившийся, не нравилось, что тот старается выглядеть симпатягой, но он все же поднялся и пошел следом за ним.

Когда они уселись за столик Бармина, тот все еще стараясь выглядеть «душкой» («Вот артист!» – подумал о нем восхищенно Евдокимов), достал из кармана свой смартфон, включил его и, ткнув на нем пару раз пальцем, приблизил экран к лицу Паршова.

Увидев на экране сцену, где он совокупляется с сестрой-хозяйкой и которую он, ерзая на стуле, досмотрел до конца, охранник заметно побледнел. Оправдалось его предчувствие, что человек, появление которого вызвало в нем беспокойство, появился не просто так.

Паршов потянулся рукой к аппарату, желая взять его в руки, но Бармин тут же убрал его в сторону.

– Откуда это у вас? – спросил Паршов.

– Источник раскрыть не могу, – все так же мило улыбаясь, ответил Бармин.

– Такое ощущение, что кто-то ходил с камерой за нами по пятам… Не понимаю, как он мог проникнуть в комнату, где были мы с Зиной! Мы же закрылись на ключ. А видеокамер в помещении нет! – недоумевал удрученный охранник. И хмуро спросил: – Что вы хотите от меня? Не просто же так вы явились сюда?

– Вы женаты? – спросил Бармин.

– Да… – безрадостно подтвердил Паршов.

– Я могу ознакомить вашу жену с этим видео, – невозмутимо произнес Бармин. – И главного врача вашей поликлиники заодно. Пусть посмотрит, чем занимаются его сотрудники в рабочее время… Думаю, и ему, и вашей жене это не очень понравится.

Паршов горестно вздохнул.

– И откуда ты только взялся?!

– Я?.. Живу в этом городе.

Паршов несколько мгновений с ненавистью смотрел на Бармина.

– Короче! Чего ты хочешь? – спросил он.

– Сто тысяч.

– Сто тысяч! – дернулся на стуле Паршов. – Это немалые деньги!

– Конечно, – согласился Бармин. – Но это видео того стоит. Это же целый гимн любви! – И добавил: – Принесешь деньги, и мы тут же его уничтожим.

Паршов болезненно поморщился. Ему страстно захотелось дать по морде сидящему напротив незнакомцу, но он понимал: это мало что изменит. Кроме того, можно получить сдачи… Придется отдать ему сто тысяч, которые принес Евдокимов. Паршов с болью в душе осознал, что все его прожекты по части использования евдокимовских денег летят в тартарары. И когда еще представится случай срубить такие бабки, неизвестно! Праздничный фейерверк, долго освещавший небеса в мечтах Паршова, окончательно угас!

– Хорошо! – хрипло произнес он.

Паршов поднялся, вернулся к столику, за которым его ожидал Евдокимов и куда официантка уже принесла для него графин с водкой и салат. Теперь этот «праздничный» натюрморт выглядел, как насмешка.

– Давай бабки! – сказал он Евдокимову.

– Расписку! – потребовал тот.

Паршов вынул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги с распиской, который, уходя к столику Бармина, забрал с собой. Протянул его Евдокимову.

Евдокимов в ответ отдал конверт с деньгами, изобразив на лице скорбь по поводу расставания с ними. Сделал так для большей убедительности.

Паршов вернулся к столику Бармина и, прежде чем отдать тому деньги, спросил:

– Я надеюсь, копии этой записи нет?

– Нет, – заверил Бармин. И, потешаясь внутренне над охранником, продолжил в его же духе, когда тот клялся Евдокимову, что он – человек слова, майор в отставке, воевал в Чечне: – Даю слово мичмана! А мичманы слово держать умеют! Проходя службу на флоте, я охранял рубежи нашей родины! Держал границу на замке!

Ощущая приятную тяжесть денег в конверте, Паршов подержал его еще с минуту в руке и со скорбной миной отдал.

Бармин убрал конверт в нагрудный карман куртки. Протянул охраннику смартфон, объяснил, что и где следует нажать, чтобы стереть запись. И когда тот самолично удалил запись (подумав при этом, что для личного пользования ее можно было бы оставить), Бармин забрал аппарат и, не прощаясь, вышел из кафе на Триумфальную площадь.

Расстроенный Паршов вернулся к столику Евдокимова. Молча сел на свое место. Залпом выпил рюмку водки. Так же молча ткнул пару раз вилкой в салат. Подозвал официантку, расплатился. И поднялся, намереваясь уйти.

Евдокимов, наблюдавший с невозмутимым видом за страданиями охранника, удивленно воскликнул:

– И это все?!

– В каком смысле? – не понял Паршов.

– Ты провернул такую сделку, получил хорошие бабки и уходишь, даже не поставив мне рюмки коньяка?! – вопросил Евдокимов, желая окончательно добить вымогателя. – Жадность – скверный порок!

– Какую еще рюмку коньяка?!

– Среди порядочных людей принято обмывать крупные сделки! Ты обул меня на сто тысяч и не хочешь поставить выпивку?!

– Да пошел ты! – махнул рукой Паршов и двинулся к выходу.

На полпути он вдруг остановился, вернулся к столику Евдокимова.

Подозвал официантку, оказавшуюся поблизости, сунул ей в руки пятисотрублевую купюру и сказал, кивнув на Евдокимова:

– Принеси этому душегубу рюмку коньяка!

И ушел. На этот раз окончательно.

Евдокимову не понравилось, что Паршов обозвал его «душегубом», ведь он не был причастен к убийству Менделеева, но не стал комментировать его слова. Алчный охранник получил по заслугам! Довольный результатом встречи, Евдокимов дождался, когда официантка принесет коньяк, выпил его (не пропадать же добру!) и только после этого покинул кафе.

7

На улице шел мелкий противный дождь. Евдокимов раскрыл зонт, который благоразумно взял с собой, выходя из дома, и направился в сад «Аквариум», расположенный по соседству с театром Сатиры, где его ждал Бармин.

Когда приятели сошлись в саду, они вволю посмеялись над тем, как они развели алчного охранника. В результате этой операции сто тысяч вернулись обратно к Бармину, и Евдокимов не оказался в должниках. Комментируя произошедшее, приятели напоминали друг другу наиболее смешные моменты в поведении охранника, явившегося в кафе победителем, вспомнили, как изменилось у того лицо, когда он увидел на экране смартфона Бармина любовную сцену со своим участием, и как потом, вынужденный расстаться с деньгами, покинул кафе, точно побитый пес, чего Бармин уже не видел.

Потешаясь над охранником, оба легкомысленно забыли, что за Евдокимовым продолжают следить. Сегодня один из тех, кому это было поручено, сопровождал Евдокимова от самого дома, сидел он и в «Чайковском», где, устроившись в сторонке, наблюдал за встречей Евдокимова и Паршова. Старался он и внимательно слушать их разговор. Но собеседники часто понижали голос, и некоторые вещи он не уловил.

Вот и сейчас этот с блатными замашками парень стоял в саду «Аквариум», держа в татуированной руке зонт, ругая моросящий дождь и тех, кто отправил его следить за Евдокимовым. Но, не желая ослушаться, продолжал делать это нудное и малоприятное дело. По разумению парня, проще было подловить того, за кем он следил, где-нибудь в глухом месте, сломать ему пару ребер и, пригрозив более суровой расправой, заставить признаться, есть ли у него то, что ищет братва, или нет, а если есть, то заставить эту вещь отдать. Но те, на кого работал парень, его, так сказать, работодатели, искавшие загадочный «Амиго-429» и все разузнавшие о Евдокимове, в том числе и о его волевом характере, способном противостоять пыткам, не спешили брать его в оборот и применять насилие, опасаясь, что он скорее умрет, чем расскажет о смартфоне. Они надеялись, что Евдокимов однажды сам себя выдаст, и если выяснится, что уникальный смартфон все же находится у него, тогда можно будет взяться за него всерьез. Кроме того, по заданию главных лиц их «шестерки» занимались сбором информации среди знакомых и сослуживцев Евдокимова, пытаясь выяснить, известно ли тем что-либо об аппарате Менделеева.

Блатного парня, мокнущего под дождем в саду «Аквариум» и следившего за Евдокимовым, звали Федькой, кличка его была Топтун. Это был среднего роста коренастый молодой мужик, в котором угадывались крепкие мышцы и боевой дух. У него был свернутый на сторону нос, когда-то поврежденный в драке и не выправленный хирургами, живые глаза, свидетельствовавшие не столько об уме, сколько о том, что их обладатель способен быстро сосредоточиться на поставленной задаче, и безгубый рот – просто щель в нижней части лица, в которой, когда Топтун смеялся, виднелись короткие крепкие зубы. Топтун, не имея каких-либо серьезных талантов, отучился в свое время в Институте физкультуры, после чего несколько лет профессионально занимался боксом, но чемпионских высот в этом виде спорта не достиг. И подался к тем, у кого имеются большие деньги и кто нуждается в крепких молодых парнях, способных обладателей этих денег защитить, а в случае необходимости готовых выполнять другую полезную работу. К примеру, ту, которой был занят сейчас Федька. Чтобы завершить портрет Топтуна, следует добавить, что с юных лет его привлекали женщины, имеющие рыжий цвет волос. Женщины с волосами другого цвета никогда не вызывали у него серьезного интереса. А вот рыжие, да еще – огненно-рыжие, да еще с россыпью веснушек на лице, – от таких девок Федька буквально терял голову и готов был на различные подвиги. Эти «рыженькие» обладали, как правило, веселым нравом, были остры на язык, да и в постели были весьма изобретательны. И Люська Мурашова, с которой Топтун второй год жил в гражданском браке, тоже была из их числа. У нее были огненно-рыжие волосы, веснушки на щеках и над грудью, что придавало ей в глазах Федьки особую прелесть.

А дождь все лил и лил. «Клиент» же (будь он неладен!) и его собеседник все стояли под навесом и, судя по всему, не торопились покидать это место. Возможно, тоже пережидали дождь. Или просто не могли наговориться, будто не виделись долгое время. Лучше бы они вернулись в кафе, подумал Топтун, и там в уютной обстановке продолжили свой треп. Самое интересное, что не ускользнуло от внимания Топтуна, эти двое в «Чайковском» вели себя так, словно были незнакомы друг с другом, а тут – просто закадычные друзья! И это вызывало вопросы.

Топтун прятался под деревом, из-за ствола которого вел наблюдение, но от дождя там спасения не было (слишком неплотной была лиственная крона над головой). Не спасал и зонт, в нем оказалась прореха, через которую лило на голову Федьке. И опять Топтун помянул недобрым словом тех, по чьему приказанию он следил за Евдокимовым.

Неожиданно под дерево, служившее убежищем Топтуну, забежала, желая укрыться от дождя, девушка в плаще-дождевике и косынке поверх волос. «Противный дождь!» – произнесла девушка, отряхивая ладонью воду с плаща.

Недовольный ее появлением, Федька что-то промычал в ответ, продолжая наблюдать за Евдокимовым и его собеседником. Девушка, не заметив его недовольства, продолжала свое: «Как надоела эта мерзкая погода! – воскликнула она. – Хорошо тем, кто сидит сейчас в Сочи или где-нибудь в Испании и греется на солнце у моря…» Топтун, не настроенный пускаться в досужие разговоры, оторвав взгляд от Евдокимова и его собеседника, повернулся к незнакомке, намереваясь в грубой форме отшить ее, и… осекся. Из-под косынки девушки, над самым лбом, выглядывала прядь волос огненно-рыжего цвета! И лицо девушки было необыкновенно привлекательным, с гладкой светлой кожей, в крапинках еле заметных веснушек на щеках, с красивой линией нежного рта. Топтун ощутил, как у него в груди полыхнул огонь, словно после выпитой стопки водки. До боли в висках захотелось облапить незнакомку, присосаться к ней губами, увезти в какое-нибудь потайное место, там раздеть и в любовной игре излить в нее все то, что накопилось в его недрах за время отсутствия Люськи, улетевшей на две недели в Крым. Топтуну стоило немалых усилий, чтобы сдержать свой порыв. «Да… лето, правда, гнилое!.. – согласился он. – От тебя замечательно пахнет!» – добавил он неожиданно, вложив в голос все тепло, на которое только был способен его криминальный организм, когда он объяснялся рыжеволосым существам женского пола в своих чувствах. И прежде чем продолжить с незнакомкой диалог, взглянувшей на него неожиданно весело (вероятно, на нее подействовало его замечание о том, что от нее хорошо пахнет), Топтун устремил взгляд туда, где находились тот, за кем он следил, и его товарищ. И – о Боже! Их там не оказалось. Оба словно испарились. Как, черт возьми, им удалось так быстро уйти, было непонятно! От негодования Топтун грязно выругался. Без сомнения, Евдокимов и его товарищ покинули сад через главные ворота, сообразил Федька, и, следовательно, надо бежать туда, чтобы успеть догнать их на Садовом кольце.

Но, прежде чем броситься в погоню, Топтун сложил зонт, сунул его подмышку. Повернулся к незнакомке, взял ее за подбородок и, притянув к себе, крепко поцеловал в губы, внутренне сожалея, что должен покинуть ее. В ответ он получил звонкую пощечину. Реагировать на которую у него не было времени, и он умчался, рассчитывая догнать того, за кем следил.

Рыжеволосая девушка тем временем достала из кармана мобильный телефон и стала кому-то звонить. Когда ей удалось связаться с нужным человеком, она что-то долго объясняла ему. И, судя по выражению ее лица, тот, с кем она говорила, был весьма недоволен ею. Завершив разговор, девушка подняла воротник плаща и покинула свое место под деревом.

Следует заметить, что рыжеволосая девушка неслучайно, как это мог подумать читатель, оказалась под деревом, под которым укрывался Топтун. Имя девушки было Катя, фамилия ее была Золингер, и она являлась сотрудницей службы безопасности. Молодая, яркая, порывистая, умеющая соблазнять. И если обязанностью Топтуна было наблюдать за Евдокимовым, то привлекательной Золингер было поручено вести наблюдение за Топтуном (была она и в кафе «Чайковский», где Федька, занятый своим делом, не обратил на нее внимания). Рыжеволосой Кате было поручено ненавязчиво войти в контакт с Топтуном и выяснить, какую криминальную группировку он представляет и что той, соответственно, нужно от Евдокимова. Это Катя и попыталась сделать, забежав под дерево, где прятался Топтун, но результат оказался нулевой. После Федькиного неожиданного поцелуя и пощечины, которую она ему влепила, было ясно, что теперь Золингер непросто будет наладить контакт с Топтуном. Тот может заподозрить неладное. И захочет ли он теперь общаться с нею – неизвестно. За пощечину и отчитал Катю старший по службе, майор Булыгин, когда она позвонила ему и рассказала о том, что произошло.

Некоторые сослуживцы Золингер, как и представители братвы, тоже следили за Евдокимовым, нацеленные на поиск загадочного «Амиго-429». Хотя полной уверенности в том, что этот самый смартфон попал в руки Евдокимова, у спецслужбистов не было. И, тем не менее, когда Евдокимов выходил из дома, за ним ездили и ходили, сменяя друг друга, специалисты по наружке. Но обыск в квартире Евдокимовых был делом рук криминальной братвы.

Итак, Золингер, получив нагоняй от вышестоящего по службе и оставшись без объекта слежки, то есть без Топтуна, тоже покинула сад «Аквариум». На губах ее все еще горел его слюнявый поцелуй, оказавшийся для нее неожиданностью. И Катя, в который уже раз, брезгливо отерла ладонью губы.

8

Дождь прекратился. Неожиданно из-за облаков выглянуло неяркое солнце, и хотя лучи его совсем не грели, а только вносили оживление в окружающий пейзаж, настроение Кати значительно улучшилось.

Она решила зайти в кафе «Чайковский», где сегодня уже была, когда следила за Топтуном, и выпить там чашку кофе.

К своему удивлению, она обнаружила там Федьку. Тот сидел за одним из столиков и наблюдал за двумя мужчинами, сидевшими через столик от него. Этих мужчин Катя видела ранее, здесь же, в кафе. Это были Евдокимов и Бармин. Правда, тогда они сидели в разных местах, а теперь что-то объединило их.

На появившуюся в зале Золингер Топтун, занятый наблюдением за Евдокимовым, не обратил внимания. Катя села за свободный столик, заказала кофе и пирожное и стала наблюдать за ним.

Топтуну, любившему вольную жизнь, надоело полдня с неясной целью таскаться за Евдокимовым. Лучше бы ему поручили измордовать какого-либо должника, не желающего возвращать бабки или строптивого бизнесмена, отказывающегося делиться с братвой. А в нынешнем положении Федька чувствовал себя сродни лошади, привязанной к коновязи, – ни туда, ни сюда! А тут еще «клиент», за которым он следил, и его товарищ заказали бутылку коньяка, закуски и начали пировать. Смотреть, как они пьют коньяк, было выше сил Топтуна.

Он позвонил тому, кто отрядил его следить за Евдокимовым, и сообщил с недовольной интонацией в голосе, что его подопечный сидит пьет коньяк, закусывает, и, судя по всему, это надолго. «Я же, как гвоздем прибитый, смотрю на них и щелкаю зубами! – пожаловался Федька. – Старый! – взмолился он. – Пришли кого-нибудь на замену! Хохла, к примеру!» – «Хватит скулить! – оборвал его собеседник. – У Хохла свои закрутки! Закажи себе водки, тоже бухни! Это хорошо, что клиент бухает… Подсядешь потом к нему, может, что-нибудь проскворчит по пьяному делу!» И Старый отключил телефон.

Пить в одиночестве Топтун не любил. Ему нравилось выпивать в компании с приятелями, с которыми можно было почесать языками, обсудить последний футбольный матч своей команды, порассуждать о крутых тачках, о молодых девках, а в конце вечера позвонить одной из своих «рыженьких» и поехать к ней «на перепихон». Но и сидеть тупо, подобно монаху, тоже было не с руки. И Федька заказал себе триста водки и порцию сельди с картофелем.

Катя Золингер, увидев, что Топтун начал пить водку, удивилась. С другой стороны, подумала она, может, это к лучшему. Когда этот «кусок бревна» запьянеет, можно еще раз попробовать войти с ним в контакт и, если получится, выяснить, что криминальной братве известно о смартфоне Менделеева и о том, куда он мог деться.

Топтун тем временем выпил в два захода свою водку. Селедку только ковырнул пару раз, этим и ограничился. Некоторое время, подпирая голову рукой, старался прислушиваться к тому, о чем говорят Евдокимов и Бармин. Те продолжали пировать, рассуждая о чем-то малопонятном Федьке.

Запьянев, Федька почувствовал себя намного лучше: под бухло и сидеть было не так уныло!

Федька заказал себе еще триста водки и бутылку воды без газа. Когда он выпил и эти триста, ему захотелось петь. Но петь категорически было нельзя. Он находился на важном задании – так ему было заявлено, когда он получал инструкции. И Топтун, приложив палец к своим губам, сам себе сказал: т-ссс!

Катя Золингер, увидев, что Топтун сильно захмелел, решила подсесть к нему за столик и завести ненавязчивый разговор на интересующую ее тему, только ждала удобного момента. Федька тем временем, надумав закусить, набросился на сельдь с картошкой и стал жадно есть.

И тогда Катя, опасаясь, что Топтун, после того как доест селедку, уйдет восвояси, поднялась и направилась к его столику.

– Вы меня не узнаете? – спросила она.

Топтун устремил на нее пьяные глаза.

– О, цветок душистых прерий! – воскликнул он радостно. – Вроде, я тебя знаю… Подскажи, где мы с тобой встречались. – Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить.

– Думайте, думайте! – кокетливо заявила Катя и провела рукой по своим губам, словно поцелуй Топтуна все еще жег ей рот. При этом ей было обидно, что прошло немногим более часа с момента их встречи в саду «Аквариум», а он уже не помнит, где ее видел.

Топтун оглядывал огненно-рыжие волосы Кати, вглядывался в ее зеленые глаза, взгляд которых был очень соблазнителен.

– Не помню… – признался он. И вдруг предложил: – Выпьешь со мной?

– Шампанского, – согласилась Катя. – И пирожное.

Топтун заказал официантке бутылку шампанского и два пирожных для Кати, а себе еще водки и салат оливье.

Затем, вдруг вспомнив, с какой целью он находится в кафе, чуть сдвинул рукой в сторону Катю, сидевшую перед ним, и, открыв пространство для наблюдения, посмотрел в сторону, где сидел Евдокимов.

Официантка открыла бутылку шампанского, налила в бокал, стоявший перед Катей. Придвинула к ней пирожные. Поставила перед Топтуном салат оливье и, пожелав «Приятного аппетита!», удалилась.

– За что выпьем? – спросила Катя. – Или вы так… без тостов?

– За Россию! Второй такой страны нет! – заявил Федька. – И за тебя, рыжая! – добавил он, втянув воздух ноздрями: – От тебя хорошо пахнет!

Было ясно, что чувствовать запахи через стол Топтун не может, и Катя подумала, что тот, наверное, говорит подобные слова всем женщинам, которые ему нравятся. И кивнула в знак одобрения.

Оба выпили. Топтун взял вилку и начал есть салат.

– Люблю рыжих девок! – признался он. – Как звать-то тебя?

– Екатерина…

– Подходит, – одобрил Топтун. – Серьезное имя! Царское!

– А тебя как зовут? – спросила Золингер, хотя знала и имя его, и фамилию, и род его криминальных занятий.

– Феодор!

– Феодор?.. И откуда ты такой, Феодор?

– Я?.. Из Шушенского! – заявил Топтун, любивший по пьяному делу приврать, особенно лицам женского пола. – Слышала про такое село? Оно в Сибири. Там Ленин, вождь рабочих, когда-то ссылку отбывал. В книжках про это написано. С ним моя прапрабабка переспала. А прапрабабка моя была красавицей. Первой в уезде!