Ангелов не убивают

Глава I

Особняк Половцова, Санкт-Петербург, наше время

В великолепии зала, озаренного мягким блеском канделябров, убранство в стиле времен Людовика XVI было оттеснено на второй план ощущением горечи в моей душе. Стены, отделанные мрамором, прежде – символы достатка и великолепия, теперь послужили декорацией к встрече с человеком, которого я видеть не хотела.

Лука Камаев.

Его имя разлилось по моим венам, как тёплая отрава. Четыре месяца назад я вырезала его из памяти скальпелем ненависти. Он не звонил, не писал мне все это время. А теперь стоял в пяти шагах, играя бокалом шампанского так же легко, как играл мной в июне.

Пробираясь сквозь гущу прибывших гостей, облаченных в дизайнерские наряды и сияющие ювелирные изделия, я не могла избавиться от ощущения надвигающейся конфронтации. Устроиться официанткой на время проведения эксклюзивного арт-аукциона казалось мне безобидным способом подзаработать. Откуда мне было знать, что он тоже будет здесь. Я думала, что он до сих пор давится дорогим вином во Франции.

Лука. От одного его присутствия сердце сжалось в тиски, пробуждая похороненные в недрах памяти воспоминания. Мелькнувшее в его глазах узнавание было ужаснее всего. Нет. Я не хотела с ним разговаривать.

Поздно, не успела.

– …Мелисса? – его голос проскрёб по нервам, раздавшись за моей спиной. – Ты здесь… обслуживаешь?

В его улыбке застрял тот же намёк: «Не удивлен. Ты всегда была ниже меня».

Я сжала поднос, изобразив холодный взгляд.

– А ты здесь тоже продаёшься, как эти картины? – бросила я, глядя на его идеальный костюм и нахальные глаза.

Гости неподалеку замолчали. Виолончель в холле взвыла.

Лука метнул колючий взгляд на стоящих рядом, подходя ко мне вплотную.

– Какого хрена твои друзья распускают обо мне слухи по университету?

– А ты боишься правды? – спросила я, глядя на его сжатые челюсти. – Или просто испугался, что кто-то узнает, какой ты на самом деле?

Его пальцы впились мне в локоть, отводя меня в угол.

– Ты сама придумала себе сказку, – процедил он около моего уха. – Я никогда не обещал тебе настоящих отношений. Сама говорила, что это лишь на лето.

Старая боль ударила с новой силой.

Я гордо встретила его взгляд. Его карие глаза сделались темнее, и от жестокого накала в них у меня заныло что-то в животе. Взгляд парня, которому я когда-то была готова отдать все, стал взглядом незнакомца. Даже хуже. Врага.

– Я не контролирую то, что говорят мои друзья. И, если уж совсем честно, мне нет никакого дела до твоей репутации.

Лука качнул головой. Его черные локоны были уложены назад и зафиксированы гелем. Он был похож на типичного ловеласа. Когда мы были вместе, он постоянно зачесывал их назад. Терпеть этого не могла. Ему больше шли непослушные волосы. Естественные. Но в этом и был весь Лука Камаев. За привлекательной, эффектной внешностью скрывалась внутренняя пустота самовлюбленного, высокомерного парня. Пустышки.

– Я спрашиваю тебя, за каким чертом твои безмозглые подруги промывают мои кости? Мои знакомые сообщили мне, что слышали, как твоя подруга… Как ее там звали? – он делает вид, что пытается вспомнить, и это жалкое зрелище. – Та, что встречалась с богатым стариком. Та самая. – выплевывает Лука с отвращением.

Он знает ее имя. Но всегда делал вид, что не помнил имен моих друзей. Хотя у меня их было совсем немного, они не имели для него никакого значения. Лука всегда ставил себя выше всех остальных.

– Таня. Ее зовут Таня. Может, она и не вписывается в круг твоего внимания, но она тот человек, кто поддерживал меня, когда я в этом очень нуждалась. Поэтому даже не вздумай вякнуть что-нибудь против нее.

Взгляд Луки ожесточился, на лице промелькнула вспышка ярости, но тут же сменилась привычной маской напускного безразличия.

– Мне передали, что она распускает слухи обо мне и моей семье. – произносит он, упираясь рукой в стенку прямо возле моего лица. – Что я якобы их в грош не ставлю, рассекая по Европе с какими-то девками. Меня, конечно, радует, что ты никому не проговорилась, что те "девки", – это ты. Но подружке своей скажи, чтобы следила за своим ртом.

– Да что тебе от меня надо! Ты сам бросил меня, а теперь мне ещё что-то выговариваешь! – восклицаю я, притягивая к нам взгляды немногочисленных зрителей.

Коридор, в котором мы стоим, довольно просторный, но из-за аукциона, который устраивают здесь друзья богатеньких родителей Луки, здесь довольно шумно.

Лука вдруг издаёт сдавленный смешок.

– Окей. Но больше не говори обо мне со своими друзьями. Я не хочу слышать, как они упоминают мое имя.

Теперь настало мое время зайтись от смеха.

– Серьезно?! Не хочешь слышать свое имя? Страшно, небось, стало, да? Любопытно, почему… А может, потому что ты повел себя со мной как последний мудак? И теперь испугался, что другие узнают, какой ты на самом деле? Ты так упорно добивался моего доверия, ждал, когда откроюсь тебе, чтобы ранить меня так, как никто другой больше не сможет?! – мой тон повышается, и это привлекает еще больше внимания.

– Не повышай на меня голос. Однажды я уже предупреждал тебя.

Взгляд его выдавал наличие угрозы, давая понять, что кроется под его невозмутимым обликом.

Блеф. Хочешь припугнуть меня? Хорошо.

– Или что? Не удивлюсь, если поднимешь руку. И тем более не удивлюсь, если опустишься в моих глазах еще ниже.

Лука вскинул подбородок, на его губах проступила язвительная полуулыбка.

– Ты ведешь себя как истеричка, Мелисса. Успокойся.

– Хорошо. Скажу тебе сейчас предельно ясно. Не смей меня ни во что посвящать. Я не хочу слышать твой голос и, честно говоря, ты последний человек на земле, которого я хотела бы видеть! Но раз уж наши пути пересеклись сегодня вечером..... Что уж поделать!

Я передернула плечами, на губах расплылась горькая ухмылка. Видимо, все-таки придется подпортить его идеальный образ жиголо.

Я схватила с соседней тумбы бокал с шампанским и не задумываясь, плеснула жидкость в его лицо.

Он не моргнул.

– Ты всё ещё не умеешь контролировать свои эмоции, – сказал он, вытирая щёку.

– А ты – любить.

Я круто развернулась на каблуках и покинула помещение с ехидной улыбкой на губах.

И только оказавшись в салоне такси, я позволила слезам свободно пролиться.

Красота осенних пейзажей Питера расплывалась в глазах из-за слез. Но несмотря на душевную боль внутри, я все равно не могла не усмехнуться. Да, я была разбита и потерпела крах, но, по крайней мере, я была разбита в этом прекрасном месте, городе, что хранил частичку моего сердца среди полного хаоса пережитых эмоций.

Глава II

Каждое утро, еще до рассвета и задолго до начала занятий в университете, я отправлялась в центр скалолазания. Когда первые лучи солнца только заглядывали в панорамные окна, я уже разминала мышцы, приводя их в готовность.

Спорт, особенно скалолазание, стал моим спасением в один из самых низких периодов моей жизни. Когда опустошение после расставания постучалось в мою дверь, у меня пропал аппетит. От одного только вида еды меня воротило. Я начала бегать и заниматься скалолазанием. Каждая капля обиды и отчаяния выливалась в эти восхождения, и с каждым подъемом с моих плеч сваливался груз.

В каком-то смысле, это заменяло… многое.

Всякий раз все больше убеждаюсь, что люди не способны простить боль, причиненную им кем-то. Они просто со временем забывают о ней.

Сегодня у меня непривычно кружилась голова. Руки не слушались, было странное онемение в мышцах. Наверное, это потому, что вчера мы с Таней устроили небольшую тусовку у нее дома… Но мы не так уж много и выпили.

– Почему всегда в одиночестве, ранняя пташка? – раздался бодрый мужской голос внизу.

Появился Леон. Бельгийский тренер по гимнастике, десять лет назад ставший резидентом России. Если спросить его, почему он переехал, он просто ответит: из-за русских женщин. Всякий раз, когда Леон появлялся в центре, его медовые глаза пробегали по мне, как сканер. Поначалу это интриговало, но потом стало раздражать. Несмотря на его обаяние и настойчивость, мои ответы на его приглашения на свидания стали легендарными по своей креативности.

Я заканчивала тренировку, а Леон уже поджидал меня возле раздевалок с двумя стаканчиками кофе на вынос. Я улыбнулась ему и ускорила шаг, думая, что смогу обойти его, но, увы, он был проворен.

– Я хочу услышать еще одну твою убедительную причину, почему ты не присоединишься ко мне на катке, – заявил мужчина, его французский акцент придавал речи особую изюминку.

– Понимаешь, Леон, мой социальный календарь ломится от мужчин, желающих заполучить меня. Попробую втиснуть тебя между миллиардером-айтишником из Дубая и красавцем-бизнесменом из Москвы. Возможно, на следующей неделе получится.

Леон хмыкнул, и уголки его карих глаз заискрились от азарта.

– А, понял. Значит, у меня есть конкуренты! В спорте это всегда к месту. Что ж, не торопись и дай мне знать, когда будешь готова украсить свой день мной. Уверен, после меня в твоем календаре не будет очереди.

– Почему?… Это угроза?

Леон воззрился на меня с легким неодобрением, хмурясь.

– Никогда не пойму твой язвительный язык. Это что, русская черта?

– Это – женская черта.

Подмигнув, я выхватила кофе из его рук и вылетела на бодрящий сентябрьский воздух.

Частный университет имени Г. Е. Распутина

Я в спешке покинула старинную аудиторию университета после окончания занятий. Устроившись за угловым столом в библиотеке, я погрузилась в страницы книги на английском языке: слова об этических проблемах влияния веры на современное общество так и заплясали перед моими уставшими глазами.

Но стоило мне перевести взгляд на дальний конец зала, где среди книжных шкафов стоял уединенный письменный столик, залитый мягким утренним светом, как мое сердце сжалось от воспоминаний.

Я сокрушенно вздохнула и покачала головой. Проклятье.

Четыре месяца назад

Я сидела у него на коленях за тем дальним столом. Мои пальцы нырнули в его густые волосы, оттягивая их назад. Рассеянный свет от ламп для чтения скользил по его рукам, подчеркивая каждый штрих татуировок.

Был поздний вечер конца мая, и университетская библиотека была пуста. Эту неделю я должна была готовиться к экзаменам, но Лука приходил сюда с одной целью – отвлекать меня. Его руки скользнули под мою юбку и наши губы слились в поцелуе, горячем и влажном, а его язык вторгся в мой рот. Время потеряло смысл, когда он стал медленно расстегивать мою блузку. Его глаза загорелись, а зубы впились в мое плечо, заставляя меня застонать.

И тут – резкий звук.

Дверь библиотеки распахнулась, и в помещение ворвалась рыдающая девушка. Но Лука не остановился. Его руки сжали мои бедра, заставляя меня выгнуть спину.

– Чертов Диев! Ненавижу его!!!

Девушка яростно говорила по телефону в другой части библиотеки, ее голос дрожал от эмоций.

Я привела себя в порядок и слезла с колен Луки, желая пойти посмотреть, что там происходит.

– Она того не стоит. – Лука перехватил мое запястье, притягивая обратно. – Такие, как она, готовы раздвинуть ноги перед любым, кто обратит на нее внимание, – произнес он с ноткой насмешки в голосе. Я почувствовала досаду от его слов, понимая, что они не только грубые, но и высокомерные.

– Почему парни всегда говорят такие вещи о девушках? – возразила я, собирая волосы в хвост. – Она плачет из-за Артема Диева. Он успел переспать почти со всеми хорошенькими девушками в университете. Парни бывают такими же, если не хуже.

Лука усмехнулся, его черты превратились в самодовольную маску.

– Самая симпатичная девушка – моя, поэтому Диев и бесится.

Он взял мою ладонь и нежно поцеловал ее, заставив меня непроизвольно зардеться. Я попыталась отнять руку, но он удержал ее, наслаждаясь произведенным на меня эффектом.

Мое внимание привлекла какая-то странная фигура. Мимо нас проскочил парень. Кажется, его звали Ваня, но фамилию я не помнила. Он был в длинном сером свитере оверсайз и, как всегда, с массивным походным рюкзаком за плечами.

Парень стремительно подбежал к плачущей девушке и чиркнул спичкой перед ее лицом.

Испугавшись, та ахнула. Он поднес спичку к ней вплотную и заглянул через пламя ей в рот.

Девушка отшатнулась в полном недоумении.

– Что за хрень?! Что ты, блин, творишь?! Псих!!!

Ваня проворно отступил, пряча спички в карман.

– Чистая. Молодец. – пробормотал он себе под нос, беспокойно водя глазами по паркету.

Прежде чем умчаться вглубь библиотеки, парень бросил на нас короткий взгляд. У меня по спине пробежал холодок, и я инстинктивно придвинулась ближе к Луке.

– Идиот, – глухо выругался Лука, тряхнув головой. – Когда-нибудь такие, как он, окажутся в вольере зверинца.

Я взглянула на его нахмуренное лицо. Он был красив, дерзок, харизматичен. Но иногда мне казалось, что в нем чего-то не доставало. То ли в нем не было сочувствия… или более глубинного понимания сути вещей.

Но теперь-то я знала. Его душа была слишком молода, летала, где хотела, и никогда не поняла бы старинной глубины моего мира. И той преданности, что я была готова отдать ему.

Наше время

Тани сегодня не было на лекциях. Да и вообще весь день был скучным. Завтра я планировала окончательно переехать в новый дом отца. Он находился в Токсово. Далеко от города. Может, поэтому мама и ушла от него… Ее место было в центре – попивать кофе с сигаретой в уличном кафе на Невском. А отец… Наверное, он был слишком прост для нее. Или она – слишком сложной для него…

Я сидела на автобусной остановке. Уже двадцать минут как должен был подойти автобус на Токсово. День был серый и дождливый. Я не возражала против такой погоды, потому что всю свою жизнь посвятила Питеру, так что такая погода – моя естественная среда обитания. Благодаря ей всегда чувствую себя как в каком-то фильме, словно играю в нем самую печальную женскую партию.

Поплотнее закутавшись в свою джинсовую куртку, я взглянула на небо. Как же я чертовски устала… Вчера я встретила его на аукционе. Я не сомкнула глаз всю ночь, чувствуя себя разбитой после той встречи. Ну и хрен с ним.

Токсово не такое уж и большое, как я слышала. Окружен лесом с красивыми озерами и живописной береговой линией – идеальное место для пробежек и пикников.

Я приподнялась и нацелилась пнуть мусорный бак, стоящий неподалеку, чтобы выплеснуть накопившиеся эмоции.

– Хреновый день в универе? – раздался рядом знакомый голос.

Я перевела взгляд на дорогу. Возле меня остановилась красная Киа. Из открытого окна выглянула девушка с короткими осветленными волосами, которые развевались на ветру. Ее большие черные глаза насмешливо разглядывали меня, улыбаясь.

– Таня! Господи, ты меня напугала!

Девушка усмехнулась и оценивающе оглядела меня.

– Садись. Я подвезу!

Я поспешила к машине, бросив сумку на заднее сиденье. Забралась внутрь, и в нос ударил запах индийских благовоний.

– Фу. Ты и твои благовония. Но это же точно никакие не БЛАГОвония, Тань!

– Уфф, лучше не шуми, а то до своего дома своими красивыми ножками прогуляешься и к новому году как раз и поспеешь!

Я закатила глаза, увеличив громкость играющей музыки – включился старый альбом Земфиры. Мне нравился музыкальный вкус Тани. Мне вообще все в ней нравилось. Особенно ее саркастический подход к жизни.

– Почему тебя сегодня не было в университете? – спросила я, снимая куртку.

– Оу! Знаешь, что задаешь слишком много вопросов сразу? – промурлыкала девушка, делая музыку еще громче.

Таня подмигнула мне, разгоняя машину по лесной дороге.

Петербург втягивал нас в свою ночную воронку – мимо позолоченных мостов, тёмных каналов, пьяных фонарей.

– Тань… А куда мы едем-то? Зачем мы приехали в город?

Мой голос потерялся в гуле Невского.

Она ухмыльнулась, притопывая каблуком по педали.

– Куда могут отправиться две сногсшибательные барышни в пятничный вечер?

Я закусила губу. Знала ответ.

В Бегемот.

Тот самый клуб, где стены помнят наши семнадцать, наши поцелуи с не теми парнями, наши слёзы в туалетных кабинках.

Я закусила губу, глядя на оживленные улицы центрального района. Я знала, что, скорее всего, никто не ждет меня в моем новом доме… Хотя папа и убеждал меня в обратном, я понимала, что прошло много времени и расставаться с одинокой жизнью холостяка ему будет сложно. Да и, если честно, сама я не горела большим желанием ускорять этот процесс… Ну и, учитывая, что сейчас вечер пятницы, предположу, что в этот момент он в бессознательном состоянии лежит себе где-нибудь в отключке с бутылкой у телевизора. Его любимое состояние во времена моего детства. Пустые бутылки на полу, телевизор, вещающий ему что-то о крахе СССР, мама плачет в соседней комнате.

Так было раньше. Пока мама не съехала и не забрала меня с собой в город.

– Хорошо!… – я криво улыбнулась, закидывая в рот виноградную жвачку и бросая взгляд на подругу. – Поехали веселиться!

– Вот это разговор! Вот это по-нашему!

Мы уже не те, но мы можем притвориться на эту ночь.

Таня выпрыгнула из машины у Гостиного двора, как чёртик из табакерки. Выглядела она классно: серый винтажный костюм, с серебряными шпильками, от которых болят ноги уже от одного взгляда.

– Ты выглядишь… – начала я.

– Как богиня?

– Угу. Она самая.

А вот я перестала носиться с модными нарядами и макияжем, по крайней мере, на этот год. Так что джинсы и черная худи – мой неизменный атрибут. Волосы, когда-то светлые и длинные, я перекрасила в более темный оттенок, а вся одежда, казалось, висела на мне теперь, как на вешалке после потери веса.

Таня ждала, пока я догоню ее, изучая мой внешний вид.

– Да уж… Посмотри на свои ноги! Они теперь совсем тоненькие, как две палочки! Модельные агентства кусают свои локти! – рассмеялась Таня и ободряюще похлопала меня по спине.

Я расправила плечи, поднимая голову к небу.

– Сегодня выпьем за новую жизнь, Тань. Протанцуем всю ночь и пойдем встречать рассвет на Неве. Договорились?

Подруга усмехнулась, схватив меня за руку. Мы побежали, лавируя между мирно гуляющими посетителями города.

– Я хочу тебя кое с кем познакомить. Пока тебя не было все лето, я познакомилась с несколькими ребятами в финском кемпинге. Оказалось, что они наши, из Питера. – торопливо проговорила Таня, увлекая меня за собой.

– Угу, два месяца меня нет, а ты уже заменяешь мое место в своем сердечке?

– Да, блин, а чего ты хотела? Я – экстраверт! И… Девушка, с которой мы встретимся, вроде как классная. Рич бич. Ее папаша владеет каким-то автосалоном в центре города.

– Ты определенно меркантильная сущность. – мрачно усмехнулась я.

Смеясь снова и снова, мы продолжали нестись по залитой огнями улице Гостиного двора, мимо Казанского, в тень переулка.

Наконец, мы добрались до того самого ночного клуба.

– Так… Вот мы и прибыли! Вход бесплатный! – прокричала Таня и услужливо распахнула передо мной дверь. – Соскучилась по этому месту?

Я ощутила резкий запах дыма и смешанный с ним сладкий кальянный аромат. Было довольно сумеречно, и я плохо видела.

– О! Вот что я забыла! – энергично воскликнула подруга и, развернувшись, взяла меня за руку. – Нововведение. Держи-ка… – она надела мне на запястье черный браслет.

Я осмотрела его. Пока я приспосабливалась к свету, Таня что-то вывела на нем белым маркером.

– Ме-ли-сса… Мило!

– Классно.

– Да, теперь вместо того, чтобы выкрикивать свое имя сквозь всю музыку, можно просто показать какому-нибудь красавчику этот браслет. Я даже номер пишу!

Таня поймала меня за руку и потащила через толпу веселящихся людей.

– Я очень рада наконец-то познакомить вас друг с другом! – прокричала Таня, стараясь заглушить музыку.

Я обернулась на нее, и она кивнула в сторону.

Мы остановились в каком-то уединенном уголке клуба. У стен стояли небольшие фиолетовые диванчики с журнальными столиками.

Я посмотрела на человека, которым Таня заменила меня на лето: девушка с вьющимися каштановыми волосами средней длины. Выражение ее лица совершенно ничего не выражало и казалось холодным. Пустые карие глаза смотрели на яркий экран. Темно-красные губы были поджаты, пока та строчила смс, даже не заметив нашего появления.

– Это Элла! – крикнула Таня и кивнула на девушку. – Забавный факт о ней: она порой вообще не моргает!

– Я моргаю. Особенно, когда на меня никто не смотрит, – сухо ответила девушка, бросив безучастный взгляд на Таню. На мгновение она заметила и меня, остановив свой взгляд.

– Не очень рада знакомству, – добавила я со вздохом.

Мой комментарий был услышан лишь Таней, и она ткнула меня локтем в бок.

– Элла, это моя лучшая подруга, о которой я тебе рассказывала, – Мелисса!

Девушка натянуто улыбнулась и продолжила смотреть в телефон, только ее длинные красные серьги покачивались, слегка касаясь плеч.

– Спасибо, что потратили на нас целую минуту своего драгоценного времени. Мы очень признательны! – обратилась я к девушке. – Больше не будем Вас отвлекать.

Элла посмотрела на меня своим тяжелым, пристальным взглядом. Затем схватила свою сумку, что-то ища в ней.

– Простите… Просто день не удался. – прошептала она невнятно.

– За новую долгую дружбу! – неловко хихикнула Таня и забрала у Эллы бокал с красным, а та даже и не заметила этого. – Кто хочет потанцевать?… Это моя любимая песня!

– Без меня. – прокомментировала Элла, поправляя макияж.

«Похоже, ты вообще ничего не хочешь, кроме как нагонять на других скуку своим обществом», – с иронией подумала я.

Таня подмигнула мне и кивнула в сторону бара.

– Я принесу тебе что-нибудь, Мелис. Развлекайтесь!

Меня оставили с этой наглой девчонкой.

– Ты грубая. – нарушила я всеобщее молчание, плюхнувшись на диван рядом с ней.

– …Что, прости?

– Как ты общалась с нами.... Это было грубо.

– Что тебе надо от меня? – прошипела она и положила телефон на диван.

– Ничего.

Я не хотела начинать с ней конфликт, поэтому просто встала и направилась в сторону бара.

Клуб был не настолько большим, чтобы заблудиться, поэтому мне потребовалась всего минута, чтобы найти место, где люди отмывались от своих проблем – бар.

Заказав бокал белого, я положила голову на руки. Надо было сделать это еще вчера.

Я щурилась от неона – розового, синего, ядовито-зелёного – пока глаза не привыкли к этому искусственному северному сиянию.

Таня была где-то там, в месиве тел на танцполе. А я – здесь, с полупустым бокалом и…

С ним.

Я искоса взглянула на своего соседа справа. Это был высокий молодой человек с вьющимися, темно-блондинистыми волосами. Его голова и одна рука покоились на барном столе рядом с пустой бутылкой рислинга. Глаза были сомкнуты, густые черные ресницы слегка подрагивали, как будто он пребывал в глубоком сне и видел что-то.

Я могла спокойно рассмотреть его внешность, не привлекая его внимания: пряди волос лежали на лбу, на губах застыла лукавая полуулыбка, чуть выше линии губ была небольшая родинка, которая очень ему шла, еще одна родинка была в районе подбородка. И завершал его образ – заостренный нос.

Он был довольно симпатичным. Но для меня, поклявшейся на несколько лет перестать присматриваться к парням и сосредоточиться на учебе, он был просто пьяным типом. Ничего больше, ничего особенного… Но, черт возьми, до чего же он был красив!

Я скорчила рожицу и уже хотела было повернуться и допить свой бокал одним глотком.

– Не отворачивайся… – раздался его тихий голос.

Глава III

Я замерла. Правильно ли я расслышала, что он обратился ко мне?… То есть он знал, что я на него пялилась…

– Что? – нерешительно произнесла я, делая вид, что не слышала его.

Парень лежал, растянувшись на барной стойке, глаза его были плотно закрыты.

– Ты меня расслышала, – пробормотал он, его голос был низким, манящим.

Неожиданно он протянул ко мне свою руку.

Я не отстранилась. Когда его пальцы коснулись моего запястья, по мне пробежала дрожь, на мгновение приковав к месту. Кажется, он тоже напрягся: ощущение легкого покалывания кожи от нашего прикосновения повергло и его в недоумение.

Парень чуть приоткрыл один глаз, и его внимание задержалось лишь на браслете на моем запястье.

– Мелисса… зачем же ты сюда пришла?

Он снова сомкнул веки, словно собираясь вернуться в тот мир, в котором пребывал несколько минут назад.

– Просто праздную жизнь с моей подругой… – ответила я, бросив взгляд на танцпол, где тела хаотично извивались в такт очередной ритмичной композиции.

– Как зовут подругу? Я всех здесь знаю… к сожалению.

– Почему к сожалению?

Я посмотрела на его руки, ища хоть какие-то следы клубного браслета с его именем. Но его не было.

– Потому что большинство людей приносят лишь разочарование.

– …Знаешь Таню Раневскую?

Он смахнул с лица несколько светлых прядей, и оттого стал выглядеть еще привлекательнее. Но красавчики – это уже не по моей части. Чем красивее парень снаружи, тем уродливее он внутри. Это из опыта.

– Да, знаю… Она пригласила тебя? Уверен, что не видел тебя здесь раньше… Запомнил бы твой голос.

На его губах промелькнула улыбка, заражая меня своим теплом.

Я почувствовала прилив жара на щеках, но поспешно отогнала этот эффект.

– Ага. В общем, я здесь, чтобы развлечься и всё такое… – пробормотала я, чувствуя, как его взгляд скользит по моей шее, ниже, к вырезу платья.

– Возьми. Это подарок.

Его пальцы обхватили бокал, наполненный янтарной жидкостью – густой, как мед, переливающейся в полумраке. Из нагрудного кармана он достал маленькую красную капсулу, не открывая глаз, опустил её в стакан. Капсула закружилась, растворилась, оставив после себя лишь искрящийся след.

Незнакомец подтолкнул стакан ко мне.

– …И что это?

– Иногда для того, чтобы развлечься, людям нужно что-то большее. Особенно в этом сером мире. Здесь не хватает красок.

Я повертела стакан в руке, и жидкость вспыхнула, как жидкий огонь.

«Чёрт с ним», – подумала я.

Глоток – и мир заиграл новыми оттенками.

Незнакомец замер. Его грудь больше не поднималась. Будто бы он был во сне, только вот… Похоже, не дышал.

Неужели…

Я встала, шагнула ближе. От него пахло табаком и чем-то дорогим – эксклюзивным парфюмом.

Чуть наклонилась к нему. Он дышал.

И вдруг – его глаза распахнулись. Серые, как буря. В них было что-то хищное.

– Я думала, ты не дышишь, – прошептала я в свое оправдание.

– Спасибо, что обратила внимание, – его голос был низким, обволакивающим. – Ну и как?… Дышу?

– …Ты красивый. – почему-то слетело с моих губ.

Его пальцы скользнули по моему запястью, печальная улыбка промелькнула на лице.

– Это же прекрасно, когда два красивых человека встречаются.

Взгляд мужчины падает на мои губы и я понимаю, что пропала.

Его ладонь прижимает меня к холодной поверхности двери уборной, пока другой рукой он достаёт из внутреннего кармана чёрную карту с позолоченным чипом. Металлический блеск мелькает в полумраке, когда он проводит ею перед датчиком, блокируя дверь.

– Откуда?.. – мой голос сбивается, смешиваясь с учащённым дыханием.

– Не спрашивай, – его губы касаются моего уха, а щелчок замка звучит как приговор.

Красивый незнакомец подхватывает меня под колени, сажая на керамический край раковины. Мгновение – и моя спина вжимается в ледяное зеркало, отчего я вздрагиваю. Его пальцы уже скользят по моим бёдрам.

– Думал, этот вечер будет самым обыденным, – его шёпот обжигает, а язык уже скользит по моей шее, – …не знаю, за какие поступки мне послали такой подарок сверху.

– …Кто послал?

– Создатель. Он у каждого свой. И мой часто меня наказывает ни за что.

Я хмурюсь от его странной фразы, но быстро об этом забываю.

Парень отстраняется и его глаза чуть прикрываются, губы растягиваются в довольной ухмылке.

– Боги, ты прекрасна…

Я смущаюсь и пытаюсь сомкнуть бёдра, но его ладони плотно обхватывают их, разводя в стороны. Сам он становится между ними.

Телефон в моем кармане жужжит, как назойливая оса. Достаю его, щурясь на экран.

– …Мне нужно ответить, – пытаюсь подняться, но незнакомец удерживает меня за талию.

– Подожди. Не торопись.

Он целует меня в лоб, затем шепчет на ухо, горячим дыханием пробегая по мочке:

– Если захочешь закончить то, что мы начали…

Визитка с его номером скользит под лямку моего топика. Его уход сопровождается лёгким запахом дорогого парфюма и чем-то ещё – может, чем-то цветочным, может, моим безумием. Ведь это первый раз… чтобы я так с первым встречным, в уборной… Я точно обезумела. В край.

Я не имела ни малейшего представления о том, куда направляюсь, но это меня не остановило. Заметив поблизости коридор, я скользнула в него и устремилась вверх по узкой винтовой лестнице.

Поднявшись на второй этаж, я чуть пошатнулась: в ногах витали тени, а коридор плыл передо мной, как река. Я определенно была пьяна.

Экран засветился в тусклом свете, и на секунду я замешкалась, прежде чем нажать кнопку вызова.

– Пап? – сорвалось с губ редкое слово.

В ответ – тишина.

– Алло?…

Раздался громкий кашель, заставивший меня отпрянуть от телефона.

– Мелисска? – прохрипел сквозь помехи голос курильщика.

Никто не называл меня этим именем уже целую вечность. Оно казалось чужим, почти как оскорбление.

– Привет, пап! Как ты? – ответила я, стараясь скрыть нервозность в интонации.

Внутри у меня все сжалось от волнения: услышать его голос вновь было все равно что вызвать призрака из моего прошлого. Все эти годы, проведенные в попытках забыть, как он звучит, были напрасны – он звучал так же преследующе, как я и запомнила.

– А?… Да так, хотел узнать, когда моя дочка прибудет из города. Я жду. Ты как?

– Завтра, пап. Или послезавтра. Я ещё в процессе сборки всех вещей.

– Понял, понял. Ну, на связи, если что. Пиши, звони! У меня это… машина в ремонте пока. Я тебе такси закажу до Токсово, когда скажешь.

– Хорошо.

Когда я уже собиралась было направиться на поиски Тани, дверь за моей спиной резко распахнулась, наполнив коридор звуками громкой музыки и дымкой, затянувшей все вокруг.

– Эй! Уже пришла?

Я развернулась, приготовившись ко всему, – передо мной стоял парень с взъерошенными русыми волосами и самой лукавой улыбкой, какую только можно представить.

Сам Артем Диев.

Он привалился к дверному косяку, словно гравитация изо всех сил пыталась утянуть его вниз. Его глаза поблескивали энергией, кричащей о нетрезвости – в нем явно было море алкоголя. Я немного знала о нем – он учился в магистратуре и почти любая девушка готова была отдать все, лишь бы привлечь его внимание… А в остальном – ничего. Ах да, еще то, что Лука терпеть его не мог, пока мы встречались, говорил, что тот просто моральный урод, у которого нет никаких нравственных ориентиров. Хотя они считались друзьями и ходили на одни и те же вечеринки. И в итоге Лука оказался именно таким же, если не хуже.

– Долго же ты тянула, красотка! – промурлыкал Диев, запинаясь в нескольких шагах от меня.

На нем была ярко-желтая толстовка в сочетании с белыми джинсами – смелое решение, выделявшее его еще больше на фоне вихрящегося дыма и мелькающих огней.

Видимо, принял меня за кого-то другого.

Я крутанулась на каблуках, собираясь убраться подальше.

Но вдруг почувствовала, как он ухватил меня за локоть.

– Эй, хорош уже прикалываться, прелесть! Ты же знаешь, что времени у нас в обрез!

– Какого черта ты делаешь?! – огрызнулась я, смахивая его руку.

Резким движением я отпихнула его к стене с достаточной силой, чтобы он хорошенько впечатался в нее, а я бросилась бежать.

Метнувшись к лестнице, я чуть не налетела на кого-то.

– Извини… – вырвалось у меня.

Подняв глаза, оказалась лицом к лицу с высоким парнем, одетым в свободную джинсовую куртку и спортивные черные брюки. Его капюшон был низко надвинут на глаза, но из-под него выбивались несколько темных прядей. Было в нем что-то необычное.

Застигнутая врасплох, я ухватилась за его локти, пытаясь удержать равновесие.

На щеках парня был естественный румянец, составлявший контраст с его бледными губами. Брови были слегка приподняты, а в темно-карих глазах читалась растерянность.

– Эй! Куда собралась? – воскликнул Диев, кидаясь за мной.

– Ты меня с кем-то спутал!

– Ага! Заканчивай свои эти игры. Хватит терять время! Эмиль, веди-ка ее сюда, я уйму денег за нее отвалил! – в спешке бросил он, едва не потеряв равновесие. Вовремя: другой парень – Эмиль – подхватил его под руку.

Эмиль был хорош: одной рукой он держал бутылки с пивом, а другой поддерживал пьяного Диева.

– Что ты опять задумал, Арт? – с раздражением осведомился Эмиль, протягивая другу еще одну бутылку.

– Ничего такого, – пробурчал тот, направляя бутылку пива в мою сторону, словно это было какое-то оружие. – Пытаюсь договориться с этой. Не хочет к нам присоединяться.

Я скрестила руки и выдержала их взгляды.

– Выпьешь? – Эмиль неожиданно протянул мне бутылку, его тон был ровным и спокойным. Глаза Эмиля были острыми и ясными, ничего не выдающими о его состоянии – может, он был трезв, может, подвыпивший – в любом случае в нем присутствовала некая внутренняя собранность.

– Я не пью.

– Молодец, – с легкой ухмылкой заметил он, делая глоток напитка и не разрывая зрительного контакта.

Я перевела взгляд на Диева, расположившегося на полу у стены. Он прикладывался к бутылке, словно это был какой-то связующий элемент с этой реальностью. Потом парень яростно закашлялся и забрызгал пивом свою белую футболку.

– Вот дерьмо! Что за хреновый день…

Смех вырвался из меня прежде, чем я успела его остановить. Вот он: богатый, избалованный и высокомерный – и все это завернуто в одну бестолковую упаковку.

– Чего смеешься? Тебе смешно? – выплюнул он, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие самообладания. – Так и будешь торчать здесь всю ночь или наконец-то зайдешь?

Не дождавшись от меня ответа, он рванулся вперед и схватил меня за запястье. Ему вздумалось втянуть меня в свой мир пьяных выходок и безрассудства.

– Погоди, погоди! Ты слишком пьян, Арт. – вмешался Эмиль.

– Что? Что с тобой?! Так и знал, что ты хочешь забрать ее себе! – прокричал Артем, когда приятель попытался увести его.

– Простите, но что за ахинею вы тут несёте?! – не выдержала я.

Диев крутанулся, его взгляд был диким.

– Ты не собираешься нас развлекать? Зачем вообще тогда сюда явилась?!

– Я просто разговаривала здесь по телефону, вдали от шума!

– Чего ты так за неё уцепился? – прошипел Эмиль, его глаза метнулись ко мне.

– Я же её вызвал! Помнишь? – с прищуром ответил Диев, нащупывая в карманах телефон.

Звонил мне? В голове всё завертелось, когда начало проясняться. У этого места была репутация – темное подбрюшье, где царили предположения.

– Ты что, решил, что я шлюха? – тихо спросила я.

Эмиль едва не подавился выпивкой при моих словах. Выражение лица Диева перекосилось.

А затем он брызнул раскатистым хохотом.

– Упс! Кажется, я принял дневную бабочку за ночную!

Сердце стучало, как барабан. Я была в ярости. Неужели я выгляжу как девушка по вызову? Или это его пьяные глаза?

Напряжение повисло в воздухе, и тут появилась она – женщина зрелого возраста, затянутая в красное кожаное пальто. Она излучала уверенность и магнетизм – было ясно, что она не обычная посетительница.

– Ты вызывал проститутку, Арт? – раздался в тишине голос Эмиля. – За такое тебя могут отчислить из универа!

Диев приблизился к женщине, по-хозяйски положив руку на ее талию.

– Не грузи. Просто взгляни на эту роскошную даму! Тебе ведь понравилась она, Эмиль? Хочешь её? Ну признайся же, хочешь!

Он склонился, чтобы прошептать ей что-то на ухо.

Женщина подошла к Эмилю. Ее пальцы скользнули по его скуле, и мне захотелось отвести взгляд.

Эмиль на мгновение опешил – его лицо переменилось от недоумения к чему-то другому – гневу.

Он отпрянул от ее прикосновения и отступил в сторону, подняв руки вверх.

– Спасибо, не надо.

Глядя на них, я заметила, как Диев начал бормотать что-то неразборчивое на ухо той женщины.

То, что произошло дальше, было поистине феерическим. Женщина не стала медлить: она решительно сократила расстояние между ней Эмилем и обвила его шею руками. Одним порхающим движением она притянула его к себе и впилась в его шею жарким поцелуем вопреки всякой логике и разуму.

Я стояла, застыв на месте, наблюдая за ними со смесью презрения и забавы.

В этот раз Эмиль попросту бесцеремонно отпихнул проститутку, словно она была всего лишь помехой. Он протянул ей пачку наличных, кивнув на выход.

– Достаточно. Вы свободны.

Женщина не стала медлить: схватив пачку денег, зацокала каблуками по коридору к выходу.

– Ты чё, отпустил её?! – взревел Диев, с досадой ударив ладонями по стене. – Черт, Эмиль! Кончай так делать снова и снова!

Мне оставалось только ухмыляться, глядя на разворачивающуюся передо мной сцену.

Терпение Эмиля иссякло, и он схватил Диева за плечи, встряхнув его как тряпичную куклу.

– Это не то, что ты мне говорил! Сам же просил, чтобы мы все обговорили, а сам надрался, как свинья! Нам ещё ехать на Каменный через час, а ты еле ходишь.

– Воу, во-у! Эй! Хорош уже! – прошипел Диев, явно обидевшись. – Если только ты не хочешь вытрясти из меня последние остатки мозгов! К тому же обсуждать нечего, все уже решено! Считай, последнее задание у тебя уже в кармане!

Эмиль бросил на Диева яростный взгляд. Я поморщилась, пытаясь понять, о чем они вообще говорят. Какие ещё задания?

– …Иди внутрь, хватит дурью страдать.

Эмиль слегка подтолкнул его, но было ясно, что Артем еще не все сказал.

Приблизившись к двери, он снова обратил свой взгляд на меня.

– Я тебя запомнил. Еще увидимся.

Дверь захлопнулась за ним.

Остались только я и Эмиль… Мне захотелось поскорее сбежать, пока все это не переросло в неловкий разговор.

– Постой! – окликнул он меня.

Остановившись, я оглянулась через плечо.

– Так ты… – начал он и замялся, видимо, ожидая, что я дополню.

– Зачем мне представляться?

Он ухмыльнулся, заправив прядь темных волос за ухо.

– Ну, ты видела моего лучшего друга пьяного в стельку. Как тебе такой повод для знакомства?

Его улыбка была обезоруживающей. Почти.

– Извини, но то, что ты избрал Артема Диева своим лучшим другом, характеризует тебя не с самой лучшей стороны. – алкоголь ударил мне голову, развязывая язык. – Кроме того, – добавила я с игривой улыбкой, – я уже знаю, как его зовут. А тебя я в стельку ещё не видела.

С этим легкомысленным комментарием, я свернула к лестнице. Чего я вообще сказала?

Клянусь, если я еще хоть раз увижу эти лица… А Эмиль? Он вроде бы приятный парень, но Диев?… Идиот.

У входа я заметила Таню, несущуюся ко мне, протискиваясь сквозь толпу.

– Где ты пропадала? – прокричала она сквозь шум. – Пошли гулять!

– Я что-то не в настроении…

– Эй, ты чего??… Ну, пожалуйста!

Я не могла отказать этим темным якутским глазам – проклятье, они зачаровывали и заставляли меня соглашаться на все, что бы она ни попросила.

– Ладно, пошли!

Подруга схватила меня за руку и потянула к выходу, будто мы отправлялись в какое-то невероятное приключение.

Оказавшись на улице, она внезапно остановилась.

– О, ты можешь немного подождать меня тут? Мне нужно сходить в одно место…

Я с улыбкой прикинула количество коктейлей, выпитых ею за сегодняшний вечер.

– Хорошо. Только быстро и не пей там уже ничего!

– Ладно, мамуль! Я мигом!

Глава IV

Я краем уха услышала, как кто-то разговаривает на повышенных тонах на фоне всеобщего шума.

Решила все выяснить.

С опаской я свернула за угол здания, готовая ко всему. То, что я увидела, было неожиданным – девочка-подросток, которая выглядела так, будто вышла из другой эпохи. Ее волосы были неземного белого оттенка, почти светящиеся под тусклым светом уличных фонарей. Белая курточка выглядела совсем неподходящей для этого места.

Девочка прижималась к стене в переулке, как загнанный в угол кролик, и неотрывно глядела куда-то в полумрак, откуда вскоре послышался мужской голос:

– Вы не можете вмешиваться! Это было решение самого Верховного Магистра. Нам велели действовать. Вспомни и передай всем остальным, что вы не имеете права совать свои невинные носы в ЕГО дела.

– Вы нам угрожаете?

– Тебе послышалось. – заявил мужской голос.

Я наконец распознала его.

Выйдя из тени, Эмиль приблизился к девушке.

– Мы уже предупреждали вас когда-то, не заставляйте нас делать этого снова.

Он остановился и резко повернулся в мою сторону. В одно мгновение его внимание переключилось с девушки на меня.

Я видела, как в его голове закрутились шестеренки.

– Вечер добрый! – насмешливо-бодрым тоном произнес Эмиль, невинно воздев руки.

Я пристально всмотрелась в его лицо. В ответ он преувеличенно удивленно поднял брови и ухмыльнулся, проходя мимо меня.

Когда Эмиль ушел, я направилась к незнакомке.

Почему-то мне захотелось утешить ее.

– Эй…

Она посмотрела на меня огромными серыми глазами, полными печали. В одно мгновение ее силы словно испарились, она сползла по стене, пока не оказалась сидящей на земле.

– Почему ты плачешь? Он сделал тебе больно? – спросила я, доставая из сумки салфетку и протягивая ей.

– Спасибо.

Ее белые волосы рассыпались по плечам, словно занавес, скрывающий ее от мира.

– Нет, не обидел. Мне просто жаль… Тебе не понять… Они погубят его. Еще одну невинную душу. И мы ничего не сможем с этим сделать. Как всегда, у нас связаны руки.

– Ладно… давайте обойдемся без этих странностей. Как тебя зовут?

– Соня, – тихо проговорила она, вытирая глаза салфеткой.

По крайней мере, у нас была отправная точка.

Я протянула руку, и она улыбнулась, ее хмурый взгляд сменился на теплый солнечный отблеск.

– Ты очень мила, что не свойственно людям…

– Не свойственно? Да что здесь не так с верой в людей? Ты уже не первая, кто так отозвался об этом сегодня.

– И уверена, что не последняя.

– Что ж, тогда мне лучше поискать того, кто убедит меня в обратном… – я хмыкнула, поднимаясь на ноги. – Мне пора бежать. Подруга ждет меня.

– Приятно было познакомиться… Мелисса.

Соня кивнула мне с мягкой улыбкой, озарившей ее лицо.

Только когда я обогнула угол, то застыла, ошеломленная. Я не помнила, чтобы говорила ей свое имя.

Я кинулась назад, но переулок был уже пуст. Никого. Та девушка словно в воздухе растворилась.

После нескольких часов блужданий по оживленному центру города и бесконечного смеха, мы с Таней очутились в Летнем саду.

– Поздравляю! Мы окончательно разучились гулять! – заявила Таня, слегка покачиваясь, так как будто мир вращался вокруг нее.

– Эээй! Не стрессуй! Мы наверстаем упущенное! У нас еще встреча разводных мостов и рассвета впереди. Забыла?

Я вытащила телефон, вознамерившись определить по навигатору обратный путь к ее дому на Казанской улице. Мельком глянув на карту, я поняла, что мы можем дойти пешком – только если будем идти уверенно. Не так, как сейчас.

Внезапно меня накрыла волна подступившей тошноты.

– Уфф… Мне что-то нехорошо, – простонала я, схватившись за живот.

Таня заметила мой дискомфорт и тактично указала на кусты неподалеку.

– Твой единственный вариант, подруга!

Спрятавшись в тени кустов, я прижалась к дереву спиной. Тошнота прошла.

Мой взгляд скользнул в сторону улицы через дорогу и упал на знакомую фигуру, одетую в ярко-желтую толстовку. Что?… Из всех мест в этом огромном городе Диев оказался именно здесь в два часа ночи?

Он был возбужден, размахивал руками, выкрикивая какие-то реплики в адрес женщины рядом с ним, облаченной во все черное. Та стояла, как статуя, не шевелясь.

А затем, совершенно неожиданно, она заключила его в объятия, но Диев быстро отпихнул ее.

Со своего места я не могла расслышать их слов, но было ясно, что это не какой-то душевный обмен.

Я поспешила вернуться к Тане, которая сидела, скрестив ноги на траве, и смотрела в ночное небо.

– Посмотри, Тань, это же Диев там!

Она посмотрела туда, куда я указывала. Никого там не было.

– Клянусь, там был Диев с какой-то девушкой.

Как раз в тот момент, как я это сказала, через дорогу на большой скорости пронесся красный одинокий Лексус.

– Я тебе верю. Это его машина. – прокомментировала Таня, оглядываясь на небо. – Ненавижу этого придурка. Давай не будем о нем вспоминать, ночь такая классная!

Мы устроились на траве, глядя на усыпанное звездами небо и наслаждаясь шавермой с корюшкой из уличного кафе на Адмиралтейской набережной – там ее делают лучше всего в городе.

– Я так рада, что ты вернулась, Мелисс, – мечтательно произнесла Таня. – А то я думала, ты останешься у родственников в Москве.

– Мне там не особо нравилось. Все слишком суматошно и многолюдно. Мое сердце всегда будет здесь… В Питере.

И вдруг мы услышали рев моторов мотоциклов, раздавшийся эхом по пустой улице.

Таня почему-то вскочила на ноги и замахала руками, чтобы те остановились.

– Ты что делаешь?! – обеспокоенно крикнула я.

Таня твердо заявила, что это наш шанс прокатиться до дома. Она была знакома с этой группой байкеров, потому что ее отец состоял в их рядах.

Не раздумывая, она решительно направилась к ним и поинтересовалась, не подбросят ли они нас.

Байкеры обменялись взглядами за своими черными шлемами, после чего один из них все-таки снял его и согласился подвезти нас. Он был коренастым, а другой мотоциклист – высоким и долговязым, с рыжими волосами и веснушками. Он узнал Таню и передал ее отцу привет.

Мое внимание привлек последний байкер: он выглядел более располагающим к себе, чем остальные, и казался значительно моложе – возможно, вдвое моложе их. Его каштановые волосы были взъерошены, лицо чисто выбрито, а идеально точеные брови слегка приподняты, пока он наблюдал за шутящей Таней с интересом в светло-зеленых глазах.

Кроме того, я заметила на его шее замысловатую татуировку в виде каких-то рун. В одном ухе был пирсинг, а на краю носа – маленькое черное колечко. Парень был одет почти во все черное, за исключением разве что зеленых вансов.

Он заметил, что я смотрю на него. Наши глаза встретились. Он коротко подмигнул. Я растерянно заморгала.

Смотрю, а Таня уже восседает на мотоцикле с рыжеволосым мужчиной.

Нерешительно подойдя к парню с пирсингом, я украдкой огляделась.

– Привет… – протянула я, обнимая себя за локти. – Подвезешь?

Парень знающе ухмыльнулся, протягивая мне запасной шлем.

– Я Леша, кстати… – бросил он через плечо, когда я устроилась у него за спиной со вторым шлемом.

Глава V

Таня уже написала мне, что её довезли до дома.

Я же попросила остановить около Исаакиевского собора. Прогулка по ночному городу мне была нужна. Надо было проветрить голову.

– А чем ты вообще занимаешься по жизни? – поинтересовалась я, неловко развернувшись на каблуках, когда Леша снял свой шлем.

– Да ничем в принципе. Просто ремонтирую байки и отдыхаю с друзьями.

– Это уже немало.

Леша замолчал, его взгляд скользнул по ночному Исаакию – и в тот миг казалось, будто гранитные колонны вздохнули в ответ. Золотой купол мерцал под фонарным светом, как зашифрованное послание. Скульптуры апостолов наклонялись чуть сильнее, чем допускала геометрия.

Леша смотрел так, будто видел не здание, а что-то за ним.

– А ты?

Его голос растворился в гуле трамвая где-то на Конногвардейском.

– Я?… Я лишь пытаюсь отучиться на последнем курсе магистратуры. Трудно. Очень трудно.

– Что за специальность такая?

Я сжала в кармане карточку от аудитории. Ну и как мне объяснить ему, что я обучаюсь в самом необычном частном университете нашей страны? И что по специальности я – художник-реконструктор альтернативной истории. Да он просто подумает, что я пьяная или, того хуже – конспирологическая фанатичка. Я бы могла до бесконечности доказывать ему все логичные и очевидные факты о здешней высокотехнологичной архитектуре, об исторических событиях, которые не очень-то и укладываются в официальные учебники по истории, и многое другое… Но это бессмысленно.

Правда звучала бы так: «Я пишу диссертацию о том, что Петербург – это интерференция двух реальностей. Что первый камень заложили не люди, а те, кто напоминал нас, но по разуму и технологиям были в стократ выше нас. Что Петровские болота – лишь метафора, чтобы скрыть следы древнего механизма под Невой…»

Но рот сам выдавил:

– Менеджмент… С креативным уклоном.

Леша кивнул, но глаза его похолодели – точно река перед ледоставом.

Прогуливаясь по ухоженной улице мимо знаменитых отелей «Англетер» и «Астория» с затемненными грандиозными витринами, – старинная архитектура города нашептывала рассказы об ушедших эпохах, скрывая в своих каменных и мраморных строениях тайны неизвестной доселе истории. В моем университете нас – потомков ведающих поколений, пронесших тайные знания через века, – обучали многому, и если бы о нашей программе узнали обычные студенты – решили бы, что это всего лишь очередная заезженная серия RenTV или Х-файлов про летающие пирамиды, вампиров, и залетных драконов. Конечно. Ведь лучший способ скрыть тайное – приукрасить его до абсурдности и подать в массы.

Я вспомнила лекцию профессора Орлова: «Архитектура – это замороженная музыка, а петербургская – замороженная ложь».

– Ты, кстати, отсюда? – спрашивает Леша, когда мы переходим по мосту через Мойку.

Киваю. Незачем ему знать, что я родом из маленькой забытой деревушки в Карелии, о которой здесь никто и не знает.

– А ты?

Он пожимает плечами, поднимая глаза.

– Я из Валдая. Селигер и все такое. Сбежал из дома год назад. Остался, попал бы в очень плохое место. – он невесело усмехнулся, коснувшись шеи. – Ладно, петербурженка, – его голос прозвучал слишком ровно. – Расскажи мне что-нибудь необычное об этом городе. То, чего нет в интернете.

Я замедлила шаг, чувствуя, как гранитная набережная под нами тихо гудит.

– В интернете можно найти что угодно, – мой взгляд скользнул по арочным пролётам Красного моста, – но поверишь ли ты в это всё?… Например, этот мост, – я провела рукой по холодным перилам, – его строили не только люди. Легенда гласит: рабочие заключили сделку с тем, кто не называл себя. Они не успевали достроить мост в срок, пришлось заключить контракт. Мост будет готов за три ночи – но плата… плата была не деньгами. Рабочие подумали, что это лишь шутка. Но в первую полночь после открытия моста все, кто перешёл его, не вернулись домой. С тех пор фонари здесь гаснут ровно в три, а тени на мосту иногда на шаг длиннее, чем должны быть. А вода под ним никогда не замерзает, даже в сорокаградусный холод.

Леша вскинул брови, но уголки его губ дёрнулись – усмешка или признание?

– Ты знаешь это – и всё равно переходишь его ночью?

– Дьявола боишься? – я прищурилась, ощущая, как ветер свистит между арками.

Он рассмеялся, мотая головой.

– Я? Нет. Его-то зачем мне бояться?

Я усмехнулась, лениво потягиваясь, но внутри уже клокотало.

– Думаешь, у тебя ангелы за плечами сидят?

Его взгляд резко стал прямым, с прищуром.

– А ты так не думаешь?

Моя улыбка померкла, пока я вглядывалась в тёмные воды реки.

– Я верю только в то, что могу видеть. Ангелов я не видела.

Но если их не существует, то я не видела бы и других. Антиподов прекрасных существ с белыми крылышками. А в детстве я насмотрелась всякого, чтобы уверовать на всю жизнь.

Ночь растягивала тени по булыжным мостовым, точно чёрные реки, стекающие с парапетов набережной. Фонари мерцали тускло, будто боясь привлечь чьё-то внимание. Леша шёл рядом, но его шаги были неровными – то замедлялись, то ускорялись. Пальцы постоянно тянулись к татуировке на шее, свежей, ещё не до конца затянувшейся.

Мы проходили мимо фасадов, выстроившихся в ровную линию, как солдаты на параде. Дома здесь помнили всё: шёпот заговорщиков в подвалах екатерининской эпохи. Шаги призраков декабристов, так и не нашедших покоя. Тени от фонарей, которые иногда двигались самостоятельно. Но за этой парадной красотой скрывалось нечто иное. Там, где обычный прохожий видел только тёмный парк и заброшенный особняк петровских времён, мои глаза различали истину.

Распутинский университет – не просто здание. Это место, где знание становится ключом в высшие круги общества, а сохранение секретности дороже любой жизни.

– А как ты относишься к нарушениям правил? – с загадочной улыбкой спросила я своего спутника.

Леша взглянул на меня с явным замешательством.

– Смотря о чем речь…

Я натянуто улыбнулась, переплетая свои пальцы с его и направляя нас в сторону парка, за которым скрывался вход на обширную территорию университета.

Здание университета не подчинялось обычным правилам пространства: стены сложены из чёрного базальта, камни покрыты руническими трещинами, окна – узкие, заполненные витражными стёклами с изображением алхимических символов. Цвета витражей меняются в зависимости от фазы луны: кроваво-красные в полнолуние, ядовито-зелёные – в новолуние. Шпили университета искривлены, будто их дёргали за невидимые нити с небес. На самом верху каменные горгульи не просто украшают карнизы – они следят за каждым, кто приближается. Дверь выглядела недавно отреставрированной, ее полированная поверхность переливалась в лунном свете.

Как только я потянулась к ручке, рука Леши накрыла мою, и от этого неожиданного и теплого прикосновения по спине побежали мурашки.

Леша извлек небольшой перочинный нож и поддел им створки двери. Та протестующе скрипнула, но всё же поддалась его волевому усилию.

Что ж. Хотела воспользоваться студенческой карточкой, но так даже лучше. Не надо ему знать, что я здесь учусь.

– Класс! Видна рука мастера. И часто ты таким занимаешься? – поинтересовалась я, проскальзывая внутрь с бешено колотящимся от предвкушения сердцем.

Парень беспечно пожал плечами, с интересом оглядывая вестибюль.

– Не выглядит заброшкой. Интересно, что это за особняк такой?

Я обернулась, встретив его с мягкой улыбкой на губах.

– Это мой дом, приглашаю всех желающих в гости!

Юноша подошел ближе с игривой ухмылкой, вытаскивая из кармана куртки бутылку колы. Кроме колы, там определенно было что-то еще.

– Устроишь мне экскурсию по своему дому?

Блуждая по полумраку коридоров университета, мы непринужденно смеялись и вели легкие беседы. Все казалось просто чудесным, пока из-за угла не раздался матный возглас.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – проревел низкий мужской голос из глубины соседнего зала.

Вздрогнули мы в унисон.

Схватив Лешу за руку, я затащила его в сумрак какой-то аудитории. Запихнув парня под профессорский стол, я скользнула за ним следом – наши плечи плотно прижались друг к другу.

– Ага, кажется, это опять случилось!

На пороге аудитории выросла громадная фигура – обрюзгший мужчина с черной бородой и фонариком в руке. Мое сердце упало, когда в ноздри ворвался едкий запах: безошибочная вонь серы, смешанная с чем-то гнилостным и разлагающимся. Нет…

Я тяжело сглотнула, инстинктивно прижимаясь ближе к парню. Нет… Только не это. Детские видения возвращались, снова прокрадываясь в мой разум, невзирая на все мои отчаянные попытки избавиться от них.

– Эти бродячие кошки уже задолбали меня! – сердито рявкнул охранник, шагнув внутрь.

Я зажмурила глаза. Этого не может быть. Этого не существует.

Неожиданно Леша ухватил меня за руку. Я вздрогнула от прикосновения и против воли распахнула глаза.

– Угу, второй раз за неделю! Да… Закрывай эти новые двери получше. Проходное отверстие там было в самый аккурат для лошади, а не для кошки!

Мой взгляд безотчетно переместился на грузного сторожа, стоящего к нам спиной, и ужас сковал меня пополам, когда я увидела то, что так боялась обнаружить. То, что затаилось у него на спине, —безобразное существо, копошащееся в своих же испражнениях. Это было омерзительное чудовище, черномазое и прогнившее до костей, похожее на гигантскую кошку, тело которой было напичкано червями.

Я зажмурила глаза и постаралась отрешиться от увиденного. Леша сжал мою руку, наверное, решив, что я так сильно перепугалась из-за охранника, а не из-за того, что сидело сейчас у него на спине, запихивая ему в уши червей и придушивая его шею костлявым хвостом. Он не видел этого.

Беса видела лишь я.

В воздухе все еще висел тяжелый запах серы и гнили. Я осторожно выглянула из-под стола, пытаясь услышать хоть что-нибудь в гнетущей тишине. До меня донеслось удаляющееся эхо шагов по коридору.

В момент охватившего страха я крепко вцепилась в Лешину ладонь, и наши пальцы переплелись.

Казалось, время тянулось бесконечно, пока, наконец, тяжелый лязг закрывающихся входных дверей университета не разогнал мертвую тишину. Только тогда я позволила себе выдохнуть. Бородатый ушел. И его инфернальный спутник тоже.

Выбравшись из своего укрытия под партой, я плохо рассчитала свои действия и врезалась лбом в висок Леши.

– Ай! – прошипела я, потирая лоб, пока он повторял мой жест. – Прости…

Мои извинения были полусерьезными, так как от его обескураженного лица из меня неудержимо вырывался смешок. Его замешательство было почти комичным на фоне того напряжения, которое мы только что испытали.

Мне хотелось поскорее оставить это место позади, но действие смешанного алкоголя навалилось в виде сильного головокружения.

Покачнувшись назад, я невольно прижалась к парню: его теплая грудь показалась мне неожиданно комфортной.

Слегка повернув голову, я прижалась щекой к его плечу. Было так приятно ощущать мужское присутствие. Снова почувствовать себя защищенной в чьих-то крепких руках.

Господи, но ведь я уже подцепила того красавчика в баре сегодня… А теперь так тянет на тепло этого байкера. Да что со мной не так?!

– Ты пьяна, – тихо прошептал Леша.

Лука точно развлекается сейчас где-нибудь со своими друзьями, лапая каких-нибудь девок… Ему все лето кто-то писал. Наверное, очередная его поклонница… И пошел он. Меня тоже парни окружают! И я им нравлюсь.

– Да, я пьяна… А ты будешь последним дураком, если не воспользуешься этим.

Его руки ответили раньше, чем он. Пальцы впились в мою талию, не сжимая, а словно примеряясь к изгибу.

Он притянул меня ближе, и я ощутила жёсткость его бёдер через ткань джинсов. Леша не торопился. Его движения были медленными, но неуверенности в них не было – только расчёт. Одна рука скользнула вниз, обхватывая моё бедро чуть ниже ягодицы, пальцы сжали мое бедро, заставляя меня резко выдохнуть. Он усадил меня на край стола, раздвигая мои колени.

Наш рост сравнялся, и теперь его губы были в сантиметре от моих. Он не целовал меня сразу – выжидал, когда это сделаю я.

Я не стала ждать. Мои пальцы вцепились в его кожаную куртку, срывая её с плеч. Футболка была следующей. Ткань замялась под моими ладонями, когда я провела руками по его животу, чувствуя, как мышцы напрягаются под моими прикосновениями. Я задержалась у пояса, зацепив большим пальцев за край материи, и медленно потянула вверх, обнажая сантиметр за сантиметром.

Его кожа была горячей, почти обжигающей, и я не устояла – припала губами к маленькому шраму чуть ниже соска, чувствуя, как его сердце бешено бьётся под моими губами. Леша вздохнул, и его руки сжали мои бёдра крепче, прижимая меня к себе, чтобы я не съехала со стола. Он не торопил меня, но я чувствовала, как его тело окаменело от напряжения.

Когда я подняла голову, он уже ждал. Его губы нашли мои во тьме без ошибки. Поцелуй был глубоким, медленным, но в нём не было нежности – только голод, который разрывал меня и его изнутри. Его язык провёл по моей нижней губе, прося разрешения, и я приоткрыла рот, позволяя ему войти.

Парень тихо застонал, когда мои руки впились в его густые волосы, оттягивая назад. Его руки опустились ниже, сжимая мои ягодицы, и он приподнял меня, прижимая к себе так, чтобы я почувствовала его возбуждение.

– Ты самая красивая девушка, которую я видел, – его шёпот был хриплым, как будто он пробежал километры, чтобы сказать это.

Я хотела посмеяться, отшутиться, но его глаза остановили меня. Они были тёмными, как сама ночь, и в них не было лжи.

– Ты так говоришь потому, что эта девушка тебя только что целовала, – я попыталась сделать голос лёгким.

Леша покачал головой, и его губы коснулись моей шеи, чуть ниже уха, там, где пульс бьётся чаще всего.

– Нет. Я так говорю, потому что с того момента, как только увидел эту девушку, мне захотелось её поцеловать.

Я не смогла сдержать улыбку, но она была грустной. Лука вырвал крылья у всех моих бабочек, но Леша… Леша заставил меня забыть об этом на эту ночь.

Его руки продолжали исследовать меня, а мои – его. Мы не торопились, зная, что ночь длинная.

Леша подвел меня к своему мотоциклу, припаркованному неподалеку. Вручил мне шлем, и я надела его, ощутив то самое чувство полуночной свободы. Я всегда любила ночь больше дня. Я чувствовала себя более живой в это время.

Ветер развивал мои волосы, пока я крепко держалась за талию парня. Огни города расплывались перед глазами, а в ушах стоял шум мотора и звуки песен уличных музыкантов.

Вскоре мы свернули на Большую Конюшенную, улицу с множеством живописных зданий: кафе, книжных магазинов, бутиков и исторических достопримечательностей. Именно здесь я прожила все свои школьные годы с мамой. Пока она… Пока она не попала в реабилитационный центр.

Стоило нам подъехать к моей парадной, как я испытала легкое разочарование от того, что поездка уже закончилась, но, вспомнив о том охраннике, я тут же взяла свои мысли обратно.

Пожелав Леше спокойной ночи, я назвала ему свой номер, в котором он тут же удостоверился, отправив мне сообщение с пьяным эмодзи.

Как только я поднялась по до боли знакомой лестнице в свою старенькую квартиру, на меня нахлынули воспоминания. Само здание было пережитком прошлого: его богато украшенный фасад с затейливой резьбой и выцветшими пастельными тонами – искусство, что нам уже не превзойти… Я не хотела с этим расставаться. Но решение было принято. В следующем месяце я сдам квартиру в аренду.

Сбросив куртку, я направилась на кухню за водой, паркет приятно поскрипывал под ногами; старинные часы успокаивающе тикали в гостиной, заставленной антикварной мебелью: бархатный диван бордового цвета, витражный журнальный столик и шкафы, уставленные мистическими, эзотерическими книгами с пожелтевшими страницами и потрескавшимися корешками.

Мой дом.

Готовясь ко сну, я включила в наушниках медитативную музыку с дождевым фоном и позволила этим звукам погрузить меня в сон.

Я долго ворочалась в постели, пока внезапный ледяной порыв ветра не пронесся по комнате, отчего окно распахнулось настежь.

Паника подкатила к горлу. Я до сих пор отчетливо видела того беса, замаскированного под кошку – его сверкающие желтые глаза змеиного разреза пристально вглядывались в меня.

В комнате по-прежнему царил полумрак, лишь бледный лунный свет просачивался сквозь распахнутое окно. На улице был ливень. Прямо как когда-то в моих наушниках…

Сердце сжалось в тиски, когда мой сонный взгляд наткнулся на какую-то темную фигуру, замершую в углу моей спальни.

Казалось, время остановилось на месте. У меня перехватило дыхание, и в горле застрял крик.

Это же был… Лука.

Глава VI

Комната дышала – стены сжимались и расширялись в такт моему учащённому пульсу. Тусклый свет ночника не рассеивал тьму, а лишь подчёркивал её плотность, как масло на поверхности воды.

И вот он – стоял посреди комнаты, не отбрасывая тени. Чёрная куртка и джинсы сливались с мраком, будто его тело было вырезано из самой ночи. Лицо Луки – бледное, глаза сверкали оттенком, как у зверя, загнанного перед фарами машины.

Я попыталась закричать, но горло сжалось в спазме, выдавив лишь беззвучный шёпот. Это не был сон – я чувствовала запах гниющих листьев, который он принёс с собой, и холод, стелющийся по полу, как живая сущность.

Фары проезжающей машины пронзили окно, осветив его на миг. Его лицо было бледным, глаза смотрели куда-то вдаль.

Я закрыла глаза, сжимая веки так сильно, что в висках застучала кровь. Когда я открыла их снова – комната была пуста. Но запах остался. И ощущение, что кто-то дышит мне в затылок.

Я рванула к окну, распахнула его шире – но улица была пустынна. Ни шагов, ни шорохов, ни проезжающих машин. Только тишина.

Холодный душ не помог. Вода липла к коже, как руки утопленников, а в зеркале над раковиной мелькало что-то чужое – тень, которая повторяла мои движения с опозданием в секунду.

Воспоминания накатили волной: Карелия, лес, где деревья росли слишком близко друг к другу, а стволы были покрыты странными знаками, как шрамы. Меня искали три дня. Но когда нашли, я не помнила ничего. Только голоса, которые звали меня по ночам из-под земли и бабушка, которая крестила меня перед сном и шептала: «Не дай им понять, что ты их видишь. Они не должны знать!»

Проклятая способность вернулась. И теперь я точно знала – тогда, в университете, это была не галлюцинация.

Я упала на кровать, впиваясь взглядом в потолок – и заметила, что трещины на нём складываются в очертания. Глаза, нос, рот… Оно смотрело на меня. И улыбалось.

Зажмурив глаза, я поняла правду: это не они были в моем мире. Это я погружалась в их.

Будильник взрезал тишину моей спальни, заставив сердце ударить в грудную клетку, как арестант – в решетку камеры. Суббота. Долгожданная, но уже украденная – стрелки часов показывали шесть вечера, а я всё ещё чувствовала во рту привкус вчерашнего кошмара.

Лука… Его имя всплыло в сознании, как труп из мутной воды каналов. Это был сон. Всего лишь сон.

Я отбросила одеяло, ощутив холод паркета под босыми ногами. Петербург за окном дышал осенью: туман стелился по Мойке, фонари зажигались раньше времени, а где-то вдали звенел трамвай.

Еле нашла телефон под кроватью. Было много сообщений: Таня, Леша, папа… Я проигнорировала все, кроме одного – тётя Вера, моя соседка с пятого этажа, просила выгулять Тима. Её йоркширский терьер уже слишком долго сидел один – после операции ей тяжело было ходить.

Я собралась за пять минут: джинсы, свитер, куртка – всё в тёмных тонах.

Тим встретил меня вилянием хвоста, но его глаза – чёрные, как пуговицы на пальто – смотрели сквозь меня. Бедняжка был слишком старым…

Мы вышли в парк у Летнего сада, где деревья горели оранжевым и багровым, а листья шуршали под ногами. Тим носился по аллеям, его крошечные лапки взбивали листву, а я смотрела на небо – тяжёлое, свинцовое, готовое пролиться дождём. Воздух пах сыростью, дымом из труб и чем-то ещё – кислым, как испорченное молоко. Я списала это на воображение. Но вспомнив вчерашнее, начала оглядываться на каждый шорох.

Сумерки спустились быстро, и в них появился он – мужчина в чёрном пальто, с портфелем, как у офисного клерка. Его шаги были тяжёлыми, будто он тащил за собой невидимые цепи.

Я не успела уклониться – наши плечи столкнулись.