The Elder Scrolls: Alessia

ПРОЛОГ

Под главный храмом молодого города, расположенного на северо-западе Аргонии, скрывался огромный круглый зал. Массивные аквамариновые колонны поддерживали мрачный свод. По всему периметру зала на высоких канделябрах покоились небольшие метеоритные куски, наполненные магией. В обществе светлых эльфов эти камни назывались велкиндскими, что на языке альдмерис означало «дитя неба», ибо создавались они из частиц самого Этериуса, падающего в Нирн в виде метеоритного стекла. Их часто использовали как светильники. Но в большинстве случаев для чародеев они были качестве источника магии.

В тусклом сине-зеленом свете в центре зала на высоком помосте расположился огромный круглый стол из нефрита. Вся его поверхность была покрыта письменами на древнем языке, по легенде принадлежавшему самим Эльнофей. Считалось, что на этом языке меры разговаривали на легендарном Альдмерисе – давно потеряной родине всех эльфов.

Восемь стульев в высокими спинками, возвышающимися на два метра над головами сидящих, стояли вокруг нефритового стола на равном расстояние. Восемь высокородных меров из числа светлых эльфов занимали места за столом. С началом каждого месяца все восемь собирались в этом зале, чтобы обсудить стратегии, задаться новыми вопросами и на месяц уйти в раздумье.

– Я считаю, что на наращивание военной силы мы потратим сотни лет, – громко произнес Энвандор Кристальный Шаг. Отбросив все мирские эмоции, он каждую ситуацию рассматривал с позиции холодной логики. Он также не боялся открыто выступать против верховной жрицы Аури-Эля – Калиндил Зовущей Утро, которая неформально являлась главой этого совета.

– Я не согласен с этим утверждением – возразил однорукий мер в черном доспехе. Его левая половина лица отсутствовала, срезанная противником еще во времена Зачистки Венделбека. Это был Аниэн Сломанный Остролист. Как военный радикал, он не приемлил иных методов, кроме как открытые военные конфликты. За эту своеобразную черту Энвандор считал его глупым фанатиком. – Только в открытом бою мы поставим жирную точку в нашем споре с гнусными и трусливыми даэдропоклонниками!

– И как же ты собрался это сделать? Может вырежем кукол из дерева или позовем недов с севера? – усмехнулся молодой мер с хищным лицом и янтарными глазами. Он являлся мастером проповеди, а слово было его оружием – Ваэн Оперённый Словами. – Но, полагаю, у Магистра Тонкой Воли есть куда более изящное решение.

Калиндил – пожилая женщина с бледно-молочной кожей и в золотой робе – не вмешивалась в разговор, а лишь переводила холодный взгляд с одного оратора на другого. Она всей душой верила в святость пророчеств, особенно тех, что имели хоть какое-то отношение к Аури-Элю. Но сейчас она предпочитала быть простым слушателем. После последних слов молодого, по меркам светлых эльфов, мера она пристально посмотрела на Энвандора. Она его недолюбливала за его излишнюю рациональность, но он был необходим ей.

– Я предлагаю внедрить агента и развалить общество салиачи, – громко произнес Энвандор Кристальный Шаг. – Лучшим вариантов будет натравить рабов на своих же хозяев, но для этого необходимо создать подходящую почву, чтобы семена восстания проросли.

– После восстания людям будет дарована свобода? – поинтересовалась Лаэлинна Плачущая Огонь. Во время Нарфинсельского раскола ее же соотечественники, поклоняющиеся даэдра, подвергали ее многочисленным пыткам наравне с обыкновенными рабами. Эти события дали трещину в ее душе. После освобождения она посвятила себя служению аэдра, покровительствующего людям. Самого низкого в пантеоне светлых эльфов. Каждый из участников совета презирал Лаэлинну или считал ее величайшим позором айлейдов. Лишь Ваэн видел в ней удобный инструмент. Калиндил же приняла ее в состав совета, чтобы по реакции Плачущей Огонь определять путь, которым не следует идти.

– Какая чушь! – воскликнул высоких медноглазый мер в золотистых доспехах. Это был Кейрон Золотой Прах – приверженец устава павшей армии. Для него этот совет был необходимым злом, а Калиндил – дряхлым голосом, что однажды замолкнет. Единственный, к кому Кейрон питал искреннее уважение, был Аниэн Сломанный Остролист. – О какой свободе идет речь? Раб – это всего лишь инструмент! Не более! Как только они сослужат свою службу, мы отправим их обратно в загоны. А если кто-то воспротивится – то его судьба будет уроком для остальных.

– Полагаю, нам нужна хорошая предыстория, – наконец заговорила Верховная Жрица Аури-Эля. – Лучше всего будет в виде древнего пророчества, которое затмит разум людям и как следует напугает почитателей даэдра. Хранитель Архивов Судьбы, справишься с таким заданием?

– Как пожелаете, – безэмоционально ответил Итанаэль Безликое Сияние, слегка склонив голову. Он был мастером писать истории, основанные на фактах. Искусным образом вплетая ложь в историю, он подготавливал фундамент для новой реальности. Далее наступала очередь Ваэна, который своими проповедями доносил эту ложь до меров. И в тот момент, когда десятки тысяч искренне верили в эти вымыслы, сам мир подстраивался под эту ложь, превращая ее в неоспоримую реальность.

– А мне, видимо, тоже придется поработать… – усмехнулся Ваэн Оперённый Словами.

– Как только летопись будет изменена, необходимо, чтобы ты тайно вернулся в Сирод, – объяснял Энвандор Кристальный Шаг. – Лучше избегать Бело-Золотого города. Идеальным вариантом будет отправиться в город неподалеку от столицы и в тоже время близкий к Аргонии, на случай отступления. Подойдет любой, например, Сард. Найди там сломленного раба и заставь его поверить, что он избранный. А после всячески ему помогай собрать вокруг себя единомышленников. Как только их сила окрепнет, направь их против салиачи. Когда дело будет сделано, достаточно будет убить этого раба, и все восстание утратит свое единство.

– Когда будет восстание? – недовольно спросил Аниэн Сломанный Остролист.

– Все будет зависеть от Хранителя Архивов Судьбы, – ответила Калиндил Зовущая Утро.

– Через два десятка лет начинайте готовить свою пешку, – безэмоционально отозвался Итанаэль Безликое Сияние.

– Хорошо, – подытожила Жрица Аури-Эля. – Приведите план в исполнение…

– Мы обязаны оповестить милорда Миндхаля! – резко оборвал ее на полуслове Кейрон.

– Не нужно беспокоить по пустякам нашего короля! – холодно ответила Калиндил. – Он занимается высшей целью – сбором душ для нашего процветания. Как раз сейчас он приблизился к получению Реликта Аргона. Не следует ему мешать!

Все молча приняли такую точку зрения. Лишь один из присутствующих не проронил ни слова – Мирион Говорящий с Камнями. Он занимал почетную должность главного Архитектора. Именно он создал этот зал совета, в котором сейчас с гулким эхом разносились голоса высокородных айлейдов. Мирион редко вступал в дискуссии. Весь его интерес сводился к созиданию величественных каменных строений. Лишь когда возникал какой-то спор, в процессе голосования его слово становилось решающим.

ГЛАВА 1. РОЖДЕННАЯ В ЦЕПЯХ

Сумерки мягко опустились на величественный город из сине-зеленого камня. Жители размеренно продолжали свои дела, шутя и открыто флиртуя друг с другом. Их праздный образ жизни во многом основывался на отсутствии необходимости заниматься мирскими делами. Для того у каждого жителя был личный безвольный слуга из низшей расы – человеческий раб.

У каждого раба было свое предназначение: некоторые выкорчевывали камни на местах будущих городов, полей и дорог. Иные занимались осушением болотистых местностей. Некоторых особо смышленых высокопоставленные жрецы забирали в храмы для соблюдения чистоты и порядка. А самых одаренных из рабов обучали азам письменности и чтения. Таких допускали до священных библиотек, в которых также требовалось соблюдать чистоту и порядок, а каждую книгу возвращать на ее законное место.

Хозяева не боялись, что рабы познают тайны их писаний. Для жителей города их слуги были не сильно умнее скота. И все же, если вдруг среди людей находился смельчак, посмевший взглянуть на запретные страницы, то для него появлялось новое предназначение. Такой раб становился частью искусства пыток.

Хозяева, именующие себя светлыми эльфами или, если говорить на языке альдмериса, айлейдами, были крайне искусны и жестоки в мастерстве истязания плоти. Многие особенно богатые и влиятельные меры, в собственности которых были сотни живых игрушек, устраивали состязания пыточных навыков. Побеждал тот, чей «напарник» громче кричал и при этом оставался живым дольше других. Идеальным исходом было, если подопытный сохранял свою жизнь и крупицы рассудка.

Если же раб полностью сохранял свой разум даже под самыми изощренными пытками, то можно было смело говорить, что его душа невероятно крепка. Таких незамедлительно приносили в жертву даэдрическим богам.

Однако, рабов ценили не только за их выносливость и силу. Внешность тоже была не последним фактором, определяющим ценность раба. Красивые на лицо и тело считались сродни драгоценностям. Светлые эльфы любили покрасоваться перед другими своими прекрасными слугами. Более того, не считалось чем-то зазорным использовать красивого раба для удовлетворения сексуальных желаний. От подобных союзов часто рождались полукровки, пополняющие рабские загоны.

Тем не менее раб всегда оставался простой вещью. Не имело значение ни происхождение, ни племя, ни предназначение раба. Каждый из них был сломлен духом. Даже маленькие дети практически с самого рождения подвергались насилию и жестокости.

Одна девочка в пять или около того лет проявила талант к чтению. Пожилая жрица из храма взялась ее обучить. Айлейд повторяла каждую букву лишь трижды. Если девочка не запоминала, то тут же получала удар хлыстом.

Со временем девочка поняла, что слезы ей не помогут, а крики и плач сделают только хуже. Каждый день на ее теле оставался новый шрам. Каждый день огонь жизни в ее глазах угасал. Лишенная детства, она стала удобным орудием.

Благодаря умению читать, девочка стала трудиться в библиотеке главного городского храма. Тут он был посвящен Боэтии – Князю Интриг.

Библиотека была разделена на несколько секторов. В первом девочке даже дозволялось читать книги. Во втором позволено было только смотреть на обложку и по названию возвращать книгу на место. В другие сектора рабы практически не допускались. Но даже первых двух было достаточно, чтобы у девочки и еще десятка таких же как она рабов работы было с рассвета до поздней ночи.

И тем не менее девочка иногда находила несколько свободных минут, чтобы бегло пробежаться по строкам книг первой части библиотеки. В книгах рассказывались невероятные истории о высоких горах, гигантских деревьях, просторных морях, о пиратах и воинах, о любви и приключениях.

Девочка многого не понимала, но неосознанно ощущала какой-то волнительный трепет. Чем больше она читала, тем сильнее привязывалась ко всем этим историям. И тем сильнее она с каждым разом убеждалась, что ей не суждено все это ощутить. Она даже небо не видела уже долгие годы.

Когда рабочий день заканчивался, рабы собирались в коридоре. Стража их тщательно обыскивала, а после вела в подземелье храма. Гремя цепями на кандалах, что прочно сидели на лодыжках, рабы медленно спускались по длинной винтовой лестнице.

В самом низу был круглый зал с колоннами, освещаемый единственным велкиндским камнем в центре. Вдоль стен стояли клетки. Именно в них рабы проводили свои ночи.

Как только рабы были заперты в клетках, стража раздавала им черствый или плесневелый хлеб и наполняла ведра водой. А после стражники уходили. Утро начиналось, когда они возвращались.

Рабы выходили из своих клеток, вынося ведра с мочой и дерьмом. Один из рабов относил эти ведра глубже в подземелье, сливая в огромную яму. По его словам, смрад там стоял нестерпимый.

Остальные рабы раздевались догола и их обдавали водой, чтобы отбить вонь. Выдавалась чистая одежда. Грязную после собирал тот же раб, что носил ведра. Он должен был все постирать и приготовить к следующему дню.

Рабам раздавали еду и сразу вели наверх. Поднимаясь по лестнице, они должны были съесть свою порцию. Если кто-то не успевал – его жестоко наказывали. По этой причине у многих отсутствовали пальцы или другие части тел.

Сперва рабы протирали пыль в самом дальнем углу храма, где возвышались статуи айлейдских героев. Потом необходимо было тщательно отмыть полы от следов посетителей. И ближе к вечеру они принимались за книги.

Так проходил день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Девочка потеряла счет времени. По предположению других рабов, ей было от двенадцати до пятнадцати лет. Среди их группы были рабыни старше.

Девочка часто видела, как эти рабыни остаются в библиотеке. Несколько раз она замечала их перед самым уходом в запретных частях. В тот момент они находились там с кем-то из хозяев, обнажая свои тела.

Что было дальше – девочка не знала. Однако, старшие рабы говорили, что так доставляют удовольствие господину. Девочка этого не понимала.

Ее мир с каждым днем становился все уже, пока не превратился в мимолетные мгновения за чтением книг. Все остальное не имело никакого смысла для девочки. И даже взгляд ее стал совершенно пустым.

***

Долгие годы один день был копией другого. Все повторялось из раза в раз. Лишь следы на полу и разбросанные книги отличались. Поэтому прибытие нового раба стало грандиозным событием.

Высокий мужчина с темными глазами, впалыми щеками и бледным лицом привлек к себе внимание остальных. Его тело, как и тела остальных, словно художественное полотно, запечатлело бесчисленное количество наказаний в форме самых разнообразных шрамов. Он всегда ходил с опущенной головой, лишь изредка бросая косые взгляды на хозяев. И в этих взглядах мерцали искры крепкой воли.

Долгое время никто не пытался с ним заговорить. Вообще разговоры между рабами были редким явлением. Какими новостями они могли поделиться друг с другом? О каких чувствах можно было поведать, когда внутри пустота?

Первой к нему обратилась девочка. Она увидела, как он украдкой открывал книгу и бегло пробегал глазами по строкам. Ее это заинтересовало, но она долго не знала, как начать разговор. Наконец, когда они остались одни в клетках, а стражи покинули их темницу, она, крепко сжав стальные прутья, тихо спросила:

– Ты умеешь представлять то, о чем читаешь?

Впервые он поднял голову. Едва их глаза встретились, девочка сразу же отвернулась, не в силах выдержать чей-то взгляд. Но этого краткого мгновения хватило, чтобы увидеть пустоту в ее душе.

На лице незнакомца не дрогнул ни один мускул. Его взгляд был холодным и пронзительным. Он долго смотрел на девочку, словно изучая ее сущность.

– Только то, что видел или понимаю, – наконец произнес он.

Его голос отдавал металлическим звоном, достойным самих королей. Услышав его, каждый раб невольно хотел преклонить колени и просить прощения, что потревожил обладателя столь властного и в тоже время чарующего голоса.

Девочка не решилась произнести еще что-то, но и этого было достаточно, чтобы шестерни великой судьбы начали свой ход.

Несколько дней спустя, разбирая книги в первой секции библиотеки, девочка обнаружила старую потрепанную рукопись, которая была для нее неизвестной. Название было странным для понимания девочки – «Владыка времени».

Едва девочка коснулась обложки, то ощутила благоговейный трепет. Даже не взяв ее в руки, она уже понимала, что это очень важная книга, попавшая сюда неизвестно откуда.

Открыв ее, девочка пробежала глазами по первым строкам. Смысл ускользал от нее, но она уже не могла остановиться. Она переворачивала страницу за страницей, пока новый раб ее не окликнул.

Девочка спохватилась, возвращаясь в гнетущую реальность. Незнакомец смотрел на нее оценивающим взглядом. Не проронив ни слова, он ушел. Девочка собрала книги и понесла расставлять их по местам. Только у новой книги не было своего места. Не долго думая, девочка поставила ее на одну из свободных полок.

Каждый день, когда она возвращалась в библиотеку, книга дожидалась ее на своем месте. Девочка спешно расставляла все по своим местам и успевала прочесть пару страниц. Спустя несколько недель она перевернула последний лист.

Сердце бешено колотилось. Девочка не понимала, правда тут написана или вымысел. Как кто-то может быть одновременно и человеком и драконом? Как кто-то может управлять самим временем? И как этот кто-то может сразить создателя самого мира?

Ответ был один – этот кто-то был богом. Богом, гармонично сочетавшим в себе частицы света и тьмы – Ану и Падомая. Но при этом богом с чистыми помыслами. И этот бог был главным среди восьмерых. И имя ему – Аури-Эль.

Концепция богов хоть и не была для девушки новой. Как никак, а библиотека находилась в храме, посвященной Боэтии. Но все равно эта тема оставалась слишком сложной. Незаметно для себя она погрузилась в глубокие размышления.

День пролетал за днем, и она все больше приходила к пониманию: существуют добрые боги – аэдра. Их всего восемь. Но среди них не было Боэтии. Вывод напрашивался сам собой: Боэтия не был добрым богом. А раз так, то он – зло.

Ее хозяева поклонялись злому богу, потому и творили зло. В книге было написано, что добрые боги могут даровать защиту просящим. Для этого нужна лишь молитва.

Молитва – что это такое? Как попросить помощи у того, кого не видишь, не слышишь, не ощущаешь? Девочка перечитывала книгу несколько раз, в надежде найти скрытый ответ. Но все попытки были тщетны.

Каждый новый день становился пыткой. Обещанное спасение было так близко, но его нельзя схватить, словно это была веревка из дыма. В глазах девочки появились огни безумия. Она уже была готова абсолютно на все, лишь бы получить ответ.

И эти ее изменения не остались незамеченными. Новый раб пристально наблюдал за девочкой, отмечая про себя все происходящее. Он словно чего-то ждал, продолжая держаться на расстоянии, словно падальщик, ожидающий, когда жертва испустит свой последний дух.

И когда девочка была на грани потери рассудка, незнакомец сделал свой ход, засияв в ее глазах, полных безумия, словно солнце.

Звон массивных цепей сплетался в бессвязный шум, эхом разлетавшийся по длинному узкому коридору из сине-зеленого камня. Тусклый свет факелов в руках тюремщиков едва ли освещал несколько метров вокруг. После очередной массивной двери, надежно запертой на ключ, они оказались в большом круглом зале со множеством клеток.

Велкиндский камень давал приглушенное освещение. Отбрасывая длинные тени, рабы короткими шагами, насколько позволяли цепи, разошлись по своим «комнатам».

Двое последних рабов несли ведро с водой и мешок с хлебом. Они поочередно подходили к каждой клетке. Первый наливал немного воды в единственное ведро в клетке, из которого раб пил, и в него же гадил. Второй раб выдавал кусок черствого хлеба.

Когда дело было сделано, и каждый раб оказался в своем загоне, тюремщики заперли клетки и скрылись за дверью. По ту сторону раздался звон ключей и щелчки запираемого замка. Для рабов настало время отдыха.

Девочка сидела на холодном каменном полу, облокотившись спиной на металлические прутья. Обхватив колени руками, она пустым взглядом смотрела перед собой, постоянно хмуря брови. Тайна спасения, казалось, была у нее под носом, но почему-то постоянно ускользала. Все эти мысли тяжелым грузом давили на нее, заставляя задыхаться.

Новый раб бесшумно и незаметно для остальных поднялся. Обхватив холодные железные прутья костлявыми руками, он пристально смотрел на девочку. Их клетки стояли рядом. Если протянуть руку, можно даже дотянуться до соседской решетки.

– Что тебя гложет? – спросил он.

Хоть он говорил тихо, почти шепотом, его властный голос эхом разнесся по темнице, заставляя каждого сжаться от страха.

Девочка встрепенулась. Легкая волна дрожи пробежала от самой макушки до кончиков пальцев ног. Сжав тонкие пальцы с грязными обломанными ногтями в маленькие кулачки, она робко посмотрела на незнакомца и тут же опустила глаза.

– Я видел, как ты читала про Аури-Эля, – произнес он.

Услышав это аэдрическое имя, девочка еще сильнее сжалась от ужаса. Зажмурившись, она боялась даже дышать. Она может быть даже расплакалась, но уже давно запретила своим глазам проливать слезы.

Незнакомец терпеливо ждал, не сводя с нее взгляд. Казалось, он оценивал каждую ее реакцию, самое мельчайшее движение.

Наконец, она робко кивнула.

Губы незнакомца дрогнули в неком подобии улыбки. Спустя мгновение его лицо снова стало серьезным, а взгляд – холодным.

– В час нужды он помогает победить зло. Нужно лишь обратиться к нему с молитвой, – произнес он.

Девочка внезапно задумалась. Все это она уже знала. Однако этот незнакомец пересказал смысл сложного текста простым языком. Внезапно страх сменился смесью любопытства и надежды. Пересиливая себя, она повернулась к нему, но, боясь встретиться с ним взглядом, уставилась на его подбородок.

– Что значит «молитва»? – робко спросила девочка.

В глазах незнакомца вспыхнул пламенный восторг, словно он уже давно ожидал этого вопроса. Он поразмыслил немного над ответом. Отпустив прутья, он опустился на колени и сложил перед собой ладони.

– Я покажу, – тихо произнес он и шепотом продолжил: – Аури-Эль, Первый Свет и Последняя Надежда, внемли голосам детей своих, заблудших и забытых. Мы зовем тебя сквозь тени и огонь, сквозь цепи и клятвы, что сковали нас. О, Первый средь Первых, защити от теней, что крадутся за спинами твоих детей, от лжи, что зовет себя истиной, от боли, что притворяется даром. Спаси имя твое в сердцах наших. Спаси память о дне, когда твоя длань вытянулась к нам через Ткань Мира. Спаси закон твой, что был первой песней, запетой ветрами на рассвете.

Едва эхо прекрасного голоса утихло, как тишина властно заняла свое законное место в мрачно-зеленых стенах темницы.

Девочка тяжело дышала, переполненная волнением и трепетом. Впервые за долгое время в ее глазах возникли искры надежды и желания жить.

– Когда же Аури-Эль откликнется? – с нетерпением спросила она.

– Как ты не можешь насытиться с одной крошки хлеба, так и боги не обратят на тебя взор с одной молитвы. Но не бойся, я тебя научу, – произнес незнакомец, и в его голосе слышались доброта и спокойствие.

Девочка испытала странное чувство. Она часто читала о подобном в книгах, но только сейчас к ней начало приходить осознание смысла. Впервые за всю ее жизнь ей захотелось назвать кого-то другом.

Следующий день принес очередное потрясение для девочки. Ее книга исчезла, но вместо нее появилась другая, продолжающая легенды об Аури-Эле. В ней более подробно рассказывалось о тиране и предателе Лорхане, и какая судьба его постигла.

Девочка быстро читала страницу за страницей. С каждым днем ее понимание культа божеств росло, а вера в них крепла.

Вечерами новый друг учил ее молиться. Обретя понимание сути молитвы, девочка совершила свои первые попытки воздать мольбу. Получилось не слишком умело, но она не сдавалась.

Когда она заканчивала читать одну книгу, вместо нее появлялась новая. Девочка уже прекрасно ориентировалась в именах первородных сущностей. Она прекрасно знала кто такие Эт’Ада. Теперь она понимала, кто такие аэдра и даэдра. Она выучила имена всех аэдра, воздавая молитву каждому. Но наибольшее уважение и почитание она все равно испытывала к Аури-Элю – к первому богу, которому она вознесла молитву.

В одной из книг промелькнула небольшая история про некоего Шезара. Он сражался с айлейдами, защищая людей. Более того, он научил людей магии – оружию, которым владели лишь светлые эльфы с дикими наклонностями.

Но когда она спросила о Шезаре своего друга, он лишь недовольно покачал головой и попросил девочку не считать Шезара кем-то особенным.

Таким образом прошло несколько лет.

***

Щелчок замка, скрип тяжелой двери и топот входящих стражников – вестники начала рабского утра. Один из эльфов неторопливо прошелся вдоль клеток, отпирая замки.

Рабы выносили ведра и строились в линию. Как по команде они сняли с себя потрепанные от времени туники, обнажая тощие тела.

По одному рабы выходили вперед. Каждого обливали холодной водой, сотворенной священной айлейдской магией прямо из воздуха. После раб подходил к куче тряпок, откуда брал постиранную тунику, а после смиренно ждал возле стены.

Подошла очередь высокой девушки. Ее слегка обвисшая грудь хорошо выделялась на фоне ребер, проступающих сквозь кожу. Один из стражников протянул ей мыльную тряпку. Рабыня покорно ее приняла и стала быстро и тщательно оттирать грязь от тела. После она промыла волосы. Ее, как и всех, обдали ледяной водой. Но вместо туники ей выдали добротно сшитое платье.

Все прекрасно знали, что сегодняшней ночью она не вернется в темницу. Зато утром они вновь ее увидят с заплаканными глазами и свежими синяками и ранами. Иногда случалось, что рабыни вообще не возвращались. Об их судьбе можно было только гадать, но вряд ли она была завидной.

Подошла очередь девочки. Один из айлейдов достал нож. Быстро подойдя к девочке, он схватил ее за волосы, отросшие до середины спины. Резким движением волосы были отрезаны в районе затылка. После ее облили водой. Взяв тунику из кучи, девочка подошла к остальным ожидающим возле стены.

С момента прихода стражников прошло не более двадцати минут. На выходе из темницы им раздали куски еды и повели наверх. Под звон цепей рабы завтракали. Обычное утро, почти ничем не отличающееся от других.

Оказавшись в библиотеке, они сразу приступили к работе. Сперва убрать пыль со статуй, полок, скамеек и столов. Потом отмыть полы так, чтобы видеть в них свое отражение. Под конец разобрать книги и разложить их по местам. Все казалось обыденным.

Однако, девочка заметила, что что-то не так с посетителями. Вместо ярких нарядов айлейды сегодня носили строгие темно-зеленые костюмы. Вместо чтения книг они все осматривали, изучали и проверяли. Вместо вальяжного времяпрепровождения библиотекари суетились и всячески услуживали странным господам.

Вечером всех рабов неожиданно построили в центре зала первой секции библиотеки. Айлейды в форме построились напротив, приняв гордый вид. Вперед вышла женщина с молочно-белой кожей. Ее лоб украшала золотая диадема. На заостренных ушах висели золотые серьги с массивными ограненными рубинами.

Ее надменный взгляд бегло пробежался по лицам рабов. Лицо ее скривилось, словно она узрела самую отвратительную погань в мире. Подойдя к мраморному столу в центре, она швырнула старую книгу в кожаном переплете. Хлопок от удара гулко разнесся по стенам библиотеки, эхом отражаясь от высокого потолка.

Девочка узнала эту книгу. Книгу о деяниях Аури-Эли. Ее сердце забилось быстрее, наполняясь ужасом.

Страшная женщина в строгой форме, с золотыми серьгами и диадемой, провела кончиком указательного пальца по обложке. Затем, сжав кулак, она гордо выпрямилась и обратилась к рабам:

– Откуда здесь аэдрическая литература?

Ее давящий голос, словно ледяными цепями, сковывал саму душу. Сломленные, лишенные воли и любых намеков на гордость и на собственное я, рабы затряслись в ужасе. Некоторые, включая девочку, даже зажмурились. Все стояли с опущенными головами, не осмеливаясь поднять глаза даже на краткий миг.

– Вдобавок, она написана с явным барсибическим подтекстом. Кто ответит на это? – продолжила ужасающая эльфийка.

Но рабы молчали. Даже если кто-то и хотел что-то ответить, страх сковывал все движения, а слова застревали еще в легких.

Айлейд выжидающе смотрела, сверля взглядом каждого раба. Несколько минут для несчастных растянулись на дни или даже годы. Но, так и не дождавшись ответа, она резким движением, полным раздражения, заставила книгу вспыхнуть ярким пламенем и обратиться в прах. Развернувшись, она кивнула остальным и направилась к выходу.

Стройный ряд айлейдов в форме пришел в движение. Их действия были синхронны настолько, что они казались отражениями друг друга. Каждый снял с пояса хлыст, сжав его в правой руке. Каждый плавным движением руки вперед размотал его. Каждый сделал широкий замах назад. Каждый совершил резкий удар.

Хлесткий звук одновременно раздался во множестве мест. От соприкосновения с жесткой кожаной плетью на телах под туниками проступила алая кровь. Раздалось глухое мычание и отчаянные выкрики.

Сразу после резкой боли девочка почувствовала, как ее грудь немеет, а по животу стекает что-то теплое. Следующий удар не заставил себя ждать. А за ним еще и еще. Девочка не помнила, в какой момент она оказалась на полу.

Когда удаляющиеся шаги айлейдов в строгой форме замолчали вдалеке, послышался знакомый звук шагов стражников. Они пинками приводили в чувства рабов, принуждая их подняться. Даже рабыня в платье не избежала общей участи. Вместе с остальными, она отправилась глубоко в подземелье.

Оказавшись в зале с клетками, рабы стояли на ногах из последних сил. Едва переступив порог своей обители, они падали на пол и мгновенно отключались.

Когда надзиратели покинули темницу, девочка нашла в себе силы, чтобы сесть. Облокотившись о железные прутья, она взглянула на соседнюю клетку. Ее друг стоял на коленях и, сложив перед собой руки, молился, едва шевеля губами.

– Зачем они это сделали? – прошептала девочка.

От попытки заговорить тело пронзило острой болью. Ее друг открыл глаза и посмотрел на нее. Его губы озарила улыбка. Успокаивающим голосом он произнес:

– Они боятся. Они отвернулись от истинных богов и стали служить злу. И теперь им страшно от мысли, что их настигнет возмездие. Мы должны продолжать свои мольбы о помощи великим аэдра, и тогда они ответят за все свершенное зло!

Девочка отвернулась, уставившись в пол. В ее душе возникли сомнения. Что если боги не помогут? Что если они не хотят помогать? Что если все это зря? Что если ей суждено умереть в этой клетке?

Вера, что взращивалась последние несколько лет, дала слабину. Отчаяние начало наполнять ее душу. Но внезапно раздался звук, перевернувший все с ног на голову. Звук, который не мог означать ничто иное, кроме как божественное провидение. Звук, заставивший ее сердце биться быстрее.

Она услышала, как замок на ее клетке открылся. А вслед за ним с тихим скрипом отворилась дверь.

Девочка смотрела на распахнутую дверь, не веря своим глазам. Может ее просто ударили хлыстом по голове, и теперь ей мерещиться всякий бред?

Уцепившись за холодные прутья ослабевшей рукой, она очень медленно поднялась на дрожащих от усталости ногах. Каждый шаг отдавался болью во всем ее истощенном теле.

Робко протянув руку вперед, он очень осторожно, словно боясь развеять наваждение, коснулась дверной решетки. Решетка была холодной и прочной, но от легкого прикосновения чуть двинулась, издав тихий скрип.

Девочка отдернула руку, все еще не веря в происходящее. Ее друг, все еще стоя на коленях, просто наблюдал не смея хоть как-то беспокоить ее мысли.

Девочка какое-то время колебалась, но все же сделала шаг. Затем еще. И вот она уже на границе между ее маленьким решетчатым миром и огромным холодным залом, освещенным тусклым светом синего кристалла.

Мгновение растянулось в вечность. Внезапно она осознала, что если сделает еще шаг, то дороги назад уже не будет. Она уже никогда не сможет смириться с уготованной ей рабской судьбой. Все те молитвы, что воздала она Величайшему, наконец были услышаны. Свобода, манящая ее перед собой, тому доказательство.

Сжав кулаки, стиснув зубы и зажмурившись, она подняла ногу и переступила порог. Девочка поднялась в полный рост и глубоко вдохнула. Открыв глаза, она поняла, что впервые сделала что-то по своей воле. Это чувство опьяняло. Тело вновь наполнилось силой.

Сделав еще несколько уверенных шагов, она оказалась перед камерой своего друга. Решетка была надежно заперта. Немного поразмыслив, девочка решила сделать единственное, чему научилась. Встав на колени перед дверью, она сложила руки перед собой, закрыла глаза и начала молитву:

– Аури-Эль, Часовой Вечности, Владыка Рассвета, перед тобой заперты врата, и за ними – плененные. Рука твоя творит путь сквозь камень и тень, голос твой рушит печати, наложенные во тьме. Открой дверь, что заколочена ложью, освободи от оков, кованых в страхе. Даруй свет тому, кто блуждает во мраке, даруй силу тому, кто пал на колени. Во имя зари, во имя правды, во имя чистого сияния Трона Вечности, я взываю к тебе – открой путь!

Едва последнее слово было сказано, прозвучал щелчок. Сердце девочки бешено колотилось. Она боялась открыть глаза. Она боялась что все это может оказаться неправдой. Но вслед за гнетущий тишиной раздался протяжный скрип. Девочка медленно открыла глаза и подняла голову. Ее взгляд встретился со взглядом ее друга, который стоял в проеме открытой клетки.

Его лицо озаряла ликующая улыбка. Он протянул девочке руку, помогая подняться. Она все еще не верила в реальность происходящего. Взяв его костлявую, но теплую руку, она неуклюже поднялась. Последствия тяжелого дня вновь напомнили о себе. Она едва не упала, но друг подхватил ее.

– Аури-Эль ответил тебе! – восторженно произнес он полушепотом. – Мы обязаны продолжать молиться и донести веру в светлых богов, веру в аэдра, до всех остальных. Лишь когда мы станем едины в своих помыслах и желаниях, мы сможем сбросить с себя оковы!

Поддерживая девочку, он медленно шел к ее камере. Он помог ей опуститься на землю. Он положил ее голову себе на колени и начал гладить ее обрезанные волосы.

Девочка переполнилась счастьем. Боги услышали ее зов и откликнулись. У нее появился верный друг, что разделяет вместе с ней одну сокровенную тайну. Впервые за долгие годы, если не за всю жизнь, во мраке ночи она чувствует чье-то тепло.

– Но как нам донести веру в Аури-Эля и остальных до прочих? – спросила девочка. От усталости взгляд ее становился томным, а слова неразборчивыми.

– Аури-Эль выбрал тебя, – тихо ответил друг. Его сильный голос, некогда казавшийся властным и пугающим, звучал для нее словно медовая песня. – Потому именно тебе нужно нести слово его, волю его. Лишь тебе одной это по силам.

– Как и когда мне нести его волю и слово? – пробормотала девочка.

– Будь искренней в словах своих, будь искренней в делах своих, и тогда другие увидят в тебе дарованный свет. Тогда они поднимутся вслед за тобой. Тогда они смогут разорвать свои цепи, – ответил ей друг.

Он поднес к ее рту что-то мягкое и сладкое. От неожиданности девочка вырвалась из сонного оцепенения. Ее язык никогда прежде не испытывал ничего подобного. Она удивленно смотрела на своего друга, но взгляд того как и прежде оставался спокойным.

– Я дал тебе хлеб, – сухо ответил он. – Ты ничего не ела, как мы пришли сюда. Тебе нужны силы для будущих свершений. Ведь даже самая бурная река, не питаясь каплями дождя, со временем обратится в ручеек.

Он аккуратно положил голову девочки на пол. Ее веки потяжелели, словно наполняясь свинцом. Тихие шаги босых ног ее друга под звон цепей постепенно удалялись. Она услышала скрип двери. Затем второй. А после ее сознание погрузилось в мир грез.

***

Тьма нежно окутала тело девочки, придавая ему невесомость. Ей казалось, будто она падала или парила. Приятный ветер, дующий снизу, нежно ласкал ее красивые длинные волосы.

Пространство над ней начало светлеть, приобретая очертания звезд и облаков. Порыв ветра утих. Девочка чувствовала, как что-то ее удерживает, словно незримая ладонь великана мягко прикоснулась к ее спине.

Огромные джунгли простиралась на сотни километров во все стороны. Далеко, на границе неба и земли, вырисовывались величественные силуэты каменных великанов с покатыми боками и снежными шапками.

По другую сторону на фоне изумрудного моря возвышались древесные великаны. В своих поднебесных кронах дающие приют тысячам жителей.

Девочка посмотрела в самый низ. Там, словно зеркало, раскинулся огромный озерный простор. На его берегу, выстроенный идеальным кругом, горделиво стоял прекрасный город. А прямо в самом его центре, словно ось в колесе, возвышалась могучая белая башня, сияющая в свете звезд словно золото. Она была столь высокой, что девочке казалось, словно она может прикоснуться к ней своими ногами.

Внезапно воздух стал густым, будто смола. Вся округа задрожала он величественного гула. Девочка испытала благоговейный трепет, ведь едва она обернулась, то увидела невероятную картину.

От звезд спускался могучий дракон. Каждый взмах его крыльев заставлял колыхаться леса в округе, словно волны морские во время бури. И чем ближе подлетал дракон, тем сильнее поражалась девочка его красоте и размерам.

А когда он пролетел над ней, то казалось, что крылья его достигают самого горизонта. Но под тенью его не было тьмы, ибо чешуя его золотом сделанная сияла подобно солнцу.

Он взглянул на девочку, и увидела она в его глазах отражение самого времени. В том момент к ней пришло осознание, что явился к ней величайший из аэдра. Тот, кто повелевал самим временем. Тот, кому возносила она мольбу о спасении.

И дракон заговорил голосом, подобным грому. Но этот звук ласкал ее слух, словно самая чудесная песнь.

– Я услышал твой зов, недийское дитя. Я помогу восстановить порядок вещей. Я помогу вернуть вам свободу. Моя сила станет твоими щитом и мечом. Но щит не защитит тебя, если ты не поднимешь его. Меч не сразит твоего врага, если ты не взмахнешь им. Возьми слово мое и освети им свой путь. Оковы, что сдерживают вас, крепки лишь во тьме…

Девочка хотела ответить, но с губ не слетел ни единый звук. Она хотела кивнуть, но тело будто обратилась в камень. Лишь теплые слезы окропили ее щеки. Она смотрела, как дракон улетел далеко, а после вознесся к звездам.

Девочка еще какое-то время парила над облаками. Первые лучи восходящего солнца ослепили ее. Но все равно этот миг был прекрасен.

Тело ее стало тяжелеть и стремительно опускаться. В итоге это превратилось в падение. Девочка испугалась. Пыталась хвататься за воздух. Хотела кричать.

Едва она коснулась земли, как с гулким вдохом открыла глаза и поднялась. Тусклый свет освещал мрачные решетки ее клетки. На голове были спутанные обрезанные волосы. А за массивной дверью послышался звон ключей.

***

День начался обыденно. Девочка думала об увиденном во сне, отчего была очень взволнована. Она прекрасно понимала, что ведет себя не как обычно, потому боялась, что хозяева заметят и накажут ее. Но, как фермер не замечает, что одна из его свиней стала чаще хрюкать, так и айлейды не обратили внимание на небольшие странности одного из рабов.

Весь день девочка трудилась, не покладая рук. Впервые она с таким нетерпением ждала наступления ночи. Она желала как можно быстрее поделиться таким важным событием со своим другом.

Пока она сметала пыль, натирала полы и расставляла книги, она непрерывно про себя возносила молитвы каждому из аэдра. Время тянулось нестерпимо долго.

Посетителей в библиотеке стало ощутимо меньше. Заметно изменилось и поведение хозяев. Они стали более нервными и раздражительными. Тычки с их сторон стали злее и чаще. Они явно готовились к чему-то важному.

Наконец наступило то заветное время, когда под звон цепей рабы спускались в глубокое подземелье.

Немного воды. Кусок хлеба. Несколько десятков щелчков внутри железных решеток. Скрип огромной двери. Звук запираемого замка. Звон ключей и удаляющиеся шаги.

Рабы остались в тишине. Раны, полученные днем ранее все еще горели огнем, выматывая сильнее работы. Многие уже заснули. Другие с отрешенным видом сидели на полу и ели свой кусок хлеба.

Девочка вцепилась в прутья, уставившись на своего друга в соседней клетке. Он, как обычно, стоял на коленях и тихо читал молитву.

– Я видела! – восторженно произнесла девочка.

Друг медленно открыл глаза и поднял голову, встретившись взглядом с девочкой. Глаза ее горели фанатичным огнем. Он слегка улыбнулся. Поднявшись, он подошел к краю свой обители и остановился напротив собеседницы.

– Поведай, – тихо ответил друг.

– Он был большой и золотой, – начала она со счастливой улыбкой. – Это был бог всех времен. Он говорил со мной!

– Что он сказал? – спросил друг.

– Он сказал, чтобы я несла его слово, потому что оно поможет разбить оковы, – со смешанными чувствами сказала девочка, и на ее лице отразилась тень тревоги. – Но, я не понимаю этого! Что я должна делать?

Друг лишь улыбнулся. В его глазах отражалась доброта и покой. Он протянул руку вперед и коснулся щеки девочки.

– Как я и говорил, Аури-Эль выбрал тебя, – уверенно произнес он. – Он пожелал, чтобы ты была его устами на земле. Он желает, чтобы ты донесла веру в него до прочих несчастных. Начни с тех, что здесь. Когда они обретут веру, а ты – поддержку, он явит тебе свою помощь. И чем больше у тебя будет сторонников, тем слабее будет оковы, что держат нас. А теперь ступай. Тебе надо поспать.

Девушка кивнула. Ее взгляд наполнился решимостью. Она сделает это, но не потому, что велено, а по собственной воле. Она улеглась на холодном полу и очень быстро заснула.

Отвернувшись, она не видела устрой ухмылки своего друга. Не видела коварного блеска в его глазах. Она была в блаженном неведении, потому не знала, что замки на клетках отворила магия. Что вместо сладкого хлеба ее накормили дурманящим зельем. Что видение, пришедшее ей, оказалось иллюзией, искусно созданной айлейдским заклятьем.

Ее друг, носящий маску раба, прекрасно знал, что происходит вокруг. Он удачно подгадал момент, чтобы подтолкнуть девочку к активным действиям. Вскоре сюда прибудет еще больше рабов, а основные силы салиачи покинут Сард.

В городе уже повсюду были его товарищи – приверженцы истинной веры. Замаскированные под торговцев и обычных жителей, они затаились и ждали. Они ждали той самой искры, что разгорится в пожар, который поглотит или хотя бы ослабит даэдрических прислужников.

Для рабов было только два времени суток: день, когда их забирали из темницы для бесконечной работы, и ночь, когда запиралась дверь в темницу. Очередной день, как две капли похожий на все остальные, закончился. Настала ночь.

Взявшись за холодную решетку тонкими пальцами, девочка протиснула между прутьями лицо, прислонившись щеками к холодному и ржавому железу. Она подолгу смотрела на каждую клетку, рассматривая каждого раба.

Все до единого были лишены какой либо индивидуальности: исхудалые тела под одинаковыми туниками, безжизненные лица, грязные спутанные волосы, тяжелые кандалы на лодыжках. Ни у кого из них не было ни имен, ни кличек, ни номеров. Каждого из них называли рабом, червем или свиньей.

Глядя на них, девочка почему-то вспомнила историю про Шезара. Он возник из ниоткуда, но сумел завоевать сердца людей. Он нес им знания и умения. Он научил людей магии. За ним готовы были следовать.

Сможет ли она также стать эпицентром изменений? Получиться ли у нее обратить их взоры на себя? Ведь у нее нет ни силы, ни знаний. Она не способна дать им оружие. Все, что у нее есть – это вера. Все, чем она может поделиться – это надежда. Будет ли этого достаточно?

Ее друг молчаливо наблюдал за ней. По ее движениям, по мимолетным эмоциям, проступающим на лице, он понимал, что она сейчас на распутье. С одной стороны ее манит свет спасения, с другой – ее отталкивает тьма неуверенности. Но он не вмешивался, понимая, что это решение она должна принять сама. Если не получится в этот раз, он подведет ее к этому выбору в следующей.

Девочка медленно отошла от решетки и повернулась к другу. Она долго молчала, не находя правильных слов. Друг терпеливо ждал. Наконец, ее тихий голос эхом отозвался от каменных стен.

– А что, если у меня не получится? – тихо спросила она.

– Если ничего не делать, то не получиться, – также тихо ответил он.

– А что, если я ошибусь? – спросила она.

– Если ничего не делать, то не ошибешься, – ответил он.

– Что я могу им дать? – спросила она.

– А что дал тебе я? – внезапно спросил он.

Девочка задумалась. Друг дал ей знания о светлых богах. Друг дал ей умения обращаться к богам. Он стал для нее опорой. И из всего этого родилась надежда на спасение. Вера в светлое будущее.

– Ты дал мне надежду, – ответила девочка.

– И к чему привела твоя надежда? – спросил друг.

Девочка снова задумалась. Раз за разом она молилась с надеждой. Каждую ночь она взращивала в себе веру с надеждой. В каждой молитве она обращалась к богам с надеждой. И боги послали видение.

– Она привела меня к Аури-Элю, – ответила она.

– А что дал тебе Аури-Эль? – спросил друг.

Она снова замолчала, обдумывая вопрос. Она вспоминала свое видение. Она представляла золотого дракона. Она повторяла сказанные им слова.

– Он дал мне смысл, – уверенно произнесла она.

– Посмотри, сколько всего у тебя есть. Но твои руки по прежнему пусты. Дары не всегда имеют конкретную форму. Их не всегда можно увидеть, потрогать или ощутить. Но порой они обладают силой во много превосходящей мечи или магию. Такие дары берут начало глубоко в душе. И это те дары, которые ты можешь раздать всем и каждому. Ты можешь поделиться с другими своей уверенностью, ты можешь дать им надежду, ты можешь взрастить в них желание жить. Посмотри на них. Для них твои дары будут дороже всех богатств. Аури-Эль выбрал тебя не просто так, ведь ты способна на это. Но пойти этим путем или нет – решать только тебе. Потому как их надежды и их вера станут твоим бременем и твоей ответственностью.

Девочка не нашла что ответить. Вес этих слов оказался сильнее, чем она могла выдержать. Она желала, чтобы друг ее подтолкнул на этот путь. Но все опять вернулось к мукам выбора.

Несколько дней она обдумывала все. Каждую ночь она возносила тихую молитву в надежде, что боги даруют ей еще один знак. Но ответом ей была тишина. В итоге девочка задумалась, чего хочет сама. Готова ли она смириться с рабской судьбой? Готова ли умереть в сырой темнице? Готова ли она никогда не увидеть солнце? На все вопросы ответ был один – нет. С тех пор, как она увидела свет, она жаждала иной жизни. И путь к ней был перед девочкой. Сжав кулаки, она собрала всю свою волю и сделала первый шаг.

В тусклом свете велкиндского камня, когда ключи за дверью отзвенели, а айлейдские шаги растворились в тишине, в подземелье раздался громкий голос:

– Слушайте меня, братья и сестры! Ночь снова опустилась, и нас снова заточили в темноту. Они называют это отдыхом, но разве можно отдохнуть в клетке? Разве можно видеть сны, когда вокруг лишь камень и железо? Мы забыли, каким бывает ветер. Мы не помним, как светит солнце. Мы не знаем, какого цвета небо. Но я говорю вам: небо не исчезло. Оно ждет нас. Ждет, когда мы снова взглянем на него. Я видела свет. Он пробивается сквозь камень, он зовет нас. Это голос Аури-Эля, и он говорит: «Вы не забыты. Вы не сломлены. Вы не останетесь в оковах навечно». Они прячут нас под землей, потому что боятся. Боятся, что однажды мы поднимем головы. Что однажды мы вспомним, кто мы. Что однажды мы осмелимся мечтать о свободе. И я спрашиваю вас: сколько еще мы будем ждать? Сколько еще ночей мы проведем в клетках, слушая, как капает вода, как скребутся крысы, как цепи звенят в темноте? Разве мы созданы для этого? Разве нас породили для оков? Нет! Мы рождены под звездами, а не под каменным сводом. Мы дети света, а не тени. Я знаю, вам страшно. Мне тоже страшно. Но страх – это их оружие. Страх – это их цепи. Они заковали нас не только железом, но и страхом. Но свет Аури-Эля не боится темноты. И он с нами. Он ждет нас там, за этой чернотой. Он ждет, когда мы сделаем первый шаг. Я не говорю вам встать сегодня. Я не прошу вас сломать решетки этой ночью. Но прошу об одном: не дайте им забрать у вас мечту. Завтра нас снова выведут на свет, но пусть в ваших сердцах он уже загорится сегодня. Запомните: клетки можно сломать. Оковы можно сбросить. Ночь не вечна. И однажды мы выйдем отсюда под открытое небо. Однажды мы будем свободны!

Подземелье снова наполнила тишина. Девочка дрожала от волнения и страха. Она не знала, смогла ли донести до своих товарищей хотя бы искру того света, что показал ей дракон. Медленно опустившись на пол, она свернулась калачиком. Усталость мгновенно ее одолела, и девочка уснула.

Лишь ее друг улыбался. Он отчетливо слышал взволнованное дыхание со всех сторон и скрежет когтей о каменный пол. Девочка явно затронула души рабов. Для них эти слова были словно каленое железо, прижигающее их души. Они уже давно позабыли о своем желании стать свободными. Но эти слова вновь вернули эти чувства.

***

Дни помчались вперед, словно течение бурной реки. Каждый день был полон тяжкой работы. Но едва стражи покидали подземелье, тишину мрачного зала разрывал звонкий девичий голос.

С каждой новой проповедью голосовые связки крепли. После каждого слова уверенность в себе становилась прочнее. Ее плечи распрямились, осанка выпрямилась. Страх перестал быть ее вечным спутником.

Она сама не заметила, как из девочки превратилась в девушку. В глазах горел яростный огонь. На месте сломанной души теперь родилось что-то яркое и пламенное. А ее речи завораживали всех вокруг. Даже ее друг несколько раз ловил себя на мысли, что восхищается ей. В конце концов в каждом стала зарождаться ослепляющая вера в аэдра.

Но не только в мире мрака и клеток происходили изменения. Наверху, в библиотеке храма, тоже происходили перемены. Служители Боэтии стали чаще мелькать среди прочих хозяев. От праздности библиотекарей не осталось и следа. Каждый день они суетились, что-то постоянно проверяли и записывали. А в один из дней в храм привели огромное количество новых рабов.

Они трудились повсюду, словно тени скользя меж этажами храма. А вечерний спуск в темницу превратился в оглушительный звон сотен цепей. Их колонна растянулась на десятки, если не сотни метров. Охраны тоже прибавилось в несколько раз.

В нижнем зале рабов силой распихивали по клеткам. В каждой камере два на два метра теперь ютились по десять невольников. Места едва хватало, что сидеть поджав ноги.

Но девушка увидела в этом и хорошую сторону: теперь рядом кто-то был. Кто-то, кто согревает своим телом. После долгих лет одиночества, когда можно было лишь кончиками пальцев коснуться другого человека, такие обстоятельства не могли не радовать.

Девушка внимательно рассматривала лица своих сокамерников. Встречаясь с кем-то взглядом, она больше не отворачивалась. Более того, в глубине чужих глаз она словно видела душу, полную тревог и страхов. Столько новых несчастных, кого она должна спасти, кому она должна подарить свет надежды.

Девушка поднялась в полный рост, собирая на себе взгляды. Те, кто знал ее, смотрели глазами, полными предвкушения и жажды новых слов, которые уже стали для них святыми. Те, кто не знал ее, смотрели глазами, полными непонимания и страха.

Девушка набрала полную грудь воздуха и решительно заговорила. Больше нет в ней места сомнениям. Больше ее не сдерживал страх. Она уверенно шла по выбранному пути. Она решила сокрушить все преграды. Она решила, что станет для всех провожатой к свету.

– Послушайте меня, дети несчастья, дети тьмы, дети железа. Вы пришли сюда в оковах, как и я когда-то. Вы живете в этом каменном чреве, где нет ни солнца, ни ветра, ни неба. Вам внушили, что за этими стенами нет ничего, кроме новых цепей. Вам говорили, что таков ваш удел. Но я спрашиваю вас: почему тогда ваши сердца жаждут иного? Почему, когда вы закрываете глаза, вам грезится свет? Потому что великая судьба начертана для нас. Мы идем по тернистому пути, но в конце его – рассвет. Мы страдаем, но нас ведут святые руки. Мы умираем, но имя наше будет вписано в вечность. Вы боитесь? Вы сомневаетесь? Это хорошо. Потому что вера рождается не в легкости, а в испытании. Вера не дается нам, как дар. Ее нужно выковать, как клинок. Посмотрите друг на друга. Мы едины в страданиях, но станем едины в силе. Никто не сможет забрать у нас наше будущее, если мы пойдем к нему вместе. Никто не загасит наш свет, если мы не позволим. Примите Аури-Эля, отца нашего, чей свет ведет нас. Примите все великие имена, ибо они указывают нам путь, ибо они дают нам стойкость, ибо они с нами. Кто с нами, тот станет больше, чем раб. Кто уверует, тот выйдет за эти стены другим. Мы не просто отринем цепи – мы шагнем в новую судьбу, начертанную для нас самими богами. Теперь решайте: останетесь ли вы в кандалах? Или встанете и увидите, что за тернистой дорогой нас ждет свобода?

Она замолчала. Взгляд медленно пробегал по каждой клетке, на мгновение задерживаясь на каждом лице. На многих была рьяная жажда свободы, но большинство было в смятении.

Хоть день выдался тяжелый для всех, но полночи не смолкал шепот, доносившейся из каждой клетки. Старые рабы благодаря поддержке от хрупкой, но сильной, девушки обрели мужество говорить. И теперь они рассказывали, делились подаренными им мудростью и надеждой с новоприбывшими, чьи сердца пока еще были в холодных оковах страха и отчаяния.

А главное, они делились своей верой. Верой в слова этой девушки. Верой в свои силы. Верой в светлое будущее. Верой в аэдра.

Еще один долгий день сменился холодной ночью. Усталость сковывала тела, словно наполняя их тягучим железом. Рабы с трудом держались на ногах, но, уцепившись ослабевшими руками за прутья решеток, продолжали стоять. Их взгляды были прикованы к хрупкой девушке.

В сердцах стала зарождаться надежда. Но где-то в потаенных уголках разума ютилось сомнение. Речи девушки были столь же сладки, сколь и безумны. Некоторые из рабов открыто выражали своим видом недоверие.

За долгое время девушка научилась не только смотреть, но и видеть. И сейчас она видела каждую эмоцию окружающих ее невольников, словно их души были открытыми книгами.

Девушка понимала желания других. Она знала, что ей делать. Подойдя к двери своей клетки, она набрала полную грудь спертого воздуха и начала свою речь:

– Слушайте меня, дети железа, дети камня, дети несчастья. Каждый день мы собираемся здесь. Каждый день я говорю вам о свете, о великой судьбе, о мире за этими стенами. Каждый день наши сердца крепнут, наши души пробуждаются. Но я вижу сомнения в ваших глазах. Вы слушаете, но не все верите. Вам внушили, что нет для нас ни силы, ни надежды. Что боги не слышат нас. Но разве может раб говорить так, как говорю я? Разве может пленник стоять перед вами без страха? Я не прошу вас верить мне на слово. Я прошу вас – смотрите. Я прошу вас – свидетельствуйте. Если светлые боги с нами, пусть они явят свою силу.

Девушка медленно опустилась на колени. Сложив ладони перед грудью и сцепив пальцы в замок, она закрыла глаза. Душой она тянулась к незримому свету. В ее воображении она видела семь неясных силуэтов и огромного золотого дракона, парящего над ними. Следующие ее слова были обращены к этим восьмерым богам:

– О, великие боги, что не пожалели своей силы ради сотворения мира!, О, Аури-Эль, несущий нам свет! Слушайте голос моей веры. Смотрите в сердце мое. Я верую в вас, как вы верите в нас. Я взываю к вам, как вы взываете к нам. Если воля ваша – привести нас к свободе, если воля ваша – даровать надежду, пусть падет замок, что держит меня! Пусть отворятся врата, что держат меня! Пусть сомневающиеся узрят силу истинную!

Она закончила молитву и замолчала. Отскочив несколько раз от стен, эхо ее голоса растворилось в тишине. Все вокруг, казалось, даже перестали дышать, ощущая святость момента. И в этой давящей тишине прозвучал щелчок, заставляющий сердца замереть.

С протяжным скрипом дверь клетки открылась перед девушкой. Она медленно поднялась с колен, тратя на это остатки сил. Аккуратно делая шаг за шагом, под аккомпанемент звенящих цепей на ее ногах она покинула клетку и направилась в центр зала. Больше никто не смел шелохнуться, потрясенный увиденным.

Девушка остановилась возле велкиндского камня, который, возвышаясь над ее головой, излучал холодный бело-синий свет. Она снова посмотрела на каждого. В их глазах отражался восторг на грани с эйфорией и безумием. Тогда девушка продолжила:

– Вы видели это? Не чары, не уловка, но сила веры. Не моя, но наша. Не чудо, но знак. Боги не забыли нас. Они не отвернулись. Они здесь, с нами, в каждом, кто верует. Я не свободна, но я стою перед вами. Я не избранная, но я не одна. И вы тоже не одиноки. Мы связаны общей судьбой. Мы идем тернистым путем. Но теперь вы знаете – в конце его не пустота. В конце его рассвет. Смотрите же, слушайте же, думайте же. Сегодня это моя клетка. Завтра – ваши. Через день – стены этого подземелья. Через месяц – стены города. Кто еще скажет, что боги не с нами? Кто еще скажет, что свобода невозможна? Встаньте же! Наполните сердца светом! Не падайте духом, ибо нас ведут те, кто сильнее железа, крепче камня, выше несчастья! Вера наша – ключ. Ибо вера открывает все замки!

Едва она прекратила говорить, как мрачный зал наполнил шепот десятков голосов. Теперь все преграды на пути их веры были разрушены. Никто более не сомневался. Для всех слова девушки стали святыми. А ее саму называли избранницей богов.

Но одного титула было мало. У избранника должно быть имя, что выделит его на фоне прочих. Каждый шепот в полумраке задавал один и тот же вопрос, но ответ никто не знал. Даже друг девушки на мгновения растерялся, осознавая свою оплошность.

Он стал думать. Кто сейчас перед ним? Девушка? Но девушек тут много. Святая? Лишь ее слова стали святыми. Предводитель рабов? Она пока никого за собой не ведет. А кем ее видят другие? Рабом, что выше других. Высшей рабыней…

Что она делает? Она молится. Кому она молится? Аэдра. Но кому она молится чаще других? Аури-Элю – высшему богу.

Получается, что девушка в центре, на которую устремлены все взоры – высшая рабыня, молящаяся высшему богу… Высшая… Высшему…

– Ее имя – Ал-Эш, – тихо произнес таинственный друг.

Слова его передавались от раба к рабу. От клетки к клетке. Они не скандировали имя, но шептали с благоговейным трепетом. Ал-Эш – та, кто даровала им свет и надежду. Ал-Эш – та, кого избрали боги. Ал-Эш – та, за которой они готовы следовать. И только один знал, что Ал-Эш – Высшая-Высшему.

***

Прошло несколько дней, как девушка получила свое имя. Рутина в храме шла своим чередом. Однако подземная жизнь рабов меняла их отношение к жизни, переворачивая все с ног на голову.

Ал-Эш продолжала свои проповеди. И теперь каждый невольник жадно впитывал весь смысл ее слов. Их преданность светлым богам окончательно укрепилась. Теперь они были готовы следовать за проповедницей. Они разделили ее стремления и желания. Теперь они готовы отдать всех себя без остатка на этом тернистом пути.

И именно в это время таинственный друг Ал-Эш получил донесение. В его голове посредством телепатии прозвучал властный голос его покровителя.

«Время пришло! Войска салиачи покинули Сард, направляясь на северо-восток. Через два дня айлейды, приверженцы истинной веры, нападут на город. Рабы обязаны ударить в спину своих хозяев.»

План был давно продуман. Оставалось лишь четко исполнять его шаг за шагом. Дождавшись окончания проповеди, он поманил к себе Ал-Эш. Когда она приблизилась уверенной походкой, он протянул маленький кусочек хлеба, смоченный в специальном зелье.

– Прошу, съешь это, – смиренно произнес друг.

Девушка приняла подарок без капли сомнений. Ее друг всячески поддерживал ее. То, кем она становится – всецело его заслуга. Девушка не смела усомнится в его мотивах ни на мгновение.

Как он и просил, она съела странный кусочек хлеба. Его лицо озарилось доброй улыбкой. Благодарственно кивнув, Ал-Эш вернулась в свою клетку. Дверь за ее спиной захлопнулась, щелкнув замком.

Почувствовав слабость, девушка опустилась на пол и, свернувшись калачиком, уснула. Никто не смел прикасаться к ней или хоть как-то тревожить. В жизни невольников она теперь занимала особое место. Особенно тех, кто делил с ней камеру. Они приняли на себя роль ее хранителей.

Сон принес девушке не привычную тьму. Вместо нее Ал-Эш увидела нечто священное. Свое второе видение.

Она стояла босыми ногами на холодной земле. Вокруг возвышались величественные строения из белого камня. Это был город. Прекрасный и в то же время пугающий. Тут было тихо. Ни криков, ни стонов, ни разговоров. Лишь улицы, усеянные сотнями трупов людей. Их ноги и руки были закованы в цепи. Мужчины и женщины, старики и дети – лицо каждого было обращено к небу, словно в последней мольбе о спасении. Ал-Эш испытала леденящий ужас. Неужели это исход их судьбы?

Но внезапно небо потемнело. Она обратила свой взор вверх. На фоне огромной бело-золотой башни, что она уже видела раньше, воздух исказился. Словно разрезая пространство, над ее головой раскрылся ослепительно белый портал. И в нем показалась чья-то фигура.

Образ был размыт, словно это дрожащая тень. Но девушка хоть и не видела, но осознала, что перед ней стояло воплощение воинственного духа. Она ощутила на себе его тяжелый и пристальный взгляд несуществующих глаз.

Едва он заговорил, ее сердце словно пронзили. Казалось, от души отрывали кусок за куском, а образовавшуюся пустоту заполняла первобытная ярость.

– Ты ждешь, но время ждать прошло! Смотри, что станет с твоим народом, если ты не поднимешь меч! Свет, что ты несешь, померкнет в крови, если не сделаешь первый шаг. Встань! Бейся! Веди! – проревел голос великого существа.

Глаза всех мертвецов одновременно уставились на девушку. В их взглядах не было укора. Лишь молчаливая просьба о помощи. Ослабленные руки тянулись к ней. Она желала им помочь. Но едва Ал-Эш протянула руку навстречу, город заполнил бушующий кровавый поток.

Все обратилось в хаос, окрашенный багровыми красками. Девушку подхватило словно щепку, раз за разом ударяя о белые стены каменных домов. Она пыталась добраться до поверхности, но тела сотен людей тянули ее на дно.

В тот момент, когда бессилие почти ввергнуло ее в отчаяние, она выпустила последний воздух из груди. И в этот момент глаза ее открылись.

Сердце бешено колотилось. Холодные капельки пота стекали по ее лбу. Она слегка приподнялась и осмотрелась. Вокруг был все тот же мрачный зал. Все те же холодные клетки. Все те же невольники, спящие беспокойным сном. Одно лишь изменилось – ее решимость. Теперь она готова воплотить все свои слова в действия. И она больше не станет оттягивать этот момент.

День тянулся долго. Бесконечно долго. Казалось, он никогда не закончится. Минуты медленно ползли вперед. Когда рабов построили в коридоре храма, создавалось ощущение, что стражи намеренно тянут время.

Колонна неторопливо спускалась в подземелье. Еще никогда эта лестница не казалась такой длинной. Бесконечной. Дверь в темницу неспешно открывалась, издавая протяжный стон несмазанными петлями.

Рабов завели внутрь. Пока один невольник разливал по ведрам воду, другой раздавал своим товарищам по несчастью хлеб. Тех, кто получил свою порцию, стражники заталкивали в клетки. Каждый раз состав сокамерников менялся. И хоть эльфы действовали быстро, ушло много времени, чтобы запереть несколько сотен рабов.

Слишком долго! Ал-Эш сгорала изнутри от нетерпения. Воспоминание о ночном видении подстегивало ее, словно шипастая плеть надсмотрщика. Она обязана им рассказать. Она обязана призвать их. Но эти слова не должны коснуться остроконечных ушей. Слишком долго!

Замок только что щелкнул по ту сторону двери. Ал-Эш закусила губу, чтобы сдержать свой порыв. Слишком рано! Стражники должны уйти, чтобы ее голос не достиг их. Тонкая струйка крови побежала по ее подбородку.

Невольники молчаливо наблюдали за ней. Что-то в ней было не так. Ее волнение рвалось наружу, взбудораживая всех вокруг. Прильнув к ржавым решеткам, они ждали. Сегодня должно что-то произойти.

Едва шаги на длинной лестнице за массивной дверью растворились в тишине, в зале зазвучал звонкий, но сильный девичий голос:

– Братья… Сестры… Сегодняшняя ночь станет последней ночью в оковах. Минувшей ночью я увидела будущее. Оно было полно огня и крови. Я видела город, погребенный под грудами тел. Мертвых. В цепях. Айлейды не отпустят нас. Они не дадут нам ни свободы, ни пощады. Они будут терзать нас, пока мы не сломаемся… или пока не встанем и не нанесем удар первыми. Время пришло. Завтра мы поднимем головы и возьмем то, что принадлежит нам по праву. Завтра мы разорвем цепи и сотрясем стены их кровавых чертогов! Мы начнем в самом сердце их святыни – в храме их жестокого бога, но на этом не остановимся. Когда их святыня вспыхнет праведным огнем, это станет знаком. Это будет зов к каждому брату, к каждой сестре: время рабства кончилось! Я не прошу вас верить мне на слово. Я прошу вас поверить в себя. В свое право жить. В свою силу. В свою судьбу. Они думают, что боги отвернулись от нас. Что мы навечно скованы их волей. Аури-Эль слышит нас. Истинные боги с нами. И завтра мы докажем, что мы не рабы. Мы – потомки недов. Завтра они узнают, что значит страх. Завтра их город загорится, а с ним вспыхнет и пламя нашей свободы!

Она замолчала. Но стены мрачного зала наполнились десятками возбужденных голосов. Все были готовы поддержать избранницу богов. Ее друг довольно кивнул, наблюдая, как хитросплетенный план претворяется в жизнь.

Ночь была беспокойной. Почти никто не спал. Утром, когда пришли эльфы, все невольники смотрители на них глазами, в которых разгоралось пламя ненависти и жажды свободы.

День начинался как и всегда: построение, помывка, еда, длинная лестница, начало работы.

Ал-Эш смотрела на женщину-библиотекаря. Сердце бешено колотилось, гулким звуком отдавая в ушах. Ладони потели. Капельки пота проступили на спине и лбу. Страх начал сковывать сердце.

Айлейд презрительно посмотрела на рабыню, что посмела поднять глаза. Она резко подошла и ударила наотмашь тыльной стороной ладони рабыню по лицу. Но рабыня устояла на ногах. Она снова стала смотреть на хозяйку, а в глазах вспыхнул огонь гнева. Эльфийка пришла в бешенство и, схватив висящий на поясе хлыст, сделала замах. Свистящий звук разорвал тишину библиотеки. Удар кожаного кнута о хрупкую плоть эхом отозвался от каменных стен.

Жгучая боль пронзила сознание Ал-Эш, выметая остатки неуверенности. Больше не осталось места страху. Только слепая ярость. С рычащим криком рабыня схватила книгу, что мгновение назад выронила из рук, и бросилась на айлейда.

Ошарашенная эльфийка впала в ступор. Чтобы раб напал на эльфа?! Такого никогда раньше не случалась. Растерявшись, она лишь прикрывала голову руками. Но это продлилось лишь пару мгновений. Она со всей силы толкнула рабыню. Та упала.

Айлейд замахнулась хлыстом, чтобы выместить всю злость за свой позор. Раздался глухой звук удара, и обмякшее тело эльфийки рухнуло на каменный пол. Из зияющей раны на ее затылке торчали серые кости, покрытие кровью, золотистыми волосами и кусочками плоти. Кровь медленно стекала по ее щекам и шее, наполняя багряную лужу на полу.

Над телом поверженной хозяйки стоял верный друг Ал-Эш. В руках у него была полуметровая статуя какого-то айлейдского короля. Он отбросил ее в сторону, протягивая девушке руку. Статуя с громким звуком разлетелась на множество осколков. Эхо разошлось по этажам.

Рабы, что видели эту картину, разом наполнились решимостью. Избранница богов сделала первый шаг. Начало их пути к свободе положено.

Стремительной волной звуки бунта распространялись по каждому этажу, пока весь храм не превратился в поле боя. В ход шло все, что попадалось под руку. Эльфы атаковали хлыстами и магией. Но люди в итоге задавили числом. Вскоре в айлейдском храме не осталось живых эльфов.

Ал-Эш схватила свечу и стала ходить от полки к полке, поджигая книги. Сухая бумага мгновенно вспыхивала, наполняя залы едким черным дымом. В итоге огонь объял все этажи.

В панике рабы осознали, что не знают как выбраться. Но друг Ал-Эш нежно взял ее за руку и кивнул, призывая к давно изученному действию.

Паника отступила. Девушка опустилась на колени и, сцепив перед собой ладони в замок, обратилась к своему милостивому богу:

– О, Аури-Эль, Лучезарный Владыка, услышь мой зов! Пламя окружает нас, дым застилает путь, но твой свет пронзает тьму. Веди нас, как вел предков наших. Разгони мрак, разломи стены, открой дверь к спасению! Во имя правды, во имя свободы – укажи путь!

Внезапно в одном из коридоров дым закрутился в спираль и расступился, образовывая туннель. Не теряя ни секунды, рабы бросились к свободе. Дорога петляла по развилкам. Но спустя несколько минут невольники оказались в просторном зале. На противоположной его стороне возвышались огромные каменные ворота в виде арки. На них были прекрасные узоры из зеленого стекла.

Невольники поспешили к ним, гремя цепями. Двери хоть и казались массивными, но поддались без особых усилий. Едва они открылись, люди на мгновение ослепли. Прошли годы, если не десятилетия, когда они последний раз видели солнце. Его тепло приятно ласкало их изможденные тела.

Едва их глаза привыкли, как они увидели кровавое поле боя. Десятки эльфов и сотни людей в обносках лежали на земле в липких бурых лужах. Их неестественные позы запечатлели агонию последнего мгновения их жизней.

Весть о готовящемся бунте, словно пожар, пронеслась среди невольников. И когда над храмом Боэтии заклубился черный дым, вспыхнул мятеж. Где-то рядом еще раздавался звон мечей. Перед храмом появились люди. Они были одеты в простую кожаную броню, что эльфы использовали для тренировок. Их мечи были тупыми и мягкими. Но это было лучше, чем совсем ничего.

Ал-Эш не видела всего, но ощущала всем своим естеством, что повсюду обрываются сотни жизней. Уставшие, она и остальные сели на ступенях храма. Они отдали все свои силы и более не могли сделать и шагу. Но они сделали все, что должны были сделать.

Черные клубы едкого дыма поднимались высоко вверх от горящего яростным пламенем храма. Этот пожар превратился в символ грядущей свободы. Теперь каждый решил для себя, что они не вернутся в рабство. Если им суждено вновь быть закованными в цепи, то они лучше умрут.

И как раз, когда эйфория победы настигла их, перед храмом показались всадники, облаченные в изящную эльфийскую броню. Их мечи, как и взгляды, были остры. Они остановились перед людьми. Бывшие невольники приготовились встретить свою судьбу, но внезапно один из всадников заговорил:

– Мы не враги вам, а союзники! Мы приверженцы истинных богов. У нас общий враг – даэдра и их лизоблюды. Мы пришли сюда, ибо свершается пророчество о появлении избранника Аури-Эля, что свергнет власть лжебогов. Ответьте, есть ли такой средь вас?

Никто не ответил, но все посмотрели на девушку, что была для них. Они не хотели отдавать ее, ведь верить эльфам было нельзя. Но Ал-Эш была иного мнения. Она верила, что все не просто так. Что ее судьбу ведет рука Аури-Эля. И что это он послал ей новых сильных союзников. Она встала и без страха вышла вперед.

***

Впервые за долгое время Ал-Эш почувствовала легкость. Железные кандалы больше не сковывали ее ноги, тяжелые цепи больше не тяготили ее шаги. Солнечный свет приятно ласкал лицо.

Она искупалась в эльфийской купальне. Ледяная вода, что колола все тело словно иглами, осталась в прошлом. Теперь девушка наслаждалась нежным теплом в просторной ванне. Удивительные зелья и мази избавляли ее тело не только от рабской вони, но и от усталости.

Закончив купание, она одела простое, но красивое платье в зеленых тонах, принадлежащее одной аристократке. На обед были свежие фрукты и немного жареного мяса. Ал-Эш ничего этого не знала ранее – ни вкус фруктов, ни манящий запах горячей еды. Даже прием пищи в середине дня был для нее в новинку. Она хотела разделить все эти блага с остальными невольниками, но те настояли, что никто не должен беспокоить избранницу богов.