Последняя

Глава 1

Приглашение

– …и вот, когда вечно сияющая на сотканном богами черном полотне небес звезда Атама погасла, пришла Великая звездная буря. Она принесла на своем огненном хвосте смерть для всего живого в обозримом космосе, разрушала миры, сталкивала их между собой. Звезды и планеты, которые они согревали, погибали одна за другой. Те времена, выжившие и возродившиеся разумные потом назвали Темными, ведь небеса большинства известных миров погасли. Когда звездная буря утихла и ее огненный хвост истаял, наступила эпоха Хаоса…

– А как же выжили наши предки? – в звонком голосе Маршаны отчетливо слышался страх.

Помнится, я и сама когда-то задавала этот же вопрос. Крупный, высокий, широкий в кости, как и все шаграи, ото Уршак, глядевший в окно классной комнаты, обернулся и смерил нас недовольным взглядом. Впрочем, недовольство учителя привычное и редко сходившее с его лица. Наверное, потому что старый: из отпущенных любому барсу трехсот лет, ото Уршак прожил двести. Большую часть из них он учил детей нашего клана, делился знаниями по мироустройству, истории, этике и многими другими важными умениями.

– В древности все известные нам сейчас миры существовали разрозненно. Часть даже не знала о существовании других, некоторые воевали, и лишь единицы успешно взаимодействовали: торговали, общались, учились друг у друга, – завел Уршак знакомую «песню».

Но Маршана не отличалась терпением и вновь перебила учителя:

– Я сегодня всю ночь смотрела в небо, но ни одного соседа Шаграя не увидела.

Неодобрительно поджав губы, Уршак покачал головой. Взял со стола лист бумаги и начал привычно, как много раз делал до Маршаны, пояснять:

– Представьте, этот лист – небо Шаграя. – Затем он поднял стопку других листов и сложил их вместе с шаграйским. – А это небеса других миров. Они, подобно слоям пирога, тесно прижаты и порой сливаются друг с другом, но не в одной плоскости, поэтому их глазами не увидеть.

– Как же мы с ними общаемся тогда? – недоумевала самая младшая из нас, Ромуша.

Уршак невольно улыбнулся этой очаровательной девочке:

– Вспомни яблоню. У нее один ствол, но много ветвей, которые усыпаны яблоками. Так вот, ветви – это те самые плоскости чужих небес, а яблоки на них – миры. И пусть яблоки очень похожи, ведь питает их один ствол и корни, но плоды все равно отличаются формой и порой даже вкусом. Вот и миры…

– Так как же выжили наши предки, если все миры погибли в эпоху Хаоса? – напомнила Маршана о своем вопросе.

Уршак тяжело вздохнул, чувствовалось, что устал повторять одно и тоже из года в год:

– В центре нашего своеобразного слоеного пирога находился мир драконов. Потом наступила эпоха Хаоса, когда звезды гасли одна за другой, а миры, которым они давали свет и жизнь, погибали, прародитель изначальных драконов Ранивир отдал свою жизнь и весь свой огонь, создав для своего мира новую звезду по имени Ра, чтобы спасти своих детей. Больше того, трое его всемогущих сыновей спасли жителей других уцелевших миров, приняв их под свою защиту. Для этого они создали Колыбель Жизни, объединив остатки уцелевших миров в единое целое. Теперь мир изначальных драконов, названный в честь прародителя Ранивиром, словно сердцевина цветка, а другие спасенные миры – его лепестки. Каждый житель девятнадцати спасенных миров-лепестков знает, кому обязан своим существованием, кто именно защищает Колыбель Жизни от звездных бурь и Хаоса…

– Как они их соединили-то? В великой пустоте, где нет жизни… – вклинилась Рдаша, правнучка Уршака, в его спокойную, даже заунывную, если бы не тема урока, речь.

– Трое сыновей прародителя изначальных были так же сильны, как сам Ранивир, и черпали неиссякаемую силу из великой пустоты, благодаря чему смогли связать двадцать уцелевших миров между собой. Но чтобы всем одинаково хватало тепла и магии, Ранивир стал сердцем Колыбели Жизни, сердцевиной цветка. Конечно, если посмотреть на небо, то наших соседей вряд ли разглядеть даже в самую большую подзорную трубу, но отсвет энергетической связки самой Колыбели виден каждое безлуние. К тому же, между мирами действуют стационарные связующие порталы.

– Эти трое сыновей великого Ранивира живы до сих пор? – с почтительным придыханием спросила Рдаша.

Правнучке достался укоризненный взгляд прадеда, причем, не из-за надоедливых вопросов, а за восторженный тон, каким она упоминала драконов. Старый оборотень-барс считал, что восторгаться нужно исключительно великими шаграями, а иномирные герои достойны простого уважения и признания их заслуг. Даже если от них зависят наши жизни. Даже если они вторые после богов.

– Это случилось слишком давно даже для изначальных драконов, еще на заре времен. Те, первые драконы, уже ушли за грань, многократно усилив божественный огонь отца. Но с тех времен Ранивиром всегда правят трое сыновей из семей потомков прародителя. Это правило неизменно, иначе нарушится связь энергетических потоков Колыбели Жизни. И тогда погибнут все миры.

– А если изначальные драконы вымрут? Мы тоже все умрем? – испугалась Маршана, хотя страх отразился на лицах всех учеников.

Ото Уршак хмыкнул и взмахом руки создал иллюзию нашего неба. Так легко и красиво, что у меня в груди тоскливо защемило. У меня так никогда не получится. На объемной картинке развернулось бескрайнее сероватое небо с тонким тусклым серпиком нашей звезды Ша.

– Изначальные драконы были бесконечно мудры и щедры. Сыновья Великого Ранивира, уходя за грань, осознавая всеобщую уязвимость и непосильную тяжесть, которую придется нести их потомкам, чтобы защитить всех, отдали весь свой огонь и создали каждому миру Колыбели Жизни свои собственные звезды, которые дарят свет и тепло. Придет время, они наберутся огня и тогда наше небо вновь обретет яркий свет.

– Надеюсь, наша Ша наберется его быстрее, чем другие… – тихонечко шепнула я о том, что тревожило моего отца.

Уршак услышал меня, одарил недовольным взглядом, но на него взирали еще пять пар, горевших любопытством глаз, поэтому прояснил мои опасения:

– Полагаю, вы, аттара Эйкана, имеете в виду, что не всем созданным звездам досталось одинаковое количество огня сыновей Ранивира? И какие-то миры гораздо быстрее обретут былую независимость, а другим, к примеру, нашей Ша, придется еще долго копить силу, чтобы обрести необходимую мощь.

От шпильки в мой адрес учитель не удержался. Я виновато кивнула, все же не котенок уже, чтобы мешать ему:

– Простите, учитель.

Однако Уршак удивил – пожевав губу, неожиданно признал:

– Вынужден согласиться. В эпоху Хаоса Шаграй пострадал сильнее большинства миров и соответственно медленнее восстанавливается. Это опасно для нас, но, уверяю, аттара Эйкана, мы с любыми трудностями справимся. Вам ли не знать?

Да, про трудности я знаю не понаслышке. Наш мир небольшой, один из самых маленьких в связке Колыбели Жизни. И один из тех, кто сильнее других пострадал в эпоху Хаоса. Шаграй – вотчина оборотней-барсов, крупных, страстных кошек, разделенных на множество кланов, но правит ими самый сильный и большой, во главе которого моя семья и отец – Верховный князь Шаграя, Рилиш Кашерок.

– А кто теперь во главе Ранивира? – не унималась Рдаша с тем же восторженным придыханием.

Ото Уршак фыркнул на нее и сердито продолжил:

– Слушать надо было, а не мечтать. Я уже говорил, Ранивиром всегда правят трое изначальных, их называют Верховной триадой. И это всегда носители разных стихий: огня, света и тьмы. Главное условие формирования триады – наличие всех трех стихий. Однако, надеюсь, вы догадались, что в одной семье или даже клане редко одновременно рождаются обладатели всех трех стихий. Поэтому триада зачастую формируется из наследников разных родов. Больше того, редко, но бывает, что из разных кланов изначальных. Ведь, по сути, пусть и номинально, они все дальние родичи. К тому же в каждом потомке Великого Ранивира живет его частичка, она не позволит им пролить кровь себе подобного. Вот и остается кланам и их наследникам тысячелетиями не воевать в открытую, а не опуская крыльев, тайком бороться за право занять трон Верховных. Таким образом возвышая то одни высшие драконьи кланы, то другие.

В этот момент дверь в классную комнату приоткрылась и в проем втиснулось широкое веснушчатое лицо Дараны, маминой помощницы.

– Простите, ото Уршак, княгиня велела княжне Эйкане сразу после урока прийти в кабинет к князю…

Учитель поморщился, он очень не любил, когда его уроки кто-либо или как-либо прерывал, но молча кивнул.

А я разволновалась: обо мне в семье вспоминали редко и только по случаю действительно важных обстоятельств. Поэтому, рискнув вызвать возмущение наставника, резво подскочила и устремилась к двери, на ходу зачастив, чтобы не успел задержать:

– Простите, ото Уршак, не хочу заставлять маму ждать, раз зовет, значит, что-то действительно срочное.

Возмущенный рык учителя добавил мне ускорения, буквально вытолкав из комнаты. Закрывая дверь, успела заметить, каким жгучим любопытством загорелись пять пар глаз моих дальних и близких родственниц, оставшихся в классной комнате. Еще бы, печально известную младшую княжну Эйкану родители ни разу не вызывали с уроков, да и вообще нечасто одаривали княжьим вниманием. А тут внезапно с урока вызвали, значит, что-то случилось!

Носиться по огромному дому дозволялось лишь котятам, а я уже вышла из этого возраста, девятнадцать лет как-никак, еще и младшая княжна. Но сердце стиснул страх в мучительном вопросе: что могло такого произойти, раз мама позвала меня в кабинет к отцу? Поэтому, едва не срываясь на бег, я быстро шла по лестнице и коридорам, попутно перебирая все события, где могла хоть в чем-то «отличиться». И не находила достойной вызова на «ковер» причины.

А вот и резная, с коваными завитушками, распашная дверь в просторный, светлый и очень уютный домашний княжеский кабинет. Не успела вплотную подойти к двери, как услышала из-за нее сразу несколько мужских голосов. И медленно, неуверенно, пытаясь утихомирить сердце и дыхание, приблизилась. Резкий сквозняк будто специально подтолкнул меня вперед, и я осторожно приоткрыла дверь. Створка бесшумно подалась – хорошо, что я сразу увидела в щелку стоявших в центре кабинета трех солидных незнакомцев в красных, с золотым шитьем мундирах.

В папином кабинете мне случалось бывать нечасто, в большинстве случаев получала нагоняи за проказы. Но сегодня сердце начало стучать быстрее не от воспоминаний об отцовских нравоучениях. Князь Шаграя – самый крупный, сильный и всегда-всегда уверенный в себе Рилиш Кашерок – не только своим видом подчинял и вызывал почтение. Одним взглядом мог заставить встать на колени любого непокорного. А сейчас как-то нехорошо замер, подавшись вперед и чуть наклонившись над рабочим столом, опираясь о столешницу пудовыми кулачищами. За этим столом, ему под стать внушительным и широким, отец разбирался с документами, посланиями и прочими делами, разговаривал или отдавал приказы доверенным шаграям. С иномирцами и главами других кланов Шаграя он вел дела в столичном дворце, где размещено множество служб и канцелярия. А дом – это личное логово.

Мало того, рядом с ним сидела княгиня Айшира Кашерок, моя мама. Она, конечно, не такая большая, как отец, но высокая и статная, и еще очень красивая. В свое время отцу пришлось биться за ее расположение, несмотря на истинность. Они похожи и внешне, и характерами.

Повелители Шаграя – снежные барсы, поэтому короткие волосы моего отца в основной массе белые, с яркими черными прядками. Черные ресницы и брови на контрасте с белой кожей очень красят его, как и синие глаза.

У мамы тоже светлая кожа, впрочем, как и у всех шаграев, длинные серебристые волосы с темными прядями, черные брови и ресницы и небесно-голубые глаза. Она тоже из горных барсов, но из предгорий. Так уж вышло, что только моя старшая сестра Марта пошла в маму, а я с братьями – в отца, унаследовав его полосатую, снежно-черную шевелюру и синие глаза. Жаль, это единственное, что мне от него досталось.

Почему-то сейчас оба моих родителя хмурились и были напряжены, словно перед ними нешуточная опасность. Они скрывали свои чувства, но я слишком хорошо их знала, ведь с детства привыкла считывать как устные и явные, так и скрытые знаки, прикидывая родительские намерения. И в этот момент я отчетливо видела, вернее, чувствовала всем своим существом, что родители лишь внешне спокойны. А вот их звери буквально ощерились и встопорщили загривки, почуяв более сильного противника. И раз оба вожака моего клана и всего Шаграя в напряжении, я тоже забеспокоилась.

Раньше мне казалось, что кабинет отца огромный, но трое незнакомцев будто половину пространства заняли. Такие здоровенные, плечистые, другие…

Странно, я не почуяла в них барсов и не определила с ходу, из какого они прибыли клана. Пришлось вдохнуть поглубже. И едва сдержала смачный «чих», так в носу засвербело от запаха черного молотого перца. Да и форма на гостях странная, наподобие военной, еще и нарядная какая – золотая нить недешево стоит, а тут и мундиры, и даже штаны незнакомыми узорами расшиты. Мы еще в прошлом году цвета других кланов на зубок заучили, никому из наших красно-золотой точно не принадлежит!

А отец тем временем вел осторожный разговор, словно по лесу крался, опасаясь наступить на сухую ветку:

– То есть, наследницы других кланов не подходят?

– Нет. На отбор попадают только дочери правителей миров и суверенов, – равнодушно-бесстрастно ответил один из «красных» гостей.

Мама, видимо, не сдержалась, чуть подалась вперед и, вперив внимательные голубые глаза в незнакомцев, вмешалась в мужской разговор:

– Мне не ясен смысл этого отбора. Нет, приглашение людей еще понятно, но магически одаренных рас?! Ведь у каждого из нас есть истинная половинка. Как можно соединить чужеродное? Это же пожизненная мука…

Я почему-то не только услышала, но и всем телом ощутила снисходительную усмешку трех незнакомцев. Хотя говорил один из них, стоявший на полшага впереди своих спутников:

– Изначальные – высшая раса, у них нет истинных, они абсолютно свободны в выборе пары. Единственное, что для них имеет смысл и важно – любовь. Истинная любовь!

– А девушки? Они же разных рас и в будущем встретят свою истинную пару. Но при этом будут связаны с другими… Какая уж тут любовь? – недоумевала мама.

– Вам не стоит об этом волноваться, атта Кашерок. Те девушки, что станут избранницами изначальных, будут навечно с ними связаны. Другие их связи, предназначения или истинности будут разрушены – таковы свойства магии потомков Первородного Ранивира. Их вероятным, еще не встреченным, истинным парам боги подарят новые. Изначальным не нужны чужие страдания или лишения, а богам – тем более. Главное для всех – равновесие и безопасность Колыбели Жизни.

– Что будет с теми невестами, которые останутся не у дел? – мама с мрачным видом откинулась на спинку кресла.

– В накладе не останутся, поверьте! Кто захочет, вернется домой. Кто решит остаться на Ранивире, получит защиту, покровительство и полное обеспечение от изначальных. Ведь истинные могут встретиться среди представителей разных рас. К тому же дочери верховных домов всех известных миров по умолчанию самые достойные невесты. Их кровь – это лучшие качества череды предков, доведенные временем до совершенства. Поэтому за право ввести в свои дома такую женщину будут бороться и другие дома изначальных, которые не будут участвовать в этом отборе. Пусть не с триадой, но девушек ждет блестящее и обеспеченное будущее…

Я застыла, подслушивая разговор. Вот так совпадение: только что ото Уршак рассказывал про мир драконов и изначальных, и вот их посланцы прибыли на Шаграй! Прерывать столь интересный разговор? Ну уж нет. Продолжила нагло подслушивать и подсматривать. А то обнаружат, захлопнут дверь, потом даже с острым слухом ничего не услышишь – отец о защите кабинета позаботился!

Выслушав посланцев, мой всегда уверенный и довольно жесткий отец выпрямился, но вот сжатые кулаки выдавали его дичайшее напряжение. Наконец он заговорил:

– Уважаемые даки, у нас с княгиней Айширой шестеро детей, но всего две дочери. Младшей, Эйкане, – девятнадцать, а в брачные отношения, по нашим законам, она сможет вступить не ранее двадцати. Хотя даже этот возраст считается малым из-за еще слишком нестабильного зверя. Старшей, Марте, исполнилось двадцать пять, но она уже обрела истинного, сейчас готовится к свадьбе. Разорвать ее истинную связь мы не позволим – это уничтожит ее зверя, значит, и сама умрет…

У меня невольно отвисла челюсть от удивления: вот это новость!? Это когда же Марта успела истинного встретить? Еще утром ныла матери, что обнюхала всех самцов нашего и соседних кланов, а предназначенного ей мужчину не нашла. Пришлось маме ее успокаивать, де вскоре будет большой сход всех кланов, который собирается раз в пять лет, на нем главы кланов представляют своих наследников и приезжают многочисленными делегациями. Там у Марты будет возможность познакомиться с множеством холостяков и, вполне возможно, встретить истинного.

Однако ошеломляющую новость обретения Мартой истинного перекрыла другая, более значительная: обращение отца к незнакомцам. Даки – это уважительное обращение в среде драконов, об этом все знают. Неужели к нам прибыли сразу три дракона? Один из которых, стоило отцу замолчать, произнес:

– На отбор приглашают дочерей великих домов всех миров. Главные условия: свободный от истинных или иных, уже установленных брачных обязательств, статус и приемлемый возраст. Ждать, когда младенец подрастет, никто не будет. Поверьте, изначальные осознают, что невесты разных рас, соответственно в разное время созревают физически и магически и отличаются ментально. Поэтому девицы должны быть максимально приближенного к брачному возраста. Воспитанием своих будущих невест, их образованием и подготовкой к будущему правлению триада займется сама. По своему вкусу и на свое усмотрение. Поэтому возраст вашей младшей дочери – не проблема, а, скорее, необходимое условие.

Князь с княгиней совсем уж хмуро переглянулись, я тоже призадумалась.

– Вы хотите сказать, что отбор проводится в течение длительного времени? – уточнил отец.

– Изначальные ищут истинную любовь, им нельзя ошибиться с чувствами. Поэтому отбор может занять как несколько дней, так и несколько лет, но не более пяти, – спокойно пояснил представитель драконов.

Я слушала, но пока с трудом вникала. Внутри начал расти неприятный ледяной комок, предвещающий большую, нет, огромную неприятность. Сопоставимую разве что с прошлогодней, когда меня исподтишка облили мятником, дико раздражающим кошачье обоняние вонючим настоем, а десятилетняя кузина Черуша, у которой крайне неуравновешенная и злобная самка, напала на меня и драла в клочья, попав под воздействие этой дряни. Ее простили, несмышленый котенок же, что с нее взять. Меня спасли, хоть и с трудом. На спине остались белесые росчерки когтей. Братьев отец тогда лично высек до кровавых полос на широких спинах, чтобы думали прежде, чем что-то делать.

К сожалению, мама заметила мое лицо в узкой щелочке проема приоткрывшейся двери, наверняка побледневшее, с горящими от любопытства и страха глазами. Строго блеснула глазами и едва заметно качнула головой, запрещая входить. Затем тяжело выдохнула, едва поморщилась и, вновь обменявшись взглядом с отцом, сказала:

– И все же проблема существует, уважаемые даки! Эйкана – последыш.

Вот так, взяла и вывернула мне душу наизнанку. В Шаграе любой знает, что это за проклятье, но от уважаемых даки лишь флер недоумения дошел, поэтому верховной княгине пришлось им поведать:

– Сущность любого шаграя – крупный и сильный барс. Для его формирования требуется много энергии. Ранее ею щедро делился с понесшими самками сам мир и наше светило, теперь энергию плод получает только от матери, прилично иссушая ее за долгий срок вынашивания. Во время родов мать напоследок подпитывает новорожденных остатками своей магии, чтобы укрепить их связь со зверем. Поэтому у нас уже очень давно не случаются многоплодные беременности. И еще реже, когда в одном помете дети разного пола. Самцы всегда крупнее и даже в утробе успешнее тянут энергию из матери, подавляя более слабых. Поэтому, когда малышей в утробе несколько, первенцы-самцы всегда сильнее и крепче, а на последующих новорожденных у матери остается все меньше и меньше сил. Ведь и у нее ограниченный резерв, а беременность и роды буквально иссушают…

– И аттара Эйкана…

– Я вынашивала сразу троих. Братья Эйканы родились сильными и полноценными барсами. А Эйка… – тут мама судорожно сглотнула, забывшись и назвав меня коротким, домашним именем, как называла только она. – Моей девочке и в утробе доставались крохи сил. Если бы она хотя бы родилась первой, я бы успела подпитать ее, укрепила связь, но она оказалась последней. Ее зверю не хватило энергии сформироваться. Она пустая. Таких называют последышами и в большинстве своем они умирают.

– Однако ваша дочь жива, – напомнил дракон.

– Верно, жива, но все равно, что мертва, – безэмоционально парировал отец, хотя я знала, насколько тяжело ему далась эта бесстрастность. – С учетом цели нашей встречи я буду откровенным. На Шаграе все завязано на запахе: положение в иерархии, восприятии и отношении сородичей, поиск истинной пары и страсть противоположного пола. Лишенный зверя шаграй почти не имеет запаха, значит, он невидимка для сородичей и не способен создать семью. Даже если его каким-то чудом почует истинный, на такой ущербный союз никогда не согласится. При этом потомство появляется только у истинных. Поэтому несколько веков назад создали клан Последних, куда сразу после рождения отправляли последышей. Чтобы не мучить их и не рвать душу родным. Они не изгои. Хотя их очень мало, им отдали самую благодатную долину, но, к сожалению, последыши долго не живут…

Как шипели злые на язык кухарки, короткая жизнь для таких обделенных как я – благо!

– Если я верно понял, несмотря на сложности при рождении, младшая княжна Эйкана живет с вами? – допытывался дракон.

– Да, – коротко, почти сквозь клыки выдавил отец.

У отца не хватило духу отдать свою плоть и кровь чужакам. Особенно после попытки моей мамы отдать последние крохи магии последышу. Она тогда чуть сама не погибла, потеряв много сил. Только нечем было уже делиться.

Мама неожиданно вмешалась в разговор:

– Сил у Эйканы хватает только на регенерацию, дух ее зверя глубоко спит, так и не подав голоса, но она умная, добрая и красивая девочка. Просто будто из Модруна в Шаграй попала – слабая и хрупкая, как люди.

– Атта Кашерок, уточните, пожалуйста, младшая княжна Эйкана здорова и одарена хоть каплей магии? – поинтересовался дракон.

– Да, если так можно сказать про обделенного зверем шаграя, – сухо ответил вместо нее отец.

В отличие от мамы, отцу всегда было стыдно за меня, словно это он виноват, что его семя настолько плодовитое, раз родилась я, пустой последыш.

– Тогда у вас нет оснований отказать изначальным в их законном требовании предоставить одну из наследниц верховного рода Шаграя на отбор невест.

– Вы правы, нет, – хмуро кивнул мой отец, передернув мощными плечами. – Когда княжна Эйкана должна будет перейти в Ранивир?

– Сегодня. Мы прибыли за невестой и не можем уйти без нее, – ответил дракон, опять потрясая меня.

– Хорошо. Надеюсь, вы согласитесь немного отдохнуть в нашем доме, пока Эйкана соберется в дорогу? – княжеское согласие громыхнуло по мне, как огромная ледяная сосулька, сорвавшаяся с крыши и разбившаяся на мелкие осколки.

– С благодарностью примем оказанную нам честь, – поклонились драконы.

Княгиня встала и, чинно поклонившись, натянуто улыбнулась, блеснув клыками:

– Простите, уважаемые даки, мне нужно срочно переговорить с дочерью.

И быстрее, чем полагалось княгине, направилась к дверям. Оглушенная новостью, я успела сделать шаг в сторону, чтобы мне, подглядывавшей и подслушивавшей, по лбу дверью не припечатало. В следующее мгновение мама, ухватив меня за плечо, настойчиво потянула прочь от кабинета с драконами.

В маленькой гостиной мама плотно закрыла за нами дверь и усадила меня в ближайшее кресло. А сама неожиданно опустилась передо мной на колени. Ого, княгиня Шаграя ни перед кем никогда не вставала на колени! Крепко сжав мои ледяные руки в своих горячих ладонях, она приказала:

– Эйка, посмотри на меня! Ну же, родная!

Я послушная дочь, хоть и с горечью обычно мысленно добавляла, что вынужденно послушная. На себе испытала, что любые огрехи быстрее простят полноценному оборотню, чем спустят пустышке. Княжескую дочь в лицо не оскорбят, но тайком в спину плюнуть или прошипеть гадость – запросто. Я же ущербная, обглодыш, как дразнили родные братья и сестра. Или заморыш, как шипели двоюродные. Или вовсе наказание небес, как тяжело вздыхали бабушки и дедушки. Без зверя и с крохой магии я слишком щуплая, маленькая, неразвитая, даже десятилетняя драчунья Черуша крупнее, сильнее и, как показал опыт, смертельно опаснее.

Подняв убитый взгляд на мать, я горестно всхлипнула:

– Вы отдадите меня чужакам? Избавитесь от позора…

Так всегда стенала Марта, что из-за меня, позорного позора, от нее скрывается истинный.

Мама сильнее сжала мои руки и твердо, настойчиво заговорила:

– Это твой единственный шанс, Эйкана. Если ты хорошенько поразмыслишь, то согласишься со мной. На Шаграе ты никогда не сможешь стать счастливой. Боюсь, даже истинный предпочтет избавиться от последыша и дождаться новую пару, лишь бы не связывать судьбу с неполноценной… – Я поморщилась от жестоких слов, но, скорее всего, так и случится, а мама продолжила говорить более жестко и убежденно: – Я люблю тебя, детка, и хочу для тебя счастья. Этот отбор невест для триады будущих правителей Ранивира – шанс изменить твое будущее. Для любого шаграя наличие зверя – суть жизни. Но там, на Ранивире, среди представителей других миров ты сможешь найти того, кому будет все равно, есть ли у тебя зверь. И сами изначальные обещают устроить твою жизнь на самом достойном уровне. Только представь: ты будешь учиться в самом сердце Колыбели Жизни, среди первых и лучших, станешь одной из них! И только от тебя будет зависеть, какое место займешь. Ты же сильная, Эйка! Ты отвоевала первый глоток воздуха и право на жизнь у самой смерти. Боролась за каждый миг и каждый день. Ты справишься с любыми трудностями. И этот отбор – подарок богов именно для тебя, доченька.

– Ты, правда, так думаешь? – всхлипнула я, роняя слезы, но с дикой надеждой заглядывая в родные мамины глаза.

– Я в этом полностью уверена! – припечатала она.

Обиженно закусив губу и насупившись, я посмотрела на нее:

– Но при этом Марту вы драконам не отдали, еще и наврали им про обретенного ею суженного!

– Марта и дома отлично устроится… А ты? Правда, думаешь, что тебе здесь, на Шаграе, будет хорошо?

– Не будет, – удрученно выдохнула я, уж в чем-чем, в этом точно не сомневалась.

Мама поднялась и с яростным воинственным блеском взирала на меня сверху вниз.

– Тогда борись, Эйка! Борись за свое счастье и место под звездами! – И уже мягче, с толикой горечи, глухо, словно саму себя убеждала, прибавила: – Тебе не привыкать.

– И что? Вот прямо сегодня меня заберут? И все, я вас больше никогда-никогда не увижу? – мои губы предательски дрожали, слезы вот-вот брызнут из глаз, но плакать нельзя.

Шаграи редко плачут, в основном на могилах безвременно ушедших за грань. Для внутреннего зверя слезы непривычны, а горе выливается в ярость, жажду драки и чьей-то крови. И только дети, потому что с формирующимся зверем, да подобные мне, пустышки, льют слезы. Поэтому я упрямо сдерживала бесполезные и позорные слезы, что лезли в глаза, нещадно щипались и все равно катились по щекам.

– Увидимся. Пусть не скоро, но обязательно увидимся. В будущем, – улыбнулась мама. А потом уже как-то обыденно, как командовала домом изо дня в день, спокойно напомнила: – У нас мало времени, надо подготовить наследницу рода к любым условиям и событиям. Пойдем, время не ждет.

Глава 2

Происшествие на острове Первой зари

Огромная площадь Мурлака – столицы всего Шаграя, сердце нашего клана, всегда поражала меня размерами и величием. Все правильно, ее разбивали с расчетом на сбор представителей сотен шаграйских кланов – крупных, воинственных барсов. Выложенная здоровенным тесанным камнем, тщательно пригнанным, даже щелочки забились песком и почвой со временем. Всегда чисто выметенная, ухоженная. Помимо Верховного дома, где заседает мой отец, по периметру высятся и другие значимые учреждения: торговых гильдий, Большого совета, представительства всех кланов и даже иномирные посольства. Как говорит мой отец, площадь Мурлака – колыбель жизни самого Шаграя.

Мои многочисленные пожитки, аккуратно уложенные в расписные сундуки, привезли на повозке. Мама решила, что негоже младшей княжне всего Шаграя бесприданницей в чужой дом отправляться и надеяться на чужую милость. Поэтому женщины рода Кашерок постарались – подобрали мне не один десяток достойных нарядов на разные случаи жизни и даже на вырост.

Сестра впервые не смотрела на меня с презрением, а скорее виновато и с сожалением. Как и все шаграйки, рослая, выше меня на голову, статная, с впечатляющей грудью и крутыми бедрами, Марта всегда и на всех, разумеется, кроме родителей, смотрела, если не надменно, то все равно с превосходством. А сегодня даже пару раз погладила меня по полосатой, снежно-черной, макушке, затем и вовсе, нахмурившись, сказав, что лишними не будут, надела мне на шею пару золотых цепей. Под их непривычным весом я невольно, с иронией задумалась: «Неужели, чтобы моя тонкая высокая шея надломилась под этакой тяжестью?» Знамо дело, Марта слишком обожает свои золотые украшения, а тут на тебе – отдала их сестре-последышу, которой стыдилась девятнадцать лет и попрекала самим существованием.

Братья тоже поразили до глубины души. Оба гиганта-переростка, в прошлом году чуть не отправившие меня за грань, в этот раз решили затискать до хруста костей. И пока один, приподняв, мотал как куклу, второй совершенно неприлично задрал мне подол и сунул что-то тяжелое в чулок под коленом. Встав на ноги, первым делом проверила, что за гадость мне на прощание братцы-барсы подкинули. Оказалось, свои любимые клинки, с которыми никогда не расставались. Короткие, с узким острым лезвием в тончайших, но крепких чехлах, такие легко спрятать и использовать в любой ситуации, чтобы защититься, спастись или наказать.

Выпрямившись, я в смятении посмотрела на своих близнецов, осознавая смысл этого подарка. И старательно моргая, а то подозрительно защипало в глазах, просипела:

– Спасибо!

– Береги себя, Эйка, – дружно пожелали они и, тяжело вздохнув, нырнули в толпу других родственников.

И вот, уже в сумерках, словно на закате прежней жизни, мы всем княжеским домом пришли в сердце Мурлака, где под каменным навесом, исчерченном рунами, сиял древний портал – связующая нить Шаграя с Ранивиром и другими мирами. Трое драконов ждали меня. Здоровенные, высокие, красная форма подчеркивала их мощь и избранность. Ветер шевелил темные короткие волосы драконов, по бесстрастным, словно из камня вырезанным лицам со слегка заостренными подбородками и яркими желто-карими глазами невозможно было прочитать ни одной эмоции. Статуи и то эмоциональнее выглядят.

Вся родня и прислуга, что сопровождала телеги с моим многочисленным багажом, жители столицы и представители кланов встали молчаливым полукругом у портала. Один из моих драконов-сопровождающих крутанул кистью – и все мои сундуки разом взмыли в воздух и выстроились цепочкой. От восхищения я даже отвлеклась от печальных дум.

На Шаграе совершенно иное понимание сильного мага. В первую очередь, это сила внутреннего зверя, способного мгновенно обернуться, хорошо регенерировать, выносить крепкое потомство, особенно будущих альф, которые поведут за собой более слабых. И лишь во вторую – умение использовать свою магическую энергию для чего-то другого, к примеру, для комфорта и удобства, уборки, чистки вещей, в земледелии, да хоть создавать обучающие иллюзии, как ото Уршак.

А мой неразвитый зверь спит, поэтому даже малости доставшейся мне силы хватает на плохонькую регенерацию и простенькие бытовые заклинания, которые пришли к нам из Модруна, мира людей. Но раз драконы способны так легко управлять энергией, может, и я научусь? Когда-нибудь?!

Даки Мальтар, главный из троих драконов, активировал переход и, взяв меня под локоть, осторожно, но достаточно крепко, будто опасался, что сбегу, направил к портальной арке. Возле нее мы вчетвером коротко, как подобает моему и их статусу, поклонились княжеской чете. Верховный князь никогда не выкажет чувств принародно, поэтому с семьей я попрощалась еще дома и при закрытых дверях.

Я тщательно сохраняла бесстрастное выражение лица, а хотелось выть и, откровенно сказать, удрать, сверкая лапами. Да некуда. И не позволят. Честь рода превыше всего. Догонят как миленькую и все равно отправят по назначению.

Ведь каждый житель двадцати миров Колыбели Жизни понимает, что значат изначальные. Они обеспечивают само существование миров, пусть и не распространяются о себе, оставляя напоказ самую малость. Не выносят за пределы своих кланов или семейств ни ссор, ни дрязг, ни намерений, как и нет их среди этого столь малочисленного, но могущественного племени. Ну а сплетни и россказни? Где их не хватает?

Жаль, что о сердце Колыбели Жизни ото Уршак рассказывал мало, поверхностно, в основном уделял внимание нашему Шаграю. Зато подробно рассказывал о соседях, которых, не скрывая, считал будущими врагами. А о Ранивире всегда упоминал расплывчато, как о таинственном и загадочном мире, сродни сказочному, вот таким образом завершая образовательный курс по изучению миров и рас. Конечно, записывать драконов во враги стал бы лишь сумасшедший. В итоге, о других мирах я узнала гораздо больше, чем о том, куда призвали. Да почти ничего. Сплошная подстава!

Я впала в непривычное, вялое состояние, равнодушия что ли, до сих пор не верилось, что моя жизнь настолько стремительно изменилась. Может, поэтому без боязни шагнула в марево портала, ощутив только горечь и легкий озноб. Давление и холод межмирового перехода отступили так же внезапно, как и сковали. Распахнула глаза – и резко зажмурилась от непривычно яркого света. Утреннего света, когда давно рассвело, но до полудня еще час-два. Или местное светило ярче, или местность, куда привел портал, жарче, чем на Шаграе. К этому придется приспосабливаться, особенно глазам, привыкшим к частенько туманной и более прохладной серости Шаграя, меньше других миров получающего света и тепла Великого Ранивира.

Щуря глаза, сквозь выступившие слезы я посмотрела на бирюзовое небо чужого мира. Казалось, большую часть небосвода занял Великий Огненный Ра – звезда, согревающая Колыбель Жизни. Хотя в Шаграе ее по старинке звали Солнцем.

В моем мире наступала осень, а здесь во всю сияет лето. Не по погоде оказалось мое дорожное шаграйское платье с длинными рукавами. Глухое, черное, мягко облегающее мою тоненькую фигурку, украшенное белой вышивкой, от талии оно спускалось широкой юбкой до удобных коротких ботиночек из овечьей кожи. Была бы полноценным барсом, зверь выправил бы температуру моего тела, но я пустышка. Поэтому мне быстро стало жарко, а тяжелые золотые цепи от Марты только усугубили положение. Хорошо, что мои длинные снежно-черные волосы бабушка заплела в две косы и закрепила шпильками с драгоценными камешками вокруг макушки, иначе совсем бы взопрела.

Драконы, надо отдать им должное, были вежливы, не торопили, не выказывали недовольства моей медлительностью, позволили оглядеться, прийти в себя. Лишь отвели в сторону от рамки портала, видимо, чтобы не была помехой другим путешественникам.

По мере знакомства с окружающим миром драконов, я поймала себя на том, что таращилась вокруг как ребенок на ярмарке, даже рот приоткрыла. И жадно втягивала носом новые, незнакомые ароматы. Я же оборотень, хоть и недоделанный, и наделена острым обонянием. Спасительный ветерок принес умопомрачительно свежий и вкусный запах. Море! Я лишь разочек была на море, когда ездила с мамой по торговым делам, она тогда многое показывала и рассказывала.

Сдается, мы вышли из портала посреди моря-океана, на острове конической формы – верхушке огромной горы, поднявшейся из воды. С портальной площадки открывался прекрасный вид на площадь внизу, мощеную, как и в Мурлаке, каменными плитами. С трех сторон от площади расположено множество невысоких зданий, с четвертой стороны, вдоль берега, тянулся длинный пирс, где качались корабли с белыми парусами и сновали мужчины, таскавшие грузы и снасти. В стороне от пристани виднелись желтые полоски песчаных пляжей с множеством лодочек, среди которых бегали дети и сушились сети.

С вершины острова к воде спускались зеленые террасы с разными полями и садами, похожие на яркое лоскутное покрывало, и жилые кварталы, разделенные узкими улочками. Присмотревшись, я поняла, что часть зданий не жилая, а, видимо, городская управа или тому подобного назначения. Одни дома были почти черного цвета, словно углем испачканные, другие – из светло-серого камня, поблескивающего в ярком свете. И все очень разные: и в высоту, и ширину, даже крыши различались, словно порталом перенеслись сюда из разных миров, остроконечные, низкие двускатные, плоские, покрытые дранкой, зеленым мхом и даже увитые цветами.

Полюбовавшись всей этой цветущей благостью, обратила внимание на высоченный забор, окружающий приличную часть острова, будто отделяющий и защищающий ее от чего-то. За ним виднелось множество зданий, утопающих в зелени.

Высокая и мощная фигура даки Мальтара заслонила мне солнце. Зато я воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть его тщательнее. Пришлось задрать голову и с досадой ощутить себя, по сравнению с ним, щуплым подростком. Дракон впервые обратился лично ко мне:

– Аттара Кашерок, – голос его был более мягким, чем с моими родными, – по независящим от нас и вас обстоятельствам, на отбор вы прибыли последней. Остальные невесты, прибыв раньше, получили возможность осмотреться и отдохнуть после межмирового перехода. К сожалению, у вас осталось совсем немного времени до встречи с женихами. Поэтому, пока будете приходить в себя, позвольте мне коротко рассказать о самом необходимом.

– Буду вам премного благодарна, – кивнула я, отметив, что и на своей земле посланец изначальных драконов продолжал обращаться ко мне, княжне, как на Шаграе.

– Ранивир принадлежит только драконам. Законом Великого запрещено передавать, продавать или покупать наши земли как иномирянам, так и представителям других рас. Пребывание иномирян на Ранивире так же ограничено временными рамками. Исключение составляют только избранницы драконов, поскольку в смешанных браках дети всегда рождаются драконами.

– Это только в союзе с драконами? – смущенно спросила я, полагая, что пригодится на будущее, если мне повезет обрести семью.

– Есть и несколько других рас, в союзе с которыми дети наследуют расу отца, – внимательно глядя на меня сверху вниз, любезно пояснил даки Мальтар.

Его спутники тоже, на мой взгляд, чересчур внимательно смотрели на меня.

– Ясно, – тихо выдохнула я.

Дракон, сделав отступление, продолжил по делу:

– Наша раса предпочитает вести обособленный образ жизни, поэтому учебное заведение, где разрешено учиться представителям других рас, всего одно. Это Академия драконов на острове Первой зари. Отбор решено проводить тоже здесь, ведь до прохождения завершающего испытания и непосредственно выбора невесты будут несколько лет обучаться. Поэтому для безопасного и комфортного проживания участниц отбора выделена достаточно большая часть острова, включая несколько зданий академии. На этот защищенный участок можно попасть только по приглашению изначальных или с разрешения ректора. Там вам нечего опасаться!

– То есть, мы на острове Первой зари и вон там, – я указала глазами на территорию за забором, – Академия драконов?

– Да, аттара Кашерок, – кивнул даки Мальтар.

Прародитель Барс, а ведь в случае чего с острова даже не сбежать…

Даки Мальтар, пару мгновений посверлив меня взглядом, кивнул, наверное, своим мыслям и жестом предложил опереться на его руку. Хвала Прародителю Барсу, это лишь дань этикету, а не крепкая хватка, с которой он заводил меня в портал. Коротко кивнув, я положила ладонь на его предплечье, очень мужское и твердое даже сквозь красную ткань сюртука, приятную на ощупь. И в сопровождении драконов начала спускаться по широким каменным ступеням, отшлифованным до зеркального блеска, к площади на берегу, слушая даки:

– Сейчас на площади соберутся все участницы будущего отбора. Ровно в полдень прибудут изначальные, чтобы поприветствовать будущих невест.

Ага, значит со временем я не ошиблась. Хвала наследию барсов, зверь всегда знает, ощущает или чует время, ведь от этого зависит отдых и охота, значит – и жизнь.

Тем временем на площадь, по периметру которой выстроились сурового вида стражи, дружно стекались сотни, не меньше, девушек разных рас, цветов и внешности. И вопреки спокойствию дракона, размеренно шагавшего и говорившего, я еще пуще напряглась, глядя на невест. Кого там только не было: хвостатые, крылатые, рогатые и клыкастые девушки в невообразимых, более легких и открытых нарядах, чем мой, некоторые я бы назвала совсем уж откровенными.

Порадовало, что только представительницы драконьих кланов Ранивира сбились в пеструю видную компанию, остальные невесты – кто как. Одни предпочли гордое одиночество, другие объединились группками по двое-трое. А ведь каждый мир прислал по несколько невест сразу, и им было бы вернее держаться вместе. Но чужая глупость и гордыня мне только на пользу.

Чуть в стороне от невест мялись странные сущности, какие-то белесые, полупрозрачные, похожие на призраков. Я даже сжала рукав своего спутника, пытаясь рассмотреть их и понять: что же они такое, не привиделось ли мне?

Из близлежащих зданий к площади спешила громко галдевшая толпа народа в странных плащах и останавливалась в нескольких шагах от стражников, видно те не позволяли приблизиться к девушкам.

– Кто эти парни и девушки в плащах за оцеплением? – хрипло спросила я, обмирая от страха. – Почему они столь воинственно настроены к нам?

– Это студенты академии. Они не воинственны, а просто слишком любопытны, – неожиданно улыбнулся даки Мальтар. – Не знаю, аттара Кашерок, говорили ли вам старшие или наставники, что Ранивир следует древнейшим законам первых изначальных. Чтобы Колыбель Жизни не теряла мощь, Верховная триада правит ровно тысячу лет, затем выбирается новая. Причем те, кто претендует на трон верховных, выбирают пару среди представительниц всех рас, связанных Колыбелью Жизни, чтобы, даже потерявшись в агонии битвы с Хаосом, триада защищала все миры, а не только Ранивир.

– Не знала, – удивленно шепнула я. – Мудрое решение… и законы.

Дракон одарил меня теплым взглядом с высоты своего роста и, улыбнувшись, продолжил:

– Я с вами согласен, княжна. Так вот, именно по причине столь редкого события, как отбор невест будущей триадой, ведь смена верховных происходит всего один раз в тысячу лет, эти молодые маги за оцеплением настолько взволнованы и жаждут все-все увидеть. Когда еще они станут свидетелями этого редкого и важного события.

Вот как раз об этом я совершенно не успела подумать, пока меня родные в спешке собирали в дорогу. И новость почти ощутимо ударила по голове, во всяком случае, почувствовала себя пришибленной. Шаграи живут лет триста, кто-то больше, а многие – поменьше. Другие виды и расы тоже имеют схожую с нашей продолжительность жизни. Хотя, конечно, есть и живущие намного дольше, а есть и еще меньше. Но когда только правят тысячу лет – это уже за гранью моего воображения. Соответственно задалась вопросом: зачем же им тогда невесты с более коротким сроком жизни?

Однако спросила о другом:

– Даки Мальтар, почему девушек так много?

– Помимо ранивирских кланов, в других девятнадцати мирах Колыбели только три населяет одна раса, но даже там несколько правителей и обособленных стран. И лишь на Шаграе всеми кланами руководит единый правитель. Поэтому вы единственная представительница своего мира на этом отборе, а остальные прислали десятки наследниц великих домов. В этом отборе триста одна участница из двадцати миров, включая наших дракониц.

Я приуныла. Ожидания мамы, что займу тут хоть какое-то видное место, прямо сейчас с треском лопнули. Худенький, невысокий обглодыш – кому такая приглянется, если даже на собственного истинного надежды не было?

Неожиданно мне на плечо легла и легонько сжала рука следовавшего за нами дракона, до этого помалкивавшего. Затем над моей макушкой прозвучало его негромкое пожелание:

– Не стоит унывать, аттара Эйкана, вы как бутон, еще слишком юная. Дайте себе время расцвести и, поверьте, отбоя от женихов не будет.

Ой, приятно-то как! Обернувшись и запрокинув голову, уж больно мои сопровождающие высокие, я заглянула в глаза дракону, по сути, совершенно незнакомому мужчине, ведь даже имени не знала. И с отчаянной надеждой, смешанной с изумлением, ведь никто никогда мне подобного не говорил, выпалила:

– Вы, правда, так думаете, даки?

Мужчина молча кивнул. Третий спутник, тоже все время молчавший, следивший за плывшим за нами багажом, скупо улыбнувшись, добавил:

– В отличие от своих сородичей, вы потрясающе вкусно пахнете. Знаете, аттара, драконы еще более чувствительны к ароматам, чем вы, оборотни. Нам непросто угодить.

Моему изумлению не было границ. Для меня незыблемая истина: индивидуальный запах кошачьей шерсти и феромоны каждого шаграя – самое вкусное и отличительное, что в нас есть. Для своих я почти не пахла, поэтому и не замечали, низведя до мебели или досадного недоразумения. Но ведь и драконы, по сути, оборотни, только вместо шерсти у них чешуя. Тогда откуда разница в восприятии ароматов? Но обиды за сородичей я не почувствовала, наоборот, обрела столь необходимую уверенность в себе. К тому же вспомнила, как у кабинета знакомилась с запахом драконов, непривычным, пряным, раздражающим мое обоняние, подобно черному перцу. Даже в носу опять засвербело, с трудом не чихнула.

– Благодарю вас за поддержку! – выдохнула я со смущенной улыбкой.

Мужчины чинно кивнули, даки Мальтар, вежливо остановившийся во время разговора, повел меня дальше, заметно поторапливаясь и поясняя:

– Сейчас вы присоединитесь к остальным участницам, а после знакомства с изначальными вас проведут в покои. За каждой невестой закреплены отдельные. Так же к каждой из вас приставят личную горничную или помощницу. Они ждут вас вон там, в стороне, видите группу?

Я заметалась взглядом по площади. Один из драконов, который теперь шел по левую руку от меня, жестом указал на те самые жутковатые призрачные фигуры. Мальтар добавил:

– Это вошканы – раса потомков воздушных элементалей. У них лишь условно физическая оболочка, зато наделены магией. Вошканы, приставленные к вам, будут заниматься всеми вашими бытовыми вопросами и организацией учебы. Можете безоговорочно доверять своему духу, каждый из них принесет своей подопечной клятву верности на время отбора. По завершении знакомства с будущей триадой ваша вошкана появится рядом с вами и представится, ее не нужно искать. Затем будете вызывать ее по имени, она сразу появится.

– Любопытно… – удалось выдавить мне, задумавшись о соседстве с призраком-элементалем.

Подметивший мое замешательство Мальтар улыбнулся:

– Поверьте, вы привыкните к ним и, думаю, подружитесь!

– Надеюсь, – смущенно кивнула я.

Наконец мы дошли до первой линии оцепления. Драконы-стражники немедленно раздвинулись и пропустили нас внутрь. Только я ступила на каменные плиты, на меня уставились десятки горящих любопытством глаз – студенты в плащах осматривали с головы до пят, словно сами выбирали невесту. Я сдержала порыв передернуть плечами; привыкла, пока была под постоянным вниманием сородичей. Только дома в открытую никто чужой не пялился и не насмехался, в противном случае отец любого бы на лоскуты порвал за оскорбление чести княжеского рода.

Затем я услышала мнение про свою худенькую фигурку, неожиданно порадовали и обнадежили комплименты моему хорошенькому личику, необычному цвету волос. Народ гадал: из какого я мира и к какой расе отношусь, несколько раз прозвучал Модрун. Многие сочли меня жителем этого мира, населенного людьми. Однако удивили и иные предположения, одно другого чуднее: за хрупкое телосложение и белую кожу меня спутали с альвой с Элевеи; еще больше поразило предположение, что я арахна с Хлогира, очень уж расцветкой волос походила на инсектов. Была бы здесь Марта, ни один бы не ошибся с ее расой, а меня к оборотням никто не отнес…

– Аттара Эйкана, здесь мы с вами вынуждены расстаться, – даки Мальтар осторожно накрыл горячей лапищей мои пальчики на своем локте. – С этого момента и пока для вас не завершится отбор, к вам, как и другим невестам, все будут обращаться как к драконице и исключительно по имени. Таковы правила. Ваш багаж доставят в покои. Идите в центр площади, совсем скоро там появятся женихи…

Опасливо косясь и прислушиваясь к набиравшей обороты суете и гвалту за оцеплением стражников, натянуто улыбнулась:

– Благодарю вас за советы и поддержку, даки!

– Удачи вам! – мне показалось, искренне пожелали трое сопровождающих, развернулись и скрылись в толпе.

Стиснув кулаки, я направилась в центр площади, попутно разглядывая других невест. Была бы настоящим барсом, от вида некоторых вздыбился бы загривок, но чего нет, того нет, тем более, княжне пристало вести себя достойно – держать лицо и неторопливо идти, краем глаза скользя аж по трем сотням соперниц за лучшую жизнь.

Все равно, не сумев скрыть любопытства, во все глаза разглядывала красивых тонкокостных девиц с белоснежными крыльями и густыми светлыми волосами – ирлингов с Идара. Рядом с ними ругались между собой, вспыхивая от злости, четыре рыжие красотки, тоже крылатые. Да уж, вспыльчивость фениксов известна всем мирам, причем, как в прямом, так и переносном смысле. Впрочем, как и злобный, мстительный характер третьих крыланов – горгулий с кожистыми крыльями, черными, как их нрав.

Дальше отметила жителей Элевеи: зеленоволосых дриад; прекрасных альв; страшненьких серокожих болотниц с рожками, словно им в волосы пару коряг засунули, и вообще, от них ощутимо несло тиной. Друиды из этого же мира, едва заметно шевелили пальцами, похоже, примерялись к магическим потокам Ранивира, заодно и подпитывались от них. Ведь и сама ощущала, насколько здешний воздух пропитан энергией, казалось, она наполняла мою кровь радостными пузырьками, отчего хотелось улыбаться и дышать полной грудью.

Особое внимание привлекла яркая группа девушек в мужских костюмах, с частично покрытыми синей чешуей лицами, непривычно большими, серыми круглыми глазами; впрочем, у них и уши необычные, словно в трубочку свернутые и задранные воронкой вверх. Ага, василиски… Я невольно сменила направление, чтобы обойти их по широкой дуге. Страшно же.

Высокие, статные красавицы-драконицы, глядя на меня, морщились и отворачивались, явно не считая достойной соперницей. Мимо их группы я прошла без проблем – стремилась на другую сторону площади, уж больно хотелось взглянуть на море и пирс.

Обошла заносчивых дракониц и оказалась в шумной, галдящей толпе денеек из Рашхарана. В незапамятные времена Рашхаран населяло несколько видов демонов, но после Звездной бури и Темных времен в том мире остались только денеи, как это не удивительно, самые слабые и мелкие демоны. Да только по сравнению со мной эти хвостатые и рогатые девушки разных расцветок, в самой откровенной одежде, какую можно представить приличной шаграйке, были все равно крупнее и выше.

Окружающие бросали на меня взгляды, цинично оценивая как соперницу. Большинство претенденток сразу теряло ко мне интерес. Слишком щуплая, похожая на подростка, разве способна такая привлечь сильного дракона? Тем более изначального? Я и сама осознавала, что нет. Однако надеялась на другое: научиться у изначальных чему-то новому, хотя бы развить свою капельку магии, возможно – до двух капелек. А может, чудеса же случаются, встретить того, кто полюбит ущербную оборотницу со спящим зверем…

На противоположной стороне площади я восхищенно осмотрелась. Море, какое же оно безбрежное и прекрасное, не передать словами! Его скрытая штилем несокрушимая мощь вызывала трепет. У горизонта зеленоватая гладь плавно сливалась с бирюзовым небом, и я неожиданно заметила темные точки, приближающиеся к нам.

Тем временем в толпе невест набирал обороты скандал. С сожалением оторвавшись от морских просторов, я обратила короткий раздраженный взгляд на спорщиц – девушек сразу трех рас. Бросая слова, словно камни в воду, скалила тонкие клыки-иглы болотница с Элевеи, ее темно-зеленые волосы шевелились, как водоросли в воде, будто тоже ругались вместе с хозяйкой. Полуодетая красотка денейка выкрикивала оскорбления, взбешенно колотя красным, как ее волосы, хвостом по голым голеням, задирая пятой конечностью подол широкой короткой юбки и сжимая когтистые пальцы в кулаки. Злобно шипела брюнетка нага с Шакара, то свивая свой длинный чешуйчатый хвост в плотные кольца, то поднимаясь на нем, чтобы грозно нависнуть над соперницами. Фу-фу-фу, и это дочери великих домов?.. Точно не базарные торговки?

Однако не красивший их спор-ругань был мне не настолько интересен, как приближавшиеся точки, которые увеличились настолько, чтобы можно было разглядеть ящеров.

– Драконы!.. – с восхищением, едва слышно выдохнула я.

Даки, сопровождавшие меня сюда, ни на Шаграе, ни по возвращении на Ранивир не оборачивались. Вторую ипостась драконов я видела лишь на картинках в учебниках, да на иллюстрации в «Легендах о Темных временах». И вот сейчас, в отличие от своих сородичей, увижу изначальных в живую. Тех, кто защищает мой мир от Хаоса, дает тепло и свет, саму жизнь…

К острову приближались сразу девять драконов, громадных, покрытых чешуей, с острыми гребнями на спинах. Жуткие и великолепные чудовища размеренно махали мощными широкими крыльями, поджав к брюху четыре мускулистые и когтистые лапы. Как же они прекрасны, сильны и опасны, эти стражи Колыбели Жизни! Только такие и могут хранить мир.

Они летели группами по трое. Тройка в центре – наиболее яркая: багровый, как кровь, черный, как самая безлунная ночь в году, и третий, похожий на лунный камень, его чешуя переливалась от белого, до голубовато-серебристого.

Вторая тройка: рыжий, как солнышко Шаграя, гигант, наверное, самый большой, молочного окраса дракон с чуть более вытянутой, чем у сородичей, зубастой мордой и темно-синий красавец.

Третья тройка: белоснежный дракон, чернильно-черный и алый, словно пламя.

По площади понеслось:

– Драконы…

Одновременно дурацкая склока, видимо, достигнув пика, дошла до рыка, сменилась испуганным визгом, а затем выплеснулась воплем страха:

– Ой!..

От удара в плечо я беспомощно полетела в сторону, затем меня будто в огонь окунули, вырвав крик боли. Хвала Великому Ранивиру, чудовищная боль продлилась мгновения, не больше, мое сознание просто отключилось…

Будто из густого, вязкого тумана послышались мужские голоса:

– …Шей, лови ее душу, уйдет же за грань…

– …Сейлиш, это ты, светлый, будешь меня учить азам некромантии? – возразил странно завораживающий, вкрадчивый голос.

Меня затрясло от лютого холода.

– Меньше болтовни, отбор еще не начался, а жертвы уже есть… – третий голос, грудной, с едва слышимой, словно простуженной хрипотцой, настолько холодный, будто потрескивал от мороза лед.

– Ерунда, смотри, какая живучая, цепляется за жизнь как клещ… Аш, согрей ее, а то, похоже, до костей за гранью промерзла… Только не спали девчонку окончательно, а то моя тьма шепчет, что ты давно по грани ходишь, горишь желанием ее зачистить…

– Давно пора бы мне спустить пар, да все случая не было… – прозвучал очень мужественный бас с раскатистым «р», пробравший меня до основания.

Следом за ним я снова окунулась в огонь, который, распирая меня изнутри, грозил сжечь каждую клеточку. Я выгнулась дугой, не в силах закричать.

– Аш, остановись, ты наполнил ее до краев, с ума сошел, она же сгорит…

Огонь сменился лютым холодом, отчего захотелось свернуться в клубочек.

– Хаос подери… прости, Шей, увлекся…

– Смотрю, вы оба – знатные живодеры! Один чуть не спалил огнем, второй светом чуть не заморозил. Сей, легче, все, она цела и невредима… отпускай! – рыкнул вкрадчивый на холодного и рыкающего, а я наконец расслабилась, ведь боль ушла, оставляя за собой опустошение и состояние варенья, пролившегося из бочонка густой липкой массой.

– Весело отбор начинается! Страшно представить, что будет дальше, – усмехнулся рыкающий.

Открыв глаза, я увидела склонившегося ко мне мужчину с пронзительными глазами грозового, темно-серого цвета. Его белоснежные, короткие, немного взъерошенные волосы контрастировали со смуглой кожей и открывали чуть заостренные уши и овальное лицо с идеальными чертами: прямым носом, высокими скулами, красивыми губами, слегка квадратным, мужественным подбородком. Светлые дуги бровей озабоченно сошлись к переносице и заложили хмурую морщинку.

Над его лохматой, искрящейся белизной макушкой словно солнечный диск завис, окружая ореолом света. И я, завороженная нереальной красотой мужчины, потрясенно выдохнула:

– Пресветлый Артемис?..

Мысль, что передо мной Бог Света, повлекла за собой следующую, печальную:

– Я умерла? Вы пришли забрать меня с собой?

– Нет, возвращаем обратно, – раздался снисходительный смешок вкрадчивой тьмы, и я, сместив взгляд, посмотрела не вверх, а прямо перед собой.

Опираясь локтем о правое согнутое колено, опустился на левое не менее впечатляющий, чем первый, мужчина. И словно в самую душу мне смотрел раскосыми, черными-пречерными глазами. Роскошные волосы, длинные, черные, подобно водопаду стекали по его плечам и мускулистой груди до земли. Не такое идеальное, как у светловолосого бога, узкое лицо, бледная кожа, полные губы, орлиный нос все равно гармонировали друг с другом. Ой, это же… Я испуганно прошептала:

– Бог Смерти, Великий Шатур? Вы позволили мне остаться в мире живых?

Его чувственный рот расползся в ироничной ухмылке:

– Малышка, ты умеешь подобрать нужные слова, чтобы мужчина тебя никогда не забыл!

Ну прямо как у пресыщенного женским вниманием моего старшего брата, на которого засматривались даже нашедшие истинных шаграйки.

– Шейран, девчонка не в себе, а ты с дурацкими шутками, – возмутился третий, рыкающий, голос, в котором мне послышался гудящий огонь.

Я повернула голову в другую сторону и увидела еще одно божество. Его облик столь быстро менялся, мелькал, что я не успевала рассмотреть подробнее. Пока он выговаривал Великому Шатуру, его волосы и глаза словно огнем вспыхнули. Потом оказался красивым шатеном с большими, чуть раскосыми карими глазами, с золотисто-смуглой кожей. Прямой нос, глубоко посаженные глаза, тонкие губы, в общем, слишком резкие черты лица придавали ему хищности.

– Великий Ранивир? – шокировано просипела я.

– Знаешь, Шейран, ты прав. Эта занимательная девочка умеет порадовать мужчину.

– Болтуны! – рыкнул Бог Света Артемис, в его голосе знакомо хрустнул лед. И кому-то вне поля моего зрения приказал: – В покои бедняжку. Позвать целителя для осмотра и накормить. Позаботьтесь об ней.

– Слушаюсь, вир Сейлишран, – в буквальном смысле прошелестел чей-то голос потусторонним сквозняком.

Мне на лоб легла горячая рука и вир Сейлишран попросил:

– Отдохни, малышка. Завтра все узнаешь. Все будет хорошо.

Глава 3

Знакомства

Меня разбудил яркий свет, который согревал лицо и руки, – редкое явление на моей туманной родине. Еще удивительнее, что внутри, там, где с рождения зияла тоскливая пустота, неожиданно распирало от странного, непривычного жара, отчего хотелось по-кошачьи жмуриться от удовольствия.

Открыв глаза, я с удивлением осмотрела просторную, светлую, вполне уютную комнату, отделанную в золотисто-бежевых тонах. Я лежала на удобной широкой кровати, между двумя окнами благоухал лимонным маслом письменный стол с мягким стулом, в центре белел застеленный скатертью небольшой обеденный стол с двумя зачехленными стульями. Напротив открытого камина с почерневшим от времени зевом и пустующего по причине лета, радовала душу небольшая софа, на которой можно вечерами наслаждаться чтением. Три двери, две из них были приоткрыты. Краем глаза заглянула внутрь помещений, куда они ведут: в ванную, в гардеробную, а третья, как обычно, в коридор.

Откинув легкое одеяло, напряглась, отметив, что меня переодели в мою летнюю ночную рубашку на бретельках. Только в голове сплошной сумбур, а мыслей, как здесь очутилась и, вообще, где я, нет. Взгляд сам собой притянулся к окнам в обрамлении легких белоснежных занавесок, которые шевелил ветерок, оставивший на губах соленый привкус, щекотавший нос ароматом нагретой солнцем земли и хвои.

Встала и, пока шла к окнам, обнаженными ступнями ощутила приятную прохладу светлого деревянного пола из какого-то неведомого мне дерева. Выглянув наружу, я зачарованно замерла, увидев великолепный зеленый парк. За кронами невысоких деревьев поблескивало бирюзовое море, возле пристани качались суда и суденышки. В небесах сияла огромная огненная звезда. И любовалась я иномирным пейзажем со второго этажа незнакомого большого дома. Я наконец-то все вспомнила и с трепетом выдохнула:

– Ранивир!..

Девять потрясающих воображение, чудовищных размеров драконов в чужом небе, мгновение лютой боли, темнота и забытье, сквозь которое проступали образы трех мужчин, похожих на известных богов: Света, Тьмы и Изначального огня. Их странный разговор…

– Вы встали, даки Эйкана, – услышала я приветливо прошелестевший голос за спиной и обращение, принятое у драконов. – Это хорошо!

Резво обернувшись, с бухающим от страха сердцем уставилась на призрачную, голубоватую женскую фигуру в длинном, словно на легком ветру развевающемся платье. Приятное лицо девушки-призрака показалось слегка похожим на мое.

– Вы… – начала я.

– Дух-помощница, даки Эйкана. Вошкана, приставленная к вам изначальными на время поиска истинной любви, – мягко прошелестела воздушный элементаль, которая очень тактично назвала прагматичный отбор невест романтичным поиском любви.

И так это с ее стороны было мило и любезно, что я успокоилась, а то ведь чувствовала себя неловко в тоненькой ночнушке перед незнакомым существом, хоть и призрачным. Шаграи не стеснялись своих тел, гордились силой и статью. Да только я слишком несуразной уродилась: девятнадцать лет уже, а до сих пор худая, невысокая и почти без округлостей, вместо груди у меня два «незрелых яблока». Отчего братья вечно подначивали меня натолкать за пазуху яблок побольше, чтобы сойти за девицу.

– Как я могу к вам обращаться? – доброжелательно уточнила я.

– В случае надобности просто произнесите, что нужна помощь, я тотчас явлюсь.

– Мой сопровождающий, даки Мальтар, говорил, что у вас есть имена и вы дадите клятву служения на время отбора? – вспомнила я, насторожившись из-за нежелания вошканы представиться.

– Да, верно, но есть два необходимых условия, поэтому перед началом поиска изначальные проведут проверку всех собравшихся невест, на которой выявят тех, кто сможет участвовать в поиске, а кто – нет.

Я ошарашенно замерла, осознавая, что этак даже не начну участвовать в отборе. Не то что бы особо надеялась, но сразу с сундуками на выход…

– Вам не стоит волноваться, даки Эйкана, это просто формальность и дань традициям, которые необходимо соблюсти.

Я кивнула, натянуто улыбнувшись, нисколько не ободренная вошканой. Родители с наставниками с рождения нас учили: не бывает в жизни правителей и их семей ненужных формальностей. Особенно на отборе невест для Верховной триады изначальных драконов! И среди трехсот девиц, которых, как и меня, с рождения учили тому же, вряд ли кто-то думал иначе.

Под взглядом внимательных призрачных глаз духа неловкость перевесила. Почудилось, что вошкана понимала: я здесь ненадолго. Привычно взяв себя в руки, я выпрямилась и, расправив плечи, ровно спросила:

– Вы не поделитесь подробностями, что со мной произошло? Как я здесь оказалась? И… кто меня переодел?

Вошкана не шелохнулась, мне показалось, ветерок из открытого окна будто сквозь нее проникал. Бр-р… Я не слышала, чтобы подобные призрачные сущности жили на Шаграе, разве что в сказках. Хотя из истории других миров о такой «нечисти» известно. Но, чтобы их с уважением звали элементалями, чтобы еще и служили э-э-э… непризрачным – удивительное дело! Вот что значит вотчина Великого Ранивира, спасителя миров!

– Перед появлением изначальных между тремя невестами на площади произошел конфликт, за которым последовал обмен боевыми заклинаниями, – прошелестела вошкана. – К сожалению, по чистой случайности одно из них задело вас. Триаде изначальных пришлось возвращать вас из-за грани и вдыхать жизнь.

– О… Прародитель Барс… это что же – я им жизнью теперь обязана? – расстроенно выдохнула я.

Мало ущербная и невнимательная, еще и должница. Не невеста, а сплошное недоразумение.

– Ступив на остров Первой зари, вы обрели покровительство изначальных. Сохранение вашей жизни и обеспечение достойных условий проживания – их обязанность. Поэтому, нет, даки Эйкана, вы никому ничего не должны, – тихо, но твердо успокоила меня вошкана.

Похоже, рядом с элементалем-помощником мне будет неплохо.

– Вы меня обнадежили! – я улыбнулась от всей души и неожиданно ощутила горячую вспышку солидарности с моими словами.

Причем, не стороннюю, а внутри себя. Я замерла, напряженно прислушиваясь к непривычным ощущениям, но больше ничего необычного не испытала, только сердце заполошно стучало. Наверное, показалось.

Вошкана продолжила:

– Эти покои предоставлены вам на время поиска. С площади вас сюда доставила я как личная помощница. И переодела тоже. И присутствовала при проверке вашего состояния целителем, соблюдая условия неприкосновенности и деликатности.

Я шумно выдохнула с облегчением и с улыбкой поблагодарила:

– Спасибо вам за заботу. Как долго я спала?

– Весь вчерашний день и ночь, – поразила меня элементаль. – Но вам не стоит волноваться, даки Эйкана. Из-за произошедшего триады изначальных перенесли знакомство и проверку невест на сегодня, позволив всем отдохнуть и восстановить душевный покой.

На мой взгляд, душевный покой только мертвецы на кладбище обретают, да и то не все. А уж когда три сотни девушек, одну из которых принародно чуть не убили, вынудили ждать целую ночь, жди раскочегаренную топку эмоций и страхов.

Но кого интересует мое мнение? А вот спросить о том, чем заинтересовалась, слушая вошкану, не забыла:

– Вы сказали, триады? Их несколько?

– В этом отборе участвуют сразу три триады. Колыбели Жизни повезло, в последнем тысячелетии в кланах изначальных родилось сразу несколько драконов, владеющих огнем, светом и тьмой. Так что шансы невест из других миров обрести истинную любовь, благословленную Великим Ранивиром, утроились.

– Чудесная новость, – признала я севшим голосом.

Может, мама права: у меня тоже есть шанс обрести счастье? Чем Прародитель Барс не шутит, ведь сохранил же мне жизнь зачем-то?

– Даки Эйкана, вы встали рано и времени достаточно, но, может быть, мы подготовим вас к представлению? – ласково улыбнулась призрачная девушка.

– Да-да, конечно, вы правы! – встрепенулась я.

Пока я принимала ароматную ванну, пахнущую луговыми травами, вошкана накрыла завтрак. Как следует помывшись, я надела мягкий халат и села за более чем щедро накрытый стол.

Непривычно плотно поев, я оперлась спиной о мягкую спинку стула и смущенно призналась, сама себе удивляясь:

– Признаться, впервые так много съела! То ли прогулка за грань причиной, то ли воздух на Ранивире настолько горячий, что сжигает все лишнее…

– Скорее ваш юный зверь нуждается в дополнительной энергии для роста, – предположила вошкана, чем сбила мой хороший, деятельный настрой.

– У меня нет зверя, – тихо, старательно ровно ответила я.

Призрачная девушка с удивлением замерла, посмотрела сперва мне в глаза, затем уставилась на грудь, где горючими слезами обливалось мое обделенное второй сущностью сердце.

– Прошу прощения, даки Эйкана, но от вошканов невозможно что-то скрыть. Я четко вижу, что у вашего тела два воплощения и две половинки души. Просто одна часть… как бы это сказать, новорожденная, похожая на огонек свечи.

Затаив дыхание, я таращилась на призрачную помощницу, не в силах поверить ей. Мой зверь жив и начал расти? Но как это может быть? Ведь моему зверю не хватило сил сформироваться, так и родилась неполноценной…

И тут как обухом по голове вспомнился вчерашний день. По словам вошканы, меня убили, а черный дракон Шейран, похожий на Бога Смерти Шатура, несомненно, некромант, вернул меня из-за грани. Кареглазый шатен, что горел как Великий Ранивир, вдохнул в меня энергию жизни, наполнив огнем изначальных по самую макушку, ведь они же пеняли ему, что он меня чуть не спалил своим огнем. Потом мужчина-дракон, которого называли Сейлишем, похожий на пресветлого Артемиса, полностью исцелил и, видимо, сроднил меня с чужим огнем.

Я рвано вдохнула-выдохнула, размышляя о последствиях подобного драконьего вмешательства. Выходит, вчера я заново родилась? Только в этот раз мое рождение проходило под воздействием, вернее, с помощью драконьей энергии, которой хватило оживить меня и помочь сформироваться моему новорожденному зверю…

Новость сродни запредельной встряхнула меня так, что в голове зашумело. Прикрыв глаза, я старательно подышала, затем погрузилась в себя, пытаясь, как все мои родичи, дотянуться мыслями, душой, чувствами до сущности, что до поры до времени прячется внутри нас. Сперва я ничего не чувствовала, впрочем, не встретила и привычной звенящей пустоты. Именно поэтому подождала, а не торопилась с удручающими выводами.

И дождалась! То самое, до слез родное тепло разлилось во мне, правда, робко, неуверенно, словно боялось холода неприятия. Сколько бы я так сидела, прислушиваясь к себе и наслаждаясь новыми ощущениями, если бы из этого состояния меня не вернул обеспокоенный голос вошканы:

– Даки Эйкана, что с вами? Вы в порядке?

Оказывается, я улыбалась, наверное, самой шальной улыбкой, обнимая себя за плечи, а по щекам текли слезы счастья. Подняв на нее глаза, я просипела:

– Да, уважаемая, более чем! Благодаря всем богам и изначальным со мной теперь все прекрасно!

Отбор еще не начался, а я уже обрела больше, чем можно было мечтать. Даже помыслить! Однако пришлось взять себя в руки, вспомнив кто я и где, и вытереть салфеткой мокрое от слез лицо. Посмотрела на тарелку с по-домашнему вкусной кровяной колбасой и, подцепив кусочек, отправила в рот. И чуть не замурлыкала от удовольствия – огонек возле сердца одобрительно вспыхнул. Я хихикнула, погладила себя по груди и встала. Хотелось петь, кричать от счастья, но я ограничилась – покружилась на цыпочках и бухнулась на постель, раскинув руки.

– Время идет… – весело намекнула вошкана, вежливо призывая меня собираться.

– Да-да, мы сейчас! – откликнулась я, нечаянно обозначив себя как «мы».

И опять довольно захихикала, закрыв лицо ладонями, разделив радость с внутренним огоньком. Интересно, каким будет мой зверь? Похожим на отцовского снежного барса или на маминого, потемнее, из предгорий? Вот бы на отцовского! Когда вернусь на Шаграй, смогу любому сородичу утереть заносчивый нос!

Вскоре я придирчиво, но уже без прежних расстройств и переживаний разглядывала себя в зеркале, отразившем стройную, худощавую девушку с белоснежными волосами с черными прядями, ярко-синими глазами и мягкими, нежными чертами лица. Ну да, без хищных, суровых черт отца; без уверенной стати матери и сестры – высоких шаграек с замечательными женственными фигурами, с крутыми широкими бедрами и большой грудью. По меркам сородичей я тощенький котенок-подросток, но отныне… Мы еще поглядим! Пока зверь не стабилизируется, у меня появился шанс подрасти и округлиться, надо только немного времени, чтобы привести наше общее тело в порядок!

Конечно, спустя сутки после перерождения явных изменений в моей внешности нет, но глаза лучились от счастья. Что это, если не отсвет чувств моей звериной половинки? Улыбнувшись себе в зеркале, я отметила слегка удлинившиеся клыки: да-да, зверь любит мясо, а чем его кромсать и рвать на охоте?

– Р-р-р… – заявила своему отражению.

И пусть выглядело глупо и по-детски, но нельзя не радоваться, получив полноценного зверя! Можно и подурачиться, в конце концов! Помнится, мои братцы-тройняшки та-акое вытворяли!..

Вспомнив, как было жарко по выходе из портала на острове Первой зари, я надела тонкую белую летнюю блузку с широкими рукавами и высокими манжетами, синий корсаж с белой вышивкой, выбрала в тон ему пышную юбку по щиколотки и мягкие короткие полуботинки. Ведь неизвестно, где и сколько времени придется провести на ногах. Немного помедлив, накрутила вокруг шеи Мартины золотые цепи; должна же моя шея выдержать это богатое и солидное украшение, как раз для шаграйской княжны.

Осталось придумать, что делать со своей полосатой гривой. На Шаграе не принято как-то сдерживать волосы, ведь наше солнышко пока слабовато грело. Если наши женщины и надевали головные уборы, то скорее по причине холодной погоды и на грязных работах. Но вчера на площади на многих иномирянках были шляпы самых невообразимых форм и размеров, тем более, здесь очень яркий, обжигающий кожу свет. Если нас опять соберут под открытым небом, моя бледная кожа не выдержит – быстро покроется багровой, хорошо прожаренной корочкой.

Обозрев собранную родственницами одежду и прочее, полагающееся княжнам облачение, которое умница-вошкана заботливо разместила и развесила в гардеробной, кстати, размерами больше моей домашней, я обнаружила и несколько затейливо украшенных шляпок. Вот дела, я же сроду их не носила? Ну да, старшим женщинам моего рода, надо думать, лучше знакомым с чужими правилами и модой, виднее. Хорошо, что позаботились. Еще вчера я бы мысленно скривилась: чтобы проклятый последыш не вернулась домой. Сегодня же тепло улыбнулась, мысленно поблагодарив предусмотрительных родных.

Выбрав милую белую шляпку с синей ленточкой и неширокими полями, как раз спрятать лицо от обжигающих лучей, я надела ее на тщательно расчесанные до идеальной гладкости и блеска волосы. Вышло замечательно, даже самой понравилось, хотя мне трудно угодить, хе-хе!

С боевым настроем последовала за своим духом-помощницей. В довольно широком коридоре с множеством дверей чуть не столкнулась с умопомрачительной красавицей в нежно-лиловом платье, обладательницей белых волос и крыльев, перья на которых соперничали белизной с первым снегом. А вот глаза у нее черные. Явно жительница Идара, который населяют сразу три расы и все крылатые: ирлинги, фениксы и горгульи. Этот мир изобилует горами и водными просторами.

Призрачная вошкана, сопровождавшая белокрылую невесту-ирлингу, лицом походила на нее. Это что же, вошканы обретают схожие черты со своими подопечными, чтобы их можно было узнать в группе других духов?

Мы с ирлингой, слегка растерянно осмотрев друг друга, одновременно неуверенно кивнули друг другу, приветствуя, и с короткой заминкой направились дальше за своими вошканами. По пути к нам присоединялись новые и новые девушки разных миров и рас, выходившие из покоев. Причем, ни одна из них не поздоровалась, а с высокомерным выражением на лице еще и старалась обогнать, чтобы не идти позади, словно свита.

Глупые: смысл торопиться, если выбираем не мы, а нас?

Сегодня всех собрали на большой поляне в глубине прекрасного парка, окруженной высоченными незнакомыми деревьями, которые сплелись кронами настолько плотно, что едва пропускали дневной свет. Благодаря чему здесь держалась приятная прохлада и рассеянный, привычный мне свет. По периметру, как и вчера, замерли суровые, бесстрастные драконы-стражи. «Этакие парковые статуи!» – хмыкнула я про себя на волне радостного утреннего настроя, бурлившего во мне и рвавшегося наружу.

Не сговариваясь, мы с ирлингой прошли в центр и остановились. Осмотрелись, затем переглянулись. И уставились на пустовавший на краю поляны помост, явно предназначенный для триад, чтобы их было всем и отовсюду видно. Мы с ирлингой опять встретились глазами и дружно заинтересовались неведомого назначения трехметровым шестом рядом с помостом. Попадая на его кристальное навершие, свет распадался на множество цветных бликов, разбегавшихся вместе с солнечными зайчиками по лицам и фигурам участниц отбора.

Наблюдая за стекавшимися на поляну невестами, я отметила несколько бледных девиц с бело-черными волосами, похожими на мои, – арахн с Хлогира. Неподалеку от них держались и другие жительницы этого мира: белоснежные нагайны и гномки. Все три расы в своих мирах обитают, ой, предпочитают жить под землей, поэтому выбирали наиболее затемненные места на поляне.

Вскоре на тщательно выкошенном, зеленом, травяном ковре толпились три сотни девиц. Многие довольно привлекательные, хотя частенько их красоту я видела в необычности каких-либо черт лица или иных особенностей – огненных крыльях фениксов и снежно-белых у ирлингов, разноцветной переливающейся чешуе русалок с Элевеи, высоком росте и точеных фигурах, словно из камня вырезанных, жительниц Гидариса. Вокруг было столь много необычного и потрясающего воображение, что у меня с трудом выходило удерживать бесстрастное выражение лица, подобающее княжне в обществе себе подобных.

Сперва я ощутила запах мокрой шерсти, а спустя несколько мгновений за моим плечом раздался смачный чих. Обернувшись, увидела симпатичную шатенку, оборотня, поведя носом, распознала в ней волчицу с Мерлоса. Шаграй издавна ведет с Мерлосом торговлю, по словам родных, весьма выгодную.

– Думаешь, это хорошая идея – намазаться смесью перца с пеплом, чтобы отбить нюх другим? Или решила скрыть свой запах? – раздраженно спросила она, морща нос. И пока я недоуменно таращилась на нее, укоризненно бросила: – Нечестно играешь!

Волчица ушла, оставив меня в растерянности и недоумевавшей: это она про меня? С чего бы мне пахнуть перцем и пеплом? Следом дошло: вспомнила, как сама чуть не чихнула, когда тайком знакомилась с ароматами драконов возле отцовского кабинета. Если я буду пахнуть так же раздражающе, как они, как мне потом среди барсов истинного искать?

– А по мне так очень приятный и тонкий аромат пряности… – еще более неожиданное мнение выразила ирлинга.

Причем, это были ее первые слова за все время, что мы держались рядом. Я сочла своим долгом ответить:

– Благодарю вас… э-э-э…

– … Адьена… даки Ильдира, – мягко улыбнувшись, представилась она, в последний момент поправившись.

Даки Мальтар сказал, что на время отбора все регалии и родовые имена стоит оставить, поэтому я, вежливо улыбнувшись, тоже назвалась:

– Даки Эйкана.

Обе кивнули, понимая, что не стоит говорить лишнего, ведь будущее пока неизвестно.

И тут раздался жутковатый рев, заставив многих, как и нас с Ильдирой, вздрогнуть. На помосте словно из ниоткуда появились десять драконов. Десять великолепных мужчин в роскошных, синих с серебряным шитьем одеждах. Один из них настолько древний, что его возраст стал заметен – мимические морщинки и волосы цвета соли с перцем, собранные в длинный гладкий хвост на макушке. Страшно подумать сколько же ему исполнилось, если Мальтар сказал, что триады правят тысячу лет, пока находятся в самой силе!

Тихонько гомонившие девушки сразу замолчали, только птицам, насекомым и ветерку, шелестевшему в листве, было невдомек, что здесь и сейчас произойдет великое таинство и событие тысячелетия. Птахи по-прежнему перекликались и порхали по высоченным деревьям. А проникавшие сквозь кроны лучики света устремились к помосту, будто сам Великий Ранивир решил благословить своих потомков.

Кто-то из девушек всхлипнул от восторга или благоговения. Я жадно разглядывала девятерых «женихов» – изначальных драконов на самом пике молодости и силы. Ведь кто-то из них потом будет защищать от Хаоса Колыбель Жизни, частью которой является Шаграй. Затем взглядом прикипела к трем, моим спасителям, даже зверь в груди радостно откликнулся.

Вперед вышел старший дракон и громким, глубоким басом произнес:

– Ранивир приветствует прекрасных дочерей верховных домов на своей земле. Ранивир принимает неоценимый дар правителей миров, которые осознают великий и незаменимый вклад изначальных драконов Ранивира в дело защиты Колыбели Жизни от Хаоса и гибели. Вскоре наступит время, когда нынешняя Верховная триада уступит бремя правления новой, более сильной и молодой. Это значит, что кто-то из вас, наследницы верховных домов, разделит трон Ранивира и заботы со своими избранниками, которые возложат на себя великую миссию. Вы готовы?

– Да! – звонко ответили девушки.

А вот я промолчала, очень сомневаясь, что кто-то из нас, молодых и неопытных девиц, к подобной ноше готов. Хотя бы потому, что наша жизнь гораздо короче…

– Ваша самоотверженность воодушевляет! – с легкой усмешкой подтвердил мое мнение пожилой дракон, думаю, девять молодых тоже с ним согласны. – Тогда начнем представление. За право занять трон верховных на следующее тысячелетие будут бороться три триады, состоящие из представителей нескольких кланов изначальных. Их шансы равны. Как и ваши, о прекраснейшие, – стать им верными и любящими половинками.

Похоже, у некоторых прекраснейших выдержка – как обглоданная кость. Начались писки, визги, признания в любви к изначальным. Мы с Ильдирой даже недоуменно переглянулись. А дракон продолжил с улыбкой:

– Я, даки Орхаран, ректор Академии драконов, назначен и распорядителем отбора. Напоминаю, на время поиска истинной любви ко всем участникам обращаться только по именам и с приставкой даки. Пока не завершится поиск, все вы, как драконицы Ранивира, одна семья. И лишь к триадам, потомкам Великого Ранивира, сохранится обращение вир. Всем ясно?

– Да!.. – на этот раз и я подала голос.

– Отлично. Теперь представлю вам тех, ради кого вы прибыли на Ранивир, – ощерился ректор-распорядитель.

Ближайшие к нему трое драконов, сделав шаг вперед, приветливо улыбнулись нам. Мне было известно, что все драконы высокие, но рыжий, как солнышко Шаграя, – натурально драконище, с желтыми, как у многих оборотней-барсов, глазами и квадратным лицом. Мои соплеменники легко бы приняли его за своего, с такой-то мощью и клыкастой улыбкой!

Справа от него стоял сероглазый мужчина с пепельными волосами. Пониже и поуже рыжего здоровяка. С более хищными и суровыми чертами лица и холодным взглядом. Вряд ли более опасный, чем рыжий, просто тип такой, холодный.

Синеглазый, с иссиня-черными волосами дракон, третий из первой триады, смотрел на нас не с доброжелательностью рыжего и не с холодным равнодушием серого, а скорее всего оценивал стати ближайших к помосту девушек с самым похотливым намерением.

Даки Орхаран начал перечислять триаду, жестом указав на рыжего:

– Первая триада… женихов. Вир Рейран, – перевел внимание на серого, – вир Адеран, – и завершил черным, – вир Иштран. Прошу любить и жаловать.

Все трое коротко кивнули и шагнули назад.

За ними выдвинулась следующая триада. Весьма интригующая и впечатляющая. Я бы сказала, самая впечатляющая из трех. Начиная вот прямо с очень красивого мужчины с волосами винного цвета и вишневыми глазами.

Второй красавчик отличался волосами цвета лунного камня, голубовато-серебристыми, контрастирующими со смуглой кожей. В его голубых глазах можно было запросто утонуть.

И третий дракон – жгучий брюнет с черными глазами. Безусловно, все трое умопомрачительных, стройных красавцев хорошо знали себе цену и какое сокрушительное воздействие оказывали на дам. Вот и смотрели на очарованных невест с чуть высокомерной снисходительностью.

Я этой высокомерно-презрительной снисходительности за девятнадцать лет по самые уши наелась, до конца жизни хватит. Поэтому флер очарования красавчиками с меня сошел как снег в горах по весне, мутными стремительными ручьями.

Орхаран представил их нам, начав с красного, перейдя к лунному и завершив черным:

– Вторая триада женихов: вир Хайран, вир Лоран и вир Ульран.

Я скривилась, глядя как некоторые девицы, шибко восторженные и чересчур проникшиеся красотой второй триады, вопили, подобно кошкам во время течки. Стыдоба какая.

Наконец вперед выступила третья группа изначальных, при виде которой полыхнул мой внутренний огонек, словно родных приветствуя, и я невольно расплылась в восторженной улыбке.

Первым стоял блондин с белоснежной, короткой, чуть взъерошенной копной волос, овальным загорелым лицом с правильными чертами, внимательными глубокими темно-серыми глазами. Сегодня он тоже хмурил светлые брови, взирая на девушек с самым мрачным видом.

Рядом с ним, сложив руки на мускулистой груди, скучал длинноволосый брюнет-некромант. Хотя нет, делал вид, потому что даже в середине толпы меня вновь настигло ощущение, словно его раскосые чернющие глазищи мне в самую душу заглядывали. И тем не менее, он в циничной улыбке кривил рот, с неторопливой ленцой изучая девушек.

Их третий спутник, как и вчера, вызвал у меня восторженный трепет. Красивый шатен с раскосыми желто-карими глазами и золотистой кожей, но через мгновение ока черты его лица резко менялись, отражая скрытую хищную, суровую натуру и тщательно спрятанный внутри огонь.

Рядом потрясенно, рвано выдохнула Ильдира. Скосив на нее глаза, я оценила, с каким восторгом она разглядывала огненного красавца. Меня опалила ревность, заставив хмуриться, пока Орхаран представлял этих троих, начав с белого дракона и завершив шатеном:

– Третья и последняя триада женихов: вир Сейлишран, вир Шейран и вир Ашкеран.

Полубоги, которые подарили мне жизнь и зверя, вдруг дружно воззрились на меня, а я осознала, что громко и восторженно хлопала им. Кошмар! Драконы, одновременно сузив глаза, чем навели на меня страху, вынудили спрятать руки за спину как нашкодившего котенка. Ашкеран многозначительно глянул на Орхарана, затем все трое вернулись в строй остальных женихов.

Распорядитель обратился к нам:

– Наши прекраснейшие и ценнейшие девы Колыбели Жизни, опыт предыдущих поисков избранниц показал, что не каждая девушка подходит изначальным. При этом поиск длился несколько лет. Поэтому, чтобы не тратить ваше время зря, все участницы сегодня пройдут два испытания. По сути, это и есть сам отбор, дальше начнется именно поиск. Вы готовы испытать себя?

– Да… – в разнобой, уже менее уверенно прозвучали девичьи голоса.

А я расстроилась: похоже, меня сейчас выгонят.

– Однако, прежде чем мы начнем испытания, нам предстоит иной выбор, – предупредил Орхаран. – Прошу подойти к помосту трех участниц вчерашнего конфликта и пострадавшую.

Я тяжело вздохнула, понимая, что вот и все, кому тут слабые, невнимательные ротозеи нужны, и направилась к помосту. Одно радовало: домой вернусь со зверем, а значит, ничего непоправимого не произошло. Поэтому расправила поникшие было плечи и подняла нос выше.

К помосту мы подошли почти одновременно. Болотница с Элевеи в длинном облегающем кружевном коричневом платье, словно из коры сотканном, симпатичная девушка, даром что сероватая кожа и темно-зеленые волосы. Красноволосая красотка-денейка была в этот раз в кожаных штанах и корсаже, из которого чуть не выпрыгивала роскошная грудь, ее красный хвост нервно ходил из стороны в сторону. Третья, черноволосая нага в пышном платье из легчайшего газа, пыталась подтянуть хвост, спрятать его под подолом, словно выставлять его напоказ неприлично, и смотрела на всех, прищурив черные глазищи.

Мы вчетвером встали спинами к толпе невест, глядя на с интересом рассматривавших нас драконов. На миг показалось, что серые глаза Сейлишрана вспыхнули, когда он остановил взгляд на мне. Наверное, магически проверял мое состояние как маг жизни, о чем я узнала во время нашего беспрецедентного знакомства.

Внешняя бесстрастность давалась мне дорогой ценой. Особенно когда Орхаран заявил во всеуслышанье:

– Уважаемые участницы отбора, мы заверили ваши семьи, что пока вы под покровительством изначальных, вашим жизням ничего не угрожает. Кроме того, мы полагали, что и сами участницы будут вести себя достойно. Однако трое из вас по прибытии на Ранивир нарушили закон. Поэтому сейчас пострадавшая девушка решит, останутся ли эти трое на отборе или вернутся в свои миры с позором!

Я спиной чувствовала взгляды толпы девушек, помимо прямого внимания десяти драконов с помоста и трех нарушительниц закона в непосредственной близости. Это даже не засада, а публичное наказание! Вот удружили-то хитрецы-драконы – переложили на хрупкие, надеюсь, пока, девичьи плечи, решение, в общем-то, их проблемы!

– Что вы решили, даки Эйкана? – поинтересовался распорядитель.

Судя по отчаянным лицам нарушительниц, они уже мысленно попрощались с шансом присоединиться к изначальным. Уверена, другая на моем месте выгнала бы их, попросту отомстив за «прогулку» к грани. Однако я подумала о другом, что и высказала в напряженной тишине:

– Я не имею права лишать Колыбель Жизни даже одного шанса на защиту, тем более сразу трех. Эти девушки могут стать избранницами будущей Верховной триады, разделить их бремя служения нашим мирам. Поэтому прошу оставить их и считать конфликт исчерпанным.

Болотница смешно булькнула, надо думать, таким способом выразив облегчение. У денейки обмяк хвост, повиснув плетью. Нага, не мигая, немного нахмурившись, смотрела на меня интригующе и изучающе, словно переосмысливала предыдущую оценку.

– Ответ достойный будущей избранницы Верховной триады, даки Эйкана, – одобрил Орхаран. – Значит, решено: все трое участниц продолжают отбор.

Мы вчетвером шумно, с облегчением выдохнули. А Орхаран продолжил, улыбнувшись:

– Наберитесь терпения, даки, прошу всех вас как можно дальше отойти от помоста. Нам нужно место для проведения первого испытания.

Началась суета и перемещения. Пришлось задействовать драконов-стражников, ведь невесты не хотели добровольно удаляться от вожделенных изначальных. В результате слаженных действий стражи я вновь оказалась рядом с Ильдирой и тремя девицами, чуть не угробившими меня. Веселенькая компания, ничего не скажешь. Но мама говорила, мне не привыкать к трудностям.

Глава 4

Испытания

Мне подумалось, организаторы отбора не ожидали, что участниц наберется столь много. Некоторые из изначальных, особенно распорядитель, озабоченно наблюдали, как девушек вежливо, но настойчиво «уплотняли» стражи, выстраивая рядами как на плацу, видимо, сочтя такой способ наилучшим. Зато у помоста образовалось большое свободное пространство.

Когда невест наконец построили, Орхаран обратился к нам с мягкой виноватой улыбкой:

– Уважаемые даки, прекраснейшие девы Колыбели Жизни, мы приносим свои самые искренние извинения за доставленные неудобства. Мы обещаем: это временно и обязательно компенсируется изначальными.

– Вы причинили нам мучения, вынуждая терпеть рядом с собой разный… – возмутилась нетерпеливая и, по-моему, безмозглая девушка-феникс.

Вспыльчивая рыжая «птица» ярилась, в буквальном смысле еще и вспыхнула, попутно намереваясь обозвать своих соседок. Однако стоявшая рядом с ней друида не собиралась поджариваться: едва заметно крутанула кистью – и возмущенная пылающая девица потухла. Ошалело вытаращившись на друиду, феникс лишь молча хватала ртом воздух, наверное, пытаясь понять, как ее погасили.

Прилюдно пенять друиде за использование магии в целях защиты никто не стал, как и распекать психанувшего феникса. Орхаран окинул обеих девушек внимательным взглядом, таким образом призвав к порядку, и торжественно произнес:

– Объявляю начало значимого события тысячелетия – отбора избранниц для изначальных. Вам предстоит пройти два испытания: на силу разума и духа. Желаем вам удачи!

В этот раз девушки восторженно не пищали и не хлопали, молча и напряженно смотрели на распорядителя в ожидании, в чем, собственно, будут заключаться испытания. В многозначительной тишине Орхаран подошел к краю помоста и поднял над собой шест с кристальным навершием. Мы затаили дыхание, гадая, что будет дальше. Орхаран встал в строй женихов и направил навершие посоха на нас, похоже, активируя магический артефакт.

Из кристалла вырвался ослепляющий свет, заставивший зажмуриться, затем всю поляну стремительно окутал плотный, белесый туман. Уже в трех шагах было не разглядеть друг друга. Девушки заволновались, нервно озираясь. Моя соседка ирлинга взволнованно выдохнула, а брюнетка нага едва слышно хмыкнула. Я держала лицо, но сама себе напоминала до предела сжатую пружину. Жизнь научила, что любые неожиданности – зло. А вот приятные сюрпризы я могла бы по пальцам одной руки пересчитать, и один из них случился утром: я обрела зверя!

Когда туман рассеялся, со всех сторон понеслось недоуменное: «Ой! Ой! Ой!..»

Мне тоже хотелось ойкнуть, ведь десять драконов на помосте предстали в дымчатом ореоле. Спасшую меня триаду окутала одинаковая чернильно-черная дымка. В триаде высокомерных красавчиков у двоих тоже черная, а вот дракон с голубоватой шевелюрой Лоран получил темно-серый ореол. В первой триаде брюнет Иштран – черный, рыжий громила Рейран и сероволосый Адеран – темно-серый, как и распорядитель Орхаран.

Следом начали раздаваться уже изумленные и испуганные возгласы: «Ай! Ай! Ай!..»

Каждую девушку тоже окружила дымка-ореол. У кого-то чернильно-черная, кто-то, наоборот, слепил искрящимся белым, моя соседка нага оказалась темно-серой, Ильдира окрасилась в очень светлый, почти прозрачно-лиловый, который хорошо сочетался с цветом ее платья.

Красноволосая денейка отливала ярким черным цветом. Наверняка сопоставив его с ореолом триад, она победно ощерилась и взглянула на нас как на грязь, прилипшую к своим ботинкам. Болотница, словно мхом поросла, стала серо-зеленой. Тоже сравнила свой цвет с драконьим – и расстроенно-зло задрала нос.

Подняв руки, я в замешательстве рассматривала нежно-сиреневую дымку на одной ладони и мятную – на второй. Растерянно оглядевшись, отметила, что девушек, «окрашенных» в черный и белый цвет, оказалось не более трети, остальные удивили разнообразием красок. И что бы это значило? В чем смысл испытания?

Тем временем Орхаран и девять женихов, стоявшие у края помоста как по линеечке, с интересом изучали взволнованных невест.

– Неужели они уровень магического дара определяли? – расстроенно спросил кто-то позади меня.

– Сомневаюсь, – отозвалась нага рядом со мной. – Ирлинги – сильные маги, а ты, – она кивнула на Ильдиру, – всего лишь светло-лиловая. У нее, – нага посмотрела на меня, – слабый огненный дар, при этом она двухцветная и более яркая. Тут дело в другом.

Машинально отметив, что про меня нага говорила «она», что у оборотней-барсов считалось невежливым в отношении членов княжеской семьи, я задумалась. До вчерашнего дня во мне была капля магии, позволявшая применять ее в быту. Нага – жительница Шакара, славящегося сильными магами, способными видеть чужой дар, заявила, что у меня огненный дар. Сомневаться в ее словах, сказанных со снисходительной уверенностью, не имело смысла. Как и расстраиваться. Мы со зверем – почти новорожденные, еще подрастем и непременно усилимся! Я с приятным удивлением осознала, что потомок Великого Ранивира, чуть не спалив невезучего последыша в своем огне, нечаянно зажег во мне отражение своего дара, а маг жизни, похоже, закрепил его. Магия огня – чрезвычайно редкий дар среди шаграев, ведь барсы уважают, но и боятся огня.

Какой прекрасный день, однако: сегодня я получила целых два потрясающих подарка от жизни! Ох, как бы не привыкнуть к хорошему, чтобы потом мироздание болезненно и страшно не уравновесило с плохим.

Тем временем Орхаран громко оповестил:

– Даки, прошу подходить к помосту по одной и следовать моим указаниям.

Тотчас к нему устремились самые невыдержанные и нетерпеливые; на мой взгляд, еще и плохо подготовленные. Здравомыслящий шаграй всегда осторожен с неизведанным и сперва разведает обстановку, прежде чем подойти. А эти прекрасные девы верховных домов сломя голову и чуть не теряя туфли понеслись.

Дальше я изумленно наблюдала, как Орхаран распределял девушек на три группы по цветам окружающих их ореолов: белых, черных и цветных. Затем из последних, куда попала и я, отобрал наиболее ярко окрашенных с преобладанием темных тонов и наоборот – тех, кто лишь слегка цветной, тоже отправил к однотонным.

Высокомерная денейка, гордо и довольно шагая к черной группе, напоследок презрительно бросила в сторону разноцветных: «Цветочки». Хорошо, еще не плюнула, только гордо задрала голову, словно ее трон занять позвали. Болотница, заметно расстроенная, совсем посерела, когда ее отправили в цветную группу.

Имели место еще более интригующие странности и непонятности. Когда к помосту подошла Ильдира, напряженно сжавшая кулаки, даже белоснежные перья на ее крыльях трепетали, Орхаран указал ей посохом идти в сторону белой группы, но неожиданно вздрогнул, словно его в спину кто-то толкнул, хотя ни один из девяти драконов не шелохнулся, и изменил направление на большую группу разноцветных светлячков. Я грустно улыбнулась, встречая растерянную ирлингу.

Потом схожая ситуация возникла с нагой. Эх, недолго она радовалась, что осталась на отборе: Орхаран было отправил глазастую красавицу к торжествующим черным невестам, но вновь вздрогнул и указал на нашу компанию. Любопытно, что она почему-то не расстроилась, хотя шла – или ползла? – к нам немного нервно, кончик хвоста подергивался.

Таким же образом к нам присоединилась изящная синеволосая альва, напоминающая нежнейший василек, – очаровательная обладательница светлого ореола с едва различим желтым оттенком.

По завершении распределения драконы нас опять удивили, вернее, поразили: черным и белым сказали следовать со стражниками, а вот мы, цветные, остались на поляне, напряженно переглядываясь. Девушки были заметно расстроены, наверное, как и я, распрощались с возможностью участвовать в отборе и ждали напутственной речи перед отправкой по домам.

Однако десять изначальных, по-прежнему стоявших на помосте, едва заметно нам улыбались. Орхаран хорошо поставленным, глубоким басом торжественно произнес:

– Ну что ж, прекрасные даки, первое испытание, на силу разума, вы успешно прошли! – Меня он потряс до основания. – Перейдем ко второму, проверим силу вашего духа! Готовы?

– Да… – ошеломленно прошелестели наши значительно поредевшие ряды.

Навскидку невест стало меньше на треть. И отбор еще не закончился. А я за трех девушек недавно переживала… Изначальные же вон как лихо «раскрасили» всех – и сотню сразу отправили по домам.

– Даки, вновь прошу вас отойти ближе к деревьям, нам нужно свободное пространство, – объявил Орхаран.

И мы, не дожидаясь «помощи» стражей, довольно слаженным строем отошли на нужное расстояние и даже подравнялись на новом месте. Надо же, как быстро нас драконы к порядку призвали!

Судя по кривоватой, циничной ухмылке якобы явившегося мне вчера Бога Смерти Великого Шатура, в миру дракона изначального Шейрана, триады это тоже отметили. Но мне ли обижаться на тех, кто подарил новую жизнь, причем буквально! Только отчего-то Ашкеран хмурился, а Сейлишран, подобно статуе, глядел поверх наших голов и вряд ли что-то видел среди деревьев. Казалось, ему плевать на происходящее, а остальные драконы просто развлекались за наш счет.

В детстве мои братья-близнецы часто залезали в птичник с азартом погонять кур, удовлетворяя жажду охоты юного зверя. Их за это потом наказывали розгами, но разве могли какие-то розги удержать от такой забавы двух будущих альф. Почему я об этом вспомнила? Да потому что большинство стоявших на помосте драконов походило на моих братьев в курятнике, только более сдержанных и хитрых, способных не проявлять свои проказы на публике.

Однако вскоре я в корне изменила свое мнение о драконах как о забавляющихся мальчишках. Уважительным кивком подав знак триадам, Орхаран затем проследил, как каждый из изначальных надел на голову серебристый обруч, испещренный рунами. Дальше они с пластикой больших хищников спрыгнули с помоста и разошлась в стороны, оставляя между собой расстояние метра по три. Мы напряженно следили за подготовкой ко второму испытанию, причем, вряд ли кто-то из нас понял суть первого.

Далее девятерых девушек, просто по порядку, попросили подойти к изначальным. Каждая встала напротив одного из них и со смущенной улыбкой приняла из их рук сияющие кристаллы размером с кулак. Совсем как на посохе распорядителя. Затем обручи на голове драконов и кристаллы в руках девушек одновременно вспыхнули и засияли.

Сперва ничего необычного не происходило, девушки стояли спокойно, но вскоре каждая начала меняться в лице. Одни плакали, другие беззвучно кричали, то ли от боли, то ли от ужаса, кто-то высокомерно кривился, одна будто умоляла о чем-то. И все это творилось в полной тишине. Пробегавшие по лицам девушек эмоции свидетельствовали, что им очень не просто давалась проверка силы духа – испытание на прочность. Это вам не в тумане постоять!

Наконец подошла моя очередь. Попав к виру Иштрану, я на миг залюбовалась его иссиня-черными блестящими волосами и синими-пресиними глазами, в которых наверняка притаилась тьма, а не огонь и свет. Ничего не поделать, меня будет проверять полноценный некромант, маг смерти, повелитель тьмы.

– Готова, малышка? – неожиданно мягко спросил он, протянув мне кристалл.

– Нет, – честно призналась я, принимая камень.

– Прости, – шепнул он.

Следом мое сознание поглотила тьма, не позволив спросить за что. Я не успела испугаться, ведь открыла глаза в родительском доме, в нашей семейной гостиной. Растерянно оглянувшись, никого не увидела, хотя здесь постоянно кто-нибудь крутился. Сердце радостно колотилось в родных стенах. Где-то в глубине дома шумели, говорили. Мне захотелось крикнуть, сообщить всем, что я вернулась и не одна… Но не смогла выдавить ни звука…

Вдруг почуяла тревожный запах дыма, а в следующий момент он уже смертельным врагом вползал в щель под дверью из коридора. А я стояла пнем, ничего не делая. Хотела крикнуть, предупредить всех об опасности, да только горло будто свело, и тело мне не подчинялось, ноги и руки налились неподъемной тяжестью. Тем временем дым становился темнее и гуще, неумолимо заполняя комнату. Чутким слухом оборотня уловила жуткий звук – треск древесины, пожираемой пламенем…

Дверь распахнулась и по потолку побежали языки пламени, лопнуло стекло в окне, огонь, словно ожидал только глотка воздуха, усилился, торжествующе загудел. Вся моя суть требовала убраться из дома – выпрыгнуть в окно и спастись. Я рванула к подоконнику, но вдруг услышала жалкий, испуганный писк – и словно на стену напоролась. Остановившись, затравленно осмотрелась: огонь набирал мощь, распространясь по стенам. Вспыхнули шторы на окне, еще чуть-чуть – и спасительный выход будет отрезан.

Но сквозь гул и треск я слышала уже не испуганный писк, а отчаянный рев насмерть перепуганного ребенка. Мысли так же отчаянно метались, перебивая друг друга. В поместье всегда много народу, кто-то из сильных мужчин обязательно найдет и спасет попавшего в огненную ловушку ребенка, а мне надо немедленно уносить ноги, ведь и сама слабая, беспомощная, толком ничего не могу… Но огонь гудел громче и яростнее, а за стеной надрывался малыш, пытаясь докричаться, что никто, кроме меня, его не услышит, а значит – не спасет!

Я не смогла уйти. Было чудовищно страшно, горло першило, нос уже ничего не чувствовал, глаза застилал едкий дым, кожу обжигали искры и жар. Вылив на скатерть воду из вазы с цветами, накрылась ею с головой и бросилась в коридор к малышу – и словно опять нырнула во тьму…

Буквально вынырнув из темной вязкой субстанции, попыталась отдышаться, но вместо глотка свежего воздуха вдохнула… запах самой смерти. Испуганно осмотрелась: вокруг меня полыхала стена черного огня, сквозь который виднелись зловещие фигуры в балахонах; под ногами кольцами вились вырезанные на камне древнейшие руны.

– Говори, девка! Говори все! Где прячутся твои родные? Где источник силы твоего рода! – требовали страшные, злобные голоса, исходившие от балахонов.

Я дико перепугалась, но одновременно во мне полыхнула ярость: кто посмел покуситься на мой род?

– Нет! – просипела я, неожиданно ощутив вкус железа на разбитых губах и опухшем языке.

Короткий жест фигуры в балахоне – и окружающее меня черное пламя сузилось, кое-где даже дотянулось черными язычками до моих обнаженных рук и ног. Меня пронзила нестерпимая боль, я заорала, глядя на ожоги и кровь, оставленные тьмой. А проклятые балахоны, или сама Тьма, вкрадчиво шептали:

– Покорись… Расскажи, где прячется твоя семья… где ваш источник силы?..

Перед глазами расплывались образы мамы и отца, сильных, мудрых, справедливых, уверенных в себе. Вредных братьев, высокомерной сестры, бабушки и дедушки, всегда с горечью смотревших на меня, но до боли родных.

А коварный шепот продолжался:

– Спасаясь от смерти, ты не предашь их… Они сильные, сами справятся…

– Тьма поглотит не только твое тело, она заберет и душу. Ты больше никогда не родишься… тебя больше не будет. А они останутся! Будут веселиться без тебя, жить припеваючи… Ты умрешь бесславно, о тебе скоро забудут. Ты для них никто! Никто! Зачем тебе умирать за них? Они тебе тоже никто! Расскажешь нам всех их секреты – получишь богатство, силу, уважение…

Пускай я никто! Этим меня не удивишь, я привыкла быть никем для своего клана. Знала, что у меня нет счастливого будущего! Но, я люблю свой мир. Я люблю свою семью! Я связана с ними кровью! И никогда не предам!

– Нет! – с яростью взревела я, отказываясь от пропитанных предательством посулов, и тут же окунулась в нестерпимую боль разбушевавшейся тьмы.

Третий раз я вынырнула из тьмы в огромном, сверкающем позолотой зале. Чуднее всего, сидела на троне, стоящем на возвышении аж с несколькими ступенями. Облаченная в золотую парчу, с пальцами, унизанными драгоценными кольцами, я взирала с высоты на толпу подданных разных рас, с трепетом склонившихся передо мной. Я не только видела, всем телом ощущала, что забралась на недостижимую вершину. Я властитель Колыбели Жизни. Именно мне решать: кому жить, а кому умереть! Вторая после богов!

Внизу, у первой ступени, склонив голову, стоял на коленях весьма богато одетый мужчина. Житель Альтайры, хвостатый и рогатый представитель расы ашуров, третьей по численности и могуществу в том мире. Причем, образовавшей королевство. По бокам от него замерли суровые стражники ашуры, которые по приказу Верховного совета этого воинственного народа доставили своего правителя ко мне на высший суд. Чтобы избежать смуты, попросили меня как самую мудрую, справедливую и могущественную решить судьбу их правителя.

Я смотрела на умного и сильного мужчину, наделенного властью, который согнулся, но не сломался. Чувствовала, что в целом он неплохой, просто поддался неожиданно вспыхнувшей черной страсти, возжелав до мушек перед глазами и потери благоразумия прекрасную жену своего младшего советника. Однако женщина любила мужа и не хотела повелителя. В итоге мужчина, привыкший получать все, коварно убил своего советника, а после попытался присвоить убитую горем вдову. Да только она категорично отвергла его поползновения.

Более того, несчастная, догадавшись о содеянном преступлении против своей семьи, на глазах у всех, призвав самих богов в свидетели, обвинила повелителя в убийстве своего мужа из похоти к ней. И Верховному совету пришлось, дабы избежать народной смуты, переложить судьбоносное решение на мое величайшее усмотрение. Наверняка надеялись, что я его помилую и отправлю восвояси, погрозив пальчиком.

И вот сидела я, вальяжно развалившись на вершине мира, да рассматривала коленопреклоненного красавца и размышляла, чего он достоин. А народ в своих мирах раболепно ждал моего вердикта. Увы, о чем бы я ни думала, глядя на мужественного повелителя ашуров, так неудачно воспылавшего страстью, мое решение должно быть холодным, взвешенным и справедливым. Только слабые перекладывают ответственность на других, сильные несут ее бремя сами.