Спасибо
– Тим!
Нет ответа.
– Тим!
Нет ответа.
– Тим, твою ж мать! Куда запропастился этот сраный московский доктор?
Василий Семенович, начальник городской поликлиники г. Пущино оглядел кабинет своего нового сотрудника. Кабинет был в порядке, бумаги лежали аккуратными стопками, в мусорном ведре – свежие пакеты, канцелярские принадлежности – в специальном стаканчике. Не было только доктора.
– Ольга Петровна, ты Тимура видела?
Из соседнего кабинета моментально ответили
– Да. Он обедает сейчас. Скоро вернется.
– Опоздает небось?
– Да посмотрим, до конца перерыва еще 4 минуты.
И правда, через 3 минуты в кабинет зашел Тимур, высокий рыжеволосый парень, только что из Пироговки. Прибыл на днях по распределению из Москвы. Василий Семенович его уже невзлюбил за это блаженное выражение веснушчатого лица и безмятежную вежливость.
– Ты что, глухой, Тимур? Не слышал как я тебя звал?
– Спасибо, Василий Семенович, я великолепно Вас слышу и вообще полностью здоров. Я был на обеде. Вернулся вовремя.
Тим надел халат и приветливо улыбнулся. Ни тени волнения. Он или издевался или был на редкость бесчувственный чурбан. Какой из вариантов был хуже – сложно сказать. Оба – хуже.
– Зайди ко мне после приема. Нужно еще бумаги твои подписать, – буркнул Василий Семенович, уже разворачиваясь к выходу.
– Спасибо, Василий Семенович, я зайду – голос Тима был ров доброжелателен. – Благодарю за Вашу заботу.
– Да я ни хрена не забочусь о тебе. Просто нужно с этими бумагами разобраться.
– Я прекрасно понимаю. Понимаю, что в детских парках развлечений детей в первую очередь учат стоять в очередях. А в медицинских ВУЗах студентов учат, чтобы заполнять бумаги. Так что я уже привык, давайте хоть с этими документами решим побыстрее. Буду у Вас как штык.
Этот желторотый юнец был прав и Василий Семенович неожиданно для себя одобрительно хмыкнул. Бюрократия морочит головы всем, причем со студенческой поры.
Странный был этот новый доктор, бывший студент. Отстраненный он какой-то. Благожелательный, вежливый, но какой-то холодный, словно издалека. Держал дистанцию. Неприятный, короче. Может наркоман?
Василий Семенович молча вышел, с силой притворив за собой дверь, чтобы как-то подвернуть свой руководительский авторитет и строгость.
Тим проводил его взглядом и с тем же выражением лица, без перехода, занялся заполнением формуляров.
***
Приемный покой походил на потревоженный улей. Воздух гудел от раздраженных голосов, а запах старости и лекарств висел плотным туманом. Королевой этого хаоса была тетя Маша – женщина с лицом, на котором жизненные невзгоды высекли постоянную маску недовольства. Она уже вторую минуту стучала костяшками пальцев по стойке медсестер, осыпая их шипящими, ядовитыми упреками.
– Да когда же этот ваш москвич вызовет?! Я с шести утра на ногах, а он, небось, кофеек потягивает!
Тим появился из-за угла бесшумно, словно призрак. Его рыжие волосы были единственным ярким пятном в серо-зеленом коридоре. Он кивнул медсестре и взял у тети Маши медицинскую карту. Взглянув на нее он выпучил глаза и потом посмотрел на тетю Машу. Та испуганно замерла…
– Мария Семеновна, – его голос прозвучал торжественно, словно он собирался сообщить ей какую-то очень тайну. – Пойдемте-ка, ко мне, нам нужно серьезно поговорить. Я вижу, Вы очень расстроены. Это совершенно понятно. Прошу Вас, пройдемте, и Вы мне всё подробно расскажете. Чай будете?
Не ожидая ответа, он мягко взяв ее под локоть, направляя в свой кабинет. Там он подвинул ей самый удобный стул, поставил на стол чашку с чаем, из которого поднимался душистый пар чабреца.
И она заговорила. Сначала зло, с вызовом, глядя куда-то мимо него. Потом, встречая все тот же ровный, внимательный взгляд, – уже прямо в глаза. Тим не перебивал, уточнял. Он кивал, его длинные пальцы аккуратно заполняли бланк, и он терпеливо, в пятый раз за день, объяснял, почему нельзя просто «выписать таблетки», а нужно вносить все в систему – чтобы следующий врач видел всю картину, а не гадал на кофейной гуще. Потом взял ее за руку и слушал, глядя в глаза. Та засмущалась. Но продолжала говорить.
Через пятнадцать минут тетя Маша не просто улыбалась. Она смотрела на него с благоговейным изумлением, словно он был не врачом, а волшебником, превратившим ее гнев в нечто теплое и значимое.
– Такой прекрасный специалист! Такой Вы воспитанный, Тимур, – выдохнула она, с восхищением, принимая из его рук рецепт. – Прямо как из старых фильмов.
И, выпрямив спину, она вышла из кабинета уже не скандальной старухой, а с дамой, полной достоинства.