Босс по контракту

Глава 1

Место для сплетен, заядлая курилка. Это помещение размером пять на пять с маленьким окном для проветривания давно стало центром всевозможных обсуждений. Женщины из офиса частенько собирались здесь, подальше от глаз начальства, чтобы обменяться новостями, слухами и пересудами. Сегодняшняя встреча была не исключением. Как только я подошла к двери, Лена потянула меня за собой, глаза у неё блестели – видимо, намечался какой-то особенно пикантный разговор.

– Ты не представляешь! – раздалось сразу, как только я переступила порог.

В помещении уже собралась вся «цветочная поляна» – сотрудники, каждый со своей сигаретой и тайной сплетней. В центре внимания, конечно же, бухгалтерша Светлана, всегда осведомлённая обо всех закулисных интригах. Она уже что-то увлечённо рассказывала, остальные тесно сгрудились вокруг неё, чтобы не пропустить ни слова.

– Ну не томи! – тянула наш кадровик, явно раззадоренная ситуацией. – Что там у них?

Светлана, сияя от собственной значимости, прищурилась и, подавляя смех, выдала:

– Ну что, девчонки… Она его назвала… господин стручок!

Все взорвались смехом, а Света показала мизинец, усугубляя эффект от сказанного.

– Да ты что! – не выдержала я. – И про кого это всё? Наш-то Лёша Михайлович? Да быть такого не может!

– Вот-вот, – продолжала Света, едва дождавшись, когда веселье чуть утихнет. – Она ему это так и заявила, на весь офис, я через стенку услышала! А потом ещё и добавила, что нашла себе кого получше – крупного бизнесмена, владельца компании по продаже тканей. Турецкие оптовики, представляете? Ещё побогаче!

Кадровик, едва переведя дух, снова взорвалась громким хохотом:

– На таких дранных кошек никто богатый не клюнет! Ей давно пора на пенсию, пусть уступит дорогу молодым. Верно, Морозова?

Я лишь отмахнулась, не желая втягиваться в этот разговор.

Тут Лена, до этого тихо наблюдавшая за перепалкой, вдруг включилась в беседу, её голос прозвучал резче, чем ожидалось:

– А ему так и надо! Лёше Михайловичу! Планы нам ставит нереальные, ходит тут, как Кощей по своему офису, всё контролирует!

Светлана продолжила, довольная вниманием:

– Вы понимаете, она его одним щелчком унизила! Такого грозного начальника, а тут – раз, и всё! Господин стручок, ну!

Я усмехнулась, чувствуя, как разговор становится совсем уж нелепым:

– Да ладно тебе, Света. Обычное оскорбление про размеры. Ещё бы сказала, что у него всегда на полшестого…

Света прищурилась, в её глазах блеснуло ехидство:

– Морозова, а неужто ты в нашего сухаря начальника влюбилась? – протянула она с усмешкой, явно наслаждаясь моментом.

Я почувствовала, как мои щеки запылали, и резко вскинула голову:

– Да ты что! – начала я, стараясь скрыть раздражение. – Влюбилась? В него? – Я почти фыркнула. – Он вообще не мой типаж! Ни внешне, ни по характеру. Да и как можно на такого внимания обращать? Холодный, самодовольный, всё только работа да отчёты в голове!

Света лишь усмехнулась, не отводя от меня взгляд и явно наслаждаясь своей властью над беседой:

– Ну, значит, оптовик-то её новый, выходит, лучше любовник, чем наш Лёша Михайлович. Хотя, если по внешности судить, никогда бы не сказала, что он такой… тухленький в постели, – она с ухмылкой провела рукой в воздухе, словно сбрасывая невидимую пыль, и присвистнула.

Все снова захихикали, и я видела, как Света наслаждается этой минутой триумфа. Казалось, она сумела идеально подобрать слова, чтобы и повеселить всех, и уколоть меня. Бухгалтерша, напротив, лишь продолжила подливать масла в огонь, разжигая атмосферу лёгкого злорадства:

– Ну что, Морозова, бывает такое. Внешность обманчива, а за серьёзным видом харизматичного мужчины может скрываться настоящий скучный зануда…

Я выдохнула, стараясь сдержаться, но не могла оставить это без ответа:

– Да мне всё равно! – сказала я, бросив взгляд на Свету. – Я вообще считаю его монстром. Он словно вампир, который питается нашей кровью. Знаешь, как будто каждое утро в офис заходит и только и ждёт, когда кто-то из нас даст слабину, чтобы высосать из нас всё до капли.

Комната на мгновение затихла, женщины переглянулись, пытаясь понять, шучу я или говорю серьёзно.

– Девочки, ну вы скоро? – раздался голос с порога.

У дверей появились несколько мужчин из отдела, которые как раз вернулись из столовой с пакетами в руках, нагруженные послеполуденными покупками. Нам пришлось потесниться, уступая им место в курилке.

– Ладно, пойдём в столовую, продолжим там, – предложила Света, пожимая плечами и собирая свои вещи.

Мы всей гурьбой направились в сторону столовой, не желая прерывать обсуждение. Сплетни на таком интересном моменте не забрасывают – это было святое правило, которое все негласно соблюдали.

Как только мы уселись в столовой, Света, словно продолжая внутренний монолог, не упустила возможности бросить новую искру в уже разгоревшийся разговор:

– Ну что, девочки, теперь наш Лёша Михайлович – свободный мужчина! – её голос звучал торжествующе. – Кто знает, может, скоро заглянется на кого-то из нашего цветника? – Она ухмыльнулась, взгляд её прошелся по каждому из нас, словно оценивая, кто станет «жертвой».

Я хмыкнула, стараясь скрыть раздражение, и, отодвигая поднос, ответила сдержанно, но с намеком на сарказм:

– Если он настолько тупой, то да, именно так и сделает. Что, у него не хватит мозгов не только на адекватное руководство, но и на то, чтобы закрутить служебный роман? Вполне в его духе – сначала выжимать из нас всю работу до последней капли, а потом, как ни в чем не бывало, строить из себя героя-любовника.

Света рассмеялась, уловив мой сарказм, и не упустила возможности поддеть меня ещё больше:

– Ой, смотри, Морозова! Ты так отнекиваешься и брезгуешь, что, как бы он к тебе не пристал! – она игриво покачала головой. – Тогда уж точно всю душу вымотает и мозги выест! Он же любит таких строптивых – чем больше сопротивляешься, тем интереснее ему будет!

Все засмеялись, а я закатила глаза, понимая, что Света не успокоится, пока не выжмет из этого разговора всё, что только можно.

Я не могла не задуматься об Алексее Михайловиче. Холодный, порой даже жестокий человек. Он всегда держит дистанцию, словно мы для него просто части механизма, которым он управляет. Ему неинтересны наши жизни, наши эмоции. И всё же, как бы я ни пыталась его ненавидеть, должна признать – он справедлив. Никогда не выделяет никого, не даёт поблажек, и это вызывает у меня уважение. Но вот то, что он требует… Иногда мне кажется, что он просто не понимает, что такое человеческие возможности.

Буквально зашиваюсь на работе. В конце дня еле волочусь до дома, не в состоянии думать ни о чём, кроме того, как бы поскорее плюхнуться в кресло. И всё, я тут же засыпаю, иногда даже не переодевшись. Ни книг, ни сериалов – ничего. Просто жёсткий отруб. Я сама не заметила, как это стало привычкой.

Но, знаете, в этом есть один неожиданный плюс – я похудела почти на десять килограммов. Раньше мне это казалось невозможным, а тут – вот оно. Такой стройной я не была даже в выпускном классе школы! Каждый раз, когда смотрю в зеркало, ловлю себя на мысли: эта работа меня убивает, но хотя бы фигура теперь шикарная.

Глава 2

Утром я проснулась с резким ощущением тревоги. Посмотрев на часы, я поняла, что проспала. Чёрт, мне уже давно надо было быть на ногах! Я вскочила с кровати и бросилась к шкафу в поисках чистой одежды, но, как назло, все офисные вещи оказались либо в корзине для стирки, либо развешаны на сушилке, не успевшие высохнуть.

Оставалось только одно – черная мини-юбка и воздушная, почти прозрачная черная блузка. Я уставилась на этот наряд и вздохнула:

– Это же вызывающе, – пробормотала я. Но времени искать что-то другое просто не было. – Чёрт, надо было не забывать постирать одежду!

Я быстро накинула этот наряд, посмотрела на себя в зеркало и, подавив внутреннее сомнение, выбежала на работу. Не успев даже подумать о том, как я выгляжу, я ворвалась в офис, надеясь, что никто не обратит на меня слишком много внимания.

Но, конечно, в обеденное время сплетни не заставили себя ждать. Светлана, подхватив волну обсуждений, громко прокомментировала моё появление:

– О, смотрите, как только Морозова узнала, что шеф разошёлся с дамой сердца и члена – сразу стала так одеваться! Видимо, всё-таки симпатия есть!

Я тут же почувствовала, как щеки вспыхнули. Все взгляды устремились на меня, и я резко ответила:

– Да вы что! Это не из-за него, – поспешно начала оправдываться. – У меня вся обычная одежда в стирке! Я настолько ленива, что не постирала заранее. Это просто случайность!

Но чем больше я пыталась оправдываться, тем сильнее чувствовала, как сама себя загоняю в угол. Каждое слово звучало всё нелепее:

– Ну правда, просто стирка… Я… я вообще не думала, что это вызовет столько разговоров, – пробормотала я, чувствуя, как мой голос предательски срывается. – Чёрт, да это же просто одежда! Какая разница? – Я пыталась найти поддержку взглядом, но всё, что видела вокруг – это усмешки и скрытые ухмылки.

Светлана, конечно, не упустила шанса подлить масла в огонь:

– О, конечно, Морозова, мы верим тебе! Просто не успела постирать, да? Бывает! Но знаешь, такая «случайность» точно не останется незамеченной.

Женщины в офисе начали тихо посмеиваться, переглядываясь между собой. Я чувствовала, как с каждым моим словом ситуация становится только хуже, и это казалось настоящей ловушкой. Чем больше я оправдывалась, тем сильнее убеждала всех в обратном.

Я больше не могла это терпеть. Все эти перешептывания, насмешливые взгляды – это стало невыносимо. В какой-то момент я просто не выдержала и резко оборвала их разговор:

– Думайте, что хотите! За*бали уже, честное слово. Я пошла работать!

Встала из-за стола и направилась к своему рабочему месту, надеясь, что хотя бы это заставит их замолчать. Но нет, шёпот за спиной не прекращался. Они всё равно продолжали перешёптываться, поглядывая на меня.

И вот, как назло, в офисе появляется Алексей Михайлович. Его строгий взгляд прошёлся по столам, и я уже напряглась, ожидая замечаний по поводу нашей очередной «дискуссии». Но неожиданно он тихо, но твердо сказал:

– Ольга, Елена, зайдите ко мне в кабинет.

Что-то странное скользнуло в его тоне, и меня охватило чувство тревоги. Мы с Еленой переглянулись и, не говоря ни слова, направились к его кабинету, не зная, что ожидать.

Алексей Михайлович предложил нам с Еленой сесть, и, сложив руки на столе, сразу перешёл к делу:

– Моя ассистентка ушла в декрет, и мне срочно нужна замена. Я выбрал вас двоих, потому что вы активные и ваши текущие задачи можно передать другим. Одна из вас возьмёт на себя все текущие обязанности, а другая станет моей новой ассистенткой.

Я даже не успела осознать весь смысл его слов, как уже знала, что не хочу этого. Работать в тесной связке с Алексеем Михайловичем? Никаких шансов.

– Я отказываюсь, – сказала я быстро, – это не для меня.

Но Лена, не долго думая, посмотрела на меня и сказала:

– Оля, должность ассистентки тебе больше подходит. Я не справлюсь с многозадачностью.

Её слова застали меня врасплох. Она просто так уступила мне это место, где зарплата кратно выше нашей текущей, и теперь я не знала, как отреагировать.

Алексей Михайлович, без всяких эмоций, спокойно посмотрел на нас и сказал:

– Как видите, Ольга, всё же придётся вам взять на себя новую и хорошо оплачиваемую должность.

Он затем повернулся к моей подруге:

– Елена, вам тоже повысим зарплату за дополнительные задачи.

Его тон был деловым, без лишних слов, и мне стало ясно, что решение принято, и теперь это моя новая реальность.

Алексей Михайлович коротко подытожил:

– Дорабатывайте сегодняшние задачи и со следующего дня приступайте к новым обязанностям.

Его слова прозвучали как финальная точка в разговоре. Мы с Еленой кивнули и вышли из кабинета.

Когда мы вышли из кабинета, я всё ещё была в замешательстве. Мы прошли несколько шагов по коридору, и, не выдержав, я остановилась и повернулась к подруге.

– Почему ты мне уступила эту должность? Ты же знаешь, я не хотела её брать, – сказала я с удивлением и даже с некоторой досадой.

Она вздохнула, на её лице промелькнуло что-то вроде смущения:

– Ну… ходят слухи, что тебе нравится наш начальник, Алексей Михайлович. Я подумала, может, тебе эта должность больше подойдёт… Ты ведь будешь с ним чаще общаться.

Я остановилась посреди коридора, ошеломлённая её словами. Сердце забилось быстрее, а злость поднялась волной.

– Ты хоть думала меня спросить? – мои слова прозвучали громче, чем я планировала, но я уже не могла себя сдержать. – Я ведь тебе не раз говорила, что ненавижу его! Он из меня всю душу вытряс за это время! Каждое его задание – как битва на выживание. А теперь мне ещё и ассистенткой его быть?!

Я осеклась, осознав, что срываюсь. Но было уже поздно. Слова вырывались наружу, и напряжение, которое копилось последние месяцы, выплеснулось в этих фразах. Лена лишь стояла и смотрела на меня, явно не ожидая такой реакции.

В самый разгар моей тирады дверь кабинета Алексея Михайловича неожиданно открылась. Он вышел в коридор и остановился, глядя прямо на меня. Я резко замолчала, все слова застряли в горле. Он задержал на мне взгляд, хмурый и внимательный, но ничего не сказал.

Мгновение показалось вечностью, пока он, словно оценив ситуацию, просто отвернулся и пошёл дальше по своим делам.

Чувствуя, как напряжение отпускает, медленно выдохнула и подумала: «Хорошо, что я не назвала его имя вслух. Иначе бы я себя полностью закопала».

Лена с удивлением посмотрела на меня.

– Ты правда не хочешь поработать под начальством? – спросила она с лёгкой улыбкой, но я заметила в её голосе нечто большее, какой-то намёк, скрытый за этой фразой. «Поработать под начальством» – фраза прозвучала слишком многозначительно.

Нахмурилась, чувствуя раздражение. Да, она явно намекала на что-то пошлое. Решив не сдерживаться, я прямо ответила:

– Если честно, за эти пару дней сплетни в офисе уже достали, – начала я. – А если я ещё и начну работать с Алексеем в качестве ассистентки, то это же будет просто взрыв для всех любителей пересудов. Мы с ним просто будем сидеть в кабинете, а в курилке уже будут говорить, что мы чуть ли не тра*аемся!

Я закатила глаза, чувствуя, как злость снова поднимается. Всё это офисное змеиное гнездо с его вечными слухами уже начинало действовать мне на нервы.

***

Я вернулась в свой кабинет, надеясь, что хоть здесь смогу спокойно доработать оставшиеся часы. Решила заняться рутиной, которая всегда меня успокаивала – разложить по полкам документы. Всё по алфавиту, методично, без лишних мыслей. Мне нужно было просто отвлечься от этих бесконечных сплетен и новой должности, которая уже висела надо мной тяжёлым грузом.

Наклонившись к нижней полке, я стала раскладывать папки, совсем не задумываясь о том, что кто-то может войти. Дверь кабинета распахнулась, но я даже не повернулась. Я была уверена, что это Лена, поэтому спокойно сказала, не оборачиваясь:

– Лен, конечно заходи, чего стоишь?

Но в ответ – полная тишина. Молчание затянулось. Я нахмурилась, думая, что она, видимо, задумалась. Но вдруг услышала тихий, едва различимый кашель. И тут меня будто током ударило. Это был не Ленин голос.

Медленно до меня дошло, что передо мной вовсе не Лена. Алексей Михайлович. Я стояла, наклонившись, в этой чертовой мини-юбке, которая явно слишком короткая для таких манёвров. И трусики… с корги! Чёрт, он наверняка всё это увидел.

В мгновение ока я резко выпрямилась, как оловянный солдатик, и поспешно потянула край юбки вниз, стараясь хоть как-то прикрыться. Лицо горело, и я почувствовала, как краска приливает к щекам.

– Алексей Михайлович, – выдавила я, молясь, чтобы он сделал вид, что ничего не заметил.

Глава 3

Моя кровь буквально стучала в ушах, и мне казалось, что от жара на щеках можно было бы вскипятить воду. Алексей Михайлович стоял передо мной, и я видела, как его губы едва заметно дернулись, словно он пытался подавить улыбку. Чёрт, конечно, он всё видел. Но, к моему удивлению, он сдержал себя. Весь его облик был по-прежнему строгим и холодным, как и всегда.

– Ольга, – начал он сдержанным, формальным тоном, который буквально резал тишину, – перенесите свои вещи в мой кабинет сегодня, чтобы завтра этим не заниматься.

Его голос прозвучал отрывисто, деловито, без всяких намёков на недавний неловкий момент. Но я всё равно ощущала, как каждая клетка моего тела дрожит от того, что только что произошло. Он ждал моего ответа, и в этот момент мне казалось, что воздух в кабинете стал настолько густым, что я не могла вздохнуть, будто находясь под водой.

Я сглотнула, пытаясь вернуть себе способность говорить. Неловкость сковала меня, но я заставила себя кивнуть, стараясь сохранять хоть каплю достоинства.

– Да, конечно, Алексей Михайлович, – проговорила я тихо, чувствуя, как голос всё ещё немного дрожит.

Он посмотрел на меня ещё мгновение, будто оценивая, всё ли я поняла, затем, не говоря больше ни слова, развернулся и спокойно вышел из кабинета, оставив за собой глухой звук закрывающейся двери.

Когда я осталась одна, моё напряжение наконец начало спадать. Я медленно выдохнула, осознав, что в последний момент мне повезло. Хорошо, что я вовремя остановилась и не произнесла ничего глупого. Но смущение всё ещё не покидало меня, и я машинально провела руками по своей юбке, поправляя её, как будто это могло помочь стереть произошедшее из памяти.

Я опустилась на стул, обхватив голову руками, и только тогда до меня дошло, что теперь этот день точно не забудется. А ещё мне предстояло уже сегодня перевезти свои вещи в кабинет Алексея Михайловича.

Одной мне не справиться с переносом вещей, особенно в этой чёртовой юбке. Я просто не могла позволить себе ещё раз оказаться в такой ситуации, наклонившись перед ним. Решив не рисковать, я пошла искать Лену.

Нашла её за рабочим столом, погружённую в бумаги.

– Лена, помоги мне, пожалуйста, перенести вещи в кабинет Алексея. Не хочу больше наклоняться в этой юбке при нём, – умоляюще попросила я.

Лена даже не подняла головы, занятая своими делами.

– Оля, я не могу, – ответила она, махнув рукой на кипу бумаг перед собой. – У меня месячный отчёт, и мне нужно срочно его закрыть. Сама понимаешь, сроки поджимают.

Её ответ окончательно развеял мои надежды на помощь. Вздохнув, я поняла, что придётся делать всё самой. Вернувшись в кабинет, я начала таскать свои вещи – папки, бумаги, личные мелочи – и носить их в кабинет Алексея Михайловича. Каждый раз, когда я наклонялась или что-то поднимала, я судорожно держала край юбки рукой, стараясь не допустить очередного «шоу». С каждой новой ходкой моё раздражение только росло.

И хотя я справлялась, мысли об этом дне всё сильнее давили на меня.

Казалось, Алексей Михайлович специально всё это время оставался в своём кабинете, словно намеренно наблюдал за мной.

«Ну почему он не уйдёт хотя бы на минуту?» – думала я, уже еле сдерживая раздражение.

Я только успела занести очередную стопку документов, как Алексей Михайлович вдруг поднял голову и сказал:

– Ольга, принесите мне папку с меткой Q21 из архива.

Я замерла на мгновение, пытаясь осознать его просьбу. Архив, конечно же, находился на другом конце офиса, а я и так уже весь день мечусь по кабинетам, таская свои вещи. Теперь мне ещё и в архив идти. Внутренне я вздохнула, подавляя раздражение.

– Конечно, Алексей Михайлович, – ответила я, кивнув, стараясь сохранить спокойствие.

Развернувшись, я быстро вышла из кабинета. Шаги эхом отдавались по пустому коридору, и чем ближе я подходила к архиву, тем больше злилась на саму себя за то, что согласилась взять на себя эту роль. "Почему он не мог попросить это кого-нибудь другого?" – думала я, представляя, как снова буду пробираться через офис с очередной папкой, под взглядами коллег.

Уже приближалась к кабинету Алексея Михайловича, неся в руках эту толстенную папку. Кажется, она весила тонну. И тут, как всегда, словно по закону подлости, на моём пути снова возникла Светлана. Бухгалтерша стояла у дверей своего кабинета, со скрещёнными на груди руками и той самой ухмылкой, которая у неё появлялась всякий раз, когда она чувствовала, что может кого-то уколоть.

– Ну что, уже носишься по его просьбам? – протянула она, её голос был полон злорадства.

Я на секунду задержала дыхание. Как же это всё надоело. Весь офис, казалось, только и ждал любого повода, чтобы обсудить мои действия. Я поправила папку, чтобы та не упала, и сбавив шаг, повернулась к ней с лёгкой, почти вызывающей улыбкой:

– Ничего, Света. Скоро ты будешь считать мою зарплату и сама захочешь на моё место, но увы.

Мои слова прозвучали неожиданно твёрдо, и я заметила, как её ухмылка чуть померкла. Лёгкий удар по её гордости. Она не ожидала такого ответа и на мгновение растерялась. Я же, чувствуя, как внутри поднимается волна удовлетворения, продолжила свой путь к кабинету начальника, стараясь не показать, как сильно я устала.

Когда наконец добралась до кабинета Алексея Михайловича, я по привычке постучала и осторожно вошла. Он был погружён в работу за своим столом, но, как только увидел меня, кивнул, указывая на место, куда поставить папку.

Передала её ему, и он без лишних слов быстро пролистал страницы. Его движения были уверенными, он явно знал, что ищет, но через пару секунд нахмурился и остановился.

– Здесь не хватает документа за 2023 год, – сказал он, взглянув на меня поверх папки. – Запросите его у оптовой компании, у которой мы брали большой заказ галантереи. Отправьте им письмо через почту.

– Хорошо, Алексей Михайлович, – ответила я, разворачиваясь, чтобы вернуться на своё рабочее место и заняться новым поручением.

Когда я уже собиралась уйти, Алексей Михайлович вдруг прервал моё движение, снова заговорив. Его голос стал мягче, менее деловым, что было непривычно.

– Ольга, не волнуйтесь. Я понимаю, что вам потребуется время, чтобы адаптироваться к новой должности. У вас будет период для освоения, – сказал он спокойно, словно это должно было меня успокоить.

Остановилась на полпути к двери и повернулась к нему.

– Завтра утром поедете со мной на деловой завтрак, – продолжил он. – Будете записывать все важные моменты. Я скину вам файл, в котором предыдущая ассистентка вела расписание со встречами и задачами. Изучите его, а с понедельника начнёте составлять для меня план на неделю, распределяя задачи.

Я чувствовала, как голова начинает кружиться от всех этих новых обязанностей, которые сыпались на меня как снег в метель. Неожиданно эта роль ассистентки показалась мне гораздо сложнее, чем я представляла. Я вздохнула, осознавая, что предстоит немало работы, и честно призналась:

– Алексей Михайлович, сразу скажу… я могу путаться поначалу. Столько всего нового… Пожалуйста, не ругайте меня за это.

Он кивнул, и в его взгляде не было ни раздражения, ни строгости – только деловой настрой.

– Я понимаю. Просто работайте, и всё наладится, – ответил он.

Это было что-то вроде поддержки, но ответственность уже давила на меня с такой силой, что я едва могла сдержать нервозность.

Когда я уже думала, что наш разговор подошёл к концу, Алексей Михайлович неожиданно задал вопрос, который заставил меня замереть:

– Ольга, вы не знаете, откуда идут сплетни обо мне? Кто их распространяет в коллективе? Кто инициатор того, что за мной шепчутся?

Я почувствовала, как меня прошиб холодный пот. Всё, что мне хотелось в этот момент, – как-то уйти от этого вопроса, ведь предавать коллег я точно не собиралась. Поэтому я быстро хлопнула глазами, стараясь выглядеть как можно наивнее.

– Я не знаю, Алексей Михайлович, честно. И в сплетнях я никогда не участвовала, – ответила я с максимально искренним выражением лица, надеясь, что он поверит.

Но его взгляд стал ещё более скептичным. Он, конечно, не поверил. Криво усмехнувшись, он сказал:

– Ольга, все женщины любят почесать языками. Это известно.

Его слова меня задели, и я, не раздумывая, выпалила:

– Нет хуже сплетницы, чем мужчина, который распространяет слухи, Алексей Михайлович.

Он поднял бровь, явно удивлённый моим ответом, но ничего не сказал. Тишина между нами вновь повисла, и я осознала, что моя попытка выкрутиться обернулась ещё большим напряжением.

Глава 4

После этого безумно тяжелого дня, проведённого бок о бок с Алексеем Михайловичем, я еле добралась до дома. Сил не было ни на что – казалось, что я буквально выползла из машины, в голове всё ещё крутились рабочие моменты. Но, как только я подошла к своему подъезду, всё резко изменилось. Меня ждал Олег – тот самый бывший, который вечно клялся в своих чувствах, а при этом не мог устоять перед каждой юбкой.

Я закатила глаза, как только увидела его с одной жалкой розой в шуршащей прозрачной упаковке. Он выглядел так же, как всегда, со своей бейсболкой, сняв которую, видимо, пытался придать себе хоть какую-то важность.

– Ну что, все с*чки закончились, поэтому хочешь "домой" вернуться? – саркастически бросила я, не скрывая раздражения. – Кобель несчастный…

Олег, как и всегда, сразу же включил своё нытьё. Он тяжело вздохнул, глядя на меня щенячьими глазами:

– Оля, как же мне тебя не хватает… – начал он, словно отыгрывал очередной прочитанный сценарий, в надежде на то, что я куплюсь на эти слёзы и сломаюсь, как бывало раньше.

Но этот номер больше не работал. Я стояла, усталая и раздражённая, глядя на его жалкую попытку исправить то, что уже давно было разрушено.

Я смотрела на Олега с его жалкой розой в прозрачной упаковке и не могла удержаться от сарказма:

– Ого, на этот раз даже на розочку несчастную раскошелился, – усмехнулась я. – Как ты теперь финансово восстановишься после такого удара по кошельку?

Олег, кажется, не сразу понял, что я его поддеваю. Он всё так же стоял с этим растерянным видом.

– Оля, я готов к любым условиям, – его голос дрожал от эмоций, или, по крайней мере, он пытался создать такое впечатление. – Я хочу вернуть наши отношения. Я понял, что без тебя мне невыносимо!

Я скрестила руки на груди, вглядываясь в его лицо. Сначала я почувствовала раздражение, потом недоумение, а затем меня охватило злое веселье. Вот ведь мастер манипуляций, снова пытается сыграть на моих слабостях. Но я не та, кем была раньше.

– Ага, – ответила я с усмешкой, поднимая бровь. – То есть тебя с работы уволили, да? – Я нарочито медленно оглядела его с головы до ног, словно оценивала, насколько "бедственно" его положение. – И теперь ты решил, что я соглашусь, чтобы ты снова сел мне на шею и жил за мой счёт приживалой, как раньше?

Он замялся, явно не ожидая такой прямоты, а его лицо мгновенно изменилось. Вот оно – момент истины. Я видела, как его самоуверенность начала таять.

– Нет, ты что! Это не так! – начал он, спеша оправдываться, его голос стал чуть выше. – Я действительно изменился, Оля. Я понял, что потерял тебя, и хочу это исправить!

Я фыркнула, не скрывая сарказма.

– Да, конечно, изменился. А роза в этой шуршащей упаковке – это, наверное, символ твоей великой трансформации? – Я качнула головой. – Ты и раньше обещал золотые горы, а в итоге просто использовал меня. Думаешь, я не понимаю, что ты снова хочешь вернуться, только потому, что тебе удобно было так жить?

Олег сделал шаг ко мне, словно пытаясь сократить расстояние, но я шагнула назад, не давая ему ни шанса.

– Оля, пожалуйста… Я готов к любым условиям! – снова повторил он, уже с отчаянием в голосе.

Но меня это больше не трогало. Его слова были пустыми.

– Олег, хватит. Перестань меня преследовать, – я говорила твёрдо, стараясь не показывать, насколько мне это всё надоело. – У меня и без тебя куча дел. И вообще я уже занята другим.

Он усмехнулся, явно не веря ни единому слову:

– Занята? Да конечно, Оля. Ты после меня ни в кого так сильно не влюблялась. Ты ведь всегда говорила, что я для тебя особенный.

Я почувствовала, как внутри всё закипает. Эти его фразы, полные самодовольства, заставляли меня срывать все маски. И прежде чем успела остановиться, слова вылетели сами собой:

– Я встречаюсь с Алексеем, – резко бросила я, смотря ему прямо в глаза.

Олег замер на секунду.

– И знаешь что? – продолжила я, едва сдерживая сарказм. – Если он узнает, что ты таскаешься за мной, то твоя любимая бейсболка очень быстро окажется в твоём заднем проходе.

Олег мгновенно перешёл от жалобного тона к агрессии, словно я нажала на кнопку, которая выпустила его истинное лицо.

– Да с такой клушей, как ты, только я мог встречаться! Для других мужиков ты вообще пустое место! Ты себя в зеркало видела? Эти твои веснушки – будто тараканы насрали! – он выплюнул это с презрением, словно его вдруг переполнила злоба.

Я стояла неподвижно, глядя на него, как на что-то крайне мелкое и ничтожное. Внутри я не чувствовала обиды – его слова были настолько абсурдны и по-детски глупы, что их просто невозможно было воспринимать всерьёз.

– Ты даже не представляешь, насколько это смешно и по-детски звучит, – сказала я спокойно, скрестив руки на груди. – Это настолько глупо, что я даже не стану обижаться на твои слова.

Олег замолчал, кажется, поняв, что его выходка не произвела на меня никакого впечатления. Я развернулась, оставляя его позади, и направилась к своему подъезду.

Глава 5

Когда я наконец добралась до своей квартиры и открыла дверь, меня встретила тишина. В квартире не было ни кота, ни собаки, ни привычного шума. Только пустота, которая будто усиливалась в вечерних сумерках. Мне вдруг стало особенно тоскливо – на фоне всех сегодняшних событий это ощущение одиночества словно накатило волной.

Лена постоянно звала меня съехаться, предлагала снять квартиру вместе. Мол, вдвоём будет веселее и за жильё можно платить меньше. Иногда я задумывалась над её предложением, особенно в такие вечера, когда квартира казалась слишком пустой и безжизненной. Может, и правда стоило бы подумать над этим серьёзнее, ведь одиночество порой давило так, что я уже не знала, куда от него деться.

Я решила позвонить маме, чтобы немного успокоиться и не чувствовать себя так одиноко.

Телефон запиликал, и уже через пару секунд я услышала её радостный голос.

– Оля! Доченька, как ты? Как дела? Как Олег? Как работа? – мама щебетала, словно давно не видела меня, и её энергия на мгновение заставила меня улыбнуться.

– Мама, – начала я, чуть приподнимаясь в кресле, – всё нормально. С Олегом мы расстались, и, честно говоря, он ужасный тип. С работой всё неплохо, меня повысили, зарплата будет больше, так что я смогу вам помогать.

– Что? Олега больше нет? – мама на мгновение замолчала, но затем её голос наполнился радостью. – Это отличная новость, доченька! Я всегда знала, что тебе нужен кто-то лучше! Тебе нужен мужчина, который возьмёт на себя ответственность за тебя, а не ты будешь тянуть его. Ты заслуживаешь самого лучшего!

Я вздохнула, глядя в окно, где уже сгущались вечерние тени.

– Мама, я даже не знаю, будет ли у меня теперь время на какого-то мужчину. С этой новой должностью работы будет столько, что я вряд ли смогу выкроить момент для отношений.

Пока мама радостно рассказывала о своих планах и продолжала меня хвалить, я вдруг услышала знакомый низкий голос отца, который, видимо, решил перехватить трубку.

– Оля, помнишь, я всегда говорил, что Олег тебе не пара? – продолжил отец, и в его голосе послышалась лёгкая нотка тревоги. – Ты честно скажи, он тебя не беспокоит? Если что, я приеду, разберусь. Не хочу, чтобы ты снова мучилась из-за этого типа.

– Пап, не надо из-за этого типа тратить своё время и деньги, – сказала я, чувствуя, как в сердце снова разливается тепло. – Не стоит ехать из Ставрополя в Москву из-за него. Я сама справлюсь, честно.

Отец помолчал секунду, словно обдумывая мои слова, но затем выдохнул.

– Ну ладно, Оля. Но если что – звони сразу. Ты знаешь, я всегда рядом, несмотря на расстояние.

Как только отец вернул трубку маме, я услышала её голос, теперь с ноткой лёгкого любопытства:

– Олечка, а может, у тебя кто-то появился? – спросила она, словно невзначай, но я знала, что за этим скрывается искренний интерес. – Может, есть мужчина на примете?

Я невольно закатила глаза, услышав её вопрос. Мама всегда надеялась, что кто-то особенный появится в моей жизни, даже несмотря на мой напряжённый график и недавний разрыв. Я старалась не придавать этому значению, но почувствовала, как сердце слегка сжалось. Мне пришлось повторить.

– Мам, у меня сейчас столько работы, что на мужчин точно времени нет, – ответила я, пытаясь перевести разговор в другое русло. – В этом новом положении я вряд ли смогу выкроить хоть минуту на кого-то ещё.

Мама вздохнула, но не стала настаивать, хотя я знала, что она по-прежнему будет ждать того самого "принца", который, как ей казалось, обязательно должен появиться в моей жизни.

После того как разговор с родителями подошёл к концу и я отключила вызов, я заметила на экране телефона сообщение от Лены. Её привычный, чуть задорный тон читался даже в текстовых строках.

"Оля, приходи ко мне с ночёвкой. Что тебе одной в этой пустой квартире сидеть? Будет повеселее вместе, а утром поедем на работу вместе," – написала она, добавив пару смайликов, как она обычно делала, чтобы придать сообщению лёгкость.

Я задумалась, глядя на экран. Идея провести вечер не в одиночестве звучала соблазнительно. После всего этого напряженного дня, работы с Алексеем Михайловичем и неожиданной встречи с Олегом, мне действительно хотелось отвлечься и просто провести время с подругой, забыв обо всех сложностях, которые накопились.

Я решила принять приглашение Лены – слишком уж заманчиво звучало её предложение провести вечер не в одиночестве. Перед тем как отправиться к ней, я зашла в ближайший магазин. Не хотелось приходить с пустыми руками, и бутылка хорошего вина, как мне казалось, была идеальным выбором для тёплого, дружеского вечера.

С вином в пакете я наконец доехала до дома Лены. Подойдя к подъезду, я вдруг поняла, что, как всегда, забыла её номер квартиры. Чёрт, каждый раз одно и то же! Я стояла перед подъездом и пыталась вспомнить, но мои мысли были слишком рассеяны.

Я вздохнула и, не пытаясь больше ломать голову, набрала Лену:

– Привет, это я. Слушай, как всегда по своей дурости забыла номер твоей квартиры, – сказала я, закатив глаза. – Откроешь мне?

Лена рассмеялась на том конце, словно уже ожидала такой поворот событий.

– Оль, да ты как всегда! Сейчас открою, жди, – ответила она.

Подруга не заставила себя ждать, быстро спустилась и открыла мне дверь.

Квартира Лены была уютной, маленькой, но очень тёплой. Её кухня – моё любимое место в этом доме. Светлая, с белыми шкафчиками и деревянными полками, заставленными маленькими горшками с растениями. На окне висели лёгкие шторы с цветочным узором, и вечерний свет уличного фонаря делал эту кухню ещё более уютной. На стене висела доска с заметками, рецептами и смешными картинками, а на столе стоял чайник с ярким чехлом в виде пингвина.

Лена, как всегда дома, была в своём расслабленном виде – на ней были мягкие, фланелевые штаны в клетку и свободная футболка с изображением какой-то смешной кошки. На голове, небрежно собранная в гульку, пучилась копна её русых волос.

– Оля, переодевайся сразу, вот, держи, – сказала Лена, протягивая мне свою домашнюю пижаму. – Не думаю, что в том, в чём ты пришла, тебе будет удобно отдыхать.

Я улыбнулась, приняла пижаму и направилась переодеться.

Когда я вернулась на кухню, Лена уже разлила вино по бокалам и убрала на стол тарелку с фруктами и сыром. Как только я села, она, не дожидаясь ни минуты, перешла к главному:

– Ну, рассказывай, как прошёл твой день с этим нашим монстрообразным начальником? – спросила она, протянув мне бокал, её глаза блестели от любопытства.

Я вздохнула, беря бокал и прислоняясь к спинке стула, ощущая, как напряжение дня начинает отступать.

– Знаешь, в принципе, пока он меня не бесит, – сказала я, сделав глоток. – Конечно, ещё рано делать выводы, но он ведёт себя не так ужасно, как я ожидала. Пока что он довольно… нормальный.

Лена подняла одну бровь, её лицо выражало удивление и интерес:

– Правда? – она чуть наклонилась вперёд. – Неужели наш Алексей Михайлович начал демонстрировать человеческие черты? Я думала, ему это не свойственно.

Её слова вызвали у меня усмешку, и я покачала головой:

– Пока не знаю, насколько это серьёзно. Может, просто ещё не понял, что я для него неудобная, – пошутила я.

Лена хихикнула, делая глоток вина и откидываясь назад.

– Ну, посмотрим, как оно будет дальше. Но я рада, что сегодня хотя бы тебя не разозлил.

Глава 6

Утро началось с того, что я снова столкнулась с проблемой – у меня не было никакой нормальной одежды. Всё, что было доступно, – это спортивный костюм Лены. Я и сама понимала, что такой вид для офиса абсолютно не годится, но выбора не оставалось. Времени на поиски подходящей одежды просто не было, и, чтобы успеть на работу, я натянула плотные легинсы и рашгард подруги.

Когда я вошла в офис, я уже чувствовала на себе любопытные взгляды коллег, но старалась не обращать на это внимания. В конце концов, важнее было просто доработать этот день, а уж потом разбираться с проблемами гардероба.

Но, как только я вошла в кабинет Алексея Михайловича, я поняла, что с таким видом появляться перед ним – не самая удачная идея. Он оторвал взгляд от монитора и внимательно оглядел меня, его глаза сузились, а лицо стало суровым. Было очевидно, что мой спортивный костюм его явно не впечатлил.

– Ольга, – начал он, и в его голосе чувствовалась лёгкая нотка неодобрения, – это ваше новое рабочее одеяние? Или я что-то пропустил, и у нас теперь пятница день спортивной формы?

Я почувствовала, как щёки начинают гореть от смущения. Конечно, это выглядело нелепо, и, хотя мне хотелось ответить что-то язвительное, я сдержалась.

Я быстро попыталась оправдаться, чувствуя на себе его тяжёлый взгляд:

– Простите, Алексей Михайлович, я очень извиняюсь, но времени переодеться просто не было, – сказала я, пытаясь хоть как-то смягчить ситуацию.

И, решив разбавить напряжение, добавила с лёгкой улыбкой:

– Да и вечером у меня тренировка – попку качать, знаете ли.

Но его лицо не изменилось, и я тут же поняла, что шутка не удалась. Он нахмурился, его взгляд стал ещё холоднее.

– Езжайте домой и переоденьтесь во что-то более подходящее для офиса, – сухо ответил он, не оставляя мне никакой возможности для возражений.

Моя улыбка мгновенно исчезла, и я лишь кивнула, стараясь не выдать разочарование. Кажется, сегодня будет один из тех дней, когда всё идёт наперекосяк.

Пришлось делать, как сказал Алексей Михайлович. Я отправилась домой, чувствуя себя немного глупо, но понимала, что это необходимо. Приехав домой, я быстро переоделась в офисный костюм с юбкой-карандаш. Теперь я выглядела куда более уместно для офиса, но внутри всё равно оставалось ощущение досады.

На переодевание ушло драгоценное время, и я знала, что теперь придётся весь день догонять свои задачи. Взглянув на себя в зеркало, я вздохнула и попыталась успокоиться. Главное – просто доработать этот день без новых сложностей.

Когда я вернулась в офис после переодевания, Алексей Михайлович одобрительно кивнул, едва взглянув на меня. Теперь я выглядела гораздо более соответствующе – деловой костюм и юбка-карандаш.

– Вот так лучше, – коротко прокомментировал он и затем протянул мне конверт. – Это очень ценные документы. Завтра утром их нужно будет отправить через курьера по указанному адресу. Никаких задержек, понятно?

В обеденный перерыв меня пригласили в курилку, где, как оказалось, отмечали день рождения одного из сотрудников. В курилке поставили небольшой столик, на котором уже стояли тарелки с порезанным тортом и коробки с пиццей. Сотрудники весело переговаривались, кто-то смеялся, кто-то поднимал бумажный стаканчик с лимонадом, поздравляя именинника.

Я немного удивилась, не ожидая, что тут устроят такую импровизированную вечеринку. Праздничная атмосфера оказалась приятным отвлечением от напряжённого начала дня. Я улыбнулась и подошла поближе, чтобы присоединиться к коллегам, чувствуя, как стресс понемногу отступает.

Пока я стояла у стола, пробуя кусочек торта, ко мне подошла Светлана, наша бухгалтерша. Она смотрела на меня с ехидной улыбкой, и я сразу почувствовала, что сейчас будет очередная подколка.

– Ну как дела с нашим "монстром" начальником, Оля? – начала она с притворной любезностью.

– Видела, ты в спортивной форме сегодня на работу пришла. Это ты, наверное, по его указанию тренируешься? – добавила она, не скрывая сарказма.

Я посмотрела на неё, прищурившись, и старалась не выдать раздражения. Её насмешки уже стали привычными, но с каждым разом они задевали всё меньше.

Не скрывая усмешки, я спокойно ответила:

– Если тебе так уж хочется занять моё место, я с радостью с тобой поменяюсь.

Её лицо на мгновение изменилось, потеряв самодовольное выражение, и я поняла, что её подколка не удалась. Я вернулась к своему торту, стараясь больше не обращать на неё внимания.

Светлана не остановилась на этом и, чуть наклонившись ко мне, сказала с ехидной улыбкой:

– Все в офисе говорят, что ты ему нравишься, вот он тебя и выбрал на эту должность. Наверное, у тебя особый подход к начальству, да?

Я глубоко вздохнула, стараясь не дать раздражению вырваться наружу.

– Алексей Михайлович предложил эту вакансию мне и Лене. Лена отказалась, вот и пришлось мне её взять. Не думаю, что это имеет какое-то отношение к "особым подходам".

Глава 7

Вернулась к своему рабочему месту, Алексей Михайлович подозвал меня. Увидела на его столе огромную стопку бумаг и внутрене содрогнулась. Куда это всё? Он посмотрел на меня серьёзно, жестом указывая на эти документы. Я вздохнула. Понятно. Это всё для меня.

– Ольга, завтра утром будет совещание в офисе партнёра, – начал он, в его голосе не было ни намёка на сомнение. – Вам нужно подготовить презентацию и сшить все эти документы в папки.

Я кивнула, хотя внутренне уже ощущала напряжение. Документы лежали в таком хаотичном виде, что мне было сложно представить, сколько времени займёт даже просто разобрать их. Алексей Михайлович тем временем взял кипу бумаг и протянул её мне. Она была тяжёлая – такое впечатление, что мне передали кирпичи, а не обычные листы. Я уже начинала паниковать в уме, как мне с этим всем справиться.

– Кстати, я забыл их пронумеровать, – добавил он, когда заметил, что я смотрю на стопку с некоторой растерянностью. – Но они лежат по порядку. Порядок нарушать не советую.

Он сказал это так серьёзно, что я не решилась задать дополнительные вопросы. Просто стояла с этой кипой в руках, пытаясь обдумать, как справиться с поставленной задачей.

– Когда это совещание? – сдержанно переспросила я, надеясь, что, может быть, у меня хотя бы будет немного времени на подготовку.

– Завтра с утра, – повторил Алексей Михайлович, совершенно спокойно, будто не замечая всей тяжести этого задания.

У меня внутри всё упало. Я с трудом удержалась от того, чтобы не выдохнуть раздражённо вслух. Завтра утром? У меня совсем не было времени. Подготовить презентацию, пронумеровать и сшить документы – это было просто нечто невозможное для одной ночи.

– Но, Алексей Михайлович, – начала я, чувствуя, как голос немного дрожит от волнения, – я просто не успею это всё сделать до утра.

Он спокойно посмотрел на меня, в его глазах не было ни сочувствия, ни понимания. Только холодная деловитость, словно это был просто очередной тест, который я должна была пройти.

– Придумайте что-то, – коротко бросил он и, повернувшись к своему столу, снова погрузился в бумаги, давая понять, что разговор окончен.

Я стояла ещё секунду, глядя на его спину и чувствуя, как внутри поднимается отчаяние. Потом, осознав, что времени на переживания нет, я повернулась и направилась к своему столу, чувствуя тяжесть этих бумаг не только в руках, но и где-то глубоко внутри, словно на моих плечах лежал невидимый груз.

Я знала, что придётся провести эту ночь за работой, пронумеровать каждый документ, подготовить презентацию, сшить эти проклятые папки. Моя голова буквально пульсировала от мыслей, но у меня не было выбора. Как-то, любыми способами, мне нужно было "придумать что-то".

Когда я уже собиралась уйти, тяжело держа стопку бумаг, меня охватило раздражение, и я не удержалась от вопроса:

– Алексей Михайлович, а почему вы раньше мне не сказали? Это можно было бы сделать спокойно и без стресса, если бы я знала заранее.

Он поднял голову, его взгляд был всё таким же спокойным, а в голосе не было даже намёка на извинение:

– Это должна была сделать предыдущая ассистентка, но, как видите, она не выполнила свою работу, – ответил он холодно и вновь вернулся к своим бумагам, показывая, что разговор окончен.

Я сглотнула, ощущая, как внутри поднимается смесь раздражения и усталости. Ситуация, как всегда, оказалась более запутанной, чем могла бы быть, и на мне снова лежала ответственность за чужие упущения.

Сразу после этого разговора я, понимая, что времени катастрофически мало, направилась к своему столу и принялась за работу. Мне некогда было жаловаться на несправедливость или прокручивать в голове разговор с Алексеем Михайловичем.

Огромная кипа документов требовала моего полного внимания. Я выложила бумаги на стол и аккуратно начала пронумеровывать каждый лист. Старалась не отвлекаться ни на что другое – ни на разговоры коллег, ни на звонки, которые раздавались в офисе. Вся моя концентрация была направлена только на это задание.

Каждый лист, каждая страница – всё требовало точности, и я понимала, что любая ошибка может привести к проблемам на утреннем совещании. Время летело, как песок сквозь пальцы, и я пыталась успеть сделать как можно больше, не позволяя себе остановиться ни на минуту.

Бумаги передо мной превратились в бесконечные листы, требующие внимания, а нумерация страниц стала почти автоматической. Офис постепенно погружался в тишину, но я не обращала внимания на редкие звуки закрывающихся дверей и шаги коллег, уходящих по домам.

И вдруг… с щелчком реле свет погас. В этот момент офис утонул в полной темноте. Я замерла, чувствуя, как моё сердце стучит в груди. Казалось, тишина только усилилась – ни шагов, ни голосов, ни шума работающих компьютеров. Лишь лёгкий шелест ветра за окнами и моё дыхание.

Посмотрела на экран своего телефона, который сейчас был единственным источником света. Время показывало 20:03. Растерянно огляделась в полумраке и вдруг осознала, что всё вокруг пусто. Все разошлись, и я даже не заметила, как офис опустел.

Стук сердца ещё не успокоился. На столе стояла моя чашка с давно остывшим кофе, а документы, которые я аккуратно разложила, лежали передо мной, словно ожидая, когда я продолжу. Алексей Михайлович, как и остальные, тоже ушёл, не сказав ни слова.

Опустила плечи и выдохнула, ощущая смешанное чувство усталости и обиды. Тусклый свет от экрана телефона выхватывал лишь угол стола и часть этих проклятых бумаг. В этот момент тишина казалась громче любых слов, и чувство одиночества навалилось как никогда сильно.

Глава 8

Включила фонарик на телефоне, направив его вверх, к белому потолку. Свет мягко отразился и осветил кабинет, и, хоть не полностью, но достаточно, чтобы я могла различить буквы на документах перед собой. Теперь это стало терпимо – мне оставалось совсем немного, буквально ещё немного докрутить всё до конца.

Продолжила работать, страница за страницей, не обращая внимания на усталость, которая всё сильнее давила на мои плечи. Время текло, ночь проходила как одно длинное и бесконечное мгновение. Но я знала, что должна закончить, несмотря на всё.

Офис казался каким-то нереальным, в полумраке и тишине. Лишь звуки бумаги, шелест листов заполняли пространство.

Никто не мешал, не отвлекал. Я осталась наедине с этой кипой документов и ощущением, что время будто застыло. Стук сердца, дыхание – всё сливалось с ритмом ночи.

Минуты текли, сменяясь часами, но я потеряла ощущение времени. Иногда я мельком смотрела на экран телефона, чтобы убедиться, что всё ещё в состоянии работать, и фонарик не подвёл меня. Страница за страницей, документ за документом – я работала, упорно держа всё под контролем. Усталость неотступно гнала по пятам, но мне оставалось совсем немного. Всего лишь ещё чуть-чуть.

Наконец, когда первые лучи рассветного солнца пробились сквозь окно, кабинет постепенно наполнился мягким и нежным светом. Телефон с фонариком больше не нужен. Рассветное солнце постепенно замещало искусственный свет, и я почувствовала, как напряжение постепенно отпускает. Я посмотрела на бумаги перед собой – всё, работа была завершена. Веки стали невыносимо тяжёлыми, я почувствовала, как руки опускаются к столу, а голова сама собой склоняется на черновики. Это было последнее, что я помнила, перед тем как погрузиться в долгожданный сон.

Но этот покой был внезапно нарушен. Я услышала громкий голос, который словно пробился сквозь пелену сна:

– Ольга!

Я вздрогнула и подняла голову, пытаясь понять, что происходит. Всё ещё сонная, я сфокусировала взгляд и увидела перед собой Алексея Михайловича. Он стоял в дверях кабинета, его лицо выражало смесь удивления и, возможно, лёгкого раздражения.

– Ольга, что это значит? Вы здесь спите? – продолжил он громко.

Попыталась прийти в себя, сбитая с толку и не до конца осознавая, что происходит. Моё тело ломило от усталости, но я понимала, что нужно срочно оправдываться и объяснять, почему я здесь.

Мой разум ещё пытался догнать реальность, а он уже продолжал, ещё громче:

– Почему вы на работе и спите в рабочие часы? Уже девять тридцать!

Ошеломлённо осмотрелась – свет был ярким, утро давно настало, и моё лицо лежало на стопке черновиков, которые я складывала всю ночь. Усталость и раздражение волной поднялись внутри меня, и вся усталость, весь накопленный стресс за эту ночь вырвался наружу, как лавина. Меня захлестнула злость, и я больше не могла сдерживаться.

– Я вообще-то прикрываю вашу задницу, Алексей Михайлович! – выпалила я, отталкиваясь от стола и резко вставая на ноги, а голос мой дрожал от эмоций. – Вся эта кипа документов, которую вы мне скинули на голову, уже готова! Все эти бумаги, каждый чертов лист! – Я указала на аккуратно сложенную стопку документов, лежащую рядом. – А ещё ваша всратая презентация, которую тоже пришлось доводить до ума!

Мой голос повышался, и я чувствовала, как лицо пылает. Слишком долго я терпела давление, а эта ночь стала последней каплей. Я продолжила, чувствуя, что не могу остановиться:

– Я не спала всю ночь, Алексей Михайлович, пыталась успеть всё сделать для вас! Включая эту презентацию, чтобы она выглядела прилично! А вы, вместо благодарности, врываетесь и кричите на меня, как будто я провинилась! Орёте как резаный, – добавила я, чувствуя, как голос срывается, и усталость, которая была просто невыносимой, вновь начала опускать меня на стул.

Повисла оглушительная тишина, Алексей Михайлович замер, явно не ожидая такой реакции. Его взгляд замер на мне, и, кажется, в этот момент в нём появилось что-то новое – возможно, удивление, возможно, что-то другое, чего я ещё не могла осознать.

Я тяжело дышала, мои плечи поднимались и опускались с каждым вдохом и выдохом, а злость и обида ещё не отпустили. Впервые за долгое время я позволила себе высказать всё, что накопилось внутри.

Алексей Михайлович, после секундной паузы, вдруг изменил тон. Он посмотрел на меня чуть более внимательно и сказал:

– Собирайтесь. Поприсутствуете на мероприятии. Только приведите себя в порядок – половина текста с черновиков отпечаталась на вашей щеке.

Его слова застали меня врасплох. Моя рука мгновенно взлетела к щеке, я начала тереть кожу, словно надеясь стереть эти предполагаемые отпечатки. Затем посмотрела на пальцы, ожидая увидеть чёрные следы. Но там ничего не было.

Я на секунду замерла, осознавая, что он, скорее всего, издевается. Внутри всё закипело. "Да он издевается!" – пронеслось у меня в голове. Желание схватить пачку документов и хорошенько "жахнуть" ей Алексея Михайловича по голове вспыхнуло так ярко, что я даже крепче сжала пальцы на краю стола.

Но я сдержалась. Глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и, собрав в себе остатки самообладания, кивнула:

Замерла. Его слова застали меня врасплох. Моя рука мгновенно взлетела к щеке, я начала тереть кожу, словно надеясь стереть эти предполагаемые отпечатки. Затем посмотрела на пальцы, ожидая увидеть чёрные следы. Но там ничего не было.ло так ярко, что я даже крепче сжала пальцы на краю стола.

Я направилась в туалет, чувствуя на себе странные взгляды коллег. Они явно что-то знали. Или, может быть, слышали? С этими тонкими перегородками в нашем офисе ничего не укроется. "Неужели всё подслушали?" – пронеслось у меня в голове. Я опустила глаза и ускорила шаг, стараясь не задерживаться под их вниманием.

Оказавшись в туалете, я посмотрела на себя в зеркало. Картина была, мягко говоря, неутешительной. Лицо выглядело уставшим, рыжие волосы разметались во все стороны, будто я действительно провела ночь в курятнике. Я вздохнула, включила холодную воду и, смочив ладони, принялась умываться. Освежающая прохлада немного привела меня в чувство.

Направилась в туалет, чувствуя на себе странные взгляды коллег. Они явно что-то знали. Или, может быть, слышали? С этими тонкими перегородками в нашем офисе ничего не укроется. "Неужели всё подслушали?" – пронеслось у меня в голове. Я опустила глаза и ускорила шаг, стараясь не задерживаться под их вниманием.

Пригладила волосы, собрав их в более аккуратный пучок, и выпрямилась, готовясь вернуться в кабинет.

Только вышла из туалета, поправляя волосы, как буквально через пару шагов столкнулась с Алексеем Михайловичем. Он, как всегда, появился совершенно неожиданно с его бесшумным шагом… Что странно для такого большого мужчины.

– Ольга, готовы? Пора выезжать, – коротко бросил он, явно не собираясь терять времени.

Я кивнула, хотя внутри всё ещё ощущала смешанные чувства после недавнего разговора.

Когда мы подошли к его машине, Алексей Михайлович уже открыл дверь со стороны водителя и собирался садиться. Я задержалась на мгновение, чувствуя, что нужно сказать это сейчас, иначе потом будет уже поздно.

– Алексей Михайлович, – начала я, стараясь держать голос ровным. – Я должна вас предупредить… Сегодня я могу быть не настолько продуктивной, как вам нужно. Спала всего два часа, – выдохнула я, пытаясь сделать это признание без намёка на жалобу.

Он обернулся ко мне, его взгляд скользнул по моему лицу, как будто оценивая, действительно ли мои слова заслуживают внимания. В его глазах читалась смесь деловитости и лёгкого раздражения, но он ничего не сказал сразу.

Наконец он коротко кивнул:

– Это ваша работа, Ольга. Справитесь, – сказал он без тени эмоций в голосе, словно это был факт, не подлежащий обсуждению.

Я моргнула, слегка ошеломлённая его прямотой, но не нашлась, что ответить. Сложив руки, я молча кивнула в ответ и села в машину, плотно закрыв дверь за собой. Внутри салона пахло кожей и чем-то дорогим, возможно, его одеколоном. Алексей сел на своё место, не говоря больше ни слова.

В голове крутилась мысль: "Справлюсь? Легко ему говорить".

Путь оказался гораздо длиннее, чем я предполагала. Офис партнёров находился на другом краю города, и мы застряли в бесконечной цепочке машин. Пробки казались бесконечными, и я смотрела, как медленно ползут рядом стоящие автомобили. Город жил своей привычной жизнью: кто-то сигналил, кто-то торопился, но наш темп был размеренным, как будто время растянулось.

Алексей Михайлович сидел за рулём, полностью сосредоточенный на дороге. Его руки уверенно держали руль, взгляд был направлен строго вперёд. Он был совершенно спокоен. Даже когда кто-то внезапно перестраивался перед нами или создавал неудобства, он не реагировал ни словом, ни движением. Это было настолько неожиданно – видеть его таким невозмутимым, – что я не могла удержаться от того, чтобы наблюдать за ним.

Скука начала одолевать меня. Усталость после бессонной ночи напоминала о себе, а ровное движение машины, мягкий шум двигателя и гул города за окном действовали как колыбельная. Алексей не обращал на меня никакого внимания, будто я вообще не существовала в этой машине. Мне нечем было занять себя, и я, чувствуя, как глаза начинают слипаться, сдалась. Голова слегка опустилась, я устроилась поудобнее на сидении, и медленно провалилась в сон.

***

– Ольга, соберитесь, – раздался его голос, низкий и ровный, как струна, натянутая до предела. – Мне нужна ваша полная концентрация.

Я вздрогнула, просыпаясь, и растерянно посмотрела вокруг. Сначала я даже не поняла, где нахожусь, пока взгляд не упал на здание перед нами. Огромный бизнес-центр с зеркальными фасадами возвышался как монумент, отражая утренний свет. Я тут же выпрямилась, убирая волосы с лица, и почувствовала, как жар заливает щёки. Он заметил, что я уснула.

– Извините, – пробормотала я, быстро взяв в руки свои документы. Голова ещё слегка кружилась от сна, а сердце колотилось от его внезапного голоса.

Алексей не сказал ничего больше, лишь вышел из машины, захлопнув дверь. Его движение было чётким, почти механическим. Я быстро открыла свою дверь, стараясь не задерживаться, и вышла следом. Ветер мягко обдувал лицо, принося с собой лёгкий запах осенних листьев и кофе, который, казалось, витал в воздухе города.

Собравшись, я последовала за ним к входу, понимая, что сейчас предстоит важное мероприятие, на котором мне нельзя было допустить ни единой ошибки. Усталость пришлось спрятать подальше, заменив её напряжённой готовностью к тому, что нас ждёт внутри.

Глава 9

Бизнес-центр выглядел потрясающе. Внутри всё дышало роскошью: мраморные полы, огромные панорамные окна, через которые заливался естественный свет, и высокий потолок, украшенный сложными геометрическими узорами. В центре холла, прямо перед входом в лифтовую зону, располагался массивный фонтан. Вода стекала с нескольких уровней, мягко переливаясь в подсвеченные чаши, создавая ощущение покоя и гармонии. Это место больше напоминало дорогой апарт-отель, чем офисное здание. Повсюду раздавались негромкие голоса людей, звучал лёгкий гул переговоров, а где-то вдалеке играла ненавязчивая музыка.

Алексей Михайлович уверенно направился к лифтам, и я поспешила за ним, стараясь не отставать. Мы вошли внутрь кабины, и я уже собиралась встать ближе к стене, но внезапно лифт быстро начал заполняться людьми. С каждой секундой заходило всё больше сотрудников, переговорщиков, возможно, инвесторов – деловой люд в дорогих костюмах, с телефонами в руках, уверенно обсуждающий свои сделки.

Толпа сжалась так, что мне стало трудно даже вздохнуть. Алексей оказался совсем рядом, так близко, что между нами почти не осталось пространства. В какой-то момент я почувствовала, как его тело слегка коснулось моего. Мне даже некуда было отступить. Подняв глаза, я увидела только его подбородок и шею. Высокий, с резкими, чёткими чертами, он выглядел, как статуя, созданная с идеальной точностью. От него исходил тонкий, едва уловимый аромат – дорогой парфюм с древесными и пряными нотами, смешанный с естественным мускусным запахом его кожи. Это было неожиданно… приятно.

Сглотнула, стараясь не выглядеть напряжённой, но чем больше пыталась не замечать его близость, тем больше осознавала её. Лифт медленно поднимался, а пространство между нами оставалось практически нулевым. Я неловко переводила взгляд с его шеи обратно перед собой, но ощущение его присутствия, его тепла, было невозможно игнорировать.

Старалась не двигаться, не шевелиться, лишь бы не задеть никого… но кто-то сзади неожиданно толкнул меня локтем.

Потеряла равновесие и, прежде чем успела среагировать, больно стукнулась лбом прямо о подбородок Алексея. От неожиданности я тихо ахнула и тут же схватилась за лоб, потирая ушибленное место.

– Чёрт… – вырвалось у меня сквозь зубы.

Щекам стало жарко – и от удара, и от того, что я только что буквально врезалась в своего начальника. Внутри хотелось провалиться сквозь землю. Я быстро отвела взгляд, сосредоточившись на дверях лифта, которые, казалось, открывались слишком медленно. "Господи, когда же этот чёртов лифт освободится?" – подумала я.

Как только двери лифта открылись, я буквально выскользнула из кабины, сделав глубокий вдох. Пространство, свобода, наконец! Осознание того, что я только что стукнулась лбом о подбородок своего начальника, не давало покоя. Я почувствовала, как жар поднимается к щекам, но заставила себя собрать волю в кулак.

Боковым зрением я заметила, что Алексей Михайлович идёт рядом, всё такой же невозмутимый, будто ничего не произошло. Собравшись с мыслями, я быстро шагнула чуть ближе и, стараясь звучать максимально спокойно, сказала:

Рискнула бросить взгляд на него, но он лишь кивнул, не изменив выражения лица.

– Бывает, – сухо ответил он, словно это действительно не стоило внимания.

Чувствовала это с каждой минутой всё сильнее. Его сдержанные движения, сухие ответы, равнодушный взгляд – всё это выдавало лёгкое раздражение, которое я никак не могла объяснить. Словно само моё присутствие действовало ему на нервы.

Но почему? Ведь он сам выбрал меня. Он мог взять любую другую ассистентку, но почему-то остановился на мне. Так почему же теперь создавалось ощущение, что я ему мешаю?

Я бросила осторожный взгляд на Алексея Михайловича, но он, как всегда, был сосредоточен и невозмутим, будто я просто один из множества сотрудников, не заслуживающий особого внимания. От этой мысли внутри что-то неприятно сжалось, но я быстро заставила себя отбросить ненужные размышления. Сейчас главное – сосредоточиться на предстоящем мероприятии.

Мы вышли в широкий коридор, устланный дорогим ковром тёмно-серого цвета с едва заметным узором. Потолок был высоким, с утопленными в него светодиодными лампами, которые мягко, но ярко освещали пространство. Стены отделаны натуральным деревом, создавая атмосферу строгости и солидности. Всё здесь кричало о статусе и больших деньгах.

Алексей Михайлович уверенно направился вперёд, а я поспешила за ним, ощущая, как с каждым шагом растёт напряжение. Мы приблизились к массивным стеклянным дверям, за которыми виднелся просторный конференц-зал. Как только Алексей распахнул дверь, передо мной открылось зрелище, от которого я на мгновение застыла.

Зал был просто огромным. В центре располагался длинный овальный стол из тёмного дерева, окружённый дорогими кожаными креслами. По стенам – несколько экранов, пока ещё пустых, но я знала, что вскоре на них появится презентация, которую я готовила всю ночь. Потолок был высоко над головой, с массивной люстрой, состоящей из множества стеклянных подвесок, сияющих под светом ламп. Пол покрывал толстый ковёр глубокого тёмно-синего цвета, приглушая шаги.

И тут меня накрыло.

За столом уже сидели люди – исключительно мужчины. Серьёзные, деловые, одетые в дорогие костюмы, кто-то с планшетами, кто-то с папками, кто-то тихо переговаривался между собой. Их взгляды, хоть и не направленные на меня, всё равно создавали ощущение, будто я вошла в зал, куда мне совершенно не следовало попадать.

Мой желудок неприятно сжался – и не только от волнения, но и от голода. Я осознала, что с самого утра так ничего и не съела. Желудок словно сжался в тугой комок, а лёгкое головокружение, которое я игнорировала по пути сюда, теперь только усилилось.

Но хуже всего было ощущение, что я выгляжу неподобающе. Я даже не успела переодеться во что-то свежее! После ночи без сна одежда казалась мне мятой, кожа бледной, волосы – хоть я их пригладила, но всё равно чувствовала, что они не в идеальном порядке.

Я украдкой бросила взгляд на Алексея. Он уверенно шагал к столу, совершенно невозмутимый, словно даже не замечая моего смущения. Напротив него я чувствовала себя мелкой рыбой, случайно заплывшей к акулам.

Сглотнула, стараясь не выдать свою слабость. "Не показывай, что тебе некомфортно. Не давай им понять, что ты чувствуешь себя неуместной," – твердила я себе.

Но, чёрт, голова всё сильнее кружилась, и теперь я не была уверена, что смогу сдержать себя до конца встречи.

Конференция началась точно по расписанию, без задержек и пауз, словно хорошо отрепетированное представление. Алексей Михайлович уверенно занял своё место в центре внимания, его голос звучал ровно, сдержанно, но в то же время обладал особой властной интонацией, которой он умел удерживать аудиторию.

– Это моя новая ассистентка, Ольга. Сегодня она представит нашу презентацию после официальной части, – спокойно сообщил он, даже не посмотрев в мою сторону.

Меня словно окатило холодной водой. Я?! Презентация?! Я думала, что просто помогала с документами, но, оказывается, должна была вести её перед этим залом полным серьёзных, сосредоточенных мужчин.

Пока я пыталась осознать услышанное, Алексей уже начал свою речь. Он говорил уверенно, без малейшей заминки, без единой ненужной эмоции, как машина, идеально отработанная на точность. На экранах сменялись слайды, цифры, графики – варианты зарубежных поставщиков, условия сотрудничества, логистика.

Я старалась не выдавать волнения, но сердце бешено колотилось в груди.

А потом он повернулся ко мне, взглядом давая понять, что настал мой черёд.

Глубоко вдохнула и сделала шаг вперёд, взяла в руку лазерную указку с пультом и начала листать презентацию. Голос звучал ровно, пока я шла по заготовленному материалу, но внутри меня уже накрывало усталостью. Ночь без сна сказывалась – концентрация рассыпалась, слова путались в голове.

– Как вы можете видеть… – я замерла, взгляд скользнул по слайду, и я поняла, что ошиблась. Назвала не тот процент поставок.

Чёрт.

Небольшая пауза, переглядывания среди сидящих за столом мужчин. Они ничего не сказали, но их взгляды ощущались как прожекторы, выискивающие слабые места.

Я быстро исправилась, не подавая виду, что запнулась, но напряжение внутри стало просто невыносимым. Алексей не перебил, не исправил меня, не подал никакого знака, что заметил – просто смотрел с невозмутимым выражением лица, позволяя мне закончить самостоятельно.

Когда собрание подошло к концу, мужчины один за другим начали выходить из зала, пожимая друг другу руки. Я выдохнула, наконец осознавая, что всё закончилось. Но чувство дискомфорта не исчезало – я ощущала чужие взгляды на себе даже после их ухода.

Я собралась с вещами, собираясь покинуть зал одной из последних, но вдруг почувствовала, как сильная рука сомкнулась вокруг моего локтя.

– Идём, – голос Алексея был низким, твёрдым, звучал как приказ.

Не успела опомниться, как он повёл меня прочь из зала, крепко держа за локоть. Я не сопротивлялась, но даже если бы хотела, вряд ли смогла бы вырваться.

Мы пересекли коридор, и он буквально втащил меня в небольшую переговорную комнату. Щёлкнул замок, и дверь за нами закрылась.

Только хотела спросить, что происходит, как он сделал шаг вперёд, загоняя меня в угол. Его руки легли на стену по обе стороны от меня, отрезая пути к отступлению.

– Ты провалишь мои сделки, если будешь продолжать так же невнимательно относиться к работе, – его голос был тихим, но от этого только звучал ещё угрожающе.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Его близость давила, от него исходило тепло, его дыхание касалось моей кожи, а взгляд был прицельно направлен на меня, загоняя в ловушку.

Но я не собиралась сдаваться.

Выпрямилась, встречая его взгляд, и гордо подняла подбородок.

– Если бы вам не нравились мои ошибки, вы бы сразу меня уволили, – мой голос звучал твёрже, чем я ожидала, но внутри всё пылало. – И, между прочим, из-за вас я в таком состоянии.

В его глазах вспыхнуло что-то хищное, опасное.

Мужчина молчал ровно секунду, а затем резко наклонился ко мне, его губы оказались буквально в миллиметре от моего уха.

– Ты даже не представляешь, что мне нравится, – прошептал он, его дыхание обожгло кожу.

Не смогла сдержаться и сглотнула. Всё тело напряглось, в воздухе повисло напряжение, от которого казалось, что кислорода в комнате стало меньше.

Он задержался всего на миг, а затем так же резко отступил.

Осталась стоять у стены, тяжело дыша, чувствуя, как сердце колотится в груди, а по коже до сих пор пробегает электрический разряд от его слов.

Алексей посмотрел на меня ещё пару секунд, будто оценивая эффект, который произвёл, а затем развернулся и вышел, оставляя меня одну в раскалённом воздухе переговорной.

Я стояла у стены, всё ещё пытаясь прийти в себя, чувствуя, как напряжение пронизывает каждую клетку моего тела. Сердце бешено стучало в груди, а дыхание сбивалось, как после быстрого бега. Его слова, его близость, его взгляд… Всё это оставило меня в состоянии, из которого сложно было вынырнуть.

Но я не могла позволить себе оставаться здесь. Я быстро провела руками по лицу, как будто стирая остатки этого момента, выпрямила плечи и сделала глубокий вдох. Надо было собраться. Надо было идти.

Открыла дверь и поспешила за ним, лавируя между людьми, которые спокойно разошлись по коридору, обсуждая свои дела. Гул голосов заполнял пространство, и мне показалось, что он сжимает голову ещё сильнее.

Толпа пугала. Почувствовала себя лишней среди этих уверенных, деловых людей. Всё, что произошло в зале, не давало мне покоя. Я выглядела неподготовленной, растерянной, чужой среди этих мужчин в идеально сидящих костюмах, знающих, что делают, контролирующих ситуацию.

Где-то впереди я заметила знакомый силуэт Алексея. Он шагал ровно, уверенно, как всегда, не сбавляя темпа.

Я ускорила шаг, стараясь не потерять его из виду.

Когда мы вошли в лифт, я сразу почувствовала, как пространство вокруг будто сузилось. В этот раз с нами не было никого – только мы вдвоём.

Лифт закрылся плавно, почти бесшумно, и в кабине раздалась фоновая музыка – что-то джазовое, мягкий саксофон, ленивые переливы мелодии. Казалось, всё вокруг специально замедлилось, создавая тягучую, напряжённую атмосферу.

Я старалась не смотреть на него. Напротив, уткнулась взглядом в металлические двери, сосредоточившись на собственном дыхании, которое ещё не успокоилось после напряжённого момента в переговорной.

Но я чувствовала его.

Тяжёлый взгляд, пронизывающий, изучающий.

Он не говорил ни слова, но его присутствие ощущалось слишком ярко. Как электричество, которое гудит в воздухе перед грозой.

Крепче сжала пальцы на ремешке сумки, делая вид, что меня абсолютно не волнует эта ситуация. Но сердце выдавало правду, оно билось слишком быстро.

Когда мы вышли из бизнес-центра, Алексей, не говоря ни слова, направился к своей машине. Я же осталась стоять на месте, внезапно осознав, что не знаю, что делать дальше.

Садиться к нему? Или он собирается ехать один? Может, я должна вернуться в офис на такси?

Мысли метались хаотично, пока я пыталась разобраться в ситуации. Он сел за руль, включил зажигание, но не тронулся.

Через несколько секунд стекло с его стороны медленно опустилось, и его голос прозвучал низко и нетерпеливо:

– Долго мне ждать?

Я вздрогнула, словно очнувшись от транса. Чувствуя, как ноги будто стали ватными, подошла к машине и открыла дверь пассажирского сиденья.

Когда я села внутрь, воздух в салоне был наполнен его привычным, сдержанным ароматом. Запах кожи, лёгкий древесный парфюм, тепло, исходящее от приборной панели. Я нервно скользнула взглядом по нему, но он выглядел таким же невозмутимым, как всегда.

Ожидала, что мы направимся обратно в офис, но как только он вырулил на дорогу, стало ясно – мы едем в другую сторону.

– Это не к офису? – тихо сказала я, следя за тем, как он спокойно выезжает на трассу.

Алексей ничего не ответил, просто сжал руль сильнее и смотрел прямо перед собой.

Я не знала, куда он нас везёт.

Дорога тянулась бесконечно. Машина мягко скользила по трассе, а я изо всех сил боролась со сном.

Сначала я пыталась следить за пейзажем за окном, надеясь, что смена картинок поможет мне не уснуть. Но серое шоссе, редкие фонари и одинаковые силуэты деревьев за стеклом только убаюкивали.

Алексей не говорил ни слова. Он просто вёл машину, сосредоточенный на дороге, не подавая ни единого знака, что вообще осознаёт моё присутствие.

Я пыталась держаться, но усталость брала своё. Веки становились тяжелее с каждой минутой, голова то и дело клонилась, мысли путались.

На какой-то момент я словно провалилась в забытье.

Очнувшись, я моргнула несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд. Что-то было не так. Мы уже не ехали по трассе.

Вокруг нас простиралась огромная сосновая роща, воздух стал более густым, наполненным ароматом хвои. Машина медленно двигалась по ухоженной дороге, ведущей к массивному трёхэтажному комплексу. Это был не просто ресторан или отель – здание выглядело элитным, дорогим, словно предназначенным только для избранных.

Я сглотнула, чувствуя, как внутри поднимается тревога.

– Я не готова к ещё одной презентации, – нарушила я тишину, голос звучал осипшим после короткого сна. – Вы не ставили передо мной такой задачи, я не знаю, о чём здесь нужно говорить…

Он не ответил.

– Алексей Михайлович… – добавила я, надеясь получить хоть какую-то реакцию, но он даже не повернул головы.

Молчание.

Меня начинало раздражать, но больше всего тревожило непонимание ситуации.

– Честно, – продолжила я, нервно проводя рукой по волосам, – я сейчас просто усну стоя.

Он снова никак не отреагировал.

Только твёрдо держал руль, направляя машину ближе к парадному входу.

Глава 10

Когда мы вошли в ресторан, я сразу ощутила перемену в атмосфере. Пространство, полное разговоров и звона посуды, мгновенно ожило, но в то же время стало напряжённым, как только Алексей переступил порог.

Мужчины, работавшие в зале – официанты, администраторы, даже кто-то из кухни – моментально засуетились. Кто-то поспешно поправил скатерть на ближайшем столе, другой поднёс руку к гарнитуре связи, словно передавая информацию дальше. Казалось, здесь его хорошо знали.

Алексей сказал что-то нескольким сотрудникам, но я не расслышала слов, оставаясь чуть в стороне. В руках у меня была папка с документами и рабочий телефон, и я ждала его указаний, стараясь не выдать своего лёгкого замешательства.

К нам подошла молодая девушка, очевидно менеджер, одетая в строгий, но элегантный костюм с вышитым логотипом ресторана. Её улыбка была профессиональной, но в голосе чувствовалась искренняя готовность угодить.

– Позвольте провести вас к вашему столику, – произнесла она мягко и жестом пригласила следовать за ней.

Мы поднялись по широкой деревянной лестнице на второй этаж. Ресторан был оформлен в классическом русском стиле: тёмное резное дерево, массивные балки под потолком, свет от кованых люстр, напоминающих старинные свечные светильники. По стенам висели расписные тарелки, а в дальнем углу виднелась русская печь, выполненная скорее как элемент декора, но всё же придающая этому месту особый колорит.

Воздух наполняли ароматы свежего хлеба, печёного мяса, специй, пряных трав.

Менеджер подвела нас к столу у окна. Скатерть из льна, изящная посуда с узорами, тяжелые деревянные стулья с мягкими подушками – всё выглядело респектабельно, но в то же время создавая ощущение уюта.

– Желаете аперитив? – спросила девушка, с лёгкой улыбкой.

Алексей даже не взглянул на меню.

– Только безалкогольный, – коротко ответил он.

Менеджер кивнула и удалилась, оставив нас наедине.

Я устроилась на стуле, положив папку на колени, стараясь выглядеть собранно, но внутри всё ещё бушевало множество вопросов. Не зная, куда деть руки, я машинально пробежалась пальцами по краю льняной скатерти, а затем подняла взгляд на Алексея. Он выглядел таким же невозмутимым, как всегда. Спокойно разглядывал зал, будто его нисколько не волновало то, что я пытаюсь понять, зачем мы вообще здесь.

Наконец, я решилась:

– Алексей Михайлович, может, разъясните, что происходит? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но внутри всё же чувствовалась настороженность.

Он медленно повернул голову в мою сторону, его взгляд скользнул по мне, но не задержался. Затем он слегка откинулся на спинку стула и посмотрел в окно. Там, за стеклом, раскинулась густая сосновая роща.

– Просто захотел вкусной и «домашней» еды, – спокойно ответил он, будто это было самым логичным объяснением. – В последнее время мне не хватает именно домашней еды.

Моргнула.

Домашней еды?

Он притащил меня сюда, заставил ехать чёрт знает куда, тащил по трассе, пока я едва не заснула от усталости, а теперь оказывается, что всё это ради обеда?

Я сжала пальцы на подоле юбки, ощущая, как внутри поднимается непонимание, смешанное с лёгким раздражением.

Что-то здесь было не так.

Внимательно посмотрела на него, но его лицо оставалось бесстрастным, будто он и правда не видел в этом ничего особенного.

Только вот я знала: Алексей Михайлович не был человеком, который просто так делает что-то «для себя». Во всём его поведении всегда был смысл, продуманный шаг, выверенный до деталей.

Алексей не стал долго изучать меню. Как всегда, он знал, чего хочет, и, едва взглянув на официанта, коротко произнёс:

– Пельмени. Со сливочным маслом, укропом и сметаной.

Официант кивнул и быстро записал заказ, а затем отступил, оставив нас снова наедине.

Через некоторое время к нашему столу начали приносить дополнительные угощения. Сначала появились массивные тарелки с бочковыми соленьями: хрустящие огурцы, помидоры, ароматная квашеная капуста, янтарные дольки мочёных яблок. Всё это источало сильный, терпкий запах рассола и приправ, который моментально пробудил аппетит.

Но главной неожиданностью стал самовар. Огромный, сияющий медным блеском, он стоял на небольшой передвижной тележке, которую официант с почтением прикатил к нашему столу. На деревянной перекладине висела связка сушек, а рядом поставили набор фарфоровых чашек с тонким узором.

Я смотрела на это зрелище с лёгким изумлением. Всё было так… необычно. Настоящий деревенский уют, вписанный в дорогой интерьер ресторана.

Когда официант вернулся к нашему столу, Алексей спокойно произнёс, не глядя на него:

– Возьмите заказ у девушки.

Официант вежливо протянул мне меню, но я только махнула рукой.

– Мне вареники с картошкой, – ответила я без лишних раздумий.

Меню в этом месте наверняка было великолепным, но сейчас мне было не до кулинарных изысков. Я устала, голова всё ещё кружилась, и всё, чего хотелось – это хоть немного поесть, чтобы не уснуть прямо за столом.

Официант быстро записал мой заказ и удалился, оставляя нас снова в этой странной, тягучей тишине, наполненной ароматами свежезаваренного чая и солёных огурцов.

Официант снова подошёл к нашему столу, наклонившись чуть ближе к Алексею.

– Будете икру горбуши в дополнение?

Алексей, не отрываясь от своего телефона, который мельком пролистал, спокойно перевёл взгляд на меня.

– Хочешь?

Я покачала головой, даже не раздумывая.

– Нет, спасибо.

Официант вежливо кивнул и вскоре вернулся с нашими основными блюдами. Перед Алексеем поставили глубокую тарелку с пельменями, утопающими в сливочном масле, щедро посыпанными свежим укропом, с небольшой пиалой густой сметаны сбоку. Передо мной – вареники с картошкой, дымящиеся, с золотистым обжаренным луком поверх.

Я взяла вилку, посмотрела на него и вежливо произнесла:

– Приятного аппетита.

Алексей на секунду поднял глаза, кивнул и коротко ответил:

– Взаимно.

Мы молча приступили к еде.

Съела первый кусочек, и всё моё тело моментально расслабилось. Вареники оказались идеальными – тёплое, мягкое тесто, нежная картофельная начинка, аромат масла и жареного лука создавали уютное, почти домашнее ощущение.

С каждым следующим кусочком я чувствовала, как напряжение постепенно отпускает, но вместе с этим ко мне подкрадывалось нечто другое – сон.

Моргнула, с трудом удерживая взгляд на тарелке. Усталость, которую я пыталась игнорировать, теперь наваливалась тяжёлым грузом. Веки становились всё тяжелее, и удерживать концентрацию становилось невыносимо сложно.

Заставляла себя жевать медленно, но каждый новый кусок пищи только добавлял ощущения тепла и расслабленности. Было почти уютно. Слишком уютно.

Если бы я сейчас закрыла глаза хоть на секунду, то точно провалилась бы в сон прямо здесь, за этим идеально сервированным столом.

– Бублик? Кусковой сахар? – предложил официант вежливо, жестом указывая на фарфоровую вазочку с кусочками янтарного сахара и тарелку с золотистыми, хрустящими бубликами.

Я кивнула машинально, но на самом деле уже ничего не могла ни пить, ни есть. После вареников тело окончательно расслабилось, тепло чая только усугубило ситуацию.

Где-то внутри появилась настойчивое, невыносимое желание – лечь на бок, укрыться чем-то мягким и уснуть. Сон настигал меня неумолимо, и я, уже не осознавая этого, начала медленно клониться вправо, прямо в сторону соседнего стула.

– Ольга, – раздался ровный, но настороженный голос Алексея. – Сейчас ударитесь головой о соседний стул.

Вздрогнула, резко распрямившись, и почувствовала, как сердце ускорило темп от внезапного пробуждения.

Я пыталась придумать, о чём заговорить, чтобы вывести Алексея на разговор. Но в голове была пустота – усталость мешала соображать, и ни одна подходящая тема не приходила в голову.

Но неожиданно он сам прервал молчание.

– Мне нравится это место, – произнёс он, спокойно глядя на чашку с чаем. – Здесь готовят практически так же вкусно, как мама.

Удивлённо подняла на него взгляд.

Он редко говорил что-то личное, а уж тем более про семью.

– Дома мама часто готовила такие блюда? – осторожно спросила я.

Мужчина кивнул, взяв ложку и лениво размешивая чай, хотя сахара туда не добавлял.

– Да. Домашняя еда всегда была чем-то особенным. Простой, без изысков, но сытной. Удивительно, но в дорогих ресторанах, несмотря на сложность блюд, насыщения нет. Как будто поел, а через час снова хочется есть.

Я слушала его, не перебивая, но в какой-то момент поняла, что он действительно говорит это не просто так.

Это не просто размышления о еде.

Скорее, это что-то большее – ощущение неудовлетворённости, которое преследует его. В жизни, в работе, возможно, даже в самом себе.

Сытость навалилась внезапно, тяжёлым, но таким уютным грузом. Почувствовала, как мои веки начинают предательски опускаться.

Я пыталась бороться с этим ощущением, отгоняя дремоту, но мой организм меня предал. Сначала я просто слегка опустила голову, чтобы отдохнуть, затем опёрлась на руку, но она предательски соскользнула. В какой-то момент я даже не заметила, как просто уткнулась лбом в стол, погрузившись в сон.

Меня вырвало из сна странное чувство, будто кто-то меня несёт. Открывать глаза было ужасно лень, тело будто налилось свинцом. Всё, что я смогла сделать, – это пробормотать с закрытыми глазами:

– Куда мы это?

Алексей ответил спокойно, будто это была самая обычная ситуация:

– В машину. Едем к тебе домой.

Его слова заставили меня слегка приоткрыть глаза. Домой?

– Я не хочу, – возразила я хрипло, – я вообще-то на работе.

Его голос вдруг изменился, прозвучал как будто с улыбкой, чуть насмешливо:

– Тогда ко мне домой.

Эти слова заставили меня моментально стряхнуть остатки сна. В голове вспыхнуло предупреждение: Ты что, собираешься позволить этому мужчине тащить тебя куда-то? Я резко напряглась и начала сопротивляться, попыталась вывернуться, но его хватка была железной.

– Отпустите меня! – сказала я, изо всех сил извиваясь.

Он не ответил, лишь продолжал держать меня так, будто я ребёнок, который пытается сбежать. Моё раздражение росло с каждой секундой, и, понимая, что силы здесь явно не на моей стороне, я пошла на крайние меры.

Я укусила его.

Да, укусила. Сильно, прямо за предплечье.

Он резко втянул воздух сквозь зубы, и его хватка ослабла. В момент я оказалась уже не на его руках, а сидящей на холодном кожаном сидении машины.

– Надо было оставить тебя там, – с лёгкой раздражённой насмешкой произнёс Алексей, потирая место укуса. – На стуле, чтобы, когда проснулась, была несколько часов с полоской от стола на лбу.

Я уставилась на него с возмущением и одновременно чувством вины, не зная, как реагировать. Моё лицо горело от стыда, но и оправдываться не хотелось. Это он виноват, нечего было меня трогать!

– Если бы вы меня просто разбудили, ничего этого не случилось бы, – пробормотала я себе под нос, чувствуя, как внутри всё ещё булькает раздражение.

Он лишь коротко хмыкнул и сел за руль, давая понять, что спорить со мной явно не намерен.