Развод. Любовь на паузе

Глава 1. Гроза у ЗАГСа

Инга

Я всегда считала, что если уж расставаться, то с достоинством. Без визга, театральных пауз и разлетающихся по асфальту обручальных колец. Просто: пришли, подписали, разошлись. Два взрослых человека, которые перестали быть «мы» и пришли к выводу, что лучшим решением станет не портить друг другу жизнь.

Марк пришел взъерошенный, в расстёгнутом пальто, будто сейчас весна.

– Ты, как всегда, с опозданием, – бросаю, даже не поворачиваясь.

Слышу, как щёлкает зажигалка – он снова курит, хотя обещал бросить.

– Ты, как всегда, красива, – отвечает Марк спокойно, выдыхая серый дым.

Его голос не изменился. Всё тот же – бархатный, как в дешёвых фильмах, в которых он когда-то играл.

Я скользнула взглядом по нему. Мокрые вьющиеся волосы, мятая рубашка, грустные глаза. Он всегда умел выглядеть так, будто весь мир – это сцена, и он главный страдалец. Меня больше не трогает этот образ.

Мы стоим у входа в ЗАГС. Деревянная табличка над дверью подсказывает, что здесь обычно начинают новые жизни.

А мы пришли закончить старую, чтобы она не мешала жить.

– Нам на второй этаж, – я иду вперёд, не оглядываясь.

Знаю, он идёт за мной. Всегда шёл. Просто не всегда понимал, куда. Нотариус встречает нас усталым взглядом поверх очков.

– Добрый день. Простите, но тут задержка с документами. Перебои в системе, говорят, гроза мешает, свет отрубили. Будет задержка – час, может, полтора.

– Простите, что? – я срываюсь.

– Неужели Вселенная не хочет, чтобы мы разводились? – бормочет Марк, и я злюсь на то, что он находит в этом повод для шутки.

– Чай, кофе, потанцуем? – добавляет он, усаживаясь в кресло, как будто мы не собирались ставить точку.

– Нам просто надо подписать документы, – говорю, обращаясь к нотариусу, словно его присутствие может нейтрализовать Марка.

– Я понимаю, но интернета… – разводит руками нотариус. – Позвоните мне чуть позже, я скажу получится ли. Всё зависит от света.

На улице громыхает так, будто небо решило тоже вмешаться в наши отношения.

Я выхожу на крыльцо. Гроза разошлась по-настоящему: ливень хлещет так, что зонт превращается в бессмысленный аксессуар.

Дороги залиты, машины ползут, как черепахи. Такси отменяются одно за другим. Метро закрыто – очередной каприз старой проводки, мокрых кабелей и неудачного дня.

Кажется, мы застряли. Вместе.

– Ну что, Инга, романтика, как ты любишь, – Марк выходит следом и встаёт рядом.

– Это уже не романтика. Это череда идиотских совпадений. – фыркнула я, кутаясь в пальто и вглядываясь в серую муть. – Драма, хаос, ни одного чёткого маршрута. Прямо под стать тебе. Всю жизнь в облаках – и теперь город подтянулся.

– Ну или это знак.

– Перестань. Мы с тобой не кино. Мы – статисты, уставшие от съёмок.

– Зато у меня хоть были мечты, – сказал он, медленно поворачиваясь ко мне. – Не только ипотека и графики.

Мечты. Это слово у меня уже как триггер. Потому что за ним – десятки его планов, бросков, проб, кастингов, «я почти прошёл», «режиссёр урод», «ещё чуть-чуть, Инга, ты пойми».

Пойми, потерпи, поддержи. Пока он мечтал – я тянула. Быт, счета, ремонты, поломки машин и нервы.

– Ипотека – это то, что дало тебе крышу над головой, пока ты снимался в «экспериментальных короткометражках», – сказала я, тихо, но чётко. – А графики кормили нас. Пока ты пил свои лавандовые капучино и ждал вдохновения.

Он усмехнулся, но уголки глаз дрогнули.

– Лавандовые? Вот уж не думал, что ты запомнишь мой любимый напиток.

– Я запомнила всё, Марк. – Я подняла глаза и впервые за этот день посмотрела на него не просто как на бывшего, а как на человека, которого… черт возьми, когда-то любила.

Наверное. – Даже то, чего не хотела.

Пауза. Та самая, неловкая. Когда вроде уже всё сказано, но за словами – ещё сто пластов тишины. Он почесал затылок, отводя взгляд. Я вздохнула и встала ровнее.

– Мы всё время шли рядом, но в разные стороны, – сказала я, не узнавая свой голос. – Это уже не брак. Это привычка.

– А ты думаешь, у кого-то иначе? – он снова смотрел на меня. Слишком внимательно. Так, будто ждал, что я сорвусь.

– Думаю, бывает. Не всё превращается в усталость. Не у всех любовь заканчивается чек-листом из дел на неделю.

– Зато у тебя всё чётко: пункт первый – завести отношения. Пункт второй – ждать, когда муж станет удобным.

– А у тебя пункт первый – вдохновиться. Пункт второй – исчезнуть. Пункт третий – появиться, когда надо занять у меня денег.

Он усмехнулся, и я знала эту усмешку. Она появлялась каждый раз, когда ему становилось слишком больно, чтобы ответить по-настоящему.

Вот он, уровень напряжения. Он – мечтатель, которого жизнь щёлкнула по носу. Я – реалист, которого мечты просто вымотали. Мы не враги. Но и не пара. Просто два человека, уставших говорить на разных языках любви. Один кричал молчанием. Другой – делами. И оба не услышали друг друга.

Сквозь шум дождя слышно только, как вода стекает по козырьку. Я не знаю, что злит меня больше: он, погода, или то, что я всё ещё слышу в себе… сожаление? Будто бы я теряю частичку себя.

– Пошли куда-нибудь, – вдруг говорит Марк.

– Куда?

– Не знаю. Переждём где-нибудь. Нам всё равно не уйти.

– Какая ирония. Годы вместе, и даже разойтись спокойно не получается.

И всё же я киваю. Потому что мокнуть рядом с ним – это не худшее, что случалось в этих отношениях.

Хуже – это когда ты живёшь с человеком в одной квартире, и чувствуешь себя как в тишине после аплодисментов.

Глава 2. «Кафе на углу»

Мы шли молча, пригнувшись под одним зонтом. Хотя, если честно, он принадлежал Марку, и я просто не отказалась, когда он молча поднёс его надо мной.

Дождь хлестал по асфальту, лужи разрастались, как пятна на старой рубашке. Город будто смыло. Всё замерло, кроме воды. И нас.

На углу, между салоном красоты с облезлой вывеской и закрытой аптекой, теплился свет. Кафе. «Синяя чашка» – было написано на стекле, расписанном под меловую доску.

Марк открыл дверь первым.

– Прошу, ваша кофейная крепость, мадам.

– Просто укрытие, не больше, – буркнула я, проходя внутрь.

Внутри пахло корицей и чем-то запечённым. Было тепло и вдруг – резкая неловкость.

Мы сели за столик у окна, как двое людей, которые когда-то знали, где чья рука, а теперь боятся задеть друг друга локтем.

Я сняла пальто. Он молча поставил зонт у двери. Мы сели. Молчание. Марк повесил пальто на крючок и пятерней пригладил волосы, которые стали волнистыми от дождя, и, чёрт побери, это всё ещё было красиво.

Чтобы отвлечься, уставилась на меню, как будто в нём могла спрятаться.

Марк, конечно, все отложил и смотрел на меня. Он никогда не умел делать вид, что его не волнует неловкость.

– Может, возьмём что-то горячее?

– Мне всё равно.

– Тогда капучино? Или, страшно сказать, карамельный лате?

– Я же говорю – всё равно, – отвечаю я.

Подошёл официант. Молодой парень с веснушками и широкой улыбкой.

– Добрый день! Что закажете? У нас специальное предложение, завтрак для пар.

Я почти подавилась воздухом.

– Мы не пара.

– Ой… – он покраснел. – Простите. Просто вы так… ну, красиво вместе смотритесь.

– Мы разводимся, – отрезала я.

Официант смущённо моргнул.

– Простите. Я… тогда, может, просто кофе? Или чай?

Марк, конечно, усмехнулся.

– Нам два капучино. И булочку с корицей для девушки, если есть.

– Скоро будет, – улыбнулся официант и ушёл, явно жалея, что вообще подошёл.

– Ты мог бы не поддерживать эту нелепую ситуацию, – сказала я.

– Почему? Мы же правда отлично смотримся, – ответил Марк, кивая в сторону окна. – Почти как тогда. Помнишь?

Не ответила, но, к сожалению, помнила.

Первый раз мы встретились у книжного. Я уронила «Три товарища», он поднял, вручил, посмотрел мне в глаза и спросил, верю ли я в судьбу. Я ответила, что верю в скидки. Он рассмеялся.

Потом было первое свидание – на фестивале уличной еды. Он уговаривал меня попробовать тако с ананасом, я сопротивлялась, потом признала, что это вкусно, и он смотрел на меня так, будто я сделала подвиг.

Дальше… была та самая ночь. Лето. Дождь. Подворотня. Поцелуй, после которого я знала, что вляпалась по уши. И не жалею. Он пах мокрой футболкой, дождем и кофе.

А я… я впервые за долгое время смеялась.

Я резко отвела взгляд и вытащила телефон. Свайпнула, открыла почту. Проверила дела. Сделала вид, что занята.

– Знаешь, иногда мне кажется, что ты носишь телефон как броню, – сказал Марк.

– Иногда мне кажется, что ты живёшь в воспоминаниях.

– Возможно. Потому что они были… теплее.

– А я живу в реальности. В ней ты вечно ждёшь вдохновения, а я – счет за коммуналку.

Он вздохнул. Не сердито. Просто… устало.

А ведь было время, когда у нас не получалось даже обои поклеить без катастрофы… Я до сих пор помню, как мы их клеили в спальне.

Всё шло не по плану. Сначала Марк решил, что «инструкция – для слабаков». Потом оказалось, что клей слишком густой, и полтора рулона мы просто испортили. В итоге на стене получилась жуткая кривая полоса, пузырями вздутая, как воздушная пупырка.

Я кипела. Серьёзно. У меня с детства была мания: если уж делать – то идеально. А он, зараза, смеялся.

Смеялся так, что в какой-то момент и я сдалась. Смеялась, размазывая клей, пока он, пытаясь помочь, обнял меня и сам вляпался в свежепромазанный клеевой слой, потянув за собой расстеленый кусок обоев.

Мы упали на пол, обнявшись, и смотрели в потолок, пока вокруг валялись клей, обрезки, валик. Я тогда подумала: «Чёрт с ним, пусть будет криво. Главное, что мы вместе». И ведь правда – мы жили в той комнате лет пять, и я каждый раз улыбалась, видя ту самую «шрамированную» полосу.

Официант поставил перед нами чашки, булочку разрезал пополам. Марк сдвинул её ко мне.

– Это тебе.

– Я не голодна.

– Ты всегда это говоришь, когда злишься. А потом ешь половину моей еды.

Я не выдержала. Съела кусочек. Он улыбнулся. На миг всё стало почти… как раньше.

Именно поэтому я снова уткнулась в телефон. Потому что знала: если смотреть на него долго – захочется всё вернуть.

Глава 3. «Правда вслух»

Булочка закончилась. Чашки опустели. А молчание между нами – наоборот, налилось тяжёлым, густым, как сироп. Сидели напротив друг друга, как два человека, у которых закончились темы.

– Я правда не знаю, как мы докатились до всего этого, – сказал Марк. Не громко. Не с упрёком. А будто сам себе.

Я не ответила. Только чуть откинулась в кресле, скрестила руки на груди и уставилась в окно.

– Всё как-то… перекосилось. Как будто мы оба хотели одного, а получилось чёрт знает что.

– Хотели одного? – я повернулась к нему. – Серьёзно? Ты хотел карьеру актёра, креатив, порывы, вдохновение. А я хотела стабильность. Тёплый дом, нормальный холодильник и не бояться, что в декабре отрежут газ.

Он смотрел прямо. Не отводя взгляда.

– А ты не думала, что я тоже хотел всего этого? Просто… по-своему?

– По-своему? – я горько усмехнулась. – По-своему – это когда ты уходишь на два дня “переосмыслить жизнь”, а я остаюсь на телефоне с электриками, ЖЭКом и твоей матерью, которая звонит спросить, «почему ты опять пропал».